Страница:
"То есть нас", подумала сенатор Амидала, обводя взглядом коллег. Повсюду вокруг нее сенаторы одобрительно вопили, топали ногами, свистели и аплодировали. У Падме упало сердце. Конечно, всем хотелось хоть как-то контролировать ситуацию, которая становилась все более неконтролируемой. Но если резолюция пройдет – а было очень похоже на то, что она пройдет – тогда часть ответственности за безопасность Республики перейдет из холодных, бесстрастных и профессиональных рук джедаев к крикливой, эмоциональной, политизированной толпе парламентариев.
Отчего-то Падме не чувствовала себя в большей безопасности.
Корабль, на котором Уи, Лазутчик, Макс Лим, Джей Марук и мастер Йода в конце концов отправились во Внешнее Кольцо, при рождении своем получил название "Асимптотическое приближение к Божеству"; построенный на верпинском конвейере, он предназначался для колонии поклонников культа матемагии как транспорт для паломников. К сожалению, верующие потеряли свои коллективные сбережения в одной инвестиционной афере, и "Приближение" осталось без покупателя. Переименованный в "Звездную пыль", корабль превратился в роскошный круизный лайнер и стал возить богатеньких клиентов в туры по галактическим достопримечательностям, таким как черная дыра Накат или долго предвкушаемая вспышка сверхновой Ариарх-7. К сожалению, ошибка в расчете взрывной волны умирающей звезды привела к неожиданному и досадному отказу искусственной гравитации и, как следствие, к десяткам судебных процессов. Тяжба растянулась на два поколения, после чего адвокаты, защищавшие интересы владельцев "Звездной пыли", забрали ее в счет гонорара, переименовали в "Обоснованное сомнение" и продали компании "Круизы по дешевке", у которой все техобслуживание заключалось в том, что в корабль закачивали воздух и оставляли его на пару дней в космодоке, чтобы посмотреть, как быстро этот воздух улетучится.
Верпины строили замечательные космические корабли. Но при этом они были двухметровыми двуногими инсектоидами, общались посредством радиоволн, вырабатываемых их брюшными органами, и имели такое острое зрение, что могли за двадцать шагов различить пол вши в шерсти нерфа. Соответственно койки на "Обоснованном сомнении" были шириной всего в полметра, интерком отсутствовал, а систему указателей – несомненно, абсолютно понятную верпинам – Лазутчик вообще не видела. В первый день путешествия она почти час потратила на поиски уборной; все больше и больше нервничая, она блуждала по коридорам, потом сдалась и спросила направление у кого-то из персонала. Но это были еще цветочки; через две минуты она запуталась совсем, так как не могла понять, как пользоваться этой уборной.
И вот спустя три дня они с Уи снова заблудились в лабиринте коридоров, слишком узких, чтобы человек мог по ним ходить без стеснения. Мастер Йода, который с трудом сносил свое заточение в корпусе Р2, но все-таки старался сохранить свою тайну до конца, послал их за едой добрый час назад. ("Круизы по дешевке" не предлагали таких излишеств, как обеды в номер). Прочие "услуги делюкс" – такие, как предоставление постельного белья – внушали подозрение своим отсутствием. Лазутчик буквально всю жизнь мечтала о том дне, когда она улетит с Корусканта, оставит Храм джедаев и перенаселенную планету-город ради чудес галактики. Однако из-за странного недоразумения на таможне они несколько часов просидели на чемоданах, так что сам старт она проспала, прикорнув на койке, больше похожей на простую доску, и укрывшись собственным плащом. Она почувствовала этот великий момент лишь по внезапному толчку, вдавившему ее в койку. Лазутчик была разочарована и с тех пор постоянно ворчала.
К тому же она теперь была абсолютно уверена, что учитель Джей Марук ее недолюбливает. Но сейчас ей решительно не хотелось об этом думать.
Что касается еды… Лазутчик вздрогнула. Мастер Йода ел и не жаловался, но, возможно, он просто перерос тривиальные проблемы, волнующие простых смертных.
Такие, как запах.
Последний раз, когда она видела старого джедая с миской еды в столовой Храма, из этой миски высовывался хвост.
– Говорю тебе, мы слишком далеко спустились, – сказала Лазутчик. – Надо подняться на лифте на четырнадцатый уровень. Так было написано на указателе.
– Это был не указатель, – возразил Уи. – Это была царапина на стене лифта.
– Указатель.
– Царапина.
– Указатель!
Уи вздохнул.
– Возможно, я ошибся и это был указатель. Хорошо, давай поднимемся на четырнадцатый уровень.
Лазутчик двинулась вперед по узкому коридору.
– Знаешь, ты это делаешь так, что у меня пропадает вся радость победы.
– Что я делаю?
– Соглашаешься. Даже если я права, а ты нет, почему-то получается так, будто ты специально мне уступаешь. Джедайское хладнокровие – это, конечно, здорово, но в тринадцатилетнем возрасте оно слегка… бросает в дрожь.
– Чего ты от меня хочешь?
– Спорь! Борись! Не будь таким… таким идеальным джедаем, – сказала Лазутчик. – Неужели ты не можешь хоть раз в жизни побыть просто человеком?
Уи вымученно улыбнулся.
– Не могу, – ответил он.
Дело в том, что Уи мучили собственные мысли. Мастер Лим упомянула, что они летят на Вжун, чтобы встретиться с некоей очень важной личностью – возможно, с самим графом Дуку, а может, со знаменитой истребительницей джедаев Асажж Вентресс. Уи разыскал ее в компьютерных архивах и увидел на голограмме женщину из своего сна.
Вентресс будет ждать их на Вжуне. Через несколько дней, самое большее недель, он будет стоять в комнате с тикающим детонатором. Вентресс будет улыбаться. Лазутчик повернется к нему, на ее рубашку будет стекать кровь. "Поцелуй ее", – скажет Вентресс.
Уи очень хотелось знать, что же он ответит.
Они стояли в очереди за готовой пищей – очереди за сырой были слишком длинными – когда кто-то вежливо притронулся к плечу Лазутчика.
– Пассажир Фо?
– Что? То есть, да? – сказала Лазутчик, запоздало вспомнив, что она, Уи и Джей Марук путешествовали под видом семьи Фо, едущей на свадьбу родственницы на Корфелион.
Обернувшись, она увидела перед собой высокого человекоподобного робота, видавшего лучшие дни. Если раньше на нем и были какие-то обозначения – цветовая маркировка, символы интерфейса или хотя бы марка производителя – то все они давным-давно стерлись, так что весь его корпус был тускло-серым, изношенным и исцарапанным, как будто его начистили песком, но так и не перекрасили заново.
– Начальник бюро находок попросил проводить вас к нему, – проговорил дроид. – Кажется, одна из ваших вещей попала к ним.
Лазутчик побледнела. За эти несколько дней она уяснила печальную правду: Джей Марук о ней невысокого мнения. Она представила себе выражение его худого угрюмого лица, когда он услышит, что ей пришлось забирать свой световой меч в корабельном бюро находок.
– А что я потеряла?
– Этого начальник не сказал, – вежливо ответил дроид. – Пожалуйста, пройдемте со мной.
Лазутчик посмотрела на Уи. Тот кивнул:
– Иди. Я управлюсь сам.
Лазутчик колебалась.
– Не беспокойся, – сказал Уи. – Я никому не скажу.
"Он не пытается меня унизить, – подумала Лазутчик. – Просто так получается".
Изношенный дроид повернулся и пошел к лифту. Лазутчик поплелась следом.
– Твоя обшивка малость обветшала, – сказала она, чтобы завязать разговор.
– Я не состою в штате "Обоснованного сомнения", – пояснил дроид. – Я предложил им свои услуги в обмен на проезд. К сожалению, мой хозяин мертв, и мне приходится ухаживать за собой самому.
Дверь лифта открылась.
– Я никогда о таком не думала, – сказала Лазутчик. – В смысле, о том, что случится с дроидом, если он останется без хозяина.
– Я тоже не думал, – сухо отозвался ее спутник, – пока это не случилось со мной.
– Как же ты ремонтируешься? – спросила Лазутчик. – Возвращаешься на фабрику? Идешь в ремонтную мастерскую? Но как ты расплачиваешься за ремонт?
– Вы попали в самую точку, – сказал дроид. – Так вышло, что я был изготовлен в составе одной очень маленькой серии, ныне совершенно устаревшей. Я запрограммирован вполне сносно ремонтировать самого себя, но запчасти очень редки и соответственно обходятся дорого, потому что их приходится либо покупать как антиквариат, либо отдельно заказывать по моим спецификациям. Задача не из легких, как вы можете представить.
– Но пара банок краски обойдется тебе не так уж дорого, – заметила Лазутчик, посмотрев на голый металлический корпус своего спутника.
– Украшение оболочки я не отношу к высокоприоритетным задачам.
– Но если у тебя опрятный вид, тебе легче найти работу. Считай это деловыми расходами.
Дроид очень по-человечески пожал плечами.
– В ваших словах есть доля правды… но все же так более по-честному, я полагаю, – произнес он, дотронувшись до своей металлической щеки. – Мне кажется, что большинство разумных существ живут в своего рода… коконе иллюзий и ожиданий. Мы преисполнены предположений; мы думаем, что знаем себя и тех, кто нас окружает; мы думаем, что знаем, что нас ждет в будущем. Мы уверены, что наперед знаем свой жизненный путь. Но вот вмешивается Судьба, обдирая нас до голого металла, и тогда мы понимаем, что мы не более чем обломки, дрейфующие в пустоте.
Лазутчик уставилась на него.
– Ух ты. Наверное, ты из серии дроидов-философов.
– Отнюдь, – лаконично ответил дроид. – К философии я пришел поздно.
Лифт остановился на уровне 34. Дверь открылась.
– После вас, госпожа Фо, – сказал дроид.
– Друзья называют меня Лазутчиком. – Она протянула руку. Дроид с серьезным выражением пожал ее.
– Я бы не стал называть себя вашим другом… пока что. Я просто дроид, которому поручили работу.
– Теперь ты скажи мне свое имя, – потребовала Лазутчик. – Так принято.
– Нет, не стану. Вы очень доверчивы, однако я, разумеется, знаю о вас недостаточно, чтобы открыть вам мое настоящее имя. – Затем, смягчившись, дроид добавил: – Но пока, если хотите, можете звать меня Солис.
– Все ж лучше, чем: "Эй, Неряха!" – У Лазутчика было стойкое ощущение, что дроид задействовал бы функцию вытаращивания глаз, будь таковая прошита в его программном обеспечении. Она улыбнулась:
– Значит, Солис.
Очередь в кафетерии казалась бесконечной, но все же спустя время, соизмеримое с галактическим столетием, Уи удалось сделать заказ и расплатиться за него. Теперь он стоял, с сомнением глядя на свою добычу. Один большой "лопни-пузырь"; пять штук "вакуумных цветов"; с полдесятка каких-то "бластероидов", похожих на дважды пережаренные клецки с перцем; корзинка хрустящих ножек; полведерка прогорклого жира (сверхтягучего), а также пять напитков и столько же салфеток. Должно хватить, решил Уи. Но как же все это донести до каюты?
И кто поранит Лазутчика – Асажж? Или их схватят охранники и приведут к Асажж уже окровавленными?
Если он ее поцелует, почувствует ли он вкус крови на ее губах?
"Прекрати! Не думай об этом.
Не думай. Не думай".
Первым побуждением Уи было сложить съестное горкой и аккуратно удерживать в равновесии при помощи Силы, но это могло показаться немного подозрительным. Как бы вышел из положения обыкновенный человек? С трудом, подумал Уи, глядя, как между столами проталкивается массивная тетка с подносом в каждой руке, в то время как за обе ее ноги цепляются хнычущие карапузы. Может, стоит изловить одного из маленьких служебных дроидов и попросить его донести подносы до их комнат?
– Могу я вам помочь, сэр? – спросил высокий дроид, выкрашенный в безупречную кремово-молочную ливрею. Казалось, этот дроид материализовался из мыслей Уи.
"Сила со мной", мысленно улыбнулся Уи.
– Нет, спасибо. Я не хочу отвлекать тебя от поручений твоего хозяина. Но если бы ты помог мне найти корабельного дроида…
Дроид схватил "бластероиды" и ведерко с жиром.
– Я настаиваю, хозяин Уи.
– Ты очень лю… – Уи застыл. – Извини. Как ты меня назвал?
– Хозяин Уи, – приятным низким голосом ответил дроид.
– Меня зовут Фо…
Дроид покачал головой:
– Так не пойдет, господин Уи, не пойдет. Я очень много о вас знаю. Может статься, что я знаю о вас больше, чем знаете вы сами.
Уи положил еду на пустой стол, чувствуя покалывание в руке, готовой нырнуть под плащ и выхватить световой меч.
– Кто ты? Что ты? Чей ты?
– Уверен, – произнес дроид убийственно-серьезным голосом, – что эти же вопросы вы задаете сами себе.
В корабельном спортзале Джей Марук готовился ко второй встрече с графом Дуку, оттачивая свои рефлексы, словно нож.
Макс Лим медитировала в комнате, которая была когда-то кладовой, но теперь официально значилась в реестре помещений "Обоснованного сомнения" как каюта номер 523. У мастера Лим была отдельная каюта, расположенная рядом с той, где жили остальные. Во-первых, она любила по нескольку часов проводить в медитациях, окружив себя удушающими клубами гранских благовоний, которые человеческий нос воспринимал как горящее машинное масло. Но главной причиной, из-за которой мастера Лим попросили поселиться отдельно, были ее четыре граньих желудка, которые громко урчали всю ночь напролет и не давали никому заснуть.
Мастера Лим, существо социальное, угнетала изоляция от спутников-людей, и она проводила с ними все дневные часы. Но сейчас, когда Джей занимался, а падаванов отправили за продуктами, она переместилась в свое маленькое жилище. Окутавшись густыми клубами дыма, способного свалить с ног небольшое млекопитающее, она с удовольствием погрузилась в живую Силу, связывающую все и вся.
За следующей дверью, в каюте 524, великий мастер Йода недоумевал, куда запропастились падаваны. Нет, он за них не беспокоился. Он умирал с голоду.
Целью любого путешествия, размышляла Лазутчик, является самопознание. В этом смысле путешествие складывалось на редкость удачно. Лазутчик узнала множество вещей. Она уяснила, что если тебя берут в падаваны, это не такая уж радость, как она думала – особенно если учитель смотрит на тебя как на лишний багаж. Она поняла, что ее тело слишком приучено к вкусной и привычной пище, которую подавали в Храме джедаев, а также то, что галактика огромна и в ней полно существ, которые охотно съедят самую отвратительную баланду. И еще она выяснила, что совершенно не умеет ориентироваться в пространстве; ей казалось, что за время нескончаемой прогулки они с дроидом Солисом – которого Лазутчик про себя упорно называла Неряхой – обошли корабль не меньше трех раз.
– Послушай, это уже никуда не годится, – наконец сказала она. – Пускай они пришлют эту вещь ко мне в каюту. Если я вообще найду свою каюту, – добавила она.
– Мы уже пришли, – невозмутимо ответил Солис; и действительно, за углом обнаружилась маленькая дверь с табличкой: БЮРО НАХОДОК: ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЛЕНОВ ЭКИПАЖА. Надпись была сделана верпинскими знаками, такими незаметными, что Лазутчик разглядела буквы, только уткнувшись носом в дверь.
– Подождите минутку, – сказал дроид и скрылся.
Лазутчик ждала.
Ждала.
Ждала.
– Ну, все, – прорычала она наконец.
Но как раз в тот момент, когда она собралась уходить, дверь с шипением открылась и появился Солис.
– Хорошая новость, – вежливо произнес дроид. – Пропавшая вещь оказалась не вашей. Ее уже забрали.
– Что?
– Похоже, сумка принадлежала другой госпоже Фо. Простая ошибка идентификации, – объяснил дроид. – Приносим извинения за неудобства.
"Джедай, – напомнила себе Лазутчик, – всегда спокоен. Мелкие жизненные неурядицы не выбивают его из колеи. Настоящий джедай никогда не стал бы представлять в уме этого дроида в виде трех корзин гаек и кучи металлолома".
Дроид склонил голову набок.
– Что-то не так, госпожа?
– Нет, – сквозь зубы прошипела Лазутчик. – Ничего. Я пошла в свою каюту.
Она стремительно шагнула за угол и углубилась в лабиринт коридоров. Солис – чья слуховая система была основана на легендарных аудиоволокнах от "Цянь/Ши" – внимательно слушал, как ее шаги затихают вдали, а затем медленно возвращаются.
– Ну ладно, – прорычала Лазутчик, спустя две минуты выйдя из-за того же угла. – Чтоб меня раздавило между черными дырами. Как я теперь найду свою каюту?
– Позвольте, я помогу, – учтиво произнес дроид.
– Ты очень любезен, – проворчала девушка.
В глубине палубы третьего класса, в коридоре Таупе, на уровне 17A, дверь каюты 524, зарезервированной для семейства Фо, скользнула вниз почти до упора. В верпинских жилищах двери обычно открывались вниз, так что обитатель мог выглядывать наружу и при необходимости без стеснения разговаривать с посетителем, даже будучи одет в купальный халат. Но все же дверь опустилась не до конца – над порогом осталась небольшая перемычка, которую мог легко перепрыгнуть любой здоровый пятилетний малыш; согласно действующему приказу хитроумного проектировщика, техобслуживание проводилось на палубах третьего класса только в тех случаях, когда в поломке не оставалось никаких "обоснованных сомнений".
Для двуногого человека переступить через пятнадцатисантиметровый порожек – не ахти какой подвиг. Однако для приземистого, похожего на мусорный бак на колесиках дроида Р2 это казалось нелегкой задачей.
За безопасностью в общественных местах на лайнере следили простейшие охранные элементы от "Карбанти". Каждое наблюдательное ядро состояла из маленькой камеры и микрофона, подключенных к примитивному искусственному интеллекту. Создание эффективного ИИ – не просто наука, а целое искусство; те же ИИ, которыми оснащались охранные элементы, были, по большому счету, самыми тугоумными детьми в классе. Но даже по этим стандартам механический мозг, следивший за коридором перед каютой 524 на уровне 17A, был особенно недалеким. Преступное поведение, его примеры и мотивы были выше его понимания. Прямо перед его камерой случилось несколько эффектных краж и одна довольно даже забавная афера с участием рыбы, алмаза и двух глухонемых, и у мозга даже не шевельнулась мысль доложить о подозрительной деятельности более крупному и разумному ИИ, снабжавшему информацией корабельную службу безопасности. Дело в том, что мозг этого конкретного охранного ядра (или то, что у него было вместо мозга) знал лишь одну мысль, и эта мысль была: "Пожар!". Все время своего существования – семьдесят три с чем-то триллиона процессорных циклов – ядро ждало, когда же его инфракрасные датчики и детекторы дыма что-нибудь зарегистрируют. Тогда оно, наконец, смогло бы прервать свое бесконечное молчание и врубить на полную огни и клаксоны.
Не будет преувеличением сказать, что охранное ядро в коридоре Таупе на уровне 17A мечтало о пожаре. Ни разу не вспыхнувшие лампы сигнализации, вечно молчащие клаксоны – это было словно семьдесят три триллиона процессорных циклов непрерывного ожидания чиха. Маленькое ядро дошло до того, что было готово расплавить собственные процессоры, лишь бы запустить сигнал тревоги.
Однако охранное ядро не обратило ни малейшего внимания на дроида Р2, который подкатился к запертой двери каюты 524, и не задумалась даже тогда, когда упомянутый Р2 с грохотом врезался в преграду и издал поразительно неметаллический вопль, за которым последовало раздраженное ворчание. При виде того, как маленький дроид вытягивает трясущуюся руку и с нехарактерным для машины раздражением стучит в запертую дверь, более разумный ИИ почувствовал бы определенное любопытство. Строго говоря, инженеры "Карбанти" сказали бы, что даже наименее одаренное из охранных ядер было бы поражено, увидев, как тот же Р2 плавно поднимается в воздух без помощи каких либо сервомоторов или ракетного двигателя. Когда дроид опустился на пол и покатился по коридору, словно какой-нибудь проказник, ищущий приключений, даже охранное ядро с минимальной инициативой вполне могло бы отметить маленького дроида как объект для непрерывной слежки.
Но ядро в коридоре Таупе не сделало ничего подобного. Горькая правда заключалась в том, что оно уделило бы внимание этому голодному, сердитому летающему Р2 лишь в том случае, когда какой-нибудь любезный пассажир облил бы дроида горючей жидкостью и поджег.
В кафетерии усталые пассажиры все так же стояли в длинных очередях за едой. Дети рисовали узоры на пластиковых столах, проливая на них соус, или пытались убедить родителей, что съели овощи, которые на самом деле они прятали под перевернутыми чашками. В другом конце зала, с противоположной стороны от прилавка, на гигантском головид-экране мелькали бесконечные картины последних трагедий Войн клонов.
Одним словом, ничто не говорило о том, что тот мир, который знал Уи, провалился за ужасный горизонт событий и никогда уже не вернется.
– Вы урожденный Уи Малро, – произнес красно-белый дроид в своей вычурной, но аккуратной манере. – Вы появились на свет на планете Вжун ранней весной, после тяжелых родов, продолжавшихся две стандартные ночи и один день. Вы были хорошим ребенком и, в отличие от вашего несчастного брата, быстро научились ходить и говорить. Единственное, что он умел лучше вас – это спать, – продолжал дроид тихим голосом, продолжая смотреть Уи в глаза. – Еще в раннем детстве вас начали тревожить сны.
– Откуда ты все это знаешь? – прошептал Уи.
– Я был там.
– Но…
Дроид дотронулся до своей ливреи, нарисованной металлической краской.
– Это цвета Дома Малро – красный и белый, цвета крови и бантовой кости, если угодно. Я – слуга этого дома.
Мысли Уи понеслись со сверхсветовой скоростью. В его мозгу вспыхнула картинка из недавнего вещего сна – он, Лазутчик и злая женщина в богатом доме, под ногами у них роскошный ковер, и под этим ковром – пол, выложенный красными и белыми плитками…
Дом. Сердцем он чувствовал, что это так.
Он летел домой.
– Когда джедаи выкрали вас из дома…
– "Выкрали"! Джедаи не крадут!
Дроид досадливо отмахнулся.
– Они застали вашу мать в момент слабости, когда она была потрясена потерей мужа и так пьяна, что почти ничего не соображала. Я побуждал ее одуматься, но кто же прислушивается к советам дроида? – Он фыркнул. – В общем, дело решилось, и обратного пути не было. Но через несколько дней ваша мать осознала, что джедаи похитили наследника благородного дома. Она послала меня на Корускант – наблюдать за вами и ждать.
– Десять лет? Одиннадцать? – недоверчиво спросил Уи.
Дроид пожал плечами. Он был великолепно запрограммирован – при всем его машинном облике движения дроида были плавными, естественными и отточенными.
– Меня зовут Фиделис, – заявил дроид. – Я запрограммирован на абсолютную верность дому Малро, которому я служил во времена войн и безумия на протяжении двенадцати поколений. Теперь я служу вам.
– Но, но… Я не хочу… – заикаясь, сказал Уи. – Я джедай. У меня нет другой семьи. Я не могу взять тебя на службу.
– Прошу прощения, хозяин, но служить или не служить, решаю для себя я. Берете ли вы меня на службу или нет – это выходит за пределы параметров моей программы.
– В таком случае приказываю тебе оставить меня в покое!
– В данный момент главой дома Малро является ваша мать, и, хотя я уважаю ваши желания, вы не уполномочены отменять ее распоряжения. Кроме того, – проговорил Фиделис, – моя верность принадлежит дому Малро в целом, и я наделен значительной автономией в принятии решений относительно того, каким образом лучше служить семье. Применительно к данному случаю – я с радостью буду присматривать за вами, хотите вы того или нет. Я могу предложить вам несколько вариантов того, какую форму может принять моя служба, – ласково продолжал дроид. – Наиболее комфортно я чувствую себя в моей любимой роли вашего личного киберслуги, но если вы предпочитаете, чтобы я был бессловесным телохранителем или незаметным убийцей, который просто сопровождает вас в ваших поездках, то я оснащен всем необходимым для выполнения этих ролей.
– Ты не понимаешь, – умоляющим голосом сказал Уи. – Так не бывает, чтобы джедай ездил по галактике в компании… э-э… личного киберслуги!
– Теперь будет. Господин Уи, подумайте о вашем семейном долге. В этот самый момент в замке Малро ждет вас ваша мать, ежедневно подвергаемая оскорблениям и унижениям со стороны гнусного графа Дуку.
– Дуку! – сказал Уи. – Дуку сейчас в моем доме? – Он вскочил на ноги и побежал к лифтам. – Я должен предупредить Йо… Я должен немедленно предупредить остальных.
Фиделис, мурлыча что-то под нос и повторяя про себя оброненные Уи слова "в моем доме", подхватил подносы с едой и напитками и последовал за ним. Он не мог призвать на помощь Силу, однако на протяжении двенадцати поколений он прислуживал за столом в замке Малро; если нужно двигаться быстро, при этом неся большое количество съестного, опыт помогает не хуже джедайских трюков.
В том же кафе, где сидели Уи с Фиделисом, внутрикорабельную голопрограмму прервал спецвыпуск новостей.
Тем временем в турболифте, быстро мчавшемся в направлении коридора Таупе уровня 17А, Лазутчик и Солис обсуждали действия Республики и Конфедерации в нынешнем конфликте.
– Скажи честно, – с некоторой горячностью спросила Лазутчик, – неужели ты действительно хочешь жить в мире, управляемом боевыми дроидами?
Если бы фирма, изготовившая Солиса, сочла нужным снабдить его бровями, дроид приподнял бы их.
Отчего-то Падме не чувствовала себя в большей безопасности.
***
Корабль, на котором Уи, Лазутчик, Макс Лим, Джей Марук и мастер Йода в конце концов отправились во Внешнее Кольцо, при рождении своем получил название "Асимптотическое приближение к Божеству"; построенный на верпинском конвейере, он предназначался для колонии поклонников культа матемагии как транспорт для паломников. К сожалению, верующие потеряли свои коллективные сбережения в одной инвестиционной афере, и "Приближение" осталось без покупателя. Переименованный в "Звездную пыль", корабль превратился в роскошный круизный лайнер и стал возить богатеньких клиентов в туры по галактическим достопримечательностям, таким как черная дыра Накат или долго предвкушаемая вспышка сверхновой Ариарх-7. К сожалению, ошибка в расчете взрывной волны умирающей звезды привела к неожиданному и досадному отказу искусственной гравитации и, как следствие, к десяткам судебных процессов. Тяжба растянулась на два поколения, после чего адвокаты, защищавшие интересы владельцев "Звездной пыли", забрали ее в счет гонорара, переименовали в "Обоснованное сомнение" и продали компании "Круизы по дешевке", у которой все техобслуживание заключалось в том, что в корабль закачивали воздух и оставляли его на пару дней в космодоке, чтобы посмотреть, как быстро этот воздух улетучится.
Верпины строили замечательные космические корабли. Но при этом они были двухметровыми двуногими инсектоидами, общались посредством радиоволн, вырабатываемых их брюшными органами, и имели такое острое зрение, что могли за двадцать шагов различить пол вши в шерсти нерфа. Соответственно койки на "Обоснованном сомнении" были шириной всего в полметра, интерком отсутствовал, а систему указателей – несомненно, абсолютно понятную верпинам – Лазутчик вообще не видела. В первый день путешествия она почти час потратила на поиски уборной; все больше и больше нервничая, она блуждала по коридорам, потом сдалась и спросила направление у кого-то из персонала. Но это были еще цветочки; через две минуты она запуталась совсем, так как не могла понять, как пользоваться этой уборной.
И вот спустя три дня они с Уи снова заблудились в лабиринте коридоров, слишком узких, чтобы человек мог по ним ходить без стеснения. Мастер Йода, который с трудом сносил свое заточение в корпусе Р2, но все-таки старался сохранить свою тайну до конца, послал их за едой добрый час назад. ("Круизы по дешевке" не предлагали таких излишеств, как обеды в номер). Прочие "услуги делюкс" – такие, как предоставление постельного белья – внушали подозрение своим отсутствием. Лазутчик буквально всю жизнь мечтала о том дне, когда она улетит с Корусканта, оставит Храм джедаев и перенаселенную планету-город ради чудес галактики. Однако из-за странного недоразумения на таможне они несколько часов просидели на чемоданах, так что сам старт она проспала, прикорнув на койке, больше похожей на простую доску, и укрывшись собственным плащом. Она почувствовала этот великий момент лишь по внезапному толчку, вдавившему ее в койку. Лазутчик была разочарована и с тех пор постоянно ворчала.
К тому же она теперь была абсолютно уверена, что учитель Джей Марук ее недолюбливает. Но сейчас ей решительно не хотелось об этом думать.
Что касается еды… Лазутчик вздрогнула. Мастер Йода ел и не жаловался, но, возможно, он просто перерос тривиальные проблемы, волнующие простых смертных.
Такие, как запах.
Последний раз, когда она видела старого джедая с миской еды в столовой Храма, из этой миски высовывался хвост.
– Говорю тебе, мы слишком далеко спустились, – сказала Лазутчик. – Надо подняться на лифте на четырнадцатый уровень. Так было написано на указателе.
– Это был не указатель, – возразил Уи. – Это была царапина на стене лифта.
– Указатель.
– Царапина.
– Указатель!
Уи вздохнул.
– Возможно, я ошибся и это был указатель. Хорошо, давай поднимемся на четырнадцатый уровень.
Лазутчик двинулась вперед по узкому коридору.
– Знаешь, ты это делаешь так, что у меня пропадает вся радость победы.
– Что я делаю?
– Соглашаешься. Даже если я права, а ты нет, почему-то получается так, будто ты специально мне уступаешь. Джедайское хладнокровие – это, конечно, здорово, но в тринадцатилетнем возрасте оно слегка… бросает в дрожь.
– Чего ты от меня хочешь?
– Спорь! Борись! Не будь таким… таким идеальным джедаем, – сказала Лазутчик. – Неужели ты не можешь хоть раз в жизни побыть просто человеком?
Уи вымученно улыбнулся.
– Не могу, – ответил он.
***
Дело в том, что Уи мучили собственные мысли. Мастер Лим упомянула, что они летят на Вжун, чтобы встретиться с некоей очень важной личностью – возможно, с самим графом Дуку, а может, со знаменитой истребительницей джедаев Асажж Вентресс. Уи разыскал ее в компьютерных архивах и увидел на голограмме женщину из своего сна.
Вентресс будет ждать их на Вжуне. Через несколько дней, самое большее недель, он будет стоять в комнате с тикающим детонатором. Вентресс будет улыбаться. Лазутчик повернется к нему, на ее рубашку будет стекать кровь. "Поцелуй ее", – скажет Вентресс.
Уи очень хотелось знать, что же он ответит.
***
Они стояли в очереди за готовой пищей – очереди за сырой были слишком длинными – когда кто-то вежливо притронулся к плечу Лазутчика.
– Пассажир Фо?
– Что? То есть, да? – сказала Лазутчик, запоздало вспомнив, что она, Уи и Джей Марук путешествовали под видом семьи Фо, едущей на свадьбу родственницы на Корфелион.
Обернувшись, она увидела перед собой высокого человекоподобного робота, видавшего лучшие дни. Если раньше на нем и были какие-то обозначения – цветовая маркировка, символы интерфейса или хотя бы марка производителя – то все они давным-давно стерлись, так что весь его корпус был тускло-серым, изношенным и исцарапанным, как будто его начистили песком, но так и не перекрасили заново.
– Начальник бюро находок попросил проводить вас к нему, – проговорил дроид. – Кажется, одна из ваших вещей попала к ним.
Лазутчик побледнела. За эти несколько дней она уяснила печальную правду: Джей Марук о ней невысокого мнения. Она представила себе выражение его худого угрюмого лица, когда он услышит, что ей пришлось забирать свой световой меч в корабельном бюро находок.
– А что я потеряла?
– Этого начальник не сказал, – вежливо ответил дроид. – Пожалуйста, пройдемте со мной.
Лазутчик посмотрела на Уи. Тот кивнул:
– Иди. Я управлюсь сам.
Лазутчик колебалась.
– Не беспокойся, – сказал Уи. – Я никому не скажу.
"Он не пытается меня унизить, – подумала Лазутчик. – Просто так получается".
Изношенный дроид повернулся и пошел к лифту. Лазутчик поплелась следом.
– Твоя обшивка малость обветшала, – сказала она, чтобы завязать разговор.
– Я не состою в штате "Обоснованного сомнения", – пояснил дроид. – Я предложил им свои услуги в обмен на проезд. К сожалению, мой хозяин мертв, и мне приходится ухаживать за собой самому.
Дверь лифта открылась.
– Я никогда о таком не думала, – сказала Лазутчик. – В смысле, о том, что случится с дроидом, если он останется без хозяина.
– Я тоже не думал, – сухо отозвался ее спутник, – пока это не случилось со мной.
– Как же ты ремонтируешься? – спросила Лазутчик. – Возвращаешься на фабрику? Идешь в ремонтную мастерскую? Но как ты расплачиваешься за ремонт?
– Вы попали в самую точку, – сказал дроид. – Так вышло, что я был изготовлен в составе одной очень маленькой серии, ныне совершенно устаревшей. Я запрограммирован вполне сносно ремонтировать самого себя, но запчасти очень редки и соответственно обходятся дорого, потому что их приходится либо покупать как антиквариат, либо отдельно заказывать по моим спецификациям. Задача не из легких, как вы можете представить.
– Но пара банок краски обойдется тебе не так уж дорого, – заметила Лазутчик, посмотрев на голый металлический корпус своего спутника.
– Украшение оболочки я не отношу к высокоприоритетным задачам.
– Но если у тебя опрятный вид, тебе легче найти работу. Считай это деловыми расходами.
Дроид очень по-человечески пожал плечами.
– В ваших словах есть доля правды… но все же так более по-честному, я полагаю, – произнес он, дотронувшись до своей металлической щеки. – Мне кажется, что большинство разумных существ живут в своего рода… коконе иллюзий и ожиданий. Мы преисполнены предположений; мы думаем, что знаем себя и тех, кто нас окружает; мы думаем, что знаем, что нас ждет в будущем. Мы уверены, что наперед знаем свой жизненный путь. Но вот вмешивается Судьба, обдирая нас до голого металла, и тогда мы понимаем, что мы не более чем обломки, дрейфующие в пустоте.
Лазутчик уставилась на него.
– Ух ты. Наверное, ты из серии дроидов-философов.
– Отнюдь, – лаконично ответил дроид. – К философии я пришел поздно.
Лифт остановился на уровне 34. Дверь открылась.
– После вас, госпожа Фо, – сказал дроид.
– Друзья называют меня Лазутчиком. – Она протянула руку. Дроид с серьезным выражением пожал ее.
– Я бы не стал называть себя вашим другом… пока что. Я просто дроид, которому поручили работу.
– Теперь ты скажи мне свое имя, – потребовала Лазутчик. – Так принято.
– Нет, не стану. Вы очень доверчивы, однако я, разумеется, знаю о вас недостаточно, чтобы открыть вам мое настоящее имя. – Затем, смягчившись, дроид добавил: – Но пока, если хотите, можете звать меня Солис.
– Все ж лучше, чем: "Эй, Неряха!" – У Лазутчика было стойкое ощущение, что дроид задействовал бы функцию вытаращивания глаз, будь таковая прошита в его программном обеспечении. Она улыбнулась:
– Значит, Солис.
***
Очередь в кафетерии казалась бесконечной, но все же спустя время, соизмеримое с галактическим столетием, Уи удалось сделать заказ и расплатиться за него. Теперь он стоял, с сомнением глядя на свою добычу. Один большой "лопни-пузырь"; пять штук "вакуумных цветов"; с полдесятка каких-то "бластероидов", похожих на дважды пережаренные клецки с перцем; корзинка хрустящих ножек; полведерка прогорклого жира (сверхтягучего), а также пять напитков и столько же салфеток. Должно хватить, решил Уи. Но как же все это донести до каюты?
И кто поранит Лазутчика – Асажж? Или их схватят охранники и приведут к Асажж уже окровавленными?
Если он ее поцелует, почувствует ли он вкус крови на ее губах?
"Прекрати! Не думай об этом.
Не думай. Не думай".
Первым побуждением Уи было сложить съестное горкой и аккуратно удерживать в равновесии при помощи Силы, но это могло показаться немного подозрительным. Как бы вышел из положения обыкновенный человек? С трудом, подумал Уи, глядя, как между столами проталкивается массивная тетка с подносом в каждой руке, в то время как за обе ее ноги цепляются хнычущие карапузы. Может, стоит изловить одного из маленьких служебных дроидов и попросить его донести подносы до их комнат?
– Могу я вам помочь, сэр? – спросил высокий дроид, выкрашенный в безупречную кремово-молочную ливрею. Казалось, этот дроид материализовался из мыслей Уи.
"Сила со мной", мысленно улыбнулся Уи.
– Нет, спасибо. Я не хочу отвлекать тебя от поручений твоего хозяина. Но если бы ты помог мне найти корабельного дроида…
Дроид схватил "бластероиды" и ведерко с жиром.
– Я настаиваю, хозяин Уи.
– Ты очень лю… – Уи застыл. – Извини. Как ты меня назвал?
– Хозяин Уи, – приятным низким голосом ответил дроид.
– Меня зовут Фо…
Дроид покачал головой:
– Так не пойдет, господин Уи, не пойдет. Я очень много о вас знаю. Может статься, что я знаю о вас больше, чем знаете вы сами.
Уи положил еду на пустой стол, чувствуя покалывание в руке, готовой нырнуть под плащ и выхватить световой меч.
– Кто ты? Что ты? Чей ты?
– Уверен, – произнес дроид убийственно-серьезным голосом, – что эти же вопросы вы задаете сами себе.
***
В корабельном спортзале Джей Марук готовился ко второй встрече с графом Дуку, оттачивая свои рефлексы, словно нож.
Макс Лим медитировала в комнате, которая была когда-то кладовой, но теперь официально значилась в реестре помещений "Обоснованного сомнения" как каюта номер 523. У мастера Лим была отдельная каюта, расположенная рядом с той, где жили остальные. Во-первых, она любила по нескольку часов проводить в медитациях, окружив себя удушающими клубами гранских благовоний, которые человеческий нос воспринимал как горящее машинное масло. Но главной причиной, из-за которой мастера Лим попросили поселиться отдельно, были ее четыре граньих желудка, которые громко урчали всю ночь напролет и не давали никому заснуть.
Мастера Лим, существо социальное, угнетала изоляция от спутников-людей, и она проводила с ними все дневные часы. Но сейчас, когда Джей занимался, а падаванов отправили за продуктами, она переместилась в свое маленькое жилище. Окутавшись густыми клубами дыма, способного свалить с ног небольшое млекопитающее, она с удовольствием погрузилась в живую Силу, связывающую все и вся.
За следующей дверью, в каюте 524, великий мастер Йода недоумевал, куда запропастились падаваны. Нет, он за них не беспокоился. Он умирал с голоду.
***
Целью любого путешествия, размышляла Лазутчик, является самопознание. В этом смысле путешествие складывалось на редкость удачно. Лазутчик узнала множество вещей. Она уяснила, что если тебя берут в падаваны, это не такая уж радость, как она думала – особенно если учитель смотрит на тебя как на лишний багаж. Она поняла, что ее тело слишком приучено к вкусной и привычной пище, которую подавали в Храме джедаев, а также то, что галактика огромна и в ней полно существ, которые охотно съедят самую отвратительную баланду. И еще она выяснила, что совершенно не умеет ориентироваться в пространстве; ей казалось, что за время нескончаемой прогулки они с дроидом Солисом – которого Лазутчик про себя упорно называла Неряхой – обошли корабль не меньше трех раз.
– Послушай, это уже никуда не годится, – наконец сказала она. – Пускай они пришлют эту вещь ко мне в каюту. Если я вообще найду свою каюту, – добавила она.
– Мы уже пришли, – невозмутимо ответил Солис; и действительно, за углом обнаружилась маленькая дверь с табличкой: БЮРО НАХОДОК: ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЛЕНОВ ЭКИПАЖА. Надпись была сделана верпинскими знаками, такими незаметными, что Лазутчик разглядела буквы, только уткнувшись носом в дверь.
– Подождите минутку, – сказал дроид и скрылся.
Лазутчик ждала.
Ждала.
Ждала.
– Ну, все, – прорычала она наконец.
Но как раз в тот момент, когда она собралась уходить, дверь с шипением открылась и появился Солис.
– Хорошая новость, – вежливо произнес дроид. – Пропавшая вещь оказалась не вашей. Ее уже забрали.
– Что?
– Похоже, сумка принадлежала другой госпоже Фо. Простая ошибка идентификации, – объяснил дроид. – Приносим извинения за неудобства.
"Джедай, – напомнила себе Лазутчик, – всегда спокоен. Мелкие жизненные неурядицы не выбивают его из колеи. Настоящий джедай никогда не стал бы представлять в уме этого дроида в виде трех корзин гаек и кучи металлолома".
Дроид склонил голову набок.
– Что-то не так, госпожа?
– Нет, – сквозь зубы прошипела Лазутчик. – Ничего. Я пошла в свою каюту.
Она стремительно шагнула за угол и углубилась в лабиринт коридоров. Солис – чья слуховая система была основана на легендарных аудиоволокнах от "Цянь/Ши" – внимательно слушал, как ее шаги затихают вдали, а затем медленно возвращаются.
– Ну ладно, – прорычала Лазутчик, спустя две минуты выйдя из-за того же угла. – Чтоб меня раздавило между черными дырами. Как я теперь найду свою каюту?
– Позвольте, я помогу, – учтиво произнес дроид.
– Ты очень любезен, – проворчала девушка.
***
В глубине палубы третьего класса, в коридоре Таупе, на уровне 17A, дверь каюты 524, зарезервированной для семейства Фо, скользнула вниз почти до упора. В верпинских жилищах двери обычно открывались вниз, так что обитатель мог выглядывать наружу и при необходимости без стеснения разговаривать с посетителем, даже будучи одет в купальный халат. Но все же дверь опустилась не до конца – над порогом осталась небольшая перемычка, которую мог легко перепрыгнуть любой здоровый пятилетний малыш; согласно действующему приказу хитроумного проектировщика, техобслуживание проводилось на палубах третьего класса только в тех случаях, когда в поломке не оставалось никаких "обоснованных сомнений".
Для двуногого человека переступить через пятнадцатисантиметровый порожек – не ахти какой подвиг. Однако для приземистого, похожего на мусорный бак на колесиках дроида Р2 это казалось нелегкой задачей.
За безопасностью в общественных местах на лайнере следили простейшие охранные элементы от "Карбанти". Каждое наблюдательное ядро состояла из маленькой камеры и микрофона, подключенных к примитивному искусственному интеллекту. Создание эффективного ИИ – не просто наука, а целое искусство; те же ИИ, которыми оснащались охранные элементы, были, по большому счету, самыми тугоумными детьми в классе. Но даже по этим стандартам механический мозг, следивший за коридором перед каютой 524 на уровне 17A, был особенно недалеким. Преступное поведение, его примеры и мотивы были выше его понимания. Прямо перед его камерой случилось несколько эффектных краж и одна довольно даже забавная афера с участием рыбы, алмаза и двух глухонемых, и у мозга даже не шевельнулась мысль доложить о подозрительной деятельности более крупному и разумному ИИ, снабжавшему информацией корабельную службу безопасности. Дело в том, что мозг этого конкретного охранного ядра (или то, что у него было вместо мозга) знал лишь одну мысль, и эта мысль была: "Пожар!". Все время своего существования – семьдесят три с чем-то триллиона процессорных циклов – ядро ждало, когда же его инфракрасные датчики и детекторы дыма что-нибудь зарегистрируют. Тогда оно, наконец, смогло бы прервать свое бесконечное молчание и врубить на полную огни и клаксоны.
Не будет преувеличением сказать, что охранное ядро в коридоре Таупе на уровне 17A мечтало о пожаре. Ни разу не вспыхнувшие лампы сигнализации, вечно молчащие клаксоны – это было словно семьдесят три триллиона процессорных циклов непрерывного ожидания чиха. Маленькое ядро дошло до того, что было готово расплавить собственные процессоры, лишь бы запустить сигнал тревоги.
Однако охранное ядро не обратило ни малейшего внимания на дроида Р2, который подкатился к запертой двери каюты 524, и не задумалась даже тогда, когда упомянутый Р2 с грохотом врезался в преграду и издал поразительно неметаллический вопль, за которым последовало раздраженное ворчание. При виде того, как маленький дроид вытягивает трясущуюся руку и с нехарактерным для машины раздражением стучит в запертую дверь, более разумный ИИ почувствовал бы определенное любопытство. Строго говоря, инженеры "Карбанти" сказали бы, что даже наименее одаренное из охранных ядер было бы поражено, увидев, как тот же Р2 плавно поднимается в воздух без помощи каких либо сервомоторов или ракетного двигателя. Когда дроид опустился на пол и покатился по коридору, словно какой-нибудь проказник, ищущий приключений, даже охранное ядро с минимальной инициативой вполне могло бы отметить маленького дроида как объект для непрерывной слежки.
Но ядро в коридоре Таупе не сделало ничего подобного. Горькая правда заключалась в том, что оно уделило бы внимание этому голодному, сердитому летающему Р2 лишь в том случае, когда какой-нибудь любезный пассажир облил бы дроида горючей жидкостью и поджег.
***
В кафетерии усталые пассажиры все так же стояли в длинных очередях за едой. Дети рисовали узоры на пластиковых столах, проливая на них соус, или пытались убедить родителей, что съели овощи, которые на самом деле они прятали под перевернутыми чашками. В другом конце зала, с противоположной стороны от прилавка, на гигантском головид-экране мелькали бесконечные картины последних трагедий Войн клонов.
Одним словом, ничто не говорило о том, что тот мир, который знал Уи, провалился за ужасный горизонт событий и никогда уже не вернется.
– Вы урожденный Уи Малро, – произнес красно-белый дроид в своей вычурной, но аккуратной манере. – Вы появились на свет на планете Вжун ранней весной, после тяжелых родов, продолжавшихся две стандартные ночи и один день. Вы были хорошим ребенком и, в отличие от вашего несчастного брата, быстро научились ходить и говорить. Единственное, что он умел лучше вас – это спать, – продолжал дроид тихим голосом, продолжая смотреть Уи в глаза. – Еще в раннем детстве вас начали тревожить сны.
– Откуда ты все это знаешь? – прошептал Уи.
– Я был там.
– Но…
Дроид дотронулся до своей ливреи, нарисованной металлической краской.
– Это цвета Дома Малро – красный и белый, цвета крови и бантовой кости, если угодно. Я – слуга этого дома.
Мысли Уи понеслись со сверхсветовой скоростью. В его мозгу вспыхнула картинка из недавнего вещего сна – он, Лазутчик и злая женщина в богатом доме, под ногами у них роскошный ковер, и под этим ковром – пол, выложенный красными и белыми плитками…
Дом. Сердцем он чувствовал, что это так.
Он летел домой.
– Когда джедаи выкрали вас из дома…
– "Выкрали"! Джедаи не крадут!
Дроид досадливо отмахнулся.
– Они застали вашу мать в момент слабости, когда она была потрясена потерей мужа и так пьяна, что почти ничего не соображала. Я побуждал ее одуматься, но кто же прислушивается к советам дроида? – Он фыркнул. – В общем, дело решилось, и обратного пути не было. Но через несколько дней ваша мать осознала, что джедаи похитили наследника благородного дома. Она послала меня на Корускант – наблюдать за вами и ждать.
– Десять лет? Одиннадцать? – недоверчиво спросил Уи.
Дроид пожал плечами. Он был великолепно запрограммирован – при всем его машинном облике движения дроида были плавными, естественными и отточенными.
– Меня зовут Фиделис, – заявил дроид. – Я запрограммирован на абсолютную верность дому Малро, которому я служил во времена войн и безумия на протяжении двенадцати поколений. Теперь я служу вам.
– Но, но… Я не хочу… – заикаясь, сказал Уи. – Я джедай. У меня нет другой семьи. Я не могу взять тебя на службу.
– Прошу прощения, хозяин, но служить или не служить, решаю для себя я. Берете ли вы меня на службу или нет – это выходит за пределы параметров моей программы.
– В таком случае приказываю тебе оставить меня в покое!
– В данный момент главой дома Малро является ваша мать, и, хотя я уважаю ваши желания, вы не уполномочены отменять ее распоряжения. Кроме того, – проговорил Фиделис, – моя верность принадлежит дому Малро в целом, и я наделен значительной автономией в принятии решений относительно того, каким образом лучше служить семье. Применительно к данному случаю – я с радостью буду присматривать за вами, хотите вы того или нет. Я могу предложить вам несколько вариантов того, какую форму может принять моя служба, – ласково продолжал дроид. – Наиболее комфортно я чувствую себя в моей любимой роли вашего личного киберслуги, но если вы предпочитаете, чтобы я был бессловесным телохранителем или незаметным убийцей, который просто сопровождает вас в ваших поездках, то я оснащен всем необходимым для выполнения этих ролей.
– Ты не понимаешь, – умоляющим голосом сказал Уи. – Так не бывает, чтобы джедай ездил по галактике в компании… э-э… личного киберслуги!
– Теперь будет. Господин Уи, подумайте о вашем семейном долге. В этот самый момент в замке Малро ждет вас ваша мать, ежедневно подвергаемая оскорблениям и унижениям со стороны гнусного графа Дуку.
– Дуку! – сказал Уи. – Дуку сейчас в моем доме? – Он вскочил на ноги и побежал к лифтам. – Я должен предупредить Йо… Я должен немедленно предупредить остальных.
Фиделис, мурлыча что-то под нос и повторяя про себя оброненные Уи слова "в моем доме", подхватил подносы с едой и напитками и последовал за ним. Он не мог призвать на помощь Силу, однако на протяжении двенадцати поколений он прислуживал за столом в замке Малро; если нужно двигаться быстро, при этом неся большое количество съестного, опыт помогает не хуже джедайских трюков.
В том же кафе, где сидели Уи с Фиделисом, внутрикорабельную голопрограмму прервал спецвыпуск новостей.
***
Тем временем в турболифте, быстро мчавшемся в направлении коридора Таупе уровня 17А, Лазутчик и Солис обсуждали действия Республики и Конфедерации в нынешнем конфликте.
– Скажи честно, – с некоторой горячностью спросила Лазутчик, – неужели ты действительно хочешь жить в мире, управляемом боевыми дроидами?
Если бы фирма, изготовившая Солиса, сочла нужным снабдить его бровями, дроид приподнял бы их.