Дежурный сержант захохотал:
— Опоздал с шуткой, сынок. Первое апреля еще вчера закончилось.
22.00. Полчаса проторчал у станции переливания крови; ни одного полисмена не увидел. Вечно у нас так. Когда надо, полиции не дождешься.
23.39. Двадцать четыре раза прошел мимо полицейского участка, но никто из этих кретинов, так называемых блюстителей порядка, меня не затормозил.
23.45. Вышвырнули из индийского ресторана под предлогом, что у меня галстука нет и компания неподходящая (лохматый пес подозрительного вида).
1.00. Бездомные любят спать на крыльце церкви, это всем известно. Викарии, между прочим, могли бы о них и подумать. Трудно, что ли, матрас на ступеньки бросить?
7.30. Проснулся в шесть. Умылся в луже. Прочитал надписи на могильных плитах. Потом пошел магазин искать. Нашел. Купил два шоколадных яйца «Кэдбери». Одно сам съел, другим с псом поделился. Мой бедный друг такой голодный был, что проглотил яйцо вместе с фольгой. Хоть бы не слег от несварения желудка: ветеринар нам не по карману. Осталось всего 15 фунтов.
6.00. Уже целых два дня я имею законное право покупать сигареты, заниматься сексом, ездить на мопеде и жить где угодно. И почему это, когда все можно, как раз ничего и не хочется?
Писать больше не могу. Тетка ко мне через могилы идет. Вроде не злая.
9.00. У викария дома, в кровати его жены. У викария жена — истинная христианка! Не побоялась приютить экзистенциального нигилиста. Сказала, что это не страшно и что я перерасту. Пса она тоже приютила. Он внизу на печке балдеет.
10.00. Миссис Меррифилд (так жену викария зовут) позвонила моим предкам, попросила, чтобы забрали. У миссис Меррифилд лицо и вправду очень доброе. Я спросил, какая у предков реакция была. Она свое лицо в морщины собрала, подумала и говорит:
— Реакция? Очень сердитое облегчение, дорогой. Точнее сказать не могу.
Викария еще не видел. Он лег вздремнуть после Пасхи. Это для других праздник, а для священников самая тяжелая работа. Надеюсь, святой отец не разозлится, когда обнаружит в постели своей жены совершенно незнакомого мужчину.
12.30. Только что ушел викарий. Слава тебе господи! Ну и зануда! Теперь понятно, почему миссис Меррифилд с ним не спит. Наверное, боится, что он и во сне заведет свою бодягу насчет сравнения религий. Я целую неделю на улице прожил! Очень мне сейчас нужно слушать про монотеизм.
14.30. Преподобный Меррифилд в 13.30 лично принес мне обед и распинался про тибетскую религию «ламаизм», пока вся еда не остыла и не задубела окончательно.
18.00. Что-то родители не выпрыгивают из штанов, чтобы меня забрать. Хоть бы поскорее приехали. Я уже успел узнать про «мифраизм», «орфизм» и «пентекостализм».
Я сам человек широких интересов, но такое! Святой отец со своими религиями совсем сбрендил.
Ну что сказать? Когда я из папиной машины вылез, на улице пусто было. Никто не устроил демонстрацию с приветственными плакатами и радостными криками «Ура!». Только мама из окна смотрела злобно-презлобно, а бабушка у нее из-за спины выглядывала с еще более злобным видом.
Отец, когда за рулем сидит, болтать не любит, особенно на скоростных магистралях. Поэтому мы с ним и двух слов не сказали с той минуты, как от дома викария церкви св. Игнатия отъехали. А в доме нам сам викарий пообщаться не дал: без остановки нес свою белиберду про кальвинизм и шейкеров[44]. Миссис Меррифилд пробовала его остановить, но викарий как оглох. Напоследок успел еще и про «квиетизм» пару фраз ввернуть.
Словом, папе некогда было со мной по душам поговорить. За него мама с бабушкой все сказали. Даже больше, чем надо. Никак остановиться не могли, пока я пощады не запросил.
Пошел в свою спальню, лег в мягкую постель и накрылся с головой белоснежной накрахмаленной простыней.
Тяжкое бремя вины легло на плечи моих родителей.
Отдыхать не могу. Трясусь из-за письма пучеглазому Скратону.
До сих пор не открыл подарки.
Чувствую, как постепенно физические силы вливаются в мое ослабевшее тело, но душевные силы по-прежнему на нуле.
Безжизненно откинувшись на подушки, я позволил ему прощупать мой пульс и все остальное. Он что-то такое медицинское бурчал под нос, я не разобрал. Наверное, решил, что без лекарств в моем тяжелом случае не обойтись.
12.00. Попросил маму задернуть шторы от безжалостно слепящего солнца.
— Чего приклеился к лежанке, а? Нечего бока давить, вставай давай!
Но даже его глупости не смогли вырвать меня из пучины моих нигилистических дум.
Его бессвязный, невразумительный рассказ о преступной деятельности банды не смог привлечь моего отсутствующего внимания.
Барри Кента вывели из полумрака спальни больного.
Доктор Грей признал свое поражение.
Когда я утомленно откинулся на подушки, доктор Дональдсон сказал:
— Обсудим все по порядку, молодой человек. — Ипошел перечислять: — Итак, первое. Опасность ядерной войны действительно велика, однако в ваших силах предложить реальную помощь, — к примеру, вступить в Движение за ядерное разоружение.
Второе. Если вы провалитесь на экзаменах, то сможете пересдать их в следующем году или вообще не сдавать, как наша королева.
Третье. Родители вас любят, в этом нет никаких сомнений. Они глаз не сомкнули, пока вас не нашли.
Четвертое. Ваше отталкивающее уродство — не более чем плод воображения. Вы очень приятный юноша вполне заурядной внешности.
Пятое. Вопрос об отцовстве вашей сестры к вам лично не имеет никакого отношения, и помочь вы тоже ничем не можете.
Шестое. Я не знаю ни одного случая, когда шестнадцатилетний подросток вел бы собственную программу на Радио-4. Нельзя ставить перед собой недостижимые цели.
Седьмое. Обещаю все объяснить мистеру Скратону Пучеглазому. Уверен, он поймет, что то злополучное письмо вы писали в состоянии нервного стресса.
Восьмое. Что касается разрыва с юной Пандорой, то, увы, эта проблема вне моей компетенции.
— Хватит, нацацкались с тобой! — объявила с порога. — Живо бери себя в руки, отправляйся в ванную и побрейся. Смотреть противно на этот цыплячий пух!
Еле слышным голосом я взмолился, чтобы меня не тревожили, поскольку еще не окреп и мне требуется время, дабы вновь обрести собственное "я".
— А мне нужно постирать постельное белье. Марш из кровати!
— У меня нет сил. Я смертельно болен. Душу мою истерзал страх.
— Любого истерзает, коли он неделю в постели проваляется умирающим лебедем!
Моя бабушка — старушка добрая, порядочная, но интеллектуальные тонкости не для нее.
Весь день провел на тахте в гостиной с бокалом специального витаминизированного напитка для выздоравливающих.
Родители прониклись чувством вины и разговаривают со мной на повышенных тонах (в смысле, очень громко и с фальшивым весельем). И еще они предпринимают безнадежные попытки вернуть меня к жизни с помощью телевидения.
— Ну-ка, ну-ка, посмотрим-ка новости!!!
Посмотрел, и что? Радости мало. Убийства, бомбежки, шпионов всяких разоблачают и еще крушения поездов, машин и самолетов. Правда, было и радостное известие (хоть и не очень, но все-таки) — про одного безногого, который протопал всю Англию с севера на юг. Этот яркий пример победы человеческого духа над жестокой судьбой вынудил меня оросить слезами поролон диванных подушек.
Вот так всегда. Сплошная невезуха. У всех каникулы, а у меня из-за тяжкой болезни нет даже сил порадоваться свободе.
Чувствую, как силы ко мне медленно возвращаются.
Умник Хендерсон торчал под окнами, тыкал пальцем в калькулятор. Наверное, подсчитывал глубину своей любви к Пандоре. Хотел бы я знать, в каких единицах.
Да в каких бы ни высчитал, все равно я ее больше люблю, тупица Хендерсон!!! Уж в этом можешь не сомневаться. Факт!
Пандора заявилась в монохромном рванье. Говорит, последний писк. Завтра обещала еще заскочить.
Когда она вернулась, я как следует покромсал футболки ножницами. Бабушка обалдела. Решила, что у меня приступ прогрессирующего полоумия. Я попробовал объяснить, что это такая подростковая субкультура. Ну одеваемся мы так, словом! Ни черта не поняла.
Отец, как увидел меня в рванье, весь зеленый стал. Уже рот открыл что-то сказать, но мама его за штаны подергала:
— Умоляю, Джордж, не начинай! Он не в себе.
В 17.00 пришла Пандора. Я смотрел телевизор, но к концу новостей мы бросились друг другу в объятия. Лохмотья наши переплелись, и губы слились в жарком поцелуе.
Вернее, это мы с Пандорой пешком топали, а Рози в коляске ехала. Везет же некоторым!
Заглянули к Берту. Он дико обрадовался. Добровольцы собесовские его бросили, так что у него ни одной сигаретины в доме не осталось. И вонял он жуть как. Мы его раздели и в ванну засунули. (Берт велел Пандоре глаза тряпкой завязать.) Потом я ему голову вымыл и везде потер как следует, а Пандора с Рози и Штыком за сигаретами сгоняли.
Потом Пандора помогла мне Берта из ванны вынуть (только сначала пообещала ему, что глаза не откроет). Я его вытер, волосы (те, что остались) высушил и чистую пижаму натянул. Берт очень даже ничего стал. Волосы пушистые, венчиком топорщатся вокруг головы, такой смешной! На месте домовладельца я бы такого жильца ни за что не вытурил. А Берту что требуется? Чтобы за ним целый день присматривали любящие люди, и больше ничего.
В том и проблема. Пару часов с Бертом еще можно провести, а больше — это только мать Тереза выдержит да чокнутые святые монашки.
Я поинтересовался, нет ли надежды, что Берт станет рьяным католиком.
— Надежда всегда есть, шпингалет, да толку от нее никакого. Быстрей наша мадам Тэтчер форменной дамой заделается, чем я святошей.
По дороге домой мы с Пандорой немного поиграли в семью. Вроде как мы женаты, а Рози — наш первенец. Пандоре игра осточертела раньше, чем мне. Но прежде не меньше полудюжины прохожих поверили, будто мы и вправду Розины родители.
Переписываю, чтобы осталось для истории.
Дневники Гитлера передали ученым на экспертизу. Не поверили газетчикам из «Санди таймс». Я, конечно, известный скептик, но даже мне ясно, что не будет «Санди таймс» рисковать своей репутацией респектабельного издания. А значит, дневники не фальшивые.
— Для чего вам ссуда, мистер Моул? Хотите сменить машину? Улучшить жилищные условия? Или, быть может, приличную одежду детям купить?
А папа ответил:
— Покупать ничего не собираюсь. Хоть бы живые деньги в руках подержать — и то слава богу.
Шутки ему не помогли. Мистер Скряггер как узнал, что мама с папой на пособиях сидят, — про ссуду даже разговаривать не стал.
— Вам же будет лучше, мистер Моул, уж поверьте. Еще меня благодарить будете.
— Ну уж дудки! — фыркнул отец сердито. — Не дождетесь! Другой банк себе подберу и там буду кредит превышать.
А сама, пока о вреде сахара зудела, две сигаретины высадила.
— По мне, так уж лучше в Северное море, Полин.
Я пулей на кухню, да как заору:
— Не надо, папочка! Не делай этого!!! Все будет хорошо! Спад экономики скоро прекратится!
Отец удивленно вытаращился на меня. Наверное, не ожидал от своего сына такого бурного всплеска эмоций.
Я и сам удивился.
Мистер Скратон дома сидит, от переутомления лечится. Слишком много трудился, пока расписание составлял. Его место коротышка Соленый Огурчик занял. В школе с ним вроде жить можно, но мои разрезанные футболки носить все равно не разрешают.
Весь день нам про вонючие экзамены талдычили.
18.00. Начал повторять ерунду всякую по английскому, биологии и географии.
19.00. Закончил повторять, потому что меня Берт Бакстер на помощь позвал. У него опять сортир забился.
— За жизнь я кучу всякой дряни перечитал, но такое…
Мой папа — подсобный рабочий!!! На вышке в море!!!
Все равно что отец-ковбой. Вот класс! Хоть бы его взяли. По полмесяца в море будет торчать!
Дневники Гитлера оказались фальшивкой. Отдал Пандоре полтора фунта. Обидно до жути. А так хотел узнать, чем фашистские маньяки завтракают и вообще какие они в личной жизни.
У нас дома жить и тем более к экзаменам готовиться невозможно, потому что отца на буровую вышку не взяли. А мы при чем?
Я же говорил, чтобы не скакал раньше времени покупать рубашку в клетку и джинсы. Да разве он послушает!
Как, интересно, он теперь отдаст бабушке 38 фунтов?
Лично я специально сохраню сегодняшний номер, чтобы в следующий раз было чем за собакой подтереть. Адриан Моул очень не любит, когда из него идиота делают.
Тем более перед будущей миссис Адриан Моул, в девичестве Пандорой Брейтуэйт.
Нет, ну надо же! Вот до чего может дойти человеческий эгоизм.
Она что, не слышала про наши экзамены? Не знает, что в мае и начале июня нам нужна тишина, чтобы как следует подготовиться? А как тут учить, если ни днем ни ночью покоя нет? Кругом из рупоров вранье несется, и каждые пять минут кандидаты в дверь тарабанят, требуют подписи.
Ей-то хорошо, она из своего Лондона на природу отчалит. А что делать нам? Мы ведь такой роскоши себе позволить не можем.
Засыплюсь. Точно засыплюсь!
Уж слишком я интеллектуальный, вот в чем моя самая главная проблема. Все время пытаюсь ответить на глобальные вопросы. Вот, например, Бог. Он женат или нет? И еще: если ад для плохих людей придуман, то в раю, выходит, вообще пусто?
От таких мыслей у меня в мозгах свободного места для научных фактов не остается. До сих пор не знаю, каков среднестатистический уровень осадков в среднестатистическом экваториальном лесу.
Правда, их из самой паскудной части быков делают, но бабушка сказала, что дедуля на них молился. Утром я сразу две проглотил. Полдня прошло, а название столицы британского Гондураса так и не запомнил.
На всякий пожарный тоже буду молиться на таблетки эти.
— Вот сдашь экзамены, — говорит, — мы тут же дом продадим и переедем.
Что это ее в безлюдные районы Уэльса потянуло? Сказала, что здесь мы все погибнем от первого же ядерного удара.
Я решил написать в городской совет. Пусть поставят меня в очередь на жилье.
Попросил квартиру с двумя спальнями и окнами на юг, с балконом и чтобы обязательно лифт работал.
Мама набрала в библиотеке кучу разных книжек, страху нагонять: «Лечение лучевых ожогов», «Введение в мир пчеловодства» и «Как выжить без мужчины — практическое руководство».
— Джулиан Прайс-Пинфолд, к вашим услугам. Кандидат от консерваторов. Очень надеюсь получить ваш голос!
Приятно, конечно, что он подумал, будто мне уже восемнадцать, но за консерваторов я голосовать не собираюсь. Так ему и заявил:
— Нет. Вы хотите уничтожить рабочий класс!
Прайс-Пинфолд заржал, как лошадь.
— Так уж и уничтожить! Пообтесать немножко, молодой человек.
Он листовку оставил со своей рожей; я ему рога пририсовал, а на лбу три шестерки. И к окну гостиной прилепил.
— Я Дейв Блейки! — проорал. — Мы уничтожим безработицу!
Отец спросил, нет ли какой-нибудь работенки в штабе лейбористов. (Плохо дело, если папа в штаб лейбористов просится.)
Дейв Блейки ответил, что в штабе никогда не был, так что насчет работы не в курсе.
— И вообще, я выступаю против официальной политики нашей партии!
Мама привязалась к нему со своим ядерным разоружением и разнесла лейбористов к чертям. Оказывается, они все врут и про бесплатные квартиры, и про образование, и даже про профсоюзное движение.
Дейв Блейки спросил, к какой партии мама принадлежит.
— Наверное, вы тори, мадам?
— Еще чего! Всю жизнь только за лейбористов голосовала!
В общем, останутся только чистокровные блондинистые саксонцы, и больше никого.
Мама высчитала, что если этот Макинтош к власти придет, то он и будет населением Британии.
Он вступил в партию «Рок против расизма». (Не Макинтош, а Барри Кент.)
Ясное дело, ответил, что совсем не нравится.
— Странно. А мне кажется, лучше и придумать трудно. До ближайшего магазина две мили, а до ближайшей американской военной базы целых пятьдесят пять! Ты бы вставал с рассветом, кормил цыплят. Чудесно, правда, Адриан?
— Ненавижу цыплят. Верещат, гадят, а глаза черные и злобные. Ненавижу!
Я лично у Огурчика не учился, но слышал, что он вроде мужик ничего. Про семью рассказывает и какую он машину хочет купить.
Огурчик сегодня школьную линейку вел. На галстуке у него желтая блямба от засохшего яйца. Я точно знаю, потому что рядом стоял. Он вызвал меня на сцену и предложил высказаться на тему «Школьная форма: за и против».
Я, конечно, против высказался от всего сердца. Так расписал нашу нищую жизнь, что мисс Фоссингтон-Гор-Ламберт расплакалась.
— Ваши выборы мешают моему сыну готовиться к светлому будущему!
Я вообще-то свой «этот самый» измерял, но вопли кандидатов мне действительно здорово мешали: линейка все время из рук вываливалась.
Предки устроили ей стоячую овацию.
Все почти рыдали, когда дослушали до конца рассказ про хомяка, который заразился неизлечимой болезнью. Я спросил у мистера Ламберт-Фоссингтон-Гора, не стоит ли мне послать рассказ на Би-би-си.
— Опоздал с шуткой, сынок. Первое апреля еще вчера закончилось.
22.00. Полчаса проторчал у станции переливания крови; ни одного полисмена не увидел. Вечно у нас так. Когда надо, полиции не дождешься.
23.39. Двадцать четыре раза прошел мимо полицейского участка, но никто из этих кретинов, так называемых блюстителей порядка, меня не затормозил.
23.45. Вышвырнули из индийского ресторана под предлогом, что у меня галстука нет и компания неподходящая (лохматый пес подозрительного вида).
3 апреля, воскресенье
Пасха.
Все еще в Манчестере (на крыльце церкви св. Игнатия).1.00. Бездомные любят спать на крыльце церкви, это всем известно. Викарии, между прочим, могли бы о них и подумать. Трудно, что ли, матрас на ступеньки бросить?
7.30. Проснулся в шесть. Умылся в луже. Прочитал надписи на могильных плитах. Потом пошел магазин искать. Нашел. Купил два шоколадных яйца «Кэдбери». Одно сам съел, другим с псом поделился. Мой бедный друг такой голодный был, что проглотил яйцо вместе с фольгой. Хоть бы не слег от несварения желудка: ветеринар нам не по карману. Осталось всего 15 фунтов.
4 апреля, понедельник
Крыльцо церкви св. Игнатия. Манчестер.6.00. Уже целых два дня я имею законное право покупать сигареты, заниматься сексом, ездить на мопеде и жить где угодно. И почему это, когда все можно, как раз ничего и не хочется?
Писать больше не могу. Тетка ко мне через могилы идет. Вроде не злая.
9.00. У викария дома, в кровати его жены. У викария жена — истинная христианка! Не побоялась приютить экзистенциального нигилиста. Сказала, что это не страшно и что я перерасту. Пса она тоже приютила. Он внизу на печке балдеет.
10.00. Миссис Меррифилд (так жену викария зовут) позвонила моим предкам, попросила, чтобы забрали. У миссис Меррифилд лицо и вправду очень доброе. Я спросил, какая у предков реакция была. Она свое лицо в морщины собрала, подумала и говорит:
— Реакция? Очень сердитое облегчение, дорогой. Точнее сказать не могу.
Викария еще не видел. Он лег вздремнуть после Пасхи. Это для других праздник, а для священников самая тяжелая работа. Надеюсь, святой отец не разозлится, когда обнаружит в постели своей жены совершенно незнакомого мужчину.
12.30. Только что ушел викарий. Слава тебе господи! Ну и зануда! Теперь понятно, почему миссис Меррифилд с ним не спит. Наверное, боится, что он и во сне заведет свою бодягу насчет сравнения религий. Я целую неделю на улице прожил! Очень мне сейчас нужно слушать про монотеизм.
14.30. Преподобный Меррифилд в 13.30 лично принес мне обед и распинался про тибетскую религию «ламаизм», пока вся еда не остыла и не задубела окончательно.
18.00. Что-то родители не выпрыгивают из штанов, чтобы меня забрать. Хоть бы поскорее приехали. Я уже успел узнать про «мифраизм», «орфизм» и «пентекостализм».
Я сам человек широких интересов, но такое! Святой отец со своими религиями совсем сбрендил.
5 апреля, вторник
Родной дом. Моя собственная спальня.Ну что сказать? Когда я из папиной машины вылез, на улице пусто было. Никто не устроил демонстрацию с приветственными плакатами и радостными криками «Ура!». Только мама из окна смотрела злобно-презлобно, а бабушка у нее из-за спины выглядывала с еще более злобным видом.
Отец, когда за рулем сидит, болтать не любит, особенно на скоростных магистралях. Поэтому мы с ним и двух слов не сказали с той минуты, как от дома викария церкви св. Игнатия отъехали. А в доме нам сам викарий пообщаться не дал: без остановки нес свою белиберду про кальвинизм и шейкеров[44]. Миссис Меррифилд пробовала его остановить, но викарий как оглох. Напоследок успел еще и про «квиетизм» пару фраз ввернуть.
Словом, папе некогда было со мной по душам поговорить. За него мама с бабушкой все сказали. Даже больше, чем надо. Никак остановиться не могли, пока я пощады не запросил.
Пошел в свою спальню, лег в мягкую постель и накрылся с головой белоснежной накрахмаленной простыней.
6 апреля, среда
К ложу больного вызвали врача. Доктор Грей только что ушел. Его диагноз: депрессия на фоне нервного истощения. Никаких лекарств, только постельный режим и спокойная обстановка в доме.Тяжкое бремя вины легло на плечи моих родителей.
Отдыхать не могу. Трясусь из-за письма пучеглазому Скратону.
7 апреля, четверг
Пес у ветеринара, лечит стертые лапы. Я сегодня встал на пять минут, немножко посмотрел в окно. Ничто не привлекло мой взгляд в унылом городском пейзаже, так что я обратно лег.До сих пор не открыл подарки.
8 апреля, пятница
Съел «Марс» (один батончик).Чувствую, как постепенно физические силы вливаются в мое ослабевшее тело, но душевные силы по-прежнему на нуле.
9 апреля, суббота
10.00. Рецидив и внезапное обострение болезни! Вызвали доктора Грея.Безжизненно откинувшись на подушки, я позволил ему прощупать мой пульс и все остальное. Он что-то такое медицинское бурчал под нос, я не разобрал. Наверное, решил, что без лекарств в моем тяжелом случае не обойтись.
12.00. Попросил маму задернуть шторы от безжалостно слепящего солнца.
10 апреля, воскресенье
Весь день пролежал лицом к стенке. Принесли Рози, чтобы меня развеселить. Унесли Рози. Младенческие вопли невыносимо резали слух и впивались иголками в мой воспаленный мозг.11 апреля, понедельник
К постели больного прикатили коляску с Бертом Бакстером, он принялся сипло брюзжать у меня под ухом:— Чего приклеился к лежанке, а? Нечего бока давить, вставай давай!
Но даже его глупости не смогли вырвать меня из пучины моих нигилистических дум.
12 апреля, вторник
Найджел хотел поднять мой дух, врубив на полную катушку мою любимую «Тойю». Слабым, но убедительным жестом я дал понять, что без него и «Тойи» будет лучше.13 апреля, среда
Даже до предков дошло, что дела мои плохи. Доказательство: пустили в дом Барри Кента.Его бессвязный, невразумительный рассказ о преступной деятельности банды не смог привлечь моего отсутствующего внимания.
Барри Кента вывели из полумрака спальни больного.
14 апреля, четверг
Принято решение обратиться за квалифицированной психологической помощью.Доктор Грей признал свое поражение.
15 апреля, пятница
Только что меня покинул доктор Дональдсон. Я подробно изложил ему все, что терзает мою душу, и он выслушал с неотрывным вниманием.Когда я утомленно откинулся на подушки, доктор Дональдсон сказал:
— Обсудим все по порядку, молодой человек. — Ипошел перечислять: — Итак, первое. Опасность ядерной войны действительно велика, однако в ваших силах предложить реальную помощь, — к примеру, вступить в Движение за ядерное разоружение.
Второе. Если вы провалитесь на экзаменах, то сможете пересдать их в следующем году или вообще не сдавать, как наша королева.
Третье. Родители вас любят, в этом нет никаких сомнений. Они глаз не сомкнули, пока вас не нашли.
Четвертое. Ваше отталкивающее уродство — не более чем плод воображения. Вы очень приятный юноша вполне заурядной внешности.
Пятое. Вопрос об отцовстве вашей сестры к вам лично не имеет никакого отношения, и помочь вы тоже ничем не можете.
Шестое. Я не знаю ни одного случая, когда шестнадцатилетний подросток вел бы собственную программу на Радио-4. Нельзя ставить перед собой недостижимые цели.
Седьмое. Обещаю все объяснить мистеру Скратону Пучеглазому. Уверен, он поймет, что то злополучное письмо вы писали в состоянии нервного стресса.
Восьмое. Что касается разрыва с юной Пандорой, то, увы, эта проблема вне моей компетенции.
16 апреля, суббота
Бабушка нагрянула ко мне в восемь утра и приказала «немедленно подниматься»!— Хватит, нацацкались с тобой! — объявила с порога. — Живо бери себя в руки, отправляйся в ванную и побрейся. Смотреть противно на этот цыплячий пух!
Еле слышным голосом я взмолился, чтобы меня не тревожили, поскольку еще не окреп и мне требуется время, дабы вновь обрести собственное "я".
— А мне нужно постирать постельное белье. Марш из кровати!
— У меня нет сил. Я смертельно болен. Душу мою истерзал страх.
— Любого истерзает, коли он неделю в постели проваляется умирающим лебедем!
Моя бабушка — старушка добрая, порядочная, но интеллектуальные тонкости не для нее.
Весь день провел на тахте в гостиной с бокалом специального витаминизированного напитка для выздоравливающих.
17 апреля, воскресенье
На тахте.Родители прониклись чувством вины и разговаривают со мной на повышенных тонах (в смысле, очень громко и с фальшивым весельем). И еще они предпринимают безнадежные попытки вернуть меня к жизни с помощью телевидения.
— Ну-ка, ну-ка, посмотрим-ка новости!!!
Посмотрел, и что? Радости мало. Убийства, бомбежки, шпионов всяких разоблачают и еще крушения поездов, машин и самолетов. Правда, было и радостное известие (хоть и не очень, но все-таки) — про одного безногого, который протопал всю Англию с севера на юг. Этот яркий пример победы человеческого духа над жестокой судьбой вынудил меня оросить слезами поролон диванных подушек.
18 апреля, понедельник
Сегодня школа закончилась.Вот так всегда. Сплошная невезуха. У всех каникулы, а у меня из-за тяжкой болезни нет даже сил порадоваться свободе.
19 апреля, вторник
Адриан Моул
НАРЦИССЫ
На тахте лежу и наблюдаю
Я нарциссов желтый хоровод,
Как они головками кивают,
Когда мимо едет кто или идет.
Шляпку желтую, изнемогая,
Держит хрупкий стебелек,
Как жена того, кто сочиняет
И сонеты о любви поет.
20 апреля, среда
Сегодня съел кукурузные хлопья (четыре штуки).Чувствую, как силы ко мне медленно возвращаются.
21 апреля, четверг
Сегодня после обеда на десять минут заскочила Пандора.Умник Хендерсон торчал под окнами, тыкал пальцем в калькулятор. Наверное, подсчитывал глубину своей любви к Пандоре. Хотел бы я знать, в каких единицах.
Да в каких бы ни высчитал, все равно я ее больше люблю, тупица Хендерсон!!! Уж в этом можешь не сомневаться. Факт!
Пандора заявилась в монохромном рванье. Говорит, последний писк. Завтра обещала еще заскочить.
22 апреля, пятница
Попросил маму съездить в город, купить мне три футболки. Черную (одну), белую (одну) и серую (одну).Когда она вернулась, я как следует покромсал футболки ножницами. Бабушка обалдела. Решила, что у меня приступ прогрессирующего полоумия. Я попробовал объяснить, что это такая подростковая субкультура. Ну одеваемся мы так, словом! Ни черта не поняла.
Отец, как увидел меня в рванье, весь зеленый стал. Уже рот открыл что-то сказать, но мама его за штаны подергала:
— Умоляю, Джордж, не начинай! Он не в себе.
В 17.00 пришла Пандора. Я смотрел телевизор, но к концу новостей мы бросились друг другу в объятия. Лохмотья наши переплелись, и губы слились в жарком поцелуе.
23 апреля, суббота
Пандора отправилась к Умнику Хендерсону сообщить про нас, но не застала и оставила письмо на его хваленом компьютере. Я вернул Пандору! Великая победа искусства над высокими технологиями.24 апреля, воскресенье
Читаю «Кингсли, Жизнь, письма и дневники Кингсли Мартина». Автор С. Г. Ролф[45]. Почему-то там не говорится, что он написал «Счастливчика Джима».25 апреля, понедельник
Прогулялись с Пандорой и Рози.Вернее, это мы с Пандорой пешком топали, а Рози в коляске ехала. Везет же некоторым!
Заглянули к Берту. Он дико обрадовался. Добровольцы собесовские его бросили, так что у него ни одной сигаретины в доме не осталось. И вонял он жуть как. Мы его раздели и в ванну засунули. (Берт велел Пандоре глаза тряпкой завязать.) Потом я ему голову вымыл и везде потер как следует, а Пандора с Рози и Штыком за сигаретами сгоняли.
Потом Пандора помогла мне Берта из ванны вынуть (только сначала пообещала ему, что глаза не откроет). Я его вытер, волосы (те, что остались) высушил и чистую пижаму натянул. Берт очень даже ничего стал. Волосы пушистые, венчиком топорщатся вокруг головы, такой смешной! На месте домовладельца я бы такого жильца ни за что не вытурил. А Берту что требуется? Чтобы за ним целый день присматривали любящие люди, и больше ничего.
В том и проблема. Пару часов с Бертом еще можно провести, а больше — это только мать Тереза выдержит да чокнутые святые монашки.
Я поинтересовался, нет ли надежды, что Берт станет рьяным католиком.
— Надежда всегда есть, шпингалет, да толку от нее никакого. Быстрей наша мадам Тэтчер форменной дамой заделается, чем я святошей.
По дороге домой мы с Пандорой немного поиграли в семью. Вроде как мы женаты, а Рози — наш первенец. Пандоре игра осточертела раньше, чем мне. Но прежде не меньше полудюжины прохожих поверили, будто мы и вправду Розины родители.
26 апреля, вторник
Пес сегодня утром опозорился на полу в кухне. Опозорился, между прочим, пес, а убирать за ним мне пришлось. Вспомнил, как мама «Санди таймс» использует в таких случаях, сцапал газету и увидел заголовок: «НАШЛИСЬ ДНЕВНИКИ ГИТЛЕРА!!!»Переписываю, чтобы осталось для истории.
…Почти сорок лет на сеновале в глухой германской деревушке хранились дневники Гитлера! И вот наконец они найдены!!! «Санди таймс» знакомит своих читателей с этим историческим документом!..Эх! Чуть не подтер собачье дерьмо статьей эпохальной важности!
27 апреля, среда
Неужто в мире уже никто никому не верит?Дневники Гитлера передали ученым на экспертизу. Не поверили газетчикам из «Санди таймс». Я, конечно, известный скептик, но даже мне ясно, что не будет «Санди таймс» рисковать своей репутацией респектабельного издания. А значит, дневники не фальшивые.
28 апреля, четверг
Герр Вольф-Радигер Гесс, сын Рудольфа Гесса (того самого, главного после Гитлера фашиста), сказал, что дневники настоящие. Пандора проспорила мне. А Рудольфу Гессу, между прочим, восемьдесят девять лет. Столько же, сколько и нашему Берту.29 апреля, пятница
Папа потащил нас с Рози в банк, чтобы помогли ему получить ссуду. Управляющий банка мистер Скряггер посмотрел на мои лохмотья с жалостью. И сказал:— Для чего вам ссуда, мистер Моул? Хотите сменить машину? Улучшить жилищные условия? Или, быть может, приличную одежду детям купить?
А папа ответил:
— Покупать ничего не собираюсь. Хоть бы живые деньги в руках подержать — и то слава богу.
Шутки ему не помогли. Мистер Скряггер как узнал, что мама с папой на пособиях сидят, — про ссуду даже разговаривать не стал.
— Вам же будет лучше, мистер Моул, уж поверьте. Еще меня благодарить будете.
— Ну уж дудки! — фыркнул отец сердито. — Не дождетесь! Другой банк себе подберу и там буду кредит превышать.
30 апреля, суббота
Мама обозвала сахар причиной всех мировых бед, так что теперь сладкого в доме днем с огнем не сыщешь.А сама, пока о вреде сахара зудела, две сигаретины высадила.
1 мая, воскресенье
Случайно подслушал, как папа маме сказал:— По мне, так уж лучше в Северное море, Полин.
Я пулей на кухню, да как заору:
— Не надо, папочка! Не делай этого!!! Все будет хорошо! Спад экономики скоро прекратится!
Отец удивленно вытаращился на меня. Наверное, не ожидал от своего сына такого бурного всплеска эмоций.
Я и сам удивился.
2 мая, понедельник
Выходной день.
Лорд Дейкр ручается, что дневники Гитлера настоящие. Ха! Ха! Ха! Пандора продула мне полтора фунта!3 мая, вторник
Начало занятий в школе.
Пока меня не было, в школе все здорово изменилось. Мистера Джонса (учителя по физре) выперли, а мисс Фоссингтон-Гор выскочила замуж за мистера Ламберта. Или женилась на нем, их не разберешь, потому что теперь его нужно звать мистер Ламберт-Фоссингтон-Гор. А ее — миссис Фоссингтон-Гор-Ламберт.Мистер Скратон дома сидит, от переутомления лечится. Слишком много трудился, пока расписание составлял. Его место коротышка Соленый Огурчик занял. В школе с ним вроде жить можно, но мои разрезанные футболки носить все равно не разрешают.
Весь день нам про вонючие экзамены талдычили.
18.00. Начал повторять ерунду всякую по английскому, биологии и географии.
19.00. Закончил повторять, потому что меня Берт Бакстер на помощь позвал. У него опять сортир забился.
4 мая, среда
Сегодня пришло письмо от мистера Л. С. Кейтона, того, что мне плодотворное сотрудничество предлагал. Между прочим, на штемпеле значится «Нью-Йорк».Дорогой Адриан Моул,Отец прочел первую страницу моего гениального романа и наотрез отказался дать деньги!
Очень рад был получить первую страницу Вашего нового романа «Страдания по Вульверхэмптону». Уверен, что любое мало-мальски приличное издательство ухватится за это многообещающее произведение.
Я же, со своей стороны, готов содействовать публикации за небольшое вознаграждение (100 фунтов будет достаточно).
Будьте так любезны выписать чек на Л. С. Кейтон, Лтд. и отправить по адресу:
США,
Нью-Йорк,
Квартал 19, № 1599,
Мотель «Диксон»
— За жизнь я кучу всякой дряни перечитал, но такое…
5 мая, четверг
У отца сегодня собеседование. Хочет получить место подсобного рабочего на буровой вышке в Северном море.Мой папа — подсобный рабочий!!! На вышке в море!!!
Все равно что отец-ковбой. Вот класс! Хоть бы его взяли. По полмесяца в море будет торчать!
6 мая, пятница
Что у меня за жизнь? Одни разочарования.Дневники Гитлера оказались фальшивкой. Отдал Пандоре полтора фунта. Обидно до жути. А так хотел узнать, чем фашистские маньяки завтракают и вообще какие они в личной жизни.
7 мая, суббота
Весь день зубрили с Пандорой в кабинете ее матери.У нас дома жить и тем более к экзаменам готовиться невозможно, потому что отца на буровую вышку не взяли. А мы при чем?
Я же говорил, чтобы не скакал раньше времени покупать рубашку в клетку и джинсы. Да разве он послушает!
Как, интересно, он теперь отдаст бабушке 38 фунтов?
8 мая, воскресенье
«Санди таймс» извинилась перед своими читателями и теми, которые теперь эту паршивую газету в руки не возьмут.Лично я специально сохраню сегодняшний номер, чтобы в следующий раз было чем за собакой подтереть. Адриан Моул очень не любит, когда из него идиота делают.
Тем более перед будущей миссис Адриан Моул, в девичестве Пандорой Брейтуэйт.
9 мая, понедельник
Миссис Тэтчер назначила выборы на 9 июня!Нет, ну надо же! Вот до чего может дойти человеческий эгоизм.
Она что, не слышала про наши экзамены? Не знает, что в мае и начале июня нам нужна тишина, чтобы как следует подготовиться? А как тут учить, если ни днем ни ночью покоя нет? Кругом из рупоров вранье несется, и каждые пять минут кандидаты в дверь тарабанят, требуют подписи.
Ей-то хорошо, она из своего Лондона на природу отчалит. А что делать нам? Мы ведь такой роскоши себе позволить не можем.
10 мая, вторник
Как подумаю об экзаменах — так трястись начинаю. Все силы уходят на борьбу со страхом.Засыплюсь. Точно засыплюсь!
Уж слишком я интеллектуальный, вот в чем моя самая главная проблема. Все время пытаюсь ответить на глобальные вопросы. Вот, например, Бог. Он женат или нет? И еще: если ад для плохих людей придуман, то в раю, выходит, вообще пусто?
От таких мыслей у меня в мозгах свободного места для научных фактов не остается. До сих пор не знаю, каков среднестатистический уровень осадков в среднестатистическом экваториальном лесу.
11 мая, среда
Бабушка какие-то таблетки дала, которые для зубрежки помогают.Правда, их из самой паскудной части быков делают, но бабушка сказала, что дедуля на них молился. Утром я сразу две проглотил. Полдня прошло, а название столицы британского Гондураса так и не запомнил.
На всякий пожарный тоже буду молиться на таблетки эти.
12 мая, четверг
Думал, предки про переезд в другой дом забыли. Как же, держи карман шире. За завтраком мама выступила.— Вот сдашь экзамены, — говорит, — мы тут же дом продадим и переедем.
Что это ее в безлюдные районы Уэльса потянуло? Сказала, что здесь мы все погибнем от первого же ядерного удара.
Я решил написать в городской совет. Пусть поставят меня в очередь на жилье.
Попросил квартиру с двумя спальнями и окнами на юг, с балконом и чтобы обязательно лифт работал.
13 мая, пятница
Предки сочиняют новый брачный контракт. Я отца хорошо понимаю: он же Уэльс не выносит. Вечно ноет, когда по телику что-нибудь уэльсское показывают.Мама набрала в библиотеке кучу разных книжек, страху нагонять: «Лечение лучевых ожогов», «Введение в мир пчеловодства» и «Как выжить без мужчины — практическое руководство».
14 мая, суббота
10.00. В дверь только что постучал кретин в синем полосатом костюме, синей рубашке, синем галстуке и с синим цветком в нагрудном кармане. Руку вперед вытянул, зубами сверкнул и говорит:— Джулиан Прайс-Пинфолд, к вашим услугам. Кандидат от консерваторов. Очень надеюсь получить ваш голос!
Приятно, конечно, что он подумал, будто мне уже восемнадцать, но за консерваторов я голосовать не собираюсь. Так ему и заявил:
— Нет. Вы хотите уничтожить рабочий класс!
Прайс-Пинфолд заржал, как лошадь.
— Так уж и уничтожить! Пообтесать немножко, молодой человек.
Он листовку оставил со своей рожей; я ему рога пририсовал, а на лбу три шестерки. И к окну гостиной прилепил.
15 мая, воскресенье
Я себе спокойно биологию зубрил, когда еще один кретин, только в сером костюме, белой рубашке и красном галстуке, запрыгнул на крыльцо и объявил, что он от лейбористов.— Я Дейв Блейки! — проорал. — Мы уничтожим безработицу!
Отец спросил, нет ли какой-нибудь работенки в штабе лейбористов. (Плохо дело, если папа в штаб лейбористов просится.)
Дейв Блейки ответил, что в штабе никогда не был, так что насчет работы не в курсе.
— И вообще, я выступаю против официальной политики нашей партии!
Мама привязалась к нему со своим ядерным разоружением и разнесла лейбористов к чертям. Оказывается, они все врут и про бесплатные квартиры, и про образование, и даже про профсоюзное движение.
Дейв Блейки спросил, к какой партии мама принадлежит.
— Наверное, вы тори, мадам?
— Еще чего! Всю жизнь только за лейбористов голосовала!
16 мая, понедельник
У школьных ворот мужик с белыми волосами, в спортивной куртке с военным значком раздавал листовки. Я прочитал, пока домой дошел. Мужика белобрысого зовут Дункан Макинтош, а его партия называется «Пусть катятся, откуда пришли». Этот Макинтош хочет всех из Британии насильно выгнать: черных, коричневых, желтых, красных, евреев, ирландцев, уэльсцев, шотландцев, кельтов и потомков норманнов.В общем, останутся только чистокровные блондинистые саксонцы, и больше никого.
Мама высчитала, что если этот Макинтош к власти придет, то он и будет населением Британии.
17 мая, вторник
Барри Кент пообещал все кости Дункану Макинтошу переломать, если тот еще раз у школы появится.Он вступил в партию «Рок против расизма». (Не Макинтош, а Барри Кент.)
18 мая, среда
Кандидат от социал-демократов (дамочка в зеленом костюме, оранжевой рубашке, галстуке непонятного цвета и жутко дерганая) выскочила от нас почти что рыдая, потому что мама не дала ей Рози поцеловать.19 мая, четверг
Сегодня мама показала мне паршивый снимок каких-то развалин и спросила, как мне этот дом, нравится?Ясное дело, ответил, что совсем не нравится.
— Странно. А мне кажется, лучше и придумать трудно. До ближайшего магазина две мили, а до ближайшей американской военной базы целых пятьдесят пять! Ты бы вставал с рассветом, кормил цыплят. Чудесно, правда, Адриан?
— Ненавижу цыплят. Верещат, гадят, а глаза черные и злобные. Ненавижу!
20 мая, пятница
Пучеглазый Скратон подал в отставку по болезни (чокнулся). Теперь на кабинете директора написано имя Соленого Огурчика.Я лично у Огурчика не учился, но слышал, что он вроде мужик ничего. Про семью рассказывает и какую он машину хочет купить.
Огурчик сегодня школьную линейку вел. На галстуке у него желтая блямба от засохшего яйца. Я точно знаю, потому что рядом стоял. Он вызвал меня на сцену и предложил высказаться на тему «Школьная форма: за и против».
Я, конечно, против высказался от всего сердца. Так расписал нашу нищую жизнь, что мисс Фоссингтон-Гор-Ламберт расплакалась.
21 мая, суббота
Папа за утро трех кандидатов вытурил:— Ваши выборы мешают моему сыну готовиться к светлому будущему!
Я вообще-то свой «этот самый» измерял, но вопли кандидатов мне действительно здорово мешали: линейка все время из рук вываливалась.
22 мая, воскресенье
В 17.00 Рози научилась ползать.Предки устроили ей стоячую овацию.
23 мая, понедельник
В классе вслух прочитали мое сочинение «Отчаяние».Все почти рыдали, когда дослушали до конца рассказ про хомяка, который заразился неизлечимой болезнью. Я спросил у мистера Ламберт-Фоссингтон-Гора, не стоит ли мне послать рассказ на Би-би-си.