Ранецкий Александр. Мятеж воина

   Эвинд тоже стиснул зубы, преодолевая подступающую тошноту, и тревожно глянул на Аньо. Компенсаторы гиганта-крейсера гасили большую часть напряжения, но для Ки-Маар это был уже шестой прыжок, и четыре из них он перенес в крошечном, не приспособленном для смягчения шока челноке. Эвинд хорошо знал, во что превращается при переходе малейшая царапина на человеческом теле – что же говорить о страшных ранах юноши! Непонятно было, как он еще оставался в живых. Прорыв корабля из подпространства мог погубить его.
   – Я продержусь, – сизыми сухими губами прошептал Аньо.
   Каждый волосок на теле встал дыбом, беззвучный гул накатывался со всех сторон, ввинчивался в кости, в плоть, в мозг. На какой-то миг вибрация стала невыносимой… И вдруг прекратилась в один миг – словно корабль с протяжным звоном прорвал наконец преградивший ему путь гигантский натянутый платок. Вокруг была уже не бездна подпространства, крейсер вернулся в реальный космос.
   Эвинд дернул головой, чтобы вытряхнуть из ушей завязшую там нежданную тишину. И в этот момент Тадж бросился на него, нанося короткий смертоносный удар. Дурнота штурмовика была чистой воды притворством; он выжидал для атаки момент перехода, когда, по его расчетам, враг был бы наиболее беспомощен.
   Но Эвинд совершил слишком много прыжков в почти не защищенном малыше-истребителе и научился не обращать внимания на шок. Он успел на полпальца уклониться от кулака Мерта Дэмлина – удар Черного Шлема отбросил его далеко назад, но не убил.
   С рыком ярости штурмовик бросился на Эвинда. Блеснула короткая вспышка, сильно запахло озоном, и парализованный Тадж тяжело упал на пол. Дон Аньо опустил руку с шокером.
   Преодолевая жгучую боль, секунд-лейтенант с трудом выпрямился и с лучевиком наперевес взглянул на коммодора.
   Глесс Грамеан больше не колебался.
   – Отсек связи! – громко, отрывисто скомандовал он. – Соединить меня с полковником Морианом из стратегической разведки, немедленно! Пароль: "Дон Аньо"!
   Полковник Сойн Мориан умел казаться невзрачным и незаметным – таким, во всяком случае, Эвинд помнил его по базе Кризи. Но сейчас, облаченный в светло-синий парадный мундир, стоящий под лазорево-черным имперским флагом в центре какого-то помещения, начальник отдела стратегической разведки был образцом спокойного благородства и удивительного достоинства. Искусство произвести нужное впечатление немало значило в его работе.
   – Мой коммодор! – Мориан вскинул руку в салюте.
   – Мой полковник! – нарочито официально отозвался астролетчик.
   – Я рад быть вам полезен, мой коммодор, – очень вежливо сказал начальник отдела разведки.
   Глесс Грамеан прокашлялся, будто у него запершило в горле:
   – Штаб-крейсер сто семь четырнадцать под моим командованием принял на борт перехваченный у базы Кризи неопознанный раанский челнок. Его пилот потребовал связи с вами, ссылаясь на срочность и секретность своей информации.
   – Благодарю вас, мой коммодор. – Мориан наклонил голову. – Вы оказали Империи большую услугу. А теперь позвольте мне поговорить с Аньо.
   Коммодор молча качнулся в сторону, чтобы медустановка с перебежчиком попала в поле видимости гиперсвязи.
   – Мой мальчик! – Мориан сделал шаг вперед, протягивая руки, словно мог обнять Аньо. – Что с тобой? Ты ранен?..
   – Это не важно. Я должен отчитаться в результатах своей миссии.
   – Как скажешь. – Полковник нетерпеливо повернулся к Глессу Грамеану: – Мой коммодор, было бы неплохо, если бы вы могли оставить нас вдвоем. Кажется, вы сами сказали мне, что информация Аньо является секретной.
   С усмешкой в уголках губ Глесс Грамеан искоса взглянул на Эвинда, стоявшего вне круга видеозоны.
   – Боюсь, из соображений безопасности коммодору пока придется остаться здесь, – решительно заявил секунд-лейтенант.
   – Это еще кто там?! – нахмурился Мориан. Эвинд сделал короткий шаг вперед.
   – Секунд-лейтенант Шад Эвинд, командир эскадрильи девять четыре нуля "гамма" два-восемь, из зоны безопасности базы Кризи.
   – Так… – Полковник Мориан переводил взгляд с Грамеана на Аньо, с того на Эвинда и на оружие в его руках, наведенное в спину коммодору. – Кажется, я начинаю понимать… Так где вы говорите, мой коммодор, подобрали Дона Аньо? И когда это произошло?
   – Посреди Безымянного скопления, – пробормотал командир "Непобедимого". – Девять субъективных галачасов назад.
   Мориан еще раз посмотрел на вооруженного Эвинда.
   – Вы решили сыграть в свою игру, коммодор, – усмехнулся он, – и обойти меня перед Великим Домом… пока этот секунд-лейтенант каким-то образом не расставил все на свои места. Право, мне жаль, Грамеан, что амбиции завели вас настолько далеко. – Он повернулся к Аньо: – Ты дождешься прибытия в штаб, мой мальчик? Я встречу тебя на Галлеанд.
   Ки-Маар покачал головой:
   – Времени мало… Назовите мне пароль сейчас… если связь защищена.
   – Связь защищена. – Мориан чуть помедлил, затем замысловатым движением соединил ладони: – "Светлая Дева, спокойствие ниспошли сердцу моему, твердость духу моему, крепость разуму моему"…
   – "Ныне и присно и во веки веков". – закончил Аньо.
   – Эту молитву матери читали перед сном детям твоего мира.
   – Пока в мой мир не пришли рааны.
   – Я слушаю тебя, Дон Аньо.
   Разведчик устремил в потолок немигающий взгляд светлых глаз:
   – Информация, которой я располагаю, позволяет считать на определенных условиях с раанами можно сосуществовать мирно.
   – Продолжай, – бесцветным голосом велел шеф стратегической разведки.
   – Мне придется напомнить некоторые обстоятельства, предшествовавшие нашему знакомству с вами, полковник Мориан, – сухо, четко, как автомат, проговорил Аньо. – Восемь галалет назад мне довелось спасти жизнь пленного раана довольно высокого ранга. Затем я сам попал в руки раан, но некогда спасенный мною почти галагод скрывал меня среди особей своего клана, а затем передал представителям Империи.
   По возвращении из плена меня допрашивали, и я не мог скрыть удивление и интерес, который вызвали у меня рааны. Даже моя ненависть к ним не помешала мне увидеть, что далеко не все они тупые, безжалостные животные, какими мы привыкли их считать. По счастью, меня допрашивали не Стражи Крови, а военная разведка. К тому времени мы уже знали, что рааны наделены фантастической способностью мгновенно распознавать любую ложь, и вы, полковник Мориан, решили, что можно извлечь пользу из моего искреннего стремления понять раан.
   Я провел в клане Эр-Нуат пять галалет. Сперва меня держали "на пороге", и это было правильно – мне нужно было время, чтобы окончательно избавиться от всех предубеждений, очистить свое сердце и разум от гнева и боли – пока, не переставая быть человеком, я постепенно не стал рааном. Эр-Нуат с самого начала знали о том, кто я и какое задание получил от полковника Мориана.
   Лицо шефа разведки на экране потемнело.
   – Невзирая на это, – продолжал Ки-Маар, – они оказали мне величайшую честь и сделали меня приемным сыном клана. Полгода назад я получил их позволение покинуть Владычество Раан и передать Империи собранные мной сведения об их расе. До моего отлета разведке было известно, что многочисленные кланы в составе Владычества Раан довольно слабо сплочены между собой, но каждый раан слепо и навечно предан своему роду. Я сообщаю: такая верность – следствие не воспитания и не убеждений. Это инстинкт, как у роевого насекомого, а каждый раанский клан – это муравейник.
   – Что-что? – недоуменно переспросил полковник Мориан. Аньо помедлил:
   – Ни на одной из планет императорской резиденции – и на самой Ал'Трооне, и на ее планетах-спутниках, Железных Звездах, – насекомых нет. А в моем мире их было предостаточно Рааны – это муравейник, полковник Мориан, вернее, пчелиный рой пример порожденной природой строжайшей иерархии.
   Низшая каста – рабочие особи – они многочисленны, проворны, малоуязвимы, но в отношении интелекта наделены только примитивными логическими цепями да способностью к неуклонному, нерассуждающему исполнению приказов.
   – Теперь понятно, почему допросы рядовых раан не давали никаких результатов, – пробормотал коммодор Грамеан. – Эти тупицы действительно ничею не знали!
   – Наверху пирамиды стоит Великая Мать, раан-королева, которая год за годом производит на свет все новые поколения "подданных". В раанском клане только одна женщина, пригодная к деторождению, зато оплодотворить ее способен любой из мужчин рода, но лишь самые достойные – те, кто проявил наибольшую жизнестойкость и уцелел во многих испытаниях, – возвращаются в Дом Клана, чтобы быть допущенными к Великой Матери. Таким образом, в каждое новое поколение закладывается наследственность лучших из лучших.
   Кроме того, у раан есть еще прослойка ученых и старейшин. Они принимают у Великой Матери ответственность за миграцию кланов, за поиск новых зон для жизни "роя" и – отметьте! – за обеспечение безопасности в этих зонах. Кланы постоянно делятся; новорожденные королевы отыскивают себе подходящую планету и начинают производить зачатую во время поиска детву. Солдаты захватывают плацдарм, разыскивают пищу, ученые строят верфи, запускают в космос корабли обороны, изменяют окружающую среду – они осуществляют генетически заложенную в них программу безопасности Великой Матери и ее неродившихся детей… Вы понимаете? Мы, люди, изначально были для раан только досадной помехой, стихийным бедствием, вроде лесного пожара, который нужно тушить всеми средствами.
   И они изобретают все больше этих средств, чтобы справиться с нами. Рои-кланы способны даже объединяться между собой и координировать свои действия в случае всеобщей угрозы, и это объединение длится до устранения опасности. До того, как Империя объявила этой расе тотальную войну, у нее не было необходимости в возникновении государства. Владычество Раан породили мы.
   – Темные силы преисподней! – невольно вырвалось у Эвинда.
   – Война с нами поначалу была для раан только горькой необходимостью, говорил Ки-Маар. – Но за десятилетия этой войны прежние туповатые собиратели пищи превратились в настоящих монстров. Естественный отбор… Потомство рождается все жесточе, выносливее и смертоноснее: ведь чем беспощаднее ведутся боевые действия, тем более агрессивные мужчины-воины раанских кланов могут выжить и оплодотворить Великую Мать.
   Но естественный отбор можно было бы еще повернуть вспять, если бы в последнее время рааны не начали мутировать. Здесь и космическая радиация, и вызванные вмешательством извне генетические сбои – ведь мы не стесняемся при выборе оружия… Какое-то время назад мутации привели к тому, что вылет королев, возникновение новых родов и естественный распад старых в некоторых кланах прекратился. Их Великие Матери за всю свою жизнь производят на свет только одну женщину; это происходит незадолго до их смерти. Молодую королеву-преемницу отправляют в уединенное место, где она растет и развивается, а к моменту гибели предыдущей Матери ее, оплодотворенную лучшими воинами, возвращают в клан.
   Самым многочисленным и жизнеспособным из таких кланов-мутантов стал Эр-Рхааг. Каждое его новое поколение становится все более агрессивным, причем агрессия направлена не только вовне. Старейшины Эр-Рхааг считают себя избранными, а весь космос своей вотчиной. Прочие кланы, по их мнению, неполноценны, и Эр-Рхааг принимает решения не только за себя, но навязывает их всем другим.
   Ученые усыновившего меня клана Эр-Нуат долго следили за этим процессом. По их данным, преемница нынешней Великой Матери Эр-Рхааг давно появилась на свет, и сейчас ее скрывают в одном из захваченных миров. Расчеты Эр-Нуат показывают: это будет Царица Цариц. Неизвестно, что за потомство она станет производить, но очевидно одно ее дети перестанут быть теми раанами, которых Империя знает и с которыми худо-бедно научилась бороться.
   Аньо на миг остановился, чтобы передохнуть. Реанимационная установка, в которой он лежал, натужно гудела, давно уже работая на полную мощность, контрольная панель мигала разноцветными огнями.
   – Эр-Рхааг и несколько других кланов мутантов должны быть уничтожены. – Ки-Маар глотнул воздух пересохшими губами. – Если вся остальная раса раан перестанет испытывать на себе их воздействие… и если у Империи хватит мужества предоставить им для расселения достаточное количество богатых органикой планет, война могла бы затихнуть сама собой. Вот то, что велел передать вам клан Эр-Нуат.
   Глаза Аньо заволокло пеленой.
   – Координаты! – сведя брови в одну черную линию, рявкнул Сойн Мориан.
   – До смерти прежней Великой Матери Эр-Рхааг осталось около пяти галачасов, – выдохнул Ки-Маар, – Уничтожить преемницу необходимо сразу после этого. А у Эр-Рхааг нет других женщин, чтобы заменить ее. Клан, оставшийся без королевы, дезориентируется и гибнет – вот единственный секрет уязвимости раан… – Аньо закашлялся. – Запишите координаты убежища Царицы, мой полковник. Это Тьерс, вторая планета Гаммы Дракона. В памяти моего челнока подробное описание позиций Эр-Рхааг. Пароль прежний.
   – Ты отлично поработал, мой мальчик, – деловито сказал шеф разведки. – Это бесценные сведения. Что ж, мы сейчас рассмотрим твои данные об убежище Царицы, а ты пока можешь отдохнуть.
   – Нет, – прошептал Ки-Маар, устало прикрывая глаза. Медкомплекс издал долгий предостерегающий гудок. – Я сказал все, что хотел. Записи нашей беседы и сведений по Гамме Дракона будет достаточно для вашего доклада Императору. Я не увижу дальнейшее. Я надеюсь только, что вы прекратите эту войну.
   Полковник нахмурился:
   – Ты слишком много времени провел среди этих… существ, мой мальчик! Тебе пришлось нелегко, но теперь все уже кончено, ты вернулся назад, к своим…
   – Я не знаю, кто мне "свои", мой полковник… Эр-Нуат…
   Эвинд опустил лучевик и крепко встряхнул человека-раана за плечо:
   – Ну-ка, очнись, парень! Думаешь, порадуются твои Эр-Нуат, если узнают, что ты сломался после всего, что сделал ради них?
   Ки-Маар поднял на него тяжелый, пустой взгляд.
   – Эр-Нуат больше нет, – вымолвил он. – Их вырезали в день моего отлета за то, что они хотели прекращения этой войны. Я запретил себе умирать, пока не доберусь сюда и не расскажу все: последняя воля Эр-Нуат должна была быть выполнена. Но теперь уже никто – ни рааны, ни Империя – не имеют на меня права.
   – Ты действительно уверен в этом, боец Аньо? – прозвучал чей-то сильный насмешливый голос.
   Узкий круг видеозоны вокруг полковника Мориана раздвинулся вглубь и вширь; теперь было видно все помещение, где он находился: обсервационная рубка с круговой панорамой звездного неба и четырьмя величественно плывущими мимо планетами системы Зианд. Высокий статный человек в сине-черном стоял в нескольких шагах от полковника, и далекие светила смотрелись алмазной диадемой в его густых темных волосах.
   При виде этой внушительной фигуры коммодор Грамеан побледнел.
   – Мой повелитель… – пробормотал он и опустился на одно колено так поспешно, словно ему подрубили ногу.
   Это Император?! Властелин Двенадцати Созвездий, сам Пламенный Меч, Ард Сэйбр? Эвинд поспешно повторил движение коммодора, даже Ки-Маар заставил себя поднять голову.
   – Смерть – это свобода, Дон Аньо, – жестко сказал Император, – а ты не можешь быть свободен, поскольку еще не до конца исполнил свой долг передо мной.
   – Мой властелин… – умоляюще прошептал молодой разведчик.
   – Твой Император приказывает тебе, – отрезал Великий Дом. – Ты обязан повиноваться. Не считай себя вправе умереть, пока я лично не позволю тебе этого.
   Затем, будто не замечая коленопреклоненных фигур коммодора и пилота, Император обратился к Сойн Мориану:
   – Какие соединения есть у нас в пределах пяти галачасов хода от планеты Тьерс, полковник?
   – Таких мало, мой господин, – тотчас же отозвался шеф разведки. – Гамма Дракона достаточно далеко в глубине раанской обороны. Как ни странно, система Зианд – одна из ближайших к ней.
   – Что ж, при необходимости мы сможем снять отсюда несколько кораблей, проговорил Император. – Вопрос – кому поручить командование ими? Штабные генералы нужны мне здесь. Кто же остается – может быть, вы, коммодор Глесс Грамеан?
   – Мой повелитель?.. – Старый вояка, казалось, не верил своим ушам.
   – Я был на связи с полковником Морианом, когда вы потребовали разговора с ним, – небрежно сказал властелин, – и решил не отключаться на всякий случай. Так что, Грамеан, если я правильно оцениваю ситуацию, у вас всего две возможности: отправиться к Гамме Дракона и победить там или выстрелить из лучевика себе в лоб, потому что адмиралов не принято отдавать под суд. Вам нужно время, чтобы сделать свой выбор?
   – Никак нет, мой господин! – отчеканил Грамеан.
   – Идите! – приказал Император. – Позаботьтесь о немедленной передаче нам данных раанского челнока о системе обороны Тьерс.
   – Есть!
   Эвинд со стуком опустил оружие к ноге. Пневматическая дверь чуть слышно вздохнула, выпуская коммодора наружу.
   Ард Сэйбр устремил взгляд на Эвинда.
   Дрожь пробежала по телу секунд-лейтенанта. Он слыхал о странном, необъяснимом возбуждении, которое охватывало людей в присутствии Великого Дома, но считал это глупостями истеричных мальчишек. Теперь ему на собственном опыте пришлось ощутить невероятную силу и мощь, волнами исходившую от властелина.
   – Вы знали, что вас ждет за нападение на старшего по званию, секунд-лейтенант Эвинд? – спросил Император.
   Усилием воли Эвинд взял себя в руки и дерзко, вызывающе улыбнулся:
   – Так точно, сир. Расстрел по приговору трибунала.
   – И вы все-таки пошли на это?
   – Так точно, сир!
   Повелитель Двенадцати Созвездий неожиданно улыбнулся.
   – Что ж, секунд-лейтенант, у вас тот же шанс, что и у коммодора. Если вы выиграете предстоящий бой и сумеете уцелеть в нем, мы попробуем забыть о вашем… нарушении субординации.
   Эвинд четко отдал честь и зашагал к выходу. Блеск светил за его спиной померк, зал снова стал напоминать обычный медотсек. Бесплотная тень Императора повернулась к тени полковника Мориана.
   – Я вижу, данные с "Непобедимого" уже пошли, полковник, – прозвучали напоследок слова Великого Дома. – Давайте посмотрим, что нужно предпринять по Гамме Дракона.
 
   Четыре с небольшим галачаса спустя эскадра коммодора Глесса Грамеана вынырнула из подпространства у планеты Тьерс.
   Первым из пустоты вышел "Непобедимый". Все внутри гиганта-крейсера было готово к атаке, ждали только приказа. Эвинд и остатки эскадрильи два-восемь, а вместе с ними все пилоты-истребители корабля давно заняли места в кабинах и теперь, слившись сознанием с разумом своих машин, воспринимали окружающее при помощи их чувствительных сенсоров.
   "Вот это да!" – раздался рядом с Эвиндом восторженный вздох Эр-Ли, да и у самого секунд-лейтенанта, едва он преодолел головокружение от выхода и смог смотреть по сторонам, захватило дух от необычайной картины. "Непобедимый" вышел в реальный космос на полной скорости, и на какой-то миг резкость зрения покинула всех. Звезды вокруг показались длинными белесыми полосами, а планета внизу – бешено вращающимся игрушечным мячом. Но это длилось лишь секунду, а потом пространство вокруг наполнилось радужными сполохами от запущенных вдоль планетарной орбиты спиральных энергетических потоков.
   С беззвучным хлопком, доступным слуху Эвинда лишь благодаря подаренной истребителем способности к сверхчувственному восприятию, из кокона подпространства высвободились два других корабля эскадры. Огненный цветок выхода расцвел и померк вокруг них в мгновение ока, но с самими кораблями творилось что-то непонятное: они превратились в два размазанных, вытянутых до бесконечности полупрозрачных силуэта, в которых только при большом воображении можно было узнать лейрианский линкор "День возмездия" и неуклюжий тяжеловес-перехватчик "Молот". Побочный эффект выхода при активированных двигателях, понял Эвинд; то же самое только что испытал он сам.
   Корабли вновь обрели привычный размер и форму с щелчком стягивающейся резинки, но еще до этого они, как и "Непобедимый" прежде, открыли шквальный огонь.
   Пространство над планетой, казавшееся безжизненным и пустым, внезапно взорвалось.
   "Ага! – Эвинд всем телом уловил торжествующий вопль Ал Дэрка. – Думали, мы попадемся в ваши ловушки, крокодилы? Не выйдет!"
   "Да, – мысленно пробормотал секунд-лейтенант, в глубине души чувствуя себя виноватым, – чем-чем, а военным талантом коммодор Грамеан не обижен".
   Данные Аньо были точны. Рааны не стали тратиться на сеть спутников для создания вокруг планеты непробиваемого силового щита, однако каждый дюйм пространства вокруг был нашпигован минами-ловушками и датчиками сигнальных систем, и они пылали теперь, сдетонировав от энергетического удара имперцев. Линкоры и крейсер и без того обладали огромной огневой мощью, а "размазанный" безумным ускорением выхода поток энергии охватил всю орбиту Тьерс.
   Корабли рассредоточились, трехсторонними клещами охватив планету, а навстречу из-за ее зеленовато-синего шара уже поднимались два бесформенно-хищных раанских линкора в сопровождении десятков крошечных, как мошкара, челноков-истребителей.
   Силовые щиты имперцев пока не были подняты – оставалось еще несколько тысячных до того, как погаснут догорающие ловушки.
   Приказ на выход прогремел внутри каждого истребителя. "Вперед, парни! скомандовал Эвинд. – Пора и нам поработать". Движение катеров началось еще до того, как бронированные крышки доков поползли вверх, – словно распрямилась наконец невидимая пружина.
   Пространство между противниками не до конца остыло от огня, и часть мин-ловушек могла еще дремать нетронутой, но охваченным жаждой битвы пилотам уже не было дела до собственной безопасности. Раанские и имперские истребители устремились навстречу друг другу, а позади уже поднялись энергетические щиты больших кораблей в преддверии предстоящей дуэли.
   Полоса догорающих мин становилась все ближе… "Осторожно!" – передал Эвинд. Один из пилотов "Непобедимого" чуть впереди него вдруг закричал и сразу смолк; его катер закувыркался, потеряв управление. Случайно уцелевшая мина "заморозка" – в зоне ее поражения отказывают все системы корабля.
   Энергобашни "Непобедимого" и раанского линкора налились зловещим желто-зеленым светом, и прогремел первый беззвучный выстрел. Залп следовал за залпом, имперец и раан будто фехтовали полосами бесцветного пламени в надежде пробить силовые щиты друг друга, при этом все время маневрировали, стараясь занять более выгодную позицию. Танец истребителей в космосе стал сложнее – не только от выстрелов своих противников, пилотам нужно было еще уберечься и от огня больших кораблей.
   Карусель началась. Даже вооруженный абсолютной памятью и сверхчувствительными сенсорами истребителя, Эвинд никогда не мог уловить всех подробностей боя – только отдельные кусочки, не складывающиеся в мозаику. Вот Ллеаа ведет смертельный спарринг сразу с двумя раанскими челноками, и подоспевший Эр-Ли сбивает один из них, севший лейри на хвост. Вот задетый миной – "заморозкой" чей-то чужой пилот направляет свой истребитель в гущу врагов, и все скрывается в оранжевой вспышке взрыва. Как бешеные рааны кружатся вокруг самого Эвинда, и он стреляет во все стороны – из нагрудных разрядников, из верхних и нижних лучевиков…
   А вот и главная цель их битвы: вытянутые, в две длины катера, темные крылатые сигары. Начиненные антиматерией торпеды с дистанционным управлением.
   Даже ребенок знает: большие корабли могут сколько угодно стрелять друг в друга – их энерголучи нанесут противнику реальный ущерб, только когда будут до конца исчерпаны ресурсы силовых щитов. Но от торпеды с начинкой из антиматерии не спасет никакой щит – напротив, силовая преграда служит прекрасным детонатором. Отвести угрозу взрыва от великанов-звездолетов могут только стремительные юркие истребители.
   "Эскадрилья два-восемь!" – мысленно окликнул Эвинд, но пилоты и без него засекли приближающиеся цели. Эр-Ли удачным выстрелом подбил чьего-то противника, раанский челнок, и помчался навстречу одной из торпед.
   "Стой!" – рявкнул Ал Дэрк, но двойной разряд уже сорвался с лучевиков Эр-Ли.
   "Попал!" – радостно завопил молодой спаарти.
   Сгусток энергии прошел через сигару, и гигантское облако взрыва обратило в пыль все вокруг. Эр-Ли прибавил скорость… Но черно-оранжевое щупальце дотянулось до него, смяло истребитель, словно бумажную модель.
   "Эр-Ли, малыш! Эр-Ли…"
   С яростным воплем Ллеаа метнулась к ближайшей торпеде. Маломощный дистанционный движок не мог сопротивляться напору разогнавшегося истребителя, и охваченная боевым безумием лейри погнала торпеду перед собой в сторону раанского линкора.
   "Ллеаа, нет!"
   Пилотессу было уже не остановить, но Эвинд и Дэрк устремились вслед за ней, чтобы прикрыть и дать привести в исполнение самоубийственный план мести. Они стреляли во все стороны, сбивали раан, пытавшихся поразить истребитель Ллеаа или взорвать ее груз. Дэрк чуть замешкался, разбираясь с парой чужих челноков, а Эвинд вслед за лейри прорвался в мертвую зону у борта раанского линкора. Истребитель Ллеаа раскручивался по широкой спирали, удерживая торпеду силовыми захватами… Секунд-лейтенант успел разглядеть, как тупой нос сигары глубоко вошел в зеленоватое мерцание энергетического щита.