Страница:
Сватовство.
Утомившись одинокой холостой жизнью, поэтъ начинаетъ искать прочной любви, которая могла бы создать его семейное счастье. Съ этой ц?лью онъ пытался сблизиться съ н?которыми барышнями московскаго и петербургскаго св?та, но вс? эти попытки долго оставались неудачными.
И вотъ, судьба поставила ему на пути Наталью Николаевну Гончарову. Это была молоденькая, семнадцатил?тняя д?вушка, недалекая и малообразованная, но прекрасная собой, какъ Мадонна. У Пушкина, по его словамъ, "закружилась голова", когда онъ ее увидалъ, и онъ р?шительно пошелъ къ развязк?, начавъ сватовство съ матерью пл?нившей его д?вушки, кажется, не постаравшись заглянуть въ сердце и душу самой д?вушки. Мать ея была челов?комъ очень тяжелымъ: набожность въ старомъ московскомъ дух? и благогов?ніе передъ памятью Императора Александра не спасли ее отъ самодурства, деспотизма и, вообще, недоброжелательства къ людямъ. Она была, во вс?хъ отношеніяхъ, полною противоположностью Пушкину.
Кавказъ.
Поэтъ, съ его славой вольнодумца религіознаго и политическаго, былъ ей антипатиченъ, но и дочь пристроить поскор?е она была не прочь. Во всякомъ случа?, она дала Пушкину неопред?ленный отв?тъ, который повергъ его въ такое отчаянье, что онъ вдругъ почувствовалъ потребность бросить все – и Москву, и Петербургъ, и удрать куда-нибудь подальше, отъ знакомыхъ лицъ, отъ знакомыхъ людей… Не испрашивая никакихъ разр?шеній, самъ не отдавая себ? яснаго отчета зач?мъ, – помчался онъ на Кавказъ. Онъ, между т?мъ, скакалъ въ д?йствующую армію, гд? думалъ размыкать свое горе среди сильныхъ ощущеній войны. Всегда впечатлительный и увлекающійся, онъ вздохнулъ на Кавказ? свободной грудью: какъ ребенокъ, наслаждался онъ красотами природы и картинами своеобразной кавказской жизни. Онъ принялъ д?ятельное участіе и въ военныхъ д?йствіяхъ,- съ отвагой бросался въ первые ряды, гд? шла горячая свалка. Главнокомандующій Паскевичъ скоро выразилъ ему свое неудовольствіе по поводу того, что онъ не желаетъ слушать его сов?товъ; кром? того, Паскевичъ былъ недоволенъ невниманіемъ поэта къ его любезности и сближеніемъ съ декабристами.
Исполняя желанія Паскевича, Пушкинъ отправился во-свояси на с?веръ.
На родин? его ждали выговоры Бенкендорфа за самовольный отъ?здъ и сухой пріемъ Гончаровыхъ. Т?мъ не мен?е, въ ноябр? 1830 года онъ сд?лался женихомъ H. H. Гончаровой; потомъ начались между нимъ и будущей тещей нелады, которые чуть было не повели къ окончательному разрыву. Кажется, подъ конецъ, самъ Пушкинъ не прочь былъ отъ этого разрыва: отъ первыхъ очарованій немного оставалось въ его сердц?.
Женитьба.
18-го февраля 1831 года свадьба поэта состоялась, и онъ съ молодой женой перебрался въ Петербургъ. На первыхъ порахъ онъ былъ почти вполн? счастливъ,-только заботы о деньгахъ тревожили его съ каждымъ днемъ все сильн?е: онъ то хлопочетъ о равр?щеніи издавать оффиціальный журналъ, то намекаетъ, что охотно занялъ бы вакантное посл? Карамвина м?сто "исторіографа", то старается перехватить въ долгъ y друзей, взять впередъ за свои сочиненія… Его молодая жена совершенно безучастно относилась къ хозяйству,- великому поэту приходилось хлопотать относительно квартиръ, ругаться съ прислугой; попутно устраивалъ онъ запутанныя д?ла своего безалабернаго, опустившагося отца и безшабашнаго брата Льва, и родственниковъ жены… Немудрено, что творчество поэта стало погасать. Къ этому времени относится вторичное принятіе его на службу въ министерство иностранныхъ д?лъ; кром? того, съ разр?шенія начальства, онъ занимался теперь въ архивахъ "Исторіей Петра Великаго".
Женапоэта. Отношеніе къ поэту аристократіи. Друзья. Пушкинъ въ посл?дній періодъ жизни.
Въ угоду молодой красавиц?-жен?, Пушкинъ повелъ теперь широкій, св?тскій образъ жизни. Онъ тщеславился своей женой и баловалъ ее на свою голову. Она, недавно еще скромная, тихая д?вушка, патріархально-воспитанная, скоро втянулась въ шумную живнь "большого св?та". – Для этой жизни она не была вооружена ни умомъ, ни тактомъ, ни знаніемъ людей, и сразу стала д?лать промахи, которые огорчали и смущали поэта, – въ письмахъ его къ жен? встр?тимъ мы по этому поводу рядъ сов?товъ и просьбъ… Между т?мъ, въ погон? за деньгами, поэтъ не зналъ покоя. Занимаясь исторіей Петра Великаго, онъ вдругъ увлекся пугачевскимъ бунтомъ и, желая изучить вопросъ на м?ст?, отправился странствовать въ Казань и Оренбургъ. Письма его къ жен? полны тревоги за нее,- ревность уже наростала въ его сердц?. Въ 1834 году. Пушкина сд?лали камеръ-юнкеромъ,- это придворное званіе было ему не по л?тамъ, и онъ былъ недоволенъ этимъ званіенъ,- за то ликовала жена: она радовалась тому, что будетъ блистать на придворныхъ балахъ, и что попала теперь въ самый высокій кругъ русской аристократіи. Эта знать была почти сплошь интернаціональна,- до русской литературы ей д?ла никакого не было,- немудрено, что на Пушкина зд?сь смотр?ли только, какъ на "выскочку", и мстили ему тонкими и злыми выходками. Это б?сило его, но его отаровательная Nathalie ничего не зам?чала и веселилась напропалую. Настроенія поэта д?лаются теперь все мрачн?е… замираетъ его см?хъ, порою омрачается его оптимизмъ… Онъ отдыхалъ душою только въ кругу избранныхъ друзей: Жуковскій, Вяземскій, Гоголь,- вотъ, его друзья-литераторы; Нащокинъ, Соболевскій – его пріятели, съ которыми онъ д?лился вс?ми многочисленными горестями и р?дкими радостями своей жизни… Хорошо чувствовалъ себя Пушкинъ также въ салон? Смирновой (урожденной Россетъ). Зд?сь собирались вс? друзья Пушкина, сюда приходили иностранцы-дипломаты. Въ теплой, сердечной атмосфер? этого интеллигентнаго общества Пушкинъ отдыхалъ душой, и свободно раскрывалъ самыя зав?тныя свои мысли. Сд?лавшись теперь искреннимъ христіаниномъ, онъ много говорилъ о религіи; онъ обнаружилъ глубокое знакомство съ всемірной и русской исторіей,- въ оц?нк? русской и западной литературы онъ не зналъ себ? въ тогдашней Россіи соперника. Даже иностранцевъ поражалъ его "европейскій умъ, широкій и глубокій". Барантъ, французскій посланникъ, самъ изв?стный историкъ, говорилъ о немъ съ благогов?ніемъ, утверждая, что онъ – "великій мыслитель", что онъ "мыслитъ, какъ опытный государственный мужъ" {Мицкевичъ въ некролог? Пушкина писалъ: "Пушкинъ удивлялъ слушателей живостью, тонкостью и ясностью ума; онъ обладалъ громадною памятью, в?рнымъ сужденіемъ, изящн?йшимъ вкусомъ. Когда онъ разсуждалъ о политик? иностранной и внутренней, казалось, что говоритъ пос?д?лый, д?ловой челов?къ, питающійся ежедневно чтеніемъ парламентскихъ преній. Р?чь его, въ которой можно было зам?тить и зародыши будущихъ его произведеній, становилась бол?е и бол?е серьезной. Онъ любилъ разбирать великіе религіозные, общественные вопросы, самое существованіе которыхъ было, повидимому, неизв?стно его соотечественникамъ".}.
Дуэль.
Развязка въ жизни Пушкина приближалась: французскій эмигрантъ Дантесъ, принятый государемъ въ Кавалергардскій полкъ, сталъ слишкомъ явно ухаживать за женой Пушкина,- та отв?чала обычнымъ ей кокетствомъ… Поэтъ былъ ув?ренъ въ своей жен?, но, зная злобное отношеніе къ нему св?та, боялся больше, ч?мъ сл?довало, сплетенъ и слуховъ. Однажды онъ и его знакомые получили анонимные пасквили, въ которыхъ набрасывалось пятно на честь его и его жены. Поэтъ вспылилъ, позволилъ себ? н?сколько р?зкостей и вызвалъ Дантеса на дуэль. Потомъ д?ло затянулось, но зат?мъ опять возникло, и 27 января 1837 г. состоялась между ними дуэль, на которой поэтъ былъ смертельно раненъ и скончался 29-го января. Много нашлось людей, искренне оплакавшихъ поэта, но въ высшемъ св?т? нашлись и такіе, которые злорадствовали. По ихъ адресу направилъ Лермонтовъ свою страстную элегію-сатиру: "На смерть Пушкина".
Періоды литературной д?ятельности Пушкина.
Литературная д?ятельность Пушкина можетъ быть разд?лена на три періода: а) періодъ лицейскихъ произведеній,b) періодъ "міровой скорби"и – с) періодъ сближенія съ русской д?йствительностью.Съ такимъ д?леніемъ совершенно совпадаетъ посл?довательная см?на увлеченія Пушкина различными художественными школами: а) псевдоклассицизмомъ,b) романтизмомъи – с) реализмомъ{Впрочемъ, это д?леніе должно быть, принято лишь условно: тогда, какъ, наприм?ръ, y Б?линскаго см?на настроеній была такъ радикальна, что, увлекаясь однимъ, онъ р?шительно все прерывалъ съ другимъ,- Пушкинъ, при его разностороиности, въ періодъ классицизма, является иногда "реалистомъ", a въ періодъ реализма могъ возвращатъся и къ классицизму, и кь романтизму. Т?мъ не мен?е, указанное мною д?леніе можеть быть принято, такъ какъ основано на преобладаніи(а не на исключительности)опред?ленныхъ художественныхъ міровоззр?ній y Пушкина въ изв?стный періодъ его жизни.}.
а) Лицсйскій періодъ. Французская "легкая поэзія".
а) Лицейскій періодъ творчества Пушкина(преобладаніе псевдоклассическихъ вліяній). Выше было указано, что въ родномъ дом? мальчика окружали французскія вліянія: преклоненіе передъ Мольеромъ, Корнелемъ и Расиномъ и увлеченіе французской "легкой поэзіей",- вотъ, атмосфера, въ которой воспитывались д?тскіе литературные вкусы Пушкина. Объ этой "легкой поэзіи" приходилось не разъ говорить выше {См. мою Исторію руcской cловесности, ч. II, 29, 57, 117 и др. "Легкая поэзія (po?sies l?g?res, po?sies fugitives, vers de soci?t?) стихотворныя шалости любовнаго, или шутливаго, характера (п?сни Анакреона, Овидія, мадригалы, стансы, сонеты, тріолеты, рондо); Хлои и Дафнисы, Психеи и Амуры, Нимфы и Сатиры – любимые образы этой поэзіи. Во Франціи произведеніями въ такомъ род? особенно прославились Лафонтенъ, Шолье, Жанъ-Батистъ-Руссо, Вольтеръ и Парни.}. Ей отдали дань почти вс? русскіе лирики-псевдоклассики, начиная съ Сумарокова. "Остроумная, слегка сентиментальная, и, въ то же время, часто прозрачно-циничная, эта поэзія, повторяя шутки древности, въ пастушескихъ эклогахъ, эпиграммахъ, насм?шливыхъ эпитафіяхъ, красиво и граціозно воплотила забавы утонченнаго французскаго ума: подъ прикрытіемъ шалостей греческихъ пастуховъ и пастушекъ, Дафнисовъ и Хлой, или веселыхъ олимпійцевъ, р?звыхъ нимфъ и сатировъ – часто изображались д?йствительныя похожденія тогдашнихъ маркизовъ и маркизъ" (II, 57).
У насъ въ Х?III в. эта поэзія им?ла большой усп?хъ: и если "серьезная" лирика (ода), уступая натиску времени, теряла свой возвышенный, строго-величавый характеръ и, наполняясь новымъ содержаніемъ, приближалась къ "поэзіи д?йствительности", то еще большую свободу, въ этомъ направленіи, им?ла "легкая поэзія".
Популярность ея y насъ въ XVIII в. Вліяніе этой поэзіи на Пушкина. Взглядъ на поэзію.
Время Екатерины, время беззаботнаго, изысканнаго прожиганія жизни, в?роятно, особенно способствовало популярности y насъ этихъ стихотворныхъ безд?лушекъ, переводныхъ, подражательныхъ и оригинальныхъ. Такими "безд?лушками" увлекался и отецъ Пушкина, и дядюшка его Василій Львовичъ, небезызв?стный, въ то время, поэтъ; въ отцовской библіотек? мальчикъ нашелъ почти полный подборъ подобныхъ произведеній; ими онъ зачитывался, ихъ выучилъ "наизусть". Немудрено, что рано стали грезиться ешу шаловливыя нимфы, фавны, сатиры… Поэзія олицетворилась для него въ вид? античнаго бога Феба,- или "музы-вакханочки": онъ бредилъ греческой ми?ологіей и легко усвоилъ избитые термины классической и псевдоклассической поэзіи: "лира", "пою", поэтъ-"жрецъ" и пр.
Подъ вліяніемъ этой жизнерадостной, беззаботной поэзіи, онъ даже въ сочиненіяхъ Вольтера не усмотр?лъ серьезнаго содержанія, и оц?нилъ только его остроуміе, его блестящій тонкій цинизмъ. За вольтеровскимъ см?хомъ онъ не подм?тилъ того безпросв?тнаго пессимизма, который за нимъ скрывался. Да это и понятно: въ этотъ періодъ жизни Пушкинъ былъ далекъ отъ "пессимизма": "эпикуреизмъ" классической и псевдоклассической поэзіи,- вотъ, что его пл?няло.
Творчество Пушкина въ лице?. Его философія.
Онъ продолжалъ "творить" и въ ст?нахъ лицея. Прекрасно усвоилъ онъ ученіе "эпикурейцевъ" и не разъ въ своихъ раннихъ юношескихъ стихахъ рекомендуетъ себя поклонникомъ этой ут?шительной системы. За это онъ называетъ себя "мудрецомъ", "апостоломъ мудрой в?ры", "л?нивымъ философомъ", "поэтомъ сладострастья", "сыномъ н?ги"… Охотно расточаетъ онъ наставленія, въ род? сл?дующихъ: "наслаждайся, наслаждайся! чаще кубокъ наливай, страстью пылкой утомляйся и за чашей отдыхай!" "любви н?тъ бол? счастья въ мір?" "безъ вина зд?сь н?тъ веселья, н?тъ и счастья безъ любви"; ловить "р?звое счастье", расточать безъ боязни "жизни дни златые", "играть", забывая печали, искать истины "на дн? бокала",- вотъ, что сов?товалъ друзьямъ юный "парнасскій волокита". Этотъ "безпечный Пинда пос?титель" тогда легко смотр?лъ на свою поэзію: муза его – "вакханочка", его "ц?вница" – "мечтаній сладостныхъ п?вица", его посланія "летучія", стихи его "в?тренные", веселиться – его "законъ"… Онъ "только съ музой н?жится младой", своимъ произведеніямъ онъ не придаетъ особаго значенія,- они "плоды веселаго досуга", "не для безсмертья рождены, для самого себя, для друга, да для Темиры молодой". Онъ самъ откровенно указываетъ, откуда пришли къ нему эти беззаботныя настроенія – онъ себя называетъ "насл?дникомъ поэзіи" Лафора, Шолье, Парни. Ихъ онъ именуетъ "врагами труда, заботъ, печали"; эти "сыны безпечности л?нивой" были ему "любезны"; "муза праздности счастливой в?нчала ихъ", "веселыхъ грацій перстъ игривый" "оживлялъ ихъ младыя лиры",- и нашъ молодой поэтъ, по его словамъ, увлекаемый ими, "крался всл?дъ за ними", покоренный ихъ легков?сной славой {Ср. стихи "Посланіе къ Галичу", "Посланіе къ Ив. Ив. Пущину", "Мое зав?щаніе", "Городокъ". "Къ Батюшкову'', "Гробъ Анакреона", "Посланіе къ Юдину", "Моему Аристарху".}. Изъ русскихъ писателей особенно увлекалъ юношу Батюшковъ, который въ первомъ період? своего творчества былъ такимъ же беззаботнымъ п?вцомъ эпикуреизма.
Содержаніе его поэзіи.
Ц?лый рядъ произведеній Пушкина, въ которыхъ д?йствующими лицами являлись пастухи и пастушки, нимфы и сатиры, былъ результатомъ этого преклоненія передъ Парни и КR. {Ср. стихи: "Леда", "Блаженство", "Гробъ Анакреона", "Фавнъ и Пастушка", Амуръ "и Гименей", "Фіалъ Анакреона", "Торжество Вакха".}. Даже мрачной, холодной поэзіей Оссіана увлекся онъ въ перед?лкахъ Парни {Ср. стихи: "Кольна", "Эвлега", "Осгаръ".}. Произведенія автобіографическаго содержанія проникнуты такимъ же безоблачнымъ настроеніемъ: вино, любовь и дружба,- вотъ, единственные мотивы этихъ произведеній; къ нимъ относятся вс? многочисленныя посланія его къ друзьямъ и красавицамъ, мимоходомъ пл?нявшимъ его легко-воспламеняющееся сердце.
Фантазія поэта.
Надо, впрочемъ, добавить, что многія изъ т?хъ шумныхъ и широкихъ развлеченій, которыя восп?валъ Пушкинъ во время пребыванія своего въ лице?, относились къ области "фантазіи". Онъ самъ не разъ признается, что въ ранней юности былъ большимъ "фантазеромъ-мечтателемъ"
"Фантазія, тобою
Одной я награжденъ!
– восклицаетъ онъ въ одномъ произведеніи; себя онъ называетъ "невольникомъ мечты младой", говоритъ, что "мечта – младыхъ п?вцовъ уд?лъ". Въ мечтахъ онъ обладалъ тогда "вс?ми радостями земными". Юношу тянуло въ очарованный міръ фантазіи, туда, "гд? міръ одной мечт? послушный". Что это былъ за міръ,- мы вид?ли: д?йствительная жизнь была куда скучн?е и скромн?е,- т?мъ "прекрасн?е" былъ "міръ мечты": онъ казался ему роскошнымъ садомъ, гд? не переводятся цв?ты – увядаетъ одинъ, расцв?таетъ другой… Хлои см?няются Доридой, любовь – виномъ. Юноша-поэтъ, окрыляемый фантазіей, вид?лъ себя въ роскошномъ хоровод? красавицъ, въ кругу друзей, гд? царятъ тонкія анакреонтическія настроенія. Отуманенный этой оранжерейной атмосферой, не им?вшей ничего общаго съ д?йствительностью, онъ п?лъ восторженную п?снь безмятежному эпикуреизму…
Эпикуреизмъ Пушкина посл? лицея.
Поздн?е, когда онъ кончилъ лицей и вступилъ въ жизнь,этотъ "эпикуреизмъ" выразился въ самомъ безшабашномъ прожиганіи жизни, – тогда поэтъ пересталъ восп?вать безт?лесныхъ Хлой и Доридъ, сталъ восп?вать живыхъ женщинъ и живую любовь, мало общаго им?ющую съ т?мъ отвлеченнымъ, фантастическимъ чувствомъ, съ которымъ онъ носился въ лице?.
Но, повторяю, никогда Пушкинъ не былъ въ исключительномъ подчиненіи y однихъ настроеній,- если "эпикурейскіе" мотивы были типичными для этой эпохи, то нельзя умолчать и о другихъ, зам?тно опред?лившихся въ этотъ періодъ въ его творчеств?.
Вліяніе войны 1812-14 гг. на творчество Пушкина.
Отечественная война даже съ н?жной лиры Жуковскаго сорвала н?сколько могучихъ аккордовъ. Т?мъ понятн?е "героическія" настроенія y бол?е разносторонняго и впечатлительнаго Пушкина. И вотъ, рядъ прочувствованныхъ патріотическихъ произведеній написано имъ въ честь войнъ 1812-го и 1814-го годовъ {"Воспоминанія въ Царскомъ Сел?", "Наполеонъ на Эльб?", "На возвращеніе Государя Императора изъ Парижа въ 1814 году".}. Но эти попытки "парить" во сл?дъ Державину остались въ его творчеств? одинокими.
Элегическіе мотивы въ поэзіи лицейскаго періода.
Необходимо отм?тить также присутствіе въ его поэзіи лицейскаго періода элегическихъмотивовъ. Эти мотивы клиномъ вр?заются въ его эпикурейскія настроенія. Они вызваны былш чувствомъ чистой любви, которая впервые охватила Пушкина въ ст?нахъ лицея. Этому чувству посвящено н?сколько произведеній, грустныхъ и возвышенныхъ по настроенію {"Посланіе къ кн. Горчакову", "Разлука", "Уныніе", "Элегія", "Я думалъ". Кром? того, объ этомъ чувств? говоритъ онъ въ стихотвореніяхъ: "На?здники", "Желаніе", "Осеннее утро", "Разлука", "Элегія", "Наслажденіе", "Окно" и др.}. Несчастная любовь отравила его радость,- онъ теперь называетъ себя на жизненномъ пиру "гостемъ угрюмымъ", "душа y него больная"; "одной слезы" оказалось достаточно, чтобъ "отравить бокалъ"; "уснувъ лишь разъ,- на тернахъ" онъ проснулся…
Реалистическій элементъ въ поэзіи этого періода. "Городокъ".
Характерно, что уже въ эту пору ранняго творчества начали опред?ляться y Пушкина симпатіи къ тому художественному реализму,которыя впосл?дствіи упрочили за нимъ славу "поэта д?йствительности". Такъ, въ стихотвореніи "Городокъ" поэтъ сум?лъ удачно изобразить трогательную прелесть русскаго захолустья: веселый садъ, съ старыми липами, цв?тущей черемухой и березами, домикъ "въ три комнаты", тишина, лишь изр?дка прерываемая скрипомъ тел?гъ… И жизнь такъ же тиха, "безпорывна" въ этой идиллической обстановк?,- разсказы словоохотливой старушки и добродуншаго инвалида-старика пріятно разнообразятъ эту "святую" тишину. Въ этой жизни ничего н?тъ напоминающаго мотивы и картины псевдоклассической поэзіи,- это – неприкрашенная русская правда, всю красоту которой Пушкинъ, очевидно, сум?лъ прочувствовать еще юношей.
"Но вотъ ужъ полдень.
Въ св?тлой зал?
Весельемъ круглый столъ накрытъ:
Хл?бъ-соль на чистомъ покрывал?,
Дымятся щи, вино въ бокал?
И щука въ скатерти лежитъ…
Сос?ди шумною толпой
Взошли, прервали тишину…
"Сонъ".
Въ другомъ стихотвореніи "Сонъ" опять передъ нами чисто-русскій деревенскій пейзажъ:
"Какъ утро зд?сь прекрасно!
Въ тиши полей, сквозь тайну с?нь дубравъ,
Какъ юный день сіяетъ гордо, ясно!
Св?тл?еть все; другъ друга перегнавъ,
Журчатъ ручьи, блестятъ луга безмолвны:
Еще роса подъ св?жей муравой,
Златыхъ озеръ недвижно дремлютъ волны…
Значеніе пушкинскихъ эпиграммъ. Политическія стихотворенія. "Къ Чаадаеву".
Еще въ лице? Пушкинъ сталъ сочинять эпиграммы на различныя событія и д?ятелей лицейской жизни. По окончаніи лицея эти эпиграммы юноши-поэта пріобр?таютъ бол?е серьезный характеръ,- ими онъ разитъ теперь не только личныхъ своихъ враговъ,- но и принципіальныхъ противниковъ его литературнаго и политическаго либерализма: поражая противниковъ "Арзамаса" и враговъ Карамзина, онъ такъ же дерзко нападаетъ на тогдашнихъ вожаковъ русской государственной жизни – Аракчеева, Фотія, Голицына. Значеніе этихъ см?лыхъ и злыхъ стишковъ громадно,- они были в?рнымъ отраженіемъ того недовольства политикой императора Александра, которое созр?вало въ сознаніи либеральной части русскаго общества. Но, кром? этихъ стихотворныхъ "проказъ", написалъ Пушкинъ въ это время и три серьезныя политическія стихотворенія: "Къ Чаадаеву", "Деревня" и "Вольность". Вс? они сложились, очевидно, подъ живымъ впечатл?ніемъ чьихъ-то горячихъ искреннихъ р?чей, случайнымъ слушателемъ которыхъ удалось быть Пушкину. Отзывчивый, какъ всегда, Пушкинъ, въ минуты подъема, настраивалъ свою "изн?женную", шаловливую лиру на возвышенный ладъ, и тогда мечты о конституціи, объ освобожденіи крестьянъ,- мечты, модныя въ русскомъ обществ?, находили y него прекрасное воплощеніе въ прочувствованныхъ стихахъ:
Товарищъ! в?рь, взойдетъ она,
Заря пл?нительнаго счастья,
Россія вспрянетъ ото сна!…
"Деревня".
Въ стихотвореніи "Деревня" поэтъ тоскуетъ при вид? "губительнаго позора, нев?жества русской деревни"; его возмущаютъ картины "барства дикаго" и "тощаго рабства". Кончается это стихотвореніе прекраснымъ вопросомъ:
"Увижу-ль я, друзья, народъ неугнетенный,
И рабство, падшее по манію царя,
И надъ отечествомъ свободы
Взойдетъ-ли, наконецъ, прекрасная заря?
"Вольность".
И шутливыя, и серьезныя политическія стихотворенія Пушкина ходили по рукамъ, переписывались, заучивались наизусть. Такая популярность указываетъ, что творчество поэта было в?рнымъ "эхомъ" тогдашней повышенной политической жизни. Съ нимъ пришлось считаться петербургскимъ властямъ, и ода "Вольность" (сочинена въ періодъ отъ 1817 до 1819 г.) послужила предлогомъ для высылки поэта изъ столицы.
Но если реалистическіе и политическіе мотивы очень зам?тны въ творчеств? Пушкина, – не они характерны для этой эпохи. Онъ, по преимуществу, остается еще "эпикурейцемъ". "Черни презирай ревнивое роптанье" – поучаетъ онъ въ одномъ стихотвореніи, понимая подъ чернью вс?хъ "благоразумныхъ" людей, которые не понимали его эпикуреизма. Такой-же "чернью" былъ для него и "высшій св?тъ", весь окованный "приличіями". По-видимому, готовъ онъ къ "черни" отнести и литературныхъ "старов?ровъ", – слишкомъ строгихъ Аристарховъ-псевдоклассиковъ.
Такимъ образомъ, уже въ этотъ первый періодъ опред?лилось въ Пушкин? стремленіе къ независимости чувствъ и мысли,- "чернью", въ его глазахъ, была всякая среда, которая дерзала накладывать свое "veto" на свободное пользованіе вс?ми благамисвободной жизни.
"Русланъ и Людмила".
Преобладающими настроеніями лицейскаго періода проникнуто первое крупное произведеніе Пушкина: "Русланъ и Людмила" (начато въ 1817 году, окончено въ 1819 году).
Литературная исторія поэмы. "Народничество" въ поэзіи XVIII в.
По типу своему, это произведеніе принадлежитъ къ т?мъ поэмамъ и романамъ конца XVIII-го и начала ХІХ-го в?ка, въ которыхъ ясно сказалось тягот?ніе къ творчеству въ "народническомъ" дух?. Для полнаго осуществленія его – нужно было только понять народъ.Эго сд?лалъ Пушкинъ, но гораздо поздн?е, въ періодъ жизни въ сел? Михайловскомъ. Теперь-же онъ стоялъ такъ же далеко отъ пониманія народа, как Чулковъ, Поповъ, Карамзинъ и др. (см. II ч. моей "Исторіи русской словесности" стр. 293-298). Поэтому вс? эти первыя "народническія произведенія" отразили на себ? вліянія псевдоклассицизма и сентиментализма,- въ такой же м?р? завис?ли они и отъ волшебно-рыцарскихъ романовъ; истинная-же "народность" русская очень слабо выразилась въ этихъ произведеніяхъ. Т?мъ не мен?е въ тягот?ніи къ народному, въ интерес? къ родному творчеству – великій смыслъ "народническаго" направленія. "Русланъ и Людмила" сложился ц?ликомъ подъ вліяніемъ творчества этихъ писателей.
Такимъ образомъ, Пушкинъ былъ неправъ, называя содержаніе своей поэмы " д?ламидавно минувшихъ дней", "преданьями старины глубокой". Такъ опред?ляя свое произведеніе, онъ стоялъ на той обычной точк? зр?нія, которая не только въ народныхъ былинахъ, но и въ романахъ Чулкова вид?ла поэтическія воспомиванія о д?йствительныхъ фактахъ русскаго прошлаго.
Мы вид?ли уже, что волшебно-рыцарскіе романы Чулкова и Попова и др. т?сно примыкаютъ къ поэмамъ Аріосто, Боярдо, къ романамъ-пародіямъ Виланда ("Оберонъ") и пр., съ т?мъ только отличіемъ, что въ русскія подражанія вставлены имена русскихъ богатырей,- имена, взятыя изъ былинъ, a иногда и вымышленныя.
Построеніе волшебно-рыцарскихъ романовъ, иностранныхъ и русскихъ.
Утомившись одинокой холостой жизнью, поэтъ начинаетъ искать прочной любви, которая могла бы создать его семейное счастье. Съ этой ц?лью онъ пытался сблизиться съ н?которыми барышнями московскаго и петербургскаго св?та, но вс? эти попытки долго оставались неудачными.
И вотъ, судьба поставила ему на пути Наталью Николаевну Гончарову. Это была молоденькая, семнадцатил?тняя д?вушка, недалекая и малообразованная, но прекрасная собой, какъ Мадонна. У Пушкина, по его словамъ, "закружилась голова", когда онъ ее увидалъ, и онъ р?шительно пошелъ къ развязк?, начавъ сватовство съ матерью пл?нившей его д?вушки, кажется, не постаравшись заглянуть въ сердце и душу самой д?вушки. Мать ея была челов?комъ очень тяжелымъ: набожность въ старомъ московскомъ дух? и благогов?ніе передъ памятью Императора Александра не спасли ее отъ самодурства, деспотизма и, вообще, недоброжелательства къ людямъ. Она была, во вс?хъ отношеніяхъ, полною противоположностью Пушкину.
Кавказъ.
Поэтъ, съ его славой вольнодумца религіознаго и политическаго, былъ ей антипатиченъ, но и дочь пристроить поскор?е она была не прочь. Во всякомъ случа?, она дала Пушкину неопред?ленный отв?тъ, который повергъ его въ такое отчаянье, что онъ вдругъ почувствовалъ потребность бросить все – и Москву, и Петербургъ, и удрать куда-нибудь подальше, отъ знакомыхъ лицъ, отъ знакомыхъ людей… Не испрашивая никакихъ разр?шеній, самъ не отдавая себ? яснаго отчета зач?мъ, – помчался онъ на Кавказъ. Онъ, между т?мъ, скакалъ въ д?йствующую армію, гд? думалъ размыкать свое горе среди сильныхъ ощущеній войны. Всегда впечатлительный и увлекающійся, онъ вздохнулъ на Кавказ? свободной грудью: какъ ребенокъ, наслаждался онъ красотами природы и картинами своеобразной кавказской жизни. Онъ принялъ д?ятельное участіе и въ военныхъ д?йствіяхъ,- съ отвагой бросался въ первые ряды, гд? шла горячая свалка. Главнокомандующій Паскевичъ скоро выразилъ ему свое неудовольствіе по поводу того, что онъ не желаетъ слушать его сов?товъ; кром? того, Паскевичъ былъ недоволенъ невниманіемъ поэта къ его любезности и сближеніемъ съ декабристами.
Исполняя желанія Паскевича, Пушкинъ отправился во-свояси на с?веръ.
На родин? его ждали выговоры Бенкендорфа за самовольный отъ?здъ и сухой пріемъ Гончаровыхъ. Т?мъ не мен?е, въ ноябр? 1830 года онъ сд?лался женихомъ H. H. Гончаровой; потомъ начались между нимъ и будущей тещей нелады, которые чуть было не повели къ окончательному разрыву. Кажется, подъ конецъ, самъ Пушкинъ не прочь былъ отъ этого разрыва: отъ первыхъ очарованій немного оставалось въ его сердц?.
Женитьба.
18-го февраля 1831 года свадьба поэта состоялась, и онъ съ молодой женой перебрался въ Петербургъ. На первыхъ порахъ онъ былъ почти вполн? счастливъ,-только заботы о деньгахъ тревожили его съ каждымъ днемъ все сильн?е: онъ то хлопочетъ о равр?щеніи издавать оффиціальный журналъ, то намекаетъ, что охотно занялъ бы вакантное посл? Карамвина м?сто "исторіографа", то старается перехватить въ долгъ y друзей, взять впередъ за свои сочиненія… Его молодая жена совершенно безучастно относилась къ хозяйству,- великому поэту приходилось хлопотать относительно квартиръ, ругаться съ прислугой; попутно устраивалъ онъ запутанныя д?ла своего безалабернаго, опустившагося отца и безшабашнаго брата Льва, и родственниковъ жены… Немудрено, что творчество поэта стало погасать. Къ этому времени относится вторичное принятіе его на службу въ министерство иностранныхъ д?лъ; кром? того, съ разр?шенія начальства, онъ занимался теперь въ архивахъ "Исторіей Петра Великаго".
Женапоэта. Отношеніе къ поэту аристократіи. Друзья. Пушкинъ въ посл?дній періодъ жизни.
Въ угоду молодой красавиц?-жен?, Пушкинъ повелъ теперь широкій, св?тскій образъ жизни. Онъ тщеславился своей женой и баловалъ ее на свою голову. Она, недавно еще скромная, тихая д?вушка, патріархально-воспитанная, скоро втянулась въ шумную живнь "большого св?та". – Для этой жизни она не была вооружена ни умомъ, ни тактомъ, ни знаніемъ людей, и сразу стала д?лать промахи, которые огорчали и смущали поэта, – въ письмахъ его къ жен? встр?тимъ мы по этому поводу рядъ сов?товъ и просьбъ… Между т?мъ, въ погон? за деньгами, поэтъ не зналъ покоя. Занимаясь исторіей Петра Великаго, онъ вдругъ увлекся пугачевскимъ бунтомъ и, желая изучить вопросъ на м?ст?, отправился странствовать въ Казань и Оренбургъ. Письма его къ жен? полны тревоги за нее,- ревность уже наростала въ его сердц?. Въ 1834 году. Пушкина сд?лали камеръ-юнкеромъ,- это придворное званіе было ему не по л?тамъ, и онъ былъ недоволенъ этимъ званіенъ,- за то ликовала жена: она радовалась тому, что будетъ блистать на придворныхъ балахъ, и что попала теперь въ самый высокій кругъ русской аристократіи. Эта знать была почти сплошь интернаціональна,- до русской литературы ей д?ла никакого не было,- немудрено, что на Пушкина зд?сь смотр?ли только, какъ на "выскочку", и мстили ему тонкими и злыми выходками. Это б?сило его, но его отаровательная Nathalie ничего не зам?чала и веселилась напропалую. Настроенія поэта д?лаются теперь все мрачн?е… замираетъ его см?хъ, порою омрачается его оптимизмъ… Онъ отдыхалъ душою только въ кругу избранныхъ друзей: Жуковскій, Вяземскій, Гоголь,- вотъ, его друзья-литераторы; Нащокинъ, Соболевскій – его пріятели, съ которыми онъ д?лился вс?ми многочисленными горестями и р?дкими радостями своей жизни… Хорошо чувствовалъ себя Пушкинъ также въ салон? Смирновой (урожденной Россетъ). Зд?сь собирались вс? друзья Пушкина, сюда приходили иностранцы-дипломаты. Въ теплой, сердечной атмосфер? этого интеллигентнаго общества Пушкинъ отдыхалъ душой, и свободно раскрывалъ самыя зав?тныя свои мысли. Сд?лавшись теперь искреннимъ христіаниномъ, онъ много говорилъ о религіи; онъ обнаружилъ глубокое знакомство съ всемірной и русской исторіей,- въ оц?нк? русской и западной литературы онъ не зналъ себ? въ тогдашней Россіи соперника. Даже иностранцевъ поражалъ его "европейскій умъ, широкій и глубокій". Барантъ, французскій посланникъ, самъ изв?стный историкъ, говорилъ о немъ съ благогов?ніемъ, утверждая, что онъ – "великій мыслитель", что онъ "мыслитъ, какъ опытный государственный мужъ" {Мицкевичъ въ некролог? Пушкина писалъ: "Пушкинъ удивлялъ слушателей живостью, тонкостью и ясностью ума; онъ обладалъ громадною памятью, в?рнымъ сужденіемъ, изящн?йшимъ вкусомъ. Когда онъ разсуждалъ о политик? иностранной и внутренней, казалось, что говоритъ пос?д?лый, д?ловой челов?къ, питающійся ежедневно чтеніемъ парламентскихъ преній. Р?чь его, въ которой можно было зам?тить и зародыши будущихъ его произведеній, становилась бол?е и бол?е серьезной. Онъ любилъ разбирать великіе религіозные, общественные вопросы, самое существованіе которыхъ было, повидимому, неизв?стно его соотечественникамъ".}.
Дуэль.
Развязка въ жизни Пушкина приближалась: французскій эмигрантъ Дантесъ, принятый государемъ въ Кавалергардскій полкъ, сталъ слишкомъ явно ухаживать за женой Пушкина,- та отв?чала обычнымъ ей кокетствомъ… Поэтъ былъ ув?ренъ въ своей жен?, но, зная злобное отношеніе къ нему св?та, боялся больше, ч?мъ сл?довало, сплетенъ и слуховъ. Однажды онъ и его знакомые получили анонимные пасквили, въ которыхъ набрасывалось пятно на честь его и его жены. Поэтъ вспылилъ, позволилъ себ? н?сколько р?зкостей и вызвалъ Дантеса на дуэль. Потомъ д?ло затянулось, но зат?мъ опять возникло, и 27 января 1837 г. состоялась между ними дуэль, на которой поэтъ былъ смертельно раненъ и скончался 29-го января. Много нашлось людей, искренне оплакавшихъ поэта, но въ высшемъ св?т? нашлись и такіе, которые злорадствовали. По ихъ адресу направилъ Лермонтовъ свою страстную элегію-сатиру: "На смерть Пушкина".
Періоды литературной д?ятельности Пушкина.
Литературная д?ятельность Пушкина можетъ быть разд?лена на три періода: а) періодъ лицейскихъ произведеній,b) періодъ "міровой скорби"и – с) періодъ сближенія съ русской д?йствительностью.Съ такимъ д?леніемъ совершенно совпадаетъ посл?довательная см?на увлеченія Пушкина различными художественными школами: а) псевдоклассицизмомъ,b) романтизмомъи – с) реализмомъ{Впрочемъ, это д?леніе должно быть, принято лишь условно: тогда, какъ, наприм?ръ, y Б?линскаго см?на настроеній была такъ радикальна, что, увлекаясь однимъ, онъ р?шительно все прерывалъ съ другимъ,- Пушкинъ, при его разностороиности, въ періодъ классицизма, является иногда "реалистомъ", a въ періодъ реализма могъ возвращатъся и къ классицизму, и кь романтизму. Т?мъ не мен?е, указанное мною д?леніе можеть быть принято, такъ какъ основано на преобладаніи(а не на исключительности)опред?ленныхъ художественныхъ міровоззр?ній y Пушкина въ изв?стный періодъ его жизни.}.
а) Лицсйскій періодъ. Французская "легкая поэзія".
а) Лицейскій періодъ творчества Пушкина(преобладаніе псевдоклассическихъ вліяній). Выше было указано, что въ родномъ дом? мальчика окружали французскія вліянія: преклоненіе передъ Мольеромъ, Корнелемъ и Расиномъ и увлеченіе французской "легкой поэзіей",- вотъ, атмосфера, въ которой воспитывались д?тскіе литературные вкусы Пушкина. Объ этой "легкой поэзіи" приходилось не разъ говорить выше {См. мою Исторію руcской cловесности, ч. II, 29, 57, 117 и др. "Легкая поэзія (po?sies l?g?res, po?sies fugitives, vers de soci?t?) стихотворныя шалости любовнаго, или шутливаго, характера (п?сни Анакреона, Овидія, мадригалы, стансы, сонеты, тріолеты, рондо); Хлои и Дафнисы, Психеи и Амуры, Нимфы и Сатиры – любимые образы этой поэзіи. Во Франціи произведеніями въ такомъ род? особенно прославились Лафонтенъ, Шолье, Жанъ-Батистъ-Руссо, Вольтеръ и Парни.}. Ей отдали дань почти вс? русскіе лирики-псевдоклассики, начиная съ Сумарокова. "Остроумная, слегка сентиментальная, и, въ то же время, часто прозрачно-циничная, эта поэзія, повторяя шутки древности, въ пастушескихъ эклогахъ, эпиграммахъ, насм?шливыхъ эпитафіяхъ, красиво и граціозно воплотила забавы утонченнаго французскаго ума: подъ прикрытіемъ шалостей греческихъ пастуховъ и пастушекъ, Дафнисовъ и Хлой, или веселыхъ олимпійцевъ, р?звыхъ нимфъ и сатировъ – часто изображались д?йствительныя похожденія тогдашнихъ маркизовъ и маркизъ" (II, 57).
У насъ въ Х?III в. эта поэзія им?ла большой усп?хъ: и если "серьезная" лирика (ода), уступая натиску времени, теряла свой возвышенный, строго-величавый характеръ и, наполняясь новымъ содержаніемъ, приближалась къ "поэзіи д?йствительности", то еще большую свободу, въ этомъ направленіи, им?ла "легкая поэзія".
Популярность ея y насъ въ XVIII в. Вліяніе этой поэзіи на Пушкина. Взглядъ на поэзію.
Время Екатерины, время беззаботнаго, изысканнаго прожиганія жизни, в?роятно, особенно способствовало популярности y насъ этихъ стихотворныхъ безд?лушекъ, переводныхъ, подражательныхъ и оригинальныхъ. Такими "безд?лушками" увлекался и отецъ Пушкина, и дядюшка его Василій Львовичъ, небезызв?стный, въ то время, поэтъ; въ отцовской библіотек? мальчикъ нашелъ почти полный подборъ подобныхъ произведеній; ими онъ зачитывался, ихъ выучилъ "наизусть". Немудрено, что рано стали грезиться ешу шаловливыя нимфы, фавны, сатиры… Поэзія олицетворилась для него въ вид? античнаго бога Феба,- или "музы-вакханочки": онъ бредилъ греческой ми?ологіей и легко усвоилъ избитые термины классической и псевдоклассической поэзіи: "лира", "пою", поэтъ-"жрецъ" и пр.
Подъ вліяніемъ этой жизнерадостной, беззаботной поэзіи, онъ даже въ сочиненіяхъ Вольтера не усмотр?лъ серьезнаго содержанія, и оц?нилъ только его остроуміе, его блестящій тонкій цинизмъ. За вольтеровскимъ см?хомъ онъ не подм?тилъ того безпросв?тнаго пессимизма, который за нимъ скрывался. Да это и понятно: въ этотъ періодъ жизни Пушкинъ былъ далекъ отъ "пессимизма": "эпикуреизмъ" классической и псевдоклассической поэзіи,- вотъ, что его пл?няло.
Творчество Пушкина въ лице?. Его философія.
Онъ продолжалъ "творить" и въ ст?нахъ лицея. Прекрасно усвоилъ онъ ученіе "эпикурейцевъ" и не разъ въ своихъ раннихъ юношескихъ стихахъ рекомендуетъ себя поклонникомъ этой ут?шительной системы. За это онъ называетъ себя "мудрецомъ", "апостоломъ мудрой в?ры", "л?нивымъ философомъ", "поэтомъ сладострастья", "сыномъ н?ги"… Охотно расточаетъ онъ наставленія, въ род? сл?дующихъ: "наслаждайся, наслаждайся! чаще кубокъ наливай, страстью пылкой утомляйся и за чашей отдыхай!" "любви н?тъ бол? счастья въ мір?" "безъ вина зд?сь н?тъ веселья, н?тъ и счастья безъ любви"; ловить "р?звое счастье", расточать безъ боязни "жизни дни златые", "играть", забывая печали, искать истины "на дн? бокала",- вотъ, что сов?товалъ друзьямъ юный "парнасскій волокита". Этотъ "безпечный Пинда пос?титель" тогда легко смотр?лъ на свою поэзію: муза его – "вакханочка", его "ц?вница" – "мечтаній сладостныхъ п?вица", его посланія "летучія", стихи его "в?тренные", веселиться – его "законъ"… Онъ "только съ музой н?жится младой", своимъ произведеніямъ онъ не придаетъ особаго значенія,- они "плоды веселаго досуга", "не для безсмертья рождены, для самого себя, для друга, да для Темиры молодой". Онъ самъ откровенно указываетъ, откуда пришли къ нему эти беззаботныя настроенія – онъ себя называетъ "насл?дникомъ поэзіи" Лафора, Шолье, Парни. Ихъ онъ именуетъ "врагами труда, заботъ, печали"; эти "сыны безпечности л?нивой" были ему "любезны"; "муза праздности счастливой в?нчала ихъ", "веселыхъ грацій перстъ игривый" "оживлялъ ихъ младыя лиры",- и нашъ молодой поэтъ, по его словамъ, увлекаемый ими, "крался всл?дъ за ними", покоренный ихъ легков?сной славой {Ср. стихи "Посланіе къ Галичу", "Посланіе къ Ив. Ив. Пущину", "Мое зав?щаніе", "Городокъ". "Къ Батюшкову'', "Гробъ Анакреона", "Посланіе къ Юдину", "Моему Аристарху".}. Изъ русскихъ писателей особенно увлекалъ юношу Батюшковъ, который въ первомъ період? своего творчества былъ такимъ же беззаботнымъ п?вцомъ эпикуреизма.
Содержаніе его поэзіи.
Ц?лый рядъ произведеній Пушкина, въ которыхъ д?йствующими лицами являлись пастухи и пастушки, нимфы и сатиры, былъ результатомъ этого преклоненія передъ Парни и КR. {Ср. стихи: "Леда", "Блаженство", "Гробъ Анакреона", "Фавнъ и Пастушка", Амуръ "и Гименей", "Фіалъ Анакреона", "Торжество Вакха".}. Даже мрачной, холодной поэзіей Оссіана увлекся онъ въ перед?лкахъ Парни {Ср. стихи: "Кольна", "Эвлега", "Осгаръ".}. Произведенія автобіографическаго содержанія проникнуты такимъ же безоблачнымъ настроеніемъ: вино, любовь и дружба,- вотъ, единственные мотивы этихъ произведеній; къ нимъ относятся вс? многочисленныя посланія его къ друзьямъ и красавицамъ, мимоходомъ пл?нявшимъ его легко-воспламеняющееся сердце.
Фантазія поэта.
Надо, впрочемъ, добавить, что многія изъ т?хъ шумныхъ и широкихъ развлеченій, которыя восп?валъ Пушкинъ во время пребыванія своего въ лице?, относились къ области "фантазіи". Онъ самъ не разъ признается, что въ ранней юности былъ большимъ "фантазеромъ-мечтателемъ"
"Фантазія, тобою
Одной я награжденъ!
– восклицаетъ онъ въ одномъ произведеніи; себя онъ называетъ "невольникомъ мечты младой", говоритъ, что "мечта – младыхъ п?вцовъ уд?лъ". Въ мечтахъ онъ обладалъ тогда "вс?ми радостями земными". Юношу тянуло въ очарованный міръ фантазіи, туда, "гд? міръ одной мечт? послушный". Что это былъ за міръ,- мы вид?ли: д?йствительная жизнь была куда скучн?е и скромн?е,- т?мъ "прекрасн?е" былъ "міръ мечты": онъ казался ему роскошнымъ садомъ, гд? не переводятся цв?ты – увядаетъ одинъ, расцв?таетъ другой… Хлои см?няются Доридой, любовь – виномъ. Юноша-поэтъ, окрыляемый фантазіей, вид?лъ себя въ роскошномъ хоровод? красавицъ, въ кругу друзей, гд? царятъ тонкія анакреонтическія настроенія. Отуманенный этой оранжерейной атмосферой, не им?вшей ничего общаго съ д?йствительностью, онъ п?лъ восторженную п?снь безмятежному эпикуреизму…
Эпикуреизмъ Пушкина посл? лицея.
Поздн?е, когда онъ кончилъ лицей и вступилъ въ жизнь,этотъ "эпикуреизмъ" выразился въ самомъ безшабашномъ прожиганіи жизни, – тогда поэтъ пересталъ восп?вать безт?лесныхъ Хлой и Доридъ, сталъ восп?вать живыхъ женщинъ и живую любовь, мало общаго им?ющую съ т?мъ отвлеченнымъ, фантастическимъ чувствомъ, съ которымъ онъ носился въ лице?.
Но, повторяю, никогда Пушкинъ не былъ въ исключительномъ подчиненіи y однихъ настроеній,- если "эпикурейскіе" мотивы были типичными для этой эпохи, то нельзя умолчать и о другихъ, зам?тно опред?лившихся въ этотъ періодъ въ его творчеств?.
Вліяніе войны 1812-14 гг. на творчество Пушкина.
Отечественная война даже съ н?жной лиры Жуковскаго сорвала н?сколько могучихъ аккордовъ. Т?мъ понятн?е "героическія" настроенія y бол?е разносторонняго и впечатлительнаго Пушкина. И вотъ, рядъ прочувствованныхъ патріотическихъ произведеній написано имъ въ честь войнъ 1812-го и 1814-го годовъ {"Воспоминанія въ Царскомъ Сел?", "Наполеонъ на Эльб?", "На возвращеніе Государя Императора изъ Парижа въ 1814 году".}. Но эти попытки "парить" во сл?дъ Державину остались въ его творчеств? одинокими.
Элегическіе мотивы въ поэзіи лицейскаго періода.
Необходимо отм?тить также присутствіе въ его поэзіи лицейскаго періода элегическихъмотивовъ. Эти мотивы клиномъ вр?заются въ его эпикурейскія настроенія. Они вызваны былш чувствомъ чистой любви, которая впервые охватила Пушкина въ ст?нахъ лицея. Этому чувству посвящено н?сколько произведеній, грустныхъ и возвышенныхъ по настроенію {"Посланіе къ кн. Горчакову", "Разлука", "Уныніе", "Элегія", "Я думалъ". Кром? того, объ этомъ чувств? говоритъ онъ въ стихотвореніяхъ: "На?здники", "Желаніе", "Осеннее утро", "Разлука", "Элегія", "Наслажденіе", "Окно" и др.}. Несчастная любовь отравила его радость,- онъ теперь называетъ себя на жизненномъ пиру "гостемъ угрюмымъ", "душа y него больная"; "одной слезы" оказалось достаточно, чтобъ "отравить бокалъ"; "уснувъ лишь разъ,- на тернахъ" онъ проснулся…
Реалистическій элементъ въ поэзіи этого періода. "Городокъ".
Характерно, что уже въ эту пору ранняго творчества начали опред?ляться y Пушкина симпатіи къ тому художественному реализму,которыя впосл?дствіи упрочили за нимъ славу "поэта д?йствительности". Такъ, въ стихотвореніи "Городокъ" поэтъ сум?лъ удачно изобразить трогательную прелесть русскаго захолустья: веселый садъ, съ старыми липами, цв?тущей черемухой и березами, домикъ "въ три комнаты", тишина, лишь изр?дка прерываемая скрипомъ тел?гъ… И жизнь такъ же тиха, "безпорывна" въ этой идиллической обстановк?,- разсказы словоохотливой старушки и добродуншаго инвалида-старика пріятно разнообразятъ эту "святую" тишину. Въ этой жизни ничего н?тъ напоминающаго мотивы и картины псевдоклассической поэзіи,- это – неприкрашенная русская правда, всю красоту которой Пушкинъ, очевидно, сум?лъ прочувствовать еще юношей.
"Но вотъ ужъ полдень.
Въ св?тлой зал?
Весельемъ круглый столъ накрытъ:
Хл?бъ-соль на чистомъ покрывал?,
Дымятся щи, вино въ бокал?
И щука въ скатерти лежитъ…
Сос?ди шумною толпой
Взошли, прервали тишину…
"Сонъ".
Въ другомъ стихотвореніи "Сонъ" опять передъ нами чисто-русскій деревенскій пейзажъ:
"Какъ утро зд?сь прекрасно!
Въ тиши полей, сквозь тайну с?нь дубравъ,
Какъ юный день сіяетъ гордо, ясно!
Св?тл?еть все; другъ друга перегнавъ,
Журчатъ ручьи, блестятъ луга безмолвны:
Еще роса подъ св?жей муравой,
Златыхъ озеръ недвижно дремлютъ волны…
Значеніе пушкинскихъ эпиграммъ. Политическія стихотворенія. "Къ Чаадаеву".
Еще въ лице? Пушкинъ сталъ сочинять эпиграммы на различныя событія и д?ятелей лицейской жизни. По окончаніи лицея эти эпиграммы юноши-поэта пріобр?таютъ бол?е серьезный характеръ,- ими онъ разитъ теперь не только личныхъ своихъ враговъ,- но и принципіальныхъ противниковъ его литературнаго и политическаго либерализма: поражая противниковъ "Арзамаса" и враговъ Карамзина, онъ такъ же дерзко нападаетъ на тогдашнихъ вожаковъ русской государственной жизни – Аракчеева, Фотія, Голицына. Значеніе этихъ см?лыхъ и злыхъ стишковъ громадно,- они были в?рнымъ отраженіемъ того недовольства политикой императора Александра, которое созр?вало въ сознаніи либеральной части русскаго общества. Но, кром? этихъ стихотворныхъ "проказъ", написалъ Пушкинъ въ это время и три серьезныя политическія стихотворенія: "Къ Чаадаеву", "Деревня" и "Вольность". Вс? они сложились, очевидно, подъ живымъ впечатл?ніемъ чьихъ-то горячихъ искреннихъ р?чей, случайнымъ слушателемъ которыхъ удалось быть Пушкину. Отзывчивый, какъ всегда, Пушкинъ, въ минуты подъема, настраивалъ свою "изн?женную", шаловливую лиру на возвышенный ладъ, и тогда мечты о конституціи, объ освобожденіи крестьянъ,- мечты, модныя въ русскомъ обществ?, находили y него прекрасное воплощеніе въ прочувствованныхъ стихахъ:
Товарищъ! в?рь, взойдетъ она,
Заря пл?нительнаго счастья,
Россія вспрянетъ ото сна!…
"Деревня".
Въ стихотвореніи "Деревня" поэтъ тоскуетъ при вид? "губительнаго позора, нев?жества русской деревни"; его возмущаютъ картины "барства дикаго" и "тощаго рабства". Кончается это стихотвореніе прекраснымъ вопросомъ:
"Увижу-ль я, друзья, народъ неугнетенный,
И рабство, падшее по манію царя,
И надъ отечествомъ свободы
Взойдетъ-ли, наконецъ, прекрасная заря?
"Вольность".
И шутливыя, и серьезныя политическія стихотворенія Пушкина ходили по рукамъ, переписывались, заучивались наизусть. Такая популярность указываетъ, что творчество поэта было в?рнымъ "эхомъ" тогдашней повышенной политической жизни. Съ нимъ пришлось считаться петербургскимъ властямъ, и ода "Вольность" (сочинена въ періодъ отъ 1817 до 1819 г.) послужила предлогомъ для высылки поэта изъ столицы.
"Чернь".
Но если реалистическіе и политическіе мотивы очень зам?тны въ творчеств? Пушкина, – не они характерны для этой эпохи. Онъ, по преимуществу, остается еще "эпикурейцемъ". "Черни презирай ревнивое роптанье" – поучаетъ онъ въ одномъ стихотвореніи, понимая подъ чернью вс?хъ "благоразумныхъ" людей, которые не понимали его эпикуреизма. Такой-же "чернью" былъ для него и "высшій св?тъ", весь окованный "приличіями". По-видимому, готовъ онъ къ "черни" отнести и литературныхъ "старов?ровъ", – слишкомъ строгихъ Аристарховъ-псевдоклассиковъ.
Такимъ образомъ, уже въ этотъ первый періодъ опред?лилось въ Пушкин? стремленіе къ независимости чувствъ и мысли,- "чернью", въ его глазахъ, была всякая среда, которая дерзала накладывать свое "veto" на свободное пользованіе вс?ми благамисвободной жизни.
"Русланъ и Людмила".
Преобладающими настроеніями лицейскаго періода проникнуто первое крупное произведеніе Пушкина: "Русланъ и Людмила" (начато въ 1817 году, окончено въ 1819 году).
Литературная исторія поэмы. "Народничество" въ поэзіи XVIII в.
По типу своему, это произведеніе принадлежитъ къ т?мъ поэмамъ и романамъ конца XVIII-го и начала ХІХ-го в?ка, въ которыхъ ясно сказалось тягот?ніе къ творчеству въ "народническомъ" дух?. Для полнаго осуществленія его – нужно было только понять народъ.Эго сд?лалъ Пушкинъ, но гораздо поздн?е, въ періодъ жизни въ сел? Михайловскомъ. Теперь-же онъ стоялъ такъ же далеко отъ пониманія народа, как Чулковъ, Поповъ, Карамзинъ и др. (см. II ч. моей "Исторіи русской словесности" стр. 293-298). Поэтому вс? эти первыя "народническія произведенія" отразили на себ? вліянія псевдоклассицизма и сентиментализма,- въ такой же м?р? завис?ли они и отъ волшебно-рыцарскихъ романовъ; истинная-же "народность" русская очень слабо выразилась въ этихъ произведеніяхъ. Т?мъ не мен?е въ тягот?ніи къ народному, въ интерес? къ родному творчеству – великій смыслъ "народническаго" направленія. "Русланъ и Людмила" сложился ц?ликомъ подъ вліяніемъ творчества этихъ писателей.
Такимъ образомъ, Пушкинъ былъ неправъ, называя содержаніе своей поэмы " д?ламидавно минувшихъ дней", "преданьями старины глубокой". Такъ опред?ляя свое произведеніе, онъ стоялъ на той обычной точк? зр?нія, которая не только въ народныхъ былинахъ, но и въ романахъ Чулкова вид?ла поэтическія воспомиванія о д?йствительныхъ фактахъ русскаго прошлаго.
Мы вид?ли уже, что волшебно-рыцарскіе романы Чулкова и Попова и др. т?сно примыкаютъ къ поэмамъ Аріосто, Боярдо, къ романамъ-пародіямъ Виланда ("Оберонъ") и пр., съ т?мъ только отличіемъ, что въ русскія подражанія вставлены имена русскихъ богатырей,- имена, взятыя изъ былинъ, a иногда и вымышленныя.
Построеніе волшебно-рыцарскихъ романовъ, иностранныхъ и русскихъ.