– И вроде того, как Килли увязался за Флетчером, когда тот пошел звонить в Вашингтон, – сказал Джордж. – Килли боялся, что Флетчер украдет у него репутацию, так что он постарался немедленно сравнять счет, держа Флетчера под контролем. Флетчеру наплевать на репутацию. – Он допил свою апельсиновую газировку и сделал знак, чтобы ему принесли еще одну порцию. – Все вы такие, умные парни, – сказал он. – Вы лезете наверх, вы толкаете друг друга в спину, а люди говорят: “Эти парни, они все делают, чтобы вырваться вперед”. Но это не так, не правда ли, дружок? Вы делаете все, чтобы сравнять счет. И именно из-за этого вы рветесь вперед.
– Ты говоришь об Уолтере, – сказал я. – Не обо мне.
– Ты просто моложе, вот и все. – Он любезно мне улыбнулся. – Вот почему я за тобой наблюдал. Я раньше не видел ни одного такого раннего.
Это было смешно. Я не такой, как Уолтер. Я никогда не видел себя в роли тех приятных лукавых персонажей, карабкающихся на вершину успеха, вбивая крюки в спины своих сотрудников. Начнем с того, что я недостаточно умен для этого. И к тому же у меня никогда не было достаточного для этого честолюбия. Я не стремлюсь к успеху и никогда не стремился. Все, к чему я стремился, это мир и спокойствие, я хотел, чтобы мне позволили жить спокойно, я бы никого не беспокоил, лишь бы меня оставили в покое.
Если я разозлился на то, что Уолтер и Элис меня одурачили, то это еще не значит, что я похож на Уолтера. Разве удивительно, что я рассердился, когда понял, что свалял дурака? Порой Джордж очень точно понимает побудительные причины того или иного поступка.
Но Джордж не прав, делая на этом основании скоропалительные обобщения.
– Вот еще что, дружок, – сказал он. – Я уже говорил тебе, что ты мне нравишься. Теперь ты захочешь сравнять счет с Килли, а потом он захочет сравнять счет с тобой, и так будет без конца. Но он здесь старожил, а ты новичок. Поэтому будь осторожен и прежде, чем отрезать, не забудь тысячу раз отмерить.
Тем временем вернулся Фил, и мы не стали продолжать разговор. Я пил снова и снова и проиграл несколько партий в дартс – но вовсе не считал, что должен сравнять счет с теми, кому проиграл, – так что черт подери этого Джорджа с его теориями, и, когда мы покидали бар, я был в стельку пьян, как и накануне. “Ничего, – подумал я, – завтра отосплюсь”.
Фил вел машину, а я разлегся на заднем сиденье. Фил включил приемник, и мы слушали музыку. Затем настало время ночных новостей, и диктор объявил, что Эдвард Петерсен не убивал Чарлза Гамильтона. У Эдварда Петерсена было железное алиби. Он был арестован по обвинению в хищении.
Поиски убийцы Чарлза Гамильтона и Гара Джефферса были возобновлены. Полиция надеется, что убийца будет задержан в самое ближайшее время.
Новость эта меня не слишком заинтересовала. И я опять задремал на заднем сиденье “форда”.
Глава 30
Глава 31
Глава 32
– Ты говоришь об Уолтере, – сказал я. – Не обо мне.
– Ты просто моложе, вот и все. – Он любезно мне улыбнулся. – Вот почему я за тобой наблюдал. Я раньше не видел ни одного такого раннего.
Это было смешно. Я не такой, как Уолтер. Я никогда не видел себя в роли тех приятных лукавых персонажей, карабкающихся на вершину успеха, вбивая крюки в спины своих сотрудников. Начнем с того, что я недостаточно умен для этого. И к тому же у меня никогда не было достаточного для этого честолюбия. Я не стремлюсь к успеху и никогда не стремился. Все, к чему я стремился, это мир и спокойствие, я хотел, чтобы мне позволили жить спокойно, я бы никого не беспокоил, лишь бы меня оставили в покое.
Если я разозлился на то, что Уолтер и Элис меня одурачили, то это еще не значит, что я похож на Уолтера. Разве удивительно, что я рассердился, когда понял, что свалял дурака? Порой Джордж очень точно понимает побудительные причины того или иного поступка.
Но Джордж не прав, делая на этом основании скоропалительные обобщения.
– Вот еще что, дружок, – сказал он. – Я уже говорил тебе, что ты мне нравишься. Теперь ты захочешь сравнять счет с Килли, а потом он захочет сравнять счет с тобой, и так будет без конца. Но он здесь старожил, а ты новичок. Поэтому будь осторожен и прежде, чем отрезать, не забудь тысячу раз отмерить.
Тем временем вернулся Фил, и мы не стали продолжать разговор. Я пил снова и снова и проиграл несколько партий в дартс – но вовсе не считал, что должен сравнять счет с теми, кому проиграл, – так что черт подери этого Джорджа с его теориями, и, когда мы покидали бар, я был в стельку пьян, как и накануне. “Ничего, – подумал я, – завтра отосплюсь”.
Фил вел машину, а я разлегся на заднем сиденье. Фил включил приемник, и мы слушали музыку. Затем настало время ночных новостей, и диктор объявил, что Эдвард Петерсен не убивал Чарлза Гамильтона. У Эдварда Петерсена было железное алиби. Он был арестован по обвинению в хищении.
Поиски убийцы Чарлза Гамильтона и Гара Джефферса были возобновлены. Полиция надеется, что убийца будет задержан в самое ближайшее время.
Новость эта меня не слишком заинтересовала. И я опять задремал на заднем сиденье “форда”.
Глава 30
Я проснулся в три часа ночи, совершенно точно зная, кто убил Чарлза Гамильтона и Гара Джефферса. Голова у меня раскалывалась от боли, но сон как рукой сняло, а мой мозг работал с удивительной ясностью, как будто я находился под действием наркотика. Я снова и снова прокручивал в уме свои доводы, подвергал их сомнению, взвешивал и каждый раз приходил к выводу, что я прав. Я закурил, отметив про себя, что постель Уолтера пустует, – завтра выходной, значит, он остался у нее. Я курил, размышляя над своим открытием. Наконец я принял решение, встал с постели, оделся во все чистое, взял ключ от автомобиля с туалетного столика, куда его положил Фил, и пошел к машине.
Ночь была светлая и прохладная. Улицы безлюдны. Прямо передо мной простирался Харпер-бульвар, скупо освещенный редкими уличными фонарями. Я подъехал к полицейскому участку, пренебрегая строгим запретом, оставил машину перед главным входом и вошел внутрь здания.
– Мне необходимо видеть капитана Уиллика, – заявил я дежурному у входа, читавшему книжку в бумажной обложке.
– Его здесь нет, – ответил он, даже не взглянув на меня, отмахнулся как от назойливой мухи.
– Меня зовут Пол Стендиш, – сказал я ему. – Позвоните капитану Уиллику домой и скажите ему, что мне известно, кто убил Гамильтона и Джефферса.
Он нахмурился:
– Вы шутите? Сейчас ведь нет еще четырех утра.
– Убийца завтра уже может сбежать, – сказал я. Это была не правда, но я хотел видеть Уиллика сегодня, немедленно. То, что я могу поднять его с постели среди ночи, а он не посмеет гневаться на меня, внушало мне определенное удовлетворение. Я действительно сдавал ему убийцу.
Мы с дежурным еще немного попрепирались, так и не придя к согласию, потом он взял трубку и позвонил, и минуту спустя появился Джерри. Как всегда, несмешливо улыбаясь, он сказал:
– Ты, я вижу, продолжаешь лезть на рожон, Пол?
– Я хочу видеть Уиллика.
– Послушай, Пол, не хочешь же ты, в самом деле, вытаскивать сюда капитана среди ночи?
– Я надеюсь, вы посадили за решетку Петерсена? – сказал я.
Улыбка поблекла, и он выглядел растерянным.
– Ну и что?
– Тогда именно против вас он выдвигает обвинение за ложный арест.
– Он не сможет выдвинуть обвинение против меня, – беззаботно улыбнулся Джерри. – С таким же успехом он может выдвинуть обвинение против всего города. Ложный арест...
– Ну тогда вы не слишком понравитесь городу. Он нетерпеливо мотнул головой:
– Ну ладно, Пол. У тебя есть информация или нет?
– Я буду говорить только с Уилликом.
– Но ты же знаешь, кто убил Гамильтона?
– И Джефферса.
– Почему ты не пришел с этой информацией раньше?
– У меня ее раньше не было. Я не располагал ею, пока не узнал, что Петерсен был арестован по ложному обвинению.
Он раздумывал, изучая меня, покусывая нижнюю губу. Затем произнес:
– Посиди здесь. Я скоро вернусь.
Он ушел, я сел в холле, а дежурный вернулся к чтению. Двадцать минут спустя через парадную дверь вошел капитан Уиллик. Он сердито посмотрел на меня и сказал:
– Надеюсь, твое дело окажется важным. Пошли.
Я пошел за ним. Он поднялся в свой офис. Джерри был уже там, и с ним еще один человек в штатском, которого я раньше не встречал. Уиллик сел за стол.
– Хорошо, вот и я. Приступим. Перед столом стоял стул, обитый коричневой кожей. Я сел на него без приглашения и сказал:
– Кто еще мог подделать бухгалтерские книги? Перечислите.
– Зачем?
– Хочу проверить, несколько полон ваш список. Он поморщился и сказал:
– Эдвард Петерсен, Джулиус Колл, миссис Алберта Филдстоун.
– И еще одна, – сказал я. – Элис Макканн. Он нахмурился и поднял глаза на Джерри. Джерри сразу насторожился и сказал:
– Она там работает, только и всего.
– У нее есть ключи от здания и офиса, чтобы ходить туда по ночам, и она знает код сейфа. Она помогла мне украсть книги.
Они ничего не слышали о краже бухгалтерских книг. Флейш об этом предусмотрительно молчал. Я рассказал им об этом, и Уиллик сделался мрачным как ночь.
– Верно. Она могла иметь доступ к бухгалтерским книгам.
– Подождите минутку, – сказал Джерри, – она же внучка того старика. Она внучка Джефферса.
– Совершенно верно, – сказал я. – Она присваивала деньги около полутора лет. Она хочет уехать из Уиттберга в какой-нибудь большой город. У нее был роман с Гамильтоном.
– Он был женат, – заметил Уиллик.
– Он был бабник с незапамятных времен, капитан, – сказал Джерри. Я кивнул.
– Его жена примерно то же самое дала нам с Уолтером понять при первой же встрече.
Уиллик барабанил пальцами по столу.
– Хорошо, – сказал он. – Она внучка одного из убитых мужчин, и у нее была связь с другим. Что еще?
– Она мечтала уехать, – сказал я, – и хотела, чтобы Гамильтон поехал с ней. Она рассказала ему про присвоенные ею деньги и думала, что он польстится на них. Но он был недоверчив, поэтому она привела его в бухгалтерию, показала ему бухгалтерские книги и рассказала ему, как она прокручивала свои махинации. Вы можете спросить у ночного сторожа. Он видел, как они приходили вместе по ночам.
– Если в ее планы входил побег с ним, почему она его убила? – спросил Уиллик.
– Потому что Гамильтон не хотел уезжать. Он гулял направо и налево, но не собирался бросать жену. Он намеревался войти в руководство местного филиала нового профсоюза и для этого собирался рассказать нам о хищениях Элис. Он думал, что мы могли бы воспользоваться этими фактами для давления на Флейша, что, кстати, мы и сделали. Но он был не слишком умен, и Элис каким-то образом узнала о его намерении. Поэтому застрелила его. Если вы проверите револьвер, который вы забрали, готов держать пари, вы обнаружите, что он принадлежал Гару Джефферсу.
– Подождите минутку, – сказал Уиллик. – Это револьвер Джефферса?
– Где бы еще она могла раздобыть револьвер? Джефферс рассказал мне, что у него был брат, который работал полицейским. Может быть, это револьвер его брата. У вас должны храниться материалы, в которых указан серийный номер, или что-то в этом духе, револьвера брата Джефферса.
Уиллик повернулся к человеку в штатском:
– Выясни. Быстро, – приказал он. Тот ушел, и Уиллик снова обернулся ко мне:
– Хорошо. Дальше.
– Далее, ее дед. Он пришел ко мне в ту ночь, когда ваши парни меня избили, и говорил со мной. – При этом Уиллик заморгал, но ничего не сказал. – Он был другом Гамильтона и знал, что тот собирался сообщить какие-то важные сведения АСИТПКР. Он просил меня помочь ему разобраться в каких-то делах, и я ему обещал. Когда он вернулся в тот вечер домой, он разговаривал с Элис. Возможно, он сказал ей что-то не то или она о чем-то проговорилась, а может быть, он заметил, что из его револьвера недавно стреляли. Я не знаю, что там было, вы должны спросить это у Элис. Во всяком случае, она его тоже застрелила. А на следующее утро представила дело так, будто ненадолго отлучилась в магазин, а когда вернулась, обнаружила старика мертвым.
Уиллик обдумывал сказанное мной, продолжая барабанить пальцами по столу. Потом тряхнул головой и вздохнул:
– У тебя есть хоть какое-нибудь доказательство, подтверждающее то, что ты сейчас наговорил, Стендиш?
– Как-то сфабриковал улики против Петерсена. На следующий день после убийства Гамильтона Элис выписала три фальшивых чека за сверхурочную работу и отослала их на три небольших счета, которые у нее были, так что она потеряла бы не очень много денег. Затем она подделала подпись Петерсена и открыла счет на его имя, переведя на него деньги с одного из своих счетов. Она проделала это на следующий же день после убийства Гамильтона. Если бы расхититель совершил убийство, стал бы он, находясь в здравом уме, продолжать свои делишки как обычно и даже оставлять явную ниточку, ведущую к банковскому счету на его имя?
– Я уже убедился, что дело против Петерсена было сфабриковано, – сказал Уиллик. – Именно это заставило меня приехать сюда в столь поздний час. Но это все с таким же успехом мог сделать и Колл. Или миссис Филдстоун.
– Элис мечтает о Лос-Анджелесе, – сказал я. – Именно в этот город она стремилась больше, чем куда-нибудь еще. Я думаю, что большинство из украденных денег вы найдете в банках Лос-Анджелеса.
– Ты все еще не представил мне доказательств, – сказал он.
Я пытался придумать что-нибудь, что убедило бы его. То, что Элис совершенно не боялась за свою безопасность после убийства ее деда. Легкость, с которой она продолжала заниматься тем, чем она занималась и раньше, – проституцией. Необычная изобретательность, с которой она докопалась до методов, используемых похитителем в бухгалтерских книгах, что было нелегко, потому что даже у натренированного и опытного эксперта мистера Клемента это заняло целую ночь.
Я объяснил ему все это, и я все говорил, но уже начал понимать, что у меня нет такого очевидного доказательства, которого он от меня требовал. Если бы я смог убедить его арестовать ее, она бы быстро сломалась и сказала бы правду, но сначала мне надо было убедить его арестовать ее.
Но мне это так и не удалось. Зато удалось тому в штатском, который ходил выяснять насчет револьвера. Он вернулся и подтвердил, что мои предположения были верны. Оружие и значок Оуэна Джефферса после его смерти были переданы ближайшему родственнику, его брату Гару. Серийный номер совпадал. Это было то доказательство, которое требовалось Уиллику.
Было уже около четырех часов утра, время быстро бежало, но оставалась одна деталь, которую мне предстояло уладить, если я хотел задать жару Уолтеру. Когда Уиллик уже вставал со своего места, я сказал ему:
– Капитан, не окажете ли мне услугу?
– Какую?
– Я поссорился с Сондрой Флейш, – сказал я, – а теперь сожалею о некоторых вещах, которые я ей наговорил. Я бы хотел это поправить, позвонить ей и сказать, что вы собираетесь произвести арест.
– Ну, давай.
– В этом-то как раз все дело. Она все еще сердится на меня. Она, возможно, даже не поверит мне. Вы можете ей позвонить?
Он пожал плечами.
– Ладно, – сказал он и потянулся к телефону.
– И скажите ей, чтобы захватила фотографа.
Уиллик позвонил, и теперь все было кончено. Я сказал:
– Кстати, причина, по которой я не хотел ждать до утра. Последнее время Уолтер Килли слишком много времени проводил с Элис, и сегодня он не вернулся ночевать в мотель. Элис ищет мужчину, с кем она могла бы сбежать, я не уверен, но...
Уиллик уже вышел за дверь.
Ночь была светлая и прохладная. Улицы безлюдны. Прямо передо мной простирался Харпер-бульвар, скупо освещенный редкими уличными фонарями. Я подъехал к полицейскому участку, пренебрегая строгим запретом, оставил машину перед главным входом и вошел внутрь здания.
– Мне необходимо видеть капитана Уиллика, – заявил я дежурному у входа, читавшему книжку в бумажной обложке.
– Его здесь нет, – ответил он, даже не взглянув на меня, отмахнулся как от назойливой мухи.
– Меня зовут Пол Стендиш, – сказал я ему. – Позвоните капитану Уиллику домой и скажите ему, что мне известно, кто убил Гамильтона и Джефферса.
Он нахмурился:
– Вы шутите? Сейчас ведь нет еще четырех утра.
– Убийца завтра уже может сбежать, – сказал я. Это была не правда, но я хотел видеть Уиллика сегодня, немедленно. То, что я могу поднять его с постели среди ночи, а он не посмеет гневаться на меня, внушало мне определенное удовлетворение. Я действительно сдавал ему убийцу.
Мы с дежурным еще немного попрепирались, так и не придя к согласию, потом он взял трубку и позвонил, и минуту спустя появился Джерри. Как всегда, несмешливо улыбаясь, он сказал:
– Ты, я вижу, продолжаешь лезть на рожон, Пол?
– Я хочу видеть Уиллика.
– Послушай, Пол, не хочешь же ты, в самом деле, вытаскивать сюда капитана среди ночи?
– Я надеюсь, вы посадили за решетку Петерсена? – сказал я.
Улыбка поблекла, и он выглядел растерянным.
– Ну и что?
– Тогда именно против вас он выдвигает обвинение за ложный арест.
– Он не сможет выдвинуть обвинение против меня, – беззаботно улыбнулся Джерри. – С таким же успехом он может выдвинуть обвинение против всего города. Ложный арест...
– Ну тогда вы не слишком понравитесь городу. Он нетерпеливо мотнул головой:
– Ну ладно, Пол. У тебя есть информация или нет?
– Я буду говорить только с Уилликом.
– Но ты же знаешь, кто убил Гамильтона?
– И Джефферса.
– Почему ты не пришел с этой информацией раньше?
– У меня ее раньше не было. Я не располагал ею, пока не узнал, что Петерсен был арестован по ложному обвинению.
Он раздумывал, изучая меня, покусывая нижнюю губу. Затем произнес:
– Посиди здесь. Я скоро вернусь.
Он ушел, я сел в холле, а дежурный вернулся к чтению. Двадцать минут спустя через парадную дверь вошел капитан Уиллик. Он сердито посмотрел на меня и сказал:
– Надеюсь, твое дело окажется важным. Пошли.
Я пошел за ним. Он поднялся в свой офис. Джерри был уже там, и с ним еще один человек в штатском, которого я раньше не встречал. Уиллик сел за стол.
– Хорошо, вот и я. Приступим. Перед столом стоял стул, обитый коричневой кожей. Я сел на него без приглашения и сказал:
– Кто еще мог подделать бухгалтерские книги? Перечислите.
– Зачем?
– Хочу проверить, несколько полон ваш список. Он поморщился и сказал:
– Эдвард Петерсен, Джулиус Колл, миссис Алберта Филдстоун.
– И еще одна, – сказал я. – Элис Макканн. Он нахмурился и поднял глаза на Джерри. Джерри сразу насторожился и сказал:
– Она там работает, только и всего.
– У нее есть ключи от здания и офиса, чтобы ходить туда по ночам, и она знает код сейфа. Она помогла мне украсть книги.
Они ничего не слышали о краже бухгалтерских книг. Флейш об этом предусмотрительно молчал. Я рассказал им об этом, и Уиллик сделался мрачным как ночь.
– Верно. Она могла иметь доступ к бухгалтерским книгам.
– Подождите минутку, – сказал Джерри, – она же внучка того старика. Она внучка Джефферса.
– Совершенно верно, – сказал я. – Она присваивала деньги около полутора лет. Она хочет уехать из Уиттберга в какой-нибудь большой город. У нее был роман с Гамильтоном.
– Он был женат, – заметил Уиллик.
– Он был бабник с незапамятных времен, капитан, – сказал Джерри. Я кивнул.
– Его жена примерно то же самое дала нам с Уолтером понять при первой же встрече.
Уиллик барабанил пальцами по столу.
– Хорошо, – сказал он. – Она внучка одного из убитых мужчин, и у нее была связь с другим. Что еще?
– Она мечтала уехать, – сказал я, – и хотела, чтобы Гамильтон поехал с ней. Она рассказала ему про присвоенные ею деньги и думала, что он польстится на них. Но он был недоверчив, поэтому она привела его в бухгалтерию, показала ему бухгалтерские книги и рассказала ему, как она прокручивала свои махинации. Вы можете спросить у ночного сторожа. Он видел, как они приходили вместе по ночам.
– Если в ее планы входил побег с ним, почему она его убила? – спросил Уиллик.
– Потому что Гамильтон не хотел уезжать. Он гулял направо и налево, но не собирался бросать жену. Он намеревался войти в руководство местного филиала нового профсоюза и для этого собирался рассказать нам о хищениях Элис. Он думал, что мы могли бы воспользоваться этими фактами для давления на Флейша, что, кстати, мы и сделали. Но он был не слишком умен, и Элис каким-то образом узнала о его намерении. Поэтому застрелила его. Если вы проверите револьвер, который вы забрали, готов держать пари, вы обнаружите, что он принадлежал Гару Джефферсу.
– Подождите минутку, – сказал Уиллик. – Это револьвер Джефферса?
– Где бы еще она могла раздобыть револьвер? Джефферс рассказал мне, что у него был брат, который работал полицейским. Может быть, это револьвер его брата. У вас должны храниться материалы, в которых указан серийный номер, или что-то в этом духе, револьвера брата Джефферса.
Уиллик повернулся к человеку в штатском:
– Выясни. Быстро, – приказал он. Тот ушел, и Уиллик снова обернулся ко мне:
– Хорошо. Дальше.
– Далее, ее дед. Он пришел ко мне в ту ночь, когда ваши парни меня избили, и говорил со мной. – При этом Уиллик заморгал, но ничего не сказал. – Он был другом Гамильтона и знал, что тот собирался сообщить какие-то важные сведения АСИТПКР. Он просил меня помочь ему разобраться в каких-то делах, и я ему обещал. Когда он вернулся в тот вечер домой, он разговаривал с Элис. Возможно, он сказал ей что-то не то или она о чем-то проговорилась, а может быть, он заметил, что из его револьвера недавно стреляли. Я не знаю, что там было, вы должны спросить это у Элис. Во всяком случае, она его тоже застрелила. А на следующее утро представила дело так, будто ненадолго отлучилась в магазин, а когда вернулась, обнаружила старика мертвым.
Уиллик обдумывал сказанное мной, продолжая барабанить пальцами по столу. Потом тряхнул головой и вздохнул:
– У тебя есть хоть какое-нибудь доказательство, подтверждающее то, что ты сейчас наговорил, Стендиш?
– Как-то сфабриковал улики против Петерсена. На следующий день после убийства Гамильтона Элис выписала три фальшивых чека за сверхурочную работу и отослала их на три небольших счета, которые у нее были, так что она потеряла бы не очень много денег. Затем она подделала подпись Петерсена и открыла счет на его имя, переведя на него деньги с одного из своих счетов. Она проделала это на следующий же день после убийства Гамильтона. Если бы расхититель совершил убийство, стал бы он, находясь в здравом уме, продолжать свои делишки как обычно и даже оставлять явную ниточку, ведущую к банковскому счету на его имя?
– Я уже убедился, что дело против Петерсена было сфабриковано, – сказал Уиллик. – Именно это заставило меня приехать сюда в столь поздний час. Но это все с таким же успехом мог сделать и Колл. Или миссис Филдстоун.
– Элис мечтает о Лос-Анджелесе, – сказал я. – Именно в этот город она стремилась больше, чем куда-нибудь еще. Я думаю, что большинство из украденных денег вы найдете в банках Лос-Анджелеса.
– Ты все еще не представил мне доказательств, – сказал он.
Я пытался придумать что-нибудь, что убедило бы его. То, что Элис совершенно не боялась за свою безопасность после убийства ее деда. Легкость, с которой она продолжала заниматься тем, чем она занималась и раньше, – проституцией. Необычная изобретательность, с которой она докопалась до методов, используемых похитителем в бухгалтерских книгах, что было нелегко, потому что даже у натренированного и опытного эксперта мистера Клемента это заняло целую ночь.
Я объяснил ему все это, и я все говорил, но уже начал понимать, что у меня нет такого очевидного доказательства, которого он от меня требовал. Если бы я смог убедить его арестовать ее, она бы быстро сломалась и сказала бы правду, но сначала мне надо было убедить его арестовать ее.
Но мне это так и не удалось. Зато удалось тому в штатском, который ходил выяснять насчет револьвера. Он вернулся и подтвердил, что мои предположения были верны. Оружие и значок Оуэна Джефферса после его смерти были переданы ближайшему родственнику, его брату Гару. Серийный номер совпадал. Это было то доказательство, которое требовалось Уиллику.
Было уже около четырех часов утра, время быстро бежало, но оставалась одна деталь, которую мне предстояло уладить, если я хотел задать жару Уолтеру. Когда Уиллик уже вставал со своего места, я сказал ему:
– Капитан, не окажете ли мне услугу?
– Какую?
– Я поссорился с Сондрой Флейш, – сказал я, – а теперь сожалею о некоторых вещах, которые я ей наговорил. Я бы хотел это поправить, позвонить ей и сказать, что вы собираетесь произвести арест.
– Ну, давай.
– В этом-то как раз все дело. Она все еще сердится на меня. Она, возможно, даже не поверит мне. Вы можете ей позвонить?
Он пожал плечами.
– Ладно, – сказал он и потянулся к телефону.
– И скажите ей, чтобы захватила фотографа.
Уиллик позвонил, и теперь все было кончено. Я сказал:
– Кстати, причина, по которой я не хотел ждать до утра. Последнее время Уолтер Килли слишком много времени проводил с Элис, и сегодня он не вернулся ночевать в мотель. Элис ищет мужчину, с кем она могла бы сбежать, я не уверен, но...
Уиллик уже вышел за дверь.
Глава 31
Когда мы приехали, они были в постели, но не спали. На втором этаже, в ее спальне, горел свет – на наш звонок в дверь никто не отозвался, и Уиллик решил, что они упаковывают вещи или пытаются сбежать через заднюю дверь, поэтому они взломали парадную дверь, взбежали вверх по лестнице и застали их в сладостном забытьи.
Я был рад, что не пошел вместе с Уилликом и Джерри и двумя другими. Неприятно быть свидетелем сексуального унижения. Но я стоял снаружи на тротуаре, когда полицейские во главе с Уилликом врывались в дверь, по причине, не имеющей ничего общего с гуманностью: я ждал Сондру.
Она появилась сразу после того, как сверху послышался визг. “Тандерберд”, который я видел у входа в дом Флейша, примчался с бешеной скоростью и резко остановился прямо передо мной. Из него с одной стороны выскочила Сондра, а с другой – бледный волосатый прыщавый юнец с фотокамерой.
Я бросился к Сондре с испуганным и жалким видом.
– Пожалуйста, Сондра, – не надо снимать! Там Уолтер Килли, не надо его фотографировать! – Теперь-то я был уверен, что снимки будут.
Она молча проскользнула мимо меня. Вместе с фотографом они влетели в распахнутую дверь и скрылись из виду.
Я подошел к одной из двух полицейских машин, на которых мы приехали. Водитель сидел за рулем и был как в гипнозе, руки на руле, глаза устремлены на дорогу, в углу рта сигарета. Я окликнул его и сказал, что, если я понадоблюсь Уиллику, он сможет найти меня в мотеле. И ушел.
Дорога до полицейского участка была длинной, но мне все было нипочем. Ночь была прохладной и тихой. Головная боль почти прошла, и почему-то я чувствовал себя так, будто прекрасно выспался.
Уиллик и все остальные приехали в участок раньше меня. Все три машины – Сондрин “тандерберд” торжественно следовал за двумя полицейскими автомобилями – проскочили мимо меня за два квартала до участка. Я сел в свой “форд” и вернулся обратно в мотель. Мне надо было позвонить Флетчеру, но прежде всего я должен был избавиться от Фила.
Уолтер больше не будет руководить операцией в этом городе, особенно после того, как я позвоню Флетчеру. Но кто будет временно исполнять эти обязанности? Конечно не Джордж. Наверняка не мистер Клемент. Остаемся Фил и я, и, конечно, они выберут Фила. Но если я проявлю расторопность и отправлю Фила на задание, чтобы он был недосягаем для указаний сверху, тогда останусь только я.
Приехав в мотель, я первым делом разбудил Фила и Джорджа и рассказал им, что произошло и что фотограф из “Путеводной звезды”, по-видимому, сфотографировал Уолтера вместе с Элис. Я сказал Филу, что он должен немедленно ехать в редакцию газеты и попытаться максимально смягчить положение Уолтера. Джордж опустился на кровать и не сводил с меня глаз. Обеспокоенный и раздраженный Фил оделся и убежал, чтобы попытаться как-то уладить ситуацию с Уолтером. Я сказал Джорджу, что скоро вернусь, и поехал в закусочную, где выпил чашку кофе, наменял горсть мелочи и пошел к телефонной будке.
Дозвониться до Флетчера оказалось невероятно трудно. Сначала я звонил в офис в здании АСИТПКР, и там все время кто-то вешал трубку, наверно ночной сторож или уборщик. В конце концов мне удалось уговорить этого типа дать мне домашний телефон Флетчера. Он жил в Бетесде, в пригороде.
Дозвонился я до него полпятого утра. Я трубку взяли только на девятый гудок, и я услышал брюзгливый сонный голос Флетчера.
– Кто это?
– Это Пол Стендиш, мистер Флетчер. Извините, что разбудил вас, но случилось нечто очень важное.
– Ладно. – В голосе уже не чувствовалось сонливости. – Переходите к делу.
– По обвинению в убийстве арестована Элис Макканн, мистер Флетчер. – Я сделал небольшую паузу, дабы услышать его реакцию, и был разочарован.
– Угу. Она это сделала? – сказал он. Только и всего. Я никогда не слышал этого “угу” в личном разговоре, но по телефону это слово звучало то и дело.
– Похоже на то, – сказал я. – Но дело в том, что во время ареста Уолтер был с ней.
– Килли?
– Да, сэр. Они были в постели. Сейчас они оба в полиции.
– Угу, – мрачно произнес он.
– Там был фотограф, – продолжал я. – Я послал Фила в редакцию “Путеводной звезды”, чтобы он постарался приглушить скандал.
– Угу. Какой у вас там номер телефона?
– 5-0404.
– Я вам перезвоню.
– Хорошо.
Я подошел к стойке и сказал бармену, что жду междугородного звонка. Он сказал: “Хорошо”, и я заказал еще чашку кофе.
Звонок раздался в пять минут шестого. Флетчер был краток.
– На время, – сказал он, – вы возьмете на себя руководство. Если Килли отпустят, скажите ему, что он освобожден от обязанностей там у вас и чтобы он оставался в мотеле до моего приезда. Все остальные должны вести себя так, будто ничего не произошло. Если все-таки придется сделать заявление для прессы, скажите, что АСИТПКР проводит свое собственное расследование по фактору любого нарушения со стороны своих служащих. Я приеду как можно быстрее.
– Спасибо, – сказал я.
– Вы действовали оперативно, Пол, – сказал он.
– Спасибо, – снова поблагодарил я. Я вернулся в мотель и рассказал Джорджу о разговоре с Флетчером. Он улыбался, глядя на меня. Тогда я сказал:
– Я думаю, что Уолтер здорово разозлится, когда вернется. Мне придется ему сообщить, что он не руководит предстоящим мероприятием и должен находиться в мотеле, пока не приедет Флетчер. Я не знаю, какой у Уолтера нрав...
– Злобный, – сказал Джордж.
– Ну, он не станет отыгрываться на тебе, потому что ты сильнее его. А я меньше и к тому же должен сообщить ему эту неприятную новость. Я хочу, чтобы ты находился поблизости и проследил, чтобы он не натворил еще чего-нибудь, что может еще больше усугубить его положение.
Джордж улыбнулся с полным восторгом.
– Конечно же, дружок, – ответил он. – Не волнуйся ни о чем.
Джордж был по-настоящему доволен. Он наблюдал за мной, как за неким любопытным экспонатом, с совершенно явной симпатией, и я тоже испытывал к нему дружеские чувства. К тому же я подозревал, что ему нравлюсь, поскольку он зовет меня “дружок”, но если он начнет звать меня по имени или наречет каким-нибудь прозвищем, мне придется быть начеку.
Я вспомнил, что Уолтера он всегда называл только “Килли”. Мне было интересно, обращался ли он когда-нибудь как-то иначе к нему, и если да, то наверняка что-то должно было произойти, после чего он стал называть Уолтера исключительно “Килли”. Любопытно было бы узнать, что именно произошло между ними.
Мы с Джорджем перешли в мою комнату и стали ждать Уолтера.
Я был рад, что не пошел вместе с Уилликом и Джерри и двумя другими. Неприятно быть свидетелем сексуального унижения. Но я стоял снаружи на тротуаре, когда полицейские во главе с Уилликом врывались в дверь, по причине, не имеющей ничего общего с гуманностью: я ждал Сондру.
Она появилась сразу после того, как сверху послышался визг. “Тандерберд”, который я видел у входа в дом Флейша, примчался с бешеной скоростью и резко остановился прямо передо мной. Из него с одной стороны выскочила Сондра, а с другой – бледный волосатый прыщавый юнец с фотокамерой.
Я бросился к Сондре с испуганным и жалким видом.
– Пожалуйста, Сондра, – не надо снимать! Там Уолтер Килли, не надо его фотографировать! – Теперь-то я был уверен, что снимки будут.
Она молча проскользнула мимо меня. Вместе с фотографом они влетели в распахнутую дверь и скрылись из виду.
Я подошел к одной из двух полицейских машин, на которых мы приехали. Водитель сидел за рулем и был как в гипнозе, руки на руле, глаза устремлены на дорогу, в углу рта сигарета. Я окликнул его и сказал, что, если я понадоблюсь Уиллику, он сможет найти меня в мотеле. И ушел.
Дорога до полицейского участка была длинной, но мне все было нипочем. Ночь была прохладной и тихой. Головная боль почти прошла, и почему-то я чувствовал себя так, будто прекрасно выспался.
Уиллик и все остальные приехали в участок раньше меня. Все три машины – Сондрин “тандерберд” торжественно следовал за двумя полицейскими автомобилями – проскочили мимо меня за два квартала до участка. Я сел в свой “форд” и вернулся обратно в мотель. Мне надо было позвонить Флетчеру, но прежде всего я должен был избавиться от Фила.
Уолтер больше не будет руководить операцией в этом городе, особенно после того, как я позвоню Флетчеру. Но кто будет временно исполнять эти обязанности? Конечно не Джордж. Наверняка не мистер Клемент. Остаемся Фил и я, и, конечно, они выберут Фила. Но если я проявлю расторопность и отправлю Фила на задание, чтобы он был недосягаем для указаний сверху, тогда останусь только я.
Приехав в мотель, я первым делом разбудил Фила и Джорджа и рассказал им, что произошло и что фотограф из “Путеводной звезды”, по-видимому, сфотографировал Уолтера вместе с Элис. Я сказал Филу, что он должен немедленно ехать в редакцию газеты и попытаться максимально смягчить положение Уолтера. Джордж опустился на кровать и не сводил с меня глаз. Обеспокоенный и раздраженный Фил оделся и убежал, чтобы попытаться как-то уладить ситуацию с Уолтером. Я сказал Джорджу, что скоро вернусь, и поехал в закусочную, где выпил чашку кофе, наменял горсть мелочи и пошел к телефонной будке.
Дозвониться до Флетчера оказалось невероятно трудно. Сначала я звонил в офис в здании АСИТПКР, и там все время кто-то вешал трубку, наверно ночной сторож или уборщик. В конце концов мне удалось уговорить этого типа дать мне домашний телефон Флетчера. Он жил в Бетесде, в пригороде.
Дозвонился я до него полпятого утра. Я трубку взяли только на девятый гудок, и я услышал брюзгливый сонный голос Флетчера.
– Кто это?
– Это Пол Стендиш, мистер Флетчер. Извините, что разбудил вас, но случилось нечто очень важное.
– Ладно. – В голосе уже не чувствовалось сонливости. – Переходите к делу.
– По обвинению в убийстве арестована Элис Макканн, мистер Флетчер. – Я сделал небольшую паузу, дабы услышать его реакцию, и был разочарован.
– Угу. Она это сделала? – сказал он. Только и всего. Я никогда не слышал этого “угу” в личном разговоре, но по телефону это слово звучало то и дело.
– Похоже на то, – сказал я. – Но дело в том, что во время ареста Уолтер был с ней.
– Килли?
– Да, сэр. Они были в постели. Сейчас они оба в полиции.
– Угу, – мрачно произнес он.
– Там был фотограф, – продолжал я. – Я послал Фила в редакцию “Путеводной звезды”, чтобы он постарался приглушить скандал.
– Угу. Какой у вас там номер телефона?
– 5-0404.
– Я вам перезвоню.
– Хорошо.
Я подошел к стойке и сказал бармену, что жду междугородного звонка. Он сказал: “Хорошо”, и я заказал еще чашку кофе.
Звонок раздался в пять минут шестого. Флетчер был краток.
– На время, – сказал он, – вы возьмете на себя руководство. Если Килли отпустят, скажите ему, что он освобожден от обязанностей там у вас и чтобы он оставался в мотеле до моего приезда. Все остальные должны вести себя так, будто ничего не произошло. Если все-таки придется сделать заявление для прессы, скажите, что АСИТПКР проводит свое собственное расследование по фактору любого нарушения со стороны своих служащих. Я приеду как можно быстрее.
– Спасибо, – сказал я.
– Вы действовали оперативно, Пол, – сказал он.
– Спасибо, – снова поблагодарил я. Я вернулся в мотель и рассказал Джорджу о разговоре с Флетчером. Он улыбался, глядя на меня. Тогда я сказал:
– Я думаю, что Уолтер здорово разозлится, когда вернется. Мне придется ему сообщить, что он не руководит предстоящим мероприятием и должен находиться в мотеле, пока не приедет Флетчер. Я не знаю, какой у Уолтера нрав...
– Злобный, – сказал Джордж.
– Ну, он не станет отыгрываться на тебе, потому что ты сильнее его. А я меньше и к тому же должен сообщить ему эту неприятную новость. Я хочу, чтобы ты находился поблизости и проследил, чтобы он не натворил еще чего-нибудь, что может еще больше усугубить его положение.
Джордж улыбнулся с полным восторгом.
– Конечно же, дружок, – ответил он. – Не волнуйся ни о чем.
Джордж был по-настоящему доволен. Он наблюдал за мной, как за неким любопытным экспонатом, с совершенно явной симпатией, и я тоже испытывал к нему дружеские чувства. К тому же я подозревал, что ему нравлюсь, поскольку он зовет меня “дружок”, но если он начнет звать меня по имени или наречет каким-нибудь прозвищем, мне придется быть начеку.
Я вспомнил, что Уолтера он всегда называл только “Килли”. Мне было интересно, обращался ли он когда-нибудь как-то иначе к нему, и если да, то наверняка что-то должно было произойти, после чего он стал называть Уолтера исключительно “Килли”. Любопытно было бы узнать, что именно произошло между ними.
Мы с Джорджем перешли в мою комнату и стали ждать Уолтера.
Глава 32
Уолтер появился без четверти девять. Он выглядел изможденным и подавленным, костюм его был измят, а под глазами мешки от бессонной ночи. Он стал рассказывать, что с ним случилось, но спохватился, сказал, что должен немедленно позвонить в Вашингтон.
– Я уже звонил, Уолтер, – сказал я. – Я узнал о случившемся сразу и немедленно позвонил Флетчеру. Как в прошлый раз.
Он тяжело опустился в кресло и с облегчением вздохнул.
– Где Фил? Они меня сфотографировали и пытались впутать в дела этой маленькой сучки. Филу нужно попытаться приглушить скандал.
– Я уже послал его.
Он медленно перевел на меня взгляд:
– Ты его послал?
– Совершенно верно.
– Что... Тебе Флетчер велел?
– Не совсем так. Флетчер улаживает какие-то дела в Вашингтоне и до своего приезда поручил мне взять руководство на себя. А тебе ведено находиться в мотеле.
– Ты берешь руководство на себя? – Он выглядел мрачным и злым, но затем перевел взгляд на Джорджа, и на его лице появилось выражение усталости.
– А что, если я скажу тебе идти к чертям, Пол? – спросил он. – Что, если я пойду в офис и буду руководить, как прежде?
Я пожал плечами:
– Мне жаль, Уолтер, но, если Флетчер спросит меня, я буду вынужден сказать ему правду.
– Ах ты, маленький мерзкий шельмец! – проговорил он спокойно, почти без выражения.
Джордж потянулся, зевнул и произнес:
– Ты не возражаешь, если я схожу позавтракать, дружок?
– Конечно, – ответил я. – Пусть Клемент тебя отвезет.
– Спасибо, дружок. – Он многозначительно поглядел на Уолтера, брезгливо улыбнулся и ушел.
Некоторое время мы с Уолтером молчали, а затем он поднялся и направился в ванную комнату. Я слышал, как он включил душ. Я взял свою книгу, закурил сигарету. Я по-прежнему не чувствовал никакой усталости.
Когда Уолтер вышел из ванной, лишь слегка прикрытый полотенцем, он выглядел гораздо лучше. С его лица сошла усталость, а вместе с ней и неуверенность. Он посмотрел на меня, ложась на мою постель, и сказал:
– Вот посмотришь, Стендиш, я выплыву. Знай это. Мне придется выслушать длинную нотацию от Флетчера и пары других типов за то, что я поставил под угрозу авторитет профсоюза в этом городке, и только. Я не лишусь своего поста, а ты по-прежнему будешь работать под моим начальством.
– Не думаю, – сказал я. – Под моим руководством Фил основательно поработал, чтобы смягчить скандал. Я здесь неплохо справляюсь с делами, тебя Флетчер заберет обратно в Вашингтон. Флетчеру наплевать на людей, ему важен результат. Ты не лишишься работы, Уолтер, но я буду работать не под твоим начальством. Я буду работать самостоятельно.
– Через две недели ты вернешься в Вашингтон, – сказал он. – У меня будет почти полгода, чтобы сравнять счет. Я просто хочу, чтобы ты научился себя вести, Стендиш.
– Сравнять счет? – улыбнулся я. – Счет уже равный, Уолтер. Ты украл мою идею, и ты украл мою девушку. Теперь мы квиты.
– Я так не думаю, – сказал он.
– Ничего удивительного.
Он стоял сердито глядя на меня, уперев руки в бедра, и эта его поза показалась мне чем-то знакомой. И тут я понял, что я видел это много раз, хотя и не с такого близкого расстояния. Я видел это с трибун во время футбольных матчей, когда особо развязного игрока ловят наконец на персональном нарушении, подрезке или неспровоцированной грубости, и игрок стоит точно в такой же позе, глядя сердито на судью. Это была не оскорбленная невинность, это было оскорбленное всемогущество. Такого с ним не должно было случиться.
Это была оборотная сторона футбольного героя.
Через некоторое время он сказал:
– Не думай, что тебе так просто все сойдет с рук, Стендиш. Ты сам крутил роман с этой маленькой сучкой. Она может и тебя впутать.
– Не думаю, – сказал я. – Я полагаю, ей будет не до этого. Она будет доказывать, что никого не убивала.
– Ты хочешь сказать, она будет пытаться это сделать? – сказал он.
– Нет, доказывать. Записка существует. Если только она ее не уничтожила, но я не думаю, что она настолько глупа.
Его лицо ничего не выражало. В тишине я слышал свое дыхание и шум машин за окном.
– Откуда ты знаешь об этом? – спросил он.
– О записке? В ней Гар Джефферс признается в том, что убил Чарлза Гамильтона, и пишет, что покончил с собой. Она именно это говорит на допросах?
– Как ты это узнал, Стендиш? Где ты это слышал?
– Я об этом не слышал. Это так и есть.
– Но...
– Я убедил капитана Уиллика, что она виновна. В моральном смысле она виновата. У нее была связь с Гамильтоном, они оба причастны к хищениям, хотя всю работу проделала она. Но когда они награбили достаточно, – я полагаю, пятьдесят тысяч долларов, а может быть, и сто тысяч, – они собирались вместе бежать. Гар обнаружил, что они готовят, и обвинил во всем Гамильтона. Я не знаю, известно ли ему было о хищении или только об их связи. Но что бы это ни было, он пытался положить этому конец. Я думаю, он говорил с обоими, и Гамильтон сказал ему, чтобы он не лез в чужие дела, и полагаю, что Элис разыграла перед ним этакую Трилби, находящуюся во власти злого Свенгали, – переложила всю вину на Гамильтона, не сомневаясь, что ее дед по-прежнему ее любит и не станет раздувать историю. Но Гар не смог это вытерпеть. От всей его семьи у него осталась одна Элис, а Гамильтон был негодяем и обманывал свою жену долгие годы. И вот когда Гар не смог больше с этим мириться, он вытащил револьвер своего брата и взял его с собой на работу в коробке для завтрака. Он в последний раз попытался уговорить Гамильтона оставить Элис в покое, и снова Гамильтон послал его к чертям. Тогда Гар убил его.
Я перевел дыхание и продолжал:
– Видимо, Гар надеялся, что его тут же схватят. Он застрелил Гамильтона на автомобильной стоянке, кругом была добрая сотня свидетелей. Элис выбрала бы более спокойное место. Думаю, он не обдумал заранее, что будет делать после убийства Гамильтона. Решил просто убить и ждать, когда за ним придут и отведут в тюрьму. Но за ним не пришли и его не забрали. На стоянке было множество народу, и на Гара никто не обратил внимания. Он старик, к тому же друг Гамильтона, и у него были все основания находиться на этой стоянке. Никому даже в голову не пришло, что он может иметь какое-нибудь отношение к смерти Гамильтона. Поэтому у него появилась возможность подумать о том, что же будет дальше. Если он сам сдастся или его схватят, вся правда выйдет наружу, и его Элис окажется в центре скандала. И вот он уходит оттуда и решает молчать. Но схватывают нас с тобой, и он считает себя повинным в этом. Его вина все время усугубляется, распространяется на все большее количество лиц, и он хочет признаться во всем и покончить с этим, но не может из-за Элис. Поэтому он приходит ко мне. Он не может пойти в полицию, вот и приходит ко мне, в надежде, что я каким-то образом разгадаю правду и возьму на себя труд выдать его. Он не может сдаться сам, но и не может больше нести бремя преступления.
Я пожал плечами и, помолчав немного, заговорил снова:
– Я, видимо, произвел на него не слишком-то благоприятное впечатление. Той ночью он возвращается домой, все снова обдумывает и решает, что у него остался один выход. Он говорил мне что-то о том, что прожил длинную жизнь, и он решает свести с ней счеты. Он не может признать свою вину. Полиция делает все, чтобы не найти убийцу. От меня тоже никакой пользы. Поэтому он снова достает свой револьвер и убивает себя. Другой причины, по которой его револьвер все еще находился у него в комнате, быть не может. Затем приходит Элис, читает его посмертную записку и понимает, что не может предъявить ее полиции, потому что тогда она выдаст себя с головой. Я полагаю, она сказала тебе, что это Гамильтон толкнул ее на хищение!
Уолтер был просто потрясен.
– Да, – тихо проговорил он и встряхнул головой, пытаясь сбросить с себя оцепенение. – Именно это она сказала... Но зачем Гамильтон нам написал? Если он в любом случае собирался отсюда смываться с Элис и ее деньгами, зачем ему нужно было заваривать всю эту кашу с профсоюзом?
– Я не знаю, но могу только предположить. У этого парня последние двадцать лет все шло наперекосяк. Я думаю, он не верил, что эта махинация с Элис удастся. Хорошо было бы сбежать с красивой девушкой и кучей денег, но, пожалуй, слишком хорошо, чтобы такое могло произойти и тем более с ним, Чарлзом Гамильтоном, Чаком Гамильтоном. Он готовился к чему-то, во что не верил. Поэтому все время, пока он готовился бежать в следующем месяце или в следующем году, он продолжал жить обычной, здешней жизнью и строить планы на следующий месяц или на следующий год применительно к этой жизни. И быть может, если бы их план по той или иной причине рухнул, он предал бы Элис, чтобы получить выгодную должность в профсоюзе. Хищения совершала Элис. О том, что он причастен к этому, может утверждать только она, но кто ей поверит, если именно он и выдал ее?
– Значит, она никого не убивала, – задумчиво произнес Уолтер. – И ты это знал с самого начала?
– Уиллик в свое время поставил меня в смешное положение, с тех пор я числил его своим должником, и вот теперь у меня появилась возможность поквитаться. Рано или поздно он будет ее допрашивать и пошлет кого-нибудь поискать злополучную записку в указанном ею месте. Тогда он узнает, что заглотнул приманку, и поймет, что это я подкинул ее ему, и уж с этим он ничего не сможет поделать.
– Ты хотел, чтобы арест был шумный, – сказал он. – Ты знал, что я у нее. И позаботился о том, чтобы были фотографии.
На это ответить было нечего. Я зевнул и потянулся, внезапно почувствовав сильную усталость. Мне давно пора было спать, я хотел завтра предстать перед Флетчером свежим и бодрым. Я отложил книгу, снял очки и устроился поудобнее на кровати, подсунув под голову подушку.
– Никуда не выходи из отеля, Уолтер, иначе наживешь себе неприятности с Флетчером.
Он не ответил. Но я знал, что он никуда не пойдет. В данный момент он был слишком потрясен, чтобы сохранять ясность мысли. Вечером, когда приедет Флетчер, Уолтер снова станет самим собой, будет весел и улыбчив, и будет каяться за интрижку с Элис, и отпускать по этому поводу казарменные шуточки, и ждать случая, чтобы воткнуть крюк мне в спину. Это уж точно. Но я и сам буду вполне на высоте и уж точно не спасую перед ним.
Погружаясь в сон, я подумал о Джордже, и перед моим мысленным взором всплыло огромное лицо и пытливый взгляд. И мне почудился смешок в его голосе: “Дружок, ты ведь Килли”.
Чушь какая-то... И с тем заснул.
Я – Килли.
– Я уже звонил, Уолтер, – сказал я. – Я узнал о случившемся сразу и немедленно позвонил Флетчеру. Как в прошлый раз.
Он тяжело опустился в кресло и с облегчением вздохнул.
– Где Фил? Они меня сфотографировали и пытались впутать в дела этой маленькой сучки. Филу нужно попытаться приглушить скандал.
– Я уже послал его.
Он медленно перевел на меня взгляд:
– Ты его послал?
– Совершенно верно.
– Что... Тебе Флетчер велел?
– Не совсем так. Флетчер улаживает какие-то дела в Вашингтоне и до своего приезда поручил мне взять руководство на себя. А тебе ведено находиться в мотеле.
– Ты берешь руководство на себя? – Он выглядел мрачным и злым, но затем перевел взгляд на Джорджа, и на его лице появилось выражение усталости.
– А что, если я скажу тебе идти к чертям, Пол? – спросил он. – Что, если я пойду в офис и буду руководить, как прежде?
Я пожал плечами:
– Мне жаль, Уолтер, но, если Флетчер спросит меня, я буду вынужден сказать ему правду.
– Ах ты, маленький мерзкий шельмец! – проговорил он спокойно, почти без выражения.
Джордж потянулся, зевнул и произнес:
– Ты не возражаешь, если я схожу позавтракать, дружок?
– Конечно, – ответил я. – Пусть Клемент тебя отвезет.
– Спасибо, дружок. – Он многозначительно поглядел на Уолтера, брезгливо улыбнулся и ушел.
Некоторое время мы с Уолтером молчали, а затем он поднялся и направился в ванную комнату. Я слышал, как он включил душ. Я взял свою книгу, закурил сигарету. Я по-прежнему не чувствовал никакой усталости.
Когда Уолтер вышел из ванной, лишь слегка прикрытый полотенцем, он выглядел гораздо лучше. С его лица сошла усталость, а вместе с ней и неуверенность. Он посмотрел на меня, ложась на мою постель, и сказал:
– Вот посмотришь, Стендиш, я выплыву. Знай это. Мне придется выслушать длинную нотацию от Флетчера и пары других типов за то, что я поставил под угрозу авторитет профсоюза в этом городке, и только. Я не лишусь своего поста, а ты по-прежнему будешь работать под моим начальством.
– Не думаю, – сказал я. – Под моим руководством Фил основательно поработал, чтобы смягчить скандал. Я здесь неплохо справляюсь с делами, тебя Флетчер заберет обратно в Вашингтон. Флетчеру наплевать на людей, ему важен результат. Ты не лишишься работы, Уолтер, но я буду работать не под твоим начальством. Я буду работать самостоятельно.
– Через две недели ты вернешься в Вашингтон, – сказал он. – У меня будет почти полгода, чтобы сравнять счет. Я просто хочу, чтобы ты научился себя вести, Стендиш.
– Сравнять счет? – улыбнулся я. – Счет уже равный, Уолтер. Ты украл мою идею, и ты украл мою девушку. Теперь мы квиты.
– Я так не думаю, – сказал он.
– Ничего удивительного.
Он стоял сердито глядя на меня, уперев руки в бедра, и эта его поза показалась мне чем-то знакомой. И тут я понял, что я видел это много раз, хотя и не с такого близкого расстояния. Я видел это с трибун во время футбольных матчей, когда особо развязного игрока ловят наконец на персональном нарушении, подрезке или неспровоцированной грубости, и игрок стоит точно в такой же позе, глядя сердито на судью. Это была не оскорбленная невинность, это было оскорбленное всемогущество. Такого с ним не должно было случиться.
Это была оборотная сторона футбольного героя.
Через некоторое время он сказал:
– Не думай, что тебе так просто все сойдет с рук, Стендиш. Ты сам крутил роман с этой маленькой сучкой. Она может и тебя впутать.
– Не думаю, – сказал я. – Я полагаю, ей будет не до этого. Она будет доказывать, что никого не убивала.
– Ты хочешь сказать, она будет пытаться это сделать? – сказал он.
– Нет, доказывать. Записка существует. Если только она ее не уничтожила, но я не думаю, что она настолько глупа.
Его лицо ничего не выражало. В тишине я слышал свое дыхание и шум машин за окном.
– Откуда ты знаешь об этом? – спросил он.
– О записке? В ней Гар Джефферс признается в том, что убил Чарлза Гамильтона, и пишет, что покончил с собой. Она именно это говорит на допросах?
– Как ты это узнал, Стендиш? Где ты это слышал?
– Я об этом не слышал. Это так и есть.
– Но...
– Я убедил капитана Уиллика, что она виновна. В моральном смысле она виновата. У нее была связь с Гамильтоном, они оба причастны к хищениям, хотя всю работу проделала она. Но когда они награбили достаточно, – я полагаю, пятьдесят тысяч долларов, а может быть, и сто тысяч, – они собирались вместе бежать. Гар обнаружил, что они готовят, и обвинил во всем Гамильтона. Я не знаю, известно ли ему было о хищении или только об их связи. Но что бы это ни было, он пытался положить этому конец. Я думаю, он говорил с обоими, и Гамильтон сказал ему, чтобы он не лез в чужие дела, и полагаю, что Элис разыграла перед ним этакую Трилби, находящуюся во власти злого Свенгали, – переложила всю вину на Гамильтона, не сомневаясь, что ее дед по-прежнему ее любит и не станет раздувать историю. Но Гар не смог это вытерпеть. От всей его семьи у него осталась одна Элис, а Гамильтон был негодяем и обманывал свою жену долгие годы. И вот когда Гар не смог больше с этим мириться, он вытащил револьвер своего брата и взял его с собой на работу в коробке для завтрака. Он в последний раз попытался уговорить Гамильтона оставить Элис в покое, и снова Гамильтон послал его к чертям. Тогда Гар убил его.
Я перевел дыхание и продолжал:
– Видимо, Гар надеялся, что его тут же схватят. Он застрелил Гамильтона на автомобильной стоянке, кругом была добрая сотня свидетелей. Элис выбрала бы более спокойное место. Думаю, он не обдумал заранее, что будет делать после убийства Гамильтона. Решил просто убить и ждать, когда за ним придут и отведут в тюрьму. Но за ним не пришли и его не забрали. На стоянке было множество народу, и на Гара никто не обратил внимания. Он старик, к тому же друг Гамильтона, и у него были все основания находиться на этой стоянке. Никому даже в голову не пришло, что он может иметь какое-нибудь отношение к смерти Гамильтона. Поэтому у него появилась возможность подумать о том, что же будет дальше. Если он сам сдастся или его схватят, вся правда выйдет наружу, и его Элис окажется в центре скандала. И вот он уходит оттуда и решает молчать. Но схватывают нас с тобой, и он считает себя повинным в этом. Его вина все время усугубляется, распространяется на все большее количество лиц, и он хочет признаться во всем и покончить с этим, но не может из-за Элис. Поэтому он приходит ко мне. Он не может пойти в полицию, вот и приходит ко мне, в надежде, что я каким-то образом разгадаю правду и возьму на себя труд выдать его. Он не может сдаться сам, но и не может больше нести бремя преступления.
Я пожал плечами и, помолчав немного, заговорил снова:
– Я, видимо, произвел на него не слишком-то благоприятное впечатление. Той ночью он возвращается домой, все снова обдумывает и решает, что у него остался один выход. Он говорил мне что-то о том, что прожил длинную жизнь, и он решает свести с ней счеты. Он не может признать свою вину. Полиция делает все, чтобы не найти убийцу. От меня тоже никакой пользы. Поэтому он снова достает свой револьвер и убивает себя. Другой причины, по которой его револьвер все еще находился у него в комнате, быть не может. Затем приходит Элис, читает его посмертную записку и понимает, что не может предъявить ее полиции, потому что тогда она выдаст себя с головой. Я полагаю, она сказала тебе, что это Гамильтон толкнул ее на хищение!
Уолтер был просто потрясен.
– Да, – тихо проговорил он и встряхнул головой, пытаясь сбросить с себя оцепенение. – Именно это она сказала... Но зачем Гамильтон нам написал? Если он в любом случае собирался отсюда смываться с Элис и ее деньгами, зачем ему нужно было заваривать всю эту кашу с профсоюзом?
– Я не знаю, но могу только предположить. У этого парня последние двадцать лет все шло наперекосяк. Я думаю, он не верил, что эта махинация с Элис удастся. Хорошо было бы сбежать с красивой девушкой и кучей денег, но, пожалуй, слишком хорошо, чтобы такое могло произойти и тем более с ним, Чарлзом Гамильтоном, Чаком Гамильтоном. Он готовился к чему-то, во что не верил. Поэтому все время, пока он готовился бежать в следующем месяце или в следующем году, он продолжал жить обычной, здешней жизнью и строить планы на следующий месяц или на следующий год применительно к этой жизни. И быть может, если бы их план по той или иной причине рухнул, он предал бы Элис, чтобы получить выгодную должность в профсоюзе. Хищения совершала Элис. О том, что он причастен к этому, может утверждать только она, но кто ей поверит, если именно он и выдал ее?
– Значит, она никого не убивала, – задумчиво произнес Уолтер. – И ты это знал с самого начала?
– Уиллик в свое время поставил меня в смешное положение, с тех пор я числил его своим должником, и вот теперь у меня появилась возможность поквитаться. Рано или поздно он будет ее допрашивать и пошлет кого-нибудь поискать злополучную записку в указанном ею месте. Тогда он узнает, что заглотнул приманку, и поймет, что это я подкинул ее ему, и уж с этим он ничего не сможет поделать.
– Ты хотел, чтобы арест был шумный, – сказал он. – Ты знал, что я у нее. И позаботился о том, чтобы были фотографии.
На это ответить было нечего. Я зевнул и потянулся, внезапно почувствовав сильную усталость. Мне давно пора было спать, я хотел завтра предстать перед Флетчером свежим и бодрым. Я отложил книгу, снял очки и устроился поудобнее на кровати, подсунув под голову подушку.
– Никуда не выходи из отеля, Уолтер, иначе наживешь себе неприятности с Флетчером.
Он не ответил. Но я знал, что он никуда не пойдет. В данный момент он был слишком потрясен, чтобы сохранять ясность мысли. Вечером, когда приедет Флетчер, Уолтер снова станет самим собой, будет весел и улыбчив, и будет каяться за интрижку с Элис, и отпускать по этому поводу казарменные шуточки, и ждать случая, чтобы воткнуть крюк мне в спину. Это уж точно. Но я и сам буду вполне на высоте и уж точно не спасую перед ним.
Погружаясь в сон, я подумал о Джордже, и перед моим мысленным взором всплыло огромное лицо и пытливый взгляд. И мне почудился смешок в его голосе: “Дружок, ты ведь Килли”.
Чушь какая-то... И с тем заснул.
Я – Килли.