Страница:
Метатель из Балякина был неважный, и гранаты упали довольно далеко от якутов. Однако и этого оказалось достаточно. Оба взрыва прогремели почти одновременно. Убить они никого не убили, но взрывная волна бросила якутов на землю и оглушила. На то, чтобы опомниться, беглецам понадобились считаные секунды, но именно эти секунды и оказались роковыми. Вездеход наехал гусеницей на одну из женщин, второй в затылок попала пущенная из пистолета пуля. Последняя якутка успела вскочить, но следующий выстрел угодил ей в спину – в отличие от гранат, пистолетом Макарова Балякин умел пользоваться отлично.
Последний уцелевший якут, подросток лет пятнадцати, за это время успел отбежать от вездехода метров на десять. Он пробежал бы и больше, но взрывы гранат контузили его, и он двигался как пьяный – шатаясь и натыкаясь на деревья. Балякин соскочил с вездехода, кинулся за пацаном и через считаные секунды догнал. Глухо прозвучал выстрел в упор. Коленки молодого якута подломились, и он упал. Балякин, не нагибаясь, выстрелил ему в голову и, спокойно развернувшись, вернулся к вездеходу.
Лицо высунувшегося из люка Черепа было бледным.
– Все, что ли? – с легкой дрожью в голосе спросил он.
– Кажется, все, – совершенно спокойно ответил Балякин. – Поехали обратно в поселок, надо посмотреть, может, кого не добили.
– Слушай, Антон, – наконец подал голос Череп. – Скажи, зачем ты это сделал?
– А ты еще не понял? – хмыкнул в ответ Балякин. – Как ты думаешь, на кого в первую очередь подумают, когда это обнаружат?
– На нас и подумают.
– Ни хрена, – решительно помотал головой Балякин. – Все думают, что ты меня в заложники захватил, а значит, гранаты и пулемет тебе взять неоткуда. Тебя только с трещоткой видели, погрузить оружие в вездеход ты бы никак не успел, а про то, что оно уже был погружено, никто не знает. Кроме того, у тебя никаких мотивов нет. Зато знаешь, у кого они есть?
– У кого?
– Да у Лопатникова. Ему якуты давным-давно как кость в горле стояли, а последнее время из-за платины особенно. Участки-то, на которых платину обнаружили, на их земле, а добром они от нее отказываться не хотели. И про это каждая собака на прииске знает. Выходит, у него все резоны были от чурок избавиться.
– А если пропажу оружия заметят?
– Ну и что? Подумают, что этим оружием люди Лопатникова по его приказу воспользовались, а потом избавились от него. В Ине утопили, например. Сам Лопатников, конечно, будет орать, что такого не было – но кто ему поверит?
– Хорошо. Убедил, – кивнул Череп. – Мы вне подозрения. Но я так и не понял – на фиг тебе было эту бойню устраивать, даже если на нас ни за что не подумают?
– Чтобы Лопатникова с хвоста сбросить, – серьезно сказал Балякин. – Я этого человека хорошо знаю. Если бы мы этого, – Балякин ткнул большим пальцем за спину, – не сделали, он бы, когда все узнал, нас из-под земли достал и кишки намотал на ближайший забор. А так у него будут другие проблемы. Во-первых, мужчины якутов долго думать не будут. Нападут на прииск, и мало им там не покажется. Если повезет, и самого Лопатникова кончат. А даже если и не нападут – проблем с ментами у хозяина будет куча. Может, кстати, и не с ментами. Таким делом, скорее всего, кто посерьезнее заниматься будет, типа ФСБ. Отмазаться ему вряд ли удастся, а даже если и выскользнет, ему точно будет не до нас. Под шумок всегда легче уйти!
– Ни фига себе шумок... – покачал головой Череп.
– Слушай, я не пойму, тебе что, узкоглазых этих жалко, что ли? – с легким удивлением в голосе спросил Балякин.
– Да нет... – пожал плечами Череп.
– А раз нет, так успокойся и сделай рожу попроще, – веско заключил Балякин. – Мы теперь, считай, в безопасности, радоваться надо.
34
35
Последний уцелевший якут, подросток лет пятнадцати, за это время успел отбежать от вездехода метров на десять. Он пробежал бы и больше, но взрывы гранат контузили его, и он двигался как пьяный – шатаясь и натыкаясь на деревья. Балякин соскочил с вездехода, кинулся за пацаном и через считаные секунды догнал. Глухо прозвучал выстрел в упор. Коленки молодого якута подломились, и он упал. Балякин, не нагибаясь, выстрелил ему в голову и, спокойно развернувшись, вернулся к вездеходу.
Лицо высунувшегося из люка Черепа было бледным.
– Все, что ли? – с легкой дрожью в голосе спросил он.
– Кажется, все, – совершенно спокойно ответил Балякин. – Поехали обратно в поселок, надо посмотреть, может, кого не добили.
* * *
Через полчаса вездеход выехал из поселка. Все недобитые были добиты, а половина чумов подожжена. У лежавшей на полу вездехода Даши по щекам текли крупные слезы – девушка из разговоров Балякина с Черепом уже поняла, что означали выстрелы и взрывы. Череп был спокойнее, но и у него в движениях и интонациях проглядывала некоторая нервозность. Полностью спокоен был только Балякин. Он уверенно вел вездеход по просеке и даже насвистывал себе под нос какой-то мотивчик.– Слушай, Антон, – наконец подал голос Череп. – Скажи, зачем ты это сделал?
– А ты еще не понял? – хмыкнул в ответ Балякин. – Как ты думаешь, на кого в первую очередь подумают, когда это обнаружат?
– На нас и подумают.
– Ни хрена, – решительно помотал головой Балякин. – Все думают, что ты меня в заложники захватил, а значит, гранаты и пулемет тебе взять неоткуда. Тебя только с трещоткой видели, погрузить оружие в вездеход ты бы никак не успел, а про то, что оно уже был погружено, никто не знает. Кроме того, у тебя никаких мотивов нет. Зато знаешь, у кого они есть?
– У кого?
– Да у Лопатникова. Ему якуты давным-давно как кость в горле стояли, а последнее время из-за платины особенно. Участки-то, на которых платину обнаружили, на их земле, а добром они от нее отказываться не хотели. И про это каждая собака на прииске знает. Выходит, у него все резоны были от чурок избавиться.
– А если пропажу оружия заметят?
– Ну и что? Подумают, что этим оружием люди Лопатникова по его приказу воспользовались, а потом избавились от него. В Ине утопили, например. Сам Лопатников, конечно, будет орать, что такого не было – но кто ему поверит?
– Хорошо. Убедил, – кивнул Череп. – Мы вне подозрения. Но я так и не понял – на фиг тебе было эту бойню устраивать, даже если на нас ни за что не подумают?
– Чтобы Лопатникова с хвоста сбросить, – серьезно сказал Балякин. – Я этого человека хорошо знаю. Если бы мы этого, – Балякин ткнул большим пальцем за спину, – не сделали, он бы, когда все узнал, нас из-под земли достал и кишки намотал на ближайший забор. А так у него будут другие проблемы. Во-первых, мужчины якутов долго думать не будут. Нападут на прииск, и мало им там не покажется. Если повезет, и самого Лопатникова кончат. А даже если и не нападут – проблем с ментами у хозяина будет куча. Может, кстати, и не с ментами. Таким делом, скорее всего, кто посерьезнее заниматься будет, типа ФСБ. Отмазаться ему вряд ли удастся, а даже если и выскользнет, ему точно будет не до нас. Под шумок всегда легче уйти!
– Ни фига себе шумок... – покачал головой Череп.
– Слушай, я не пойму, тебе что, узкоглазых этих жалко, что ли? – с легким удивлением в голосе спросил Балякин.
– Да нет... – пожал плечами Череп.
– А раз нет, так успокойся и сделай рожу попроще, – веско заключил Балякин. – Мы теперь, считай, в безопасности, радоваться надо.
34
Вездеход с раненым Лопатниковым, его братом, Захаровичем, Токудзаки и ментами из Магадана свернул за последний поворот, и водитель увидел поселок старателей.
– Сюда нам, что ли? – крикнул он. – Этот поселок?
– Да он тут один, не ошибешься, – отозвался Лопатников-младший. Он уже успел немного взять себя в руки – смертельная опасность высвободила в нем скрытые резервы, о которых он и сам не подозревал.
– Как только приедем, сразу зови вашего начальника охраны, – тихо прошептал Алексею Захарович. – И сразу веди себя с ним как хозяин. Помни, от этого твоя жизнь зависит.
Алексей едва заметно кивнул.
– Прикажешь ему отправить этих, – Захарович еле заметно кивнул на ментов, – куда-нибудь подальше. У вас здесь есть подходящее место?
– Есть охотничий домик, до него километров десять, в другую сторону.
– Самое то. Пусть туда и едут.
– Но они же не согласятся... Ведь они тоже свидетели, надо милицию вызывать...
– В этом положись на меня. Они согласятся. Так, все, хватит болтать, приехали.
Вездеход остановился уже на территории поселка. Внутри началось небольшое столпотворение, но через пару минут все вылезли наружу. Державшие раненого Захарович и младший Лопатников растерянно осматривались по сторонам.
– А где все? – удивленно спросил москвич. – Почему нас никто не встречает?
– Не знаю... – не менее растерянно отозвался Алексей, прислушиваясь к доносящимся из центра поселка крикам.
– Ладно, потом разберемся, – решительно сказал Захарович. – Где у вас тут медпункт и эта девушка, про которую ты говорил? Показывай!
Алексей двинулся к конторе, вслед за ним потянулись остальные. Когда они вывернули из-за крайнего барака, Лопатников от изумления чуть не выпустил из рук раненого брата. Все пространство перед конторой было заполнено людьми, из которых на своих ногах стояли всего человек пять. Все прочие были или на четвереньках, или вовсе валялись вповалку, кое-где прямо друг на друге.
– Это еще что? – послышался недоуменный голос кого-то из ментов. – Что с ними?
Ответить на это вопрос было нетрудно – нескольких секунд наблюдения за обитателями поселка было вполне достаточно, чтобы понять, что с ними приключилось.
– Они просто бухие все! – громко сказал Захарович. – Ни хрена себе! Ну и дисциплинка! Хотя ладно, не до того сейчас! Понесли!
Алексей Лопатников и Захарович с раненым Дмитрием на руках двинулись к конторе, перешагивая через распростертые тела.
Большая часть старателей и охранников находились уже на той стадии опьянения, что прошедших через площадь людей они попросту не заметили. Все остальные провожали их мутными взглядами, но, кажется, тоже не осознавали, кого это несут на руках то ли убитым, то ли тяжело раненным.
Оказавшись на крыльце щитового домика, Лопатников толкнул спиной дверь, та поддалась, и Дмитрия внесли в контору.
– Куда его нести?
– Сейчас... – Алексей, пятясь, двигался по коридору. – Сейчас направо, там фельдшерская, Даша там же... Сейчас положим его.
«Еще баба эта, – с неудовольствием подумал Захарович. – Она тут совсем некстати. Лишний свидетель. Хотя... Нам и нужно-то всего лишь, чтобы она на пару минут отошла, тогда младший братец свое дело и сделает».
Захарович и Алексей внесли тело Лопатникова в фельдшерскую и опустили на кушетку. За ними туда же вошли и все остальные. Магаданские менты растерянно оглядывались, они явно не понимали, зачем сюда приехали и что им теперь делать.
– А где Даша? – спросил москвич.
– Не знаю, – отозвался Алексей. – Может быть, она у себя. Сейчас посмотрю. – Он вышел из фельдшерской.
– Андрей Михайлович, надо сообщить о происшествии в Магадан, – начал один из ментов, но Захарович перебил его.
– Обязательно. Сейчас только найдем фельдшерицу, организуем Диме медицинскую помощь и сразу сообщим.
В комнату вернулся Алексей.
– Нет ее нигде, – сказал он и вопросительно покосился на Захаровича.
– Так, пойдем искать. – Москвич чуть ли не силой вытолкнул младшего Лопатникова за дверь, проволок до середины коридора, развернул к себе лицом: – Вот что, Леша. Быстро соберись. Найди мне эту девку и главного охранника. В первую очередь охранника. Как хочешь, хоть из-под земли вырой! Ну!
Лопатников кивнул и с ошалевшими глазами вылетел на улицу. Осмотрелся, но Балякина не увидел. Зато его взгляд упал на одного из доверенных лиц начальника охраны – Егора. Этот парень, судя по выражению лица, еще не совсем упился.
Страх перед Захаровичем придал Лопатникову сил. Он кинулся к Егору, схватил его за плечо и сильно встряхнул:
– Где Балякин?! Где Даша?! Почему все бухие?!
– Ик... Где кто – я не знаю... – вполне членораздельно отозвался парень. – А бухие потому, что Антон Павлович разрешил.
– Пойдем! – Лопатников рванул Егора за рукав и почти силой втащил в щитовой домик конторы.
– Андрей Михайлович, Балякина нет, это его заместитель. Помогите мне, он ни хрена не говорит!
Захарович все понял мгновенно. Он схватил Егора левой рукой за грудки, а правой отвесил ему пару пощечин.
– Ну?! Очухался?
Охранник явно пытался сообразить, кто его бьет, за что и можно ли дать сдачи.
– Так, слушай меня, – почти спокойно сказал Захарович. – Быстро суй два пальца в рот и трезвей. А то я тебя пристрелю. Честное слово – или ты через минуту нормально разговариваешь, или получаешь пулю.
В голосе москвича было что-то такое, что Егор не только его понял, но и поверил. Он неуклюже опустился на четвереньки, сунул в рот два пальца и тут же согнулся в неудержимом приступе рвоты. Потом еще в одном, менее сильном, но более долгом. Захарович наклонился над ним и неожиданно принялся сильно тереть блюющему правое ухо.
– Три второе, – через плечо бросил он Лопатникову. – Помогает, проверенный способ.
Алексей подчинился, почти не думая.
Через пару минут Егор уже вполне пришел в себя. Во всяком случае, он понимал, о чем его спрашивают, и мог отвечать.
– Где Даша? Где Антон? – снова спросил его Алексей.
– Я не знаю, – мгновенно ответил охранник. – Ушли куда-то.
Егор прекрасно помнил, что и дочку хозяина, и шефа взял в заложники новенький, но говорить об этом не стал – просто потому, что боялся. Конечно, это было глупо – часом раньше, часом позже, правда все равно вышла бы на поверхность, но на Егора все еще действовал циркулирующий в крови алкоголь, и он хотел оттянуть миг расплаты.
– Так, – резко сказал Захарович. – Немедленно иди и найди их. Через десять минут вернешься и приведешь обоих с собой. Не найдешь – пеняй на себя. Хорошо меня понял?
– Да, – испуганно кивнул Егор. Он не знал, что это за человек, но чувствовал, что лучше с ним не спорить. – Все понял, – еще раз кивнул он и выскочил за дверь, собираясь за десять минут придумать, что делать дальше.
– Так. Теперь вот что, – решительно сказал Захарович Лопатникову, когда за охранником захлопнулась дверь. – Нам надо вытурить отсюда ментов. Для этого нужны кнут и пряник. Кнут у меня есть, а пряник сейчас обеспечишь ты.
– То есть?
– У вас тут золото найдется? Нужны самородки и желательно покрупнее.
– Есть, – кивнул Алексей. – На складе, в сейфе, там хранится то, что еще не успели отправить в Магадан.
– Веди.
Лопатников и Захарович быстро пересекли поселок, добрались до склада. Но когда Алексей отпер заранее прихваченным у брата ключом сейф, он оказался пуст.
– Что за фигня? – с искренним недоумением в голосе проговорил Лопатников. – Здесь же должна быть добыча! И золото, и платина!
– Ну у вас тут и порядки, – хмыкнул Захарович. – Чего ни хватись – ничего нет. Ни фельдшерицы, ни начальника охраны, ни золота с платиной. Нет, пора вашу шарагу к дисциплине приучать. Короче, где еще может быть золото?
– У Димки в личном сейфе, в конторе.
– Открыть сможешь?
– Смогу, там кодовый замок, код я знаю.
– Пошли тогда. Эх ты, придурок, сразу сказать не мог!
На этот раз Захаровичу с Алексеем повезло больше. В личном сейфе Дмитрия Лопатникова и в самом деле нашлось два десятка крупных самородков и три тяжелых мешочка, в которых, видимо, был золотой песок. Москвич отобрал три самородка побольше и закрыл сейф.
– Так, я останусь здесь, а ты иди в фельдшерскую и скажи ментам, чтобы подошли ко мне. Ну, живо!
Оставшись один, Захарович внимательно рассмотрел самородки, поочередно взвесил их на ладони. Все были примерно одинаковыми, он специально так их выбирал.
За дверью послышались шаги, и в комнату вошли менты.
– Значит так, мужики, – не давая им опомниться, начал Захарович. – Отдых у нас, сами видите, хреновый получился. Ну да я на вас не в обиде, начальству жаловаться не буду. Я же понимаю – это вина не ваша, я вас сам сюда притащил. Короче говоря, у меня есть такое предложение. Вы прямо сейчас едете отсюда в один охотничий домик неподалеку и ждете там, пока вся эта история не кончится. Не портить же вам себе отдых по моей вине! И лучше всего, если вы никому о том, что видели, не расскажете. Считайте, что вам все приснилось.
– Но как же, Андрей Михайлович, – начал один из ментов, тот, что из РУБОПа. – Здесь же пострадавший! Преступление произошло, как мы можем...
– Никакого преступления не происходило, – перебил его Захарович. – Произошел несчастный случай, которому я и господин Токудзаки были свидетелями. А о пострадавшем здесь найдется кому позаботиться. Вы же, кажется, не медики?
– Но все равно... Огнестрельное ранение в спину – такие вещи необходимо расследовать.
– Этим займусь я. Вы, надеюсь, в моем профессионализме не сомневаетесь? Если сомневаетесь, то скажите, я обязательно упомяну в своем рапорте в Москву о том, какие в Магаданской области есть специалисты. Не исключено даже, что вас отсюда переведут... С повышением.
Рубоповец сглотнул. Он прекрасно понял москвича – влияния старшего следователя Генпрокуратуры было вполне достаточно, чтобы любого из них упекли из Магадана куда-нибудь еще севернее. Проверять паспорта у белых медведей и бороться с организованной преступностью среди леммингов. Но все же он колебался – история, которую столичный гость явно намеревался замять, очень дурно пахла.
– Да, это очень хорошо, что вы так заботитесь о соблюдении буквы закона. Такое рвение, пожалуй, заслуживает кое-какого материального поощрения, – Захарович шагнул вперед и протянул рубоповцу золотой самородок.
Поколебавшись секунду, мент взял золото. В конце концов, на одной чаще весов был геморрой и возможные неприятности, а на другой – золото и продолжение отдыха. Сделать правильный выбор было несложно. Вслед за ним взяли самородки и оставшиеся двое.
– Я рад, что мы с вами друг друга поняли, – сказал Захарович. – Посидите пока тут, я пришлю за вами человека, он покажет вам дорогу в домик, о котором я говорил.
Менты закивали, и Захарович, довольно улыбнувшись, вышел из комнаты. Одно из препятствий было успешно устранено. Теперь нужно было закончить обработку младшего Лопатникова.
Захарович вошел в фельдшерский пункт. За столом сидел невозмутимый Токудзаки, на стуле рядом с ним – Алексей, а Дмитрий Лопатников по-прежнему лежал на кушетке, не подавая признаков жизни. Но на самом деле рана в спине была не настолько серьезна, чтобы он умер сразу, и сейчас Лопатников был в сознании. Однако, помня о том, что начавшийся в вездеходе разговор с его братом так и не закончился, он продолжал притворяться бесчувственным.
Но Захарович был предусмотрителен. Посмотрев на лежащего, он решил подстраховаться:
– Алексей, помоги-ка мне. Давай твоего брата в соседнюю комнату отнесем. А потом вернемся сюда и поговорим. Ну, что стоишь? Помогай!
Захарович и Алексей отнесли Дмитрия в соседнюю комнату, ту самую, которую он обычно и занимал. Они положили Лопатникова на топчан, прикрыли сверху одеялом и вернулись в фельдшерскую. Но едва они вышли из комнаты, Лопатников привстал и переполз на другой край топчана. Перегородки в этом домике, как он прекрасно знал, были из тонкой фанеры, и можно было легко подслушать происходивший в соседней комнате разговор.
А разговор в это время как раз начался.
– Ты же помнишь, – начал Захарович, обращаясь к Алексею, – я давал тебе время, чтобы принять решение? Так вот, твое время истекло.
Но ответить Алексей не успел. В дверь фельдшерской раздался стук.
– Кого еще там принесло? – проворчал Захарович. – Входи!
Дверь открылась, и на пороге появился Егор.
– А! Вот это кто! – воскликнул москвич, успевший в суматохе забыть о посланном на розыски парне. – Ну и где они? Или мне сделать, что я обещал?
– Нет! Не надо! Я все расскажу! Они уехали на вездеходе – Дашка, Антон Павлович и еще один парень, его только вчера взяли... Ну из тех, кого вы вчера из лесу привели, – Егор посмотрел на младшего Лопатникова. – Череп, кажется, его погоняло.
Сказать всю правду Егор так и не решился. Но проницательному Захаровичу и этой информации было достаточно.
– Что ж ты сразу не сказал? – грозно спросил он.
– Боялся... – пролепетал здоровенный парень, отступая назад и, кажется, даже уменьшаясь ростом.
– Ладно, твое счастье, что я сегодня добрый, – проворчал Захарович. – Короче, идешь сейчас в кабинет хозяина. Там сидят три мужика, проводишь их до вашего охотничьего домика. Знаешь, где тут такой?
Егор кивнул, с трудом веря своему счастью.
– Тогда вперед.
Через секунду за охранником захлопнулась дверь.
– Смотри, что получается, – сказал Захарович, обращаясь к по-прежнему спокойно сидящему за столом Токудзаки. – Начальник охраны пропал. Дочь хозяина прииска тоже, и вместе с ними какой-то новенький старатель, найденный вчера в лесу. Я не я буду, если это не беглый зэк. И при этом мы с ним, – он кивнул на Алексея, – не нашли на складе добытых за последнее время золота и платины! Что ты об этом думаешь?
– Похищение, – коротко сказал японец. – Но нам-то не все ли равно? Золото и платину жалко, конечно, но это не большая беда – здесь можно еще добыть, если... – Токудзаки многозначительно замолчал, глядя на Лопатникова-младшего.
– Вот именно, – кивнул Захарович. – Если наш друг согласится принять прииск во владение, при этом взяв нас в долю. Или, вернее, если он согласится, чтобы мы взяли в долю его. Ну так что? – Захарович снова повернулся к Алексею Лопатникову. – Что ты нам ответишь?
– Я согласен... Но как же Диман, ведь он же еще жив!
– Про него мы уже с тобой говорили. Странный ты человек, Леша. – Голос Захаровича стал ласковым и задушевным. – На этом прииске платину можно лопатой грести, я же читал экспертное заключение. А ты жмешься, как дурак! Чего уж там – ты ведь сам способствовал нашему плану! Отступать поздно!
– Не напоминай! – с надрывом крикнул Алексей. – Из-за тебя я брата предал! Все из-за тебя!
– Ну да, конечно! Я кругом плохой, а ты невинная овечка! Короче, надоело мне с тобой цацкаться. Или идешь сейчас в соседнюю комнату и добиваешь его, или пожалеешь.
– В самом деле, Алексей-сан, – негромко сказал Токудзаки, – зачем вашему брату зря мучиться? В такой ситуации я бы не колебался.
– Не могу! Ну не могу я, как вы не понимаете!
– Тогда пойдешь на зону по сто пятой статье, второй части, – грозно сказал Захарович. – Напомнить тебе, что это за статейка? Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. А на зонах с людьми всякое случается. Или забыл, кто я такой? Думаешь, я тебе не смогу самоубийство в камере оформить? Хотя, может, и не стоит. Может, лучше, если ты перед смертью зону как следует потопчешь – меньше двадцатника-то тебе не дадут, а такой срок тебе не вытянуть, уж поверь моему опыту. Ну, что ты думаешь?! Я ведь все это и правда могу устроить, даже напрягаться не придется. Ты ведь и так его почти убил!
Алексей молчал, кусая губы.
– Ну! Решайся! Ты ведь его наследник, дурак! В платине купаться будешь, а от ментов мы с Токудзаки тебя отмажем! Соглашайся!
– Соглашайтесь, Алексей-сан, – поддержал Захаровича японец. – В лагерях вы не выживете, а здесь будете богатым человеком.
– Подождите... Сейчас... – Лопатников шагнул к шкафчику с красным крестом, открыл его, вытащил стограммовый пузырек со спиртом и жахнул все его содержимое одним глотком. Помотал головой, пережидая ожог в глотке.
– Ну?! – прорычал Захарович. – Даю минуту на размышление!
– Ладно... Он же и так умирает... Почти умер уже. Я ему просто смерть облегчу. Почти эвтаназия...
– Правильно, Алексей-сан, – кивнул японец. – Вы мне как врачу поверьте, с такими ранами не выживают.
– Нечего тянуть. Пошли, – сказал Захарович и шагнул к двери.
Вслед за ним, словно приговоренный на казнь, потащился Алексей Лопатников. Японец вышел из фельдшерской последним.
Но когда они открыли дверь в соседнюю комнату, где оставался Лопатников, их ждал сюрприз. Топчан, на котором под одеялом лежал раненый, был пуст, окно над ним широко открыто, а на подоконнике явственно виднелись следы крови.
– К-куда он д-делся? – заикаясь спросил Алексей.
Захарович и Токудзаки переглянулись. Оба они были умны и мгновенно поняли – если раненый, придя в себя, удрал через окно, значит, он слышал их разговор. В глазах обоих заговорщиков появился страх.
В глазах Алексея Лопатникова страха не было. В них была паника.
– Сюда нам, что ли? – крикнул он. – Этот поселок?
– Да он тут один, не ошибешься, – отозвался Лопатников-младший. Он уже успел немного взять себя в руки – смертельная опасность высвободила в нем скрытые резервы, о которых он и сам не подозревал.
– Как только приедем, сразу зови вашего начальника охраны, – тихо прошептал Алексею Захарович. – И сразу веди себя с ним как хозяин. Помни, от этого твоя жизнь зависит.
Алексей едва заметно кивнул.
– Прикажешь ему отправить этих, – Захарович еле заметно кивнул на ментов, – куда-нибудь подальше. У вас здесь есть подходящее место?
– Есть охотничий домик, до него километров десять, в другую сторону.
– Самое то. Пусть туда и едут.
– Но они же не согласятся... Ведь они тоже свидетели, надо милицию вызывать...
– В этом положись на меня. Они согласятся. Так, все, хватит болтать, приехали.
Вездеход остановился уже на территории поселка. Внутри началось небольшое столпотворение, но через пару минут все вылезли наружу. Державшие раненого Захарович и младший Лопатников растерянно осматривались по сторонам.
– А где все? – удивленно спросил москвич. – Почему нас никто не встречает?
– Не знаю... – не менее растерянно отозвался Алексей, прислушиваясь к доносящимся из центра поселка крикам.
– Ладно, потом разберемся, – решительно сказал Захарович. – Где у вас тут медпункт и эта девушка, про которую ты говорил? Показывай!
Алексей двинулся к конторе, вслед за ним потянулись остальные. Когда они вывернули из-за крайнего барака, Лопатников от изумления чуть не выпустил из рук раненого брата. Все пространство перед конторой было заполнено людьми, из которых на своих ногах стояли всего человек пять. Все прочие были или на четвереньках, или вовсе валялись вповалку, кое-где прямо друг на друге.
– Это еще что? – послышался недоуменный голос кого-то из ментов. – Что с ними?
Ответить на это вопрос было нетрудно – нескольких секунд наблюдения за обитателями поселка было вполне достаточно, чтобы понять, что с ними приключилось.
– Они просто бухие все! – громко сказал Захарович. – Ни хрена себе! Ну и дисциплинка! Хотя ладно, не до того сейчас! Понесли!
Алексей Лопатников и Захарович с раненым Дмитрием на руках двинулись к конторе, перешагивая через распростертые тела.
Большая часть старателей и охранников находились уже на той стадии опьянения, что прошедших через площадь людей они попросту не заметили. Все остальные провожали их мутными взглядами, но, кажется, тоже не осознавали, кого это несут на руках то ли убитым, то ли тяжело раненным.
Оказавшись на крыльце щитового домика, Лопатников толкнул спиной дверь, та поддалась, и Дмитрия внесли в контору.
– Куда его нести?
– Сейчас... – Алексей, пятясь, двигался по коридору. – Сейчас направо, там фельдшерская, Даша там же... Сейчас положим его.
«Еще баба эта, – с неудовольствием подумал Захарович. – Она тут совсем некстати. Лишний свидетель. Хотя... Нам и нужно-то всего лишь, чтобы она на пару минут отошла, тогда младший братец свое дело и сделает».
Захарович и Алексей внесли тело Лопатникова в фельдшерскую и опустили на кушетку. За ними туда же вошли и все остальные. Магаданские менты растерянно оглядывались, они явно не понимали, зачем сюда приехали и что им теперь делать.
– А где Даша? – спросил москвич.
– Не знаю, – отозвался Алексей. – Может быть, она у себя. Сейчас посмотрю. – Он вышел из фельдшерской.
– Андрей Михайлович, надо сообщить о происшествии в Магадан, – начал один из ментов, но Захарович перебил его.
– Обязательно. Сейчас только найдем фельдшерицу, организуем Диме медицинскую помощь и сразу сообщим.
В комнату вернулся Алексей.
– Нет ее нигде, – сказал он и вопросительно покосился на Захаровича.
– Так, пойдем искать. – Москвич чуть ли не силой вытолкнул младшего Лопатникова за дверь, проволок до середины коридора, развернул к себе лицом: – Вот что, Леша. Быстро соберись. Найди мне эту девку и главного охранника. В первую очередь охранника. Как хочешь, хоть из-под земли вырой! Ну!
Лопатников кивнул и с ошалевшими глазами вылетел на улицу. Осмотрелся, но Балякина не увидел. Зато его взгляд упал на одного из доверенных лиц начальника охраны – Егора. Этот парень, судя по выражению лица, еще не совсем упился.
Страх перед Захаровичем придал Лопатникову сил. Он кинулся к Егору, схватил его за плечо и сильно встряхнул:
– Где Балякин?! Где Даша?! Почему все бухие?!
– Ик... Где кто – я не знаю... – вполне членораздельно отозвался парень. – А бухие потому, что Антон Павлович разрешил.
– Пойдем! – Лопатников рванул Егора за рукав и почти силой втащил в щитовой домик конторы.
– Андрей Михайлович, Балякина нет, это его заместитель. Помогите мне, он ни хрена не говорит!
Захарович все понял мгновенно. Он схватил Егора левой рукой за грудки, а правой отвесил ему пару пощечин.
– Ну?! Очухался?
Охранник явно пытался сообразить, кто его бьет, за что и можно ли дать сдачи.
– Так, слушай меня, – почти спокойно сказал Захарович. – Быстро суй два пальца в рот и трезвей. А то я тебя пристрелю. Честное слово – или ты через минуту нормально разговариваешь, или получаешь пулю.
В голосе москвича было что-то такое, что Егор не только его понял, но и поверил. Он неуклюже опустился на четвереньки, сунул в рот два пальца и тут же согнулся в неудержимом приступе рвоты. Потом еще в одном, менее сильном, но более долгом. Захарович наклонился над ним и неожиданно принялся сильно тереть блюющему правое ухо.
– Три второе, – через плечо бросил он Лопатникову. – Помогает, проверенный способ.
Алексей подчинился, почти не думая.
Через пару минут Егор уже вполне пришел в себя. Во всяком случае, он понимал, о чем его спрашивают, и мог отвечать.
– Где Даша? Где Антон? – снова спросил его Алексей.
– Я не знаю, – мгновенно ответил охранник. – Ушли куда-то.
Егор прекрасно помнил, что и дочку хозяина, и шефа взял в заложники новенький, но говорить об этом не стал – просто потому, что боялся. Конечно, это было глупо – часом раньше, часом позже, правда все равно вышла бы на поверхность, но на Егора все еще действовал циркулирующий в крови алкоголь, и он хотел оттянуть миг расплаты.
– Так, – резко сказал Захарович. – Немедленно иди и найди их. Через десять минут вернешься и приведешь обоих с собой. Не найдешь – пеняй на себя. Хорошо меня понял?
– Да, – испуганно кивнул Егор. Он не знал, что это за человек, но чувствовал, что лучше с ним не спорить. – Все понял, – еще раз кивнул он и выскочил за дверь, собираясь за десять минут придумать, что делать дальше.
– Так. Теперь вот что, – решительно сказал Захарович Лопатникову, когда за охранником захлопнулась дверь. – Нам надо вытурить отсюда ментов. Для этого нужны кнут и пряник. Кнут у меня есть, а пряник сейчас обеспечишь ты.
– То есть?
– У вас тут золото найдется? Нужны самородки и желательно покрупнее.
– Есть, – кивнул Алексей. – На складе, в сейфе, там хранится то, что еще не успели отправить в Магадан.
– Веди.
Лопатников и Захарович быстро пересекли поселок, добрались до склада. Но когда Алексей отпер заранее прихваченным у брата ключом сейф, он оказался пуст.
– Что за фигня? – с искренним недоумением в голосе проговорил Лопатников. – Здесь же должна быть добыча! И золото, и платина!
– Ну у вас тут и порядки, – хмыкнул Захарович. – Чего ни хватись – ничего нет. Ни фельдшерицы, ни начальника охраны, ни золота с платиной. Нет, пора вашу шарагу к дисциплине приучать. Короче, где еще может быть золото?
– У Димки в личном сейфе, в конторе.
– Открыть сможешь?
– Смогу, там кодовый замок, код я знаю.
– Пошли тогда. Эх ты, придурок, сразу сказать не мог!
На этот раз Захаровичу с Алексеем повезло больше. В личном сейфе Дмитрия Лопатникова и в самом деле нашлось два десятка крупных самородков и три тяжелых мешочка, в которых, видимо, был золотой песок. Москвич отобрал три самородка побольше и закрыл сейф.
– Так, я останусь здесь, а ты иди в фельдшерскую и скажи ментам, чтобы подошли ко мне. Ну, живо!
Оставшись один, Захарович внимательно рассмотрел самородки, поочередно взвесил их на ладони. Все были примерно одинаковыми, он специально так их выбирал.
За дверью послышались шаги, и в комнату вошли менты.
– Значит так, мужики, – не давая им опомниться, начал Захарович. – Отдых у нас, сами видите, хреновый получился. Ну да я на вас не в обиде, начальству жаловаться не буду. Я же понимаю – это вина не ваша, я вас сам сюда притащил. Короче говоря, у меня есть такое предложение. Вы прямо сейчас едете отсюда в один охотничий домик неподалеку и ждете там, пока вся эта история не кончится. Не портить же вам себе отдых по моей вине! И лучше всего, если вы никому о том, что видели, не расскажете. Считайте, что вам все приснилось.
– Но как же, Андрей Михайлович, – начал один из ментов, тот, что из РУБОПа. – Здесь же пострадавший! Преступление произошло, как мы можем...
– Никакого преступления не происходило, – перебил его Захарович. – Произошел несчастный случай, которому я и господин Токудзаки были свидетелями. А о пострадавшем здесь найдется кому позаботиться. Вы же, кажется, не медики?
– Но все равно... Огнестрельное ранение в спину – такие вещи необходимо расследовать.
– Этим займусь я. Вы, надеюсь, в моем профессионализме не сомневаетесь? Если сомневаетесь, то скажите, я обязательно упомяну в своем рапорте в Москву о том, какие в Магаданской области есть специалисты. Не исключено даже, что вас отсюда переведут... С повышением.
Рубоповец сглотнул. Он прекрасно понял москвича – влияния старшего следователя Генпрокуратуры было вполне достаточно, чтобы любого из них упекли из Магадана куда-нибудь еще севернее. Проверять паспорта у белых медведей и бороться с организованной преступностью среди леммингов. Но все же он колебался – история, которую столичный гость явно намеревался замять, очень дурно пахла.
– Да, это очень хорошо, что вы так заботитесь о соблюдении буквы закона. Такое рвение, пожалуй, заслуживает кое-какого материального поощрения, – Захарович шагнул вперед и протянул рубоповцу золотой самородок.
Поколебавшись секунду, мент взял золото. В конце концов, на одной чаще весов был геморрой и возможные неприятности, а на другой – золото и продолжение отдыха. Сделать правильный выбор было несложно. Вслед за ним взяли самородки и оставшиеся двое.
– Я рад, что мы с вами друг друга поняли, – сказал Захарович. – Посидите пока тут, я пришлю за вами человека, он покажет вам дорогу в домик, о котором я говорил.
Менты закивали, и Захарович, довольно улыбнувшись, вышел из комнаты. Одно из препятствий было успешно устранено. Теперь нужно было закончить обработку младшего Лопатникова.
Захарович вошел в фельдшерский пункт. За столом сидел невозмутимый Токудзаки, на стуле рядом с ним – Алексей, а Дмитрий Лопатников по-прежнему лежал на кушетке, не подавая признаков жизни. Но на самом деле рана в спине была не настолько серьезна, чтобы он умер сразу, и сейчас Лопатников был в сознании. Однако, помня о том, что начавшийся в вездеходе разговор с его братом так и не закончился, он продолжал притворяться бесчувственным.
Но Захарович был предусмотрителен. Посмотрев на лежащего, он решил подстраховаться:
– Алексей, помоги-ка мне. Давай твоего брата в соседнюю комнату отнесем. А потом вернемся сюда и поговорим. Ну, что стоишь? Помогай!
Захарович и Алексей отнесли Дмитрия в соседнюю комнату, ту самую, которую он обычно и занимал. Они положили Лопатникова на топчан, прикрыли сверху одеялом и вернулись в фельдшерскую. Но едва они вышли из комнаты, Лопатников привстал и переполз на другой край топчана. Перегородки в этом домике, как он прекрасно знал, были из тонкой фанеры, и можно было легко подслушать происходивший в соседней комнате разговор.
А разговор в это время как раз начался.
– Ты же помнишь, – начал Захарович, обращаясь к Алексею, – я давал тебе время, чтобы принять решение? Так вот, твое время истекло.
Но ответить Алексей не успел. В дверь фельдшерской раздался стук.
– Кого еще там принесло? – проворчал Захарович. – Входи!
Дверь открылась, и на пороге появился Егор.
– А! Вот это кто! – воскликнул москвич, успевший в суматохе забыть о посланном на розыски парне. – Ну и где они? Или мне сделать, что я обещал?
– Нет! Не надо! Я все расскажу! Они уехали на вездеходе – Дашка, Антон Павлович и еще один парень, его только вчера взяли... Ну из тех, кого вы вчера из лесу привели, – Егор посмотрел на младшего Лопатникова. – Череп, кажется, его погоняло.
Сказать всю правду Егор так и не решился. Но проницательному Захаровичу и этой информации было достаточно.
– Что ж ты сразу не сказал? – грозно спросил он.
– Боялся... – пролепетал здоровенный парень, отступая назад и, кажется, даже уменьшаясь ростом.
– Ладно, твое счастье, что я сегодня добрый, – проворчал Захарович. – Короче, идешь сейчас в кабинет хозяина. Там сидят три мужика, проводишь их до вашего охотничьего домика. Знаешь, где тут такой?
Егор кивнул, с трудом веря своему счастью.
– Тогда вперед.
Через секунду за охранником захлопнулась дверь.
– Смотри, что получается, – сказал Захарович, обращаясь к по-прежнему спокойно сидящему за столом Токудзаки. – Начальник охраны пропал. Дочь хозяина прииска тоже, и вместе с ними какой-то новенький старатель, найденный вчера в лесу. Я не я буду, если это не беглый зэк. И при этом мы с ним, – он кивнул на Алексея, – не нашли на складе добытых за последнее время золота и платины! Что ты об этом думаешь?
– Похищение, – коротко сказал японец. – Но нам-то не все ли равно? Золото и платину жалко, конечно, но это не большая беда – здесь можно еще добыть, если... – Токудзаки многозначительно замолчал, глядя на Лопатникова-младшего.
– Вот именно, – кивнул Захарович. – Если наш друг согласится принять прииск во владение, при этом взяв нас в долю. Или, вернее, если он согласится, чтобы мы взяли в долю его. Ну так что? – Захарович снова повернулся к Алексею Лопатникову. – Что ты нам ответишь?
– Я согласен... Но как же Диман, ведь он же еще жив!
– Про него мы уже с тобой говорили. Странный ты человек, Леша. – Голос Захаровича стал ласковым и задушевным. – На этом прииске платину можно лопатой грести, я же читал экспертное заключение. А ты жмешься, как дурак! Чего уж там – ты ведь сам способствовал нашему плану! Отступать поздно!
– Не напоминай! – с надрывом крикнул Алексей. – Из-за тебя я брата предал! Все из-за тебя!
– Ну да, конечно! Я кругом плохой, а ты невинная овечка! Короче, надоело мне с тобой цацкаться. Или идешь сейчас в соседнюю комнату и добиваешь его, или пожалеешь.
– В самом деле, Алексей-сан, – негромко сказал Токудзаки, – зачем вашему брату зря мучиться? В такой ситуации я бы не колебался.
– Не могу! Ну не могу я, как вы не понимаете!
– Тогда пойдешь на зону по сто пятой статье, второй части, – грозно сказал Захарович. – Напомнить тебе, что это за статейка? Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. А на зонах с людьми всякое случается. Или забыл, кто я такой? Думаешь, я тебе не смогу самоубийство в камере оформить? Хотя, может, и не стоит. Может, лучше, если ты перед смертью зону как следует потопчешь – меньше двадцатника-то тебе не дадут, а такой срок тебе не вытянуть, уж поверь моему опыту. Ну, что ты думаешь?! Я ведь все это и правда могу устроить, даже напрягаться не придется. Ты ведь и так его почти убил!
Алексей молчал, кусая губы.
– Ну! Решайся! Ты ведь его наследник, дурак! В платине купаться будешь, а от ментов мы с Токудзаки тебя отмажем! Соглашайся!
– Соглашайтесь, Алексей-сан, – поддержал Захаровича японец. – В лагерях вы не выживете, а здесь будете богатым человеком.
– Подождите... Сейчас... – Лопатников шагнул к шкафчику с красным крестом, открыл его, вытащил стограммовый пузырек со спиртом и жахнул все его содержимое одним глотком. Помотал головой, пережидая ожог в глотке.
– Ну?! – прорычал Захарович. – Даю минуту на размышление!
– Ладно... Он же и так умирает... Почти умер уже. Я ему просто смерть облегчу. Почти эвтаназия...
– Правильно, Алексей-сан, – кивнул японец. – Вы мне как врачу поверьте, с такими ранами не выживают.
– Нечего тянуть. Пошли, – сказал Захарович и шагнул к двери.
Вслед за ним, словно приговоренный на казнь, потащился Алексей Лопатников. Японец вышел из фельдшерской последним.
Но когда они открыли дверь в соседнюю комнату, где оставался Лопатников, их ждал сюрприз. Топчан, на котором под одеялом лежал раненый, был пуст, окно над ним широко открыто, а на подоконнике явственно виднелись следы крови.
– К-куда он д-делся? – заикаясь спросил Алексей.
Захарович и Токудзаки переглянулись. Оба они были умны и мгновенно поняли – если раненый, придя в себя, удрал через окно, значит, он слышал их разговор. В глазах обоих заговорщиков появился страх.
В глазах Алексея Лопатникова страха не было. В них была паника.
35
Коля Колыма стоял на окраине разоренного поселка якутов. Легкий ветер нес в лицо блатному едкий дым и противный запах гари. В нескольких шагах от него на земле лицом вниз лежала какая-то якутка, земля рядом с ней была мокрой от крови. Колыма стоял неподвижно, словно каменная статуя, и таким же неподвижным, каменным было его лицо. Любой, кто хоть сколько-нибудь хорошо знал блатного, увидев его в этот момент, сразу бы понял – Колыма сейчас находится на крайнем пределе ярости и бешенства. В отличие от большинства людей, у Колымы, не любившего проявлять свои эмоции, это выражалось именно так – в ледяном спокойствии снаружи и огненной буре внутри.
Блатной шагнул вперед. Он хотел осмотреть поселок повнимательнее, поискать, не осталось ли кого в живых. Но вокруг были только трупы. Шаг за шагом Колыма продвигался в глубь селения. Вот дом старейшины, в котором он жил вместе с иудой Черепом. Дом горит, не иначе, окатили чем-то горючим, а рядом лежит убитый пацан. Может, внук Нэхату, может, правнук, а может, просто соседский мальчишка. Вот чум, где жила женщина, которая грела им с Черепом воду для мытья. Стены чума прострелены насквозь, а внутри... Колыма откинул полог и увидел ту самую женщину, неподвижно лежащую на ворохе шкур. Вместо правого глаза у нее была сплошная рана – выходное отверстие крупнокалиберной пули, как моментально определил Колыма.
Блатной опустил полог и пошел дальше.
За десять минут Колыма обошел весь поселок. Ему не попалось ни одного живого человека – только трупы. Застреленные, раздавленные, обгоревшие... Даже зачерствевшую душу Колымы это тронуло очень глубоко. Ему приходилось убивать, и не один раз, но на женщин и детей руки он не поднимал никогда. Колыма остановился на том же месте, с которого начал свой обход, еще раз окинул взглядом уничтоженный поселок и понял – пока он не отомстит, покоя ему не будет. Те, кто сделал такое, должны быть уничтожены, как уничтожаются бешеные собаки. А кто это сделал, он знает, тут гадать нечего – Череп и главный приисковый охранник.
– Я вас найду... – прошептал Колыма. – Я вас найду, и вы за это ответите.
После этого блатной развернулся и зашагал в тайгу. Конечно, по-хорошему нужно было похоронить убитых, но Колыма понимал, что оставаться здесь опасно, и был уверен, что месть важнее похорон. Кроме того, он помнил подслушанный разговор и знал, что кроме мести ему необходимо спасти Дашу, каким-то образом попавшую в руки к этим отморозкам. Именно потому, что они явно говорили о ней как о пленнице, Колыма и понял, что нападение на якутов – это не задание Лопатникова, а самодеятельность его начальника охраны. А значит, и мстить нужно только тем двоим, а не всему прииску.
Шагая по просеке, блатной думал, что ему теперь делать.
Ясное дело, нужно как-то добраться до двоих беспредельщиков. Но где их теперь искать? Уж если они решились на такое, то теперь рванут отсюда со всей возможной скоростью и постараются уйти подальше. Тем более что они похитили Дашу, а значит, дороги назад, на прииск, им теперь нет. «Они теперь или в Хабаровск рванут, или в Магадан, – подумал Колыма. – Знать бы еще, куда именно. До Магадана, конечно, значительно ближе, но кто их знает... Кстати, солярки им и до Магадана не хватит».
Колыма встряхнул головой и досадливо поморщился. Не о том он думает. Солярку они могли и с собой захватить, в канистрах, а планы их угадывать – дело бестолковое. Скорее стоит их по гусеничным следам поискать, определить направление, в котором они поехали. А потом своим ходом добраться до выбранного ими города и разыскивать сук уже там. Да, все правильно. Так он и поступит. Но только не прямо сейчас. Пока заниматься поисками нельзя. Скоро в тайге такое начнется, что лучше носа не высовывать. Народ с прииска будет искать его, искать Черепа с начальником охраны, искать Дашу. Если он попадется им в руки, разбираться они наверняка не станут – пристрелят и все.
Блатной шагнул вперед. Он хотел осмотреть поселок повнимательнее, поискать, не осталось ли кого в живых. Но вокруг были только трупы. Шаг за шагом Колыма продвигался в глубь селения. Вот дом старейшины, в котором он жил вместе с иудой Черепом. Дом горит, не иначе, окатили чем-то горючим, а рядом лежит убитый пацан. Может, внук Нэхату, может, правнук, а может, просто соседский мальчишка. Вот чум, где жила женщина, которая грела им с Черепом воду для мытья. Стены чума прострелены насквозь, а внутри... Колыма откинул полог и увидел ту самую женщину, неподвижно лежащую на ворохе шкур. Вместо правого глаза у нее была сплошная рана – выходное отверстие крупнокалиберной пули, как моментально определил Колыма.
Блатной опустил полог и пошел дальше.
За десять минут Колыма обошел весь поселок. Ему не попалось ни одного живого человека – только трупы. Застреленные, раздавленные, обгоревшие... Даже зачерствевшую душу Колымы это тронуло очень глубоко. Ему приходилось убивать, и не один раз, но на женщин и детей руки он не поднимал никогда. Колыма остановился на том же месте, с которого начал свой обход, еще раз окинул взглядом уничтоженный поселок и понял – пока он не отомстит, покоя ему не будет. Те, кто сделал такое, должны быть уничтожены, как уничтожаются бешеные собаки. А кто это сделал, он знает, тут гадать нечего – Череп и главный приисковый охранник.
– Я вас найду... – прошептал Колыма. – Я вас найду, и вы за это ответите.
После этого блатной развернулся и зашагал в тайгу. Конечно, по-хорошему нужно было похоронить убитых, но Колыма понимал, что оставаться здесь опасно, и был уверен, что месть важнее похорон. Кроме того, он помнил подслушанный разговор и знал, что кроме мести ему необходимо спасти Дашу, каким-то образом попавшую в руки к этим отморозкам. Именно потому, что они явно говорили о ней как о пленнице, Колыма и понял, что нападение на якутов – это не задание Лопатникова, а самодеятельность его начальника охраны. А значит, и мстить нужно только тем двоим, а не всему прииску.
Шагая по просеке, блатной думал, что ему теперь делать.
Ясное дело, нужно как-то добраться до двоих беспредельщиков. Но где их теперь искать? Уж если они решились на такое, то теперь рванут отсюда со всей возможной скоростью и постараются уйти подальше. Тем более что они похитили Дашу, а значит, дороги назад, на прииск, им теперь нет. «Они теперь или в Хабаровск рванут, или в Магадан, – подумал Колыма. – Знать бы еще, куда именно. До Магадана, конечно, значительно ближе, но кто их знает... Кстати, солярки им и до Магадана не хватит».
Колыма встряхнул головой и досадливо поморщился. Не о том он думает. Солярку они могли и с собой захватить, в канистрах, а планы их угадывать – дело бестолковое. Скорее стоит их по гусеничным следам поискать, определить направление, в котором они поехали. А потом своим ходом добраться до выбранного ими города и разыскивать сук уже там. Да, все правильно. Так он и поступит. Но только не прямо сейчас. Пока заниматься поисками нельзя. Скоро в тайге такое начнется, что лучше носа не высовывать. Народ с прииска будет искать его, искать Черепа с начальником охраны, искать Дашу. Если он попадется им в руки, разбираться они наверняка не станут – пристрелят и все.