Тропов Иван. Клан быка

   – И ты хочешь, чтобы я помог каперам искать его?
   – Нет. Это они тебе помогать будут.
   – Они – мне?…
   – Да! Они – тебе! А искать будешь – ты! – ткнул пальцем в Леху сатир.
   – Но их же трое! Разделись и ищи, сколько хочешь! А я…
   – Вот именно, что хоть сколько ищи, и все равно ни хрена не найдешь! Они игроки, понимаешь ты или нет?!
   Сатир даже всхрапнул от избытка чувств, но взял себя в руки. Заговорил спокойнее:
   – Для особо одаренных объясняю еще раз… Хозяевам игры нужно большое шоу ровно через три дня. И движок игры настроен так, что просто не даст игрокам найти схрон раньше срока. Если кто-то окажется поблизости, движок тут же перенесет схрон в другое место.
   – А я?
   – А ты – не игрок, ты часть антуража! И именно так движок игры тебя и расценивает – как подвижную часть антуража! Как своих… Чего от тебя прятать схрон? Что ты с ним делать будешь? Ты же монстр. И с игроками говорить не можешь… как бы… Ну? Теперь прозрело, рогатое? Нас с тобой для того в эту зону и распределили после обучалки, если еще не понял…
   – А почему он сам, этот твой модер…
   – Янус, – вставил сатир.
   – Янус… – поморщился Леха. От избытка скромности местные модеры явно не мучаются. – Почему этот Янус сам не может найти схрон и сказать каперам? Ему же это проще некуда…
   – Это как? – Сатир старательно задрал кустистые брови. – Самому осмотреть каждый клочок карты? Ты вообще как себе это представляешь, рогатый? Думаешь, у модеров у каждого свой отдельный кабинет, с комнатами отдыха, кофейными автоматами и личными массажистками? В игре девять зон! И еще дежурный координатор! Это десять человек живых душ, жадных и любопытных! И все скопом, в одной комнатке, друг у дружки на виду! Если кто-то начнет валять дурака, остальные ему мигом по ушам надают и начальству настучат… Они ведь тут должны утирать сопли каждому обиженному новичку. Если кто-то не продлевает подписку на игру, с них три шкуры дерут. Такие разборы полетов начинаются, что мама не горюй… Так что свободного времени у них – пять минут за дежурство. Успеть бы до толчка добежать, не то что карту штудировать…
   – Но за три дня я тоже всю зону не обшарю.
   – Всю и не надо. Дураку ясно, что схрон будет где-то в безлюдном месте. Пустыню тоже можно выкинуть – в песке подземелье не устроишь. Зато южнее Гнусмаса в пустыне есть здоровенное каменное плато, и пока там никаких достопримечательностей…
   – Дизайнеры сделали себе задел на будущее?
   – Угу, – кивнул сатир. – Так что где-то там схрон будет. Надо только внимательно это плато обшарить. А оно здоровое, зараза… Дня два возни.
   Два дня возни… Ни на что не отвлекаясь…
   – Не получится, – сказал Леха.
   – Не по-онял? – мигом набычился сатир. – Бунт на корабле?!
   Леха вздохнул.
   Долги привык отдавать, а каперам теперь задолжал прилично. Но…
   – Не смогу. Мне же надо ловить человек десять в день, иначе… – Леха поморщился. – Тут уж никакого внимания. Запросто пропущу ваш схрон. Раньше можно было одним махом затариться нефтяниками, но теперь там частокол, к ним не подобраться. Придется ловить одиночек в пустыне. А это… – Леха безнадежно помотал мордой. – Как я их найду? Придется бегать от Гнусмаса. по их следам… Пока за ними, пока обратно к Гнусмасу… – Леха вздохнул, покачал головой. – Часа три на каждого, В лучшем случае. Так что…
   Сатир, все больше хмурившийся – но не зло, а как-то подозрительно-недоверчиво – хрюкнул от смеха.
   – Тьфу ты! Я-то думал… Ты со мной так больше не шути, рогатый, ага? У меня нервы не железные… Для тех, кто в танке, повторяю еще раз: рация – на бронетранспортере! Ты с компьютерами как? Дружишь?
   Леха пожал плечами:
   – У нас вооруженный нейтралитет. Они не трогают меня, я не трогаю их.
   – Угу. То есть совсем не дружишь… Этхорошо-о… – протянул сатир.
   Потер кольцо в ухе. О чем-то задумавшись. Вдруг стрельнул глазками по Лехе, и в этих хитреньких глазках…
   – Что? – напрягся Леха.
   Сатир крутанулся вокруг себя на одном копыте, а когда снова оказался лицом к Лехе – это был уже не сатир. Тоскливая морда, пронзительный взгляд куда-то вверх, в самое небо, стиснутые у груди ручки…
   – Пестрая корова! – завыл сатир в это равнодушное небо, и в его голосе звенели слезы. – Слышишь, пестрая корова?… Это я, старый и грязный сатир зову тебя, пестрая корова! – все выл он.
   Старый бездомный пес с разорванным ухом, которого поманили сочной костью, вели через полгорода, но оставили ни с чем. Лишь рассмеялись в обнадеженные глаза и пнули под хвост.
   Леха ошалело глядел на него. Этот голос… И взгляд…
   Самому реветь хочется… А сатир, не замечая ни Леху, ни долину, ничего вокруг, все выл и выл, отчаянно взывая в равнодушное небо: – Пестрая корова! Услышь меня, пестрая корова! Совсем заели невзгоды твоего рогатого Крошечку-Хаврошечку, никак…
   Он вдруг осекся и опустил взгляд на Леху.
   – Тьфу, дикарь невежественный… – сказал сатир своим прежним глумливым голосочком. Вся печаль и тоска слетели с него, как мимолетное наваждение. – Савсэм дыкий. да? Шуток с переводом панимаешь, да? А-а… – махнул он на Леху.
   Опять Придуривался, сволочь! Но…
   Но как придуривается… Леха сглотнул комок, все стоявший в горле. Черт возьми, сам чуть не заревел в голос, на него глядя!
   Чем же он занимался прежде, до того, как оказался здесь? И за что попал сюда?…
   А сатир тяжело вздохнул – и вдруг расплылся в дурацкой улыбке. Сделал оборот на одной ножке, другой взбивая воздух, словно танцевал какой-то старинный шутовской танец, только пестрого трико и треххвостого колпака с колокольчиками не хватает. Хлопнул в ладоши и рассыпался каскадом изысканных полупоклонов и расшаркиваний, помахивая рукой так, словно в ней была шляпа с роскошным пером.
   – Вуаля! – объявил сатир. Его ручка уже не сжимала край невидимой шляпы, а указывала на Лехину ногу. – Принимай подарочек, рогатое.
   На левой передней ноге, прямо над копытом, блестел тонкий золотой браслет.
   – Ну чего молчишь? Как тебе ржавчинка?
   – Это…
   Леха сглотнул. Еще раз оглядел браслет. Поднял взгляд на сатира – на золотое кольцо в ухе, которое он так любит тереть, при этом словно провалившись куда-то в себя… или прислушиваясь к чему-то.
   – Угу, – кивнул сатир. – Ну не стой как истукан! Стукни копытцем, парнокопытное, чтобы козленочком не быть!
   Леха поднял правую ногу, потихоньку потянулся копытом к браслету… и дернулся назад, оступаясь на щебенке. Едва копыто коснулось браслета, как все вокруг – сатир, валуны, щебенка, подъем к скальной стене с черной щелью прохода – почти пропало за светящимся пологом.
   Огромная карта. Пустыня, подернутая крошечными складочками дюн. Голубые пятаки озерец, металлический мох Блиндажного леса, скальная стена, Изумрудные горы… Голубой светлячок нефтяной вышки… Едва различимое скопление крошечных домиков, лавочек и складов Гнусмаса, поверх которого, как болезненная сыпь, сотни зеленых точек. И по всей карте этих зеленых точек еще множество. Тут и там зеленеют, только не так плотно, как в Гнусмасе…
   Вверху и с боков карты – кнопочки, пиктограммы, менюшки…
   И все пропало.
   Снова лишь привычные валуны да глумливая морда сатира.
   – Сильнее щелкнешь, дольше провисит, – сказал сатир. – Ну? Со схроном все понял?
   – Почти.
   Потому что если этот Янус сделал сатиру такую программу, то…
   – Почти?! – возмутился сатир. – О господи! Ну что еще-то тебе не ясно, двурогое?!
   – Почему твой Янус не может сделать программу, которая прямо в движке игры найдет, где расположен схрон?
   Сатир захлопал глазами, словно отказывался поверить в услышанное.
   – Кто, Янус?! – наконец обрел он дар голоса, расплываясь в ухмылке.
   – Да… А что? – осторожно спросил Леха.
   Тут уж лучше тихонько и осторожно, когда в компьютерах разбираешься чуть лучше, чем в биржевой игре, – никак.
   – Нет, ну ты ляпнешь так ляпнешь! – восхитился сатир. – Программу… Прямо в движке… Ау! Прием! – Он пощелкал пальцами перед Лехиной мордой. – Ты чего, всерьез думаешь, что сюда за дюжину «франклинов» валом повалят продвинутые хакеры? Чтобы сидеть по двенадцать часов в день, вперившись в монитор, и вытирать сопли обиженным америкосам, судорожно вспоминая азы английского?
   – Но эта программа…
   – Программа! – скривился сатир. – Надергать блоков из чужих прог и втиснуть в стандартный интерфейс – это программа? Так и я могу!
   Леха уставился в щебенку под ногами. Иногда даже хорошо, что бычья аватара. Не пунцовеешь до ушей.
   – Это все стандартные блоки, и основа тоже стандартная, – сказал сатир, смягчившись. – А движок игры – на заказ делали. Его просто так не распотрошишь. Понимаешь?… Ладно! Плато видел?
   Леха вздохнул, еще раз коснулся браслета. На этот раз щелкнул посильнее, чтобы карта провисела дольше.
   Хм… Оказывается, южнее Изумрудных гор есть небольшой городок…
   – Эй, не спать! Южнее Гнусмаса и чуть западнее. Видишь?
   Там шелковые складочки барханов сходили на нет, переходя… на карте это выглядело как кусок бурой наждачной бумаги. Такое же шершавое.
   –Угу.
   – Ну вот, тебе туда. Ну все, что ли? Пошел?
   – Да. Только…
   Леха закусил губу. Спросить? Или, может, не стоит? Сообразительный он, этот однорогий…
   – Ну что тебе опять не так?
   – А другие модеры ничего не узнают? Наверняка где-то записывается все, что делают и говорят игроки… И мы. Вот сейчас. Или когда ты говоришь с Янусом или с каперами…
   – Расслабься! – отмахнулся сатир. – Свою задницу лишний раз подставлять наш Янус не будет, так что насчет логов не переживай. Все, что касается наших с тобой разговоров, стирается, не дойдя до общей базы данных. А подслушивать монстров в реальном времени… Не. На каждой зоне одновременно дежурит по одному модеру. Им и так работы хватает, чтобы еще лезть в соседние. Не до того им…
   – Это точно?
   – Точно, точно! Все, хватит трепа! Пошел!
   Леха не возражал. Послушно поплелся к расщелине. Потому что если все логи стираются… Теперь можно и на поиски схрона. И кое-куда еще…
   Опять дюны, с длиннющими утренними тенями. Ветер сгоняет с гребней дюн песчаные смерчики…
   Опять.
   И, кажется, надолго?
   Теперь. Без Тхели и даже без надежды на нее…
   Леху передернуло.
   Ноги сами понесли на север, к Изумрудным горам.
   …Зеленые глаза, с искорками надежды – робкой-робкой, готовой развеяться без следа…
   Она ждет.
   Обещал ей – обещал уверенно, гарантированно. Поддерживая огонек надежды – возможно, последней надежды, на которую она способна…
   …Золотистые волосы, дурашливая улыбка – и отчаяние, затаившееся под озорными искорками в глазах…
   Леха встал. Щелкнул по браслету.
   Карта вспыхнула перед глазами – со складочками дюн в пустыне, от которых рябит в глазах, с муравейником Гнусмаса, с сотнями зеленых огоньков игроков…
   Вон три близко-близко друг к другу, почти слились в одну яркую точку. Двигаются быстро, даже на этой карте заметно. От северного прохода в скалистых горах – к Гнусмасу. Спасители с Веселым Роджером на рукавах. На машине, похоже… Спешат в Гнусмас продать запасы немцев и их мотоциклы? Монстры не так заметны, но тоже есть на карте – блестящие угольно-черные точки.
   Вон три в Блиндажном лесу, тоже очень близко друг к другу, почти слившись в одну блестку поярче. Клык, черноухий и альбинос.
   И три черные точки в Изумрудных горах. Две рядышком, а одна сильно западнее, на краю пустыни… Алиса? И сейчас она ждет. Ждет, когда придешь и скажешь, что с Тхели все получилось лучше некуда, что нашел ее друзей…
   Леха шагнул туда – но встал. Южнее Блиндажного леса, между голубыми блестками озер, еще одна черная точка. Сатир. Очень внимательный и… умный? Черт его знает, умный ли он на самом деле. Но пройдоха и проходимец тот еще. А главное, у него тоже есть карта, на которой все видно. Например, черную точку у скальной стены, которая замерла, раздумывая, куда идти. К плато, искать схрон, как договаривались, – или южнее, к Изумрудным горам, где…
   Черная точка – Алиса? – смещалась на север, навстречу.
   Ждет. Извелась вся, наверно, от ожидания. А может быть…
   Леха уставился в песок под ногами. Может быть, уже догадалась, что раз не прибежал рано утром к ней, радостный и веселый, то…
   Держится еще? Или последняя надежда вот-вот умрет?
   …Зеленые глаза – расширившиеся, неподвижно уставившиеся на Куча… уперлась спиной в камень и остановилась… даже не пытаясь сопротивляться, лишь скулит от боли, лишь пытаясь закрыться еще целым крылом, спрятаться за ним…..
   Леха повернул на юг, к Изумрудным горам…
   – Эй!
   Леха вздрогнул и закрутился на месте, и только потом узнал голос – знакомый, но чуть искаженный.
   – Ну чего стоим? – брюзгливо сказал сатир. – Сколько ты тут еще будешь топтаться?!
   Звук шел будто изнутри головы. Странное ощущение. И еще – какой-то едва-едва слышный звук в паузах между словами сатира…
   – Иду, иду… – пробормотал Леха.
   Скрипнул зубами, повернул на юго-запад и пошел к плато, потихоньку разгоняясь.
   Странно, непривычно…
   Все время по ночам бегал, в темноте. А днем пустыня – совсем другая. Нет того гнетущего одиночества и пустоты вокруг – наоборот, хочется закрыться от всего этого слепящего и давящего со всех сторон.
   Сверху – яркая синева, режущая глаза. Но опустить глаза не выход, песок еще ярче. Не говоря уж о солнце за спиной. Печет в спину и круп так, словно на хвост привязали духовку и тащишь ее вместе с собой…
   Черт возьми, лучше бы и дальше только по ночам бегал! Солнце поднималось все выше, и от утренней прохлады не осталось и следа.
   Сильнее всего припекало круп, но и плечам и спине досталось – стальные наросты раскалились и жгли кожу. Жара наваливалась душной волной, от которой звенело в голове…
   Леха щелкнул по браслету – хоть как-то отвлечься от жары!
   Перед глазами вспыхнула карта. Складочки дюн в пустыне, от которых рябит в глазах. Муравейник Гнусмаса с сотнями зеленых огоньков игроков…
   Теперь можно не спеша – куда спешить-то? до плато еще полчаса ходу минимум! – разглядеть карту…
   Леха сглотнул и пошел медленнее, переставляя ноги только по инерции.
   На миг перестав обращать внимание на палящее солнце, забыв про то, куда и зачем бежал…
   Вот Гнусмас, кишащий зелеными огоньками игроков, расползающихся вокруг города, как муравьи вокруг муравейника. А восточнее города… как раз на прямом пути от
   Гнусмаса к скальной стене… еще одна зеленая точка, но эта куда ярче остальных. А если присмотреться, то распадается на четыре обычных.
   Группа игроков на машине. И, скорее всего, не просто группка – а команда! Одна из тех, что стекаются со всей сети в эту игру, в эту зону в ожидании большой гонки. Осваиваются, привыкают, разминаются… И тут… Чертово объявление, гребаный помдепа!
   Леха совсем остановился, поеживаясь и забыв про жару.
   Вглядываясь в карту. Если на машине, то должны быстро двигаться.
   Так и есть! И смещается эта яркая точка из четырех обычных именно на восток. К скальной стене, к северной расщелине. И…
   Вон и еще одна команда охотников, дальше в пустыне!
   Эти куда восточнее, почти на полпути к скальной стене!
   Черт бы их побрал! Если они дойдут до северного прохода и если это команда профессиональных игроков… Если они идут по объявлению, то у входа в расщелину они заметят следы, повернут и пойдут по ним. Быстро нагоняя на машине…
   И сейчас не ночь. Не спрятаться. И финты со следами теперь не помогут – когда видно все вокруг до самого горизонта!
   Черт, черт, черт! И что делать?
   Карта погасла, и Леха тут же врезал по браслету на ноге. Снова вспыхнула карта.
   Еще восточнее в пустыне – яркий огонек из трех зеленых точек. Каперы. Уже почти поравнялись с ближайшей командой, но, кажется, пройдут южнее, так и разминутся… Черт, если бы им сказать!
   Сатир может с ними общаться. Но как сказать сатиру?! Леха поднял глаза выше – над картой и вокруг нее куча разных кнопочек и пиктограммочек. Но какую из них нажать, чтобы вызвать сатира… Черт возьми! С этими кнопочками можно до вечера разбираться!
   – Ну чего опять встал?! – возник прямо в голове брюзгливый голос сатира.
   Господи! В кои-то веки хоть какая-то польза от его навязчивости!
   – На карте! – тут же откликнулся Леха. – В пустыне!
   – Да? – напрягся сатир. – Сейчас… Ну и?… Что-то не вижу ничего страшного…
   – Там две команды! Кажется, охотники! И идут по объявлению на меня. Если они доберутся до прохода, а потом по моим следам…
   – А, это… – поскучнел сатир. Фыркнул: – Не…
   – Что «не»?!
   – Не дойдут.
   И голосочек у сатира – спокойный-спокойный, уверенный-уверенный. Будто по сто раз все у него просчитано. Ну и что же он задумал? Почему они не доедут?
   – Каперы? – уточнил причину Леха.
   – Не-а. Форум.
   – Форум?…
   – Форум игровой! – раздраженно сказал сатир. – Доброжелатели уже раструбили, как каперы тевтонов сделали. Народ уже все это обсасывает. Пошли волны, полетели слюни… Сейчас шухер и до этих дойдет.
   Леха уже и сам видел. Та команда охотников, что была в центре карты, не двигалась. Хотя посреди пустыни и поблизости никаких достопримечательностей, а до каперов слишком далеко, чтобы их заметили… Первая команда, поближе к Гнусмасу, тоже остановилась.
   – Ну? – сказал сатир. – Видишь?
   Те, что в центре пустыни, теперь двигались. Но не на восток, к скалам, а на запад, обратно к городу.
   – Не хотят, чтобы как с немчиками вышло… – прокомментировал сатир. – Они, бедненькие, даже не представляют, на каком волоске со смертью разминулись…
   Да, каперы от них совсем близко. Если решат засаду устроить…
   – Они их не видят? – спросил Леха. – У них нет карты?
   – Да карта-то, наверно, есть, – пробурчал сатир. – Раз команда профи-игроков, то должна быть и карта, они ребята зажиточные. Только не такая, как у тебя. Слепая. Только местность, и все. Ни игроков, ни нашего брата монстра…
   У нас-то с тобой копия модерской карты. А у них типа натуральная. Бумажная раскладушка, купленная за местные тугрики… Ну ладно, все! Теперь ноги в руки, и марш к плато, спасенная бесприданница!
   – А если…
   – К плато, бегом! – рявкнул сатир. – Все, конец связи! У меня гости!
   У южного прохода в стене зеленели две точки. Наверно, пришли из того городка, что к югу от Изумрудных гор. Олд Волт.
   – Помочь? – спросил Леха, морщась от жара.
   Солнце все выше и выше и палит все злее. Неплохо бы вернуться к скальной стене, в тенек и прохладу…
   – Эй? – позвал Леха. Сатир не отзывался. И этого едва-едва слышного звука, который был во время связи с сатиром, теперь нет, кажется. А в Кремневой долине черная точка чуть заметно сдвинулась к югу. Уже понесся к своим гостям? Команда охотников в пустыне возле Гнусмаса наконец-то сдвинулась с места. Обратно к городу. Стояли – это потому что на форумы игровые вылезали? Узнали, что сталось с немцами, и тоже решили не рисковать? Похоже, эти каперы – не самая последняя команда. Хоть их только трое, а этих всех по четверо, но, кажется, уважают. Вон они… Три зеленые точки, так близко друг к другу, что почти слились в одну яркую звездочку. Быстро ползут по пустыне. Тоже к городу. Продавать вещички немцев? Что ж, ребята, удачно сторговаться. Вы не самые плохие компаньоны, как выясняется… Если бы еще это чертово солнце так не палило… Леха вздохнул, развернулся и побежал к плато. Господи, скорее бы! Может, хоть там тень будет? Тени было – кот наплакал. На хвост и одно копыто. Плато выступало из песка пологим пригорком, как панцирь закопавшейся черепахи, и тянулось вдаль до горизонта. Версты и версты камней и валунов. От небольших, меньше футбольного мяча, до метровых глыб.
   Камень везде одинаковый: угольно-черный с искорками металлических зерен. Прокалившийся на солнце…
   Воздух над плато дрожал. Леха остановился, не добежав метров десять, – с плато давило удушливым теплом, как из распахнутой духовки. Чертов сатир, нашел работенку!
   Ладно. Долги надо отдавать. Леха втянул полную грудь прохладного – относительно – воздуха и двинулся к камням, щурясь от разящего тепла.
   Каперам нужен схрон – и они получат его! Хотя… Леха покосился на ногу с браслетом. Не изымут ли эту ржавчинку, едва лишь найдешь схрон? Здесь ведь все на «ты – мне, я – тебе». И только так. Так что изымут. Только доложишь, что нашел схрон, – и привет. Как появилось, так и пропадет. Так что…
   Ну, найти-то найдем. Долги надо отдавать. Но вот насчет того, чтобы найти быстро… Леха привстал на дыбы и вытянул шею. Еще раз окинул взглядом плато. Вперед тянется до самого горизонта, но вот в стороны – разное.
   Вправо, к северному краю, – камни все мельче и мельче. Там плато уходит под песок покато, почти как здесь. Чисто теоретически там, конечно, тоже можно спрятать схрон – особенно если это подземелье. Сделать над входом люк, а на люк навалить камней, вот тебе и маскировка. Но…
   К южному краю камни становятся больше. Метра в полтора, некоторые и в два. И стоят чаще. В одном месте – скопление почти впритирку друг к другу. Настоящий лабиринт.
   Спрашивается, где логичнее всего прятать схрон? Леха кивнул сам себе. Да. Конечно же там, где меньше вероятность, что на вход наткнется случайный человек. Совершенно случайным взглядом. А значит…
   Да, южную сторону плато как специально для схрона сделали. Даже взгляду между камнями трудно пробираться. А уж ножками… Да и разобраться потом в этом скоплении камней, сообразить, где был, а где не был… Случайный человек туда если и сунется, все равно все укромные места не найдет, раньше запутается… Да. Никаких сомнений. Там.
   Поэтому Леха развернулся и побрел на северный край, в мелкие камешки.
   Время тянулось медленно – и мучительно. Сверху палило солнце, от камней под ногами разило жаром… А Леха бегал и бегал. Туда-сюда, змейкой прочесывая северный край. В глазах рябило от металлических зернышек в камнях. Сверкают на солнце, режут глаза, как булавки. Запоминая, где прошел, а где еще не был. И дальше, дальше, дальше…
   Иногда щелкая по браслету и поглядывая на карту. На три черные точки в Изумрудных горах. Две рядом друг с другом, а одна сильно севернее. Почти у южного прохода в стене. Алиса.
   Ждет. Потому что даже плохую весть лучше принести – и убить надежду. Один раз, сразу и навсегда. Уж лучше так, чем мучить ожиданием. И чем призрачнее надежда, тем мучительнее ожидание… Леха закусил губу и заставил себя оторваться от черной точки.
   Нельзя туда! Пока – нельзя.
   Пока надо крутиться здесь, потихоньку обыскивая плато. Чтобы хитроватый взгляд, наверняка следящий по карте за этой нескончаемой змейкой, осоловел, затуманился, отвлекся…
   – Ну? – позвал знакомый голосок, – Нашел?
   – Нет.
   – А чего встал тогда?!
   Черт возьми! Когда же ему надоест следить?!
   – Просто на карту взглянул. Сатир шмыгнул.
   – Жаль…
   Леха промолчал, разглядывая карту вокруг Изумрудных гор.
   Из Олд Волта выползли две зеленые точки. Судя по черепашьей скорости, идут пешком. Идти из того городка особо некуда: либо прямо на север, к Изумрудным скалам или еще дальше, к южному проходу в стене и к озерцам с Блиндажным лесом. Либо на северо-запад, через пустыню. К Гнусмасу или переходам в другие зоны.
   Но куда бы ни шли, если пойти им наперерез, то вполне можно встретить их недалеко от Изумрудных гор…
   – Я, пожалуй, прогуляюсь, – сказал Леха.
   – Далеко собрался?
   – За теплой кровью. Вон, из Олд Волта парочка вышла. Почти мимо меня пройдут.
   – Хм? Не рановато теплой кровушки захотелось?
   – Пока не хочется, – признался Леха. – Но они почти мимо меня пройдут. Чтобы потом далеко не бегать, времени не терять… Заодно голову проветрю. Глаз уже замылился на этих камнях, все почти одинаковые…
   – А! Ну это другое дело, – повеселел сатир. – Ну, давай. Дуй, только быстро. Одно копыто здесь, другое там.
   Сатир хмыкнул и отключился.
   Леха тоже хмыкнул, все еще разглядывая карту.
   Самое главное, что через пустыню ползли еще две зеленые точки – уже к северному проходу в стене. Идут медленно, и это хороший знак. Значит, пешком. Не крутые охотники на машине, а всего лишь скромные собиратели…
   Эти не по объявлению. Идут к проходу в скале не для того, чтобы найти следы и идти по ним, загоняя бычка. Нет, эти пойдут через проход, в долину. К озерам…
   Леха развернулся и побежал к краю плато. Наконец-то можно! Как хотел этого все эти часы, пока крутился на плато, да только не мог себе позволить!
   По-быстрому разделаться с теми двумя из Олд Волта, а потом…
   Сердце билось быстрее. Даже жар от камней, кажется, чуть отступил.
   Леха быстро промчался между последними валунами – уже навострился протискиваться между ними – и дальше по каменистому склону, входящему в желтую волну песка, как пологий пляж в воду. Сбежал на песок, рванулся на запад…
   Сбросил ход, а потом и вовсе встал. Не пробежав и пятидесяти шагов.
   Камни больше не закрывали с боков, и сразу почувствовал – ветер. Пустыня раскалилась за день, вся дрожала в мареве. И с запада дул ветер. Втаскивал на дюны новые песчинки, сеялся с их гребней облачками сорванного песка, тащил вниз по подветренным склонам маленькие песочные вихри…