Стрельцова Маша. Записки падшей ведьмы

   — Рубль дайте, рубль! — смеялась я.
   — То есть? — нахмурился адвокат.
   — Так котят и то нельзя без денежки отдавать — не приживется! — ржала я. — Ирка, он тебе денег решил дать, чтобы ты ее отпустила!!!
   — Так а я что? — совсем растерялась она. — Не посажу ведь я ее на цепь, как держать — то ее стану? Хочет уйти — я ей не указ…
   — У меня другая информация, — сухо сказал Александр.
   Я проржалась, утерла глаза платочком и пояснила:
   — Я, Александр, тоже смотрю фильмы. В общем, не майтесь дурью, дайте Ирке рубль за Ленку, что б та на новом месте прижилась — и хватит. Меня другое интересует. Чего вы собрались с ней делать?
   — Жить, — спокойно ответил он.
   — Что, за одну ночь — и сразу такие чувства? — не поверила Ирка.
   — А почему бы и нет? — возразил он. — Мы с ней какие — то очень родные. Я это сразу же почувствовал.
   — Ха! — родные! — завела Ирка, но я жестом остановила ее и медленно сказала:
   — Ир, все нормально. У него правда серьезные намерения.
   — С чего ты взяла?
   — Знаю, — печально улыбнулась я.
   Потому что он не стал говорить — я ее люблю, она мне нравится, и все такое. Он сказал — мы родные. Я знала это чувство. Ему не надо развиваться, как любви. Родность душ — она или есть, или ее нет.
   Эх, Дэн, Дэн…
   — Спасибо, девушка, что вы поняли меня, — благодарно улыбнулся Александр.
   — Я готова, — на пороге нарисовалась сияющая Ленка.
   — Идем, — протянул он ей руку уверенным жестом, пристально глядя на нее, и мы с Иркой замерли от какого-то чувства чудесности момента.
   И Ленка, доверчиво глядя в его глаза, положила свою ладошку на его ладонь…
   — А рубль? — тихонько сказала я.
   Александр порылся в портмоне, достал монетку и положил на стол.
   — В расчете? — улыбнулся он.
   Я цапнула, посмотрела на него и обвиняюще сказала:
   — Это же дайм!
   — На счастье, чтобы прижилась в Калифорнии, — еще шире улыбнулся он.
   — Где-где? — хором спросили мы.
   — Я эмигрант, — пожал он плечами. — Живу в Лос-Анджелесе.
   — Мать честная…, — потрясенно протянула Ирка.
   Я вообще молчала в тряпочку.
   — Удачи! — улыбнулся Александр настоящей американской улыбкой и исчез, как дивное виденье, прихватив с собой и нашу Ленку.
   Мы долго еще сидели в полной прострации, переваривая происшедшее.
   — Как ты думаешь, у него зубы настоящие? — наконец спросила Ирка.
   — Фарфор, ясен перец, настоящих таких не бывает, — отозвалась я.
   Мы снова помолчали.
   Тут в кухню заглянула сонная Окси и спросила:
   — А что за кипиш? Ленка где?
   — Вышла, — ответила Ирка, все еще находясь в полной прострации.
   — Куда?
   — Замуж, — так же терпеливо ответила Глухарева.
   — Ну и шуточки у вас, — фыркнула девчонка.
   Я покачала головой.
   Окси вгляделась в наши лица и спросила?
   — Что, правда, что ли???
   Мы с Иркой синхронно, как два китайских болванчика, кивнули головой.
   — А за кого? — почему-то шепотом спросила девушка.
   — За американского адвоката, — пожала я плечами.
   — Ничего себе у вас приколы, — фыркнула она.
   — Если бы, — задумчиво глядя на стенные обои, пробормотала Ирка.
   Но Окси уже ушла. Поболталась по коридору, перевернула что — то в спальне, и наконец с шумом принялась принимать ванну.
   — Он на ней точно женится? — спросила Ирка.
   — Точно, — меланхолично ответила я.
   — Так ведь может и просто поматросить и бросить.
   — Не, — уверенно возразила я. — Если родные — то не поматросит.
   — Ааа, — протянула Ирка, словно я открыла ей какую-то истину.
   — Повезло Ленке, — наконец уныло заключила она.
   — Пойду-ка я посплю, — я устало поднялась со стула. — Ночь сегодня была сложная.
   «Пятерых угробить, шутка ли», — поддакнул внутренний голос.
   Я промолчала, пошла, умылась, почистила зубки и пошла в свою комнату.
   Всю ночь мне снился Дэн.
   Любимый мой…
   Родной…
   И чужой муж.
 
   Утром, когда я проснулась, было непривычно тихо. Я встала, тихонечко заглянула в комнаты — все спали сладким сном. Время для местных было и впрямь слишком раннее — одиннадцать часов.
   Ну, да мне ехать долго, поеду на автобусе, так что — Run, Lola, run! Я умылась, Бакса кормить не стала — пусть посидит на диете, а то уже в дверь не влазит, и принялась тщательно краситься. Значит, привыкли видеть ведьму Марью в виде бесцветной моли? Вот и отлично! Будет вам цвет!
   И я с неким удовольствием принялась рисовать поверх своего лица новую физию. Она не была лучше или красивее — это была просто не я. Другая.
   Через полчаса я была готова.
   Венки я куплю у кладбища — видела, торгуют ими старушки. По дороге на остановку я пыталась найти ответ на вопрос: а нафиг я сюда влезла, а?
   Старушки у кладбища были. При виде меня они страшно оживились и принялись наперебой предлагать на выбор венки.
   — Вот, смотрите, можжевеловый, с цветами, и красиво, и дух какой! — кричала одна.
   — Да что твой можжевельник, через неделю одни иголки останутся, грязь-то разводить, — перебивала ее вторая. — Вон у меня — искусственные, и красиво, и недорого! Век простоят!
   Я посмотрела на них и пошла к старушке в самом конце ряда. Она сидела на ящичке около своих венков, подслеповато щурилась на солнышко и венки свои не расхваливала. И еще мне понравилось — что она не стала выжидающе сверлить меня взором, она просто дала мне самой сделать выбор.
   — Бабуль, — сказала я. — Вон тот, самый большой венок мне дайте!
   — Дорогой он, внученька, — с каким то сожалением прошепелявила она и назвала цену.
   — Не дороже денег, — улыбнулась я, — давайте!
   Старушка подала мне венок, взяла деньги и снова спросила:
   — Может тебе и ленточку? Это недорого совсем. Десять рублей.
   — Что за ленточку? — не поняла я.
   — Старушка указала на ящик, на котором были разложены черные ленты с белыми надписями. Та-ак…
   Дело нужное, спасибо старушке!
   «От коллектива», «От родни», «От жены», «от родителей».
   «От любимой», как я и хотела — не было!
   — Дайте тогда «От жены» — попросила я, протягивая десятку.
   Бабуля сноровисто обвила венок ленточкой, так чтобы надпись была полностью видна, взяла десятку и пожелала мне здоровья.
   Я аж смутилась.
   Дорога к могиле Зыряна была долгая.
   Я шла, и вспоминала, как я впервые пришла на могилу Ворона. Похоронили его без меня. Я тогда долго обходила кладбище, искала его могилу. День был — прямо как сейчас. Ласково светило солнце, пахло травами и нагретой землей. И никому не было дела до того, что я в этот день ищу могилу своего любимого парня.
   И я ее нашла. Села около нее, принялась перебирать руками землю, которая скрывала бесконечно любимого мною парня и тихонечко с ним говорить. Я рассказывала ему, что я выжила, и что мне очень плохо. Что я схожу с ума от этой боли, и что я не уверена что я это перенесу. Что жизнь без него приносить мне только отчаяние.
   «Я за тебя умер», — прозвучал его голос тогда у меня в душе. Сурово так, но он привел меня в чувство.
   Но на следующий день я опять пришла. И на послеследующий. И потом. Я прикладывала ладошки к земле, словно пытаясь уловить биение его сердца. Не веря до конца, что это — все. Я разговаривала с ним, как с живым.
   Родственники умерших наверняка шарахались от меня, когда заставали меня за этим. Или когда я возвращалась — с ничего не видящим взглядом.
   Я давно пришла на могилу Зыряна. Устало села на лавочку, поставила венок рядом и тупо смотрела на фото Зыряна сквозь пелену слез. Моя душа горько рыдала о его предшественнике. Я нежно улыбалась, вспоминая Димку таким, каким он был при жизни, и рыдала, вспоминая рыхлый суглинок, что отделил его тело от меня.
   Навсегда.
   Я вскинула голову, пытаясь сдержать слезы — и заметила их. Они, мужчины в возрасте и более — менее молодые парни стояли от меня в метре и с неким недоумением смотрели на меня.
   — Простите, вы ему кто? — спросил меня наконец один.
   Память моя захлестнулась кольцом Мёбиуса, перевернулась плоскостью наизнанку и я как наяву услышала голос Лоры — Святоши: «А ты Ворону кто?»
   — Жена, — медленно ответила я.
   — Жена? — недоуменно произнесло сразу несколько голосов.
   — Пошли вы к черту, — устало сказала я. — Дайте хоть тут порыдать и оплакать любимого.
   Я встала, приложила ладошку к могиле, подержала землю в руках — не то! Не то!!! У Димки на могиле она была теплой. Словно он изнутри своим дыханием ее согревал.
   — Бросил меня, — шептала я сквозь злые слезы, — да? Хорошо тебе, умер, и бед не знаешь. А ты думал, каково мне тут одной, без тебя остаться? Думал, что такое — навсегда терять любимого? Если бы ты меня любил, как говоришь — ты бы этого со мной не сделал. Не заставил бы меня пройти через эту боль. Мочишь? И сказать — то нечего…
   В поле моего зрения появились мужские грубые ботинки.
   — Отойди, — устало сказала я — Ему же тяжко тебя держать.
   — Кто такая? — рявкнул до боли знакомый голос.
   Я не испугалась.
   Я прямо посмотрела на Толика и сказала:
   — Жена.
   Он вздрогнул. Внимательно посмотрел на меня, потом на мой венок и со всей силы пнул меня в живот.
   «Узнал!» — шепнул голос, когда я, согнувшись от немыслимой боли, пыталась вздохнуть.
   — Какая ты, сучка, жена, — яростно кричал Толик. — Какая ты жена, отвечай???
   — Жена, — упрямо твердила я.
   Он схватил меня за волосы, рывком поднял и зашипел:
   — А что ж я тебя не разу не видел??? Что ж я о тебе не знал???
   — Он не хотел чтобы кто — то знал, — прошептала я.
   Толика от меня принялись оттаскивать. Он вырывался, как разъяренный зверь, и все кричал:
   — Какая она ему жена??? Какая она ему нахрен жена????
   — Успокойся, — прикрикнул на него блондинчик. — Я своими глазами ее с Зыряном не раз видел!!!
   — Как видел? — помотал головой Толик, как — то враз успокоившись.
   И державшие его люди поверили этому. Расслабились.
   Решили, что бешенный пес больше никого не укусит…
   — Вот так, — подтвердил блондинчик. — Мы вместе с Козырем их видели, и как — то раз в гости заезжали. Ты что, про нее не знал?
   — Но я же всегда был рядом с Зыряном, — спокойно сказал Толик. — Я бы знал, если это было правдой.
   — Ты уверен что всегда? — насмешливо сказал Блондин. — У нее дома мы тебя не видели.
   Толик словно призадумался, но я-то видела, что он просто сворачивает в себе ненависть кольцами, словно кобра свой хвост перед броском.
   И через секунду это случилось. Он смял меня, словно картонку. Я даже не успела почувствовать боли — лишь ощущала, как проминалась моя плоть под ударами его ботинок.
   На него налетели, пытались скрутить, и при этом по мне же и ходили. Он разбрасывал всех вокруг себя, почти не замечая их нападок.
   И я поняла.
   Он меня хочет убить.
   «Хочешь умереть?» — деловито спросил голос.
   «Нет!» — отчаянно крикнула я.
   «Тогда — хватай, и дергай на себя!» — закричал голос.
   И я сделала, как он велел.
   Перехватила летящий на меня ботинок, схватилась за него и изо всех сил дернула. Толик, не удержавшись, упал, и тут же его скрутили.
   Ко мне подбежал блондинчик.
   — Извини, — торопливо говорил он, беспорядочно протирая меня белоснежным носовым платком. — Извини…
   Я молчала, чувствуя усталость и боль.
   — Идти можешь? — спросил блондин. Я встала и кивнула.
   — Тогда идем. Идем, Аня, — снова торопливо сказал он, недоуменно косясь на рычащего Толика, который пытался освободиться от насевших на него людей.
   Мы быстро шли к машине, на ходу Вадим вынул сотовый и кратко, но емко описал ситуацию.
   — Тебя велено доставить к шефу, — сказал он мне.
   — Зачем? — безучастно спросила я.
   — Врач чтобы тебя осмотрел. Не думали мы, что так все может обернуться, — извиняющимся тоном сказал он.
   — Велено так велено, — кивнула я. Мне было все равно.
   У Козыря меня уже ждала пожилая женщина в белом халате.
   — Выйдите, — коротко велела она всем мужчинам в комнате и принялась меня осматривать.
   Через десять минут она вынесла вердикт — явно сломано ребро и палец левой руки. Множественные ушибы.
   — Гипс уж тогда сама наложи, ладно, Люб? — попросил Козырь.
   Докторша молча кивнула и принялась за дело.
   Вадим стоял рядом и расточал мне похвалы:
   — Девчонка молодец, лучше бы мы и не нашли. Вела себя очень достойно, и я если бы не знал что это подстава — точно бы решил, что Зыряна она больше жизни любила. Аж сердце от ее слез разрывалось.
   — Актриса, значит? — задумчиво посмотрел на меня Козырь.
   Я промолчала.
   А смотрящий достал из кармана пачку денег и со вздохом положил около меня.
   — Здесь семьдесят тысяч, — сказал он. — И помни про молчание.
   — Но ведь вы мне должны сорок, — бесстрастно заметила я. — Десять вы мне уже выдали.
   — Кто ж знал, что на тебя Толик накинется, — развел руками Козырь. — Бери, Аня, не стесняйся.
   — Хорошо, — кивнула я.
 
   Домой меня отвез все тот же Вадим. Помог выйти и даже помог дойти да квартиры.
   — Завтра — уезжай, — напомнил он мне на прощание.
   Я вяло кивнула и попинала в дверь.
   Послышался дробный топот и неизменной ворчание:
   — Ну кого черти принесли в такую рань… Ой!
   — Так ведь пять часов уже, — попыталась улыбнуться я.
   Ирка, прикрыв ладошкой рот, в ужасе смотрела на меня. Потом втолкнула в квартиру, заперла дверь и тихонько спросила:
   — Они тебя что, били?
   — Они — нет, — вздохнула я. — С Толиком повстречалась.
   — Да Как же ты живой ушла??? — потрясенно прошептала она.
   — Так он меня не узнал. Но все равно пытался забить до смерти. Ой, Ирка, чего — то мне так хреново…
   — Анальгинчику дать? — захлопотала она.
   — Не, — усмехнулась я. — Мне бы от душевной боли…
   — Так давай куда — нибудь сходим, что ли, — предложила она.
   — Куда? — безучастно спросила я.
   Тут в кухню заглянула Окси и спросила:
   — Мать, так чего, в секс — шоп едем?
   — Да какой к черту секс — шоп, — махнула Глухарева рукой.
   — Да и не успеете вы к шести, — меланхолично заметила я, уже успевшая выучить здешние порядки.
   — Так у нас ведь выходной! — пояснила Окси и снова заканючила: — Мать! Ну ты ж обещала!!!
   — Дайте с подругой поговорить, — сухо отрезала Ирка.
   — Слушай, — задумчиво сказала я. — А поехали! Думаю, меня это развеселит. Или смутит. Но в любом случае я отвлекусь от собственных переживаний.
   — Как знаешь, — кивнула она, и через полчаса я уже выяснила, что я, оказывается, ханжа и скромница. Застыв у витрины с искусственными гениталиями, я тупо смотрела сквозь них и не знала, куда деваться. Слава богу что кроме нас в магазинчике никого и не было.
   Гульчитайка тем временем изводила продавщиц.
   — Дайте мне пять штук трусиков, которые бутоном розы свернуты. А размер какой? А чего они так туго скручены, поди мятые? Ну-ка, разверните! Та-ак… И презервативов дайте с банановым вкусом, супертонкие, три упаковки на двенадцать. Господи, девушка, что вы мне дали???? Это же супертолстые, Лонг лав!!! Вы смерти моей хотите??? Вы что, по-английски читать не умеете? И это тоже не те. Госсподи, женщина, я же говорю — супертонкие, для орального секса, банановые. Ой, помру я с вами…
   Я забилась в конце концов в уголочек и с округлившимися глазами рассматривала витрину со всякими смазками и таблетками. Странное чувство… В Иркином доме я чувствовала себя как в обычной квартире, а тут, в магазине с пожилыми солидными продавщицами — словно попала в вертеп разврата.
   Очнулась я от своих дум, только услыхав Иркин голос:
   — Подруга моя где?
   — Вышла уже наверно, раз не видать, — успокоил ее кто-то, магазинная дверь хлопнула, а до меня только через минуту дошло, что я тут осталась одна.
   Спохватившись, я двинулась за ними.
   Дверь снова хлопнула, к прилавку направилась до боли знакомая даже со спины фигура, человек быстро, четко изложил что ему надо, оплатил покупку и так же строевым шагом ушел.
   Я стояла около своей витрины ни жива не мертва…
   Потом я на деревянных ногах подошла к прилавку, подала женщинам по сто баксов и сказала:
   — Можно с вами поговорить?
   Они переглянулись и слегка настороженно отозвались:
   — А что такое?
   Я вздохнула и сказала:
   — Дело в том, что это, — я кивнула на дверь, — был мой парень.
   Женщины дружно и с материнской жалостью на меня посмотрели…
 
   Вышла я из секс — шопа, слегка покачиваясь от полученной инфы. Ирка тут же накинулась на меня:
   — Ты где потерялась??? Я уж тут все оббегала, уж черт знает что подумала!!!
   — Да я немного задержалась, — вяло ответила я.
   — Слава богу, что с тобой ничего не случилось! — сурово отчитывала она меня. — Быстро в машину, поедем домой!
   Я, машинально кивнув, села в автомобиль, слегка потеснив девчонок с покупками и принялась думать.
   Минут через семь я уже все разложила по полочкам и поняла, что мне делать.
   — Высади меня около парикмахерской, — попросила я Глухареву.
   — Без проблем, только не теряйся, — пожала она плечами. Мой любимый салон «Аркада» был недалеко, вот там она меня и оставила. Мой мастер, что стрижет меня уже много лет, меня попросту не узнала. Усадила в кресло, и, профессионально — доброжелательно улыбаясь, спросила:
   — Чего желаете?
   — Тань, да это я, Магдалина, — вздохнула я.
   Наши взгляды встретились в огромном зеркале, она нахмурилась и переспросила:
   — Какая Магдалина, простите?
   — Потемкина! Ты чего?
   Она неуверенно улыбнулась, провела рукой по волосам, внимательно их рассматривая, и наконец признала:
   — Ну точно, я стригла. Перекрасилась, что ли?
   — Это очевидно. Можешь цвет снять?
   Наши взгляды вновь скрестились в зеркале и она аж вздрогнула:
   — Нет, не могу я к тебе привыкнуть! Голос твой, волосы твои, лицо — не твое!
   — Давай вернем меня прежнюю? — улыбнулась я.
   И работа закипела.
   Через час я смотрела на себя в зеркало с неким сожалением. Прежняя знойная красотка исчезла, и это снова была я. Мышь пигментонедостаточная. Негатив Вупи Голдберг.
   Тьфу!
   Слава богу что меня Дэн не видит.
   — А ведь прежде тебе было лучше, — заметила Татьяна, сворачивая шнур фена. — Не хочешь все переделать?
   — Нет, — твердо сказала я. — Нет, Таня.
   И, оставив ей чрезмерно щедрые чаевые — кто знает, встретимся ли вновь — я вышла из салона.
   На улице моросил дождь и начинало темнеть.
   «Может, завтра?» — тоскливо вопросил внутренний голос.
   Я молча достала сотовый и набрала номер Козыря.
   — Алло! — раздался его спокойный негромкий голос.
   — Это Мария, — отозвалась я. — И я готова встретиться. Я теперь все знаю.
   — Говори, куда подъехать, — так же спокойно сказал Козырь.
   — Я у «Аркады», салон красоты на Спасской улице. Я блондинка с длин..
   — Я знаю, Мария, как ты выглядишь, — усмехнулся он в трубку.
   — Козырь, — нервно сказала я. — Я боюсь. Понимаешь, сейчас вы либо меня убьете, либо оправдаете. Я боюсь, что я просто не успею убедить вас, что вы не дадите мне на это времени.
   — Мария, я выслушаю тебя, дело слишком серьезно, — твердо пообещал смотрящий. — Ничего не бойся, если не виновна. Я еду. Буду минут через десять.
   Оставшееся время я нервно бегала перед салоном. Потом спохватилась и сбегала на угол, купила пачку игральных (а мне — гадальных) карт.
   Я усиленно репетировала свою речь.
   Выстраивала свою защиту.
   Подбирала аргументы.
   Потому что если я сейчас не смогу убедить их в своей правоте — до полуночи я не доживу.
   Знакомый джип с тихим шуршанием притормозил около меня, я вздрогнула и посмотрела на его непроницаемо-темные окна.
   Задняя дверца приглашающе распахнулась.
   — Тысяча тьма одесная, сила защитная и чудесная, ангелы предо мной и их крыла надо мной , — прошептала я непослушными губами вызывание на защиту и решительно полезла в салон.
   Хотя Бог видит — я умирала от ужаса.
   — Вот и встретились, — внимательно посмотрел на Меня Козырь.
   Я молча, судорожно кивнула.
   — Ну, рассказывай, Мария, — подтолкнул он меня.
   — Рассказ будет долгий, — собралась я с силами. — Не торопите меня только, ладно?
   — Я обещал тебя выслушать, — серьезно сказал он.
   — В общем, — начала я рассказ, — однажды ко мне пришел Зырян. Как клиент. Сказал что женится, выдул у меня все пиво и заказал гадание — предчувствие у него плохое было. Сейчас я тебе покажу, что ему выпало.
   Я достала колоду карт, распечатала и стала искать нужные карты.
   — Хочешь сказать, что до сих пор помнишь весь расклад? — усмехнулся Козырь.
   — Помню, — кивнула я. — Нечасто мне приходится предрекать смерть от руки любимого человека.
   Козырь явно подумал, что он ослышался.
   — Чего — чего? — недоуменно переспросил он.
   — Смотри, — я положила сумочку на колени и принялась раскладывать на ней карты. — Сначала ему бац! — падает туз червей. Это — огромная любовь. К тому, кого гадают. Ты можешь представить, что Зыряна — и страстно любят?
   Козырь задумался, Вадим громко хмыкнул с водительского сиденья.
   — Давай дальше, — очнулся Козырь.
   — А дальше — еще чудесатее, — продолжила я и выложила девятку червей. — Так вот, та, что любит его — совершенно ему не пара. Вы уж меня извините, про покойных плохо не говорят, но Зыряну с его рожей и характером на любую следовало молиться.
   Я выложила девятку треф и семерку червей и ткнула в них пальцем:
   — А вот это — говорит о том, что девушка любит нашего Зыряна до беспамятства, на все пойдет, но другой не отдаст!
   — А вот у моей бабки девятка треф — большие деньги означает, — подозрительно сказал Вадим.
   — Может у ней и означает, — пожала я плечами. — Карты — вещь такая, как их настроишь, какое значение им задашь — так они и отвечать будут. Потому и нельзя их в другие руки давать.
   — Вадим, не лезь, — поморщился Козырь. — Мария, и что дальше?
   — А дальше я рассказываю Зыряну то, что вижу, и он решает что я — шарлатанка. Потому что никакой бабы у него нет, в этом он уверен.
   — И что это означает? — нахмурился Козырь.
   — Вы пока запомните этот момент, что он отрекся от того, что у него есть любимая женщина, ладно? — попросила я и выложила следующие карты. Семь пикей, среди них — туз, семерка и девятка. — Это — очень редкая комбинация, означающая смерть. Так вот, когда я Зыряну сказала, есть у него девушка или нет, но она его убьет, чтобы он не женился на Татьяне — он испугался. Испугался и заказал обряд на охрану.
   — Но ведь он отрекся оттого, что у него есть баба! — влез Вадим.
   — Молодец, что это помнишь, — кивнула я. — А теперь — смотрите! Я еду к лесу, чтобы провести обряд, встречаюсь с Зыряном и его убивают. Знаете, какие его последние были слова?
   — Ну? — выжидающе уставился на меня Козырь.
   — Умирая, он сказал: «Только я бы тебя не бросил, дура…»
   — И?
   — Да вот один моментик. В слове «дура» ударение было на последнем слоге. Я думала, это получилось случайно, а теперь знаю — это не так.
   — Слушай, не тяни кота за хвост! — не вытерпел Козырь. — Кто убил Зыряна???
   — Толик, — спокойно ответила я.
   Он на меня посмотрел странным взглядом и сухо сказал:
   — Не верю.
   — Они были любовниками, — еще спокойнее сказала я. — И Толик не смог перенести, то что Зырян решил жениться на Татьяне.
   — Все, закрой рот, — грубо сказал Козырь. — Вадим, давай езжай на…
   — Погоди! — закричала я. — Дай мне сказать!!! Ты — обещал! Почему ты не держишь своего слова???
   — Я — не держу? — раздельно сказал он и посмотрел на меня пустым взглядом. Я поняла — он на меня смотрит как на будущую покойницу.
   — Обещал!! — закричала я. — Выслушай меня!!!
   — Ладно, — нехотя сказал Козырь. — Вадим, остановись.
   — Послушай, — горячо заговорила я. — Я слышала краем уха, да и все в городе, будто Зырян предпочитает после стольких лет отсидки мальчиков.
   — Не слышал ничего такого, — отрезал Козырь.
   — Слышал!!! — отчаянно сказала я. — Иначе зачем бы ты ему вдову нанял???
   — Какую вдову? — подобрался он.
   — Я сегодня на кладбище была у Зыряновской могилы, и видела, как там убивалась очень знакомая мне девушка. Она москвичка, у нее муж, и она никогда не знала Зыряна! Понимаешь??? А еще я заметила, как твой Вадим ее подстраховывал! Козырь, ну пожалуйста, скажи что ты просто решил пресечь эти глупые слухи, я знаю что вы с Зыряном были друзьями и понимаю, что ты должен был это сделать ради него. Ну Пожалуйста!!! Я никому не скажу, но это важно, понимаешь??? Важно, чтобы ты это признал, потому что иначе ты не воспримешь и остальное, что я тебе скажу! Ну Козырь!!!
   — Не тараторь! — рявкнул смотрящий. — Ладно, твоя взяла. Но если ты отсюда уйдешь живая и кто — то об этом узнает — тебе не жить.
   — Не маленькая, понимаю, — светло улыбнулась я. — Спасибо большое.
   — Дальше давай, — буркнул он.
   — Так вот. Зырян тоже наверняка слышал про эти слухи, а тема гомосексуализма не считается модной в вашей среде. И то — сколько я его знаю, около него никогда не было женщины. И вот теперь смотри — он стал после смерти Ворона смотрящим, и такие слухи ему ни к чему. И он решает сразу убить двух зайцев. Жениться — и укрепить связи. Ты знаешь, чья дочь Татьяна, его невеста?
   Козырь молча кивнул.
   — Так вот. Жить он с ней совершенно точно не собирался — ты ж ее наверняка видел. Но статус женатого человека — это бы сразу пресекло все слухи. Но вот Толику, своему любовнику, он этого объяснить не смог. В тот день, когда я гадала в гостиной на второй этаже Зыряну, Толик уже решил его убить. Он украл у меня газовый пистолет, потом переделал его под боевой патрон и дождался, когда мы с Зыряном останемся около леса одни, без лишних свидетелей. Он с самого начала хотел меня подставить, понимаешь???