Сташеф Кристофер. Чародей раскованный (Чародей - 3)

   Гвен шепнула Корделии, и девочка пристально посмотрела на меч. Гвен перевела взгляд на трехфутовой высоты валун в пятидесяти футах от герцога. Тот дрогнул, затем покачнулся и потом начал опрокидываться, покатился, переворачиваясь, все быстрее и быстрее, прямо на герцога и его людей.
   Придворные в страхе бежали. Герцог задержался, чтобы бросить ядовитый взгляд на Рода, а потом тоже убежал. Род глядел им вслед горящим взором.
   Вдруг послышался слабый звук. Род упал на землю рядом с неподвижной фигурой Магнуса. - Гвен! Быстро!
   И она очутилась рядом и в ужасе уставилась на сына.
   Род прижал большой палец к запястью Магнуса.
   - Пульс еще есть...
   - Дети, быстро! - резко скомандовала Гвен,
   - Клевер-четырехлистник, красную вербену и зверобой! - нагнувшись, она распахнула Роду камзол и содрала с раны повязку с растениями. - Сгодится, пока они не найдут свежих! Она нужна сейчас! Род скривился от боли и смотрел, как она распахнув камзол Магнуса, прижала припарку свежей стороной к ране. - Ах, если б только действовали рифмованные заговоры!
   Это, казалось, разумным, во всяком Случае гармонизировало со всем случившимся здесь. Родом овладело странное головокружение, а с ним опять пришло ощущение строгого, но доброго присутствия. Рот у него открылся, и он обнаружил, что произносит нараспев:
   Подымайся, кровь красна,
   Жизнью жилы наполняя,
   Затворяйтесь раны все,
   Яд эльфейский исторгая!
   Сила фейри унялась,
   Живо власть свою теряя,
   Воин встань, приветствуй день,
   И живи, забот не зная.
   Гвен метнула на него признательный взгляд.
   Его правая рука произвела великолепный поворот, и что-то щелкнуло. Род, охнув от боли, схватился за плечо. - Аааа... айййй! - он хватанул воздух открытым ртом и с трудом сглотнул. Дол поплыл у него перед глазами, а затем остановился, и боль постепенно притупилась.
   - Милорд! Что тебя мучает?
   - Ничего теперь, - Род, дивясь, помассировал плечо. Он пошевелил рукой, та одеревенела, но действовала. - Да ладно про меня! Как Магнус? Он опустил взгляд и увидел, что к лицу мальчика возвращается цвет. Гвен уставилась на него, а затем медленно сняла припарку. Под ней, только слабая красная линия отмечала след от меча. Род едва расслышал се шепот: - Он исцелился! Она вскинула голову, пристально глядя в глаза Роду. - Где ты научился этому заговору?
   Род медленно покачал головой. - Просто пришел на ум... Э - ведь это ты зазвонила в церковные колокола, не правда ли?
   Не отрывая от него взгляда, она отрицательно покачала головой.
   Они молча стояли на коленях, смотря друг на друга.
   Затем Род отвел глаза. - У меня было ощущение, будто мне помогает... нечто... какое-то... некий...
   - Дух? - тихо спросила Гвен, Род пожал плечами.
   - Не знаю, как назвать... Магнус застонал.
   Они оба склонились над ним, затаив дыхание. Он приподнялся на локтях, хмурясь и моргая.
   - Папа... извини...
   - Извинить? За что?
   - За то что... мне пришлось позвать на помощь. Понимаешь... там была мощнейшая магия. С одной силой я бы справился, но... она была странной, непохожей на любую, с какой я имел дело раньше.
   Род встретился взглядом с Гвен. - Это имеет смысл: какую б там магию не применяли эти эльфы, она вероятно не псионическая. Что это вообще за место?
   - Я думаю, такое, где истинно царит магия. Ты же исцелил своего сына рифмованным заговором, не так ли?
   - Ну, да - но слова всего лишь сфокусировали совершившую исцеление силу.
   У Гвен расширились глаза. - Ты обладаешь такой силой?
   - Ну, в то время она была во мне. - Род нахмурился. - Тот "дух", о котором я тебе говорил. Пли может это все-таки я... Ну, не имеет значения. Он снова посмотрел на Магнуса. - Насколько ты здоров, сынок?
   - Я чувствую себя одеревенелым, но сильным, как всегда. И прежде, чем они смогли остановить, Магнус перевернулся на колени и встал. Он сделал несколько испытующих шагов, а потом кивнул. - Я чувствую себя усталым, папа, но я здоров.
   Род испустил вздох облегчения. - Ну, какая б магия не совершила это, я целиком за нее!
   - И все же, чем она была, на самом деле? - гадала Гвен - Или... чьей?
   - Я не уверен, что хочу знать ответ, - медленно произнес Род. - Пошли, давай убираться отсюда. Как только герцог Фойдин вернется в замок, по пятам за нами бросится целая армия.
   ГЛАВА 16
   Изменились не только деревья, но и время дня. Когда отец Ал шагнул мимо Векса через линию камней было утро, а здесь была ночь с проступающими сквозь блестящую листву лучами лунного света. Он затаил дыхание при виде красоты этой лесной поляны. Да, Здесь может быть магия.
   Затем он вспомнил о своей миссии и огляделся в поисках каких-либо следов Гэллоугласов. Лесной ковер из лишайника был основательно утоптан, здесь, наверняка, прошло много людей. Нагнувшись поближе, он сумел различить отпечатки маленьких и больших ног, наверняка, Гэллоугласы и их дети. Он выпрямился и огляделся кругом, сразу же увидел два уходящих от него следа, маленький и широкий. Подумав, он решил, что маленький след оставлен предварительной вылазкой, а широкий - всей семьей, двигавшейся вместе. Идти по этому следу оказалось легко - палую и лежалую прошлогоднюю листву разворошили, прутья поломали, а маленькие растения затоптали. Значит он не намного отстал от них, не больше, чем на сутки. И если он поспешит... Он отправился за ними, по освещенной луной проторенной тропинке.
   Он прошел примерно двадцать шагов, прежде чем случайно поднял взгляд и увидел на стволе зарубку.
   Он остановился, обрадовавшись. Какие они внимательные, оставляют ему такой четкий след! Конечно же, предназначали они его не для него - откуда им знать, что кто-то последует за ними? Они несомненно хотели знать, что смогут найти обратный путь к точке, где появились; она являлась, надо полагать, единственным местом, где этот мир соединялся с их собственным. Мир?
   Он огляделся кругом, соображая. На Земле никогда не росло серебряных деревьев, как и на любой планете, о какой он когда-либо слышал. Доказательство едва ли решающее, но все же... Закралась холодящая мысль, что он, возможно, даже не в своей вселенной, и ему в первый раз пришло в голову, что следует побеспокоиться о том, как попасть обратно домой.
   Любопытное дело, никакого беспокойства он не испытывал. Если Бог захочет, чтобы он вернулся на Грамарий или на Землю, то Он несомненно предоставит средства. А если Он не захочет, ну, отец Ал давным-давно решил выполнять ту работу, какую ни пошлет ему Бог, где бы она не оказалась. Смерть на родной планете не имела большого значения, по сравнению с выполнением воли Божьей.
   Поэтому он бодро зашагал меж лесных деревьев, идя по следу зарубок и, насвистывая, - и не просто от хорошего настроения.
   Он вышел на берег реки и посмотрел в обе стороны, высматривая деревья с... Какие там зарубки! Ничего! Ни одного отмеченного ствола!
   Ну, конечно, возвращаться-то они будут вдоль берега реки; они будут знать, в каком они шли направлении. Для ориентации хватало и самой речки. Им нужно лишь знать, у какого дерева сворачивать снова в лес.
   Вот тут возникла непростая задачка. В какую сторону они пошли? Налево или направо? Вверх или вниз по течению?
   - Какая приятная встреча при лунном свете, красивый незнакомец.
   Она поднялась из воды, темные волосы переливались у нее на плечах, прикрывая груди - и прикрывали их только они. У нее были большие, раскосые глаза, маленький нос, но широкий рот с полными, красными губами и очень бледная кожа. - Как я счастлива, - промурлыкала она, - что нашла господина, способного поухаживать за мной. Она вышла к нему из воды. Когда она поднялась вокруг ее бедер обвился, отдавая символическую дань скромности, водяной кресс. Отец Ал сумел силой вернуть свой взгляд к ее лицу, чувствуя в своем теле реакцию, напомнившую ему, что священники тоже люди. Он облизал губы и пробормотал: - Приветствую вас, Леди Вод.
   - Я не леди, - прожурчала она - А шалунья, жаждущая выполнять приказания смертного мужа, - она обвила ему руками шею и прижалась к нему всем телом.
   Это противоречило всем требованиям, которых желало его тело, но отец Ал мягко, но твердо высвободился из ее объятий и прижал ей ладони друг к другу у себя перед грудью, вынуждая ее тело отстраниться от него. Она в удивлении уставилась на него. - Как так! Не отрицай будто ты не хочешь меня!
   - Хочу, - признал отец Ал - но сие было бы неправильным. Он взглянул, на ее пальцы и заметил между ними крошечные, рудиментарные перепонки.
   - Неправильно потому, что ты смертный, а я нимфа? - рассмеялась она показывая безупречные, очень белые зубки. - Полноте! Это делалось часто, и всегда к восторгу мужчин!
   Да, к восторгу! - Но отец Ал вспомнил кое-какие древние легенды о том, как соблазнение водяной девой приводило к смерти. А, если это не получалось, то к возрастающему отчаянию, что обязательно рвало душу смертному любовнику. Он уцепился за эти воспоминания для придания себе сил и объяснил. - Такого не должно быть. А то, что я человек, а ты нет, имеет к этому небольшое отношение. Видишь ли, девушка, если ты расточаешь милости своего тела там, где тебя только вожделеют, а не любят, то нарушаешь свою нетронутость.
   - Нетронутость? - улыбнулась она, видимо забавляясь его словами Такие слова только для смертных, а не для эльфейцев.
   - Отнюдь, - строго поправил ее отец Ал. - Слово это означает целостность, целостность твоей души.
   Она рассмеялась, ослепительным водопадом звуков. - Да ты, наверное, шутишь! У эльфейцев же нет бессмертных душ!
   - Значит есть личности, - отец Ал разозлился на себя из-за забывчивости. - Самоотождествление. Самая суть тебя, то, что делает тебя неповторимой, особенной - не совсем такой, как любая другая, бывшая на свете нимфа.
   Она стала серьезной. - По - моему ты не шутишь.
   - В самом деле, не шучу. Твое самоотождествление, девушка, твое истинное "я", сокрытое ото всех и известное только тебе самой, и есть то, чем ты являешься в действительности. Оно основано на тех немногих принципах, в кои ты искренне и глубоко веришь - верования, какие по-прежнему останутся па дне, в основании твоего "я", если напрочь убрать все манеры и стили поведения,
   - Ну в таком случае, - улыбнулась она - я шалунья-нимфа, ибо в самой глубине моего "я" находится самый главный мой принцип - половые наслаждения. - И снова попыталась обвить руками его шею.
   Эти истории отец Ал уже слышал раньше и не только от русалок. Он твердо удержал ее руки и смотрел пристально ей в глаза. - То, о чем ты говоришь, лишь оправдание, и оно никуда не годится. Какой-то мужчина глубоко ранил тебя, когда ты была молода и нежна. Ты открыла перед ним свое сердце, позволив ему вкусить твое тайное "я", открыла также и свое тело, что казалось вполне естественным.
   Она потрясение уставилась на него, а затем вдруг рванулась, пытаясь вырваться на волю, - Я не стану больше тебя слушать!
   - Станешь, - строго сказал он, крепко держа ее за запястья. - Ибо юный воздыхатель, насытившись тобою, удрал и забрал с собой часть твоего тайного "я". А потом весело пошел своей дорогой, посмеиваясь над тобою, А ты заблудилась в печали и боли, так как он вырвал часть тебя, которую никогда нельзя будет вернуть на место.
   - Смертный, - так и возопила она, - ты с ума сошел? Я же нимфа!
   Это отец Ал уже слышал. - Не имеет значения. Никогда не возникало мыслящего существа, могущего разрывать на мелкие кусочки свое тайное "я" и бросать их прохожим; ты таким образом постепенно раздать все свое тайное "я", пока ничего не останется, и ты перестанешь существовать. Останется только ходячая оболочка. Это происходит всякий раз, когда ты открываешь свое тело тому, кто тебя не любит и тому, кого не любишь ты. Все это нарушает цельность твоего тайного "я". Мы так созданы, что наши внутренние "я" и тела неразрывно соединены меж собой, и когда открывается одно, должно открыться и другое. Поэтому, когда ты открываешь свое тело, держа закрытым свое тайное "я", то нарушаешь цельность своего "я".
   - Я тысячу раз проделывала это, - фыркнула она - и все же внутри я цельная!
   - Нет, неверно. Всякий раз исчезал крошечный кусочек тебя, хотя ты упорно старалась не замечать.
   - Нет, неправда - ибо у меня в природе отдавать свое тело и сохранять нетронутым свое "я"! Я ведь нимфа!
   - Это не слабое оправдание, впервые придуманное тобой, когда у тебя в первый раз разорвали твое тайное "я". Ты тогда сказала себе: "Это не имеет значения, меня не трогает. У меня природа отдавать свое тело, а не душу, мое единственное истинное желание - наслаждение." - Чтобы доказать самой себе, ты стремилась сойтись с каждым подвернувшимся мужчиной, и каждый раз тебя рвали вновь и тебе требовалось вновь оправдывать случившееся желанием наслаждений с большим неистовством, хотя знала в глубине души, что это не то, чего бы тебе хотелось.
   - А тебе-то что? - сердито спросила она. - Почему ты читаешь мне проповеди? Почему ты заставляешь меня слушать, когда я отворачиваюсь?
   Разве не из-за собственного оправдания, жаркой похоти, что бушует в тебе при виде меня?
   Осторожно, - подумал отец Ал. - Да, так. Но разве мое оправдание вредит тебе? Или мне?
   Она нахмурила бровки, вглядываясь ему в глаза. - Нет... мне нисколько. И все же тебе, по - моему, это вредит, потому что для тебя было бы куда естественней схватить меня и сойтись со мной буйно и самозабвенно.
   - Ты видишь меня насквозь, - признал отец Ал. - Хотя это и естественно, по неправильно, так как будет оторвана часть меня, равно как и часть тебя. - Он вздохнул - По мнению мужчин, женское "я" может быть растерзано спариванием одной ночи, в то время, как мужскому "я", такая участь не грозит, но это только мнение. Мы тоже созданы единым куском, тело и душа столь хитро соединены друг с другом, что мы не можем отдать одно, не отдав другого. И нас тоже может растерзать первое спаривание с той, которая не любит. Но и мы пытаемся иной раз отрицать, стараясь переспать со всеми девицами, с какими удастся. Вот так и родилась легенда о мужской мощи. Души многих молодых были растерзаны беспорядочными связями, проистекающими из таких вот соображений, что по существу являются призраком. Если б молодые люди сказали правду, то признались, что удовольствия весьма сомнительны, так как спаривание без любви, когда наслаждение переходит в экстаз, на самом деле превращается в пепел и отдает желчью.
   - Я думаю, - медленно проговорила она - что ты говоришь так из-за боли, которую сам познал.
   Он печально улыбнулся. - Все молодые люди совершают одни и те же ошибки. Многие ступают на дерн, прикрывающий ловчую яму, как бы их не предупреждали о беде старшие. И я был некогда молод, и не всегда носил рясу.
   Вдруг ее глаза расширились от ужаса. Отпрыгнув назад, она окинула его одним быстрым взглядом с ног до головы и прижала ладони ко рту. - Ты монах!
   Он улыбнулся. - Ты видела лишь, что я мужчина?
   Она кивнула.
   - Если б ты внимательно посмотрела, то поняла, что я гуляю по берегу речки не в поисках удовольствий.
   - Нет, это совсем необязательно, - нахмурилась она, - я знала. Нет, неважно. Если ты пришел сюда не развлекаться, то зачем?
   - Я ищу тут одного мужа, жену и трех детей, - медленно проговорил отец Ал. - Они вышли некоторое время назад из этого леса, пока светило солнце. Ты случайно не видела их?
   - Видела, - медленно отвечала нимфа, - они разбудили меня после дневного сна: малыши сильно шумели.
   - Понимаю. - Отец Ал читал проповеди в семейных церквях. - Ты не могла бы сказать, в какую сторону они направились?
   Она покачала головой. - Я видела их недолго. Успела только заметить, что с ними женщина, очень красивая. Это воспоминание, кажется, раздражало нимфу. - Я не возымела никакой надежды на удовлетворение, хотя мужчина и мальчики были миловидные, поэтому снова отправилась в свою водную постель.
   - Пропади все пропадом! - отец Ал стиснул кулак. - Как же мне определить, в какую сторону идти?
   - Если дело столь важно для тебя, - медленно проговорила нимфа - то, может, я сумею помочь. Ты посиди здесь и подожди, а я быстро поплыву по речке и поищу их следы.
   - Тогда сплавай же! - выкрикнул отец Ал. - Вот то, что надо! Ну, спасибо тебе, девушка! Да благословит тебя...
   - Умоляю тебя, остановись! - подняла руку нимфа. - Прошу тебя не называй своего Божества! Побудь здесь, я поищу. - Она нырнула в воду и пропала.
   Отец Ал посмотрел ей вслед, а затем вздохнул и осторожно опустился на речной берег. Он уж не так юн, как раньше. Но в некоторых отношениях все еще достаточно молод для удовольствий, а? Он гадал, будет ли от его настойчивой лекции какой-то прок, запомнит ли ее нимфа. Вероятно нет. Когда дело касалось секса, молодежь ничему не способна научиться, а девушка была вечно молодой. Но с ее стороны было очень любезно предложить ему помощь или это послужило лишь удобным предлогом убраться подальше от болтливого старика?
   С этой мыслью он сидел, как на иголках, напряженно гадая, соизволит ли нимфа хотя бы вернуться.
   Вдруг вода перед ним с шумом расступилась, и из нее поднялась нимфа, отбрасывая с лица волосы.
   - Они идут, любезный монах. Возвращаются вверх по течению берегом реки. - Она показала где, - хотя и не могу сказать почему.
   - Тысячу тебе благословений! - воскликнул, стремительно вскакивая на ноги, отец Ал. Нимфа в ужасе ахнула и с плеском исчезла.
   Отец Ал уставился на широкие круги ряби, прикусив язык от испуга из-за своего ложного шага. Ну, она несомненно поймет, что он просто увлекся, и припишет ему добрые намерения.
   Затем он повернулся, готовясь идти. Нимфа уже отступила на второй план. Он нырнул в росший вдоль берега подлесок, направляясь обратно в лес, вниз по течению и, волнуясь при мысли, что он встретится, наконец, с Гэллоугласами.
   ГЛАВА 17
   Они путали след по серебряному лесу, полагаясь на чувство направления Гвен, пока не вышли на берег озера. Род облегченно вздохнул. - Ладно, в воду. Если нас выслеживают с гончими, то нам нужно оборвать след. - Он уж собирался прыгнуть в воду, когда заметил, что семья не решается последовать за ним. - Эй, в чем дело? Прыгаем в воду!
   - Милорд, - деликатно сказала Гвен. - неплохо бы вспомнить про Эйк Уисги...
   - Чего про него вспоминать? Он мертв!
   - Да, но он мог быть не один. Мы мало знаем об этой стране...
   У Рода вдруг тоже пропало желание вступить в воду. - Э... как насчет этого, Элид... э, Ваше Величество? Водятся в воде другие недружелюбные зверушки?
   - О, да! - не замедлил подтвердить Элидор. - Водятся ФУАТАНЫ всех видов и обличий! Ракушкошкурые, ПЕЛЛАДЫ, ФИДЕГЛЫ, УРИСКИ, МЕЛУЗИНЫ...
   - Э, думаю этого хватит, - перебил Род. - Рискнем оставить след гончим.
   Они двинулись по берегу озера. Идти тут можно быстрее, деревья не подступали к самому краю воды. Оставалась тропа, по меньшей мере, в два фута шириной.
   - Кажется мы попали в страну с довольно странным населением, признался Гвен Род.
   - В самом деле, - согласилась она. - Я слышала о фейри и некоторых духах, упомянутых Элидором, - но многие совершенно незнакомы. Можем ли мы находиться на Грамарие, Род?
   Род пожал плечами. - Разумеется. При населении, состоящем из скрытых телепатов, способных убедить ведьмин мох принять любую форму, о которой они вместе думают, и при тысяче лет тренировки, кто может знать, что тогда появиться?
   - Я не могу себе представить, чтобы эльфы исчезли, - указала Гвен, - и некоторые виды магии, о которых упоминал эльфейский герцог. Ни одна ведьма или чародей в Грамарии не обладают такими свойствами.
   - Верно, - признал Род, - по обоим пунктам. Веревки спригганов - это нечто новое, также как и умение заставить их рассыпаться до того, как они коснутся Лорда Керна. И все же я могу объяснить способ сделать это при помощи телекинеза. Но вот превратить эльфейцев в камень? Нет, это действительно нечто новое, если он говорил предметно.
   - А если мы все - таки на Грамарие, - тихо произнесла Гвен - То где мы?
   - Хороший вопрос. - Род поднял взгляд на звездное небо над озером. Можем быть, где угодно, милая. Машина времени Мак-Арана служила не только для перемещения во времени, но и передатчиком материи. Полагаю, мы можем находиться на любой планете, около любой звезды во вселенной. - Он нахмурился, глядя, на небо.
   - Хотя, если поразмыслить, в этих созвездиях есть что-то знакомое... Он покачал головой. - Не могу определить что. Но я знаю, что видел уже такое расположение звезд!
   - Небо тут не грамарийское, - тихо сказала Гвен.
   Род умолк. А затем медленно покачал головой.
   - Да, милая. Не наше.
   Несколько минут они шли молча, взявшись за руки и переводя взгляд с неба на землю. Дети уловили мысли Гвен и столпились поближе, чтобы быть в безопасности. Элидор, оставшись в одиночестве, много не понимал.
   Гвен протянула руку и привлекла его к остальным. - У меня есть подозрение, что здесь мало людей, наделенных хоть какой-то Силой. Поэтому едва ли это наш остров Грамарий.
   - Да, - сумрачно подтвердил Род. - Нам не встретился даже самый завалящий теленок. Правда, я и не привык к тому, чтоб слышали мои мысли... - Он задумчиво спросил Гвен. - Странно, не правда ли? Когда я впервые заявился на Грамарий, ведьмы королевы читали мои мысли, но к тому времени, когда я встретился с тобой, их никто уже не мог прочесть. - О, в самом деле? - раздался у него за спиной мягкий баритон. - Это интересно!
   Род круто обернулся.
   К ним пробирался через кустарник инок в коричневой рясе, подпоясанный черной веревкой. От его тонзуры отражался лунный свет. - Вам приходит на ум что-либо, способное вызвать такой эффект?
   - С ходу нет, - медленно отозвался Род. - Вы меня простите, но я замечаю, что вы говорите не совсем так, как остальное местное население.
   - Неудивительно, ведь я не от мира сего, - чернец протянул руку. Отец Алоизий Ювэлл, к вашим услугам.
   - Надеюсь, что так. - Род изучал лицо стоявшего перед ним человека. Это был полноватый монах с честными глазами и твердым ртом. Что-то и в нем вызывало симпатию и у Рода возникло к нему теплое чувство. Он пожал руку отцу Ювэллу.
   - Рад с вами познакомиться. - Тут он заметил в нагрудном кармане священника крохотную желтую отвертку. - Вы катодианец!
   - Разве это удивительно? - улыбнулся отец Ювэлл. - Я же вам сказал, что я не с этого мира,
   - Или с соседнего? - не мог не улыбнуться Род. - С какого же?
   - Первоначально с Мак-Корли, но последние двадцать лет я прожил на Земле, в Ватикане. За исключением, конечно, поездок в беспокойные места, такие как Грамарий.
   - Грамарий? - удивился Род. - Так значит вы явились сюда тем же путем, что и мы?
   - Да, не буду скрывать, это оказалось не очень-то легко! Почти месяц я летел с Земли, только для того, чтобы встретиться с вами. А когда прибыл на Грамарий, то обнаружил, что вы только-только отбыли! Не очень-то гостеприимно с вашей стороны, сэр.
   - Сожалею, но с вашей бронею получилась накладка. Извините за любопытство, мне трудно предположить, что Ватикан даже слышал обо мне, не говоря уж о том, чтоб интересоваться мной?
   - Так оно и было, пока папа не вскрыл письмо, дожидавшееся в подземном хранилище примерно тысячу лет.
   - Тысячу лет? - Род быстро произвел в уме вычитание.
   - Кто знал обо мне в 2000 г. н. э. - Затем его осенило. - О. Нет. Только не Мак-Аран.
   - А, я вижу вы встречались! Да, оно пришло от доктора Энгуса Мак-Арана. Он уведомил папу, что Род Гэллоуглас с Грамария является потенциально самым могущественным из всех когда-либо рожденных кудесников.
   Гвен ахнула.
   Дети замерли.
   Род плотно зажмурил глаза и быстро мотнул головой. - О, нет, только не опять! Этот тощий старый су... - Он вспомнил о детях и сделал глубокий вздох. - Боюсь, что это артель "Напрасный труд", отец. Я никогда не проявлял ни малейших магических способностей.
   - Он же сказал "потенциально", - напомнил отец Ювэлл, - и я нахожу вашу внезапную "телепатическую блокаду крайне интересной - О, да, я верю, что телепатия действует, особенно с тех пор как посетил Грамарий.
   Род улыбнулся. - Встретили кого-нибудь из наших ведьм, да?
   Отец Ал поморщился. - Только одну и эльфа. На самом-то деле я предпочел бы, если вы не против, называть ваших "ведьм" эсперами. "Ведьма" - понятие сверхъестественное, а в псионических способностях нет ничего метафизического. Да, кстати, я видел вашего младшего.
   - Грегори! - Взор Гвен приковался к священнику.
   - Как он там, любезный отец?
   - Заверяю вас, сударыня, очень хорошо, - успокаивающе сказал отец Ал. - За ним присматривают две старых эльфессы, а теперь им помогает и юная ведьма, доставившая меня к вашему дому. Дверь охраняет сам Пак.
   Род улыбнулся, чувствуя, как тяжесть упала с плеч. - Ну, раз он там, то никакой враг не сможет даже приблизиться к двери.
   - Он неспокоен? - встревоженно спросила Гвен.
   - Внешне нет, - нахмурился отец Ал. - На вид он очень тих. Но та юная ведьма прочла его мысли и сказала мне, что разум его беспрестанно ищет вас, даже когда он спит. Удачно вы его назвали - "Грегори", сторож, часовой.
   Но Гвен его больше не слушала; глаза у нее потеряли фокус, когда ее мозг принялся зондировать. Внезапно она ахнула. - Я чувствую его прикосновение!
   - Через время? - воскликнул Род. А затем нахмурился. - Минутку. - У Мак-Арана применялась подобная техника, когда разум путешествовал по времени к телу-носителю. Но как ей мог обучиться младенец?
   - Он еще слишком мал, чтобы знать о времени, - предположил отец Ал. Наверно для него все мгновения одинаковы.
   - Есть и слова! - воскликнула с огромными глазами Гвен.
   - Слова?!! Но малыш же не умеет говорить!
   - Нет... то Векс. Гвен нахмурилась. - Не спрашивайте меня, каким образом.
   Род ударил себя кулаком по ладони. - Передает на моей частоте мысли, а Грегори мой ребенок, и поэтому его частота резонирует с моей! Он подхватывает мысли Векса, а телепатические волны Грегори служат для Векса несущей волной! Что он говорит, Гвен?