– Они нас ищут, – еле слышно проговорила Рослин. – Ты ведь не бросишь меня?
Нас, верно, маленькая леди... И нас ожидает виселица за учиненный нами разбой. Может быть, даже эта вот самая. Осужденного от нее по такому случаю отвяжут. Он, должно быть, будет нам благодарен.
Внезапно до него дошел смысл ее слов. Благодаря болтливому языку тальвардов они еще два дня назад узнали, что здешние власти разыскивают пару калардинцев. Мужчину и женщину – возраста они, очевидно, не знали. Наверное, кто-то видел их издали неподалеку от логова Сколопендры и принял Рослин за взрослую женщину. Что в общем-то немудрено. И теперь их искали – их обоих. А если бы они разделились, то смогли бы идти дальше. Но они не могли разделиться. Натан не отпустил бы ее. Натан не бросил бы ее одну.
– Мы не можем так стоять. Надо идти дальше. Надо...
Он сжал ее крепче, и она умолкла. Надо. Он знал, что надо. Но, кажется, совершенно перестал соображать. А так нельзя. Ну же, Натан, вспомни, как было с Глоринделем – тебе всегда приходилось рассчитывать только на самого себя, чтобы вытащить вас обоих...
Всегда ли?
«Но что она сможет сделать? » – растерянно подумал он.
Отравить их. Убить их. Всех. Нет, не так: она отравит, а ты убьешь. И вы пойдете дальше, оставляя за собой удлиняющийся кровавый след.
Ты всерьез думаешь, что все еще может быть иначе?
Всадница, проезжавшая мимо, окинула их удивленным взглядом. Она еще какое-то время смотрела на них через плечо, прежде чем едва не наехала на какого-то простолюдина, и тогда наконец отвернулась. Натан попытался взять себя в руки.
– Оставайтесь здесь, – сказал он, отстраняя Рослин. Но та не выпустила его руки и шагнула следом.
– Ты не бросишь меня! – повысив голос, сказала она. – Ты обещал!
– Да замолчите вы, – стряхивая ее руку, бросил Натан. – Постойте здесь. Я скоро.
Он сам еще не знал, что собирается сделать, но надо было действовать. Нельзя было ждать, пока этот эльф... пока эта девочка вспомнит, что происходило на калардинской заставе целую вечность назад...
Натан сделал несколько шагов вперед, к центру площади. И почти одновременно с ним из таверны напротив вышел Глориндель.
Натан споткнулся, но шагу не сбавил – ноги сами его несли, мимо людей, лошадей и телег, вперед, к позорному столбу, к которому с другой стороны приближался эльф. Натан смотрел на него и пытался понять, сошел ли уже с ума по-настоящему, или Глориндель действительно здесь. Последняя мысль внезапно так его поразила, что он застыл как вкопанный в пяти шагах от виселицы. И эльф остановился тоже, глядя на него во все глаза.
Его губы шевельнулись, будто он хотел что-то сказать и не смог. А потом взгляд переместился за плечо Натана – и тот понял, что это все же не Глориндель. Нет, не он – тот никогда бы не смог так смотреть. Попросту не умел.
Хотя... быть может, именно так он смотрел на Аманиту.
Натан услышал шаги позади себя – быстрые, сбивчивые. Что же вы, моя маленькая госпожа, я ведь просил вас меня подождать, подумал он, не оборачиваясь и одновременно чувствуя разочарование. Моя маленькая госпожа. Нет, не моя, не моя больше. Не моя.
Глориндель протянул вперед руки, глядя мимо Натана широко распахнутыми глазами. Рослин влетела в его объятия, повисла у него на шее, ткнулась лицом в его плечо, что-то бормоча то ли сквозь смех, то ли сквозь слезы. Несколько мгновений Глориндель стоял, наклонившись к ней, потом схватил ее за талию, рывком оторвал от земли и впился долгим, голодным поцелуем в ее маленький рот. Натан думал, что это будет выглядеть дико – но не выглядело.
Леди Рослин казалась взрослой не только издали.
Потом Глориндель оторвался от нее и, пожирая мятущимся взглядом ее лицо, сказал:
– Вы прекрасны, миледи... вы прекрасны... как эльфийка!
Это он, подумал Натан. Всеблагие небеса, я не знаю как, но это в самом деле он.
Он услышал вздох – то ли облегченный, то ли скорбный, то ли изумленный. Не мог, не должен был услышать сквозь гул не обращавшей на них никакого внимания толпы, – но услышал. И наконец оторвав взгляд от Глоринделя, взглянул ему за плечо.
У порога таверны стояла женщина. Какой-то человек вышел из таверны и, проходя мимо, грубо задел ее плечом. Она качнулась, но с места не сдвинулась. Натан никогда раньше ее не видел, но при взгляде на это лицо его внезапно охватило странное и тревожное ощущение, будто он смотрит в зеркало. Хотя она не была на него похожа, вовсе нет. Во всяком случае, не внешне.
Но он не смог отвести от нее взгляд.
Они стояли так вот – вчетвером: Рослин и Глориндель в центре, Натан и эта женщина – по сторонам, будто охраняя их покой. И было очень тихо. И никого больше не было в целом мире, только они.
Глориндель наконец перевел глаза на Натана. Медленно расцепил руки Рослин, обхватившие его шею, поставил девочку на землю. Она тут же вцепилась в его руки и зарылась лицом в его грудь, будто стыдясь смотреть Натану в глаза... или как будто не на что в мире стало теперь смотреть. Глориндель твердо взял ее за плечо, повел вперед. Женщина за его спиной тоже двинулась к ним, и Натан знал, что она пойдет с ними. А куда именно – не имело никакого значения.
Глориндель поравнялся с ним. Протянул руку с раскрытой ладонью.
Натан пожал ее. Это было самое крепкое рукопожатие в его жизни. И выпуская сухую ладонь эльфа, Натан понял, что и самое долгожданное.
«Как же я скучал по вам, милорд», – подумал он.
Люд вокруг толкался и гомонил, только это было так далеко...
Они вообще ничего не сказали. Ни слова. Как будто в словах не было нужды. Просто двинулись к воротам – вчетвером. Глориндель и Рослин в центре, Натан и женщина – по бокам.
Тальварды искали пару, калардинку и калардинца, а не мужчину, женщину, девочку и эльфа.
Прежде чем они вошли в ворота, Натан оглянулся. Сам не зная зачем – его мучило чувство, будто здесь, в этом странном месте, он оставляет что-то безмерно ему дорогое. И увидел, что заплеванный осужденный поднял голову и смотрит на них. Ни на кого-то одного – на них всех.
И что-то похожее на тень улыбки блуждало на его посеревших губах.
Натан смотрел на него, пока ворота не закрылись. А потом поднял голову и увидел на сиреневом небосводе маленькую блеклую дольку новой луны.
ЧАСТЬ 4
РОСЛИН И ГЛОРИНДЕЛЬ
Берег был каменистый, и по всей его линии громоздились валуны, облепленные сухими водорослями. Похоже, подходило время прилива.
Вдоль берега тянулась рыбацкая деревушка – длинная, в одну улицу. Должно быть, если смотреть сверху, она напоминала морского змея, выброшенного на сушу. Но сверху они не посмотрели – дорога к побережью петляла между холмами, поросшими хвойным лесом, и они увидели Тарнас, только когда вышли к нему.
Да, именно это и был Тарнас. Рыбацкая деревушка, затерянная меж прибрежных камней.
И никто здесь никогда не слышал о некроманте по имени Эр-Дьятис.
Возможно, эта новость привела бы Эллен в отчаяние, если бы она еще могла отчаиваться. Но пока что ее намного больше удивляло и заботило то, что они до сих пор оставались вместе. Все четверо.
От заставы они продолжали двигаться в сторону моря – не сговариваясь. Сложно было сговориться в молчании. Несколько часов ехали вчетвером, бок о бок, не проронив ни слова. Глориндель взял леди Рослин к себе на коня. Она откинулась ему на грудь, запрокинув голову назад, на его плечо, и ехала с закрытыми глазами – только пьяная улыбка блуждала по лицу. Кажется, она была абсолютно счастлива. Еще бы – ведь они по-прежнему ехали туда, куда она хотела попасть.
Эллен тоже, но счастливой это ее отчего-то не делало.
Только несколько часов спустя эльф круто завернул коня и сказал, что пора сделать привал. Ему никто не возразил, и вот тогда-то они наконец разговорились. И говорили, говорили, все наговориться не могли. Как будто отошли от шока и теперь наверстывали упущенное.
Глориндель с другим мужчиной отошли в сторону, сели, долго разговаривали – со стороны Эллен не могла понять, о чем, даже не знала, рады ли они видеть друг друга. Мужчину звали Натан, и это был тот самый человек из зеркала Рослин... тот самый человек из снов Эллен. Именем этого человека назвал ее Глориндель в тот миг, когда она была как никогда близка к черной прорве вожделенного безумия.
И Эллен боялась его. Ей не хотелось к нему подходить, не хотелось с ним заговаривать. К счастью, его намного больше интересовал эльф.
«Наверное, они все-таки друзья», – неуверенно подумала Эллен, разглядывая их, и тут же мотнула головой. Не друзья. Нет. Тут... что-то другое. Судя по всему, Натан приходился Глоринделю вассалом, но между ними чувствовалось что-то большее, чем преданность слуги и милость господина. Как будто... как будто у них была общая тайна. Или... нет, снова не то. Эллен закусила губу, глядя на них.
Она намеренно старалась не смотреть в сторону Рослин – памятуя о том, как они расстались. И содрогнулась всем телом, почувствовав легкое, царапающее прикосновение тоненьких пальчиков к тыльной стороне ладони.
Рослин подползла к ней сбоку, неслышно и проворно, как... как сколопендра, подумала Эллен и снова содрогнулась. Метнула взгляд на мужчин, беседовавших в стороне. Наконец решившись, подняла взгляд.
Рослин смотрела на нее. Молча. И в ее глазах Эллен не увидела врага. Впрочем, друга тоже не увидела.
– Я же говорила, что ты сама себя накажешь, – тихо сказала калардинская княжна.
Больше они ни о чем не говорили – до самого Тарнаса.
А вот эльф со своим слугой явно наладили отношения. Эллен видела, что Натан расслабился – не полностью, такие как он, никогда не теряют бдительность. Им ничего не страшно, их ничто не заботит, они никогда не колеблются. И главное, им никогда не снятся сны, в которых они кажутся себе кем-то другим. Эльф же расслабился совершенно – и только теперь Эллен с удивлением осознала, до чего же он, оказывается, все это время был напряжен. А сейчас будто почувствовал себя защищенным.
«До чего же вы в него верите, милорд», – подивилась Эллен про себя, но, как ни старалась, не смогла разделить это чувство. Натан не казался ей опасным. Но и безопасным – тоже. Она не знала, что он сделает, если ее снова начнут насиловать на большой дороге, – спасет или присоединится к потехе. Что в такой ситуации сделал бы теперь Глориндель, она даже думать не хотела.
От всех этих мыслей на душе становилось тягостно, и Эллен почти обрадовалась, когда они наконец достигли цели. Впрочем, как оказалось очень скоро, это было совсем не так.
– Ну что, друзья мои, – сказал Глориндель, когда они дважды объехали всю деревню и выяснили, что об Эр-Дьятисе здесь действительно ничего не знают. – А теперь предлагаю пожать друг другу руки и разъехаться по домам. Этот идиотизм и так затянулся дальше некуда.
Рослин встрепенулась и впервые за прошедшее время отстранилась от эльфа. Все эти дни Эллен не переставала удивляться тому, до чего же им, княжне и ее суженому, было хорошо вместе. Они тоже почти не говорили, просто все время были рядом, прикасаясь друг к другу, а по ночам Рослин прижималась к груди своего жениха, он укрывал ее своим плащом, и на лице у него появлялось выражение, которое пугало Эллен больше, чем изумляло: слепая, неистовая нежность хищного зверя к своему детенышу... или самца к своей любимой самке. Впрочем, нет, скорее что-то среднее между тем и другим. И вот эта двойственность была самой дикой. Глядя на них, Эллен пыталась вспомнить, как смотрел на нее Рассел, и не могла. Совсем не могла.
Но сейчас в парочке впервые наметилось непонимание. Услышав слова Глоринделя, Рослин вскинула на эльфа возмущенный, протестующий взгляд. Тот даже не соизволил на него ответить. Обращался он, видимо, к Натану. Тот слегка нахмурился.
– Мы слишком далеко зашли, милорд.
– Воистину. А не пора ли задуматься, какого беса? Вот что вы – каждый из вас – здесь забыли? А?
– Мне нужно к Эр-Дьятису, – непреклонно сказала Рослин.
– Нет здесь твоего Эр-Дьятиса, видишь? – раздраженно бросил эльф. – С чего ты взяла вообще, что он здесь? Кто тебе сказал?
– Здесь, – упрямо повторила Рослин. Глориндель нахмурился – скорее недоуменно, чем сердито. Кажется, у него не получалось злиться на нее всерьез. Он сразу сдался и перевел взгляд на Натана:
– Ну а тебе тут что?..
– Вы знаете, – спокойно ответил тот, хотя Эллен показалось, что спокойствие наиграно. – Я принес присягу миледи Рослин. И пойду туда, куда она велит.
Рослин благодарно улыбнулась, и Эллен почувствовала мгновенный укол смехотворной ревности. Ей она так никогда не улыбалась...
– А ты, Эллен? – Васильковые глаза Глоринделя устремились на нее. – Только не говори, что по-прежнему ищешь своего мужика.
Она почувствовала острый взгляд Натана, мгновенно сделавшийся пристальным, но не повернула головы.
– Да, милорд, – с трудом ответила она. – По-прежнему. Вы же знаете, я…
Глориндель обреченно вздохнул.
– И никого из вас не интересует, что вашу страну разрывает война, – укоризненно сказал он. – Вот здорово – выходит, волнует это одного меня!
– Волнует? Вас?! – Натан посмотрел на него с изумлением, уголки его рта дрогнули, и Эллен показалось, что он вот-вот рассмеется. Эльф смерил его холодным взглядом:
– Там дюжина моих сотен. Бьется со здешними зверюгами, воображая, что делает это ради своего господина. А господину теперь трона не видать как своих ушей. И гибнут они зря.
– Почему же зря? – возразила Эллен. – Может, они победят.
– Они не победят, – ответил эльф. – Их слишком мало. Я рассчитывал быстро вернуться и далее бросить подкрепление – по обстоятельствам... А теперь это некому сделать. Если ваш князь мертв, да и меня наверняка уже к покойникам причислили, мои родичи просто забудут про Калардин.
– И можно подумать, что вас это тревожит, – с сомнением сказал Натан.
Эльф перевел на него непонимающий взгляд.
– Мои войска отправлены на бойню. Глупую и бессмысленную. Конечно, меня это тревожит.
– Ну и иди, – внезапно со злостью сказала Рослин и, вырвавшись из его рук, соскочила на землю. Ее волосы растрепались, сбились колтунами, Эллен заметила запутавшийся в них клочок водорослей. Как давно я вас не расчесывала, маленькая госпожа, подумала она.
Рослин подошла к коню Натана, взялась за стремя, обиженно отвернулась. Натан взглянул на нее, потом на эльфа, улыбнулся, виновато пожал плечами. Глориндель смотрел на них. Вид у него был совершенно несчастный.
– Рослин, – вполголоса позвал он.
Как она вздрогнула! Будто судорогой ее прошибло: вскинулась, резко обернулась, широко распахнув черные провалы глаз. Они смотрели друг на друга, и Эллен почти чувствовала искры, пролетавшие между ними. Она вдруг поняла, почему они не разговаривали: им не было нужды говорить. Их объединяло что-то большее, чем то, что можно передать словами. И там, на заставе, они узнали друг друга вовсе не потому, что раньше видели на портретах. Эллен вспомнила, как Глориндель целовал Рослин у ворот напротив виселицы – жадно, неистово, будто от этого зависела его жизнь.
У Рослин задрожали губы. Она зажала их ладонью, решительно мотнула головой. Ну и кто кого переупрямит?
Глориндель хотел что-то сказать, но не успел. Лицо Рослин вдруг напряглось, она шикнула и, прижав палец к губам, быстро сказала:
– Тише! Слышите?
Эллен напряглась, и Натан тоже, она заметила это и на миг ощутила облегчение – но лишь на миг, потому что потом услышала. Ни Натану, ни Глоринделю этот звук ничего не говорил, она поняла это по их лицам, – а ей и Рослин говорил, и они сообщили друг другу об этом взглядами... впервые е момента новой встречи почувствовав между собой что-то общее.
Издалека доносился протяжный, мелодичный, густой гул многих голосов, сливавшихся в один. Эллен будто наяву увидела – узкая дорога, плетень, глаза Рослин напротив, колыхающиеся цветные тюки вверху, блестящая черная шерсть на покатых воловьих боках... И пение, могучее, безмятежное, льющееся из крепкой глотки.
Она тогда подумала: они погоняют волов песнями, которыми мы провожаем идущих на смерть.
– Туда! – вырвалось у Эллен, и все взгляды устремились в направлении, которое указывала ее рука, – на вершину холма. – Туда, скорее!
Они оставили коней внизу и стали продираться сквозь хвойную поросль наверх. Холмы у побережья были небольшие и пологие, скорее пригорки, чем холмы, так что это не заняло много времени. Впрочем, откуда-то Эллен знала, что торопиться некуда. Они двигаются медленно. Так же, как поют.
И еще она знала, что их очень много.
Она добралась до вершины первой; сзади тяжело дышал эльф, крепко державший за руку Рослин; Натан замыкал, будто охраняя тылы – Эллен мельком подумала, что это ему, должно быть, привычно. Хотя с тыла им сейчас никто не угрожал. Во всяком случае, в это хотелось верить.
Оказавшись наверху, перед круто уходившей вниз равниной, отделенной от дороги грядой холмов и рекой, Эллен окинула ее взглядом и вцепилась в ближайшее куцее деревце, чтобы не упасть. Иглы впились ей в ладонь, но она только сжала руку крепче.
– Небеса всеблагие! – сказал Натан, а эльф выругался – громко, яростно и... испуганно?
Только Рослин молчала. И тоже глядела вниз.
Там было на что посмотреть.
По ту сторону реки, растянувшись не меньше чем на полмили в длину и на две сотни ярдов – в ширину, шло войско тальвардов. За долгие недели скитаний по вражеской земле Эллен не раз видела тальвардские отряды, но самым большим был тот, который показал ей и Рослин эрьелен Глэйв. То войско насчитывало несколько сотен человек и казалось Эллен просто огромным.
Здесь были не сотни. Здесь были тысячи.
И больше половины из них оказались эльфами.
Эллен сама не знала, как поняла, что это эльфы. Может, потому, что одеты они были не так, как выряженные в шкуры тальварды, а еще почти все они были светловолосы, и она сумела разглядеть это даже с такого расстояния, несмотря на то, что большинство из них были вымазано в крови и грязи. Это и бросилось в глаза в первый миг: цвета. Бурое, отблескивающее кое-где металлом кольцо тальвардов, плотно сжимавшее желтое пятно, будто забрызганное черной и багровой краской. Одежда на эльфах тоже была в основном желтая – легкая, никаких шкур, никакой брони. Блеска металла в их толпе не было видно, но даже если бы у них было оружие, вряд ли они смогли бы им воспользоваться.
Что-то не так было с этими эльфами.
Глориндель ругался на эльфийском – громко, яростно, но его все равно перекрывала песня тальвардов. Пел, кажется, только один фланговый эшелон, но от этого пения гудело небо.
Ряды тальвардов выступали ровно и твердо, в ногу, нажимая на смешанную толпу эльфов со всех сторон, давя их – и волоча вперед. Эльфы брели, не пытаясь сопротивляться, хотя их было едва ли не больше, чем тальвардов, и они не были связаны – Эллен видела, что некоторые из них поддерживают других. Они спотыкались, налетали друг на друга, падали, иногда поднимаясь, иногда нет, и оставшиеся на ногах шли дальше по телам своих товарищей. Будто их влекло нечто куда более властное, чем натиск врагов.
Больше всего они напоминали стадо овец, которых гонят на убой, а они мечутся, чуя беду, но не смеют бежать.
Эллен подозревала, что именно это вызывало у Глоринделя такую ярость.
Он начал что-то говорить на эльфийском, потом перешел на калардинский:
– ... этих скотов! Мать вашу так, я сейчас же возвращаюсь, понятно?! С вами или без вас!
– Куда возвращаетесь, милорд? – вполголоса спросил Натан. – Посмотрите... сколько их. Тут большая часть ваших сотен.
Эльф умолк. Его лицо посерело, глаза налились кровью – Эллен никогда его таким не видела, даже там, в лесу... На вершине холма было ветрено, светлые волосы Глоринделя трепетали, обнажая изуродованное ухо. Эльф потер его, будто почувствовав ее взгляд, помотал головой, глядя вниз остановившимися глазами.
– Как же они... могли так... – проговорил он. – Я знал, что эти сотни идут на мясо. Это был только способ оттянуть время. Но... они должны были полечь там... в бою. Эльфы не сдаются в плен. Не позволяют делать с собой такое!
Эллен посмотрела на него, вспоминая, как стояла над его беспомощно распростертым телом в лесу. И подумала: а помнит ли он еще об этом. И почему позволил тогда, там, такое – с собой.
И вдруг увидела, что Натан тоже смотрит на Глоринделя – кажется, точно так же, как и она.
«Натан? » – сказал он ей тогда, надеясь, что это ее остановит, и оказался прав.
«Не сейчас», – подумала Эллен, понимая, что начинает паниковать, и быстро перевела взгляд на медленно движущуюся колонну. В авангарде развевалось малиновое знамя, и Эллен, присмотревшись, увидела, что его несет эльф. И у этого в отличие от остальных шаг был тверд, а спина – пряма.
Это временно, подумала Эллен, так, будто он мог услышать ее мысли. Кто бы ты ни был – ты там только на время. Скоро тебя заменят... и я даже знаю, на кого.
– Нам надо идти за ними.
Голос Рослин прозвучал неожиданно для всех, и даже Глориндель на миг оторвался от мучительной для него картины внизу. Только сама Рослин по-прежнему не сводила взгляда с эльфов.
Много... много эльфов.
«Скоро у нас будет много эльфов».
– Их ведут к некромантам. Приведут и нас, если мы пойдем за ними.
– К некромантам? – В голосе Глоринделя звучало удивление. – Зачем?
Эллен круто развернулась к нему. Ей вдруг захотелось закричать, завопить, сжав голову руками: как, ты не знаешь? Ты, ты не знал?! Не знал, что некромантам нужна ваша плоть, ваша кровь?! Ты не знаешь, зачем ты нужен ей?! Небеса, а я-то думала... я почему-то уверена была: ты знаешь! А ты – не знал... Она же убьет тебя. Она медленно высосет из тебя жизнь, по капле, она уже сейчас носит кусок твоей плоти у сердца, это ее самый главный талисман...
Но она не издала ни звука. Не в последнюю очередь потому, что знала: он ее просто не услышит.
– Идем за ними, – не ответив ему, сказала Рослин. – Так мы не ошибемся. – Она подняла голову и посмотрела на Глоринделя. – Ты хотел идти за своим войском? Ну так вот же оно, внизу.
Колонна медленно перемещалась вдоль реки, и протяжная песня, которой тальварды погоняли свой скот, развевалась над ней, как стяг. Какое-то время все они молча слушали ее будто зачарованные.
– Спустимся с этой стороны и переберемся через реку, – наконец сказал Глориндель. – Иначе можем их потерять.
– Лошади здесь не пройдут, – возразила Эллен, и эльф фыркнул.
– Лошади! Кому нужны лошади? Верно, Натан? – бросил он и вдруг улыбнулся. И Натан улыбнулся в ответ – они обменялись короткими взглядами, будто одновременно вспомнили об одном и том же.
И Эллен на миг снова ощутила что-то, смехотворно напоминающее ревность. Вот только кого и к кому ревновала – она не знала и сама.
Эльф снова перевел взгляд на колонну внизу, и его улыбка погасла.
– И все же не понимаю... Не понимаю, как они позволили...
– Мне кажется, их не спрашивали, – коротко сказала Рослин.
Эллен стало не по себе от этих слов. И не только ей, потому что спускаться они стали молча.
Клонящееся к закату солнце бросало холодные блики на поверхность реки.
Колонна двигалась еще медленнее, чем казалось, если смотреть на нее сверху. Причем, судя по всему, задерживали ее именно эльфы, но никто не подгонял их – так, как принято подгонять рабов. Натан и его спутники старались не подходить к колонне слишком близко, но иногда, если единственным способом не столкнуться было подняться на склон очередного холма, они видели: тальварды не пользовались ни палками, ни плетьми. Со стороны казалось, что эльфы просто спят прямо на ходу, а тальварды боятся их разбудить.
Порой Натана охватывала уверенность, что именно так все и обстоит.
В такие минуты он чувствовал раздражающую дезориентацию и, кажется, всю свою наличность отдал бы за приличную карту местности. Шли вроде бы на восток, понемногу забирая к северу – в сторону Калардина, только не той дорогой, которой сюда попал Натан со своими спутниками. Сперва он удивлялся, как могли они с Рослин и Глориндель с Эллен несколько недель идти в одном направлении и ни разу не пересечься. А в этом не было ничего удивительного – меж холмов Тальварда петляло множество дорог. Впрочем, ни одна из них не была настолько широка, чтобы вместить войско, за которым они шли, и оно двигалось через поля, порой делая немыслимые крюки и целыми днями маршируя фактически в обратном направлении.
Несмотря на то что другого пути просто не было, Натану все это казалось странным.
Ему хотелось бы поделиться своими сомнениями с кем-нибудь, но было не с кем. Леди Рослин, несмотря ни на что, все же неразумное дитя, Эллен – ее служанку – Натан не знал, а Глориндель... ему до сих пор становилось не по себе, когда он заговаривал с Глоринделем. Будто приходилось общаться с призраком.
Эх, Натан, а ты же этого так хотел. Вроде бы. Все последние недели. Да? Так хотел.
Первое время они вообще не разговаривали. Натан просто не знал, что сказать, – и не знал, захотят ли его слушать. Эльф все время был с Рослин, и хотя они тоже не говорили между собой, Натану иногда казалось, что на деле эти двое ведут напряженный и беспрерывный диалог, может быть, даже спор... только слышен он лишь для них двоих. И он не чувствовал себя вправе вмешиваться. В итоге эльф заговорил с Натаном первым – а дальше было уже легко. До тех пор, пока они не двинулись в погоню за этой проклятой колонной. Натан уже ненавидел ее, хотя и знал, что, возможно, она приведет его к Аманите. А может быть, именно за это и ненавидел.