Стурлусон Снорри. Круг Земной

   Олав конунг захватил корабль, который был у Рауда, и сам правил им, так как этот корабль был много больше и красивее Журавля. Впереди у него была драконья голова, и за ней изгиб, который кончался как хвост, а обе стороны драконьей шеи и весь штевень были позолочены. Конунг назвал этот корабль Змей, так как когда на нем были подняты паруса, он походил на крылатого дракона. Это был самый красивый корабль во всей Норвегии.
   Острова, на которых жил Рауд, называются Гюллинг и Хэринг, а все эти острова вместе – Годейяр, а пролив на севере между ними и материком – Годейярстраум.
   Олав конунг крестил весь тот фьорд, а потом поплыл своим путем на юг вдоль берега, и во время этой поездки случилось много такого, о чем ходят рассказы: тролли и злые духи подшучивали над его людьми, а подчас и над ним самим. Но мы лучше напишем о таких событиях, как то, что Олав конунг крестил Норвегию и другие страны, в которые он ввел христианство. Олав конунг в ту самую осень вернулся в Трандхейм. Он направился в Нидарос и расположился там на зиму.
   Теперь я велю написать про исландцев.

LXXXI

   В эту самую осень в Нидарос из Исландии приехал Кьяртан сын Олава. Он был внуком Хёскульда и племянником Эгиля сына Скаллагрима. Кьяртан считался одним из самых многообещающих мужей, родившихся в Исландии. Приехали также Халльдор, сын Гудмунда с Подмаренничных Полей, и Кольбейн, сын Торда Годи Фрейра и брат Флоси Поджигателя. Четвертым был Свертинг, сын Рунольва годи. Все эти и многие другие могущественные и немогущественные люди были язычниками.
   Приехали из Исландии также знатные люди, которые приняли крещение от Тангбранда, – Гицур Белый, сын Тейта сына Кетильбьёрна, чьей матерью была Алов, дочь Бёдвара херсира, одного из сыновей Кари Викинга. Братом Бёдвара был Сигурд, отец Эйрика Бьодаскалли, отца Астрид, матери Олава конунга. Одного исландца звали Хьяльти сын Скегги. Его женой была Вильборг, дочь Гицура Белого, Хьяльти тоже был христианином, и Олав конунг дружественно принял Гицура и его зятя Хьяльти, и они жили у него.
   Исландцы корабельщики, которые были язычниками, пытались уплыть, когда узнали, что конунг в городе, так как им сказали, что конунг заставляет всех людей креститься. Но погода им не благоприятствовала, и их пригнало назад в Нидархольму. Эти корабельщики были Торарин сын Невьольва, скальд Халльфред сын Оттара, Бранд Щедрый и Торлейк сын Бранда. Олаву конунгу доложили, что приплыли исландцы корабельщики и что они язычники и пытались увернуться от встречи с ним. Тогда конунг послал к ним людей и запретил им уезжать. Он велел им пристать в городе, и те так и сделали, но не разгружали своих кораблей.

LXXXII

   Настал Михайлов день,^[207] и конунг велел праздновать его и отслужить торжественную мессу. Исландцы тоже пришли и слушали красивое пение и звон колоколов. Вернувшись на свои корабли, они все обсуждали поведение христиан. Кьяртану оно понравилось, но большинство хулило его. И вот получилось, как в поговорке, которая гласит, что у конунга много ушей: конунг узнал об этих разговорах. Он сразу же послал человека за Кьяртаном, и велел просить его прийти к нему. Кьяртан пришел с несколькими людьми к конунгу. Тот его дружественно принял. Кьяртан выделялся ростом и красотой и умел красноречиво говорить. После того как конунг обменялся с Кьяртаном немногими словами, конунг предложил Кьяртану принять крещение. Кьяртан говорит, что не будет отказываться, если сумеет снискать этим дружбу конунга. Конунг обещает ему свою полную дружбу, и они с конунгом заключают между собой это соглашение. На следующий день Кьяртан и Болли сын Торлака, его родич, и все их спутники приняли крещение. Кьяртан и Болли были гостями конунга, пока они были в белых одеждах,^[208] и конунг был очень милостив к ним.

LXXXIII

   Однажды Олав конунг шел по улице, а какие-то люди шли ему навстречу, и тот, кто шел впереди, приветствовал конунга. Конунг спросил этого человека, как его зовут. Тот назвался Халльфредом. Тогда конунг сказал:
   – Это ты – скальд?
   Тот отвечает:
   – Я умею сочинять стихи.
   Тогда конунг сказал:
   – Ты, наверное, захочешь принять крещение и стать потом моим человеком. Тот отвечает:
   – Я крещусь только с тем условием, что ты будешь моим крестным отцом. Ни от кого другого я не приму крещения.
   Конунг говорит:
   – Я согласен.
   И вот Халльфред был крещен, и сам конунг держал его при крещении.
   Конунг спросил Халльфреда:
   – Хочешь стать моим человеком?
   Халльфред отвечает:
   – Я был раньше дружинником Хакона ярла. Я не стану ни твоим дружинником, ни дружинником какого-либо другого правителя, если ты не обещаешь мне, что ты никогда не прогонишь меня, что бы со мной ни случилось.
   – Мне о тебе рассказывали, – говорит конунг, – что ты не настолько благоразумен или послушен, чтобы от тебя нельзя было ожидать чего-нибудь такого, с чем я не смогу примириться.
   – Убей меня тогда, – говорит Халльфред. Конунг сказал:
   – Ты трудный скальд! Но отныне ты – мой человек.
   Халльфред отвечает:
   – Что ты дашь мне, конунг, в подарок, раз ты нарек меня Трудным Скальдом?^[209]
   Конунг дал ему меч, но без ножен, и сказал:
   – Сочини вису об этом мече, и пусть в каждой строке будет меч.
   Халльфред сказал:

 
Я за меч отличный
Мечу мечи Ньёрдам
Мечей. Значит, будет
Наш союз отмечен.
Дай к мечу придачу
Ножны, меченосец.
Три меча я к чести
Вашей оправдаю.
 

   Тогда конунг дал ему ножны.
   Из стихов Халльфреда мы берем то верное и правдивое, что в них есть о конунге Олаве сыне Трюггви.

LXXXIV

   В эту самую осень священник Тангбранд вернулся из Исландии к Олаву конунгу и рассказал ему о своей неудаче. Он жаловался, что исландцы сочинили о нем хулительные стихи, а некоторые даже хотели убить его. Он сказал, что нет надежды обратить эту страну в христианство. Олав конунг был так разгневан и разъярен, что велел трубить в рог и созвать всех исландцев, которые были тогда в городе. Он объявил, что всех их надо убить. Но Кьяртан, Гицур, Хьяльти и другие, которые уже раньше приняли христианство, пошли к конунгу и сказали:
   – Не захочешь же ты, конунг, брать свои слова назад. Ведь ты обещал, что, как бы кто тебя не разгневал, ты их простишь, если они захотят креститься и отказаться от язычества. И вот все исландцы, которые теперь здесь, хотят креститься, и мы найдем способ сделать так, что христианство проложит себе дорогу в Исландии. Здесь есть много сыновей могущественных исландцев, и их отцы смогут оказать большую помощь в этом деле. А Тангбранд там, как и здесь у вас, действовал запальчиво и убивал, а люди там не потерпели этого.
   Конунг прислушался к этим речам. Так все исландцы, которые там были, приняли крещение.

LXXXV

   Олав конунг был самым сноровистым из людей, о которых в Норвегии рассказывают. Он был необычайно силен и ловок, и многие рассказы об этом записаны. В одном из них говорится, что он влез на Смальсархорн и укрепил свой щит на вершине этой скалы. Рассказывают также, как он помог одному из своих дружинников, который влез на ту скалу и не мог ни взобраться выше, ни спуститься вниз. Конунг поднялся к нему и, обхватив его рукой, спустился с ним вниз на землю. Олав конунг ходил по веслам за бортом корабля, в то время как его люди гребли на Змее, и он играл тремя ножами так, что один был все время в воздухе, а рукоять другого – в его руке. Он рубил одинаково обеими руками и метал сразу два копья. Олав конунг очень любил повеселиться и пошутить, был приветлив и прост в обращении, горячо за все брался, был очень щедр, любил выделяться своей одеждой и в битве превосходил всех своей храбростью. Но он бывал крайне жесток, когда гневался, и своих недругов он подвергал жестоким пыткам: кого велел сечь в огне, кого – отдать на растерзание свирепым псам, кого – покалечить или сбросить с высокой скалы. Поэтому друзья любили его, а недруги боялись. Он во всем добивался успеха, потому что одни выполняли его волю из любви и преданности, а другие из страха.

LXXXVI

   Лейв, сын Эйрика Рыжего, который первым поселился в Гренландии, приплыл в то лето из Гренландии в Норвегию. Он предстал перед конунгом и крестился, и пробыл зиму у Олава конунга.

LXXXVII

   Гудрёд, сын Эйрика Кровавая Секира и Гуннхильд, был в викингских походах в Западных Странах с тех пор, как он бежал из страны, когда Хакон ярл пришел к власти. В то лето, о котором только что рассказывалось, когда конунг Олав сын Трюггви уже четыре лета правил Норвегией, Гудрёд приплыл в Норвегию с многими боевыми кораблями. Он плыл из Англии, и когда он подплывал к Норвегии, он направился вдоль побережья на юг, где он меньше всего опасался встретиться с Олавом конунгом. Гудрёд поплыл в Вик. Когда он пристал к берегу, он начал разорять страну и подчинять себе ее жителей, и требовать, чтобы его признали конунгом.
   Когда жители страны увидели, что нагрянула большая рать, они стали искать пути к миру и предложили конунгу, что будет созван тинг по стране. Они решили, что лучше уж признать его конунгом, чем терпеть притеснения от его рати. Была назначена отсрочка до того времени, пока не соберется тинг. Тогда конунг потребовал оплаты своего содержания во время этой отсрочки. Но бонды предпочли, чтобы конунг гостил у них, пока он в этом нуждался, и конунг принял это предложение и ездил по пирам по стране с частью своего войска, в то время как другая часть его войска сторожила его корабли.
   Когда обо всем этом узнали братья Хюрнинг и Торгейр, зятья Олава конунга, они собрали войско и сели на корабли. Затем они отправились на север в Вик, однажды ночью нагрянули с войском туда, где Гудрёд конунг пировал, и пустили в ход огонь и оружие. Гудрёд конунг погиб, и с ним большая часть его войска. А те, кто оставались на кораблях, были либо убиты, либо бежали кто куда. Все сыновья Эйрика и Гуннхильд были теперь мертвы.

LXXXVIII

   В следующую зиму после того, как Олав конунг вернулся из Халогаланда, он велел построить большой корабль под хладирскими скалами. Он был много больше, чем все другие корабли, которые тогда были в стране, и еще сохранился помост, на котором он строился. Строитель корабля звался Торберг Строгала. Но многие другие помогали ему – кто сплачивал доски, кто тесал, кто забивал гвозди, кто подвозил лес. Все в корабле было очень тщательно сделано. Корабль был длинный и широкий, с высоким бортом и из крупного леса.
   Когда уже делали борт корабля, Торбергу понадобилось по какой-то нужде пойти домой, и он там долго оставался. А когда он вернулся, борт корабля уже был готов. В тот же вечер конунг и с ним Торберг пошли посмотреть, какой получился корабль. Все говорили, что никогда не видели такого большого и красивого корабля. Потом конунг вернулся в город.
   Рано утром на следующий день конунг снова пошел к кораблю, и с ним Торберг. А мастера все уже пришли раньше, но не начинали работать. Конунг спросил, почему они не начинают. Они отвечают, что корабль испорчен: кто-то прошел от носа до кормы, рубя борт косыми ударами. Конунг подошел и увидел, что это правда. Тогда он поклялся, что человек, который из зависти так испортил корабль, поплатится смертью, если он его найдет.
   – А тот, кто мне назовет этого человека, получит от меня большое вознаграждение.
   Тогда Торберг говорит:
   – Я могу сказать вам, конунг, кто это сделал.
   – Ни от какого другого человека, кроме тебя, – говорит конунг, – я не мог бы ожидать, что он знает это и может мне сказать.
   – Я скажу тебе, конунг, – говорит Торберг, – кто это сделал. Это сделал я.
   Конунг отвечает:
   – Тогда ты должен сделать так, чтобы все было, как раньше. От этого зависит твоя жизнь.
   И вот Торберг подошел и отстругал борт так, что все косые рубцы исчезли. Конунг и все другие стали говорить, что корабль много красивее с борта, отструганного Торбергом. И конунг велел ему сделать то же самое с другим бортом и сказал, что он ему очень благодарен.
   Торберг был главным корабельным мастером, пока корабль строился. Это был корабль с драконьей головой на носу и сделанный по образцу того Змея, которого конунг привел из Халогаланда. Но он был много больше и во всех отношениях более тщательно сделан. Конунг называл его Великим Змеем, а того – Малым Змеем. На Великом Змее было тридцать четыре скамьи для гребцов. Голова и хвост дракона были целиком позолочены, а борт был так же высок, как на морских кораблях. Из всех кораблей, построенных в Норвегии, он был лучше всего сделан и потребовал наибольших затрат.

LXXXIX

   Ярл Эйрик сын Хакона, его братья и многие другие их знатные родичи покинули страну после смерти Хакона ярла. Эйрик ярл отправился на восток в Швецию к Олаву конунгу шведов, и он и его люди были там хорошо приняты. Олав конунг позволил ему жить в мире внутри страны и дал ему большие пожалования, так что он мог хорошо содержать себя и свою дружину. Торд сын Кольбейна говорит:

 
Друг законов! Козни
Привели людские
К скорой – рок всевластен!
– Кончине Хакона.
Полк грядет с заката:
То вступил сын Трюггви
На брег, вязом стяга
В битвищах добытый.
 
 
Затаился, полон
Дум о мести, смелый
Эйрик, против стража
Кладов умышляя.
Трёндский ярл, снедаем
Гневом, для совета
Едет к князю свеев —
Непреклонны трёнды!
 

   Много людей, бежавших из Норвегии, когда к власти пришел конунг Олав сын Трюггви, стеклось к Эйрику ярлу. Эйрик ярл решил тогда снарядить корабли и отправиться в викингский поход за добычей себе и своим людям. Он направился сначала к Готланду и долго стоял там летом, подстерегая торговые корабли, которые плыли в страну, или викингов. Иногда он высаживался на берег и разорял страну у моря. В Бандадрапе говорится так:

 
Он земель немало
Воевал, всеславный,
На игрищах Скёгуль,
Эйрик дерзновенный —
С той поры, как предал
Разоренью землю
Готланда Тунд шлема —
Правит сходом дротов.
 

   Затем Эйрик ярл поплыл на юг в Страну Вендов. У Стаура он встретил несколько викингских кораблей и вступил с ними в бой. Он одержал победу и убил викингов. В Бандадрапе говорится так:

 
Струг драконоглавый
У Стаура поставил
Укротитель ратей.
Одину в угоду —
В танце стрел у брега
Птицы крови лица
Викингам клевали —
Раздвинул державу.
 

XC

   Осенью Эйрик ярл вернулся в Швецию и оставался там следующую зиму. А весной ярл снарядил свое войско и затем поплыл в Восточные Страны. Когда он приплыл во владения Вальдамара конунга, он стал воевать и убивать людей, и жег жилье всюду, где он проходил, и опустошал страну. Он приплыл к Альдейгьюборгу и осаждал его, пока не взял город. Там он перебил много народа и разрушил и сжег весь город. После этого он прошел по Гардарики, разоряя страну. В Бандадрапе говорится так:

 
Прошел мечом землю
Вальдамара, смерти
Врагов обрекая
В побоищах, воин.
Твердо знаю, в Гардах
Повергатель ратей
Альдейгье^[210] погибель
Уготовил, стойкий.
 

   Всего Эйрик ярл провел в этом походе пять лет. Возвращаясь из Гардарики, он разорял Адальсюслу и Эйсюслу. Он захватил там четыре датских викингских корабля и убил всех, кто на них был. В Бандадрапе говорится так:

 
Знаю, что для звона
Стали звал дружину
К островам вяз древка
Эйрик дерзновенный
Смог четыре струга
От датчан очистить.
Страж перин дракона
Правит сходом дротов.
 
 
Бил владетель Готи
Вод^[211] без счета гаутов,
Опустели села.
Одину в угоду —
Пронес щит по Сюслам
Ас побед обеим —
Нарушитель мира
Раздвинул державу.
 

   Эйрик ярл поехал в Данию, после того как он провел одну зиму в Швеции. Он приехал к Свейну Вилобородому, конунгу датчан, и посватался к Гюде, его дочери. Сватовство было принято, и Эйрик женился на Гюде. На следующий год к них родился сын, который был назван Хаконом. Эйрик ярл проводил зиму в Дании, а иногда в Швеции, а летом ходил в викингские походы.

XCI

   Свейн, конунг датчан, был женат на Гуннхильд, дочери Бурицлава, конунга вендов. Но в то время, о котором только что рассказывалось, случилось, что Гуннхильд заболела и умерла. Вскоре после этого Свейн конунг женился на Сигрид Гордой, дочери Скёглар-Тости, матери Олава Шведского, конунга шведов. Благодаря этому браку возникла тесная дружба между конунгами, а также между ними и ярлом Эйриком сыном Хакона.

XСII

   Бурицлав, конунг вендов, пожаловался Сигвальди ярлу, своему зятю, что нарушено соглашение, которое, благодаря Сигвальди ярлу, было заключено между Свейном конунгом и Бурицлавом конунгом. Бурицлав конунг должен был жениться на Тюри дочери Харальда, сестре Свейна конунга, но этот брак не состоялся, потому что Тюри наотрез отказалась идти замуж за конунга язычника и старика. И вот Бурицлав конунг говорит ярлу, что он требует выполнения соглашения и просит ярла поехать в Данию и привезти ему Тюри.
   Сигвальди ярл сразу же поехал к Свейну конунгу датчан и рассказал ему о жалобе Бурицлава конунга, и своими уговорами добился того, что Свейн конунг поручил ему Тюри, свою сестру. Ее сопровождали несколько женщин, ее приемный отец Эцур сын Аги, человек могущественный, и еще несколько человек. Конунг договорился с ярлом, что имущество в Стране Вендов, которое принадлежало Гуннхильд, должно перейти во владение Тюри, и она должна, кроме того, получить там большие владения.
   Тюри горько плакала и поехала очень неохотно. Когда она с ярлом приехала в Страну Вендов, Бурицлав конунг справил с ней свадьбу, и Тюри стала его женой. То так как она была среди язычников, она не хотела принимать ни еды, ни питья от них, и так продолжалось семь дней.
   Однажды ночью Тюри и Эцур убежали оттуда, пользуясь темнотой ночи, в лес. Коротко говоря, они вернулись в Данию. Но Тюри никак не смела там оставаться, так как знала, что, если Свейну конунгу, ее брату, станет о ней известно, он сразу же отошлет ее обратно в Страну Вендов. Так они странствовали, скрываясь, и добрались до Норвегии. Тюри не успокоилась, пока они не предстали перед Олавом конунгом. Он их хорошо принял, и они жили у него в довольстве. Тюри рассказала конунгу все о своей неволе и попросила у него совета и помощи. Она просила его позволить ей жить в мире в его владениях. Тюри была женщина красноречивая, и ему пришло на ум, что это был бы подходящий брак для него. Он повернул разговор в эту сторону и спросил, не пойдет ли она за него замуж. Она была тогда в беде, из которой, как она понимала, ей было бы трудно выбраться. Вместе с тем, она видела, насколько счастливым было предложение выйти замуж за такого знаменитого конунга, и она попросила его распоряжаться ее рукой и ее судьбой. И вот в соответствии с этими словами Олав конунг женился на Тюри. Свадьбу сыграли осенью, когда конунг вернулся на юг из Халогаланда. Олав конунг и его жена Тюри провели зиму в Нидаросе.
   Следующей весной Тюри, горько плача, стала жаловаться Олаву на то, что в Стране Вендов у нее были большие владения, тогда как здесь в стране у нее нет никаких владений, подобающих жене конунга. Часто она умильными словами просила конунга, чтобы он добился возвращения ей ее имущества. Она говорила, что если бы он встретился с Бурицлавом, то Бурицлав, будучи большим другом Олава конунга, сразу бы уступил Олаву конунгу все, что тот бы потребовал. Но когда друзья Олава конунга узнали об этих ее речах, они все старались удержать конунга от поездки.
   Рассказывают, что однажды ранней весной конунг шел по улице, и у рынка встретился ему человек с удивительно большими для такого раннего времени года кустами дягиля. Конунг взял в руки один большой стебель дягиля и пошел с ним домой в покой Тюри, его жены. Тюри сидела и плакала, когда вошел конунг. Конунг сказал:
   – Посмотри, какой большой стебель! Я дарю его тебе.
   Она отмахнулась от него рукой и сказала:
   – Большие подарки делал Харальд сын Горма и меньше, чем ты, боялся отправиться в другую страну за своим добром. Он доказал это, когда приехал сюда в Норвегию и опустошил большую часть страны, и присвоил себе все подати и налоги, а ты не смеешь проехать через державу Свейна конунга, моего брата.
   Когда она сказала это, Олав конунг вскочил и, клянясь, воскликнул:
   – Никогда я не побоюсь Свейна конунга, твоего брата, и если мы встретимся, ему не сдобровать!

XCIII

   Немного погодя Олав конунг созвал тинг в городе. Он объявил всему народу, что будет набирать летом войско для похода за пределы страны и потребует поставки кораблей и людей из каждого фюлька, и он сказал, сколько кораблей должны будут поставить фюльки Фьорда. Он посылает гонцов на север и на юг страны, по морю и по суше и велит собирать войско.
   Затем Олав конунг велит спустить на воду Великого Змея, а также все другие суда, большие и малые. Он сам правил Великим Змеем. И когда набирали людей на корабли, то отбор был очень тщательным: ни один человек на Великом Змее не должен был быть старше шестидесяти и младше двадцати лет, и они тщательно отбирались по силе и храбрости. Первыми были набраны люди в дружину Олава конунга. В нее брались как изнутри страны, так и из других стран самые сильные и самые храбрые.

XCIV

   Ульвом Рыжим звали знаменосца Олава конунга. Он был на самом носу Змея. Затем надо назвать Кольбьёрна Окольничего, Торстейна Бычья Нога, Викара из Тиудаланда, брата Арнльота Гелинни. В передней части корабля были: Вакр с Эльва сын Рауми, Берси Силач, Ан Стрелок из Ямталанда, Транд Могучий из Теламёрка и Отюрмир, его брат; из Халогаланда – Транд Косой, Эгмунд Санди, Хлёдвир Длинный из Сальтвика, Харек Быстрый; из внутреннего Трандхейма – Кетиль Высокий, Торфинн Эйсли, Хавард и его братья из Оркадаля. На корме были Бьёрн из Студлы, Торгрим из Хвинира сын Тьодольва, Асбьёрн и Орм, Торд с Ньярдарлёга, Торстейн Белый из Опростадира, Арнор из Мёра, Халльстейн и Хаук из Фьордов, Эйвинд Уж, Бергтор Бестиль, Халлькель из Фьялира, Олав Парень, Арнфинн из Согна, Сигурд Секира, Эйнар и Финн из Хёрдаланда, Кетиль из Рогаланда, Грьотгард Бодрый. За ними были Эйнар Брюхотряс – он был еще недорослем, так как ему было восемнадцать лет, – Халльстейн сын Хлива, Торольв, Ивар Рыло, Орм Отрог Леса. Много других знаменитых мужей было на Змее, хотя мы не можем их перечислить, Восемь человек было на каждой полускамье в Змее, и все это были отборные мужи. Тридцать человек было на корме корабля.
   Все говорили, что люди на Змее так же превосходили красотой, силой и храбростью других людей, как Змей превосходил другие корабли. Торкель Невья, брат конунга, правил Малым Змеем. Торкель Дюрдиль и Йостейн, дядья конунга, правили Журавлем. На обоих этих кораблях люди были как на подбор. У Олава конунга было из Трандхейма одиннадцать больших кораблей и, кроме того, корабли с двадцатью скамьями для гребцов и более мелкие суда.

XCV

   Снарядив как следует свое войско в Нидаросе, Олав конунг назначил людей по всему Трёндалёгу – сюслуманнов и арменнингов.^[212] Он послал тогда в Исландию Гицура Белого и Хьяльти сына Скегги, чтобы возвестить христианство в Исландии, и дал им с собой священника по имени Тормод и еще других знатных людей, посвященных в духовный сан, а при себе оставил в качестве заложников тех четырех исландцев, которых он почел наиболее выдающимися – Кьяртана сына Олава, Халльдора сына Гудмунда, Кольбейна сына Торда и Свертинга сына Рунольва. О поездке Гицура и Хьяльти рассказывают, что они приплыли в Исландию, еще до альтинга и поехали на тинг. На этом тинге в Исландии было введено христианство, и в то лето весь народ был крещен.

XCVI

   В ту самую весну Олав конунг послал Лейва сына Эйрика в Гренландию, чтобы возвестить там христианство, и тот поехал летом в Гренландию. Он подобрал в море людей, потерпевших кораблекрушение, с обломков их корабля, а потом открыл прекрасную Виноградную Страну. Летом он приплыл в Гренландию и привез с собой священника и христианских учителей, и поехал к Эйрику, своему отцу, в Браттахлид. Его прозвали потом Лейвом Счастливым. Но Эйрик, его отец, сказал, что одно уравновешивает другое: то, что он спас людей, потерпевших кораблекрушение, и то, что он привез в Гренландию фигляра. Он имел в виду священника.

XCVII

   Олав конунг поплыл со своим войском на юг вдоль побережья. К нему присоединились многие его друзья, могущественные мужи, которые собрались идти в поход с ним. Первым среди них был Эрлинг сын Скьяльга, его зять. У него был большой корабль с тридцатью скамьями для гребцов, и все люди на нем были как на подбор. Присоединились к конунгу и его зятья Хюрнинг и Торгейр, и у каждого был большой корабль. Многие другие могущественные мужи присоединились к нему. У него было шестьдесят боевых кораблей, когда он отплыл из страны и направился на юг мимо Дании через Эйрар-сунд. Во время этого похода Олав конунг приплыл в Страну Вендов. Он пригласил Бурицлава конунга на встречу, и конунги встретились. Они говорили о владениях, на которые Олав конунг притязал, и все переговоры между конунгами протекали мирно. Все притязания, которые Олав конунг предъявил, были полностью удовлетворены. Олав конунг долго оставался там летом и встретил там много своих друзей.