Волошин Юрий. Казак в океане

   — Ты не против, если дом у нас будет большой и красивый, даже лучше, чем у губернатора?
   — Почему так, Катрин? Ты становишься слишком требовательной. Это на тебя не похоже. Хочешь блистать в этом обществе?
   — Хочу быть лучше французов, милый. Ты ведь и сам этого хотел. Теперь я созрела для этого. Мне нравится жить богато, без трудностей, связанных с пропитанием, и прочих неприятностей.
   — Вот уж не ожидал от тебя такого, Катрин. Ты и с мужчинами стала помягче. Просто удивительно! И пользуешься большим успехом. Надо лишь немножко подучиться манерам, и ты тут всех затмишь.
   — Тебе, кстати, тоже не мешает иногда последить за своими, Люк. Ты бываешь слишком прост, а это многими расценивается как неумение себя показать, прости за резкость.
   Лука призадумался и должен был признать правоту жены. Это немного его обидело, вида, однако, он не подал, но решил всё же присмотреться к себе и сделать соответствующие выводы. Он усмехнулся, вспомнив прием и Катрин в окружении соискателей ее внимания. Ревности это не вызвало, однако заинтересовало необыкновенно.
   И предложение завести городской дом ему понравилось. Тут Катрин права. Ей хочется и у себя принимать гостей, быть на виду и пользоваться всеми благами привилегированного общества. Лука улыбнулся, а в голове у него уже витали планы осуществления того, что задумала Катрин.
   — Катрин, мы задержимся в городе на несколько дней, — сказал Лука за обедом. — Я долго думал и решил не откладывать в долгий ящик постройку дома. Но вначале надо выбрать и купить участок земли. Это будем делать вместе. Ты согласна со мною?
   — Даже очень рада, что ты так быстро согласился, Люк.
   — Завтра и поищем что-нибудь подходящее. Надеюсь, в кредите мне не откажут. А через месяц должны поступить деньги.
   С помощью губернатора господина Бужардона участок они нашли отличный. На нем стоял обветшалый дом, построенный еще в первые годы освоения острова, прямо за домом виднелся бугор, заросший бурьяном.
   — На бугре будет крыльцо, а дальше дом, Люк. Обязательно в два этажа. Как лучшие дома города. С широкой верандой, балконами и в окружении пальм. Их обязательно надо насадить заранее, — мечтала Катрин.
   — Прекрасно, дорогая! Ты, оказывается, не лишена современного вкуса. Недаром носишь на шее этот медальон. Кстати, хорошо бы поискать твоих родственников на Сент-Киттсе. Как ты думаешь? Это было бы интересно. Вдруг найдутся такие!
   — Они мне не нужны, Люк. — Катрин гордо вскинула голову и замолчала, видимо, ей было неприятно слушать такие разговоры и предложения.
   — И всё же меня это интересует, Катрин. И я обязательно займусь этим при ближайшем же посещении острова. Жаль, что я не понимаю по-английски.
   Она метнула и него недовольный взгляд, отвернулась и заспешила в коляску.
   Уже через неделю местный архитектор согласился приступить к созданию проекта дома и после утверждения его начать строительство.
 
   Они вернулись домой. Там их ждала «Тиэра» под командованием Самюэля, который приготовил отчет о последних каботажных плаваниях вокруг острова и на ближайшие к нему островки.
   Лука просмотрел отчет, потом обратился к Катрин:
   — Всё устраивается, дорогая Катрин! Деньги появились, кредит не понадобится. Можно приступать к строительству. Думаю, что ты лучше сможешь его контролировать. Поэтому отправишься с Самюэлем в город и будешь распоряжаться по своему вкусу. Посмотришь проект, утвердишь его — и вперед!
   — Я поеду одна?! А ты чем будешь занят?
   — Разве у меня мало дел? Их хоть отбавляй! А с домом ты должна справиться. Тебе помогут. Плохо, что ты еще не научилась как следует читать. Но за несколько дней сможешь наверстать упущение. Ты поняла меня?
   — Не слишком ли много ты даешь мне поручений?
   — Нисколько. Ты ведь не глупышка, просто упрямая девчонка. И всё сможешь осилить, когда захочешь. Теперь именно такое время. И мы еще поговорим об этом. Не завтра же ты отправишься в дорогу.
   Он с улыбкой смотрел, как жена раздумывает, силясь принять услышанное.
   Дней через десять судно, груженное заказанными товарами, отвалило от причала. Катрин долго махала платком стоящим на берегу Луке и детям. На душе у нее было тревожно, немного страшновато, но эта новизна волновала и захватывала.
   Самюэль осторожно спросил:
   — Мадам не желает отдохнуть в каюте?
   — Не в каюте, капитан, а в собачьей конуре. Нет, лучше я постою на свежем ветерке и подумаю. Мне ведь, старый, придется решать, каким будет наш дом.
   Самюэль усмехнулся. Ему нравилось, когда она так его называла. Он уже с уверенностью мог сказать, что эти слова были явным признаком удовольствия.
   Путешествие немного затянулось. Нужно было заходить в каждое поселение, а иногда и в отдельно стоящие усадьбы. Грузы нужны были всем. Поселения и усадьбы росли с каждым годом, но земли еще было много, особенно теперь, когда индейцы уже не составляли конкуренции.
 
   На причал Сент-Джорджеса Катрин вступила с волнением и решимостью.
   В городке было шумно. Возбуждение чувствовалось всюду, носились слухи о новых выступлениях индейцев. После сокрушительного поражения они затаились в неприступных горах. Мелкие группки их теперь опять нападали на усадьбы.
   Это удивило даже Катрин, которая была уверена, что с индейцами покончено.
   А тут еще в Сент-Джорджес вернулся из Франции истинный владелец острова, купивший его некогда у компании «Дез иль д'Америк». Это был знатный вельможа дю Парк. Он уже неделю заседал с Советом острова, обсуждая положение дел.
   Было очень трудно получать приличные доходы с острова, не давая ему ничего. Население еще не окрепло и едва справлялось с собственным пропитанием в поселках и усадьбах. Рабов поступало очень мало, трудиться на полях приходилось самим, а это не давало больших результатов.
   Поговаривали, что дю Парк собирается продать остров. Но это мало волновало поселенцев, намного меньше, чем бунт отдельных индейских групп.
   Но Катрин больше заботили собственные дела. Она с удивлением обнаружила, что слухи об индейцах далеко не так сильно взволновали ее. Куда больше ее интересовал дом.
   Архитектор и инженер месье Рувэй уже мог представить Катрин проект, и та с интересом рассматривала малопонятные чертежи, забросала мастера множеством вопросов.
   Тот терпеливо выслушивал даму, долго объяснял все подробности, Катрин внимательно слушала, делала поправки, и к концу обсуждения их накопилось так много, что несчастный мессир Рувэй вздохнул горестно, поняв, что весь чертеж необходимо будет переделать.
   — Сударь, я хотела бы начать строительство немедленно. Деньги я привезла. Представьте смету, я посмотрю, утвержу расходы, и начинайте! Мне проволочки не нужны. Сколько времени вам понадобиться на строительство?
   — При ваших поправках, мадам, меньше трех месяцев никак не будет.
   — Три месяца?! Немыслимо! Почему так долго? Рабочих нет? Материалов?
   — Простите, мадам, но это и так очень малый срок. Быстрее никто вам его не построит, уверяю вас, мадам! Вы слишком усложнили это дело.
   Она испепеляюще посмотрела на него, вздохнула, сказала гордо:
   — Неужели здесь нет больше мастера, который смог бы убыстрить строительство? Я поищу такого, мессир Рувэй.
   — Прошу простить меня, мадам, но другого здесь просто нет. Придется вам примириться с тем, что есть, мадам.
   Катрин больше не спорила. Настроение ее заметно испортилось. Она пешком пошла в гостиницу, и по дороге ее остановила чета де Кресан.
   — Мадам Катрин! Как хорошо, что мы вас встретили! — да, если уж эта мадам де Кресон раскрыла рот, то закрывался он с трудом. — Знаете, господин дю Парк дает завтра бал для хорошего общества. Вы получили приглашение?
   — Ничего пока об этом не знаю, милочка. А там будет интересно?
   — Ну что вы, Катрин! Конечно! Это же дю Парк! Вы еще не знакомы?
   — Однажды я его видела, но никто мне его не представлял.
   — Какие манеры! Он постоянно бывает на приеме у короля, милая Катрин! Это так чудесно! Вы будете? Я могу замолвить за вас словечко, если приглашение будет запаздывать.
   — У меня много дел, дорогая, — осторожно ответила Катрин. — Муж взвалил на меня строительство дома, а этот мессир Рувэй никак не поймет, что мне надо.
   — Господи! Как ваш муж мог такое сделать? Это не женское дело, уверяю я вас! Пусть этим занимаются мужчины, верно, Анри, — обернулась она к супругу.
   — Право, не могу судить такого уважаемого господина, как Люк, — ответил уклончиво де Кресон.
   Ему было приятнее просто смотреть на Катрин, чем вдаваться в ее дела.
   Они расстались, а в гостинице ее уже ждало приглашение на прием. Он был назначен в большом доме дю Парка, который спешно готовили к торжеству.
   Перед закатом к дому стали подъезжать коляски с гостями. Их было не так уж и много для такого случая. Катрин уже знала, что прием был лишь для самых уважаемых граждан острова.
   Слуги зажигали множество свечей, дом огласился голосами и тихой музыкой.
   Катрин приехала с Самюэлем, который по такому случаю вынужден был одеться в жаркий кафтан с кружевными манжетами, короткие штаны с лентами под коленками и белые чулки.
   — Мадам Катрин, зачем вы меня сюда притащили? — шептал несчастный Самюэль, нещадно потея и задыхаясь.
   — Я не могла явиться сюда одна, без сопровождения мужчины, капитан. Это неприлично и может вызвать ненужные толки. Ничего, развлечетесь немного. Посмотрите, как живут по-настоящему богатые люди, вспомните вашу Францию.
   — Какая там Франция, мадам! — он махнул рукой, явно смирившись с необходимостью промучиться здесь несколько часов.
   И вдруг хриплый голос отвлек Катрин от созерцания разодетых дам:
   — Дорогая Катрин! Я вижу, вы со спутником. Познакомьте нас непременно. Кто этот благообразный господин?
   — О, мадам де Лямуэт! — обернулась Катрин к пожилой даме в старомодном и вызывающем платье со множеством лент, затянутой в тесный корсет. — И вы здесь?
   — Тише, душечка! Я без приглашения. Меня уже забыли здесь. Вот я и осмелилась напомнить о себе. Вы не против, Катрин? Я не оскорбляю вас, называя по имени? Простите старуху.
   — Что вы такое говорите, мадам де Лямуэт! Нисколько! Польщена даже.
   — Так представьте меня этому господину, — указала она веером на несчастного Самюэля, не знавшего, куда же ему деться от такой напасти.
   — Прошу вас. Капитан Самюэль Сартан. Старинный друг моего мужа, весьма порядочный господин.
   — О! Очень приятно, капитан! Вы военный капитан или морской?
   — Он служит у мужа капитаном торгового судна, мадам де Лямуэт, — добавила Катрин с искренним весельем, наблюдая реакцию Самюэля. — Прошу меня извинить. Я отойду на минутку. — Катрин с легкостью повернулась и удалилась, оставив Самюэля в лапах мадам де Лямуэт.
   — Капитан, вы не откажетесь от бокала вина? — заглянула она в перепуганные глаза капитана. — Я бы не отказалась. У господина дю Парка, помнится, всегда были прекрасные вина.
   — Я… — запинался Самюэль.
   — Вот и отлично, капитан! Пойдемте, да подайте мне руку, месье Самюэль. Я могу вас так называть?
   — Да… Конечно, мадам, — пролепетал несчастный старик и неуклюже предложил локоть.
   Катрин разговаривала с двумя женщинами, поглядывала с легкой улыбкой на странную парочку, а одна из дам спросила пренебрежительно:
   — Катрин, это вашего старика подхватила эта старая зануда?
   — Моего, — весело ответила Катрин. — Пусть позабавят нас.
   — Еще окрутит она его на старости лет, — заметила другая дама.
   — И хорошо! — отозвалась Катрин. — Пусть устраивают свои жизни. Капитан, правда, человек простой, но много ли нужно такой даме, как мадам де Лямуэт? К тому же на это смешно посмотреть, не правда ли!
   А мадам и Самюэль медленно потягивали вино, и де Лямуэт тараторила без умолку, почти не давая возможности Самюэлю вставить словцо, чему он был очень рад.
   К дамам подошел немного неуклюжей походкой мужчина средних лет. Поклонился учтиво, спросил у одной из них:
   — Лизетта, не представите ли вы меня этой даме? Очень буду обязан вам.
   Лизетта ответила реверансом и познакомила Катрин и дю Парка.
   — Наслышан, наслышан! Очень рад, что вы с вашими капиталами соизволили поселиться на Консепсьоне. Это большое приобретение для нас. На таких людях должен держаться остров.
   Они немного поговорили о пустяках. Дю Парк расточал комплементы в адрес Катрин, а потом спросил:
   — Судя по акценту, мадам, вы не француженка. Не так ли?
   Катрин немного смутилась, огорошенная вопросом, столь неожиданным для нее, потом гордо вскинула голову и ответила:
   — Вы правы, сударь. Я по рождению англичанка с острова Сент-Киттс, но с пяти лет воспитывалась у индейцев. Они похитили меня при одном из нападений. Я забыла язык и теперь стараюсь восполнить пробелы в воспитании.
   — И как вы оказались среди нас, мадам?
   — Муж отбил меня у караибов. Это произошло лет пять назад.
   — И вы ему благодарны за это?
   — Не только, сударь. Я его люблю. Он слишком много для меня сделал. Я не представляю, как сложилась бы без него моя жизнь.
   — Слышал, у вас в усадьбе много индейцев живут. Так это, мадам?
   — Да, это идея мужа, сударь. Рабочих рук слишком мало, рабов почти не привозят. А тут разгром караибов. Почему не воспользоваться почти даровой силой?
   — Однако говорят, что они живут вполне прилично, мадам, — всё с большим и большим интересом спрашивал дю Парк.
   — Муж считает, что скот должен быть ухожен, иначе он плохо работает, — улыбнулась Катрин. — Я не раз с ним спорила по этому поводу. Не мне поощрять его выдумки, когда я провела столько лет в плену и была лишена благ цивилизации.
   — Я смотрю, вы умная женщина, мадам. Рад был познакомиться. Передайте мужу, что с удовольствием познакомлюсь и с ним.
   Дю Парк галантно поклонился и отошел, а Катрин тихо вздохнула. Она устала от душевного напряжения и теперь хотела расслабиться. Поискала глазами, поманила слугу с подносом и взяла бокал вина.
   — Мадам, вы такая взволнованная, вроде бы даже смущенная, — заметил Самюэль, когда она вернулась к нему и мадам де Лямуэт.
   — Ты прав, Самюэль. Я была приятно потрясена вниманием хозяина.
   — О, Катрин! Я говорила, что господин дю Парк весьма приятен и знает толк в обхождении с дамами. А вы произвели на него впечатление. Впрочем, как и на других, — улыбнулась старая дама. — А мы здесь с месье Сартаном весьма приятно проводим время. — И она блеснула глазами в сторону капитана.
   — Это правда? — усмехнулась Катрин, чтобы посмотреть, как смутится в очередной раз Самюэль, что и произошло к радости этой возбужденной женщины.
   Неожиданно Самюэль встрепенулся и смело заявил:
   — Мадам очень предупредительна. Мы с ней отлично ладим…
   — Очень рада это слышать, мой капитан. Только не надо так волноваться! Беседуйте, дорогие, развлекайтесь, я пройдусь в сад. Мне душно.
   Обмахиваясь веером, Катрин удалилась, провожаемая взглядами мужчин.
 
   Время летело быстро и незаметно. Катрин всё же удалось убедить архитектора в необходимости изменений, внесенных ею в проект дома, и строительство началось. При поддержке губернатора и расположении дю Парка ничто больше не тормозило этого.
   — Мессир Рувэй, — заявила Катрин через несколько дней. — Я уезжаю и появлюсь не раньше как через месяц. К этому времени я должна увидеть дом наполовину готовым. Деньги привезу тогда же.
   Рувэй поклонился и заверил, что приложит все старания к исполнению ее требований.
   Дома Лука встретил жену торопливыми вопросами.
   — Самое интересное то, что я разговаривала с дю Парком. Он владеет многими островами здесь и горит желанием встретиться с тобой. Мы с ним минут десять любезно беседовали. И он показался мне достаточно осведомленным о нас с тобой. Особенно его интересовали индейцы, что живут и работают у нас.
   — Странно. Надеюсь, ты не дала повода для подозрений?
   — Никоим образом, милый! И сама удивлена, как это я с легкостью сыграла отказ от своих прежних взглядов и поведения. Я заверила его в своей ненависти к индейцам, продержавшим меня в плену столько лет. Представляешь! И до сих пор не чувствую угрызений совести, Люк! Это ужасно, но это так!
   — Еще раз скажу, что это довольно странно и удивительно. Но полезно, — с улыбкой молвил Лука. — Как дом?
   — Я внесла много изменений в его проект, но он уже строится. Через месяц я обещала посмотреть, что сделано, и оплатить выполненную работу.
   — Молодец, Катрин! Я был уверен в тебе. Что губернатор?
   — Сплошная любезность и предупредительность, — улыбка Катрин была игривой и таинственной одновременно.
   — Похоже, что тебе понравилось посещение города, Катрин.
   — Не «похоже», а так оно и есть, Люк. И я хотела бы в следующий раз быть там с тобой. Обещаешь?
   — Придется, Катрин. Думаю, что тебя больше нельзя оставлять без присмотра. — И Лука весело засмеялся, а Катрин показалось, что в его смехе проскакивали нотки какой-то чисто мужской настороженности.
   Это привело ее в отличное настроение.
   Лука понял, что его тайна раскрыта, засмеялся сам, схватил озорницу и в притворной ярости бросил на кровать. Она не сопротивлялась.
 
   Лука после этого долго размышлял над интересом дю Парка. Расспрашивал Катрин о подробностях их разговоров.
   — Понимаешь, Катрин, мне всё время кажется, что интерес дю Парка к нам — не простое любопытство. Ты думала об этом?
   — Мысль мелькала, но я на ней не задерживалась, Люк. Это тебя беспокоит?
   — Представь себе, да. И исходит всё из нашей усадьбы. Как бы нам найти этого шпиона и доносителя? Ты же говорила, что твои индейцы ищут его. Так пусть поторопятся. Обязательно должен обнаружиться такой человек. Есть он у нас, точно же есть, — Лука никак не мог освободиться от тревожных мыслей, связанных с утечкой сведений.
 
   Примерно через две недели Катрин уединилась с Лукой в спальне. Вид ее сразу насторожил Луку. Он спросил:
   — Катрин, что-то случилось? Ты взволнована.
   — Да, случилось, Люк. Помнишь, ты говорил, что надо обязательно разыскать того негодяя, который продает наши секреты?
   — Неужели что-то наметилось?
   — Еще как наметилось. Сегодня мне сказали, что один негр может быть этим осведомителем. Точно известно, что пару месяцев назад он познакомился с каким-то белым, и они разговаривали довольно часто и подолгу. Кроме того, и после этот негр несколько раз исчезал на несколько часов.
   — Имя этого негра, Катрин, — посерьезнев, спросил Лука.
   — Жак Верзила. Так его все называют. Ты его знаешь?
   — Немного. Хорошо, Катрин. Значит, это именно он доносил на нас?
   — Да. Индеец, сообщивший мне это, уверен, что именно он и есть. И сам Жак Верзила с месяц назад на празднике проговорился, что ожидает хороший куш за одно незначительное дельце. Разве это не настораживает?
   — Ты права, Катрин. Хорошо бы этого Верзилу тихо увести подальше и поговорить. Твои индейцы мастера в таких делах, не смогли бы они этим заняться?
   — Это необходимо, Люк?
   — Совершенно, Катрин. Не мне же этим заниматься. Поговори с ними.
   Катрин согласилась.
   А через три дня она сообщила, что все опасения окончательно подтвердились.
   — Верзила признался, Люк. Именно он сообщил тому Дардару за обещанную свободу и солидное вознаграждение все подробности учиненной мною глупости.
   — Он жив, Катрин?
   — Нет, Люк. Караибы были слишком возмущены и обозлены. Он исчез. Можно заявить, что сбежал. Тем более что он частенько отлучался, и все это знали.
   — Подходит. Интересно, у него были друзья, с которыми он мог обменяться своими мыслями и планами?
   — Вряд ли, Люк. Но это можно узнать. Мои караибы будут таких искать, расспрашивать. Это может дать результат.
   — Хорошо, Катрин, — согласился Лука озабоченно. — Распорядись. Думаю, караибам не надо напоминать, что это не должно быть известно никому, кроме посвященных? Ты меня поняла?
   — Само собой, Люк! Но я напомню им об этом. Не помешает.
   Сыск караибов увенчался кое-каким успехом. Они подозревали, что один из приятелей Жака Верзилы в курсе всех его дел, и тот быстро сознался, что Жак много раз говорил ему о том, что жизнь его резко изменится к лучшему в самом скором времени. Обещал и ему помочь, но ничего конкретного не сообщал.
   — Уверяет, что ничего не знает про дело, задуманное Верзилой, — Катрин с неуверенностью посмотрела на Люка. — Правда ли это, кто его знает.
   — А твои индейцы основательно его расспросили? — спросил Лука озабоченно.
   — Куда уж основательнее, Люк. С неделю еще на ноги не поднимется. Но он ничего больше не сказал. Караибы считают, что он говорит правду. Что с ним делать?
   — Что же, если он не врет, то подождем немного и отправим на судно матросом. Подальше от греха, — заявил Лука.
   И случай скоро подвернулся.
 
   На горизонте появился парус, и к вечеру у причала бросил якоря корабль.
   — Что за судно? — удивился Лука, приложил окуляр трубы к глазу и внимательно рассмотрел корабль. — Да это наш пират Галуа! Я вижу его! Он вернулся! Только почему на чужом судне?
   — Скоро узнаем, — ответил дед Макей. Он всматривался подслеповатыми глазами в судно, но, конечно же, ничего не мог толком рассмотреть.
   Грохнул салют, спустилась шлюпка, и через пять минут красочная фигура Галуа выскочила на пристань.
   — Привет, хозяин! Принимайте гостя! Готовьте пир, я привез подкрепление и добычу! Добро уже вынимают из трюмов и скоро доставят на причал! Здравствуйте, сударь!
   Он постоянно перескакивал от панибратства к уважительному обращению, но это было в порядке вещей. Галуа особо не церемонился с этим.
   — А что у тебя за судно, Галуа? — спросил Лука с интересом.
   — Пришлось поменять, хозяин. Так уж получилось. Но горевать не стоит. Это побольше, поновей, хотя и малость уступает в ходе прежнему. Почистим, и оно еще послужит. Как тут у вас дела, хозяин?
   — Да что у нас? Ты о своих рассказывай. Идем в дом.
   — Погодите, хозяин, — посерьезнел Галуа. — Надо поспешить с переправкой на берег живого груза. Я привез вам полтора десятка отличных рабов. Думаю, они пригодятся в хозяйстве! Посылайте лодки. Есть и еще кое-что поинтереснее. — И Галуа загадочно усмехнулся.
   Негров выгрузили до темноты и отвели пока в сарай негритянского поселка. С корабля сгрузили ящики и пожилую женщину со служанкой. Это удивило всех, а Галуа похохатывал, обещая рассказать пикантную историю.
   — Эта была жестокая сеча, хозяин. Мы рубились отчаянно и сломили испанцев. Благородные доны сдались, оставив нам свои сокровища. Вы их скоро увидите. Их принесут. Это ваша доля и компенсация за корабль.
   Матросы внесли два ящика небольшого размера и несколько тюков. Всё сложили в угол, выпили предложенный ром и удалились.
   — Тюки в подарок мадам, остальное ваше, хозяин. С меня будет достаточно и судна с его требухой.
   Зажгли еще свечей. Открыли ящики. В них лежали шкатулки розового и черного дерева. Отперев их, увидели груду драгоценностей, камней и золотых дублонов. Гора жемчуга, кораллов и прочих красот радугой разлилась на большом столе, куда все это вывалили.
   — Этого хватит вам, хозяин, для успокоения совести и приведения в порядок финансов? — хохотнул Галуа. — Я намерен завтра выгрузить еще одну шлюпку с товаром для усадьбы.
   — Вижу, ты удачно поплавал. Это сколько же ты времени был в походе?
   — Наверное, не менее полугода, хозяин, — осклабился Галуа. — Но думка есть другая, хозяин. И тут я хотел бы посоветоваться с вами.
   — Прежде всего я должен выразить тебе признательность за честность и твердость данного тобой слова, Галуа. Ты оправдал мой риск, а он мне казался значительным, не буду скрывать. И рад буду помочь советом. Говори.
   — Хочу бросить это опасное дело, хозяин. Может, стоит направить стопы по другую сторону океана?
   — Что ты хочешь этим сказать, Галуа?
   — Здесь повсюду острая нехватка рабочих рук. Хочу заняться доставкой рабов из Африки. Думаю, что это намного прибыльнее, а главное, не так опасно, как пиратство. Как вы считаете, хозяин?
   — Ты прав, Галуа. Рабы здесь повсюду нужны просто как воздух, и заработать на этом можно хорошие деньги. Стоит попробовать. Если нужна будет помощь, я готов ее предоставить.
   — Я ожидал такого ответа, хозяин! Мне нужна база для этого предприятия. Здесь всё налажено и можно легко поработать. Так вы даете добро на использование вашей бухты?
   — Располагай всем, что здесь есть, Галуа. Рассчитывай на меня, как я рассчитываю на тебя. Мы всегда договоримся к обоюдной нашей выгоде.
   — Мадам Катрин довольна моим подарком, хозяин? — с интересом спросил пират и бросил в сторону Катрин загадочный взгляд.
   — Мне кажется — очень. Особенно тем зеленым муслином, что ты привез.
   — А что мне делать с моей донной, хозяин? — спросил Галуа и поморщился.
   — Кто она такая? И зачем ты ее приволок сюда?
   — О! Это знатная старая дева, хозяин! Перебиралась из Толедо на новые земли, тут у нее родственники. На родине у нее почти ничего не осталось, а здесь появилась надежда безбедно прожить остаток лет в тепле и заботе.
   — Почему ты ее не обменял, Галуа?
   — Тут занимательная история, хозяин. Она так заносилась, попав в плен, что я решил ее обломать. Отдал одному мулату на усладу. Тот согласился. И можно себе представить, хозяин, как эта чопорная гордячка вцепилась в этого несчастного мулата! Она наотрез отказалась меняться без него. А мулат никак не хотел оставаться с нею в доме ее родственников на Кубе. Представляете себе это, хозяин?