Страница:
Эмили настороженно наблюдала за тем, как он застегивает сюртук. Но когда муж пошел к двери, доставая из кармана ключ, ярость поборола голос рассудка.
— Пожалуйста, запри меня, — язвительно попросила она. — Так ты поступал и с Оливией?
Эдгар резко обернулся, лицо его побелело. Она знала, что попала в больное место, но уже не могла остановиться и безжалостно продолжала:
— Ты ее тоже запирал, Эдгар? Твоя первая жена тоже сбежала при первом же удобном случае? Оливия предпочла смерть в бешеных водах Бразоса твоим ненавистным объятиям?
Она выпалила эти злые слова не задумываясь. Потом увидела его лицо. «Господи! — в отчаянии подумала Эмили, — что я наделала?» Она еще никогда не видела его в таком гневе. Эдгар схватил ее и стал трясти, пока ей не показалось, что голова сейчас оторвется. Потом занес кулак, и Эмили, невольно закрыв лицо руками, замерла, ожидая удара. Но его не последовало.
— Будь ты проклята, женщина!
Эдгар бросился к двери, толкнул ее сапогом и сломал замок.
— Доброе утро, Дэниель.
Сморщенный старый слуга казался потрясенным, когда Эмили быстро прошла мимо в пустую столовую, села и развернула салфетку. Наконец-то она одержала победу над этим ужасным человеком! Эмили была уверена, что причинила ему боль. Если Эдгар испытал хотя бы каплю тех страданий, которые успел причинить ей, то она может быть удовлетворена.
Эмили наливала себе кофе, когда в столовую вошла Эвис Жеруар. На ее обычно невозмутимом лице отразилось изумление при виде миссис Эшленд.
— Вы вышли из своей комнаты, мадам! — вырвалось у нее. Эмили высокомерно посмотрела на экономку:
— В самом деле, миссис Жеруар! Вы считаете нормальным, что меня держат взаперти, как зверя в клетке?
Глаза женщины широко раскрылись, но она быстро справилась с собой.
— Я… я сейчас принесу ваш завтрак, мадам.
Через несколько минут Эвис вернулась с дымящейся тарелкой. Эта женщина могла бы даже выглядеть привлекательной, если бы не суровое выражение лица и не мрачная одежда.
— Желаете что-нибудь еще, мадам? — спросила экономка, подавая Эмили корзинку с булочками.
— Вы можете идти, миссис Жеруар, — беззаботным тоном ответила Эмили.
Глаза креолки странно блеснули, и она тихо вышла из столовой.
Эмили улыбнулась. Она уже научилась втыкать колючки в шкуру этой черной кошки! Что ж, старая ведьма того заслуживает!
Эмили завтракала и размышляла о странном поведении Эдгара. Сначала чуть было не утопил ее, потом занимался с ней любовью, умоляя о прощении. Кто он — человек или демон? Или и то и другое?
Ответ довольно прост. Сумасшедший! А она, ненавидя черного капитана, безжалостно дразнила его и довела до применения насилия. О, что за ужасающая неразбериха!
Если она останется здесь, то рано или поздно Эдгар ее убьет. Это он вчера ясно дал понять. Эмили знала о силе гнева этого человека, но сегодня утром опять раздразнила его, и он почти… почти…
Она бросила салфетку, аппетит пропал. Выбор, стало быть, невелик. Надо улучить момент и сделать свой ход.
Эмили вышла в холл и чуть не столкнулась со своим суровым мужем. Подняв одну бровь, он молча пошел дальше по коридору.
«О Господи! — подумала Эмили. — Неужели я его еще больше рассердила тем, что покинула спальню?»
Она осторожно пошла следом. И нашла его в кабинете; Эдгар сидел спиной к ней за письменным столом и перебирал бумаги. Эмили постояла, наблюдая за ним и прислушиваясь к скрипу вращающегося кожаного кресла.
Затем, словно почувствовав спиной ее взгляд, он повернулся и встал.
— Что-нибудь желаете, мадам?
— Я… ну… поскольку ты сломал замок на двери, я решила, что тебе все равно…
— Все равно, дорогая? — перебил Эдгар.
— Я решила, что ты не станешь возражать, — быстро продолжила она, — если я выйду из твоей спальни.
Он лукаво улыбнулся одним уголком рта, но глаза его оставались холодными.
— Моя дорогая, должен ли я понять это так, что ты пришла спросить у мужа разрешения покинуть нашу комнату?
Снова униженная, Эмили опустила ресницы и не ответила. Эдгар подошел к ней, обошел вокруг, словно огромная крадущаяся кошка. Через секунду он закрыл дверь.
Эмили подняла глаза и встретила его стальной взгляд. — Что теперь задумал этот негодяй?
— Позволь мне развеять твои страхи, дорогая, — тихо пробормотал он. — Ты можешь свободно бродить по всему дому. Рано или поздно я собираюсь овладеть тобой в каждой из комнат этого дома.
Эмили попятилась. Эдгар медленно надвигался на нее, взгляд его был напряженным и решительным. Почувствовав спиной шершавое дерево стенной панели, она поняла, что убежать не удастся.
Эдгар, казалось, наслаждался ее неловким положением, прижался к ней всем своим твердым телом, пригвоздив ее к стене. Его мужской запах захлестнул ее. Его взгляд обжег ей лицо.
— Ты не похожа на Оливию. Или похожа?
«О Боже, что он имеет в виду?» — подумала Эмили. Но тут почувствовала его руку на своей груди, и из ее горла вырвался тихий стон — стон страха, смешанного с неистребимым желанием.
Эдгар рассмеялся тихим и горьким смехом.
— Ты уже готова при одной мысли об этом, не так ли, дорогая? — И, внезапно отпустив ее, вернулся к письменному столу. — Беги отсюда, женщина. Твоя похоть мешает мне работать.
Его слова ударили Эмили, как плеть.
— Чудовище! — прошипела она. — О, я убегу! Прямо в Хьюстон. Даже если мне придется проделать весь путь пешком!
Она рванулась к двери, но сильная рука схватила ее за плечо.
— Сядь!
— Нет! — крикнула она, пытаясь ударить его.
— Сядь, или я не отвечаю за последствия! — пригрозил он, сжав запястья; Эдгар подтащил ее к кожаному дивану и силой усадил на него. — Ты ничему вчера не научилась, Эмили? Неужели я должен держать тебя взаперти?
— Разве тебе не наплевать на то, что я тебя ненавижу? — крикнула она в ответ.
На его виске вспухла и запульсировала вена. Он сжал кулаки, но сказал тихо и спокойно:
— В постели ты поешь другую песню, дорогая. Лицо Эмили горело.
— И ты стыдишь меня этим?
Эдгар сел рядом, поднял ее голову за подбородок, заставив встретиться с его сердитым, полным страсти взглядом.
— Мне не нужен твой проклятый стыд, Эмили. Я хочу, чтобы ты забыла о своей глупой гордости и отдалась мне так, как ты того сама желаешь — без остатка.
— Нет! — возразила она, вырываясь. — Я никогда тебя не желала! Ты заставил меня выйти за тебя замуж! Я хочу только уехать, и как можно скорее!
— Уехать? — прошипел он. — Куда? Ты должна быть мне благодарна за то, что я дал тебе дом.
Эмили вскочила, но он тут же рывком вернул ее на место.
— Черт возьми, женщина, у тебя есть мозги? Брось все эти разговоры о том, чтобы отправиться бродить по дорогам! Ты не понимаешь, что в лесах индейцы? Что рабы недавно заметили их неподалеку отсюда?
От этих слов холодок пробежал по ее спине.
— Я… не думала… — заикаясь, проговорила она. Он нахмурился.
— Да, ты вообще мало думаешь, Эмили! Тебе следует знать, что солдаты Ламара согнали чероки с их земель. А оставшиеся не склонны шутить. — Эдгар замолчал, внимательно наблюдая за ее реакцией. — Ты понимаешь, что тебя могут убить?
— Тебе же это безразлично!
Она вскочила и бросилась к двери. Но Эдгар догнал ее.
— Знаешь, что чероки сделали с родителями Дэвида, с Чарлзом и Амелией?
— Избавь меня от ужасных подробностей!
— Избавить тебя? Ты предпочла бы испытать подобное на собственном опыте?
Под его жестким взглядом у Эмили задрожали губы.
— Моему брату Чарлзу повезло, — продолжал Эдгар хриплым шепотом. — Его скальпировали — убили быстро. Но Амелию убивали не спеша. — Он сделал многозначительную паузу.
Эмили содрогнулась.
— Пожалуйста, не надо. Я тебе верю.
— Неужели, дорогая? — Эдгар прижал ее к себе, не позволяя вырваться. — Амелию изнасиловали. Жестоко, много раз изнасиловали. Ей по одному отрезали пальцы, перебили ноги…
— Нет! Нет! Перестань! — вскрикнула Эмили, зажимая ладонями уши.
Эдгар отвел ее руки и крепко сжал их.
— Ее скальпировали, и в какой-то момент во время этих издевательств она, к счастью, умерла. Судя по выражению, застывшему на ее лице, это продолжалось долго.
Из глаз Эмили хлынули слезы. Однако он все равно безжалостно продолжал:
— Они также убили нескольких рабов, которые бегали недостаточно быстро. Потом попытались сжечь поместье. К счастью, разразилась гроза, и это спасло дом. Когда мы с Дэвидом вернулись с рыбалки и нашли их тела… Меня много лет потом преследовало во сне лицо Дэвида.
Хватка ослабела, словно что-то внутри Эдгара умерло. Он отпустил ее и отвернулся.
Эмили выбежала в коридор, но муж снова оказался рядом.
— В Хьюстон не сюда, дорогая.
Со сдавленным криком Эмили отбросила его руку и, спотыкаясь, побежала наверх.
Эмили вернулась в комнату Эдгара и остановилась, прижавшись спиной к двери, из ее закрытых глаз лились слезы. Она не могла видеть его комнату, его кровать.
Негодяй! Сначала поставил в вину ответ ее тела на его ласки, потом мучил страшным рассказом о зверствах индейцев. Она ненавидит Эдгара, ненавидит!
Внезапный порыв ветра пронесся по комнате, в лицо ударило приторно сладким ароматом. Эмили открыла глаза, и… увидела зеркало и мокрое пятно на середине ковра.
Она пронзительно закричала от ужаса и отвращения.
Прошло всего несколько секунд, как в комнату влетел перепуганный Эдгар.
— Какого черта… — И осекся.
Они оба, онемев, смотрели на обрывки красного платья, разбросанные по полу. Флакон для духов ее матери из розового хрусталя лежал, разбитый, возле туалетного столика, и удушающий аромат розовой воды растекался от мокрого пятна на ковре. Но глаза Эмили были прикованы к разбитому зеркалу, на котором красовалось слово «шлюха», выведенное ее помадой.
Она круто обернулась к Эдгару и истерически закричала:
— Это ты сделал! Ты! Я видела, как ты спускался после завтрака по лестнице! Ты разбил флакон моей матери!
— Эмили… я… как ты могла подумать…
— Не лги мне, трус! Как ты мог мучить меня там, внизу, все это время, зная… зная… — Она задохнулась от рыданий.
Эдгар опустился на колени, взял осколок розового хрусталя и пробормотал:
— Я понятия не имел, что этот флакончик так много для тебя значит.
Эмили с горьким торжеством смотрела на него сверху:
— Вот ты и признался! Он значил… он много для меня значил! Как для тебя твоя проклятая ваза!
— Ты думаешь, за то, что ты разбила вазу, я…
— Да! Да! А теперь убирайся с глаз моих! Убирайся!
— Хорошо, я уйду! Думай что хочешь, но я докопаюсь до правды. А когда узнаю, кто это сделал, тебе не понравится та цена, которую я потребую за то, чтобы тебя простить!
Через несколько минут в комнату вошла Холли. Бурно выражая свое изумление и негодование, она убрала комнату и вместе с Дэниелем вынесла из комнаты разбитое зеркало.
Увидев Эмили, выходившую из комнаты с охапкой платьев, она воскликнула:
— Что вы делаете, миссус?
— Перестань болтать и помоги мне, Холли. Я переношу свои вещи обратно в свою комнату!
Холли вращала глазами от ужаса.
— Нет, мэм!
Эмили пришла в ярость от ее непослушания.
— Холли, разве ты не видела, что сделал мистер Эшленд? Перестань спорить и займись делом!
Холли попятилась, ее пухлая нижняя губка задрожала.
— Нет, мэм. Мистер Эшленд выпорет меня до смерти, если я прикоснусь к этим вещам!
— Дьявол! — простонала Эмили вслед убежавшей девушке.
Она сама перенесла все обратно в голубую комнату, убрала в шкаф и стала ждать, понимая, что Эдгар вот-вот ворвется и устроит ужасную сцену. Но на этот раз она скорее умрет, чем подчинится ему!
Какой наглец! Он силой вовлек ее в этот брак, посадил под замок, силой овладевал ею, чуть было не утопил ее. Затем разбил единственное вещественное напоминание о ее покойной матери! А завершил унижение, разорвав в клочки платье и написав на разбитом зеркале «шлюха».
И еще имеет наглость отрицать, что сделал это! Как он мог? Слово «шлюха» — то самое слово, которым он назвал ее, когда увидел в красном платье, — с головой выдавало Эдгара!
И последним ударом было его заявление о том, что потребует от нее платы за свое прощение. Как же невыносимо самомнение этого человека! «Пока жива, я никогда, никогда, ни за что не попрошу у него прощения!» — злилась, распаляя себя, Эмили.
День тянулся мучительно медленно. После ленча она сняла платье и прилегла в одной сорочке подремать.
Ее разбудила Холли:
— Мистер Эшленд не пришел на обед, миссус, поэтому я принесла вам еду сюда. — Служанка вздохнула и обеспокоенно прибавила: — Я рада, что уйду из этого дома, когда он вернется сегодня вечером домой, миссус!
Эмили равнодушно клевала ветчину с рисом.
— Тебе повезло, Холли. Хотела бы я иметь счастье ночевать сегодня не в этом доме.
— Миссус, вы точно собираетесь спать в этой, а не в его постели?
— Да, Холли.
Рабыня в ужасе широко раскрыла глаза:
— Миссус, мне страшно, увижу ли я этот дом целым завтра утром! И вас тоже!
Наступила неотвратимая ночь, Эмили легла в кровать, но лишь беспокойно вертелась с боку на бок. Наконец ее одолела дремота, сквозь которую она услышала приближающиеся шаги. Значит, зверь наконец вернулся…
Дверь с грохотом распахнулась, и Эмили подскочила на постели. Перед ней стоял Эдгар.
— Вылезай из постели!
Он поставил свечу на столик. Черты его лица расплывались в колеблющемся свете, что придавало ему зловещий вид. Эмили устало посмотрела на него:
— Тебе обязательно ломать все двери в доме? Он ответил до странности спокойным голосом:
— Ты предпочитаешь, милая, чтобы я переломал все кости в твоем красивом теле? Вылезай!
— Нет!
Он сделал к ней шаг и зарычал:
— Матерь Божья, женщина! Я же сказал, что не я разбил твою драгоценную бутылку!
— Я тебе не верю!
Эдгар бросился на нее. Эмили увернулась и спрыгнула с кровати.
— Хватит! — взвизгнула она, увидев его почерневшие глаза. — Сдаюсь!
Эмили выбежала на веранду и влетела в его комнату. Забралась в постель, натянула до подбородка одеяло и отвернулась лицом к стене.
Эдгар дотронулся до ее спины, и она застыла как мертвая.
— Если ты ко мне прикоснешься, — тихо сказала она, — я себя убью.
— Что?
— Я говорю серьезно! Я себя убью! Найду способ! Он долго молчал, потом тяжело вздохнул:
— Ладно. Твоя взяла. Сегодня я не стану навязывать тебе свои ласки. Но попомни мои слова, Эмили. Если ты снова покинешь мою постель, я лишу тебя удовольствия покончить с собой!
Утром Эмили сидела у туалетного столика и смотрела в зеркало, которое Дэниель принес из ее бывшей комнаты. Эдгар помог ей надеть зеленое с белым платье и ушел.
Обычно Холли уже ждала в коридоре, когда они просыпались, но в не это утро. Эмили вынуждена была стерпеть помощь Эдгара, вздрагивая всякий раз, когда его руки щекотали спину, пока он застегивал пуговицы на платье.
Эмили была обессилена и нервничала в это утро, ее волосы сильно спутались после беспокойной, бессонной ночи. Она уже привыкла к тому, что Холли причесывала ее, и с нетерпением ждала прихода негритянки, чтобы спуститься вниз к завтраку.
— Черт бы побрал эту девчонку! Куда она подевалась? — выругалась Эмили, швыряя в сторону щетку для волос.
Словно по волшебству дверь приоткрылась, и Холли робко вошла в комнату. Ее кожа цвета какао была очень бледной.
— Простите меня, миссус, — смиренно сказала она, — но меня все утро накачивали.
— Что делали? — изумилась Эмили и встала.
— Конечно, миссус. Джейкоб накачивал меня своим семенем.
Эмили залилась краской, услышав столь интимное откровение служанки.
— Вы этим недовольны, миссус? — неуверенно спросила девушка.
Бледнея при мысли о собственном таком же будущем, Эмили ответила:
— Разумеется, я довольна, Холли, если ты довольна. Мои поздравления.
Внезапно колени Эмили подогнулись, и она села. Холли весело улыбнулась, беря в руки щетку. Но госпожа не видела улыбки служанки, потому что воображение унесло ее на месяцы вперед.
Долго ли она сможет находиться в постели у Эдгара и не позволять ему прикасаться к себе? Как скоро ее предательское тело невольно отдастся ему? И что тогда? В ней появится ребенок, история повторится. Она содрогнулась, вспомнив умирающую во время родов мать. Сколько ей еще будет везти? А что, если уже не повезло?
Эмили стиснула зубы, глядя на свое мрачное отражение в зеркале. Она ему больше не уступит! Она победит и найдет способ навсегда покинуть Бразос-Бенд!
Глава 13
— Пожалуйста, запри меня, — язвительно попросила она. — Так ты поступал и с Оливией?
Эдгар резко обернулся, лицо его побелело. Она знала, что попала в больное место, но уже не могла остановиться и безжалостно продолжала:
— Ты ее тоже запирал, Эдгар? Твоя первая жена тоже сбежала при первом же удобном случае? Оливия предпочла смерть в бешеных водах Бразоса твоим ненавистным объятиям?
Она выпалила эти злые слова не задумываясь. Потом увидела его лицо. «Господи! — в отчаянии подумала Эмили, — что я наделала?» Она еще никогда не видела его в таком гневе. Эдгар схватил ее и стал трясти, пока ей не показалось, что голова сейчас оторвется. Потом занес кулак, и Эмили, невольно закрыв лицо руками, замерла, ожидая удара. Но его не последовало.
— Будь ты проклята, женщина!
Эдгар бросился к двери, толкнул ее сапогом и сломал замок.
— Доброе утро, Дэниель.
Сморщенный старый слуга казался потрясенным, когда Эмили быстро прошла мимо в пустую столовую, села и развернула салфетку. Наконец-то она одержала победу над этим ужасным человеком! Эмили была уверена, что причинила ему боль. Если Эдгар испытал хотя бы каплю тех страданий, которые успел причинить ей, то она может быть удовлетворена.
Эмили наливала себе кофе, когда в столовую вошла Эвис Жеруар. На ее обычно невозмутимом лице отразилось изумление при виде миссис Эшленд.
— Вы вышли из своей комнаты, мадам! — вырвалось у нее. Эмили высокомерно посмотрела на экономку:
— В самом деле, миссис Жеруар! Вы считаете нормальным, что меня держат взаперти, как зверя в клетке?
Глаза женщины широко раскрылись, но она быстро справилась с собой.
— Я… я сейчас принесу ваш завтрак, мадам.
Через несколько минут Эвис вернулась с дымящейся тарелкой. Эта женщина могла бы даже выглядеть привлекательной, если бы не суровое выражение лица и не мрачная одежда.
— Желаете что-нибудь еще, мадам? — спросила экономка, подавая Эмили корзинку с булочками.
— Вы можете идти, миссис Жеруар, — беззаботным тоном ответила Эмили.
Глаза креолки странно блеснули, и она тихо вышла из столовой.
Эмили улыбнулась. Она уже научилась втыкать колючки в шкуру этой черной кошки! Что ж, старая ведьма того заслуживает!
Эмили завтракала и размышляла о странном поведении Эдгара. Сначала чуть было не утопил ее, потом занимался с ней любовью, умоляя о прощении. Кто он — человек или демон? Или и то и другое?
Ответ довольно прост. Сумасшедший! А она, ненавидя черного капитана, безжалостно дразнила его и довела до применения насилия. О, что за ужасающая неразбериха!
Если она останется здесь, то рано или поздно Эдгар ее убьет. Это он вчера ясно дал понять. Эмили знала о силе гнева этого человека, но сегодня утром опять раздразнила его, и он почти… почти…
Она бросила салфетку, аппетит пропал. Выбор, стало быть, невелик. Надо улучить момент и сделать свой ход.
Эмили вышла в холл и чуть не столкнулась со своим суровым мужем. Подняв одну бровь, он молча пошел дальше по коридору.
«О Господи! — подумала Эмили. — Неужели я его еще больше рассердила тем, что покинула спальню?»
Она осторожно пошла следом. И нашла его в кабинете; Эдгар сидел спиной к ней за письменным столом и перебирал бумаги. Эмили постояла, наблюдая за ним и прислушиваясь к скрипу вращающегося кожаного кресла.
Затем, словно почувствовав спиной ее взгляд, он повернулся и встал.
— Что-нибудь желаете, мадам?
— Я… ну… поскольку ты сломал замок на двери, я решила, что тебе все равно…
— Все равно, дорогая? — перебил Эдгар.
— Я решила, что ты не станешь возражать, — быстро продолжила она, — если я выйду из твоей спальни.
Он лукаво улыбнулся одним уголком рта, но глаза его оставались холодными.
— Моя дорогая, должен ли я понять это так, что ты пришла спросить у мужа разрешения покинуть нашу комнату?
Снова униженная, Эмили опустила ресницы и не ответила. Эдгар подошел к ней, обошел вокруг, словно огромная крадущаяся кошка. Через секунду он закрыл дверь.
Эмили подняла глаза и встретила его стальной взгляд. — Что теперь задумал этот негодяй?
— Позволь мне развеять твои страхи, дорогая, — тихо пробормотал он. — Ты можешь свободно бродить по всему дому. Рано или поздно я собираюсь овладеть тобой в каждой из комнат этого дома.
Эмили попятилась. Эдгар медленно надвигался на нее, взгляд его был напряженным и решительным. Почувствовав спиной шершавое дерево стенной панели, она поняла, что убежать не удастся.
Эдгар, казалось, наслаждался ее неловким положением, прижался к ней всем своим твердым телом, пригвоздив ее к стене. Его мужской запах захлестнул ее. Его взгляд обжег ей лицо.
— Ты не похожа на Оливию. Или похожа?
«О Боже, что он имеет в виду?» — подумала Эмили. Но тут почувствовала его руку на своей груди, и из ее горла вырвался тихий стон — стон страха, смешанного с неистребимым желанием.
Эдгар рассмеялся тихим и горьким смехом.
— Ты уже готова при одной мысли об этом, не так ли, дорогая? — И, внезапно отпустив ее, вернулся к письменному столу. — Беги отсюда, женщина. Твоя похоть мешает мне работать.
Его слова ударили Эмили, как плеть.
— Чудовище! — прошипела она. — О, я убегу! Прямо в Хьюстон. Даже если мне придется проделать весь путь пешком!
Она рванулась к двери, но сильная рука схватила ее за плечо.
— Сядь!
— Нет! — крикнула она, пытаясь ударить его.
— Сядь, или я не отвечаю за последствия! — пригрозил он, сжав запястья; Эдгар подтащил ее к кожаному дивану и силой усадил на него. — Ты ничему вчера не научилась, Эмили? Неужели я должен держать тебя взаперти?
— Разве тебе не наплевать на то, что я тебя ненавижу? — крикнула она в ответ.
На его виске вспухла и запульсировала вена. Он сжал кулаки, но сказал тихо и спокойно:
— В постели ты поешь другую песню, дорогая. Лицо Эмили горело.
— И ты стыдишь меня этим?
Эдгар сел рядом, поднял ее голову за подбородок, заставив встретиться с его сердитым, полным страсти взглядом.
— Мне не нужен твой проклятый стыд, Эмили. Я хочу, чтобы ты забыла о своей глупой гордости и отдалась мне так, как ты того сама желаешь — без остатка.
— Нет! — возразила она, вырываясь. — Я никогда тебя не желала! Ты заставил меня выйти за тебя замуж! Я хочу только уехать, и как можно скорее!
— Уехать? — прошипел он. — Куда? Ты должна быть мне благодарна за то, что я дал тебе дом.
Эмили вскочила, но он тут же рывком вернул ее на место.
— Черт возьми, женщина, у тебя есть мозги? Брось все эти разговоры о том, чтобы отправиться бродить по дорогам! Ты не понимаешь, что в лесах индейцы? Что рабы недавно заметили их неподалеку отсюда?
От этих слов холодок пробежал по ее спине.
— Я… не думала… — заикаясь, проговорила она. Он нахмурился.
— Да, ты вообще мало думаешь, Эмили! Тебе следует знать, что солдаты Ламара согнали чероки с их земель. А оставшиеся не склонны шутить. — Эдгар замолчал, внимательно наблюдая за ее реакцией. — Ты понимаешь, что тебя могут убить?
— Тебе же это безразлично!
Она вскочила и бросилась к двери. Но Эдгар догнал ее.
— Знаешь, что чероки сделали с родителями Дэвида, с Чарлзом и Амелией?
— Избавь меня от ужасных подробностей!
— Избавить тебя? Ты предпочла бы испытать подобное на собственном опыте?
Под его жестким взглядом у Эмили задрожали губы.
— Моему брату Чарлзу повезло, — продолжал Эдгар хриплым шепотом. — Его скальпировали — убили быстро. Но Амелию убивали не спеша. — Он сделал многозначительную паузу.
Эмили содрогнулась.
— Пожалуйста, не надо. Я тебе верю.
— Неужели, дорогая? — Эдгар прижал ее к себе, не позволяя вырваться. — Амелию изнасиловали. Жестоко, много раз изнасиловали. Ей по одному отрезали пальцы, перебили ноги…
— Нет! Нет! Перестань! — вскрикнула Эмили, зажимая ладонями уши.
Эдгар отвел ее руки и крепко сжал их.
— Ее скальпировали, и в какой-то момент во время этих издевательств она, к счастью, умерла. Судя по выражению, застывшему на ее лице, это продолжалось долго.
Из глаз Эмили хлынули слезы. Однако он все равно безжалостно продолжал:
— Они также убили нескольких рабов, которые бегали недостаточно быстро. Потом попытались сжечь поместье. К счастью, разразилась гроза, и это спасло дом. Когда мы с Дэвидом вернулись с рыбалки и нашли их тела… Меня много лет потом преследовало во сне лицо Дэвида.
Хватка ослабела, словно что-то внутри Эдгара умерло. Он отпустил ее и отвернулся.
Эмили выбежала в коридор, но муж снова оказался рядом.
— В Хьюстон не сюда, дорогая.
Со сдавленным криком Эмили отбросила его руку и, спотыкаясь, побежала наверх.
Эмили вернулась в комнату Эдгара и остановилась, прижавшись спиной к двери, из ее закрытых глаз лились слезы. Она не могла видеть его комнату, его кровать.
Негодяй! Сначала поставил в вину ответ ее тела на его ласки, потом мучил страшным рассказом о зверствах индейцев. Она ненавидит Эдгара, ненавидит!
Внезапный порыв ветра пронесся по комнате, в лицо ударило приторно сладким ароматом. Эмили открыла глаза, и… увидела зеркало и мокрое пятно на середине ковра.
Она пронзительно закричала от ужаса и отвращения.
Прошло всего несколько секунд, как в комнату влетел перепуганный Эдгар.
— Какого черта… — И осекся.
Они оба, онемев, смотрели на обрывки красного платья, разбросанные по полу. Флакон для духов ее матери из розового хрусталя лежал, разбитый, возле туалетного столика, и удушающий аромат розовой воды растекался от мокрого пятна на ковре. Но глаза Эмили были прикованы к разбитому зеркалу, на котором красовалось слово «шлюха», выведенное ее помадой.
Она круто обернулась к Эдгару и истерически закричала:
— Это ты сделал! Ты! Я видела, как ты спускался после завтрака по лестнице! Ты разбил флакон моей матери!
— Эмили… я… как ты могла подумать…
— Не лги мне, трус! Как ты мог мучить меня там, внизу, все это время, зная… зная… — Она задохнулась от рыданий.
Эдгар опустился на колени, взял осколок розового хрусталя и пробормотал:
— Я понятия не имел, что этот флакончик так много для тебя значит.
Эмили с горьким торжеством смотрела на него сверху:
— Вот ты и признался! Он значил… он много для меня значил! Как для тебя твоя проклятая ваза!
— Ты думаешь, за то, что ты разбила вазу, я…
— Да! Да! А теперь убирайся с глаз моих! Убирайся!
— Хорошо, я уйду! Думай что хочешь, но я докопаюсь до правды. А когда узнаю, кто это сделал, тебе не понравится та цена, которую я потребую за то, чтобы тебя простить!
Через несколько минут в комнату вошла Холли. Бурно выражая свое изумление и негодование, она убрала комнату и вместе с Дэниелем вынесла из комнаты разбитое зеркало.
Увидев Эмили, выходившую из комнаты с охапкой платьев, она воскликнула:
— Что вы делаете, миссус?
— Перестань болтать и помоги мне, Холли. Я переношу свои вещи обратно в свою комнату!
Холли вращала глазами от ужаса.
— Нет, мэм!
Эмили пришла в ярость от ее непослушания.
— Холли, разве ты не видела, что сделал мистер Эшленд? Перестань спорить и займись делом!
Холли попятилась, ее пухлая нижняя губка задрожала.
— Нет, мэм. Мистер Эшленд выпорет меня до смерти, если я прикоснусь к этим вещам!
— Дьявол! — простонала Эмили вслед убежавшей девушке.
Она сама перенесла все обратно в голубую комнату, убрала в шкаф и стала ждать, понимая, что Эдгар вот-вот ворвется и устроит ужасную сцену. Но на этот раз она скорее умрет, чем подчинится ему!
Какой наглец! Он силой вовлек ее в этот брак, посадил под замок, силой овладевал ею, чуть было не утопил ее. Затем разбил единственное вещественное напоминание о ее покойной матери! А завершил унижение, разорвав в клочки платье и написав на разбитом зеркале «шлюха».
И еще имеет наглость отрицать, что сделал это! Как он мог? Слово «шлюха» — то самое слово, которым он назвал ее, когда увидел в красном платье, — с головой выдавало Эдгара!
И последним ударом было его заявление о том, что потребует от нее платы за свое прощение. Как же невыносимо самомнение этого человека! «Пока жива, я никогда, никогда, ни за что не попрошу у него прощения!» — злилась, распаляя себя, Эмили.
День тянулся мучительно медленно. После ленча она сняла платье и прилегла в одной сорочке подремать.
Ее разбудила Холли:
— Мистер Эшленд не пришел на обед, миссус, поэтому я принесла вам еду сюда. — Служанка вздохнула и обеспокоенно прибавила: — Я рада, что уйду из этого дома, когда он вернется сегодня вечером домой, миссус!
Эмили равнодушно клевала ветчину с рисом.
— Тебе повезло, Холли. Хотела бы я иметь счастье ночевать сегодня не в этом доме.
— Миссус, вы точно собираетесь спать в этой, а не в его постели?
— Да, Холли.
Рабыня в ужасе широко раскрыла глаза:
— Миссус, мне страшно, увижу ли я этот дом целым завтра утром! И вас тоже!
Наступила неотвратимая ночь, Эмили легла в кровать, но лишь беспокойно вертелась с боку на бок. Наконец ее одолела дремота, сквозь которую она услышала приближающиеся шаги. Значит, зверь наконец вернулся…
Дверь с грохотом распахнулась, и Эмили подскочила на постели. Перед ней стоял Эдгар.
— Вылезай из постели!
Он поставил свечу на столик. Черты его лица расплывались в колеблющемся свете, что придавало ему зловещий вид. Эмили устало посмотрела на него:
— Тебе обязательно ломать все двери в доме? Он ответил до странности спокойным голосом:
— Ты предпочитаешь, милая, чтобы я переломал все кости в твоем красивом теле? Вылезай!
— Нет!
Он сделал к ней шаг и зарычал:
— Матерь Божья, женщина! Я же сказал, что не я разбил твою драгоценную бутылку!
— Я тебе не верю!
Эдгар бросился на нее. Эмили увернулась и спрыгнула с кровати.
— Хватит! — взвизгнула она, увидев его почерневшие глаза. — Сдаюсь!
Эмили выбежала на веранду и влетела в его комнату. Забралась в постель, натянула до подбородка одеяло и отвернулась лицом к стене.
Эдгар дотронулся до ее спины, и она застыла как мертвая.
— Если ты ко мне прикоснешься, — тихо сказала она, — я себя убью.
— Что?
— Я говорю серьезно! Я себя убью! Найду способ! Он долго молчал, потом тяжело вздохнул:
— Ладно. Твоя взяла. Сегодня я не стану навязывать тебе свои ласки. Но попомни мои слова, Эмили. Если ты снова покинешь мою постель, я лишу тебя удовольствия покончить с собой!
Утром Эмили сидела у туалетного столика и смотрела в зеркало, которое Дэниель принес из ее бывшей комнаты. Эдгар помог ей надеть зеленое с белым платье и ушел.
Обычно Холли уже ждала в коридоре, когда они просыпались, но в не это утро. Эмили вынуждена была стерпеть помощь Эдгара, вздрагивая всякий раз, когда его руки щекотали спину, пока он застегивал пуговицы на платье.
Эмили была обессилена и нервничала в это утро, ее волосы сильно спутались после беспокойной, бессонной ночи. Она уже привыкла к тому, что Холли причесывала ее, и с нетерпением ждала прихода негритянки, чтобы спуститься вниз к завтраку.
— Черт бы побрал эту девчонку! Куда она подевалась? — выругалась Эмили, швыряя в сторону щетку для волос.
Словно по волшебству дверь приоткрылась, и Холли робко вошла в комнату. Ее кожа цвета какао была очень бледной.
— Простите меня, миссус, — смиренно сказала она, — но меня все утро накачивали.
— Что делали? — изумилась Эмили и встала.
— Конечно, миссус. Джейкоб накачивал меня своим семенем.
Эмили залилась краской, услышав столь интимное откровение служанки.
— Вы этим недовольны, миссус? — неуверенно спросила девушка.
Бледнея при мысли о собственном таком же будущем, Эмили ответила:
— Разумеется, я довольна, Холли, если ты довольна. Мои поздравления.
Внезапно колени Эмили подогнулись, и она села. Холли весело улыбнулась, беря в руки щетку. Но госпожа не видела улыбки служанки, потому что воображение унесло ее на месяцы вперед.
Долго ли она сможет находиться в постели у Эдгара и не позволять ему прикасаться к себе? Как скоро ее предательское тело невольно отдастся ему? И что тогда? В ней появится ребенок, история повторится. Она содрогнулась, вспомнив умирающую во время родов мать. Сколько ей еще будет везти? А что, если уже не повезло?
Эмили стиснула зубы, глядя на свое мрачное отражение в зеркале. Она ему больше не уступит! Она победит и найдет способ навсегда покинуть Бразос-Бенд!
Глава 13
3 апреля 1841 года
Прошло две недели. Дни становились длиннее, теплее, а Эмили все еще ничего не придумала. После унизительного разговора с Эдгаром в его кабинете она поняла, что просто так уйти было бы опасно и глупо, и решила подождать возвращения Дэвида, чтобы с его помощью покинуть Бразос-Бенд.
Эдгар упорно настаивал, чтобы жена спала в его постели, но не делал никаких попыток заняться с ней любовью. Подразумевалось, что муж оставит ее в покое при условии, что Эмили будет спать рядом с ним. Ночи были длинными и мучительными, супруги засыпали, повернувшись друг к другу спинами. Под глазами у Эмили появились темные круги, так как сон каждую ночь ускользал от нее.
Поверил ли Эдгар ее угрозе покончить жизнь самоубийством или нет, она не знала. Но Эмили была благодарна за то, что он не пытался снова применить силу. Однако, к ее огорчению, муж вовсю использовал сложившуюся ситуацию: ложился спать нагим, громко храпел всю ночь, иногда во сне клал руку на ее бедро или грудь. По утрам долго брился голым, и Эмили старательно отводила взгляд от его красивого тала. Но часто их взгляды встречались в зеркале, и Эдгар смеялся, заставляя ее краснеть от стыда.
Ей очень не хотелось признаваться в этом самой себе, но муж постепенно брал верх над ней. Ее тело скучало по его объятиям, по его теплу. В эти дни Эмили узнала, что не беременна, и ее подмывало бросить ему в лицо эту новость. Затем с отчаянием поняла, что на самом деле ею движет подленькое желание заставить его исправить положение! Как далеко она зашла, если готова позабыть о своем страхе зачать ребенка ради того, чтобы удовлетворить свою похоть!
Эдгар больше не заговаривал о разбитом флаконе духов, несмотря на свое обещание найти виновного. Эмили часто спрашивала себя, не безумен ли он, и страшилась его приступов насилия, избегала мужа как только могла.
Теперь она свободно ходила по дому, играла на рояле, читала книги из богатой библиотеки, много шила. Но ей недоставало общества людей. Мария Рамеро все еще не приехала, и Эмили уже спрашивала себя, не случилось ли чего, ведь Дэвид сказал, что девушка должна вернуться к концу марта.
Когда становилось невмоготу сидеть дома, Эмили совершала длительные прогулки по поместью. К удивлению, Эдгар не пытался остановить ее, лишь предупредил, что заходить в лес опасно.
В одно особенно приятное весеннее утро Эмили вернулась в дом с букетом голубых колокольчиков и столкнулась в холле с Эвис Жеруар.
— Мадам Эшленд, в гостиной ждет посетитель, а я не могу найти месье Эдгара. Вы не хотите поговорить с этим НО джентльменом?
Эмили обрадовалась. Посетитель! Кто-то приехал навестить их в этом Богом забытом месте!
— Конечно, я встречусь с этим джентльменом, миссис Жеруар.
Мужчина стоял, глядя в окно. Он был почти таким же высоким, как Эдгар, но более мощного сложения. Его кудрявые волосы были ярко-рыжими. Изумрудно-зеленый бархатный сюртук и белые брюки, заправленные в блестящие черные сапоги, выглядели кричаще.
Он обернулся и… был потрясен. Гость явно не ожидал увидеть молодую женщину.
Эмили всматривалась в его веснушчатое лицо и блестящие зеленые глаза. Он был приблизительно одних лет с Эдгаром, возможно, чуточку моложе.
Посетитель тихо присвистнул, нарушив молчание.
— Господи! Откуда, черт побери, ты взялась? — Он внимательно оглядел Эмили с головы до ног, ухмыльнулся и спросил: — Эти цветы для меня, дорогая?
Его голос, низкий и звучный, был полон насмешливого презрения. Рассердившись, Эмили едва удержалась, чтобы не запустить ему в лицо букет, и выбежала из комнаты с твердым намерением приказать Дэниелю прогнать наглеца.
Но посетитель последовал за ней в холл.
— Мисс! Мисс, пожалуйста, простите меня за эти слова. Пожалуйста, я не хотел вас обидеть!
Эмили обернулась и настороженно посмотрела на незнакомца. Тот искренне продолжал:
— Примите мои извинения, леди, я не знал, что у Эдгара тут появилась женщина…
— Жена, — высокомерно поправила его Эмили. Джентльмен улыбнулся, продемонстрировав ровные белые зубы.
— Будь я проклят! Старина Эдгар верен себе! Должен отдать ему должное.
Эмили с достоинством леди сделала вид, что не расслышала, и поинтересовалась:
— Пожалуйста, скажите, по какому вы делу, сэр.
Посетитель почесал рыжую голову и озадаченно поднял одну бровь.
— Боюсь, я испортил все дело, миссис Эшленд. Можно, мы начнем все сначала? — Он официально поклонился, выпрямился и протянул руку: — Аарон Райс, к вашим услугам, мадам.
Эмили с подозрением разглядывала его. Аарон Райс улыбнулся ей дружелюбной, заразительной улыбкой. Она мгновение поколебалась, потом пожала ему руку.
— Очень хорошо, мистер Райс. Прошу вас пройти в гостиную.
Они сели, и Эмили снова спросила мистера Райса о его деле.
— Собственно говоря, я разыскиваю вашего мужа, потому что у него есть нечто, принадлежащее мне. — Аарон скрестил длинные ноги и откинулся на спинку стула. — Точнее, это принадлежит моим родителям. Портрет Оливии.
— Портрет Оливии? — повторила пораженная Эмили. Аарон рассмеялся коротким, сухим смехом.
— Разве вы не знаете? Нет, конечно! Зачем бы Эдгар стал вам рассказывать обо мне? Миссис Эшленд, я — брат Оливии.
— Брат Оливии Эшленд! — воскликнула Эмили. Аарон нахмурился:
— Вы все-таки знаете об Оливии, правда? О первой жене Эдгара? О той, которую он загнал в реку?
От этих слов по спине Эмили пробежали мурашки.
— Вы не слишком высокого мнения о моем муже, не так ли, мистер Райс?
— Леди, вы — его супруга, не так ли?
Эмили подавила смешок: джентльмен был прав.
— Расскажите мне об этом портрете, — попросила она, уклоняясь от ответа.
— Ну, я уже почти все вам рассказал. Он принадлежит моей семье.
Эмили задумчиво нахмурилась:
— Я осмотрела весь дом, мистер Райс, но не могу припомнить, чтобы видела такой портрет. Может быть, я его не заметила.
Аарон рассмеялся:
— О, вы бы его заметили. Нет, я уверен, что его убрали на чердак или еще куда-нибудь. Зачем Эдгару держать при себе столь… э… печальное напоминание?
Эмили задумчиво посмотрела на рыжеволосого джентльмена:
— Скажите, мистер Райс, если этот портрет принадлежит вашей семье, почему он здесь?
— А вы умны, моя красавица. Получилось так, что мои родители заказали портрет художнику из Хьюстона. Это был подарок Эдгару и Оливии на первую годовщину свадьбы.
— Понятно, — пробормотала Эмили. — Значит, портрет все-таки является собственностью моего мужа?
Аарон прикусил губу и сердито вскочил.
— На кой черт он нужен Эдгару? Мои родители стары, миссис Эшленд. Для них он теперь значит гораздо больше, а для Эдгара это всего лишь холст и краски!
Несмотря на резкие слова, Эмили почувствовала к этому человеку симпатию.
— Пожалуйста, сэр, присядьте. Мне не нравится, когда на меня кричат. Давайте попробуем обсудить все спокойно.
Аарон сел, лицо его залилось краской.
— Простите меня за мою вспышку, миссис Эшленд. Просто нам так недостает Оливии. Зачем Эдгару хранить ее портрет? Ведь у него теперь есть вы.
Эмили нахмурилась; в тоне этого человека слышался какой-то скрытый намек.
— Кстати, почему вы ждали пять лет и лишь сейчас приехали за портретом?
— Я несколько лет жил в Вашингтоне, округ Колумбия, миссис Эшленд, лоббировал в пользу Сэма Хьюстона.
— Но мистер Хьюстон уже три года не президент! — возразила сбитая с толку Эмили.
— Сэм не забыл своей мечты о власти, хотя он сейчас и не на посту президента. Когда его изберут снова, в Вашингтоне произойдут большие события. Я собираюсь пробыть дома всего несколько месяцев, чтобы организовать его кампанию. Между прочим, — продолжал Аарон, похлопав себя по карману сюртука, — у меня письмо от Сэма. Не знаете, где ваш муж и когда он вернется?
Эмили пожала плечами.
— Несомненно, он ездит по плантации и возвратится к ленчу, а может, и позже. Попытайтесь еще раз приехать к вечеру. Но я буду рада передать мужу это письмо, мистер Райс.
— О нет! — поспешно ответил Аарон. — Я собираюсь вручить Эдгару это письмо лично, дабы быть уверенным, что он меня выслушает.
Эмили вздрогнула. Очевидно, эти двое были непримиримыми врагами.
— Вы недолюбливаете моего мужа, мистер Райс?
Аарон горько рассмеялся:
— Лучше сказать, что мы оба забыли о братской любви.
Эмили встала.
— Я расскажу мужу о вашем визите, мистер Райс. Если портрет вашей сестры находится здесь, я, конечно, не стану возражать против того, чтобы вы его забрали. Но решение должен принять мой муж.
Прошло две недели. Дни становились длиннее, теплее, а Эмили все еще ничего не придумала. После унизительного разговора с Эдгаром в его кабинете она поняла, что просто так уйти было бы опасно и глупо, и решила подождать возвращения Дэвида, чтобы с его помощью покинуть Бразос-Бенд.
Эдгар упорно настаивал, чтобы жена спала в его постели, но не делал никаких попыток заняться с ней любовью. Подразумевалось, что муж оставит ее в покое при условии, что Эмили будет спать рядом с ним. Ночи были длинными и мучительными, супруги засыпали, повернувшись друг к другу спинами. Под глазами у Эмили появились темные круги, так как сон каждую ночь ускользал от нее.
Поверил ли Эдгар ее угрозе покончить жизнь самоубийством или нет, она не знала. Но Эмили была благодарна за то, что он не пытался снова применить силу. Однако, к ее огорчению, муж вовсю использовал сложившуюся ситуацию: ложился спать нагим, громко храпел всю ночь, иногда во сне клал руку на ее бедро или грудь. По утрам долго брился голым, и Эмили старательно отводила взгляд от его красивого тала. Но часто их взгляды встречались в зеркале, и Эдгар смеялся, заставляя ее краснеть от стыда.
Ей очень не хотелось признаваться в этом самой себе, но муж постепенно брал верх над ней. Ее тело скучало по его объятиям, по его теплу. В эти дни Эмили узнала, что не беременна, и ее подмывало бросить ему в лицо эту новость. Затем с отчаянием поняла, что на самом деле ею движет подленькое желание заставить его исправить положение! Как далеко она зашла, если готова позабыть о своем страхе зачать ребенка ради того, чтобы удовлетворить свою похоть!
Эдгар больше не заговаривал о разбитом флаконе духов, несмотря на свое обещание найти виновного. Эмили часто спрашивала себя, не безумен ли он, и страшилась его приступов насилия, избегала мужа как только могла.
Теперь она свободно ходила по дому, играла на рояле, читала книги из богатой библиотеки, много шила. Но ей недоставало общества людей. Мария Рамеро все еще не приехала, и Эмили уже спрашивала себя, не случилось ли чего, ведь Дэвид сказал, что девушка должна вернуться к концу марта.
Когда становилось невмоготу сидеть дома, Эмили совершала длительные прогулки по поместью. К удивлению, Эдгар не пытался остановить ее, лишь предупредил, что заходить в лес опасно.
В одно особенно приятное весеннее утро Эмили вернулась в дом с букетом голубых колокольчиков и столкнулась в холле с Эвис Жеруар.
— Мадам Эшленд, в гостиной ждет посетитель, а я не могу найти месье Эдгара. Вы не хотите поговорить с этим НО джентльменом?
Эмили обрадовалась. Посетитель! Кто-то приехал навестить их в этом Богом забытом месте!
— Конечно, я встречусь с этим джентльменом, миссис Жеруар.
Мужчина стоял, глядя в окно. Он был почти таким же высоким, как Эдгар, но более мощного сложения. Его кудрявые волосы были ярко-рыжими. Изумрудно-зеленый бархатный сюртук и белые брюки, заправленные в блестящие черные сапоги, выглядели кричаще.
Он обернулся и… был потрясен. Гость явно не ожидал увидеть молодую женщину.
Эмили всматривалась в его веснушчатое лицо и блестящие зеленые глаза. Он был приблизительно одних лет с Эдгаром, возможно, чуточку моложе.
Посетитель тихо присвистнул, нарушив молчание.
— Господи! Откуда, черт побери, ты взялась? — Он внимательно оглядел Эмили с головы до ног, ухмыльнулся и спросил: — Эти цветы для меня, дорогая?
Его голос, низкий и звучный, был полон насмешливого презрения. Рассердившись, Эмили едва удержалась, чтобы не запустить ему в лицо букет, и выбежала из комнаты с твердым намерением приказать Дэниелю прогнать наглеца.
Но посетитель последовал за ней в холл.
— Мисс! Мисс, пожалуйста, простите меня за эти слова. Пожалуйста, я не хотел вас обидеть!
Эмили обернулась и настороженно посмотрела на незнакомца. Тот искренне продолжал:
— Примите мои извинения, леди, я не знал, что у Эдгара тут появилась женщина…
— Жена, — высокомерно поправила его Эмили. Джентльмен улыбнулся, продемонстрировав ровные белые зубы.
— Будь я проклят! Старина Эдгар верен себе! Должен отдать ему должное.
Эмили с достоинством леди сделала вид, что не расслышала, и поинтересовалась:
— Пожалуйста, скажите, по какому вы делу, сэр.
Посетитель почесал рыжую голову и озадаченно поднял одну бровь.
— Боюсь, я испортил все дело, миссис Эшленд. Можно, мы начнем все сначала? — Он официально поклонился, выпрямился и протянул руку: — Аарон Райс, к вашим услугам, мадам.
Эмили с подозрением разглядывала его. Аарон Райс улыбнулся ей дружелюбной, заразительной улыбкой. Она мгновение поколебалась, потом пожала ему руку.
— Очень хорошо, мистер Райс. Прошу вас пройти в гостиную.
Они сели, и Эмили снова спросила мистера Райса о его деле.
— Собственно говоря, я разыскиваю вашего мужа, потому что у него есть нечто, принадлежащее мне. — Аарон скрестил длинные ноги и откинулся на спинку стула. — Точнее, это принадлежит моим родителям. Портрет Оливии.
— Портрет Оливии? — повторила пораженная Эмили. Аарон рассмеялся коротким, сухим смехом.
— Разве вы не знаете? Нет, конечно! Зачем бы Эдгар стал вам рассказывать обо мне? Миссис Эшленд, я — брат Оливии.
— Брат Оливии Эшленд! — воскликнула Эмили. Аарон нахмурился:
— Вы все-таки знаете об Оливии, правда? О первой жене Эдгара? О той, которую он загнал в реку?
От этих слов по спине Эмили пробежали мурашки.
— Вы не слишком высокого мнения о моем муже, не так ли, мистер Райс?
— Леди, вы — его супруга, не так ли?
Эмили подавила смешок: джентльмен был прав.
— Расскажите мне об этом портрете, — попросила она, уклоняясь от ответа.
— Ну, я уже почти все вам рассказал. Он принадлежит моей семье.
Эмили задумчиво нахмурилась:
— Я осмотрела весь дом, мистер Райс, но не могу припомнить, чтобы видела такой портрет. Может быть, я его не заметила.
Аарон рассмеялся:
— О, вы бы его заметили. Нет, я уверен, что его убрали на чердак или еще куда-нибудь. Зачем Эдгару держать при себе столь… э… печальное напоминание?
Эмили задумчиво посмотрела на рыжеволосого джентльмена:
— Скажите, мистер Райс, если этот портрет принадлежит вашей семье, почему он здесь?
— А вы умны, моя красавица. Получилось так, что мои родители заказали портрет художнику из Хьюстона. Это был подарок Эдгару и Оливии на первую годовщину свадьбы.
— Понятно, — пробормотала Эмили. — Значит, портрет все-таки является собственностью моего мужа?
Аарон прикусил губу и сердито вскочил.
— На кой черт он нужен Эдгару? Мои родители стары, миссис Эшленд. Для них он теперь значит гораздо больше, а для Эдгара это всего лишь холст и краски!
Несмотря на резкие слова, Эмили почувствовала к этому человеку симпатию.
— Пожалуйста, сэр, присядьте. Мне не нравится, когда на меня кричат. Давайте попробуем обсудить все спокойно.
Аарон сел, лицо его залилось краской.
— Простите меня за мою вспышку, миссис Эшленд. Просто нам так недостает Оливии. Зачем Эдгару хранить ее портрет? Ведь у него теперь есть вы.
Эмили нахмурилась; в тоне этого человека слышался какой-то скрытый намек.
— Кстати, почему вы ждали пять лет и лишь сейчас приехали за портретом?
— Я несколько лет жил в Вашингтоне, округ Колумбия, миссис Эшленд, лоббировал в пользу Сэма Хьюстона.
— Но мистер Хьюстон уже три года не президент! — возразила сбитая с толку Эмили.
— Сэм не забыл своей мечты о власти, хотя он сейчас и не на посту президента. Когда его изберут снова, в Вашингтоне произойдут большие события. Я собираюсь пробыть дома всего несколько месяцев, чтобы организовать его кампанию. Между прочим, — продолжал Аарон, похлопав себя по карману сюртука, — у меня письмо от Сэма. Не знаете, где ваш муж и когда он вернется?
Эмили пожала плечами.
— Несомненно, он ездит по плантации и возвратится к ленчу, а может, и позже. Попытайтесь еще раз приехать к вечеру. Но я буду рада передать мужу это письмо, мистер Райс.
— О нет! — поспешно ответил Аарон. — Я собираюсь вручить Эдгару это письмо лично, дабы быть уверенным, что он меня выслушает.
Эмили вздрогнула. Очевидно, эти двое были непримиримыми врагами.
— Вы недолюбливаете моего мужа, мистер Райс?
Аарон горько рассмеялся:
— Лучше сказать, что мы оба забыли о братской любви.
Эмили встала.
— Я расскажу мужу о вашем визите, мистер Райс. Если портрет вашей сестры находится здесь, я, конечно, не стану возражать против того, чтобы вы его забрали. Но решение должен принять мой муж.