Страница:
— Вот гад! — злобно сказала я. — А менты что?
— А менты минут через пять подъехали, да что от них толку.
— Ясно, — совершенно расстроено сказала я.
Как было бы хорошо, если б менты того Толика задержали, хоть одним охотником за мной меньше. А то что он не один — было понятно. Сейчас — каждая сявка посчитает за честь кирдыкнуть меня.
Ой, Госсподи, чего ж делать — то???
Браткам я ничего доказать не смогу, это да и аминь. Во-первых — все улики и правда против меня. А во вторых — ну кому оно надо, разбираться? Виноватая найдена, ведьму Марью — чик-чирик, и дело сделано.
Подумав, я позвонила Витьке.
— Ты еще тут ? — страдальчески простонал он.
— Тут, — покаянно призналась я. — Знаешь, Вить, я ведь не смогу свалить — у меня нога вывихнута в коленке.
— Захочешь жить — на одной ноге упрыгаешь! — рявкнул он.
— Да я вообще не могу ходить, понимаешь? — жалобно сказала я.
— Я понимаю одно — то что тебя, дуру, пристрелят ни сегодня — завтра! — отрезал он. — Толик, телохранитель Зыряна, поклялся что скоро твои похороны состоятся! Так что хоть ползком, но вали!
О-о…
Толик — это серьезно…
Он, как я уже говорила, слов на ветер не бросает…
Похоже что действительно, хоть тушкой, хоть чучелом, но валить надо.
Я обвела глазами спальню и внезапно меня пронзила мысля:
— Так мне что, квартиру бросить? — вскричала я.
— О чем ты, идиотка, думаешь? — опять застонал он. — Ты уж без пяти минут труп, а ты…
— Ясно, — уныло сказала я и попрощалась.
Я совсем пала духом — ибо поняла, что даже в случае успешного побега перспективы у меня нерадостные. Я гарантированно лишаюсь квартиры со всем добром. Продать ее не удастся даже через посредника или агенство — именно на этом я и погорю, братки не идиоты. Я лишаюсь всех подруг и связей — а это не менее важно чем квартира. На новом месте мне придется покупать и обставлять две квартиры — и на это уйдут все деньги. Ведьмой работать я не смогу — спалюсь тут же. Ведьмы — не бухгалтеры, коим нет числа, ведьмы — товар штучный. Максимум через месячишко меня вычислят и прихлопнут.
Трагедия в том, что больше я ничего делать не умею.
Я села на кровати и обхватила голову руками.
Бо-оже…
Чего делать — то?
Говорила мне маменька — иди, дочка, в пед. Работала б сейчас учительницей и горя б не знала.
Кстати о маменьке. Разумеется, ее тут нельзя оставлять на растерзание. Однако она явно придет в ярость от таких внезапных перемен в жизни. Оторванная от своей квартиры, работы и церкви — она так развопится, что я в один прекрасный день предпочту суицид ее обществу.
Госсподи, чего ж делать — то?
Валить — проблематично.
Не валить — тоже убьют.
В конце концов голова моя от мыслей распухла словно тыква и я мудро решила сделать перерыв. Чай попить, компресс изо льда к коленке приложить.
И я поковыляла на кухню.
И там меня чуть не убили. Даже обидно — я с таким трудом до нее добиралась с третьего уровня, ведь каждый шаг отдавался в коленке дикой болью. И вот открываю я холодильник, нагибаюсь за морковкой, и тут окно разлетается вдребезги. Ну, я после истории около леса ученая — мигом упала на пол, попав босой ногой в Баксову мисочку и размазав по паркету его обед. Кстати о паркете — он подсох и не встал горбом. Обои тоже не отвалились. Странно — но моя квартира и не пострадала от потопа.
Ну да речь не о том, это я к слову.
В общем — лежу я на осколках стекла и кошачьих консервах, в потревоженной ноге дикая боль, и внимательно рассматриваю противоположную стену. А там, на светлом фоне обоев темнеет дырочка. Не наклонись я за морковкой — дырочка была бы в моей дурной башке. Ох, правы люди, говоря что морковка для здоровья полезна. Выживу — буду трескать ее мешками.
Ну, да что гадать о будущем? Я подползла к холодильнику, уселась перед ним и на удивление хладнокровно пообедала копченой курятиной и помидоркой. Потом задернула шторы от греха подальше, стараясь не высовываться за линию подоконника, и поползла обратно в спальню. Там я, подвывая, долго вытаскивала крошечные осколки стекла из кожи. Оч. неприятно.
По пути я размышляла. Осадили меня по полной программе. Похоже — даже когда у меня выздоровеет нога, свалить фиг получится. Как же я удачно маменьку — то с папенькой сплавила! А вот Серега — тот меня поразил, если честно. Зная, что мне грозит смертельная опасность, он хладнокровно сгреб бабульку (общую!) в охапку и отчалил. И это — мой давний поклонник, мечтающий обо мне днями и ночами.
Тьфу!
Вот, меня убьют, а он явится и станет как ни в чем ни бывало жить — поживать этажом ниже. Баба Грапа явно заплачет и расстроится. Оч. плохо — она старенькая, ее беречь надо. Маменька тоже наверняка опомнится и обрыдается. Папенька будет рыдать без вопросов. Бакс опять же сиротой останется.
Эх, сколько я народа — то опечалю.
Чего ж делать — то, люди???
«Фиг на вас, — злобно подумала я. — Лето, жарко, с такой вентиляцией оч. удобно и кондиционер попусту не гонять»
Потом, еще через пару часов посыпались осколки в гостевой спальне на втором уровне.
«А вот и не угадали!» — снова ехидно подумала я. Я храбрилась. На самом деле мне было очень одиноко и тоскливо. Ну почему, почему я не пошла в пед? Сейчас была бы солидной дамой, имела б мужа, детишек. Научилась бы жить на зарплату, штопать колготки и возможно, считала бы себя счастливой. Потому что тогда на мою жизнь точно бы Толик не польстился.
Я вздохнула от таких мыслей, еще на раз заговорила коленку и уснула. Утро вечера мудреней.
Так оно и оказалось.
Я рассудила — а с чего мне валить прямо сейчас? В городе, слава Те, Госсподи, ни маменьки с папенькой, ни Сереги с бабулькой. То есть — все родственники и почти — родственники выведены из — под удара. Всю жизнь не побегаешь, а Толик — он упертый, он меня сколько надо, столько будет искать. Он не успокоится в отличие от других ни через год, ни через десять. Он меня найдет — и намотает, в соответствии с обещанием, кишки на уши. Фууу…
Оч. неэстетично.
Так что я подумала — а почему бы мне не побарахтаться? Почему бы мне не попробовать доказать свою невиновность? Свалить — то я всегда успею, да только вот проблематично это, как я вчера просчитала. В общем — у меня на все про все есть месяц, пока родители не вернутся из Израиловки. Месяц — это много. За месяц я вполне разгребусь. Или меня все же убьют — и я не принесу никому проблем. Тоже неплохой вариант.
В общем, разгребание я решила начать с поисков Зыряновской девушки. И я знала как это сделать. Да, я ни разу ее не видела. У меня ни одной вещи, чтобы привязать к ней заклинание, даже имени не знаю. За что хвататься? Но ведь можно попросить коллег об общем сборе — отказать они мне в этом просто не имеют права. Это святое право каждой ведьмы — попросить других выложиться ради нее до конца. Все вместе мы сможем просканировать некроауру Зыряновской могилы — сорок дней еще не прошло, душа рядом. И проследить все ниточки, что тянутся еще от этой души к живым людям — и наоборот. Девчонку мы вычислим в два счета!
А там — заклинание на послушание, и она вприпрыжку побежит каяться новому смотрящему. И заодно объяснит, какого черта она меня подставила.
Да. Так и надо сделать.
Ведьмы или мы не ведьмы?
Правда, за общий сбор — крайне высокая плата. Год я буду у коллег в рабстве. «Подай — принеси, на фиг пойди». Они не стесняясь будут скидывать мне своих клиентов — после того как возьмут себе с них плату. То есть я совершенно за год ничего не заработаю. Ну да знаю, на что подписываюсь.
Год — не вся жизнь, он пройдет. Зато останусь жива!
А деньги — так если я хвост прижму, стану тратиться только на еду и не покупать норковых шуб без числа (к тому же их у меня уже четыре!) — так на год с лихвой хватит тысяч двадцать долларов. Включая маменьку с папенькой. Хо, да у меня еще и останется кой — чего после этого!
Вроде я на правильном пути?
Пойду звонить коллегам!
Впрочем, опять я забегаю. Звоню я перво-наперво Галине, она мой голос услышала, засуетилась и слегка виновато отговорилась, что у нее гости. Мол, давай попозже созвонимся? Ну, я девочка воспитанная, и потому согласилась (оч. плохо — в моей ситуации промедление смерти подобно). А может и не воспитанная, я просто лохушка. Ну да не в том дело. Далее звоню еще паре ведьм — трубку не берут. Дома значит нет. Потом дозваниваюсь до Веры, но тоже поговорить не удалось — она с заполошным криком «варенье на плите убегает» — бросила трубку.
Я опять не поняла намека.
Остальные ведьмы — кто без телефона, кто не отвечает — и осталась у меня по списку одна Лора — Святоша. Хотя — видит бог, ей бы больше подошло прозвище «Ворона». Она — худая бабка слегка за полтинник, сколько я ее знаю, носит все черное — и вроде одно и то же: юбку до пят, кофту с длинными рукавами и платок, повязанный под подбородком. При чем ее совершенно не смущает летняя жара под тридцать — теплый платок всегда на месте. На лицо Лора — типичная Баба Яга. Нос крючком, уши торчком, вся в жутких морщинах, да и характером страшно сварлива. И вот такой ужас на крыльях ночи — самая светлая из всех белых ведьм нашего города. Ей не в лом полдня простоять в молитве на коленях, ей не в лом половину года жить в монастыре — а я там была один раз, больше не хочу, брр… Живет она в избушке — развалюшке, и почти все доходы отдает на церковь. Видимо, за такие подвиги Господь и смотрит сквозь пальцы на ее ужасный характер — так как Лора, как ни грустно, не только самая светлая, но и самая сильная. Мы — то все ведь строго по одной специальности Мастера, остальную магию знаем, но не досконально. Я — Мастер охранных заклятий, ну и удача у меня неплохо выходит. Прасковья — по приворотам, Вера — младенцев лечит, Ирина — животину. Оксана, царствие ей, собаке, небесное, магию денег сильно знала.
А Лора — Лора Мастер сразу же в трех магиях — травы, исцеление людей и скота (каково? Практически это делится на две магии! Да и вообще магия исцеления — крайне емкая штука!), а еще она Мастер земли. Огороды то есть отчитывает, и такие урожаи там родятся, что люди уж и не рады ему — не успевают все в банки закатывать!
Сильный Лора Мастер, большой ей поклон за это, да только чего ж у нее такой характер — то паскудный?
В общем, я отвлеклась. Она оказалась дома и трубку взяла. Правда голос ее доносился как из подземелья — Святоша живет в деревеньке, двадцать километров от города, и телефон у нее — пожелтевший от дряхлости дисковый раритет.
— Приветствую тебя, Лора, — очень вежливо сказала я.
Мы с ней ну о-очень сильно не любим друг друга.
Она как будто и не удивилась моему звонку и со значением сказала:
— Здравствуй, Марья.
Я слегка офигела. Я конечно понимаю что Святоша меня терпеть не может, но такой подколки я от нее не ожидала. Мы, ведьмы, друг друга ПРИВЕТСТВУЕМ. А вот с мирскими или отлученными, коль есть охота — просто здороваемся, проводя этим границу. Не, ну какова нахалка, а? Ну да ладно. Я решила смолчать и не начинать скандал — не та у меня ситуация, чтобы с Лорой ссориться. Я сделала вид что не заметила ее оговорки и оч. спокойно сказала:
— Лора, у меня очень сложная ситуация и нужна помощь всех наших. Прошу сбора.
Лора помолчала, словно чего — то прикидывая, после чего сердито сказала:
— Отлучили тебя, Марья. Какой теперь тебе сбор?
Ну, думаю, Лора совсем палку перегибает.
— Чего ты собираешь? — рявкнула я. — Ну и шуточки у вас!
— Да я и не шучу, — хмыкнула она.
— Ну и как меня интересно могли отлучить, если я за собой ничего такого не знаю? — язвительно осведомилась я. — Да и вон, неделю назад с нашими встречалась, к Троице готовились, и все было нормально!
И я тут же вспомнила, что я благополучно забыла про этот праздник, состоявшийся в воскресение. Не до того мне было, ей-богу! В субботу у меня приключился потоп и грохнули Зыряна. Так что на Троицу я забылась тяжелым нервным сном. И Лора тут же с долей иронии заметила:
— Так а чего ж ты не пришла, раз готовилась?
— Не до того мне было, — буркнула я.
— Ну так вот на Троице собрались мы все вместе да и отлучили тебя, — пояснила она.
Я посидела, собирая в кучку разом разлетевшиеся мысли. Что за фигня? Ведьма должна совершить действительно нечто ужасное, чтобы ее поперли из белых ведьм. То что мы время от времени подколдовываем черной магией — ерунда. Обстоятельства разные бывают, и все это хорошо понимают. Мирская жизнь ведьм никоем образом не колышет никого. Отлучают только за магические действия совсем уж бесчеловечного свойства — младенца там на зелья пустить, и т.д. Вообще, на моей памяти отлучили только Оксану, и то посмертно. Та совсем попутала берега и решила забрать у ведьмы, своей же коллеги, жизнь и молодость. У меня, если быть точнее. Мне повезло, в результате она скопытилась первой. Наши, разумеется, были крайне возмущены — если уж мы друг на друга начнем руку поднимать, то что ж будет — то? И вот собрались мы на Пасху и торжественно отлучили ее. Думаю, Оксану, в ее безвестной могилке, это не очень — то и опечалило.
Я поразмыслила на эту тему и наконец задала логичный вопрос:
— А за что вы меня так?
— Смертей около тебя много, девонька, — вздохнула она. — Не по — Божески это.
— Каких таких смертей? — холодно переспросила я.
— Ну давай посчитаем, — охотно согласилась она. — Никанор — покойничек разве не около тебя полег?
— Ну ты вообще, — возмутилась я — Давно всем известно что его Галина Добржевская заказала. А то что его машину взорвали в моем дворе — так я — то тут при чем???
— А ты ему разве вслед не читала? — осведомилась она.
— Нет не читала! — психанула я. — Погадать он ко мне приходил, понимаешь? А вовсе не за обрядом! С чего бы мне ему вслед читать? Да даже если б и читала — что — то я не видела, чтобы после наших отчиток машины взрывались!
— Так это ты так говоришь! Сказать — то всяко можно.
— Христом клянусь — я ни при чем! — отрезала я.
— Да мне — то что? Бог рассудит, при чем ты или не при чем, — недовольно отозвалась Святоша. — Ну а следующий смотрящий, Ворон — тут ты тоже не при чем?
— Димку — не тронь, — хреновым голосом отчеканила я.
— И пальцем его не касалась, — уверила она меня. — Только вот, девонька, и следующий смотрящий около тебя сгинул. Ну не странно ли?
— Стечение обстоятельств, — сквозь зубы прошипела я.
— Знаешь, — продолжала она, будто и не слыша меня, — а ведь у меня сноха — то в третьей городской работает врачом. Так они там все после вскрытия удивлялись — с чего б Ворону умирать? Патологий нет, повреждений нет, сердце здоровое. Жить бы да жить парню…
— Я тебе сказала, не лезь в наши с Димкой отношения, я ему почти жена! — рявкнула я, чувствуя, как закипают горькие слезы.
Права Лора, и я, только я виновата в его смерти. И это я должна была тогда умереть, вот только он решил иначе…
— Жена? — осуждающе сказала Святоша. — А в церкви — то вы венчаны?
— Сама знаешь что нет, — устало ответила я. — Не успели. Лора, давай замнем? Димку я сильно любила, а ты ворошишь…
— Замнем, — согласилась она. — Ну а по третьему смотрящему что скажешь, голуба?
— Не виноватая я, — шмыгнула я носом.
— Ну виновата — не виновата, а нам таких коллег не надо, — сурово отрезала Лора. — Живи как знаешь, а нам с душегубками не по пути. Прощевай, Марья!
— Погоди! — торопливо остановила я ее.
— Ну что еще? — с некоторым раздражением в голосе сказала она.
— Лор, — смущенно сказала я, проталкивая слова сквозь невесть откуда взявшийся комок в горле. — На отлучении меня что, единогласно турнули?
Как — то не верилось в это. Со всеми ведьмами я была в прекрасных отношениях. Кто постарше — были мне словно матери, кто помоложе — словно сестры. Пелагеюшка учила меня солить огурчики и править спину. Вместе с Иринкой мы переживали нелегкий период в ее жизни — любимый ушел к другой. Причем вернуть или приворожить — никак, он действительно любит разлучницу и магия тут не подействует. Только Иринкиному — то сердечку не легче. Галина, Прасковья, Анна, Наталья, Неля — мы ведь созванивались через день да каждый день, мы все очень дружно держались, были словно одна семья. Конфликтовали мы только со Святошей — ну да с ней все конфликтовали, говорю ж — паскудный у бабы характер!
Ну не ожидала я от них такого удара!
— Почти единогласно, — ответила тем временем Святоша. — Одна против была.
— И кто же? — спросила я, надеясь узнать имя одной не — Иуды, моей единственной подруги.
— Ну я, — коротко буркнула она, словно стесняясь этого.
— Спасибо, — ошеломленно ответила я.
— Ладно, некогда мне, — холодно ответила она. — И не звони мне больше, Марья. Не хочу я с тобой лясы точить, грех на душу брать.
Потом я долго лежала на кровати и тупо смотрела в потолок.
Я — отлученная ведьма.
Падшая.
И отлучили меня те, кого я еще полчаса назад искренне считала своими подругами и просто хорошими людьми. А они так легко меня предали…
И самое интересное — за что, а?
Мне очень, очень одиноко.
Пойду пореву.
«Глюк!» — дружно решили мы и привычно разбрелись за пивом и новопасситом. В третий раз, когда мы решили глюк не править, а просто прорисовать свинкам фигушки почётче, появился некий Alex, физтех (в интернете, блин, куда не ткни — одни выпускники МФТИ!), по национальности украинец, ныне живущий в Канаде. Не, ну на что людям интернет, если они нормальный ник подобрать не могут, а? Нет чтобы написать что — то типа — Злобный Кролик, или Последняя Девственница Урюпинска. Еще бы паспортные данные в детайлз вписали! Ну да ладно… Это я из-за нервов ворчу. Мне ли возмущаться — у меня у самой ник Witch — ведьма то есть на инглише.
Этот Алекс принялся тут же настаивать на том, что надо просто заменить свинок овечками — и все будет отлично!
«Шиш тебе!» — возмутились мы со Скорпиончиком. Эти свинки нам уж как родные, а он…
«Третий слева — товарищ Хрущев», — понимающе покивал Алекс.
Люди, эт на что это он намекает, а?
Я вымыла голову от краски, замотала ее в полотенце и нанесла второй слой автозагара от Ланкома — он ценен тем, что проявляется сразу, а не через несколько часов. Буду цыганкой, очень хорошая идея. Меня же все привыкли видеть бесцветной ненакрашенной блондинкой, так что если сгустить краски — может и не догадаются что это я.
Потом я вернулась к компьюдеру и предложила новоявленному любителю овечек обменяться фотами. Моя привела его в восторг (я там накрашена и почти красивая), а что касается его…
Мда уж…
Я конечно сразу же поняла, что раз уж он закончил МФТИ, то ничего путнего там нет, но жила какая-то надежда. Нет в жизни счастья, а в интернете — симпатичных программеров. Впрочем, парень вроде нормальный, отчего бы и не продолжить общение? А общение оказалось на редкость классным. Нечасто встретишь человека, с которым у тебя полный коннект и взаимопонимание. Скоро я уже стала его называть просто Лёшей и почти забыла о том, что у меня жуткие неприятности. Спохватившись, я принялась между делом собираться.
Сунула в рюкзак кой-какую одежонку, документы, ноутбук, недочитанный «Лабиринт» Лукьяненко и полпалки сухой колбасы — вдруг придется бомжевать? Потому как я совершенно не знала куда идти. Ну да ладно, главное — вырваться из дома. То что меня пасут — несомненно. Блин, я тут словно мышка в мышеловке. Не знаю, правильно ли я делаю, собираясь в побег. Потому как я поняла, к чему был идиотский визит Толика и бессмысленная стрельба по окнам. Меня отсюда — не достать, поэтому и решили просто-напросто выкурить из теплой норки. Ну-ну, милые мои, еще посмотрим кто — кого! Я вам не кисейная барышня, зубки об меня обломаете.
А может и не обломаете. И не увидит меня больше хороший парень Леша в интернете.
Но кариес напоследок я вам в таком случае обеспечу.
Аминь.
Общаясь с Лёшкой, меня не оставляло странное ощущение. Вот сижу я тут, в роскошной квартире, и возможно я не доживу до утра. И всего пара процентов что я доживу до материного приезда. А на другом конце земли сидит Лешка, после работы он поедет на своей серебристой Хонде домой или по друзьям — и все у него хорошо. Он считает проблемой то, что он живет скучно и тихо. Он мучается от этого. И даже не подозревает, что если завтра я не выйду в интернет — значит меня больше нет.
И меня пронзила мысль… Есть, есть другая жизнь. Где все спокойно и тихо, слегка скучно. Никаких катастроф, только обыденность и медленное оседание пыли на поверхность мебели. Это другое измерение…
И я от всей души, черной завистью позавидовала Лёшке.
После чего размотала полотенце на голове, посмотрела в зеркало на коричневый от загара фейс и принялась щедро наносить макияж. Косить было решено все же под индианку. Толстой линией обвела черным карандашом глаза, на три раза прокрасила ресницы и нарисовала шикарные карминовые губки поверх своих. Вывела смоляные дуги бровей, ткнула меж ними красной помадой и оп-ля! — попробуйте меня узнать. Потом я пошла в гардеробную — где-то там было настоящее сари, мне его Мультичек привезла из Индии. Сари нашлось достаточно быстро, и даже не мятое — я его в порыве аккуратности ухитрилась приладить на плечики. Я быстренько в него замоталась и подошла к зеркалу. Мать честная! Там отражалась не я, а натуральная индианка. Моя крестьянско-колхозная внешность была намертво погребена под сильным загаром и килограммчиком — другим косметики. Толик меня несомненно не узнает. Меня родная мама не узнает. Да что там говорить — я сама себя не узнаю!
Настроение здорово улучшилось и я понеслась обратно к компьютеру.
«Ты где, мне же скучно без тебя…» — висела жалобная мессага от Лешки на рабочем столе. И внезапно у меня по душе разлилось какое — то тепло. Оттого что я нужна кому-то, пусть даже и Лешке.
«Я здесь, Лёш, — написала я. — Сейчас я уйду, появлюсь наверно только завтра. Ты будешь по мне скучать?»
«Очень — очень, Магдалиночка», — появилась мессага. И — странное дело — я на миг ощутила коннект с его душой. Почувствовала его досаду, оттого что я ухожу. Почувствовала его боязнь — а вдруг я завтра не появлюсь? И крохотный росток чего — то такого, на что я даже не решилась посмотреть внимательнее.
«Пока», — сухо напечатала я в окне, отправила и отключилась.
Ну их, эти виртуальные романы.
По сети бродят толпы неприкаянных программистов, которых чуть приголубь — и они без всяких приворотов твои навеки. Вот только оно мне надо, а?
Я снова хлебнула новопассита и принялась дальше собираться в побег. Тщательно рассовала по потайным кармашкам кредитки — сопрут, так не все разом, — и пошла рисовать в ворде плакатик. На листе формата А4 я вставила изображение фигушки и написала жирным шрифтом на 72 — «ТОЛИК, Я УШЛА ЗА МОЛОЧИШКОМ, НЕ БЕЙ ПЛЗ. ОКНА, МЕНТАМ СДАМ ЗА ХУЛИГАНСТВО!» Закончив, полюбовалась результатом и поставила свое творение на распечатку (10 шт.), за это время почистила зубки и хорошенько позавтракала. Потом подумала — и еще раз почистила зубки. Про запас. Потому как я четко осознавала — идти мне некуда. К подружкам сунуться — оч. неумно, там будут искать в первую очередь. Ну да ничего. У меня есть знакомый бомж, дядя Миша, думаю он мне даст по старой дружбе лестные рекомендации в местное сообщество маргиналов. Впрочем, чего это я о пристанище забеспокоилась? Меня ж тут Толик пасет! Глядишь, и обеспечит мне по доброте душевной квартирку на Текутьевском кладбище. Не, я собственно против этого кладбища ничего не имею — ухоженное, зелененькое, прямо глаз радует! Да и Димочка там лежит…
Но все же — я еще молода и почти красива — давайте в другой раз?
Так что я побросала все свои приготовления, и принялась усердно заговаривать себя от беды. Вообще, парадокс в том, что я, Мастер защитной магии, нахожусь в положении сапожника без сапог. То есть — на других ставлю непробиваемые охранки, а сама их не имею. Большие и серьезные обряды должен отчитывать над человеком Мастер, но ведь не разорваться ж мне! Однако кто мне мешает не ЗАКЛЯСТЬ, а ЗАГОВОРИТЬ себя от злых людей? Если кому надо — привожу текст. Сказать три раза, сплевывая через левое плечо.
— А менты минут через пять подъехали, да что от них толку.
— Ясно, — совершенно расстроено сказала я.
Как было бы хорошо, если б менты того Толика задержали, хоть одним охотником за мной меньше. А то что он не один — было понятно. Сейчас — каждая сявка посчитает за честь кирдыкнуть меня.
Ой, Госсподи, чего ж делать — то???
Браткам я ничего доказать не смогу, это да и аминь. Во-первых — все улики и правда против меня. А во вторых — ну кому оно надо, разбираться? Виноватая найдена, ведьму Марью — чик-чирик, и дело сделано.
Подумав, я позвонила Витьке.
— Ты еще тут ? — страдальчески простонал он.
— Тут, — покаянно призналась я. — Знаешь, Вить, я ведь не смогу свалить — у меня нога вывихнута в коленке.
— Захочешь жить — на одной ноге упрыгаешь! — рявкнул он.
— Да я вообще не могу ходить, понимаешь? — жалобно сказала я.
— Я понимаю одно — то что тебя, дуру, пристрелят ни сегодня — завтра! — отрезал он. — Толик, телохранитель Зыряна, поклялся что скоро твои похороны состоятся! Так что хоть ползком, но вали!
О-о…
Толик — это серьезно…
Он, как я уже говорила, слов на ветер не бросает…
Похоже что действительно, хоть тушкой, хоть чучелом, но валить надо.
Я обвела глазами спальню и внезапно меня пронзила мысля:
— Так мне что, квартиру бросить? — вскричала я.
— О чем ты, идиотка, думаешь? — опять застонал он. — Ты уж без пяти минут труп, а ты…
— Ясно, — уныло сказала я и попрощалась.
Я совсем пала духом — ибо поняла, что даже в случае успешного побега перспективы у меня нерадостные. Я гарантированно лишаюсь квартиры со всем добром. Продать ее не удастся даже через посредника или агенство — именно на этом я и погорю, братки не идиоты. Я лишаюсь всех подруг и связей — а это не менее важно чем квартира. На новом месте мне придется покупать и обставлять две квартиры — и на это уйдут все деньги. Ведьмой работать я не смогу — спалюсь тут же. Ведьмы — не бухгалтеры, коим нет числа, ведьмы — товар штучный. Максимум через месячишко меня вычислят и прихлопнут.
Трагедия в том, что больше я ничего делать не умею.
Я села на кровати и обхватила голову руками.
Бо-оже…
Чего делать — то?
Говорила мне маменька — иди, дочка, в пед. Работала б сейчас учительницей и горя б не знала.
Кстати о маменьке. Разумеется, ее тут нельзя оставлять на растерзание. Однако она явно придет в ярость от таких внезапных перемен в жизни. Оторванная от своей квартиры, работы и церкви — она так развопится, что я в один прекрасный день предпочту суицид ее обществу.
Госсподи, чего ж делать — то?
Валить — проблематично.
Не валить — тоже убьют.
В конце концов голова моя от мыслей распухла словно тыква и я мудро решила сделать перерыв. Чай попить, компресс изо льда к коленке приложить.
И я поковыляла на кухню.
И там меня чуть не убили. Даже обидно — я с таким трудом до нее добиралась с третьего уровня, ведь каждый шаг отдавался в коленке дикой болью. И вот открываю я холодильник, нагибаюсь за морковкой, и тут окно разлетается вдребезги. Ну, я после истории около леса ученая — мигом упала на пол, попав босой ногой в Баксову мисочку и размазав по паркету его обед. Кстати о паркете — он подсох и не встал горбом. Обои тоже не отвалились. Странно — но моя квартира и не пострадала от потопа.
Ну да речь не о том, это я к слову.
В общем — лежу я на осколках стекла и кошачьих консервах, в потревоженной ноге дикая боль, и внимательно рассматриваю противоположную стену. А там, на светлом фоне обоев темнеет дырочка. Не наклонись я за морковкой — дырочка была бы в моей дурной башке. Ох, правы люди, говоря что морковка для здоровья полезна. Выживу — буду трескать ее мешками.
Ну, да что гадать о будущем? Я подползла к холодильнику, уселась перед ним и на удивление хладнокровно пообедала копченой курятиной и помидоркой. Потом задернула шторы от греха подальше, стараясь не высовываться за линию подоконника, и поползла обратно в спальню. Там я, подвывая, долго вытаскивала крошечные осколки стекла из кожи. Оч. неприятно.
По пути я размышляла. Осадили меня по полной программе. Похоже — даже когда у меня выздоровеет нога, свалить фиг получится. Как же я удачно маменьку — то с папенькой сплавила! А вот Серега — тот меня поразил, если честно. Зная, что мне грозит смертельная опасность, он хладнокровно сгреб бабульку (общую!) в охапку и отчалил. И это — мой давний поклонник, мечтающий обо мне днями и ночами.
Тьфу!
Вот, меня убьют, а он явится и станет как ни в чем ни бывало жить — поживать этажом ниже. Баба Грапа явно заплачет и расстроится. Оч. плохо — она старенькая, ее беречь надо. Маменька тоже наверняка опомнится и обрыдается. Папенька будет рыдать без вопросов. Бакс опять же сиротой останется.
Эх, сколько я народа — то опечалю.
Чего ж делать — то, люди???
2, Июнь, 2004
To be or not to be?
За эту ночь меня еще два раза пытались убить. Сначала оглушительно лопнуло окно в спальне.«Фиг на вас, — злобно подумала я. — Лето, жарко, с такой вентиляцией оч. удобно и кондиционер попусту не гонять»
Потом, еще через пару часов посыпались осколки в гостевой спальне на втором уровне.
«А вот и не угадали!» — снова ехидно подумала я. Я храбрилась. На самом деле мне было очень одиноко и тоскливо. Ну почему, почему я не пошла в пед? Сейчас была бы солидной дамой, имела б мужа, детишек. Научилась бы жить на зарплату, штопать колготки и возможно, считала бы себя счастливой. Потому что тогда на мою жизнь точно бы Толик не польстился.
Я вздохнула от таких мыслей, еще на раз заговорила коленку и уснула. Утро вечера мудреней.
Так оно и оказалось.
Я рассудила — а с чего мне валить прямо сейчас? В городе, слава Те, Госсподи, ни маменьки с папенькой, ни Сереги с бабулькой. То есть — все родственники и почти — родственники выведены из — под удара. Всю жизнь не побегаешь, а Толик — он упертый, он меня сколько надо, столько будет искать. Он не успокоится в отличие от других ни через год, ни через десять. Он меня найдет — и намотает, в соответствии с обещанием, кишки на уши. Фууу…
Оч. неэстетично.
Так что я подумала — а почему бы мне не побарахтаться? Почему бы мне не попробовать доказать свою невиновность? Свалить — то я всегда успею, да только вот проблематично это, как я вчера просчитала. В общем — у меня на все про все есть месяц, пока родители не вернутся из Израиловки. Месяц — это много. За месяц я вполне разгребусь. Или меня все же убьют — и я не принесу никому проблем. Тоже неплохой вариант.
В общем, разгребание я решила начать с поисков Зыряновской девушки. И я знала как это сделать. Да, я ни разу ее не видела. У меня ни одной вещи, чтобы привязать к ней заклинание, даже имени не знаю. За что хвататься? Но ведь можно попросить коллег об общем сборе — отказать они мне в этом просто не имеют права. Это святое право каждой ведьмы — попросить других выложиться ради нее до конца. Все вместе мы сможем просканировать некроауру Зыряновской могилы — сорок дней еще не прошло, душа рядом. И проследить все ниточки, что тянутся еще от этой души к живым людям — и наоборот. Девчонку мы вычислим в два счета!
А там — заклинание на послушание, и она вприпрыжку побежит каяться новому смотрящему. И заодно объяснит, какого черта она меня подставила.
Да. Так и надо сделать.
Ведьмы или мы не ведьмы?
Правда, за общий сбор — крайне высокая плата. Год я буду у коллег в рабстве. «Подай — принеси, на фиг пойди». Они не стесняясь будут скидывать мне своих клиентов — после того как возьмут себе с них плату. То есть я совершенно за год ничего не заработаю. Ну да знаю, на что подписываюсь.
Год — не вся жизнь, он пройдет. Зато останусь жива!
А деньги — так если я хвост прижму, стану тратиться только на еду и не покупать норковых шуб без числа (к тому же их у меня уже четыре!) — так на год с лихвой хватит тысяч двадцать долларов. Включая маменьку с папенькой. Хо, да у меня еще и останется кой — чего после этого!
Вроде я на правильном пути?
Пойду звонить коллегам!
Немного о порядках в нашей братии и великом предательстве
Я в полном шоке…Впрочем, опять я забегаю. Звоню я перво-наперво Галине, она мой голос услышала, засуетилась и слегка виновато отговорилась, что у нее гости. Мол, давай попозже созвонимся? Ну, я девочка воспитанная, и потому согласилась (оч. плохо — в моей ситуации промедление смерти подобно). А может и не воспитанная, я просто лохушка. Ну да не в том дело. Далее звоню еще паре ведьм — трубку не берут. Дома значит нет. Потом дозваниваюсь до Веры, но тоже поговорить не удалось — она с заполошным криком «варенье на плите убегает» — бросила трубку.
Я опять не поняла намека.
Остальные ведьмы — кто без телефона, кто не отвечает — и осталась у меня по списку одна Лора — Святоша. Хотя — видит бог, ей бы больше подошло прозвище «Ворона». Она — худая бабка слегка за полтинник, сколько я ее знаю, носит все черное — и вроде одно и то же: юбку до пят, кофту с длинными рукавами и платок, повязанный под подбородком. При чем ее совершенно не смущает летняя жара под тридцать — теплый платок всегда на месте. На лицо Лора — типичная Баба Яга. Нос крючком, уши торчком, вся в жутких морщинах, да и характером страшно сварлива. И вот такой ужас на крыльях ночи — самая светлая из всех белых ведьм нашего города. Ей не в лом полдня простоять в молитве на коленях, ей не в лом половину года жить в монастыре — а я там была один раз, больше не хочу, брр… Живет она в избушке — развалюшке, и почти все доходы отдает на церковь. Видимо, за такие подвиги Господь и смотрит сквозь пальцы на ее ужасный характер — так как Лора, как ни грустно, не только самая светлая, но и самая сильная. Мы — то все ведь строго по одной специальности Мастера, остальную магию знаем, но не досконально. Я — Мастер охранных заклятий, ну и удача у меня неплохо выходит. Прасковья — по приворотам, Вера — младенцев лечит, Ирина — животину. Оксана, царствие ей, собаке, небесное, магию денег сильно знала.
А Лора — Лора Мастер сразу же в трех магиях — травы, исцеление людей и скота (каково? Практически это делится на две магии! Да и вообще магия исцеления — крайне емкая штука!), а еще она Мастер земли. Огороды то есть отчитывает, и такие урожаи там родятся, что люди уж и не рады ему — не успевают все в банки закатывать!
Сильный Лора Мастер, большой ей поклон за это, да только чего ж у нее такой характер — то паскудный?
В общем, я отвлеклась. Она оказалась дома и трубку взяла. Правда голос ее доносился как из подземелья — Святоша живет в деревеньке, двадцать километров от города, и телефон у нее — пожелтевший от дряхлости дисковый раритет.
— Приветствую тебя, Лора, — очень вежливо сказала я.
Мы с ней ну о-очень сильно не любим друг друга.
Она как будто и не удивилась моему звонку и со значением сказала:
— Здравствуй, Марья.
Я слегка офигела. Я конечно понимаю что Святоша меня терпеть не может, но такой подколки я от нее не ожидала. Мы, ведьмы, друг друга ПРИВЕТСТВУЕМ. А вот с мирскими или отлученными, коль есть охота — просто здороваемся, проводя этим границу. Не, ну какова нахалка, а? Ну да ладно. Я решила смолчать и не начинать скандал — не та у меня ситуация, чтобы с Лорой ссориться. Я сделала вид что не заметила ее оговорки и оч. спокойно сказала:
— Лора, у меня очень сложная ситуация и нужна помощь всех наших. Прошу сбора.
Лора помолчала, словно чего — то прикидывая, после чего сердито сказала:
— Отлучили тебя, Марья. Какой теперь тебе сбор?
Ну, думаю, Лора совсем палку перегибает.
— Чего ты собираешь? — рявкнула я. — Ну и шуточки у вас!
— Да я и не шучу, — хмыкнула она.
— Ну и как меня интересно могли отлучить, если я за собой ничего такого не знаю? — язвительно осведомилась я. — Да и вон, неделю назад с нашими встречалась, к Троице готовились, и все было нормально!
И я тут же вспомнила, что я благополучно забыла про этот праздник, состоявшийся в воскресение. Не до того мне было, ей-богу! В субботу у меня приключился потоп и грохнули Зыряна. Так что на Троицу я забылась тяжелым нервным сном. И Лора тут же с долей иронии заметила:
— Так а чего ж ты не пришла, раз готовилась?
— Не до того мне было, — буркнула я.
— Ну так вот на Троице собрались мы все вместе да и отлучили тебя, — пояснила она.
Я посидела, собирая в кучку разом разлетевшиеся мысли. Что за фигня? Ведьма должна совершить действительно нечто ужасное, чтобы ее поперли из белых ведьм. То что мы время от времени подколдовываем черной магией — ерунда. Обстоятельства разные бывают, и все это хорошо понимают. Мирская жизнь ведьм никоем образом не колышет никого. Отлучают только за магические действия совсем уж бесчеловечного свойства — младенца там на зелья пустить, и т.д. Вообще, на моей памяти отлучили только Оксану, и то посмертно. Та совсем попутала берега и решила забрать у ведьмы, своей же коллеги, жизнь и молодость. У меня, если быть точнее. Мне повезло, в результате она скопытилась первой. Наши, разумеется, были крайне возмущены — если уж мы друг на друга начнем руку поднимать, то что ж будет — то? И вот собрались мы на Пасху и торжественно отлучили ее. Думаю, Оксану, в ее безвестной могилке, это не очень — то и опечалило.
Я поразмыслила на эту тему и наконец задала логичный вопрос:
— А за что вы меня так?
— Смертей около тебя много, девонька, — вздохнула она. — Не по — Божески это.
— Каких таких смертей? — холодно переспросила я.
— Ну давай посчитаем, — охотно согласилась она. — Никанор — покойничек разве не около тебя полег?
— Ну ты вообще, — возмутилась я — Давно всем известно что его Галина Добржевская заказала. А то что его машину взорвали в моем дворе — так я — то тут при чем???
— А ты ему разве вслед не читала? — осведомилась она.
— Нет не читала! — психанула я. — Погадать он ко мне приходил, понимаешь? А вовсе не за обрядом! С чего бы мне ему вслед читать? Да даже если б и читала — что — то я не видела, чтобы после наших отчиток машины взрывались!
— Так это ты так говоришь! Сказать — то всяко можно.
— Христом клянусь — я ни при чем! — отрезала я.
— Да мне — то что? Бог рассудит, при чем ты или не при чем, — недовольно отозвалась Святоша. — Ну а следующий смотрящий, Ворон — тут ты тоже не при чем?
— Димку — не тронь, — хреновым голосом отчеканила я.
— И пальцем его не касалась, — уверила она меня. — Только вот, девонька, и следующий смотрящий около тебя сгинул. Ну не странно ли?
— Стечение обстоятельств, — сквозь зубы прошипела я.
— Знаешь, — продолжала она, будто и не слыша меня, — а ведь у меня сноха — то в третьей городской работает врачом. Так они там все после вскрытия удивлялись — с чего б Ворону умирать? Патологий нет, повреждений нет, сердце здоровое. Жить бы да жить парню…
— Я тебе сказала, не лезь в наши с Димкой отношения, я ему почти жена! — рявкнула я, чувствуя, как закипают горькие слезы.
Права Лора, и я, только я виновата в его смерти. И это я должна была тогда умереть, вот только он решил иначе…
— Жена? — осуждающе сказала Святоша. — А в церкви — то вы венчаны?
— Сама знаешь что нет, — устало ответила я. — Не успели. Лора, давай замнем? Димку я сильно любила, а ты ворошишь…
— Замнем, — согласилась она. — Ну а по третьему смотрящему что скажешь, голуба?
— Не виноватая я, — шмыгнула я носом.
— Ну виновата — не виновата, а нам таких коллег не надо, — сурово отрезала Лора. — Живи как знаешь, а нам с душегубками не по пути. Прощевай, Марья!
— Погоди! — торопливо остановила я ее.
— Ну что еще? — с некоторым раздражением в голосе сказала она.
— Лор, — смущенно сказала я, проталкивая слова сквозь невесть откуда взявшийся комок в горле. — На отлучении меня что, единогласно турнули?
Как — то не верилось в это. Со всеми ведьмами я была в прекрасных отношениях. Кто постарше — были мне словно матери, кто помоложе — словно сестры. Пелагеюшка учила меня солить огурчики и править спину. Вместе с Иринкой мы переживали нелегкий период в ее жизни — любимый ушел к другой. Причем вернуть или приворожить — никак, он действительно любит разлучницу и магия тут не подействует. Только Иринкиному — то сердечку не легче. Галина, Прасковья, Анна, Наталья, Неля — мы ведь созванивались через день да каждый день, мы все очень дружно держались, были словно одна семья. Конфликтовали мы только со Святошей — ну да с ней все конфликтовали, говорю ж — паскудный у бабы характер!
Ну не ожидала я от них такого удара!
— Почти единогласно, — ответила тем временем Святоша. — Одна против была.
— И кто же? — спросила я, надеясь узнать имя одной не — Иуды, моей единственной подруги.
— Ну я, — коротко буркнула она, словно стесняясь этого.
— Спасибо, — ошеломленно ответила я.
— Ладно, некогда мне, — холодно ответила она. — И не звони мне больше, Марья. Не хочу я с тобой лясы точить, грех на душу брать.
Потом я долго лежала на кровати и тупо смотрела в потолок.
Я — отлученная ведьма.
Падшая.
И отлучили меня те, кого я еще полчаса назад искренне считала своими подругами и просто хорошими людьми. А они так легко меня предали…
И самое интересное — за что, а?
Мне очень, очень одиноко.
Пойду пореву.
3, Июль, 2004
Бабетта идет на войну!
Фига ль реветь? Пора переходить к решительным действиям! Нога уже почти не болит. Так что ночь я провела в интенсивных сборах. Перво — наперво я хлебнула Новопассита от нервов, намазалась автозагаром и нанесла иссиня — черную краску на свои светлые волосы. Сердце, понятно, сжалось от такого варварства, да только что делать? Толик если меня поймает — кишки на уши намотает. После чего преспокойно уселась перед компьютером и залезла в аську. Red Scorpion из какого — то германского городишки, название которого я никак не могла запомнить, ваял игрушку во флэше и я недолго думая принялась ему помогать. После моей помощи свинки на лужайке почему-то слопали всех волков, и мы дружно решили, что этот глюк надо отметить. Я еще хлебнула новопассита, Скорпиончик в Германии открыл бутылку пива. Все были довольны и принялись работать дальше. Через полчаса волки все же начали — весьма неохотно, надо сказать — гоняться за свинками, однако те получились хитрыми и дьявольски быстрыми. Они улепетывали со всех ног, после чего с пригорка показывали волкам фигушки.«Глюк!» — дружно решили мы и привычно разбрелись за пивом и новопасситом. В третий раз, когда мы решили глюк не править, а просто прорисовать свинкам фигушки почётче, появился некий Alex, физтех (в интернете, блин, куда не ткни — одни выпускники МФТИ!), по национальности украинец, ныне живущий в Канаде. Не, ну на что людям интернет, если они нормальный ник подобрать не могут, а? Нет чтобы написать что — то типа — Злобный Кролик, или Последняя Девственница Урюпинска. Еще бы паспортные данные в детайлз вписали! Ну да ладно… Это я из-за нервов ворчу. Мне ли возмущаться — у меня у самой ник Witch — ведьма то есть на инглише.
Этот Алекс принялся тут же настаивать на том, что надо просто заменить свинок овечками — и все будет отлично!
«Шиш тебе!» — возмутились мы со Скорпиончиком. Эти свинки нам уж как родные, а он…
«Третий слева — товарищ Хрущев», — понимающе покивал Алекс.
Люди, эт на что это он намекает, а?
Я вымыла голову от краски, замотала ее в полотенце и нанесла второй слой автозагара от Ланкома — он ценен тем, что проявляется сразу, а не через несколько часов. Буду цыганкой, очень хорошая идея. Меня же все привыкли видеть бесцветной ненакрашенной блондинкой, так что если сгустить краски — может и не догадаются что это я.
Потом я вернулась к компьюдеру и предложила новоявленному любителю овечек обменяться фотами. Моя привела его в восторг (я там накрашена и почти красивая), а что касается его…
Мда уж…
Я конечно сразу же поняла, что раз уж он закончил МФТИ, то ничего путнего там нет, но жила какая-то надежда. Нет в жизни счастья, а в интернете — симпатичных программеров. Впрочем, парень вроде нормальный, отчего бы и не продолжить общение? А общение оказалось на редкость классным. Нечасто встретишь человека, с которым у тебя полный коннект и взаимопонимание. Скоро я уже стала его называть просто Лёшей и почти забыла о том, что у меня жуткие неприятности. Спохватившись, я принялась между делом собираться.
Сунула в рюкзак кой-какую одежонку, документы, ноутбук, недочитанный «Лабиринт» Лукьяненко и полпалки сухой колбасы — вдруг придется бомжевать? Потому как я совершенно не знала куда идти. Ну да ладно, главное — вырваться из дома. То что меня пасут — несомненно. Блин, я тут словно мышка в мышеловке. Не знаю, правильно ли я делаю, собираясь в побег. Потому как я поняла, к чему был идиотский визит Толика и бессмысленная стрельба по окнам. Меня отсюда — не достать, поэтому и решили просто-напросто выкурить из теплой норки. Ну-ну, милые мои, еще посмотрим кто — кого! Я вам не кисейная барышня, зубки об меня обломаете.
А может и не обломаете. И не увидит меня больше хороший парень Леша в интернете.
Но кариес напоследок я вам в таком случае обеспечу.
Аминь.
Общаясь с Лёшкой, меня не оставляло странное ощущение. Вот сижу я тут, в роскошной квартире, и возможно я не доживу до утра. И всего пара процентов что я доживу до материного приезда. А на другом конце земли сидит Лешка, после работы он поедет на своей серебристой Хонде домой или по друзьям — и все у него хорошо. Он считает проблемой то, что он живет скучно и тихо. Он мучается от этого. И даже не подозревает, что если завтра я не выйду в интернет — значит меня больше нет.
И меня пронзила мысль… Есть, есть другая жизнь. Где все спокойно и тихо, слегка скучно. Никаких катастроф, только обыденность и медленное оседание пыли на поверхность мебели. Это другое измерение…
И я от всей души, черной завистью позавидовала Лёшке.
После чего размотала полотенце на голове, посмотрела в зеркало на коричневый от загара фейс и принялась щедро наносить макияж. Косить было решено все же под индианку. Толстой линией обвела черным карандашом глаза, на три раза прокрасила ресницы и нарисовала шикарные карминовые губки поверх своих. Вывела смоляные дуги бровей, ткнула меж ними красной помадой и оп-ля! — попробуйте меня узнать. Потом я пошла в гардеробную — где-то там было настоящее сари, мне его Мультичек привезла из Индии. Сари нашлось достаточно быстро, и даже не мятое — я его в порыве аккуратности ухитрилась приладить на плечики. Я быстренько в него замоталась и подошла к зеркалу. Мать честная! Там отражалась не я, а натуральная индианка. Моя крестьянско-колхозная внешность была намертво погребена под сильным загаром и килограммчиком — другим косметики. Толик меня несомненно не узнает. Меня родная мама не узнает. Да что там говорить — я сама себя не узнаю!
Настроение здорово улучшилось и я понеслась обратно к компьютеру.
«Ты где, мне же скучно без тебя…» — висела жалобная мессага от Лешки на рабочем столе. И внезапно у меня по душе разлилось какое — то тепло. Оттого что я нужна кому-то, пусть даже и Лешке.
«Я здесь, Лёш, — написала я. — Сейчас я уйду, появлюсь наверно только завтра. Ты будешь по мне скучать?»
«Очень — очень, Магдалиночка», — появилась мессага. И — странное дело — я на миг ощутила коннект с его душой. Почувствовала его досаду, оттого что я ухожу. Почувствовала его боязнь — а вдруг я завтра не появлюсь? И крохотный росток чего — то такого, на что я даже не решилась посмотреть внимательнее.
«Пока», — сухо напечатала я в окне, отправила и отключилась.
Ну их, эти виртуальные романы.
По сети бродят толпы неприкаянных программистов, которых чуть приголубь — и они без всяких приворотов твои навеки. Вот только оно мне надо, а?
Я снова хлебнула новопассита и принялась дальше собираться в побег. Тщательно рассовала по потайным кармашкам кредитки — сопрут, так не все разом, — и пошла рисовать в ворде плакатик. На листе формата А4 я вставила изображение фигушки и написала жирным шрифтом на 72 — «ТОЛИК, Я УШЛА ЗА МОЛОЧИШКОМ, НЕ БЕЙ ПЛЗ. ОКНА, МЕНТАМ СДАМ ЗА ХУЛИГАНСТВО!» Закончив, полюбовалась результатом и поставила свое творение на распечатку (10 шт.), за это время почистила зубки и хорошенько позавтракала. Потом подумала — и еще раз почистила зубки. Про запас. Потому как я четко осознавала — идти мне некуда. К подружкам сунуться — оч. неумно, там будут искать в первую очередь. Ну да ничего. У меня есть знакомый бомж, дядя Миша, думаю он мне даст по старой дружбе лестные рекомендации в местное сообщество маргиналов. Впрочем, чего это я о пристанище забеспокоилась? Меня ж тут Толик пасет! Глядишь, и обеспечит мне по доброте душевной квартирку на Текутьевском кладбище. Не, я собственно против этого кладбища ничего не имею — ухоженное, зелененькое, прямо глаз радует! Да и Димочка там лежит…
Но все же — я еще молода и почти красива — давайте в другой раз?
Так что я побросала все свои приготовления, и принялась усердно заговаривать себя от беды. Вообще, парадокс в том, что я, Мастер защитной магии, нахожусь в положении сапожника без сапог. То есть — на других ставлю непробиваемые охранки, а сама их не имею. Большие и серьезные обряды должен отчитывать над человеком Мастер, но ведь не разорваться ж мне! Однако кто мне мешает не ЗАКЛЯСТЬ, а ЗАГОВОРИТЬ себя от злых людей? Если кому надо — привожу текст. Сказать три раза, сплевывая через левое плечо.