Щеглов Сергей Игоревич. Дипломат особого назначения

   — Слушаюсь, — сказал бэчеэр, вставая. — Еще один вопрос, капитан. Что прикажете делать с аборигенами, захваченными вместе с вами?
   — Аборигенами? — Олег не сразу понял, что речь идет о Герте и Хампе. — Они что, на корабле?!
   — В стасис-отсеке номер два, — подтвердил бэчеэр.
   Олег разинул рот. До сих пор в действиях Фейста еще можно было усмотреть какую-то логику. Но захватывать Хампа и Герта?! Он что, знал, что я насобачился меняться телами?!
   — Выпустите их, — сказал Олег, качая головой. Только Герта с Хампом мне сейчас и не хватало. Хотя, с другой стороны, на Офелии они здорово помогали собраться с мыслями. — Выделите им каюту как можно ближе; на стол — побольше мяса, хлеба и вина. Минут через сорок они мне понадобятся!
   — Слушаюсь, — Резвун-прима щелкнул каблуками, повернулся и вышел.
   Олег почесал в затылке. У него зародилось смутное подозрение, что Герт и Хамп оказались па корабле совсем не случайно. Казалось бы, что у них общего с заговором телепатов, чрезвычайным положением и расколом Содружества?! Но почему-то все это безобразие случилось именно сейчас, сразу после неудачного контакта с посланником — и донельзя удачного контакта с Хампом и Гертом. Кстати, о посланнике — ведь все безобразия в Содружестве начались как раз после его отбытия с Офелии!
   Олег потянулся к комму, чтобы еще раз просмотреть хронологию последних событий. И замер на полпути.
   Экран над дверью осветился, замигав алыми буквами. «Срочный вызов», прочел Олег.
   Память адмирала подсказала рукам нужные движения.
   «Невозможность» позаботилась о внешности.
   Моргнув и открыв глаза, Олег снова сидел в кресле, но на этот раз — в виде точной копии адмирала Фейста.
   — Фейст на связи, — рявкнул он, воспроизводя могучий голос покойного адмирала. И только потом сообразил, что сеанс уже начался. Алые буквы исчезли, уступив место объемному изображению Ивана Жеребцова.
   Олег всмотрелся в осунувшееся лицо председателя Совета Безопасности и невольно проникся сочувствием. В своем уме или нет, но официальные лица Содружества работали в эти дни как проклятые.
   — Адмирал, — тихо сказал Жеребцов, — доложите обстановку.
   — Отработан вариант «Вирус», — доложил Олег, на ходу конструируя текст из прошлых докладов и немногих известных ему фактов, — объект в стасисе, ассоциативный допрос завершен. Готовлюсь к возвращению.
   — Отставить возвращение, адмирал, — сказал Жеребцов и кашлянул. — Принимайте новое задание.
   Олег двинул рукой по столу, подтверждая прием данных. На серой поверхности выступил текст с кратким описанием. Олег нахмурился, подражая грубым манерам адмирала.
   — Какого черта? — рявкнул он. — У вас же есть «Амрита» и «Нагваль»!
   — Совершенно верно, адмирал, — повысил голос Жеребцов. — Совет счел необходимым использовать все три корабля.
   — Для обычного поиска?.. — начал было Олег и умолк, прочитав наконец, кого именно требовалось найти. — Понятно. Разрешите приступить к выполнению?
   — Приступайте, — кивнул Жеребцов. — И помните: статус объекта — без изменений. Понятно?
   — Попятно, — пробурчал Олег, подтверждая завершение связи. — Надеюсь, у нас хватит стасис-отсеков...
   Он прикрыл глаза, пережидая головокружение, пока адмирал Фейст не стал Олегом Соловьевым. Потом перечитал описание.
   — Федорчук Павел Иванович, инспектор, — сказал он с завистью в голосе. — Целых три крейсера класса «ноль». Оно и понятно: Инспектор!
   Собственные полномочия Олега в ранге чрезвычайного посланника позволяли ему вести переговоры от имени Содружества и при необходимости смещать с должности командующих кораблями. Но они казались просто смешными по сравнению с властью, сосредоточенной в руках Инспекторов Содружества, особого института, независимого как от дипломатических, так и от гражданских властей.
   Инспекторы Содружества вели свою родословную от наблюдателей ООН, появившихся в горячих точках Земли в двадцатом веке. С годами численность их снижалась, а круг задач рос. К двадцать первому веку к их компетенции относилось практически все: они осуществляли надзор за соблюдением законов Содружества. В условиях диких стран или недавно присоединенных планет Инспекторы подчас оказывались единственными, кому до этих законов было хоть какое-то дело.
   В двадцать втором веке выяснилось, что эффективнее всего Инспекторы действуют в одиночку, разумеется, при некотором штате вспомогательных биороботов. В результате должность Инспектора стала пожизненной, численность их сократилась до двух десятков, а полномочия расширились до права самостоятельно восстанавливать законность на поднадзорной планете.
   Экипированы инспектора были под стать решаемым задачам.
   — Пожалуй, тут Иван Петрович прав, — пробормотал Олег. — Это вам не какой-нибудь чрезвычайный посланник, пожирающий взглядом; этот Федорчук, если его без присмотра оставить, по всей Галактике законность восстановит.
   Он пролистал описание до конца. Инспектор Федорчук нес свою службу на заштатной планете под длинным названием Манезеттан и, по-видимому, весьма преуспел в установлении на ней законности и порядка. Вот только время он выбрал для этого не вполне удачное: с 17 по 23 ноября 2167 года. В результате Совет признал действия Федорчука превышением полномочий, послал официальный отзыв, а когда инспектор в полном соответствии с Кодексом ответил отказом, направил в систему звено крейсеров первого класса, чтобы захватить мятежного инспектора.
   Это была большая ошибка. Федорчук сослался на свою пожизненную неприкосновенность, объявил крейсера вне закона и уничтожил два из них, после чего на собственной яхте скрылся в нуль-пространстве. Оставшиеся крейсера не имели необходимого оборудования для его поиска и были вынуждены обратиться за помощью.
   — Не имели, — повторил Олег. — А мы, значит, имеем?! Он скользнул по воспоминаниям Фейста и разинул рот.
   Оказывается, крейсера класса «ноль» весной этого года были дооснащены специальной аппаратурой нуль-пространственной локации! Ну-ка, ну-ка...
   Олег судорожно вцепился в комм, дрожащими от возбуждения пальцами набирая команды. Настенный экран замелькал диаграммами; Олег убрал громоздкую клавиатуру, создал па столе сенсорную панель и заелозил по ней руками; через пару минут па экране сформировалось ретроспективное изображение окрестностей корабля в нуль-пространстве.
   Олег посмотрел па четыре ясно видимых кластера вероятности, рассеянных вдоль пространственной траектории Офелии — один абсолютно четкий, один поплоше, еще два — на пределе локации — и присвистнул.
   — Врал, выходит, посланник, — констатировал он. — Может быть, во время прыжка за его глайдером и не проследить. А вот после прыжка — элементарно. Может быть...
   Открывшаяся дверь раскроила экран пополам. Олег погасил его и уставился на ухмыляющуюся рожу Хампа, ввалившегося в кабинет.
   — Олег! — заорал старый разбойник, раскрывая объятия. — Разгрази меня Горг, ты победил их и на этот раз!
   — Хамп, Герт, — Олег заметил за спиной Хампа второго своего приятеля, — не сейчас. Бой еще не закопчен. Вас проводят в отдельную комнату, поговорим позже! Дайте мне полчаса!
   Олег уже начал жалеть о поспешном освобождении Хампа и Герта. В ближайшие минуты они могли только помешать. К счастью, Хамп смекнул, в чем дело, и нагло подмигнул Олегу:
   — Если что, мы рядом. Пока вино не кончится!
   После чего вышел, утащив за собой Герта, так и не сказавшего ни слова.
   Только после этого в дверь смог протиснуться капитан Галимовский. Волосы его были взъерошены, а глаза так и стреляли по сторонам. Очевидно, капитан просто умирал от любопытства.
   Олег вызвал на свой стол личное дело Галимовского и прочитал его имя.
   — Здравствуйте, Тэд, — сказал он, улыбаясь. — Присаживайтесь. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
   — Вы — Олег Соловьев?! — воскликнул Галимовский, быстрым шагом двинувшись в обход стола. Олег откатился в кресле на шаг назад, вскочил па ноги и удивленно посмотрел па экспансивного капитана.
   Галимовский остановился буквально в метре от Олега.
   — Разумеется, — раздраженно сказал Олег. — А кого вы, собственно, думали здесь увидеть?!
   — Слава всевышнему! — Галимовский приложил ладони к груди и поднял глаза к потолку. — Брат Альберт не ошибся...
   — Брат Альберт? — переспросил Олег. Что-то знакомое. Галимовский наклонился вперед и быстрым шепотом произнес:
   — Прошу вас, Олег, вспомните. Одно слово. Одно очень важное слово. Слово...
   Олег заморгал, соображая, не отправить ли капитана проспаться. Какое еще слово?
   Галимовский резким движением вытащил из кармана какой-то предмет и приставил его к животу Олега.
   — Назови Слово! — произнес он голосом, от которого Олега бросило в дрожь.
   Галимовский говорил на Низшем Наречии дэчи — языке, наиболее распространенном на Пингаре. Олег замер, как молнией пораженный. Лингар, родина телепатии; стажировка, превратившаяся в первую миссию; шесть лет при дворе эмнезира Коре. И Слово, тайное имя бога — бессменный пароль слуг Высокой Церкви.
   — Эгеасим, — произнес Олег как во сне. Надо полагать, подумал он, Галимовский привез мне привет от эмнезира. Тогда ему самое время закатать рукав и предъявить посольский знак.
   Услышав Слово, Галимовский облегченно вздохнул.
   — Все мы — слуги Высокой Церкви, — прошептал он, убирая в карман свой загадочный предмет. — Я был послан к тебе, брат Олег, дабы передать сообщение исключительной важности.
   Олег осознал, что Галимовский все еще говорит на дэчи. Великий космос, неужели он и в самом деле?..
   — Трое братьев отдали свои жизни, — продолжал Галимовский, — чтобы обеспечить мне место на этом корабле. Без сна и отдыха готовился я к встрече с тобой, но в последний момент адмирал Фейст взял надо мною верх. И все же ты жив и свободен — хвала Господу! А это значит, что ты — настоящий Олег Соловьев, и я с радостью передаю тебе это послание.
   Он расстегнул комбинезон на груди, провел ладонью по внутренней стороне ткани и двумя пальцами вытащил из-под отслоившегося лоскутка сложенный вчетверо листок топкой, почти прозрачной бумаги.
   Олег взял листок и расправил его па столе. Несколько строчек были написаны от руки, на Высшем Наречии дэчи.
   — Брат Альберт шлет привет брату Олегу, — прочел он вслух, косо поглядывая на Галимовского. — Брат Альберт? Кто такой брат Альберт?
   — Мессир Неба, — благоговейно произнес Галимовский. — На Лингаре ты знал его под именем Дю Марте.
   Олег наклонил голову набок. Да, Дю Марте звался именно братом Альбертом. Вот только, насколько я помню, этот Дю Марте был убит прямо у меня на глазах. А его труп — сожжен и похоронен.
   — Он лично передал тебе это послание? — спросил Олег, не замечая, что сам тоже перешел на дэчи. А заодно и на «ты».
   — Да, — кивнул Галимовский. — Он пошел на большой риск, появившись на Земле...
   — Когда это произошло?
   — Два дня назад, — ответил Галимовский.
   — Ты знал его раньше?
   — Как и любой слуга Высокой Церкви, я знал имя Мессира Неба. Лицом к лицу мы встречались лишь дважды — один раз на Лингаре, второй раз — в его звездной резиденции.
   Час от часу не легче, подумал Олег. Еще и звездная резиденция!
   — Как давно ты принадлежишь Церкви?
   — Уже три года прошло с того дня, когда мне был открыт путь девяносто девяти ступеней!
   Олег покачал головой. Черт его знает, может и в самом деле охмурили. В конце концов, никто не запрещал Церкви проповедовать. А после объединения Церкви с Молчаливыми эти проповеди стали ох как эффективны.
   Но откуда в Церкви взялся еще один Дю Марте?!
   Олег снова уставился в записку.
   «То, о чем мы не раз мечтали за бутылкой вина, может стать реальностью. Мне нужна твоя помощь, нужна сильнее, чем в застенках Молчаливых. Прилетай как можно скорее, я все объясню при встрече. Брат Тадеуш, который передаст тебе это письмо, знает, как меня найти.
   Брат Альберт, известный также под именем Дю Марте».
   Почерк брата Альберта как две капли воды походил на собственный почерк Олега. Олег покачал головой. Час от часу не легче. Это что же, тот Дю Марте, которого я на Пингаре изображал? Материализация психомасок и раздача королевств?
   — Зачем брат Альберт хочет меня видеть? — спросил Олег.
   — Ты нужен Высокой Церкви, брат, — смиренно произнес Галимовский. — Наш мир сошел с ума; сегодня каждый владеющий искусством Молчаливых должен сделать выбор. Выбор между безумием и смирением.
   — Где я могу найти брата Альберта?
   — Знание это во мне, — ответил Галимовский, — по я не могу рассказать о нем. Когда ты захочешь увидеть Мессира Неба, посади меня в пилотское кресло, и «Святой Дух» окажется там, где должно. Загляни в мою душу и убедись, что я говорю правду!
   — Сейчас, — буркнул Олег.
   Он прикрыл глаза и отпустил сознание на волю. Галимовский стоял совсем рядом, и для переноса в его тело не потребовалось никаких усилий. Олег взглянул на самого себя — усталого, осунувшегося, тяжело опирающегося на стол, — подумал, что неплохо было бы передохнуть, и принялся перелопачивать память Галимовского. Нечто похожее он уже делал с адмиралом Фейстом; па этот раз темой выборки была Высокая Церковь.
   Три минуты спустя Олег вернулся в собственное тело. От полученных знаний его бросило в жар. Уже многие годы Высокая Церковь обрабатывала заезжих па Пингар граждан Содружества, превращая их в своих убежденных сторонников. Галимовский оказался рядовым агентом; тысячи его соратников были разосланы по всей Галактике. Заговор телепатов действительно существовал, и был отлично подготовлен.
   Олег понял, что ему больше не о чем разговаривать с Галимовским; он был простым исполнителем воли всемогущего брата Альберта.
   — Хорошо, брат Тадеуш, — сказал Олег. — Хочешь ли ты что-нибудь добавить к сказанному?
   — Я выполнил поручение, — ответил Галимовский. — Чем скорее ты отдашь приказ доставить тебя в звездную резиденцию, тем скорее в Галактике восторжествует порядок.
   Олег с сомнением покачал головой. Навести порядок в Содружестве с помощью нескольких тысяч телепатов?! Определенно, у Мессира Неба мания величия.
   — Я должен подумать, брат Тадеуш, — сказал Олег.
   — Поторопись, брат Олег, — проникновенно произнес Галимовский. — Не дай нашим врагам перебить нас поодиночке!
   Еще вопрос, кто тут кому враг, подумал Олег, — Резвун-прима! — скомандовал он.
   — Да, капитан! — появился в дверях бэчеэр.
   — Проводите капитана Галимовского в его каюту, — приказал Олег.
   — Слушаюсь!
   Галимовский молитвенно сложил руки и коротко поклонился. Олег проследил, как слуга Высокой Церкви чинно следует к выходу, а потом тяжело опустился в кресло.
   Справедливости ради, подумал он, следует выслушать и противную сторону. Представленную в настоящее время только одним человеком.
   Олег вызвал на экран личное дело Гламира Петухова.
   Второй пилот, он же — оператор внешних систем. Стрелок, одним словом. Прекрасный специалист по агрессивным формам инопланетной жизни. Три спасательные операции, все — успешны. Это именно он, вспомнил Олег, решил не отстреливаться и честно признал свое поражение.
   — Резвун-прима! — позвал Олег. — Пригласите ко мне капитана Петухова.
   — Прошу вас, входите, — произнес Резвун-прима, раскрывая дверь и пропуская внутрь высокого худого человека в помятом комбинезоне.
   — Уже? — удивился Олег. — Как вы догадались?..
   — В отличие от Галимовского, — пояснил бэчеэр, — капитан Петухов поддерживал адмирала Фейста. Чтобы составить полное представление о ситуации, вам нужен именно он. — Бэчеэр едва заметно улыбнулся. — Не забывайте, мы все-таки роботы; нас хлебом не корми, дай что-нибудь просчитать!
   Олег рассмеялся и почувствовал, что усталость отступила. От Резвуна-дубль веяло спокойствием и уверенностью, которых так недоставало остальным собеседникам Олега. Резвун-дубль оставался нормальным, и рядом с ним Олег вспомнил, что вовсе не обязан сходить с ума.
   — Разрешите? — раздраженно спросил капитан Петухов, взглядом указывая на кресло у дальнего от Олега края стола.
   — Да, прошу вас, — кивнул Олег. — Вы уже в курсе ситуации?
   — Вы — новый командующий, — ответил Петухов. — Адмирал Фейст отстранен вами в соответствии с вашими полномочиями. В инфосфере есть упоминание о его смерти, а также о неудавшейся попытке самоликвидации корабля. Все это мне очень не нравится.
   — Мне тоже, — согласился Олег. — Ну что ж, я кое-что добавлю. Самоубийство адмирала и ликвидация корабля планировались еще на Земле, на случай, если я сумею освободиться. Мне очень жаль, но в настоящее время адмиралу лучше находиться в стасисе. А ситуацию я расцениваю следующим образом: в Содружестве происходят события, не имеющие аналогов в прошлом. В подобных случаях Кодекс предписывает дипломату включенное наблюдение под наиболее прочной легендой...
   — Капитан, — перебил его Петухов. — Ваш Кодекс — это Кодекс мирного времени.
   — А у нас что, война? — удивился Олег.
   — Совершенно верно. Война.
   — И с кем же?
   — С телепатами, — медленно произнес Петухов. — С такими, как вы.
   Олег нахмурился.
   — Вы хотите сказать, что война объявлена официально? — сухо спросил он.
   Петухов презрительно усмехнулся:
   — Официально! Власть Совета сегодня — ничто; наши законы не рассчитаны на телепатию. Шесть тысяч погибших на Градисе, три тысячи в поясе Кантальянса — разве этого недостаточно? Около сотни миров, внезапно объявивших об автономии — разве это не причина? Кто еще, кроме телепатов, способен так быстро изменить поведение стольких людей? Нет, капитан, — Петухов покачал головой, — мы не нуждаемся в официальном объявлении войны. Телепаты начали первыми, мы лишь даем отпор агрессору.
   — Мы — это кто? — уточнил Олег.
   — Мы, патриоты Содружества, — ответил Петухов.
   — И как же вы даете отпор агрессору?
   — Не всегда успешно, — снова помрачнел Петухов. — Например, операция по вашему захвату закончилась провалом. Но нам удалось блокировать главную базу телепатов, наши корабли идут по следу их главаря, Ганса Лерковски, под нашим контролем находится девяносто процентов боевого флота Содружества. Победа будет за нами!
   — Но разве все это нельзя было сделать законными методами? — поинтересовался Олег.
   — Телепаты действуют чужими руками, — возразил Петухов. — То, что происходит сегодня, ставит крест на привычном нам мире. Кто организатор массовых убийств на Градисе? Кто контролирует мятежного Федорчука? Законные методы больше не работают. Хуже того, Олег Яковлевич; по отношению к вам не сработали даже незаконные методы.
   Олег вздрогнул, услышав это. Обращение по имени-отчеству использовалось в Содружестве крайне редко. Назвав так Олега, Петухов явно давал понять, что рассчитывает на доверительный разговор. И вместе с тем он открыто признавался в нарушении закона.
   — Я понимаю, Гламир Робертович, — ответил Олег в том же тоне, — что у вас есть основания для ненависти. Но объявлять войну всем телепатам без исключения! Не слишком ли?
   — Не слишком, Олег Яковлевич. — Петухов покачал головой. — Мы и так дорого заплатили за нерешительность. Если бы война была объявлена неделю назад, все телепаты Содружества уже были бы изолированы, и тысячи людей остались бы живы.
   Олег тяжело вздохнул. В голосе Петухова слышалась убежденность, хотя и несколько истерического толка. Странно, подумал Олег; Галимовский почему-то считал, что сможет переубедить Петухова своим рекламным роликом. Надо бы предоставить ему эту возможность.
   — Вы считаете, что во всех событиях последней недели виноваты именно телепаты? — спросил Олег.
   — Я в этом абсолютно уверен, — ответил Петухов.
   — Ну что ж, — развел руками Олег. — А как насчет меня?
   Петухов опустил глаза.
   — Мнения Совета разделились, — сказал он, понизив голос. — Адмирал Фейст получил приказ доставить вас на Землю, но только в том случае, если вас удастся взять под контроль. В случае неудачи было решено ликвидировать корабль со всем экипажем. Вы слишком опасны, Олег Яковлевич.
   А ведь они даже не знали, насколько я на самом деле опасен, подумал Олег. Кретины. Он хлопнул ладонью по столу:
   — А если я сейчас направлю «Святой Дух» к Земле? Ваш Совет решит и ее ликвидировать? Со всем экипажем?
   — Не знаю, — Петухов покачал головой. — Система самоликвидации считалась безотказной. Никто не мог предположить, что она не сработает. У Совета нет готового варианта на этот случай.
   Олег отметил, что уверенности в голосе Петухова заметно поубавилось. Лицо его приобрело кислое выражение.
   — Но его решение можно предсказать? — спросил Олег.
   — Можно, — кивнул Петухов. — Вы будете уничтожены.
   Олег начал было растягивать губы в улыбке, но улыбнуться не успел. Петухов приподнял левую руку, и в то же мгновение Олега бросило в жар. Никогда еще «невозможность» не приходила так резко; Олег вскочил как ошпаренный, опрокинув кресло. В кабинете внезапно стемнело, но Олег продолжал видеть — каким-то иным, отличающимся от обычного зрения способом. Петухов раскрыл ладонь, и Олегу показалось, что в самом ее центре открылся глаз. Это был маленький, не больше сантиметра в диаметре круг, пылающий зловещим красным цветом. Мгновение спустя Олег понял, что это не круг; это был цилиндр, довольно быстро выдвигавшийся из ладони Петухова. Достигнув длины в несколько сантиметров, цилиндр оторвался от ладони и поплыл в сторону кресла, которое Олег только что покинул.
   Олег мысленно потянулся к красному цилиндру и ощутил резкую боль. Цилиндр нес в себе огромную энергию, сравнимую с энергией нуль-перехода. Он в меня выстрелил, сообразил Олег. Но почему так медленно? Или...
   Абсолютная неподвижность Петухова. Мертвая тишина в кабинете. Странно изменившаяся освещенность. И, наконец, что это там, в дверях?
   В дверях висел, замерев в полуметре над полом, бэчеэр Резвун-дубль. Половина его комбинезона уже стала зеркальной. Взгляд бэчеэра был устремлен на Петухова. Точнее, на его левую руку, приподнятую над столом.
   Понятно, подумал Олег. Все вокруг замедлилось; точнее, я сам несколько ускорился. Эдак в триллион раз. Потому что этот красный цилиндрик — на самом деле луч света. Выстрел из боевого лазера.
   Непрост оказался второй пилот, совсем непрост.
   Олег почувствовал, что в любой момент может запустить события вновь. Он потянулся к левой руке Петухова и нащупал в ней имплант, вытянутый вдоль лучевой кости. Тонкий, в полсантиметра одноразовый лазер.
   Выстрел проделал в руке Петухова аккуратный конус. Сам Петухов еще не успел почувствовать боль. Олег пожал плечами и пожелал руке восстановиться. Как ни странно, «невозможность» мгновенно проделала эту довольно трудную операцию.
   Олег оглянулся назад. Красный цилиндрик успел долететь до стены кабинета и превратился в колеблющееся светлое пятно. Движением глаз Олег погасил энергию нарождающегося взрыва, сбросив ее в многострадальный открытый космос.
   И только после этого позволил времени восстановить свой бег.
   Резвун-дубль молнией пролетел оставшиеся метры и ударил Петухова под руку.
   Петухов, с поднятой левой рукой, оглядел комнату в поисках Олега.
   Олег опустился на пол и подошел к Петухову поближе.
   — Ситуация под контролем, — раздался голос Резвуна-дубль.
   — Совершенно верно, бэчеэр, — ответил Олег. — Вернитесь в коридор, ваше присутствие не требуется.
   Петухов поднес левую ладонь к глазам и недоверчиво осмотрел нетронутую кожу.
   Олег молча глядел на него, пытаясь разобраться своих чувствах. Он чувствовал сильное раздражение; хотелось наорать на Петухова и отправить его обратно в стасис. Может быть, подумал Олег, это потому, что я прозевал выстрел? Резвун-дубль тоже опоздал; не будь со мной «невозможности», я был бы уже мертв.
   Олег покачал головой. Нет, дело не в страхе; меня могли убить тысячи раз.
   Дело в том, что на этот раз меня пытался убить землянин.
   Они сошли с ума, и я до сих пор не знаю, почему.
   — Когда-нибудь, — сказал Олег Петухову, — вы поймете, как вам повезло, что ваш выстрел не достиг цели.
   В глазах Петухова блеснуло удивление.
   — Я выстрелил? — переспросил он.
   — Да, выстрелили. Я восстановил вашу руку и блокировал взрыв. — Олег тяжело вздохнул. — Великий космос, неужели вы до сих пор не поняли, с кем имеете дело?
   Петухов посмотрел на оплавленное отверстие в стене.
   — Да, я выстрелил, — пробормотал он. — И самоликвидация корабля... Она была кем-то остановлена.
   — Что, так трудно было сообразить сразу? — буркнул Олег. Петухов медленно поднялся на ноги.
   — Я понял, — тихо сказал он. — Вы не телепат. Галимовский был прав...
   — В чем? — перебил его Олег.
   — Вы — Чужой, — бесцветно произнес Петухов. — Мне больше нечего вам сказать. Разговаривать с вами должны дипломаты. И после того, что случилось, они будут с вами разговаривать. — Петухов опустил руки и встал по стойке «смирно», сдвинув каблуки. — Прошу разрешить мне связаться с командованием.
   Олег покачал головой. Вот уж с кем мы точно не будем связываться. По крайней мере, Галимовский не палил в меня из боевого лазера.
   — Не сейчас, капитан. Лейтенант Резвун! — скомандовал Олег, и бэчеэр как по мановению волшебной палочки возник рядом с Петуховым. — Проводите капитана Петухова в каюту капитана Галимовского. Полагаю, им найдется, о чем поговорить.