Уэстлейк Дональд Эдвин. Утонувшие надежды

   — Что он сказал? — спросил Стэн.
   — Он сказал: «Том», — перевел Уолли.
   — Ага, — сказал Энди. — Том и меня тоже порой доводит до шока.
   — Миртл... — пробормотал Даг.
   — Миртл, — перевел Уолли.
   — Это улица, где живет его подружка, — пояснил Джон.
   — Это ее имя, — прошептал Даг, но Уолли не услышал его, поскольку в этот миг заговорил сам:
   — На бедного парня обрушилось разом столько всего, и ничуть не удивительно, что он оказался в шоке.
   — Когда же мы сможем с ним поговорить? — осведомился Джон.
   — Не знаю, черт возьми, — ответил Уолли. — Полагаю, придется подождать, пока он не придет в себя.
   Даг улегся на бок, поджал ноги и закрыл глаза. Остальные продолжали беседовать, не обращая на него внимания. До ушей Дага доносились тихие, ласкающие слух звуки. Просто удивительно, как может успокаивать тихий звук. Самое лучшее средство.
 
   Даг открыл глаза. Прошло немало времени, и в комнате было темно и безлюдно.
   Даг приподнялся и сел. Воспоминания вонзились в его мозг подобно осколкам гранаты. Миртл. Джон. Переполненная злобой гостиная. Кружащийся автомобиль. Телевизор. Успокоение... И вот теперь — одиночество.
   Он остался один. Даже крекеры куда-то подевались. Дверь вон там. В квартире тишина.
   А ну-ка, Даг, обрати внимание. Вон она, дверь.
   Даг осторожно поднялся и, встав на цыпочки, беззвучно, словно моль в ворсе шерстяной ткани, прокрался по захламленной гостиной к двери, тихонько взялся за ручку и распахнул дверь.
   — Вон она! Сзади! — рявкнул голос. — У нее нож!
   Даг всхлипнул и повалился на пол.
   — Эй ты, урод! Ну погоди, сейчас я отрежу тебе яйца!
   Уолли в страхе выскочил из кухни, привлеченный воплем звуковой защиты, и, отметив про себя, что давненько не слыхал записи сумасшедшей женщины, бросился в гостиную и увидел, что входная дверь распахнута настежь, а в коридоре на полу лицом вниз лежит Даг. Уолли подбежал к Дагу и схватил его за плечо. Даг застонал и потерял сознание.
 
   Свет. Голоса. Даг зажмурился, возвращаясь в привычную область пространства-времени. На сей раз воспоминания вернулись к нему, словно барашек, прыгающий по лужайке, — чистые и ясные. Даг вспомнил все и даже осознал, отчего он лежит на полу. Непонятным оставалось лишь одно: как получилось, что сумасшедшая женщина не раскромсала его на кусочки?
   «Не стоит спорить, Даг. Прими все таким, как есть».
   Он перекатился на спину, открыл глаза и уселся, жмурясь от яркого света. Раздался голос Энди:
   — Вот она, наша спящая красавица.
   — Снулая красавица, — сказал Джон.
   Даг бросил взгляд в сторону дивана и кресла. Вот они, все четверо, вокруг стола с крекерами: Джон, Энди, Уолли и Стэн. Сумасшедшая женщина куда-то испарилась.
   — Все, — сказал Даг. — Все. Хватит.
   — Наконец-то, — отозвался Джон. — Надеюсь, теперь-то ты в своей тарелке?
   — Я тоже на это надеюсь, — ответил Даг, — и хочу с вами договориться. Не знаю, кто была эта женщина и чего она хотела, но я готов сделать все, чего хотите вы. И больше не желаю встречаться с этой сумасшедшей. Идет?
   Сидящие у стола озадаченно переглянулись, пожали плечами, и наконец Джон сказал:
   — Договорились.
   — Вот и хорошо, — продолжал Даг, и в его голосе послышалось облегчение. — Теперь я готов продолжать. Покажите еще раз вашу модель, и я составлю план спасательных работ...
   — Чего? — прервал его Джон.
   — Спасательные работы, — сказал Даг. — Разве не о них идет речь? Нам предстоит извлечь предмет со дна водохранилища. Типичная спасательная операция.
   — Ну вот, видите? — Энди расплылся в довольной улыбке. — Стоит лишь найти нужного специалиста, и тут же появляются соответствующие словечки и все такое прочее.
   — Я и так знаю, что такое спасательные работы, — недовольным тоном проговорил Джон. — Из той самой книги. Из «Морских спасательных работ».
   — Отличная книга, — заметил Даг.
   — Я не расслышал твоих слов насчет спасательных работ, — сказал Джон. — Ты говорил совершенно невнятно. Но я с тобой полностью согласен. Нам предстоит спасательная операция, так что давай ближе к делу.
   Они перешли к делу, и на сей раз Даг сумел в полной мере оценить компьютерную модель и указать несколько затруднений, с которыми предстояло столкнуться в будущем.
   — Ну, и как вы собираетесь искать ящик, зарытый на поле? — спросил он. — Уж не намерены ли вы перекопать этот участок от края до края, находясь под водой?
   — Том указал нам ориентир, — раздраженно ответил Джон. — К тому же у нас будет с собой острие, которым мы его нащупаем.
   — Прекрасно, — иронично заметил Даг. Теперь, когда начался разговор на привычные ему темы, он позабыл о своих страхах и неуверенности, обретя незаметно для самого себя заносчивую и самонадеянную повадку. В ответ на слова Джона Даг покачал головой и спросил Уолли: — И где он находится, этот ваш ориентир?
   Уолли рассказал ему о трех фонарях, при помощи которых Том отметил местоположение зарытого тайника, и Даг спросил:
   — Ты можешь рассчитать точное расстояние от ящика до задней стены библиотеки?
   — Разумеется.
   — Не собираешься ли ты отмерить его шагами? — ехидно осведомился Джон.
   — Я возьму с собой веревку, длина которой равна расстоянию от стены до ящика, — сказал ему Даг. — Соображаешь?
   — Умгу, — отозвался Джон и больше не вмешивался в разговор, давая Дагу возможность полностью ознакомиться с задачей.
   Наконец Уолли втолковал Дагу все, что знал сам, и тот отошел от компьютера со словами:
   — Теперь мне все ясно.
   — Ты можешь это сделать? — спросил Энди.
   — Могу.
   — Вот и хорошо, — сказал Энди.
   — Но без лодки не обойтись, — добавил Даг.
   — Это водохранилище, черт побери, — сказал Энди. — Плавать по нему на лодках запрещено.
   Даг нахмурился.
   — Вот уж не думал, парни, что вы так боитесь нарушить закон, — ответил он.
   — Энди хотел сказать, что нашу лодку никто не должен видеть, — пояснил Джон.
   Даг пожал плечами.
   — В таком случае придется работать ночью, когда небо заволокут облака. Поплывем на резиновой лодке с маломощным мотором.
   — Лодка с мотором? — удивился Джон. — Но мы не хотим, чтобы нас услышали.
   — Не услышат, — заверил его Даг. — Основная идея состоит в том, чтобы спуститься к нужному месту сверху, а для этого нужна лодка.
   — Лодка с мотором влетит в копеечку, — предупредил Джон.
   — Пара кусков. — Даг пренебрежительно отмахнулся. — Лодка с мотором, я имею в виду. Помимо этого нам потребуется кое-что еще. На сумму в четыре-пять тысяч.
   — Ясно, — кивнул Джон. — Придется обрадовать Тома. Нам нужны еще деньги.

56

   — Черт побери, Том, — сказал Дортмундер, застегивая ремни. — Ты хоть раз прятал свои деньги в легкодоступном месте?
   — В таком месте их найдут другие люди, — заметил Том, сидевший на земле рядом с бухтой веревки.
   — И вообще за каким чертом тебя занесло в Южную Дакоту? — не унимался Дортмундер. Вся эта затея начинала действовать ему на нервы.
   — Грабил банк, — ответил Том. — Ты готов?
   — Нет, — сказал Дортмундер. — Я никогда не буду по-настоящему готов к тому, чтобы прыгнуть с вершины горы. — Сделав осторожный шаг по лбу Линкольна, Дортмундер посмотрел вниз, на верхушки сосен. Весь мир остался где-то внизу. — Сейчас меня кто-нибудь заметит, — добавил он.
   — Подумают, что ты — рейнджер.
   — У меня нет шляпы.
   — Ну, тогда люди подумают, что ты — рейнджер, шляпу которого сдуло ветром, — сказал Том. — Хватит, Эл. Давай спускайся. Нам еще нужно вернуться в Пирр, сдать машину и успеть на самолет.
   — Пирр, — с отвращением произнес Дортмундер, рассматривая брови Линкольна. Может, за них удастся ухватиться рукой? — Какой дурак назвал город таким имечком?
   — Это их город. Как хотят, так и называют. Все, Эл. Спускайся.
   Дортмундер сел на землю и, съехав на заднице по волосам Линкольна, уперся ногами в его густые кустистые брови. Том потихоньку стравливал веревку.
   — Какого черта ты не спрятал деньги прямо здесь? — проворчал Дортмундер.
   — Я был тогда помоложе и половчее, — ответил Том.
   Дортмундер остановился, оглянулся и заметил:
   — О молодых людях так не говорят. Половчее бывают только старички.
   — Чего ты застрял, Эл? — спросил Том.
   Нащупав ногой брови, Дортмундер скользнул ниже, и его ступни коснулись шишковатого носа.
   Теперь Том его не видел. Стоя в полной безопасности на вершине горы, он крикнул:
   — Ну как? Нашел?
   — Пока нет.
   — Ищи в левой ноздре.
   — Да, знаю.
   Дортмундер сполз с носа, на мгновение завис в воздухе — крючья, которые они забили в грунт наверху, держали просто великолепно — и, подтянувшись на руках, утвердился на верхней губе Линкольна.
   Левая ноздря. Она была настолько велика, что походила на пещеру. Дортмундер влез внутрь, не отрывая ног от губы, и тут же заметил втиснутый в каменную складку пакет, обернутый промасленной тканью. Потянувшись к нему, Дортмундер уронил несколько камешков, поднял облачко пыли и чихнул.
   — Будь здоров, — раздался голос Тома.
   — Иди ты к черту, — пробормотал Дортмундер, ковыряясь в ноздре. Наконец он взял пакет и вылез наружу.

57

   Общее собрание было назначено на один из июньских воскресных дней в доме номер 46 по улице Вязов, в тихом сельском местечке Дадсон-Сентр. Мэй Беллами, Том Джимсон и мамуля Стэна уже были там. Из Айлипа, что на Лонг-Айленде (из психиатрического центра, известного в соответствующих кругах под названием Айспик), двинулся Даг Берри. Его пикап был нагружен необходимым для работы оборудованием. Это было снаряжение для подводного плавания, десятисильный лодочный мотор, надувная лодка и масса прочих принадлежностей. Из Нью-Йорка на позаимствованном в булочной фургоне в путь отправились Стэн Мэрч и Уолли Нэрр, прихватив с собой компьютер Уолли, который был надежно прикреплен к обширным полкам в кузове. Оттуда же на серебристом «кадиллаке», оборудованном радаром, кассетным магнитофоном, лампочками для чтения и приборной панелью, отделанной чем-то очень похожим на дерево, выехали Энди Келп (водитель), Джон Дортмундер (пассажир на переднем сиденье) и Тайни Балчер (которому едва хватило места сзади). За «кадиллаком» пристроился огромный, неуклюжий парень по имени Кен Уоррен, с трудом втиснувшийся вместе со своим буксировочным приспособлением в маленькую красную двухдверную «тойоту».
   Однако пассажиры «кадиллака» не замечали преследователя, шедшего за ними на расстоянии семи корпусов. Они были поглощены обсуждением предстоящего дела.
   — До сих пор я все делал неправильно, — разглагольствовал Дортмундер. — Но теперь у меня предчувствие, что уж на этот раз мы достанем ящик с деньгами.
   — Я прекрасно понимаю причину твоего благодушия, — отозвался Келп, не обращая внимания на «тойоту», показавшуюся во всех трех зеркальцах разом. — Все дело в том, что теперь нам не придется лезть в воду. Ни тебе, ни мне.
   — Даг полезет.
   — Точно.
   — Ему нравятся такие штучки.
   — Точно.
   — А нам — нет.
   — Точно.
   Тайни беспокойно ворочался на заднем сиденье, пытаясь устроиться поудобнее. В конце концов он сунул под себя руку и вытащил тамбурин.
   — Эй! — воскликнул он, раздраженно разглядывая инструмент. — Тут в машине валяется тамбурин!
   — Что? Ты уверен? — Келп посмотрел в зеркальце, но Тайни как раз приподнял тамбурин, не давая возможности разглядеть «тойоту». — Да, похоже на тамбурин, — согласился Келп.
   — Это и есть тамбурин, — сказал Тайни и встряхнул инструмент. Раздался звон бубенцов.
   — Я помню этот звук, — заявил Дортмундер. — Его частенько используют в кинофильмах.
   — А это что такое? — сказал Тайни, извлекая из щели между подушками сиденья картонную коробку с картами. — Колода карт, — добавил он, бросая коробку на тамбурин. Затем Тайни вынул карты и принялся их тасовать. — Похоже, крапленые.
   — Энди, что это за врач, у которого ты угнал машину? — спросил Дортмундер.
   — Не знаю, — ответил Келп. — Он звонил из автомата напротив здания «Ридер энд эдвайзер» на Бликер-стрит.
   — Не хотел бы я попасть к нему на операционный стол, — заявил Тайни, раскладывая пасьянс. — Джон, хочешь, я тебе погадаю?
   — Не стоит, — отозвался Дортмундер.
 
   Свернув на улицу Вязов, «кадиллак» выехал на гаревую дорожку подле дома. Никем не замеченная, «тойота» следовала за ним, отставая не более чем на квартал. Затормозив у изгороди, Келп сказал:
   — Похоже, мы пришли первыми.
   — Вот как? — заинтересовался Дортмундер. — И какой же приз мы получим?
   — Ничего, кроме чемпионского звания, — ответил Келп.
   Кен Уоррен проехал на своей красной «тойоте» мимо дома номер 46, внимательно приглядываясь к троице, разгружавшей багажник «линкольна». Кен проехал, свернул направо, затем налево, на Миртл-стрит, и остановил машину у дальнего угла. Оставив буксир в салоне — в конце концов, буксировать «тойоту» «кадиллаком» будет намного проще, чем наоборот, — он запер дверцу и пошел обратно пешком, косолапя, сутулясь и выпятив челюсть, словно рассерженный медведь.
   Дверцы «кадиллака» не были заперты. Кен устроился за рулем и принялся примерять к замку зажигания ключи из своей связки. В этот миг сзади остановился хлебный фургон, перекрывая обзор в зеркальцах заднего вида и блокируя выезд.
   Теперь самое время сказать, что Кен был крупным молчаливым мужчиной. Молчаливым не потому, что ему нечего было сказать, а из-за исключительно гнусавого выговора и так называемого «твердого приступа» в голосовой щели. Он предпочитал выглядеть молчаливым здоровяком, нежели человеком с дефектами речи. Однако в его жизни случались моменты, когда ему все же приходилось говорить, и теперь, судя по всему, настал как раз такой момент.
   — Эй! — крикнул Кен, высовываясь из салона и оглядываясь, чтобы посмотреть на водителя фургона (Кен полагал, что тот остановился здесь, чтобы доставить заказанный товар). — Эй! Гуда ды фперся? Здай нгазад!
   Стэн Мэрч, который вовсе не собирался доставлять какой бы то ни было товар и определивший по табличке «Врач», что: 1) эту машину привел сюда Энди Келп и 2) здоровенный мрачный детина за рулем ничуть не похож на Энди, — заглушил двигатель фургона, затянул ручной тормоз и, выскочив на дорогу, крикнул в сторону дома:
   — Энди! Атас!
   Уолли перебрался через водительское кресло, чтобы вылезти из фургона на ту же сторону, что и Стэн.
   — Стэн! Кто это такой? — спросил он.
   — Понятия не имею.
   — Что все это значит?
   — Понятия не имею.
   В профессиональном кодексе Кена Уоррена было нерушимое правило: как только ты влез в машину, никто ее не отберет. Поэтому Кен захлопнул водительскую дверцу «кадиллака» и, нажав кнопку, блокировавшую все остальные двери, продолжал неторопливо подбирать нужный ключ. Приведя машину в движение, он отпихнет фургон и освободит проезд.
   Из дома высыпала целая толпа: Энди Келп, Дортмундер, Мэй, Тайни и Том. Мэй с Томом задержались на крыльце, а Келп, Дортмундер и Тайни подбежали к Стэну и Уолли и принялись рассматривать забравшегося в «кадиллак» увальня.
   — Что случилось? — спросил Келп.
   — Понятия не имею, — ответил Стэн.
   — Когда мы приехали, этот человек уже сидел в машине! — возбужденно воскликнул Уолли.
   — Он и сейчас там сидит, — заметил Келп и, постучав по стеклу дверцы водителя, спросил: — Эй! В чем дело?
   Наконец нашелся нужный ключ, и двигатель «кадиллака» взревел. Кен бросил взгляд в зеркальце на правой дверце и увидел тяжело нагруженный пикап, который как раз останавливался позади фургона, перегораживая дорожку и остававшееся по ее сторонам пространство. Из пикапа выскочил светловолосый красавчик в джинсах с бахромой и в майке с надписью «Король глубин» и с выражением любопытства на лице присоединился к остальным.
   — Что здесь происходит? — спросил Даг.
   — Понятия не имею, — ответил Стэн.
   Черт побери! Интересно, сможет ли «кадиллак» толкнуть фургон и пикап одновременно? Решив, что у него нет иного выбора, Кен врубил заднюю передачу. И в этот миг в зеркальце показалось бело-зеленое такси, пристроившееся у заднего бампера пикапа.
   Из такси вылезла мамуля Стэна. Подойдя к сгрудившимся вокруг «кадиллака» людям, она первым делом спросила:
   — Что здесь происходит?
   — Понятия не имею, — ответил ей сынок.
   Кен перевел взгляд на изгородь. Может, ломануть туда? Впрочем, не стоит. Металлические стойки изгороди залиты бетоном, а превращать «кадиллак» в кучу мусора он не хотел.
   Мамуля отправилась в дом за картофелиной. Келп нагнулся к стеклу, за которым маячила физиономия незнакомца.
   — Сейчас мы сунем в выхлопную трубу картошку и выкурим тебя оттуда! — крикнул он.
   Пораскинув мозгами, Кен почувствовал себя не в своей тарелке. Окружившие «кадиллак» люди вели себя уж очень необычно. Не ошибся ли он? Нет. Машина та самая. Отделка, модель, цвет — все совпадало. И тамбурин на заднем сиденье.
   И тем не менее что-то здесь не так. Увидев выходящую из дома женщину-таксиста с картофелиной в руках, Кен опустил стекло ровно настолько, чтобы можно было разговаривать, и объявил через образовавшуюся щель:
   — Эдо не важа башина!
   Келп испуганно отпрянул:
   — Чего?
   — Эдо не ваш автобобиль!
   — Видать, иностранец, — решил Стэн. — Он не говорит по-английски.
   Кен гневно воззрился на Стэна:
   — Фы жто, исдефаетесь?
   — По-каковски это? — осведомилась мамуля, держа в руке картошку. — По-польски, что ли?
   — Может, по-литовски? — несмело предположил Тайни.
   Дортмундер обернулся и посмотрел на него:
   — По-литовски?
   — Как-то раз я сидел в одной камере с литовцем, — объяснил Тайни. — Он говорил точь-в-точь...
   Терпение Кена иссякло.
   — Я коворю на ангиском! — крикнул он, хрястнув кулаком по рулевому колесу.
   Его слова не произвели должного впечатления.
   — Скажи ему, что это наша машина, — попросил Дортмундер Тайни. — Поговори с ним по-литовски.
   — Я не говорю на лито... — начал было Тайни.
   — Эдо де ваша машида! — вскричал Кен. — Эда машида бринадлежит бадку!
   — Подождите минутку, — попросил Энди. — Кажется, я его понял.
   Дортмундер хмуро воззрился на Келпа:
   — Неужели?
   — Он сказал, что эта машина принадлежит банку.
   — Та, мать вашу! — крикнул Кен.
   Мамуля ткнула в его сторону зажатой в пальцах картофелиной.
   — Вот это было по-нашенски, — заявила она.
   — Все ясно, — сказал Стэн. — Это нечто вроде судебного исполнителя.
   — Я — охотдик, — горделиво произнес Кен.
   — Ну да, охотник за автомобилями, — сказал Стэн.
   — Так в чем же дело? — спросил Уолли.
   — Этот парень занимается изъятием автомобилей у людей, превысивших свой кредит в банке, — объяснил Стэн и, повернувшись к Келпу, добавил: — Энди, ты угнал краденую машину. Этот парень намерен передать ее банку.
   Кен утвердительно кивнул, причем столь энергично, что его лицо врезалось в стекло.
   — Да! Передадь багку!
   — Ага! — Келп раскинул руки и, улыбнувшись Кену, спросил: — Что ж ты раньше не сказал?
   Кен бросил на него недоверчивый взгляд.
   — Послушай, дружище, — продолжал Келп, склоняясь к окошку «кадиллака». — Никаких возражений. Забирай машину. Нам она больше не нужна.
   Сунув картофелину в руки Дагу, мамуля сказала:
   — Я отгоню свое такси.
   Сунув картофелину в руки Стэну, Даг сказал:
   — Я отгоню свой пикап.
   Сунув картофелину в руки Уолли, Стэн сказал:
   — Я отгоню фургон.
   Уолли сунул картофелину в карман и улыбнулся Кену, сидевшему в «кадиллаке». Он впервые в жизни видел судебного исполнителя.
   Кен с глубоким недоверием наблюдал за машинами, которые поспешно освободили проезд. Все вокруг улыбались и кивали ему. Женщина и старичок, стоявшие до сих пор на крыльце, подошли поближе. Женщина вела себя вполне прилично, но старичок вдруг сказал:
   — Пристрелить бы его.
   Голос у старичка был тихий и тусклый, и тем не менее все его прекрасно расслышали, не исключая и Кена.
   Все присутствующие повернулись к старичку, и несколько голосов спросили разом:
   — Что?
   — Надо бы вытащить его через окно, — предложил старичок, — и закопать на заднем дворе в бумажном мешке. Он о нас знает.
   Присутствующие лишь изумленно таращили глаза. Дортмундер спросил:
   — Что он о нас знает?
   Мерзкий старикашка опустил глаза и принялся разглядывать гаревую дорожку. По-видимому, ему больше нечего было сказать. Поэтому остальные вновь обратились к Кену, одаривая его широкими улыбками.
   Улыбки сбивали Кена с толку. Он не привык к такому обращению. Приспустив окно еще на долю дюйма, он сказал:
   — Нгадеюзь, вы не зданеде возражать?
   Келп добродушно улыбнулся.
   — Спорить с таким ловким парнем, как ты? Я бы не осмелился. Наоборот, мы желаем тебе всего наилучшего. Езжай спокойно, — и, нагнувшись к окошку, доверительно сообщил: — Кстати сказать, тормоза у этой машины малость слабоваты.
   Остальные автомобили уже успели разъехаться и освободить путь, однако люди не спешили разойтись и продолжали толочься на месте. Водитель фургона подошел к «кадиллаку» и сказал Кену:
   — Собираешься в город? Вот что я тебе скажу: пошли к черту Таппан Зее и валяй по Палисадам.
   У Кена голова пошла кругом. Пытаясь вновь овладеть положением, он затравленно оглянулся и, нашарив рукой тамбурин, сунул его в руки водителю фургона.
   — Возьмите. Это не является собственностью банка, — произнес он самую вразумительную фразу в своей жизни.
   Светловолосый парень, стоявший на дорожке, принялся размахивать руками, призывая Кена немного проехать назад и явно намереваясь проводить его до самой улицы. Кен вновь включил заднюю передачу, и в этот миг стоявшая у крыльца женщина спросила:
   — Может, выпьете стаканчик воды на дорожку?
   — Нгет! — завопил Кен. — Нгет! Дайте бне выехадь отзюда!
   Присутствующие не возражали. Трое или четверо указывали Кену направление, пока он, пятясь, выезжал на улицу, а затем все девять человек вышли за ним, махая руками вслед. Такого с автомобильным охотником не случалось никогда в жизни.
   Итак, Кен сумел завладеть «кадиллаком», однако радоваться не спешил. Операция утратила привычную остроту и не доставила Кену особого удовольствия.

58

   Две недели кряду стояла чудесная погода. Ясные, солнечные дни, низкая влажность, температура под семьдесят градусов; воздух был кристально чист — до такой степени, что можно было с другой стороны улицы прочесть надпись Е PLURIBUS UNUM на десятицентовой монетке. Ясные безоблачные ночи и температура около пятидесяти; небо чернее воронова крыла, усеянное точечками звезд и украшенное огромной луной, низвергающей на землю поток яркого света. И все это выглядело донельзя мерзопакостно.
   Дело в том, что для спуска на воду лодки требовались темнота, облачность — и никакой луны. К чему такие светлые ночи, когда можно читать газету, сидя на улице (что и делал Келп, к вящему неудовольствию Дортмундера)? К чему такие светлые ночи, когда закрывался местный кинотеатр для автомобилистов, поскольку зрители не могли рассмотреть происходящее на экране? Как говорил поэт, «под покровом темноты творятся черные дела, но стоит лишь взойти светилу, и злодеев след простыл». Дортмундер не знал, кому принадлежат эти строки, но был готов подписаться под каждым словом.
   Дом номер 46 по улице Вязов был весьма просторен, но тем не менее не мог дать приют девятерым, да еще с компьютером в придачу. Дортмундер и Мэй поселились в хозяйской спальне на втором этаже над гостиной. Стэн и Тайни устроились во второй спальне. Стэн спал на пружинной кровати, а Тайни пришлось довольствоваться расстеленным на полу матрацем. Келп, Уолли и компьютер заняли большую спальню в глубине дома. Уолли предложили матрац на полу (против чего он нимало не возражал), а Дага запихнули в последнюю спальню, в которой до сих пор в одиночестве проживал Том. Поскольку старик вряд ли согласился бы делить с кем-то свое ложе, Дагу пришлось привезти спальный мешок. Когда он расстилал его и залезал внутрь, в комнате не оставалось места даже для того, чтобы открыть дверь. И наконец, мамуля Стэна занимала койку в крохотной кладовочке на первом этаже подле кухни. Три ванные комнаты — две наверху, одна внизу — превратились в предмет постоянных споров.
   Нерабочие дни в Дадсон-Сентр — совсем не то, что выходной день в метрополисе. Уолли сидел за компьютером, по-прежнему круглые сутки сражаясь с захватчиками из далеких галактик, но остальным приходилось как-то приспосабливаться. У Дага тут была подружка, которую он ревностно прятал от остальной компании (он даже не сказал девушке, что у него есть где переночевать в этом городе) и с которой проводил все время, свободное от поездок на станцию подводного плавания (четыре раза в неделю, три часа в один конец). Каждую ночь он возвращался в Дадсон-Сентр в надежде на непогоду. Иногда с ним ездил Тайни, не желавший надолго расставаться с мисс Тейлор.
   И все равно время тянулось с черепашьей скоростью.
 
   Завсегдатаи «Семейной таверны» на Южной Центральной улице завели разговор о железной дороге.
   — Я работал на железке, — заявил небритый пенсионер, — когда она еще была дорогой. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
   — Отлично понимаю, — ответил сидевший справа приятель. — Станция Нью-Йорк Централ. ДЭУ. Делавэр, Лейкуонна, Уэстерн. Все они когда-то были дорогами.