Страница:
– Все будет нормально. – Усевшись рядом, Марк отодрал скотч, который стягивал шкуры. – Пока ты тут валялся, скромные герои Франции не сидели сложа руки. Они рисковали жизнями для спасения своих друзей.
– Сочтемся.
– Да уж, не отвертитесь.
Марк залез себе за пазуху и извлек оттуда два стеклянных флакона. Первая бутылочка содержала грязно-зеленую субстанцию с хлопьями желтого осадка, вторая светилась чистотой, голубой прозрачностью.
– Одна тебе, другая мне, – Марк протянул другу мутную бурду. – Пей! Дэя только что приготовила этот коктейль из ингредиентов, которые мы раздобыли в опустевшем интергалактическом госпитале Ульфа.
Николай с отвращением повертел в руках цилиндрический сосуд.
– Хочешь жить – пей!
– Черт с тобой, не все ли равно, от чего подыхать. От вашей семейной стряпни или от лейкемии.
Лейтенант опрокинул в рот скользкую соленую кашу. Поморщившись, он заставил себя проглотить эту мерзость.
– Как пошло?
– Замечательно! – Строгов с ужасом выдохнул клуб черного дыма. – Это что, горючее для танков?
– Не знаю. – Грабовский аппетитно облизнулся. – Ну, твое здоровье!
– Стоп-стоп! – Николай придержал руку друга. – А ты что пьешь?
– А больным это нельзя! – тут же отреагировал Марк. – И, кроме того, должен же я поддержать свой организм после изнурительного марш-броска. До госпиталя и обратно ни много ни мало двадцать километров легкого непринужденного бега.
– Алкоголик!
– В нашем положении остается только пить. – Помрачнев, Грабовский глотнул обжигающую жидкость.
– Это точно. Вляпались по самые помидоры… – Строгов секунду поразмыслил. – Но, с другой стороны, мы с самого начала знали, что все так и будет. Мы шли на это сознательно. Поэтому сейчас надо не скулить, а выбираться из этой передряги.
– И ты знаешь выход?
– Мы пришли сюда за звездолетом. Корабль – это единственный шанс выбраться с Агавы.
– Корабль? Господи, да сколько угодно! На стартовом поле полно кораблей. Бери, какой захочешь, если сможешь, конечно.
– Полно кораблей? – Николай не поверил своим ушам. – Откуда?
– Флот вернулся. Весь. Даже больше, чем весь. Они притащили с собой и наш «Райдхан-1». С виду самодвижущаяся крепость цела и невредима. Наверняка она повторила судьбу «Фантерскрипта». Так что внутри, скорее всего, кровавое месиво. Вряд ли кто-нибудь выжил.
Строгов онемел. Одна новость хуже другой! Возвращение звездолетов говорило о том, что на Агаву прибыло подкрепление. А захват «Райдхана» означал, что у врага теперь есть оружие, намного превосходящее жалкие пукалки «Сахаев». Лейтенант Строгов понял, что действовать нужно немедленно.
– Марк, сколько у тебя людей?
– Осталось семеро, я восьмой.
– Мало… А что с оружием?
– Стрелкового хоть отбавляй. – Грабовский горько вздохнул. – Мы забирали его у мертвых. Есть гранатомет, но к нему только шесть ракет.
– Хреново, а у меня положение еще хуже.
– Знаю. Риньон уже рассказал все ваши новости. – Марк внимательно посмотрел в глаза Николаю. – Что будем делать, приятель?
– То, зачем пришли. Искать корабль. Со мной Риньон, Пери и Рутов. Все они пилоты и должны справиться с управлением звездолетом. Остается только его захватить.
– Вот-вот, это и есть самое сложное! – Грабовский обреченно опустил голову. – Ты думаешь, мы не пытались? Один раз мы даже пробились внутрь челнока, стоявшего в ремонтных доках вблизи космопорта.
– И что?
– Корабль превратился в ловушку. Слиты, все как один, объявили нам войну. Они намертво заблокировали все системы. Умерло все, включая освещение и пневматику дверей. Чтобы вырваться, нам пришлось взрывать переборки и шлюзовые камеры.
– Все интеллектуальные системы, до которых только дотянулись морунги, прочно попадают под их зависимость.
– Зависимость? Нет, это не зависимость и не изменение в программе! Машины становятся агрессивными живыми существами. Их невозможно перепрограммировать или выключить, их можно только разнести в клочья!
– Именно поэтому нам предстоит найти звездолет, до которого морунги еще не добрались.
– Где же мы его найдем?
– Спросим у местных жителей. У вас с ними как, лады?
– Еще бы, полная дружба и любовь! – Марк усмехнулся. – Кстати, именно им вы обязаны жизнью. Харририанский наблюдатель засек вашу группу, когда вы еще копались под стеной. Он же и сообщил нам об этом.
– Сообщил? У вас есть связь?
– Смотри и удивляйся, мальчишка! Чудо техники! Моя личная разработка.
– Грабовский встал и подошел к небольшому металлическому ящику, висевшему на стене. К его нижней части была приклепана решетка, в центре красовалась большая красная кнопка, а на крючке сверху болтался потертый аудиотранслятор. Связка старых, покрученных проводов тянулась от прибора до самой двери, под ободом которой она и исчезала, ныряя в оплавленное пулевое отверстие.
– Что это такое? – поинтересовался Николай.
– Тс-с-с… – Марк прижал палец к губам. – Демонстрирую.
Лейтенант снял аудиотранслятор и приложил его к уху. После этого, считая вслух, он пять раз надавил на красную кнопку. Прибор издал звук, напоминающий рев сливного бачка.
– Ох! – Марк отдернул транслятор от уха. – Все время возникают проблемы с громкостью.
На смену бульканью пришел голос. Слова мало чем отличались от предыдущих звуков, были быстрыми и отрывистыми.
– Магри анту ху. Хала ната наща.
Грабовский неожиданно залаял на том же языке:
– Фалтахон быш! – Марк прервал связь.
– Это что, телефон? – Николай с подозрением посмотрел на изобретение друга.
– Самый настоящий. Телепортационные станции, которыми нас так заботливо оснастили, здесь ни к черту не годятся. Это вы уже тоже поняли?
– Поняли, – подтвердил Строгов. – Триста-четыреста метров, и все! Сигнал забивается каким-то излучением. Странно, что о нем ничего не упоминалось в описании Агавы.
– Конечно, не упоминалось. Раньше его тут не было. Излучение прет из этого проклятого Лабиринта.
Лабиринт Жизни! Опять Лабиринт Жизни! Прекрасное светлое название, ставшее проклятьем для Агавы. Именно оттуда пришли морунги. Дадек мало рассказывал об этом. Может, потому, что мало знал, а может, он подчинялся странному табу, которое неведомо почему охраняло эту тему.
– Марк, что ты знаешь о Лабиринте Жизни?
– Что, тоже почуял запах дичи?
– Не выпендривайся… – Николай был не в лучшей форме для пустой болтовни.
– Ульфу больше миллиона лет. Он возник на руинах древней столицы фиолов, самого крупного города в ранней истории планеты.
– Это я знаю. Ты рассказывал мне эту историю еще на борту «Интеги». Я также помню, что заветной мечтой всех галактических археологов было отыскать легендарный Лабиринт Жизни.
– И они его все-таки откопали. Я видел хронику этого события… – Марк поежился. – Сразу скажу, что эта информация не разглашалась. Даже сейчас мало кто знает о раскопках.
– Почему?
– Потому, что Лабиринт Жизни в действительности более походил на царство смерти.
– Марк, ради бога, не напускай туман, мне и так тяжело соображать… – Строгов, борясь с головокружением, провел рукой по лицу. – Что они там нашли?
– Исчезнувших фиолов. Вход в Лабиринт предварял колоссальный подземный храм, до потолка заваленный мумиями древних жителей Агавы. Представляешь, там были все, от стариков до детей!
– От чего они умерли?
– От старости.
Николай удивленно вытаращил глаза.
– Что – все? И дети тоже?
– Все без исключения. – Марк хмуро покачал головой.
– Как такое может быть! Ты разыскал кого-нибудь из харририан, проводивших исследования?
– Они тоже мертвы. Археологи, патологоанатомы, историки, все, кто только сталкивался с Лабиринтом.
– Не может быть, чтобы морунги убили их всех.
– Того, кого не достали морунги, догнала болезнь. Страшные мутации. Они похоронили всех свидетелей всего за несколько месяцев. Причем харририане хоронили уже не своих собратьев, а ужасных монстров.
Николай был ошеломлен. Он надеялся приблизиться к разгадке тайны, а получил новое уравнение с бесконечным количеством неизвестных.
– Марк, ты знаешь что-нибудь еще?
– Знаю, но об этом потом. У нас сегодня насыщенный день. Через два часа мы идем на встречу с харририанами. – Грабовский указал на телефон. – Я только что об этом договорился.
– А что будем делать до этого? Почему мы не можем поговорить?
– До этого? – Разведчик посмотрел на часы. – Поверь мне, до этого у тебя будет чем заняться. Кстати, ничего не ощущаешь?
У Николая действительно вновь стала кружиться голова и начался сильный озноб. Лихорадка навалилась, словно лавина. Чувствуя, что теряет контроль над своим телом, он вцепился в кровать.
– Марк, со мной что-то не так.
– Я вижу. – Грабовский подбежал к груде пустых пластиковых коробок, валявшихся в углу, и выбрал самую большую. Поставив ее перед Строговым, Марк проинструктировал: – Блевать будешь сюда. Смотри, не промахнись.
– Что происходит? – простонал Николай.
– Это действие той штуки, которую ты только что проглотил. Не бойся, не умрешь. Просто вся дрянь, которой забито твое нутро, сейчас пойдет наружу.
Дрянь пошла, причем весьма активно. Строгов едва успел сунуть голову в контейнер.
Глава 14
– Сочтемся.
– Да уж, не отвертитесь.
Марк залез себе за пазуху и извлек оттуда два стеклянных флакона. Первая бутылочка содержала грязно-зеленую субстанцию с хлопьями желтого осадка, вторая светилась чистотой, голубой прозрачностью.
– Одна тебе, другая мне, – Марк протянул другу мутную бурду. – Пей! Дэя только что приготовила этот коктейль из ингредиентов, которые мы раздобыли в опустевшем интергалактическом госпитале Ульфа.
Николай с отвращением повертел в руках цилиндрический сосуд.
– Хочешь жить – пей!
– Черт с тобой, не все ли равно, от чего подыхать. От вашей семейной стряпни или от лейкемии.
Лейтенант опрокинул в рот скользкую соленую кашу. Поморщившись, он заставил себя проглотить эту мерзость.
– Как пошло?
– Замечательно! – Строгов с ужасом выдохнул клуб черного дыма. – Это что, горючее для танков?
– Не знаю. – Грабовский аппетитно облизнулся. – Ну, твое здоровье!
– Стоп-стоп! – Николай придержал руку друга. – А ты что пьешь?
– А больным это нельзя! – тут же отреагировал Марк. – И, кроме того, должен же я поддержать свой организм после изнурительного марш-броска. До госпиталя и обратно ни много ни мало двадцать километров легкого непринужденного бега.
– Алкоголик!
– В нашем положении остается только пить. – Помрачнев, Грабовский глотнул обжигающую жидкость.
– Это точно. Вляпались по самые помидоры… – Строгов секунду поразмыслил. – Но, с другой стороны, мы с самого начала знали, что все так и будет. Мы шли на это сознательно. Поэтому сейчас надо не скулить, а выбираться из этой передряги.
– И ты знаешь выход?
– Мы пришли сюда за звездолетом. Корабль – это единственный шанс выбраться с Агавы.
– Корабль? Господи, да сколько угодно! На стартовом поле полно кораблей. Бери, какой захочешь, если сможешь, конечно.
– Полно кораблей? – Николай не поверил своим ушам. – Откуда?
– Флот вернулся. Весь. Даже больше, чем весь. Они притащили с собой и наш «Райдхан-1». С виду самодвижущаяся крепость цела и невредима. Наверняка она повторила судьбу «Фантерскрипта». Так что внутри, скорее всего, кровавое месиво. Вряд ли кто-нибудь выжил.
Строгов онемел. Одна новость хуже другой! Возвращение звездолетов говорило о том, что на Агаву прибыло подкрепление. А захват «Райдхана» означал, что у врага теперь есть оружие, намного превосходящее жалкие пукалки «Сахаев». Лейтенант Строгов понял, что действовать нужно немедленно.
– Марк, сколько у тебя людей?
– Осталось семеро, я восьмой.
– Мало… А что с оружием?
– Стрелкового хоть отбавляй. – Грабовский горько вздохнул. – Мы забирали его у мертвых. Есть гранатомет, но к нему только шесть ракет.
– Хреново, а у меня положение еще хуже.
– Знаю. Риньон уже рассказал все ваши новости. – Марк внимательно посмотрел в глаза Николаю. – Что будем делать, приятель?
– То, зачем пришли. Искать корабль. Со мной Риньон, Пери и Рутов. Все они пилоты и должны справиться с управлением звездолетом. Остается только его захватить.
– Вот-вот, это и есть самое сложное! – Грабовский обреченно опустил голову. – Ты думаешь, мы не пытались? Один раз мы даже пробились внутрь челнока, стоявшего в ремонтных доках вблизи космопорта.
– И что?
– Корабль превратился в ловушку. Слиты, все как один, объявили нам войну. Они намертво заблокировали все системы. Умерло все, включая освещение и пневматику дверей. Чтобы вырваться, нам пришлось взрывать переборки и шлюзовые камеры.
– Все интеллектуальные системы, до которых только дотянулись морунги, прочно попадают под их зависимость.
– Зависимость? Нет, это не зависимость и не изменение в программе! Машины становятся агрессивными живыми существами. Их невозможно перепрограммировать или выключить, их можно только разнести в клочья!
– Именно поэтому нам предстоит найти звездолет, до которого морунги еще не добрались.
– Где же мы его найдем?
– Спросим у местных жителей. У вас с ними как, лады?
– Еще бы, полная дружба и любовь! – Марк усмехнулся. – Кстати, именно им вы обязаны жизнью. Харририанский наблюдатель засек вашу группу, когда вы еще копались под стеной. Он же и сообщил нам об этом.
– Сообщил? У вас есть связь?
– Смотри и удивляйся, мальчишка! Чудо техники! Моя личная разработка.
– Грабовский встал и подошел к небольшому металлическому ящику, висевшему на стене. К его нижней части была приклепана решетка, в центре красовалась большая красная кнопка, а на крючке сверху болтался потертый аудиотранслятор. Связка старых, покрученных проводов тянулась от прибора до самой двери, под ободом которой она и исчезала, ныряя в оплавленное пулевое отверстие.
– Что это такое? – поинтересовался Николай.
– Тс-с-с… – Марк прижал палец к губам. – Демонстрирую.
Лейтенант снял аудиотранслятор и приложил его к уху. После этого, считая вслух, он пять раз надавил на красную кнопку. Прибор издал звук, напоминающий рев сливного бачка.
– Ох! – Марк отдернул транслятор от уха. – Все время возникают проблемы с громкостью.
На смену бульканью пришел голос. Слова мало чем отличались от предыдущих звуков, были быстрыми и отрывистыми.
– Магри анту ху. Хала ната наща.
Грабовский неожиданно залаял на том же языке:
– Фалтахон быш! – Марк прервал связь.
– Это что, телефон? – Николай с подозрением посмотрел на изобретение друга.
– Самый настоящий. Телепортационные станции, которыми нас так заботливо оснастили, здесь ни к черту не годятся. Это вы уже тоже поняли?
– Поняли, – подтвердил Строгов. – Триста-четыреста метров, и все! Сигнал забивается каким-то излучением. Странно, что о нем ничего не упоминалось в описании Агавы.
– Конечно, не упоминалось. Раньше его тут не было. Излучение прет из этого проклятого Лабиринта.
Лабиринт Жизни! Опять Лабиринт Жизни! Прекрасное светлое название, ставшее проклятьем для Агавы. Именно оттуда пришли морунги. Дадек мало рассказывал об этом. Может, потому, что мало знал, а может, он подчинялся странному табу, которое неведомо почему охраняло эту тему.
– Марк, что ты знаешь о Лабиринте Жизни?
– Что, тоже почуял запах дичи?
– Не выпендривайся… – Николай был не в лучшей форме для пустой болтовни.
– Ульфу больше миллиона лет. Он возник на руинах древней столицы фиолов, самого крупного города в ранней истории планеты.
– Это я знаю. Ты рассказывал мне эту историю еще на борту «Интеги». Я также помню, что заветной мечтой всех галактических археологов было отыскать легендарный Лабиринт Жизни.
– И они его все-таки откопали. Я видел хронику этого события… – Марк поежился. – Сразу скажу, что эта информация не разглашалась. Даже сейчас мало кто знает о раскопках.
– Почему?
– Потому, что Лабиринт Жизни в действительности более походил на царство смерти.
– Марк, ради бога, не напускай туман, мне и так тяжело соображать… – Строгов, борясь с головокружением, провел рукой по лицу. – Что они там нашли?
– Исчезнувших фиолов. Вход в Лабиринт предварял колоссальный подземный храм, до потолка заваленный мумиями древних жителей Агавы. Представляешь, там были все, от стариков до детей!
– От чего они умерли?
– От старости.
Николай удивленно вытаращил глаза.
– Что – все? И дети тоже?
– Все без исключения. – Марк хмуро покачал головой.
– Как такое может быть! Ты разыскал кого-нибудь из харририан, проводивших исследования?
– Они тоже мертвы. Археологи, патологоанатомы, историки, все, кто только сталкивался с Лабиринтом.
– Не может быть, чтобы морунги убили их всех.
– Того, кого не достали морунги, догнала болезнь. Страшные мутации. Они похоронили всех свидетелей всего за несколько месяцев. Причем харририане хоронили уже не своих собратьев, а ужасных монстров.
Николай был ошеломлен. Он надеялся приблизиться к разгадке тайны, а получил новое уравнение с бесконечным количеством неизвестных.
– Марк, ты знаешь что-нибудь еще?
– Знаю, но об этом потом. У нас сегодня насыщенный день. Через два часа мы идем на встречу с харририанами. – Грабовский указал на телефон. – Я только что об этом договорился.
– А что будем делать до этого? Почему мы не можем поговорить?
– До этого? – Разведчик посмотрел на часы. – Поверь мне, до этого у тебя будет чем заняться. Кстати, ничего не ощущаешь?
У Николая действительно вновь стала кружиться голова и начался сильный озноб. Лихорадка навалилась, словно лавина. Чувствуя, что теряет контроль над своим телом, он вцепился в кровать.
– Марк, со мной что-то не так.
– Я вижу. – Грабовский подбежал к груде пустых пластиковых коробок, валявшихся в углу, и выбрал самую большую. Поставив ее перед Строговым, Марк проинструктировал: – Блевать будешь сюда. Смотри, не промахнись.
– Что происходит? – простонал Николай.
– Это действие той штуки, которую ты только что проглотил. Не бойся, не умрешь. Просто вся дрянь, которой забито твое нутро, сейчас пойдет наружу.
Дрянь пошла, причем весьма активно. Строгов едва успел сунуть голову в контейнер.
Глава 14
Грабовский с улыбкой следил за тем, как Дэя, Строгов и Риньон превращались в бурых, мохнатых медведей. Разведчики умело обматывали их кусками грязных шкур, которые затем склеивали полосками молекулярного скотча.
– Где вы только наловили этих зловонных зверюг? – Риньон поморщился от ужасного запаха.
– Что, не нравится аромат? – Марк с наигранным сладострастием потянул носом воздух. – Охотники его тоже терпеть не могут. Они стараются не связываться с тутами, опасаясь их острых зубов.
– Еще новость! Кто такие туты и откуда они здесь взялись?
– Туты, охотники – все это одна семейка, выползшая из лаборатории морунгов, – проворчал Патрик Грандье.
– Туты были первыми, кого создали морунги, – пояснил Грабовский. – Но что-то там у них пошло не так, и вместо покорных убийц получились дикие, вольнолюбивые существа, не подвластные никому, кроме законов своей стаи. В один прекрасный день они вырвались из загонов и отправились осваивать заброшенный город. Сейчас их тысячи.
– Это еще одна опасность для нас? – Строгов отложил в сторону обтянутый шкурой шлем.
– Да. От стаи тутов не может отбиться даже охотник. Они отгрызают ему голову раньше, чем он приводит в действие свой технический арсенал.
– Ого! Прямо пираньи какие-то! – присвистнул Риньон. – Как же вы с ними справляетесь?
– Не так страшен черт, как его малюют, – Марк использовал старую русскую поговорку. – Пока у нас есть патроны, туты нам не страшны. Одной пули хватает, чтобы свалить этого зверя. И они уже поняли это. Поэтому мы стараемся ходить разными дорогами.
– А на кого похожи туты? Это собаки, что ли?
Марк заметил, как Николай осматривает шкуры.
– Вы, господин лейтенант, представляете себе, что такое саблезубый тигр? – поспешил с ответом Микульский.
– Примерно. Видел на картинках.
– Тогда вам несложно будет понять, что такое саблезубая обезьяна.
– По венам которой наверняка течет красная кровь? – предположил Серж, искоса поглядывая на Марка.
– Конечно, красная, – простодушно удивился рядовой. – Какая же еще кровь у обезьян?
– Странное совпадение! За миллионы световых лет от Земли морунги вывели не кого-нибудь, а обезьян.
Грабовский поймал на себе пристальный взгляд Дэи.
– Да-да! Обезьяны, красная кровь, густой волосяной покров и свободолюбивая натура! – психанул он. – Я знаю, куда вы клоните! Глупостями будете заниматься, когда других дел больше не останется. – Марк взял со стола автомат. – Идемте, харририане нас ждут.
Подземелья казались бесконечными. Ульф словно врос корнями в твердь планеты. Туннели и шахты, лаборатории и мастерские, хранилища и склады уходили вглубь на многие километры. Они были взаимосвязаны, взаимозависимы и образовывали тот самый скучный непривлекательный мир, о котором рядовые обыватели вспоминают, лишь когда лопается водопровод или неуклюжий грузовой робот проваливается в колодец мусоросброса.
Но, к несчастью, на Агаве все изменилось. Темные, душные катакомбы стали последним прибежищем, куда в ужасе забились представители органической жизни. Сначала это было просто бегство, желание спрятаться под километрами породы, толстыми стенами и герметичными переборками. Убежать, замереть, затихнуть, раствориться в недосягаемой глубине! Только бы уцелеть! Однако со временем первобытный страх миновал. Из недр униженного достоинства начал подниматься протест. Он не мог перерасти в вооруженную борьбу. Харририане не знали, что это такое. Все, на что они решились, это превратить свое убежище в неприступную твердыню.
– Все, Бродвей закончился. Дальше эта линия перекрыта баррикадой. – Марк остановил их группу.
– Тогда зачем мы сюда приперлись? – удивился Риньон.
– Чтобы воспользоваться вон тем лазом, – Грабовский указал на округлое пятно, темнеющее на одной из стен.
Прежде чем нырнуть в метровый пролом, он приблизил изображение и заглянул внутрь. Тонкая стальная паутина оказалась нетронутой. Она, как и раньше, перекрывала противоположный выход наскоро прорытого хода.
– Все в порядке, контролька на месте. Значит, этот выход еще не засвечен.
– Как ты можешь быть так уверен? – удивился Николай.
– Могу. Не важно, охотник или невидимка, – они всегда поступают одинаково. Пытаются расширить лаз и прорваться внутрь. Это им редко удается, но пробовать они не перестают. Кроме того, у меня есть еще одна примета… Но об этом как-нибудь в другой раз. – Марк пожалел, что коснулся этой темы. Его метод касался только его самого и не подлежал широкой огласке.
Передвижение на четвереньках с упором на одну руку не казалось лейтенанту особо удобным. Его постоянно заваливало набок, он колотил шлемом по низкому своду, а осколки камней больно впивались в колени. Но мысль о том, чтобы повесить автомат на шею и помочь себе второй рукой, Грабовский отбросил с самого начала. Крепко сжимая рукоятку своего оружия, он не выпускал из прицела противоположный выход из узкого туннеля. В темном проеме мог появиться кто угодно, и Марк предпочитал встретить врага не разинутым от удивления ртом, а стаей плазменных пуль. Но на этот раз все было спокойно. Внешние аудиосенсоры улавливали только шорохи ползущих солдат да крепкие выражения Риньона, которыми долговязый капитан вспоминал строителей подземного чудо-сооружения.
Отстегнув сигнальные нити, Грабовский выбрался наружу. Туннель городской подземки значительно отличался от канализационных линий. Прямоугольный в сечении, он был втрое выше и впятеро шире, имел четыре наземных и три воздушных колеи, по которым когда-то со свистом проносились антигравитационные поезда. Потолок, стены, пол – все ослепляло нереальной белизной. Компьютер не очень-то заботился о правдоподобности изображения. Забыв о мраке подземелья, полутонах и тенях, он транслировал картинку, напоминающую снежные пейзажи Антарктиды.
Но на войне ничто не может оставаться чистым и безоблачным, даже компьютерная симуляция. Марк вспомнил это, когда его взгляд упал на бесформенное бурое пятно. Здесь умер Бувиль. Они не смогли дотащить его. У израненного Антуана что-то лопнуло в груди, и он захлебнулся собственной кровью. Лейтенант с дрожью вспомнил, как ярко-алый поток хлынул из-под шлема нормандца. Ничего нельзя было поделать. Им оставалось только оплакивать своего товарища.
– И кто только выкопал эту проклятую нору? – чертыхаясь, Серж вывалился из пролома. – Я еле протиснулся. Неужели нельзя было проделать дыру чуть пошире?
– Для чего? Чтобы вслед за вами, капитан, туда протиснулись и невидимки?
– Что за вздор! Невидимка – бесформенное газообразное существо. Если она захочет, то пролезет куда угодно, даже в игольное ушко.
– Если бы это было так, то мы бы все уже были мертвы. И харририане тоже.
– Стойте! Погодите! Обсуждать новости без меня – это не по-товарищески!
Под высоким сводом транспортной магистрали появился Строгов в сопровождении Микульского. Ногу Николая пришлось упаковать в фиксирующий бандаж, что сделало его неуклюжим и неповоротливым. Не поручи Марк заботу о друге опытному Микульскому, Строгов наверняка застрял бы где-нибудь на середине каменной трубы.
– Так что ты там говорил о проникающих способностях невидимок? – Строгов, прихрамывая, доковылял до офицеров.
– Говорил, что она ограниченна.
– Как это понимать?
– Очень просто. Невидимку нельзя раскатать в блин, и веревок из нее тоже не навьешь. – Грабовский жестом приказал своим товарищам прижаться к стене.
– Но это же газ! – шмякнувшись о полированный стеклобетон, выдохнул Риньон.
– Это не газ, а газообразная форма жизни. И, как все живые твари, невидимки тоже имеют свои потроха, газообразные, конечно. Пока еще никто не знает, что там у них внутри, но наблюдения показали: шарообразная область диаметром полтора метра присутствует в строении всех невидимок. – Грабовский настороженно всмотрелся в глубину туннеля.
– А что будет, если это яйцо расквасить? – Риньон оторвал лейтенанта от наблюдений. – Кто-нибудь уже ставил опыты?
– Я ставил. – Марк припомнил одну из стычек. – Пытаясь засыпать проход в подземелья, я тут завалил один домик. Он рухнул прямо в толпу невидимок.
– Ну? Не томи!
– Все твари, которые попали под завал, рассыпались. Невидимки превратились в туман, который тут же начал всасываться в землю.
– Газ! Опять этот странный тяжелый газ! – прошептал Строгов. – Агава словно пропитана им до самого ядра.
– Точно. И парадокс состоит в том, что он может быть мертвым и безвредным, а может превратиться в живого безжалостного врага. В чем разница? Что делает его таким?
– Ответ можно найти только в одном месте.
– В Лабиринте Жизни? – помрачнел Николай.
– Именно в нем!
– Все на месте, господин лейтенант, – Грандье позволил себе вклиниться в разговор офицеров.
Марк машинально пересчитал людей. Восемь человек плюс Дэя. Да, действительно все на месте.
– Куда дальше? – поинтересовался Николай.
– Туда, – Грабовский указал направление. – Примерно через километр выберемся на поверхность.
Образовав нестройную толпу, отряд двинулся вперед. Не было ни разведчиков, ни прикрытия, ни арьергарда.
– Какое-то у нас дикое построение, – заметил Серж. – Это что, ноу-хау?
– Забудьте о строе, капитан. Вы сейчас полноправный член стаи тутов, – усмехнулся Марк. – Так что можете дать волю древним инстинктам.
– Не думаю, что охотники разбираются в военном деле. Мы можем маршировать хоть задом наперед, им все равно.
– Охотники действительно не разбираются, зато оборотней мы собьем с толку.
– О, новые действующие лица! – простонал Николай. – Кто такие?
– Название, между прочим, придумал Микульский… Тс-с-с! Тихо!
Марк поднял руку и резко остановился. Он что-то услышал. Легкий металлический цокот лишь на мгновение царапнул гробовую тишину, а затем исчез, словно его и не бывало.
– Слышали?
– Вроде слышали, – ответил Грандье, – а сейчас ничего.
– И сканер молчит, – подтвердил Нангисен. – Может, померещилось?
– Что, всем сразу?
Грабовский отпустил на волю свои инстинкты. Когда передовые технологии буксуют, остается надеяться только на чутье. И оно не подвело. Взгляд Марка словно магнитом потянуло вверх. Огромный стальной паук притаился за генератором надземной колеи. Лейтенант не мог стрелять. Многотонная махина генератора полностью закрывала врага.
– Всем замереть! Цель прямо надо мной. Кто может снять?
– Я могу, – ответил Нангисен.
– И я, – подписался Мартинес.
– Не промажьте. Огонь по счету три. Помните: как только он поймет, что обнаружен, сразу кинется вниз. – Грабовский нашел глазами Дэю. – Готовы?
– Да.
– Раз, два, три!
Не глядя вверх, Марк бросился на лурийку. Под грохот выстрелов они покатились по полу. Грабовский крепко сжимал Дэю, совершая один кульбит за другим. Он остановился лишь тогда, когда уткнулся в чьи-то ноги и почувствовал, как на него градом сыплются стреляные гильзы. Лейтенант закрыл собой женщину и выхватил пистолет.
– Прекратить огонь! Кончено уже! – команда Строгова остановила расстрел членистоногой груды металла.
Механический тарантул распластался на транспортном полотне, вывалив наружу внутренности. Скорее всего, он падал уже мертвым. Машина приземлилась вверх ногами, даже не успев свернуть наружные чувствительные видеосенсоры.
– Это и есть ваш знаменитый оборотень? – Риньон пихнул ногой искрящиеся останки.
– Нет, это всего лишь робот-ремонтник, но ему посчастливилось познакомиться с морунгами… – Марк помог Дэе подняться.
– И много таких счастливчиков в Ульфе?
– Не очень, почти все… – Грабовский засуетился. – Нужно быстрее уходить. Этот сукин сын мог передать наши координаты.
Город встретил людей негостеприимно, даже враждебно. Он пугал и вместе с тем завораживал. Каждый сантиметр здесь насквозь пропитался ужасом и смертью, предупреждением и укором. Это было вселенское кладбище, надгробиями в котором служили громады небоскребов. Улицы Ульфа выглядели грязными заброшенными лабиринтами, по которым клубились облака зловонного тумана. Тротуары, словно полудохлые змеи, пытались вырваться из властных рук каменных великанов. Корчась в страшных судорогах, они лишь на мгновение обретали свободу. Мимолетный взгляд на звезды… и их снова поглощало бетонное чрево.
Все молчали. Солдаты старались ступать как можно тише, как будто боясь разбудить ржавые искореженные механизмы, то тут, то там вырастающие из мутно-серой мглы. Когда впереди замаячил очередной рваный остов, Марк остановил отряд.
– Отключить боевые шлемы и связь, – голос Грабовского стал первым звуком в океане безмолвия.
– Что? Ты шутишь? – Строгов был ошарашен.
– Делайте, что говорю. Мы в опасной зоне. Если прошляпим оборотня, слиты попадут под его контроль. Тогда они убьют мозг раньше, чем вы успеете ойкнуть. Так мы потеряли троих.
Марк представил, что сейчас творится в душах у людей Николая. Смятение, растерянность, паника, страх. Они боятся положиться только на себя, они забыли волчьи инстинкты и запах джунглей. Точно то же испытал и он сам, когда первый раз нажимал кнопку контроля. Но иначе нельзя! Ошибки не повторяются дважды!
Видения гибели его солдат обрушились на лейтенанта. Первая вылазка. Жалкие потуги выиграть космическое сражение земными методами. Венцель повел Лациса и Портье за собой. Они хотели помочь, хотели отвлечь охотника… Эх, Курт, Курт, если бы ты знал, что в голове у этой твари таилась звезда! Солдаты попадали, как театральные тряпичные куклы, которым вмиг перерезали все постромки. Когда подоспела подмога, их тела еще бились в агонии. Упав на колени, Марк сорвал шлем с головы Венцеля. Ему никогда не забыть этого мертвого лица. В нем не было ни страха, ни боли, а только одно безграничное наивное удивление.
Грабовский заскрежетал зубами.
– Подтвердите выполнение приказа! Немедленно!
Мартинес, Грандье, Лекомп и Микульский наперебой оповестили об отключении шлемов.
– Остальные?
– Мы не сможем видеть. – Николай все еще колебался.
– Здесь есть свет! – Марк ткнул в небо. – Защитный экран светится. Вместе с ним в городе включилось аварийное освещение. Видно плохо, но это не полный мрак.
– А как же невидимки? – ужаснулась Дэя.
– В Ульфе невидимки встречаются крайне редко. В их газообразных мозгах иногда что-то коротит. Молодые морунги перестают видеть разницу между нами и охотниками. Чтобы подобное не происходило, их отправили пастись за стены города.
– Черт с тобой, – Строгов наконец решился. – Риньон, Дэя, Нангисен, отключаемся.
Марк выждал несколько секунд, после чего послал мысленный приказ: «Все, кто меня слышит, на связь! Срочно! Экстренный вызов!» Ответом послужила тишина. Хорошо! Компьютеры больше не снимали биотоки мозга, все станции молчали.
Лейтенант выключил свой слит последним. Неяркая вспышка, секундное головокружение, и все, плотный мрак подступил к глазам. Еще через мгновение из темноты начали выплывать контуры, очертания, силуэты. Чтобы лучше видеть, Грабовский откинул защитное металлостекло, позволяя ночи коснуться лица. Она озарила его синим мертвенным светом, обожгла горячим ветром и заворожила пляской теней. На мгновение Марку показалось, что это Земля. Лейтенант попытался вдохнуть свежий воздух, но захлебнулся запахом разогретого потного пластика, которым его в неограниченном количестве снабжала дыхательная маска.
Молчание приборов не внушало Марку панического ужаса. Хотя он обожал технические новинки и отдавал должное их возможностям, но вместе с этим больше полагался на себя. Где-то там, в самой глубине души, Грабовский был уверен, что искусство войны, таинство поединка – это магическая, сверхъестественная область. В ней не все решает сила и оружие. Настоящий воин одинаково непобедим как с мечом в руке, так и в кабине боевого истребителя. Удача всегда с ним. Кто знает, может, именно для подтверждения своей правоты сын миллионера и записался в армию, а затем вызвался лететь на эту богом проклятую планету-звезду.
– Где вы только наловили этих зловонных зверюг? – Риньон поморщился от ужасного запаха.
– Что, не нравится аромат? – Марк с наигранным сладострастием потянул носом воздух. – Охотники его тоже терпеть не могут. Они стараются не связываться с тутами, опасаясь их острых зубов.
– Еще новость! Кто такие туты и откуда они здесь взялись?
– Туты, охотники – все это одна семейка, выползшая из лаборатории морунгов, – проворчал Патрик Грандье.
– Туты были первыми, кого создали морунги, – пояснил Грабовский. – Но что-то там у них пошло не так, и вместо покорных убийц получились дикие, вольнолюбивые существа, не подвластные никому, кроме законов своей стаи. В один прекрасный день они вырвались из загонов и отправились осваивать заброшенный город. Сейчас их тысячи.
– Это еще одна опасность для нас? – Строгов отложил в сторону обтянутый шкурой шлем.
– Да. От стаи тутов не может отбиться даже охотник. Они отгрызают ему голову раньше, чем он приводит в действие свой технический арсенал.
– Ого! Прямо пираньи какие-то! – присвистнул Риньон. – Как же вы с ними справляетесь?
– Не так страшен черт, как его малюют, – Марк использовал старую русскую поговорку. – Пока у нас есть патроны, туты нам не страшны. Одной пули хватает, чтобы свалить этого зверя. И они уже поняли это. Поэтому мы стараемся ходить разными дорогами.
– А на кого похожи туты? Это собаки, что ли?
Марк заметил, как Николай осматривает шкуры.
– Вы, господин лейтенант, представляете себе, что такое саблезубый тигр? – поспешил с ответом Микульский.
– Примерно. Видел на картинках.
– Тогда вам несложно будет понять, что такое саблезубая обезьяна.
– По венам которой наверняка течет красная кровь? – предположил Серж, искоса поглядывая на Марка.
– Конечно, красная, – простодушно удивился рядовой. – Какая же еще кровь у обезьян?
– Странное совпадение! За миллионы световых лет от Земли морунги вывели не кого-нибудь, а обезьян.
Грабовский поймал на себе пристальный взгляд Дэи.
– Да-да! Обезьяны, красная кровь, густой волосяной покров и свободолюбивая натура! – психанул он. – Я знаю, куда вы клоните! Глупостями будете заниматься, когда других дел больше не останется. – Марк взял со стола автомат. – Идемте, харририане нас ждут.
Подземелья казались бесконечными. Ульф словно врос корнями в твердь планеты. Туннели и шахты, лаборатории и мастерские, хранилища и склады уходили вглубь на многие километры. Они были взаимосвязаны, взаимозависимы и образовывали тот самый скучный непривлекательный мир, о котором рядовые обыватели вспоминают, лишь когда лопается водопровод или неуклюжий грузовой робот проваливается в колодец мусоросброса.
Но, к несчастью, на Агаве все изменилось. Темные, душные катакомбы стали последним прибежищем, куда в ужасе забились представители органической жизни. Сначала это было просто бегство, желание спрятаться под километрами породы, толстыми стенами и герметичными переборками. Убежать, замереть, затихнуть, раствориться в недосягаемой глубине! Только бы уцелеть! Однако со временем первобытный страх миновал. Из недр униженного достоинства начал подниматься протест. Он не мог перерасти в вооруженную борьбу. Харририане не знали, что это такое. Все, на что они решились, это превратить свое убежище в неприступную твердыню.
– Все, Бродвей закончился. Дальше эта линия перекрыта баррикадой. – Марк остановил их группу.
– Тогда зачем мы сюда приперлись? – удивился Риньон.
– Чтобы воспользоваться вон тем лазом, – Грабовский указал на округлое пятно, темнеющее на одной из стен.
Прежде чем нырнуть в метровый пролом, он приблизил изображение и заглянул внутрь. Тонкая стальная паутина оказалась нетронутой. Она, как и раньше, перекрывала противоположный выход наскоро прорытого хода.
– Все в порядке, контролька на месте. Значит, этот выход еще не засвечен.
– Как ты можешь быть так уверен? – удивился Николай.
– Могу. Не важно, охотник или невидимка, – они всегда поступают одинаково. Пытаются расширить лаз и прорваться внутрь. Это им редко удается, но пробовать они не перестают. Кроме того, у меня есть еще одна примета… Но об этом как-нибудь в другой раз. – Марк пожалел, что коснулся этой темы. Его метод касался только его самого и не подлежал широкой огласке.
Передвижение на четвереньках с упором на одну руку не казалось лейтенанту особо удобным. Его постоянно заваливало набок, он колотил шлемом по низкому своду, а осколки камней больно впивались в колени. Но мысль о том, чтобы повесить автомат на шею и помочь себе второй рукой, Грабовский отбросил с самого начала. Крепко сжимая рукоятку своего оружия, он не выпускал из прицела противоположный выход из узкого туннеля. В темном проеме мог появиться кто угодно, и Марк предпочитал встретить врага не разинутым от удивления ртом, а стаей плазменных пуль. Но на этот раз все было спокойно. Внешние аудиосенсоры улавливали только шорохи ползущих солдат да крепкие выражения Риньона, которыми долговязый капитан вспоминал строителей подземного чудо-сооружения.
Отстегнув сигнальные нити, Грабовский выбрался наружу. Туннель городской подземки значительно отличался от канализационных линий. Прямоугольный в сечении, он был втрое выше и впятеро шире, имел четыре наземных и три воздушных колеи, по которым когда-то со свистом проносились антигравитационные поезда. Потолок, стены, пол – все ослепляло нереальной белизной. Компьютер не очень-то заботился о правдоподобности изображения. Забыв о мраке подземелья, полутонах и тенях, он транслировал картинку, напоминающую снежные пейзажи Антарктиды.
Но на войне ничто не может оставаться чистым и безоблачным, даже компьютерная симуляция. Марк вспомнил это, когда его взгляд упал на бесформенное бурое пятно. Здесь умер Бувиль. Они не смогли дотащить его. У израненного Антуана что-то лопнуло в груди, и он захлебнулся собственной кровью. Лейтенант с дрожью вспомнил, как ярко-алый поток хлынул из-под шлема нормандца. Ничего нельзя было поделать. Им оставалось только оплакивать своего товарища.
– И кто только выкопал эту проклятую нору? – чертыхаясь, Серж вывалился из пролома. – Я еле протиснулся. Неужели нельзя было проделать дыру чуть пошире?
– Для чего? Чтобы вслед за вами, капитан, туда протиснулись и невидимки?
– Что за вздор! Невидимка – бесформенное газообразное существо. Если она захочет, то пролезет куда угодно, даже в игольное ушко.
– Если бы это было так, то мы бы все уже были мертвы. И харририане тоже.
– Стойте! Погодите! Обсуждать новости без меня – это не по-товарищески!
Под высоким сводом транспортной магистрали появился Строгов в сопровождении Микульского. Ногу Николая пришлось упаковать в фиксирующий бандаж, что сделало его неуклюжим и неповоротливым. Не поручи Марк заботу о друге опытному Микульскому, Строгов наверняка застрял бы где-нибудь на середине каменной трубы.
– Так что ты там говорил о проникающих способностях невидимок? – Строгов, прихрамывая, доковылял до офицеров.
– Говорил, что она ограниченна.
– Как это понимать?
– Очень просто. Невидимку нельзя раскатать в блин, и веревок из нее тоже не навьешь. – Грабовский жестом приказал своим товарищам прижаться к стене.
– Но это же газ! – шмякнувшись о полированный стеклобетон, выдохнул Риньон.
– Это не газ, а газообразная форма жизни. И, как все живые твари, невидимки тоже имеют свои потроха, газообразные, конечно. Пока еще никто не знает, что там у них внутри, но наблюдения показали: шарообразная область диаметром полтора метра присутствует в строении всех невидимок. – Грабовский настороженно всмотрелся в глубину туннеля.
– А что будет, если это яйцо расквасить? – Риньон оторвал лейтенанта от наблюдений. – Кто-нибудь уже ставил опыты?
– Я ставил. – Марк припомнил одну из стычек. – Пытаясь засыпать проход в подземелья, я тут завалил один домик. Он рухнул прямо в толпу невидимок.
– Ну? Не томи!
– Все твари, которые попали под завал, рассыпались. Невидимки превратились в туман, который тут же начал всасываться в землю.
– Газ! Опять этот странный тяжелый газ! – прошептал Строгов. – Агава словно пропитана им до самого ядра.
– Точно. И парадокс состоит в том, что он может быть мертвым и безвредным, а может превратиться в живого безжалостного врага. В чем разница? Что делает его таким?
– Ответ можно найти только в одном месте.
– В Лабиринте Жизни? – помрачнел Николай.
– Именно в нем!
– Все на месте, господин лейтенант, – Грандье позволил себе вклиниться в разговор офицеров.
Марк машинально пересчитал людей. Восемь человек плюс Дэя. Да, действительно все на месте.
– Куда дальше? – поинтересовался Николай.
– Туда, – Грабовский указал направление. – Примерно через километр выберемся на поверхность.
Образовав нестройную толпу, отряд двинулся вперед. Не было ни разведчиков, ни прикрытия, ни арьергарда.
– Какое-то у нас дикое построение, – заметил Серж. – Это что, ноу-хау?
– Забудьте о строе, капитан. Вы сейчас полноправный член стаи тутов, – усмехнулся Марк. – Так что можете дать волю древним инстинктам.
– Не думаю, что охотники разбираются в военном деле. Мы можем маршировать хоть задом наперед, им все равно.
– Охотники действительно не разбираются, зато оборотней мы собьем с толку.
– О, новые действующие лица! – простонал Николай. – Кто такие?
– Название, между прочим, придумал Микульский… Тс-с-с! Тихо!
Марк поднял руку и резко остановился. Он что-то услышал. Легкий металлический цокот лишь на мгновение царапнул гробовую тишину, а затем исчез, словно его и не бывало.
– Слышали?
– Вроде слышали, – ответил Грандье, – а сейчас ничего.
– И сканер молчит, – подтвердил Нангисен. – Может, померещилось?
– Что, всем сразу?
Грабовский отпустил на волю свои инстинкты. Когда передовые технологии буксуют, остается надеяться только на чутье. И оно не подвело. Взгляд Марка словно магнитом потянуло вверх. Огромный стальной паук притаился за генератором надземной колеи. Лейтенант не мог стрелять. Многотонная махина генератора полностью закрывала врага.
– Всем замереть! Цель прямо надо мной. Кто может снять?
– Я могу, – ответил Нангисен.
– И я, – подписался Мартинес.
– Не промажьте. Огонь по счету три. Помните: как только он поймет, что обнаружен, сразу кинется вниз. – Грабовский нашел глазами Дэю. – Готовы?
– Да.
– Раз, два, три!
Не глядя вверх, Марк бросился на лурийку. Под грохот выстрелов они покатились по полу. Грабовский крепко сжимал Дэю, совершая один кульбит за другим. Он остановился лишь тогда, когда уткнулся в чьи-то ноги и почувствовал, как на него градом сыплются стреляные гильзы. Лейтенант закрыл собой женщину и выхватил пистолет.
– Прекратить огонь! Кончено уже! – команда Строгова остановила расстрел членистоногой груды металла.
Механический тарантул распластался на транспортном полотне, вывалив наружу внутренности. Скорее всего, он падал уже мертвым. Машина приземлилась вверх ногами, даже не успев свернуть наружные чувствительные видеосенсоры.
– Это и есть ваш знаменитый оборотень? – Риньон пихнул ногой искрящиеся останки.
– Нет, это всего лишь робот-ремонтник, но ему посчастливилось познакомиться с морунгами… – Марк помог Дэе подняться.
– И много таких счастливчиков в Ульфе?
– Не очень, почти все… – Грабовский засуетился. – Нужно быстрее уходить. Этот сукин сын мог передать наши координаты.
Город встретил людей негостеприимно, даже враждебно. Он пугал и вместе с тем завораживал. Каждый сантиметр здесь насквозь пропитался ужасом и смертью, предупреждением и укором. Это было вселенское кладбище, надгробиями в котором служили громады небоскребов. Улицы Ульфа выглядели грязными заброшенными лабиринтами, по которым клубились облака зловонного тумана. Тротуары, словно полудохлые змеи, пытались вырваться из властных рук каменных великанов. Корчась в страшных судорогах, они лишь на мгновение обретали свободу. Мимолетный взгляд на звезды… и их снова поглощало бетонное чрево.
Все молчали. Солдаты старались ступать как можно тише, как будто боясь разбудить ржавые искореженные механизмы, то тут, то там вырастающие из мутно-серой мглы. Когда впереди замаячил очередной рваный остов, Марк остановил отряд.
– Отключить боевые шлемы и связь, – голос Грабовского стал первым звуком в океане безмолвия.
– Что? Ты шутишь? – Строгов был ошарашен.
– Делайте, что говорю. Мы в опасной зоне. Если прошляпим оборотня, слиты попадут под его контроль. Тогда они убьют мозг раньше, чем вы успеете ойкнуть. Так мы потеряли троих.
Марк представил, что сейчас творится в душах у людей Николая. Смятение, растерянность, паника, страх. Они боятся положиться только на себя, они забыли волчьи инстинкты и запах джунглей. Точно то же испытал и он сам, когда первый раз нажимал кнопку контроля. Но иначе нельзя! Ошибки не повторяются дважды!
Видения гибели его солдат обрушились на лейтенанта. Первая вылазка. Жалкие потуги выиграть космическое сражение земными методами. Венцель повел Лациса и Портье за собой. Они хотели помочь, хотели отвлечь охотника… Эх, Курт, Курт, если бы ты знал, что в голове у этой твари таилась звезда! Солдаты попадали, как театральные тряпичные куклы, которым вмиг перерезали все постромки. Когда подоспела подмога, их тела еще бились в агонии. Упав на колени, Марк сорвал шлем с головы Венцеля. Ему никогда не забыть этого мертвого лица. В нем не было ни страха, ни боли, а только одно безграничное наивное удивление.
Грабовский заскрежетал зубами.
– Подтвердите выполнение приказа! Немедленно!
Мартинес, Грандье, Лекомп и Микульский наперебой оповестили об отключении шлемов.
– Остальные?
– Мы не сможем видеть. – Николай все еще колебался.
– Здесь есть свет! – Марк ткнул в небо. – Защитный экран светится. Вместе с ним в городе включилось аварийное освещение. Видно плохо, но это не полный мрак.
– А как же невидимки? – ужаснулась Дэя.
– В Ульфе невидимки встречаются крайне редко. В их газообразных мозгах иногда что-то коротит. Молодые морунги перестают видеть разницу между нами и охотниками. Чтобы подобное не происходило, их отправили пастись за стены города.
– Черт с тобой, – Строгов наконец решился. – Риньон, Дэя, Нангисен, отключаемся.
Марк выждал несколько секунд, после чего послал мысленный приказ: «Все, кто меня слышит, на связь! Срочно! Экстренный вызов!» Ответом послужила тишина. Хорошо! Компьютеры больше не снимали биотоки мозга, все станции молчали.
Лейтенант выключил свой слит последним. Неяркая вспышка, секундное головокружение, и все, плотный мрак подступил к глазам. Еще через мгновение из темноты начали выплывать контуры, очертания, силуэты. Чтобы лучше видеть, Грабовский откинул защитное металлостекло, позволяя ночи коснуться лица. Она озарила его синим мертвенным светом, обожгла горячим ветром и заворожила пляской теней. На мгновение Марку показалось, что это Земля. Лейтенант попытался вдохнуть свежий воздух, но захлебнулся запахом разогретого потного пластика, которым его в неограниченном количестве снабжала дыхательная маска.
Молчание приборов не внушало Марку панического ужаса. Хотя он обожал технические новинки и отдавал должное их возможностям, но вместе с этим больше полагался на себя. Где-то там, в самой глубине души, Грабовский был уверен, что искусство войны, таинство поединка – это магическая, сверхъестественная область. В ней не все решает сила и оружие. Настоящий воин одинаково непобедим как с мечом в руке, так и в кабине боевого истребителя. Удача всегда с ним. Кто знает, может, именно для подтверждения своей правоты сын миллионера и записался в армию, а затем вызвался лететь на эту богом проклятую планету-звезду.