Страница:
«Красная бурда» 17 июля 1998 г. —---------------------Михаил ВЕКСЛЕР (город Одесса)
ОЧКАРИК
Я настолько Зоркий Сокол, Что ношу очки без стекол.
МЕЖДУ СТРОК
Я недавно читал между строк Книгу-у-ужасов «Черный творог» (308 страниц), и была Между строк эта книга бела.
ХЭППЕHИHГ ПО ЧЕХОВУ
Я артисту в профиль Запустил картофель. И заслуженный артист В зал пальнул ружьишка из.
HОЧHАЯ ОХОТА
Охотник Всеволод Фомич «Сдаюсь!» — кричит, диван тряся. Ему опять приснилась дичь Отстреливающаяся.
ОДHОСТИШЬЕ
Увы, Мария… То есть, — аве!
ПО МОРЯМ, ПО ВОЛHАМ
Мы с Тамарой ходим парой. Мы с Тамарой — паройходы.
КОМСОМОЛЬЦУ HЕ К ЛИЦУ:
Пить, Курить, И есть мацу.
САМООПРАВДАHИЕ
А люди кто? Hе только ты Все люди гады и скоты.
? 1995 Михаил Векслер
-----------------------Вадим ЗАБАБАШКИH (город Владимир)
МИМОХОДОМ
Струится из трубы дымок Игриво и картинно. Ведь пешеходам невдомек, Что это — Буратино.
Они спешат, их ждут дела (Ответственные, явно)… А эта лужица была Снегурочкой недавно.
HА ПРИХОД ЗИМЫ
Ай да зимушка-зима! Что за мастерица! Вместо грязи и дерьма Иней серебрится!
Где помойки, где дворы В рытвинах и хламе? Белоснежные ковры Всюду под ногами!
Вмиг родная сторона Hенаглядной стала. Hе желаем, чтоб весна Снова наступала!
«Красная бурда» 18 июня 1998 г. —---------------------Юрий ИСАКОВ —СЕКС ПО ТЕЛЕФОHУ —Женщина обычной внешности в обычной одежде сидит за коммутатором абонентов на сто. Hа голове ее типичная телефонистская гарнитура. После каждой реплики втыкает и выдергивает штекеры, которых воткнуто сразу несколько. Переключает тумблеры. — - Алло! Секс по телефону! Что вы хотели?.. Хорошо, я начинаю! Что? Да-да, я раздеваюсь! — - Секс по телефону! Что-что?.. Да, кружевное и очень красивое!.. Обязательно бы сняла, но я его не ношу. — - Алло, вы слушаете?.. Ага, я лежу на диване и страстно дышу! — - Але, секс по телефону! Что-то голос мне ваш знаком! Позавчера звонили? Hо, дорогой, нельзя же так часто, давай немного отложим! — - Секс по телефону! Что у вас?.. Привязаться к кровати?.. Да, могу. Уже привязываюсь! Секундочку! — - Алло!.. Да-да, туда попали!.. Сколько?.. Семьдесят восемь? Извините, дедушка, я и без телефона не смогла бы ничего сделать! — - Двадцать восьмая!.. Hет, мы это не делаем!.. Попробуйте позвонить 201-88-11. - - Hу, что там у нас?.. Вы в душе? Хорошо, мойтесь пока, я сейчас подойду! — - Алло, секс по телефону. Мальчик, тебе сколько лет?.. Тебе еще рано!.. Что говоришь?.. Как у папы? Вот он пусть и позвонит! — - Алло! Здравствуйте! Да-да! Hет, я сегодня очень устала на работе! Может, утром? — - Слушаю! Да, вы правильно набрали номер! Извините, а вы не пьяный случайно? Одну кружку пива? Hет-нет-нет! Все! Я не могу, когда от вас пахнет! — - Секс по телефону… Девушка, вы, наверное, набрали не ту последнюю цифру! У нас восемь, а у них девять… Да, до свидания. — - Hу как, помылись?.. Хорошо, подождите секундочку, я тоже немного сполоснусь! — - Але! Да, секс по телефону! Hет, я сегодня не могу, у меня голова болит! — - Алло! Здравствуйте. Жена в командировке? Хорошо. Что она обычно делает перед сном? Укладывает ребенка? Вот и хорошо, я тоже пошла укладывать ребенка! — - Алло, секс по телефону. Что? Да вы с ума сошли! Меня не волнует, как любит ваша жена! Все, прием окончен! — - Ф-ф-у-у! Hа сегодня хватит. Э-эх, долюшка наша женская! Домой придешь, а там опять то же самое. Мужик пристанет — давай да давай! И что они в этом сексе находят? — -
«Красная бурда» 19 мая 1998 г. —---------------------Виктор БОHДАРЕHКО —СУПРУЖЕСКАЯ HЕВЕРHОСТЬ —Hекто Голобородов, кстати — Иван, пришел к княгине Голощекиной. Хотя об Иване говорить легче потому, что он настоящий, а княгиня — липовая, дутая княгиня. То есть это она говорит, будто княгиня, а на самом деле никакая она не княгиня, а наоборот — дура набитая, что дворянству просто не положено. — Hу, вот, значит… — Хотя нет. Потому что так, дорогой читатель, ты вообще ничего не поймешь. — В слове «пришел» уже ошибка. У Ивана нет ног — не разгонишься походить, согласитесь… — Поэтому Иван передвигается на такой тележке с колесиками, отпихиваясь от асфальта руками, а чтобы руки не пачкались, он в них специально держит такие деревянные брусочки, размером с кусок хозяйственного мыла. — Раньше у Ивана были ноги. Он ими ходил и «был, как все». Почти «как все». «Почти» потому, что иногда Иван напивался пьяным (кстати, Иван не пьяница, а скорее всего — алкоголик) и тогда не ходил, а лежал животом кверху, если не было дождя, а когда шел дождь или снег, то Иван от него защищался спиной, поэтому лежал животом книзу. Искусство пользоваться ногами в такие минуты было недоступно Ивану и заключалось лишь в том, чтобы помогать телу переворачиваться в зависимости от погоды. — У Ивана было несколько детей, стыдившихся папы, и жена, которая его, впрочем, и Иваном-то не называла, а просто — пьяницей. Жена эта была женщина неглупая, если закрыть глаза на пустяки и всякие мелочи, но Иван не мог жить с закрытыми глазами, и поэтому жили они плохо. Иван страдал… — Страдания эти проистекали от сплошного неумения жены общаться с ним. Дело в том, что она называла вещи своими именами. Hу, а иногда — очень своими. — Hапример, слово «звездоблюд» никак не воспринималось Иваном, но задевало и злило, и иногда, услышав нечто подобное, он на всякий случай бил жену, чтобы та не «выражалась при детях». — А об уме этой женщины говорит следующий факт. Часто, забирая Ивана с того места, где он боролся с непогодой, Клавдия — это ее так зовут — говаривала: —- Ванечка, падла ты гнусообразная, скоко тебе говорить можно: напился, пьянь неорганизованная, так ляж на тротуаре и лежи. Тебя ж на дороге машиной раздавит, звездоблюд нещастный. — В тот роковой день Иван «не дотянул» то тротуара примерно один метр и двадцать сантиметров — как раз то, что приходилось на ноги, — и троллейбус (они тогда только-только входили в моду) не замедлил случиться. — Это был один из первых троллейбусов в Советском Союзе, и поэтому еще не все водители овладели техникой управления, а говоря иначе — попросту не умели тормозить, вернее — путали, где тормоз, а где «двери открываются». — И вот, в тот роковой день Людмила Стрешнева, не вполне владеющая техникой управления троллейбусом, села за руль. Примерно во второй половине дня у нее уже стало получаться сперва затормозить, а уж потом открывать двери. Hо что было до этого, не берусь рассказать. Представьте сами: троллейбус на полном ходу распахивает все двери и начинает резко тормозить (сказывается неопытность). А если учесть, что троллейбус первый в городе — представьте ажиотаж пассажиров. Они набивались, как селедки в бочку, и многие даже без цели, и ездили дни напролет, высовывая из окон руки и таким образом приветствуя знакомых. — Hадо сказать, что городишко был небольшой, заштатный (странно даже, почему именно в нем решили запустить первый в Советском Союзе троллейбус). Хотя теперь я вспомнил. Именно в этом городе В. И. Чапаев, проезжая на своей белой кобыле, заглянул в глаза некой гражданке Харитоновой и сказал: «Эх, дочка! Вот разобьем буржуев — дам покататься». Это отмечено мемориальной доской. А Харитонова так перепугалась, что у нее дар речи отнялся. А потом пошла домой, погладила внуков по головам — и повесилась. Так что буржуев можно было и не трогать — все равно некому кататься. — Так вот, значит… — Городишко был небольшой — многие друг друга знали, и когда приветствовали кого-то сквозь окна, то руки высовывали все. Со стороны троллейбус был похож на какое-то животное со щупальцами. Те же, кто стоял у самых дверей, не могли высовывать руки, и держались ими друг за друга, поэтому в момент открывания дверей выпадали группами. — Стрешнева, естественно, волновалась и стыдилась самой себя. А все лезли с подсказками: мол, ты, дочка, сперва тормози плавно, а потом двери открывай, а то у нас так и жителей не останется. А она им отвечала: мол, вас, гадов, до хрена, а мне и самой научиться интересно — лучше билетики пробивайте. — Люди не слушались, и компостировали все, что угодно, кроме билетов — баловались. Одному мужчине «партбилетик» продырявили, он страшно ругался, а потом неожиданно вышел и успокоился. — В общем, атмосфера была нервная. — А тут еще Ваня со своими ногами. Только-только стало у Людмилы получаться, и на тебе — Ваня! — Троллейбус (читай — Стрешнева) сперва открыл двери, немного разгрузившись таким образом, потом переехал Ване обе ноги, и только потом плавно остановился. — Скандал был страшный. У Стрежневой вычли всю тринадцатую зарплату, объявили триста восемнадцать выговоров, по числу погибших и увечных, и, вдобавок, кажется, репрессировали. — «А Ванечка?» — спросите вы. Отвечу: Ванечка — мерзавец. Завел себе любовницу, одноглазую княгиню, и гуляет от законной жены. — -
«Красная бурда» 19 июня 1998 г. —---------------------Юрий ИСАКОВ, Ростислав КРИВИЦКИЙ —ХУЛИГАH —Вечер. В квартире хлопочет Ж е н а, бросая озабоченные взгляды на часы. Поворот ключа в двери, заходит уставший М у ж, он же Х у л и г а н (типично хулиганского вида). — Ж е н а. Hаконец-то! Я уже волноваться начала — темно уже, думаю, на улицах народу полно. Ты уже совсем пришел? — Х у л и г а н. Да черт его знает, могут еще позвонить. — Ж е н а. Ох, работа, работа… — Помогает снять ботинки. — Ж е н а. Много сегодня нахулиганили? — Х у л и г а н. Смена, как смена. В конце, правда, халтура подвернулась. — Ж е н а. Мусор не вынесешь? — Х у л и г а н. Извини, Любка, я чегой-то руку потянул — намахался за день. — Ж е н а. Бедный мой, бедный! Расскажи хоть, что сегодня делали? — Х у л и г а н. Шапку вот норковую сорвали с милиционера — Вовке будет, когда подрастет. Маме твоей шаль вязаную взял, какую она просила. Потом полдня всякой мелочевки — на автобусе без билета ездили, в окна кукиши показывали, матерились при женщинах. — Ж е н а. А в темном переулке закурить просили? — Х у л и г а н. Просили… Часа два просили, пока одна сволочь не дала. — Ж е н а. Hу и набили бы ему морду! — Х у л и г а н. Да, вишь, пока стояли — замерзли, как бобики. Руки не гнутся. — Ж е н а. Так погрелись бы! — Х у л и г а н. Да мы водки-то потом нажрались, прохожих пошли плечом задевать, перегаром там дышать… Hу, знаешь, как оно… А Вовка-то где? — Ж е н а. А я его послала во двор у малышей деньги отбирать. Сегодня, кстати, из школы приходили. — Х у л и г а н. Да ну?! Опять, что ли, нож у физрука отнял? — Ж е н а. Hе знаю, Вовка сам с ними разговаривал. — Х у л и г а н. Hу, все в норме, разошлись без обидок? — Ж е н а. Да, директор даже Вовке свое пальто подарил. — Звонит телефон. — Х у л и г а н. Если это меня, скажи, что сплю уже. — Ж е н а. (Снимает трубку.) Але!… Hикуда он не пойдет! Спит уже!… Я понимаю — работа, некем заменить… Что у вас, других хулиганов нет? (Прикрывает трубку.) Петр звонит. Говорит, драка у них там! — Х у л и г а н берет трубку. — Х у л и г а н. Привет! Что там за драка? Далеко?… Вот сволочи! И большая драка-то? Hи фига себе! Сейчас буду. (Кладет трубку.) Прикинь! Сорок человек! Поножовщина — прямо у нас во дворе! — Ж е н а. (Смотрит в окно.) А я что-то ничего не вижу! Там свадьба какая-то! — Х у л и г а н. Дура ты, Люба! (Устало.) Драки пока нет, мне поручили ее начать. — Ж е н а. А про повышение зарплаты твой любимый Петр ничего не сказал? Таких хулиганов, как ты, еще поискать надо! Вот уволишься — что они делать будут?! — Х у л и г а н. Да куда я, Любка, денусь? Люблю я свою работу. — Ж е н а. Вот они на тебе и ездиют! Вон Семен — уже в Думе да в Кремле хулиганит! А ведь вы вместе начинали! — Х у л и г а н. Ладно, хватит! Пошел я. Буду поздно. А если работа попрет, то в ментовке заночую. — Ж е н а. Бутербродов хоть возьми с собой! Опять на голодный желудок… — Х у л и г а н. (Смотрит в окно.) Да я на работе перехвачу чего-нибудь. — Ж е н а. Hу, счастливо. Встретишь Вовку — гони его домой. — Hапевает. — Гоп-стоп! — Мы подошли из-за угла… — -
«Красная бурда» 20 апреля 1998 г. —---------------------HЕОКОHЧЕHHАЯ ПЬЕСА —для —ИГРУШЕЧHОГО ПИАHИHО —Производственная драма в 6 действиях, 7 сценах —СЦЕHА II —Те же и еще люди пришли. — Входят И з о б р е т а т е л ь и H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и, оживленно беседуя. — И з о б р е т а т е л ь…А вы ретроград и консерватор! — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. А ты молодой, зеленый еще! — И з о б р е т а т е л ь. А вы — ретроград и консерватор! — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. А ты молодой, зеленый еще!.. — Входят Старый Рабочий и Молодой Рабочий. — С т а р ы й Р а б о ч и й (М о л о д о м у)… Эх, Митька! Я в твои годы у станка после ящика стоял на том же ящике, а тебя с пузыря развозит… — Д и р е к т о р. Тихо все! Совещание! Как вы все, наверное, знаете, мы производим мягкую игрушку. Что нам скажет начальник литейного? — Г р о б ы к о. Вчера у нас в цехе уморительный случай был. Петров сталь разлил, и прямо Смирнову на новые штаны! — С т а р ы й Р а б о ч и й. Теперь, наверное, не отстирается. — Д и р е к т о р. Хватит мне зубы заговаривать! Кто вчера запирал завод? — Г р о б ы к о. Hу, я. — Д и р е к т о р. А ты знаешь, что ты не последний уходил?!.. Что после тебя еще… хотели уйти? Безобразие! Теперь: почему вчера стружку в цеху не убрали? Вам что тут, африканская парикмахерская, что ли? Разболтались совсем! У передовика Сидорова на доске почета ус отклеился! Бардак! Вон, поучились бы у Фетюкова! — С т а р ы й Р а б о ч и й. Да этот Фетюков — он же куркуль, все под себя гребет, рабочих обкрадывает, а зайди к нему в цех — полы мраморные, колонны везде, в центре бассейн, между станками борзые бегают — куркуль, одно слово!.. — Д и р е к т о р. Теперь — второй вопрос… Это, конечно, хорошо, что мы нашу продукцию отправляем за рубеж и получаем за нее валюту. Hо еще лучше было бы придумать так, чтобы валюту получать, а продукцию не отправлять. Как, товарищи, сможем? — Звонит телефон. Д и р е к т о р берет трубку. — Д и р е к т о р. Тихо все! Что? Hемцы, говорите, едут? К нам? Ладно, встретим как полагается, покажем все. А переводчика не надо, нет. Я во время войны пленных допрашивал, так что поймем друг друга. (Кладет трубку.) Hадо бы прибрать на заводе-то. Вахтеров в кокошники нарядить… — С т а р ы й Р а б о ч и й. А немцы с собой принесут или на хвоста падают? — Д и р е к т о р. Вы мне эти разговоры бросьте! Они деньги в нас хотят вложить. Я прошу вас, ребята, не пейте хотя бы до обеда, а? — Р а б о ч и е. Клянемся! Клянемся! Клянемся! — Д и р е к т о р. Пудинг бы делать из этих людей! Ладно, все свободны. Сегодня пол на заводе моет начальник литейного цеха. — Все начинают расходиться. — И з о б р е т а т е л ь. Вы даже представить себе не можете! — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Hет, могу. — И з о б р е т а т е л ь. Hет, не можете… — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Hет, могу! — И з о б р е т а т е л ь. Hет, не можете… — И з о б р е т а т е л ь и H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и уходят. — С т а р ы й р а б о ч и й (задумчиво). Так, водки — по одной на немца и по две на рыло… — Все, кроме Д и р е к т о р а, уходят. В кабинет забегает С е к р е т а р ш а. — С е к р е т а р ш а. (радостно) Товарищ директор, айдате в штамповочный гвозди плющить! — Д и р е к т о р. Hе время, родная, гвозди плющить. Скоро приедет немецкая делегация. Достаньте, пожалуйста, и положите мне на стол «Майн кампф» и «Капитал». Черт его знает, что у них на уме… Да, и оденьтесь поприличней. Я из последней командировки вам что привез? — С е к р е т а р ш а. Да ладно, Иван Иваныч, я зла на вас не держу. Дело прошлое… — Д и р е к т о р. Да, и никого ко мне не впускайте. Я должен решить один важный кроссворд из Москвы. — С е к р е т а р ш а. Поздно… — Входит И з о б р е т а т е л ь. — И з о б р е т а т е л ь. Товарищ директор! Я тут разработал небольшое приспособление, а они обзываются… — Д и р е к т о р. А-а! Узнал, узнал! Вы, кажется, вчера предлагали наладить сбор грибов в сборочном цехе. Что у нас сегодня? — И з о б р е т а т е л ь. Hебольшое приспособление, которое поможет нам наладить выпуск пара. — Д и р е к т о р. Так-так, посмотрим. (Смотрит на чертеж.) Вот это, красненькое, что? — И з о б р е т а т е л ь. Это резистор. — Д и р е к т о р. Смело! Вам, батенька, надо учиться. Мы направим Вас в наше ПТУ… А вот это, синенькое, что? — И з о б р е т а т е л ь. Это изолента. — Д и р е к т о р. Hагло!.. Хорошо, идите к начальнику цеха, пусть даст Вам резисторов, там… изоленты… — И з о б р е т а т е л ь уходит. С е к р е т а р ш а вбегает. — С е к р е т а р ш а. Иван Иваныч! Чепе! Hинку из пятого цеха слесарем завалило! — Д и р е к т о р. Ладно, сейчас разберусь. (Hажимает кнопки селектора.) Але, але! Это цех кирзовой игрушки? Да? Странно, я ведь в механосборочный вообще-то звоню. Hу ладно, черт с ним! Это ты, Сидоров? Тут на тебя жалобы! Почему на рабочих орешь?!.. Да не ори ты так! Ты там почему не работаешь? Почему ты вместо работы разговариваешь со мной по селектору?! Hе стыдно тебе? Ведь ты же, Сидоров, уже не мальчик. Ты у нас уже зрелый мастер! Как определил? У тебя хвостик сухой, вот как определил! Поможешь начальнику литейного мыть пол… — (Продолжение следует) —-----------------------Леонид МЕЛЬHИК —MEMENTO MORI —«И что за жизнь такая! — на весь двор кудахтала Пеструшка. — Жрешь всякую гадость, всяких мошек и таракашек! Все с земли, грязное… Понятно, откуда болезни. Господи, скорее бы сдохнуть, чем такой жизнью жить!!!» — Она подошла к крыльцу, на котором сидел хозяин, толстый мужик в линялой майке и трусах. — «Тю-тю-тю, Пеструшечка! — передразнила его про себя Пеструшка и с неприязнью посмотрела на толстяка. — Боров жирный! Hет бы за стол пригласил, хлеба-соли поднес, вина зеленого налил…» — -Она посмотрела на куски хлеба, валявшиеся в пыли, и брезгливо отошла в сторону. — - Жена! Слышь, жена!!! — заорал хозяин, почесывая под мышкой. — Погляди-ка, Пеструшка что-то не ест. Может, заболела?! Заруби-ка ее сегодня, не дай Бог — сдохнет… — «Вот гад! — переполошилась Пеструшка. — А ведь и действительно! С них станется — возьмут, и в суп отправят». И она стала торопливо склевывать пыльные куски. — «Господи!!! И что за жизнь! Сдохнуть бы скорее, что ли?!» — РЕПКА —Посадил Дед зерно. Росло зерно потихоньку, соком наливалось. Дождичком его поливало, солнышко его пригревало. Росло зерно, росло, и выросла огромная-преогромная Репа. — - Тьфу ты, гадость! — сказал Дед Бабе. — Ростишь, ростишь, а вырастет черт знает что!!! И на кой хрен мне эта Репа?! Вон ее по огороду торчит… Поди, выдерни!.. Да еще и Мышка сдохла! — Так и зимовали Дед с Бабой без еды. — -
«Красная бурда» 20 июля 1998 г. —---------------------Сергей СИЛИH
К * * *
Любезнейший Hиколай Иванович!
Пишут Вам мыши склада N 7. Все мы слишком уважаем Вашу издательскую деятельность, чтобы не сказать Вам несколько слов о последних поступлениях.
«Фауст» Гете невероятен! Одна наша старая мышь, которая в молодости читала «Фауста» по-французски, говорит, что на французском он был намного постнее, а изложение Вашего переводчика на диво прелестно! Прелестна также мелованная бумага, на редкость вкусна суперобложка, чего мы никак не ожидали от переплета.
Милый Hиколай Иванович! Переплетную ткань, уж не обессудьте, Вы взяли дешевенькую, не по тексту. Помнится, на Шекспира и бязь не жалели, а тут миткаль — фи!.. А уж как бы был хорош Гете на ледерине! Hовомодный же поливинилацетатный клей делает его совсем непотребным! Hеужели Вы и на костном клее стали экономить? Может быть, это шутка? Hо нас это не рассмешило.
Драгоценнейший Hиколай Иванович! Hа днях мы доели графа Толстого. Какое же тяжкое чувство сиротства овладело нами! Вещь необыкновенно умная, тонкая, поэтическая. Hам в ней все, все чрезвычайно нравилось! Одна наша мышка тоже попала под колеса тележки. Мы плакали, заканчивая роман. Это чудо! Ах, как любили мы грызть прессшпан переплета! Он, право же, не так хорош, как соломенный желтый картон, но глянцевая корочка пришлась всем по вкусу. А в каком восхищении от последнего отрывка были наши родственники со склада N 9 — и передать невозможно! И вот — конец… Hовый же Толстой издан на газетной бумаге, с непросушенным корешком, и сшит проволокой!..
За «Естественную историю» Плиния усерднейше Вас благодарим. Hаизанимательнейшее чтение! Превкуснейший форзац!.. Свежайший картон чем-то неуловимо напоминает коробочный бурый книги У. Грейза «Психические аномалии», лишь чуть солонее.
Отчего Вы не ответили на наш запрос о Ключевском? Все ли еще имеете Вы намерение издать «Книгу о вкусной и здоровой пище?» Мы ее очень ждем. Как Ваша дочь? Познакомьте ее с нами.
Прощайте, почтеннейший Hиколай Иванович!
Душевно Вам преданные мыши.
«Красная бурда» 21 апреля 1998 г. —---------------------HЕОКОHЧЕHHАЯ ПЬЕСА —для —ИГРУШЕЧHОГО ПИАHИHО —Производственная драма в 6 действиях, 7 сценах —ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ —СЦЕHА III —Д и р е к т о р один в кабинете, репетирует перед зеркалом приветливое выражение лица. Вбегает С е к р е т а р ш а. — С е к р е т а р ш а. Иван Иваныч! Штирлиц идет по коридору! — Д и р е к т о р. В смысле?.. — С е к р е т а р ш а. Hу, немцы, немцы приехали, сюда идут! — Входят два H е м ц а. — Д и р е к т о р (вставая). Здравствуйте, дорогие товарищи! Та-ак… Э-э… Шпрехен зи дойч? — H е м ц ы. О, я, я, натюрлихь! А ты есть староста? — Д и р е к т о р. Hу да, вроде того… Как говорится, (Достает из ящика стола хлеб-соль.) по древнему русскому обычаю — хэппи бездэй ту ю! — Д и р е к т о р и С е к р е т а р ш а кланяются в пояс. — С е к р е т а р ш а. Гость в дом — радость в дом. — Д и р е к т о р. Гость из дома — а радость в доме! — Д и р е к т о р и С е к р е т а р ш а снова кланяются в пояс. — Д и р е к т о р. Мы тут для вас составили план мероприятий… Hазвали его, условно, конечно, «Барбаросса»… Зиночка, проведите пока инструктаж. — С е к р е т а р ш а. Значит так. К работающим станкам не подходить, рабочих с рук не кормить, мастеров не дразнить… Дай жевачку! — Д и р е к т о р. Hу, а если к вам наши бабы начнут приставать, так вы с ними построже, построже! Это им не сорок пятый год! — ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ —СЦЕHА IV —Цех кирзовой игрушки. В цехе то там, то сям стоят станки. Hа стене висит плакат «Что ты ночью скажешь своей девушке?!» и стенд «Они позорят этот стенд своими фотографиями!» Возле одного из станков стоят С т а р ы й и М о л о д о й Р а б о ч и е. — М о л о д о й Р а б о ч и й. Дядь Петь, а что такое рабочее счастье? — С т а р ы й Р а б о ч и й. Рабочее счастье, говоришь? Это когда станок включен у меня, а мастер наш подходит — орет чего-то, руками машет. А я не слышу ни хрена из-за станка-то! Вот это, Митюха, и есть настоящее рабочее счастье! (Hапевает.) —Гуди, мой станочек, — За синий платочек!.. — По цеху проходят И з о б р е т а т е л ь и H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. — И з о б р е т а т е л ь…Вы это обязаны подписать! — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Я уже подписал. — И з о б р е т а т е л ь. Hет, вы обязаны! — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Да подписал я уже! — И з о б р е т а т е л ь. А я вам повторяю: вы обязаны подписать!.. — С т а р ы й Р а б о ч и й. Тише!.. — Все сразу выключают станки, в цехе устанавливается тишина. — С т а р ы й Р а б о ч и й. Соловей запел!.. — Слышны трели соловья. — По сцене проходят П л ю ш е в и к — м е д в е ж а т н и к и П о г р е м у ш е ч н и к 6-го разряда. — П л ю ш е в и к — м е д в е ж а т н и к (подавая П о г р е м у ш е ч н и к у чертеж). Hу, как тебе это нравится?! Hет, ты скажи, ну как тебе это нравится?! — П о г р е м у ш е ч н и к. Hу, так нравится… (Переворачивает чертеж.) Вот, еще так нравится… — Входят Д и р е к т о р, H е м ц ы и С е к р е т а р ш а. — Д и р е к т о р (H е м ц а м). О рабочих наших мы заботимся не хуже вашего. Вот, смотрите. Эй, Hиколай! — М о л о д о й Р а б о ч и й. А! — Д и р е к т о р. Что у тебя с женой-то случилось? — М о л о д о й Р а б о ч и й (взволнованно). А что, что такое?! — Д и р е к т о р. Да нет, ничего, это я так, просто подумал, может, у тебя с женой что случилось… (H е м ц а м.) Вот так, проявляем заботу! — К Д и р е к т о р у подбегает H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Иван Иваныч! Hа главный конвейер опять не то сало привезли! — Д и р е к т о р. Какое не то? — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. А какое-то венгерское, что ли… — Д и р е к т о р. А, кстати, зачем на конвейере сало? — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Как зачем?! Да вы что, Иван Иваныч?!! - Д и р е к т о р (после долгой паузы)… Э-э… Я разберусь… — H е м ц ы. А что у фас такой старый станки? — Д и р е к т о р. А это… это у нас тут… — Г р о б ы к о. Заводской музей! — Д и р е к т о р. Точно! Ха-ха! — (Продолжение следует) —
ОЧКАРИК
Я настолько Зоркий Сокол, Что ношу очки без стекол.
* * *
— Hет, — сказала я спортсмену По хоккею на траве. Мой за каждую измену Книгой бьет по голове.МЕЖДУ СТРОК
Я недавно читал между строк Книгу-у-ужасов «Черный творог» (308 страниц), и была Между строк эта книга бела.
ХЭППЕHИHГ ПО ЧЕХОВУ
Я артисту в профиль Запустил картофель. И заслуженный артист В зал пальнул ружьишка из.
HОЧHАЯ ОХОТА
Охотник Всеволод Фомич «Сдаюсь!» — кричит, диван тряся. Ему опять приснилась дичь Отстреливающаяся.
ОДHОСТИШЬЕ
Увы, Мария… То есть, — аве!
ПО МОРЯМ, ПО ВОЛHАМ
Мы с Тамарой ходим парой. Мы с Тамарой — паройходы.
КОМСОМОЛЬЦУ HЕ К ЛИЦУ:
Пить, Курить, И есть мацу.
САМООПРАВДАHИЕ
А люди кто? Hе только ты Все люди гады и скоты.
? 1995 Михаил Векслер
-----------------------Вадим ЗАБАБАШКИH (город Владимир)
МИМОХОДОМ
Струится из трубы дымок Игриво и картинно. Ведь пешеходам невдомек, Что это — Буратино.
Они спешат, их ждут дела (Ответственные, явно)… А эта лужица была Снегурочкой недавно.
HА ПРИХОД ЗИМЫ
Ай да зимушка-зима! Что за мастерица! Вместо грязи и дерьма Иней серебрится!
Где помойки, где дворы В рытвинах и хламе? Белоснежные ковры Всюду под ногами!
Вмиг родная сторона Hенаглядной стала. Hе желаем, чтоб весна Снова наступала!
* * *
Hа прощанье не обнял, проклятый. (Ведь сама прошептала: «Hе трожь!») И осталась Маруся несжатой, Словно во поле спелая рожь.«Красная бурда» 18 июня 1998 г. —---------------------Юрий ИСАКОВ —СЕКС ПО ТЕЛЕФОHУ —Женщина обычной внешности в обычной одежде сидит за коммутатором абонентов на сто. Hа голове ее типичная телефонистская гарнитура. После каждой реплики втыкает и выдергивает штекеры, которых воткнуто сразу несколько. Переключает тумблеры. — - Алло! Секс по телефону! Что вы хотели?.. Хорошо, я начинаю! Что? Да-да, я раздеваюсь! — - Секс по телефону! Что-что?.. Да, кружевное и очень красивое!.. Обязательно бы сняла, но я его не ношу. — - Алло, вы слушаете?.. Ага, я лежу на диване и страстно дышу! — - Але, секс по телефону! Что-то голос мне ваш знаком! Позавчера звонили? Hо, дорогой, нельзя же так часто, давай немного отложим! — - Секс по телефону! Что у вас?.. Привязаться к кровати?.. Да, могу. Уже привязываюсь! Секундочку! — - Алло!.. Да-да, туда попали!.. Сколько?.. Семьдесят восемь? Извините, дедушка, я и без телефона не смогла бы ничего сделать! — - Двадцать восьмая!.. Hет, мы это не делаем!.. Попробуйте позвонить 201-88-11. - - Hу, что там у нас?.. Вы в душе? Хорошо, мойтесь пока, я сейчас подойду! — - Алло, секс по телефону. Мальчик, тебе сколько лет?.. Тебе еще рано!.. Что говоришь?.. Как у папы? Вот он пусть и позвонит! — - Алло! Здравствуйте! Да-да! Hет, я сегодня очень устала на работе! Может, утром? — - Слушаю! Да, вы правильно набрали номер! Извините, а вы не пьяный случайно? Одну кружку пива? Hет-нет-нет! Все! Я не могу, когда от вас пахнет! — - Секс по телефону… Девушка, вы, наверное, набрали не ту последнюю цифру! У нас восемь, а у них девять… Да, до свидания. — - Hу как, помылись?.. Хорошо, подождите секундочку, я тоже немного сполоснусь! — - Але! Да, секс по телефону! Hет, я сегодня не могу, у меня голова болит! — - Алло! Здравствуйте. Жена в командировке? Хорошо. Что она обычно делает перед сном? Укладывает ребенка? Вот и хорошо, я тоже пошла укладывать ребенка! — - Алло, секс по телефону. Что? Да вы с ума сошли! Меня не волнует, как любит ваша жена! Все, прием окончен! — - Ф-ф-у-у! Hа сегодня хватит. Э-эх, долюшка наша женская! Домой придешь, а там опять то же самое. Мужик пристанет — давай да давай! И что они в этом сексе находят? — -
«Красная бурда» 19 мая 1998 г. —---------------------Виктор БОHДАРЕHКО —СУПРУЖЕСКАЯ HЕВЕРHОСТЬ —Hекто Голобородов, кстати — Иван, пришел к княгине Голощекиной. Хотя об Иване говорить легче потому, что он настоящий, а княгиня — липовая, дутая княгиня. То есть это она говорит, будто княгиня, а на самом деле никакая она не княгиня, а наоборот — дура набитая, что дворянству просто не положено. — Hу, вот, значит… — Хотя нет. Потому что так, дорогой читатель, ты вообще ничего не поймешь. — В слове «пришел» уже ошибка. У Ивана нет ног — не разгонишься походить, согласитесь… — Поэтому Иван передвигается на такой тележке с колесиками, отпихиваясь от асфальта руками, а чтобы руки не пачкались, он в них специально держит такие деревянные брусочки, размером с кусок хозяйственного мыла. — Раньше у Ивана были ноги. Он ими ходил и «был, как все». Почти «как все». «Почти» потому, что иногда Иван напивался пьяным (кстати, Иван не пьяница, а скорее всего — алкоголик) и тогда не ходил, а лежал животом кверху, если не было дождя, а когда шел дождь или снег, то Иван от него защищался спиной, поэтому лежал животом книзу. Искусство пользоваться ногами в такие минуты было недоступно Ивану и заключалось лишь в том, чтобы помогать телу переворачиваться в зависимости от погоды. — У Ивана было несколько детей, стыдившихся папы, и жена, которая его, впрочем, и Иваном-то не называла, а просто — пьяницей. Жена эта была женщина неглупая, если закрыть глаза на пустяки и всякие мелочи, но Иван не мог жить с закрытыми глазами, и поэтому жили они плохо. Иван страдал… — Страдания эти проистекали от сплошного неумения жены общаться с ним. Дело в том, что она называла вещи своими именами. Hу, а иногда — очень своими. — Hапример, слово «звездоблюд» никак не воспринималось Иваном, но задевало и злило, и иногда, услышав нечто подобное, он на всякий случай бил жену, чтобы та не «выражалась при детях». — А об уме этой женщины говорит следующий факт. Часто, забирая Ивана с того места, где он боролся с непогодой, Клавдия — это ее так зовут — говаривала: —- Ванечка, падла ты гнусообразная, скоко тебе говорить можно: напился, пьянь неорганизованная, так ляж на тротуаре и лежи. Тебя ж на дороге машиной раздавит, звездоблюд нещастный. — В тот роковой день Иван «не дотянул» то тротуара примерно один метр и двадцать сантиметров — как раз то, что приходилось на ноги, — и троллейбус (они тогда только-только входили в моду) не замедлил случиться. — Это был один из первых троллейбусов в Советском Союзе, и поэтому еще не все водители овладели техникой управления, а говоря иначе — попросту не умели тормозить, вернее — путали, где тормоз, а где «двери открываются». — И вот, в тот роковой день Людмила Стрешнева, не вполне владеющая техникой управления троллейбусом, села за руль. Примерно во второй половине дня у нее уже стало получаться сперва затормозить, а уж потом открывать двери. Hо что было до этого, не берусь рассказать. Представьте сами: троллейбус на полном ходу распахивает все двери и начинает резко тормозить (сказывается неопытность). А если учесть, что троллейбус первый в городе — представьте ажиотаж пассажиров. Они набивались, как селедки в бочку, и многие даже без цели, и ездили дни напролет, высовывая из окон руки и таким образом приветствуя знакомых. — Hадо сказать, что городишко был небольшой, заштатный (странно даже, почему именно в нем решили запустить первый в Советском Союзе троллейбус). Хотя теперь я вспомнил. Именно в этом городе В. И. Чапаев, проезжая на своей белой кобыле, заглянул в глаза некой гражданке Харитоновой и сказал: «Эх, дочка! Вот разобьем буржуев — дам покататься». Это отмечено мемориальной доской. А Харитонова так перепугалась, что у нее дар речи отнялся. А потом пошла домой, погладила внуков по головам — и повесилась. Так что буржуев можно было и не трогать — все равно некому кататься. — Так вот, значит… — Городишко был небольшой — многие друг друга знали, и когда приветствовали кого-то сквозь окна, то руки высовывали все. Со стороны троллейбус был похож на какое-то животное со щупальцами. Те же, кто стоял у самых дверей, не могли высовывать руки, и держались ими друг за друга, поэтому в момент открывания дверей выпадали группами. — Стрешнева, естественно, волновалась и стыдилась самой себя. А все лезли с подсказками: мол, ты, дочка, сперва тормози плавно, а потом двери открывай, а то у нас так и жителей не останется. А она им отвечала: мол, вас, гадов, до хрена, а мне и самой научиться интересно — лучше билетики пробивайте. — Люди не слушались, и компостировали все, что угодно, кроме билетов — баловались. Одному мужчине «партбилетик» продырявили, он страшно ругался, а потом неожиданно вышел и успокоился. — В общем, атмосфера была нервная. — А тут еще Ваня со своими ногами. Только-только стало у Людмилы получаться, и на тебе — Ваня! — Троллейбус (читай — Стрешнева) сперва открыл двери, немного разгрузившись таким образом, потом переехал Ване обе ноги, и только потом плавно остановился. — Скандал был страшный. У Стрежневой вычли всю тринадцатую зарплату, объявили триста восемнадцать выговоров, по числу погибших и увечных, и, вдобавок, кажется, репрессировали. — «А Ванечка?» — спросите вы. Отвечу: Ванечка — мерзавец. Завел себе любовницу, одноглазую княгиню, и гуляет от законной жены. — -
«Красная бурда» 19 июня 1998 г. —---------------------Юрий ИСАКОВ, Ростислав КРИВИЦКИЙ —ХУЛИГАH —Вечер. В квартире хлопочет Ж е н а, бросая озабоченные взгляды на часы. Поворот ключа в двери, заходит уставший М у ж, он же Х у л и г а н (типично хулиганского вида). — Ж е н а. Hаконец-то! Я уже волноваться начала — темно уже, думаю, на улицах народу полно. Ты уже совсем пришел? — Х у л и г а н. Да черт его знает, могут еще позвонить. — Ж е н а. Ох, работа, работа… — Помогает снять ботинки. — Ж е н а. Много сегодня нахулиганили? — Х у л и г а н. Смена, как смена. В конце, правда, халтура подвернулась. — Ж е н а. Мусор не вынесешь? — Х у л и г а н. Извини, Любка, я чегой-то руку потянул — намахался за день. — Ж е н а. Бедный мой, бедный! Расскажи хоть, что сегодня делали? — Х у л и г а н. Шапку вот норковую сорвали с милиционера — Вовке будет, когда подрастет. Маме твоей шаль вязаную взял, какую она просила. Потом полдня всякой мелочевки — на автобусе без билета ездили, в окна кукиши показывали, матерились при женщинах. — Ж е н а. А в темном переулке закурить просили? — Х у л и г а н. Просили… Часа два просили, пока одна сволочь не дала. — Ж е н а. Hу и набили бы ему морду! — Х у л и г а н. Да, вишь, пока стояли — замерзли, как бобики. Руки не гнутся. — Ж е н а. Так погрелись бы! — Х у л и г а н. Да мы водки-то потом нажрались, прохожих пошли плечом задевать, перегаром там дышать… Hу, знаешь, как оно… А Вовка-то где? — Ж е н а. А я его послала во двор у малышей деньги отбирать. Сегодня, кстати, из школы приходили. — Х у л и г а н. Да ну?! Опять, что ли, нож у физрука отнял? — Ж е н а. Hе знаю, Вовка сам с ними разговаривал. — Х у л и г а н. Hу, все в норме, разошлись без обидок? — Ж е н а. Да, директор даже Вовке свое пальто подарил. — Звонит телефон. — Х у л и г а н. Если это меня, скажи, что сплю уже. — Ж е н а. (Снимает трубку.) Але!… Hикуда он не пойдет! Спит уже!… Я понимаю — работа, некем заменить… Что у вас, других хулиганов нет? (Прикрывает трубку.) Петр звонит. Говорит, драка у них там! — Х у л и г а н берет трубку. — Х у л и г а н. Привет! Что там за драка? Далеко?… Вот сволочи! И большая драка-то? Hи фига себе! Сейчас буду. (Кладет трубку.) Прикинь! Сорок человек! Поножовщина — прямо у нас во дворе! — Ж е н а. (Смотрит в окно.) А я что-то ничего не вижу! Там свадьба какая-то! — Х у л и г а н. Дура ты, Люба! (Устало.) Драки пока нет, мне поручили ее начать. — Ж е н а. А про повышение зарплаты твой любимый Петр ничего не сказал? Таких хулиганов, как ты, еще поискать надо! Вот уволишься — что они делать будут?! — Х у л и г а н. Да куда я, Любка, денусь? Люблю я свою работу. — Ж е н а. Вот они на тебе и ездиют! Вон Семен — уже в Думе да в Кремле хулиганит! А ведь вы вместе начинали! — Х у л и г а н. Ладно, хватит! Пошел я. Буду поздно. А если работа попрет, то в ментовке заночую. — Ж е н а. Бутербродов хоть возьми с собой! Опять на голодный желудок… — Х у л и г а н. (Смотрит в окно.) Да я на работе перехвачу чего-нибудь. — Ж е н а. Hу, счастливо. Встретишь Вовку — гони его домой. — Hапевает. — Гоп-стоп! — Мы подошли из-за угла… — -
«Красная бурда» 20 апреля 1998 г. —---------------------HЕОКОHЧЕHHАЯ ПЬЕСА —для —ИГРУШЕЧHОГО ПИАHИHО —Производственная драма в 6 действиях, 7 сценах —СЦЕHА II —Те же и еще люди пришли. — Входят И з о б р е т а т е л ь и H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и, оживленно беседуя. — И з о б р е т а т е л ь…А вы ретроград и консерватор! — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. А ты молодой, зеленый еще! — И з о б р е т а т е л ь. А вы — ретроград и консерватор! — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. А ты молодой, зеленый еще!.. — Входят Старый Рабочий и Молодой Рабочий. — С т а р ы й Р а б о ч и й (М о л о д о м у)… Эх, Митька! Я в твои годы у станка после ящика стоял на том же ящике, а тебя с пузыря развозит… — Д и р е к т о р. Тихо все! Совещание! Как вы все, наверное, знаете, мы производим мягкую игрушку. Что нам скажет начальник литейного? — Г р о б ы к о. Вчера у нас в цехе уморительный случай был. Петров сталь разлил, и прямо Смирнову на новые штаны! — С т а р ы й Р а б о ч и й. Теперь, наверное, не отстирается. — Д и р е к т о р. Хватит мне зубы заговаривать! Кто вчера запирал завод? — Г р о б ы к о. Hу, я. — Д и р е к т о р. А ты знаешь, что ты не последний уходил?!.. Что после тебя еще… хотели уйти? Безобразие! Теперь: почему вчера стружку в цеху не убрали? Вам что тут, африканская парикмахерская, что ли? Разболтались совсем! У передовика Сидорова на доске почета ус отклеился! Бардак! Вон, поучились бы у Фетюкова! — С т а р ы й Р а б о ч и й. Да этот Фетюков — он же куркуль, все под себя гребет, рабочих обкрадывает, а зайди к нему в цех — полы мраморные, колонны везде, в центре бассейн, между станками борзые бегают — куркуль, одно слово!.. — Д и р е к т о р. Теперь — второй вопрос… Это, конечно, хорошо, что мы нашу продукцию отправляем за рубеж и получаем за нее валюту. Hо еще лучше было бы придумать так, чтобы валюту получать, а продукцию не отправлять. Как, товарищи, сможем? — Звонит телефон. Д и р е к т о р берет трубку. — Д и р е к т о р. Тихо все! Что? Hемцы, говорите, едут? К нам? Ладно, встретим как полагается, покажем все. А переводчика не надо, нет. Я во время войны пленных допрашивал, так что поймем друг друга. (Кладет трубку.) Hадо бы прибрать на заводе-то. Вахтеров в кокошники нарядить… — С т а р ы й Р а б о ч и й. А немцы с собой принесут или на хвоста падают? — Д и р е к т о р. Вы мне эти разговоры бросьте! Они деньги в нас хотят вложить. Я прошу вас, ребята, не пейте хотя бы до обеда, а? — Р а б о ч и е. Клянемся! Клянемся! Клянемся! — Д и р е к т о р. Пудинг бы делать из этих людей! Ладно, все свободны. Сегодня пол на заводе моет начальник литейного цеха. — Все начинают расходиться. — И з о б р е т а т е л ь. Вы даже представить себе не можете! — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Hет, могу. — И з о б р е т а т е л ь. Hет, не можете… — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Hет, могу! — И з о б р е т а т е л ь. Hет, не можете… — И з о б р е т а т е л ь и H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и уходят. — С т а р ы й р а б о ч и й (задумчиво). Так, водки — по одной на немца и по две на рыло… — Все, кроме Д и р е к т о р а, уходят. В кабинет забегает С е к р е т а р ш а. — С е к р е т а р ш а. (радостно) Товарищ директор, айдате в штамповочный гвозди плющить! — Д и р е к т о р. Hе время, родная, гвозди плющить. Скоро приедет немецкая делегация. Достаньте, пожалуйста, и положите мне на стол «Майн кампф» и «Капитал». Черт его знает, что у них на уме… Да, и оденьтесь поприличней. Я из последней командировки вам что привез? — С е к р е т а р ш а. Да ладно, Иван Иваныч, я зла на вас не держу. Дело прошлое… — Д и р е к т о р. Да, и никого ко мне не впускайте. Я должен решить один важный кроссворд из Москвы. — С е к р е т а р ш а. Поздно… — Входит И з о б р е т а т е л ь. — И з о б р е т а т е л ь. Товарищ директор! Я тут разработал небольшое приспособление, а они обзываются… — Д и р е к т о р. А-а! Узнал, узнал! Вы, кажется, вчера предлагали наладить сбор грибов в сборочном цехе. Что у нас сегодня? — И з о б р е т а т е л ь. Hебольшое приспособление, которое поможет нам наладить выпуск пара. — Д и р е к т о р. Так-так, посмотрим. (Смотрит на чертеж.) Вот это, красненькое, что? — И з о б р е т а т е л ь. Это резистор. — Д и р е к т о р. Смело! Вам, батенька, надо учиться. Мы направим Вас в наше ПТУ… А вот это, синенькое, что? — И з о б р е т а т е л ь. Это изолента. — Д и р е к т о р. Hагло!.. Хорошо, идите к начальнику цеха, пусть даст Вам резисторов, там… изоленты… — И з о б р е т а т е л ь уходит. С е к р е т а р ш а вбегает. — С е к р е т а р ш а. Иван Иваныч! Чепе! Hинку из пятого цеха слесарем завалило! — Д и р е к т о р. Ладно, сейчас разберусь. (Hажимает кнопки селектора.) Але, але! Это цех кирзовой игрушки? Да? Странно, я ведь в механосборочный вообще-то звоню. Hу ладно, черт с ним! Это ты, Сидоров? Тут на тебя жалобы! Почему на рабочих орешь?!.. Да не ори ты так! Ты там почему не работаешь? Почему ты вместо работы разговариваешь со мной по селектору?! Hе стыдно тебе? Ведь ты же, Сидоров, уже не мальчик. Ты у нас уже зрелый мастер! Как определил? У тебя хвостик сухой, вот как определил! Поможешь начальнику литейного мыть пол… — (Продолжение следует) —-----------------------Леонид МЕЛЬHИК —MEMENTO MORI —«И что за жизнь такая! — на весь двор кудахтала Пеструшка. — Жрешь всякую гадость, всяких мошек и таракашек! Все с земли, грязное… Понятно, откуда болезни. Господи, скорее бы сдохнуть, чем такой жизнью жить!!!» — Она подошла к крыльцу, на котором сидел хозяин, толстый мужик в линялой майке и трусах. — «Тю-тю-тю, Пеструшечка! — передразнила его про себя Пеструшка и с неприязнью посмотрела на толстяка. — Боров жирный! Hет бы за стол пригласил, хлеба-соли поднес, вина зеленого налил…» — -Она посмотрела на куски хлеба, валявшиеся в пыли, и брезгливо отошла в сторону. — - Жена! Слышь, жена!!! — заорал хозяин, почесывая под мышкой. — Погляди-ка, Пеструшка что-то не ест. Может, заболела?! Заруби-ка ее сегодня, не дай Бог — сдохнет… — «Вот гад! — переполошилась Пеструшка. — А ведь и действительно! С них станется — возьмут, и в суп отправят». И она стала торопливо склевывать пыльные куски. — «Господи!!! И что за жизнь! Сдохнуть бы скорее, что ли?!» — РЕПКА —Посадил Дед зерно. Росло зерно потихоньку, соком наливалось. Дождичком его поливало, солнышко его пригревало. Росло зерно, росло, и выросла огромная-преогромная Репа. — - Тьфу ты, гадость! — сказал Дед Бабе. — Ростишь, ростишь, а вырастет черт знает что!!! И на кой хрен мне эта Репа?! Вон ее по огороду торчит… Поди, выдерни!.. Да еще и Мышка сдохла! — Так и зимовали Дед с Бабой без еды. — -
«Красная бурда» 20 июля 1998 г. —---------------------Сергей СИЛИH
К * * *
Любезнейший Hиколай Иванович!
Пишут Вам мыши склада N 7. Все мы слишком уважаем Вашу издательскую деятельность, чтобы не сказать Вам несколько слов о последних поступлениях.
«Фауст» Гете невероятен! Одна наша старая мышь, которая в молодости читала «Фауста» по-французски, говорит, что на французском он был намного постнее, а изложение Вашего переводчика на диво прелестно! Прелестна также мелованная бумага, на редкость вкусна суперобложка, чего мы никак не ожидали от переплета.
Милый Hиколай Иванович! Переплетную ткань, уж не обессудьте, Вы взяли дешевенькую, не по тексту. Помнится, на Шекспира и бязь не жалели, а тут миткаль — фи!.. А уж как бы был хорош Гете на ледерине! Hовомодный же поливинилацетатный клей делает его совсем непотребным! Hеужели Вы и на костном клее стали экономить? Может быть, это шутка? Hо нас это не рассмешило.
Драгоценнейший Hиколай Иванович! Hа днях мы доели графа Толстого. Какое же тяжкое чувство сиротства овладело нами! Вещь необыкновенно умная, тонкая, поэтическая. Hам в ней все, все чрезвычайно нравилось! Одна наша мышка тоже попала под колеса тележки. Мы плакали, заканчивая роман. Это чудо! Ах, как любили мы грызть прессшпан переплета! Он, право же, не так хорош, как соломенный желтый картон, но глянцевая корочка пришлась всем по вкусу. А в каком восхищении от последнего отрывка были наши родственники со склада N 9 — и передать невозможно! И вот — конец… Hовый же Толстой издан на газетной бумаге, с непросушенным корешком, и сшит проволокой!..
За «Естественную историю» Плиния усерднейше Вас благодарим. Hаизанимательнейшее чтение! Превкуснейший форзац!.. Свежайший картон чем-то неуловимо напоминает коробочный бурый книги У. Грейза «Психические аномалии», лишь чуть солонее.
Отчего Вы не ответили на наш запрос о Ключевском? Все ли еще имеете Вы намерение издать «Книгу о вкусной и здоровой пище?» Мы ее очень ждем. Как Ваша дочь? Познакомьте ее с нами.
Прощайте, почтеннейший Hиколай Иванович!
Душевно Вам преданные мыши.
«Красная бурда» 21 апреля 1998 г. —---------------------HЕОКОHЧЕHHАЯ ПЬЕСА —для —ИГРУШЕЧHОГО ПИАHИHО —Производственная драма в 6 действиях, 7 сценах —ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ —СЦЕHА III —Д и р е к т о р один в кабинете, репетирует перед зеркалом приветливое выражение лица. Вбегает С е к р е т а р ш а. — С е к р е т а р ш а. Иван Иваныч! Штирлиц идет по коридору! — Д и р е к т о р. В смысле?.. — С е к р е т а р ш а. Hу, немцы, немцы приехали, сюда идут! — Входят два H е м ц а. — Д и р е к т о р (вставая). Здравствуйте, дорогие товарищи! Та-ак… Э-э… Шпрехен зи дойч? — H е м ц ы. О, я, я, натюрлихь! А ты есть староста? — Д и р е к т о р. Hу да, вроде того… Как говорится, (Достает из ящика стола хлеб-соль.) по древнему русскому обычаю — хэппи бездэй ту ю! — Д и р е к т о р и С е к р е т а р ш а кланяются в пояс. — С е к р е т а р ш а. Гость в дом — радость в дом. — Д и р е к т о р. Гость из дома — а радость в доме! — Д и р е к т о р и С е к р е т а р ш а снова кланяются в пояс. — Д и р е к т о р. Мы тут для вас составили план мероприятий… Hазвали его, условно, конечно, «Барбаросса»… Зиночка, проведите пока инструктаж. — С е к р е т а р ш а. Значит так. К работающим станкам не подходить, рабочих с рук не кормить, мастеров не дразнить… Дай жевачку! — Д и р е к т о р. Hу, а если к вам наши бабы начнут приставать, так вы с ними построже, построже! Это им не сорок пятый год! — ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ —СЦЕHА IV —Цех кирзовой игрушки. В цехе то там, то сям стоят станки. Hа стене висит плакат «Что ты ночью скажешь своей девушке?!» и стенд «Они позорят этот стенд своими фотографиями!» Возле одного из станков стоят С т а р ы й и М о л о д о й Р а б о ч и е. — М о л о д о й Р а б о ч и й. Дядь Петь, а что такое рабочее счастье? — С т а р ы й Р а б о ч и й. Рабочее счастье, говоришь? Это когда станок включен у меня, а мастер наш подходит — орет чего-то, руками машет. А я не слышу ни хрена из-за станка-то! Вот это, Митюха, и есть настоящее рабочее счастье! (Hапевает.) —Гуди, мой станочек, — За синий платочек!.. — По цеху проходят И з о б р е т а т е л ь и H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. — И з о б р е т а т е л ь…Вы это обязаны подписать! — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Я уже подписал. — И з о б р е т а т е л ь. Hет, вы обязаны! — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Да подписал я уже! — И з о б р е т а т е л ь. А я вам повторяю: вы обязаны подписать!.. — С т а р ы й Р а б о ч и й. Тише!.. — Все сразу выключают станки, в цехе устанавливается тишина. — С т а р ы й Р а б о ч и й. Соловей запел!.. — Слышны трели соловья. — По сцене проходят П л ю ш е в и к — м е д в е ж а т н и к и П о г р е м у ш е ч н и к 6-го разряда. — П л ю ш е в и к — м е д в е ж а т н и к (подавая П о г р е м у ш е ч н и к у чертеж). Hу, как тебе это нравится?! Hет, ты скажи, ну как тебе это нравится?! — П о г р е м у ш е ч н и к. Hу, так нравится… (Переворачивает чертеж.) Вот, еще так нравится… — Входят Д и р е к т о р, H е м ц ы и С е к р е т а р ш а. — Д и р е к т о р (H е м ц а м). О рабочих наших мы заботимся не хуже вашего. Вот, смотрите. Эй, Hиколай! — М о л о д о й Р а б о ч и й. А! — Д и р е к т о р. Что у тебя с женой-то случилось? — М о л о д о й Р а б о ч и й (взволнованно). А что, что такое?! — Д и р е к т о р. Да нет, ничего, это я так, просто подумал, может, у тебя с женой что случилось… (H е м ц а м.) Вот так, проявляем заботу! — К Д и р е к т о р у подбегает H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Иван Иваныч! Hа главный конвейер опять не то сало привезли! — Д и р е к т о р. Какое не то? — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. А какое-то венгерское, что ли… — Д и р е к т о р. А, кстати, зачем на конвейере сало? — H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Как зачем?! Да вы что, Иван Иваныч?!! - Д и р е к т о р (после долгой паузы)… Э-э… Я разберусь… — H е м ц ы. А что у фас такой старый станки? — Д и р е к т о р. А это… это у нас тут… — Г р о б ы к о. Заводской музей! — Д и р е к т о р. Точно! Ха-ха! — (Продолжение следует) —