и какою мерою мерите,
такою и вам будут мерить.
9. Спешу, однако, предуведомить тебя наперед, в начале своего служения
многое учитель приял иначе, нежели в конце. Сперва предпочитал идею
бога-любви, в чьи милосердные руки передавались сроки пришествия царства
божия, позже дело, им взлелеянное, подхватили фанатичные Иоанновы
последователи и вовлекли его вопреки натуре в повстанческое движение.
Кстати, и без Иоанновых учеников не миновал бы печальной неизбежности. Моим
разумением, такова закономерность всех освободительных движений: вдохнув
размаху, насильственные деяния ускоряют произвол судьбы.
10. Выше сказывал: есть кое-какие намеки, пребывал Иисус недолго в
эреме на Мертвом море; коли сей факт и имел место, из устава сынов Садока
усвоил немногое, лишь согласное его собственным наклонностям, и страстно
противился всему, чего не принял сердцем. Непримиримость его, даже
нетерпимость к суровому укладу сынов света, или сынов праведности, с коими я
познакомился значительно позже, и дает основания домыслить: на себе самом
познал учитель сей искус.
Ныне иронией судьбы обряды и обычаи сынов Садока, что Иисус
последовательно отрицал, вошли в ритуал его приверженцев во многих общинах;
наблюдая их, я никогда не был уверен, кто есть кто, особливо когда община
объединяла только иудеев.
История, мнится, сложилась приблизительно так: разметанные войной,
потерявшие образованных пастырей, некоторые ессеи разных мастей и сыны
Садока объединились с последователями Иисусовыми, провидя в нем Учителя
праведности. Мессианская идея привела к согласию всех, а обещанное
воскресение и скорое пришествие Иисуса в бедствиях, обрушившихся на иудеев,
прельщали более, нежели культ самого Учителя праведности, к тому времени
пошатнувшийся, эклектичный, обветшалый, хотя тоже лелеявший легенду о
возвращении.
О ту пору приверженцы последнего, сыны света или братья Нового союза,
подобно иным общинам ессев, фарисеев и зелотов, уже строго держались Закона.
Мелочные предписания не только в религии, но и во всех других сферах жизни,
не исключая плотских потребностей человека, запреты ритуальные, невыносимые
для просвещенных иудеев, не менее тяготили и простолюдинов.
Сыны Садока требовали от своих сторонников неукоснительной чистоты,
достижимой лишь в отречении от мира, а потому селились замкнутыми общинами в
деревнях, небольших местечках, где им не чинилось препятствий. Таково
положение было и в ессейских сектах, коих и посейчас встретишь то здесь, то
там. Жестокий ритуал чистоты отдавал братьев Нового союза в полный произвол
священнослужителям, неукоснительно охранявшим устав. Наследовать Учителю
праведности, стать меваккером, не смел никто, кроме священников. Не
признавали братья Нового союза и первосвященников из рода Маккавеева, считая
их (впрочем, справедливо) узурпаторами, Иерусалимский храм - оскверненным и
приносимые в нем жертвы - неугодными богу. Только потомки Садока, разумением
сынов света, могли сделаться истинными стражами дома господня, а они
пребывали далеко в Египте.
Верно, потому Иисус, взросший в Галилее, не уверенный в чистоте своего
происхождения, не царского и не жреческого рода, изначально испытывал
неприязнь к сынам света, первенство - более того, исключительное право -
отдававшим жреческим верхам. Иисус попросту не усматривал возможностей
реализовать свое призвание в этой общине, наипаче же оттого, что она не
занималась мессианским служением. Коли уж возлелеял высокую надежду дарить
людей истинной верой, логика требовала проповедовать не среди святых, так
именовали себя эремиты, а среди простых грешных людей, да и галилейское его
произношение хорошо понимали только на перифериях Иудеи, где презираемые
амхаарцы, эти полугоим, равно признавали и праздник пасхи, и праздник
воскресения Адониса-Таммуза. По-видимому, Иисус из личных побуждений
отказался от крайностей сынов света, но впал в другую крайность, по счастью
спасительную для его идеи, снискавшей ему сторонников среди огромного
большинства простонародья.
11. В библиотеке у меня есть списки законов и другие писания сынов
света (не дивись, называю их то так, то сяк - речь все о той же общине с
Мертвого моря). После Иудейской войны - прибежище их на Мертвом море было
уже разрушено, а уцелевшие последователи Садока разбрелись по белу свету - я
неожиданно, в поисках Иисусовых следов, набрел на некоего сына праведного,
аскетствовавшего у своих дальних родственников под Иерихоном, у него-то и
хранились ценные манускрипты.
Мне удалось выудить их, хоть и с превеликими трудностями - пришлось
нанять лиходеев для ограбления дома, где рукописи хранились. Ни один сектант
не отдал бы их ни за какие сокровища мира, даже ценой жизни, ибо закон
Нового союза составлял наисвятейшую тайну общины, а предательство
предотвращалось страшным заклятием - херем. Сомнительно, чтобы где-нибудь
сохранились подобные рукописи, но представься случай - раздобуду их для тебя
per fas et nefas {Путем праведным или неправедным (лат.).}.
Задержу еще немного твое внимание и подробнее представлю таинственную
фигуру Учителя праведности по двум важным соображениям, что дают мне повод
посвятить сему достопочтенному мужу более места и времени, нежели могу себе
позволить. Ты, разумеется, мигом прикинешь: сама судьба случайно свела и
связала легендарную эту личность с делом Иисусовым и моим, хотя во времена
оны я такой связи не усмотрел. Много позже, прочитав рукописи сектантов, я
заметил удивительные совпадения и, свободный от некогда довлевшего мне
мистицизма, не списал все на Fatutn, а отличил явственные религиозные
приметы, свойственные тогдашнему положению в Палестине, и проклюнулось семя
сомнения: столь ли бесспорно вмешательство божие в дела человеческие. Не
смею и думать, как ты отнесешься к моим выкладкам, особливо прочитав с
прилежанием рукописи - они уже переписаны для тебя с подлинников почти
двухсотлетней давности, что, пожалуй, доводится характером почерка вообще и
написанием иных букв особенно. Я велел подчеркнуть места особенно важные
касательно Учителя праведности.
Решительно нигде ты не найдешь ни имени этого человека, ни исторических
фактов, дабы хоть в приближении наметить время его служения. Увлекательная
цель - разгадать тайну, пришлось немало потрудиться над жизнью Учителя
праведного. Вот к чему я пришел: специфическая энигматика неоспоримо
доводит: описание событий следовало непосредственно по смерти Учителя, пока
его хорошо помнили сторонники, а вся история хранилась в тайне - сыны
праведности преследовались, что, впрочем, явствует из рукописей.
Итак, расположив сведения по порядку, узнаем из свитка, означенного
мною сигнатурой "А": бог ниспослал Учителя праведности триста девяносто и
еще двадцать лет спустя после разрушения иерусалимской святыни вавилонским
царем Навуходоносором, сиречь около 165 года, летосчисления ab Urbe condita
{С основания города Рима (лат.) - принятое летосчисление в Римской
империи.}.
Важные хронологические улики, будь они не заимствованы; одно число
взято из книги пророка Иезекииля:
И Я определил тебе годы беззакония их
числом дней: триста девяносто дней
ты будешь нести беззаконие
дома Израилева.
Второе число находим у пророка Неемии:
В месяце Кислеве,
в двадцатом году,
я находился в Сузах, престольном городе.
И еще раз:
В месяце Нисане,
в двадцатый год царя Артаксеркса.
Цитата из Иезекииля приведена в свитке почти дословно, число же
"двадцать" у Неемии относится к попыткам этого пророка возродить святыню.
Сомнения вызывает и еще одно указание, в моем свитке звучащее:
Со дня утраты Учителя Единого
и до покарания мужей войны,
что вернулись с мужем лжи,
истекло около сорока лет.
И в час сей возгорелся божий гнев
против Израиля; ибо записано:
многие дни пребудут сыны Израилевы,
лишенные царя и князя,
жертвы и кумира,
без ефода и без терафим.
У вышепомянутого Иезекииля читаем:
И сорок дней неси на себе
беззаконие дома Иудина,
день за год, день за год
Я определил тебе.
Сам я - а жизнь научила меня скепсису - мало доверяю ссылкам на
пророков и числовым их манипуляциям, имеющим свою тайную цель, однако весь
мир противу всем скептикам искони верил в пречудные пророчества и посейчас
верит, а потому нельзя а limine {"С порога", сразу же (лат.).} отбросить
иные прорицания лишь на том основании, что совпали с более поздними фактами.
Другое дело - хронист Учителя праведности ладно подогнал, а сие было весьма
желательно, к недавним историческим превратностям надобные цитаты с
надобными числами лет.
Хронисты сынов Садока, судя по рукописям, неплохо знали Книги Пророков
и занимались их толкованием для вящего обоснования собственной доктрины. В
оном искусстве поднаторели немало, искусство сие передал им Учитель,
священник из рода Садока, а значит, ведший родословную от первосвященников.
О высоком сане оного сказано и в толковании пророчества Аввакума
(свиток "Б").
Из Аввакума взят фрагмент:
Посмотрите между народами
и внимательно вглядитесь, и вы
сильно изумитесь;
ибо я сделаю во дни ваши такое дело,
которому вы не поверили бы,
если бы вам рассказали.
Толкование отрывка гласит. "Сие обиняком сказано о хитростию владеющих
людях, совместно с мужами лжи не верящих Учителю праведности - слову его,
что из уст божиих принял; сие и о хитростию порождающих недоверие к Новому
союзу, ибо не веруют завету господню и оскверняют святое божье имя; сие
обиняком сказано и о коварством действующих, до конца дней не верящих завету
и зло ему чинящих, не верящих и концу времен, что предсказано устами
СВЯЩЕННИКА, сердцу коего бог открыл мудрость, дабы изъяснил все слова его
слуг, пророков, и коему бог предрек, что ожидает его народ и его союз".
Надо бы обстоятельнее поразмыслить касательно Учителя праведности,
опасаясь, однако, наскучить тебе, ограничусь необходимыми сведениями из его
биографии.
Итак, Учителя праведности бог ниспослал, дабы вел иудеев, внимая голосу
сердца, не всех, однако же, только держащих его руку. Лишь внемлющие его
толкованию Торы, явленному Учителем в Новом завете, спасутся в судный день.
Накануне того дня Учитель воскреснет, все верные, то бишь святые, сойдутся в
великой радости.
А Учитель явится во славе, дабы судить грешников.
Эти мессианские поучения заслуживают пристальнейшего внимания - почти
целиком, дословно они перенесены в Иисусову агиографию, потому и пытаюсь
установить, кто таков был Учитель сынов Садока. С оной целью я раскопал еще
один побочный, но весьма конкретный случай. Из толкований Книги Аввакума и
кое-каких других текстов следует: Учителя праведности преследовал некий
безбожный жрец (и муж лжи), в начале своего правления призванный во имя
правды вести Израиль; но, великой гордыни человек, он взбунтовался против
бога и его закона, силою отнимал у людей их достояние, умножил и без того
великие богатства свои, вершил всяческое нечестие и тем омерзителен сделался
всему своему народу.
Безбожному жрецу воздастся по заслугам самими бедными (еще и так
именовались сыны Садока), верными закону. Судим будет богом и убит за кровь,
пролитую в городе, и насилия над краем, то есть Иерусалимом и Иудеей. По
сему поводу пророчество Аввакума гласит:
Ибо злодейство твое на Ливане
обрушится на тебя за истребление устрашенных животных...
А толкуется оно так: Ливан - это совет общины (сынов Садока), животные
- простецы Иудины.
Означай имя сие Иуду Маккавея, имелось бы еще одно хронологическое
указание, и эпоха и искомая личность не вызывали бы сомнений - речь могла
идти только об одном человеке, Онии III первосвященнике, жившем во время,
таинственно означенное числами триста девяносто и еще двадцать, а значит,
где-то около 575 года а. U. с., когда в Сирии царствовал Селевк IV и его
младший брат Антиох IV, которого в детстве отец Антиох III Великий Селевкид
отдал заложником в Рим, потерпев поражение в так называемой сирийской войне
под Магнесией близ горы Сипил. Позже Антиох выменял сына, Антиоха IV, на
внука Деметрия, сына вышеупомянутого Селевка IV. Оный Антиох IV осмелился в
подражание Птолемею V величать себя Теосом Епифаном, что в переводе на
латынь означает "бог явленный".
О ту пору престол первосвященника занял Ония III, муж святой,
благочестия необыкновенного, в отличие от своих предшественников (за
исключением прадеда Симона Справедливого) он не знался с иерусалимской
аристократией и богачами, опекал вдов и сирот и неукоснительно соблюдал
закон. Ония III был пастырем редкостным во времена всеобщего упадка веры и
нравов, удостоверяет сие, к слову, пречудная история, поведанная хронистом
эпохи Маккавеев во втором свитке.
Как то часто случается, своими добродетелями Ония весьма допек главу
святилища, некоего Симона из колена Вениаминова. Не знаю, то ли поддерживал
Симон сторонников эллинизации Иудеи, то ли оказался предателем, но,
возненавидев Онию, донес Аполлонию Кулигу, наместнику Келесирии и Финикии,
насчет святынной сокровищницы, хранителем коей был первосвященник. Допущение
маловероятно: первосвященник пекся о сокровищах, так сказать, морально, а
вот глава храма отправлял должность администратора, был и хранителем
сокровищ, распоряжался многочисленной стражей и вообще держал ответ за
неприкосновенность сокровищницы.
Моим разумением, дело обстояло несколько иначе.
Селевк IV, всегда безотлагательно нуждавшийся в деньгах для уплаты дани
римлянам, вознамерился обчистить сокровищницу, чьи легендарные богатства
были притчей во языцех. Не долго думая он отправил своего министра Гелиодора
потребовать от Симона выдачи сокровищ. Симон, по всей видимости, прикрылся
Онией, да, по правде говоря, едва ли он имел полномочия и мог отважиться на
столь серьезное решение самостоятельно. Скорее всего, таким способом Симон
хотел отомстить и избавиться от Онии и всю тяжкую ответственность взвалить
на первосвященника.
Как бы то ни было, Ония решительно отказался выдать сокровища, а в
помощь ему прямо на подворье святитилища явился чудесным образом страшный
всадник и поразил Гелиодора чуть не до смерти. Хронист сообщает:
богобоязненный Ония принес жертву за здравие потерпевшего, Гелиодору и в
самом деле полегчало, зато первосвященнику весьма навредило. Министр
выздоровел, восстановил силы, да столь отменно, что вскорости порешил своего
монарха; Онию же низложил Антиох IV Епифан. И все сие свершилось стараниями
упомянутого Симона из колена Вениаминова совместно с иными родичами этой
достославной семьи, судя по всему, боровшимися с первосвященническим родом
Садока, коему и принадлежал Ония.
Двоюродные братья Онии по женской линии, тоже из рода Вениаминова,
Иисус, именовавший себя на греческий манер Язоном, и Ония, назвавшийся
Менелаем, по очереди осаждали первосвященнический престол, без малейшего
смущения выкупая право у Антиоха. Главного интригана Язона вполне заслуженно
можно счесть _безбожным жрецом_, а Менелая - _мужем лжи_ (ежли вообще оба
они - не одно лицо), и тот и другой - сторонники эллинизации и узурпаторы,
на первосвященническом престоле в совершенстве овладели необходимыми
пороками и были ненавидимы народом, между прочим, и за разграбление
святилища. Учиняли многажды покушения на Онию; вынужденный покинуть страну и
бежать в Дафну близ Антиохии, он искал убежища в храме Аполлона.
Не престранно ли, столь богобоязненного человека оборонило чужое
божество, слывшее у иудеев языческим? Поимей в виду, правоверные никогда не
сомневались в бытии чужих богов и лишь почитали их низшими Яхве, а порой и
просто демонами. Ония отдался покровительству Аполлона, не поклоняясь ему и
не признавая его божественности, полагаю, надоумил его искать спасения в
Дафне сам Антиох, он не питал к Онии вражды, напротив того, хотел, верно,
иметь под рукой истинного родового наследника, дабы держать в страхе своих
ставленников. Те своим чередом весьма чувствительно ощущали у себя под боком
постоянную угрозу; когда же Менелаю удалось за солидную мзду спровадить в
изгнание ненавистного народу Язона и единолично завладеть престолом
первосвященника, он подослал в Дафну душегубов, хитростью выманивших Онию и
убивших его.
Судьба не пощадила обоих узурпаторов. Изгнанный Язон искал убежища за
Иорданом, где безрезультатно интриговал, алкая власти; добился лишь того,
что оказался в окружении войск аравийского царя Ареты; ускользнув, Язон
бежал от селения к селению, пока не нашел временного пристанища в Египте.
Отсюда он направился за помощью в Спарту, спартанцы-де сродни иудеям и не
откажут. Никто не знает, где нашел свою смерть. Плохо кончил и Менелай -
Антиох V Евпатор после заключения перемирия увел его из Иерусалима в
сирийский город Берею и велел сбросить с башни.
Иосиф Флавий, как известно, предатель своего народа, сообщает об этом
человеке лжи: "Подлый безбожник, он, дабы удержать власть, принуждал народ
нарушать свои законы". Странно только, Иосиф Флавий, столь ценимый историк,
молчит о святой жизни и трагической смерти Онии III - это Флавий-то,
дотошный в мелочах, сплетник, не упустивший ни одного сколько-нибудь
забавного анекдотца. Советую тебе проштудировать его биографию и обратить
внимание: в юности он тоже три года провел в Иудейской пустыне у анахорета
Баннуса. Я, к слову, слыхом не слышал о таковом, да кто знает, может, был
сыном света, а посему не исключено: Иосиф принадлежал к общине сынов Садока
и, подобно Иисусу, не совладал с суровыми требованиями устава. Если в его
жизни случилось нечто в таком роде, молчание об Учителе праведности и сынах
Садока понятно - от тайного заклятия херем, принесенного по необходимости,
не освободишься, разве отступишься от веры, отречешься от бога единого, а на
такое не мог решиться и Флавий.
Не уверен, обратил ли ты внимание: я прежде всего пытался осветить
фигуру Учителя праведности. Сознаюсь - увлекся несколько предметом, но
уверяю: сей муж заслуживает и самого обширного трактата.
Повод второй для рассуждения весьма лаконичен и не требует
комментариев: Ония III - мой прапрадед по прямой линии.
Вот и пристало время вернуться к началу - к заповедям и обычаям
Иисусовой общины. Исходя из вышеизложенного и досконально зная предмет,
настаиваю: Иисус ничего от устава Нового союза сынов Садока среди своей
паствы не насаждал; даже не зная тайных манускриптов, организацию, близкую
сей теории, он, конечно же, изучил на деле. Припоминая всю мою историю
знакомства с Иисусом, а помню все, безусловно утверждаю: он свои правила
въяве противуположил уставу Нового союза, правила ежели и не анархические,
все же последовательно демократичные, а то и попросту семейные и
патриархальные.
12. А вот застал ли я в Иисусовой общине обычаи иоаннитов, сынов Садока
или каких ессейских сект, либо они укоренились, когда прибавилось в общине
пришлого народу, не упомню. Одно достоверно: Иисус никогда не одобрял
нововведений, противных его идее бога-любви, и неуклонно отвергал все, что
рознило бы его учеников от остальных людей.
Ежели те почитали злом любое излишество, почти всегда чурались брачных
союзов и не допускали в свои общины женщин, Иисус учил лишь воздержанности,
а среди его паствы преобладали женщины.
Суровый устав Нового союза запрещал не просто избегать всякой работы по
субботним дням - сосуда не переставили бы на другое место, самые рьяные
воздерживались даже от естественных потребностей. Иисус не брал в
соображение таких преувеличений и не таясь сказывал: суббота для человека, а
не человек для субботы.
Сыны Садока, одержимые соблюдением чистоты, прикоснувшись к нечистому -
предмету ли, человеку, - омовение повторяли хоть бы и множество раз на дню.
Иисус не принимал подобных предписаний, да и крещению водой никого не
подвергал, хоть многие из его почитателей настаивали на таком очищении.
Позднейший обряд крещения в общинах введен был и вовсе вопреки воле Иисуса,
как, впрочем, и все остальное, ныне ставшее теологией и системой его культа.
Подлинный Иисус ничего общего не имеет с подобными обрядами, обширнее скажу
о том далее.
Иисус не почитал вещь нечистой оттого, что оная человеческой фантазией
обращалась в таковую. Он охотно делил трапезу с любым, кто приглашал, хотя
всегда ел и пил мало. В общем же, равви одобрял некоторые формы организации,
перенятые у ессейских неофитов, но при его жизни секту нельзя было
определить как sui generis {В своем роде (лат.).} союз, даже когда ступила
на путь мятежа.
13. По существу, паства Иисусова образовала лишь узкий круг
посвященных. Временами община увеличивалась - люди прибивались к нам на
время. В основном же бродили с нами бедняки с Генисаретского озера, то уходя
по своим делам, то снова приставая. Проповедническое служение равви среди
постоянных его учеников - братьев и сестер - естественно вырабатывало навыки
сплоченности, присущие приверженцам единой идеи и стремлений. Да видать,
основа оказалась хрупкой: вскорости после смерти учителя едва ли в пяти или
шести деревеньках удержались тайные сообщества его учеников, только в
Иерусалиме довольно многочисленная община изыскала убежище и продержалась до
самой войны. В диаспоре Иисусов культ привился позднее, уже после войны, под
влиянием беженцев, что исповедовали его учение.
В нашем тесном сообществе насчитывалось всего двадцать человек,
держались мы проповедью и общим достоянием. Все, женщины и мужчины,
агитаторствовали: предварительно разбредались в разные стороны, дабы
подготовить народ к прибытию учителя, наблюдали, коль случалась надобность,
порядок на сборищах. Не считали зазорным наняться к хозяевам: жатва ли
приспевала, сбор оливок, стрижка овец или мелиорационные работы - охотников
всегда недоставало, мы же брались за любое дело.
Сам я с удовольствием занимался физическим трудом, не только ради
incognito - хотелось знать, как добывается кусок хлеба. Посейчас с утехою
вспоминаю дух свежего хлеба, и, хотя без преувеличения могу назвать себя
столетним старцем, поныне своими руками обрабатываю несколько полос земли,
сажаю и собираю урожай: горох, бобы, чечевицу, лук, чеснок, засеваю
несколько пригоршней пшеницы. Как видишь, самая простая, грубая снедь. На
работы нанимались, когда иссякала общинная казна, а я не хотел явно
расточать деньги, дабы не выдать себя. Случалось, люди отказывались даже от
недвижимого имущества, убежденные Иисусовой проповедью о бренности земного
богатства, и передавали деньги в общинную кассу, хотя учитель ничего не
спрашивал и не ставил никаких условий, чем и отличался от ессеев, почитавших
общинную казну за дело чуть ли не первостепенной важности. Такими субсидиями
держались порой довольно долго, но весьма скромно - даяния новых братьев
тоже были невелики. Многие близкие Иисусу люди, Симон к примеру, продолжали
заниматься своим ремеслом или хозяйствовали на земле всей семьей, да еще и
внаймы трудились; в общинную кассу отдавали долю на свои же самые
необходимые нужды, а порой и больше, коль имели достаток. Местные
мессианские общины, из коих набирались сторонники Иисуса, заводили
наличность только на случай смертей да иногда вспомоществований; ежели
случалось какое несчастье, собирали обязательную для всех складчину.
14. Во всех моих прикидках не учитываю наших собратий в несколько тысяч
голов, коих надлежит трактовать слушателями - они держались несколько иных
обычаев, нежели члены общины. Будучи в самых различных сектах, они
признавали свои организационные формы, с нами связывала их теология,
особенно теодицея Иисусова и его эсхатология, коли не противоречили уставу
их секты. В основном не противоречили, понеже все секты признавали иудейский
мессианизм, а терпимое и либеральное толкование Торы, возмущавшее
ортодоксов, было неслыханно популярно среди простых галилеян, ибо прощало
грехи при неизбежном и постоянном нарушении изживших себя мелочных запретов.
Не забывай, презираемые фарисеями и другими правоверными в Иудее,
амхаарцы жили бок о бок с иноверцами и неизбежно подпадали под греческое
либо сирийское влияние, тем не менее горячо жаждали сохранить верность
своему богу. Безжалостные же ритуальные требования во всех проявлениях
жизни, требования, невыполнимые для бедняков, лишь на каждом шагу
напоминали, сколь тяжко грешат против господа.
Представь себе уличного торговца: он и хотел бы соблюсти ритуальную
чистоту, да в силу обстоятельств постоянно прикасается к вещам нечистым, ибо
имеет дело с инаковерящими. Именно поэтому терпимое отношение к требованиям
Торы, авторитет чудодея, вдохновленного самим богом, привлекали к Иисусу
более сторонников, нежели его путаная мистика - мистики в те времена хватало
повсюду, да и на все случаи - на любовь и мщение одновременно.
15. Итак, начало будущей секте положило совсем немного людей, бродивших
такою и вам будут мерить.
9. Спешу, однако, предуведомить тебя наперед, в начале своего служения
многое учитель приял иначе, нежели в конце. Сперва предпочитал идею
бога-любви, в чьи милосердные руки передавались сроки пришествия царства
божия, позже дело, им взлелеянное, подхватили фанатичные Иоанновы
последователи и вовлекли его вопреки натуре в повстанческое движение.
Кстати, и без Иоанновых учеников не миновал бы печальной неизбежности. Моим
разумением, такова закономерность всех освободительных движений: вдохнув
размаху, насильственные деяния ускоряют произвол судьбы.
10. Выше сказывал: есть кое-какие намеки, пребывал Иисус недолго в
эреме на Мертвом море; коли сей факт и имел место, из устава сынов Садока
усвоил немногое, лишь согласное его собственным наклонностям, и страстно
противился всему, чего не принял сердцем. Непримиримость его, даже
нетерпимость к суровому укладу сынов света, или сынов праведности, с коими я
познакомился значительно позже, и дает основания домыслить: на себе самом
познал учитель сей искус.
Ныне иронией судьбы обряды и обычаи сынов Садока, что Иисус
последовательно отрицал, вошли в ритуал его приверженцев во многих общинах;
наблюдая их, я никогда не был уверен, кто есть кто, особливо когда община
объединяла только иудеев.
История, мнится, сложилась приблизительно так: разметанные войной,
потерявшие образованных пастырей, некоторые ессеи разных мастей и сыны
Садока объединились с последователями Иисусовыми, провидя в нем Учителя
праведности. Мессианская идея привела к согласию всех, а обещанное
воскресение и скорое пришествие Иисуса в бедствиях, обрушившихся на иудеев,
прельщали более, нежели культ самого Учителя праведности, к тому времени
пошатнувшийся, эклектичный, обветшалый, хотя тоже лелеявший легенду о
возвращении.
О ту пору приверженцы последнего, сыны света или братья Нового союза,
подобно иным общинам ессев, фарисеев и зелотов, уже строго держались Закона.
Мелочные предписания не только в религии, но и во всех других сферах жизни,
не исключая плотских потребностей человека, запреты ритуальные, невыносимые
для просвещенных иудеев, не менее тяготили и простолюдинов.
Сыны Садока требовали от своих сторонников неукоснительной чистоты,
достижимой лишь в отречении от мира, а потому селились замкнутыми общинами в
деревнях, небольших местечках, где им не чинилось препятствий. Таково
положение было и в ессейских сектах, коих и посейчас встретишь то здесь, то
там. Жестокий ритуал чистоты отдавал братьев Нового союза в полный произвол
священнослужителям, неукоснительно охранявшим устав. Наследовать Учителю
праведности, стать меваккером, не смел никто, кроме священников. Не
признавали братья Нового союза и первосвященников из рода Маккавеева, считая
их (впрочем, справедливо) узурпаторами, Иерусалимский храм - оскверненным и
приносимые в нем жертвы - неугодными богу. Только потомки Садока, разумением
сынов света, могли сделаться истинными стражами дома господня, а они
пребывали далеко в Египте.
Верно, потому Иисус, взросший в Галилее, не уверенный в чистоте своего
происхождения, не царского и не жреческого рода, изначально испытывал
неприязнь к сынам света, первенство - более того, исключительное право -
отдававшим жреческим верхам. Иисус попросту не усматривал возможностей
реализовать свое призвание в этой общине, наипаче же оттого, что она не
занималась мессианским служением. Коли уж возлелеял высокую надежду дарить
людей истинной верой, логика требовала проповедовать не среди святых, так
именовали себя эремиты, а среди простых грешных людей, да и галилейское его
произношение хорошо понимали только на перифериях Иудеи, где презираемые
амхаарцы, эти полугоим, равно признавали и праздник пасхи, и праздник
воскресения Адониса-Таммуза. По-видимому, Иисус из личных побуждений
отказался от крайностей сынов света, но впал в другую крайность, по счастью
спасительную для его идеи, снискавшей ему сторонников среди огромного
большинства простонародья.
11. В библиотеке у меня есть списки законов и другие писания сынов
света (не дивись, называю их то так, то сяк - речь все о той же общине с
Мертвого моря). После Иудейской войны - прибежище их на Мертвом море было
уже разрушено, а уцелевшие последователи Садока разбрелись по белу свету - я
неожиданно, в поисках Иисусовых следов, набрел на некоего сына праведного,
аскетствовавшего у своих дальних родственников под Иерихоном, у него-то и
хранились ценные манускрипты.
Мне удалось выудить их, хоть и с превеликими трудностями - пришлось
нанять лиходеев для ограбления дома, где рукописи хранились. Ни один сектант
не отдал бы их ни за какие сокровища мира, даже ценой жизни, ибо закон
Нового союза составлял наисвятейшую тайну общины, а предательство
предотвращалось страшным заклятием - херем. Сомнительно, чтобы где-нибудь
сохранились подобные рукописи, но представься случай - раздобуду их для тебя
per fas et nefas {Путем праведным или неправедным (лат.).}.
Задержу еще немного твое внимание и подробнее представлю таинственную
фигуру Учителя праведности по двум важным соображениям, что дают мне повод
посвятить сему достопочтенному мужу более места и времени, нежели могу себе
позволить. Ты, разумеется, мигом прикинешь: сама судьба случайно свела и
связала легендарную эту личность с делом Иисусовым и моим, хотя во времена
оны я такой связи не усмотрел. Много позже, прочитав рукописи сектантов, я
заметил удивительные совпадения и, свободный от некогда довлевшего мне
мистицизма, не списал все на Fatutn, а отличил явственные религиозные
приметы, свойственные тогдашнему положению в Палестине, и проклюнулось семя
сомнения: столь ли бесспорно вмешательство божие в дела человеческие. Не
смею и думать, как ты отнесешься к моим выкладкам, особливо прочитав с
прилежанием рукописи - они уже переписаны для тебя с подлинников почти
двухсотлетней давности, что, пожалуй, доводится характером почерка вообще и
написанием иных букв особенно. Я велел подчеркнуть места особенно важные
касательно Учителя праведности.
Решительно нигде ты не найдешь ни имени этого человека, ни исторических
фактов, дабы хоть в приближении наметить время его служения. Увлекательная
цель - разгадать тайну, пришлось немало потрудиться над жизнью Учителя
праведного. Вот к чему я пришел: специфическая энигматика неоспоримо
доводит: описание событий следовало непосредственно по смерти Учителя, пока
его хорошо помнили сторонники, а вся история хранилась в тайне - сыны
праведности преследовались, что, впрочем, явствует из рукописей.
Итак, расположив сведения по порядку, узнаем из свитка, означенного
мною сигнатурой "А": бог ниспослал Учителя праведности триста девяносто и
еще двадцать лет спустя после разрушения иерусалимской святыни вавилонским
царем Навуходоносором, сиречь около 165 года, летосчисления ab Urbe condita
{С основания города Рима (лат.) - принятое летосчисление в Римской
империи.}.
Важные хронологические улики, будь они не заимствованы; одно число
взято из книги пророка Иезекииля:
И Я определил тебе годы беззакония их
числом дней: триста девяносто дней
ты будешь нести беззаконие
дома Израилева.
Второе число находим у пророка Неемии:
В месяце Кислеве,
в двадцатом году,
я находился в Сузах, престольном городе.
И еще раз:
В месяце Нисане,
в двадцатый год царя Артаксеркса.
Цитата из Иезекииля приведена в свитке почти дословно, число же
"двадцать" у Неемии относится к попыткам этого пророка возродить святыню.
Сомнения вызывает и еще одно указание, в моем свитке звучащее:
Со дня утраты Учителя Единого
и до покарания мужей войны,
что вернулись с мужем лжи,
истекло около сорока лет.
И в час сей возгорелся божий гнев
против Израиля; ибо записано:
многие дни пребудут сыны Израилевы,
лишенные царя и князя,
жертвы и кумира,
без ефода и без терафим.
У вышепомянутого Иезекииля читаем:
И сорок дней неси на себе
беззаконие дома Иудина,
день за год, день за год
Я определил тебе.
Сам я - а жизнь научила меня скепсису - мало доверяю ссылкам на
пророков и числовым их манипуляциям, имеющим свою тайную цель, однако весь
мир противу всем скептикам искони верил в пречудные пророчества и посейчас
верит, а потому нельзя а limine {"С порога", сразу же (лат.).} отбросить
иные прорицания лишь на том основании, что совпали с более поздними фактами.
Другое дело - хронист Учителя праведности ладно подогнал, а сие было весьма
желательно, к недавним историческим превратностям надобные цитаты с
надобными числами лет.
Хронисты сынов Садока, судя по рукописям, неплохо знали Книги Пророков
и занимались их толкованием для вящего обоснования собственной доктрины. В
оном искусстве поднаторели немало, искусство сие передал им Учитель,
священник из рода Садока, а значит, ведший родословную от первосвященников.
О высоком сане оного сказано и в толковании пророчества Аввакума
(свиток "Б").
Из Аввакума взят фрагмент:
Посмотрите между народами
и внимательно вглядитесь, и вы
сильно изумитесь;
ибо я сделаю во дни ваши такое дело,
которому вы не поверили бы,
если бы вам рассказали.
Толкование отрывка гласит. "Сие обиняком сказано о хитростию владеющих
людях, совместно с мужами лжи не верящих Учителю праведности - слову его,
что из уст божиих принял; сие и о хитростию порождающих недоверие к Новому
союзу, ибо не веруют завету господню и оскверняют святое божье имя; сие
обиняком сказано и о коварством действующих, до конца дней не верящих завету
и зло ему чинящих, не верящих и концу времен, что предсказано устами
СВЯЩЕННИКА, сердцу коего бог открыл мудрость, дабы изъяснил все слова его
слуг, пророков, и коему бог предрек, что ожидает его народ и его союз".
Надо бы обстоятельнее поразмыслить касательно Учителя праведности,
опасаясь, однако, наскучить тебе, ограничусь необходимыми сведениями из его
биографии.
Итак, Учителя праведности бог ниспослал, дабы вел иудеев, внимая голосу
сердца, не всех, однако же, только держащих его руку. Лишь внемлющие его
толкованию Торы, явленному Учителем в Новом завете, спасутся в судный день.
Накануне того дня Учитель воскреснет, все верные, то бишь святые, сойдутся в
великой радости.
А Учитель явится во славе, дабы судить грешников.
Эти мессианские поучения заслуживают пристальнейшего внимания - почти
целиком, дословно они перенесены в Иисусову агиографию, потому и пытаюсь
установить, кто таков был Учитель сынов Садока. С оной целью я раскопал еще
один побочный, но весьма конкретный случай. Из толкований Книги Аввакума и
кое-каких других текстов следует: Учителя праведности преследовал некий
безбожный жрец (и муж лжи), в начале своего правления призванный во имя
правды вести Израиль; но, великой гордыни человек, он взбунтовался против
бога и его закона, силою отнимал у людей их достояние, умножил и без того
великие богатства свои, вершил всяческое нечестие и тем омерзителен сделался
всему своему народу.
Безбожному жрецу воздастся по заслугам самими бедными (еще и так
именовались сыны Садока), верными закону. Судим будет богом и убит за кровь,
пролитую в городе, и насилия над краем, то есть Иерусалимом и Иудеей. По
сему поводу пророчество Аввакума гласит:
Ибо злодейство твое на Ливане
обрушится на тебя за истребление устрашенных животных...
А толкуется оно так: Ливан - это совет общины (сынов Садока), животные
- простецы Иудины.
Означай имя сие Иуду Маккавея, имелось бы еще одно хронологическое
указание, и эпоха и искомая личность не вызывали бы сомнений - речь могла
идти только об одном человеке, Онии III первосвященнике, жившем во время,
таинственно означенное числами триста девяносто и еще двадцать, а значит,
где-то около 575 года а. U. с., когда в Сирии царствовал Селевк IV и его
младший брат Антиох IV, которого в детстве отец Антиох III Великий Селевкид
отдал заложником в Рим, потерпев поражение в так называемой сирийской войне
под Магнесией близ горы Сипил. Позже Антиох выменял сына, Антиоха IV, на
внука Деметрия, сына вышеупомянутого Селевка IV. Оный Антиох IV осмелился в
подражание Птолемею V величать себя Теосом Епифаном, что в переводе на
латынь означает "бог явленный".
О ту пору престол первосвященника занял Ония III, муж святой,
благочестия необыкновенного, в отличие от своих предшественников (за
исключением прадеда Симона Справедливого) он не знался с иерусалимской
аристократией и богачами, опекал вдов и сирот и неукоснительно соблюдал
закон. Ония III был пастырем редкостным во времена всеобщего упадка веры и
нравов, удостоверяет сие, к слову, пречудная история, поведанная хронистом
эпохи Маккавеев во втором свитке.
Как то часто случается, своими добродетелями Ония весьма допек главу
святилища, некоего Симона из колена Вениаминова. Не знаю, то ли поддерживал
Симон сторонников эллинизации Иудеи, то ли оказался предателем, но,
возненавидев Онию, донес Аполлонию Кулигу, наместнику Келесирии и Финикии,
насчет святынной сокровищницы, хранителем коей был первосвященник. Допущение
маловероятно: первосвященник пекся о сокровищах, так сказать, морально, а
вот глава храма отправлял должность администратора, был и хранителем
сокровищ, распоряжался многочисленной стражей и вообще держал ответ за
неприкосновенность сокровищницы.
Моим разумением, дело обстояло несколько иначе.
Селевк IV, всегда безотлагательно нуждавшийся в деньгах для уплаты дани
римлянам, вознамерился обчистить сокровищницу, чьи легендарные богатства
были притчей во языцех. Не долго думая он отправил своего министра Гелиодора
потребовать от Симона выдачи сокровищ. Симон, по всей видимости, прикрылся
Онией, да, по правде говоря, едва ли он имел полномочия и мог отважиться на
столь серьезное решение самостоятельно. Скорее всего, таким способом Симон
хотел отомстить и избавиться от Онии и всю тяжкую ответственность взвалить
на первосвященника.
Как бы то ни было, Ония решительно отказался выдать сокровища, а в
помощь ему прямо на подворье святитилища явился чудесным образом страшный
всадник и поразил Гелиодора чуть не до смерти. Хронист сообщает:
богобоязненный Ония принес жертву за здравие потерпевшего, Гелиодору и в
самом деле полегчало, зато первосвященнику весьма навредило. Министр
выздоровел, восстановил силы, да столь отменно, что вскорости порешил своего
монарха; Онию же низложил Антиох IV Епифан. И все сие свершилось стараниями
упомянутого Симона из колена Вениаминова совместно с иными родичами этой
достославной семьи, судя по всему, боровшимися с первосвященническим родом
Садока, коему и принадлежал Ония.
Двоюродные братья Онии по женской линии, тоже из рода Вениаминова,
Иисус, именовавший себя на греческий манер Язоном, и Ония, назвавшийся
Менелаем, по очереди осаждали первосвященнический престол, без малейшего
смущения выкупая право у Антиоха. Главного интригана Язона вполне заслуженно
можно счесть _безбожным жрецом_, а Менелая - _мужем лжи_ (ежли вообще оба
они - не одно лицо), и тот и другой - сторонники эллинизации и узурпаторы,
на первосвященническом престоле в совершенстве овладели необходимыми
пороками и были ненавидимы народом, между прочим, и за разграбление
святилища. Учиняли многажды покушения на Онию; вынужденный покинуть страну и
бежать в Дафну близ Антиохии, он искал убежища в храме Аполлона.
Не престранно ли, столь богобоязненного человека оборонило чужое
божество, слывшее у иудеев языческим? Поимей в виду, правоверные никогда не
сомневались в бытии чужих богов и лишь почитали их низшими Яхве, а порой и
просто демонами. Ония отдался покровительству Аполлона, не поклоняясь ему и
не признавая его божественности, полагаю, надоумил его искать спасения в
Дафне сам Антиох, он не питал к Онии вражды, напротив того, хотел, верно,
иметь под рукой истинного родового наследника, дабы держать в страхе своих
ставленников. Те своим чередом весьма чувствительно ощущали у себя под боком
постоянную угрозу; когда же Менелаю удалось за солидную мзду спровадить в
изгнание ненавистного народу Язона и единолично завладеть престолом
первосвященника, он подослал в Дафну душегубов, хитростью выманивших Онию и
убивших его.
Судьба не пощадила обоих узурпаторов. Изгнанный Язон искал убежища за
Иорданом, где безрезультатно интриговал, алкая власти; добился лишь того,
что оказался в окружении войск аравийского царя Ареты; ускользнув, Язон
бежал от селения к селению, пока не нашел временного пристанища в Египте.
Отсюда он направился за помощью в Спарту, спартанцы-де сродни иудеям и не
откажут. Никто не знает, где нашел свою смерть. Плохо кончил и Менелай -
Антиох V Евпатор после заключения перемирия увел его из Иерусалима в
сирийский город Берею и велел сбросить с башни.
Иосиф Флавий, как известно, предатель своего народа, сообщает об этом
человеке лжи: "Подлый безбожник, он, дабы удержать власть, принуждал народ
нарушать свои законы". Странно только, Иосиф Флавий, столь ценимый историк,
молчит о святой жизни и трагической смерти Онии III - это Флавий-то,
дотошный в мелочах, сплетник, не упустивший ни одного сколько-нибудь
забавного анекдотца. Советую тебе проштудировать его биографию и обратить
внимание: в юности он тоже три года провел в Иудейской пустыне у анахорета
Баннуса. Я, к слову, слыхом не слышал о таковом, да кто знает, может, был
сыном света, а посему не исключено: Иосиф принадлежал к общине сынов Садока
и, подобно Иисусу, не совладал с суровыми требованиями устава. Если в его
жизни случилось нечто в таком роде, молчание об Учителе праведности и сынах
Садока понятно - от тайного заклятия херем, принесенного по необходимости,
не освободишься, разве отступишься от веры, отречешься от бога единого, а на
такое не мог решиться и Флавий.
Не уверен, обратил ли ты внимание: я прежде всего пытался осветить
фигуру Учителя праведности. Сознаюсь - увлекся несколько предметом, но
уверяю: сей муж заслуживает и самого обширного трактата.
Повод второй для рассуждения весьма лаконичен и не требует
комментариев: Ония III - мой прапрадед по прямой линии.
Вот и пристало время вернуться к началу - к заповедям и обычаям
Иисусовой общины. Исходя из вышеизложенного и досконально зная предмет,
настаиваю: Иисус ничего от устава Нового союза сынов Садока среди своей
паствы не насаждал; даже не зная тайных манускриптов, организацию, близкую
сей теории, он, конечно же, изучил на деле. Припоминая всю мою историю
знакомства с Иисусом, а помню все, безусловно утверждаю: он свои правила
въяве противуположил уставу Нового союза, правила ежели и не анархические,
все же последовательно демократичные, а то и попросту семейные и
патриархальные.
12. А вот застал ли я в Иисусовой общине обычаи иоаннитов, сынов Садока
или каких ессейских сект, либо они укоренились, когда прибавилось в общине
пришлого народу, не упомню. Одно достоверно: Иисус никогда не одобрял
нововведений, противных его идее бога-любви, и неуклонно отвергал все, что
рознило бы его учеников от остальных людей.
Ежели те почитали злом любое излишество, почти всегда чурались брачных
союзов и не допускали в свои общины женщин, Иисус учил лишь воздержанности,
а среди его паствы преобладали женщины.
Суровый устав Нового союза запрещал не просто избегать всякой работы по
субботним дням - сосуда не переставили бы на другое место, самые рьяные
воздерживались даже от естественных потребностей. Иисус не брал в
соображение таких преувеличений и не таясь сказывал: суббота для человека, а
не человек для субботы.
Сыны Садока, одержимые соблюдением чистоты, прикоснувшись к нечистому -
предмету ли, человеку, - омовение повторяли хоть бы и множество раз на дню.
Иисус не принимал подобных предписаний, да и крещению водой никого не
подвергал, хоть многие из его почитателей настаивали на таком очищении.
Позднейший обряд крещения в общинах введен был и вовсе вопреки воле Иисуса,
как, впрочем, и все остальное, ныне ставшее теологией и системой его культа.
Подлинный Иисус ничего общего не имеет с подобными обрядами, обширнее скажу
о том далее.
Иисус не почитал вещь нечистой оттого, что оная человеческой фантазией
обращалась в таковую. Он охотно делил трапезу с любым, кто приглашал, хотя
всегда ел и пил мало. В общем же, равви одобрял некоторые формы организации,
перенятые у ессейских неофитов, но при его жизни секту нельзя было
определить как sui generis {В своем роде (лат.).} союз, даже когда ступила
на путь мятежа.
13. По существу, паства Иисусова образовала лишь узкий круг
посвященных. Временами община увеличивалась - люди прибивались к нам на
время. В основном же бродили с нами бедняки с Генисаретского озера, то уходя
по своим делам, то снова приставая. Проповедническое служение равви среди
постоянных его учеников - братьев и сестер - естественно вырабатывало навыки
сплоченности, присущие приверженцам единой идеи и стремлений. Да видать,
основа оказалась хрупкой: вскорости после смерти учителя едва ли в пяти или
шести деревеньках удержались тайные сообщества его учеников, только в
Иерусалиме довольно многочисленная община изыскала убежище и продержалась до
самой войны. В диаспоре Иисусов культ привился позднее, уже после войны, под
влиянием беженцев, что исповедовали его учение.
В нашем тесном сообществе насчитывалось всего двадцать человек,
держались мы проповедью и общим достоянием. Все, женщины и мужчины,
агитаторствовали: предварительно разбредались в разные стороны, дабы
подготовить народ к прибытию учителя, наблюдали, коль случалась надобность,
порядок на сборищах. Не считали зазорным наняться к хозяевам: жатва ли
приспевала, сбор оливок, стрижка овец или мелиорационные работы - охотников
всегда недоставало, мы же брались за любое дело.
Сам я с удовольствием занимался физическим трудом, не только ради
incognito - хотелось знать, как добывается кусок хлеба. Посейчас с утехою
вспоминаю дух свежего хлеба, и, хотя без преувеличения могу назвать себя
столетним старцем, поныне своими руками обрабатываю несколько полос земли,
сажаю и собираю урожай: горох, бобы, чечевицу, лук, чеснок, засеваю
несколько пригоршней пшеницы. Как видишь, самая простая, грубая снедь. На
работы нанимались, когда иссякала общинная казна, а я не хотел явно
расточать деньги, дабы не выдать себя. Случалось, люди отказывались даже от
недвижимого имущества, убежденные Иисусовой проповедью о бренности земного
богатства, и передавали деньги в общинную кассу, хотя учитель ничего не
спрашивал и не ставил никаких условий, чем и отличался от ессеев, почитавших
общинную казну за дело чуть ли не первостепенной важности. Такими субсидиями
держались порой довольно долго, но весьма скромно - даяния новых братьев
тоже были невелики. Многие близкие Иисусу люди, Симон к примеру, продолжали
заниматься своим ремеслом или хозяйствовали на земле всей семьей, да еще и
внаймы трудились; в общинную кассу отдавали долю на свои же самые
необходимые нужды, а порой и больше, коль имели достаток. Местные
мессианские общины, из коих набирались сторонники Иисуса, заводили
наличность только на случай смертей да иногда вспомоществований; ежели
случалось какое несчастье, собирали обязательную для всех складчину.
14. Во всех моих прикидках не учитываю наших собратий в несколько тысяч
голов, коих надлежит трактовать слушателями - они держались несколько иных
обычаев, нежели члены общины. Будучи в самых различных сектах, они
признавали свои организационные формы, с нами связывала их теология,
особенно теодицея Иисусова и его эсхатология, коли не противоречили уставу
их секты. В основном не противоречили, понеже все секты признавали иудейский
мессианизм, а терпимое и либеральное толкование Торы, возмущавшее
ортодоксов, было неслыханно популярно среди простых галилеян, ибо прощало
грехи при неизбежном и постоянном нарушении изживших себя мелочных запретов.
Не забывай, презираемые фарисеями и другими правоверными в Иудее,
амхаарцы жили бок о бок с иноверцами и неизбежно подпадали под греческое
либо сирийское влияние, тем не менее горячо жаждали сохранить верность
своему богу. Безжалостные же ритуальные требования во всех проявлениях
жизни, требования, невыполнимые для бедняков, лишь на каждом шагу
напоминали, сколь тяжко грешат против господа.
Представь себе уличного торговца: он и хотел бы соблюсти ритуальную
чистоту, да в силу обстоятельств постоянно прикасается к вещам нечистым, ибо
имеет дело с инаковерящими. Именно поэтому терпимое отношение к требованиям
Торы, авторитет чудодея, вдохновленного самим богом, привлекали к Иисусу
более сторонников, нежели его путаная мистика - мистики в те времена хватало
повсюду, да и на все случаи - на любовь и мщение одновременно.
15. Итак, начало будущей секте положило совсем немного людей, бродивших