Страница:
Герцог Далматский".
Реестр главы штаба показывает, что это сообщение было послано в 3.15. Дубликат был выслан в 3.30, и в 3.30 также была выслана записка Лобау с приказом привести во Флёрюс 6-й корпус. Это было ответом на только что пришедшую записку Лобау с новостью о том, что Ней противостоял в Катр-Бра силам противника численностью около 20 000 человек. (Полковник Жанен из 6-го корпуса был послан из Шарлеруа во Фран для сбора информации незадолго перед тем, как Наполеон отбыл во Флёрюс.) Поняв, исходя из этого, что Ней может оказаться неспособным выполнить маневр, Наполеон решил призвать на помощь ему 6-й корпус, в содействии которого он, вероятно, нуждался.
Согласно реестру Сульта, никаких других сообщений в то время не поступало - важный момент, поскольку некоторые историки полагают, что, отправив в 3.15 депешу Нею, Наполеон послал приказ д'Эрлону, призывая его перейти через поле битвы Линьи с 1-м корпусом. Ничто из написанного или сказанного Наполеоном не указывает на то, что он сделал нечто подобное, и это действительно было бы жестоко по отношению к Нею, если бы он лишил его целого армейского корпуса как раз тогда, когда узнал о его трудностях в Катр-Бра. Д'Эрлон действительно пошел к Линьи, как мы увидим далее, но вряд ли это могло быть приказом Наполеона.
В Катр-Бра находились на передовой и маршал Ней, и герцог Веллингтон, стоившие друг друга по доблести и опыту. Количество солдат Веллингтона непрерывно увеличивалось за счет потока людей, двигавшегося к перекрестку, но у Нея все еще было численное преимущество в солдатах и пушках, хотя его пехота состояла всего из трех дивизий Рейля. Прибыли брауншвейгские корпуса, которые Фанни Бёрни видела уходя-щими из Брюсселя, в количестве около 4000 человек. Однако,- хотя они и довели численность войск Веллингтона до 21 000, они по большей части являлись необстрелянными юнцами и не имели артиллерии. К счастью, дивизия Пиктона состояла из восьми британских и четырех ганноверских батальонов под командованием сэра Джеймса Кемпта и сэра Дэниса Пэка, чьи войска были самого высокого качества. Они доблестно сражались весь день под беспрестанным огнем французских пушек, на который им нечем было ответить. Герцог Брауншвейгский был убит, его войска разбежались, но, пока Фуа и Жером выбивали окопавшихся в лесу Боссю и пробивались к перекрестку, Башлю был отброшен назад бригадой Кемпта. Кавалерия Рейля поспешила на помощь Башлю, но англичане успешно отбили все атаки.
Возникло равновесие, Веллингтон ожидал прибытия дальнейших покреплений, которые позволили бы ему нанести французам поражение, а Ней ждал корпусов д'Эрлона, с которыми надеялся выстоять в тот день.
Незадолго до четырех часов записка Наполеона, датированная двумя часами, достигла Катр-Бра - с приказом Нею энергично отодвинуть противника назад и затем повернуть направо и присоединиться к атаке на пруссаков. Именно энергично отодвинуть противника назад Ней и пытался на протяжении последних двух часов, и, насколько он мог судить, это он сейчас руководил решающей битвой дня. Вопреки ожиданиям Наполеона, Веллингтон вел свою армию к Катр-Бра. Англия была главным противником, чье желание низвергнуть Наполеона никогда не остывало, и нанесение поражения англичанам в самом начале кампании действительно должно было стать серьезным ударом для Коалиции. Но в тот момент Ней не мог наступать и вынужден был ждать прибытия 1-го корпуса во главе с д'Эрлоном или, возможно, самого Наполеона. Если бы Наполеон действительно был занят лишь несколькими подразделениями пруссаков, как указано в записке, Ней мог рассчитывать на его помощь в течение вечера.
Д'Эрлон в то утро собирал свои войска в Жюме, и вскоре после полудня он получил приказ Нея наступать к Франу; однако ему пришлось подождать и уступить дорогу корпусам Рейля, а их проход узкой колонной занял много времени. Когда битва началась, д'Эрлон только что дошел до Госселье, где на некоторое время был задержан неверными разведданными. Теперь, в 4 часа, он сам находился довольно близко к полю сражения, так как поскакал впереди своего авангарда, чтобы поскорее объявить Нею о прибытии своих войск, центр которых проходил по Рим-ской дороге, а авангард приближался к Франу. Его основные силы в количестве более 20 000 человек должны были очень скоро присоединиться к атаке на Катр-Бра, если не произойдет ничего экстраординарного.
К несчастью для Нея, нечто экстраординарное произо-шло. В отсутствие д'Эрлона всем его войскам было приказано изменить направление и маршировать к полю битвы у Линьи. Предъявитель этих инструкций, которые были отданы от имени императора, так никогда и не был окончательно идентифицирован, хотя д'Эрлон, который должен был знать об этом лучше всех, утверждает, что это был Лабедойер. Кто бы это ни был, ему удалось совершенно убедить командовавших 1-м корпусом генералов, что он передает им прямые указания Наполеона, и, понаблюдав за тем, как ведущая колонна сворачивает с дороги на Брюссель у Cabaret de l'Empereur (Кабачок Императора - фр.), он продолжил свой путь во Фран в поисках д'Эрлона. Он показал д'Эрлону написанную карандашом записку, содержавшую приказ, и объяснил, что 1-й корпус - уже на пути к Вийер-Первену. Он оставил у себя записку, которую, по его словам, еще нужно было показать маршалу Нею, и после этого мы его больше не увидим - он исчезает со сцены.
Ничего не заподозривший д'Эрлон поспешил вновь возглавить свои войска, отослав главу своего штаба, генерала Делькамбра, к маршалу Нею, чтобы объяснить ему, что происходит. Пробираясь к Катр-Бра, этот генерал обнаружил, что дороги сильно переполнены, и его продвижение было медленным. К тому времени, когда он разыскал Нея, было уже около 5 часов. Критический момент настал. Герцог Веллингтон получил в этот момент мощное подкрепление, включавшее в себя личный состав из Нассау, две бригады дивизии Олтена, бригаду Королевской артиллерии и батарею Германского Королевского легиона. В конце концов он получил численное преимущество над Неем и равное количество орудий. Именно тогда Ней узнал, что д'Эрлон направляется в Линьи. Он впал в ярость, что было вполне понятно, ведь в своем утреннем приказе Наполеон выделял ему восемь дивизий, а теперь отбирал у него пять из них. Вся пехота, с которой он должен был встречать армию Веллингтона, состояла из трех дивизий корпуса Рейля (дивизия Жирара была отозвана накануне вечером), а его еще просили не использовать кавалерию гвардии, находившуюся под его командованием. Он понял, что ему придется лезть из кожи вон, только чтобы сдержать противника, безо всякой надежды на то, чтобы сдвинуть его с позиций.
Словно этого еще было недостаточно, несчастного маршала настиг приказ Сульта от 3.15, приказывавший ему немедленно маневрировать так, чтобы ударить в тыл пруссакам. Шаррас считает, что офицер, принесший это донесение, и был ответствен за отвод корпуса д'Эрлона. Догоняя его по пути из Флёрюса во Фран, он мог взять на себя смелость отправить их поперек, в направлении Сент-Амана. Возможно, Ней заподозрил, что так оно и было, потому что он приказал Делькамбру сколь возможно быстро, при том, что дороги были блокированы повозками с ранеными, догнать д'Эрлона и приказать ему немедленно развернуться. Ней стал одним из основных козлов отпущения в этой кампании, и его сурово критиковали за то, что он позвал д'Эрлона обратно, в особенности на том основании, что д'Эрлон все равно не смог бы прибыть вовремя, чтобы быть полезным. Однако эти суждения высказываются задним числом, со знанием того, что д'Эрлон действительно не успел вовремя, чтобы принять участие в сражении. Ней не мог предвидеть, что его битва закончится еще до того, как прибудет д'Эрлон; было всего 5.30, и дни стояли самые длинные. Два дня спустя битва при Вавре закончилась позже 11 вечера.
Отослав генерала Делькамбра, Ней поспешил обратно - руководить операцией и делать все, что было в его силах.
10.
Жестокая битва при Линьи;
продолжение битвы в Катр-Бра;
д'Эрлон в Линьи;
победа Наполеона;
поражение Нея;
пруссаки возвращаются в Вавр
На поле битвы в Линьи французы продолжали нападать на деревни тяжелыми атакующими цепями. Наконец Штайн-мец был выбит из Сент-Амана, потеряв 2000 человек, и Блюхер привел подкрепление с холмов Бри. Пруссаки при наступлении вперед понесли тяжелые потери, поскольку, как и предвидел Веллингтон, участок был неприятный, они были открыты в пределах досягаемости французской артиллерии, которая уничтожала их, как только они наступали. Тем не менее они устремлялись вперед бесчисленным множеством и чуть не выбили Вандамма из Сент-Амана, где он, однако, смог укрепиться. Дивизия Жирара захватила Ла-Э, но была выбита обратно; сам Жирар был смертельно ранен после того, как собрал свои войска и повел их обратно в успешное контрнаступление. Села и деревенские улицы час за часом переходили из рук в руки, но ни одна из сторон не могла получить над ними господство. Блюхер беспокоился о том, чтобы этот край его линии обороны был открыт для прибытия помощи Веллингтона; он галопировал среди солдат, подгоняя их криками: "Вперед, дети мои, вперед!" Ничего другого не требовалось, чтобы заставить солдат вновь и вновь идти в атаку.
Вокруг Линьи битва приняла еще более ожесточенный характер. Борющиеся стороны волнами проходили вперед и назад, отталкивая друг друга поочередно то к одному, то к другому краю деревни. Днем было жарко и душно; в природе все замерло, воздух был накален до предела. Повсюду вокруг Линьи полыхало пламя, дым расходился по небу огромными клубами. Преимущество было то на стороне генерала Жерара, то на стороне генерала Ягова, но всё ненадолго. Французы захватывали горящие дома и тлеющие сады, а пруссаки, задыхаясь и кашляя, вновь пытались их оттуда выбить. Далеко позади Наполеон наблюдал за ними с мельницы во Флёрюсе и посылал в пылающую деревню батальон за батальоном.
На очень ограниченном пространстве разыгрывался не-обычайно жестокий бой.
Тысячи людей шли друг против друга в этой маленькой деревушке, и сейчас им было почти негде повернуться. Они пробивались внутрь и наружу из домов, то переполняя убогие кухни и дворики, то сбиваясь с ног под волнами огня. Трудно предположить, что в подобных обстоятельствах они понимали, что делают, что французы убивали только пруссаков, а пруссаки только французов. Мало что можно было разглядеть в дыму. Повсюду царил хаос, все кололи вслепую штыками, били мушкетами или даже просто кулаками. Пылающие крыши падали вниз, воздух оглашали крики, водосточные канавы и сам глубокий ручей обагрились кровью.
Ни к чему долее описывать эту жуткую картину. Так продолжалось час за часом, пока Наполеон верил, что Ней отбросит войска Веллингтона, двинется к Марбе и оттуда ударит в тыл пруссакам. Таков был его идеальный сценарий битвы; гвардия в свою очередь проникла бы в центр, левое крыло разрушило бы правый фланг пруссаков и помешало бы им соединиться с англичанами на пути в Вавр. Если бы эта цель была достигнута, Наполеон вновь одержал бы одну из тех колоссальных своих побед, которые вселяли ужас в сердца европейцев. Подобный исход оставался возможным вплоть до раннего вечера; но Наполеону не пришлось воспользоваться представившимся шансом.
Армия Веллингтона еще отовсюду спешила в Катр-Бра. В четыре утра капитан Мерсер со своими солдатами достиг Брен-ле-Конт, "почти озверевшими от голода, - пишет он, - и изжаренными заживо палящим солнцем, под которым мы весь день маршировали". Мимо них проехал адъютант в белых атласных бриджах и вышитом камзоле, "очевидно, отправившись верхом прямо с бала". Иногда войска с трудом пробивались по забитым дорогам, а иногда их путь пролегал через дремучие леса. Наконец они присоединились к кавалерии сэра Хасси Вивиана и вместе с ней подошли к Нивеллю на закате. Слышна была отрывистая канонада, над деревьями стелился густой дым. Высоко вверху был виден купающийся в золотом сиянии замок, а под ним расстилалась багрово-темная местность.
Все население Нивелля высыпало на улицы, стоя группами, иные "метались вокруг, как безумные, не зная, куда они идут и что делают". Вокруг, пошатываясь, бродило множество раненых солдат; истекавшие кровью на мучительном пути сюда, они инстинктивно пытались уйти подальше от поля боя. Мерсер пишет: "Один из тех, кого мы увидели, был ранен в голову; бледный, как привидение, напуганный, он шел неуверенно и, очевидно, не понимал, где находится и что происходит вокруг него, но все же шел, пошатываясь, вперед, а кровь текла по его лицу на шинель, которую он нес свернутой на левом плече. Когда мы проходили мимо, вокруг него собиралась взволнованная толпа. За ним шли другие, их по обеим сторонам поддерживали товарищи, их лица были смертельно бледны, колени подгибались при каждом шаге. Короче говоря, на каждом шагу мы видели огромное количество более или менее тяжело раненных солдат, спешивших в поисках помощи, до которой многие из них не дожили, а другие получили слишком поздно".
За городом войска наткнулись на толпы объятых паникой дезертиров, которых они приняли за бельгийцев, поскольку те говорили по-французски. Они кричали, что все пропало, что англичане разбиты и бежали. Но раненный рядовой из шотландцев Гордона, над коленом которого хирург замешкался, вынимая из него мушкетную пулю, заверил войска, что это чушь. Армия не дрогнула.
Эти дезертиры покинули поле боя после произведенной Неем около шести часов кавалерийской атаки. Веллингтон получил подкрепление по прибытии Олтена с бригадами Колина Халкетта и Кильмансегге, и Ней, не имея резерва пехоты, приказал Келлерману вести в атаку кавалерию. Келлерман, чьи две дивизии были оставлены в районе Франа, подвел бригаду под командованием Гюитона, находившуюся ближе всех к полю сражения, и построил ее для атаки. Наступление было отважным и мощным и вызвало распадение бригады Халкетта, против которой было направлено. Полки Халкетта были построены в каре, но 69-му было вновь приказано принцем Оранским построиться в цепь, так как он не знал о готовящемся наступлении, результатом чего, хотя полки стояли твердо, стал прорыв их рядов французской кавалерией, захват знамен и откат к Катр-Бра. Именно это заставило повернуться и бежать дезертиров, которых встретил на своем пути капитан Мерсер. На некоторое время ситу-ация стала для Веллингтона опасной, поскольку француз-ская пехота также отвоевывала пространство. Однако свое-временно подошла помощь: в Катр-Бра прибыли подразделения конной артиллерии и открыли ближний огонь по француз-ским всадникам. У Келлермана не было сил удержать свое преимущество, он понес значительные потери, а теперь еще прямо под ним была убита лошадь. Не в силах поддерживать свой статус, он видел замешательство солдат, как они развернулись и отступили. Фактически они вернулись на исходные позиции во Фране. Пехота Рейля тоже встала, увидев бегство кавалерии, и к 6.30 вечера все закончилось поражением. Маршал Ней пешком, так как под ним были убиты две лошади, собрал своих солдат, призывая их дождаться прихода д'Эрлона, который должен был скоро появиться и придать сражению новый поворот.
Однако к семи часам Веллингтон получил сильное подкрепление, включавшее в себя гвардейскую дивизию Кука. Теперь у герцога было около 36 тысяч солдат и семьдесят пушек, а Ней напрягал все силы для того, чтобы спасти своих людей от полного уничтожения.
Корпус д'Эрлона приблизился к полю битвы при Линьи вскоре после 5 часов вечера. Проезжая по дороге на Вийер-Первен, он был сразу же замечен солдатами Вандамма и по ошибке принят за вражескую колонну. Подразделение Жирара покинуло Ла-Э, чтобы отразить эту угрозу; в и без того встревоженных войсках Вандамма началась паника, они не были готовы к подобным неожиданностям, и началась такая неразбериха, что генералу Лафолю пришлось обратить оружие против собственных солдат, чтобы не допустить дезертирства.
Около пяти тридцати Наполеон получил срочное сообщение от Вандаммма о том, что приближаются неприятельские войска, очевидно, из Флёрюса, с целью обойти армию. Вандамм сообщал, что будет вынужден очистить Сент-Аман и отступить, пока император не пошлет свой резерв для встречи и задержания приближающейся колонны.
В это время Наполеон готовился усилить атаки на прусский центр. Из своего наблюдательного пункта он с удовлетворением заметил, что прусский резерв стремительно слабеет и что Блюхер сокращает силы в центре, дабы усилить правый фланг. На правом фланге французов сражение не было ожесточенным, и Наполеон вскоре забрал у Груши дивизию Сюберви и послал ее в подкрепление Вандамму. Блюхер также передвинул кавалерию с этого края линии, посылая ее направо. Наполеон решил, что пришло время нанести при Линьи решающий удар, и Императорская гвардия уже двигалась вперед с этой целью, скрытая от противника неровностями ландшафта. Однако в этот момент пришло сообщение от Вандамма, и Наполеон поначалу приказал гвардии остановиться, а затем вернуться на исходные позиции перед мельницей во Флёрюсе. Он отправил на помощь Вандамму Молодую гвардию под командованием Дюэма, в то же время приказав одному из адъютантов разведать что-нибудь о колонне, приближавшейся со стороны Вийер-Первена. Хотя он и приказал Нею идти к нему на помощь, он был уверен, что это подходят части левого крыла. Исходя из попыток Блюхера отбросить французов назад у Сент-Амана, он понял, что пруссаки рассчитывают на помощь Веллингтона, которая позволила бы им пробиться через дорогу на Флёрюс; и хотя он был невысокого мнения об английской армии, он допускал, пусть и с трудом, возможность того, что они одержали победу при Катр-Бра и намерены ударить ему в тыл.
Колонна д'Эрлона находилась в двух или трех милях от наполеоновского штаба, и адъютанту потребовалось около часа, чтобы их идентифицировать и вернуться с полученными сведениями. Может показаться невероятным, но Наполеон не послал д'Эрлону никаких приказов. Он возобновил приготовления к финальному удару по Линьи, позволив д'Эрлону вернуться во Фран. Таким образом, он отказался от возможности привести битву к ее идеальному завершению. Почему он так поступил, остается загадкой. Существует версия, что он смирился с возвращением д'Эрлона во Фран ввиду опасного положения Нея. Д'Эрлон находился достаточно близко к Катр-Бра, чтобы знать о серьезных проблемах Нея, и, вероятно, поделился этими данными с адъютантом Наполеона; возможно также, что в тот момент его обогнал Делькамбр с приказом Нея возвращаться во Фран, и в этом случае Наполеон мог узнать от своего адъютанта, что д'Эрлон срочно нужен Нею. Все это может объяснить неспособность Наполеона использовать войска, столь ему необходимые для успешного осуществления его стратегии.
Д'Эрлон, по-видимому, сомневался относительно того, что он должен был делать, возможно, еще и потому, что теперь ему были видны действия Вандамма, и он подумал, что здесь он нужен не меньше, чем в Катр-Бра. Избрав путь компромисса, он оставил одну из своих дивизий (во главе с Дюрюттом) и кавалерию у Ваньеле для использования на правом крыле в случае необходимости, а с остальными пошел к Франу. Трудно сказать, какой он мог найти лучший выход из положения, хотя на его долю выпало немало горьких упреков за то, что он не был ясновидящим и не мог предвидеть, что битва у Катр-Бра уже стихнет к тому времени, когда он будет на месте, и что из-за его отсутствия битва при Линьи не оправдает возложенные на нее ожидания решающей победы Наполеона. Все, что ему было известно: один из адъютантов Наполеона приказал его корпусу идти напрямик к Линьи, а когда он прибыл, выяснилось, что Наполеон явно его не ждал. Взволнованный адъютант переусердствовал и ввел его в заблуждение.
Если бы Наполеон в дополнение к приказу Сульта от 3.15 пополудни послал новые указания д'Эрлону направиться к полю битвы в Линьи, вряд ли можно себе представить, что он не послал бы способных офицеров, чтобы вести этот корпус в правильном направлении для осуществления им задуманного. Как бы то ни было, по приказу или нет, войска появились кстати, и удивительно, что не было предпринято никаких усилий, чтобы использовать их в Линьи. Если бы пруссакам было нанесено тотальное поражение, Нею ничего не нужно было бы делать, кроме как сдерживать англичан у Катр-Бра. Но Наполеон не только отпустил д'Эрлона, но и в оставшееся время никак не задействовал Дюрютта, так же, как и Лобау, прибывшего в тот момент к месту событий. Таким образом Блюхер избежал катастрофы.
Было уже семь часов. В течение последнего часа Вандамм с помощью посланного Наполеоном подкрепления отвоевал обратно свои позиции. Отчаянная борьба продолжалась в Линьи четыре часа без передышки. Деревушка горела под тяжелыми клубами дыма, но битва не утихала. За переполненные трупами церковь и кладбище беспрестанно сражались люди, должно быть, желавшие в тот момент оказаться за тысячу миль от того и другого. Тлеющие, сожженные лачуги без конца переходили из рук в руки, противники преследовали друг друга снаружи и внутри пылающих зданий, где горели живьем многие раненые. Справа Груши контролировал территорию, где битва вовсе не была ожесточенной. Корпус Лобау стоял на одной из дорог к востоку от Флёрюса в полной праздности.
Обозревая склоны позади Линьи и видя, что они опустошены, Наполеон сказал Жерару: "Они проиграли, у них не осталось резерва".
Блюхер получил сообщение от Веллингтона с объяснениями, что он ожесточенно борется с французами в Катр-Бра и не сможет присоединиться к нему в битве у Линьи. Внезапно стало так темно, что ему показалось наступила ночь, и битва скоро закончится. Наполеоновский резерв был ему не виден, и он надеялся остаться на поле до утра. Тяжело зашелестел теплый дождь, и удары грома смешались с ревом пушек.
По Линьи сейчас стреляла артиллерия Императорской -гвардии. Чудовищная бомбардировка из 200 орудий началась в половине восьмого на этом самом тяжелом участке линии фронта. Наполеон следовал тактике, которая часто приносила ему успех в сражениях - часами молотить по некой точке, удерживая в резерве лучшие войска, которые под конец устремляются к ней и прорывают линию обороны, когда противник достигнет последней стадии изнеможения.
Гвардия собралась, преисполненная уверенности в победе. Генерал Роге созвал подчиненных офицеров и гордо скомандовал: "Известите гренадеров первый, кто возьмет в плен пруссака, будет расстрелян".
Было 7.45 вечера, когда был дан сигнал к наступлению. Становилось все темнее, с небес обрушивался тяжелый ливень вместе с громом и молнией. Наполеон спустился с мельницы, сел на лошадь и расположился на холме. Помахав в направлении водоворотов дыма и огня, отмечавших деревню Линьи, он обозначил начало атаки. Пушки стихли, но гром еще рокотал, когда ему одна за другой отдавали честь колонны Императорской гвардии. "Опьяненная энтузиазмом и гневом", как описывает Шаррас, гвардия ехала к Линьи под громкие крики: "Да здравствует император! Пощады не будет!" Им почти нечего было бояться. Они знали, что после стольких часов сражения им оставалось лишь победить. Пруссаки дрались отменно, но Блюхер безрассудно использовал свой резерв днем, и теперь ему некого было привлечь. Наполеон сыграл эту партию более искусно.
Вскоре гвардия хлынула на Линьи и окрестные склоны. К 8 вечера все было кончено. Блюхер поспешил туда с правого фланга, но обнаружил, что брешь в его линии обороны стремительно расширяется, а его войска бегут. Яростно бросившись в самую гущу стражения, он повел против Императорской гвардии кавалерию, но под ним была убита лошадь, и, падая, она так его придавила, что он не мог освободиться. Его адъютант, граф Ностиц, спешился, но не смог ему помочь, поскольку прусская кавалерия в тот момент бежала от французских кирасиров. Кирасиры пронеслись мимо Блюхера, с которым был Ностиц, но оба остались невредимы. Затем кирасиры, в свою очередь, были обращены в бегство отрядом прусских улан. Вновь они пролетели мимо, обогнув поверженного Блюхера, но на этот раз граф Ностиц остановил проезжавших мимо улан, и они не без труда освободили своего командира.
Прусская армия была вынуждена отступить по всей линии фронта, но из-за неспособности Наполеона использовать корпуса д'Эрлона беспорядок был только в центре.
Гроза прошла, солнце уже зашло, и наступила темнота. Французы преследовали своего побежденного противника, но продвигались вперед медленно. Прусская пехота теперь отступала, перестроившись в каре, а ее пушки еще палили по атакующей французской кавалерии. Генерал Цитен пал позади Бри, преследуемый Вандаммом, но его солдаты уходили медленно, забирая с собой большую часть оружия. Далее, на восток, Тильманн отступал невредимым, оставив в Сомбреффе мощный отряд.
Военные действия закончились около половины десятого. Пруссаков выбили с поля, но они не были разбиты. Их потери составляли 16 000 человек и 21 орудие. Французы потеряли более 11 000 солдат.
Блюхера отвезли в коттедж в Жантинне, за шесть миль от линии фронта, он был без сознания и серьезно ушиблен, но избежал переломов. Его растерли коньяком, и, придя в себя, он заявил, что это лекарство подействует лучше, если принять его внутрь. Этого ему не позволили, но дали шампанского, которое его немного взбодрило. Командование временно принял на себя Гнейзенау, и он приказал с рассветом отсупать к Вавру. Вавр находился к северо-востоку, на одном уровне с Ватерлоо, где Веллингтон теперь мог остановиться. Поскольку пруссаки потерпели поражение, он не мог больше удерживать свои передовые позиции и намеревался отступить на север от Катр-Бра, а пруссаки должны были отступить паралельным путем. В Вавр из Жанблу вели три дороги, и потому отступление можно было произвести быстро. Корпусу Бюлова, который еще находился в пути, также приказали идти в Вавр.
Реестр главы штаба показывает, что это сообщение было послано в 3.15. Дубликат был выслан в 3.30, и в 3.30 также была выслана записка Лобау с приказом привести во Флёрюс 6-й корпус. Это было ответом на только что пришедшую записку Лобау с новостью о том, что Ней противостоял в Катр-Бра силам противника численностью около 20 000 человек. (Полковник Жанен из 6-го корпуса был послан из Шарлеруа во Фран для сбора информации незадолго перед тем, как Наполеон отбыл во Флёрюс.) Поняв, исходя из этого, что Ней может оказаться неспособным выполнить маневр, Наполеон решил призвать на помощь ему 6-й корпус, в содействии которого он, вероятно, нуждался.
Согласно реестру Сульта, никаких других сообщений в то время не поступало - важный момент, поскольку некоторые историки полагают, что, отправив в 3.15 депешу Нею, Наполеон послал приказ д'Эрлону, призывая его перейти через поле битвы Линьи с 1-м корпусом. Ничто из написанного или сказанного Наполеоном не указывает на то, что он сделал нечто подобное, и это действительно было бы жестоко по отношению к Нею, если бы он лишил его целого армейского корпуса как раз тогда, когда узнал о его трудностях в Катр-Бра. Д'Эрлон действительно пошел к Линьи, как мы увидим далее, но вряд ли это могло быть приказом Наполеона.
В Катр-Бра находились на передовой и маршал Ней, и герцог Веллингтон, стоившие друг друга по доблести и опыту. Количество солдат Веллингтона непрерывно увеличивалось за счет потока людей, двигавшегося к перекрестку, но у Нея все еще было численное преимущество в солдатах и пушках, хотя его пехота состояла всего из трех дивизий Рейля. Прибыли брауншвейгские корпуса, которые Фанни Бёрни видела уходя-щими из Брюсселя, в количестве около 4000 человек. Однако,- хотя они и довели численность войск Веллингтона до 21 000, они по большей части являлись необстрелянными юнцами и не имели артиллерии. К счастью, дивизия Пиктона состояла из восьми британских и четырех ганноверских батальонов под командованием сэра Джеймса Кемпта и сэра Дэниса Пэка, чьи войска были самого высокого качества. Они доблестно сражались весь день под беспрестанным огнем французских пушек, на который им нечем было ответить. Герцог Брауншвейгский был убит, его войска разбежались, но, пока Фуа и Жером выбивали окопавшихся в лесу Боссю и пробивались к перекрестку, Башлю был отброшен назад бригадой Кемпта. Кавалерия Рейля поспешила на помощь Башлю, но англичане успешно отбили все атаки.
Возникло равновесие, Веллингтон ожидал прибытия дальнейших покреплений, которые позволили бы ему нанести французам поражение, а Ней ждал корпусов д'Эрлона, с которыми надеялся выстоять в тот день.
Незадолго до четырех часов записка Наполеона, датированная двумя часами, достигла Катр-Бра - с приказом Нею энергично отодвинуть противника назад и затем повернуть направо и присоединиться к атаке на пруссаков. Именно энергично отодвинуть противника назад Ней и пытался на протяжении последних двух часов, и, насколько он мог судить, это он сейчас руководил решающей битвой дня. Вопреки ожиданиям Наполеона, Веллингтон вел свою армию к Катр-Бра. Англия была главным противником, чье желание низвергнуть Наполеона никогда не остывало, и нанесение поражения англичанам в самом начале кампании действительно должно было стать серьезным ударом для Коалиции. Но в тот момент Ней не мог наступать и вынужден был ждать прибытия 1-го корпуса во главе с д'Эрлоном или, возможно, самого Наполеона. Если бы Наполеон действительно был занят лишь несколькими подразделениями пруссаков, как указано в записке, Ней мог рассчитывать на его помощь в течение вечера.
Д'Эрлон в то утро собирал свои войска в Жюме, и вскоре после полудня он получил приказ Нея наступать к Франу; однако ему пришлось подождать и уступить дорогу корпусам Рейля, а их проход узкой колонной занял много времени. Когда битва началась, д'Эрлон только что дошел до Госселье, где на некоторое время был задержан неверными разведданными. Теперь, в 4 часа, он сам находился довольно близко к полю сражения, так как поскакал впереди своего авангарда, чтобы поскорее объявить Нею о прибытии своих войск, центр которых проходил по Рим-ской дороге, а авангард приближался к Франу. Его основные силы в количестве более 20 000 человек должны были очень скоро присоединиться к атаке на Катр-Бра, если не произойдет ничего экстраординарного.
К несчастью для Нея, нечто экстраординарное произо-шло. В отсутствие д'Эрлона всем его войскам было приказано изменить направление и маршировать к полю битвы у Линьи. Предъявитель этих инструкций, которые были отданы от имени императора, так никогда и не был окончательно идентифицирован, хотя д'Эрлон, который должен был знать об этом лучше всех, утверждает, что это был Лабедойер. Кто бы это ни был, ему удалось совершенно убедить командовавших 1-м корпусом генералов, что он передает им прямые указания Наполеона, и, понаблюдав за тем, как ведущая колонна сворачивает с дороги на Брюссель у Cabaret de l'Empereur (Кабачок Императора - фр.), он продолжил свой путь во Фран в поисках д'Эрлона. Он показал д'Эрлону написанную карандашом записку, содержавшую приказ, и объяснил, что 1-й корпус - уже на пути к Вийер-Первену. Он оставил у себя записку, которую, по его словам, еще нужно было показать маршалу Нею, и после этого мы его больше не увидим - он исчезает со сцены.
Ничего не заподозривший д'Эрлон поспешил вновь возглавить свои войска, отослав главу своего штаба, генерала Делькамбра, к маршалу Нею, чтобы объяснить ему, что происходит. Пробираясь к Катр-Бра, этот генерал обнаружил, что дороги сильно переполнены, и его продвижение было медленным. К тому времени, когда он разыскал Нея, было уже около 5 часов. Критический момент настал. Герцог Веллингтон получил в этот момент мощное подкрепление, включавшее в себя личный состав из Нассау, две бригады дивизии Олтена, бригаду Королевской артиллерии и батарею Германского Королевского легиона. В конце концов он получил численное преимущество над Неем и равное количество орудий. Именно тогда Ней узнал, что д'Эрлон направляется в Линьи. Он впал в ярость, что было вполне понятно, ведь в своем утреннем приказе Наполеон выделял ему восемь дивизий, а теперь отбирал у него пять из них. Вся пехота, с которой он должен был встречать армию Веллингтона, состояла из трех дивизий корпуса Рейля (дивизия Жирара была отозвана накануне вечером), а его еще просили не использовать кавалерию гвардии, находившуюся под его командованием. Он понял, что ему придется лезть из кожи вон, только чтобы сдержать противника, безо всякой надежды на то, чтобы сдвинуть его с позиций.
Словно этого еще было недостаточно, несчастного маршала настиг приказ Сульта от 3.15, приказывавший ему немедленно маневрировать так, чтобы ударить в тыл пруссакам. Шаррас считает, что офицер, принесший это донесение, и был ответствен за отвод корпуса д'Эрлона. Догоняя его по пути из Флёрюса во Фран, он мог взять на себя смелость отправить их поперек, в направлении Сент-Амана. Возможно, Ней заподозрил, что так оно и было, потому что он приказал Делькамбру сколь возможно быстро, при том, что дороги были блокированы повозками с ранеными, догнать д'Эрлона и приказать ему немедленно развернуться. Ней стал одним из основных козлов отпущения в этой кампании, и его сурово критиковали за то, что он позвал д'Эрлона обратно, в особенности на том основании, что д'Эрлон все равно не смог бы прибыть вовремя, чтобы быть полезным. Однако эти суждения высказываются задним числом, со знанием того, что д'Эрлон действительно не успел вовремя, чтобы принять участие в сражении. Ней не мог предвидеть, что его битва закончится еще до того, как прибудет д'Эрлон; было всего 5.30, и дни стояли самые длинные. Два дня спустя битва при Вавре закончилась позже 11 вечера.
Отослав генерала Делькамбра, Ней поспешил обратно - руководить операцией и делать все, что было в его силах.
10.
Жестокая битва при Линьи;
продолжение битвы в Катр-Бра;
д'Эрлон в Линьи;
победа Наполеона;
поражение Нея;
пруссаки возвращаются в Вавр
На поле битвы в Линьи французы продолжали нападать на деревни тяжелыми атакующими цепями. Наконец Штайн-мец был выбит из Сент-Амана, потеряв 2000 человек, и Блюхер привел подкрепление с холмов Бри. Пруссаки при наступлении вперед понесли тяжелые потери, поскольку, как и предвидел Веллингтон, участок был неприятный, они были открыты в пределах досягаемости французской артиллерии, которая уничтожала их, как только они наступали. Тем не менее они устремлялись вперед бесчисленным множеством и чуть не выбили Вандамма из Сент-Амана, где он, однако, смог укрепиться. Дивизия Жирара захватила Ла-Э, но была выбита обратно; сам Жирар был смертельно ранен после того, как собрал свои войска и повел их обратно в успешное контрнаступление. Села и деревенские улицы час за часом переходили из рук в руки, но ни одна из сторон не могла получить над ними господство. Блюхер беспокоился о том, чтобы этот край его линии обороны был открыт для прибытия помощи Веллингтона; он галопировал среди солдат, подгоняя их криками: "Вперед, дети мои, вперед!" Ничего другого не требовалось, чтобы заставить солдат вновь и вновь идти в атаку.
Вокруг Линьи битва приняла еще более ожесточенный характер. Борющиеся стороны волнами проходили вперед и назад, отталкивая друг друга поочередно то к одному, то к другому краю деревни. Днем было жарко и душно; в природе все замерло, воздух был накален до предела. Повсюду вокруг Линьи полыхало пламя, дым расходился по небу огромными клубами. Преимущество было то на стороне генерала Жерара, то на стороне генерала Ягова, но всё ненадолго. Французы захватывали горящие дома и тлеющие сады, а пруссаки, задыхаясь и кашляя, вновь пытались их оттуда выбить. Далеко позади Наполеон наблюдал за ними с мельницы во Флёрюсе и посылал в пылающую деревню батальон за батальоном.
На очень ограниченном пространстве разыгрывался не-обычайно жестокий бой.
Тысячи людей шли друг против друга в этой маленькой деревушке, и сейчас им было почти негде повернуться. Они пробивались внутрь и наружу из домов, то переполняя убогие кухни и дворики, то сбиваясь с ног под волнами огня. Трудно предположить, что в подобных обстоятельствах они понимали, что делают, что французы убивали только пруссаков, а пруссаки только французов. Мало что можно было разглядеть в дыму. Повсюду царил хаос, все кололи вслепую штыками, били мушкетами или даже просто кулаками. Пылающие крыши падали вниз, воздух оглашали крики, водосточные канавы и сам глубокий ручей обагрились кровью.
Ни к чему долее описывать эту жуткую картину. Так продолжалось час за часом, пока Наполеон верил, что Ней отбросит войска Веллингтона, двинется к Марбе и оттуда ударит в тыл пруссакам. Таков был его идеальный сценарий битвы; гвардия в свою очередь проникла бы в центр, левое крыло разрушило бы правый фланг пруссаков и помешало бы им соединиться с англичанами на пути в Вавр. Если бы эта цель была достигнута, Наполеон вновь одержал бы одну из тех колоссальных своих побед, которые вселяли ужас в сердца европейцев. Подобный исход оставался возможным вплоть до раннего вечера; но Наполеону не пришлось воспользоваться представившимся шансом.
Армия Веллингтона еще отовсюду спешила в Катр-Бра. В четыре утра капитан Мерсер со своими солдатами достиг Брен-ле-Конт, "почти озверевшими от голода, - пишет он, - и изжаренными заживо палящим солнцем, под которым мы весь день маршировали". Мимо них проехал адъютант в белых атласных бриджах и вышитом камзоле, "очевидно, отправившись верхом прямо с бала". Иногда войска с трудом пробивались по забитым дорогам, а иногда их путь пролегал через дремучие леса. Наконец они присоединились к кавалерии сэра Хасси Вивиана и вместе с ней подошли к Нивеллю на закате. Слышна была отрывистая канонада, над деревьями стелился густой дым. Высоко вверху был виден купающийся в золотом сиянии замок, а под ним расстилалась багрово-темная местность.
Все население Нивелля высыпало на улицы, стоя группами, иные "метались вокруг, как безумные, не зная, куда они идут и что делают". Вокруг, пошатываясь, бродило множество раненых солдат; истекавшие кровью на мучительном пути сюда, они инстинктивно пытались уйти подальше от поля боя. Мерсер пишет: "Один из тех, кого мы увидели, был ранен в голову; бледный, как привидение, напуганный, он шел неуверенно и, очевидно, не понимал, где находится и что происходит вокруг него, но все же шел, пошатываясь, вперед, а кровь текла по его лицу на шинель, которую он нес свернутой на левом плече. Когда мы проходили мимо, вокруг него собиралась взволнованная толпа. За ним шли другие, их по обеим сторонам поддерживали товарищи, их лица были смертельно бледны, колени подгибались при каждом шаге. Короче говоря, на каждом шагу мы видели огромное количество более или менее тяжело раненных солдат, спешивших в поисках помощи, до которой многие из них не дожили, а другие получили слишком поздно".
За городом войска наткнулись на толпы объятых паникой дезертиров, которых они приняли за бельгийцев, поскольку те говорили по-французски. Они кричали, что все пропало, что англичане разбиты и бежали. Но раненный рядовой из шотландцев Гордона, над коленом которого хирург замешкался, вынимая из него мушкетную пулю, заверил войска, что это чушь. Армия не дрогнула.
Эти дезертиры покинули поле боя после произведенной Неем около шести часов кавалерийской атаки. Веллингтон получил подкрепление по прибытии Олтена с бригадами Колина Халкетта и Кильмансегге, и Ней, не имея резерва пехоты, приказал Келлерману вести в атаку кавалерию. Келлерман, чьи две дивизии были оставлены в районе Франа, подвел бригаду под командованием Гюитона, находившуюся ближе всех к полю сражения, и построил ее для атаки. Наступление было отважным и мощным и вызвало распадение бригады Халкетта, против которой было направлено. Полки Халкетта были построены в каре, но 69-му было вновь приказано принцем Оранским построиться в цепь, так как он не знал о готовящемся наступлении, результатом чего, хотя полки стояли твердо, стал прорыв их рядов французской кавалерией, захват знамен и откат к Катр-Бра. Именно это заставило повернуться и бежать дезертиров, которых встретил на своем пути капитан Мерсер. На некоторое время ситу-ация стала для Веллингтона опасной, поскольку француз-ская пехота также отвоевывала пространство. Однако свое-временно подошла помощь: в Катр-Бра прибыли подразделения конной артиллерии и открыли ближний огонь по француз-ским всадникам. У Келлермана не было сил удержать свое преимущество, он понес значительные потери, а теперь еще прямо под ним была убита лошадь. Не в силах поддерживать свой статус, он видел замешательство солдат, как они развернулись и отступили. Фактически они вернулись на исходные позиции во Фране. Пехота Рейля тоже встала, увидев бегство кавалерии, и к 6.30 вечера все закончилось поражением. Маршал Ней пешком, так как под ним были убиты две лошади, собрал своих солдат, призывая их дождаться прихода д'Эрлона, который должен был скоро появиться и придать сражению новый поворот.
Однако к семи часам Веллингтон получил сильное подкрепление, включавшее в себя гвардейскую дивизию Кука. Теперь у герцога было около 36 тысяч солдат и семьдесят пушек, а Ней напрягал все силы для того, чтобы спасти своих людей от полного уничтожения.
Корпус д'Эрлона приблизился к полю битвы при Линьи вскоре после 5 часов вечера. Проезжая по дороге на Вийер-Первен, он был сразу же замечен солдатами Вандамма и по ошибке принят за вражескую колонну. Подразделение Жирара покинуло Ла-Э, чтобы отразить эту угрозу; в и без того встревоженных войсках Вандамма началась паника, они не были готовы к подобным неожиданностям, и началась такая неразбериха, что генералу Лафолю пришлось обратить оружие против собственных солдат, чтобы не допустить дезертирства.
Около пяти тридцати Наполеон получил срочное сообщение от Вандаммма о том, что приближаются неприятельские войска, очевидно, из Флёрюса, с целью обойти армию. Вандамм сообщал, что будет вынужден очистить Сент-Аман и отступить, пока император не пошлет свой резерв для встречи и задержания приближающейся колонны.
В это время Наполеон готовился усилить атаки на прусский центр. Из своего наблюдательного пункта он с удовлетворением заметил, что прусский резерв стремительно слабеет и что Блюхер сокращает силы в центре, дабы усилить правый фланг. На правом фланге французов сражение не было ожесточенным, и Наполеон вскоре забрал у Груши дивизию Сюберви и послал ее в подкрепление Вандамму. Блюхер также передвинул кавалерию с этого края линии, посылая ее направо. Наполеон решил, что пришло время нанести при Линьи решающий удар, и Императорская гвардия уже двигалась вперед с этой целью, скрытая от противника неровностями ландшафта. Однако в этот момент пришло сообщение от Вандамма, и Наполеон поначалу приказал гвардии остановиться, а затем вернуться на исходные позиции перед мельницей во Флёрюсе. Он отправил на помощь Вандамму Молодую гвардию под командованием Дюэма, в то же время приказав одному из адъютантов разведать что-нибудь о колонне, приближавшейся со стороны Вийер-Первена. Хотя он и приказал Нею идти к нему на помощь, он был уверен, что это подходят части левого крыла. Исходя из попыток Блюхера отбросить французов назад у Сент-Амана, он понял, что пруссаки рассчитывают на помощь Веллингтона, которая позволила бы им пробиться через дорогу на Флёрюс; и хотя он был невысокого мнения об английской армии, он допускал, пусть и с трудом, возможность того, что они одержали победу при Катр-Бра и намерены ударить ему в тыл.
Колонна д'Эрлона находилась в двух или трех милях от наполеоновского штаба, и адъютанту потребовалось около часа, чтобы их идентифицировать и вернуться с полученными сведениями. Может показаться невероятным, но Наполеон не послал д'Эрлону никаких приказов. Он возобновил приготовления к финальному удару по Линьи, позволив д'Эрлону вернуться во Фран. Таким образом, он отказался от возможности привести битву к ее идеальному завершению. Почему он так поступил, остается загадкой. Существует версия, что он смирился с возвращением д'Эрлона во Фран ввиду опасного положения Нея. Д'Эрлон находился достаточно близко к Катр-Бра, чтобы знать о серьезных проблемах Нея, и, вероятно, поделился этими данными с адъютантом Наполеона; возможно также, что в тот момент его обогнал Делькамбр с приказом Нея возвращаться во Фран, и в этом случае Наполеон мог узнать от своего адъютанта, что д'Эрлон срочно нужен Нею. Все это может объяснить неспособность Наполеона использовать войска, столь ему необходимые для успешного осуществления его стратегии.
Д'Эрлон, по-видимому, сомневался относительно того, что он должен был делать, возможно, еще и потому, что теперь ему были видны действия Вандамма, и он подумал, что здесь он нужен не меньше, чем в Катр-Бра. Избрав путь компромисса, он оставил одну из своих дивизий (во главе с Дюрюттом) и кавалерию у Ваньеле для использования на правом крыле в случае необходимости, а с остальными пошел к Франу. Трудно сказать, какой он мог найти лучший выход из положения, хотя на его долю выпало немало горьких упреков за то, что он не был ясновидящим и не мог предвидеть, что битва у Катр-Бра уже стихнет к тому времени, когда он будет на месте, и что из-за его отсутствия битва при Линьи не оправдает возложенные на нее ожидания решающей победы Наполеона. Все, что ему было известно: один из адъютантов Наполеона приказал его корпусу идти напрямик к Линьи, а когда он прибыл, выяснилось, что Наполеон явно его не ждал. Взволнованный адъютант переусердствовал и ввел его в заблуждение.
Если бы Наполеон в дополнение к приказу Сульта от 3.15 пополудни послал новые указания д'Эрлону направиться к полю битвы в Линьи, вряд ли можно себе представить, что он не послал бы способных офицеров, чтобы вести этот корпус в правильном направлении для осуществления им задуманного. Как бы то ни было, по приказу или нет, войска появились кстати, и удивительно, что не было предпринято никаких усилий, чтобы использовать их в Линьи. Если бы пруссакам было нанесено тотальное поражение, Нею ничего не нужно было бы делать, кроме как сдерживать англичан у Катр-Бра. Но Наполеон не только отпустил д'Эрлона, но и в оставшееся время никак не задействовал Дюрютта, так же, как и Лобау, прибывшего в тот момент к месту событий. Таким образом Блюхер избежал катастрофы.
Было уже семь часов. В течение последнего часа Вандамм с помощью посланного Наполеоном подкрепления отвоевал обратно свои позиции. Отчаянная борьба продолжалась в Линьи четыре часа без передышки. Деревушка горела под тяжелыми клубами дыма, но битва не утихала. За переполненные трупами церковь и кладбище беспрестанно сражались люди, должно быть, желавшие в тот момент оказаться за тысячу миль от того и другого. Тлеющие, сожженные лачуги без конца переходили из рук в руки, противники преследовали друг друга снаружи и внутри пылающих зданий, где горели живьем многие раненые. Справа Груши контролировал территорию, где битва вовсе не была ожесточенной. Корпус Лобау стоял на одной из дорог к востоку от Флёрюса в полной праздности.
Обозревая склоны позади Линьи и видя, что они опустошены, Наполеон сказал Жерару: "Они проиграли, у них не осталось резерва".
Блюхер получил сообщение от Веллингтона с объяснениями, что он ожесточенно борется с французами в Катр-Бра и не сможет присоединиться к нему в битве у Линьи. Внезапно стало так темно, что ему показалось наступила ночь, и битва скоро закончится. Наполеоновский резерв был ему не виден, и он надеялся остаться на поле до утра. Тяжело зашелестел теплый дождь, и удары грома смешались с ревом пушек.
По Линьи сейчас стреляла артиллерия Императорской -гвардии. Чудовищная бомбардировка из 200 орудий началась в половине восьмого на этом самом тяжелом участке линии фронта. Наполеон следовал тактике, которая часто приносила ему успех в сражениях - часами молотить по некой точке, удерживая в резерве лучшие войска, которые под конец устремляются к ней и прорывают линию обороны, когда противник достигнет последней стадии изнеможения.
Гвардия собралась, преисполненная уверенности в победе. Генерал Роге созвал подчиненных офицеров и гордо скомандовал: "Известите гренадеров первый, кто возьмет в плен пруссака, будет расстрелян".
Было 7.45 вечера, когда был дан сигнал к наступлению. Становилось все темнее, с небес обрушивался тяжелый ливень вместе с громом и молнией. Наполеон спустился с мельницы, сел на лошадь и расположился на холме. Помахав в направлении водоворотов дыма и огня, отмечавших деревню Линьи, он обозначил начало атаки. Пушки стихли, но гром еще рокотал, когда ему одна за другой отдавали честь колонны Императорской гвардии. "Опьяненная энтузиазмом и гневом", как описывает Шаррас, гвардия ехала к Линьи под громкие крики: "Да здравствует император! Пощады не будет!" Им почти нечего было бояться. Они знали, что после стольких часов сражения им оставалось лишь победить. Пруссаки дрались отменно, но Блюхер безрассудно использовал свой резерв днем, и теперь ему некого было привлечь. Наполеон сыграл эту партию более искусно.
Вскоре гвардия хлынула на Линьи и окрестные склоны. К 8 вечера все было кончено. Блюхер поспешил туда с правого фланга, но обнаружил, что брешь в его линии обороны стремительно расширяется, а его войска бегут. Яростно бросившись в самую гущу стражения, он повел против Императорской гвардии кавалерию, но под ним была убита лошадь, и, падая, она так его придавила, что он не мог освободиться. Его адъютант, граф Ностиц, спешился, но не смог ему помочь, поскольку прусская кавалерия в тот момент бежала от французских кирасиров. Кирасиры пронеслись мимо Блюхера, с которым был Ностиц, но оба остались невредимы. Затем кирасиры, в свою очередь, были обращены в бегство отрядом прусских улан. Вновь они пролетели мимо, обогнув поверженного Блюхера, но на этот раз граф Ностиц остановил проезжавших мимо улан, и они не без труда освободили своего командира.
Прусская армия была вынуждена отступить по всей линии фронта, но из-за неспособности Наполеона использовать корпуса д'Эрлона беспорядок был только в центре.
Гроза прошла, солнце уже зашло, и наступила темнота. Французы преследовали своего побежденного противника, но продвигались вперед медленно. Прусская пехота теперь отступала, перестроившись в каре, а ее пушки еще палили по атакующей французской кавалерии. Генерал Цитен пал позади Бри, преследуемый Вандаммом, но его солдаты уходили медленно, забирая с собой большую часть оружия. Далее, на восток, Тильманн отступал невредимым, оставив в Сомбреффе мощный отряд.
Военные действия закончились около половины десятого. Пруссаков выбили с поля, но они не были разбиты. Их потери составляли 16 000 человек и 21 орудие. Французы потеряли более 11 000 солдат.
Блюхера отвезли в коттедж в Жантинне, за шесть миль от линии фронта, он был без сознания и серьезно ушиблен, но избежал переломов. Его растерли коньяком, и, придя в себя, он заявил, что это лекарство подействует лучше, если принять его внутрь. Этого ему не позволили, но дали шампанского, которое его немного взбодрило. Командование временно принял на себя Гнейзенау, и он приказал с рассветом отсупать к Вавру. Вавр находился к северо-востоку, на одном уровне с Ватерлоо, где Веллингтон теперь мог остановиться. Поскольку пруссаки потерпели поражение, он не мог больше удерживать свои передовые позиции и намеревался отступить на север от Катр-Бра, а пруссаки должны были отступить паралельным путем. В Вавр из Жанблу вели три дороги, и потому отступление можно было произвести быстро. Корпусу Бюлова, который еще находился в пути, также приказали идти в Вавр.