Страница:
— Ты проверял упряжь?
— Нет, я об этом не подумал.
— Покажи мне ее.
— Сейчас, сеньор, — ответил Джордж, направляясь в денник.
Вскоре он возвратился и положил к ногам Дункана седло, уздечку и подседельную попону.
Сначала Дункан осмотрел узду. Кожа была мягкой и упругой, железные удила гладкими. Тут было все в порядке. Он присел и стал изучать английское седло, сделанное на заказ. Набивка, передняя и задняя луки седла, подпруги — все это тоже было в норме. Единственной данью, которую Меган отдавала индейскому стилю езды, была расшитая попона. Дункан поднял ее и осмотрел сначала одну, затем другую сторону. Его глаза расширились: в попону было воткнуто несколько острых шипов. Неудивительно, что Эскалибур взбесился, как только Меган вскочила в седло. Жеребец должен был чувствовать себя так, словно на него напал целый рой пчел.
Дункан потряй попоной перед глазами Джорджа, указывая на шипы:
— Как это здесь оказалось?
Джордж задрожал:
— Не знаю, сеньор! Правда, не знаю.
— К дьяволу «не знаю»!
— Я могу поклясться Святой Девой Гваделупской!
— Ты проверял попону перед тем, как оседлать Эскалибура?
— Нет, сеньор. — Кровь отхлынула от лица Джорджа. — Она была в полном порядке, когда сеньора каталась в последний раз, и с тех пор ее никто не трогал!
Дункан видел, что Джордж вот-вот зарыдает.
— Но эти шипы не могли появиться сами по себе.
— Клянусь могилой матери, я ничего о них не знал!
Дункан смотрел на Джорджа, пытаясь прочесть на его лице признание вины. Это не могло быть обычной небрежностью. Но Дункан не мог и представить себе Джорджа, загоняющего шипы в попону. Ортесы служили у него почти двадцать лет, и ни разу ему не пришлось усомниться в их преданности.
— Хорошо, Джордж. Я верю тебе. Произошел просто несчастный случай. Но на будущее я хочу, чтобы ты самым тщательным образом проверял всю сбрую, прежде чем седлать любую лошадь.
— Да, сеньор! — Джордж закивал головой. И продолжал кивать, когда Дункан уже покинул конюшню.
Дулси сидела у окна, наблюдая за входом в конюшню, гадая, что там сейчас происходит. Сеньор выглядел таким разгневанным, что казался способным на убийство; но она была уверена, что он не тронет Джорджа. Даже если найдет шипы. Джордж будет клясться в своей невиновности, и сеньор будет вынужден ему поверить. Потому что она ничего Джорджу не сказала. Так было лучше.
Боже милостивый! Когда она увидела мчащегося Эскалибура, то подумала, что ее план избавления от оборотня сработал. Но она не рассчитала силы этого демона.
Дулси достала четки из кармана платья и стала их перебирать. Как легко было уверить сеньора, что она молится за выздоровление сеньоры. Ничего подобного: она возносила молитвы Святой Деве Марии, чтобы та помогла избавиться от ведьмы.
В этот раз ей не удалось, но она будет пытаться снова. Как это обычно говорит их священник: «Бог помогает тем, кто сам себе помогает».
Глава 12
— Нет, я об этом не подумал.
— Покажи мне ее.
— Сейчас, сеньор, — ответил Джордж, направляясь в денник.
Вскоре он возвратился и положил к ногам Дункана седло, уздечку и подседельную попону.
Сначала Дункан осмотрел узду. Кожа была мягкой и упругой, железные удила гладкими. Тут было все в порядке. Он присел и стал изучать английское седло, сделанное на заказ. Набивка, передняя и задняя луки седла, подпруги — все это тоже было в норме. Единственной данью, которую Меган отдавала индейскому стилю езды, была расшитая попона. Дункан поднял ее и осмотрел сначала одну, затем другую сторону. Его глаза расширились: в попону было воткнуто несколько острых шипов. Неудивительно, что Эскалибур взбесился, как только Меган вскочила в седло. Жеребец должен был чувствовать себя так, словно на него напал целый рой пчел.
Дункан потряй попоной перед глазами Джорджа, указывая на шипы:
— Как это здесь оказалось?
Джордж задрожал:
— Не знаю, сеньор! Правда, не знаю.
— К дьяволу «не знаю»!
— Я могу поклясться Святой Девой Гваделупской!
— Ты проверял попону перед тем, как оседлать Эскалибура?
— Нет, сеньор. — Кровь отхлынула от лица Джорджа. — Она была в полном порядке, когда сеньора каталась в последний раз, и с тех пор ее никто не трогал!
Дункан видел, что Джордж вот-вот зарыдает.
— Но эти шипы не могли появиться сами по себе.
— Клянусь могилой матери, я ничего о них не знал!
Дункан смотрел на Джорджа, пытаясь прочесть на его лице признание вины. Это не могло быть обычной небрежностью. Но Дункан не мог и представить себе Джорджа, загоняющего шипы в попону. Ортесы служили у него почти двадцать лет, и ни разу ему не пришлось усомниться в их преданности.
— Хорошо, Джордж. Я верю тебе. Произошел просто несчастный случай. Но на будущее я хочу, чтобы ты самым тщательным образом проверял всю сбрую, прежде чем седлать любую лошадь.
— Да, сеньор! — Джордж закивал головой. И продолжал кивать, когда Дункан уже покинул конюшню.
Дулси сидела у окна, наблюдая за входом в конюшню, гадая, что там сейчас происходит. Сеньор выглядел таким разгневанным, что казался способным на убийство; но она была уверена, что он не тронет Джорджа. Даже если найдет шипы. Джордж будет клясться в своей невиновности, и сеньор будет вынужден ему поверить. Потому что она ничего Джорджу не сказала. Так было лучше.
Боже милостивый! Когда она увидела мчащегося Эскалибура, то подумала, что ее план избавления от оборотня сработал. Но она не рассчитала силы этого демона.
Дулси достала четки из кармана платья и стала их перебирать. Как легко было уверить сеньора, что она молится за выздоровление сеньоры. Ничего подобного: она возносила молитвы Святой Деве Марии, чтобы та помогла избавиться от ведьмы.
В этот раз ей не удалось, но она будет пытаться снова. Как это обычно говорит их священник: «Бог помогает тем, кто сам себе помогает».
Глава 12
Малибу-Бич. 15 июня 1989 года
Меган Карлисл сидела за столом и смотрела в пустоту, не замечая ни красоты песчаного пляжа, ни шума прибоя. Справа от нее лежала куча счетов, слева — чековая книжка. Она сунула сигарету в уже переполненную пепельницу и немедленно закурила новую. Гнетущее настроение, казалось, навсегда поселилось в ее душе. «Только этого мне еще и не хватало ко всем моим проблемам», — подумала она, пытаясь разогнать хмурость.
Она выехала из Санта-Фе в Малибу почти месяц назад, возбужденная перспективами открывающейся перед ней новой, свободной, великолепной жизни, и с трудом могла дождаться прибытия в Калифорнию. Ей уже виделись вечеринки, премьеры, беседы со «звездами экрана».
Теперь после месяца, проведенного в доме Джейд, она поняла, какова здесь стоимость жизни, и подумала, что лучше бы ей вообще не покидать «Ла-Фонды». Доллар мало что стоил в 80-е годы.
Она уныло перемешала счета, прикидывая, как долго сможет их оплачивать. А что будет потом, когда деньги закончатся?
Она невзлюбила жизнь Джейд почти так же, как и свою прошлую. Как может женщина писать целыми днями напролет и при этом получать так мало денег? Как можно иметь такой отвратительный вкус в одежде? Самой убираться в доме? Чувства Меган требовали выхода. Она схватила пепельницу и с размаху швырнула ее в стену. Тяжелая пепельница разлетелась, окурки и осколки усеяли пол.
— Дулси! — позвала она машинально.
Ее голосу отозвалось эхо. По щекам Меган потекли слезы. Она забыла, что рядом нет Дулси, которая убрала бы грязь. Она уронила голову на стол и разрыдалась.
Минут через двадцать зазвонил телефон.
— Алло? — сказала она дрожащим голосом.
— Могу я поговорить с Джейд Ховард?
— Я бы и сама чертовски этого хотела! — с чувством произнесла Меган.
— Вы не могли бы оставить для нее записку?
— Конечно, но я не уверена, что она ее получит.
— Это секретарь Харрисона Денби. Он просил меня напомнить мисс Ховард об их встрече в ресторане «Беверли-Хиллз».
Меган помрачнела. Она совсем забыла об этой встрече. Нужно что-то решать, любым способом. Она уже хотела сказать секретарю, что Джейд не может прийти, но потом подумала, что ей было бы неплохо сегодня развеяться.
— Передайте, что она обязательно будет.
Повесив трубку, Меган прошла на кухню, взяла веник и подмела окурки и стекло в комнате. Затем вынула из холодильника огурец, отрезала два тонких ломтика и захватила с собой в спальню. Поставив будильник, чтобы он зазвонил через час, она легла на кровать и положила дольки огурца на веки.
Харрисон Денби разглядывал ресторан, сидя за удобным столиком у противоположной от входа стены. Это было лучшее место в «Беверли-Хиллз», его постоянное место, когда он навещал этот ресторан. Денби отвечал на приветствия и улыбки знакомых, но его мысли были заняты Джейд Ховард.
Он раскрыл потрепанны», испещренный пометками экземпляр романа «Лучше, чем секс», размышляя о женщине, написавшей эту книгу. Из того, что он о ней слышал, можно было сделать вывод, что она была трудоголиком и настоящим «синим чулком». Он знал этот тип женщин: властный, напористый, склонный к поучениям, иначе говоря, шило в заднице. До того как он завершит это дело, он хотел быть уверенным, что она полностью понимает правила игры. Он всегда полагал, что лучшая политика — сразу выложить карты на стол. Это упрощает впоследствии дело.
Он взглянул на фотографию на задней обложке книги. Автор безмятежно улыбалась ему оттуда. Она была довольно красива. Но, если она отвергла обычную голливудскую карьеру, у нее должны быть счетная машинка вместо мозгов и кусок прессованного картона вместо сердца.
Он взглянул на красивого молодого официанта, подошедшего к столику с видом паломника, добравшегося наконец до Мекки.
— Могу ли я предложить вам чего-нибудь выпить, мистер Денби? — Улыбка официанта была слишком уж широкой.
— Пока бокал «перье». Я ожидаю гостя.
Он почти физически ощущал исходящий от официанта запах волнения, что-то вроде «я-хочу-стать-звездой-и-все-что-мне-нужно-это-первый-шанс». Почему любой человек в Голливуде стремится к одной и той же цели?
— Я понимаю, что вы слышите это на каждом шагу, но мне действительно очень нравятся ваши картины, — выдохнул официант.
Харрисон с неудовольствием вздохнул. Ему не нравилось то, что он собирался сейчас сделать, но другого выхода нет, если он хочет в спокойной обстановке побеседовать с этой Ховард.
— Как вы относитесь к моей работе, абсолютно не важно. А вот как относитесь к своей — другое дело. Предлагаю вам ею заняться.
Лицо официанта сменило выражение с обожания на ненависть. «Вот так приходится платить за нормальное обслуживание», — вздохнул про себя Денби. Он посмотрел на часы. Джейд Ховард опаздывала на пять минут. И, если он не ошибается, эти пять минут — ничто по сравнению с его безрезультатным ожиданием в течение гораздо большего времени.
Она «динамила» его уже целый месяц. Ему говорили, что она лезет из кожи вон, чтобы продать свой роман. Или его источники ошибались насчет ее карьеры, якобы идущей под уклон, или же у нее нервы как у профессионального игрока.
Сердце Меган отбивало такты ее любимой песни «Черный силуэт», когда она приближалась к отелю «Беверли-Хиллз». От возможности выставить себя в качестве полной дуры пробирала дрожь. Поймет ли Харрисон Денби, что она не Джейд Ховард?
Она остановила «мерседес», отдала служителю стоянки ключи и прошествовала по ковровой дорожке через вход и вестибюль. Остановившись у стойки регистрации, она огляделась, изучая манеры поведения присутствующих. Общая обстановка была чарующей, хотя люди были одеты — на вкус 1929 года — слишком неформально. Не было ни шляпок, ни длинных перчаток, ни чулок со швом сзади, на ней самой не было нижней юбки, отчего она чувствовала себя полураздетой в коротком черном платье, которое показалось ей лучшей вещью в гардеробе Джейд.
К ней подошел портье:
— Могу ли я вам помочь, мадам?
— У меня назначена встреча в ресторане.
— Тогда вам направо.
Она поблагодарила его и медленно направилась к входу, гадая, заметна ли ее нервозность. Загорелая блондинка с большим бюстом и в прелестном платье, проходившая мимо, вдруг развернулась и схватила ее за руку:
— Джейд, дорогая, ты ли это?
Во рту Меган пересохло.
— А кто же еще?
— Ты выглядишь потрясающе! Мне нравится твоя новая прическа. И платье. Такое простенькое, прямо по твоему вкусу! — Женщина придвинулась ближе: — Я видела в ресторане Харрисона Денби, и он сказал, что встречается с тобой. Как тебе это удалось, учитывая твое затворничество все последние годы?
— Что удалось?
— Закадрить самого популярного холостяка в городе!
— Это деловая встреча, — ответила Меган, ощущая, как стучит ее пульс. Она и не знала, что Харрисон Денби не женат. Подумать только, что она чуть не осталась дома!
Женщина хохотнула:
— Конечно, милая, деловая встреча. Я понимаю! Рада была тебя видеть и надеюсь на скорую встречу: Передай Харрисону мою пламенную любовь!
Она прикоснулась губами к щеке Меган и устремилась к выходу из гостиницы прежде, чем Меган успела спросить ее имя. Хотя, если подумать, этого делать и не следовало.
Меган сделала паузу, прежде чем войти в ресторан, и набрала в грудь побольше воздуха. Она оглядела переполненный зал, пытаясь угадать, кто из этих прекрасно одетых мужчин Харрисон Денби. Наиболее подходящим к этому имени ей показался пожилой седовласый мужчина, сидевший в одиночестве за угловым столиком. Она облизнула губы и улыбнулась на случай, если он сделает приглашающий жест.
— Ах, мисс Ховард, я счастлив видеть вас снова! — сказал появившийся около нее мужчина. По его подобострастному виду она определила, что это метрдотель.
— Да, приятно опять у вас побывать, — ответила она.
— Пойдемте со мной, мистер Денби вас ожидает.
Меган пыталась посмотреть, куда они направляются, но из-за спины метрдотеля ничего не было видно.
— Вот мы и пришли, мисс Ховард! — сказал метрдотель, застывая около одного из столиков.
Сидящий мужчина вскочил на ногд и пожал ей руку. Он улыбнулся, тепло и уверенно.
— Я рад, что наша встреча наконец-то состоялась.
На первый взгляд Харрисон Денби выглядел лет на 25, но морщинки вокруг его голубых глаз, заметные при улыбке, говорили о том, что ему уже за 30. У него были тяжелый квадратный подбородок, сильно развитые скулы и жесткие брови, смягчавшиеся копной неуложенных русых волос, пряди которых спадали на лоб. Если Дункан был высоким, стройным и гибким, то фигура этого мужчины казалась мощной, как у игрока в американский футбол. «Привлекателен. Чертовски привлекателен!» — подумала Меган.
— Надеюсь, я не заставила вас долго ждать, — сказала она, устраиваясь рядом с ним на банкетку. — Когда я ехала сюда, то заблудилась.
— Заблудились? — Он выглядел озадаченным.
— О, какую глупость я сказала! Я имела в виду, что застряла в «пробке». — Она достала пачку сигарет из сумочки, надеясь, что рука не задрожит. — Не возражаете?
Он улыбнулся, обнажив большие блестящие зубы:
— Ни в коем случае. Я даже к вам присоединюсь. Я предпочитаю крепкие напитки, недожаренное мясо и секс без предохранения. Но, конечно, кое в чем мужчина не должен переступать черту.
Совершенно сконфуженная, Меган попыталась подыскать подходящий ответ:
— Это как-то связано с вашей религией?
К ее удивлению, Харрисон Денби расхохотался:
— Я так и знал, что вы это скажете! Большинство калифорнийцев считают, что религия помогает поддерживать здоровье. Как будто они не дышат этим дерьмом изо дня в день. Но я надеюсь, вы не принадлежите к этим ужасным счетчикам калорий, поклоняющимся Великому Богу Гербалайфу?
Дышать дерьмом? Поклоняться Гербалайфу? О чем это он говорит?
— Я воспитывалась в католичестве, — ответила Меган.
Харрисон вновь расхохотался:
— Мисс Ховард, у вас прекрасное чувство юмора!
Она обрадовалась его похвале. Пусть будет так. Хорошо.
— Зовите меня Меган, — сказала она, поворачиваясь к нему всем телом. — Джейд — это мой литературный псевдоним.
— Тогда вы должны называть меня Харрисоном.
Она сделала отрицательный жест:
— У меня смешные представления об именах. Я надеюсь, вы не рассердитесь, но имя «Харрисон» вам не подходит.
— Мой отец назвал бы ваши слова ересью, но я согласен.
— Я думаю, вы достойны лучшего имени, нежели это американское «Гарри».
— Принимаю как комплимент. Отец назвал меня Харрисоном, несмотря на возражения матери. До того как он стал Сэмюэлем Денби, его звали Шлема Дерновиц. Конечно, смена имени была правильным решением, когда он стал заниматься кинобизнесом. А когда появился на свет я, он назвал меня Харрисоном, думая, что так будет звучать еще аристократичнее.
Гарри строчил как пулемет, и Меган сидела безмолвно. Изредка ей, правда, удавалось вставить в его речь заинтересованное: «На самом деле?»
Внезапно он остановился на полуслове и выразил неудовольствие собой:
— О, я пригласил вас на ленч вовсе не для того, чтобы вы скучали над моими семейными историями!
— Но я совершенно не скучаю! Мне бы хотелось узнать о вас побольше.
Она выглядела искренней, но он такое уже проходил.
— Мы обсудим ваш вопрос, но я предпочитаю сделать это на полный желудок. — Он щелкнул пальцами, подзывая официанта.
Харрисон уже давно привык встречаться с женщинами, которые болтают за столом не умолкая и считают невозможной даже саму мысль о секундной передышке. Ему понравилось, что Джейд (Меган, поправил он себя) сосредоточилась на еде, предоставив ему такую же возможность. Он с одобрением смотрел, как она приканчивает салат Кобба.
— Вы знаете, как было изобретено это блюдо? — спросил он.
— Нет, — ответила Меган, вытирая рот салфеткой.
— В тридцатых годах, когда Джон Уэйн и его парни заключили сделку с законом, они часто скрывались в закусочной старины Брауна Денби после перестрелок с другими гангстерскими группировками. Частенько, когда они приходили, кухня была уже закрыта; но повар по имени Кобб готовил им из остатков продуктов, беря помаленьку того и другого. Вот так и появился этот салат. Как любит повторять мой папаша — добрые старые времена.
— Насколько мне известно, они действительно были старыми и добрыми! — сказала она с энтузиазмом.
— Что ж, я рад, что вы разделяете мнение моего отца. — Он изучал ее, думая, как она непохожа на тот портрет, который он себе нарисовал. Когда он впервые встречался с женщиной, та делала все возможное, чтобы произвести на него впечатление, ловко подчеркивая все свои достоинства и достижения. А Меган даже ни разу не упомянула о своей книге.
— Около месяца назад я приняла новую философию, — сказала она, вынимая сигарету из лежащей на столе пачки. — Что прошло, то прошло. Вернуться в прошлое невозможно. Его нельзя изменить. И с этим ни черта невозможно поделать. Существует только настоящее и будущее — вот и все.
Он вынул зажигалку и дал ей прикурить, испытав неожиданно приятное ощущение, когда их пальцы соприкоснулись.
— Ну, тогда давайте обсудим наше будущее. У вас есть какие-то вопросы по нашему делу?
— Я доверяю агенту Джейд — то есть своему агенту — и теперь, когда мы с вами встретились, испытываю доверие и к вам.
Он выпрямился на диванчике, слишком изумленный, чтобы ответить сразу. Такое случалось впервые, и он хотел помедлить и оценить этот момент. Каждый писатель, с которым ему приходилось работать, на первый общий вопрос всегда отвечал длинным списком проблем, пытаясь изменить первую договоренность, начиная с оплаты и заканчивая нюансами сценария.
— Вы имеете в виду, что подпишете контракт, базирующийся на моем предложении?
— Естественно.
От удивления он заморгал. Тут должен быть какой-то подвох.
— Я хочу быть с вами абсолютно откровенным, Джейд, то есть Меган. Мне нравится ваша книга, но мы оба знаем, что она плохо продается. Я не могу заплатить за нее ни центом больше, чем объявил на переговорах с Айрой Максом.
— А сколько это будет?
Какую игру она ведет? Он не мог поверить, что она не знает условия предлагаемого контракта.
— Семьдесят пять тысяч.
— В долларах или в песо?
Если она хотела его обезоружить, то в этом преуспела.
— В долларах, конечно. Вы получите первую треть при подписании контракта, вторую — после подготовки сценария и последнюю, когда начнутся съемки.
В ее глазах читалась такая явная благодарность, что он продолжил, хотя и не собирался вовсе этого делать:
— Я понимаю, что это немного, но поговорю еще с Айрой насчет процента от выручки для вас. Если фильм пойдет удачно, то будет хорошо и вам. — Как только эти слова сорвались с его губ, он сразу же пожалел об этом. Вполне можно было обойтись и без процентов: на переговорах с Айрой Максом о них речь вообще не велась.
Он потянулся за своими сигаретами и прикурил, используя паузу, чтобы оценить ситуацию. Или же Меган та самая единица на миллион, или же она чрезвычайно хитра. Самая хитрая из тех, с кем ему приходилось иметь дело на переговорах.
— Это последнее, что я могу вам предложить.
— Великолепно! — Она вся светилась.
Проклятие, у этой женщины улыбка убийцы!
— Вы не должны забывать и об изменениях в сценарии, — добавил он более резко, нежели сам ожидал. — Я планирую изменить конец.
Она кивнула:
— Я прочитала, то есть перечитала только что «Лучше, чем секс», и если бы писала книгу сейчас, то в конце у меня обе пары помирились бы и расцеловались.
— Хорошо, — сказал он, — я сдаюсь. Ответьте мне, какого черта вы хотите?
— Я хочу десерт.
Он поймал себя на том, что улыбается. Еще ни одна женщина не действовала на него так освежающе. Но внутренний голос убеждал, что тут скрыта какая-то ловушка. Меган, она же Джейд Ховард, была слишком хороша, чтобы быть настоящей.
На пути домой Харрисон Денби продолжал размышлять о том, что сделало Меган такой покладистой. Она могла бы пожелать его скальпа за то, что он не пришел на первую встречу, но она об этом даже не упомянула. Ее агент обрисовал ее как чистой воды профессионала в том, что касается работы, а она даже не попыталась заставить его изменить первоначальное предложение.
Она выглядела веселой, смышленой и очень сексуальной. Сквозь ее внешнюю изощренность проглядывала наивность. Несмотря на то что она жила в Голливуде много лет, казалось, она получает почти что детскую радость от пребывания в «Беверли-Хиллз», будто бы пришла туда впервые. Она ела и пила с нескрываемым удовольствием и к тому же была самой лучшей слушательницей, с которой он когда-либо имел дело.
Он остановился около дома на своей постоянной стоянке и некоторое время просто сидел в машине, продолжая думать об этой женщине.
Офис Денби располагался на последнем этаже здания, которое долгое время служило эталоном XX века. Из двенадцатикомнатных апартаментов открывались великолепные виды: на Лос-Анджелес — с востока, на холмы Голливуда — с севера и на Тихий океан — с запада. Дизайнеру было сказано, чтобы он не тратил на отделку лишних денег, но общая атмосфера офиса была удобной для работы. Правда, пушистые ковры на полу и стены, выдержанные в серебристо-серых тонах, не могли заглушить сигналов компьютеров, звонков телефонов и беготни его перегруженных работой сотрудников.
Обычно после нескольких часов вне офиса он останавливался у столов, чтобы обсудить накопившиеся проблемы со своими людьми. На этот раз он быстро проследовал через кабинеты и заперся в своем. Сидя за столом, он смотрел в окно. После тяжкого любовного романа с одной актрисой, которая, как оказалось, была больше заинтересована в карьере, чем в нем самом, он поставил себе правилом не ухаживать за женщинами, работающими в киноиндустрии. Если у него осталась хоть капелька разума, он должен забыть о Меган Ховард.
Он взял деловые бумаги и попытался на них сосредоточиться. Но из головы не шла Меган, ее хрипловатый смех. По крайней мере он может попытаться о ней что-нибудь разузнать.
Он придвинул к себе телефон и набрал номер в Манхэттене. К его удивлению, Айра Макс поднял трубку после первого же гудка.
— Это Харрисон Денби. Надеюсь, что звоню не слишком поздно.
— Да, я еще работаю.
— Я только что встречался с Джейд Ховард, и мы пришли к соглашению.
— Это прекрасная новость!
— Я предложил ей еще дополнительно небольшой процент от проката, помимо той суммы, о которой мы с вами вели речь.
— Это еще лучшая новость!
— Я перешлю вам контракт через пару недель.
— Хорошо. — Айра сделал паузу. — Что-нибудь еще, Харрисон?
— Вы хорошо знаете Меган?
— Кого?
— Мисс Ховард.
— Ваш интерес продиктован личными соображениями или профессиональными?
Денби откашлялся:
— Скорее первыми.
Айра не раздумывал ни секунды:
— Я никогда не обсуждаю своих клиентов, мистер Денби. Все, что я могу вам сказать, я уже говорил. Мисс Ховард — настоящий профессионал. Она живет своей карьерой и работой.
Дальше Харрисон уже не слушал. Он получил необходимый ответ. Он не собирается налаживать личные отношения с кем-то, кто заинтересован в собственной карьере больше, чем в нем.
Меган наслаждалась произведенным на Гарри впечатлением. Она была уверена, что он ей обязательно позвонит и предложит новую встречу. Впервые с того момента, когда она вторглась в жизнь Джейд, Меган чувствовала себя на своем месте.
Она поставила машину в гараж и закрыла дверь на электронный замок — удивительное приспособление, до сих пор производившее на нее сильнейшее впечатление, — и вошла в дом через кухню. Здесь царил затхлый запах, в раковине громоздилась грязная посуда. Внезапно ей пришла в голову мысль: вдруг Гарри вздумает приехать к ней и все это увидит? Этого было нельзя допустить.
Хотя она ненавидела даже мысль о мытье посуды, так как это занятие плохо отражается на руках и ногтях, она пустила горячую воду, налила в мойку жидкость для мытья и оставила чашки и тарелки отмокать. Затем поспешила в спальню и переоделась, натянув на себя шорты и майку. На пути обратно она автоматически остановилась перед зеркалом.
Меган до сих пор еще не привыкла носить брюки, которые еле прикрывали ягодицы и выставляли на всеобщее обозрение каждый дюйм ее длинных ног. Четыре недели назад ноги были белыми как молоко, но после ежедневных прогулок по пляжу стали золотисто-коричневыми. «Неплохо!» — ободрила она себя и улыбнулась.
Мытье посуды заняло целый час. Когда она закончила, кожа на руках покраснела, а лак на ногтях ободрался. Зато воздух на кухне стал чище. Затем она открыла дверцу под раковиной, надеясь, что Джейд, как и Дулси, хранит всякие моющие и чистящие средства именно тут.
На внутренних полках стояли ряды жидкостей, предназначенных для мойки стекла, чистки мебели, натирки полов и всяческих других нужд. Меган прочитала по наклейкам способы употребления, взяла тряпки и пошла внутрь дома. Он был гораздо меньше, чем ранчо Сиело, — всего две спальни с тремя ванными комнатами, рабочий кабинет и нечто, напоминающее гостиную. Все было покрыто толстым слоем пыли, и она решительно приступила к уборке.
Меган удивилась, осознав, что может произойти с красивым домом всего за месяц, если к нему не прикладывать рук. Ей еще ни разу в жизни не приходилось убирать, но сейчас она с энтузиазмом взялась за дело. Ей хотелось, чтобы дом произвел на Гарри благоприятное впечатление, когда он впервые в него войдет.
Уже стемнело, когда Меган закончила работу. Она прошлась по комнатам, с удовольствием разглядывая плоды своих трудов и вдыхая запах свежести, исходящий от надраенных полов, мебели, окон. Меган почувствовала прилив гордости — непросто было привести дом в порядок. Целых пятнадцать минут ушло у нее только на то, чтобы понять, как пользоваться пылесосом. Но она все вычистила. Все тело, казалось, болит после уборки; но она поймала себя на том, что улыбается, ощущает настоящий восторг: она все-таки сделала это! Хотя от нее самой не пахло и вполовину так приятно, как от окружающего, в душе она испытывала чистоту и свежесть.
Она налила себе бокал вина и закурила сигарету, подводя итоги дня. Она была польщена неприкрытым восторгом Гарри и получила от общения с ним большое удовлетворение. Но больше всего она гордилась собой. Глядя на океан и прихлебывая вино, Меган старалась понять, что означает это новое чувство. Она никогда не отличалась склонностью к анализу или самоанализу, но в данный момент подумала, что находится на грани изменения своих взглядов на жизнь. Произошло ли это оттого, что ее действия за последние несколько часов принесли ей удовлетворение? В прошлом нечто подобное она ощущала, видя у своих ног мужчину, умоляющего о взаимной любви. Теперь же она нашла другой способ добиваться самоуважения. Но как ей применить все это в подготовке своего будущего?
Меган Карлисл сидела за столом и смотрела в пустоту, не замечая ни красоты песчаного пляжа, ни шума прибоя. Справа от нее лежала куча счетов, слева — чековая книжка. Она сунула сигарету в уже переполненную пепельницу и немедленно закурила новую. Гнетущее настроение, казалось, навсегда поселилось в ее душе. «Только этого мне еще и не хватало ко всем моим проблемам», — подумала она, пытаясь разогнать хмурость.
Она выехала из Санта-Фе в Малибу почти месяц назад, возбужденная перспективами открывающейся перед ней новой, свободной, великолепной жизни, и с трудом могла дождаться прибытия в Калифорнию. Ей уже виделись вечеринки, премьеры, беседы со «звездами экрана».
Теперь после месяца, проведенного в доме Джейд, она поняла, какова здесь стоимость жизни, и подумала, что лучше бы ей вообще не покидать «Ла-Фонды». Доллар мало что стоил в 80-е годы.
Она уныло перемешала счета, прикидывая, как долго сможет их оплачивать. А что будет потом, когда деньги закончатся?
Она невзлюбила жизнь Джейд почти так же, как и свою прошлую. Как может женщина писать целыми днями напролет и при этом получать так мало денег? Как можно иметь такой отвратительный вкус в одежде? Самой убираться в доме? Чувства Меган требовали выхода. Она схватила пепельницу и с размаху швырнула ее в стену. Тяжелая пепельница разлетелась, окурки и осколки усеяли пол.
— Дулси! — позвала она машинально.
Ее голосу отозвалось эхо. По щекам Меган потекли слезы. Она забыла, что рядом нет Дулси, которая убрала бы грязь. Она уронила голову на стол и разрыдалась.
Минут через двадцать зазвонил телефон.
— Алло? — сказала она дрожащим голосом.
— Могу я поговорить с Джейд Ховард?
— Я бы и сама чертовски этого хотела! — с чувством произнесла Меган.
— Вы не могли бы оставить для нее записку?
— Конечно, но я не уверена, что она ее получит.
— Это секретарь Харрисона Денби. Он просил меня напомнить мисс Ховард об их встрече в ресторане «Беверли-Хиллз».
Меган помрачнела. Она совсем забыла об этой встрече. Нужно что-то решать, любым способом. Она уже хотела сказать секретарю, что Джейд не может прийти, но потом подумала, что ей было бы неплохо сегодня развеяться.
— Передайте, что она обязательно будет.
Повесив трубку, Меган прошла на кухню, взяла веник и подмела окурки и стекло в комнате. Затем вынула из холодильника огурец, отрезала два тонких ломтика и захватила с собой в спальню. Поставив будильник, чтобы он зазвонил через час, она легла на кровать и положила дольки огурца на веки.
Харрисон Денби разглядывал ресторан, сидя за удобным столиком у противоположной от входа стены. Это было лучшее место в «Беверли-Хиллз», его постоянное место, когда он навещал этот ресторан. Денби отвечал на приветствия и улыбки знакомых, но его мысли были заняты Джейд Ховард.
Он раскрыл потрепанны», испещренный пометками экземпляр романа «Лучше, чем секс», размышляя о женщине, написавшей эту книгу. Из того, что он о ней слышал, можно было сделать вывод, что она была трудоголиком и настоящим «синим чулком». Он знал этот тип женщин: властный, напористый, склонный к поучениям, иначе говоря, шило в заднице. До того как он завершит это дело, он хотел быть уверенным, что она полностью понимает правила игры. Он всегда полагал, что лучшая политика — сразу выложить карты на стол. Это упрощает впоследствии дело.
Он взглянул на фотографию на задней обложке книги. Автор безмятежно улыбалась ему оттуда. Она была довольно красива. Но, если она отвергла обычную голливудскую карьеру, у нее должны быть счетная машинка вместо мозгов и кусок прессованного картона вместо сердца.
Он взглянул на красивого молодого официанта, подошедшего к столику с видом паломника, добравшегося наконец до Мекки.
— Могу ли я предложить вам чего-нибудь выпить, мистер Денби? — Улыбка официанта была слишком уж широкой.
— Пока бокал «перье». Я ожидаю гостя.
Он почти физически ощущал исходящий от официанта запах волнения, что-то вроде «я-хочу-стать-звездой-и-все-что-мне-нужно-это-первый-шанс». Почему любой человек в Голливуде стремится к одной и той же цели?
— Я понимаю, что вы слышите это на каждом шагу, но мне действительно очень нравятся ваши картины, — выдохнул официант.
Харрисон с неудовольствием вздохнул. Ему не нравилось то, что он собирался сейчас сделать, но другого выхода нет, если он хочет в спокойной обстановке побеседовать с этой Ховард.
— Как вы относитесь к моей работе, абсолютно не важно. А вот как относитесь к своей — другое дело. Предлагаю вам ею заняться.
Лицо официанта сменило выражение с обожания на ненависть. «Вот так приходится платить за нормальное обслуживание», — вздохнул про себя Денби. Он посмотрел на часы. Джейд Ховард опаздывала на пять минут. И, если он не ошибается, эти пять минут — ничто по сравнению с его безрезультатным ожиданием в течение гораздо большего времени.
Она «динамила» его уже целый месяц. Ему говорили, что она лезет из кожи вон, чтобы продать свой роман. Или его источники ошибались насчет ее карьеры, якобы идущей под уклон, или же у нее нервы как у профессионального игрока.
Сердце Меган отбивало такты ее любимой песни «Черный силуэт», когда она приближалась к отелю «Беверли-Хиллз». От возможности выставить себя в качестве полной дуры пробирала дрожь. Поймет ли Харрисон Денби, что она не Джейд Ховард?
Она остановила «мерседес», отдала служителю стоянки ключи и прошествовала по ковровой дорожке через вход и вестибюль. Остановившись у стойки регистрации, она огляделась, изучая манеры поведения присутствующих. Общая обстановка была чарующей, хотя люди были одеты — на вкус 1929 года — слишком неформально. Не было ни шляпок, ни длинных перчаток, ни чулок со швом сзади, на ней самой не было нижней юбки, отчего она чувствовала себя полураздетой в коротком черном платье, которое показалось ей лучшей вещью в гардеробе Джейд.
К ней подошел портье:
— Могу ли я вам помочь, мадам?
— У меня назначена встреча в ресторане.
— Тогда вам направо.
Она поблагодарила его и медленно направилась к входу, гадая, заметна ли ее нервозность. Загорелая блондинка с большим бюстом и в прелестном платье, проходившая мимо, вдруг развернулась и схватила ее за руку:
— Джейд, дорогая, ты ли это?
Во рту Меган пересохло.
— А кто же еще?
— Ты выглядишь потрясающе! Мне нравится твоя новая прическа. И платье. Такое простенькое, прямо по твоему вкусу! — Женщина придвинулась ближе: — Я видела в ресторане Харрисона Денби, и он сказал, что встречается с тобой. Как тебе это удалось, учитывая твое затворничество все последние годы?
— Что удалось?
— Закадрить самого популярного холостяка в городе!
— Это деловая встреча, — ответила Меган, ощущая, как стучит ее пульс. Она и не знала, что Харрисон Денби не женат. Подумать только, что она чуть не осталась дома!
Женщина хохотнула:
— Конечно, милая, деловая встреча. Я понимаю! Рада была тебя видеть и надеюсь на скорую встречу: Передай Харрисону мою пламенную любовь!
Она прикоснулась губами к щеке Меган и устремилась к выходу из гостиницы прежде, чем Меган успела спросить ее имя. Хотя, если подумать, этого делать и не следовало.
Меган сделала паузу, прежде чем войти в ресторан, и набрала в грудь побольше воздуха. Она оглядела переполненный зал, пытаясь угадать, кто из этих прекрасно одетых мужчин Харрисон Денби. Наиболее подходящим к этому имени ей показался пожилой седовласый мужчина, сидевший в одиночестве за угловым столиком. Она облизнула губы и улыбнулась на случай, если он сделает приглашающий жест.
— Ах, мисс Ховард, я счастлив видеть вас снова! — сказал появившийся около нее мужчина. По его подобострастному виду она определила, что это метрдотель.
— Да, приятно опять у вас побывать, — ответила она.
— Пойдемте со мной, мистер Денби вас ожидает.
Меган пыталась посмотреть, куда они направляются, но из-за спины метрдотеля ничего не было видно.
— Вот мы и пришли, мисс Ховард! — сказал метрдотель, застывая около одного из столиков.
Сидящий мужчина вскочил на ногд и пожал ей руку. Он улыбнулся, тепло и уверенно.
— Я рад, что наша встреча наконец-то состоялась.
На первый взгляд Харрисон Денби выглядел лет на 25, но морщинки вокруг его голубых глаз, заметные при улыбке, говорили о том, что ему уже за 30. У него были тяжелый квадратный подбородок, сильно развитые скулы и жесткие брови, смягчавшиеся копной неуложенных русых волос, пряди которых спадали на лоб. Если Дункан был высоким, стройным и гибким, то фигура этого мужчины казалась мощной, как у игрока в американский футбол. «Привлекателен. Чертовски привлекателен!» — подумала Меган.
— Надеюсь, я не заставила вас долго ждать, — сказала она, устраиваясь рядом с ним на банкетку. — Когда я ехала сюда, то заблудилась.
— Заблудились? — Он выглядел озадаченным.
— О, какую глупость я сказала! Я имела в виду, что застряла в «пробке». — Она достала пачку сигарет из сумочки, надеясь, что рука не задрожит. — Не возражаете?
Он улыбнулся, обнажив большие блестящие зубы:
— Ни в коем случае. Я даже к вам присоединюсь. Я предпочитаю крепкие напитки, недожаренное мясо и секс без предохранения. Но, конечно, кое в чем мужчина не должен переступать черту.
Совершенно сконфуженная, Меган попыталась подыскать подходящий ответ:
— Это как-то связано с вашей религией?
К ее удивлению, Харрисон Денби расхохотался:
— Я так и знал, что вы это скажете! Большинство калифорнийцев считают, что религия помогает поддерживать здоровье. Как будто они не дышат этим дерьмом изо дня в день. Но я надеюсь, вы не принадлежите к этим ужасным счетчикам калорий, поклоняющимся Великому Богу Гербалайфу?
Дышать дерьмом? Поклоняться Гербалайфу? О чем это он говорит?
— Я воспитывалась в католичестве, — ответила Меган.
Харрисон вновь расхохотался:
— Мисс Ховард, у вас прекрасное чувство юмора!
Она обрадовалась его похвале. Пусть будет так. Хорошо.
— Зовите меня Меган, — сказала она, поворачиваясь к нему всем телом. — Джейд — это мой литературный псевдоним.
— Тогда вы должны называть меня Харрисоном.
Она сделала отрицательный жест:
— У меня смешные представления об именах. Я надеюсь, вы не рассердитесь, но имя «Харрисон» вам не подходит.
— Мой отец назвал бы ваши слова ересью, но я согласен.
— Я думаю, вы достойны лучшего имени, нежели это американское «Гарри».
— Принимаю как комплимент. Отец назвал меня Харрисоном, несмотря на возражения матери. До того как он стал Сэмюэлем Денби, его звали Шлема Дерновиц. Конечно, смена имени была правильным решением, когда он стал заниматься кинобизнесом. А когда появился на свет я, он назвал меня Харрисоном, думая, что так будет звучать еще аристократичнее.
Гарри строчил как пулемет, и Меган сидела безмолвно. Изредка ей, правда, удавалось вставить в его речь заинтересованное: «На самом деле?»
Внезапно он остановился на полуслове и выразил неудовольствие собой:
— О, я пригласил вас на ленч вовсе не для того, чтобы вы скучали над моими семейными историями!
— Но я совершенно не скучаю! Мне бы хотелось узнать о вас побольше.
Она выглядела искренней, но он такое уже проходил.
— Мы обсудим ваш вопрос, но я предпочитаю сделать это на полный желудок. — Он щелкнул пальцами, подзывая официанта.
Харрисон уже давно привык встречаться с женщинами, которые болтают за столом не умолкая и считают невозможной даже саму мысль о секундной передышке. Ему понравилось, что Джейд (Меган, поправил он себя) сосредоточилась на еде, предоставив ему такую же возможность. Он с одобрением смотрел, как она приканчивает салат Кобба.
— Вы знаете, как было изобретено это блюдо? — спросил он.
— Нет, — ответила Меган, вытирая рот салфеткой.
— В тридцатых годах, когда Джон Уэйн и его парни заключили сделку с законом, они часто скрывались в закусочной старины Брауна Денби после перестрелок с другими гангстерскими группировками. Частенько, когда они приходили, кухня была уже закрыта; но повар по имени Кобб готовил им из остатков продуктов, беря помаленьку того и другого. Вот так и появился этот салат. Как любит повторять мой папаша — добрые старые времена.
— Насколько мне известно, они действительно были старыми и добрыми! — сказала она с энтузиазмом.
— Что ж, я рад, что вы разделяете мнение моего отца. — Он изучал ее, думая, как она непохожа на тот портрет, который он себе нарисовал. Когда он впервые встречался с женщиной, та делала все возможное, чтобы произвести на него впечатление, ловко подчеркивая все свои достоинства и достижения. А Меган даже ни разу не упомянула о своей книге.
— Около месяца назад я приняла новую философию, — сказала она, вынимая сигарету из лежащей на столе пачки. — Что прошло, то прошло. Вернуться в прошлое невозможно. Его нельзя изменить. И с этим ни черта невозможно поделать. Существует только настоящее и будущее — вот и все.
Он вынул зажигалку и дал ей прикурить, испытав неожиданно приятное ощущение, когда их пальцы соприкоснулись.
— Ну, тогда давайте обсудим наше будущее. У вас есть какие-то вопросы по нашему делу?
— Я доверяю агенту Джейд — то есть своему агенту — и теперь, когда мы с вами встретились, испытываю доверие и к вам.
Он выпрямился на диванчике, слишком изумленный, чтобы ответить сразу. Такое случалось впервые, и он хотел помедлить и оценить этот момент. Каждый писатель, с которым ему приходилось работать, на первый общий вопрос всегда отвечал длинным списком проблем, пытаясь изменить первую договоренность, начиная с оплаты и заканчивая нюансами сценария.
— Вы имеете в виду, что подпишете контракт, базирующийся на моем предложении?
— Естественно.
От удивления он заморгал. Тут должен быть какой-то подвох.
— Я хочу быть с вами абсолютно откровенным, Джейд, то есть Меган. Мне нравится ваша книга, но мы оба знаем, что она плохо продается. Я не могу заплатить за нее ни центом больше, чем объявил на переговорах с Айрой Максом.
— А сколько это будет?
Какую игру она ведет? Он не мог поверить, что она не знает условия предлагаемого контракта.
— Семьдесят пять тысяч.
— В долларах или в песо?
Если она хотела его обезоружить, то в этом преуспела.
— В долларах, конечно. Вы получите первую треть при подписании контракта, вторую — после подготовки сценария и последнюю, когда начнутся съемки.
В ее глазах читалась такая явная благодарность, что он продолжил, хотя и не собирался вовсе этого делать:
— Я понимаю, что это немного, но поговорю еще с Айрой насчет процента от выручки для вас. Если фильм пойдет удачно, то будет хорошо и вам. — Как только эти слова сорвались с его губ, он сразу же пожалел об этом. Вполне можно было обойтись и без процентов: на переговорах с Айрой Максом о них речь вообще не велась.
Он потянулся за своими сигаретами и прикурил, используя паузу, чтобы оценить ситуацию. Или же Меган та самая единица на миллион, или же она чрезвычайно хитра. Самая хитрая из тех, с кем ему приходилось иметь дело на переговорах.
— Это последнее, что я могу вам предложить.
— Великолепно! — Она вся светилась.
Проклятие, у этой женщины улыбка убийцы!
— Вы не должны забывать и об изменениях в сценарии, — добавил он более резко, нежели сам ожидал. — Я планирую изменить конец.
Она кивнула:
— Я прочитала, то есть перечитала только что «Лучше, чем секс», и если бы писала книгу сейчас, то в конце у меня обе пары помирились бы и расцеловались.
— Хорошо, — сказал он, — я сдаюсь. Ответьте мне, какого черта вы хотите?
— Я хочу десерт.
Он поймал себя на том, что улыбается. Еще ни одна женщина не действовала на него так освежающе. Но внутренний голос убеждал, что тут скрыта какая-то ловушка. Меган, она же Джейд Ховард, была слишком хороша, чтобы быть настоящей.
На пути домой Харрисон Денби продолжал размышлять о том, что сделало Меган такой покладистой. Она могла бы пожелать его скальпа за то, что он не пришел на первую встречу, но она об этом даже не упомянула. Ее агент обрисовал ее как чистой воды профессионала в том, что касается работы, а она даже не попыталась заставить его изменить первоначальное предложение.
Она выглядела веселой, смышленой и очень сексуальной. Сквозь ее внешнюю изощренность проглядывала наивность. Несмотря на то что она жила в Голливуде много лет, казалось, она получает почти что детскую радость от пребывания в «Беверли-Хиллз», будто бы пришла туда впервые. Она ела и пила с нескрываемым удовольствием и к тому же была самой лучшей слушательницей, с которой он когда-либо имел дело.
Он остановился около дома на своей постоянной стоянке и некоторое время просто сидел в машине, продолжая думать об этой женщине.
Офис Денби располагался на последнем этаже здания, которое долгое время служило эталоном XX века. Из двенадцатикомнатных апартаментов открывались великолепные виды: на Лос-Анджелес — с востока, на холмы Голливуда — с севера и на Тихий океан — с запада. Дизайнеру было сказано, чтобы он не тратил на отделку лишних денег, но общая атмосфера офиса была удобной для работы. Правда, пушистые ковры на полу и стены, выдержанные в серебристо-серых тонах, не могли заглушить сигналов компьютеров, звонков телефонов и беготни его перегруженных работой сотрудников.
Обычно после нескольких часов вне офиса он останавливался у столов, чтобы обсудить накопившиеся проблемы со своими людьми. На этот раз он быстро проследовал через кабинеты и заперся в своем. Сидя за столом, он смотрел в окно. После тяжкого любовного романа с одной актрисой, которая, как оказалось, была больше заинтересована в карьере, чем в нем самом, он поставил себе правилом не ухаживать за женщинами, работающими в киноиндустрии. Если у него осталась хоть капелька разума, он должен забыть о Меган Ховард.
Он взял деловые бумаги и попытался на них сосредоточиться. Но из головы не шла Меган, ее хрипловатый смех. По крайней мере он может попытаться о ней что-нибудь разузнать.
Он придвинул к себе телефон и набрал номер в Манхэттене. К его удивлению, Айра Макс поднял трубку после первого же гудка.
— Это Харрисон Денби. Надеюсь, что звоню не слишком поздно.
— Да, я еще работаю.
— Я только что встречался с Джейд Ховард, и мы пришли к соглашению.
— Это прекрасная новость!
— Я предложил ей еще дополнительно небольшой процент от проката, помимо той суммы, о которой мы с вами вели речь.
— Это еще лучшая новость!
— Я перешлю вам контракт через пару недель.
— Хорошо. — Айра сделал паузу. — Что-нибудь еще, Харрисон?
— Вы хорошо знаете Меган?
— Кого?
— Мисс Ховард.
— Ваш интерес продиктован личными соображениями или профессиональными?
Денби откашлялся:
— Скорее первыми.
Айра не раздумывал ни секунды:
— Я никогда не обсуждаю своих клиентов, мистер Денби. Все, что я могу вам сказать, я уже говорил. Мисс Ховард — настоящий профессионал. Она живет своей карьерой и работой.
Дальше Харрисон уже не слушал. Он получил необходимый ответ. Он не собирается налаживать личные отношения с кем-то, кто заинтересован в собственной карьере больше, чем в нем.
Меган наслаждалась произведенным на Гарри впечатлением. Она была уверена, что он ей обязательно позвонит и предложит новую встречу. Впервые с того момента, когда она вторглась в жизнь Джейд, Меган чувствовала себя на своем месте.
Она поставила машину в гараж и закрыла дверь на электронный замок — удивительное приспособление, до сих пор производившее на нее сильнейшее впечатление, — и вошла в дом через кухню. Здесь царил затхлый запах, в раковине громоздилась грязная посуда. Внезапно ей пришла в голову мысль: вдруг Гарри вздумает приехать к ней и все это увидит? Этого было нельзя допустить.
Хотя она ненавидела даже мысль о мытье посуды, так как это занятие плохо отражается на руках и ногтях, она пустила горячую воду, налила в мойку жидкость для мытья и оставила чашки и тарелки отмокать. Затем поспешила в спальню и переоделась, натянув на себя шорты и майку. На пути обратно она автоматически остановилась перед зеркалом.
Меган до сих пор еще не привыкла носить брюки, которые еле прикрывали ягодицы и выставляли на всеобщее обозрение каждый дюйм ее длинных ног. Четыре недели назад ноги были белыми как молоко, но после ежедневных прогулок по пляжу стали золотисто-коричневыми. «Неплохо!» — ободрила она себя и улыбнулась.
Мытье посуды заняло целый час. Когда она закончила, кожа на руках покраснела, а лак на ногтях ободрался. Зато воздух на кухне стал чище. Затем она открыла дверцу под раковиной, надеясь, что Джейд, как и Дулси, хранит всякие моющие и чистящие средства именно тут.
На внутренних полках стояли ряды жидкостей, предназначенных для мойки стекла, чистки мебели, натирки полов и всяческих других нужд. Меган прочитала по наклейкам способы употребления, взяла тряпки и пошла внутрь дома. Он был гораздо меньше, чем ранчо Сиело, — всего две спальни с тремя ванными комнатами, рабочий кабинет и нечто, напоминающее гостиную. Все было покрыто толстым слоем пыли, и она решительно приступила к уборке.
Меган удивилась, осознав, что может произойти с красивым домом всего за месяц, если к нему не прикладывать рук. Ей еще ни разу в жизни не приходилось убирать, но сейчас она с энтузиазмом взялась за дело. Ей хотелось, чтобы дом произвел на Гарри благоприятное впечатление, когда он впервые в него войдет.
Уже стемнело, когда Меган закончила работу. Она прошлась по комнатам, с удовольствием разглядывая плоды своих трудов и вдыхая запах свежести, исходящий от надраенных полов, мебели, окон. Меган почувствовала прилив гордости — непросто было привести дом в порядок. Целых пятнадцать минут ушло у нее только на то, чтобы понять, как пользоваться пылесосом. Но она все вычистила. Все тело, казалось, болит после уборки; но она поймала себя на том, что улыбается, ощущает настоящий восторг: она все-таки сделала это! Хотя от нее самой не пахло и вполовину так приятно, как от окружающего, в душе она испытывала чистоту и свежесть.
Она налила себе бокал вина и закурила сигарету, подводя итоги дня. Она была польщена неприкрытым восторгом Гарри и получила от общения с ним большое удовлетворение. Но больше всего она гордилась собой. Глядя на океан и прихлебывая вино, Меган старалась понять, что означает это новое чувство. Она никогда не отличалась склонностью к анализу или самоанализу, но в данный момент подумала, что находится на грани изменения своих взглядов на жизнь. Произошло ли это оттого, что ее действия за последние несколько часов принесли ей удовлетворение? В прошлом нечто подобное она ощущала, видя у своих ног мужчину, умоляющего о взаимной любви. Теперь же она нашла другой способ добиваться самоуважения. Но как ей применить все это в подготовке своего будущего?