Платов Сергей. Собака снова человек!

   А Сантана злорадно засмеялась и выжидательно уставилась на дело своих рук. Судя по ее побелевшим от напряжения губам, она была абсолютно готова к любому ответу своей противницы. Что ж, посмотрим, что сможет противопоставить этому доморощенному садовнику Симочка. Надеюсь, она не опозорит мои седины и выдаст ей что-нибудь оригинальное.
   Не опозорила, выдала… Мало того, своей оригинальностью она удивила даже меня. Наверное, коварная, но консервативная княгиня была готова ко всему, но только не к тому, что последовало далее.
   Моя любимая ведьма что-то прошептала, и тут же в окно влетела стая дятлов… да-да, обычных красно-головых дятлов. Лесные трудяги, не чирикая, бросились уничтожать сучья и ветки, сковавшие их повелительницу.
   Однако это было еще не всё. Дверь резко открылась, и мимо нас с невозмутимым видом проследовали несколько бобров. Откуда здесь взялись эти зубастые, я не знаю, но вкупе с дятлами они освободили Симу в один миг.
   Сделав свое дело, птицы совершили прощальный круг по комнате, опорожнили желудки на застывшую в оцепенении Сантану и вылетели в открытое окно.
   А бобры дожевали бывший стол, поклонились хозяйке и тоже покинули помещение. Речные строители оказались несколько культурнее пернатых, так что на этот раз Сантана не пострадала.
   Вот так, знай наших. Молодец бабанька, вся в меня пошла!
   – Ах, ты так?! – отряхиваясь от прощального подарка дятлов, заголосила Сантана. – Это же не по правилам!
   Странная она какая-то, какие вообще правила могут быть, когда речь идет о жизни и смерти? Эх, мне бы сейчас мое человеческое обличье да посох в руку, так я с этой поганкой и по правилам, и без в два счета бы расправился. Ладно, пусть даже без посоха и без очеловечивания. Снимите только заклятие – я ее в момент уделаю. А если не уделаю, так хотя бы укушу.
   Но накусаться вволю мне не дали. Сима проявила женский эгоизм и решила разобраться с бывшей подружкой сама. Что ж, буду снисходительным и на этот раз, не стану на нее обижаться.
   Но оказалось, что оскорбленная до глубины души Сантана сдаваться не собиралась. Она бросила на пол какую-то веточку, и в мгновение ока вместо безобидной растительности зашипела змея. Тварь окинула взором светелку и бросилась на Серафиму.
   Теперь настала очередь моей бабаньки мусорить в комнате. Она также бросила что-то на пол, и на пути змеи встала остроклювая цапля. Конечно, змея тут же попыталась укусить ее за лапу, но цапля своим длинным, острым клювом задолбала нападавшую гадину.
   Щелк – и вместо змеи появился огромный дымчатый волк с жуткими клыками и желтыми, словно янтарь, глазами. Прыжок, и волчара кубарем летит прочь. Вместо безобидной цапли его уже встретил бурый медведь. Интересно, и когда они успевают? Скажу по секрету, что я со своим знанием и умением такого каскада превращений выдать не могу. Вот тебе и ведьма, дитя природы.
   Волк, оценив противника, крутанулся вокруг своей оси и превратился в трехголового змея, плотоядно клацающего зубами и выпускающего через ноздри тоненькие струйки дыма. Надеюсь, эта поганка со своей змеюкой нам теремок не спалит? А то у меня есть планы на эту хибарку.
   Медведь, внимательно проследив за превращением противника, задрожал в воздухе и превратился в здоровенного детину, в лаптях и с жуткого вида мечом в руках. В какой-то момент мне даже показалось, что где-то на заднем плане мелькнула пышущая жаром деревенская печь, но этот факт на дальнейшее развитие событий ощутимого влияния не оказал.
   Змей не стушевался и попытался в три пасти слегка обглодать противника. Бородатый детинушка лелеял другие планы… и ловко откромсал две головы из трех. Получив отпор и растеряв всё свое численное преимущество, тот брякнулся об пол и превратился… в красну девицу.
   Бородач было замахнулся на нее мечом, но та даже не подумала защищаться. От неожиданности детинушка растерялся и опустил меч. В следующее мгновение эта самая девица одним прыжком подлетела к противнику и вцепилась ему в горло своими тонкими, но совсем неслабыми пальчиками.
   Теперь наступила моя очередь орать, что бой нечестный. Это надо же, использовать такие запрещенные приемы по отношению к несчастному богатырю! Это, знаете ли, не просто – огреть длинной, острой железякой хрупкую девицу самого что ни на есть мирного и субтильного вида. Требую переиграть бой, с учетом высказанных сейчас мной замечаний.
   Но у Сантаны на этот счет были совсем другие мысли. Шустрая красна девица ни на мгновение не ослабляла хватку, и придушенный детинушка уже хрипел в этих сомнительных объятиях.
   Тут я взглянул на Симу и понял, что дело обстоит гораздо хуже, чем мне представляется. Вместе с чудо-богатырем задыхалась и хрипела и сама Серафима. Оказалось, что вызванный ею молодец связан со своей хозяйкой весьма крепкой нитью – жизнью.
   Ну нет, ребята, это вообще ни в какие ворота не лезет! Я не привык проигрывать в борьбе с врагами и впредь также предпочитаю такой дурной привычки не иметь. Если я не придумаю в ближайшее время хоть что-нибудь, моя кормилица погибнет. Мало того, тогда жизнь моей невесты, да и моя будет под очень большим вопросом. И если к своей собачьей судьбе я отношусь спокойно, то за Селистену… Да если хоть один волос упадет с рыжей головы моей любимой… Стоп! А Селистена у нас почему не сказала своего веского, рыжего слова?
   – Ты него стоишь? — завопил я в ее голове.
   – Скажи, Дарюша, это всё? — трагическим голосом молвила моя избранница.
   Ох, как же хочется ее разочек кусануть, чтоб не задавала дурацких вопросов.
   – Будет всё, если ты не сделаешь что-нибудь!
   – Что я могу? – протянула боярышня. – Они же вон какие… ведьмы, одним словом.
   Надо немедленно придумать что-нибудь очень серьезное, чтобы вывести из оцепенения мою невесту. О, придумал, буду бить в самое больное место. Надеюсь, потом смогу ей объяснять, что просто пошутил?
   Если нет, то меня ждет участь этого здоровяка в лаптях, который уже повалился на пол.
   – Всё, я передумал на тебе жениться.
   – Что?! — взревела мелкая и впервые после того, как я снял с нее заклинание, зашевелилась. Это было просто необходимо ей, чтобы упереть кулачки в тощие бочка.
   Что ж, дело пошло, надо не останавливаться на достигнутом.
   – А что слышала! Зачем мне нужна такая мямля, которая будет стоять руки в боки, когда на ее глазах лишают жизни кормилицу будущего мужа! Конечно, свекровь у тебя ведьма, тут возразить нечего, но это еще не повод, чтобы вот так, чужими руками с ней расправиться! Вот я ради твоего папаши (чтоб он был здоров, старый ходок) своей жизни не пожалел, бросился его спасать. А ты?!
   Всё, пожалуй, хватит, а то вместо Сантаны она пришибет меня, а это будет явным перебором в нашей истории.
   – Ничего подобного! — заорала Селистена. – Это я отказываюсь выходить за тебя замуж! Ты наглый, дерзкий, безответственный тип! И я сама всем объявлю, что наша свадьба отменяется, как только спасу твою кормилицу. Она же не виновата, что воспитала такого проходимца!
   Примерно это я и рассчитывал услышать. Ага, так я тебе и дал отменить нашу свадьбу, держи карман шире! Нет, красотка, против судьбы не попрешь, и тебе в мужья достанется этот самый наглый, дерзкий, безответственный тип, то есть я. Потому что именно таким ты меня и любишь.
   Селистена в гневе – это зрелище не для слабонервных. По мне, лучше встретиться на узенькой дорожке с парочкой горных спиногрызов (не путать с луговыми!), чем с моей остроносенькой боярышней в гневе.
   Рыжая, сбросив оцепенение и уже трезво оценив ситуацию, взяла мой посох и, поигрывая им, словно простой палкой, неторопливо направилась к Сантане. Та в свою очередь уж очень была занята предвкушением своей победы, чтобы отвлекаться на маленького, конопатого, рыжего человечка за спиной. И, как оказалось, зря… Этот самый человечек – невеста колдуна, а это уже серьезно!
   В какой-то момент я засомневался, что именно предпримет боярышня, ведь мой посох в руках обычного человека не больше чем простая дубина. Но тут внимательно посмотрел на лицо моей избранницы, полное решимости, и мысленно застонал от предстоящего кощунства.
   Это же посох! В нем скрыта сила, способная вызывать бури, ураганы, менять русла рек, резать камень, словно масло! А она решила использовать его как простую кедровую палку с серебряным набалдашником. Какой кошмар!
   Хотя, положа лапу на сердце, признаю, что именно в качестве палки Селистена использовала мой посох весьма продуктивно. Она перехватила его поудобнее, подошла к нашей обидчице сзади и огрела ее по спине что есть силы.
   Вопль, который издала Сантана, сразу заставил меня простить Селистену за неуставное использование колдовской техники. Всегда приятно послушать, как вопит поверженный враг.
   Сантана, то ли от неожиданности, то ли сраженная непрофессиональным поведением нападающего, даже не попыталась применить к ней ни одного заклинания, а только закрывалась руками от разящего ее посоха.
   А посох разил и разил, серебряная голова собаки опускалась и опускалась на спину, руки, ноги, голову княгини с неизменной частотой и напором.
   На лице Селистены не было и намека на страх веред ведьмой, ей было абсолютно всё равно, что при плохом раскладе она может закончить свою жизнь в виде очаровательной рыжей лягушки на дальнем болоте. Именно поэтому слова, с которыми моя ненаглядная творила свою законную женскую месть, были самыми что ни на есть простыми и чисто женскими:
   – Это тебе за Кипеж-град! Это за всех обманутых тобою мужчин! Это за батюшку! Это за Шарика! Это за Матрену! Это за Даромира! Это за расстроенную свадьбу!
   Причем последняя фраза звучала не в пример чаще остальных. Надо будет после битвы обязательно попросить у нее прощения и заодно попросить выйти за меня замуж, а то нехорошо обманывать молоденьких девушек.
   Едва мой посох опустился на голову княгини, и бородач, и душившая его красна девица испарились, словно их и не было. Пока мелкая, но решительная боярышня таким не очень интеллигентным способом обрабатывала Сантану, моя бабанька изо всех сил старалась прийти в себя. Словно рыба, выброшенная на берег, она хватала воздух ртом и пыталась подняться. Наконец ей это удалось.
   Первым делом, лишь только она перевела дух, бабанька сняла с меня чары. С тех пор как она здесь появилась, она не раз пыталась это сделать (я это чувствовал), но – увы. Ну а теперь, пока Сантана занята спасением свого кукольного личика от праведного рыжего гнева, я получил возможность двигаться.
   Торопиться и пороть горячку я не стал: в деле мести спешка ни к чему. Я потянулся, чтобы вернуть затекшим мышцам былую гибкость, и посмотрел на верещащую княгиню взглядом проголодавшегося людоеда. Это ничего, что в мое меню не входят паленые Сантаны, будем считать, чго я занялся заготовками на зиму.
   Щелчок, и туда, где мгновение назад находилась княгиня, ударила молния. Каюсь, я немного погорячился с силой заклинания (уж больно лапы чесались), и струганая дубовая половая доска превратилась в горку дымящейся щепы. Надо бы поосторожнее быть, как-никак семейное имущество.
   Сантана, чудом ускользнувшая от моего разящего гнева, вскинула на меня свои зеленые глаза и всё поняла правильно. Да, я не собирался повторять предыдущие ошибки и оставлять ее «на закуску». Я собирался потребить ее прямо сейчас, в качестве главного блюда.
   Именно эта проницательность ее и спасла. Действительно, после изматывающей схватки с Серафимой у нее не было ни единого шанса уцелеть в битве со мной. И поэтому, вместо того чтобы принять бой и соответственно пасть в нем смертью храбрых, она предпочла банально остаться в живых и сбежать.
   Но ведьма не была бы ведьмой, если бы ушла просто так. И в тот момент, когда я уже было пустил в ход очередное заклинание, она вдруг сама что-то пробормотала, и в сторону Селистены метнулось сизое облачко. Не теряя ни мгновения, княжна обернулась в хищную куницу и в один прыжок оказалась на широком подоконнике.
   Выбор в общем-то у меня был очень даже невелик: или шарахнуть по всей строгости военного времени по этой пушистой пакости, или спасать свою конопатую судьбу. Надо ли говорить, что я выбрал второе.
   Сама боярышня даже не подозревала, какая опасность ей грозит. Убедившись, что я очнулся, она тут же охотно уступила мне почетное место победителя ведьмы, бросилась к Серафиме (заметьте, не ко мне!) и просто не видела, что происходит за ее спиной.
   Вместо боевого колдовства я пустил в ход защитное и попытался нейтрализовать происки Сантаны. В тот момент, когда куница прыгнула из окна на ветку стоящей у дома сосны, в горнице раздался оглушительный взрыв. Судя по всему, это сработала моя защита, которая разнесла прощальный привет княгини вдребезги.
   Вдруг мне показалось, что вслед за преображенной княгиней метнулась тень, но разобрать, что это или кто это был, я не успел. К тому же и у меня самого проблем было выше крыши. Стонала Серафима, визжала Селистена, мычала Матрена, а я метался между ними троими, пытаясь помочь всем сразу. Наконец осознав, что это невозможно, я бросился к боярышне.
   – Ты как? Что болит? Задело, да? – засыпал я вопросами солнечную.
   Вместо ответа она вдруг замолчала, хищно улыбнулась и отвесила мне пощечину. Вообще-то было совсем не больно, она скорее отбила свою ручонку, но я посчитал своим долгом возмутиться. Я ее спасаю, по ее милости врага упустил, а она рукоприкладством занимается. Хорошо еще, что у Золотухи голова крепкая и синяки под шерстью не видны, а то пришлось бы холодные компрессы ставить.
   – За что?! – потирая лапой ушибленную щеку, выразил я свое негодование.
   – За то, что отказался на мне жениться! – потирая отбитую руку, ответила Селистена.
   Ах вот оно в чем дело, а я и забыл. Ну чего не ляпнешь ради общего дела. Разве можно быть такой злопамятной?
   – Да ты что, я же просто пошутил! А ты что, поверила, да?
   Хлоп – и она отбила и вторую ладошку. Правда, на этот раз я успел подставить лохматую и мягкую шею, чтобы травма была не слишком сильной.
   – Конечно, поверила! Разве можно шутить такими вещами?!
   – А разве нет? – пожал я плечами и ловко увернулся от очередной затрещины.
   – Конечно, нет!
   – Как знать, я вообще всегда был против штампов и условностей. К тому же я вдруг вспомнил, что до сих пор не сделал тебе предложения.
   – Да? – искренне удивилась солнечная.
   – Так как-то само собой стало ясно, что мы созданы друг для друга и должны быть вместе, а самого предложения я тебе до сих пор не делал.
   – Ну и? – уже лукавым голосом произнесла Селистена.
   – И всё.
   – Что – всё?
   – Делаю.
   – Что делаешь? – не унималась мелкая.
   Тут я заметил, что на нас с нескрываемым интересом смотрят Серафима с Едреной-Матреной. Оказывается, пока мы разбирались с мелкой, они пришли в чувство и теперь внимательно следили за происходящим. Что ж, лишние зрители мне не помешают.
   Так как встать на одно колено в собачьем обличье весьма проблематично, то я просто сел, прислонил лапу к сердцу, чтобы добавить возвышенности минуте, и молвил торжественным голосом:
   – Несравненная Селистена Антиповна, я уже три года, словно мальчишка, влюблен в тебя. Ты вообще самое лучшее, самое солнечное, что было в моей жизни. До встречи с тобой я и не предполагал, что буду способен на такие чувства.
   Селистена изобразила на конопатом личике некоторое разочарование. Хм, а чего ей еще не хватает? Ладно, добавим.
   – Обязуюсь после свадьбы стать серьезным, степенным и правильным. Ну как?
   – Что – как?
   – Согласна стать моей женой?
   Мелкая недолго подумала и спокойным, будничным голосом, ответила:
   – Нет.
   – Не понял? – подпрыгнул я. – Это как это нет?
   – А так, – пожала плечами Селистена.
   Ну ничего себе! А я-то думал, что она обрадуется… Что ж, насильно мил не будешь. Да и правильно, кто я, собственно, такой? Ни кола ни двора, даже выпускные экзамены в скиту не сдал. А она? Умница, красавица, да к тому же еще дочь премьер-боярина.
   Голова у меня закружилась, и я чуть не упал на пол, так как до последнего продолжал глупо держать лапу у сердца. Сейчас я точно не помню, но, по-моему, я даже собирался в первый раз в жизни провалиться в обморок, как вдруг оказался в родных, худосочных объятиях, и тихий голосок прошептал мне на ухо:
   – Да ты что? Я же просто пошутила!
   Не поверите, в первое мгновение я даже пожалел, что спас ее от Сантаны! Ну разве можно так шутить? Я же не каменный, и меня переполняют всякие там лирические чувства, так что запросто от такой шуточки мог бы лапы откинуть.
   Пока я не получил несколько страстных поцелуев в нос, я не поверил, что она действительно умудрилась так неудачно пошутить. Наконец я взял себя в руки и даже выровнял свое дыхание.
   – Так, значит, ты согласна?
   – Конечно, согласна, дурачок мой. Но только при одном условии.
   – При каком это? – осторожно поинтересовался я.
   – Ты мне пообещаешь, что не будешь после свадьбы стараться стать серьезным, степенным и правильным, а останешься таким, какой ты есть. Надеюсь, это не очень тяжелое условие?
   – Не очень, – хмыкнул я. – Обещаю, что до старости лет ты со мной не соскучишься. Годится?
   – Да, – мурлыкнула моя избранница и опять заключила меня в свои объятия. Дорого бы я дал, чтобы в этот момент хоть на минуту опять стать человеком. Но, увы, пока это невозможно.
   – Ребята, век бы смотрела, не шелохнувшись, но уж больно всё тело затекло, – раздался до глубины, души знакомый бас Матрены.
   – Да уж, закатили представление, – не осталась в стороне и Сима.
   – Можно подумать, что вам было неприятно смотреть на нас, – беззлобно огрызнулся я.
   – Да приятно, приятно, – отмахнулась Серафима. – Однако, с вашего позволения, я вас временно верну на землю. Ты чего верещала-то?
   Конечно, последний вопрос относился к мелкой.
   – Так жглось, – почему-то покраснев, ответила боярышня.
   – Я вроде аккуратно защиту поставил, – пожал я плечами, – а где жглось-то?
   Моя прелесть покраснела еще гуще, замялась и наконец ответила, показав пальцем на то место, на котором обычно сидят люди:
   – Тут.
   Я хотел сморозить очередную шуточку, но, вспомнив небольшой урок, который совсем недавно преподала мне Селистена, передумал. Серафима переглянулась с Матреной, и обе также сумели подавить смех. Но, судя по их напряженным лицам, это далось им непросто.
   – Странно, а сарафан вроде не прожжен, – тоном знатока оповестил я окружающих после должного осмотра.
   – Раз так, значит, ерунда, до свадьбы заживет! – дала небольшой выход чувствам Серафима и вдруг резко обернулась к окну. – Ну чего прячешься, заходи!
   Мы все с удивлением уставились на окно. Спустя мгновение на подоконнике вольготно расположился ястреб весьма внушительных размеров. Птица была мне прекрасно знакома, и я приветливо крикнул:
   – Добро пожаловать, многоуважаемый Серогор! А я уж, грешным делом, думал, что на этот раз сам со своими проблемами справлюсь.
   Ястреб встрепенулся, проворчал что-то и в момент обернулся моим наставником – белым колдуном Серогором.
   – Ага, справишься ты, как же, – продолжал бубнить Серогор, уже в человеческом обличье. – А еще считаешься лучшим учеником в скиту.
   – А вы что, не согласны с этим фактом, или в мое отсутствие на это звание появились другие претенденты? – парировал я.
   – Оставь его, – примирительно заговорила Серафима. – Знаешь же, что он сделал всё, что от него зависело. Скажи лучше, чего это ты так долго ждал и не вмешался сразу?
   Перевод разговора на новую тему мне очень даже понравился. Конечно, придет время, и я сам с удовольствием послушаю критику моего наставника. Как-никак опыт – это неоценимый запас знаний, как нужно поступать в ситуациях, которые никогда не должны больше повторяться. Но сейчас не хотелось бы отвлекаться на такие мелочи.
   Между тем Серогор медлил с ответом, и мне даже показалось, что его бледное лицо покрыл легкий румянец.
   – Ты чего мнешься, словно красна девица, здесь же все свои. Так чего ты медлил там у себя на веточке?
   Белый колдун еще немного посомневался, окинул присутствующих лукавым взглядом и наконец сказал:
   – Посмотреть хотел.
   – На что? – не поняла Сима.
   – Когда еще из-за меня будут выяснять отношения две такие шикарные женщины.
   Я аж присвистнул. Ну дает наставничек, это лихо, даже с моей точки зрения!
   – Ах ты старый пень, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, проговорила Серафима. – А если бы меня прибили?
   – Ничего с тобой не стало бы, – вжимая голову в плечи, пробурчал Серогор. – Если бы Селистена не принялась молотить Сантану посохом, я бы вмешался мгновенно.
   Серафима от такого признания даже рот раскрыла. Не скрою, мой рот также раскрылся сам собой. Старички не перестают меня удивлять.
   – Кстати, Даромир, – постарался улизнуть с опасной темы Серогор. – Посох – это предмет колдовской гордости и хранилище силы, а не простая дубина.
   Вы не поверите, но, находясь под впечатлением от откровений белого колдуна, я ничего не сказал в ответ. Хотя где-то в глубине души я прекрасно понимаю его: стать свидетелем того, как за тебя дерутся две прекрасные (особенно та, что зовут Симой) ведьмы, – это незабываемо. Осталось только узнать подробности, а то я до сих пор не понимаю – кто, с кем, когда и почему.
   – Но должен признать, что столь необычное использование Селистеной посоха и принесло в конце концов победу. Сантана была готова отразить любое колдовство, но оказалась бессильна против такого поворота событий. В общем, хочу со всей ответственностью заявить, что вы все были на высоте. Особенно ты, моя ненаглядная. Одни дятлы с бобрами чего стоили – я, когда их увидел, чуть с ветки не свалился от хохота.
   Я всегда говорил, что простая, но искренняя лесть как нельзя кстати подходит к таким ситуациям. Готовая взорваться Сима тут же сдулась, покраснела и бросила своему старому воздыхателю:
   – Ладно, потом с тобой поговорим. Скажи лучше, ты ее догнал?
   – Нет, слишком быстро по деревьям носится.
   Сима сверкнула глазами, но ничего больше не сказала. Ну а раз так, я тоже промолчал, предварительно прикусив себе язык. Ага, так я и поверил, что от великого колдуна могла унести ноги какая-то куница.
   – Может, настало время нам всё объяснить? – выразила всеобщее мнение Матрена. – Я так понимаю, это не первая ваша встреча с Сантаной?
   – Не первая, – протянула Сима и вопрошающе посмотрела на Серогора.
   Тот немного посомневался и махнул рукой:
   – Да ладно, чего там, рассказывай. Ребята наверняка считают, что мы и молодыми-то никогда не были, так пусть узнают, как их старички когда-то зажигали.
   Я переглянулся с Селистеной, и мы расположились поудобнее, чтобы выслушать рассказ моей кормилицы. Сразу хочу сказать, что услышанное заставило по-другому взглянуть и на Симочку, и на белого колдуна. И как у них только наглости хватало корить меня за невинные шалости?
   Начала свой рассказ Серафима просто и без затей:
   – А что тут рассказывать? Просто я увела Серогора прямо со свадьбы с Сантаной, и всё.
   Понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить услышанное.
   – Погоди-ка. Кто кого у кого увел? – начал я осторожно распутывать клубок сложных взаимоотношений старшего поколения.
   – Я у Сантаны, – со вздохом повторила Сима.
   – Со свадьбы? – подключилась к расследованию Селистена.
   – Да, прямо из-за стола.
   Я только присвистнул от удивления.
   – Чего ты рассвистелся-то? – взвилась Сима. – Можно подумать, если бы Антип настоял на свадьбе твоей Селистены с Феликлистом, ты не отчебучил бы что-то подобное!
   – Ну наверняка отчебучил, – согласился я. – Но это совсем другое дело.
   – Интересно, это почему это?
   – Женихов, в отличие от невест, воровать не принято, – брякнул я первое, что пришло в голову.
   – Что значит – не принято? Что за дискриминация! Невест воровать можно, а женихов нет? Ну уж дудки! Даешь равноправие!
   Выдержав небольшую паузу и немного успокоившись, великовозрастная хулиганка начала вспоминать:
   – Ну да, увлеклась немного, но ничего поделать с собой не могла. Приехала на свадьбу лучшей подруги, увидела ее жениха, да так и обмерла. Влюбилась в него без памяти. Да и он ответил мне взаимностью, сердце не обманешь.
   Тут в повествование вмешался красный как рак Серогор:
   – Нас с Сантаной обручили еще детьми. Наши родители обо всём договорились, ударили по рукам, а нам оставалось только выполнить их волю. Сантана была красивая, видная девушка, так что отсутствие любви меня не сильно беспокоило. Знаете, как говорится: стерпится – слюбится. И наверняка бы стерпелось, если бы не Серафима.
   – До свадьбы Серогора оставались считаные дни, мы провели их вместе и поняли, что созданы друг для друга, – мечтательным голосом поведала Серафима и вдруг резко сменила тон: – Ведь предлагала ему: давай сбежим, а он заладил словно истукан: нельзя, нельзя…
   – Но ведь нельзя же, – робко молвил белый колдун.
   – Конечно, нельзя, – буркнула Серафима, – но можно. Если бы не я, до сих пор мучился бы с нелюбимой женой.
   – А так мучается она, – резонно заметила Селистена.
   – Эх, девочка, – вздохнула Сима, – скажи, что лучше: чтобы были счастливы два человека, а один несчастен или несчастны все три?
   – Не знаю, – честно призналась мелкая.
   – И я не знаю, – выдала кормилица и чуть погодя добавила: – Сейчас не знаю, а тогда знала абсолютно точно – два счастливых лучше.