Огарёв Георгий. 1000 притч

Красота недолговечна

   В чайхане, на встрече поэтов, неизвестный мальчик читал свои прекрасные стихи. Знаменитый поэт Галиб плакал, словно ребенок.
   – Почему ты плачешь? – спросил его старый друг.
   – Этот мальчик слишком красив для нашей жизни. Но никакое чудо не может быть долговечным, он вскоре покинет нас. Вот почему мое сердце разрывается от боли, – ответил Галиб.

Неизменная молитва

   Торговый караван направлялся на юг. Возглавлял его старый купец Ахмад, суровый и загадочный старик. Какие бы трудности или удачи ни сопутствовали ему, он всегда благодарил Бога словами:
   – О, всемилостливый! Ты всегда даешь нам то, в чем мы нуждаемся!
   Как же были удивлены его спутники, когда он повернул караван в пустыню. Многие дни и ночи пробирался караван через песчаные барханы, наконец, ужасная жажда сломила людей. Измученные работники вышли из повиновения, начали обвинять во всех своих бедах старого купца, назревала паника.
   – О, всемилостивый! Ты всегда даешь нам то, в чем мы нуждаемся! – громко произнес Ахмад свою неизменную молитву.
   Погонщики верблюдов раздраженно проклинали его, но он спокойно сказал:
   – Будьте терпеливы! Разве вы не чувствуете запах родных очагов? Остался лишь день пути.
   И действительно, спустя несколько часов караван благополучно вернулся на родину. В городе люди узнали, что в соседнюю страну вторглись полчища завоевателей, вот почему старый Ахмад выбрал путь через пустыню. Народ ликовал и славил мудрого купца. А что же Ахмад? Он по-прежнему спокойно шептал слова своей молитвы.

Песня о райской долине

   Ахангар был великолепным кузнецом. Он жил в одной из отдаленных долин Афганистана. Во времена мира он ковал плуги, подковывал лошадей и всегда при этом пел. И пел так, что послушать его песни люди стекались отовсюду: из лесов грецкого ореха, с покрытого снегом Гиндукулуша, из Катагана и Бадахшана, из Канабада и Кунара.
   И была у Ахангара одна песня, которая особенно захватывала дух, – песня о райской долине. Она обладала странным очарованием: люди чувствовали, будто знают эту далекую райскую землю, но что именно знают – они не могли сказать.
   Как-то они спросили у Ахангара, существует ли эта долина на самом деле? И певец ответил:
   – Долина из песни настолько реальна, насколько она может быть реальна.
   – Но откуда ты знаешь? Ты бывал там когда-нибудь?
   – Нет, каким-нибудь обычным образом я там не был, – отвечал Ахангар, и люди продолжали наслаждаться его пением, несмотря на свои сомнения.
   Аиша, местная девушка, которую любил Ахангар, тоже сомневалась в существовании долины. Сомневался в том и Хасан, хвастун и вояка, который поклялся жениться на Аише и который не упускал ни одного случая посмеяться над кузнецом.
   Однажды, когда жители деревни сидели притихшие, околдованные песней Ахангара, Хасан заговорил:
   – Если ты веришь, что эта долина существует, почему же ты не попытаешься найти ее?
   – Этого не нужно делать, я знаю, – сказал Ахангар.
   – Ты знаешь, что тебе удобно знать, и не знаешь то, что знать неудобно, – торжествовал Хасан. – И даже во имя любви к Аише ты вряд ли бы осмелился пойти и поискать эту абсурдную долину.
   – Ты ждешь от меня в таком случае, чтобы я отправился в долину? – спросил Ахангар.
   – Да, – ответил Хасан, и все слушатели поддержали его.
   – Если я пойду и благополучно вернусь, согласится ли Аиша выйти за меня замуж? – спросил Ахангар.
   – Да, – прошептала Аиша.
   И вот Ахангар, взяв с собой немного сушеного тутовника и сухарей, отправился к далеким горам. Долго он взбирался по отвесным кручам, долго он спускался с них. За одной грядой начиналась другая, и казалось, нет конца этой горной цепи.
   Прошло несколько лет. В одно весеннее утро Ахангар-кузнец походкой старика вошел в свою родную деревню. Весть о его возвращении мигом разнеслась по окрестностям, и люди с жадным любопытством заторопились к его хижине. Хасан-воин заговорил от имени всех:
   – Ну, мастер Ахангар, достиг ли ты райской долины?
   Ахангар не сразу ответил. Он внимательной и спокойно рассматривал собравшихся людей, казалось, он что-то обдумывал. Наконец, он сказал:
   – Несколько лет я скитался по безлюдным горным переходам. И после многих испытаний и разочарований, уже убедившись, что никакое человеческое поселение не может встретиться в таких заброшенных диких местах, я, наконец, пришел в долину, Райскую Долину. И – вы не поверите – она была точным подобием той, где мы живем. И люди – они не только были похожи на нас, они и были нами. Для каждого, кто здесь есть, там было его подобие и отражение, но только более совершенное, более красивое. Оказывается, это мы являемся двойниками тех людей, мы являемся искаженными отражениями тех прекрасных существ. И вы можете сами в этом убедиться, обнаружив в себе больше надежд, больше возможностей – большее «я», чем то, с которым вы привыкли себя отождествлять…
   Так говорил Ахангар. Люди слушали и молчали.

История царствования

   Царь Яо правил Поднебесной пятьдесят лет. Но он не знал, порядок ли в его царстве или беспорядок, поддерживает его народ или нет. Яо спросил об этом людей из свиты – и те тоже не знали; спросил гостей, приезжавших ко двору, – те пожали плечами; спросил людей с поля – и те не смогли ответить.
   Тогда царь решил побродить переодетым по дорогам своих владений – наверняка так он больше узнает. И вот однажды, проходя через небольшую деревушку, Яо услышал, как какой-то мальчик-пастушонок пел песенку:
   Поставили нас, чтобы вскармливать народ,
   И каждый предела достиг.
   Ничего не ведая, ничего не помня,
   Следуем правилам царственных предков.
   Обрадовавшись, царь спросил мальчика:
   – Кто научил тебя так петь?
   – Я слышал эту песню от знатных мужей, – ответил пастушонок.
   Яо спросил об этой песенке своих сановников, но те знали только, что она пришла из глубокой древности. Тогда царь вернулся во дворец и отрекся от престола.

Можно ли из черепицы сделать зеркало?

   В молодости, поступив в монастырь, Чжуфэн подолгу сидел в медитации. Однажды к нему подошел мудрый монах по имени Жан-цзы и спросил:
   – Чего вы, уважаемый, стараетесь достичь, сидя в медитации?
   – Я старюсь достичь состояния Будды, – ответил Чжуфэн.
   Тогда Жан-цзы взял с земли черепицу и стал тереть ее о стену.
   – Что вы хотите сделать? – удивился Чжуфэн.
   – Я хочу сделать из черепицы зеркало.
   – Да разве можно сделать из черепицы зеркало?
   – Почему бы и нет? – ответил Жан-цзы. – Если из черепицы трением нельзя сделать зеркало, то как можно, сидя в медитации, достичь состояния Будды?
   – Что же тогда делать? – немного растерялся Чжуфэн.
   – Если бык тянет повозку и повозка остановилась, то надо погонять быка или повозку? – сказал ему Жан-цзы.
   Чжуфэн смущенно замолчал, и тогда монах Жан-цзы продолжил:
   – Сидеть в медитации, желая уподобиться Будде, – значит убивать его. Нет нужды никому подражать. Сосредоточься лучше на себе – это будет подобно сеянию семен. А когда явится Учитель и даст тебе наставление – это будет подобно благодатному дождю, излившемуся с небес. И тотчас взойдут твои ростки.
   Эти поучения подействовали на Чжуфэна, как целительное снадобье.

Что есть то, что есть?

   Чжао-чжоу пришел к некоему монаху, медитировавшему в затворничестве, и спросил его:
   – Что есть то, что есть?
   Монах вместо ответа поднял кулак.
   Чжао-чжоу сказал разочаровавшись:
   – На мелководье корабли не смогут причалить.
   С этими словами он ушел. А позже вновь посетил затворника и задал тот же вопрос:
   – Что есть то, что есть?
   Монах опять показал кулак.
   Тогда Чжаочжоу сказал образованно:
   – Да, кто может дать, может и забрать. Кто может убить, тот может и спасти. Кто причиняет боль, дарует и радость.
   С этими словами он поклонился монаху и ушел.

Нет такого, чего бы не было

   Однажды наставник Шоушань выставил перед монахами свою палку-указку и дал им такое наставление:
   – Если вы назовете это палкой, вы обнаружите свою привязанность к иллюзии. Если вы не назовете это палкой, вы отвернетесь от действительности. Как вы теперь назовете это?
   Один монах выступил вперед и сказал:
   – Это палка и в то же время – это не палка. Иллюзия и действительность сплетены воедино.

Бог один, да молельщики не одинаковы

   Мало что изменилось в старом городе за последние столетия. Узкие улочки с глиняными домами все так же выходили на тесные площади, где католические церкви все так же соседствовали со старыми мечетями.
   Однажды Бахтияр Баба, местный мулла, решил навестить своего соседа, приходского священника, и подшутить над ним.
   – На улицах нашего города появился странный человек, – сказал он священнику. – Он возмущает народ чудесами, исцеляет больных и бесноватых, произносит дерзкие речи, кощунствуя над священными писаниями. И самое страшное – он призывает всех к бунту! Как с ним положено поступить согласно христианскому учению?
   – Он заслуживает только казни, – не сомневаясь, ответил священник.
   – Но ведь этот человек – Иисус Христос! – воскликнул Бахтияр Баба.

Истинное не бросается в глаза

   Два благочестивых человека вместе вошли в мечеть. Однако один из них, Аба Хасан, перед входом снял свои туфли и взял их с собой, тогда как второй, Али Хисан, оставил свою обувь у дверей.
   Это событие вызвало некоторое удивление у тех, кто в это время находился у входа. Люди решили выяснить, кто из двух приятелей поступил лучше.
   – Аба Хасан вошел в мечеть босой, – рассуждали одни, – так не лучше ли было оставить свою обувь за дверью?
   – Но мы не учитываем одного обстоятельства, – возражали другие, – он мог взять с собой туфли для того, чтобы они напоминали ему о должном смирении в священном месте.
   Когда же, совершив молитву, приятели вышли из мечети, люди спросили у них, почему, мол, вы так поступили.
   Аба Хасан ответил:
   – Я взял туфли с собой потому, что, оставь я их на улице, они могли бы возбудить соблазн в душе какого-нибудь человека. И если бы он поддался искушению и украл их, то сделал бы и меня причастным к этому греху.
   Мудрость Аба Хасана привела людей в восторг.
   Тогда Али Хисан сказал:
   – Я же оставил свои туфли за дверью по той причине, что если бы кто-нибудь захотел их украсть, то имел бы возможность побороть свое искушение и таким образом обрести к себе уважение.
   И опять слушатели были восхищены. Благородство Али Хисана, который к тому же так мало заботился о своей собственности, покорило даже тех, кто поначалу его не одобрял.
   И тут вдруг из толпы собравшихся выступил один человек и воскликнул:
   – Какие же вы глупцы! Пока вы здесь предавались возвышенным чувствам, развлекая друг друга примерами благородства, произошло действительно нечто уникальное.
   – Что, что произошло? – засуетились все разом.
   – На самом деле, – продолжал человек, – никто не был искушен туфлями, никто не был и свободен от искушения. И никакой предполагаемый грешник не прошел мимо них. Но зато в мечеть вошел другой человек. У него вообще не было туфель, так что он не мог ни оставить их снаружи, ни внести их внутрь. И никто не заметил его поведения. Да и сам он меньше всего думал о том, какое впечатление производит на тех, кто на него смотрит или не смотрит. Но благодаря его искренности, его сегодняшние молитвы в этой мечети самым непосредственным образом помогли всем потенциальным ворам, которые могли или не могли украсть туфли или которые могли бы исправиться, устояв перед искушением.

Что могут короли?

   Однажды некий дервиш преградил дорогу самому королю.
   – Как ты посмел, ничтожный человек, прервать движение твоего господина?! – возмутился последний.
   – Разве ты можешь быть господином, если даже не в состоянии наполнить мой кашкуль (чашу для подаяний)? – спокойно заметил дервиш.
   Тогда король приказал наполнить чашу нищего золотом.
   Но сколько ни наполняли чашу, она все оказывалась пустой. Слуги тем временем приносили золото мешок за мешком, а чаша все пожирала его и пожирала.
   – Стойте! – закричал, наконец, король. – Этот фокусник опустошит мою казну!
   – Для тебя я опустошаю твою казну, – сказал дервиш, – а для других просто иллюстрирую истину.
   – Какую такую истину? – опешил король.
   – А истина в следующем: чаша – это желания человека, по сути, это и есть сам человек; а золото – то, что может быть ему дано. И нет предела способности человека пожирать, не подвергаясь при этом ни малейшему изменению. Смотри, чаша съела почти все твое богатство, но сама осталась все тем же обточенным морем кокосовым орехом, который ничего не воспринял от золота, никак не изменился! Даже если бросить в чашу все твои королевские регалии – она и их сожрет. Как же может в таком случае король держать себя так, как если бы он имел какое-либо значение?

Есть тут что-нибудь?

   Пришел как-то Дзесю к одному отшельнику и спросил:
   – Есть тут что-нибудь?
   В ответ отшельник погрозил кулаком.
   – Здесь слишком мелко, чтобы бросить якорь, – сказал Дзесю и ушел.
   Спустя некоторое время он пришел к другому отшельнику и опять спросил;
   – Есть тут что-нибудь?
   И этот отшельник погрозил кулаком. Тогда Дзесю воскликнул:
   – Свободно ты даешь, свободно отнимаешь; свободно даришь жизнь, свободно убиваешь.
   Низко поклонился и ушел.

Послесловие

   Дядюшка Дэнба – любимец тибетского народа.
   Балансэнгэ – герой монгольского фольклора.
   Куинь – герой вьетнамского эпоса.
   Дахо – герой иранских народных рассказов.
   Си Джеха, Жха, Джоха – фольклорные герои стран арабского мира.
   Насреддин – любимый герой народов Малой Азии и Ближнего Востока.