Страница:
Неприятельская пехота загородила собой павших лошадей, пропустив конюхов, чтобы они распрягли их и заменили другими.
— Наблюдайте за ними! — приказал аббат лучникам. — Чуть расступятся, — стреляйте!
— Таран, господин аббат, — напомнил cap Ги.
— Что с тараном? — Аббат взглянул вниз на деревянный цилиндр. Он был всего в нескольких футах от ворот.
— Разве мы не должны стрелять по ним? — спросил сэр Ги.
— Ни в коем случае. — Аббат хитро усмехнулся. — Пусть бьют своим тараном.
С глухим стуком цилиндр коснулся ворот, почти целиком закрыв их своим устьем. И тут же мощный удар потряс стену.
— Привратники! — крикнул аббат. — Взялись за засов! Считаю: раз... два...
Привратники схватились за дубовую поперечину и отодвинули ее в сторону.
— Пять! — выкрикнул аббат. — Приготовьтесь открыть!
Привратники взялись за ручки ворот и поднатужились.
— Шесть! — крикнул аббат. — Открывайте!
Ворота рывком распахнулись, и огромное бревно влетело в крепость. От неожиданности воины неприятеля потеряли равновесие, но миг спустя огненные колдовские мечи заплясали в их руках.
— Макс! — позвал Мэт. — Погаси мечи!
Приказание было выполнено мгновенно, и тут же из ворот выскочил отряд: двадцать пехотинцев, два барона и пять рыцарей, — пробивая себе дорогу мечами. Взревев, вражье воинство набросилось на них, но рыцари, стоявшие на стене, опрокинули сверху котел с кипятком. Спасаясь, неприятель кинулся во двор крепости.
— Лучники! Стреляйте! — приказал аббат, и по двору заметались стрелы.
Вылазка удалась: цилиндр, в котором находился таран, был разбит. Пока крестьяне рубили его на части, рыцари и инфантерия расправлялись с неприятелем. Девяти минут оказалось достаточно. Все было кончено. Бароны со своими людьми подстерегли у ворот тех нападавших, кто уцелел и пытался прорваться к своим. Почти всех они поразили копьями, и только жалкая горстка вернулась к своим.
— Назад! — крикнул аббат, видя, что враги снарядили отряд для контратаки.
Рыцари и пехота дружно подобрали своих раненых и убитых и поспешно пробежали в крепость. Огромные ворота захлопнулись за ними, и массивный дубовый засов со стуком упал на место, как восклицательный знак.
— Это послужит им хорошим уроком, — сказал аббат, но в глазах его не было радости, потому что он смотрел на площадку перед воротами, усеянную неподвижными или стонущими телами.
— Не стреляйте! — приказал он, когда небольшая группа воинов отделилась от вражеского стана и короткими перебежками бросилась к воротам. — Пусть заберут раненых!
Они позаботились о своих раненых прямо на месте, добив каждого острием меча.
Аббат пожал плечами.
— Мечи их собственных товарищей или наши — какая разница?
Но лицо у него вытянулось, и он перекрестил убитых, пробормотав по-латыни слова отпущения грехов. Варварское зрелище пронзительной болью отозвалось в голове Мэта, он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, не мог встряхнуться.
— Эй, маг! — зажужжал демон у него над ухом. — Я чувствую под нами какое-то движение.
— Может, просто монахи вышли подобрать убитых? — пробормотал Мэт.
— Да нет же, я имею в виду — под землей, которая под нами.
— Под землей? — Мэт насторожился и даже забыл о головной боли. — Проверь-ка, что там делается — не роет ли кто подземный ход под крепостной стеной. Если найдешь этих шахтеров, обрушь над ними крышу.
— А как это сделать?
По его тону Мэт понял, что демон прекрасно знает, как это сделать, и просто проверяет хозяина.
— Ослабь связи между молекулами, вот как!
— На этом свете немногие разбираются в таких вещах, — похвалил его демон. — Иду под землю!
И исчез. Мэт стоял в раздумье. Демон хотел проверить масштабы его знаний. Зачем?
— Башня!
Мэт взглянул туда, откуда раздался крик. Башня снова подъезжала к стенам, но без лошадей. Слухом он уловил напев, каким сопровождают тяжелый физический труд.
— Они толкают ее сзади, — сказал Мэт. — Что вы предлагаете, господин аббат?
— Я предлагаю... кхе, кхе...
Штормовая волна пыли и песка внезапно перехлестнула через стену, в десяти футах ничего не было видно, к тому же все вокруг стали кашлять, задыхаясь и хватаясь за горло.
— Стреляйте по башне! — в отчаянии крикнул аббат и перегнулся пополам в приступе кашля.
Лучники завели свою песню, многократно прерываясь, чтобы откашляться, и стрела за стрелой полетели наугад, в тучу пыли.
Положение было критическим, Мэт это понимал. Под прикрытием пыльной бури противник мог легко подкатить к стене свою башню и послать наверх свежих людей.
— Употреби свою власть, маг! — сумел выговорить аббат, невидимый из-за пыли, между двумя приступами кашля. — Уйми эту треклятую бурю!
Мэт кивнул и попытался придать голосу твердость.
Раздался крик: вихрь закружил рыцаря и чуть не снес его со стены. Товарищи в последний момент успели схватить рыцаря за руки и втащить на парапет.
— Будьте осторожнее! — предупредил аббат и повернулся к Мэту. — Что ты наделал, маг? Ты можешь прекратить ветер?
Мэт покачал головой.
— Если его остановить, пыль вернется. Сначала их колдуны должны убрать пыль, потом можно останавливать ветер. Который час?
— Полночь. Еще пять часов до рассвета, и при таком ветре мои люди не продержатся!
Рев, как будто загудела дюжина поездов подземки, расколол долину. Мэт оцепенел. Потом подбежал к стене, а вернее, был поднесен к ней ветром, моля Бога, как бы остаться в живых, и осмелился высунуться наружу.
Рев замирал. Широченная трещина открылась в земле, уходя от крепостной стены к стене пыли. Почва сползала в нее вместе с толпами вражеских воинов.
— Что это значит, господин маг? — крикнул сэр Ги.
— Копатели! — откликнулся Мэт. — Они хотели прорыть подземный ход в крепость!
— Но как ты узнал? — Лицо аббата стало ледяным. — Нет, не говори, я не хочу этого знать.
Пыль таяла на глазах.
— Пусть лучники приготовятся, господин аббат, — крикнул Мэт. — Враг понял, что надо убрать пыль. Через минуту-другую я смогу унять ветер!
Аббат отдал приказания. Пыль быстро улетучилась. Мэт со вздохом облегчения произнес:
Все свое дыхание Мэт вложил в четыре строки:
Мостки перекинулись на парапет, полетели стрелы, зазвенели мечи, и камни стены обагрились кровью.
Неприятель теснил защитников крепости к ступеням, ведущим вниз, но они сражались за каждый дюйм.
«Что может остановить вражеских воинов? — думал Мэт. — Большинство из них были посланы сюда не по своей воле. Итак, чем же их купить?»
Золотом, чем же еще! Мэт мгновенно сконцентрировался на этой идее.
Из башни раздались звуки перебранки, как будто там скандалили торговки рыбой. Сооружение заходило ходуном.
— Что там еще такое? — спросил аббат.
— Враг делит сокровища, — усмехнулся сэр Ги. — Но будьте бдительны!
Мэт и аббат взглянули, куда он указывал, и увидели внизу подкрепление, бегущее к нижней двери башни.
— Макс! — позвал Мэт.
И демон повис перед ним в воздухе.
— Я здесь, маг!
— Подай энтропию в эту ловушку!
Мэт кивнул на башню.
— Сию секунду, — хихикнул демон и скрылся.
— Что это за заклинание? — поинтересовался аббат.
— Смотрите сами! — У Мэта заблестели глаза. Башня издала долгий предупредительный стон. Затем все сооружение с грохотом развалилось, и все его стропила и балки рассыпались в прах.
— Труха, — доложил Мэт аббату. — Мы просто ускорили процесс.
Груда древесной трухи высотой в десять футов лежала у ворот, а в ней копошились вражеские солдаты.
— Кипяток! — приказал аббат. — Смойте эту грязь!
Двое рыцарей втащили на стену котел в сто галлонов. Кипяток полился вниз на груду трухи. Раздались ужасные крики, часть солдат осталась лежать в грязи, часть попыталась спастись, но, пробежав футов десять, они тоже попадали на землю.
— Лучники! — крикнул аббат.
И стрелы полетели в упавших, превращая их в подушечки для иголок, а аббат тем временем занялся отпущением грехов.
— Ужасный конец, — пробормотал он, — но не могли же мы оставить их лежать у наших ворот. Да, и вдобавок многие спаслись.
Последние несколько воинов в золотых доспехах вернулись в свой стан. И тут тоже началась потасовка: пехотинцы, равно как и рыцари, вырывали друг у друга золотые доспехи, мечи и копья.
— Им понадобится некоторое время, чтобы восстановить порядок. — Аббат откинулся назад и снял шлем, чтобы отереть пот с лица. — Мы можем передохнуть, я думаю. Брат Томас! Который час?
— Четыре, господин аббат, — отвечал монах в бурой рясе.
— Еще час до рассвета. — Аббат снова надел свой шлем. — Будьте готовы, добрые рыцари! Долго отдыхать нам не придется!
Но время тянулось — десять минут, потом пятнадцать.
Мэт кусал губы. Врагу оставалось всего лишь сорок пять минут. С чем они там возятся, на что тратят драгоценное для них время?
И ответ появился — в какой-нибудь сотне футов от стены. Несколько уменьшенное расстоянием, женское тело излучало сияние в темноте, и каждый его изгиб был виден с необыкновенной четкостью еще и потому, что женщина была нагая.
Потеряв дар речи, защитники крепости уставились на нее.
Ее лица Мэт не мог хорошенько разглядеть, но тело было самым сладострастным из всех, что ему доводилось видеть, оно откровенно говорило о тайном, почти невыносимом наслаждении. Женщина стояла вполоборота к монастырю, глядела куда-то вдаль, а ее длинные черные волосы струились по плечам.
Наконец рыцари-монахи отвели от нее глаза, крепко сомкнули веки, склонили головы над сложенными ладонями и зашептали молитвы, как будто состязались, кто первым отслужит службу.
— Всевышний Боже! — Рыцарь с черной бородой, стоящий подле Мета, задрожал всем телом. — Это Энэстейз, та, которую я соблазнил, а она наложила на себя руки. Я пришел сюда замаливать свой грех. Господи, что я натворил, я послал ее в пасть ада!
— Это вовсе не твоя подружка, — прикрикнул на него аббат, тряся его за плечо. — Это призрак из ада. Или наваждение, принявшее вид той, которую ты знал. Прочь, прочь отсюда. Ступай в часовню! Молись! Против такого врага тебе не устоять!
Пошатываясь, рыцарь пошел вслед за аббатом к лестнице.
— Пресвятая Дева! — вскричал юный рыцарь справа от Мэта. — Всевышний Боже! Спасите меня! — Он был сам не свой.
— Очнись! — Сэр Ги хлопнул его по плечу. — Ты что, девственником пришел в монастырь? Соблюдай же достоинство! Оно придаст тебе силы в такой войне, как эта. А ну-ка закрой глаза и стань на молитву. Нет ничего ближе к Небесам, чем настоящая женщина. И ничего дальше от них, чем эта призрачная дива!
«Дивы», следовало бы сказать, потому что они размножились и дефилировали вдоль стены, как на параде.
Юный рыцарь закрыл глаза рукой и принялся молиться.
— Крепись! — Аббат взял его за плечо. — Каждый преодоленный соблазн прибавляет сил, чтобы устоять перед следующим.
Мэт обозрел новое поле боя. Часть рыцарей толпились у спуска на лестницу, и в толчее жертв оказалось больше, чем в атаке. Но подавляющая часть рыцарей Монкера стояла неподвижно, с остановившимся взглядом. Их губы беззвучно шевелились в молитве, тетивы луков были натянуты, мечи наполовину вынуты из ножен. Они ждали нападения в полной боевой готовности. Совсем по-иному вели себя гости монастыря.
— Ради всего святого! — задыхаясь, проговорил вассал одного из баронов. — Вы только поглядите на нее! Я такой красоты в жизни не видывал. Пойдемте, пойдемте к ним!
— Стой! — Рыцарь Монкера как в железных тисках зажал его руку. — Это только наваждение, греза.
— Так дайте же мне умереть в грезах! — возразил вассал.
А кто-то из пехотинцев подхватил:
— Не могу больше! Эти губы, эти груди, эти ляжки! Все такое ядреное!
— Возьми хоть одну! — хрипло крикнул другой пехотинец, бросаясь к лестнице.
Рыцари Монкера бросились, чтобы удержать его. Вдоль всей стены звучали дикие крики: целая сотня добровольцев желала последовать пагубному примеру. Зазвенела сталь.
— Пустите, пустите меня! — Пришлый рыцарь бился в руках рыцарей-монахов. — Я должен потрогать их! Мужчина во мне не простит до самой смерти, если я не спущусь к ним!
— А смерть не простит тебе, что ты мужчина, — пробурчал рыцарь-монах. — Ты забыл, что до этих девиц сто футов пустого пространства?
— Зато я умру в блаженстве!
— И прямиком в ад. Ведь это адские призраки.
— Мужичье!
Одно-единственное слово перекрыло весь шум. Все женское презрение было вложено в него. Дерущиеся в оторопи оглянулись.
У подножия одной из башен стояли Алисанда и Саесса, освещенные лунным светом. С непередаваемой издевкой они разглядывали рыцарей и пехоту.
— Отчего это мужчина превращается в кобеля, только покажи ему смазливую бабенку? — громко спросила Саесса.
— Вот-вот, — подхватила Алисанда. — Вывесят языки и истекают слюной, как скоты.
— Выстоят против всего, против огня и стали, против копий и стрел. Но покажите им бабье мягкое место — и они на брюхе поползут за подачкой.
«Понимают они, на что нарываются? — думал Мэт. — Дразнят собой солдат!»
Воины в самом деле отвернулись от призраков и смотрели на Саессу и Алисанду, набухая гневом. Мэт еще раз взглянул на эту пару. Они были прекрасны при лунном свете, но красота была только в их лицах, а тела скрывались под широкими складками одежды.
Никогда еще ни одна из них не выглядела столь асексуальной. Даже Саесса была словно закована в ледяную броню. Ее лицо освещали гнев и презрение, однако и то, и другое отдавало холодом. Эти женщины вызывали ярость, но и усмиряли похоть. Мэт вспомнил, что последнее — сфера как раз Саессы. Вот только он не знал, что она умеет гасить похоть так же мастерски, как и разжигать ее.
— Пусть говорят, что хотят, — проворчал кто-то. — Если придется выбирать между такими, как они, и теми, кто за стеной, я пойду к тем или позову их сюда!
И он бегом бросился к лестнице. Дюжина других последовала за ним. Их попытались остановить, завязалась драка.
— Привратники! — крикнул аббат. — Не подпускайте их к воротам. Если понадобится — убивайте!
Привратники взялись за мечи, им на подмогу поспешили монахи в бурых одеждах, вооружившиеся дубинками.
— Макс! — позвал Мэт. — Останови их!
Что-то блеснуло в воздухе, затем столб огня взметнулся на лестнице прямо перед ренегатами.
Они отшатнулись и бросились назад, где бывших собратьев встретили разгоряченные рыцари Монкера. После короткой схватки полумертвых ренегатов оттащили в безопасное место.
— Заклинание еще действует!
Мэт взглянул на Саессу, испуганный яростью, звучащей в ее голосе.
— Разве ты не видишь, что там происходит? — спросила она.
Мэт взглянул со стены вниз и увидел, что призрачные дивы принимают разные позы. Услышал он и возбужденное, с хрипами мужское дыхание вдоль всей стены.
— Эти мужчины добры и сильны, — сказала Саесса, — но они всего лишь мужчины, и многим из них не выдержать такого зрелища. Скрой призраков из глаз, маг, или мы потерпим полное поражение.
— Ну, ну... ладно. — Мэт так энергично закатил глаза, что они почти ощутимо хрустнули. — Вы правы. Да. Конечно.
— Каким адским заклинанием нас закляли — оно чуть не привело нас к гибели, — сказал кто-то.
— Не раскрывайте ртов! — призвал всех Мэт. — Ветер может повернуть в нашу сторону. — И спросил Саессу: — Колдуны еще долго будут соображать, что пора кончать с этими красотками, как вы полагаете?
— Нет, недолго, — отвечала та. — Они снимут свое заклинание, когда увидят, что от него нет никакого проку.
В тот же миг приставная лестница стукнула о стену, и люди в кольчугах посыпались на парапет.
— Защищайтесь! — крикнул Мэт. Рыцари схватились за мечи, пехота — за пики и все с радостным кличем бросились на нападавших: напряжение было так велико, что требовало выхода. Все смешалось: звон мечей, боевые возгласы, — но неприятель прибывал, и гарнизон терял силы.
— Мы умрем в этот последний час! — Принцесса возникла рядом с Мэтом, сея вокруг смерть своим мечом. — Неужели ты не справишься с колдовской силой?
— Я как раз думал об этом. Мет размахивал мечом, отражая удары, и чувствовал как нарастает в нем духовная сила.
— Это холодный огонь! — крикнул Мэт. — Он не причинит вреда благочестивым!
Рыцари Монкера вышли из оцепенения, услышав команду аббата: «В наступление!». Воины-монахи с криком перешли в наступление, тесня неприятеля, и очень скоро тот оказался перед выбором: огонь святого Эльма или верная смерть от стали. Огонь оказался страшнее, и неприятель снова бросился в бой, но было уже поздно.
Рыцари Монкера получили преимущество, а вражеские воины сражались, охваченные страхом. Тела то и дело слетали со стены, сталь разила наповал. Кровавая мясорубка крутилась вовсю.
Мэт решил не дать колдунам опомниться. Быстренько порывшись в памяти, он извлек и приспособил к случаю стишок:
Правда, он тут же сообразил, что этому заклинанию, чтобы подействовать, надо все же несколько минут.
Вражеские солдаты катились вниз по приставным лестницам, оставляя позади убитых и раненых. С возгласами триумфа рыцари Монкера принялись отталкивать лестницы от стен. Оставшиеся в живых враги бежали в свой стан, а их командиры чуть ли не силой снаряжали подкрепление. Брошенные вперед отряды сталкивались с отступающими, — словом, полная неразбериха.
Вдруг душераздирающий крик перекрыл шум битвы. Мэт взглянул на задние ряды неприятеля — в них наметилась огромная полукруглая брешь — ни одного мертвого тела, только зеленая травка там, где стояла сотня людей. Снарк, по-видимому, оказался кровожадным.
Вопль ужаса пронесся над долиной, все смешалось во вражеском стане, а полукруг бесшумно расширялся с каждой минутой.
И вдруг это зловещее движение прекратилось. Колдунам каким-то образом удалось остановить Снарка, хотя они толком не знали, с кем сражаются.
Мэт решил испробовать еще одно заклинание:
— Они побиты, маг! — зажужжало пятнышко света, возникнув у Мэта за плечом.
— Может быть. Скоро заря. А пока я хотел бы немного подтасовать карты. Ты знаешь, что такое «усталость металла»?
— Это когда металл кристаллизуется и распадается от малейшего прикосновения.
— Правильно. Надеюсь, ты дашь повод для такой усталости каждому грамму вражеского металла?
— Считай, что дело сделано. — И демон упорхнул прочь.
Итак, их оружие будет уничтожено. Конечно, колдуны скоро смогут выковать новое. Но есть вещи, которым они не смогут так легко противостоять, потому что несведущи в микробиологии.
Например, вот это:
Край солнца высунулся из-за горизонта. Крики триумфа потрясли монастырскую стену. Рыцари обнимались, пехотинцы пустились в пляс. Аббат, казалось, стал выше ростом и смотрел на восток с чувством, близким к благоговению. Когда победный шум поутих, Мэт завел гимн:
— Мои поздравления, милорд. Мы выстояли против всего самого худшего, что Малинго мог сотворить.
— Против всего самого худшего? — чуть ли не с испугом переспросил аббат. — А ты не почувствовал, что они ослаблены?
— Ослаблены? — Эйфория Мэта угасла. — Нет.
— В полночь они были сильны, господин маг. Однако сила их натиска не возросла, как я ожидал, в самые темные часы ночи. Я не мог хорошенько разглядеть. Тем не менее держу пари, что часть войск они оттянули за холмы.
Мэт молча смотрел на аббата.
Тот продолжал:
— Их наступление, хотя и было самым мощным из отбитых нами, все же оказалось не таким страшным, как я опасался. Я ожидал встречи с ужасными чудовищами, исчадиями ада. Я ожидал заклинаний, которые иссушают мозг... Нет, господин маг, это далеко не все силы Малинго.
Мэт тяжело сглотнул.
— Значит, просто хорошая проба сил, да?
— Нет, конечно, — оговорился аббат. — В этом сражении они пустили в ход больше волшебства, чем я когда-либо видел. Я рад, что ты оказался здесь, господин маг.
— Наблюдайте за ними! — приказал аббат лучникам. — Чуть расступятся, — стреляйте!
— Таран, господин аббат, — напомнил cap Ги.
— Что с тараном? — Аббат взглянул вниз на деревянный цилиндр. Он был всего в нескольких футах от ворот.
— Разве мы не должны стрелять по ним? — спросил сэр Ги.
— Ни в коем случае. — Аббат хитро усмехнулся. — Пусть бьют своим тараном.
С глухим стуком цилиндр коснулся ворот, почти целиком закрыв их своим устьем. И тут же мощный удар потряс стену.
— Привратники! — крикнул аббат. — Взялись за засов! Считаю: раз... два...
Привратники схватились за дубовую поперечину и отодвинули ее в сторону.
— Пять! — выкрикнул аббат. — Приготовьтесь открыть!
Привратники взялись за ручки ворот и поднатужились.
— Шесть! — крикнул аббат. — Открывайте!
Ворота рывком распахнулись, и огромное бревно влетело в крепость. От неожиданности воины неприятеля потеряли равновесие, но миг спустя огненные колдовские мечи заплясали в их руках.
— Макс! — позвал Мэт. — Погаси мечи!
Приказание было выполнено мгновенно, и тут же из ворот выскочил отряд: двадцать пехотинцев, два барона и пять рыцарей, — пробивая себе дорогу мечами. Взревев, вражье воинство набросилось на них, но рыцари, стоявшие на стене, опрокинули сверху котел с кипятком. Спасаясь, неприятель кинулся во двор крепости.
— Лучники! Стреляйте! — приказал аббат, и по двору заметались стрелы.
Вылазка удалась: цилиндр, в котором находился таран, был разбит. Пока крестьяне рубили его на части, рыцари и инфантерия расправлялись с неприятелем. Девяти минут оказалось достаточно. Все было кончено. Бароны со своими людьми подстерегли у ворот тех нападавших, кто уцелел и пытался прорваться к своим. Почти всех они поразили копьями, и только жалкая горстка вернулась к своим.
— Назад! — крикнул аббат, видя, что враги снарядили отряд для контратаки.
Рыцари и пехота дружно подобрали своих раненых и убитых и поспешно пробежали в крепость. Огромные ворота захлопнулись за ними, и массивный дубовый засов со стуком упал на место, как восклицательный знак.
— Это послужит им хорошим уроком, — сказал аббат, но в глазах его не было радости, потому что он смотрел на площадку перед воротами, усеянную неподвижными или стонущими телами.
— Не стреляйте! — приказал он, когда небольшая группа воинов отделилась от вражеского стана и короткими перебежками бросилась к воротам. — Пусть заберут раненых!
Они позаботились о своих раненых прямо на месте, добив каждого острием меча.
Аббат пожал плечами.
— Мечи их собственных товарищей или наши — какая разница?
Но лицо у него вытянулось, и он перекрестил убитых, пробормотав по-латыни слова отпущения грехов. Варварское зрелище пронзительной болью отозвалось в голове Мэта, он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, не мог встряхнуться.
— Эй, маг! — зажужжал демон у него над ухом. — Я чувствую под нами какое-то движение.
— Может, просто монахи вышли подобрать убитых? — пробормотал Мэт.
— Да нет же, я имею в виду — под землей, которая под нами.
— Под землей? — Мэт насторожился и даже забыл о головной боли. — Проверь-ка, что там делается — не роет ли кто подземный ход под крепостной стеной. Если найдешь этих шахтеров, обрушь над ними крышу.
— А как это сделать?
По его тону Мэт понял, что демон прекрасно знает, как это сделать, и просто проверяет хозяина.
— Ослабь связи между молекулами, вот как!
— На этом свете немногие разбираются в таких вещах, — похвалил его демон. — Иду под землю!
И исчез. Мэт стоял в раздумье. Демон хотел проверить масштабы его знаний. Зачем?
— Башня!
Мэт взглянул туда, откуда раздался крик. Башня снова подъезжала к стенам, но без лошадей. Слухом он уловил напев, каким сопровождают тяжелый физический труд.
— Они толкают ее сзади, — сказал Мэт. — Что вы предлагаете, господин аббат?
— Я предлагаю... кхе, кхе...
Штормовая волна пыли и песка внезапно перехлестнула через стену, в десяти футах ничего не было видно, к тому же все вокруг стали кашлять, задыхаясь и хватаясь за горло.
— Стреляйте по башне! — в отчаянии крикнул аббат и перегнулся пополам в приступе кашля.
Лучники завели свою песню, многократно прерываясь, чтобы откашляться, и стрела за стрелой полетели наугад, в тучу пыли.
Положение было критическим, Мэт это понимал. Под прикрытием пыльной бури противник мог легко подкатить к стене свою башню и послать наверх свежих людей.
— Употреби свою власть, маг! — сумел выговорить аббат, невидимый из-за пыли, между двумя приступами кашля. — Уйми эту треклятую бурю!
Мэт кивнул и попытался придать голосу твердость.
Тут же налетел ураганный западный ветер. Мэт закричал. Рыцари хватались друг за друга, пытаясь устоять на ногах. Всю пыль отнесло прочь с огромной скоростью. Однако на некотором расстоянии она остановилась — плотной завесой между монастырем и вражеским войском. Это было ни к чему: башня все так же была скрыта и могла подъехать непоправимо близко к стене.
Ветер, ветер, ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Поверни в лицо пехоте —
Быть ей в чихе и в икоте!
Раздался крик: вихрь закружил рыцаря и чуть не снес его со стены. Товарищи в последний момент успели схватить рыцаря за руки и втащить на парапет.
— Будьте осторожнее! — предупредил аббат и повернулся к Мэту. — Что ты наделал, маг? Ты можешь прекратить ветер?
Мэт покачал головой.
— Если его остановить, пыль вернется. Сначала их колдуны должны убрать пыль, потом можно останавливать ветер. Который час?
— Полночь. Еще пять часов до рассвета, и при таком ветре мои люди не продержатся!
Рев, как будто загудела дюжина поездов подземки, расколол долину. Мэт оцепенел. Потом подбежал к стене, а вернее, был поднесен к ней ветром, моля Бога, как бы остаться в живых, и осмелился высунуться наружу.
Рев замирал. Широченная трещина открылась в земле, уходя от крепостной стены к стене пыли. Почва сползала в нее вместе с толпами вражеских воинов.
— Что это значит, господин маг? — крикнул сэр Ги.
— Копатели! — откликнулся Мэт. — Они хотели прорыть подземный ход в крепость!
— Но как ты узнал? — Лицо аббата стало ледяным. — Нет, не говори, я не хочу этого знать.
Пыль таяла на глазах.
— Пусть лучники приготовятся, господин аббат, — крикнул Мэт. — Враг понял, что надо убрать пыль. Через минуту-другую я смогу унять ветер!
Аббат отдал приказания. Пыль быстро улетучилась. Мэт со вздохом облегчения произнес:
Ветер ослабел и стих — и мгновенно накатил туман, хуже, чем в Лондоне в безветренный день. За несколько секунд густая пелена окутала зубчатую стену, скрыв сэра Ги. Мозг Мэта забил тревогу, мелькнула страшная мысль. Прежде чем туман сомкнулся вокруг него, Мэт сделал глубокий-преглубокий вдох и уткнулся лицом в рукав. Он слышал крики, глухой стук тел, наталкивающихся на камень. Кашель стоял такой, как будто у людей разрывало внутренности. Это не простой туман, это газовая атака.
Ты могуч, как паровоз,
Ветер, ты всю пыль унес,
Нам весьма помог, братан!
А теперь заткни фонтан.
Все свое дыхание Мэт вложил в четыре строки:
Потом он сжал челюсти, стараясь не дышать, пока западный ветер не понес туман на неприятеля и не обнажил башню, оказавшуюся всего в нескольких футах от стены. Уже и рыцарь стоял на изготовку на вершине башни, колени его дрогнули, когда туман проник ему под шлем, и он рухнул вниз. Стан врага превратился в один мучительный приступ кашля. Однако очень скоро ядовитый туман рассеялся и исчез, а башня тем временем преодолела последние несколько футов и подъехала почти вплотную к стене.
Ветер, ветер, извини,
Нам дыхание верни,
Открывай опять фонтан —
Разгони-ка злой туман!
Мостки перекинулись на парапет, полетели стрелы, зазвенели мечи, и камни стены обагрились кровью.
Неприятель теснил защитников крепости к ступеням, ведущим вниз, но они сражались за каждый дюйм.
«Что может остановить вражеских воинов? — думал Мэт. — Большинство из них были посланы сюда не по своей воле. Итак, чем же их купить?»
Золотом, чем же еще! Мэт мгновенно сконцентрировался на этой идее.
Нападающие в изумлении завопили, когда все, что было у них стального и железного, превратилось в золото — чистое золото. Рыцари же и солдаты Монкера издавали победные кличи, когда их сталь входила в золотые доспехи, как горячий нож — в маргарин. В панике нападающие бросились к мосткам, пытаясь всем скопом пробраться обратно в башню. Но мостки были узкие, а от башни до стены расстояние было футов шесть, так что десяток-другой несчастных попадали вниз, прежде чем последний пехотинец забрался на башню. Стоявшие внизу поднатужились и сдвинули башню с места, толкая ее прочь от стены, а рыцари Монкера снова прошлись, величественные, по ее периметру, читая слова условного отпущения грехов и протыкая мечами раненых.
Я сильней, — сказала злато,
Я сильней, — сказал булат;
Что ж, пускай мечи и латы —
Неприятеля наряд —
Тяжелеют, как дублоны;
Вспомним физики законы
И добавим электроны —
Глядь — доспехи и блестят!
Из башни раздались звуки перебранки, как будто там скандалили торговки рыбой. Сооружение заходило ходуном.
— Что там еще такое? — спросил аббат.
— Враг делит сокровища, — усмехнулся сэр Ги. — Но будьте бдительны!
Мэт и аббат взглянули, куда он указывал, и увидели внизу подкрепление, бегущее к нижней двери башни.
— Макс! — позвал Мэт.
И демон повис перед ним в воздухе.
— Я здесь, маг!
— Подай энтропию в эту ловушку!
Мэт кивнул на башню.
— Сию секунду, — хихикнул демон и скрылся.
— Что это за заклинание? — поинтересовался аббат.
— Смотрите сами! — У Мэта заблестели глаза. Башня издала долгий предупредительный стон. Затем все сооружение с грохотом развалилось, и все его стропила и балки рассыпались в прах.
— Труха, — доложил Мэт аббату. — Мы просто ускорили процесс.
Груда древесной трухи высотой в десять футов лежала у ворот, а в ней копошились вражеские солдаты.
— Кипяток! — приказал аббат. — Смойте эту грязь!
Двое рыцарей втащили на стену котел в сто галлонов. Кипяток полился вниз на груду трухи. Раздались ужасные крики, часть солдат осталась лежать в грязи, часть попыталась спастись, но, пробежав футов десять, они тоже попадали на землю.
— Лучники! — крикнул аббат.
И стрелы полетели в упавших, превращая их в подушечки для иголок, а аббат тем временем занялся отпущением грехов.
— Ужасный конец, — пробормотал он, — но не могли же мы оставить их лежать у наших ворот. Да, и вдобавок многие спаслись.
Последние несколько воинов в золотых доспехах вернулись в свой стан. И тут тоже началась потасовка: пехотинцы, равно как и рыцари, вырывали друг у друга золотые доспехи, мечи и копья.
— Им понадобится некоторое время, чтобы восстановить порядок. — Аббат откинулся назад и снял шлем, чтобы отереть пот с лица. — Мы можем передохнуть, я думаю. Брат Томас! Который час?
— Четыре, господин аббат, — отвечал монах в бурой рясе.
— Еще час до рассвета. — Аббат снова надел свой шлем. — Будьте готовы, добрые рыцари! Долго отдыхать нам не придется!
Но время тянулось — десять минут, потом пятнадцать.
Мэт кусал губы. Врагу оставалось всего лишь сорок пять минут. С чем они там возятся, на что тратят драгоценное для них время?
И ответ появился — в какой-нибудь сотне футов от стены. Несколько уменьшенное расстоянием, женское тело излучало сияние в темноте, и каждый его изгиб был виден с необыкновенной четкостью еще и потому, что женщина была нагая.
Потеряв дар речи, защитники крепости уставились на нее.
Ее лица Мэт не мог хорошенько разглядеть, но тело было самым сладострастным из всех, что ему доводилось видеть, оно откровенно говорило о тайном, почти невыносимом наслаждении. Женщина стояла вполоборота к монастырю, глядела куда-то вдаль, а ее длинные черные волосы струились по плечам.
Наконец рыцари-монахи отвели от нее глаза, крепко сомкнули веки, склонили головы над сложенными ладонями и зашептали молитвы, как будто состязались, кто первым отслужит службу.
— Всевышний Боже! — Рыцарь с черной бородой, стоящий подле Мета, задрожал всем телом. — Это Энэстейз, та, которую я соблазнил, а она наложила на себя руки. Я пришел сюда замаливать свой грех. Господи, что я натворил, я послал ее в пасть ада!
— Это вовсе не твоя подружка, — прикрикнул на него аббат, тряся его за плечо. — Это призрак из ада. Или наваждение, принявшее вид той, которую ты знал. Прочь, прочь отсюда. Ступай в часовню! Молись! Против такого врага тебе не устоять!
Пошатываясь, рыцарь пошел вслед за аббатом к лестнице.
— Пресвятая Дева! — вскричал юный рыцарь справа от Мэта. — Всевышний Боже! Спасите меня! — Он был сам не свой.
— Очнись! — Сэр Ги хлопнул его по плечу. — Ты что, девственником пришел в монастырь? Соблюдай же достоинство! Оно придаст тебе силы в такой войне, как эта. А ну-ка закрой глаза и стань на молитву. Нет ничего ближе к Небесам, чем настоящая женщина. И ничего дальше от них, чем эта призрачная дива!
«Дивы», следовало бы сказать, потому что они размножились и дефилировали вдоль стены, как на параде.
Юный рыцарь закрыл глаза рукой и принялся молиться.
— Крепись! — Аббат взял его за плечо. — Каждый преодоленный соблазн прибавляет сил, чтобы устоять перед следующим.
Мэт обозрел новое поле боя. Часть рыцарей толпились у спуска на лестницу, и в толчее жертв оказалось больше, чем в атаке. Но подавляющая часть рыцарей Монкера стояла неподвижно, с остановившимся взглядом. Их губы беззвучно шевелились в молитве, тетивы луков были натянуты, мечи наполовину вынуты из ножен. Они ждали нападения в полной боевой готовности. Совсем по-иному вели себя гости монастыря.
— Ради всего святого! — задыхаясь, проговорил вассал одного из баронов. — Вы только поглядите на нее! Я такой красоты в жизни не видывал. Пойдемте, пойдемте к ним!
— Стой! — Рыцарь Монкера как в железных тисках зажал его руку. — Это только наваждение, греза.
— Так дайте же мне умереть в грезах! — возразил вассал.
А кто-то из пехотинцев подхватил:
— Не могу больше! Эти губы, эти груди, эти ляжки! Все такое ядреное!
— Возьми хоть одну! — хрипло крикнул другой пехотинец, бросаясь к лестнице.
Рыцари Монкера бросились, чтобы удержать его. Вдоль всей стены звучали дикие крики: целая сотня добровольцев желала последовать пагубному примеру. Зазвенела сталь.
— Пустите, пустите меня! — Пришлый рыцарь бился в руках рыцарей-монахов. — Я должен потрогать их! Мужчина во мне не простит до самой смерти, если я не спущусь к ним!
— А смерть не простит тебе, что ты мужчина, — пробурчал рыцарь-монах. — Ты забыл, что до этих девиц сто футов пустого пространства?
— Зато я умру в блаженстве!
— И прямиком в ад. Ведь это адские призраки.
— Мужичье!
Одно-единственное слово перекрыло весь шум. Все женское презрение было вложено в него. Дерущиеся в оторопи оглянулись.
У подножия одной из башен стояли Алисанда и Саесса, освещенные лунным светом. С непередаваемой издевкой они разглядывали рыцарей и пехоту.
— Отчего это мужчина превращается в кобеля, только покажи ему смазливую бабенку? — громко спросила Саесса.
— Вот-вот, — подхватила Алисанда. — Вывесят языки и истекают слюной, как скоты.
— Выстоят против всего, против огня и стали, против копий и стрел. Но покажите им бабье мягкое место — и они на брюхе поползут за подачкой.
«Понимают они, на что нарываются? — думал Мэт. — Дразнят собой солдат!»
Воины в самом деле отвернулись от призраков и смотрели на Саессу и Алисанду, набухая гневом. Мэт еще раз взглянул на эту пару. Они были прекрасны при лунном свете, но красота была только в их лицах, а тела скрывались под широкими складками одежды.
Никогда еще ни одна из них не выглядела столь асексуальной. Даже Саесса была словно закована в ледяную броню. Ее лицо освещали гнев и презрение, однако и то, и другое отдавало холодом. Эти женщины вызывали ярость, но и усмиряли похоть. Мэт вспомнил, что последнее — сфера как раз Саессы. Вот только он не знал, что она умеет гасить похоть так же мастерски, как и разжигать ее.
— Пусть говорят, что хотят, — проворчал кто-то. — Если придется выбирать между такими, как они, и теми, кто за стеной, я пойду к тем или позову их сюда!
И он бегом бросился к лестнице. Дюжина других последовала за ним. Их попытались остановить, завязалась драка.
— Привратники! — крикнул аббат. — Не подпускайте их к воротам. Если понадобится — убивайте!
Привратники взялись за мечи, им на подмогу поспешили монахи в бурых одеждах, вооружившиеся дубинками.
— Макс! — позвал Мэт. — Останови их!
Что-то блеснуло в воздухе, затем столб огня взметнулся на лестнице прямо перед ренегатами.
Они отшатнулись и бросились назад, где бывших собратьев встретили разгоряченные рыцари Монкера. После короткой схватки полумертвых ренегатов оттащили в безопасное место.
— Заклинание еще действует!
Мэт взглянул на Саессу, испуганный яростью, звучащей в ее голосе.
— Разве ты не видишь, что там происходит? — спросила она.
Мэт взглянул со стены вниз и увидел, что призрачные дивы принимают разные позы. Услышал он и возбужденное, с хрипами мужское дыхание вдоль всей стены.
— Эти мужчины добры и сильны, — сказала Саесса, — но они всего лишь мужчины, и многим из них не выдержать такого зрелища. Скрой призраков из глаз, маг, или мы потерпим полное поражение.
— Ну, ну... ладно. — Мэт так энергично закатил глаза, что они почти ощутимо хрустнули. — Вы правы. Да. Конечно.
И пыль заклубилась, образовав завесу сразу за крепостной стеной — завесу достаточно плотную, чтобы призраки скрылись из виду. Защитники крепости встряхнулись и, казалось, начали выходить из транса.
Принеси нам, ветер, пыли —
Мужики чтоб глаз закрыли;
Непроглядною стеной
Голых баб от нас прикрой!
— Каким адским заклинанием нас закляли — оно чуть не привело нас к гибели, — сказал кто-то.
— Не раскрывайте ртов! — призвал всех Мэт. — Ветер может повернуть в нашу сторону. — И спросил Саессу: — Колдуны еще долго будут соображать, что пора кончать с этими красотками, как вы полагаете?
— Нет, недолго, — отвечала та. — Они снимут свое заклинание, когда увидят, что от него нет никакого проку.
В тот же миг приставная лестница стукнула о стену, и люди в кольчугах посыпались на парапет.
— Защищайтесь! — крикнул Мэт. Рыцари схватились за мечи, пехота — за пики и все с радостным кличем бросились на нападавших: напряжение было так велико, что требовало выхода. Все смешалось: звон мечей, боевые возгласы, — но неприятель прибывал, и гарнизон терял силы.
— Мы умрем в этот последний час! — Принцесса возникла рядом с Мэтом, сея вокруг смерть своим мечом. — Неужели ты не справишься с колдовской силой?
— Я как раз думал об этом. Мет размахивал мечом, отражая удары, и чувствовал как нарастает в нем духовная сила.
Пыль в самом деле осела и рассеялась, а стены крепости засветились бледным огнем. Огонь постепенно разгорался, пока не стал слепить глаза. Все воины застыли в суеверном ужасе, кто с божбой, кто с проклятием на устах.
Да будет свет! — сказал монтер,
Пусть пыль осядет и рассеется,
Пред нами пусть дрожат враги!
И да покроет весь Монкер
Спектральная флюоресценция —
Святого Эльма огоньки.
— Это холодный огонь! — крикнул Мэт. — Он не причинит вреда благочестивым!
Рыцари Монкера вышли из оцепенения, услышав команду аббата: «В наступление!». Воины-монахи с криком перешли в наступление, тесня неприятеля, и очень скоро тот оказался перед выбором: огонь святого Эльма или верная смерть от стали. Огонь оказался страшнее, и неприятель снова бросился в бой, но было уже поздно.
Рыцари Монкера получили преимущество, а вражеские воины сражались, охваченные страхом. Тела то и дело слетали со стены, сталь разила наповал. Кровавая мясорубка крутилась вовсю.
Мэт решил не дать колдунам опомниться. Быстренько порывшись в памяти, он извлек и приспособил к случаю стишок:
Но ничего не произошло, и Мэт ощутил некоторое смущение.
Дети знают — на востоке
Есть старинный лесопарк,
Там гуляет одинокий
Зверь из сказки — страшный Снарк.
Он придет, когда заря
Встанет, солнышко даря,
И от нашего врага
Не оставит ни фига.
Правда, он тут же сообразил, что этому заклинанию, чтобы подействовать, надо все же несколько минут.
Вражеские солдаты катились вниз по приставным лестницам, оставляя позади убитых и раненых. С возгласами триумфа рыцари Монкера принялись отталкивать лестницы от стен. Оставшиеся в живых враги бежали в свой стан, а их командиры чуть ли не силой снаряжали подкрепление. Брошенные вперед отряды сталкивались с отступающими, — словом, полная неразбериха.
Вдруг душераздирающий крик перекрыл шум битвы. Мэт взглянул на задние ряды неприятеля — в них наметилась огромная полукруглая брешь — ни одного мертвого тела, только зеленая травка там, где стояла сотня людей. Снарк, по-видимому, оказался кровожадным.
Вопль ужаса пронесся над долиной, все смешалось во вражеском стане, а полукруг бесшумно расширялся с каждой минутой.
И вдруг это зловещее движение прекратилось. Колдунам каким-то образом удалось остановить Снарка, хотя они толком не знали, с кем сражаются.
Мэт решил испробовать еще одно заклинание:
С запада налетел ветер, но и теперь зловоние, исходящее от неприятельской армии, привело всех в замешательство. Внизу простиралось море кашля и чиханий.
Ветер, крыльями маши,
Дуй на тех, кто согрешил;
На тех, кто не грешен,
Дуй пока пореже.
Пусть понюхают солдаты вражеского стана
Скунсового жира — бутила меркаптана!
— Они побиты, маг! — зажужжало пятнышко света, возникнув у Мэта за плечом.
— Может быть. Скоро заря. А пока я хотел бы немного подтасовать карты. Ты знаешь, что такое «усталость металла»?
— Это когда металл кристаллизуется и распадается от малейшего прикосновения.
— Правильно. Надеюсь, ты дашь повод для такой усталости каждому грамму вражеского металла?
— Считай, что дело сделано. — И демон упорхнул прочь.
Итак, их оружие будет уничтожено. Конечно, колдуны скоро смогут выковать новое. Но есть вещи, которым они не смогут так легко противостоять, потому что несведущи в микробиологии.
Например, вот это:
И добавил для комфорта своих людей:
Пусть расстроятся их нервы,
Пусть ослабнет организм —
В каждой баночке консервов
Пусть их встретит ботулизм.
Ветер ослабел и стих. Скунсовая вонь осталась, но большого неудобства осажденным она не причиняла. В рядах неприятеля еще царил хаос, им нужно было время, чтобы восстановить порядок.
Ветер подул в нашем саду,
Без шлема прошел — как хорошо!
Край солнца высунулся из-за горизонта. Крики триумфа потрясли монастырскую стену. Рыцари обнимались, пехотинцы пустились в пляс. Аббат, казалось, стал выше ростом и смотрел на восток с чувством, близким к благоговению. Когда победный шум поутих, Мэт завел гимн:
Рыцари Монкера подхватили гимн, а вслед за ним — простые воины, и вот уже поют все:
Поем предвечного Отца;
Суровой милостью творца
Он ночь изгнал и сонмы духов черных.
Своей божественной рукой
Он солнце поднял над Землей
И осветил простор полей и камни тропок горных.
Гимн кончился, и аббат снял свой шлем, отирая лоб. Мэт изучающе посмотрел на вражескую армию, все еще не восстановившую свои ряды.
О, Боже утренней зари!
К тебе лицо подняв из праха,
Мы, радуясь, благодарим —
Ты нас избавил от тьмы и страха.
— Мои поздравления, милорд. Мы выстояли против всего самого худшего, что Малинго мог сотворить.
— Против всего самого худшего? — чуть ли не с испугом переспросил аббат. — А ты не почувствовал, что они ослаблены?
— Ослаблены? — Эйфория Мэта угасла. — Нет.
— В полночь они были сильны, господин маг. Однако сила их натиска не возросла, как я ожидал, в самые темные часы ночи. Я не мог хорошенько разглядеть. Тем не менее держу пари, что часть войск они оттянули за холмы.
Мэт молча смотрел на аббата.
Тот продолжал:
— Их наступление, хотя и было самым мощным из отбитых нами, все же оказалось не таким страшным, как я опасался. Я ожидал встречи с ужасными чудовищами, исчадиями ада. Я ожидал заклинаний, которые иссушают мозг... Нет, господин маг, это далеко не все силы Малинго.
Мэт тяжело сглотнул.
— Значит, просто хорошая проба сил, да?
— Нет, конечно, — оговорился аббат. — В этом сражении они пустили в ход больше волшебства, чем я когда-либо видел. Я рад, что ты оказался здесь, господин маг.