Атлетически сложенный молодой араб и хорошо одетая арабская девушка уселись рядом почти в самом конце салона, перед занавеской, которая отделяла их от служебного помещения, где хранились еда и напитки. Стюард, стоявший у занавески, любезно улыбался арабской парочке, глядя сквозь них ничего не выражающими, холодными зелеными, точно старинное стекло, глазами.
   Два молодых араба, внешне напоминающие богатых студентов, поднялись на борт и сели вместе, чуть дальше по проходу. В последнюю секунду, когда уже готовились убрать трап, пятый араб, одетый как бизнесмен, выскочив из вагончика, подвозившего пассажиров к самолету, ворвался в салон, на ходу бормоча что-то о неотложных делах, из-за которых он чуть не опоздал. Он прошел в самый конец салона и сел напротив арабской парочки, дружески кивнув молодому человеку и его девушке.
   Моторы оглушительно взревели, и вскоре этот громадный, с загнутым, крючковатым клювом птеродактиль повис в воздухе.
   Как только погасла надпись, предупреждающая пассажиров о том, что необходимо пристегнуть ремни, симпатичная арабская девушка, щелкнув пряжками, поднялась с кресла.
   – Простите, в дамскую комнату – сюда? – застенчиво улыбаясь, спросила она у зеленоглазого стюарда.
   Одна его рука была за занавеской. Улыбнувшись ей в ответ, он нажал на кнопку, находившуюся у него под пальцем, и в пассажирском салоне раздались два нежных, мелодичных звоночка. При этом звуке все 136 пассажиров, за исключением арабов из ООП, наклонили головы, уткнувшись в спинки сидения перед собой.
   – Пожалуйста, мадам, заходите в любую, – ответил Хел, придерживая занавеску, чтобы пропустить красотку.
   В эту минуту арабский бизнесмен что-то пробормотал, обращаясь к Хелу и стараясь отвлечь его внимание, пока девушка не достанет оружие из контейнера с продуктами.
   – Сию секунду, сэр, – отозвался Хел, делая вид, что он не понял вопроса. – Сейчас принесу.
   Вынув из кармана расческу, он повернулся и последовал за девушкой, задернув за собой занавеску.
   – Постойте! Подождите же! – попытался окликнуть его арабский бизнесмен, но Хел уже исчез.
   Не прошло и нескольких секунд, как он вернулся с журналом в руках.
   – Прошу прощения, сэр, у нас не нашлось ни одного экземпляра “Пари матч”. Может быть, этот подойдет?
   – Чертов болван! – пробормотал бизнесмен сквозь зубы, в замешательстве глядя на задернутую занавеску. Видел ли этот ухмыляющийся идиот девушку? Успела ли она зайти в пищевой отсек? И куда, в таком случае, подевалась?
   Прошла минута. Четверо арабов были так заняты мыслями о том, почему девушка все еще не появляется из-за занавески с автоматом в руках, что даже не заметили того, что все остальные пассажиры в салоне сидят, нагнув головы.
   Не в силах больше сдерживать себя, двое арабских студентов, сидевших впереди, поднялись со своих мест и направились в хвостовую часть лайнера. Дойдя до улыбающегося стюарда с зелеными глазами, который будто дремал, глядя куда-то в пространство, они обменялись обеспокоенным взглядом с пожилым бизнесменом и мускулистым арабским парнем – спутником девушки. Пожилой араб кивком головы приказал обоим пройти за занавеску.
   – Могу я быть вам чем-нибудь полезен? – спросил Хел, скручивая журнал в тугую трубочку.
   – Ванная, – пробормотал один из них.
   – Глоток воды, – сказал другой.
   – Сию минуту принесу вам, сэр, – улыбнулся Хел. – Не ванную, разумеется, – пошутил он, чуть повысив голос.
   Арабы прошли за занавеску, Хел двинулся за ними. Он почти тотчас же появился в салоне с озабоченным выражением на лице.
   – Сэр, – тихо, доверительным тоном обратился он к пожилому бизнесмену, – вы, случайно, не доктор?
   – Доктор? Нет. А почему вы спрашиваете?
   – О, ничего особенного. Не беспокойтесь. Просто маленький несчастный случай с одним из этих джентльменов.
   – Несчастный случай?
   – Ничего страшного, не волнуйтесь. Я позову на помощь кого-нибудь из экипажа. Уверяю вас, ничего серьезного не произошло.
   Хел держал в руках пластмассовую чашечку, смяв ее так, что края загнулись внутрь.
   Бизнесмен поднялся и вышел в проход.
   – Если бы вы только немного побыли с ним, сэр, пока я не позову кого-нибудь, – быстро говорил Хел, проходя вслед за бизнесменом в служебное помещение за занавеской.
   Через пару секунд он уже снова стоял на своем месте, оглядывая пассажиров с выражением некоторого сочувственного снисхождения, свойственного всем стюардам. Взгляд его, наконец, остановился на спортивном арабском парне, выглядевшем довольно встревоженно. Ободряюще подмигнув ему, Хел заметил:
   – Не волнуйтесь, все в порядке. Легкое головокружение – только и всего. Наверное, он первый раз летит в сверхзвуковом самолете. Второй джентльмен помогает ему. К сожалению, я не говорю по-арабски.
   Прошла минута. Затем другая. Напряжение молодого человека росло, в то время как этот тупица-стюард стоял перед ним, мурлыча себе под нос популярную песенку и равнодушно оглядывая салон; при этом он вертел в руках маленькую пластмассовую табличку со своим именем, которую обычно прикрепляют к лацкану пиджака.
   Прошла еще минута.
   Спортивного вида парень не мог больше сдерживаться. Он вскочил на ноги и одним рывком отдернул занавеску. На полу, застыв в неуклюжих, кукольно-нелепых позах мертвецов, лежали его сообщники. Он так и не почувствовал прикосновения края пластиковой таблички; паралич нервной системы наступил раньше, чем тело его опустилось на пол.
   В самолете, если не считать свиста и гудения моторов, царила полная тишина. Все пассажиры сидели не шелохнувшись, глядя прямо перед собой. Члены обслуживающего персонала стояли в проходе, повернувшись лицом к носовой части “Конкорда”, не отрывая глаз от разноцветной пластиковой панели.
   Хел снял трубку внутреннего переговорного устройства. Его тихий, ровный голос, пройдя через динамики, зазвенел, как металл:
   – Расслабьтесь. Не смотрите назад. Мы приземлимся через пятнадцать минут.
   Положив трубку, он соединился с кабиной пилота:
   – Передайте текст донесения в точности согласно инструкции. Когда сделаете это, откройте конверт, который у вас в кармане, и приземляйтесь, следуя данным в нем указаниям.
   Нос птеродактиля пригнулся к земле, и “Конкорд”, взревев моторами, приземлился на временно освобожденном для его посадки поле военного аэродрома в северной Шотландии. Когда машина окончательно остановилась и двигатели, подвывая все тише и тише, умолкли, открылась дверца запасного выхода, и Хел спустился по лесенке, которую подкатили к борту. Он сел в старомодный “роллс-ройс-193 I”, и тот, шурша шинами, двинулся по посадочной полосе.
   Перед тем как автомобиль свернул к контрольно-пропускному пункту, Хел обернулся и увидел, как пассажиры, выйдя из самолета, строятся в четыре ряда под руководством человека, который играл роль старшего стюарда. Пять военных автобусов уже подъезжали к ним через летную полосу, чтобы увезти их с аэродрома.
* * *
   Сэр Уилфред сидел в здании контрольно-пропускного пункта за выщербленным деревянным столом, потягивая виски и ожидая, пока Хел снимет с себя форму стюарда и переоденется в свой собственный костюм.
   – Что с информацией? – спросил Хел.
   – Необыкновенно драматично. Весьма впечатляюще. Пилот стал передавать радиограмму, что воздушные бандиты захватили самолет, и тут посреди текста, буквально на полуслове, звук вдруг оборвался и остался только совершенно пустой эфир да свист и шорохи радиопомех.
   – Его кто-нибудь еще слышал?
   – Его должны были услышать не менее полудюжины радистов по всей Северной Атлантике.
   – Прекрасно. Значит, завтра ваши самолеты-искатели вернутся с докладом о том, что найдены следы авиакатастрофы, верно?
   – Как дважды два.
   – Будет доложено, что найдены обломки потерпевшего аварию самолета, и радиостанции Би-Би-Си в своих передачах новостей раструбят по всему миру о том, что, по всей вероятности, на борту произошел взрыв и что, согласно мнениям специалистов, это случайно сработало взрывное устройство, принадлежавшее арабским воздушным бандитам, послужив причиной падения самолета.
   – Именно так.
   – А что вы будете делать с самолетом, Фред? Страховые компании наверняка начнут проявлять излишнее любопытство.
   – Предоставьте это нам. Если даже от империи ничего уже больше не осталось, у нас, по крайней мере, сохранилась еще та самая склонность к лицемерию, которая завоевала нам славу “Коварного Альбиона”.
   Хел рассмеялся:
   – Ладно. Нелегко вам, наверное, было собрать столько оперативников со всей Европы и распределить для них роли пассажиров.
   – Что верно, то верно. А пилотами и членами экипажа были парни из Военно-Воздушных сил; у них почти не оставалось времени, чтобы ознакомиться с системой управления “Конкордом”.
   – Ну еще бы!
   – Мы на уши вставали, чтобы угодить тебе, старина!
   – Мне жаль, что я доставил вам столько хлопот, особенно с этими пассажирами. Полторы сотни людей, посвященных в тайну всего этого предприятия, – придется вам теперь поломать голову над тем, что с ними делать. Но это был единственный способ, который я мог придумать, чтобы выполнить операцию и при этом уберечь ваше правительство от возмездия со стороны Компании. Что ж, в конце концов, они ведь все ваши люди.
   – В какой-то степени ты прав, конечно. Однако это отнюдь не является гарантией того, что на них можно целиком положиться. Тем не менее мне удалось уладить эту проблему.
   – О? И как же вы это сделали?
   – Как ты думаешь, куда их повезли эти автобусы? Хел поправил узел галстука и до упора застегнул молнию на рюкзаке.
   – Все сто пятьдесят человек?
   – Это единственный надежный способ не допустить утечки информации, старина. В течение двух дней нам придется заняться также и командой уничтожения. Однако в каждом деле есть и своя светлая сторона, надо только как следует присмотреться. Как раз сейчас в стране обострилась проблема безработицы, а после чистки сразу же откроется масса вакансий для одаренных молодых людей и девушек – они смогут получить хорошее место в наших секретных службах.
   Хел покачал головой:
   – А ты и вправду крепкий орешек, Фред, вроде какого-нибудь окаменевшего доисторического ящера, а?
   – Со временем даже душа покрывается коркой. Ты, конечно, не захочешь выпить со мной на прощанье?

ЧАСТЬ ПЯТАЯ
СИТЁ

ШАТО Д’ЭШЕБАР

   Мускулы его точно плавились в обжигающе горячей воде, тело словно лишилось веса; Хел погрузился в дремотное состояние, чуть сжимая своими ногами ноги Ханы. День для этого времени года стоял прохладный, и густой пар клубился, наполняя маленький банный домик.
   – У тебя был очень усталый вид, когда ты вернулся вчера вечером, – проговорила Хана, нарушив сонное молчание.
   – Это упрек? – пробормотал он, не разжимая губ.
   Она тихонько рассмеялась.
   – Совсем наоборот. Усталость дает мне некоторое преимущество в наших играх.
   – Ты права.
   – Твоя поездка была… удачной?
   Он кивнул.
   Хана никогда ничего не выпытывала у него о его делах; ее воспитание не позволяло ей проявлять излишнее любопытство, но оно же научило ее вести себя так, чтобы он мог говорить о своей работе, когда только пожелает.
   – Это было твое дело? То самое, которым ты занимался в Китае, когда мы встретились?
   – Из той же области, только раздел другой.
   – А те неприятные люди, которые приходили к нам, они тоже в этом замешаны?
   – Они не участвовали в этом прямо, но они – враги.
   Тон Николая изменился:
   – Послушай, Хана. Я хочу, чтобы ты немного отдохнула. Поезжай в Париж или на Средиземное море на несколько недель.
   – Ты вернулся всего лишь десять часов назад и уже пытаешься от меня избавиться?
   – Могут возникнуть кое-какие проблемы с этими “неприятными людьми”. И мне хотелось бы, чтобы ты была в полной безопасности. Как бы то ни было, – он улыбнулся, – у тебя, по крайней мере, появится возможность провести время с парочкой здоровых молодых парней.
   – А как же ты?
   – О, я буду вне пределов их досягаемости. Я отправляюсь в горы; буду разрабатывать пещеру, которую мы с Беньятом открыли. Там им меня ни за что не найти.
   – Когда ты хочешь, чтобы я уехала, Никко?
   – Сегодня. Как можно скорее.
   – А ты не думаешь, что здесь, в горах, под защитой наших друзей, я могла бы быть в большей безопасности?
   – Цепь порвалась. С мисс Стерн произошло несчастье. Кто-то донес.
   – Понятно.
   Она легонько сжала его ногу своими ногами.
   – Будь осторожен, Никко.
   Вода остыла настолько, что можно было уже слегка пошевелиться. Хел пощелкал пальцами, посылая потоки воды потеплее к своему животу.
   – Хана! Я обещал тебе напомнить кое о чем. И вот я делаю это.
   Она улыбнулась и покачала головой:
   – Я думала об этом в последние дни, Никко. Нет, нам не стоит говорить о будущем. Это было бы слишком глупо для таких людей, как ты или я.
   – Ты хочешь уехать отсюда?
   – Нет.
   – Тогда что же?
   – Давай не будем строить планов. Будем жить вместе по месяцу в год – не больше. Может быть, так будет всегда, всю жизнь, но каждый год только один месяц. Ну как, ты согласен?
   Он улыбнулся, поудобнее устраивая свои ноги между ее ног.
   – Я очень люблю тебя, Хана.
   – Я очень люблю тебя, Николай.
   – Клянусь неверующими яйцами Фомы! Что это здесь происходит?
   Рывком распахнув дверь банного домика, Ле Каго ворвался внутрь, внося с собой непрошеную струю холодного воздуха.
   – Вы что, сотворили тут свой маленький “уайтаут”? Рад снова видеть тебя, Нико! Тебе, должно быть, было ужасно одиноко без меня?
   Он наклонился над длинной деревянной ванной, уткнувшись подбородком в ее край.
   – Тебя я тоже очень рад видеть, Хана! Знаешь, одежда тебя только портит! Скажу тебе правду – ты восхитительная женщина. И похвала эта звучит из уст самого замечательного мужчины в мире, так что ты можешь ею гордиться.
   – Убирайся отсюда! – прорычал Хел; не то чтобы его смущала нагота, но Ле Каго, если только он не собирался пойти перекусить, мог разглагольствовать так до бесконечности.
   – Он кричит, чтобы скрыть свою радость от встречи со мной, Хана. Это старый трюк. Матерь Божья, да у тебя чудесные соски! Ты уверена, что среди твоих предков не было басков? Эй, Нико, когда мы проверим, есть ли воздух и свет на другом конце пещеры Ле Каго? Все в полном порядке. Баллоны с воздушной смесью уже внизу, гидрокостюмы тоже. Все готово.
   – Я готов отправиться прямо сегодня.
   – Когда сегодня?
   – Через пару часов. Уйди же, наконец.
   – Ладно. Значит, у меня есть время навестить твою португальскую служаночку. Ну что ж, меня уже тут нет. Вам обоим придется примириться с неизбежностью – на ближайшее время вы лишаетесь моего общества.
   Он захлопнул за собой дверь, и струйки тонкого, почти рассеявшегося пара закружились в воздухе, образуя маленькие водовороты.
   После короткой постели и легкого завтрака Хана принялась упаковывать свои вещи. Она решила поехать в Париж, ибо в конце августа этот город относительно пуст – все зажиточные добропорядочные парижане отправляются на отдых.
   Хел немного поработал в своем садике, который лишился некоторой своей утонченности за время его отсутствия. Там-то и набрел на него Пьер.
   – О, месье, все приметы, предвещающие погоду, перемешались.
   – Неужели?
   – Да, да, именно так. Два дня лил дождь, а теперь и северный и восточный ветер дуют с одинаковой силой, а вы… вы знаете, что это означает?
   – Я полагаюсь на тебя. Надеюсь, ты все разъяснишь мне.
   – В горах будет опасно, месье. Настало время “уайтаута”.
   – Ты уверен в этом?
   Пьер постучал пальцем по кончику своего предательски багрового носа, желая показать, что есть вещи, о которых только коренные баски могут судить наверняка, и предсказание погоды как раз и является одной из них. Уверенность Пьера немного успокоила Хела. Значит, по крайней мере, “уайтаут” им не грозит.
* * *
   “Вольво” въехал на центральную площадь деревушки Ларро, где они должны были захватить баскских парней, работавших на лебедке. Они остановились у кафе вдовы; один из мальчишек, игравших в мяч, отбивая его от стены церкви, тут же подбежал и, желая оказать Хелу услугу, изо всей силы треснул палкой по капоту автомобиля, точно так же, как это множество раз на его глазах проделывали взрослые. Хел поблагодарил его и вслед за Ле Каго вошел в бар.
   – Для чего ты взял свою макилу, Беньят? Хел никогда раньше не замечал, чтобы Ле Каго брал с собой в горы свою шпагу-трость.
   – Я поклялся себе, что не расстанусь с ней до тех пор, пока не узнаю, кто из моих людей предал эту девчушку. Клянусь детоубийственными яйцами царя Ирода, я продырявлю ему грудь этой штукой. Заходи, пропустим по стаканчику с вдовушкой. Я порадую ее – согрею ей зад моей широкой ладонью.
   Молодые баски, уже с утра поджидавшие их, уселись теперь с ними за стол, с жаром обсуждая все шансы “за” и “против” того, что месье Хелу удастся проплыть по подземной реке и выбраться на поверхность. Как только пещеру целиком исследуют, она будет считаться официально открытой, и они смогут сами спуститься в нее и, что еще важнее, рассказывать потом об этом всем и каждому.
   Вдова дважды отталкивала руку Ле Каго; продемонстрировав таким образом свою добродетель, чтобы уже никто не мог в ней усомниться, она позволила его ладони остаться на своем необъятном заду, стоя у стола, до краев наполнила вином стаканы сидящих.
   Дверь туалета в глубине зала отворилась, и отец Ксавьер появился в баре, глаза его сверкали от крепленого вина и фанатического возбуждения.
   – Ах вот как! – возопил он, обращаясь к молодым баскам. – Вы смеете сидеть за одним столом с этим чужестранцем и его распутным дружком? Пьете их вино и слушаете их лживые россказни?
   – Вы, должно быть, с утра уже присосались к сосуду с кровью Господа нашего, отец Эстека, и упились ею до безумия! – заметил Ле Каго. – Видимо, вместе с нею к вам внутрь попало и немного храбрости.
   Отец Ксавьер проворчал себе под нос нечто нечленораздельное и повалился на стул в самом дальнем конце зала.
   – Ола, – не отставал Ле Каго. – Если уж вы так расхрабрились, почему бы вам не пойти с нами в горы, а? Мы собираемся спуститься в зияющую бездну, из которой нет выхода. Для вас это было бы репетицией адского пекла – воспользуйтесь случаем, попробуйте!
   – Оставь его, – брезгливо произнес Хел. – Пойдем, пусть этот господин захлебнется в собственной ненависти.
   – Глаза Господа всевидящи! – взревел священник, яростно глядя на Хела. – Вам не уйти от его кары!
   – Заткни свой рот, монашка, – сказал Ле Каго, – или я воткну эту макилу туда, где она причинила бы некоторое беспокойство епископу!
   Хел сжал руку Ле Каго, призывая друга к спокойствию; они допили вино и вышли.

ПЕЩЕРА ПОРТ-ДЕ-ЛАРРО

   Хел сидел на корточках на плоской каменной плите, обтекавшей их подземный лагерь у подножия булыжного конуса; выключив лампочку на шлеме и надев наушники переносного телефона, он слушал, как Ле Каго беспрерывно что-то бормочет, ругается и поет, – спускаясь вниз на веревке, баск то и дело задирал парней, трудившихся наверху у педальной лебедки, и подтрунивал над ними. Он сделал короткую передышку, прижавшись к выступу возле выхода из основания спирального лаза, ввинчивающегося в скалу, прежде чем шагнуть в пустоту Пещеры Ле Каго, вниз, в холодные струи водопада, где ему придется висеть, покачиваясь на уходящей вверх веревке, пока парни, закрепив ее зажимами, не сменят барабан.
   Приказав недотепам разворачиваться поживее, чтобы он не болтал там слишком долго, покачиваясь, как Христос на кресте, баск наконец сказал:
   – Порядок, Нико, я спускаюсь!
   – Насколько мне известно, сила тяжести может быть направлена только вниз, – заметил Хел. подняв глаза и высматривая, когда огонек лампочки на шлеме Ле Каго мелькнет в дымной пелене водопада.
   Ле Каго находился уже на добрый десяток метров ниже отверстия, ведущего в главную пещеру, когда спуск прекратился и в наушниках послышался голос молодого баска, который сообщил, что они меняют барабань!.
   – Действуйте побыстрее! – потребовал Ле Каго. – Этот ледяной душ оскорбляет мое мужское достоинство!
   Хел раздумывал над тем, как им лучше всего протащить тяжеленный баллон с воздушной смесью через всю систему пещер до самого “винного погреба”, радуясь, что можно спокойно положиться на бычью силу Ле Каго. Внезапно в наушниках раздался приглушенный, невнятный крик. Затем последовал резкий звук, будто бы что-то лопнуло или взорвалось. Первой мыслью Николая было, что их подвело оборудование. Веревка? Тренога? Тело его инстинктивно напряглось, будто этим он мог хоть как-то помочь Ле Каго. Снова послышался какой-то странный треск, наверху что-то дважды не то хрустнуло, не то щелкнуло. Выстрелы!
   Затем наступила тишина.
   Хел видел, как пятно света от лампочки Ле Каго мерцает, расплываясь в водяных брызгах, то вспыхивая, то исчезая в унисон медленному вращению веревки.
   – Что за чертовщина? Что там случилось? – прозвучал в трубке удивленный голос Ле Каго.
   – Не знаю.
   В наушниках послышался другой голос, слабый и отдаленный:
   – Я предупреждал, чтобы вы ни во что не вмешивались, мистер Хел.
   – Даймонд? – спросил Хел, хотя вопрос этот был совершенно излишним.
   – Вот именно. Лавочник. Тот, кто не осмелился бы встретиться с вами лицом к лицу.
   – И это вы называете лицом к лицу?
   – Во всяком случае, достаточно близко.
   Голос Ле Каго звучал сдавленно, лямки снаряжения натягивались под тяжестью его тела, мешая дышать.
   – Что происходит?
   – Даймонд? – Хел заставлял себя сохранять спокойствие. – Что с теми парнями, которые крутили лебедку?
   – Мы пристрелили их.
   – Ясно. Послушайте. Вам нужен я, а я нахожусь на дне этой шахты. Это ведь не я привязан к веревке. Это мой друг. Я могу объяснить вам, как можно спустить его вниз.
   – На черта мне это нужно?
   Хел услышал голос Даррила Старра, он, видимо, стоял рядом:
   – Это тот сукин сын, который забрал мою пушку. Пусть повисит там, повертится взад-вперед на веревке, как свиная туша в мясной лавке!
   Послышалось угодливое глупое хихиканье – это, конечно, тот недоносок из ООП, которого они зовут Хаман.
   – Почему вы считаете, что я замешан в этом деле? – спросил Хел так спокойно и рассудительно, точно они беседовали где-нибудь за круглым столом; он отчаянно пытался выиграть время, чтобы обдумать ситуацию.
   – У Компании есть свои источники информации прямо под боком у наших английских друзей – просто чтобы убедиться в их лояльности. Думаю, вы знакомы с мисс Биффен, очаровательной юной манекенщицей?
   – Если только я выйду отсюда, Даймонд…
   – Поберегите нервы, Хел. Мне посчастливилось узнать, что это “зияющая бездна, из которой нет выхода”.
   Хел медленно перевел дыхание. Это были те самые слова, которые Ле Каго произнес сегодня днем в кафе вдовы.
   – Я предупреждал вас, – продолжал Даймонд, – что мы вынуждены будем принять ответные меры, чтобы удовлетворить кровожадные запросы наших арабских друзей. Вы будете умирать здесь медленно, постепенно, и это должно им понравиться. Кроме того, я постарался оставить весьма наглядное доказательство мощи Компании. Ваш замок, Хел! Вот уже полтора часа, как он прекратил свое существование!
   – Даймонд…
   Хелу нечего было больше сказать, он просто старался задержать Даймонда на другом конце провода.
   – Ле Каго для вас ничего не значит. Зачем же вам оставлять его так висеть?
   – Эта маленькая подробность наверняка позабавит наших арабских друзей.
   – Послушайте, Даймонд, есть люди, которые должны прийти сменить этих парней. Они найдут нас и вызволят отсюда.
   – Это неправда. Можно даже сказать, это удручающе жалкая ложь. Однако, чтобы кто-нибудь и впрямь случайно не наткнулся на это славное местечко, я собираюсь послать сюда людей, которые закопают поглубже ваших баскских приятелей, размонтируют всю эту дребедень и набросают побольше булыжников в эту дыру, чтобы не осталось ни малейшего намека на то, что здесь когда-то был вход в пещеру. Все это я говорю вам исключительно по доброте душевной, с тем чтобы вы не питали понапрасну бесплодных надежд.
   Хел ничего не ответил.
   – Вы помните моего брата, Хел?
   – Смутно.
   – Ну что ж. Не забывайте о нем.
   В наушниках послышался треск; ясно было, что их сорвали и отбросили в сторону.
   – Даймонд? Даймонд?
   Хел изо всех сил сжимал в руках телефонный провод. Единственным звуком, который доносился до него теперь, было натужное дыхание Ле Каго.
   Хел включил лампочку на своем шлеме и еще одну, десятиваттную, подсоединенную к батарейке, так чтобы Ле Каго мог видеть хоть что-нибудь внизу, под собой, и не чувствовал бы себя покинутым.
   – Ну, что ты скажешь об этом, мой старый, добрый друг? – донесся до него сдавленный голос Ле Каго. – По правде говоря, это не совсем подходящий конец для моего героя, для того чудесного, живописного образа, который я создал для себя.