Толкиен Джон Рональд Руэл. Властелин Колец

Горри полюбопытствовал... К нам нынче кто только не забредает. В "Пони"
придете, так сами удивитесь.
Привратник пожелал им доброй ночи, они кивнули и проехали; однако Фродо
заметил, что он поднял фонарь и смотрит им вслед. Ворота лязгнули: хоть это
хорошо - запираются. Почему это привратнику так интересно про хоббитов их
Хоббитании? Может, Гэндальф про них спрашивал? Очень просто: они Лесом да
Могильниками, а он уже здесь... Все равно, как-то подозрительно глядел
привратник и неприятно разговаривал.
А привратник посмотрел-посмотрел вслед хоббитам и пошел в свою
сторожку. Но едва он повернулся спиной к воротам, их перемахнул какой-то
человек - и тут же растворился в уличной темноте.
Хоббиты ехали по улице и с удивлением оглядывали непривычно большие
дома. Когда Сэм увидел трехэтажный многооконный трактир, у него даже сердце
упало. Великаны выше деревьев и прочие чудища - ладно, это когда-нибудь
потом; а тут кругом громадины-люди и огромные людские дома - честное слово,
хватит, на сегодня уж натерпелись. Может, вообще черные оседланные кони
стоят во дворе трактира, а Черные Всадники глядят на подъезжающих их окон?
- Неужели же, сударь, здесь и остановимся? - спросил он у Фродо. -
Лучше поспрошаем каких ни на есть хоббитов - все привычнее!
- А чем тебе плох трактир? - отозвался Фродо. - И Том Бомбадил нам
сказал: сюда. Погоди, внутри небось поуютнее.
Трактир, если приглядеться, и снаружи обещал уют. Он стоял у самого
Тракта, два крыла его упирались в склон холма, так что окна второго этажа
были сзади вровень с землей. Широкие ворота вели во двор; вход в дом был
слева, над шестью широкими ступеньками. Дверь украшала гордая вывеска:
ГАРЦУЮЩИЙ ПОНИ, СОДЕРЖИТ ЛАВР НАРКИСС
Многие окна первого этажа чуть светились из-за плотных штор.
Они оставили во дворе нерасседланных пони и поднялись по ступенькам.
Фродо вошел первым и чуть не натолкнулся на лысого, краснолицего толстяка в
белом переднике. Он мчался наперерез, из одной двери в другую, с подносом,
заставленным пенистыми пивными кружками.
- Можно у вас... - начал Фродо.
- Мигом, я мигом! - крикнул тот через плечо и канул в табачный дым и
гул голосов.
В самом деле, не успел Фродо опомниться, как он уже снова стоял перед
ним.
- Добрый вечер, маленький мой господин! - сказал он. - Что угодно?
- Четыре постели и стойла для пятерых пони. А вы - господин Наркисс?
- Вот именно! - обрадовался толстяк. - А зовут Лавр. Лавр Наркисс к
вашим услугам! Из Хоббитании? - спросил он и вдруг шепнул себя ладонью по
лбу, словно что-то припомнив. - Хоббиты! - воскликнул он. - Ах да, ведь
хоббиты! Имечко позвольте?
- Господин Крол, господин Брендизайк, - представил спутников Фродо. - А
это Сэм Скромби. Лично я - Накручинс.
- Ну что ты будешь делать! - вскрикнул Лавр Наркисс, щелкнув пальцами.
- Забыл - и все тут! Ничего, вспомню, успеется. Я тут прямо с ног сбился: а
про вас, значит, так. Дорогие гости из Хоббитании к нам редко жалуют -
устроим, как не устроить. Правда, сегодня все забито, местечка свободного
нет, яблоку негде упасть. У ворот невпроворот, как говорят у нас в Пригорье.
Эй, Ноб! - заорал он. - Ах ты, телепень шерстолапый! Ноб!
- Иду, хозяин! Здесь я! - Шустрый круглолицый хоббит выскочил из
какой-то двери; завидев сородичей, он так и разинул рот.
- А где Боб? - крикнул трактирщик. - Ах, не знаешь! Так найди! Ноги в
руки! Не мне за вами следить, у меня глаз на затылке нет! Скажи Бобу: во
дворе пять штук пони, пусть устраивает как знает!
Ноб ухмыльнулся, подмигнул и убежал.
- Да, так, значит, о чем я? - спохватился хозяин и хлопнул себя по лбу.
- Как говорится, память дырявая, а заштопать некогда. И вечерочек еще тоже
выдался: ни вздохнуть, ни охнуть. Голова кругом идет. Тут прошлой ночью
странная компания с юга подвалила. Неторным Путем. Потом гномы - с востока,
ясное дело, на запад. А теперь вы. Кабы вы не хоббиты, так и делать бы
нечего: нет мест, хоть режьте, а нет! Ну а раз уж вы хоббиты, то я вам прямо
скажу: есть для вас места! Еще когда трактир строили, нарочно отвели в
северном флигеле комнатку-другую - вдруг хоббиты приедут! Там, конечно,
пониже, чем тут; все как вы любите: окна круглые, потолки низкие. Ужин вам -
это само собой, еще бы, это сейчас. Пойдемте!
Он провел их покатым коридором и распахнул дверь.
- Ай да комнатушка! - сказал он. - Как, подойдет? Ну, я побежал,
простите, слова сказать некогда. Две руки, две ноги - тут бы и шести не
хватило, звоните, Ноб все сделает, все принесет. А не услышит, телепень
этакий, звоните, топайте и кричите!
Наконец он в самом деле убежал и дал им передохнуть. Хлопот у него,
видно, и правда было поверх головы, но болтать он научился на ходу. Они
осмотрелись: небольшая комнатка выглядела очень уютно. В камине пылал яркий
огонь, перед камином стояли низкие кресла. Круглый стол был накрыт свежей
скатертью, на столе - колокольчик. Звонить, однако, не пришлось, Ноб явился
сам: в одной руке подсвечник, в другой - поднос, уставленный тарелками.
Ужин был подан в мгновение ока: горячий бульон, заливное мясо,
ежевичный джем, свежевыпеченный хлеб, вдоволь масла и полголовы сыру.
Словом, не хуже, чем в Хоббитании, даже Сэм перестал недоверчиво поглядывать
по сторонам; он, впрочем, перестал, еще когда принесли свежайшее пиво.
Подоспел хозяин, погулял вокруг стола - и с извинениями откланялся.
- Вот поужинаете, захочется вам общества, - сказал он в дверях, - а
может, и не захочется, может, сразу в постель, доброй ночи, спокойного сна,
- но если захочется, приходите в залу, все вам будут очень рады: как же,
гости из Хоббитании, да еще наверняка с новостями! Может, порасскажете,
может, споете - все хорошо! Словом, захотите - придете, не захотите - как
хотите. Будет какая надобность, звоните в колокольчик!
За час с небольшим хоббиты наелись, напились и приободрились. Фродо с
Пином, а заодно уж и Сэм решили пойти народ поглядеть и себя показать. Мерри
сказал, что он им не компания - залы, дескать, в трактирах везде одинаковые:
дым, шум и гам.
- Посижу лучше спокойно у огонька, потом, может, пойду прогуляться.
Только вы там языки-то не распускайте, помните, что мы - тайные беглецы, а
Хоббитания - рядом, нас любая собака учует, если обнюхает!
- Ладно, ладно! - сказал Пин. - Ты сам-то не потеряйся - и учти, что
снаружи хорошо, а внутри - лучше!
В зале собрался самый разный и самый пестрый народ. Фродо разглядел их,
когда глаза его привыкли к тамошнему свету, чтоб не сказать полутьме.
Красноватые отблески сеял огромный камин, а три многосвечных светильника
тонули в табачном дыму. Лавр Наркисс, стоя у огня, разговаривал одновременно
с двумя гномами и тремя людьми странного вида. На скамьях сидели вперемежку
пригоряне, местные хоббиты, гномы и еще всякие, в дыму не разобрать. При
виде хоббитанских хоббитов пригоряне захлопали в ладоши и радостно
загомонили. Чужаки, особенно те, с Неторного Пути, оглядели их с головы до
ног. Хозяину не терпелось представить пригорянам новоприбывших гостей, а тех
- этим: так не терпелось, что хоббитов просто огорошил перечень имен. У
пригорян фамилии все больше растительные: Тростняк, Верескор, Чертополокс,
Осинник и тому подобное. Здешние хоббиты не отставали: самое частое имя у
них было Стародуб. Норкинсы, Запескунсы, Прорытвинсы, Длинноноги - наверняка
не без родни в Хоббитании. Оказались и настоящие Накручинсы: они живо
смекнули, что Фродо не иначе как их новоявленный дядюшка!
Дружелюбие здешних хоббитов мешалось с любопытством, и вскоре Фродо
понял, что без объяснений не обойдешься. Он сказал, что интересуется
историей и географией (все закивали, хотя слова были диковинные), что
собирается писать книгу (изумленное молчание было ему ответом), что он и его
друзья собирают сведения о хоббитах, живущих за пределами Хоббитании,
особенно о восточных хоббитах.
Все наперебой загалдели; если бы Фродо в самом деле собирался писать
книгу и если бы у него была сотня ушей, он бы за несколько минут набрал
материалу на десяток глав. Мало того, ему посоветовали обратиться к таким-то
и таким-то, начиная "хоть бы с того же Наркисса". Потом стало ясно, что сию
минуту Фродо ничего писать не будет; тогда хоббиты снова принялись
выспрашивать о хоббитанских делах. Фродо, как всегда, цедил слова в час по
чайной ложке и скоро оказался в одиночестве - сидел в уголочке, смотрел да
слушал.
Люди и гномы обсуждали события на востоке и обменивались новостями - в
общем-то, всем известными. Там, откуда пришли люди с Неторного, земля горела
у них под ногами, и они искали новых мест. Пригоряне сочувствовали, но,
видно, надеялись, что их эти поиски обойдут стороной. Один из пришельцев,
косоглазый и уродливый, предсказал в ближайшем будущем нашествие с
юго-востока.
- И место им лучше пусть приготовят заранее, а то они его сами найдут.
Жить-то надо, и не только иным прочим!
Сказано это было нарочито громко, и местные обменялись тревожными
взглядами.
Хоббиты разговаривали в стороне; людские заботы их не слишком
тревожили. Норы или даже домики хоббитов Большому Народу ни к чему. Все
сгрудились вокруг Сэма и Пина, а те разливались соловьем, особенно Пин - за
каждой его фразой следовал взрыв хохота. Последняя, самая смешная новость
была про то, как в Землеройске рухнула крыша Ратушной Норы, и не кто-нибудь,
а сам голова Вил Тополап еле успел выскочить, с головы до ног обсыпанный
известкой, что твой пончик сахарной пудрой. Смех смехом, а некоторые вопросы
Фродо очень не понравились. Один из здешних хоббитов, например, так-таки
полюбопытствовал, где это там живут Накручинсы и с кем они в родне.
Вдруг Фродо заметил, что даже по здешним местам странный, суровый
человек с обветренным лицом, сидя в полумраке у стены за кружкой пива,
внимательно прислушивается к беззаботной болтовне хоббитов. Он курил длинную
трубку, устало вытянув под столиком ноги в охотничьих сапогах, видавших виды
и обляпанных грязью. Старый пятнистый темно-зеленый плащ он не снял и,
несмотря на духоту, даже не откинул капюшон. Из-под капюшона глаза его
жестко поблескивали, и видно было, что глядит он на хоббитов.
- Это кто? - спросил Фродо, улучив случай перешепнуться с хозяином. -
Представлен, кажется, не был?
- Этот-то? - шепотом же отвечал хозяин, скосив глаз и не поворачивая
головы. - Да как вам сказать. Непонятный народ, шляются туда-сюда... мы их
для смеху Следопытами прозвали. Он и слово-то редко обронит, но вообще ему
есть о чем порассказать. Пропадет на месяц, если не на год - а потом на
тебе, тут как тут, сидит пиво пьет. Прошлой весной он частенько здесь бывал,
потом пропал - и вот опять объявился. Не знаю, как его на самом деле зовут,
а у нас-то называют Бродяжником. Странно, однако же, что вы про него
спросили. - Но тут Лавра позвали - где-то кончилось пиво, - и последние его
слова остались без объяснений.
Фродо заметил, что Бродяжник смотрит прямо на него, будто догадался,
что о нем была речь. Потом он кивнул и сделал знак рукой, приглашая Фродо к
себе. Фродо подошел, и Бродяжник откинул капюшон: густые черные волосы его
уже пробила седина, на длинном скуластом лице сурово светились серые глаза.
- Меня зовут Бродяжником, - негромко сказал он. - А вы, кажется,
господин Накручинс, если Лавр не перепутал?
- Он не перепутал, - сухо ответил Фродо. Что-то чересчур пристально его
разглядывали.
- Разумеется, нет. Так вот, сударь мой Накручинс, - сказал Бродяжник, -
я бы на вашем месте слегка урезонил своих молодых друзей. Погреться, выпить,
закусить, поболтать - это все, конечно, прекрасно, но здесь вам не
Хоббитания: мало ли кто услышит их болтовню. Не мое дело, разумеется, -
прибавил он, улыбнувшись углом рта и не спуская глаз с Фродо, - но в
Пригорье, знаете, нынче бывает самый разный народ!
Фродо выдержал пристальный взгляд и промолчал; а взгляд обратился на
Пина, который под общий смех рассказывал об Угощении. Еще немного - и
расскажет, как Бильбо исчез: про сказочного Торбинса ведь всем интересно, а
некоторым - особенно!
Фродо рассердился. Вздор, конечно: здешние хоббиты ничего не поймут,
посмеются и забудут - мало ли чего, мол, творится у них там за Рекой, - но
есть и такие, кто выслушает в оба уха (тот же Лавр Наркисс!), кому и про
Бильбо кое-что известно.
Он закусил губу, думая, что бы сделать. Пин услаждал слушателей и,
видно, совсем забылся. Как бы он не упомянул Кольцо - ему недолго, а уж
тогда...
- Быстро - прервать! - шепнул ему на ухо Бродяжник.
Фродо вспрыгнул на стол и начал громкую речь. От Пина отвернулись:
хоббиты решили, что господин Накручинс наконец хлебнул пива и стал
пословоохотливее.
Фродо почувствовал себя полным болваном и принялся, как это было у него
в обычае, когда доходило до речей, копаться в кармане. Он нащупал цепочку,
Кольцо - и ему вдруг до ужаса захотелось исчезнуть... правда, захотел он
будто не сам, а по чьей-то подсказке. Он удержался от искушения и сжал
Кольцо в горсти - словно затем, чтобы оно не ускользнуло и не наделало
безобразий. Во всяком случае, оно ему вроде бы ничего не подсказало:
попробовало, да не вышло. Для начала он произнес "приятственное слово", как
сказали бы в Хоббитании:
- Все мы очень тронуты вашим теплым приемом, и смею надеяться, что мое
краткое пребывание здесь обновит былые узы дружбы между Хоббитанией и
Пригорьем, - потом замялся и закашлялся.
Теперь на него глядели все в зале.
- Песню! - крикнул кто-то из хоббитов.
- Песню! Песню! - подхватили другие. - Что-нибудь новенькое или из
старенького, чего никто не слышал!
Фродо на миг растерялся. Потом припомнил смешную песню, которую очень
любил Бильбо (и очень гордился ею - должно быть, потому, что сам ее
сочинил). Вот она - целиком, а то нынче из нее помнят только отдельные
строки:
Под горой стоит трактир.
Но не в этом диво.
Дивно то, что как-то встарь
Соскочил с луны лунарь,
Чтобы выпить пива.
Вот зашел в трактир лунарь,
Но не в этом дело.
Там был пес, и этот пес
Хохотал над ним до слез -
Видимо, за дело.
Вот лунарь спросил пивка,
Но не это странно.
Там был кот, и этот кот
На дуде играл гавот
Весело и рьяно.
А корова у дверей,
Подбочась вальяжно,
Под дуду пустилась в пляс
И плясала целый час,
Но не это важно.
И неважно, что ножи,
Ложки и тарелки
Стали весело скакать,
В огоньках свечей сверкать
Да играть в горелки.
А корова поднялась,
Гордо и отважно,
Да как встанет на дыбы,
Как пойдет бодать дубы! -
Это все не страшно.
Вот испил пивка лунарь,
Но беда не в этом.
Худо то, что он под стул
Закатился и уснул
И не встал с рассветом.
Начал кот опять дудеть,
Но не в этом штука.
Он дудел что было сил,
Тут и мертвый бы вскочил.
А лунарь - ни звука.
Спит лунарь - и ни гугу,
Как в своей постели.
Ну, подняли старину,
Зашвырнули на луну -
В самый раз успели.
Дунул кот в свою дуду
Гулко и беспечно -
Лопнула его дуда,
А была ведь хоть куда!
Но ничто не вечно.
Тут корова вдруг взвилась
В небо, будто птица.
Долетела до луны,
Поглядела с вышины -
Ох, не воротиться!
На луне она живет,
Но не в том потеха.
На заре веселый пес
Зубы скалить стал всерьез -
Озверел от смеха.
Убралась луна с небес,
Быстро и устало:
Дождалась богатыря,
Выпивоху-лунаря, -
Тут и солнце встало.
Огляделось - день как день,
Небо - голубое,
Но в трактире не встает,
А ложится спать народ -
Это что ж такое?!
Хлопали громко и долго. У Фродо был неплохой голос, да и песня
понравилась. Потребовали еще пива и захотели послушать песню заново.
Поднялся крик: "Еще разок! Просим!" Фродо пришлось выпить кружку-другую и
спеть песню сначала. Ему подпевали: мотив был знакомый, слова подхватывали
на лету. Теперь уж ликовал Фродо. Он беззаботно скакал по столу, а когда
дошел до слов "Тут корова вдруг взвилась", подпрыгнул и сам, только чересчур
высоко - так что угодил в поднос с пивными кружками, поскользнулся и
хлопнулся со стола. Слушатели приготовились дружно захохотать во всю глотку
- и замерли с разинутыми ртами: певец исчез. Как в подпол провалился и даже
дырки не оставил!
Наконец местные хоббиты позакрывали рты, вскочили на ноги и во весь
голос призвали Лавра к ответу. Вокруг Пина и Сэма мгновенно образовалась
пустота; их оглядывали угрюмо и неприязненно. Из компанейских ребят они
превратились в пособников приблудного колдуна, который пожаловал в Пригорье
невесть зачем. Один чернявый пригорянин сощурился так злорадно-понимающе,
что им стало и вовсе не по себе. А тот кивнул косоглазому южанину, и они
вышли вместе (Сэм вспомнил, что весь вечер они вполголоса переговаривались,
поглядывая на хоббитов). Следом за ними поспешил и привратник Горри.
Фродо клял себя на чем свет стоит. Раздумывая, как бы загладить промах,
он прополз под столом в темный угол к Бродяжнику, который сидел совершенно
спокойно, будто ничего не случилось. Фродо откинулся к стене и снял Кольцо.
Как оно оказалось у него на пальце - это была загадка. Разве что он во время
песни держал руку в кармане, а когда падал, руку выдернул и случайно
подхватил его - разве что так... Уж не само ли Кольцо, подумал он, сыграло с
ним эту шутку и обнаружило себя по чьему-то желанию или велению - но по
чьему? Те, которые сейчас вышли, были ему очень подозрительны.
- Так, - сказал Бродяжник, заметив его, но не поворачивая головы. - Ну
зачем это вам понадобилось? Молодежь и та не могла бы навредить больше. Да,
прямо ногой в капкан. Ногой - или, может, пальцем?
- Не понимаю, о чем вы толкуете, - раздраженно отозвался Фродо.
- Понимаете, как нельзя лучше понимаете, - усмехнулся Бродяжник, -
только вот пусть шум уляжется. А тогда если позволите, господин Торбинс, я с
вами и правда хотел бы потолковать.
- О чем же это нам с вами толковать? - спросил Фродо, как бы не
заметив, что его назвали настоящим именем.
- О делах довольно важных - и для вас и для меня, - ответил Бродяжник,
поймав взгляд Фродо. - Впрочем, не бойтесь, ничего страшного.
- Ну что ж, послушаем, - сказал Фродо, стараясь не поддаваться
собеседнику. - Потом, попозже.
А у камина горячо пререкались. Лавр Наркисс, отлучившийся на кухню,
подоспел к шапочному разбору и выслушивал теперь сбивчивые и несогласные
между собою рассказы о диковинном деле.
- Я его своими глазами видел, господин Наркисс, - утверждал один
хоббит. - Я своими глазами видел, как его видно не стало. Растворился в
воздухе, да и все тут.
- Не скажите, господин Стародуб! - поспешно остерегал хозяин.
- А вот и скажу! - утверждал господин Стародуб. - И что скажу, на том
стою!
- Нет, тут что-то не так! - говорил трактирщик, сомнительно качая
головой. - Чтобы господин Накручинс, с его комплекцией, растворился в
воздухе? Тем более какой уж здесь воздух!
- А тогда где же он? - крикнули несколько голосов.
- Мне-то почем знать? Его дело; по мне, лишь бы утром не забыл
заплатить. А куда же он денется, если господин Крол - вот он, нигде не
растворился.
- Ну а я сам видел, как его стало не видно! - упрямился господин
Стародуб.
- Какая-то вышла ошибка, - не сдавался Лавр Наркисс, собирая на поднос
разбитую посуду.
- Конечно, ошибка! - сказал Фродо. - Никуда я не исчез. Вот он я!
Просто надо было перекинуться парой слов с Бродяжником.
Он шагнул вперед, и его озарило каминное пламя, но от него отпрянули,
как от призрака. Напрасно он объяснял, что просто-напросто быстро отполз под
столами. Оставшихся хоббитов и пригорян как ветром сдунуло - ни пива, ни
разговоров им больше не хотелось, а в дверях один-другой обернулись и мрачно
поглядели на Фродо. Замешкались только гномы и два или три чужедальних
человека: они распрощались с хозяином, даже не покосившись на Фродо и его
друзей. Вскоре в зале остался один Бродяжник, почти незаметный у стены.
Однако трактирщик не слишком огорчился: должно быть смекнул, что много
еще вечеров будет собираться тот же народ - судить да рядить о диковинном
происшествии.
- Что же это вы творите, господин Накручинс? - с веселой укоризной
спросил он. - Завсегдатаев моих распугали, посуду перебили!
- Прошу прощения, что причинил столько хлопот, - сказал Фродо. - Уверяю
вас, это вышло совершенно ненамеренно. Прискорбный случай.
- Бывает, бывает, господин Накручинс! Однако же впредь, если вам
вздумается исчезать или там колдовать, вы уж скажите загодя - и не
кому-нибудь, а мне. Мы тут, знаете, не привыкши ко всяким чародейским
штуковинам: сперва подготовить народ надо!
- Больше никаких штуковин, господин Наркисс, это я вам твердо обещаю. В
общем, нам давно пора спать; мы ведь тронемся рано утром. Вы уж приглядите,
чтобы наши пони были готовы к восьми, ладно?
- Хорошо, будут готовы! Только вот перед сном надо бы мне лично с вами
поговорить. Я кой-чего припомнил важное - надеюсь, что никакого огорчения не
выйдет. Сейчас пригляжу за тем, за сем - и к вам, с вашего позволения.
- Да, конечно, - пролепетал Фродо упавшим голосом и подумал: сколько же
ему еще разговаривать перед сном о важных делах. Неужели все они тут заодно?
Даже добродушная круглая физиономия Лавра Наркисса показалась ему зловещей.
Бродяжник
Фродо, Пин и Сэм, один за другим, вошли в свою темную комнату. Мерри не
было, огонь в камине еле теплился. Только раздув уголья и подкинув несколько
поленьев, они заметили, что Бродяжник от них не отстал: он, оказывается, уже
сидел в кресле у дверей!
- Ого! - сказал Пин. - Кто это такой, чего ему надо?
- Меня зовут Бродяжником, - отозвался тот, - а друг ваш обещал мне
разговор, и надеюсь, что он об этом не забыл.
- Да, вы желали "потолковать о делах довольно важных", - припомнил
Фродо. - Что же это за дела?
- Именно довольно важные, - отвечал Бродяжник. - И о цене уговоримся
наперед.
- О какой такой цене?
- Не вскидывайтесь! Давайте, я скажу вам, что знаю, дам добрый совет -
и буду ждать благодарности.
- А дорого она нам станет? - спросил Фродо.
Он решил, что попал в лапы к вымогателю, и мысленно пересчитал
захваченные с собою деньги. Маловато, да и отдавать жалко.
- По карману, - невесело усмехнулся Бродяжник, будто угадав расчеты
Фродо. - Просто-напросто вы берете меня в спутники, и я иду с вами, пока мне
это угодно.
- Еще чего! - отрезал Фродо, изумленный и встревоженный больше
прежнего. - Нам не нужен спутник, а был бы нужен, я про него сначала все
разузнал бы - кто он такой да чем занимается.
- Так и надо, - одобрил Бродяжник, скрестив ноги и усевшись поудобнее.
- Вы, кажется, приходите в себя, и это явно к лучшему. Хватит уж
безрассудства. Стало быть, я скажу вам, что знаю, а благодарность за вами -
авось не замедлит.
- Тогда выкладывайте, что вы там знаете, - потерял терпение Фродо.
- Чересчур много такого, о чем вам-то лучше не знать, - с прежней
усмешкой отозвался Бродяжник. - Что же до вас... - Он встал, подошел к
двери, быстро закрыл ее и медленно затворил. Потом снова уселся в кресло. -
У меня чуткий слух, - сказал он, понизив голос. - Исчезать я, правда, не
умею, но доводилось мне охотиться на самую пугливую дичь - и подстерегать
ее. Вот и нынче вечером стерег я Тракт лиги за две до Западных Ворот.
Смотрю, едут четыре хоббита дорогою из Волглого Лога. Не буду пересказывать,
о чем они между собой толковали и как прощались со стариной Бомбадилом.
Главное - один хоббит говорит другим: "Смотрите же - я теперь никакой не
Торбинс. Спросят - так Накручинс!" Тут-то мне и стало интересно: я проводил
хоббитов по Тракту до ворот и дальше - к "Гарцующему Пони". Наверно,
господин Торбинс недаром скрывает свою настоящую фамилию, но я посоветовал
бы ему быть еще осторожнее.
- Не понимаю, почему фамилия моя здесь кого-то интересует, - сердито
ответствовал Фродо, - и уж совсем не понимаю, отчего она вас-то интересует.
Наверно, господин Бродяжник недаром подстерегает и подслушивает, но я
посоветовал бы ему не говорить загадками.
- Слово за слово! - рассмеялся Бродяжник. - Однако загадок нет: я
поджидаю хоббита по имени Фродо Торбинс, и время мое на исходе. Я знаю, что
он покинул Хоббитанию, скрывая тайну, очень важную для меня и моих друзей...
Только не хватайтесь за кинжал! - предупредил он хоббитов, когда Фродо
вскочил с места, а Сэм смерил его вызывающим взглядом. - Я сберегу вашу
тайну не хуже вас. А беречь - надо! - Он подался вперед и с сомнением
поглядел на них. - Будьте настороже, следите за каждой тенью! - тихо и
твердо сказал он. - Черные конники уже побывали в Пригорье. Один, говорят,
вчера прискакал по Неторному, а к вечеру явился и второй. Один - с юга,
другой - с севера.
Сидели и молчали. Наконец Фродо сказал Пину и Сэму:
- Мне бы сразу догадаться - и привратник допытывался, и хозяин
поглядывал искоса: видно, что-то прослышал. Не зря ведь он тащил нас в залу?
Мы, конечно, тоже хороши - надо было сидеть в своей комнате, и все тут.
- Надо было, - подтвердил Бродяжник. - Я бы вам это объяснил, да Лавр
помешал - не скандал же устраивать!
- А вы думаете, он... - начал было Фродо.
- Нет, этого я не думаю, - предугадал вопрос Бродяжник. - Просто Лавр
не любит, когда разные бродяги тревожат почтенных гостей.
Фродо смущенно поглядел на него.
- И то сказать, чем я с виду лучше иного колоброда? - сказал Бродяжник,
вскинув глаза на Фродо и все так же хмуро улыбаясь. - Надеюсь, однако же,
что мы еще познакомимся как следует, тогда ты мне и объяснишь, зачем было
исчезать, не кончив песни. Эта проделка...
- Да не проделка, а просто нечаянно! - прервал его Фродо.
- Положим, нечаянно, - согласился Бродяжник. - То есть не по твоей