Стурлусон Снорри. Круг Земной

   При Эрлинге Кривом всегда был Магнус, его сын. Эрлингу были подчинены все силы на море и на суше. Осенью он был некоторое время в Бьёргюне, а затем отправился на восток в Вик и расположился в Тунсберге. Он готовился зимовать там и собирал в Вике подати и налоги, которые причитались конунгу. У него тоже было большое и хорошее войско.
   Так как Сигурду ярлу была подчинена небольшая часть страны, а людей у него было множество, ему скоро стало не хватать денег, и если поблизости не было могущественных мужей, он добывал деньги незаконным путем, частично вымогательством, частично просто открытым грабежом.

X

   В то время Норвежская Держава процветала. Бонды были богаты и могучи и непривычны к поборам и притеснениям со стороны бродячих войск. Всякий грабеж сразу же вызывал большой шум и много разговоров.
   Жители Вика были большими друзьями Магнуса конунга и Эрлинга. Причиной тому была их дружба с конунгом Инги сыном Харальда, ибо жители Вика всегда верой и правдой служили под его щитом. Эрлинг велел охранять город, и каждую ночь двенадцать человек стояли на страже.
   Эрлинг часто созывал бондов на тинги, и на этих тингах много говорилось о бесчинствах людей Сигурда, и, выслушав речи Эрлинга и других дружинников, бонды единодушно заявили, что было бы большим благодеянием, если бы этим бесчинствам был положен конец. Арни, отчим конунга, говорил долго и под конец очень настойчиво. Он требовал, чтобы все, кто присутствует на тинге, дружинники, бонды и горожане, приняли решение осудить по закону Сигурда ярла и всю его шайку, живых и мертвых, послав их к черту. Ярость и неистовство народа были таковы, что все согласились. Такое неслыханное решение было принято и скреплено, как полагается это делать на тингах. Священник Хроальд Долгоречивый произнес речь. Он был человек речистый, и вся его речь сводилась к тому, что уже было сказано раньше.
   Эрлинг дал пир на йоль в Тунсберге, а на сретенье он выплатил жалованье дружинникам.

XI

   Сигурд ярл прошел с отборным войском по Вику, и многие подчинились ему, уступая силе, а многие откупились деньгами. Так он прошел по всей стране и появлялся в разных местах. Некоторые из его шайки тайно пытались помириться с Эрлингом и всегда получали такой ответ: всем, кто хочет помириться с ним, будет дарована жизнь, но остаться в стране будет дозволено только тем, за кем нет большой вины перед ним. Но когда люди Сигурда слышали, что не всем из них будет дозволено остаться в стране, то это удерживало их в его шайке, так как многие из них знали за собой вину, которую, как они полагали, Эрлинг не простит им. Филиппус сын Гюрда помирился с Эрлингом, получил назад свои владения и вернулся в свою усадьбу. Но вскоре после этого туда пришли люди Сигурда и убили его. Многие были убиты или преследовались и с той и с другой стороны, но здесь написано только о распрях между могущественными мужами.

XII

   В начале поста Эрлйнгу стало известно, что Сигурд ярл собирается нагрянуть на него. О нем было слышно то здесь, то там, иногда ближе, иногда дальше. Эрлинг разослал разведчиков, чтобы точнее узнать, где они. Он велел также каждый вечер трубить сбор вне города всему войску, и так оно стояло всю ночь, построенное в боевые порядки. И вот Эрлйнгу донесли, что Сигурд ярл и его люди совсем недалеко, в Рэ. Тогда Эрлинг вышел из города со всеми боеспособными и вооруженными горожанами, а также купцами, кроме двенадцати человек, которые остались сторожить город. Он вышел из города во вторник на второй неделе великого поста после трех часов дня, и каждый в его войске захватил с собой пропитание на два дня. Уже была ночь, когда войско, наконец, выбралось из города. Одна лошадь и один щит приходились на двух человек. Когда подсчитали людей, то оказалось, что в войске около тринадцати сотен. Разведчики, вернувшиеся назад, донесли, что Сигурд ярл в Рэ, в усадьбе, которая называется Хравнснес, с пятью сотнями человек. Тут Эрлинг велел созвать своих людей и сказал им, что ему донесли. Все стали говорить, что надо поспешить и напасть на них врасплох или же вступить с ними в бой еще ночью. Тогда Эрлинг заговорил и сказал так:
   – Похоже на то, что мы скоро вступим в бой с Сигурдом ярлом. В их шайке много людей, чьих злодеяний нам не забыть. Они зарубили Инги конунга и многих других наших друзей, которых не пересчитаешь. Эти злодеяния они совершили из подлости и с помощью дьявола и колдовства, ибо в законах нашей страны говорится, что тот совершает низость и подлость, кто убивает людей ночью. Эта шайка выведала у колдунов, что им будет удача, если они вступят в бой ночью, а не при свете солнца. Вот как они одержали победу и сразили такого правителя. Мы часто говорили и заявляли, что нам кажется подлостью то, что они начали битву ночью. Давайте лучше последуем примеру тех правителей, которых мы знаем с лучшей стороны и которые больше достойны подражания, и будем сражаться днем и в боевом порядке, а не подкрадываться ночью к спящим людям. У нас хорошее войско, не большее, чем у них. Дождемся рассвета и дня и будем держаться в боевом порядке, на случай их нападения.
   После этого все сели. Некоторые улеглись на сене из стогов, которые там оказались, другие сидели на своих щитах и так ждали рассвета. Погода была холодная, и шел мокрый снег.

XIII

   Сигурд ярл узнал о приближении войска, только когда оно было уже совсем близко. Его люди встали и вооружились. Они совсем не знали, как велико войско Эрлинга. Некоторые хотели бежать, но большинство хотело ждать. Сигурд ярл был человек умный и красноречивый, но считался не очень решительным. Он тоже склонялся тогда к тому, чтобы обратиться в бегство, и его люди очень осуждали его за это.
   Когда рассвело, оба войска начали строиться. Сигурд ярл построил свое войско на склоне выше моста, между мостом и городом. Там было устье небольшой речки. А люди Эрлинга построились по другую сторону реки. За их рядами стояли хорошо вооруженные конники. С ними был конунг. Тут люди ярла увидели, что численный перевес не на их стороне, и стали говорить, что надо уходить в лес. Тогда ярл сказал:
   – Вы говорите, что у меня нет мужества. Сейчас вы увидите, так ли это. Смотрите, пусть никто не побежит и не дрогнет раньше меня. Мы выгодно расположились. Дадим им перейти через мост, и как только их знамя будет по эту сторону, мы бросимся на них вниз по склону, и пусть тогда никто не отстанет от других.
   Сигурд ярл был в коричневом одеянии и красном плаще с подоткнутыми полами. На ногах у него были меховые сапоги. Он держал щит и меч, который назывался Бастард. Ярл сказал:
   – Богу известно, что груде золота я бы предпочел возможность нанести Эрлйнгу Кривому удар Бастардом!

XIV

   Войско Эрлинга Кривого двинулось к месту. Но Эрлинг велел войску повернуть и направиться вдоль речки.
   – Эта речка маленькая, – сказал он, – и через нее легко перебраться, так как у нее низкие берега.
   Так и было сделано. А войско ярла двинулось вдоль склона навстречу войску Эрлинга. Когда склон кончился и через речку можно было легко перебраться, Эрлинг велел своим людям петь Патер ностер и просить, чтобы победу одержали те, чье дело более правое. А все люди ярла стали громко петь Кирьяль^[561] и бить оружием о свои щиты. В этом шуме три сотни людей ускользнули из войска Эрлинга и обратились в бегство. Тут Эрлинг и его войско перешли через речку. Люди ярла издали боевой клич. Но уже не было склона, по которому они могли бы броситься вниз на войско Эрлинга. Битва началась у подножья склона. Сперва метали друг в друга копья, но вскоре завязался рукопашный бой. Знамя ярла отступило, так что люди Эрлинга поднялись на склон. После недолгого боя люди ярла бежали в лес, который был у них в тылу. Об этом сказали Сигурду ярлу и уговаривали его бежать. Но он сказал:
   – Вперед, пока мы еще можем сражаться!
   И они шли отважно вперед, рубя на обе стороны. В этой схватке погибли Сигурд ярл, Йон сын Свейна и около шестидесяти человек. У Эрлинга потери были невелики, и его люди преследовали бегущих до самого леса. Тут Эрлинг остановил свое войско и повернул назад. Он подошел туда, где рабы конунга собирались содрать одежду с Сигурда ярла. Тот еще был жив, хотя и был без сознания. Его меч был вложен в ножны и лежал рядом с ним. Эрлинг поднял меч и стал бить им рабов, крича им, чтобы они убирались прочь.
   Затем Эрлинг вернулся назад со своим войском и расположился в Тунсберге. Через семь дней после гибели ярла люди Эрлинга взяли в плен Эйндриди Юного и убили его.

XV

   Маркус из Скога и его воспитанник Сигурд направились весной в Вик и раздобыли себе там корабли. Когда Эрлинг узнал об этом, он отправился на восток в погоню за ними, и они встретились у Конунгахеллы. Маркус и Сигурд бежали на остров Хисинг. Жители Хисинга собрались на берегу и присоединились к людям Маркуса. Эрлинг и его люди подплыли к берегу, но люди Маркуса стали стрелять в них. Тогда Эрлинг сказал:
   – Захватим их корабли и не будем высаживаться на берег, чтобы сражаться с ними на суше. С жителями Хисинга лучше не иметь дела. Они упрямы и неразумны. Но они не надолго приютят у себя эту шайку, ведь Хисинг это только клочок земли.
   Так и было сделано. Они захватили корабли и отвели их в Конунгахеллу. А Маркус и его войско ушли в пограничные леса и предполагали совершать набеги оттуда. Обе стороны следили друг за другом через разведчиков. У Эрлинга было очень много народу, он созвал людей из окрестных местностей. Но ни та, ни другая сторона не напала на другую.

XVI

   Эйстейн, сын Эрленда Медлительного, был выбран архиепископом после кончины Йона архиепископа. Эйстейн был посвящен в архиепископы в том самом году, когда погиб Инги конунг. Когда Эйстейн взошел на престол архиепископа, весь народ очень полюбил его. Он был достойный муж и знатного рода. Трёнды приняли его хорошо, так как большинство знати в Трёндалёге было в родстве или в каком-нибудь свойства с архиепископом, и все были его добрыми друзьями. Архиепископ вступил в переговоры с бондами. Он сказал им сперва о нуждах своей церкви, о том, насколько велико должно быть ее благолепие, чтобы она стала достойной той славы, которую она приобрела с тех пор, как в ней находится архиепископский престол. Он потребовал от бондов, чтобы они платили ему подать полновесными серебряными эйрирами. А раньше он получал подать такими же эйрирами как конунг.^[562] А подать полновесными серебряными эйрирами, которую он хотел получить, была вдвое больше той, которую обычно получал конунг. И благодаря поддержке родичей и друзей архиепископа и его собственным стараниям, его требование было принято и стало законом во всем Трёндалёге, а также в тех фюльках, которые входили в его епархию.

XVII

   После того как Сигурд и Маркус оставили свои корабли в Эльве, они увидели, что не могут сразиться с Эрлингом. Они повернули в Упплёнд и направились сухим путем на север в Трандхейм. Их там хорошо приняли. Сигурд был провозглашен конунгом на Эйрартинге. К ним примкнули сыновья многих достойных людей. Они сели на корабли и быстро снарядились. В начале лета они поплыли на юг в Мёр и собирали все налоги конунга всюду, где появлялись. В Бьёргюне тогда защищали страну следующие лендрманны: Николас сын Сигурда, Нёккви сын Паля, а также начальники дружин Торольв Толстяк, Торбьёрн Казначей и многие другие. Маркус и Сигурд поплыли на юг, но им стало известно, что войско Эрлинга в Бьёргюне очень многочисленно, и они тогда поплыли на юг, держась открытого моря. Люди говорили, что в то лето Маркусу и его людям всегда дул попутный ветер, куда бы они ни плыли.

XVIII

   Когда Эрлинг Кривой узнал, что Маркус и Сигурд повернули на север, он направился на север в Вик, созвал к себе людей, и вскоре у него было большое войско и много больших кораблей. Но когда он хотел выйти в Вик, подул противный ветер, и Эрлинг долго простоял то здесь, то там все это лето.
   Когда Маркус и Сигурд доплыли до Листи, они услышали, что у Эрлинга в Вике огромная рать, и они снова повернули на север. Они доплыли до Хёрдаланда и хотели направиться в Бьёргюн, но когда они подходили к городу, навстречу им выплыл Николас. У него было много больше войска и гораздо более крупные корабли. Маркусу и его людям ничего не оставалось, кроме как уходить назад на юг. Одни поплыли в открытое море, другие – на юг в проливы, еще другие – в глубь фьордов, а Маркус и кое-кто с ним пристали к острову, который называется Скарпа. Николас и его люди захватили их корабли. Они подарили жизнь Йону сыну Халлькеля и некоторым другим людям, но большинство из тех, кого они захватили, они убили. Несколько дней спустя Эйндриди Кобыла нашел Сигурда и Маркуса. Их отвезли в Бьёргюн. Сигурд был обезглавлен у Гравдаля, а Маркус и еще один человек были повешены на Хварвснесе. Это было в день Микьяля.^[563] Войско их тогда рассеялось.

XIX

   Фрирек Челн и Бьярни Злой, Энунд сын Симуна, Эрнольв Корка ушли с несколькими кораблями в море и поплыли, держась открытого моря, вдоль побережья на восток. Всюду, где они приставали к берегу, они грабили и убивали друзей Эрлинга.
   Когда Эрлинг услышал о казни Маркуса и Сигурда, он отпустил лендрманнов и ополчение, а сам направился со своими людьми через Фольд на восток, так как он услышал, что там есть люди Маркуса. Эрлинг приплыл к Конунгахеллу и оставался там всю осень. В первую неделю зимы Эрлинг отправился на остров Хисинг с большой ратью и потребовал, чтобы там был созван тинг. Жители Хисинга собрались и стали держать тинг. Эрлинг обвинил их в том, что они присоединились к шайке Маркуса и выступили против него. Эцуром звали человека – он был самым могущественным из бондов, – который выступал от их имени. Тинг длился долго. В конце концов бонды предоставили Эрлингу решение, и он назначил встречу с ними через неделю в городе и назвал пятнадцать человек, которые должны были явиться туда. Когда они пришли, Эрлинг присудил их к выплате трех сотен голов скота. Бонды отправились домой, очень недовольные.
   Вскоре после этого река стала, и корабли Эрлинга оказались скованы льдом. Тогда бонды не стали платить выкупа и не расходились некоторое время. Эрлинг дал пир на йоль, а жители Хисинга устроили свой пир в складчину и не расходились весь йоль. В ночь после пятого дня йоля Эрлинг отправился на остров, окружил дом Эцура и сжег его в нем. Всего он убил тридцать человек и сжег три усадьбы. После этого он вернулся в Конунгахеллу. Тут бонды пришли к нему и выплатили выкуп.

XX

   Эрлинг Кривой сразу же весной снарядился в поход и, как только пошел лед, уплыл из Конунгахеллы. Он услышал, что на севере в Вике бесчинствуют те, кто раньше были людьми Маркуса. Эрлинг велел разведать, где они, отправился на поиски и застал их врасплох, когда они стояли в одном заливе. Энунд сын Симуна и Эрнольв Корка ускользнули, а Фрирек Челн и Бьярни Злой были схвачены, и многие из их шайки были убиты. Эрлинг велел привязать Фрирека к якорю и бросить за борт. Эрлинга очень осуждали за это в Трёндалёге, так как Фрирек был очень хорошего рода. Бьярни он велел повесить, и тот очень богохульствовал, как за ним водилось, прежде чем был повешен. Торбьёрн Скальд Кривого говорит так:

 
Викингов обрек он
Смерти, Эрлинг. Сгинул
Там Челнок, злолютый
Погубитель многих.
 
 
Крюк Фриреку впился
Под лопатки, Бьярни ж
Лиходей на древо,
Вредоносный, вздёрнут.
 

   Энунд и Эрнольв и те, кто ускользнули с ними, бежали в Данию, но они бывали иногда и в Гаутланде или в Вике.

XXI

   Эрлинг Кривой направился потом в Тунсберг и оставался там долго в ту весну. С наступлением лета он поплыл на север в Бьёргюн. Там собралось тогда очень много народа. Там был тогда Стефанус легат из Румаборга, Эйстейн архиепископ и другие епископы страны. Там был и Бранд епископ, который был тогда посвящен в епископы Исландии.^[564] Был там и Йон сын Лофта, внук конунга Магнуса Голоногого, и Магнус конунг и другие родичи Йона признали тогда свое родство с ним. Эйстейн архиепископ и Эрлинг Кривой часто беседовали друг с другом с глазу на глаз. И вот однажды во время их беседы Эрлинг спросил:
   – Правда ли это, владыко, что, как говорят люди, Вы увеличили подать, которую Вам должны платить бонды на севере страны?
   Архиепископ отвечает:
   – Да, это правда, что бонды согласились увеличить подать, которую они мне должны платить. Они сделали это по своей воле, а не по принуждению, и этим приумножили славу бога и богатство церкви.
   Эрлинг говорит:
   – Это было согласно закону конунга Олава Святого, владыко, или Вы отступили от того, что написано в книге законов?
   Архиепископ говорит:
   – Когда конунг Олав Святой давал свои законы, он получал согласие и одобрение всего народа. Но в его законах не говорится, что запрещено приумножать права бога.
   Эрлинг отвечает:
   – Если Вы хотите приумножить Ваши права, то Вы, конечно, поможете нам также приумножить права конунга.
   Архиепископ отвечает:
   – Ты уже раньше довольно возвысил сан и власть твоего сына. И если я противозаконно взял с трёндов более высокую подать, то, как я полагаю, ты больше нарушил закон, поскольку тот теперь правит страной, кто не сын конунга. А это противозаконно и беспримерно здесь в стране.
   Эрлинг говорит:
   – Когда Магнус был провозглашен конунгом норвежской державы, то это было сделано с Вашего ведома и по совету Вашему и других епископов страны.
   Архиепископ говорит:
   – Ты обещал, Эрлинг, когда мы дали тебе согласие на то, чтобы Магнус был провозглашен конунгом, что будешь поддерживать права бога повсюду и всеми твоими силами.
   – Я признаю, – говорит Эрлинг, – что я обещал поддерживать права бога и законы страны всеми моими и конунга силами. Но я думаю что было бы лучше, если бы вместо того, чтобы возводить друг на друга обвинения, мы бы соблюдали все, о чем мы договорились. Поддержите власть Магнуса конунга, как Вы обещали, а я поддержу Вашу власть во всем, что может быть Вам полезным.
   Вся эта беседа была дружественной. И Эрлинг сказал:
   – Если Магнус не так провозглашен конунгом, как исстари было в обычае здесь в стране, то в Вашей власти дать ему корону и в согласив с божьим законом помазать его на царство. И хотя я не конунг и не иэ рода конунгов, большинство конунгов на нашей памяти не так хорошо разбиралось в законах и правах, как я. Но мать Магнуса конунга – дочь конунга и его законной жены. Так что Магнус законнорожденный сын дочери конунга. И если Вы помажете его в конунги, то никто потом не сможет оспаривать его сан; Вильяльм Незаконнорожденный не был сыном конунга, однако он был посвящен и коронован в конунги Англии, и с тех пор сан конунга сохраняется в его роде в Англии, и все его потомки были коронованы. Свейн сын Ульва в Дании тоже не был сыном конунга, однако он был коронован, и с тех пор его сыновья и их потомки один за другим были коронованы.^[565] Здесь в стране есть теперь архиепископ. Это высокая честь и слава нашей стране. Так приумножим их. Пусть будет у нас коронованный конунг, как у англичан или датчан.
   Затем архиепископ и Эрлинг часто беседовали об этом замысле. И они обо всем договорились. Архиепископ рассказал об их замысле легату и легко склонил его к согласию. После этого архиепископ встретился с епископами страны и другими священнослужителями и рассказал им обо всем, и они ответили единогласно, что пусть будет так, как хочет архиепископ, и стали высказываться за посвящение, когда узнали, что архиепископ за него. Таково было тогда общее мнение.

XXII

   Эрлинг Кривой велел приготовить в конунговой усадьбе великолепный пир. Большая палата была украшена драгоценными тканями и коврами и роскошно убрана. На пиру была дружина и все люди конунга. Было множество гостей, и среди них много могущественных мужей. Магнус принял посвящение в конунги от Эйстейна архиепископа в присутствии других пяти епископов, легата и множества священнослужителей. Эрлинг Кривой и с ним двенадцать лендрманнов принесли присягу конунгу. В тот день, когда состоялось посвящение, конунг и Эрлинг пригласили на пир архиепископа, легата и всех епископов, и пир был самый роскошный. Отец и сын раздали много богатых подарков. Магнусу конунгу было тогда восемь лет. Он тогда уже три года пробыл конунгом.

XXIII

   Вальдамар конунг датчан услышал, что Магнус стал единовластным конунгом в Норвегии и что там в стране нет больше войск, поддерживающих других правителей. Он послал тогда Магнусу конунгу и Эрлингу своих людей с письмом. Он напоминал о договоре, заключенном Эрлингом с Вальдамаром конунгом, как здесь было написано раньше. Согласно этому договору, Вальдамар конунг должен был получить Вик до Рюгьярбита, если Магнус сделается единовластным конунгом Норвегии. Но когда посланцы явились и показали Эрлингу письмо конунга датчан и он узнал о притязаниях конунга датчан на норвежскую землю, то Эрлинг рассказал о них мужам, с которыми он обычно советовался, и те как один сказали, что нельзя уступать датчанам часть Норвегии, ибо, как говорят люди, то время, когда датчане владели Норвегией, было худшим временем в стране. Посланцы конунга датчан изложили Эрлингу свое поручение и просили его дать ответ. Эрлинг предложил им поехать с ним осенью на восток в Вик и сказал, что он даст ответ только после того, как встретится с умнейшими мужами в Вике.

XXIV

   Эрлинг Кривой отправился осенью на восток в Вик и некоторое время был в Тунсберге. Он послал людей в Борг и велел созвать там тинг четырех фюльков. Затем Эрлинг направился туда со своим войском. Когда тинг начался, Эрлинг выступил и рассказал о соглашении, которое он заключил с конунгом датчан, когда он и его друзья впервые собрали это войско.
   – И я хочу, – продолжал он, – выполнить все, о чем мы договорились тогда, если на то будет ваша воля и согласие и вы, бонды, хотите служить конунгу датчан, а не тому правителю, который здесь в стране посвящен в конунги и коронован.
   Бонды ответили Эрлингу так:
   – Мы ни в коем случае не хотим стать людьми конунга датчан, пока хоть один из нас, жителей Вика, жив.
   И весь народ стал шуметь и кричать, прося Эрлинга сдержать клятву, которую он когда-то дал всему народу, в том, что будет защищать^[566] – землю твоего сына. А мы все пойдем за тобой!
   На этом тинг кончился. После этого посланцы конунга датчан вернулись на юг в Данию и рассказали о том, как они выполнили свое поручение. Датчане очень поносили Эрлинга и всех норвежцев и говорили, что никогда не видели от них ничего, кроме плохого. Ходили слухи, что конунг датчан соберет весной свое войско и пойдет войной на Норвегию. Эрлинг отправился осенью на север в Бьёргюн и остался там на зиму, и платил жалованье.

XXV

   В ту зиму несколько датчан пробирались сухим путем по стране. Они говорили, что, как это было в обычае, направляются на праздник святого Олава конунга. Добравшись до Трандхейма, они встретились с многими могущественными мужами и открыли, с каким поручением они посланы: конунг датчан поручил им заручиться их дружбой и радушным приемом в Норвегии, если он прибудет в страну, и он обещал власть и деньги. Это словесное послание сопровождалось письмом с печатью конунга датчан и просьбой, чтобы бонды прислали в ответ свое письмо с печатью. Они так и сделали, и большинство из них хорошо приняло послание конунга датчан. Посланцы поехали назад на восток в конце великого поста.
   Эрлинг был в Бьёргюне. Весной друзья Эрлинга рассказали ему о том, что они слышали от корабельщиков, которые приехали с севера, из Трандхейма, а именно, что трёнды ведут себя как его враги, что они заявляют на своих тингах, что, если Эрлинг приедет в Трандхейм, он никогда не обогнет Агданеса живым. Эрлинг сказал, что это пустые слухи и болтовня.
   Эрлинг объявил, что он собирается на юг в Унархейм на вознесенье и велел снарядить корабль с двадцатью скамьями для гребцов, другой – с пятнадцатью скамьями и грузовой корабль для дорожных припасов. Но когда корабли были снаряжены, поднялся сильный южный ветер. Во вторник в неделю перед вознесеньем Эрлинг велел трубить, чтобы люди шли на корабли, но им не хотелось отправляться из города, так как грести против ветра было трудно. Тогда Эрлинг направил корабли на север в Бюскупсхёвн и сказал: