Шигин Владимир. Всадник рассвета

   Рядом с троном громовержца стояли трое. Первый с длинными сине-зелеными волосами и такой же длинной бородой, сжимающий в руке трезубец. Это бог морей синекудрый Посейдон. Насколько я знал, Посейдон не жил на Олимпе, а имел свой собственный дворец на дне моря. Значит, и он был вызван сегодня Зевсом на свет!
   Второй не менее могучий, но куда более мрачный бог сжимал в руке двузубец. Это один из братьев Зевса владыка подземного мира и царства мертвых Аид. У ног Аида лежал здоровенный черный пес Цербер, скаливший на меня огромные желтые клыки. Чуть в сторонке стоял еще один бог. Он был по самые глаза закован в доспехи. Я почувствовал на себе его тяжелый и злобный взгляд. Это был бог коварной и вероломной войны Арес. Его, насколько мне известно, Зевс никогда не жаловал, так как тот был зачат Герой без участия громовержца, якобы от прикосновения к какому-то цветку. Его присутствие здесь тоже говорило о необычности предстоящего разговора. За спинами этих богов теснились и многие иные, но разглядывать их времени и желания у меня уже не было. Я еще раз окинул взором зал. Геракла нигде не видно. Это открытие меня не порадовало.
   В этот момент сверху раздался мощный бас Зевса:
   — Твоего дружка Геракла уже нет на Олимпе! Еще вчера я отослал его почистить Авгиевы конюшни! Это достойное наказание тому, кто проиграл поединок с равным себе, а затем без моего ведома привел его в мой дом!
   Итак, я лишился своего верного побратима и остался теперь совсем один против сонма явно не симпатизирующих мне олимпийцев. В душе я, правда, все же немного надеялся на помощь Аполлона. Но по-настоящему рассчитывать и надеяться надо было только на себя. “Ну что, морская гвардия! — сказал я сам себе. — Вперед! Где наша не пропадала!”
   — Я подумал, как мне быть с тобой, и решил, прежде чем вести с тобой переговоры, посмотреть, насколько ты силен и храбр! — начал свою речь Зевс.
   Я ответил так:
   — Я уничтожил твою фалангу. Я победил в поединке Геракла! Неужели этого мало, чтобы удостовериться в том, что я истинный Посланник? Если и этого мало, то взгляни на мой знак и на мой Меч!
   Не давая опомниться своему собеседнику, я разорвал ворот своей рубахи и вновь продемонстрировал свой посланнический знак. Одновременно я выхватил из ножен свой Меч, и верный Кладенец осыпал искрами мраморный пол.
   — Все ясно, и я тебе, в общем-то, верю! — уже куда более миролюбиво произнес Зевс. — Но ситуация такова, что Олимп ныне в большой опасности и мы нуждаемся в героях!
   — Но ведь боги куда сильнее героев? — не понял я логики громовержца.
   — Неужели северный герой столь труслив, что не может лишний раз продемонстрировать нам свою храбрость? — съязвил негодяй Арес.
   Я смерил его взглядом.
   — Не буди лиха, пока оно тихо! — ответил я ему, чем поверг бога агрессии в немалое изумление.
   — Итак, ты хочешь, чтобы мы исполнили твои требования о разделе божественных сфер и заключили вечный мир на небесах! — начал говорить о деле громовержец.
   — Да! — отвечал я ему. — С этим я к вам и пришел!
   — Хорошо! — кивнул мне Зевс. — Я не столь уж кровожаден, как обо мне говорят недруги, и готов принять от тебя ветвь мира, но при условии, что ты свершишь подвиг и избавишь нас от наших врагов. Готов ли ты к этому?
   Я мельком бросил взгляд на Аполлона. Тот едва заметно кивнул.
   — Согласен! — махнул я рукой. — Скажи, что я должен делать?
   — Ты должен победить Тифона с Ехидной, а потом принести мне голову Медузы!
   Тифон и Ехидна почему-то никаких эмоций у меня не вызвали. Может, потому, что я ничего о них раньше не слышал. Но Медуза? Медуза… Медуза… Я что-то смутно помнил о том, как кто-то из древних героев тащил ее за волосы. Кажется, это был Персей!
   — А разве Персей еще не принес ее вам? — ничего лучшего не нашелся я спросить у Зевса.
   Лицо громовержца мгновенно исказила гримаса гнева. Где-то вдалеке тут же прогрохотал гром, в небе сверкнул нервный росчерк молнии. Какое-то неясное движение произошло среди толпящихся богов. И тогда я услышал злобный хохот богини Геры. Почему и с какой радости вдруг начала хохотать супруга Зевса, я так и не понял, но верховный олимпиец топнул на не в меру развеселившуюся жену ногой, и та смолкла.
   — Про Персея забудь и делай свое дело! — сказал мне Зевс, в голосе его я уловил неприкрытую неприязнь.
   — Борьба с Медузой — дело весьма опасное и трудное! — сказал я.
   — Не больше, чем с Тифоном! — покачала головой Афина и с сочувствием посмотрела на меня.
   — Уж не испугался ли ты трудностей и опасностей? — ухмыльнулся Зевс.
   — Нет! — в тон ответил я ему. — Но если я исполню твою волю, то и ты исполни мою!
   — Это что же еще за воля у тебя такая? — пробасил сверху Зевс.
   — Все очень просто! — развел я руками. — Я привожу в чувство Тифона с Ехидной, приношу тебе желанную голову, а ты клянешься мне перед всеми сейчас в том, что как только я вернусь, немедленно заключаешь вечный мир с северными богами!
   — Не слишком ли много ты берешь на себя? — проворчал громовержец.
   — Как раз столько, сколько и должен брать на себя Посланник Неба и бог Священного Меча!
   — Хорошо! — кивнул после затянувшегося раздумья Зевс.
   — Поклянись! — потребовал я.
   По залу пронесся гул негодования. Мое обращение с верховным олимпийцем вызвало всеобщее осуждение. Но я уже закусил удила и на ропот собравшихся богов мне было теперь наплевать. Зевс, по-моему, был весьма обескуражен столь беспардонной манерой поведения. Подозвав к себе Посейдона и Аида, он о чем-то долго с ними шептался, а затем, вяло махнув рукой, сказал:
   — Клянусь в верности своему слову всею данной мне властью и могуществом! Тем более что избавив богов всей земли от Тифона, ты истребишь источник всех смут и злодеяний!
   — Пусть Небо будет свидетелем твоей клятвы! — кивнул я.
   — Надеюсь, теперь ты доволен? — зло вопросил громовержец.
   — Еще не совсем! — нагло заявил я в ответ. — Мне бы хотелось, чтобы никто из подчиненных тебе богов и смертных не противодействовал мне в моем деле!
   Снова последовало долгое совещание громовержца с богами, из чего я сделал вывод, что таковой вариант борьбы со мной, видимо, на самом деле предусматривался.
   — Пусть будет по-твоему! — опять махнул мне своею дланью верховный олимпиец, нашептавшись со своими родственниками.
   — Пусть Небо будет свидетелем и этому! — невозмутимо провозгласил я.
   — Кажется, теперь тебе пора и в путь! — вскинул свою поросшую водорослями бороду Посейдон.
   — Еще один вопрос! — сказал я, подступая вплотную к трону.
   — Говори!
   — Почему ты привязываешь победу над своими врагами к заключению мира?
   — Это долгая история! — недовольно буркнул Зевс. — Спроси потом кого-нибудь из олимпийцев, они тебе расскажут!
   — Но как мне найти дорогу к Тифону и этой вашей Медузе? — спросил я.
   — Тебе ее покажет Геракл! — услужливо подсказала мнеГера.
   Зевс зло глянул на жену.
   — Но без Геракла он никогда не найдет дороги! — не сдавалась Гера.
   — Хорошо, пусть с ним идет и Геракл! — скривившись, сказал он, обращаясь к своей жене. — Но отныне я больше не желаю тебя видеть подле себя!
   — А я и подавно! — гордо заявила богиня законности и семьи, величаво удаляясь.
   Увы, семейные скандалы, оказывается, бывают не только у смертных!
   Собравшиеся боги о чем-то вновь оживленно шептались и хихикали. Мне было как-то неуютно, ведь, сам того не желая, я стал свидетелем семейной разборки.
   — Все свободны! — грохнул посохом о мраморный пол Зевс.
   Кажется, на сегодня все. Кивнув громовержцу, я направился в выходу. Боги побрели за мной.
   — А ты, Посланник, задержись! — велел мне вдруг громовержец.
   Это выглядело как в известном фильме: “А вы, Штирлиц, останьтесь!”
   Остановившись, я пропустил мимо себя выходящих. Первой важно прошествовала, даже не взглянув, изгнанница Гера. Аид, напротив, остановился и, изобразив на своей покойницкой физиономии самую омерзительную улыбку, приторным голосом осведомился, не желаю ли я посетить в скором времени подвластные ему владения. Его не менее отвратный здоровенный пес плотоядно косился на мое горло, явно прикидывая, как бы лучше его перегрызть. Это был не обаятельный симпатяга Симаргл! Да и сам Аид был куда более мерзок, чем сентиментальная спорщица Морена. К тому же от Аида невыносимо несло тошнотворно-сладким запахом мертвечины.
   — Нет, — ответил я на приглашение бога потустороннего мира. — Я пока повременю с визитом. Знаешь, у меня и здесь очень много разных дел! И я уже обещал зайти в случае чего к Морене!
   — Но ты помни, что и я всегда буду рад тебя встретить! — еще раз нервно улыбнулся Аид и удалился вместе со своей псиной.
   Как мне показалось, упоминание Морены ему не понравилось. И среди богов была конкуренция!
   — Ты не из мореходов случайно? — спросил, проходя мимо, Посейдон и покосился на мою тельняшку.
   — Из них, папаша, из них!
   Вместо ответа бог морей запустил руку под тунику и показал мне ворот тельника.
   — Откуда? — только и мог вымолвить я.
   — А у тебя?
   — Мне положено!
   — Ну а мне тем более! — гордо хмыкнул властитель океана. — Бывай, флотский, еще повидаемся!
   Подошел, громыхая доспехами, бог захватнических войн Арес.
   — Тебе-то от меня чего надо? — осведомился я у него не слишком вежливо.
   — Я оскорблен твоим поведением с отцом богов и хочу драться с тобой в честном поединке, но чтоб ты был без своего Меча!
   Слова о честном поединке в устах самого беспардонного агрессора античности звучали смехотворно. Дуэль с коварнейшим из коварных!
   — Так ты мне прикажешь драться против тебя палкой? — покачал я головой.
   — Не хочешь по чести! — сразу же приосанился Арес. — Тогда жди от меня скорого удара!
   — И конечно же в спину! — прервал я его. — Ведь лицом к лицу ты нападать не посмеешь!
   — Ты можешь болтать, что тебе вздумается, но месть моя тебя все равно настигнет! — объявил мне Арес и важно удалился.
   — Помни о своей клятве Зевсу! — крикнул я ему вдогонку, зная, что Арес вряд ли будет ее соблюдать.
   Проходящий мимо меня Аполлон, не задерживаясь, шепнул:
   — Сегодня вечером там же, на поляне!
   Я едва заметно кивнул ему в ответ.
   Когда мы с Зевсом наконец остались одни, его тон сразу же резко изменился. Теперь это был уже не громыхающий словами небожитель, а умудренный долгой жизнью старик с волевым лицом и умными, всепонимающими глазами.
   — Нам есть о чем поговорить друг с другом наедине? — спросил он меня.
   — Думаю, что да! — ответил я ему.
   — Знаешь ли ты, кто тебя послал на Землю? Ответь только честно!
   — Нет, — покачал я головой. — Не знаю!
   — Я так и думал! Даже я знаю немногим больше твоего, только то, что ты послан высшими силами, неподвластными ни мне, ни любому другому из богов нашего круга!
   — А есть и иные? — не удержался я от вопроса. Зевс посмотрел на меня с высоты своего трона, словно пытаясь прочесть на моем лице усмешку.
   — Да, Посланник, есть и такие! — сказал он чуть погодя. — Есть еще высшие силы Добра и Зла. Мир слишком сложен даже для моего понимания, не говоря уже о вас, смертных!
   — Какими же из них я послан?
   — Я думаю, что силами Добра! — немного подумав, сказал Зевс. — Если бы ты был Гением Зла, то ты бы вел себя совершенно иначе. Однако существует и Гений Зла. Я не знаю, где он сейчас и что он делает, но он обязательно рано или поздно объявится и, думаю, тебе еще предстоит с ним встретиться!
   — Что ж, — положил я руку на рукоять Кладенца. — К этой встрече я всегда готов. Но ответь мне на один вопрос и ты. Если вы не высшие силы, то кто тогда вы?
   Зевс неопределенно хмыкнул и надолго замолк. Я переминался с ноги на ногу, несколько раз даже кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание Громовержца, но он оставался глух и слеп. Наконец Зевс вышел из ступора и взгляд его вновь обрел осмысленность.
   — Мы, как ты понимаешь, боги! — изрек он. — Но мы не творцы Вселенной и не творцы Земли. Нас создали вы, люди!
   — ?!
   — Да, да. Люди своей верой создали нас. Чем больше в нас верят, тем сильнее мы становимся. Уменьшается вера, и мы слабеем, а исчезнет — мы умрем. А потому мы всеми силами должны бороться за свое бессмертие. У нас просто нет иного выхода. Мы заставляем поклоняться себе, строить храмы в свою честь, поощряем и караем. Враждуем с себе подобными, борясь за верующих, ибо чем их будет больше, тем сильней будем и мы. Все мы мечтаем, чтобы когда-нибудь подчинить себе весь мир, ведь только завоевавший мир станет сверхмогучим и по-настоящему бессмертным!
   — Но ведь это невозможно! — пораженный откровением Зевса, воскликнул я. — Мир слишком велик, чтобы его мог завоевать кто-то один!
   — Да, это так, — величаво кивнул громовержец. — К сожалению, эту простую истину я понял только сейчас, с твоим прибытием. Видимо, в будущем всем нам надо будет договориться со всеми богами и по совести поделить между собой мир и людей. Иного выхода нет. Но первым я сделать столь рискованный шаг не могу. Меня просто сочтут слабым.
   — Такой шаг готов сделать я!
   Зевс снова надолго замолк, лишь теребил свою роскошную бороду.
   — Давай, Посланник, вернемся к нашему разговору после твоего возвращения! — сказал он мне чуть погодя.
   — Если я сумею вернуться!
   — А ты постарайся, Посланник! Мне бы хотелось, чтобы ты остался живым!
   — Честно говоря, мне тоже!
   На том мы и расстались. От Зевса я направился к кузнецу. Хромоногий Гефест пригласил меня к себе в кузницу похвастать своими поделками. Пока я любовался искусной работой мастера, его любвеобильная жена Афродита, стоя рядом и нисколько не стесняясь мужа, откровенно строила мне глазки. Честно говоря, я ожидал увидеть в богине любви нечто возвышенное, а увидел весьма легкомысленную и глуповатую мадемуазель. Куда ей было до той же степной гордячки Агни, не говоря уже о Ладе! Впрочем, может быть, я оценивал Афродиту слишком критически, понимание любви у древних греков несколько расходилось с моими представлениями об этом предмете.
   Едва стало смеркаться, я сразу же поспешил на встречу, с Аполлоном. На поляне пастуший бог ждал меня вместе со своей сестрой Артемидой.
   — Садись рядом! — велели они мне. — Времени у нас мало, а поговорить надо о многом! Прежде всего учти, Посланник, что Тифон могуществен и силен, коварен и вероломен! Тифон давно вносит разлад в жизнь Олимпа и натравляет нас на другие божественные кланы. Именно Тифон, а не Зевс хочет подчинить себе весь мир, хотя и не имеет для этого ни мудрости, ни человеческой любви. Божественным провидением он не обладает, зато великий мастер убийств и казней. Сам громовержец, зная его вероломство, опасается сразиться с ним в открытом бою, а потому и предоставил тебе эту сомнительную честь. К счастью, с тобой пойдет Геракл, а он с этой безумной семейкой дело уже имел! Хотя все равно вам придется нелегко. В борьбе с Тифоном нельзя пренебрегать ничем. Здесь будет хорошо любое средство, ибо он тоже стеснять себя ни в чем не будет. Более подробно об этом исчадье ужаса расскажет Геракл.
   Медуза тоже очень сильный и опасный враг. До настоящего времени ее никто и никогда не мог победить. Не так давно у нас на Олимпе стало известно, что Медуза вместе со своими сестрами желает договориться с Тифоном о переделе мира. Сама она хочет владеть северными землями, а Тифону с Ехидной оставить южные, но Тифон жаждет сам быть во главе всего. Пока они выступают как союзники, хотя при случае и готовы уничтожить друг друга.
   Медуза обладает убийственным взглядом, от которого обращаются в камень не только смертные, но и боги. Вот почему Зевс не рискует сам воевать с ней, но при этом желает иметь Медузу при себе. Ты увидишь не один каменный столб по пути к ней. По сути дела, ты послан на верную смерть, сделано это совсем не случайно. Если тебе удастся одолеть Тифона, то уж совсем сомнительно, чтобы ты смог уничтожить семейство горгон. Медузу Зевс не трогал уже несколько тысячелетий, думая, что с ее помощью сможет погубить Тифона, но просчитался и теперь эту сомнительную честь предложил тебе. Однако, по правде говоря, уничтожение семейств Тифона и горгон единственный шанс положить начало миру среди богов. Не будет этих вечных возмутителей спокойствия — реже станут и распри. Но и это не все! Сегодня, сам того не желая, ты настроил против себя почти всех богов и ждать помощи от них уже не сможешь.
   — Я на это и не рассчитывал!
   — Твой единственный сильный ход сегодня — это клятва в том, что никто из окружения Зевса не должен тебе вредить, хотя я не уверен, что эта клятва будет всеми исполнена. Например, слуга Аида Цербер является сыном Тифона, и я не дам и медной монеты за то, что он не предупредит своего папашу о вашем походе! Всем известно, что через Аида Цербер давно извещает своих родителей обо всем, что творится на Олимпе!
   — Но я же смогу спросить с Зевса за это фактическое пособничество нашему общему врагу?
   — Разумеется, сможешь, но для этого тебе надо будет победить Тифона и Медузу и вернуться с головой последней обратно, а это почти невозможно! Что касается Цербера, то громовержец себя подобными мелочами не утруждает!
   — О возможном и невозможном мы с тобой поговорим потом. Пока же расскажи, как мне драться с будущими противниками?
   — Что касается Тифона, то на этот счет я тебе уже сказал все возможное. Остальное зависит лишь от тебя самого!
   — Ну а Медуза? Как же я смогу победить, когда я не могу на нее даже посмотреть? — спросил я нетерпеливо.
   — В этом-то и весь вопрос! — вздохнул Аполлон.
   — Зачем меня к ней посылают, когда я не имею и шанса ее одолеть? — поинтересовался я.
   — Как зачем? — удивился бог пастухов и музыкантов. — Все очень просто: тебя хотят использовать! Если ты победишь, то сделаешь благое для всех дело! Если нет, то потеря не велика, ибо ты не олимпиец, а представитель чужого клана, на который обрушится весь гнев твоих противников. Что касается Зевса, то он останется в выигрыше в любом случае!
   — Неплохо придумано! — невольно восхитился я.
   — Не то слово! — усмехнулся Аполлон. — Придумано гениально!
   — Но для чего тогда со мной посылают Геракла?
   — Гера рассчитывает убить его заодно с тобой! — прояснила мне ситуацию Артемида.
   — Вот стерва! — невольно вырвалось у меня.
   — Еще какая! — Эти слова Артемида произнесла с той ненавистью, какая может быть только у женщины по отношению к другой женщине.
   — Ближе к делу! — прервал ее Аполлон. — Нам надо продумать твои действия! Прежде всего тебе, Посланник, следует сходить к Гефесту и попросить у него зеркальный щит.
   — Для чего он мне?
   — Глядя в него, при определенной тренировке ты сможешь сражаться с Медузой, не глядя на нее! — усмехнулся Аполлон.
   Черт возьми! Я был готов преклонить колени перед Штирлицем северных лесов, и правда ведь говорят, что все гениальное просто!
   — Спасибо за совет! — поблагодарил я Аполлона. — Что еще?
   — Опасайся Ареса, он злопамятен. Как мне кажется, он тоже каким-то образом связан с Тифоном. Старайся не иметь дела с Гермесом, как бы он ни льстил тебе, не связывайся с Андромедой! — подала голос Артемида.
   — Насчет Ареса мне все ясно, но почему я должен остерегаться остальных?
   — Гермес — покровитель обманщиков и воров. А Андромеда такая же стерва, как и Гера, к тому же она озабочена проблемой женихов и постарается околдовать тебя. Андромеда же дружна с Афродитой, а потому, как и та, более всего на свете любит переманивать чужих женихов, — назидательно пояснила мне Артемида.
   — Да у меня уже есть невеста и я ее очень люблю!
   — Кто же она? — В вопросе Артемиды прозвучало чисто женское любопытство.
   — Богиня весны Лада!
   — Ого! — разом удивились брат и сестра. — Если ты жених Лады, то это значит, что ты вскоре можешь стать нашим родственником!
   — Тогда я рад приветствовать свою будущую родню! — рассмеялся я.
   — Мы тоже! — закивали мне, улыбаясь, Аполлон с Артемидой.
   — Но какое отношение ко всему этому делу имеет Персей? — поинтересовался я, вспомнив о странной реакции Зевса на мое упоминание об этом греческом герое.
   Брат с сестрой быстро переглянулись. Затем Артемида пояснила мне:
   — Дело в том, что Персей такой же незаконный сын Зевса, как и Геракл, но от смертной женщины по имени Даная. Отсюда такая же ненависть к нему блюстительницы брачных уз Геры. Но, в отличие от Геракла, он совершенно никчемный и трусливый человек. Зевс почему-то сильно любит этого непутевого сына, хочет прославить его имя великими подвигами, которые Персей, разумеется, никогда не сможет совершить.
   — Но какова моя роль во всей этой семейной истории?
   — Все опять очень просто! — снисходительно покачал кшовой Аполлон. — Ты совершишь подвиги, но все, что ты сделаешь, сейчас же будет приписано Персею, а то и самому Зевсу. Ничего не поделаешь, но так принято не только у нас на Олимпе! Пройдет время, о тебе забудут, зато подвиги Персея и Зевса станут легендарными и дойдут до самых отдаленных потомков!
   — Что же мне тогда делать?
   — Совершить то, что тебе предложено! — развел руками Аполлон. — Насколько я понимаю, тебе сейчас важны не легенды, а конкретный результат!
   — Все ясно! — кивнул я. — Будем трудиться за Персея!
   — Это еще не все! — придержал меня за локоть Аполлон. — Первоначально предполагалось, что тебе дадут крылатые сандалии Гермеса и шлем-невидимку. Это весьма важные атрибуты для победы над будущими твоими врагами. С незапамятных времен они хранятся на Олимпе именно для того, кто дерзнет сразиться с Тифоном и Горгоной Медузой. С помощью сандалий ты должен был достигнуть мест, где живут эти семейства, а шлем мог бы помочь незаметно подойти к Медузе, не пав замертво под ее взглядом. Однако Гера и Арес уговорили Зевса не давать тебе ничего под предлогом, что всем этим ты можешь воспользоваться во зло Олимпа. Единственно, что могу тебе еще раз посоветовать, так это попросить нашего кузнеца Гефеста выковать тебе щит с зеркальной поверхностью, да обязательно прихвати с собой большой мешок для головы Медузы, иначе в какой-то момент не удержишься и все равно взглянешь на нее.
   Воспользовавшись тем, что Артемида отошла куда-то в сторонку, Аполлон наклонился ко мне и быстро прошептал:
   — Что касается россказней моей сестрицы относительно Гермеса и Андромеды, то этих двух бояться особо не стоит. Тут чисто женские обиды. С первым у моей сестрицы был не столь давно неудачный роман, а ко второй она вообще ревнует всех мужчин подряд. Ну, а насчет Ареса она совершенно права. Это самый отвратительный бог Олимпа, и я не удивлюсь, если он уже давным-давно затевает какую-нибудь пакость заодно с Тифоном. Бог агрессии не может остаться в стороне от такого соблазна!
   — Вроде я у вас совсем недавно, но врагов у меня здесь достаточно: и Цербер, и Арес! — покачал я головой
   — Но ведь есть и друзья, причем друзья надежные! — несколько обиженно передернула плечами вернувшаяся к нам Артемида.
   На поводу она привела ослепительно белого коня с крыльями за спиной. Пофыркивая, конь недоверчиво косил на меня своим налитым кровью глазом.
   — Что касается воздухоплавания, то в летающих сандалиях я не слишком нуждаюсь, ибо у меня есть верный друг Горыныч, летающий не хуже их. Ну, а отсутствие шлема-невидимки попробую возместить силой Священного Меча! — сказал я своим доброжелателям.
   — Будем надеяться! — улыбнулись мне разом брат с сестрой.
   — Мы хотели бы сделать тебе подарок! — добавил Аполлон. — Это мой любимый конь Пегас! Зная о тех трудностях, которые тебе предстоят, я хочу подарить его тебе. Пегас не любит много разговаривать, но он вынослив, обладает удивительным зрением и очень предан своему хозяину. Бери и владей им!
   — Это тот самый Пегас, который является покровителем всех поэтов? — спросил я и положил свою руку на спину коню.
   Тот вздрогнул и нервно ударил копытом в землю.
   — Да, это именно тот самый Пегас! — рассмеялась Артемида. — Ты слишком много знаешь обо всем, Посланник, а это не всегда безопасно!
   — Я давно устал чего-либо бояться! — пожал я плечами. — А за подарок спасибо! Надеюсь, что когда-нибудь сумею отплатить вам за добро добром!
   — Исполнив свое предначертание, ты рассчитаешься со всеми помогавшими тебе сполна, а об остальном просто забудь!
   — Теперь нам пора прощаться! — улыбнулась мне Артемида.
   Богиня охоты подошла ко мне и, внезапно прильнув, нежно поцеловала в щеку.
   — Мне бы очень не хотелось, чтобы ты был разорван Тифоном или превратился в каменный столб! — сказала она. — Ты еще так нужен своему народу!
   С Аполлоном мы обменялись крепкими рукопожатиями.
   — Прощай! — сказали мне брат с сестрой.
   — До встречи! Мы победим! — поднял я вверх сжатую в кулак руку.
   Бог пастухов и богиня охоты повторили этот жест.