Сташеф Кристофер. Чародей в скитаниях (Чародей - 6)

   - Чая, - резко бросила Л'Аж, а затем обратилась с сияющей улыбкой к Петти: - Со сливками или с лимоном, милочка?
   - Э... со сливками, если позволите. И с сахаром, - Петти в ужасе прижалась спиной к высокой спинке кресла с подголовником.
   - И, э, томатного сока для меня, - закончила Л'Аж, - и конечно, несколько кексов. Да, это все, Франк.
   Дворецкий что-то пробурчал и утопал из помещения.
   Съежившаяся Петти медленно выпрямилась.
   - Что... что он такое?
   - Да так, лишь мелкая халтура, созданная мной в свободную минуту от нечего делать, - отмахнулась от этого вопроса Л'Аж. - А теперь, милочка, расскажите немного о себе. У вас есть какие-нибудь близкие?
   Не переставая ворчать, дворецкий неуклюже протопал на кухню. Тетушка Дилувиан, потная толстая старуха в длинном платье оторвалась от размешивания варева в котле.
   - Чего ей?.. Чаю? Для чего еще?.. Общество? Девственница? О, да, уверена, ее они примут с распростертыми объятиями, еще бы, первая настоящая еда, какую им доводилось видеть за много лет. А то ведь жила лишь за счет этого своего сына, а за счет чего жил он мне и думать не хочется... Родрик!
   Дядя Родрик, пожилой горбун, оторвался от выжимания томатов.
   - Ась?
   - Сбегай наверх и нацеди мне две унции, - крикнула тетушка Дил.
   - Но он ведь уже отдал сегодня, - возразил дядя Родрик.
   - Тут особый случай, - отрезала тетушка Дил. - Ему просто придется поднакачать еще немного.
   - Обескровит она его так вконец, как пить дать, - пробурчал Родрик. Он взял небольшую мензурку и потащился наверх по черной лестнице.
   На первой лестничной площадке он проковылял мимо роскошной спальни хозяйки и свернул в соседний покой. Это помещение было скромным и спартанским - лишь голый деревянный пол, чистые бежевые стены и старая, забытая, высохшая рождественская елка в углу, с потрескавшимися и разбитыми игрушками и грустно поблекшим серебряным "дождем".
   В центре помещения стояла старая пыльная кровать с балдахином, а на ней лежало бронзовое тело с закрытыми веками и плавно подымающейся и опускающейся грудью.
   - Бедный паренек, - вздохнул дядя Родрик, проковыляв через помещение и усевшись на стул около кровати. - Бедный паренек, - он взял безвольную руку молодого человека, расположил ее над краем постели и, держа мензурку под запястьем, ввернул в вену небольшой кран. Хлынула темно-рубиновая жидкость и полилась в мензурку. Когда она поднялась до вытравленной на стекле отметке "2унц", дядя Родрик завернул кран, отвинтил его, вытер платком и мягко положил руку обратно на постель.
   - Ничего, ничего, - утешающе произнес он, хоть и знал, что Мак Черч [Сын Церкви (шотл.)] его не услышит. - Ничего, ничего.
   Он встал, скрипя старыми костями и вздыхая, и повернулся уйти, но остановился в дверях, оглянувшись на невероятно красивого молодого человека, с вырисовывающимися под одеялом мускулистыми плечами и грудью, с закрытыми глазами. Дядя Родрик вздохнул, покачал головой и закрыл за собой дверь.
   Когда он добрался до самого низа лестницы, на него так и налетел, сверкая глазами, Блутштейн.
   - Ты ее достал? Она с тобой?
   - О, да, господин Блутштейн, - вздохнул Родрик.
   - О, блаженство! О, восторг! - Цукор Блутштейн протянул вперед скрюченные пальцы, всего лишь малость пуская слюну. - Дай мне взглянуть на нее! Дай мне вкусить... - он оборвал фразу, когда Родрик поднял мензурку, показывая два дюйма темно-красной жидкости. - У-йййййй! - он плотно зажмурил глаза и поднял ладони, отгораживаясь от этого зрелища. - Забери ее! Забери ее прочь отсюда! - он, содрогаясь, побрел к гостиной.
   - Эх, бедняга, - вздохнул Родрик. - Как это ужасно, быть вампиром, но чувствовать, как у тебя желудок выворачивает наизнанку при виде крови, и, качая головой, проковылял на кухню.
   - Достал? - крикнула тетушка Дил.
   - Конечно достал, - пробурчал, ковыляя к жене, Родрик. - Что он мог сделать - вскочить с постели и дать мне отпор? Когда он вот уже два года как в коме? Бедный паренек!
   - Бедный паренек, скажешь тоже! - возмутилась тетушка Дил. - А кто ему так вдарил, что он впервые отрубился? Как раз ты!
   - Ну да, но кто б подумал, что он никогда не очнется? Кроме того, что мне, по-твоему, оставалось делать, когда его мать и дядя ввалились к нам через переднюю дверь, не сказав даже "с вашего позволения", и заявили, что этот дом теперь их дом, и мы отныне должны служить им веки вечные, а не то послужим основным блюдом на обед?
   - И поэтому ты конечно шарахнул дубиной единственного, кто не угрожал нам!
   - Но он выглядел единственным достаточно сильным, чтобы причинить какой-то вред, - возразил Родрик. Он подтащил к дверям табурет и забрался на него с двумя досками и веревками.
   - И что же ты теперь делаешь, старый дурень? Ты же знаешь, что твои западни никогда не срабатывают!
   - Ну, мы должны продолжать попытки, не так ли? - Родрик указующе глянул на ее курящийся котел. - Или ты намерена бросить мешать ведьмино варево?
   Тетушка загородила собой котел, словно хотела защитить его.
   - А что мне еще делать? Я же ведьма, не так ли?
   - Нет. Ты - гадалка, - Родрик подпер одной доской другую. - Всего лишь старая цыганка - гадалка. Возможно потому-то все твои зелья никогда не срабатывают. Но если ты не будешь высмеивать мои западни, я ничего не стану говорить о твоем вареве. Какие тайные ингредиенты пошли в ход на этот раз?
   - Соли серебра, - отрезала тетушка Дил. - А что в ведре?
   - Вода, - Родрик слез с табурета и поднял бадью на свою импровизированную площадку. - Всего лишь вода.
   - Какой же будет толк от нее?
   - Вероятно никакого, но все прочие я уже перепробовал, - Родрик привязал веревку к ручке ведра и перекинул ее через гвоздь в углу двери. Кроме того, я в детстве читал в одной книжке...
   - Там говорилось о колдунье, болван, а не о вампире.
   - А, так вот почему ты добавляешь соли! Но разве против них нужно не чистое серебро?
   - Берегись! - закричала тетушка Дил, но дверь с грохотом распахнулась, и Родрик полетел на пол. Также как и ведро, но только оно повернулось разок и с лязгом стукнулось о голову вошедшего монстра. Тот на секунду замер в ошеломлении, а затем с ревом сорвал ведро.
   - Ну, ну, племянничек, - вклинилась между ним и Родриком тетушка Дил. - Знаю, что скверно, когда тебя так вот окатят водой, но Франк, это же просто несчастный случай. Он предназначал его для той старой курицы и ее дяди.
   Монстр забурчали заворчал, потирая контакты у себя на шее.
   - Да, знаю, это могло закоротить тебя, и, уверена, он очень сожалеет, - тетушка Дил обернулась, бросив через плечо пылающий взгляд. - Не так ли Родрик?
   - О, несомненно, - простонал Родрик, с трудом подымаясь на ноги и массируя спину.
   Монстр зло посмотрел на него и глухо проворчал что-то. А затем снова повернулся к тетушке и вопросительно хрюкнул.
   - Томатный сок? Да, готов, - тетушка Дил налила содержимое мензурки в небольшой стакан и поставила его на поднос с чайным сервизом. Сняв с полки соломку, она принялась было что-то сыпать в стакан, но Франк схватил ее за руку и покачал головой, прогромыхав что-то отрицательное.
   - Ну, ладно, мышьяк добавлять не буду, - пробурчала тетушка Дил. - Но нам нужно-таки несколько долек лимона. Будь добр, принеси их из ледника, ладно. Франк?
   Монстр повернулся уйти, и тетушка Дил, стремительно обернувшись, схватила аптекарский пузырек.
   - Вот! Всего лишь щепотку нитрата серебра... - внезапно она остановилась, прижав ладонь ко лбу. - Нет! Отчего я совершаю сии деяния? Я же никогда и не помыслила ни о чем подобном...
   - Да, я знаю, что ты имеешь в виду, - Родрик плотно зажмурил глаза, а затем снова открыл их. - У меня такое ощущение, что я на самом деле не Родрик. Имя в чем-то может и похоже, но...
   - О, у нас у всех бывает время от времени подобное ощущение, произнес вкрадчивый любезный голос. - Беспокоиться в общем-то незачем, это всего лишь трюк сыгранный с нами нашими нейтронами, вроде дежа ву.
   - О, нет! - в ужасе отшатнулся Родрик. - Это Старый Ник!
   - И совсем не старый, - учтивый галантный черт погладил свою козлиную бородку. - И не Старый Ник, а всего лишь сын Старого Ника. Но вы можете называть меня "Жужжапчел".
   - Ну, это просто прекрасно для тебя, - воинственно нахмурился Родрик, - но как мне называть себя?
   - Родрик, - заявил с металлом в голосе черт, - и не смей пытаться быть чем-то иным! - а затем улыбнулся, смягчая свой подход. - Я знаю, как это бывает, у тебя то и дело происходят эти вспышки воспоминаний, обрывки ощущения, что ты на самом деле кто-то другой. Пусть тебя это не тревожит, это всего-навсего симптом внутреннего конфликта. Со мной тоже такое Случается. Ты б не поверил, но время от времени я обнаруживаю, что бормочу что-то на церковной латыни!
   - Ты прав, - проворчал Родрик. - Я в это не верю.
   - Веришь ли ты в это или нет, а делать будешь как сказано! Жужжапчел обвел горящим взглядом их троицу. - Я б хотел, чтобы стало совершенно ясно одно: вы в моей власти, и чертовски обязательно будете поступать так, как вам ведено!
   - Вот именно, "чертовски", - фыркнул Родрик.
   - И с тебя этого хватит! - Жужжапчел ткнул пальцем в Родрика, и у того расцвело на щеках и на лбу с полдюжины красный пятнышек. Он взвыл от боли, сгибаясь и закрывая лицо ладонями, а Жужжапчел негромко рассмеялся. - Фантомные осы действуют всегда безотказно. Но не волнуйся, немножко уксуса с несколькими кубиками льда живо тебе помогут... Эй, эй, там! - он стремительно обернулся и ткнул пальцем в тетушку Дил, которая пыталась выкинуть под шумок солонку в мусорную корзину. - Подсыпь его! - он медленно двинул пальцем и рука тетушки Дил отправилась вместе с ним обратно к стакану с соком, переворачивая солонку и подсыпая в стакан соли. Жужжапчел удовлетворительно кивнул:
   - Вот так, молодец старушка. А теперь, ты! - он показал на Франка. Отнеси поднос обратно к дамам, живо!
   Франк, бормоча и стоная еле волочил ноги, но взял поднос и повернулся к двери.
   - Лучше, - кивнул Жужжапчел. - Намного лучше. Отлично. Отныне просто делайте, что велят. И чтоб больше никакого этого подрывного индивидуализма, слышите? Потому что я буду следить! - он взмахнул перед собой рукой и исчез. На мгновение кухня наполнилась звуком отдаленного жужжания, затем оно тоже растаяло, и Франк вышел за дверь.
   Родрик застонал и закончил заклеивать себе лицо маленькими пластырями. А затем повернулся, снова поставил табурет у дверного косяка и опять забрался на него с двумя досками и ведром.
   - Ты забыл снова наполнить его, - резко указала тетушка Дил.
   Родрик опять застонал и принялся слезать обратно.
   Франк, еле волоча ноги, вошел в гостиную и поставил поднос на столик между Л'Аж и Петти.
   - С этим все, - резко бросила Л'Аж. - Можешь теперь идти.
   Франк ворча ушел.
   Дядя Цукор нагнулся вперед, причмокивая губами.
   - Терпение, дядя, - строго сказала Л'Аж, - будет тебе твой прохладительный. Но сперва нашей юной гостье.
   - Ну конечно же, - выдохнул Цукор, - ну конечно же.
   - Какой прекрасный сервиз, - робко заметила Петти. - Оловянный, не так ли?
   - Ну спасибо, милочка, - Л'Аж добавила в чашку Петти сливок. - Да, оловянный. Серебро на самом-то деле такое до ужаса роскошное... Вот, - она вручила Петти хрупкую фарфоровую чашку на блюдечке. - Пейте, не стесняясь. Но извините, если я сама не буду.
   - Ей надо выпить томатный сок, пока тот не свернулся, - объяснил дядя Цукор.
   - О, конечно, - согласилась Петти, А затем нахмурилась. - Что?
   - Э, Франк! - быстро позвала Л'Аж.
   Дворецкий протопал в гостиную, снова ворча.
   - Зажги мне сигарету, - Л'Аж помахала длинной русской папироской на конце огромного мундштука из слоновой кости.
   Франк, рыча, неуклюже завозился с архаической трутницей и ударил кремнем о кресало. Искра упала на горку плауна, и вспыхнул язык пламени поярче магниевого.
   Свет ударил по солям серебра в томатном соке и проявил быстрый портрет мускулистой фигуры в комнате наверху, в постели. Петти уставилась на лицо Адониса и ахнула:
   - Э... извините пожалуйста, мне надо срочно сбегать наверх к генератору, - она поставила чашку и поднялась.
   - О, но он у нас здесь, внизу, - уведомила ее Л'Аж.
   - Уверена, что верхний намного милее, - Петти побежала вприпрыжку к широкой винтовой лестнице за арочным входом в гостиную.
   - Франк, быстро! Лови! - закричала Л'Аж.
   Франк заревел и, круто повернувшись, побежал, тяжело топая ножищами, следом за Петти. Очень тяжело топая, словно на каждой ноге по гире, и лицо у него выражало сомнение. Но Петти быстро оглянулась, в ужасе ахнула и помчалась во всю прыть.
   Л'Аж, однако, не испытывала никаких колебаний. Она ринулась мимо нескорого на ногу Франка и схватилась за рычаг у самого начала коридора. Как только Петти шагнула на первую ступеньку, Л'Аж потянула за рычаг, и первые три ступеньки провалились, когда открылась потайная панель. Визг Петти стих, когда она провалилась в погреб.
   - Вниз! - скомандовала Л'Аж, прожигая взглядом Франка и показывая на отверстие.
   Бормоча под нос протест. Франк уселся на край, спуская в провал одну ногу за другой.
   - Живее, чудовище! Живее!
   Франк пробурчал что-то похожее на "неправильно".
   - Не смей мне читать проповеди! - завизжала Л'Аж и с силой пнула его в фундамент. Франк с ревом рухнул в погреб.
   Поднялся он как раз во время, чтобы увидеть, как Петти стремглав уносится вверх по лестнице из погреба.
   Франк тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Он дотопал до лестницы как раз тогда, когда Петти достигла верхней площадки. Франк подождал, пока она передохнет, а потом прогромыхал:
   - Поверни.
   - Что? - Петти опустила взгляд на свою руку, увидела, что та дергает ручку взад вперед. - О! Да! Спасибо, - она повернула ручку и вылетела в прихожую, как раз когда Франк дотопал до отметки половины пути.
   - Лови ее. Франк! Лови ее! - вновь завизжала Л'Аж, но Петти завернула за поворот и перемахнула через провал на лестнице. - Неужели здесь никто не может сделать что-нибудь как надо? - взвыла Л'Аж и рванула за другой рычаг.
   Лестница с грохотом задвигалась - вниз, конечно. Обескураженная Петти вскрикнула и побежала быстрее, но эскалатор набирал скорость, и ей еле-еле удавалось оставаться на месте.
   - Лови ее. Франк! Лови ее! - визжала Л'Аж.
   Франк, негодующе громыхая, дотащился до выхода из погреба и завернул за угол к лестнице. Затем перепрыгнул через открытый люк и угодил на эскалатор. Даже его огромные тяжелые шаги вприпрыжку не могли помочь ему продвинуться вперед, хотя, признаться, он и не очень-то старался.
   - Неумехи! - визжала Л'Аж. - В этом сценарии мне достались одни неумехи! - она уставилась горящим взглядом на висевшую над лестницей чрезмерно украшенную бронзовую люстру, а затем рванула, открывая черную панель в стене прихожей. Зарычав, она включила ток, а затем сунула руки в две металлические перчатки. Ток загудел в сервомоторах и бронзовые люстры изогнулись вниз двумя огромными руками. Те закачались, опускаясь на удлиняющейся цепи к Петти. Внезапно они рванулись вниз и хватанули. Петти с визгом отпрыгнула в сторону, и гигантские руки сомкнулись, сжав пустой воздух. Шок придал Петти сил, и она продвинулась еще на две ступеньки. Гигантские руки потянулись следом за ней.
   А на кухне шотландский терьер подбежал, тявкая и рыча, к Родрику. Родрик, нахмурившись, посмотрел на него.
   - Что такое? Что ты сказал?.. Логические несообразности? Какие, к примеру?
   Песик резко зарычал и залаял.
   - Да... - кивнул, выпятив нижнюю губу, Родрик. - Теперь, когда ты упомянул об этом, я и впрямь заметил, что...
   Песик трижды тявкнул и рыкнул.
   - Это верно. Франк не мог расходовать всю эту энергию без подзарядки, - согласился Родрик. - И, действительно, довольно странно, что пара вампиров не выкачала досуха меня и тетушку Дил, когда они реквизировали у нас дом...
   Дэвиз разразился неистовым, гневным лаем.
   - "Проснуться"? - нахмурился Родрик, качая головой. - О чем ты говоришь, мы же и так бодрствуем.
   Терьер чуть не впал в неистовство.
   - Что значит, мы всего лишь видим сон? - снова покачал головой Родрик. - Не понимаю.
   - Да, но я понимаю! - воскликнула тетушка Дил. Она выскочила за дверь кухни, а Дэвиз с победоносным лаем устремился по пятам за ней.
   Тетушка Дил влетела в прихожую крича:
   - Франк! Франк! Кем бы ты не был на самом деле. Ты должен проснуться! Ужель не слышишь меня? Тогда услышь! Франк, проснись!
   - Эй ты, старая сплетница! Ты что это делаешь? Лезешь не в свое дело? - завопила Л'Аж.
   Франк только крякнул и продолжал бежать.
   - Это очень примитивный андроид, - объяснил появившийся Жужжапчел. Он не способен воспринимать больше одного приказа за раз. Но ты способна! А теперь возвращайся на кухню, именно там твое место! - он ткнул пальцем в сторону двустворчатой двери.
   - Мое место? Лишь оттого, что я женщина? Нет? Ибо, да будет тебе известно, я леди, наделенная большой силой! - тетушка Дил размахнулась, собирая в ладонь пучок невидимой энергии.
   - Везет же мне - феминистка-домоправительница, - презрительно фыркнул Жужжапчел. - Ладно, действуй. Попробуй это!
   - Скачи и квакай! - тетушка Дил швырнула сглаз.
   Вокруг Жужжапчела засверкали голубые искры. Тот противостоял им, давая искрам погаснуть. А затем двинулся на нее, казалось, делаясь шире, выше и бесконечно опасней.
   - Но... как? Отчего? - воскликнула тетушка Дил, пятясь через двустворчатую дверь на кухню.
   - Да потому что ты всего лишь...
   Распахивающаяся в любую сторону дверь распахнулась.
   - Ешь! - завопил Жужжапчел, когда она вмазала ему по лицу. Он протолкался на кухню, потирая нос и сердито глядя на тетушку Дил. - Потому что ты всего лишь ведьма, старая баба!
   - Меня возмущают такие слова! - крикнул с другой стороны двери голос Л'Аж.
   - Всего лишь ведьма, - снова прорычал Жужжапчел, - а я черт. Вполне оперившийся, высокомощный, стопроцентный черт, и куда большее зло, чем какая-то жалкая ведьма... - он вдруг закрыл глаза, прижимая ладонь ко лбу и раскачиваясь на месте. - Что я говорю? Я не могу быть злом, я не должен быть им! Я не должен уступать ему... нет, должен! Если я не стану блюсти здесь хоть какой-то беспорядок, то кто же этим займется? - он опустил руку, прожигая взглядом тетушку Дил. - На чем там я остановился?.. Ах, да, - Жужжапчел улыбнулся самой маслянистой своей улыбкой. - Черт больше зло, чем любая ведьма, и поэтому я намного могущественней. Вот в этом-то и весь ад.
   Но тетушка Дил выпрямилась, прожигая его яростным взглядом.
   - Нет! Зло не есть источник силы, во всяком случае никак не моей силы! Ибо я не тетушка Дилувиан, а Гвендайлон Гэллоуглас, самая могущественная ведьма Грамария!
   Родрик застыл, уставясь на нее. А затем плотно зажмурил глаза и быстро мотнул головой.
   - Я - Гвен Гэллоуглас, - выкрикнула старая гадалка, - и я не потерплю такого обмана и...
   - Умолкни, старая дура! - завопил Жужжапчел. - Ты разрушишь подбор! и замахнулся для броска, когда между кончиков пальцев у него возник огненный шар.
   - Берегись, Гвен! - крикнул старый горбун и бросился к ней. Его плечо врезалось в нее на долю секунды раньше, чем огненный шар со свистом рассек воздух там, где была она, и она полетела кувырком в кухонный лифт.
   Родрик резко поднял себя на ноги, а затем также резко потянул за веревку кухонного лифта. Секция поднялась, скрывшись с глаз долой.
   - За эту веревку возьмусь я! - прорычал Жужжапчел, но тут тренькнул звонок и Родрик крикнул:
   - Второй этаж! Белье и мебель спальной! Все вон!
   - Прочь с дороги! - взвыл Жужжапчел. - Пусти меня к этому кухонному лифту!
   Родрик захлопнул панель и резко повернулся лицом к черту, прислонившись к ней спиной и сложив руки у себя на груди.
   - К какому кухонному лифту?
   - Тому кухонному лифту, к которому ты прислонился!
   Родрик покачал головой:
   - Никакой такой штуки нет и не было. Всего лишь плод твоего воображения.
   - О чем ты болтаешь? - закричал Жужжапчел. - Я же видел его собственными глазами!
   - Да, но можешь ли ты действительно верить свидетельству собственных чувств? Ведь это, знаешь ли, могло быть твоей галлюцинацией.
   - Нелепо, - фыркнул черт. - После этого ты еще чего доброго вообще заявишь, что вся вселенная лишь моя иллюзия.
   - Ну, а разве нет? - требовательно бросит Родрик. - По крайней мере, если ты правоверный индус.
   - Но я не индус, я правоверный католик! - Жужжапчел застыл, потрясенный собственными словами. - Что я такое говорю?
   - Что ты правоверный католик, - любезно ответил Родрик.
   - Да, да! Я правоверный католик... Нет! Я хочу сказать...
   - Ты хочешь сказать, что ничего не существует, - подсказал ему Родрик.
   - Совершенно верно! Ничего не существует! Никого из вас! Вы все просто плоды моего воображения! А все это просто сон... НЕТ! Мне нельзя такого говорить!
   - Вот видишь? Даже слов твоих не существует! - ткнул в его сторону указательным пальцем Родрик. - Если уж на то пошло, даже ты не существуешь!
   - Что ты городишь? Конечно же я существую!
   - А, но откуда ты знаешь, что существуешь?
   - Да потому что я мыслю! Cogito, ergo sum! - Жужжапчел зажал себе ладонями рот. - Аййй! Латынь!
   - Прикуси язык! - выбранил его Родрик. - Вымой себе рот с мылом!
   - Да! С серой! И раскаленными углями! Точно также, как ангел прочистил уста пророка Исайи... О, дьявол! На по-о-о-о-мощь! - и Жужжапчел, вопя, убежал и растаял в разряженном воздухе.
   - На самом-то деле в сгущенном воздухе, - фыркнул Родрик и наморщил нос. - Уф! Теперь я понимаю, почему религия использует ладан... Ну! Вернемся к работе, - и весело прохромал в прихожую, где все еще работал эскалатор, по которому Франк вприпрыжку бежал за Петти, которая неслась изо всех сил, уворачиваясь от когтей былой люстры, которым все еще почему-то не удалось схватить ее.
   Родрик прохромал к лестнице, вытащил панель под ней, сорвал с ноги деревянный башмак и, крикнув, "Долой боссов!" швырнул его в коробку передач. И захлопнул дверцу, как раз когда внутри что-то треснуло, словно пушечный выстрел, и эскалатор, дернувшись, остановился.
   Петти взлетела вверх по лестнице и катапультировалась в комнату наверху.
   Франк грохнулся мордой о ступеньки.
   В спальне Петти захлопнула за собой дверь. На нитке висел засов со сломанной защелкой, она задвинула его и вогнала защелку.
   Франк с трудом поднялся на ноги и потащился, изрыгая проклятия, вверх по лестнице.
   - Выломай дверь! - взвыла Л'Аж. - Вытащи ее вон оттуда!
   Франк послушно грохнул кулаком по двери.
   Защелка выдержала.
   Петти стремительно повернулась и бессильно прислонилась к двери, ловя воздух открытым ртом, с бурно подымающейся и опускающейся грудью.
   Налицо Цукора пылал отсвет масляного светильника. Он стоял на коленях около койки и массировал руку Мак-Черча, стеная:
   - Проснись! Проснись! О, я знаю, что это бесполезно, не один год уж пытался, но если я буду неустанно продолжать, то возможно ты в один прекрасный день откроешь глаза. Проснись, Мак-Черч! Наверняка ведь твое имя защитит тебя. Хотя, признаться, оно тебе мало чем помогло, когда я вытолкнул тебя перед собой, загораживаясь от того сумасшедшего коротышки-горбуна. О, мне и не снилось, что он доведет тебя до бесчувствия! Я никак не хотел, чтобы это случилось, и я обещал тебе никогда не попробовать ни капли. Все равно, я вообще-то никогда и не хотел быть вампиром, но моя мать умеет настоять на своем! В действительности же это, знаешь ли, не моя прирожденная роль, это не моя личность, это не настоящий я! Правда я ничего не имею против такой личности, как ты понимаешь, просто я не выношу вида крови! По крайней мере, крови симпатичных мне людей, - он чуть склонил голову набок. - Ну и ну, вот это мысль! А как насчет крови несимпатичных мне людей? Взять например Л'Аж, не смогу ли я благоприобрести ее вкус? Не смогу ли я возжаждать ее крови? Как бы я почувствовал себя, появись у меня шанс высосать досуха ее? Ах, вот это было б совсем другое дело!
   Петти уставилась на красивого, мускулистого, коматозного молодого человека и удивленно ахнула. Этого добавочного напряжения оказалось как раз чересчур многовато для стальных Крючков и петелек, с приглушенным треском ее грудь высвободилась, подымаясь и выпирая вперед со свистом от смещенного воздуха.
   Мак-Черч нахмурился и чуть повернул голову, словно прислушиваясь.
   Петти даже не заметила, она завороженно глядела на свой идеал мужской красоты.
   Мак-Черч поднял на нее взгляд, моргая и хмуря брови. Затем до него дошло, что он видит, и он с пылающим взором скатился с постели. Он был совершенно голым, и Петти заметила это, но секунду спустя она очутилась в его объятиях и мало чего видела, потому что ее глаза закрылись для первого и очень длительного поцелуя.
   В стене со стуком открылась панель, и оттуда выпрыгнула тетушка Дил. Она подбежала к Мак-Черчу и Петти и принялась трясти их, крича:
   - Проснитесь! Вы должны проснуться! Ужель вы не ведаете, что вы спите? И сия слабая и ленивая тема никакая боле не податливость, а сон!
   - Если это сон, то позволь мне спать вечно, - пробормотала Петти и вернулась в клинч.
   - Нет! А я говорю нет! - тетушка Дил схватила Мак-Черча за руку и навалилась на него всем своим весом, пытаясь оттащить их друг от друга, но Мак-Черч стоял как Гибралтарская скала, словно променял горизонтальную кому на вертикальную. - Нет, нет! - восклицала тетушка Дил со слезами на глазах. - Ужель вы не понимаете, что мы страшно близки к мигу, когда сие страшное чудовище. Франк, проломит дверь?
   - Ладно, этого достаточно! - отрывисто бросил Жужжапчел вылезая из кухонного лифта. - Отпусти то тело!
   Тетушка Дил резко повернулась лицом к нему, раздвинув руки в стороны и защищая пару.
   - А как ты попал в эту каморку?
   - Я материализовался в ней убедиться, что твоего мужа там нет, Жужжапчел надвигался на нее поступью тигра, с гневом в глазах. - А теперь убирайся на кухню, где тебе и место!