Страница:
Так, запечатан наглухо… Что будем делать? Хорн осторожно обошел помещение. Скоро разобрался, что попал в столовую: в дальнем торце раздача, за стойкой гора посуды. Вот и выход… Но почему здесь так пусто? Должен быть наряд, сторож. Где люди? Тут его кольнула ошарашивающая мысль: что, если терминал еще не готов принимать и отправлять корабли? Может, здесь еще не закончена наладка оборудования? Тогда его дело швах! Долго он не продержится…
Через арочный проход Хорн вышел в короткий коридор, который заканчивался единственной, обычной дверью. Он нажал на ручку и осторожно заглянул в открывшуюся щель. Это была спальня для личного состава. Здесь тоже было пусто — это понятно, все силы брошены на поимку опасного преступника. То есть его… Благодарю за внимание, но лучше бы остаться в тени. Из спальни вели четыре двери. Две оказались заперты, но третий проход вел в святая святых станций — в машинный зал. Он представлял собой камеру почти километровой высоты. Столько же было в диаметре. Посередине, чуть сдвинутая в сторону от геометрического центра, была расположена главная установка, генерировавшая унитронное поле для межзвездного туннеля. Сам туннель был похож на ствол гигантского орудия, с заметным отклонением от зенита направленный вверх, в широкое отверстие, прорезанное в куполе, накрывшем машинный зал. Пол немного вибрировал…
Вот оно, понял Хорн, сердце терминала, святая святых
У нижнего конца туннеля был виден гигантский, подвешенный на шарнирах приямок. Корабли вкатывались в машинный зал с помощью особых тележек, которые двигались по специально проложенным рельсам. Затем с помощью особых тяг корабль втаскивался на приямок, тот в свою очередь, задирая верхнюю частью досылал транспортное средство в «казенник» трубы или, как еще его называли, входной шлюз туннеля.
Хорн бросился к платформе, здесь принялся карабкаться по лестнице, которая была приварена к одной из опор, поддерживавших трубу. Из последних сил взобрался на двухсотметровую высоту, где еще снизу приметил маленькую дверь. Вот она! Рядом такой же округлый запор — Хорн нажал на него, вошел внутрь и очутился в тесной камере. Здесь вдоль стены висели скафандры, позволявшие работать рядом с унитронным полем в условиях повышенной радиации. Хорн подобрал оболочку по размеру и принялся быстро переодеваться. Дело привычное. Сколько раз за свою жизнь он облачался в подобный наряд. Теперь необходимо было понадежнее спрятать форму, которую он снял с зазевавшегося гвардейца. Сделано! Теперь шлем… В этом шлеме его вообще невозможно узнать. Защелки застегнуты. Прекрасно. Он готов! К чему? В первый раз этот вопрос встал перед ним. Глупый вопрос! В этом скафандре он на многое способен. Прежде всего как он заправлен? Хорн сунул руки в специальные перчатки и, когда защелки сработали, нажал кнопку на грудной панели. Немного выше глаз внутри шлема тускло, но четко засветилась надпись: «Запас воздуха — 12 часов; вода — 1 литр; пища — два НЗ; герметизация — полная».
Понятно, всего под завязку. Отлично! Теперь ему необходимо найти надежное убежище, Где придется провести Не менее суток. Пока не улягутся страсти… В дальней стене была дверь. Хорн отправился туда, нашел серебристый диск, шагнул через порог. Небольшая камера, скорее куб, где был только один светильник, размещенный под потолком. В противоположной стене еще одна дверь. Что за ней? Хорн приблизился, нажал на диск — эффект оказался совершенно неожиданный. Дверь не шелохнулась, но та, через которую он попал сюда, захлопнулась напрочь.
Сколько он ни пытался ее открыть, все было напрасно. Пот заструился у него по лицу. В этот момент дверь, которую он первоначально пытался открыть, сдвинулась в сторону. Хорн подошел и заглянул в проем. Внутренняя полость исполинской металлической трубы открылась перед ним. Полкилометра длиной, метров сто в Диаметре.
Труба на этот раз лежала почти горизонтально. Сумасшедшая мысль прошибла сознание: если пути назад нет, может, стоит рискнуть и попытаться добраться до нижнего шлюза?
Сказано — сделано! Хорн торопливо зашагал к двум совмещенным, вертикальным полукруглым створкам, наглухо перекрывшим нижний вход в направляющий ствол. Он уже почти добрался до цели — вот и маленькая дверь, через которую, по-видимому, можно было проникнуть в аппаратную… В этот момент в стволе замигали красные лампы, послышалось легкое надсадное завывание приводных двигателей. Следом над гигантскими створками загорелась надпись: «Внимание! Опасность!»
Хорн на мгновение замер. Они решили снова привести трубу в рабочее состояние? Или сейчас будет запущен корабль? Страх прошиб его, однако спустя несколько секунд Хорн успокоился, В любом случае этот выход будет для него наиболее удачным. Спасибо судьбе… Смерть будет мгновенной, безболезненной, он бесследно растворится в унитронном поле, тем самым посрамит Эрон, который никогда не сможет раскрыть тайну исчезновения наемного убийцы, поднявшего руку на святая святых — на власть! Тут он вспомнил кобчика, который сгорел, прикоснувшись в стене трубы, ведущей к звездам. Теперь пришла его, Хорна, очередь. Всему на свете приходит черед, к этому надо относиться храбро… Его неожиданно шатнуло, он почувствовал, как проваливается в бесконечную ночь.
Ночь длиной в тридцать световых лет.
Нелюбимое дитя нерадивой матери… Или, может быть, выкидыш, случайно оставшийся в живых? Злобный в зависти, наглый в силе…
Эрон… Величайший триумф в истории человечества и в то же время неслыханные, сковавшие его кандалы. Шутка дьявола, подмявшая под себя человека.
Эрон, ты умеешь только ненавидеть, желчь ты выделяешь обильно! Ты оказался умницей, Эрон. Пока человек трудился, чтобы поднять плодородие твоей скудной почвы, пока учился обходиться твоими скудными минеральными богатствами, ты исподволь овладел его душой, вполз в сердце. Ты изменил его куда сильнее, чем человек свою новую, рожденную во зле родину.
Первым делом Эрон отвратил тебя от звезд, лишил исконной бескорыстной любознательности. Теперь на космические просторы человек смотрел исключительно с практической точки зрения — где что плохо лежит. Эрон, двуличная планета, ты заставил человека заняться торговлей, при этом стер в его сознании разницу между честным обменом и грабежом.
Легенда гласит, что Рой Келон первым посетил этот мир. Можно ли ей верить, не знаю. Известно только, что легенда и миф всегда являлись приживалами у сильных мира сего. Удивительно, как Рой Келон мог выбрать эту планету для заселения? Он повидал столько новых земель, и каждая из них была куда обильнее, наряднее, добрее к человеку. К тому же Эрон расположен так далеко от матери-Земли.
Эрон… Всю силу своего ума, мастеровитых рук, крепость духа, умение терпеть человек приложил, чтобы скрыть твое гнилое нутро. Он выстлал поверхность планеты металлической сияющей броней, понастроил города, понатыкал терминалов, насытил атмосферу кислородом, ведь на заре колонизации воздух на твоей груди был скверный.
Теперь ты можешь быть спокоен, галактический паук. Ты покорил человека, заставил его работать на тебя, принудил насытить твою утробу богатствами, доставляемыми со всех концов освоенного свободного пространства. Вокруг тебя вращается вселенная, все дороги ведут к тебе…
Во сне тебя не мучают кошмары, Эрон?
Глава 8. ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЗ ХАОСА
Через арочный проход Хорн вышел в короткий коридор, который заканчивался единственной, обычной дверью. Он нажал на ручку и осторожно заглянул в открывшуюся щель. Это была спальня для личного состава. Здесь тоже было пусто — это понятно, все силы брошены на поимку опасного преступника. То есть его… Благодарю за внимание, но лучше бы остаться в тени. Из спальни вели четыре двери. Две оказались заперты, но третий проход вел в святая святых станций — в машинный зал. Он представлял собой камеру почти километровой высоты. Столько же было в диаметре. Посередине, чуть сдвинутая в сторону от геометрического центра, была расположена главная установка, генерировавшая унитронное поле для межзвездного туннеля. Сам туннель был похож на ствол гигантского орудия, с заметным отклонением от зенита направленный вверх, в широкое отверстие, прорезанное в куполе, накрывшем машинный зал. Пол немного вибрировал…
Вот оно, понял Хорн, сердце терминала, святая святых
У нижнего конца туннеля был виден гигантский, подвешенный на шарнирах приямок. Корабли вкатывались в машинный зал с помощью особых тележек, которые двигались по специально проложенным рельсам. Затем с помощью особых тяг корабль втаскивался на приямок, тот в свою очередь, задирая верхнюю частью досылал транспортное средство в «казенник» трубы или, как еще его называли, входной шлюз туннеля.
Хорн бросился к платформе, здесь принялся карабкаться по лестнице, которая была приварена к одной из опор, поддерживавших трубу. Из последних сил взобрался на двухсотметровую высоту, где еще снизу приметил маленькую дверь. Вот она! Рядом такой же округлый запор — Хорн нажал на него, вошел внутрь и очутился в тесной камере. Здесь вдоль стены висели скафандры, позволявшие работать рядом с унитронным полем в условиях повышенной радиации. Хорн подобрал оболочку по размеру и принялся быстро переодеваться. Дело привычное. Сколько раз за свою жизнь он облачался в подобный наряд. Теперь необходимо было понадежнее спрятать форму, которую он снял с зазевавшегося гвардейца. Сделано! Теперь шлем… В этом шлеме его вообще невозможно узнать. Защелки застегнуты. Прекрасно. Он готов! К чему? В первый раз этот вопрос встал перед ним. Глупый вопрос! В этом скафандре он на многое способен. Прежде всего как он заправлен? Хорн сунул руки в специальные перчатки и, когда защелки сработали, нажал кнопку на грудной панели. Немного выше глаз внутри шлема тускло, но четко засветилась надпись: «Запас воздуха — 12 часов; вода — 1 литр; пища — два НЗ; герметизация — полная».
Понятно, всего под завязку. Отлично! Теперь ему необходимо найти надежное убежище, Где придется провести Не менее суток. Пока не улягутся страсти… В дальней стене была дверь. Хорн отправился туда, нашел серебристый диск, шагнул через порог. Небольшая камера, скорее куб, где был только один светильник, размещенный под потолком. В противоположной стене еще одна дверь. Что за ней? Хорн приблизился, нажал на диск — эффект оказался совершенно неожиданный. Дверь не шелохнулась, но та, через которую он попал сюда, захлопнулась напрочь.
Сколько он ни пытался ее открыть, все было напрасно. Пот заструился у него по лицу. В этот момент дверь, которую он первоначально пытался открыть, сдвинулась в сторону. Хорн подошел и заглянул в проем. Внутренняя полость исполинской металлической трубы открылась перед ним. Полкилометра длиной, метров сто в Диаметре.
Труба на этот раз лежала почти горизонтально. Сумасшедшая мысль прошибла сознание: если пути назад нет, может, стоит рискнуть и попытаться добраться до нижнего шлюза?
Сказано — сделано! Хорн торопливо зашагал к двум совмещенным, вертикальным полукруглым створкам, наглухо перекрывшим нижний вход в направляющий ствол. Он уже почти добрался до цели — вот и маленькая дверь, через которую, по-видимому, можно было проникнуть в аппаратную… В этот момент в стволе замигали красные лампы, послышалось легкое надсадное завывание приводных двигателей. Следом над гигантскими створками загорелась надпись: «Внимание! Опасность!»
Хорн на мгновение замер. Они решили снова привести трубу в рабочее состояние? Или сейчас будет запущен корабль? Страх прошиб его, однако спустя несколько секунд Хорн успокоился, В любом случае этот выход будет для него наиболее удачным. Спасибо судьбе… Смерть будет мгновенной, безболезненной, он бесследно растворится в унитронном поле, тем самым посрамит Эрон, который никогда не сможет раскрыть тайну исчезновения наемного убийцы, поднявшего руку на святая святых — на власть! Тут он вспомнил кобчика, который сгорел, прикоснувшись в стене трубы, ведущей к звездам. Теперь пришла его, Хорна, очередь. Всему на свете приходит черед, к этому надо относиться храбро… Его неожиданно шатнуло, он почувствовал, как проваливается в бесконечную ночь.
Ночь длиной в тридцать световых лет.
Из летописи
Эрон…Нелюбимое дитя нерадивой матери… Или, может быть, выкидыш, случайно оставшийся в живых? Злобный в зависти, наглый в силе…
Эрон… Величайший триумф в истории человечества и в то же время неслыханные, сковавшие его кандалы. Шутка дьявола, подмявшая под себя человека.
Эрон, ты умеешь только ненавидеть, желчь ты выделяешь обильно! Ты оказался умницей, Эрон. Пока человек трудился, чтобы поднять плодородие твоей скудной почвы, пока учился обходиться твоими скудными минеральными богатствами, ты исподволь овладел его душой, вполз в сердце. Ты изменил его куда сильнее, чем человек свою новую, рожденную во зле родину.
Первым делом Эрон отвратил тебя от звезд, лишил исконной бескорыстной любознательности. Теперь на космические просторы человек смотрел исключительно с практической точки зрения — где что плохо лежит. Эрон, двуличная планета, ты заставил человека заняться торговлей, при этом стер в его сознании разницу между честным обменом и грабежом.
Легенда гласит, что Рой Келон первым посетил этот мир. Можно ли ей верить, не знаю. Известно только, что легенда и миф всегда являлись приживалами у сильных мира сего. Удивительно, как Рой Келон мог выбрать эту планету для заселения? Он повидал столько новых земель, и каждая из них была куда обильнее, наряднее, добрее к человеку. К тому же Эрон расположен так далеко от матери-Земли.
Эрон… Всю силу своего ума, мастеровитых рук, крепость духа, умение терпеть человек приложил, чтобы скрыть твое гнилое нутро. Он выстлал поверхность планеты металлической сияющей броней, понастроил города, понатыкал терминалов, насытил атмосферу кислородом, ведь на заре колонизации воздух на твоей груди был скверный.
Теперь ты можешь быть спокоен, галактический паук. Ты покорил человека, заставил его работать на тебя, принудил насытить твою утробу богатствами, доставляемыми со всех концов освоенного свободного пространства. Вокруг тебя вращается вселенная, все дороги ведут к тебе…
Во сне тебя не мучают кошмары, Эрон?
Глава 8. ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЗ ХАОСА
Гулкая пустота… Никаких ощущений… Без звука, без проблеска света, без любого другого ощущения, способного напомнить, что я жив. Значит, я мертв? Вопрос-мысль родился во мне, всплыл из бессознательного, заставил встревожиться — я замер в ожидании ответа, однако ответа не последовало. И как ответить на этот вопрос, если глаза не видят, уши не слышат, тело не ощущает? То ли я ослеп, оглох, лишился способности ощущать, осязать, различать, то ли всего этого лишилось пространство? Оно погибло, и теперь не может явиться мне посредством ощущений. Так что я имею право выбора. Более идиотской дилеммы передо мной никогда не стояло, хотя люди веками бились над разгадкой, что первично и что вторично. Сунуть бы одного из этих философов в межзвездный туннель — он бы навсегда открестился от подобного вопроса, потому что даже возможность мыслить не является подтверждением факта моего, Хорна, существования. Кто может подтвердить, что мыслю именно я, Хорн? То-то и оно!..
Ни о чем здесь в этой пустоте, нельзя судить определенно. Верх, низ, там, здесь, раньше, питом, дальше, ближе..; Все эти термины — чепуха, когда нет точки отсчета. Такое даже в дурном сне не привидится. Нельзя же воочию зрить ничто!.. Выходит, можно, и я этим занялся против своей воли. Вот он путь, слабенькая надежда зацепиться за что-то существенное. Что-то должно сохраниться в памяти. Как я очутился здесь? Мне просто необходимо ответить самому себе на этот пустяковый вопрос, который и вопросом назвать нельзя. Так, небольшая справочка… Каким образом я попал сюда? Не помню! Не помню-ю!.. Значит, это не я! Все это творится не со мной!.. Я кричу и сам не слышу своего крика. Дышу, а грудь не вздымается!
Вспоминай! Вспоминай!
Неопределенность внезапно раскололась. Что это за новенькое словечко «внезапно»? Как это?.. А вот так — в «мгновение ока» означает, что немного назад я ничего не помнил, а теперь вполне соображаю, что вошел в ствол этой паршивой трубы.
Батюшки! Я как будто вновь появился на свет. Родился заново! Вот теперь я уверен, что это мои мысли. Значит я существую?! Вот радость! За это и хватайся. Держись крепко… Я родился вновь. Что же еще? Какой-то следующий вопрос вертится на, кончике языка. Как мучительно он рождается!.. Попробуем сначала. Я — это я, некое существе, только что появившееся на свет… Вот именно — где этот свет? Где я?.. Хватайся за это. Держись крепко, зубами вцепись…
Следом родилось ощущение, что я падаю, лечу куда-то в тартарары. Если я падаю, то это значит, что я откуда-то выпал. Из чьего лона? Помнится, там было тяжко. Ощущался вес, под ногами была твердь. Это место называлось?..
Это место называется Земля!
В следующее мгновение перед глазами предстало вновь сотворенное нечто — зеленые равнины, снеговые шапки гор, реки, озера. Моря, голубой купол неба, белые облака и изобилие света; падающего сверху, источаемого веселым сияющим колесом, катящимся по крутой дуге, проложенной в голубиной выси. Он населял когда-то этот, благодатный край. Обитал там вместе с другими людьми и животными. Итак, он падал с Земли… Но куда?
На этот вопрос ответить уже было легче. Там, куда он стремится, тоже присутствует ощущение тяжести, под ногами тоже окажется твердь. Это место называется Эрон. Постараемся сотворить Эрон. Вот он какой — укрытый железом, повсюду одинаковая температура. Что-то подобное точке, вокруг которой вращается вселенная. Что там прячется под броней? Многочисленные туннели, заводы, энергостанции, а в них людишки, накрепко привязанные к своим так называемым «рабочим» местам. Вот что такое Эрон. Он стремительно падает туда. Одолевает пространство…
Что такое пространство? Это та область, через которую он падает. Ответ верный. Теперь память немного ожила, начала набухать воспоминаниями. Он попал в ствол исполинского орудия… Правильно — оно дает начало трубе или туннелю, который проложен в чем-то, что он поименовал «пространством»… Из этого ствола его выплюнули в это «ничто», в которой он потерял самого себя. В пустоту! Верно! Безвременье! Точно. В забвение! Несомненно, в небытие…
Наконец-то! Я все-таки сотворил это самое… Эту самую реальность.
В следующее мгновение — он уже был способен ощутить этот микроскопический промежуток времени — Хорн вспомнил. Все восстановилось ясно, без пробелов. Какой вопрос ни задай, он на любой готов был ответить. А на те вопросы, на которые ответов не было, их не существовало и до его рождения.
Другое волновало его теперь — он по-прежнему ничего не ощущал. Словно был напрочь лишен тела, и в холодном, беззвучном, набитом непроницаемым мраком пространстве путешествовала его душа. То есть сознание… Все впитывающий, пытающийся определиться в этом безвременье разум. Связь с телом оказалась разорванной? Вечности не потребна телесная оболочка? Он на самом деле провалился в вечность?
В этом пространстве каждое мгновение превращается в вечность, и бесконечность времени умещается в одном-единственном мгновении. Хорошенькое дельце! Я знаю, как называется подобное состояние. Это же смерть!
Хорну хватило ума сообразить, что подобное допущение весьма приблизительно и, как всякое сравнение, страдает недосказанностью, расплывчатостью, однобокостью. Хороша смерть, если он с такой легкостью рассуждает об этом. К тому же если он попал в поле этой губительной силы, то где же миллиарды подобных ему, успевших покинуть Землю еще до той минуты, как он вступил в трубу? Неужели здесь каждый страдает в одиночку? Накладно будет для этого самого пространства… Что-то не складывалось со смертью. Смерть меня подождет. Пойдем с самого начала — с момента, как он очутился в трубе…
До этого ему два раза приходилось путешествовать в межзвездном туннеле. Сначала его перевезли с Кварнона на Эрон, затем с Эрона на Калисто. Оба раза он находился без сознания. Сначала решил, что в каюты подкачивают какой-то усыпляющий газ, и во время второго путешествия решил насколько возможно задержать дыхание. Тогда он летел в составе подразделения гвардейцев, их набили в пассажирский отсек как сельдей в бочку. Ничего не получилось. Снова неодолимый провал в забытье… Те же ощущения испытывали и его сослуживцы, которые охотно разговаривали на эту тему. Возможно, эронцы использовали комплексные средства для усыпления?
В ту пору он подозревал, что подобные меры применялись с целью сохранить в тайне какой-то важный секрет, касавшийся труб. Теперь понял, как глубоко он ©шибался. Очевидно, подобные меры были необходимы, чтобы не допустить случаев массового умопомешательства. Сон, конечно, лучшее средство, чтобы в целости и сохранности доставить сознание в точку назначения.
Теперь Хорн был способен анализировать происходящее с ним — он делал это охотно, словно играя. Итак, он попал в трубу и теперь падает с Земли на далекий Эрон. Это перемещение сопровождается отсутствием света, звуков, любых других ощущений. Он даже не чувствует, что летит куда-то. Более того, не ощущает своего существования.
Но ведь как-то это состояние можно описать. Его просто необходимо описать, чтобы не потеряться в нем, чтобы вновь осознать себя полноценным существом. Для этого ему необходимо каким-то образом разогнать сгустившуюся вокруг него тьму. Должен же существовать какой-то сверхчувствительный взгляд, который поможет воссоздать окружающую его реальность. Ведь она существует, не правда ли? Даже если ее бытие никак не подтверждается опытом. Даже если оно не более чем, иллюзия.
Должны же быть какие-то способы проверить, какая из альтернатив подтверждается в его случае. Как это можно сделать, утратив способность воспринимать ощущения? Хорошо, зайдем с другого конца. Что у него, Хорна, есть в наличии? Исправно работающее сознание. На что способно это так называемое сознание? В его распоряжении, собственно, всего три функции — память, способность анализировать и синтезировать.
Память:
Человек в серой униформе смотрит на часы и удивленно заявляет: «Я рассчитывал, что путешествие продлится около трех часов, а на циферблате секундная стрелка даже с места не сдвинулась».
Анализ:
1) Эрон лжет, перемещение в трубе происходит мгновенно.
2) Человек ошибается, возможно, его часы просто остановились.
Синтез:
Если первое положение верна, тогда те мысли, что в настоящий момент рождаются в моей голове, тоже не имеют временной протяженности. Может ли это перемещение, которое кажется неопределенно долгим, быть одновременно и неопределенно коротким? Время — человеческая выдумка. На самом деле его вообще может не быть, и, Попадая в трубу, мы как бы оказываемся в реальном мире. Но ведь я в настоящий момент ощущаю продолжительность. По крайней мере, последовательность движения мысли. Последующее в моей голове все-таки не сливается с предыдущим. В этом я уверен. Кроме того, мгновенное перемещение предполагает необходимость нахождения одного и того же предмета в двух удаленных друг от друга точках. Это не подтверждается — я способен рассуждать о той точке, из которой стартовал, а также о месте, куда меня несет. Вывод — подобное предположение неправдоподобно.
Если второе предположение верно, то, выходит, в трубе прекращается всякое движение. Абсолютно. Тогда, действительно, все должно остановиться: распространение световых и звуковых колебаний, всякое проявление тепловых процессов. Значит, и мое тело должно замереть, вплоть до движения электрических сигналов по нейронным цепям… Тогда каким образом я мыслю? Остается предположить, что сознание как таковое не связано с движением подобных, блуждающих в голове импульсов. Вывод — подобное предположение более вероятно.
Опять же выбор между первой и второй гипотезой невозможен. Обе точки зрения одинаково последовательны и подкрепляются наблюдениями. Выходит, что они обе верны, но этот вывод нелеп. Как бы проверить?..
Хорн опять уперся в стену. С другой стороны, у него два возможных объяснения, а это все-таки лучше, чем ничего.
Стена… Стены! Он вдруг вспомнил, что пограничный слой, образующий цилиндр, грозил гибелью. Его нельзя касаться. Для того чтобы предотвратить соприкосновение, на корабли надевали специальные бандажи — золотистые пояса на носу и корме. Но ведь его скафандр не имеет подобного приспособления, и он рискует в конце концов столкнуться с этой жутью. Но ведь до сих пор этого не произошло, значит, все развивается не так, как он предполагает.
Прежде всего успокойся. Не надо паники! Насчет этого не стоит беспокоиться. Если он коснется их, он об этом не узнает, а предотвратить подобное событие ему не дано.
Так, что еще он может вспомнить, напрямую относящееся к конструкции трубы, принципу ее наведения?
Прежде всего он попытался вообразить туннель в его первозданном виде. Что сначала бросилось ему в глаза? Легкое, но заметное свечение. Цилиндр, удалявшийся в бесконечность, напоминал прочерченную прямую, постепенно сходящую на нет. Еще на что похож этот объект? На стеклянную трубу, нагреваемую из середины и растягиваемую в обе стороны.
Что ему дают эти образы, зрительные метафоры? Если его предположение верно, то, в этом случае при растягивании диаметр трубы должен уменьшаться и в пределе она должна превратиться в слабо светящуюся нить. Каким же образом через нее проходят многотонные корабли? Или функция золотых колец заключается совсем в другом? Вот еще вопрос — он где находится? Не в суженном ли пространстве?
Необходимо срочно что-то предпринять! Нельзя бездействовать!.. При определенных обстоятельствах фатализм и покорность неизбежны, но чисто психологически он должен оказать сопротивление. Он решил, что в этом смысле следует сконцентрироваться на каком-то одном чувстве и последовательно, раз за разом попытаться вернуть себе эту способность. Начать он решил со зрения. Затея, конечно, безумная, но выбора у него не было. Точнее, у него была бездна времени, чтобы опробовать все варианты. Теперь ему стало совершенно очевидно, что справиться с трудностями, вырваться из плена «ничто» ему может помочь только разум. Усиленная работа мысли. Капля за каплей, открытие за открытием…
Он долго вглядывался во тьму и скоро пришел к выводу, что находится в самой сердцевине этого мрачного пространства. Если у него есть границы, то он, Хорн, равноудален от них. Можно ли было доверять подобному выводу? Но что оставалось делать? И Хорн допустил такую возможность. Правда, никаких практических выводов отсюда сделать было нельзя.
Бесконечность путешествия все же утомила его. Попытка разобраться в своем состоянии, в окружающем сменилась глухим злобным отчаянием. Пришлось напомнить себе, что рыдания и вопли делу не помогут. Время, конечно, могло быть человеческой выдумкой, даже инструментом измерения чего-то проистекающего только в одном направлении, но уж в злобном умысле его не стоило обвинять. Время ему не враг! Ты в этом уверен? Почему бы не предположить такую возможность? Что запрещает видеть во времени потенциального врага?
«Так, — усмехнулся Хорн, — я, кажется, приоткрыл дверцу, ведущую к безумию, этак можно дорапортоваться до чего угодно! Значит, природа — мой личный враг. Так и ждет, как бы заполучить меня в когти!»
Ждет! Ждать!.. Вот чего ему не хватает — умения ждать. И не просто дожидаться решения своей участи, а целенаправленно и постоянно заполнять сознание свежей пищей, не давать ему ни минуты отдыха. Не допускать провалов в панический ужас. Только думать, думать и думать…
Тяжело? Бродить по пустыне не легче.
Чем, например, он займется, достигнув Эрона? О том, что он может никогда не добраться до него, вспоминать не стоит.
Итак, он на Эроне. Первым делом корабль, стремящийся к нему, попадает в околопланетное пространство, затем медленно втягивается в один из терминалов, подобный тому, из которого он был выстрелен в сторону Эрона. Терминал, естественно, устроен на одном из полюсов. Далее корабль попадает на приямок, ствол которого постоянно направлен на какую-то область пространства. Он независим от вращения планеты. В противном случае вся сеть межзвездных туннелей превратилась бы в нечто, напоминающее комок спагетти. Каждая опорная рама с выставленным направляющим стволом плавает в бассейне, наполненном ртутью. Бассейн мелок. С помощью особых приспособлений по заранее заданной программе стволы поворачиваются в нужном направлении. Правильно! Эрон вращается практически вертикально! Продолжим… Как только корабль попадает в терминал, его тут же сажают на предназначенный подъемник, который опускает его на заранее определенный ярус или уровень. Грузовые суда опускаются глубоко в тело планеты. Выше располагаются этажи, занимаемые военными — они принимают там боевые корабли. Пассажирские лайнеры, которые перевозят почти исключительно златокожих, остаются на верхних ярусах.
К сожалению, он не корабль и укрыться на корабле не имеет возможности. Вход на Эрон для него не предусмотрен. Стоит ему очутиться в границах космического вокзала, как он тут же будет обнаружен. И сбежать сразу после появления на Эроне он тоже не может. Загрузка, посадка пассажиров происходят так глубоко, что добраться туда нельзя. Даже если сумеет проникнуть на посадочную палубу, как он избежит контрольно-пропускных пунктов? Просто так попасть на Эрон не может никто — только на корабле. Может, несмотря на разницу в скорости вращения, выбраться на поверхность Эрона и попытаться найти какой-нибудь лаз? Безумная затея! Как он достигнет поверхности этой до предела урбанизированной планеты, представляющей собой более искусственное сооружение, чем естественное небесное тело.
Да, но ведь как-то вращающийся относительно планеты терминал связан с нею? Конечно, что-то напоминающее систему подшипников должно существовать. Подсчитаем… По его наблюдениям терминал в диаметре составляет около пятидесяти километров. Примем скорость вращения Эрона равной скорости вращения Земли (они, в общем-то, не совпадают, но не намного). Тогда относительная скорость не должна превышать семи километров в час. Скорость приемлемая, но никто и никогда не пытался проникнуть на планету таким способом.
Безусловно, рассуждая здраво, проходы должны быть, но как их найти? Еще один вопрос в череде таких же незамысловатых, вопросиков — как быстро он движется? что случилось со временем? сколько могут тянуться три часа?
Бесчувственное сознание, которое — по праву ли? — называет себя Хорном, по-прежнему плыло в бесформенном, не обладающем временным измерением «ничто». Под действием непонятных и неощутимых сил… Полностью изолированное от чего-то существенного, привычного. Стремящееся к цели, где его поджидает гибель. Ему в удел осталась только способность мыслить. Если сформулировать точнее — то, что можно было бы назвать его «я».
Вот в чем заключалась ирония, отметил про себя Хорн. В прежней своей жизни он порой ощущал себя куда более несчастным, чем сейчас, испытывал безграничное отчаяние, терзался от всякой попытки внешней среды вторгнуться в его жизнь, однако в ту пору его никогда не посещало ощущение, что он спеленат, как младенец. Мог, если надо, постоять за себя… В нынешнем своем состоянии, умудренном, исполненном спокойствия, он не то чтобы пошевелить членами, но даже каким-то образом повлиять на окружающее был не в состоянии.
Может быть, его испытывают, пытаются натолкнуть на осознание чего-то запредельного? Божественного?.. Хорн всегда считал, что подобные домыслы являются одной из форм добровольного подчинения обстоятельствам. В этом случае на него оказывала давление вселенная, пыталась натолкнуть на мысль о существовании неподвластного его разумению существа. Поверь в него, отдайся его воле — и сразу наступит покой. Можно поклониться и не существу, а великой энтропии, которая является эффектным завершением колеса страданий.
Ни о чем здесь в этой пустоте, нельзя судить определенно. Верх, низ, там, здесь, раньше, питом, дальше, ближе..; Все эти термины — чепуха, когда нет точки отсчета. Такое даже в дурном сне не привидится. Нельзя же воочию зрить ничто!.. Выходит, можно, и я этим занялся против своей воли. Вот он путь, слабенькая надежда зацепиться за что-то существенное. Что-то должно сохраниться в памяти. Как я очутился здесь? Мне просто необходимо ответить самому себе на этот пустяковый вопрос, который и вопросом назвать нельзя. Так, небольшая справочка… Каким образом я попал сюда? Не помню! Не помню-ю!.. Значит, это не я! Все это творится не со мной!.. Я кричу и сам не слышу своего крика. Дышу, а грудь не вздымается!
Вспоминай! Вспоминай!
Неопределенность внезапно раскололась. Что это за новенькое словечко «внезапно»? Как это?.. А вот так — в «мгновение ока» означает, что немного назад я ничего не помнил, а теперь вполне соображаю, что вошел в ствол этой паршивой трубы.
Батюшки! Я как будто вновь появился на свет. Родился заново! Вот теперь я уверен, что это мои мысли. Значит я существую?! Вот радость! За это и хватайся. Держись крепко… Я родился вновь. Что же еще? Какой-то следующий вопрос вертится на, кончике языка. Как мучительно он рождается!.. Попробуем сначала. Я — это я, некое существе, только что появившееся на свет… Вот именно — где этот свет? Где я?.. Хватайся за это. Держись крепко, зубами вцепись…
Следом родилось ощущение, что я падаю, лечу куда-то в тартарары. Если я падаю, то это значит, что я откуда-то выпал. Из чьего лона? Помнится, там было тяжко. Ощущался вес, под ногами была твердь. Это место называлось?..
Это место называется Земля!
В следующее мгновение перед глазами предстало вновь сотворенное нечто — зеленые равнины, снеговые шапки гор, реки, озера. Моря, голубой купол неба, белые облака и изобилие света; падающего сверху, источаемого веселым сияющим колесом, катящимся по крутой дуге, проложенной в голубиной выси. Он населял когда-то этот, благодатный край. Обитал там вместе с другими людьми и животными. Итак, он падал с Земли… Но куда?
На этот вопрос ответить уже было легче. Там, куда он стремится, тоже присутствует ощущение тяжести, под ногами тоже окажется твердь. Это место называется Эрон. Постараемся сотворить Эрон. Вот он какой — укрытый железом, повсюду одинаковая температура. Что-то подобное точке, вокруг которой вращается вселенная. Что там прячется под броней? Многочисленные туннели, заводы, энергостанции, а в них людишки, накрепко привязанные к своим так называемым «рабочим» местам. Вот что такое Эрон. Он стремительно падает туда. Одолевает пространство…
Что такое пространство? Это та область, через которую он падает. Ответ верный. Теперь память немного ожила, начала набухать воспоминаниями. Он попал в ствол исполинского орудия… Правильно — оно дает начало трубе или туннелю, который проложен в чем-то, что он поименовал «пространством»… Из этого ствола его выплюнули в это «ничто», в которой он потерял самого себя. В пустоту! Верно! Безвременье! Точно. В забвение! Несомненно, в небытие…
Наконец-то! Я все-таки сотворил это самое… Эту самую реальность.
В следующее мгновение — он уже был способен ощутить этот микроскопический промежуток времени — Хорн вспомнил. Все восстановилось ясно, без пробелов. Какой вопрос ни задай, он на любой готов был ответить. А на те вопросы, на которые ответов не было, их не существовало и до его рождения.
Другое волновало его теперь — он по-прежнему ничего не ощущал. Словно был напрочь лишен тела, и в холодном, беззвучном, набитом непроницаемым мраком пространстве путешествовала его душа. То есть сознание… Все впитывающий, пытающийся определиться в этом безвременье разум. Связь с телом оказалась разорванной? Вечности не потребна телесная оболочка? Он на самом деле провалился в вечность?
В этом пространстве каждое мгновение превращается в вечность, и бесконечность времени умещается в одном-единственном мгновении. Хорошенькое дельце! Я знаю, как называется подобное состояние. Это же смерть!
Хорну хватило ума сообразить, что подобное допущение весьма приблизительно и, как всякое сравнение, страдает недосказанностью, расплывчатостью, однобокостью. Хороша смерть, если он с такой легкостью рассуждает об этом. К тому же если он попал в поле этой губительной силы, то где же миллиарды подобных ему, успевших покинуть Землю еще до той минуты, как он вступил в трубу? Неужели здесь каждый страдает в одиночку? Накладно будет для этого самого пространства… Что-то не складывалось со смертью. Смерть меня подождет. Пойдем с самого начала — с момента, как он очутился в трубе…
До этого ему два раза приходилось путешествовать в межзвездном туннеле. Сначала его перевезли с Кварнона на Эрон, затем с Эрона на Калисто. Оба раза он находился без сознания. Сначала решил, что в каюты подкачивают какой-то усыпляющий газ, и во время второго путешествия решил насколько возможно задержать дыхание. Тогда он летел в составе подразделения гвардейцев, их набили в пассажирский отсек как сельдей в бочку. Ничего не получилось. Снова неодолимый провал в забытье… Те же ощущения испытывали и его сослуживцы, которые охотно разговаривали на эту тему. Возможно, эронцы использовали комплексные средства для усыпления?
В ту пору он подозревал, что подобные меры применялись с целью сохранить в тайне какой-то важный секрет, касавшийся труб. Теперь понял, как глубоко он ©шибался. Очевидно, подобные меры были необходимы, чтобы не допустить случаев массового умопомешательства. Сон, конечно, лучшее средство, чтобы в целости и сохранности доставить сознание в точку назначения.
Теперь Хорн был способен анализировать происходящее с ним — он делал это охотно, словно играя. Итак, он попал в трубу и теперь падает с Земли на далекий Эрон. Это перемещение сопровождается отсутствием света, звуков, любых других ощущений. Он даже не чувствует, что летит куда-то. Более того, не ощущает своего существования.
Но ведь как-то это состояние можно описать. Его просто необходимо описать, чтобы не потеряться в нем, чтобы вновь осознать себя полноценным существом. Для этого ему необходимо каким-то образом разогнать сгустившуюся вокруг него тьму. Должен же существовать какой-то сверхчувствительный взгляд, который поможет воссоздать окружающую его реальность. Ведь она существует, не правда ли? Даже если ее бытие никак не подтверждается опытом. Даже если оно не более чем, иллюзия.
Должны же быть какие-то способы проверить, какая из альтернатив подтверждается в его случае. Как это можно сделать, утратив способность воспринимать ощущения? Хорошо, зайдем с другого конца. Что у него, Хорна, есть в наличии? Исправно работающее сознание. На что способно это так называемое сознание? В его распоряжении, собственно, всего три функции — память, способность анализировать и синтезировать.
Память:
Человек в серой униформе смотрит на часы и удивленно заявляет: «Я рассчитывал, что путешествие продлится около трех часов, а на циферблате секундная стрелка даже с места не сдвинулась».
Анализ:
1) Эрон лжет, перемещение в трубе происходит мгновенно.
2) Человек ошибается, возможно, его часы просто остановились.
Синтез:
Если первое положение верна, тогда те мысли, что в настоящий момент рождаются в моей голове, тоже не имеют временной протяженности. Может ли это перемещение, которое кажется неопределенно долгим, быть одновременно и неопределенно коротким? Время — человеческая выдумка. На самом деле его вообще может не быть, и, Попадая в трубу, мы как бы оказываемся в реальном мире. Но ведь я в настоящий момент ощущаю продолжительность. По крайней мере, последовательность движения мысли. Последующее в моей голове все-таки не сливается с предыдущим. В этом я уверен. Кроме того, мгновенное перемещение предполагает необходимость нахождения одного и того же предмета в двух удаленных друг от друга точках. Это не подтверждается — я способен рассуждать о той точке, из которой стартовал, а также о месте, куда меня несет. Вывод — подобное предположение неправдоподобно.
Если второе предположение верно, то, выходит, в трубе прекращается всякое движение. Абсолютно. Тогда, действительно, все должно остановиться: распространение световых и звуковых колебаний, всякое проявление тепловых процессов. Значит, и мое тело должно замереть, вплоть до движения электрических сигналов по нейронным цепям… Тогда каким образом я мыслю? Остается предположить, что сознание как таковое не связано с движением подобных, блуждающих в голове импульсов. Вывод — подобное предположение более вероятно.
Опять же выбор между первой и второй гипотезой невозможен. Обе точки зрения одинаково последовательны и подкрепляются наблюдениями. Выходит, что они обе верны, но этот вывод нелеп. Как бы проверить?..
Хорн опять уперся в стену. С другой стороны, у него два возможных объяснения, а это все-таки лучше, чем ничего.
Стена… Стены! Он вдруг вспомнил, что пограничный слой, образующий цилиндр, грозил гибелью. Его нельзя касаться. Для того чтобы предотвратить соприкосновение, на корабли надевали специальные бандажи — золотистые пояса на носу и корме. Но ведь его скафандр не имеет подобного приспособления, и он рискует в конце концов столкнуться с этой жутью. Но ведь до сих пор этого не произошло, значит, все развивается не так, как он предполагает.
Прежде всего успокойся. Не надо паники! Насчет этого не стоит беспокоиться. Если он коснется их, он об этом не узнает, а предотвратить подобное событие ему не дано.
Так, что еще он может вспомнить, напрямую относящееся к конструкции трубы, принципу ее наведения?
Прежде всего он попытался вообразить туннель в его первозданном виде. Что сначала бросилось ему в глаза? Легкое, но заметное свечение. Цилиндр, удалявшийся в бесконечность, напоминал прочерченную прямую, постепенно сходящую на нет. Еще на что похож этот объект? На стеклянную трубу, нагреваемую из середины и растягиваемую в обе стороны.
Что ему дают эти образы, зрительные метафоры? Если его предположение верно, то, в этом случае при растягивании диаметр трубы должен уменьшаться и в пределе она должна превратиться в слабо светящуюся нить. Каким же образом через нее проходят многотонные корабли? Или функция золотых колец заключается совсем в другом? Вот еще вопрос — он где находится? Не в суженном ли пространстве?
Необходимо срочно что-то предпринять! Нельзя бездействовать!.. При определенных обстоятельствах фатализм и покорность неизбежны, но чисто психологически он должен оказать сопротивление. Он решил, что в этом смысле следует сконцентрироваться на каком-то одном чувстве и последовательно, раз за разом попытаться вернуть себе эту способность. Начать он решил со зрения. Затея, конечно, безумная, но выбора у него не было. Точнее, у него была бездна времени, чтобы опробовать все варианты. Теперь ему стало совершенно очевидно, что справиться с трудностями, вырваться из плена «ничто» ему может помочь только разум. Усиленная работа мысли. Капля за каплей, открытие за открытием…
Он долго вглядывался во тьму и скоро пришел к выводу, что находится в самой сердцевине этого мрачного пространства. Если у него есть границы, то он, Хорн, равноудален от них. Можно ли было доверять подобному выводу? Но что оставалось делать? И Хорн допустил такую возможность. Правда, никаких практических выводов отсюда сделать было нельзя.
Бесконечность путешествия все же утомила его. Попытка разобраться в своем состоянии, в окружающем сменилась глухим злобным отчаянием. Пришлось напомнить себе, что рыдания и вопли делу не помогут. Время, конечно, могло быть человеческой выдумкой, даже инструментом измерения чего-то проистекающего только в одном направлении, но уж в злобном умысле его не стоило обвинять. Время ему не враг! Ты в этом уверен? Почему бы не предположить такую возможность? Что запрещает видеть во времени потенциального врага?
«Так, — усмехнулся Хорн, — я, кажется, приоткрыл дверцу, ведущую к безумию, этак можно дорапортоваться до чего угодно! Значит, природа — мой личный враг. Так и ждет, как бы заполучить меня в когти!»
Ждет! Ждать!.. Вот чего ему не хватает — умения ждать. И не просто дожидаться решения своей участи, а целенаправленно и постоянно заполнять сознание свежей пищей, не давать ему ни минуты отдыха. Не допускать провалов в панический ужас. Только думать, думать и думать…
Тяжело? Бродить по пустыне не легче.
Чем, например, он займется, достигнув Эрона? О том, что он может никогда не добраться до него, вспоминать не стоит.
Итак, он на Эроне. Первым делом корабль, стремящийся к нему, попадает в околопланетное пространство, затем медленно втягивается в один из терминалов, подобный тому, из которого он был выстрелен в сторону Эрона. Терминал, естественно, устроен на одном из полюсов. Далее корабль попадает на приямок, ствол которого постоянно направлен на какую-то область пространства. Он независим от вращения планеты. В противном случае вся сеть межзвездных туннелей превратилась бы в нечто, напоминающее комок спагетти. Каждая опорная рама с выставленным направляющим стволом плавает в бассейне, наполненном ртутью. Бассейн мелок. С помощью особых приспособлений по заранее заданной программе стволы поворачиваются в нужном направлении. Правильно! Эрон вращается практически вертикально! Продолжим… Как только корабль попадает в терминал, его тут же сажают на предназначенный подъемник, который опускает его на заранее определенный ярус или уровень. Грузовые суда опускаются глубоко в тело планеты. Выше располагаются этажи, занимаемые военными — они принимают там боевые корабли. Пассажирские лайнеры, которые перевозят почти исключительно златокожих, остаются на верхних ярусах.
К сожалению, он не корабль и укрыться на корабле не имеет возможности. Вход на Эрон для него не предусмотрен. Стоит ему очутиться в границах космического вокзала, как он тут же будет обнаружен. И сбежать сразу после появления на Эроне он тоже не может. Загрузка, посадка пассажиров происходят так глубоко, что добраться туда нельзя. Даже если сумеет проникнуть на посадочную палубу, как он избежит контрольно-пропускных пунктов? Просто так попасть на Эрон не может никто — только на корабле. Может, несмотря на разницу в скорости вращения, выбраться на поверхность Эрона и попытаться найти какой-нибудь лаз? Безумная затея! Как он достигнет поверхности этой до предела урбанизированной планеты, представляющей собой более искусственное сооружение, чем естественное небесное тело.
Да, но ведь как-то вращающийся относительно планеты терминал связан с нею? Конечно, что-то напоминающее систему подшипников должно существовать. Подсчитаем… По его наблюдениям терминал в диаметре составляет около пятидесяти километров. Примем скорость вращения Эрона равной скорости вращения Земли (они, в общем-то, не совпадают, но не намного). Тогда относительная скорость не должна превышать семи километров в час. Скорость приемлемая, но никто и никогда не пытался проникнуть на планету таким способом.
Безусловно, рассуждая здраво, проходы должны быть, но как их найти? Еще один вопрос в череде таких же незамысловатых, вопросиков — как быстро он движется? что случилось со временем? сколько могут тянуться три часа?
Бесчувственное сознание, которое — по праву ли? — называет себя Хорном, по-прежнему плыло в бесформенном, не обладающем временным измерением «ничто». Под действием непонятных и неощутимых сил… Полностью изолированное от чего-то существенного, привычного. Стремящееся к цели, где его поджидает гибель. Ему в удел осталась только способность мыслить. Если сформулировать точнее — то, что можно было бы назвать его «я».
Вот в чем заключалась ирония, отметил про себя Хорн. В прежней своей жизни он порой ощущал себя куда более несчастным, чем сейчас, испытывал безграничное отчаяние, терзался от всякой попытки внешней среды вторгнуться в его жизнь, однако в ту пору его никогда не посещало ощущение, что он спеленат, как младенец. Мог, если надо, постоять за себя… В нынешнем своем состоянии, умудренном, исполненном спокойствия, он не то чтобы пошевелить членами, но даже каким-то образом повлиять на окружающее был не в состоянии.
Может быть, его испытывают, пытаются натолкнуть на осознание чего-то запредельного? Божественного?.. Хорн всегда считал, что подобные домыслы являются одной из форм добровольного подчинения обстоятельствам. В этом случае на него оказывала давление вселенная, пыталась натолкнуть на мысль о существовании неподвластного его разумению существа. Поверь в него, отдайся его воле — и сразу наступит покой. Можно поклониться и не существу, а великой энтропии, которая является эффектным завершением колеса страданий.