Страница:
– Извините, мсье Николай, уже поздно, и мы закрываемся.
Лейтенанту жутко не хотелось оставаться наедине с самим собой.
– Луиза, вы не знаете, есть здесь поблизости заведение для полуночников?
Девушка пожала плечами.
– Мне очень жаль, но, наверное, нет. – И тут же переспросила: – У вас что-то случилось? Вам плохо?
– Что, у меня такая кислая физиономия?
– Человек, который уже целый час смотрит в пустоту и цедит один-единственный бокал вина, не производит впечатления очень счастливого.
От Луизы исходила такая материнская теплота и нежность, что Николай еле удержался от желания по-детски уткнуть голову ей в передник.
– Ничего особенного, просто мне предстоит одна непростая работенка, над которой стоит подумать.
Луиза почувствовала неладное.
– То же самое говорил мой отец перед каждым своим походом. Поэтому я, кажется, знаю, что вы имеете в виду.
Николаю показалось, что в глазах у девушки блеснули слезы. Но, справившись с секундной слабостью, она предложила:
– Знаете, вы можете посидеть здесь еще полчаса, пока я закончу уборку. А потом, если захотите, проводите меня… – Девушке стало неловко от своей смелости, и она поспешила объясниться: – Я хотела сказать, что прогулка по ночному городу и хорошая компания – лучшее средство от хандры, тем более что нам в одну сторону.
Они молча шли по вечерней улице. Николай знал Луизу уже более двух лет. Именно тогда в ресторанчике «Лезард» появилось это еще совсем юное создание. До сегодняшнего дня их взаимоотношения ограничивались рамками «служащий—клиент», а диалоги не продвигались дальше обсуждения меню. Но теперь все изменилось, и Луиза из едва знакомой официантки превратилась в романтическую спутницу.
По-новому взглянув на девушку, Николай с удивлением отметил, что она довольно симпатична, если даже не сказать красива. Большие голубые глаза и маленький слегка курносый носик делали Луизу похожей на героинь диснеевских сказок и придавали ее лицу невинное доброе выражение. Вдобавок к этому по девичьим плечам неожиданно заструились роскошные каштановые локоны, которые обычно скрывала простенькая косынка. А главное, в Луизе жила та природная чистота и ранимость, которую сейчас редко встретишь у представительниц прекрасного эмансипированного пола.
Чтобы прервать неловкое молчание, Строгов принялся рассказывать одну из тех бесчисленных баек, которые накопились за долгие годы службы. Луиза молча слушала, изредка улыбаясь. Но, увы, прогулки по маленьким городишкам столь скоротечны! Спустя четверть часа молодые люди остановились у порога старого двухэтажного дома на самой окраине Кольви.
– Вот мы и пришли. Это мой дом, – сказала Луиза.
Николай поднял глаза на стену с осыпавшейся штукатуркой.
– Не очень роскошное сооружение, – перехватив его взгляд, девушка вздохнула, – но это все, что у нас с сестрой осталось.
Строгов от кого-то слышал печальную историю этой семьи, поэтому не стал задавать вопросов о прошлом.
– Луиза, а где ваша сестра, по-моему, она еще совсем малышка?
– Да, Анне всего двенадцать лет. Обычно она допоздна сидит у телевизора и ждет меня. Но сегодня она у соседки. Тетушка Бове оставила ее ночевать вместе со своей дочерью. – Вдруг Луиза резко изменила тему разговора. – Николай, вы скоро уезжаете?
– Думаю, что да.
– Я не спрашиваю, куда. Я только спрошу, надолго ли?
Вопрос застал Строгова врасплох, и он ответил не сразу:
– Кто знает, Луиза. Мы не властны над судьбой.
– Когда солдат так говорит, значит, он не уверен в своем будущем. – Девушка взяла его за руку и твердо приказала: – Пойдем.
Луиза отперла дверь и увлекла Николая вовнутрь. Не зажигая свет, она уверенно вела его через коридоры, комнаты и лестницы. В тусклом сиянии уличных фонарей, прорывавшемся сквозь открытые ставни, мимо Николая проплывали осколки некогда уютного и теплого мира: старая мебель, картины, книги… Лейтенант почувствовал себя одиноким пленником холодного серо-черного океана теней, где единственным шансом выжить была нежная горячая рука, которую он держал. Они остановились у одной из дверей.
– Это комната моих родителей. – Луиза толкнула дверь. – Здесь никто не жил с тех пор, как погиб отец.
Девушка подошла к огромной кровати и включила светильник. Золотистый свет от восточного ночника выхватил из темноты ее хрупкую фигурку и заиграл в волосах. Луиза повернулась к Николаю и дрожащей рукой расстегнула молнию на платье. Тяжелая ткань сначала медленно, а затем все быстрей и быстрей потекла по ее телу, обнажая небольшую упругую грудь, узкую талию и красивые стройные ноги.
Солдаты не привыкли отказываться от таких подарков, и Строгов не был исключением. За свою жизнь лейтенант повидал немало женщин. Чаще всего он брал их, не испытывая никаких чувств или угрызений совести. Но сейчас все было по-другому, он не хотел причинять боль этому беззащитному существу. Дрожащие плечи, прерывистое дыхание, опущенные глаза… Строгов не мог ошибиться – он ее первый мужчина. Неверной походкой Николай подошел к Луизе. За подбородок приподнял ее лицо.
– Ты понимаешь, что делаешь?
Девушка молчала.
– Через два дня я уезжаю. Может, мы с тобой больше никогда не увидимся.
Луиза подняла на него умоляющие глаза.
– Почему?
– Потому, что я солдат. – Строгов отвел взгляд от нежного полудетского лица. – А солдаты иногда умирают.
Слова лейтенанта вызвали молниеносную реакцию. Луиза обвила его шею руками и спрятала лицо на мощной груди.
– Я люблю тебя! Люблю уже очень давно, с того самого дня, как впервые увидела. Я хочу быть твоей, хочу подарить тебе огромное счастье и огромную любовь. Там, в чужой стране, ты обязательно будешь помнить меня. Ты пожалеешь свою маленькую Луизу. Ты сбережешь себя для нее и обязательно вернешься живым.
Николай не смог ответить. Острый спазм сдавил его горло и сбил дыхание. Он что есть силы сжал девушку в страстных объятиях, а через мгновение провалился в самый сладкий мир, который только доступен смертному…
Глава 6
Глава 7
Лейтенанту жутко не хотелось оставаться наедине с самим собой.
– Луиза, вы не знаете, есть здесь поблизости заведение для полуночников?
Девушка пожала плечами.
– Мне очень жаль, но, наверное, нет. – И тут же переспросила: – У вас что-то случилось? Вам плохо?
– Что, у меня такая кислая физиономия?
– Человек, который уже целый час смотрит в пустоту и цедит один-единственный бокал вина, не производит впечатления очень счастливого.
От Луизы исходила такая материнская теплота и нежность, что Николай еле удержался от желания по-детски уткнуть голову ей в передник.
– Ничего особенного, просто мне предстоит одна непростая работенка, над которой стоит подумать.
Луиза почувствовала неладное.
– То же самое говорил мой отец перед каждым своим походом. Поэтому я, кажется, знаю, что вы имеете в виду.
Николаю показалось, что в глазах у девушки блеснули слезы. Но, справившись с секундной слабостью, она предложила:
– Знаете, вы можете посидеть здесь еще полчаса, пока я закончу уборку. А потом, если захотите, проводите меня… – Девушке стало неловко от своей смелости, и она поспешила объясниться: – Я хотела сказать, что прогулка по ночному городу и хорошая компания – лучшее средство от хандры, тем более что нам в одну сторону.
Они молча шли по вечерней улице. Николай знал Луизу уже более двух лет. Именно тогда в ресторанчике «Лезард» появилось это еще совсем юное создание. До сегодняшнего дня их взаимоотношения ограничивались рамками «служащий—клиент», а диалоги не продвигались дальше обсуждения меню. Но теперь все изменилось, и Луиза из едва знакомой официантки превратилась в романтическую спутницу.
По-новому взглянув на девушку, Николай с удивлением отметил, что она довольно симпатична, если даже не сказать красива. Большие голубые глаза и маленький слегка курносый носик делали Луизу похожей на героинь диснеевских сказок и придавали ее лицу невинное доброе выражение. Вдобавок к этому по девичьим плечам неожиданно заструились роскошные каштановые локоны, которые обычно скрывала простенькая косынка. А главное, в Луизе жила та природная чистота и ранимость, которую сейчас редко встретишь у представительниц прекрасного эмансипированного пола.
Чтобы прервать неловкое молчание, Строгов принялся рассказывать одну из тех бесчисленных баек, которые накопились за долгие годы службы. Луиза молча слушала, изредка улыбаясь. Но, увы, прогулки по маленьким городишкам столь скоротечны! Спустя четверть часа молодые люди остановились у порога старого двухэтажного дома на самой окраине Кольви.
– Вот мы и пришли. Это мой дом, – сказала Луиза.
Николай поднял глаза на стену с осыпавшейся штукатуркой.
– Не очень роскошное сооружение, – перехватив его взгляд, девушка вздохнула, – но это все, что у нас с сестрой осталось.
Строгов от кого-то слышал печальную историю этой семьи, поэтому не стал задавать вопросов о прошлом.
– Луиза, а где ваша сестра, по-моему, она еще совсем малышка?
– Да, Анне всего двенадцать лет. Обычно она допоздна сидит у телевизора и ждет меня. Но сегодня она у соседки. Тетушка Бове оставила ее ночевать вместе со своей дочерью. – Вдруг Луиза резко изменила тему разговора. – Николай, вы скоро уезжаете?
– Думаю, что да.
– Я не спрашиваю, куда. Я только спрошу, надолго ли?
Вопрос застал Строгова врасплох, и он ответил не сразу:
– Кто знает, Луиза. Мы не властны над судьбой.
– Когда солдат так говорит, значит, он не уверен в своем будущем. – Девушка взяла его за руку и твердо приказала: – Пойдем.
Луиза отперла дверь и увлекла Николая вовнутрь. Не зажигая свет, она уверенно вела его через коридоры, комнаты и лестницы. В тусклом сиянии уличных фонарей, прорывавшемся сквозь открытые ставни, мимо Николая проплывали осколки некогда уютного и теплого мира: старая мебель, картины, книги… Лейтенант почувствовал себя одиноким пленником холодного серо-черного океана теней, где единственным шансом выжить была нежная горячая рука, которую он держал. Они остановились у одной из дверей.
– Это комната моих родителей. – Луиза толкнула дверь. – Здесь никто не жил с тех пор, как погиб отец.
Девушка подошла к огромной кровати и включила светильник. Золотистый свет от восточного ночника выхватил из темноты ее хрупкую фигурку и заиграл в волосах. Луиза повернулась к Николаю и дрожащей рукой расстегнула молнию на платье. Тяжелая ткань сначала медленно, а затем все быстрей и быстрей потекла по ее телу, обнажая небольшую упругую грудь, узкую талию и красивые стройные ноги.
Солдаты не привыкли отказываться от таких подарков, и Строгов не был исключением. За свою жизнь лейтенант повидал немало женщин. Чаще всего он брал их, не испытывая никаких чувств или угрызений совести. Но сейчас все было по-другому, он не хотел причинять боль этому беззащитному существу. Дрожащие плечи, прерывистое дыхание, опущенные глаза… Строгов не мог ошибиться – он ее первый мужчина. Неверной походкой Николай подошел к Луизе. За подбородок приподнял ее лицо.
– Ты понимаешь, что делаешь?
Девушка молчала.
– Через два дня я уезжаю. Может, мы с тобой больше никогда не увидимся.
Луиза подняла на него умоляющие глаза.
– Почему?
– Потому, что я солдат. – Строгов отвел взгляд от нежного полудетского лица. – А солдаты иногда умирают.
Слова лейтенанта вызвали молниеносную реакцию. Луиза обвила его шею руками и спрятала лицо на мощной груди.
– Я люблю тебя! Люблю уже очень давно, с того самого дня, как впервые увидела. Я хочу быть твоей, хочу подарить тебе огромное счастье и огромную любовь. Там, в чужой стране, ты обязательно будешь помнить меня. Ты пожалеешь свою маленькую Луизу. Ты сбережешь себя для нее и обязательно вернешься живым.
Николай не смог ответить. Острый спазм сдавил его горло и сбил дыхание. Он что есть силы сжал девушку в страстных объятиях, а через мгновение провалился в самый сладкий мир, который только доступен смертному…
Глава 6
– Можно подумать, что завтра вам предстоят не стрельбы, а настоящая война. – Толстяк Грандье похлопал по ящикам с патронами.
– Так оно и есть, господин капитан, – честно признался Мишель Тьюри, – мы собираемся в космос воевать с пришельцами.
Начальник полкового арсенала косо посмотрел на зарвавшегося «головореза». Затем, передумав портить выходной день выволочкой сержанту, зло огрызнулся:
– Тогда захватите на хозяйственном складе партию памперсов, они вам тоже пригодятся.
Мишель только загадочно улыбнулся и перенес свое внимание на подчиненных:
– Бувиль, Редон, Мартинес, мы что, до вечера будем грузить этот злосчастный грузовик?
Мартинес, здоровенный каталонец, закинув в кузов очередной ящик, прокричал:
– Еще четыре ящика с калибром 5,56 и баста!
– Хорошо, потом накроете все брезентом. – Тьюри повернулся к капитану: – Я где-то должен расписаться?
Грандье сунул ему под нос бланк, на котором сержант тут же поставил свой автограф.
– Черт бы побрал вашего Жереса! – проворчал капитан. – Сообщить мне об изменении плана стрельб только сегодня, в выходной день! Я вынужден был бросить все и тащиться в полк, вместо того чтобы спокойно смотреть футбол!
– Мы в армии, господин капитан, – многозначительно заметил Тьюри. – А что касается майора, то я слышал, что он специально добился изменения плана учений. Для него это последний шанс покомандовать ротой в бою, пусть даже учебном.
– Да, веселая была у вас жизнь. Многие штабисты еще долго будут с содроганием вспоминать «Головорезов».
«Вы даже не представляете себе, как долго!» – подумал Мишель.
Грузовик плавно притормозил около казармы второй роты. Из кабины показался Тьюри. Он мягко, словно кошка, спрыгнул на землю.
– Припаркуйте машину на нашей площадке, – приказал сержант сидящему за рулем рядовому Редону, – и можете гулять хоть до утра. Только помните, что в четыре часа мы выступаем.
Редон отдал честь и надавил на газ.
С целью экономии времени Мишель проложил себе путь через зеленую клумбу, благодаря чему моментально очутился возле дверей командирского офиса. Там с видом скучающего бездельника расположился сержант Риккардо Манзони.
– Что, Риккардо, торчишь на стреме? – с криминальным акцентом осведомился Тьюри.
– Не очень-то издевайся, в следующий раз твоя очередь.
– Ладно, не обижайся. Кто внутри?
– Пока только майор со Строговым. Вчера готовы были глотки друг другу перегрызть, а сегодня шушукаются, как молочные братья.
Тьюри пожал плечами:
– Видать, лейтенант изменил свое мнение по поводу грядущей вечеринки. Сейчас посмотрим, что они там задумали.
Когда сержант вошел, Жерес со Строговым что-то горячо обсуждали. Это было заметно по их возбужденным лицам и груде скомканных бумаг на столе. На вопросительный взгляд майора Тьюри доложил:
– Погрузку закончили. Как вы и приказывали, взяли патроны, ракеты к гранатометам и ручные гранаты. Хотя, кажется, гранаты и общее количество боеприпасов вызвали некоторые подозрения у нашего прозорливого оружейника.
– Ничего, до завтра Грандье все равно ничего не выяснит. – Жерес указал на стул: – Садись, сержант.
Тьюри рухнул на жесткое сиденье и осмотрелся. Сегодня офис командира напоминал полевой склад.
«Да, места здесь поубавилось, – отметил про себя разведчик. – Я правильно сделал, что приехал пораньше, сегодня в моем распоряжении целый стул! Когда заявятся остальные… А будут ли остальные? До назначенного времени осталось всего десять минут, а толпы добровольцев что-то не наблюдается. Пока их только четверо: майор, Строгов, Манзони и еще один болван, которому, как видно, надоело жить».
Из задумчивости Мишеля вывел голос Жереса:
– Сержант.
– Слушаю, господин майор. – Тьюри вскочил на ноги.
– Ты хорошо знаешь своих людей? Можешь сказать, что у них за душой? – Кристиан жестом посадил его назад.
Тьюри ответил не сразу:
– Ну… это зависит от того, что вы хотите узнать. Я для них не отец родной и не могу знать тайные мысли каждого.
Жерес прищурился:
– Меня интересует, кого в нашей роте больше: наемников или искателей приключений?
– По-моему, для нашей операции подходят и те, и другие. – Мишель смекнул, куда клонит командир. – А если серьезно, то у меня сложилось впечатление, что большинство парней – родные братья Джона Рембо. Состояние в нашей конторе не заработаешь, сами знаете. Времена, когда здесь прятались преступники, тоже миновали, здешний сервис явно не для них. – Тьюри развел руками. – Остаются только бездомные скитальцы да мальчишки, насмотревшиеся фильмов о подвигах героев.
Стук в дверь прервал философствования Мишеля. На пороге показались три с половиной фигуры. Это были Фельтон, Дюваль и Готье. Половиной можно было считать сержанта Фурье, которого старшина поддерживал под мышки. Трое отдали честь, четвертый уронил на грудь голову.
– У нас что, первые потери? – осведомился майор.
– Нет, просто от волнения у Жака подкашиваются ноги, – пошутил Фельтон. – Разрешите, мы его куда-нибудь пристроим?
Когда Фурье с видом сбитого истребителя затих на потертом диванчике, Фельтон как старший по званию взялся за объяснения:
– Насколько я знаю, вчера Жак согласился принять участие в экспедиции.
Майор утвердительно кивнул.
– Так вот, сразу после этого он отправился в портовый кабак, откуда мы и извлекли его только сегодня утром, пьяным вдрызг и без гроша в кармане. Мы решили, что до завтрашнего утра он может и не проспаться, а нам нельзя разбрасываться такими солдатами.
– Все ясно, вы правильно поступили. – Жерес поднял глаза на стенные часы. – Время вышло, думаю, ждать больше некого. Восемь человек из семнадцати – это не худший результат. Хотя я ожидал большего. – Майор встал из-за стола. – Подготовка завершена. Боеприпасы и минимально необходимое снаряжение погружены на грузовики. Чтобы не вызвать подозрений, больше мы не можем взять ни одного ящика. Но это не беда, инопланетяне обязались полностью обеспечивать нашу команду. То, что мы берем с собой, можно назвать неприкосновенным запасом на случай всяких неожиданностей.
Фельтон поднял руку:
– Командир, мы оставляем все тяжелое оружие, а это, на мой взгляд, значительно ослабит нашу боеспособность. Я понимаю, что от зенитных орудий будет мало толку, но минометы и комплексы «Милан» нам бы не помешали.
Ответом майора стал тяжелый вздох:
– Согласно доктрине Галактического Союза, экспедиция носит чисто научный статус. Совет категорически против ударных военных акций в отношении неизвестных существ или явлений. В связи с этим мы берем с собой только легкое вооружение и занимаемся исключительно охраной ученых умов.
Выслушав эту новость, Тьюри про себя громко рассмеялся. Указывать Жересу, как вести себя в боевой обстановке – это все равно что таранить лбом закрытую дверь. Майор, не моргнув глазом, начнет ядерную войну, если сочтет это необходимым.
Трель мобильного телефона прервала ход собрания. Строгов приложил к уху свою «Моторолу» и обменялся несколькими словами со звонившим. Закончив, он обратился к присутствующим:
– У меня хорошая новость! Шансы на блистательную победу резко возросли. После того как мсье Пуарэ и мистер Такер дотолкают свой «лимузин» до нашего КПП, добровольцев станет уже десятеро.
Утреннее солнце еще только собиралось позолотить вершину Мон-Сенто, когда пять армейских грузовиков подкатили к казарме второй роты. Их появление ожидала небольшая группа офицеров в полной боевой экипировке.
– Поздравляю вас, господа, от слов мы переходим к делу. Добро пожаловать в самое невероятное приключение! – Понимая, какая каша творится в головах у подчиненных, майор от пышных фраз перешел к более привычной форме общения: – Слушать приказ! Все направляются к своим подразделениям, руководят сборами и погрузкой. Дюваль, принимаешь командование четвертым взводом. Тьюри, остаешься за главного у разведчиков. Старшина, возьмите зенитчиков и погрузите остатки снаряжения из моего офиса. Помните: на все про все у вас полчаса. И еще одно, – Жерес понизил голос почти до шепота, – тонко намекните ребятам, что наша прогулка может затянуться. Пусть возьмут с собой дорогие сердцу мелочи: фотографии, письма или что-нибудь еще в этом духе. Они должны помнить, за кого воюют. Все, с богом!
Воодушевленные окончанием томительного бездействия, корсиканцы ринулись выполнять приказ. Глядя вслед уходящим товарищам, Кристиан от души поблагодарил их за верность. Эти парни готовы идти за ним хоть к черту на рога. Они уверены в своем командире и надеются на его традиционное военное счастье. Жересу стало не по себе. Куда он ведет своих людей? Что ждет их там, среди далеких холодных звезд, и готовы ли они к этой встрече? Перед Кристианом стояли одни вопросы, ответить на которые мог только Теос – маленькая песчаная планета на самом краю Галактики.
Погруженный в свои думы майор не сразу услышал урчание мотора у себя за спиной. Обернувшись, он натолкнулся взглядом на силуэт знакомого «Ягуара», тихо подкравшегося сзади. Из автомобиля вышли двое: лейтенант Грабовский и худощавый пожилой мужчина в сером дорожном костюме. На лейтенанте была полевая форма и полная боевая экипировка, начиная от девятимиллиметрового МАТ-49 на плече и заканчивая ножом за голенищем ботинка. Это очень удивило Жереса.
– Лейтенант, почему ты здесь, а не в Париже? Мы же договорились, что ты получишь полную видеозапись всего, что здесь происходит.
Вместо ответа Марк отдал честь и указал на своего спутника.
– Господин майор, разрешите представить вам моего отца.
Пожилой мужчина вышел из-за спины разведчика и протянул руку:
– Меня зовут Александр Грабовский, рад познакомиться с командиром моего сына. – После крепкого мужского рукопожатия он продолжил: – Моему отпрыску не пришлось ехать в Париж – узнав о вашей экспедиции, я бросил все дела и сам прилетел на Корсику.
Жерес молча слушал.
– История, которую рассказал мне Марк, воистину невероятна, но я привык верить сыну. Если опасность, о которой он мне говорил, – правда, то я не могу остаться в стороне. Мы действительно должны немедленно готовиться к обороне. – Взглянув в непроницаемое лицо майора, Грабовский-старший горько улыбнулся. – Я понимаю вашу осторожность. Нас, людей информационного бизнеса, конечно, прежде всего интересует сенсация. Но ваша экспедиция не может быть ничем другим. Кто-то рано или поздно должен будет рассказать о ней человечеству. Так почему бы не я? Тем более что я имею на это прав больше, чем кто-либо другой, ведь мой сын отправляется с вами.
В его словах была определенная логика. А сила и прямота, с которой они были произнесены, вселяла надежду в порядочность этого человека. Точку в колебаниях поставил Марк, который, поправ субординацию, вмешался в разговор:
– Господин майор, я прошу вас поверить моему отцу, как вы поверили мне. Он сделает все возможное и невозможное, чтобы в случае чего завершить наше дело.
– Добро пожаловать в команду, господин Грабовский. – Жерес уступил. – Хочется мне или нет, но, видно, придется оставить Землю на ваше попечение. – Майор перевел взгляд на Марка: – Лейтенант.
Грабовский-младший вытянулся по струнке и щелкнул каблуками.
– До старта вы назначаетесь офицером по связям со средствами массовой информации. – Кристиан ухмыльнулся. – Смотрите, не сболтните чего-нибудь лишнего, знаю я этих журналистов.
Казарма и двор перед ней стали похожи на потревоженный муравейник. Прохладный утренний воздух наполнился шумом топающих ног, звуками команд и грохотом бряцающего оружия. Взводы выплескивались на полутемный плац. Зеленые береты, колыхаясь в призрачном свете фонарей, волнами накатывались на грузовики, где моментально таяли под камуфлированными брезентами.
Жерес внимательно наблюдал за погрузкой. Как всегда в такие минуты его переполняла гордость. Он своими руками создал этих крутых парней, эту безотказно работающую машину войны под названием «Головорезы». Ирак, Океания, Босния – вот далеко не полный список тех мест, где испытывались их мужество и профессионализм. Они выжили и победили, теперь впереди последний экзамен. Майор неподвижно стоял посреди людского потока. Вокруг, словно ночные призраки, мелькали лица солдат. Кристиан знал их всех, вспоминал в деле и с каждой минутой все больше верил в успех.
Погрузка закончилась так же молниеносно, как началась. Пять минут назад плац кишел народом, а сейчас лишь ветер разгуливал по асфальту, перекатывая листки оброненных бумаг.
– Мы готовы к маршу. – Строгов и Грабовский стояли рядом.
– Ну тогда как обычно: Грабовский впереди, я на первом грузовике, Строгов на втором. – Жерес запрокинул голову и глянул на угасающие звезды. – Пусть нам повезет!
Хлопки дверей, рев моторов, и маленькая колонна устремилась в историю.
Майор цепким взглядом озирался по сторонам.
«До контрольно-пропускного пункта всего пять минут езды. Разрешение на проведение плановых учений у меня в кармане. Расслабься и наслаждайся жизнью», – приказал себе Жерес.
Но легче сказать, чем сделать. Смутное предчувствие неприятным холодком заползло в душу. Что-то пошло не так, и майор не понимал, что именно. Предчувствие превратилось в уверенность, когда впереди идущий «Ягуар» чуть не налетел на закрытый шлагбаум. Нервозность Кристиана словно передалась Грабовскому. Автомобиль разведчика хотя и стоял на месте, но весь трясся от повышенных оборотов мотора. Казалось, еще мгновение, и лейтенант разнесет вдребезги это чахлое заграждение вместе с половиной КПП.
Спустя десяток томительных секунд из дежурки появилась неуклюжая фигура капитана Трампа в сопровождении двух солдат. Капитана нельзя было назвать почитателем подвигов «Головорезов», поэтому Кристиан приготовился к неприятной беседе. Трамп подошел и без предисловий приступил к делу:
– Жерес, вам приказано пройти со мной.
До выяснения обстановки майор решил не накалять атмосферу.
– Какие-то проблемы, Франсуа? Вы что, не получили приказ относительно наших маневров?
Вопросы Жерес задавал только для порядка. Он прекрасно знал, что твердолобого Трампа прошибить какими-либо разговорами просто невозможно. Капитан жил строго по букве устава и не утруждал себя обсуждением приказов. Пришлось подчиниться. Майор сделал несколько шагов в сторону дежурного помещения и тут же остановился как вкопанный. Причины беспокойства были налицо: штабная машина, припаркованная возле КПП в четыре часа утра, и незнакомые люди в окне. Ничего хорошего это не сулило. Скрипя от досады зубами, Жерес двинулся за Трампом.
В дежурке оказалось двое незнакомцев: лейтенант парашютно-десантных войск и пехотный капитан. В углу, облокотившись на стол, дрых штабной водитель.
«На арест не похоже, – подумал Кристиан, – персонал не тот».
Несколько секунд все трое молча смотрели друг на друга. Первым тишину нарушил пехотинец:
– Меня зовут капитан Грегуар Лафорт. С сегодняшнего дня я командую вашей ротой, господин Жерес. Вот приказ.
– Так оно и есть, господин капитан, – честно признался Мишель Тьюри, – мы собираемся в космос воевать с пришельцами.
Начальник полкового арсенала косо посмотрел на зарвавшегося «головореза». Затем, передумав портить выходной день выволочкой сержанту, зло огрызнулся:
– Тогда захватите на хозяйственном складе партию памперсов, они вам тоже пригодятся.
Мишель только загадочно улыбнулся и перенес свое внимание на подчиненных:
– Бувиль, Редон, Мартинес, мы что, до вечера будем грузить этот злосчастный грузовик?
Мартинес, здоровенный каталонец, закинув в кузов очередной ящик, прокричал:
– Еще четыре ящика с калибром 5,56 и баста!
– Хорошо, потом накроете все брезентом. – Тьюри повернулся к капитану: – Я где-то должен расписаться?
Грандье сунул ему под нос бланк, на котором сержант тут же поставил свой автограф.
– Черт бы побрал вашего Жереса! – проворчал капитан. – Сообщить мне об изменении плана стрельб только сегодня, в выходной день! Я вынужден был бросить все и тащиться в полк, вместо того чтобы спокойно смотреть футбол!
– Мы в армии, господин капитан, – многозначительно заметил Тьюри. – А что касается майора, то я слышал, что он специально добился изменения плана учений. Для него это последний шанс покомандовать ротой в бою, пусть даже учебном.
– Да, веселая была у вас жизнь. Многие штабисты еще долго будут с содроганием вспоминать «Головорезов».
«Вы даже не представляете себе, как долго!» – подумал Мишель.
Грузовик плавно притормозил около казармы второй роты. Из кабины показался Тьюри. Он мягко, словно кошка, спрыгнул на землю.
– Припаркуйте машину на нашей площадке, – приказал сержант сидящему за рулем рядовому Редону, – и можете гулять хоть до утра. Только помните, что в четыре часа мы выступаем.
Редон отдал честь и надавил на газ.
С целью экономии времени Мишель проложил себе путь через зеленую клумбу, благодаря чему моментально очутился возле дверей командирского офиса. Там с видом скучающего бездельника расположился сержант Риккардо Манзони.
– Что, Риккардо, торчишь на стреме? – с криминальным акцентом осведомился Тьюри.
– Не очень-то издевайся, в следующий раз твоя очередь.
– Ладно, не обижайся. Кто внутри?
– Пока только майор со Строговым. Вчера готовы были глотки друг другу перегрызть, а сегодня шушукаются, как молочные братья.
Тьюри пожал плечами:
– Видать, лейтенант изменил свое мнение по поводу грядущей вечеринки. Сейчас посмотрим, что они там задумали.
Когда сержант вошел, Жерес со Строговым что-то горячо обсуждали. Это было заметно по их возбужденным лицам и груде скомканных бумаг на столе. На вопросительный взгляд майора Тьюри доложил:
– Погрузку закончили. Как вы и приказывали, взяли патроны, ракеты к гранатометам и ручные гранаты. Хотя, кажется, гранаты и общее количество боеприпасов вызвали некоторые подозрения у нашего прозорливого оружейника.
– Ничего, до завтра Грандье все равно ничего не выяснит. – Жерес указал на стул: – Садись, сержант.
Тьюри рухнул на жесткое сиденье и осмотрелся. Сегодня офис командира напоминал полевой склад.
«Да, места здесь поубавилось, – отметил про себя разведчик. – Я правильно сделал, что приехал пораньше, сегодня в моем распоряжении целый стул! Когда заявятся остальные… А будут ли остальные? До назначенного времени осталось всего десять минут, а толпы добровольцев что-то не наблюдается. Пока их только четверо: майор, Строгов, Манзони и еще один болван, которому, как видно, надоело жить».
Из задумчивости Мишеля вывел голос Жереса:
– Сержант.
– Слушаю, господин майор. – Тьюри вскочил на ноги.
– Ты хорошо знаешь своих людей? Можешь сказать, что у них за душой? – Кристиан жестом посадил его назад.
Тьюри ответил не сразу:
– Ну… это зависит от того, что вы хотите узнать. Я для них не отец родной и не могу знать тайные мысли каждого.
Жерес прищурился:
– Меня интересует, кого в нашей роте больше: наемников или искателей приключений?
– По-моему, для нашей операции подходят и те, и другие. – Мишель смекнул, куда клонит командир. – А если серьезно, то у меня сложилось впечатление, что большинство парней – родные братья Джона Рембо. Состояние в нашей конторе не заработаешь, сами знаете. Времена, когда здесь прятались преступники, тоже миновали, здешний сервис явно не для них. – Тьюри развел руками. – Остаются только бездомные скитальцы да мальчишки, насмотревшиеся фильмов о подвигах героев.
Стук в дверь прервал философствования Мишеля. На пороге показались три с половиной фигуры. Это были Фельтон, Дюваль и Готье. Половиной можно было считать сержанта Фурье, которого старшина поддерживал под мышки. Трое отдали честь, четвертый уронил на грудь голову.
– У нас что, первые потери? – осведомился майор.
– Нет, просто от волнения у Жака подкашиваются ноги, – пошутил Фельтон. – Разрешите, мы его куда-нибудь пристроим?
Когда Фурье с видом сбитого истребителя затих на потертом диванчике, Фельтон как старший по званию взялся за объяснения:
– Насколько я знаю, вчера Жак согласился принять участие в экспедиции.
Майор утвердительно кивнул.
– Так вот, сразу после этого он отправился в портовый кабак, откуда мы и извлекли его только сегодня утром, пьяным вдрызг и без гроша в кармане. Мы решили, что до завтрашнего утра он может и не проспаться, а нам нельзя разбрасываться такими солдатами.
– Все ясно, вы правильно поступили. – Жерес поднял глаза на стенные часы. – Время вышло, думаю, ждать больше некого. Восемь человек из семнадцати – это не худший результат. Хотя я ожидал большего. – Майор встал из-за стола. – Подготовка завершена. Боеприпасы и минимально необходимое снаряжение погружены на грузовики. Чтобы не вызвать подозрений, больше мы не можем взять ни одного ящика. Но это не беда, инопланетяне обязались полностью обеспечивать нашу команду. То, что мы берем с собой, можно назвать неприкосновенным запасом на случай всяких неожиданностей.
Фельтон поднял руку:
– Командир, мы оставляем все тяжелое оружие, а это, на мой взгляд, значительно ослабит нашу боеспособность. Я понимаю, что от зенитных орудий будет мало толку, но минометы и комплексы «Милан» нам бы не помешали.
Ответом майора стал тяжелый вздох:
– Согласно доктрине Галактического Союза, экспедиция носит чисто научный статус. Совет категорически против ударных военных акций в отношении неизвестных существ или явлений. В связи с этим мы берем с собой только легкое вооружение и занимаемся исключительно охраной ученых умов.
Выслушав эту новость, Тьюри про себя громко рассмеялся. Указывать Жересу, как вести себя в боевой обстановке – это все равно что таранить лбом закрытую дверь. Майор, не моргнув глазом, начнет ядерную войну, если сочтет это необходимым.
Трель мобильного телефона прервала ход собрания. Строгов приложил к уху свою «Моторолу» и обменялся несколькими словами со звонившим. Закончив, он обратился к присутствующим:
– У меня хорошая новость! Шансы на блистательную победу резко возросли. После того как мсье Пуарэ и мистер Такер дотолкают свой «лимузин» до нашего КПП, добровольцев станет уже десятеро.
Утреннее солнце еще только собиралось позолотить вершину Мон-Сенто, когда пять армейских грузовиков подкатили к казарме второй роты. Их появление ожидала небольшая группа офицеров в полной боевой экипировке.
– Поздравляю вас, господа, от слов мы переходим к делу. Добро пожаловать в самое невероятное приключение! – Понимая, какая каша творится в головах у подчиненных, майор от пышных фраз перешел к более привычной форме общения: – Слушать приказ! Все направляются к своим подразделениям, руководят сборами и погрузкой. Дюваль, принимаешь командование четвертым взводом. Тьюри, остаешься за главного у разведчиков. Старшина, возьмите зенитчиков и погрузите остатки снаряжения из моего офиса. Помните: на все про все у вас полчаса. И еще одно, – Жерес понизил голос почти до шепота, – тонко намекните ребятам, что наша прогулка может затянуться. Пусть возьмут с собой дорогие сердцу мелочи: фотографии, письма или что-нибудь еще в этом духе. Они должны помнить, за кого воюют. Все, с богом!
Воодушевленные окончанием томительного бездействия, корсиканцы ринулись выполнять приказ. Глядя вслед уходящим товарищам, Кристиан от души поблагодарил их за верность. Эти парни готовы идти за ним хоть к черту на рога. Они уверены в своем командире и надеются на его традиционное военное счастье. Жересу стало не по себе. Куда он ведет своих людей? Что ждет их там, среди далеких холодных звезд, и готовы ли они к этой встрече? Перед Кристианом стояли одни вопросы, ответить на которые мог только Теос – маленькая песчаная планета на самом краю Галактики.
Погруженный в свои думы майор не сразу услышал урчание мотора у себя за спиной. Обернувшись, он натолкнулся взглядом на силуэт знакомого «Ягуара», тихо подкравшегося сзади. Из автомобиля вышли двое: лейтенант Грабовский и худощавый пожилой мужчина в сером дорожном костюме. На лейтенанте была полевая форма и полная боевая экипировка, начиная от девятимиллиметрового МАТ-49 на плече и заканчивая ножом за голенищем ботинка. Это очень удивило Жереса.
– Лейтенант, почему ты здесь, а не в Париже? Мы же договорились, что ты получишь полную видеозапись всего, что здесь происходит.
Вместо ответа Марк отдал честь и указал на своего спутника.
– Господин майор, разрешите представить вам моего отца.
Пожилой мужчина вышел из-за спины разведчика и протянул руку:
– Меня зовут Александр Грабовский, рад познакомиться с командиром моего сына. – После крепкого мужского рукопожатия он продолжил: – Моему отпрыску не пришлось ехать в Париж – узнав о вашей экспедиции, я бросил все дела и сам прилетел на Корсику.
Жерес молча слушал.
– История, которую рассказал мне Марк, воистину невероятна, но я привык верить сыну. Если опасность, о которой он мне говорил, – правда, то я не могу остаться в стороне. Мы действительно должны немедленно готовиться к обороне. – Взглянув в непроницаемое лицо майора, Грабовский-старший горько улыбнулся. – Я понимаю вашу осторожность. Нас, людей информационного бизнеса, конечно, прежде всего интересует сенсация. Но ваша экспедиция не может быть ничем другим. Кто-то рано или поздно должен будет рассказать о ней человечеству. Так почему бы не я? Тем более что я имею на это прав больше, чем кто-либо другой, ведь мой сын отправляется с вами.
В его словах была определенная логика. А сила и прямота, с которой они были произнесены, вселяла надежду в порядочность этого человека. Точку в колебаниях поставил Марк, который, поправ субординацию, вмешался в разговор:
– Господин майор, я прошу вас поверить моему отцу, как вы поверили мне. Он сделает все возможное и невозможное, чтобы в случае чего завершить наше дело.
– Добро пожаловать в команду, господин Грабовский. – Жерес уступил. – Хочется мне или нет, но, видно, придется оставить Землю на ваше попечение. – Майор перевел взгляд на Марка: – Лейтенант.
Грабовский-младший вытянулся по струнке и щелкнул каблуками.
– До старта вы назначаетесь офицером по связям со средствами массовой информации. – Кристиан ухмыльнулся. – Смотрите, не сболтните чего-нибудь лишнего, знаю я этих журналистов.
Казарма и двор перед ней стали похожи на потревоженный муравейник. Прохладный утренний воздух наполнился шумом топающих ног, звуками команд и грохотом бряцающего оружия. Взводы выплескивались на полутемный плац. Зеленые береты, колыхаясь в призрачном свете фонарей, волнами накатывались на грузовики, где моментально таяли под камуфлированными брезентами.
Жерес внимательно наблюдал за погрузкой. Как всегда в такие минуты его переполняла гордость. Он своими руками создал этих крутых парней, эту безотказно работающую машину войны под названием «Головорезы». Ирак, Океания, Босния – вот далеко не полный список тех мест, где испытывались их мужество и профессионализм. Они выжили и победили, теперь впереди последний экзамен. Майор неподвижно стоял посреди людского потока. Вокруг, словно ночные призраки, мелькали лица солдат. Кристиан знал их всех, вспоминал в деле и с каждой минутой все больше верил в успех.
Погрузка закончилась так же молниеносно, как началась. Пять минут назад плац кишел народом, а сейчас лишь ветер разгуливал по асфальту, перекатывая листки оброненных бумаг.
– Мы готовы к маршу. – Строгов и Грабовский стояли рядом.
– Ну тогда как обычно: Грабовский впереди, я на первом грузовике, Строгов на втором. – Жерес запрокинул голову и глянул на угасающие звезды. – Пусть нам повезет!
Хлопки дверей, рев моторов, и маленькая колонна устремилась в историю.
Майор цепким взглядом озирался по сторонам.
«До контрольно-пропускного пункта всего пять минут езды. Разрешение на проведение плановых учений у меня в кармане. Расслабься и наслаждайся жизнью», – приказал себе Жерес.
Но легче сказать, чем сделать. Смутное предчувствие неприятным холодком заползло в душу. Что-то пошло не так, и майор не понимал, что именно. Предчувствие превратилось в уверенность, когда впереди идущий «Ягуар» чуть не налетел на закрытый шлагбаум. Нервозность Кристиана словно передалась Грабовскому. Автомобиль разведчика хотя и стоял на месте, но весь трясся от повышенных оборотов мотора. Казалось, еще мгновение, и лейтенант разнесет вдребезги это чахлое заграждение вместе с половиной КПП.
Спустя десяток томительных секунд из дежурки появилась неуклюжая фигура капитана Трампа в сопровождении двух солдат. Капитана нельзя было назвать почитателем подвигов «Головорезов», поэтому Кристиан приготовился к неприятной беседе. Трамп подошел и без предисловий приступил к делу:
– Жерес, вам приказано пройти со мной.
До выяснения обстановки майор решил не накалять атмосферу.
– Какие-то проблемы, Франсуа? Вы что, не получили приказ относительно наших маневров?
Вопросы Жерес задавал только для порядка. Он прекрасно знал, что твердолобого Трампа прошибить какими-либо разговорами просто невозможно. Капитан жил строго по букве устава и не утруждал себя обсуждением приказов. Пришлось подчиниться. Майор сделал несколько шагов в сторону дежурного помещения и тут же остановился как вкопанный. Причины беспокойства были налицо: штабная машина, припаркованная возле КПП в четыре часа утра, и незнакомые люди в окне. Ничего хорошего это не сулило. Скрипя от досады зубами, Жерес двинулся за Трампом.
В дежурке оказалось двое незнакомцев: лейтенант парашютно-десантных войск и пехотный капитан. В углу, облокотившись на стол, дрых штабной водитель.
«На арест не похоже, – подумал Кристиан, – персонал не тот».
Несколько секунд все трое молча смотрели друг на друга. Первым тишину нарушил пехотинец:
– Меня зовут капитан Грегуар Лафорт. С сегодняшнего дня я командую вашей ротой, господин Жерес. Вот приказ.
Глава 7
Капитан Лафорт был старым честным служакой. Никого не подсиживал, ни перед кем не заискивал, трепетно уважал законы и готов был умереть во имя Франции. Помимо этих замечательных человеческих качеств, Грегуар был грамотным офицером, хотя боевого опыта не имел и звезд с небес не хватал. Одним словом, карьера Лафорта продвигалась со скрипом, и к своим сорока двум годам он успел достичь лишь капитанского чина. Жизнь пехотного командира и в дальнейшем предвещала размеренное плавное течение, когда вдруг, как гром средь ясного неба, поступил приказ о переводе. Лафорт в течение получаса удивленно перечитывал предписание принять командование второй ротой Корсиканского парашютно-десантного полка. В документе был четко указан день вступления в должность. Сравнив его с календарем, капитан поцеловал жену, двух дочерей и ближайшим авиарейсом отправился на Корсику.
«Головорезы», как и их командир, были хорошо известным элитным подразделением. Каждый капрал в нем имел больше боевых наград, чем иной штабной генерал. Именно поэтому, по мнению тыловика Лафорта, его перевод мог быть либо ошибкой, либо шуткой, либо чьей-то политической игрой. Как человеку порядочному, Грегуару не нравился ни один из этих вариантов. Но приказ есть приказ…
Передавая Жересу пакет, Лафорт не испытывал особого воодушевления, а скорее наоборот. Он чувствовал себя могильщиком, закапывающим в землю карьеру бывшего майора. Ждать вежливости и учтивости не приходилось, и Грегуар мысленно готовился к неприятностям. Однако он был крайне удивлен, когда экс-майор, быстро пробежав глазами приказ, широко улыбнулся, протянул руку и без тени злости произнес:
– Я очень рад нашему знакомству. Хорошо, что вы успели к началу маневров, у вас будет возможность своими глазами оценить подготовку личного состава. – Жерес подхватил Лафорта под руку и буквально поволок его к выходу. – Скорее пойдемте, господин капитан, а то мы совсем выбились из графика. Командование устроит вам разнос.
Ошарашенный Лафорт попытался притормозить Кристиана:
– Минуточку, мсье Жерес, я приехал не один. – Он указал на худощавого подтянутого лейтенанта, который безуспешно пытался вклиниться в разговор. – Это лейтенант Серж Риньон. Он, так же как и я, назначен в роту «Головорезов». Риньон примет второй взвод вместо этого офицера с какой-то русской фамилией… Строгова, кажется.
«Еще одна тыловая крыса. Не молод, а ни наград, ни чина. Взгляд пронизывающий и колючий. Держится раскованно, хотя сам себе на уме. Где они его только откопали?» – На секунду глаза Жереса блеснули холодным зловещим огнем, но через мгновение бывший командир второй роты был сама доброта.
– Вам несказанно повезло, господин лейтенант. Строгов серьезно заболел, и его взвод отправляется на маневры без командира. Вы можете принять командование прямо сейчас.
Гордый вид лейтенанта сразу испарился. Перспектива с ходу оказаться во главе солдат, чей боевой опыт несравненно превышал его собственный, могла испортить настроение и не такому, как он. Пользуясь замешательством своих новых знакомых, Жерес постарался поскорей покинуть КПП и, как танк, ринулся к двери.
– Вперед, господа, нас ждут великие дела!
Лафорту и Риньону ничего не оставалось, как последовать за ним. Остановившись только возле автоколонны, Жерес обратился к своим спутникам:
– Господин капитан, подождите меня здесь, а я поручу нашего друга заботам его коллеги. Как вы думаете, господину Риньону будут полезны советы опытного офицера нашей роты?
– Почему нет, пусть поделится опытом. Всегда лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих, – овладев собой, сумничал Лафорт.
Кристиан взял под козырек и в сопровождении лейтенанта направился ко второй машине. Поравнявшись с кабиной, он махнул сидевшему там офицеру. Крепко сложенный, среднего роста, русоволосый лейтенант с типично славянскими чертами лица соскочил на землю и замер перед командиром.
– Лейтенант Шульц, это наш новый офицер лейтенант Риньон. Он прибыл, чтобы заменить Строгова на посту командира взвода.
«Головорезы», как и их командир, были хорошо известным элитным подразделением. Каждый капрал в нем имел больше боевых наград, чем иной штабной генерал. Именно поэтому, по мнению тыловика Лафорта, его перевод мог быть либо ошибкой, либо шуткой, либо чьей-то политической игрой. Как человеку порядочному, Грегуару не нравился ни один из этих вариантов. Но приказ есть приказ…
Передавая Жересу пакет, Лафорт не испытывал особого воодушевления, а скорее наоборот. Он чувствовал себя могильщиком, закапывающим в землю карьеру бывшего майора. Ждать вежливости и учтивости не приходилось, и Грегуар мысленно готовился к неприятностям. Однако он был крайне удивлен, когда экс-майор, быстро пробежав глазами приказ, широко улыбнулся, протянул руку и без тени злости произнес:
– Я очень рад нашему знакомству. Хорошо, что вы успели к началу маневров, у вас будет возможность своими глазами оценить подготовку личного состава. – Жерес подхватил Лафорта под руку и буквально поволок его к выходу. – Скорее пойдемте, господин капитан, а то мы совсем выбились из графика. Командование устроит вам разнос.
Ошарашенный Лафорт попытался притормозить Кристиана:
– Минуточку, мсье Жерес, я приехал не один. – Он указал на худощавого подтянутого лейтенанта, который безуспешно пытался вклиниться в разговор. – Это лейтенант Серж Риньон. Он, так же как и я, назначен в роту «Головорезов». Риньон примет второй взвод вместо этого офицера с какой-то русской фамилией… Строгова, кажется.
«Еще одна тыловая крыса. Не молод, а ни наград, ни чина. Взгляд пронизывающий и колючий. Держится раскованно, хотя сам себе на уме. Где они его только откопали?» – На секунду глаза Жереса блеснули холодным зловещим огнем, но через мгновение бывший командир второй роты был сама доброта.
– Вам несказанно повезло, господин лейтенант. Строгов серьезно заболел, и его взвод отправляется на маневры без командира. Вы можете принять командование прямо сейчас.
Гордый вид лейтенанта сразу испарился. Перспектива с ходу оказаться во главе солдат, чей боевой опыт несравненно превышал его собственный, могла испортить настроение и не такому, как он. Пользуясь замешательством своих новых знакомых, Жерес постарался поскорей покинуть КПП и, как танк, ринулся к двери.
– Вперед, господа, нас ждут великие дела!
Лафорту и Риньону ничего не оставалось, как последовать за ним. Остановившись только возле автоколонны, Жерес обратился к своим спутникам:
– Господин капитан, подождите меня здесь, а я поручу нашего друга заботам его коллеги. Как вы думаете, господину Риньону будут полезны советы опытного офицера нашей роты?
– Почему нет, пусть поделится опытом. Всегда лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих, – овладев собой, сумничал Лафорт.
Кристиан взял под козырек и в сопровождении лейтенанта направился ко второй машине. Поравнявшись с кабиной, он махнул сидевшему там офицеру. Крепко сложенный, среднего роста, русоволосый лейтенант с типично славянскими чертами лица соскочил на землю и замер перед командиром.
– Лейтенант Шульц, это наш новый офицер лейтенант Риньон. Он прибыл, чтобы заменить Строгова на посту командира взвода.