Страница:
Им и этого было много, они могли бы не говорить вовсе.
Тиль взял у нее из рук зажигалку.
— А мне какая разница? — хмыкнула она, прикуривая.
— Что? Ах, да... Он хотел сказать: “Вообще-то я против курения”.
Тиль подумал, что они понимают друг друга даже лучше, чем требуется.
У нее зазвонил терминал. Внутренний карман был растянут пистолетами, и трубка лежала там свободно. Лежала и наигрывала одну из дежурных мелодий.
Тиль заглянул девушке в глаза, и та, зажмурившись, покачала головой.
— Нет выбора, — прошептала она. — Да. Слушаю.
— Мисс Лаур, еще раз напоминаю, что отвечать на вызов следует быстрее.
— Гм. Да. Учту.
— Будьте добры, пригласите Хагена.
— Кого?.. — Она отрывает трубку от уха, смотрит на мертвого блондина, потом на Тиля. — Так это ты?..
—Давай. — Он берет у нее терминал. — С кем имею честь?..
— Я представляю компанию “Глобалис”. Здравствуйте, герр Хаген. Вам известно о том, что площадь оцеплена. Здание, в котором вы находитесь, через минуту будет уничтожено. У вас шестьдесят секунд. Этого достаточно, чтобы подняться на крышу и сесть в вертолет. Вместе с нашей коллегой. И вашей... не только родственницей, но уже и коллегой тоже. Если вы не предпочтете второй вариант.
— Семь ракет... — кивает Тиль.
Девушка удивленно вскидывает брови, он делает жест: сосредоточься. Она чуть напрягается — сильно не нужно, это уже скоро — и видит, что восьмой снаряд разорвется прямо в установке. Перед пуском люди покинут комнату, но стены в доме на такой удар не рассчитаны. Альберт окажется в соседнем кабинете, когда его придавит плитой перекрытия. Если б он не глушил себя этой жвачкой...
— Ваш выбор сводится к двум вариантам, герр Хаген. Второй — смерть. Выбирайте, мы ждем. И если вы вдруг решите, что вариантов больше...
— Вертолет заминирован, я знаю.
— С вами приятно иметь дело. До скорой встречи. Тиль выключает терминал.
— Я позвоню Альберту, — быстро говорит девушка. — Он тут командует, и...
— Не надо звонить. Вероятность залпа стопроцентная. Эту ловушку построил не Альберт. И вряд ли ее построила твоя Компания... Ты работаешь в “Глобал”? И что, хорошо ли они платят?
— Я тебя не продавала! Я вообще... сама...
Тиль поворачивается к блондину, вздыхает. Оглядывает людей — некоторые уже спустились в холл и обнаружили, что там не лучше. Два покойника по сравнению с десятками изуродованных тел — это почти не страшно. Внизу разгорается настоящая паника — только теперь. Кто-то пытался выйти на улицу, но дальше дверей не дошел. Крики смешиваются в неистовый коктейль. Полиция уже едет и скоро будет. Но залп из соседнего дома будет раньше. А еще раньше с крыши ресторана сорвется и исчезнет в ночном небе легкий вертолет без огней и опознавательных знаков.
— Не красней, сестра, тебе не идет. Продал меня Ситцев. Но я его не виню. У него тоже не было выбора... скорее всего. Тут другое. Совсем другое...
Она бросает взгляд на часы.
— Пойдем, Тиль. Пора.
— Нет.
— Как это “нет”?..
— Просто. Нет.
—Ты спятил? Не убьют же они тебя! Ты в курсе, что им нужно?
— Я не биолог. Но поневоле стал разбираться.
— Ну! Может, тебе еще понравится!.. — Девушка тянет его к лестнице, но Тиль не двигается.
— Пилой по черепу — это никому еще не нравилось, — говорит он.
— Какой пилой?..
— Циркулярной. А то, что ты подумала, я бы и добровольно сдал. Хоть ведро. Не сразу, конечно...
— Не может быть! Ты ошибаешься.
— Посмотри вперед. Сама все поймешь.
— Ты ошибаешься! — настойчиво повторила она.
— Да, я ошибся. Только не сейчас. Гораздо раньше. Это была... ошибка, — сказал Тиль, медленно убирая пистолет. — Ошибка...
— Разойтись! Очистить улицу!
Тиль сидел на кровати, глядя в темный угол. Вертолет приблизился, полоснул по зданию прожектором, и стена в спальне на мгновение стала ослепительно-белой.
Тиль сдвинул ногой разбросанные по полу вещи и достал пистолет.
Девушка во сне улыбалась. Как ее там?.. Ирина Кравец. Он еле вспомнил имя, словно прошел эти двое суток сам, физически. Да можно сказать, что и прошел...
— Освободить тротуар! — снова заорали внизу. Самоубийца, окаменев от ужаса, стоял на карнизе и смотрел на противоположные окна. Прямо Тилю в лицо.
— Спасут, не боись... В следующий раз повыше заберешься.
Тиль отложил пистолет и начал одеваться. Застегивая ремень, он услышал на кровати шорох.
— Уже проснулась?
— Я не спала.
— Знаю. — Он протянул Ирине руку. — Отдай “ствол”.
— Что, совсем не страшно?
— Совсем.
— Такой крутой, да? Я ведь могу выстрелить.
— Можешь. Но не выстрелишь.
— Почему? — Ирина, кажется, обиделась.
— Это у тебя надо спросить.
— Так ты правда?..
— Форвард, — кивнул он.
— И ты все знаешь?
— Зачем мне все? Я знаю только то, что мне нужно. — Тиль подошел к кровати и забрал у девушки пистолет. — Перед тем как вызвать полицию, надень трусы хотя бы.
Она набрала воздуха, но так и не возразила.
— Вызовешь. И правильно сделаешь. Нормальный поступок нормального человека.
— Ты...
— Не буду я тебя убивать. Хотя надо бы, конечно... — Тиль поднял с пола сумочку и, вытряхнув оттуда терминал, разбил его стену. — Еще есть?.. Ладно, я сам. — Не включая свет, он нашел в соседней комнате вторую трубку. — Счастливо! Я захлопну, не волнуйся.
Оставив дверь открытой, он направился к лифтам. Ирина будет ждать хлопка — долго. Он успеет выйти на улицу и поймать такси.
Спустя полчаса он был в аэропорту. Подойдя к билетному автомату, Тиль вложил в приемник ИД-карту.
— Господин Кучеренко, спасибо за выбор компании “Глобал-Транс”. Посадка на ваш рейс уже объявлена.
— Пожалуйста...
Он побродил по сверкающему суматошному залу, съел жареную колбаску от “Мутер Шульц” и, когда до вылета оставалось десять минут, включил терминал Ирины.
— Николай?.. Спишь?.. Не важно, кто говорит. Вот тебе адрес: улица Малая Полянка, дом сто тридцать два, квартира девятьсот семнадцать. Федор Полушин. В ближайшие часы его попытаются убить. Почему в полицию не звоню? А ты что, Ефимов, не полиция? Запомни: Федор Полушин. Если опоздаешь, он будет на твоей совести, — сказал Тиль и, вырвав из трубки аккумулятор, бросил ее в урну.
Подходя к эскалатору, он задержался — огромный монитор на стене показывал знакомое здание.
“Успешно завершилось спасение самоубийцы на улице адмирала Мартыненко, — поползли внизу титры. — Мужчина пытался свести счеты с жизнью. Жильцы из дома напротив заметили человека на карнизе и позвонили в Службу спасения. Высотная группа доставила...”
Этот репортаж Тиль уже видел, однако он постоял еще немного, убеждаясь, что все совпадает.
Ошибки не было, форвертс не умел ошибаться. Вот и сейчас, этой ночью, он предупредил: нужно бежать. Куда угодно — подальше от Москвы, от всего Содружества. Здесь появилось то, против чего он бессилен. Что-то непонятное, страшное. Чья-то большая цель, для которой любые жертвы — оправданны.
Форвертс сделал все, что мог, но выбор был не за ним.
Тиль шагнул на ленту эскалатора, и та понесла его вверх. Он обернулся к экрану — титры, перекрасившись в желтый, уведомляли:
“Продолжается розыск особо опасного преступника...”
Беги! Беги!
— Пассажиров, вылетающих рейсом “двести семнадцать”, просим поспешить на посадку, — объявили в зале.
— Бегу... — буркнул Тиль.
— Что?.. Что вы сказали?
— Ваша фамилия Лаур?
Инспектор не говорил, он орал: у дороги горела цистерна, и шум дождя сливался с ревом пламени.
Элен непонимающе посмотрела на полицейского, потом на длинную колонну перед светящимся указателем “МОСКВА — MOSKAU — MOSCOW”. Потом — на часы.
— О, черт...
— Я вас не слышу!
— Да. Лаур.
Он бегло осмотрел салон и задержал взгляд на ее коленях.
— Воспаления легких не боитесь? — спросила Элен, прикуривая и доставая из кармана две сотни.
— Всего хорошего. — Полицейский отдал ей ИД-карту и левой рукой принял деньги. Правой он коротко, щегольски козырнул. — Забыл предупредить! Спутниковые навигаторы в Москве не работают.
Элен подняла стекло! Навигатор ей был ни к чему. Пока инспектор доил пассажиров соседнего “Скайкру-зера”, она успела увидеть около двух суток из вероятного будущего.
Броневики разъехались в стороны, и черный “Лексус-Т2” пересек границу города.
Дождь в Москве был мощный и плотный, как декорация ко Всемирному потопу. Казалось, он не кончится никогда. Но Элен знала, что он прекратится через два часа семнадцать минут.
Она боялась, что однажды потеряет интерес к жизни. Каждый раз, возвращаясь из длительного форвертс, Элен чувствовала себя так, будто прожила его на самом деле. Это состояние напоминало тусклое утро после невероятно реального сна, но, как и сон, всегда проходило.
Реальность — всегда оставалась.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
— Наши счетчики установлены на всех федеральных трассах, на всех вокзалах и во всех аэропортах! С нуля часов первого января они, не щадя сил и средств нашего спонсора, учитывали каждого прибывающего. И сейчас нам сообщили, что Северо-Западное шоссе привело в Москву... стомиллионного гостя!! — возопил ведущий.
Вся его речь состояла из сплошных восклицательных знаков — Элен подумала, что в жизни он должен быть хмырем и занудой. Тем не менее она дослушала.
— В ближайшее время итоги конкурса “Москва хлебосольная” будут объявлены, но уже сейчас принимаются ставки на гостя под номером... Двести миллионов! Появится ли он до конца года? Интрига нарастает! Благодарим за поддержку брокерскую контору “Фатум” и лично господина Ульриха Козаса, — понизив голос, но все так же восторженно добавил хмырь.
— Ага-а... — протянула Элен.
Сбросив газ, она прижала “Лексус” к тротуару. Светофоры на пустом перекрестке бестолково мигали желтым. На улице почти рассвело, но людей еще не было, лишь впереди, через два квартала, угадывалось шевеление возле мусорных баков — бродяга готовился к завтраку.
— А теперь переходим к основной части! — продолжал ведущий. — Кто же он, этот счастливчик? Вы волнуетесь?.. Поверьте, я волнуюсь не меньше... Напомню, что спонсором конкурса “Москва хлебосольная” выступает компания “Глобал-Транс”... Итак, информация уже пришла. Стомиллионным гостем стал... стал...
Раздалась барабанная дробь. Элен вздохнула и, приоткрыв окно, выбросила окурок.
— Вот уж порадовали...
— Это молодая женщина, приехавшая на черном “Лексусе-Т2”, номерной знак “20-20-20-LL”! Поздравляем! Наш приз в миллион евро достается вам!
— Почему не сто? — буркнула Элен. — Раз уж я стомиллионная...
— Поздравляем! И добро пожаловать! Если кто-то сейчас видит эту машину — посигнальте! Не отказывайте себе в удовольствии, сообщите об удаче первым! Мы обязательно разыщем победительницу и вручим ей приз! Вы еще услышите ее голос! Следите за нашими анонсами и за сетевой версией программы...
Элен тронула педаль, но тут раздался вызов терминала. Не доехав до перекрестка, она снова затормозила.
— Мисс Лаур, доброе утро, — сказали в трубке.
— Вечер. Я еще не ложилась.
— Как угодно. Уточняю задание, мисс Лаур. Прибыть на место вам нужно прямо сейчас.
— Так я и еду, — проронила Элен, глядя на плетущуюся мимо мокрую собаку.
— Э-э... Постарайтесь доехать побыстрее, прошу вас. Нам известно, что спутниковые навигаторы в Москве не работают. Сейчас вы получите оптимальный маршрут...
— Малую Полянку я найду, не беспокойтесь.
— Как вам будет угодно, — повторил абонент. — И вот еще что. Если вы опоздаете...
— К чему я опоздаю? — Элен постаралась удивиться.
— Там, куда вы едете, планируется убийство. У нас есть такие сведения. Мы ни в коем случае не хотим вовлекать вас в криминальные истории. Поэтому, если вы все же не успеете... и если убийство произойдет раньше, чем вы там окажетесь...
— Ясно. Соваться не буду. А кого убьют? — спросила она невинно.
— Не убьют, мисс Лаур, а намереваются убить, — возразили в трубке. — Уж вы-то должны понимать разницу.
— Я понимаю, понимаю. Итак?..
— Вы слышали про него. Это Федор Полушин.
— Да-а-а?! — Элен снова удивилась. Натурально или не очень — она не знала. Удивилась, как смогла. — Кому же он помешал? За что его?..
В этот раз начальство казалось откровенней, и она чувствовала, что его можно дожать. Впрочем, никакого предыдущего раза и не было, он лишь мог быть.
“Уж ты-то должна понимать разницу...”
— Кому помешал Полушин и почему его хотят убить... — собеседник замялся. — Это и есть те вопросы, на которые мы ищем ответ.
— И давно мы занимаемся частными расследованиями? Я-то считала, что мы выпускаем пиво, мониторы, игрушки для извращенцев и так далее.
— Это касается форвардов, мисс Лаур. Не только Полушина. Всех. Боюсь, что и вас тоже... в некоторой степени.
— Меня? Но я ничего такого не вижу... С чего вы взяли?..
— Вам это необходимо? Что ж, слушайте.
В трубке помолчали, затем что-то щелкнуло, и мужской голос произнес:
— Здравствуйте. Ордер на Федора Полушина. Двадцать четыре часа.
Снова тишина. И снова щелчок. Тот же голос:
— Здравствуйте. Ордер на Федора Полушина. Один час. — Пауза.
— Мисс Лаур, это все, чем мы располагаем.
— Первый звонок был...
— Вчера утром. Поэтому мы вас и отправили в Москву.
— А второй? — Элен торопливо прикурила.
— Только что. И если ему верить, до гибели Полушина осталось совсем немного. А причина верить у нас есть.
— Значит, вам звонили и раньше?
— Да, мы уже получали подобные предупреждения. После третьего мы выяснили, что речь идет о форвардах. И...
— Предупреждения всегда сбывались, — мрачно закончила Элен.
Она вспомнила, как сидела в машине и слушала. Этого еще не было, она никогда не проезжала ту эстакаду, однако голос узнала сразу. Не блондин, кто-то другой. Тот, кто звонил в исследовательский отдел Компании и сообщал о каждом убийстве. И он позвонит еще. И этот голос зазвучит снова. Голос из форвертс. А форвертс — это то, что будет.
“Здравствуйте. Ордер на Элен Лаур. Двенадцать минут...”
— Да, мисс Лаур, предупреждения всегда сбываются, — подтвердил собеседник.
На перекрестке неожиданно возник темно-зеленый “Хаммер” — выскочил с боковой улицы, взвизгнул скатами и умчался к центру.
— Всего хорошего, мисс Лаур. Надеемся, вы не опоздаете.
— И вам — всего. И я — надеюсь...
“Хаммер” напомнил, что действительность отличается от варианта. Выигрыш на радио, звонок из Компании, второй “ордер” на Полушина — всего этого Элен раньше не видела, поскольку этого не видел ее форвертс. Он что-то проглядел и построил вероятное будущее без учета какого-то важного фактора. И сейчас, когда вариант начал реализовываться, это проявилось.
Больше всего Элен смущало уточнение с Федором Полушиным. Тот, кто собирался его убить, почему-то перенес время и, что самое странное, — поставил в известность Компанию. Словно убийство было задумано как некая показательная акция.
Элен знала, чем закончится эта бессмысленная охота. Кто-то выведет Компанию на Тиля Хагена — не Альберт, не Михаэль Ситцев, не она сама, хотя все они окажутся в этом замешаны. Вероятно, окажутся, поправилась Элен. Но основную роль сыграет тот, кого не заметил даже форвертс Хагена, раз уж тот попадется в ловушку...
— Теперь — вряд ли, — пробормотала Элен, выруливая на перекресток.
Бродяга все так же пасся у помойки, однако чем ближе она подъезжала, тем яснее видела, что к мусору он не притрагивается. Сложив руки за спиной, он расхаживал вокруг баков, будто охранял их, — вкупе с полицейским плащом, почти новым, это выглядело правдоподобно и оттого еще более странно.
Подняв голову, мужчина отогнул поля шляпы так, чтобы вода сливалась за спину, и почесал белую клокастую бороду. Затем сошел с тротуара и встал посреди дороги. Встречные полосы были свободны, и Элен начала забирать влево. Старик сделал два шага в сторону — как раз под колеса. Элен снова тронула руль, и он шагнул обратно. Она пощупала в куртке пистолет — бродяга многозначительно сунул руки в карманы.
Когда до него оставалось метров пятьдесят, на приборной панели зазвенел радар. Машина затормозила, едва не сбив старика, но тот даже не шелохнулся.
— Выгодно застраховал жизнь? — крикнула Элен. По крыше и капоту, сливаясь в оглушительную дробь, колотили крупные капли. Она выключила “дворники”, от этого шорох дождя стал еще громче. Несколько секунд Элен смотрела на мужчину. Потом улыбнулась. Он медленно вынул руку из кармана и потянул себя за бороду. Борода была, как у Сайта-Клауса, на резинке.
— Хаген?..
Обойдя машину, Тиль открыл дверь и уселся рядом.
— А если бы я тебя задавила?
— Ты? Меня?..
— Откуда образ? — поинтересовалась Элен, разглядывая его одежду.
— Из помойки только плащ. Небритость куплена в аэропорту, с хорошей летней скидкой. Промокла... — Он отжал бороду на пол. — Куда едем?
— А то сам не знаешь. — Она задумалась, припоминая дорогу, и направила “Лексус” к центру.
— Разворачивайся, — сказал Тиль. — У Полушина справятся без нас.
— Кто?
— А то сама не знаешь. Элен, чуть помедлив, кивнула.
— Только они время перенесли, — сказала она. — Ты в курсе?
— Нет.
Она достала терминал и кинула его Тилю на колени. Тот, ничего не спрашивая, ввел ее пароль: Школьное прозвище плюс даты рождения обеих бабушек, итого — девятнадцать знаков.
Трубка сыграла дежурную мелодию и воспроизвела: “Вам это необходимо?.. Что ж, слушайте... Здравствуйте. Ордер на Федора Полушина. Двадцать четыре часа... Здравствуйте. Ордер на Федора Полушина. Один час... Мисс Лаур, это все, чем мы располагаем...”
— Вот как оно, значит, выглядит, — мрачно проговорил Тиль, стирая запись. — “Ордер”... “Здравствуйте”...
— Меня это тоже бесит. “Здравствуйте”! — скривившись, повторила Элен.
— Но к Полушину мы все равно не поедем. Полиция уже там, и проку от нас не будет.
— Ладно. — Она дождалась перекрестка и, почти не снижая скорости, развернулась — через все ряды, вкруговую.
— Всегда так опасно ездишь? — осведомился Тиль.
— Нет же никого.
— Это “раз”. И “два”?..
— И два: со мной в машине самый-самый...
— Мощный форвард, — закончил за нее Тиль. — Ты еще про гордость семейства хотела пошутить? Семейство наше давно развалилось, Лена.
— Элен, — поправила она.
— Хорошо.
— Мог бы сам сообразить.
— Вот об этом и речь, сестра. Держаться на взводе двадцать четыре часа в сутки невозможно. Форвертс не устает... но владельца утомляет. Сильно.
— Утомляет, — согласилась Элен.
— Так что давай договоримся не перевешивать своих забот на другого.
— День?.. Неделя?.. Месяц?.. На сколько договариваемся?
— Этого я тоже не вижу. Предлагаю — на всю Жизнь.
— Смело.
— На всю оставшуюся, — добавил Тиль.
— Ты себе уже отмерил?
— Я гаданием не занимаюсь. Отмерил до вечера, а там поглядим.
Солнце поднялось, и граффити на стенах уже не светились, а лишь отсвечивали, чаще — модным лиловым.
— Ну и что ты намерил? — спросила Элен. — Куда теперь едем?
— Есть нормальная гостиница.Нормальная — в смысле тихая. Ты ведь ночью не спала? Мне тоже не удалось, я прямо с самолета. Отдохнуть нам надо.
— Отдыхать обязательно вместе? — Кровати могут быть разными.
— Я не о том. С чего ты взял, что нам по пути?
— Увидел, конечно.
— Это не причина, а следствие, — бросила Элен.
— Если ты меня вспомнила... должна помнить и все предыдущее.
— Помню. Такой форвертс у меня впервые. Глубокий и затяжной, как нырок в преисподнюю. Только... очень ясный он был. Слишком ясный. У тебя...
— Тоже, — отозвался Тиль. — Чуть не перепутал его с реальностью. Зато теперь я кое-что знаю.
— И я...
— Знаем такое, без чего было бы трудно.
— Ты правда советуешь мне порвать с этой Компанией?
— Я еще ничего не сказал.
— Да перестань, Тиль!
— Ну... а ты сама-то как думаешь? Конечно, порвать. И с этой Компанией, и с любой другой.
— Они просто так не отпустят. Особенно сейчас. Я им нужна.
— Мы всегда будем нужны. Не “Глобал”, так “Юни”, не “Юни”, так еще кому-нибудь. Единственный выход — ни с кем не ссориться и ни с кем не дружить.
— Соломон выискался!..
Встречный “Мерседес” ни с того ни с сего мигнул фарами. Тащившийся за ним разбитый “Форд” капризно бибикнул.
— О!.. — Элен усмехнулась. — Представляешь...
— Почему миллион? — равнодушно спросил Тиль. — Логичнее было бы сто.
Она побарабанила по рулю.
— С тобой скучно, братец.
— Неужели?..
Элен быстро взглянула ему в глаза и отвернулась. Через несколько часов она скажет: “С тобой здорово, Тили...” И дело было не в том, что она это увидела. И даже не в том, что это увидел он. Они уже все почувствовали и, еще не прикасаясь друг к другу, стали ближе. Пока это был лишь вариант — и Элен и Тиль могли его изменить. Но оба знали, что менять ничего не будут.
В кадр попал холодильник, обычный “Самсунг”, обклеенный рецептами из дамских журналов. Левая дверца открылась, и Элен, тяжело сглотнув, отодвинула тарелку. Морозильная камера была набита заиндевевшим мясом — посреди, между ногой и чем-то неопределенным, виднелось голубое женское лицо.
— ...старшей сестры Евы Прутко, — скороговоркой закончил ведущий.
На экране возникла другая квартира: книжный стеллаж, окно в пасмурное небо и треснувший аквариум без воды. Тиль медленно покачал головой. Эту комнату он знал хорошо.
В центре показалась лужа разбавленной розовой крови. И два тела.
Полушин с простреленным сердцем лежал на спи-(Не. Рядом, в глубоком кресле, словно вбитый гвоздями, сидел блондин из “Поросячьего визга”. Свесившаяся рука сжимала “стейджер”. Вокруг, как кораблики, из воды светили боками свежие гильзы. Очень много корабликов.
— Выкинь свой пистолет, — буркнул Тиль.
— Да-да, — обронила Элен.
— Трудно сказать, имел ли место ошибочный диагноз или у Рудольфа Прутко на фоне одного заболевания развивалось второе, скрытое, — продолжал комментировать репортер. — Люди, страдающие дебильностью, как правило, не склонны к насильственным действиям. Вспышки агрессии более характерны для маниакально-депрессивного психоза. Если же мы имеем дело с убийством не случайным, а запланированным, то речь может идти о параноидной шизофрении. Ни того, ни другого у Прутко не наблюдалось. Однако восстанавливать картину теперь придется не врачам, а полиции.
Монитор показал огороженный турникетами подъезд. Ефимов неторопливо вышел из дома и поднял воротник — дождь закончился, но на улице было еще сыро.
— Господин следователь... — Ему в лицо ткнулись микрофоны.
— Рано! — Он раздраженно отодвинул камеру и направился к машине.
— Господин следователь!..
— Пока могу сообщить, что это... — Ефимов поморщился. — Это необычный преступник.
— Необычный преступник, совершивший необычное преступление, — подхватил голос за кадром. — Во время перестрелки были ранены двое сотрудников полиции, один находится в критическом состоянии. Необходимо добавить, что это опытные сыщики, за плечами у них долгие годы службы и множество блестящих операций. Как случилось, что душевнобольной человек сумел оказать им столь эффективное сопротивление, остается загадкой. Будет ли найден ответ — неизвестно. Ввиду особой опасности преступника полиция была вынуждена открыть огонь на поражение.
На экране вновь появился блондин: рубашка, изрубленная пулями в кашу, и расслабленное, ничего не выражающее лицо.
— Его все-таки пристрелили... — глухо произнесла Элен.
— Он возьмет себе другого, — отозвался Тиль. — Любого другого. Из любой психушки.
— Кто возьмет?..
— Не знаю. Но этот Рудольф Прутко... по-моему, он не форвард.
— Я тоже так подумала. Тогда, в “Поросячьем визге”... в какой-то момент. Но я ведь и раньше с ним сталкивалась...
— Да, я видел.
Они говорили о том, чего не было, — встреча Элен и блондина произошла не в реальности, а лишь в вероятном будущем. Нормальный человек не стал бы обсуждать это всерьез, но здесь, в гостиничном номере за семь евро в сутки, находились ненормальные. Будущее в их понимании мало чем отличалось от настоящего и было такой же частью жизни — странной, противоестественной жизни форварда.
— В доме у Козаса этот Рудольф Прутко... Он показался мне очень сильным, — проговорила Элен. — Там, возле лифта, меня спасла только Компания. Он опережал меня на каждом шагу. Судя по тому, как он себя вел...
— Не он себя вел, его вел кто-то другой. Ясно?
— Нет.
Тиль взял у нее из рук зажигалку.
— А мне какая разница? — хмыкнула она, прикуривая.
— Что? Ах, да... Он хотел сказать: “Вообще-то я против курения”.
Тиль подумал, что они понимают друг друга даже лучше, чем требуется.
У нее зазвонил терминал. Внутренний карман был растянут пистолетами, и трубка лежала там свободно. Лежала и наигрывала одну из дежурных мелодий.
Тиль заглянул девушке в глаза, и та, зажмурившись, покачала головой.
— Нет выбора, — прошептала она. — Да. Слушаю.
— Мисс Лаур, еще раз напоминаю, что отвечать на вызов следует быстрее.
— Гм. Да. Учту.
— Будьте добры, пригласите Хагена.
— Кого?.. — Она отрывает трубку от уха, смотрит на мертвого блондина, потом на Тиля. — Так это ты?..
—Давай. — Он берет у нее терминал. — С кем имею честь?..
— Я представляю компанию “Глобалис”. Здравствуйте, герр Хаген. Вам известно о том, что площадь оцеплена. Здание, в котором вы находитесь, через минуту будет уничтожено. У вас шестьдесят секунд. Этого достаточно, чтобы подняться на крышу и сесть в вертолет. Вместе с нашей коллегой. И вашей... не только родственницей, но уже и коллегой тоже. Если вы не предпочтете второй вариант.
— Семь ракет... — кивает Тиль.
Девушка удивленно вскидывает брови, он делает жест: сосредоточься. Она чуть напрягается — сильно не нужно, это уже скоро — и видит, что восьмой снаряд разорвется прямо в установке. Перед пуском люди покинут комнату, но стены в доме на такой удар не рассчитаны. Альберт окажется в соседнем кабинете, когда его придавит плитой перекрытия. Если б он не глушил себя этой жвачкой...
— Ваш выбор сводится к двум вариантам, герр Хаген. Второй — смерть. Выбирайте, мы ждем. И если вы вдруг решите, что вариантов больше...
— Вертолет заминирован, я знаю.
— С вами приятно иметь дело. До скорой встречи. Тиль выключает терминал.
— Я позвоню Альберту, — быстро говорит девушка. — Он тут командует, и...
— Не надо звонить. Вероятность залпа стопроцентная. Эту ловушку построил не Альберт. И вряд ли ее построила твоя Компания... Ты работаешь в “Глобал”? И что, хорошо ли они платят?
— Я тебя не продавала! Я вообще... сама...
Тиль поворачивается к блондину, вздыхает. Оглядывает людей — некоторые уже спустились в холл и обнаружили, что там не лучше. Два покойника по сравнению с десятками изуродованных тел — это почти не страшно. Внизу разгорается настоящая паника — только теперь. Кто-то пытался выйти на улицу, но дальше дверей не дошел. Крики смешиваются в неистовый коктейль. Полиция уже едет и скоро будет. Но залп из соседнего дома будет раньше. А еще раньше с крыши ресторана сорвется и исчезнет в ночном небе легкий вертолет без огней и опознавательных знаков.
— Не красней, сестра, тебе не идет. Продал меня Ситцев. Но я его не виню. У него тоже не было выбора... скорее всего. Тут другое. Совсем другое...
Она бросает взгляд на часы.
— Пойдем, Тиль. Пора.
— Нет.
— Как это “нет”?..
— Просто. Нет.
—Ты спятил? Не убьют же они тебя! Ты в курсе, что им нужно?
— Я не биолог. Но поневоле стал разбираться.
— Ну! Может, тебе еще понравится!.. — Девушка тянет его к лестнице, но Тиль не двигается.
— Пилой по черепу — это никому еще не нравилось, — говорит он.
— Какой пилой?..
— Циркулярной. А то, что ты подумала, я бы и добровольно сдал. Хоть ведро. Не сразу, конечно...
— Не может быть! Ты ошибаешься.
— Посмотри вперед. Сама все поймешь.
— Ты ошибаешься! — настойчиво повторила она.
— Да, я ошибся. Только не сейчас. Гораздо раньше. Это была... ошибка, — сказал Тиль, медленно убирая пистолет. — Ошибка...
00:00:00
За окном раздалась первая сирена, над домом завис вертолет. Вскоре появились и машины: хлопнули дверцы, затопали ботинки, кто-то каркнул в мегафон:— Разойтись! Очистить улицу!
Тиль сидел на кровати, глядя в темный угол. Вертолет приблизился, полоснул по зданию прожектором, и стена в спальне на мгновение стала ослепительно-белой.
Тиль сдвинул ногой разбросанные по полу вещи и достал пистолет.
Девушка во сне улыбалась. Как ее там?.. Ирина Кравец. Он еле вспомнил имя, словно прошел эти двое суток сам, физически. Да можно сказать, что и прошел...
— Освободить тротуар! — снова заорали внизу. Самоубийца, окаменев от ужаса, стоял на карнизе и смотрел на противоположные окна. Прямо Тилю в лицо.
— Спасут, не боись... В следующий раз повыше заберешься.
Тиль отложил пистолет и начал одеваться. Застегивая ремень, он услышал на кровати шорох.
— Уже проснулась?
— Я не спала.
— Знаю. — Он протянул Ирине руку. — Отдай “ствол”.
— Что, совсем не страшно?
— Совсем.
— Такой крутой, да? Я ведь могу выстрелить.
— Можешь. Но не выстрелишь.
— Почему? — Ирина, кажется, обиделась.
— Это у тебя надо спросить.
— Так ты правда?..
— Форвард, — кивнул он.
— И ты все знаешь?
— Зачем мне все? Я знаю только то, что мне нужно. — Тиль подошел к кровати и забрал у девушки пистолет. — Перед тем как вызвать полицию, надень трусы хотя бы.
Она набрала воздуха, но так и не возразила.
— Вызовешь. И правильно сделаешь. Нормальный поступок нормального человека.
— Ты...
— Не буду я тебя убивать. Хотя надо бы, конечно... — Тиль поднял с пола сумочку и, вытряхнув оттуда терминал, разбил его стену. — Еще есть?.. Ладно, я сам. — Не включая свет, он нашел в соседней комнате вторую трубку. — Счастливо! Я захлопну, не волнуйся.
Оставив дверь открытой, он направился к лифтам. Ирина будет ждать хлопка — долго. Он успеет выйти на улицу и поймать такси.
Спустя полчаса он был в аэропорту. Подойдя к билетному автомату, Тиль вложил в приемник ИД-карту.
— Господин Кучеренко, спасибо за выбор компании “Глобал-Транс”. Посадка на ваш рейс уже объявлена.
— Пожалуйста...
Он побродил по сверкающему суматошному залу, съел жареную колбаску от “Мутер Шульц” и, когда до вылета оставалось десять минут, включил терминал Ирины.
— Николай?.. Спишь?.. Не важно, кто говорит. Вот тебе адрес: улица Малая Полянка, дом сто тридцать два, квартира девятьсот семнадцать. Федор Полушин. В ближайшие часы его попытаются убить. Почему в полицию не звоню? А ты что, Ефимов, не полиция? Запомни: Федор Полушин. Если опоздаешь, он будет на твоей совести, — сказал Тиль и, вырвав из трубки аккумулятор, бросил ее в урну.
Подходя к эскалатору, он задержался — огромный монитор на стене показывал знакомое здание.
“Успешно завершилось спасение самоубийцы на улице адмирала Мартыненко, — поползли внизу титры. — Мужчина пытался свести счеты с жизнью. Жильцы из дома напротив заметили человека на карнизе и позвонили в Службу спасения. Высотная группа доставила...”
Этот репортаж Тиль уже видел, однако он постоял еще немного, убеждаясь, что все совпадает.
Ошибки не было, форвертс не умел ошибаться. Вот и сейчас, этой ночью, он предупредил: нужно бежать. Куда угодно — подальше от Москвы, от всего Содружества. Здесь появилось то, против чего он бессилен. Что-то непонятное, страшное. Чья-то большая цель, для которой любые жертвы — оправданны.
Форвертс сделал все, что мог, но выбор был не за ним.
Тиль шагнул на ленту эскалатора, и та понесла его вверх. Он обернулся к экрану — титры, перекрасившись в желтый, уведомляли:
“Продолжается розыск особо опасного преступника...”
Беги! Беги!
— Пассажиров, вылетающих рейсом “двести семнадцать”, просим поспешить на посадку, — объявили в зале.
— Бегу... — буркнул Тиль.
Плюс 2 часа
— Лаур? Элен Лаур?— Что?.. Что вы сказали?
— Ваша фамилия Лаур?
Инспектор не говорил, он орал: у дороги горела цистерна, и шум дождя сливался с ревом пламени.
Элен непонимающе посмотрела на полицейского, потом на длинную колонну перед светящимся указателем “МОСКВА — MOSKAU — MOSCOW”. Потом — на часы.
— О, черт...
— Я вас не слышу!
— Да. Лаур.
Он бегло осмотрел салон и задержал взгляд на ее коленях.
— Воспаления легких не боитесь? — спросила Элен, прикуривая и доставая из кармана две сотни.
— Всего хорошего. — Полицейский отдал ей ИД-карту и левой рукой принял деньги. Правой он коротко, щегольски козырнул. — Забыл предупредить! Спутниковые навигаторы в Москве не работают.
Элен подняла стекло! Навигатор ей был ни к чему. Пока инспектор доил пассажиров соседнего “Скайкру-зера”, она успела увидеть около двух суток из вероятного будущего.
Броневики разъехались в стороны, и черный “Лексус-Т2” пересек границу города.
Дождь в Москве был мощный и плотный, как декорация ко Всемирному потопу. Казалось, он не кончится никогда. Но Элен знала, что он прекратится через два часа семнадцать минут.
Она боялась, что однажды потеряет интерес к жизни. Каждый раз, возвращаясь из длительного форвертс, Элен чувствовала себя так, будто прожила его на самом деле. Это состояние напоминало тусклое утро после невероятно реального сна, но, как и сон, всегда проходило.
Реальность — всегда оставалась.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
НИКОГДА
Лаур
— Мы приветствуем стомиллионного гостя Москвы! — прорвалось из динамиков. Элен уже хотела перестроиться на музыку, но в этот момент щелкнул прикуриватель. Пока она подносила его к сигарете, радио успело выстрелить:— Наши счетчики установлены на всех федеральных трассах, на всех вокзалах и во всех аэропортах! С нуля часов первого января они, не щадя сил и средств нашего спонсора, учитывали каждого прибывающего. И сейчас нам сообщили, что Северо-Западное шоссе привело в Москву... стомиллионного гостя!! — возопил ведущий.
Вся его речь состояла из сплошных восклицательных знаков — Элен подумала, что в жизни он должен быть хмырем и занудой. Тем не менее она дослушала.
— В ближайшее время итоги конкурса “Москва хлебосольная” будут объявлены, но уже сейчас принимаются ставки на гостя под номером... Двести миллионов! Появится ли он до конца года? Интрига нарастает! Благодарим за поддержку брокерскую контору “Фатум” и лично господина Ульриха Козаса, — понизив голос, но все так же восторженно добавил хмырь.
— Ага-а... — протянула Элен.
Сбросив газ, она прижала “Лексус” к тротуару. Светофоры на пустом перекрестке бестолково мигали желтым. На улице почти рассвело, но людей еще не было, лишь впереди, через два квартала, угадывалось шевеление возле мусорных баков — бродяга готовился к завтраку.
— А теперь переходим к основной части! — продолжал ведущий. — Кто же он, этот счастливчик? Вы волнуетесь?.. Поверьте, я волнуюсь не меньше... Напомню, что спонсором конкурса “Москва хлебосольная” выступает компания “Глобал-Транс”... Итак, информация уже пришла. Стомиллионным гостем стал... стал...
Раздалась барабанная дробь. Элен вздохнула и, приоткрыв окно, выбросила окурок.
— Вот уж порадовали...
— Это молодая женщина, приехавшая на черном “Лексусе-Т2”, номерной знак “20-20-20-LL”! Поздравляем! Наш приз в миллион евро достается вам!
— Почему не сто? — буркнула Элен. — Раз уж я стомиллионная...
— Поздравляем! И добро пожаловать! Если кто-то сейчас видит эту машину — посигнальте! Не отказывайте себе в удовольствии, сообщите об удаче первым! Мы обязательно разыщем победительницу и вручим ей приз! Вы еще услышите ее голос! Следите за нашими анонсами и за сетевой версией программы...
Элен тронула педаль, но тут раздался вызов терминала. Не доехав до перекрестка, она снова затормозила.
— Мисс Лаур, доброе утро, — сказали в трубке.
— Вечер. Я еще не ложилась.
— Как угодно. Уточняю задание, мисс Лаур. Прибыть на место вам нужно прямо сейчас.
— Так я и еду, — проронила Элен, глядя на плетущуюся мимо мокрую собаку.
— Э-э... Постарайтесь доехать побыстрее, прошу вас. Нам известно, что спутниковые навигаторы в Москве не работают. Сейчас вы получите оптимальный маршрут...
— Малую Полянку я найду, не беспокойтесь.
— Как вам будет угодно, — повторил абонент. — И вот еще что. Если вы опоздаете...
— К чему я опоздаю? — Элен постаралась удивиться.
— Там, куда вы едете, планируется убийство. У нас есть такие сведения. Мы ни в коем случае не хотим вовлекать вас в криминальные истории. Поэтому, если вы все же не успеете... и если убийство произойдет раньше, чем вы там окажетесь...
— Ясно. Соваться не буду. А кого убьют? — спросила она невинно.
— Не убьют, мисс Лаур, а намереваются убить, — возразили в трубке. — Уж вы-то должны понимать разницу.
— Я понимаю, понимаю. Итак?..
— Вы слышали про него. Это Федор Полушин.
— Да-а-а?! — Элен снова удивилась. Натурально или не очень — она не знала. Удивилась, как смогла. — Кому же он помешал? За что его?..
В этот раз начальство казалось откровенней, и она чувствовала, что его можно дожать. Впрочем, никакого предыдущего раза и не было, он лишь мог быть.
“Уж ты-то должна понимать разницу...”
— Кому помешал Полушин и почему его хотят убить... — собеседник замялся. — Это и есть те вопросы, на которые мы ищем ответ.
— И давно мы занимаемся частными расследованиями? Я-то считала, что мы выпускаем пиво, мониторы, игрушки для извращенцев и так далее.
— Это касается форвардов, мисс Лаур. Не только Полушина. Всех. Боюсь, что и вас тоже... в некоторой степени.
— Меня? Но я ничего такого не вижу... С чего вы взяли?..
— Вам это необходимо? Что ж, слушайте.
В трубке помолчали, затем что-то щелкнуло, и мужской голос произнес:
— Здравствуйте. Ордер на Федора Полушина. Двадцать четыре часа.
Снова тишина. И снова щелчок. Тот же голос:
— Здравствуйте. Ордер на Федора Полушина. Один час. — Пауза.
— Мисс Лаур, это все, чем мы располагаем.
— Первый звонок был...
— Вчера утром. Поэтому мы вас и отправили в Москву.
— А второй? — Элен торопливо прикурила.
— Только что. И если ему верить, до гибели Полушина осталось совсем немного. А причина верить у нас есть.
— Значит, вам звонили и раньше?
— Да, мы уже получали подобные предупреждения. После третьего мы выяснили, что речь идет о форвардах. И...
— Предупреждения всегда сбывались, — мрачно закончила Элен.
Она вспомнила, как сидела в машине и слушала. Этого еще не было, она никогда не проезжала ту эстакаду, однако голос узнала сразу. Не блондин, кто-то другой. Тот, кто звонил в исследовательский отдел Компании и сообщал о каждом убийстве. И он позвонит еще. И этот голос зазвучит снова. Голос из форвертс. А форвертс — это то, что будет.
“Здравствуйте. Ордер на Элен Лаур. Двенадцать минут...”
— Да, мисс Лаур, предупреждения всегда сбываются, — подтвердил собеседник.
На перекрестке неожиданно возник темно-зеленый “Хаммер” — выскочил с боковой улицы, взвизгнул скатами и умчался к центру.
— Всего хорошего, мисс Лаур. Надеемся, вы не опоздаете.
— И вам — всего. И я — надеюсь...
“Хаммер” напомнил, что действительность отличается от варианта. Выигрыш на радио, звонок из Компании, второй “ордер” на Полушина — всего этого Элен раньше не видела, поскольку этого не видел ее форвертс. Он что-то проглядел и построил вероятное будущее без учета какого-то важного фактора. И сейчас, когда вариант начал реализовываться, это проявилось.
Больше всего Элен смущало уточнение с Федором Полушиным. Тот, кто собирался его убить, почему-то перенес время и, что самое странное, — поставил в известность Компанию. Словно убийство было задумано как некая показательная акция.
Элен знала, чем закончится эта бессмысленная охота. Кто-то выведет Компанию на Тиля Хагена — не Альберт, не Михаэль Ситцев, не она сама, хотя все они окажутся в этом замешаны. Вероятно, окажутся, поправилась Элен. Но основную роль сыграет тот, кого не заметил даже форвертс Хагена, раз уж тот попадется в ловушку...
— Теперь — вряд ли, — пробормотала Элен, выруливая на перекресток.
Бродяга все так же пасся у помойки, однако чем ближе она подъезжала, тем яснее видела, что к мусору он не притрагивается. Сложив руки за спиной, он расхаживал вокруг баков, будто охранял их, — вкупе с полицейским плащом, почти новым, это выглядело правдоподобно и оттого еще более странно.
Подняв голову, мужчина отогнул поля шляпы так, чтобы вода сливалась за спину, и почесал белую клокастую бороду. Затем сошел с тротуара и встал посреди дороги. Встречные полосы были свободны, и Элен начала забирать влево. Старик сделал два шага в сторону — как раз под колеса. Элен снова тронула руль, и он шагнул обратно. Она пощупала в куртке пистолет — бродяга многозначительно сунул руки в карманы.
Когда до него оставалось метров пятьдесят, на приборной панели зазвенел радар. Машина затормозила, едва не сбив старика, но тот даже не шелохнулся.
— Выгодно застраховал жизнь? — крикнула Элен. По крыше и капоту, сливаясь в оглушительную дробь, колотили крупные капли. Она выключила “дворники”, от этого шорох дождя стал еще громче. Несколько секунд Элен смотрела на мужчину. Потом улыбнулась. Он медленно вынул руку из кармана и потянул себя за бороду. Борода была, как у Сайта-Клауса, на резинке.
— Хаген?..
Обойдя машину, Тиль открыл дверь и уселся рядом.
— А если бы я тебя задавила?
— Ты? Меня?..
— Откуда образ? — поинтересовалась Элен, разглядывая его одежду.
— Из помойки только плащ. Небритость куплена в аэропорту, с хорошей летней скидкой. Промокла... — Он отжал бороду на пол. — Куда едем?
— А то сам не знаешь. — Она задумалась, припоминая дорогу, и направила “Лексус” к центру.
— Разворачивайся, — сказал Тиль. — У Полушина справятся без нас.
— Кто?
— А то сама не знаешь. Элен, чуть помедлив, кивнула.
— Только они время перенесли, — сказала она. — Ты в курсе?
— Нет.
Она достала терминал и кинула его Тилю на колени. Тот, ничего не спрашивая, ввел ее пароль: Школьное прозвище плюс даты рождения обеих бабушек, итого — девятнадцать знаков.
Трубка сыграла дежурную мелодию и воспроизвела: “Вам это необходимо?.. Что ж, слушайте... Здравствуйте. Ордер на Федора Полушина. Двадцать четыре часа... Здравствуйте. Ордер на Федора Полушина. Один час... Мисс Лаур, это все, чем мы располагаем...”
— Вот как оно, значит, выглядит, — мрачно проговорил Тиль, стирая запись. — “Ордер”... “Здравствуйте”...
— Меня это тоже бесит. “Здравствуйте”! — скривившись, повторила Элен.
— Но к Полушину мы все равно не поедем. Полиция уже там, и проку от нас не будет.
— Ладно. — Она дождалась перекрестка и, почти не снижая скорости, развернулась — через все ряды, вкруговую.
— Всегда так опасно ездишь? — осведомился Тиль.
— Нет же никого.
— Это “раз”. И “два”?..
— И два: со мной в машине самый-самый...
— Мощный форвард, — закончил за нее Тиль. — Ты еще про гордость семейства хотела пошутить? Семейство наше давно развалилось, Лена.
— Элен, — поправила она.
— Хорошо.
— Мог бы сам сообразить.
— Вот об этом и речь, сестра. Держаться на взводе двадцать четыре часа в сутки невозможно. Форвертс не устает... но владельца утомляет. Сильно.
— Утомляет, — согласилась Элен.
— Так что давай договоримся не перевешивать своих забот на другого.
— День?.. Неделя?.. Месяц?.. На сколько договариваемся?
— Этого я тоже не вижу. Предлагаю — на всю Жизнь.
— Смело.
— На всю оставшуюся, — добавил Тиль.
— Ты себе уже отмерил?
— Я гаданием не занимаюсь. Отмерил до вечера, а там поглядим.
Солнце поднялось, и граффити на стенах уже не светились, а лишь отсвечивали, чаще — модным лиловым.
— Ну и что ты намерил? — спросила Элен. — Куда теперь едем?
— Есть нормальная гостиница.Нормальная — в смысле тихая. Ты ведь ночью не спала? Мне тоже не удалось, я прямо с самолета. Отдохнуть нам надо.
— Отдыхать обязательно вместе? — Кровати могут быть разными.
— Я не о том. С чего ты взял, что нам по пути?
— Увидел, конечно.
— Это не причина, а следствие, — бросила Элен.
— Если ты меня вспомнила... должна помнить и все предыдущее.
— Помню. Такой форвертс у меня впервые. Глубокий и затяжной, как нырок в преисподнюю. Только... очень ясный он был. Слишком ясный. У тебя...
— Тоже, — отозвался Тиль. — Чуть не перепутал его с реальностью. Зато теперь я кое-что знаю.
— И я...
— Знаем такое, без чего было бы трудно.
— Ты правда советуешь мне порвать с этой Компанией?
— Я еще ничего не сказал.
— Да перестань, Тиль!
— Ну... а ты сама-то как думаешь? Конечно, порвать. И с этой Компанией, и с любой другой.
— Они просто так не отпустят. Особенно сейчас. Я им нужна.
— Мы всегда будем нужны. Не “Глобал”, так “Юни”, не “Юни”, так еще кому-нибудь. Единственный выход — ни с кем не ссориться и ни с кем не дружить.
— Соломон выискался!..
Встречный “Мерседес” ни с того ни с сего мигнул фарами. Тащившийся за ним разбитый “Форд” капризно бибикнул.
— О!.. — Элен усмехнулась. — Представляешь...
— Почему миллион? — равнодушно спросил Тиль. — Логичнее было бы сто.
Она побарабанила по рулю.
— С тобой скучно, братец.
— Неужели?..
Элен быстро взглянула ему в глаза и отвернулась. Через несколько часов она скажет: “С тобой здорово, Тили...” И дело было не в том, что она это увидела. И даже не в том, что это увидел он. Они уже все почувствовали и, еще не прикасаясь друг к другу, стали ближе. Пока это был лишь вариант — и Элен и Тиль могли его изменить. Но оба знали, что менять ничего не будут.
Полушин
— По заключению врачей, Рудольф Прутко страдал олигофренией в степени дебильности и не представлял угрозы для общества, — тараторил репортер. — Два раза в год Прутко проходил плановое обследование в стационаре, остальное время он находился у себя дома, На попечительстве...В кадр попал холодильник, обычный “Самсунг”, обклеенный рецептами из дамских журналов. Левая дверца открылась, и Элен, тяжело сглотнув, отодвинула тарелку. Морозильная камера была набита заиндевевшим мясом — посреди, между ногой и чем-то неопределенным, виднелось голубое женское лицо.
— ...старшей сестры Евы Прутко, — скороговоркой закончил ведущий.
На экране возникла другая квартира: книжный стеллаж, окно в пасмурное небо и треснувший аквариум без воды. Тиль медленно покачал головой. Эту комнату он знал хорошо.
В центре показалась лужа разбавленной розовой крови. И два тела.
Полушин с простреленным сердцем лежал на спи-(Не. Рядом, в глубоком кресле, словно вбитый гвоздями, сидел блондин из “Поросячьего визга”. Свесившаяся рука сжимала “стейджер”. Вокруг, как кораблики, из воды светили боками свежие гильзы. Очень много корабликов.
— Выкинь свой пистолет, — буркнул Тиль.
— Да-да, — обронила Элен.
— Трудно сказать, имел ли место ошибочный диагноз или у Рудольфа Прутко на фоне одного заболевания развивалось второе, скрытое, — продолжал комментировать репортер. — Люди, страдающие дебильностью, как правило, не склонны к насильственным действиям. Вспышки агрессии более характерны для маниакально-депрессивного психоза. Если же мы имеем дело с убийством не случайным, а запланированным, то речь может идти о параноидной шизофрении. Ни того, ни другого у Прутко не наблюдалось. Однако восстанавливать картину теперь придется не врачам, а полиции.
Монитор показал огороженный турникетами подъезд. Ефимов неторопливо вышел из дома и поднял воротник — дождь закончился, но на улице было еще сыро.
— Господин следователь... — Ему в лицо ткнулись микрофоны.
— Рано! — Он раздраженно отодвинул камеру и направился к машине.
— Господин следователь!..
— Пока могу сообщить, что это... — Ефимов поморщился. — Это необычный преступник.
— Необычный преступник, совершивший необычное преступление, — подхватил голос за кадром. — Во время перестрелки были ранены двое сотрудников полиции, один находится в критическом состоянии. Необходимо добавить, что это опытные сыщики, за плечами у них долгие годы службы и множество блестящих операций. Как случилось, что душевнобольной человек сумел оказать им столь эффективное сопротивление, остается загадкой. Будет ли найден ответ — неизвестно. Ввиду особой опасности преступника полиция была вынуждена открыть огонь на поражение.
На экране вновь появился блондин: рубашка, изрубленная пулями в кашу, и расслабленное, ничего не выражающее лицо.
— Его все-таки пристрелили... — глухо произнесла Элен.
— Он возьмет себе другого, — отозвался Тиль. — Любого другого. Из любой психушки.
— Кто возьмет?..
— Не знаю. Но этот Рудольф Прутко... по-моему, он не форвард.
— Я тоже так подумала. Тогда, в “Поросячьем визге”... в какой-то момент. Но я ведь и раньше с ним сталкивалась...
— Да, я видел.
Они говорили о том, чего не было, — встреча Элен и блондина произошла не в реальности, а лишь в вероятном будущем. Нормальный человек не стал бы обсуждать это всерьез, но здесь, в гостиничном номере за семь евро в сутки, находились ненормальные. Будущее в их понимании мало чем отличалось от настоящего и было такой же частью жизни — странной, противоестественной жизни форварда.
— В доме у Козаса этот Рудольф Прутко... Он показался мне очень сильным, — проговорила Элен. — Там, возле лифта, меня спасла только Компания. Он опережал меня на каждом шагу. Судя по тому, как он себя вел...
— Не он себя вел, его вел кто-то другой. Ясно?
— Нет.