Уилер Томас. Арканум

   – М-м-мадам!
   Мадам Роуз с удивлением посмотрела на него. Вдруг ее колени подогнулись, и она упала, сильно стукнувшись головой о бетонный пол.
   – Боже! – Гудини рухнул на колени рядом с ней и поднял хрупкое тело.
   – Мадам Роуз!
   Она смотрела на него остановившимся взглядом.
   Услышав пистолетные выстрелы, Дойл и Пол Кейлеб поспешили на кухню. За ними последовали мужчина в костюме Санта-Клауса и Тайсон.
   Большинство гостей не сомневались, что выстрелы и последовавшие за ними крики – это очередная шутка, задуманная хозяевами на Хэллоуин. Эбигейл подняла голову от щебечущей Изабеллы и с тревогой осознала, что не видит Дойла.
   Гости продолжали болтать и веселиться, но в воздухе ощущалась зловещая напряженность. Присматриваясь к людям, Эбигейл заметила шейха, вскочила со стула и побежала в противоположный коридор. Врезалась в мужчину в костюме гориллы, расплескав его джин с тоником. Бросилась к лестнице, коснулась рукой перил и увидела демона. Он торопился наверх. К ней.
   Эбигейл вскрикнула, и в этот момент ее сзади схватили крепкие руки. Потащили к двери и выпихнули в ночь.
 
   Дойл спустился в винный погреб вместе с Полом Кейлебом и человеком в костюме Санта-Клауса.
   Гудини стоял на коленях, держа на руках мертвую мадам Роуз, Эрику Демаркус. На руках кровь. Он поднял на друга безумные глаза.
   – Дойл! Что я наделал!
   Скатившийся вниз по лестнице Барнабас Тайсон остановился и громко по-женски вскрикнул:
   – Боже Милостивый! – Опустился на колени рядом с Гудини, сжал безжизненную руку мадам Роуз и заплакал.
   Единственное, что мог сделать сейчас Дойл, – это помочь Гудини подняться.
   – Гарри… – Его голос прервался.
   Сверху в лестничный колодец начали заглядывать гости. Кейлеб обратился к человеку в костюме Санта-Клауса:
   – Сделайте так, чтобы сюда больше никто не входил.
   Тот рассеянно сбросил шапку и отклеил бороду, под которой обнаружилась бульдожья физиономия детектива Маллина.
   – И еще, детектив, – продолжил Кейлеб, – найдите возможность выйти через черный ход. Никто ничего не должен видеть. Вы меня поняли?
   – Да, сэр. – Детектив Маллин достал наручники и защелкнул их на запястьях Гудини, предварительно удалив бутафорские. Тот даже не пошевелился.
   – Мистер Гудини, вы арестованы по обвинению в убийстве, – заявил Маллин.
   Тайсон поднял на Гудини залитые слезами глаза.
   – Как вы могли!
   – Это была не она… – начал объяснять Гудини.
   Дойл его прервал:
   – Мистер Кейлеб, сейчас не надо делать какие-либо поспешные выводы.
   – Что же вы не поздоровались, мистер Дойл, – проворчал Маллин. – Невежливо.
   – Заверяю вас, – продолжил Дойл, не обращая внимания на детектива. – Здесь не все так просто. Гудини не виноват…
   – Конечно, конечно. Разве ваш друг может быть в чем-либо виноват! – усмехнулся Маллин. – А сейчас отойдите от подозреваемого, сэр. – Он оттеснил локтем Дойла, взял Гудини под руку и повел в заднюю часть винного погреба.
   – Следите за ним, детектив! – крикнул вслед Кейлеб. – Он может освободиться от наручников.
   – У меня в машине есть еще один комплект, сэр, – заверил его Маллин и исчез во мраке.
   – В отличие от вас для меня ситуация представляется достаточно ясной, – обратился Кейлеб к Дойлу. – Разумеется, пока следствие не будет закончено, мы постараемся все держать в секрете. Я не меньше вас заинтересован, чтобы об этом не разнюхали репортеры.
   – Я поеду с ним.
   Кейлеб придержал его за руку:
   – Боюсь, это невозможно. На вашем месте, сэр, я бы подумал о себе. Создается впечатление, что вы ведете в нашем городе какую-то странную игру. – Прокурор вынул носовой платок и поднял с пола пистолет с ручкой из слоновой кости. – Надеюсь, завтра вы на время оставите свою племянницу и подъедете к нам в управление, чтобы я задал вам несколько вопросов?
   – Что? – Дойл с ужасом посмотрел на окружного прокурора и ринулся вверх по лестнице.
 
   Мари и Лавкрафт снова пересекли лужайку, но уже в другом направлении. Обогнули крыло особняка, где царило веселье. Неподалеку кто-то вскрикнул.
   – Это Эбигейл, – сказал Лавкрафт. Он узнал ее голос.
   Они поднялись на небольшой холм. Вдалеке мерцал огнями Нью-Йорк, а совсем рядом, у подножия холма, раскинулось кладбище.
   – Эбигейл! – крикнула Мари.
   В ответ донеслись лишь слабые отголоски мелодии струнного квартета.
   Дальше за накрытым парусиной бассейном виднелся сарай садовника. Незапертая дверь болталась под порывами усиливающегося ветра.
   – Пошли, – промолвила Мари.
   Они добрались до сарая, распахнули дверь. Там было влажно и пахло соломенным перегноем. Опрокинутая тачка. Грабли и тяпки на ржавых гвоздях. На бадье большие садовые ножницы, тоже ржавые. Изношенные перчатки и напоминающий спящую рептилию свернутый шланг. В углу, где участок пола был разобран, они увидели люк с массивным железным кольцом посередине.
   Мари ухватилась за кольцо и потянула. Люк открылся. В лицо пахнуло застоялым воздухом. Лавкрафт побледнел.
   – Это вход в сатанинский храм Торнтона Демаркуса.
   Снизу издалека донеслись приглушенные взвизгивания.
   – Эбигейл там, – заявила Мари. Лавкрафт попытался возразить что-то, но она его остановила. – Смотри. – Наверху, на одном из стропил, беспомощно махала крылышками Изабелла. – Говард, мы можем опоздать.
   Она начала спускаться, Лавкрафт все еще не мог решиться.
   – Ну и оставайся здесь! – в сердцах бросила Мари и пропала из вида.
   – Мари! – Лавкрафт заглянул в люк. – Мари!
   Не получив ответа, он стал осторожно спускаться.

ГЛАВА 36

   Лавкрафт и Мари очутились в подземелье. Над головой нависал низкий потолок. Укрепленный полусгнившими досками проход был настолько узкий, что им пришлось двигаться друг за другом, освещая путь снятыми со стены факелами. Издалека доносились крики. Откуда именно, определить невозможно, поскольку проходы постоянно разветвлялись.
   Мари остановилась. Прислушалась. Некоторое время она слышала лишь собственное дыхание. Наконец тишину расколол отдаленный вопль.
   Они быстро двинулись вперед. Через пару минут узкий проход разветвился на три направления.
   – Идем в средний, – сказала Мари. – Я вижу там впереди свет.
   – А что с Гудини и Дойлом? – спросил Лавкрафт. – Ведь если Эбигейл попала в…
   Его прервал омерзительный визг. Это означало, что демоны очень близко. Очевидно, впереди, но не исключено, что и сзади. Проведя рукой по стене, Лавкрафт попал на что-то скользкое и сырое. Он побледнел. На него смотрели невидящие глаза мертвой женщины. Ее седые волосы были забраны в пучок, а лицо покрывала отвратительная слизь.
   Вскоре выяснилось, что мертвецы повсюду, справа и слева. Они стояли вдоль стен в несколько рядов. От большинства остатись только скелеты, однако сохранились волосы и ногти. Судя по одежде – а она тоже истлевшая, но сохранилась, – это были квакеры^[27]. Девушек можно было распознать по платкам, завязанным под костлявыми подбородками.
   Мари остановилась так внезапно, что Лавкрафт ткнулся в нее плечом.
   – Вот, – указала она на черные двери в конце коридора.
   – Храм, – прошептал он.
   В этот момент они услышали испуганный голос Эбигейл: «Нет… нет… нет…», и с Лавкрафтом произошла удивительная метаморфоза. Его покинул страх. Сполз, как змеиная кожа. Появилась невероятная решимость непременно вызволить Эбигейл из лап монстров. Он отодвинул Мари и ринулся в проход. Из-за черной двери в центре раздавались нечеловеческие вопли и визги. Лавкрафт вскрикнул и, оскалив зубы, саданул плечом в дверь. Она со скрипом отворилась. За дверью был ад.
   Храм представлял собой пародию на христианские соборы. Все точно так же, как у католиков. Трансепт и неф, квадратная молельня, скамьи, способные вместить две сотни прихожан. Два прохода. Сводчатый потолок. Массивные колонны украшены готической резьбой, изображающей различные непотребства. Скульптуры героев Библии заменены демонами, отвратительной помесью людей и животных, с хищными клыками и хвостами, из которых торчали мерзкие шипы. Пропитанный кровью пол блестел, отражая свет десятков свечей в черных канделябрах. В воздухе стоял тяжелый запах – смесь перенасыщенного аромата тысяч черных роз с вонью, какую распространяли гниющие останки животных, повешенные на перевернутый вверх ногами крест у алтаря.
   Одиннадцать монстрообразных демонов, закутанных в подобие монашеских одеяний с капюшонами, затаскивали Эбигейл на алтарь. Костюм Красной Шапочки был почти разодран. Она брыкалась, пыталась вырваться, но ее уже водрузили сверху на смердящие внутренности животных. В воздух взлетели блестящие стальные серпы.
   – Оставьте ее!
   Сжимая в руке факел, Лавкрафт кинулся вперед. Трое демонов повернулись к нему, сверкая рубиновыми глазами. Он подступал, размахивая факелом. Демоны, теперь их было уже четверо, отчаянно забулькали. Несколько серпов вонзились в скамью рядом с рукой Лавкрафта. Он ударил факелом по затылку одного из чудищ. Огонь немедленно перекинулся еще на нескольких, и вскоре храм превратился в то, чем ему и надлежало быть. В преисподнюю.
   Получив сильный удар сзади, Лавкрафт повалился на пол. Факел вылетел из рук. Демоны с отчаянным визгом ринулись на добычу, но, услышав зловещий шум, были вынуждены остановиться.
   В проходе между рядами, широко расставив ноги и содрогаясь всем телом, стояла Мари. Из ее рта струился белый дым. Обратив лицо к потолку, она произносила заклинания.
   Двери сатанинского храма треснули, и в образовавшиеся проемы хлынули мертвецы. Выставив вперед костлявые руки, раскрыв в беззвучном крике рты, качая головами, они двинулись вперед. Среди них были дети в истлевших воскресных костюмчиках. Матери прижимали к груди младенцев.
   Мари застыла в позе дирижера симфонического оркестра, выпуская изо рта клубы дыма. Демоны бросились на вторгнувшихся зомби. В воздух полетели отрубленные головы и руки. Но мертвецы все прибывали. Некоторые ползли по полу – у них не было ног, – хватая демонов за одеяния, разгрызая зубами ноги. Демоны продолжали рубить направо и налево. Сидя на полу, Лавкрафт наблюдал, как мать с ребенком превратилась в облако пыли. Следом обезглавили седовласого пилигрима, затем девицу в подвенечном платье. Но мертвецы наступали.
   – Говард… – раздалось сзади.
   Лавкрафт оглянулся. Эбигейл махала ему, стоя у боковой двери. Он с трудом поднялся, поправил на спине ранец с «Книгой Еноха».
   – Бежим, Мари!
   Но королеву вуду внезапно покинули силы. Она выглядела сейчас не лучше, чем зомбированные ею мертвецы. Лавкрафт наклонился.
   – Мари, пожалуйста!
   Но она не могла даже пошевелиться. Он напрягся, подхватил ее на руки и побежал к тому месту, где стояла Эбигейл. Наперерез кинулись демоны, визжа, как стая бешеных животных. Эбигейл скрылась за дверью в тот момент, когда начали рушиться стены и потолок. На демонов посыпались раскаленные камни и горящие деревянные брусья.
   В следующее мгновение волна горячего воздуха выбросила Лавкрафта в проход перед храмом.
 
   Дойл направил «Серебряный призрак» в аллею, ведущую к воротам усадьбы. Доехав до назначенного места, заглушил двигатель. Вышел из машины, осмотрелся. Часы показывали десять пятьдесят, но никого из членов Арканума не было. Он ринулся в лес, порыскал там. Никого.
   «Стратег! – горько усмехнулся Дойл. – Дариан перехитрил нас, как желторотых новобранцев. Мы знали, что это капкан, однако проглотили наживку. Да как я осмелился даже подумать, что способен занять место Дюваля? Наверное, жизнь меня еще недостаточно потрепала. И вот теперь из-за меня погибнут, если уже не погибли, Мари, Лавкрафт и Эбигейл. А Гудини осудят за убийство и, возможно, казнят».
   Он обогнул особняк, поднялся на холм. Посмотрел вниз на кладбище у ивовой рощи. Слева хрустнула ветка. Дойл спрятался за дерево. Из кустов, пыхтя и сплевывая, вылез Моррис с винтовкой в руке. Он был в костюме клоуна из итальянской оперы, лицо наполовину белое, наполовину черное. Моррис повращал своей уродливой головой и достал пачку сигарет. Чиркнул спичкой. Дойл собирался ускользнуть незаметно, но ботинок зацепился за корень. Услышав треск, Моррис вскинул ружье.
   Дойл нырнул в кусты ежевики. Через секунду ему в лицо брызнули мелкие щепки. Заряд попал в дерево. Следом раздались еще выстрелы. Моррис проявил несвойственную его комплекции резвость. Расстояние между ними с каждой секундой сокращалось. Дойл метнулся влево, нырнул под поваленное дерево, затем резко свернул направо. Моррис не отставал.
   Дойл достиг опушки леса. Впереди виднелся сарай садовника, из которого валил черный дым. Дойл подбежал, распахнул дверь. Увидел люк и все понял. В стену ударил дробовой заряд. На пол попадали инструменты. Дойл нащупал совковую лопату и, когда Моррис остановился перезарядить ружье, выбил его из рук. При следующем ударе ручка сломалась. Санитар-убийца схватил Дойла за воротник и швырнул о стену без малейшего усилия, хотя вес его был более ста килограммов.
   С трудом встав, Дойл схватился с Моррисом врукопашную. Попытался провести болевой прием, но получил сильный удар в челюсть. Санитар поднял его и снова швырнул о стену. На этот раз Дойл оказался рядом с кадкой, на которой лежали большие садовые ножницы. Когда Моррис приблизился, он, судорожно глотая воздух, сомкнул их на его руке, захватив несколько пальцев. Санитар взвыл, отдернул руку и побежал прочь, оставив на память половинки трех пальцев. Из обрубков мощной струей хлестала кровь.
   Крики растаяли вдали. Дойл полежал немного и заставил себя подняться.

ГЛАВА 37

   Мари и Эбигейл шли, не разбирая дороги. Проход медленно наполнялся дымом, следом подступало пламя. Лавкрафт остался там. Скорее всего погиб, спасая их. Тяжелая утрата. Чудак-демонолог был, в сущности, добрым, славным человеком. Мари будет по нему сильно горевать, если, конечно, выживет, что с каждой минутой становилось все менее вероятным. Огонь уже сожрал большую часть воздуха, которым можно дышать. В легких у Мари все горело. Она оглянулась, встретилась взглядом с Эбигейл. Бедная девочка тоже наглоталась дыма.
   Единственной защитой от демонов у них был заостренный кусок дерева, Мари оторвала его от расколовшейся скамьи. Неприятностей добавляли разбуженные ею мертвецы, они бродили по проходам, объятые пламенем. Из тени к ним метнулась старуха с горящими волосами. Мари отогнала ее жердью. Старая женщина шмякнулась о стену и разбилась на мелкие кусочки.
   Окончательно запутавшись в дымном лабиринте, они остановились.
   – Может, сюда? – предложила Эбигейл.
   – Там мы уже были, – ответила Мари.
   Они двинулись по левому проходу, но вскоре впереди показалось пламя, за которым блестели рубиновые глаза демонов. Пришлось повернуть назад. В другом проходе тоже было не продохнуть от дыма. Сзади рычал огонь, пожирающий деревянные предметы и мертвецов. Воздуха оставалось все меньше и меньше.
   Они и сами не поняли, как попали сюда. Свернули направо и неожиданно оказались в странном круглом помещении. Потолок здесь был достаточно высокий, однако сравнительно чистый воздух оставался лишь у самого пола.
   Мари опустилась на четвереньки и глубоко вдохнула. Ей казалось, что в последний раз. Эбигейл присела рядом и осмотрела помещение. Стены – каменные, значит, это склеп, откуда не выбраться.
 
   В это время в другом месте подземного лабиринта Лавкрафт хватал ртом воздух. Совсем неподалеку бушевало пламя. Он понятия не имел, где находится, и не имел даже сил думать об этом. Голова становилась все легче. Хотелось остановиться и полежать. Но это – смерть.
   Лавкрафт споткнулся. Упал на колено и с трудом поднялся. Двое мертвецов, по виду парочка влюбленных, выскочили из стены и быстро скрылись в боковом проходе. Лавкрафт засмеялся. Его рассмешила абсурдность ситуации. Правда, смех получился ненатуральный, скорее истерический. Завизжали демоны. Совсем близко.
   От их рук он умирать не хотел. Лучше уж задохнуться в дыму или сгореть заживо, как еретик. В принципе это не так уж плохо. Мало кому удается умереть в могиле. Близким не надо канителиться с похоронами. Он уже похоронен и даже кремирован.
   Почувствовав облегчение, Лавкрафт лег на пол. Идти дальше сил не было. Пол приятно холодил. Гул в ушах заглушал рев пламени. Все было прекрасно. Он устало улыбнулся и стал размышлять о том, какие видения посетят его в последние мгновения перед смертью.
   Неожиданно в поле зрения ему попал край изодранного коричневого одеяния. Лавкрафт поднял голову и увидел над собой блестящий серп, а ниже длинный крючковатый нос и сияющие рубиновые глаза. Демон его не замечал.
   Из огня выплыл еще один. Они булькали что-то друг другу, покачивая головами, как вороны. Потом один развернулся, и Лавкрафт с трудом удержался от крика. Перед ним мелькнули запачканные кровью белые крылья.
   Демоны снова скрылись в огне, а Лавкрафт устало вздохнул, чувствуя некоторое удовлетворение от осознания, что умирает вместе со всем миром.
 
   Чтобы въехать на кладбище, Дойлу пришлось протаранить железные ворота. Автомобиль остановился, потревожив два надгробия.
   – Говард! Мари! – крикнул Дойл, спрыгивая на землю. Ему почему-то казалось, что они должны быть где-то здесь.
   – Мари!
   Прорвавшаяся сквозь облака луна осветила кладбище. Дойл начал обходить могилы. Вдалеке закаркали вороны. Он уже намеревался вернуться к машине, но, когда вороны закаркали снова, остановился. Странно. Ночью этим птицам положено спать, а не каркать. Дойл напряженно прислушался. Нет, это не воронье карканье, а что-то другое. Он побежал на звук, который постепенно трансформировался в…
   – Артур!
   Дойл ринулся к склепу.
   – Мари!
   – Артур!
   Из щелей в двери сочился дым.
   – Мари!
   Не получив ответа, он стал дергать дверь, встряхивать, барабанить кулаками. Тщетно.
   – Мари, отзовись!
   Дым постепенно густел и темнел. Дойл тщательно осмотрел склеп, ощупал дверь, плиту, на которой она крепилась. В верхних углах обнаружились какие-то непонятные вкрапления. Он решил, что это железо. Значит, где-то должна быть задвижка, открывающая дверь.
   В десяти метрах от склепа возвышалась великолепная мраморная статуя женщины с завязанными глазами и мечом в руке. Внимание Дойла привлек тот факт, что меч направлен в сторону соседнего надгробия в форме креста. Он подошел и увидел, что крест не закопан в землю, а установлен на квадратной стальной плите. Удивила его и надпись, сделанная на надгробии:
 
   ПОВЕРНИ К НЕМУ, ОН БЛИЗКО.
 
   – Он близко, – прошептал Дойл и ухватился за перекладину.
   Крест плавно повернулся. В склепе что-то щелкнуло, и плита рядом с дверью поехала в сторону. На траву вывалились Эбигейл и Мари. Дойл бросился к ним. Эбигейл кашляла, но в общем держалась. А вот Мари была совсем плоха. Пульс едва прощупывался. Похлопывание по щекам не помогло. Пришлось делать искусственное дыхание, вдувая воздух в легкие. Через несколько минут грудь Мари начала вздыматься. Она приоткрыла глаза и зашлась в кашле.
   – Говард остался там, – тихо произнесла Эбигейл за спиной Дойла.
   Он быстро поднялся, посмотрел на клубы черного дыма и сбросил на землю пальто и шляпу.
   – Не надо, Артур! – крикнула Мари. – Ты его все равно не найдешь. Бесполезно.
   Но Дойл уже скрылся в склепе.
   Глаза щипало от дыма, по щекам струились слезы. Проход освещало зарево, но дальше чем на метр видно ничего не было. Повсюду рушились деревянные крепления.
   – Лавкрафт!
   Дойл немного подождал и крикнул еще. Он двинулся дальше, сознавая, что обратной дороги, возможно, не будет. Начал перелезать через балку, и в это время упала вторая, в полуметре от его головы. Он вытер пот со лба.
   – Лавкрафт, отзовитесь!
   – Чего вам надо? Неужели человек не имеет права спокойно умереть?
   Лавкрафт сидел у стены. Одной рукой прижимал к коленям ранец, а другой обнимал скелет пожилой леди.
   – Артур, вы, разумеется, только видение, – пробормотал он, когда Дойл поднимал его. – Но все равно спасибо, что явились. Я уже собрался отходить.
   – Помолчите, поберегите воздух, – велел Дойл и потащил Лавкрафта за руку по проходу.
   Впереди рушился потолок. На пол сыпались комья грязи, и наверху неожиданно разверзлась большая дыра. Дойл забрался на кучу земли, напрягся изо всех и сил и выпихнул Лавкрафта на поверхность.
   Сзади завизжали демоны. Дойл полез за Говардом. Внезапно сломались последние крепления, и в проход хлынула лавина черной грязи.
   – Говард, быстрее!
   Они поравнялись со склепом.
   – Эбигейл, Мари, бежим! – крикнул Дойл, не останавливаясь.
   Сзади из склепа вылетели одиннадцать демонов и, разбившись на группы, воспарили над беглецами, удерживаемые в воздухе чудодейственной силой. Наблюдать такое было заветной мечтой любого исследователя неведомого, но Дойл и остальные даже не поднимали головы.
   Впереди между деревьями показалась небольшая белая часовня.
   – Быстро, к церкви! – воскликнул Дойл. – Это наша последняя надежда.
   Мари и Эбигейл тащили под руки Лавкрафта. Сам он идти не мог. Хрипло взвизгивая, демоны спланировали ниже и начали кружить, как коршуны над добычей. Дойл слышал гул ветра в их развевающихся одеяниях.
   Мари добежала до часовни первой. Дернула ручку. Дверь оказалась запертой. Не долго думая она выхватила у Лавкрафта ранец и разбила небольшое витражное окно. Впихнула сначала Эбигейл, а затем Дойл помог ей втащить Лавкрафта.
   – Теперь полезай сама! – произнес он и повернулся к демонам, воздев к небу сжатые кулаки. Больше никакого оружия у него не было.
   Убедившись, что соратники отошли достаточно далеко, Дойл скрылся в окне в тот момент, когда по двери часовни ударили шесть кривых лезвий.
   Внутри приятно пахло пустым амбаром. Беглецы опустились на каменный пол в проходе между рядами. Дойл обнял Мари и Эбигейл за плечи. Снаружи стоял невероятный визг. Секиры лупили по дверям. Другая группа демонов летала перед окнами. Деревянная дверь трещала.
   – Долго она не выдержит, – пробормотал Лавкрафт.
   Дойл пододвинул к двери скамью, потом еще несколько.
   Получилась неплохая баррикада. Зазвенело стекло. Один из демонов разбил серпом окно. Но лезть в церковь они пока не решались.
   – Идемте туда, – прошептал Дойл, указывая на алтарь. – Под сень креста. Там эти твари нас не достанут.
   Они устроились подле алтаря, прислонившись спинами к кресту, с разных сторон. Дойл устало перевел дух. Постепенно визги демонов затихли. Дойл посмотрел в окно на сумеречное небо. Над кладбищем у ивовой рощи занималась заря.

ГЛАВА 38

   Гудини привезли в два часа ночи. Набросили на голову пальто детектива Маллина и посадили в самую маленькую камеру, какая нашлась в подвале полицейского управления. Естественно, в наручниках. Он как сел, так ни разу и не шелохнулся.
   В коридоре на стуле с высокой спинкой устроился детектив Маллин, по-прежнему в наряде Санта-Клауса. На коленях пистолет. А как же, ведь охранять приходилось не кого-нибудь, а Гудини! Но сейчас этот всесильный маг выглядел подавленным и совсем не загадочным. Маллина удивил его рост. Он думал, что Гудини гораздо выше.
   На лестнице послышались шаги. Маллин поправил пистолет, приосанился. Покосился на арестованного. Тот оставался неподвижным.
   Вошел Пол Кейлеб, уже сменивший монашеское одеяние на элегантный светло-коричневый костюм. Утомление выдавали лишь темные круги под глазами.
   – Доброе утро, детектив.
   – Доброе утро, мистер Кейлеб, сэр.
   – Он что-нибудь говорил?
   – Нет, сэр. Все время сидит вот так.
   Кейлеб внимательно посмотрел на Гудини.
   – Пожалуйста, оставьте нас одних.
   Маллин протянул ему свой пистолет. Кейлеб усмехнулся.
   – Я думаю, это не понадобится.
   – Хорошо, сэр. Я буду неподалеку. – И Маллин вышел.
 
   Кейлеб придвинул стул к двери камеры и сел. Гудини поднял голову, сжал кулаки и положил на них подбородок.
   – Гарри, – мягко произнес Кейлеб, – может, вы расскажете мне, что произошло?
   – Что?
   Гудини закрыл глаза.
   – Гарри меня никто не называет, даже жена. – Он потер переносицу, провел ладонью по своим жестким волосам. Наручники звякнули. Гудини прислонился к стене и уставился в пространство.
   – Понимаю. – Кейлеб прикусил губу. – Но боюсь, что сегодня ночью, когда вы убили эту женщину, Король Наручников перестал существовать. А вместе с ним и ваша слава. Для меня вы подозреваемый в совершении преступления, очень тяжкого. И если я захочу, то буду звать вас Гарри, потому что вы – никто. Просто очередной Том, Дик или Гарри. Это реальность, в которой мы оказались. Ничего хорошего впереди не грядет. О том, чтобы спасти вашу репутацию, и речи быть не может. Давайте думать вместе, как сохранить вам жизнь. – Кейлеб откинулся на спинку стула. – Вот так обстоят дела.
   Гудини вскинул красные измученные глаза и посмотрел на Кейлеба.
   – Я знаю, что это убийство не просто месть, – произнес прокурор. – Мне также известно, что в нем замешаны не вы один. Да, Гарри, я на этой работе человек новый, но отнюдь не наивный.
   Гудини отвернулся.
   – Мой друг, признайтесь, что существует заговор. Да, ужасный заговор. Мадам Роуз о нем знала, поэтому ее убили. По городу распространяется раковая опухоль оккультизма, и в результате ритуальных убийств проливается невинная кровь. А преступники, похоже, имеют влиятельных друзей. Я не сомневаюсь, что вы один из заговорщиков. – Кейлеб сделал многозначительную паузу. – Городские органы правопорядка слишком долго не обращали внимания на падение нравов, на моральное разложение некоторых власть предержащих. Теперь с этим будет покончено.