Страница:
588
сознания есть полное безразличие я и не-я". - Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976, с. 170). По Лакану, "мир" для ребенка в первую очередь отождествляется с телом Матери и персонифицируется в нем, а потому выделение из этого мира (отделение от материнского тела), образование субъективного "я", противопоставляемого объективируемому "не-я", оказывается своего рода нарушением исходного равновесия и тем самым - источником психической "драмы" индивида, который, ощущая свою отторгнутость от мира, стремится вновь слиться с ним (как бы вернуться в защищенное материнское лоно). Таким образом, первичной движущей силой человеческой психики оказывается нехватка (le manque-a-etre), "зазор", который индивид стремится заполнить. Это стремление Лакан обозначил термином потребность (le besoin). Сфера недифференцированной "потребности", настоятельно нуждающейся в удовлетворении, но никогда не могущей быть удовлетворенной до конца, и есть реальное. "Реальное" властно заявляет о себе в каждый миг существования индивида (в этом смысле оно всегда "здесь"), но вместе с тем находится по ту сторону всякой рациональности и потому не может быть уловлено ни в процессе психоаналитического сеанса (Лакан выводит "реальное" за пределы научного исследования), ни в процессе субъективной саморефлексии: оно "вне игры".
Воображаемое. По Лакану, это тот образ самого себя, которым располагает каждый индивид, его личностная самотождественность, его "Я" (Moi). Формирование "воображаемого" происходит у ребенка в возрасте от 6 до 18 месяцев - на стадии, которую Лакан назвал "стадией зеркала": именно в этот период ребенок, ранее воспринимавший собственное отражение как другое живое существо, пытавшийся его потрогать, лизнуть или просто заглянуть за зеркало, начинает отождествлять себя с ним (что выражается в необычайном оживлении, смехе, мимике и т. п.). Таким образом, процесс формирования "воображаемого" оказывается оборотной стороной процесса разрыва индивида с внешним миром, с телом Матери. Важнейшая функция "воображаемого" психическая защита индивида: "воображаемое" подчиняется не "принципу реальности", а логике иллюзии: оно создает такой образ "Я", который устраивает индивида и играет экранирующую роль как по отношению к объективной действительности, так и по отношению к тем образам этого индивида, которые существуют в сознании его партнеров по коммуникации "других"; в этом смысле "воображаемое" есть область "незнания", заблуждения человека относительно самого себя. Недифференцированная "потребность", характеризующая уровень "реального", будучи спроецирована в сферу "воображаемого", конкретизируется в форме желания (le desir), управляемого принципом удовольствия/неудовольствия и ориентированного на эмпирические объекты. При этом диалектика "желания" такова, что его удовлетворение (например, утоление жажды) приводит к исчезновению самого желания, то есть первичного жизненного импульса; такое удовлетворение равносильно смерти, поэтому для поддержания жизни необходимо возникновение все новых и новых объектов желания. Однако подлинной потребностью человека является, по Лакану, не само по себе стремление к овладению этими объектами, а стремление к слиянию с миром: слиться же с миром - значит получить признание с его стороны, быть любимым (хвалимым и т. п.) другими людьми
589
(так, ребенок, выпрашивающий у матери сладости, на самом деле требует ее внимания, ласки): подлинное желание человека состоит в том, чтобы другой его желал, в нем нуждался и т. п.; он хочет сам быть "объектом", которого не хватает партнерам по социальной коммуникации, хочет быть причиной "желания" с их стороны (см. Lacan J. Ecrits. P.: Seuil, 1966, р. 181, 268). Таким образом, выявляется принципиальная зависимость индивида от окружающих его людей, обобщаемых Лаканом в понятии Другого, носителя "символического". Символическое. По Лакану, это совокупность социальных установлений, представлений, норм, предписаний, запретов и т. п., которую ребенок застает готовой при своем рождении и усваивает по большей части совершенно бессознательно; "символическое", будучи "порядком культуры", выполняющим регуляторную функцию, как раз и персонифицируется в фигуре Другого или Отца, поскольку именно через Отца ребенок впервые приобретает навыки культурного существования, то есть усваивает социальный Закон. "Символическое" - это область сверхличных, всеобщих, социокультурных смыслов, задаваемых индивиду обществом; это, следовательно, область бессознательного. Отсюда - радикальный пересмотр Лаканом классического понятия "субъекта". Если в рамках картезианской традиции "субъект" рассматривался как некая субстанциальная целостность, как суверенный носитель сознания и самосознания (ср. Cogito ergo sum) и как ценностная точка отсчета в культуре, то, по Лакану, напротив, субъект (le sujet) предстает как функция культуры, как точка пересечения различных символических структур и как точка приложения сил бессознательного: не культура является атрибутом индивида, а индивид оказывается "атрибутом" культуры, говорящей "при помощи" субъекта; сам же по себе "субъект" есть "ничто" (rien), некая "пустота", заполняемая содержанием символических матриц. Отсюда - постоянное взаимодействие между субъектом как носителем культурных норм и "Я" (Moi) как носителем "желания", то есть между "символическим" и "воображаемым". "Символическое" стремится полностью подчинить себе индивида, тогда как задача "Я" состоит в том, чтобы, используя топосы культуры, создать с их помощью собственный нарциссический образ, то есть, подставив "Я" на место "субъекта", создать себе культурное алиби. Тем самым уточняется понятие бессознательного: бессознательное, по Лакану, это "речь Другого", но это такая речь, которая постоянно редактируется "воображаемым": "Бессознательное - это глава моей истории, которая отмечена пробелом или обманом, это глава, подвергшаяся цензуре" (Lacan J. Ecrits. P.: Seuil, 1966, p. 259). При этом бессознательное рассматривается Лаканом в качестве своеобразного языка, ибо символическое организовано по тем же законам, что и естественные языки ("бессознательное структурировано как язык") : в нем можно выделить сферу означающих и означаемых, язык и речь, парадигмы и синтагмы, законы метафорического переноса и метонимического смещения и т. п. Вместе с тем следует иметь в виду существенное отличие "языка бессознательного", с которым имеет дело психоанализ, от естественных языков, с которыми имеет дело лингвистика как таковая, - отличие, на которое указал, в частности, Э. Бенвенист: бессознательная символика является одновременно "и подъязыковой и надъязыковой. Подъязыковой она является потому, что источник ее расположен глубже, чем та область,
590
в которой благодаря воспитанию и обучению закладывается механизм языка. В ней используются знаки, не поддающиеся членению и допускающие многочисленные индивидуальные вариации... Эта символика является надъязыковой вследствие того, что в ней используются знаки очень емкие, которым в обычном языке соответствовали бы не минимальные, а более крупные единицы речи" (Бенвенист Э. Заметки о роли языка в учении Фрейда. - В кн.: Бенвенист Э. Общая лингвистика, М.: Прогресс, 1974, с. 125-126).
В заключение следует отметить решительное стремление Лакана к дебиологизации психоанализа, то есть к устранению фрейдовского пан-сексуализма. Вынося за пределы исследования все собственно биологические потребности, Лакан соотносит душевную жизнь индивида не с физиологическими импульсами организма, а с ценностями, эталонами и символами культуры, рассматривает бессознательное не как нечто стихийное (фрейдовское "оно"), а как упорядоченную область, где происходит социализация личности.
с. 370. ...согласно Лукачу, Рене Жирару и Л. Гольдману... - Имеются в виду следующие работы: "Теория романа" (Die Theorie des Romans. Berlin, 1920) Д. Лукача, книга Р. Жирара "Романтическая ложь и романическая правда" (Mensonge romantique et verite romanesque. P.: Grasset, 1961) и названная Бартом статья Л. Гольдмана "Введение в проблемы социологии романа", входящая в его книгу "Социология романа" (Pour une sociologie du roman. P.: Gallimard, 1964).
с. 373. ...апофатический риск. - Апофансис (греч. apophansis утверждение) - суждение, в котором посредством утверждения или отрицания полагается что-либо как существующее или несуществующее.
с. 374. ...Пруста, любителя чтения и подражаний. - Аллюзия на сборник М. Пруста "Пастиши и смесь" (Pastiches et melanges, 1919),. где автор воспроизводит стилистическую манеру ряда крупных французских литераторов. В эту книгу входит и эссе Пруста "О чтении".
От науки к литературе (De la science a la litterature) - Впервые под названием "Science versus literature" в газете "Times Literary Supplement", 1967, 28 сентября. Перевод выполнен по изданию: Barthes R. Le bruissement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 13-20. Публикуется впервые.
с. 375. ...язык, благодаря своим обязательным категориям... - Об "обязывающей" власти языка, стремящегося подчинить любого говорящего своим нормам и правилам, писал еще в начале XIX в. немецкий философ Фридрих Шлейермахер (1768-1834); см.: Fr. Schleiermacher's samtliche Werke, Abt. 3. Zur Philosophie, Bd 2. Berlin, 1838, S. 213. Аналогичная мысль была подробно развита в XX столетии американским лингвистом и этнологом Францем Боасом (1858-1942) и Романом Якобсоном (1896-1982), на которых непосредственно опирается Барт. Ср.: "Таким образом, основное различие между языками состоит не в том, что может или не может быть выражено, а в том, что должно или не должно сообщаться говорящими". "Грамматика воистину ars obligatoria..., поскольку она обязывает говорящего принимать решения типа "да - нет". Как неоднократно указывал Боас, грамматические значения данного языка направляют внимание говоря
591
щего коллектива в определенную сторону и благодаря своему обязательному принудительному характеру оказывают влияние на поэзию, верования и даже на философское мышление" (Якобсон Р. Взгляды Боаса на грамматическое значение. - В кн.: Якобсон Р. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985, с. 233-234).
с. 376. ...рамки классицизма и гуманизма. - Имеется в виду "гуманизм" ренессансного и картезианского типа, превращающий изолированного "субъекта" в решающую инстанцию социокультурного процесса и игнорирующий тот факт, что на самом деле этот субъект является результатом проекции социокультурных, исторически возникающих ценностей.
с. 377. ...согласно определению Романа Якобсона. - См.: Якобсон Р. Лингвистика и поэтика. - В кн.: "Структурализм: "за" и "против"". М.: Прогресс, 1975.
с. 380. ...театрально или фантазматически... - Согласно Лакану, "театральность" есть такой способ "разыгрывания" индивидом собственного "Я" (Moi) перед "другими", при котором он способен контролировать собственное "воображаемое", согласовывать его с требованиями "символического"; "фантазм", по Лакану, это способ придать "желанию" приемлемую, с "символической" точки зрения, форму, это "нормальный" разрыв между реальностью и "воображаемым", "экран незнания"; см. также коммент. к с. 366.
...в научном дискурсе, из которого ученый объективности ради самоустраняется... - По Барту, претензии ученого-позитивиста на "научную объективность", то есть презумпция "беспредпосылочности" научного знания, представляют собой характерную форму "фантазма", основанного на стремлении индивида скрыть от самого себя социокультурные, идеологические установки, направляющие его познавательную деятельность и определяющие "картину мира", из которой он неосознанно исходит.
Смерть автора (La mort de l'auteur).
- Впервые в журнале "Manteia", 1968, № V. Перевод выполнен по изданию: Barthes R. Le bruissement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 61-68. Публикуется впервые.
с. 387. ...так же как "я" есть всего лишь тот, кто говорит "я". - Ср.: "Какова же та "реальность", с которой соотносится (имеет референцию) я или ты? Это исключительно "реальность речи", вещь очень своеобразная. Я может быть определено только в терминах "производства речи" ("locution"), a не в терминах объектов, как определяется именной знак. Я значит "человек, который производит данный речевой акт, содержащий я". Данный речевой акт по определению является единственным и действительным только в своей единственности. ...Но параллельно нужно рассматривать я и как единовременный акт производства формы я (instance de forme). Форма н с языковой точки зрения существует только в том акте речи, в котором она высказывается.
Таким образом, во всем этом процессе налицо два совмещенных единовременных акта: акт производства формы я как реферирующего (referent) и содержащий это я речевой акт как реферируемое (refere)" (Бенвенист Э. Природа местоимений. - В кн.: Бенвенист Э.
592
Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974, с. 286). Местоимение "я" таким образом, относится к категории "шифтеров", принадлежащих к языковому коду (где "я" противопоставлено "ты" как "отправитель сообщения" его "получателю") и в то же время отсылающих к содержанию данного конкретного высказывания (см.: Якобсон Р. О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол. - В кн.: "Принципы типологического анализа языков различного строя". М.: Наука, 1972).
с. 388. ...лингвисты вслед за философами Оксфордской школы именуют перформативом... - Философы "Оксфордской школы" (Гилберт Райл, род. в 1900; Джон Уисдом, род. в 1904; Джон Остин, 1911 - 1960) ознаменовали своей деятельностью новый этап в развитии неопозитивизма, связанный с заменой логического анализа языка анализом лингвистическим. О перформативе см.: Остин Дж. Л. Слово как действие. - В кн.: "Новое в зарубежной лингвистике", вып. XVII. М.: Прогресс, 1986; Бенвенист Э. Аналитическая философия и язык. - В кн.: Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974).
Эффект реальности (L'effet de reel). - Впервые в сб.: "Communications", 1968. 11. Перевод выполнен по изданию: В a r t h e s R. Le bruissement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 167-174. Публикуется впервые.
с. 398. ...реализм в литературе сложился примерно в те же десятилетия, когда воцарилась "объективная" историография. - Барт имеет в виду позитивистскую иллюзию о возможности беспредпосылочного знания в естественных и гуманитарных науках - иллюзию, переносимую в область художественного творчества многими "натуралистически" ориентированными писателями середины XIX в.
...реальность относилась к сфере Истории и тем четче противопоставлялась правдоподобию... - Ср.: "Из сказанного ясно и то, что задача поэта - говорить не о том, что было, а о том, что могло бы быть, будучи возможно в силу вероятности или необходимости. ...Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит об общем, история - о единичном" (Аристотель. Поэтика, 1451 а-b).
С чего начать? (Par ou commencer?). - Впервые в журнале "Poetique", 1970, № 1. Перевод выполнен по указанному изданию. Публикуется впервые.
Эта статья является конкретным методическим примером "текстового анализа". Барт следующим образом классифицирует "тексты". Прежде всего он выделяет "чистый" текст, ничем не ограниченную смысловую полноту, не откристаллизовавшуюся, не "сгустившуюся" ни в какое конкретное "произведение". Такой текст есть бесконечная игра самой культуры, "вечное настоящее", "романическое без романа, поэзия без стихотворения, эссеистика без эссе, письмо без стиля, производство без продукта, структурирование без структуры" (Barthes R. S/Z, P.: Seuil, 1970, p. 11), иными словами, он представляет собой сугубо идеальную, утопическую возможность "тотальности", не дифференцированной на культурные "коды" и потому не поддающейся ни анализу, ни интерпретации, ни "прочтению", но допускающей лишь абсолютное отождествление с собой, "пере-писывание". Идеальному
593
тексту Барт противопоставляет массу реально существующих текстов, структурированных в виде "произведений" и следовательно, сплетенных из множества хотя и взаимообратимых, но все-таки дискретных "кодов", поддающихся аналитическому прочтению, объективации. Это - "классические", по выражению Барта, тексты с неограниченной поливалентностью; тем не менее их бесконечное смысловое движение может быть как бы приостановлено исследователем, остановившим свой выбор на одном из "кодов" и положившим его в основу некоторой конкретной интерпретации данного текста. Наконец, среди "классических" текстов Барт выделяет группу текстов с ограниченной поливалентностью, с "неполной множественностью", в той или иной мере сводимой к исчислимому набору образующих их кодов. Подобные тексты (роман Ж. Верна "Таинственный остров", новелла Бальзака "Сарразин" и рассказ Э. По "Правда о том, что случилось с мистером Вальдемаром") и являются предметом бартовского анализа.
с. 403. ...диегесис (греч.) - здесь: повествование, с. 410. ...пойетический - от греч. глагола poiein 'делать', 'изготовлять'.
От произведения к тексту (De l'?uvre au texte).
- Впервые в журнале "Revue d'esthetique", 1971, № 3. Перевод выполнен по изданию: Barthes R. Le bruissement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 69-78. На русском языке опубликована в журнале "Вопросы литературы", 1988, № 11 (пер. Д. А. Силичева). В наст. сб. публикуется в новом переводе.
с. 413. ...перелом же... произошел в прошлом веке, с появлением марксизма и фрейдизма. - Речь идет в первую очередь об открытии области бессознательного, осуществленном в социологическом плане К. Марксом (ср.: "Они не сознают этого, но они это делают". - Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 84), а в индивидуально-психологическом - 3. Фрейдом. В бессознательном коренятся подлинные мотивы человеческой деятельности, которые, однако, преломляются в коллективном или индивидуальном сознании в иллюзорной форме "идеологии" или "воображаемого" (см. коммент. к с. 132 и с. 366). Таким образом, "в социальной действительности наблюдается то же внедрение прошлого в настоящее, то же расхождение между реальной действительностью и отражением последней в представлениях людей, та же тревога по поводу "недостаточности знания", то же стремление облекать действительность в одежды мертвых, словом, та же скрытая "вторая сцена", которую всегда учитывал - применительно к своей области и к своим проблемам - Фрейд", - отмечают Ф. В. Бассин и В. E. Рожнов. Вместе с тем у Фрейда "все замыкается в психологическом плане, только этот уровень принимается во внимание, и именно в этом коренится роковая ошибка Фрейда. Маркс же, объясняя законы "незнания", исходил из объективных фактов - борьбы общественных классов, характера производства и процессов обмена" (Бассин Ф. В., Рожнов В. E. Предисловие. - В кн.: Клеман К. Б., Б р ю н о П.,Сэв Л. Марксистская критика психоанализа. М.: Прогресс, 1976, с. 14-15).
с. 415. ...произведение есть шлейф воображаемого, тянущийся за Текстом. - В лакановских терминах смысл сказанного: явное зна
594
чение произведения ("то, что хочет сказать автор") возникает как продукт деятельности "Я" (Moi); см. коммент. к с. 366.
с. 420. Ведь "я", пишущее текст, это тоже лишь "бумажное" "я". - Ср.: "...шифтер... лишь указывает на субъект акта высказывания, но он его не обозначает" (Lacan J. Ecrits. P.: Seuil, 1966, p. 800); см. также коммент. к с. 387.
Текстовой анализ одной новеллы Эдгара По (Analyse textuelle d'un conte d'Edgar Poe).
- Впервые в сб.: Semiotique narrative et textuelle, ed. Cl. Chabrol. P.: Larousse, 1973, p. 29-54. Перевод выполнен по указанному изданию. Публикуется впервые.
с. 425. ...процесс означивания. - См. коммент. к с. 470.
Удовольствие от текста (Le Plaisir du texte).
Перевод выполнен по изданию: Barthes R. Le Plaisir du texte. P.: Seuil, 1973. Публикуется впервые.
с. 462. ...своего рода г-на Теста наизнанку. - Г-н Тест - герой ряда произведений Поля Валери (1871 -1945), воплощение доведенного до крайности интеллектуализма.
с. 464. ...желание, невроз. - О "желании" в лакановском понимании см. коммент. к с. 366; "невроз", будучи функцией "желания", представляет собой способ построения воображаемого "Я" из материала "символического"; "невротик" не порывает с "порядком культуры", но подвергает его деформации, стремится подчинить деятельности "воображаемого".
с. 465. ...как утверждает в таких случаях теория текста. - Имеется в виду "теория текстопорождения", предложенная Ю. Кристевой; см. Kristeva J. ??????????.. Recherches pour une semanalyse. P.: Seuil, 1969.
с. 466. ...францисканство, взывающее ко всем словам одновременно... Одной из задач Франциска Ассизского (1182-1226) и основанного им монашеского ордена была проповедь среди народа без различия сословий и вероисповедания (миссионерство в нехристианских странах).
с. 467. ...с ее спокойной совестью... - См. коммент. к с. 132.
с. 468. Тмесис - разъединение элементов сложного или производного слова; Барт употребляет этот термин для обозначения такого способа чтения, при котором пропускаются те или иные фрагменты текста.
с. 470. ...а слоистостью самого акта означивания. - "Означивание" лингвистический термин, при помощи которого Ю. Кристева описывает основной аспект текстопорождения: "Мы будем называть означиванием ту работу по дифференциации, стратификации и конфронтации, которая осуществляется в языке и которая проецирует на линию, создаваемую говорящим субъектом, коммуникативную и грамматически структурированную цепочку означающих". Соответственно, если уровень значений (фено-текст) является предметом семиотики, то уровень означивания (гено-текст) должен стать предме
595
том "семанализа": "Семанализу, который будет изучать в тексте означивание и его разновидности, придется встать по ту сторону означающего, субъекта и знака, равно как и по ту сторону грамматической организации дискурса, с тем, чтобы достигнуть той зоны, где сосредоточиваются ростки того, что станет значением в наличном состоянии языка" (Kristeva J. Op. cit., p. 9).
с. 471. ...в нас вливается стихия идеологии и воображаемого. - См. коммент. к с. 132, 366, 413.
с. 473. Логомахия (грен.) - битва слов.
...это фено-текст... - Обосновываемое Ю. Кристевой противопоставление гено-текст / фено-текст следует принципиально отличать от хомскианской оппозиции глубинная структура / поверхностная структура по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, порождающая модель Хомского имеет дело только с изолированными предложениями, а не с дискурсом. Во-вторых, "глубинная структура" представляет собой не что иное, как отражение на понятийно-логическом уровне той же самой конструкции, которая - в грамматически и синтаксически оформленном виде - присутствует и на "поверхностном" уровне; в структурном отношении составляющие в обоих случаях идентичны (такова, например, схема "субъект - предикат" в индоевропейских языках). Теория Хомского, таким образом, вопреки своему названию, не знает подлинного процесса порождения-трансформации, перехода от одного типа категорий (или логики) - к другому. По Кристевой же, "гено-текст - это абстрактный уровень лингвистического функционирования, который, отнюдь не отражая фразовых структур, предшествуя этим структурам и их превышая, представляет собою их анамнез". "Гено-текст - это бесконечное означающее, которое не может "быть" чем-то "определенным", поскольку оно не существует в единственном числе; ему лучше подходит название "означающие" (множественные и до бесконечности дифференцированные означающие), по отношению к которым наличное означающее... есть всего лишь ограничитель..., ак-циденция... Это - множественность означающих, в которой (а не вне которой) помещается и тем самым сверхдетерминируется непосредственно формулируемое (фено-текстовое) означающее". "Коммуникативной функции фено-текста гено-текст противопоставляет процесс производства значений" (Kristeva J. Op. cit., p. 282-284).
с. 474. ...живые огни... заменяющие нам... общие понятия... древней философии. - Аллюзия на "Новые опыты о человеческом разуме" Г. В. Лейбница. Ср.: "...душа содержит изначально принципы различных понятий и теорий, для пробуждения которых внешние предметы являются только поводом... Математики называют их общими понятиями. Современные философы дают им другие красивые названия, а Юлий Скалигер, в частности, называл их semina aeternitatis или же Zopyra, как бы желая сказать, что это живые огни, вспышки света, которые скрыты внутри нас и обнаруживаются при столкновении с чувствами, подобно искрам, появляющимся при защелкивании ружья" (Лейбниц Г. В. Сочинения в четырех томах, т. 2. М.: Мысль, 1983, с. 48-49).
596
с. 478. ...всякую букву. - "Буква", по Лакану, соотносится с понятием "высказывания-результата" (l'enonce), с непосредственным содержанием языкового сообщения, которое может выступать в роли явственно зримого означающего, за которым скрывается ускользающее, вытесняемое означаемое "акт высказывания" (renonciation).
с. 480. ...буддийской Сангхе. - Сангха - монашеская община при храме или монастыре; монахи, как правило, освобождались от повинностей, налогов и отработок и жили за счет специальных групп людей, работавших на сангху, а также подношений и подарков населения.
...уподобляется индейскому потлачу. Торжество у североамериканских индейцев, во время которого происходит взаимный обмен дарами; одни и те же дары циркулируют постоянно, так что их ценность повышается в зависимости от количества состоявшихся потлачей.
с. 483. ...романическое... - Оппозиция роман / романическое
коррелятивно у Барта оппозиции произведение / текст (см. его статью "От произведения к тексту" в наст, сб.); если для "романа" ("произведения", "фено-текста") характерна моносемия, строгая парадигматическая и синтагматическая организованность, то для "романического" ("текста", "интертекста", "гено-текста") - полисемия, множественность, беспорядочное кишение смыслов; "роман" стремится увлечь читателя яркими характерами, сюжетом и т. п., "романическое" - доставить ему "удовольствие" "текстовой работой".
Майя (санскр.) - здесь: распадение Единого на множество частей.
с. 485. ...это докса, форма бессознательного, короче, идеология... См. коммент. к с. 132, 366, 413.
с. 490. Мана - слово, употребляемое в Меланезии и Полинезии для обозначения безличной силы, разлитой в природе и способной концентрироваться в отдельных носителях (людях, животных, предметах).
сознания есть полное безразличие я и не-я". - Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976, с. 170). По Лакану, "мир" для ребенка в первую очередь отождествляется с телом Матери и персонифицируется в нем, а потому выделение из этого мира (отделение от материнского тела), образование субъективного "я", противопоставляемого объективируемому "не-я", оказывается своего рода нарушением исходного равновесия и тем самым - источником психической "драмы" индивида, который, ощущая свою отторгнутость от мира, стремится вновь слиться с ним (как бы вернуться в защищенное материнское лоно). Таким образом, первичной движущей силой человеческой психики оказывается нехватка (le manque-a-etre), "зазор", который индивид стремится заполнить. Это стремление Лакан обозначил термином потребность (le besoin). Сфера недифференцированной "потребности", настоятельно нуждающейся в удовлетворении, но никогда не могущей быть удовлетворенной до конца, и есть реальное. "Реальное" властно заявляет о себе в каждый миг существования индивида (в этом смысле оно всегда "здесь"), но вместе с тем находится по ту сторону всякой рациональности и потому не может быть уловлено ни в процессе психоаналитического сеанса (Лакан выводит "реальное" за пределы научного исследования), ни в процессе субъективной саморефлексии: оно "вне игры".
Воображаемое. По Лакану, это тот образ самого себя, которым располагает каждый индивид, его личностная самотождественность, его "Я" (Moi). Формирование "воображаемого" происходит у ребенка в возрасте от 6 до 18 месяцев - на стадии, которую Лакан назвал "стадией зеркала": именно в этот период ребенок, ранее воспринимавший собственное отражение как другое живое существо, пытавшийся его потрогать, лизнуть или просто заглянуть за зеркало, начинает отождествлять себя с ним (что выражается в необычайном оживлении, смехе, мимике и т. п.). Таким образом, процесс формирования "воображаемого" оказывается оборотной стороной процесса разрыва индивида с внешним миром, с телом Матери. Важнейшая функция "воображаемого" психическая защита индивида: "воображаемое" подчиняется не "принципу реальности", а логике иллюзии: оно создает такой образ "Я", который устраивает индивида и играет экранирующую роль как по отношению к объективной действительности, так и по отношению к тем образам этого индивида, которые существуют в сознании его партнеров по коммуникации "других"; в этом смысле "воображаемое" есть область "незнания", заблуждения человека относительно самого себя. Недифференцированная "потребность", характеризующая уровень "реального", будучи спроецирована в сферу "воображаемого", конкретизируется в форме желания (le desir), управляемого принципом удовольствия/неудовольствия и ориентированного на эмпирические объекты. При этом диалектика "желания" такова, что его удовлетворение (например, утоление жажды) приводит к исчезновению самого желания, то есть первичного жизненного импульса; такое удовлетворение равносильно смерти, поэтому для поддержания жизни необходимо возникновение все новых и новых объектов желания. Однако подлинной потребностью человека является, по Лакану, не само по себе стремление к овладению этими объектами, а стремление к слиянию с миром: слиться же с миром - значит получить признание с его стороны, быть любимым (хвалимым и т. п.) другими людьми
589
(так, ребенок, выпрашивающий у матери сладости, на самом деле требует ее внимания, ласки): подлинное желание человека состоит в том, чтобы другой его желал, в нем нуждался и т. п.; он хочет сам быть "объектом", которого не хватает партнерам по социальной коммуникации, хочет быть причиной "желания" с их стороны (см. Lacan J. Ecrits. P.: Seuil, 1966, р. 181, 268). Таким образом, выявляется принципиальная зависимость индивида от окружающих его людей, обобщаемых Лаканом в понятии Другого, носителя "символического". Символическое. По Лакану, это совокупность социальных установлений, представлений, норм, предписаний, запретов и т. п., которую ребенок застает готовой при своем рождении и усваивает по большей части совершенно бессознательно; "символическое", будучи "порядком культуры", выполняющим регуляторную функцию, как раз и персонифицируется в фигуре Другого или Отца, поскольку именно через Отца ребенок впервые приобретает навыки культурного существования, то есть усваивает социальный Закон. "Символическое" - это область сверхличных, всеобщих, социокультурных смыслов, задаваемых индивиду обществом; это, следовательно, область бессознательного. Отсюда - радикальный пересмотр Лаканом классического понятия "субъекта". Если в рамках картезианской традиции "субъект" рассматривался как некая субстанциальная целостность, как суверенный носитель сознания и самосознания (ср. Cogito ergo sum) и как ценностная точка отсчета в культуре, то, по Лакану, напротив, субъект (le sujet) предстает как функция культуры, как точка пересечения различных символических структур и как точка приложения сил бессознательного: не культура является атрибутом индивида, а индивид оказывается "атрибутом" культуры, говорящей "при помощи" субъекта; сам же по себе "субъект" есть "ничто" (rien), некая "пустота", заполняемая содержанием символических матриц. Отсюда - постоянное взаимодействие между субъектом как носителем культурных норм и "Я" (Moi) как носителем "желания", то есть между "символическим" и "воображаемым". "Символическое" стремится полностью подчинить себе индивида, тогда как задача "Я" состоит в том, чтобы, используя топосы культуры, создать с их помощью собственный нарциссический образ, то есть, подставив "Я" на место "субъекта", создать себе культурное алиби. Тем самым уточняется понятие бессознательного: бессознательное, по Лакану, это "речь Другого", но это такая речь, которая постоянно редактируется "воображаемым": "Бессознательное - это глава моей истории, которая отмечена пробелом или обманом, это глава, подвергшаяся цензуре" (Lacan J. Ecrits. P.: Seuil, 1966, p. 259). При этом бессознательное рассматривается Лаканом в качестве своеобразного языка, ибо символическое организовано по тем же законам, что и естественные языки ("бессознательное структурировано как язык") : в нем можно выделить сферу означающих и означаемых, язык и речь, парадигмы и синтагмы, законы метафорического переноса и метонимического смещения и т. п. Вместе с тем следует иметь в виду существенное отличие "языка бессознательного", с которым имеет дело психоанализ, от естественных языков, с которыми имеет дело лингвистика как таковая, - отличие, на которое указал, в частности, Э. Бенвенист: бессознательная символика является одновременно "и подъязыковой и надъязыковой. Подъязыковой она является потому, что источник ее расположен глубже, чем та область,
590
в которой благодаря воспитанию и обучению закладывается механизм языка. В ней используются знаки, не поддающиеся членению и допускающие многочисленные индивидуальные вариации... Эта символика является надъязыковой вследствие того, что в ней используются знаки очень емкие, которым в обычном языке соответствовали бы не минимальные, а более крупные единицы речи" (Бенвенист Э. Заметки о роли языка в учении Фрейда. - В кн.: Бенвенист Э. Общая лингвистика, М.: Прогресс, 1974, с. 125-126).
В заключение следует отметить решительное стремление Лакана к дебиологизации психоанализа, то есть к устранению фрейдовского пан-сексуализма. Вынося за пределы исследования все собственно биологические потребности, Лакан соотносит душевную жизнь индивида не с физиологическими импульсами организма, а с ценностями, эталонами и символами культуры, рассматривает бессознательное не как нечто стихийное (фрейдовское "оно"), а как упорядоченную область, где происходит социализация личности.
с. 370. ...согласно Лукачу, Рене Жирару и Л. Гольдману... - Имеются в виду следующие работы: "Теория романа" (Die Theorie des Romans. Berlin, 1920) Д. Лукача, книга Р. Жирара "Романтическая ложь и романическая правда" (Mensonge romantique et verite romanesque. P.: Grasset, 1961) и названная Бартом статья Л. Гольдмана "Введение в проблемы социологии романа", входящая в его книгу "Социология романа" (Pour une sociologie du roman. P.: Gallimard, 1964).
с. 373. ...апофатический риск. - Апофансис (греч. apophansis утверждение) - суждение, в котором посредством утверждения или отрицания полагается что-либо как существующее или несуществующее.
с. 374. ...Пруста, любителя чтения и подражаний. - Аллюзия на сборник М. Пруста "Пастиши и смесь" (Pastiches et melanges, 1919),. где автор воспроизводит стилистическую манеру ряда крупных французских литераторов. В эту книгу входит и эссе Пруста "О чтении".
От науки к литературе (De la science a la litterature) - Впервые под названием "Science versus literature" в газете "Times Literary Supplement", 1967, 28 сентября. Перевод выполнен по изданию: Barthes R. Le bruissement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 13-20. Публикуется впервые.
с. 375. ...язык, благодаря своим обязательным категориям... - Об "обязывающей" власти языка, стремящегося подчинить любого говорящего своим нормам и правилам, писал еще в начале XIX в. немецкий философ Фридрих Шлейермахер (1768-1834); см.: Fr. Schleiermacher's samtliche Werke, Abt. 3. Zur Philosophie, Bd 2. Berlin, 1838, S. 213. Аналогичная мысль была подробно развита в XX столетии американским лингвистом и этнологом Францем Боасом (1858-1942) и Романом Якобсоном (1896-1982), на которых непосредственно опирается Барт. Ср.: "Таким образом, основное различие между языками состоит не в том, что может или не может быть выражено, а в том, что должно или не должно сообщаться говорящими". "Грамматика воистину ars obligatoria..., поскольку она обязывает говорящего принимать решения типа "да - нет". Как неоднократно указывал Боас, грамматические значения данного языка направляют внимание говоря
591
щего коллектива в определенную сторону и благодаря своему обязательному принудительному характеру оказывают влияние на поэзию, верования и даже на философское мышление" (Якобсон Р. Взгляды Боаса на грамматическое значение. - В кн.: Якобсон Р. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985, с. 233-234).
с. 376. ...рамки классицизма и гуманизма. - Имеется в виду "гуманизм" ренессансного и картезианского типа, превращающий изолированного "субъекта" в решающую инстанцию социокультурного процесса и игнорирующий тот факт, что на самом деле этот субъект является результатом проекции социокультурных, исторически возникающих ценностей.
с. 377. ...согласно определению Романа Якобсона. - См.: Якобсон Р. Лингвистика и поэтика. - В кн.: "Структурализм: "за" и "против"". М.: Прогресс, 1975.
с. 380. ...театрально или фантазматически... - Согласно Лакану, "театральность" есть такой способ "разыгрывания" индивидом собственного "Я" (Moi) перед "другими", при котором он способен контролировать собственное "воображаемое", согласовывать его с требованиями "символического"; "фантазм", по Лакану, это способ придать "желанию" приемлемую, с "символической" точки зрения, форму, это "нормальный" разрыв между реальностью и "воображаемым", "экран незнания"; см. также коммент. к с. 366.
...в научном дискурсе, из которого ученый объективности ради самоустраняется... - По Барту, претензии ученого-позитивиста на "научную объективность", то есть презумпция "беспредпосылочности" научного знания, представляют собой характерную форму "фантазма", основанного на стремлении индивида скрыть от самого себя социокультурные, идеологические установки, направляющие его познавательную деятельность и определяющие "картину мира", из которой он неосознанно исходит.
Смерть автора (La mort de l'auteur).
- Впервые в журнале "Manteia", 1968, № V. Перевод выполнен по изданию: Barthes R. Le bruissement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 61-68. Публикуется впервые.
с. 387. ...так же как "я" есть всего лишь тот, кто говорит "я". - Ср.: "Какова же та "реальность", с которой соотносится (имеет референцию) я или ты? Это исключительно "реальность речи", вещь очень своеобразная. Я может быть определено только в терминах "производства речи" ("locution"), a не в терминах объектов, как определяется именной знак. Я значит "человек, который производит данный речевой акт, содержащий я". Данный речевой акт по определению является единственным и действительным только в своей единственности. ...Но параллельно нужно рассматривать я и как единовременный акт производства формы я (instance de forme). Форма н с языковой точки зрения существует только в том акте речи, в котором она высказывается.
Таким образом, во всем этом процессе налицо два совмещенных единовременных акта: акт производства формы я как реферирующего (referent) и содержащий это я речевой акт как реферируемое (refere)" (Бенвенист Э. Природа местоимений. - В кн.: Бенвенист Э.
592
Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974, с. 286). Местоимение "я" таким образом, относится к категории "шифтеров", принадлежащих к языковому коду (где "я" противопоставлено "ты" как "отправитель сообщения" его "получателю") и в то же время отсылающих к содержанию данного конкретного высказывания (см.: Якобсон Р. О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол. - В кн.: "Принципы типологического анализа языков различного строя". М.: Наука, 1972).
с. 388. ...лингвисты вслед за философами Оксфордской школы именуют перформативом... - Философы "Оксфордской школы" (Гилберт Райл, род. в 1900; Джон Уисдом, род. в 1904; Джон Остин, 1911 - 1960) ознаменовали своей деятельностью новый этап в развитии неопозитивизма, связанный с заменой логического анализа языка анализом лингвистическим. О перформативе см.: Остин Дж. Л. Слово как действие. - В кн.: "Новое в зарубежной лингвистике", вып. XVII. М.: Прогресс, 1986; Бенвенист Э. Аналитическая философия и язык. - В кн.: Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974).
Эффект реальности (L'effet de reel). - Впервые в сб.: "Communications", 1968. 11. Перевод выполнен по изданию: В a r t h e s R. Le bruissement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 167-174. Публикуется впервые.
с. 398. ...реализм в литературе сложился примерно в те же десятилетия, когда воцарилась "объективная" историография. - Барт имеет в виду позитивистскую иллюзию о возможности беспредпосылочного знания в естественных и гуманитарных науках - иллюзию, переносимую в область художественного творчества многими "натуралистически" ориентированными писателями середины XIX в.
...реальность относилась к сфере Истории и тем четче противопоставлялась правдоподобию... - Ср.: "Из сказанного ясно и то, что задача поэта - говорить не о том, что было, а о том, что могло бы быть, будучи возможно в силу вероятности или необходимости. ...Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит об общем, история - о единичном" (Аристотель. Поэтика, 1451 а-b).
С чего начать? (Par ou commencer?). - Впервые в журнале "Poetique", 1970, № 1. Перевод выполнен по указанному изданию. Публикуется впервые.
Эта статья является конкретным методическим примером "текстового анализа". Барт следующим образом классифицирует "тексты". Прежде всего он выделяет "чистый" текст, ничем не ограниченную смысловую полноту, не откристаллизовавшуюся, не "сгустившуюся" ни в какое конкретное "произведение". Такой текст есть бесконечная игра самой культуры, "вечное настоящее", "романическое без романа, поэзия без стихотворения, эссеистика без эссе, письмо без стиля, производство без продукта, структурирование без структуры" (Barthes R. S/Z, P.: Seuil, 1970, p. 11), иными словами, он представляет собой сугубо идеальную, утопическую возможность "тотальности", не дифференцированной на культурные "коды" и потому не поддающейся ни анализу, ни интерпретации, ни "прочтению", но допускающей лишь абсолютное отождествление с собой, "пере-писывание". Идеальному
593
тексту Барт противопоставляет массу реально существующих текстов, структурированных в виде "произведений" и следовательно, сплетенных из множества хотя и взаимообратимых, но все-таки дискретных "кодов", поддающихся аналитическому прочтению, объективации. Это - "классические", по выражению Барта, тексты с неограниченной поливалентностью; тем не менее их бесконечное смысловое движение может быть как бы приостановлено исследователем, остановившим свой выбор на одном из "кодов" и положившим его в основу некоторой конкретной интерпретации данного текста. Наконец, среди "классических" текстов Барт выделяет группу текстов с ограниченной поливалентностью, с "неполной множественностью", в той или иной мере сводимой к исчислимому набору образующих их кодов. Подобные тексты (роман Ж. Верна "Таинственный остров", новелла Бальзака "Сарразин" и рассказ Э. По "Правда о том, что случилось с мистером Вальдемаром") и являются предметом бартовского анализа.
с. 403. ...диегесис (греч.) - здесь: повествование, с. 410. ...пойетический - от греч. глагола poiein 'делать', 'изготовлять'.
От произведения к тексту (De l'?uvre au texte).
- Впервые в журнале "Revue d'esthetique", 1971, № 3. Перевод выполнен по изданию: Barthes R. Le bruissement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 69-78. На русском языке опубликована в журнале "Вопросы литературы", 1988, № 11 (пер. Д. А. Силичева). В наст. сб. публикуется в новом переводе.
с. 413. ...перелом же... произошел в прошлом веке, с появлением марксизма и фрейдизма. - Речь идет в первую очередь об открытии области бессознательного, осуществленном в социологическом плане К. Марксом (ср.: "Они не сознают этого, но они это делают". - Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 84), а в индивидуально-психологическом - 3. Фрейдом. В бессознательном коренятся подлинные мотивы человеческой деятельности, которые, однако, преломляются в коллективном или индивидуальном сознании в иллюзорной форме "идеологии" или "воображаемого" (см. коммент. к с. 132 и с. 366). Таким образом, "в социальной действительности наблюдается то же внедрение прошлого в настоящее, то же расхождение между реальной действительностью и отражением последней в представлениях людей, та же тревога по поводу "недостаточности знания", то же стремление облекать действительность в одежды мертвых, словом, та же скрытая "вторая сцена", которую всегда учитывал - применительно к своей области и к своим проблемам - Фрейд", - отмечают Ф. В. Бассин и В. E. Рожнов. Вместе с тем у Фрейда "все замыкается в психологическом плане, только этот уровень принимается во внимание, и именно в этом коренится роковая ошибка Фрейда. Маркс же, объясняя законы "незнания", исходил из объективных фактов - борьбы общественных классов, характера производства и процессов обмена" (Бассин Ф. В., Рожнов В. E. Предисловие. - В кн.: Клеман К. Б., Б р ю н о П.,Сэв Л. Марксистская критика психоанализа. М.: Прогресс, 1976, с. 14-15).
с. 415. ...произведение есть шлейф воображаемого, тянущийся за Текстом. - В лакановских терминах смысл сказанного: явное зна
594
чение произведения ("то, что хочет сказать автор") возникает как продукт деятельности "Я" (Moi); см. коммент. к с. 366.
с. 420. Ведь "я", пишущее текст, это тоже лишь "бумажное" "я". - Ср.: "...шифтер... лишь указывает на субъект акта высказывания, но он его не обозначает" (Lacan J. Ecrits. P.: Seuil, 1966, p. 800); см. также коммент. к с. 387.
Текстовой анализ одной новеллы Эдгара По (Analyse textuelle d'un conte d'Edgar Poe).
- Впервые в сб.: Semiotique narrative et textuelle, ed. Cl. Chabrol. P.: Larousse, 1973, p. 29-54. Перевод выполнен по указанному изданию. Публикуется впервые.
с. 425. ...процесс означивания. - См. коммент. к с. 470.
Удовольствие от текста (Le Plaisir du texte).
Перевод выполнен по изданию: Barthes R. Le Plaisir du texte. P.: Seuil, 1973. Публикуется впервые.
с. 462. ...своего рода г-на Теста наизнанку. - Г-н Тест - герой ряда произведений Поля Валери (1871 -1945), воплощение доведенного до крайности интеллектуализма.
с. 464. ...желание, невроз. - О "желании" в лакановском понимании см. коммент. к с. 366; "невроз", будучи функцией "желания", представляет собой способ построения воображаемого "Я" из материала "символического"; "невротик" не порывает с "порядком культуры", но подвергает его деформации, стремится подчинить деятельности "воображаемого".
с. 465. ...как утверждает в таких случаях теория текста. - Имеется в виду "теория текстопорождения", предложенная Ю. Кристевой; см. Kristeva J. ??????????.. Recherches pour une semanalyse. P.: Seuil, 1969.
с. 466. ...францисканство, взывающее ко всем словам одновременно... Одной из задач Франциска Ассизского (1182-1226) и основанного им монашеского ордена была проповедь среди народа без различия сословий и вероисповедания (миссионерство в нехристианских странах).
с. 467. ...с ее спокойной совестью... - См. коммент. к с. 132.
с. 468. Тмесис - разъединение элементов сложного или производного слова; Барт употребляет этот термин для обозначения такого способа чтения, при котором пропускаются те или иные фрагменты текста.
с. 470. ...а слоистостью самого акта означивания. - "Означивание" лингвистический термин, при помощи которого Ю. Кристева описывает основной аспект текстопорождения: "Мы будем называть означиванием ту работу по дифференциации, стратификации и конфронтации, которая осуществляется в языке и которая проецирует на линию, создаваемую говорящим субъектом, коммуникативную и грамматически структурированную цепочку означающих". Соответственно, если уровень значений (фено-текст) является предметом семиотики, то уровень означивания (гено-текст) должен стать предме
595
том "семанализа": "Семанализу, который будет изучать в тексте означивание и его разновидности, придется встать по ту сторону означающего, субъекта и знака, равно как и по ту сторону грамматической организации дискурса, с тем, чтобы достигнуть той зоны, где сосредоточиваются ростки того, что станет значением в наличном состоянии языка" (Kristeva J. Op. cit., p. 9).
с. 471. ...в нас вливается стихия идеологии и воображаемого. - См. коммент. к с. 132, 366, 413.
с. 473. Логомахия (грен.) - битва слов.
...это фено-текст... - Обосновываемое Ю. Кристевой противопоставление гено-текст / фено-текст следует принципиально отличать от хомскианской оппозиции глубинная структура / поверхностная структура по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, порождающая модель Хомского имеет дело только с изолированными предложениями, а не с дискурсом. Во-вторых, "глубинная структура" представляет собой не что иное, как отражение на понятийно-логическом уровне той же самой конструкции, которая - в грамматически и синтаксически оформленном виде - присутствует и на "поверхностном" уровне; в структурном отношении составляющие в обоих случаях идентичны (такова, например, схема "субъект - предикат" в индоевропейских языках). Теория Хомского, таким образом, вопреки своему названию, не знает подлинного процесса порождения-трансформации, перехода от одного типа категорий (или логики) - к другому. По Кристевой же, "гено-текст - это абстрактный уровень лингвистического функционирования, который, отнюдь не отражая фразовых структур, предшествуя этим структурам и их превышая, представляет собою их анамнез". "Гено-текст - это бесконечное означающее, которое не может "быть" чем-то "определенным", поскольку оно не существует в единственном числе; ему лучше подходит название "означающие" (множественные и до бесконечности дифференцированные означающие), по отношению к которым наличное означающее... есть всего лишь ограничитель..., ак-циденция... Это - множественность означающих, в которой (а не вне которой) помещается и тем самым сверхдетерминируется непосредственно формулируемое (фено-текстовое) означающее". "Коммуникативной функции фено-текста гено-текст противопоставляет процесс производства значений" (Kristeva J. Op. cit., p. 282-284).
с. 474. ...живые огни... заменяющие нам... общие понятия... древней философии. - Аллюзия на "Новые опыты о человеческом разуме" Г. В. Лейбница. Ср.: "...душа содержит изначально принципы различных понятий и теорий, для пробуждения которых внешние предметы являются только поводом... Математики называют их общими понятиями. Современные философы дают им другие красивые названия, а Юлий Скалигер, в частности, называл их semina aeternitatis или же Zopyra, как бы желая сказать, что это живые огни, вспышки света, которые скрыты внутри нас и обнаруживаются при столкновении с чувствами, подобно искрам, появляющимся при защелкивании ружья" (Лейбниц Г. В. Сочинения в четырех томах, т. 2. М.: Мысль, 1983, с. 48-49).
596
с. 478. ...всякую букву. - "Буква", по Лакану, соотносится с понятием "высказывания-результата" (l'enonce), с непосредственным содержанием языкового сообщения, которое может выступать в роли явственно зримого означающего, за которым скрывается ускользающее, вытесняемое означаемое "акт высказывания" (renonciation).
с. 480. ...буддийской Сангхе. - Сангха - монашеская община при храме или монастыре; монахи, как правило, освобождались от повинностей, налогов и отработок и жили за счет специальных групп людей, работавших на сангху, а также подношений и подарков населения.
...уподобляется индейскому потлачу. Торжество у североамериканских индейцев, во время которого происходит взаимный обмен дарами; одни и те же дары циркулируют постоянно, так что их ценность повышается в зависимости от количества состоявшихся потлачей.
с. 483. ...романическое... - Оппозиция роман / романическое
коррелятивно у Барта оппозиции произведение / текст (см. его статью "От произведения к тексту" в наст, сб.); если для "романа" ("произведения", "фено-текста") характерна моносемия, строгая парадигматическая и синтагматическая организованность, то для "романического" ("текста", "интертекста", "гено-текста") - полисемия, множественность, беспорядочное кишение смыслов; "роман" стремится увлечь читателя яркими характерами, сюжетом и т. п., "романическое" - доставить ему "удовольствие" "текстовой работой".
Майя (санскр.) - здесь: распадение Единого на множество частей.
с. 485. ...это докса, форма бессознательного, короче, идеология... См. коммент. к с. 132, 366, 413.
с. 490. Мана - слово, употребляемое в Меланезии и Полинезии для обозначения безличной силы, разлитой в природе и способной концентрироваться в отдельных носителях (людях, животных, предметах).