Страница:
— Скажи, так может мы еще и родственники? — серьезно спросил Дима, начиная подозревать подвох.
— Да нет, тут уж вряд-ли...
— Друг, давай, может, выпьем? — предложил Димедрол, потерявший психологическую ориентацию из-за многочисленных стрессов.
— Я то не против, но выпить нет. Это не мой дом. Ты скажи Дима... Может, продашь кинжал мне?
Димедрол сразу замкнулся и ушел в себя.
— А где я его возьму? У меня его давно нет. Продал.
— Десять тысяч евро.
— Да продал, говорю. На базаре, в прошлое воскресенье.
— Пятьдесят тысяч.
— Купил итальянец. Увез в Венецию. Повесит у себя над камином.
— Семьдесят тысяч.
— Впрочем, камина у него нет. Он еще хочет его пристроить...
— Сколько — скажи сам.
— Сто одиннадцать тысяч евро.
Мойша помолчал.
— Это много.
— Много тому — кто покупает. А тому, кто продает — мало.
— Я должен позвонить. Ты не против?
— Звони.
Мойша набрал на своем телефоне длиннющий номер. Ответили. Стал говорить на немецком языке. Димедрол пытался уловить интонации. Негр закончил разговор и спрятал телефон.
— Мы заплатим такие деньги, но ты напишешь расписку о получении.
— Отпадает. Никаких расписок. Впервые слышу о каких-то расписках. Я что, в долг деньги беру? Не-ет, так я не согласен. И вообще...
— Хорошо, хорошо, Дима. Но тогда оставишь два отпечатка с двух пальцев.
Димедрол подумал, быстро прогнал в голове криминальные последствия оставленных отпечатков и, решив, что отпечатки можно снять и силой и хитростью, ответил.
— Согласен. Где твои деньги, Мойша? И отпусти меня...
Негр еще автоматически держал двумя руками Димедрола. Отпустил.
— Слушай меня внимательно, Дима. Ты сейчас вызываешь такси, мы едем ко мне домой, ты ждешь в машине, а я беру деньги. Пока все нормально?
— Пока да.
— Затем, мы едем туда, куда скажешь ты и я жду тебя. Потом делаем обмен, прямо в машине. Вот и весь вариант. — Мойша вытащил мобильный телефон и протянул его Донцову. Димедрол, которого только что так подло чуть не убили, думал одно: поскорей уехать из этого лесного района. Он взял телефон, узнал по 09 номер диспетчерской автопарка, затем спросил:
— А где мы?
— Ты что, не знаешь где мы?
— Скажи мне ты.
— Я забыл.
— Придется пройтись пешком, Мойша. Я тут немного заблудился...
Шли километра полтора и наконец появилось что-то наподобие улицы. По крайней мере пара домов стояла. Донцов прочитал на ближайшем коттедже: «Новолесная, 1». И вызвал такси по этому адресу. Ждали не так уж долго. Минут десять. За это время Димедрол выкурил две сигареты. Наконец подъехала красная «Мазда 6» с громилой, не меньше Мойши, за рулем.
— Куда ехать? — лениво осведомился шофер.
— Константиновская 66, сказал Мойша.
Мазда рванула с места и помчалась по кочкам. И Донцов и неизвестной фамилии немец, нервничали. Проехав мост метро, водитель повернул налево.
— Это ты куда, друг? — напряженно спросил Мойша.
— Там перекрыто. Объезд.
Попетляв по дорогам Киева, «Мазда» вскоре выехала на Подол и помчалась по Константиновской.
— Шестьдесят шестой, — сказал водитель, останов автомобиль возле дома.
— Дима, — тихо сказал Мойша. — Дай мне слово, что сделка состоится. Ты же видишь, что я один. Если ты хочешь уйти, то уйди сейчас и попусту не гоняй меня туда — сюда.
Донцов глядел на чернокожего земляка и думал: раритет то все равно продавать надо. Нерусский обещает фантастические деньги. Где он еще так дорого продаст клинок? Нигде не продаст, это ясно. Седой уже помог... Больше связей нет. похоже, что этот черный в самом деле собирается уплатить. В конце концов, они днем, в центре Киева, водитель рядом...
— Иди, друг, — проговорил Димедрол. — Я буду ждать. За такси платишь ты.
Мойша вышел из машины и исчез в переулке. Его не было десять минут. Наконец вернулся со спортивной сумкой на плече. Сел в машину.
— Поехали, — сказал Донцов водителю. — Прямо вперед и помедленней.
— Ну? — тихо спросил вспотевший Дима. — Где деньги?
Мойша открыл сумку и показал лежавшие в ней пачки евро.
— Куда едем теперь? — настороженно спросил немецкий агент.
— Прямо вперед, — сказал Донцов, снял куртку и вытащил из-за спины сверток. Развернул. Тихо проговорил:
— Внимательно смотри в моих руках.
Мойша изучающее стал разглядывать византийское холодное оружие. Увидел год, увидел клеймо и наконец убедился, что это тот же самый экземпляр, который показывал ему Аттар.
— Все понял. Я это беру, — и начал вынимать из сумки пачки по десять тысяч. Сверху положил две пятисотенные купюры. — Сто одиннадцать ровно, — произнес шепотом и, вытащив из сумки квадратную коробку, открыл ее и объясняюще дотронулся до большого и указательного пальцев Димедрола. В коробке лежала матовая пластиковая пластинка.
— Не спеши, земляк, успеем, — ответил Донцов и стал просматривать пачки. Просмотрел несколько штук и рассовал все по карманам куртки. Протянул руку и оставил в коробке негра два своих отпечатка пальцев. Кинжал вручил Мойше.
— Теперь будет фартить тебе, — сказал. — С меня хватит. Остановите пожалуйста здесь, — обратился к водителю. Машина стала. Дима вышел из нее. Посмотрел на нового хозяина клинка.
— Ну, привет брат! Удачи!
Немецкий негр Мойша помахал в ответ рукой. Машина развернулась и помчалась в обратную сторону.
Глава 6. Полковник Дубина
Глава 7. Курортный роман.
— Да нет, тут уж вряд-ли...
— Друг, давай, может, выпьем? — предложил Димедрол, потерявший психологическую ориентацию из-за многочисленных стрессов.
— Я то не против, но выпить нет. Это не мой дом. Ты скажи Дима... Может, продашь кинжал мне?
Димедрол сразу замкнулся и ушел в себя.
— А где я его возьму? У меня его давно нет. Продал.
— Десять тысяч евро.
— Да продал, говорю. На базаре, в прошлое воскресенье.
— Пятьдесят тысяч.
— Купил итальянец. Увез в Венецию. Повесит у себя над камином.
— Семьдесят тысяч.
— Впрочем, камина у него нет. Он еще хочет его пристроить...
— Сколько — скажи сам.
— Сто одиннадцать тысяч евро.
Мойша помолчал.
— Это много.
— Много тому — кто покупает. А тому, кто продает — мало.
— Я должен позвонить. Ты не против?
— Звони.
Мойша набрал на своем телефоне длиннющий номер. Ответили. Стал говорить на немецком языке. Димедрол пытался уловить интонации. Негр закончил разговор и спрятал телефон.
— Мы заплатим такие деньги, но ты напишешь расписку о получении.
— Отпадает. Никаких расписок. Впервые слышу о каких-то расписках. Я что, в долг деньги беру? Не-ет, так я не согласен. И вообще...
— Хорошо, хорошо, Дима. Но тогда оставишь два отпечатка с двух пальцев.
Димедрол подумал, быстро прогнал в голове криминальные последствия оставленных отпечатков и, решив, что отпечатки можно снять и силой и хитростью, ответил.
— Согласен. Где твои деньги, Мойша? И отпусти меня...
Негр еще автоматически держал двумя руками Димедрола. Отпустил.
— Слушай меня внимательно, Дима. Ты сейчас вызываешь такси, мы едем ко мне домой, ты ждешь в машине, а я беру деньги. Пока все нормально?
— Пока да.
— Затем, мы едем туда, куда скажешь ты и я жду тебя. Потом делаем обмен, прямо в машине. Вот и весь вариант. — Мойша вытащил мобильный телефон и протянул его Донцову. Димедрол, которого только что так подло чуть не убили, думал одно: поскорей уехать из этого лесного района. Он взял телефон, узнал по 09 номер диспетчерской автопарка, затем спросил:
— А где мы?
— Ты что, не знаешь где мы?
— Скажи мне ты.
— Я забыл.
— Придется пройтись пешком, Мойша. Я тут немного заблудился...
Шли километра полтора и наконец появилось что-то наподобие улицы. По крайней мере пара домов стояла. Донцов прочитал на ближайшем коттедже: «Новолесная, 1». И вызвал такси по этому адресу. Ждали не так уж долго. Минут десять. За это время Димедрол выкурил две сигареты. Наконец подъехала красная «Мазда 6» с громилой, не меньше Мойши, за рулем.
— Куда ехать? — лениво осведомился шофер.
— Константиновская 66, сказал Мойша.
Мазда рванула с места и помчалась по кочкам. И Донцов и неизвестной фамилии немец, нервничали. Проехав мост метро, водитель повернул налево.
— Это ты куда, друг? — напряженно спросил Мойша.
— Там перекрыто. Объезд.
Попетляв по дорогам Киева, «Мазда» вскоре выехала на Подол и помчалась по Константиновской.
— Шестьдесят шестой, — сказал водитель, останов автомобиль возле дома.
— Дима, — тихо сказал Мойша. — Дай мне слово, что сделка состоится. Ты же видишь, что я один. Если ты хочешь уйти, то уйди сейчас и попусту не гоняй меня туда — сюда.
Донцов глядел на чернокожего земляка и думал: раритет то все равно продавать надо. Нерусский обещает фантастические деньги. Где он еще так дорого продаст клинок? Нигде не продаст, это ясно. Седой уже помог... Больше связей нет. похоже, что этот черный в самом деле собирается уплатить. В конце концов, они днем, в центре Киева, водитель рядом...
— Иди, друг, — проговорил Димедрол. — Я буду ждать. За такси платишь ты.
Мойша вышел из машины и исчез в переулке. Его не было десять минут. Наконец вернулся со спортивной сумкой на плече. Сел в машину.
— Поехали, — сказал Донцов водителю. — Прямо вперед и помедленней.
— Ну? — тихо спросил вспотевший Дима. — Где деньги?
Мойша открыл сумку и показал лежавшие в ней пачки евро.
— Куда едем теперь? — настороженно спросил немецкий агент.
— Прямо вперед, — сказал Донцов, снял куртку и вытащил из-за спины сверток. Развернул. Тихо проговорил:
— Внимательно смотри в моих руках.
Мойша изучающее стал разглядывать византийское холодное оружие. Увидел год, увидел клеймо и наконец убедился, что это тот же самый экземпляр, который показывал ему Аттар.
— Все понял. Я это беру, — и начал вынимать из сумки пачки по десять тысяч. Сверху положил две пятисотенные купюры. — Сто одиннадцать ровно, — произнес шепотом и, вытащив из сумки квадратную коробку, открыл ее и объясняюще дотронулся до большого и указательного пальцев Димедрола. В коробке лежала матовая пластиковая пластинка.
— Не спеши, земляк, успеем, — ответил Донцов и стал просматривать пачки. Просмотрел несколько штук и рассовал все по карманам куртки. Протянул руку и оставил в коробке негра два своих отпечатка пальцев. Кинжал вручил Мойше.
— Теперь будет фартить тебе, — сказал. — С меня хватит. Остановите пожалуйста здесь, — обратился к водителю. Машина стала. Дима вышел из нее. Посмотрел на нового хозяина клинка.
— Ну, привет брат! Удачи!
Немецкий негр Мойша помахал в ответ рукой. Машина развернулась и помчалась в обратную сторону.
Глава 6. Полковник Дубина
Оперативную группу, занимавшуюся расследованием инцидентов на улицах Наберечно-Крещатская, Набережное шоссе и Почайницкая, объединенных в одно уголовное дело, возглавлял полковник Дубина.
Он сидел в своем кабинете, оформленном в так называемом стиле «евроремонт» за столом из искусственного чёрного дуба, курил сигарету «Мальборо», не имеющую никакого отношения к этой табакопроизводственной фирме и смотрел в квадратное окно, закамуфлированное под арочное, на площадь, где стоял памятник человеку не совершившего того, что ему приписывала история. Дубина думал. Гранатомёт на Подоле — такое было впервые после форсирования Днепра в 1943 году. Пулемётные очереди на Почайницкой улице — аналогично. Полковник не сомневался в настоящих, на его взгляд, причинах подобных экстремальных происшествий. Глобализм. Вот и весь ответ. Это главная картина накатывающейся уголовной волны. Когда шестнадцатилетний паренёк собирает пустые бутылки, чтобы купить пирожок, а его сверстница едет по Хрещатику на «Ниссан» последней модели, пропитанная кокаином и не знающая чего хотеть — не жди покоя на улицах. Это полковник понимал. Но в глубине души и для себя лично. Не понимал он другого. Зачем совершать подобные акты в столь людных местах, привлекая этим внимание всего мира к своим действиям и к нему, полковнику Дубине, — лично?
Дело было сложное хотя улик — сколько угодно. Перспектива просматривалась в виде зависания, и надолго. Одна зацепка — дипломат из консульства. Автомобиль «БМВ 745», фигурирующий во всех трёх делах, принадлежит ему. Следствие выяснило, что машина была угнана в день преступления. Сам Хусейн (фамилия дипломата) находился в Крыму, в гостях у крымских татар. Они подтвердили этот факт. Алиби, так сказать... Но всё равно, смутно прорисовывалась убедительность...
В инциденте погибло шесть человек. Немыслимые жертвы! Одна из жертв — мотоциклист, сбитый чёрным джипом. Этот автомобиль сейчас ищут по всей Украине. Номер машины определён, к сожалению, не был. Выдвинута версия, что этот джип подобрал пассажиров «БМВ» и скрылся. В розыске второй мотоциклист — киллер. Оставивший свою машину на дороге. Один киллер убит, второй исчез, потенциальные жертвы тоже пропали, свидетелей нет. Радиорейнджер, автолюбитель, работавший на FM станцию, дома не появился. Сделал в прямом эфире сообщение о преступлении и как в воду канул.
Дубина закурил ещё одну сигарету. Такие дела он не любил. Его подставили, рекомендовав возглавить группу.
Вторая жертва — продавец магазина на углу Спасской улицы. Кумулятивная граната попала прямо в него. Ещё два человека погибли в перестрелке возле Ильинской церкви, на улице Почайницкой. Ещё двое — водитель «Мерседес S 55» и его напарник, стрелявший из пулемёта «УЗИ». Этих расстреляли телохранители коммерсантов приехавших на воскресную службу. Шесть человек за один день в одном районе. Такого в Киеве не было очень давно. Естественно, дело под контроль взял Генеральный прокурор. Значит теперь ты, Дубина, под контролем. Приятного мало. Надо срочно искать. Искать, на кого свалить всех этих покойников. Арабу пальцы в двери не зажмёшь — дипломатическая неприкосновенность. А всех остальных поставщиков информации давно выжали как лимон, а толку — ноль. Отпечатки пальцев киллера с «Хонды» и стрелков из «Мерседеса» ничего не дали. В банке данных их не было. Коллеги из сопредельных стран тоже помочь ничем не смогли. Но по внешности все с востока. На груди всех троих висели платиновые медальоны в виде тринадцатиконечных звёзд. Что наводит на мысль о принадлежности к религиозной группировке или секте. Такая звезда также имелась у каждого из троих на плече, в виде татуировки из тринадцати звёзд. Отдел имидж — анализа вплотную занимается этим вопросом. Металлисты, сатанисты, рокеры... Всех поголовно проверяют. Тринадцать звёзд? Столько было штатов в США в момент образования. Есть ли связь? Пока не ясно. Но в США всегда было много проблем и, похоже, они их начинают экспортировать. У нас на Подоле тринадцать звёзд неуместны. И это надо дать понять достаточно веско.
Полковник докурил сигарету и разложил на столе все имеющиеся материалы. Ещё раз поглядел. Вздохнул. Вообще-то кое какая косвенная информация уже появилась. Осведомители из Киево-Могилянской академии доложили, что ректор этого университета носит перстень с камнем в оправе из тринадцати золотых лепестков. Мда... Уже проверяется, но неубедительно всё как-то... А вот информаторы из Киево-Печерской Лавры сообщили, что тринадцатиконечную звезду, как символ, истинное Киевское духовенство отрицает. Истинное — это чёрномонашество. Духовики, так сказать. Они же уточнили, что хотя такая звезда и не символ Сатаны или ереси, но след так называемых Ангелов-Наблюдателей, в своё время совращавших наших, мирских девушек и от которых шло странноватое потомство. Всё это цитируется по ветхозаветному пророку Еноху, сведения которого официальная церковь апокрифирует, то есть отрицает. А вот монахи уточняют, — инкогнито, правда, — что был Енох, были наблюдатели и есть их следы до сих дней и одним из следов является тринадцатиконечная, так называемая Лунная звезда. «Просьба не ссылаться» — в конце докладной. Вот такие пироги. Полковник Дубина задумался. Он не был готов использовать Библию в уголовном деле и поэтому раздвоение мыслей в его голове всё сильнее и сильнее уплотняло накапливающийся стресс. Дубина решил просто не верить монахам, и решить таким образом проблему. Но если бы это было всё. Сразу же после начала следствия пришел запрос из секретариата Московского Православного Синода по поводу тех же звёзд. Интересовались деталями следствия и личностями носителей апокрифов. Ссылались на собственное расследование, но дать информацию этому поводу отказались. Не дал её и полковник. От Москвы, как и от Вашингтона, одни проблемы.
И дело стояло как телега, запряженная лошадью с тяжёлого похмелья.
Полковник привык решать уголовные дела традиционно — докладами информаторов, которые были внедрены везде, во всех социальных слоях. От бомжей до депутатов. Но в этот раз отложенная система стукачей не срабатывала. Даже агенты самого глубокого укрытия, — бандиты, которым можно всё, — не могли ничего сообщить. Организаторы нетрадиционного покушения и невидомые несостоявшиеся жертвы, сумели уберечь свой круг общения от ушей полковника Дубины.
Мысли начальника опергруппы витали уже совсем далеко, когда зазвонил телефон, стоявший на столе. Поднял трубку:
— Дубина на проводе.
— Продвижки есть?
— Стараемся, пан генерал...
— Что выяснили со звёздами?
— По всей видимости, знак, объединяющий бандитскую группировку, не более.
Медленным, стальным откатом:
— Вы немного ошибаетесь, полковник.
— Я... я... мы работаем.
— Тринадцатиконечные звёзды связаны с международной террористической организацией. Так называемая Секретная конфессия. Вы о ней не слышали?
— Нет, у нас в делах подобное название не проходило.
— При чём здесь дела? Вы лично о ней слышали?
— Нет, — упавшим голосом ответил полковник.
— Это не удивительно, не расстраивайтесь. Я сам только что узнал об этой группировке от коллеги из Москвы. Они совсем недавно вышли на след этих звёзд в связи с каким-то таинственным уголовным делом под названием: «Дело попов». Название рабочее, естественно. Так вот, пропали священники из Московского Патриархата, несколько человек. Вместе с охраной и самолётом. Улетели на какие-то переговоры — и с концами. Выяснено, что тема переговоров, предположительно касалась Секретной конфессии и её влияния в мире. Там серьёзные дела творятся, в Москве. А это говорит о том, что зараза может перекинуться и сюда. Эта конфессия хоть и секретная, но в Киеве эти секреты должны быть рассекречены! С этой минуты бросай все силы на поиски. Нам ещё не хватало здесь международного терроризма! Петро, ты понял?
— Есть, пан генерал, — уныло проговорил полковник. Всё. Влип. — Все силы будут брошены на поиски этих звездоносцев... Подкрепление будет?
— Да. СБУ даёт ещё десять человек.
— Это хорошо...
— Ну, Петро, давай... Не подведи меня! — Пип, пип, пип, пип...
Дубина положил трубку. Вызвал помощника.
— На десять вечера всеобщее собрание. Микола, отвечаешь лично — чтобы были до одного человека.
И задумчиво стал глядеть в окно, закурив сигарету. Тринадцатиконечные звёзды, связанные с Библией, разыскиваются при участии агентов СБУ? Эдакого Пётр Дубина представить не мог и в похмельном сне. Что искать? Этих звёзд сколько-хочешь-конечных лежит валом на всех барахольных прилавках по всем рынкам. И висят эти железяки на всех бродягах в кожаных куртках. Или они тоже террористы из Секретной конфессии?
Опять зазвонил телефон.
— Дубина на проводе.
— Петро, я слышал, ты там какие-то звёзды ищешь? — проговорил басом прокурорский голос.
— Ищу, Иван Григорьевич, — вздохнул полковник.
— У нас два свеженьких трупа выловили из Днепра. Похоже, что обоих задушили или может сами повесились. На плече выколоты звёзды. И серп с молотом.
— Нет спасибо; это нам не подходит.
— Ну смотри. Меня просили тебе бодсобыть, если что. Советом.
— Спасибо, Иван Григорьевич...
— Вот я и подсобляю!
— Надо тринадцатиконечные.
— Ну, так они и есть тринадцатиконечные. Кругом размалёваны.
Полковник сильнеё прижал трубку телефона.
— Кругом? А сколько штук в круге? Сколько всего там звёзд?
— Погоди, сейчас посчитаю по фотографии... Так... Так... Тринадцать кажись... Да, тринадцать.
— А серп и молот?
— Да то я пошутил...
— О, господи! Утоплённики мужчины?
— Нет, не бабы, молодые мужики, лет по тридцать. И, по моему, оба нерусские, нехристи. Чеченцы или японцы. Или грузины или абхазы. Разберёшься, коли треба.
— Иван Григорьевич, я шлю людей!
— Шли, Петро, шли... Пусть поглядят на звёзды.
Трубку положили. У Дубины сразу мелькнула мысль-догадка: убрали гранатомётчика с напарником. Серьёзные, видать, парни — эта конфессия! Столько народа использовать в операции — и никаких следов, одни звёзды. А ты, Дубина, ищи эти следы. Ох, чёртовая протекция... Но движение вверх пообещали реальное. В случае раскрытия. Намекнули, точнее.
Полковник набрал по телефону номер и дал команду группе криминалистов выехать на обследование задушенных утопленников. Может, что нибудь прорисуется? Плохо без информаторов. Надо думать самому. Придётся как-то воздействовать на этого Хусейна. По крайней мере, обеспечить круглосуточное наблюдение, прослушивание, отслеживание факсов, электронной почты, поставить под наблюдение спутника мобильный телефон, если разрешат... Штатные хакеры есть. Пусть залезут в файлы посольства. Расследованию это не повредит и другого пути всё равно нет. К вечеру соберется вся информация по чёрным джипам. Возможно, что-то проскочит там. И обязательно, сегодня же, опросить Киевских специалистов по татуировкам. Выяснить, что они знают о тринадцатиконечной звезде. Возможно, кто-то заказывал подобное украшение на теле.
Дубина стал воодушевляться — прорисовывался объём работы.
И не забыть, — сделал пометку в журнале, — дать в газеты объявления типа: «Ищу пропавшее кольцо с тринадцатью звёздами». Поставим номероопределитель... Может кто клюнет, примет за шифровку... И всех, кто позвонит — в наручники и в камеру! А как ещё работать в таких условиях? Думай, Дубина, думай... Затянулся «Мальборо». Генералов просто так не дают! А на пенсию увольняют за один день. Раз, — и нет Дубины, полковника МВД. Ага! Вспомнил деталь... Немцы! Побитые на Подоле немцы не уехали домой, а до сих пор находятся в Киеве. И они же проходят в списке имеющих чёрный джип «Мерседес BRABUS G-500». Подол, чёрный джип, немецкая группа, стрельба из пулемёта... Наводит на мысли? а, Дубина? Правда, такой же брабус имеют ещё около ста коммерсантов и посольств. Но их не били на Подоле!Надо поконкретнее отследить, чем эти люди занимаются в Киеве. Здесь вполне может находится заветная ниточка, ведущая к раскрытию.
Полковник взял телефон и быстро стал набирать номер.
Он сидел в своем кабинете, оформленном в так называемом стиле «евроремонт» за столом из искусственного чёрного дуба, курил сигарету «Мальборо», не имеющую никакого отношения к этой табакопроизводственной фирме и смотрел в квадратное окно, закамуфлированное под арочное, на площадь, где стоял памятник человеку не совершившего того, что ему приписывала история. Дубина думал. Гранатомёт на Подоле — такое было впервые после форсирования Днепра в 1943 году. Пулемётные очереди на Почайницкой улице — аналогично. Полковник не сомневался в настоящих, на его взгляд, причинах подобных экстремальных происшествий. Глобализм. Вот и весь ответ. Это главная картина накатывающейся уголовной волны. Когда шестнадцатилетний паренёк собирает пустые бутылки, чтобы купить пирожок, а его сверстница едет по Хрещатику на «Ниссан» последней модели, пропитанная кокаином и не знающая чего хотеть — не жди покоя на улицах. Это полковник понимал. Но в глубине души и для себя лично. Не понимал он другого. Зачем совершать подобные акты в столь людных местах, привлекая этим внимание всего мира к своим действиям и к нему, полковнику Дубине, — лично?
Дело было сложное хотя улик — сколько угодно. Перспектива просматривалась в виде зависания, и надолго. Одна зацепка — дипломат из консульства. Автомобиль «БМВ 745», фигурирующий во всех трёх делах, принадлежит ему. Следствие выяснило, что машина была угнана в день преступления. Сам Хусейн (фамилия дипломата) находился в Крыму, в гостях у крымских татар. Они подтвердили этот факт. Алиби, так сказать... Но всё равно, смутно прорисовывалась убедительность...
В инциденте погибло шесть человек. Немыслимые жертвы! Одна из жертв — мотоциклист, сбитый чёрным джипом. Этот автомобиль сейчас ищут по всей Украине. Номер машины определён, к сожалению, не был. Выдвинута версия, что этот джип подобрал пассажиров «БМВ» и скрылся. В розыске второй мотоциклист — киллер. Оставивший свою машину на дороге. Один киллер убит, второй исчез, потенциальные жертвы тоже пропали, свидетелей нет. Радиорейнджер, автолюбитель, работавший на FM станцию, дома не появился. Сделал в прямом эфире сообщение о преступлении и как в воду канул.
Дубина закурил ещё одну сигарету. Такие дела он не любил. Его подставили, рекомендовав возглавить группу.
Вторая жертва — продавец магазина на углу Спасской улицы. Кумулятивная граната попала прямо в него. Ещё два человека погибли в перестрелке возле Ильинской церкви, на улице Почайницкой. Ещё двое — водитель «Мерседес S 55» и его напарник, стрелявший из пулемёта «УЗИ». Этих расстреляли телохранители коммерсантов приехавших на воскресную службу. Шесть человек за один день в одном районе. Такого в Киеве не было очень давно. Естественно, дело под контроль взял Генеральный прокурор. Значит теперь ты, Дубина, под контролем. Приятного мало. Надо срочно искать. Искать, на кого свалить всех этих покойников. Арабу пальцы в двери не зажмёшь — дипломатическая неприкосновенность. А всех остальных поставщиков информации давно выжали как лимон, а толку — ноль. Отпечатки пальцев киллера с «Хонды» и стрелков из «Мерседеса» ничего не дали. В банке данных их не было. Коллеги из сопредельных стран тоже помочь ничем не смогли. Но по внешности все с востока. На груди всех троих висели платиновые медальоны в виде тринадцатиконечных звёзд. Что наводит на мысль о принадлежности к религиозной группировке или секте. Такая звезда также имелась у каждого из троих на плече, в виде татуировки из тринадцати звёзд. Отдел имидж — анализа вплотную занимается этим вопросом. Металлисты, сатанисты, рокеры... Всех поголовно проверяют. Тринадцать звёзд? Столько было штатов в США в момент образования. Есть ли связь? Пока не ясно. Но в США всегда было много проблем и, похоже, они их начинают экспортировать. У нас на Подоле тринадцать звёзд неуместны. И это надо дать понять достаточно веско.
Полковник докурил сигарету и разложил на столе все имеющиеся материалы. Ещё раз поглядел. Вздохнул. Вообще-то кое какая косвенная информация уже появилась. Осведомители из Киево-Могилянской академии доложили, что ректор этого университета носит перстень с камнем в оправе из тринадцати золотых лепестков. Мда... Уже проверяется, но неубедительно всё как-то... А вот информаторы из Киево-Печерской Лавры сообщили, что тринадцатиконечную звезду, как символ, истинное Киевское духовенство отрицает. Истинное — это чёрномонашество. Духовики, так сказать. Они же уточнили, что хотя такая звезда и не символ Сатаны или ереси, но след так называемых Ангелов-Наблюдателей, в своё время совращавших наших, мирских девушек и от которых шло странноватое потомство. Всё это цитируется по ветхозаветному пророку Еноху, сведения которого официальная церковь апокрифирует, то есть отрицает. А вот монахи уточняют, — инкогнито, правда, — что был Енох, были наблюдатели и есть их следы до сих дней и одним из следов является тринадцатиконечная, так называемая Лунная звезда. «Просьба не ссылаться» — в конце докладной. Вот такие пироги. Полковник Дубина задумался. Он не был готов использовать Библию в уголовном деле и поэтому раздвоение мыслей в его голове всё сильнее и сильнее уплотняло накапливающийся стресс. Дубина решил просто не верить монахам, и решить таким образом проблему. Но если бы это было всё. Сразу же после начала следствия пришел запрос из секретариата Московского Православного Синода по поводу тех же звёзд. Интересовались деталями следствия и личностями носителей апокрифов. Ссылались на собственное расследование, но дать информацию этому поводу отказались. Не дал её и полковник. От Москвы, как и от Вашингтона, одни проблемы.
И дело стояло как телега, запряженная лошадью с тяжёлого похмелья.
Полковник привык решать уголовные дела традиционно — докладами информаторов, которые были внедрены везде, во всех социальных слоях. От бомжей до депутатов. Но в этот раз отложенная система стукачей не срабатывала. Даже агенты самого глубокого укрытия, — бандиты, которым можно всё, — не могли ничего сообщить. Организаторы нетрадиционного покушения и невидомые несостоявшиеся жертвы, сумели уберечь свой круг общения от ушей полковника Дубины.
Мысли начальника опергруппы витали уже совсем далеко, когда зазвонил телефон, стоявший на столе. Поднял трубку:
— Дубина на проводе.
— Продвижки есть?
— Стараемся, пан генерал...
— Что выяснили со звёздами?
— По всей видимости, знак, объединяющий бандитскую группировку, не более.
Медленным, стальным откатом:
— Вы немного ошибаетесь, полковник.
— Я... я... мы работаем.
— Тринадцатиконечные звёзды связаны с международной террористической организацией. Так называемая Секретная конфессия. Вы о ней не слышали?
— Нет, у нас в делах подобное название не проходило.
— При чём здесь дела? Вы лично о ней слышали?
— Нет, — упавшим голосом ответил полковник.
— Это не удивительно, не расстраивайтесь. Я сам только что узнал об этой группировке от коллеги из Москвы. Они совсем недавно вышли на след этих звёзд в связи с каким-то таинственным уголовным делом под названием: «Дело попов». Название рабочее, естественно. Так вот, пропали священники из Московского Патриархата, несколько человек. Вместе с охраной и самолётом. Улетели на какие-то переговоры — и с концами. Выяснено, что тема переговоров, предположительно касалась Секретной конфессии и её влияния в мире. Там серьёзные дела творятся, в Москве. А это говорит о том, что зараза может перекинуться и сюда. Эта конфессия хоть и секретная, но в Киеве эти секреты должны быть рассекречены! С этой минуты бросай все силы на поиски. Нам ещё не хватало здесь международного терроризма! Петро, ты понял?
— Есть, пан генерал, — уныло проговорил полковник. Всё. Влип. — Все силы будут брошены на поиски этих звездоносцев... Подкрепление будет?
— Да. СБУ даёт ещё десять человек.
— Это хорошо...
— Ну, Петро, давай... Не подведи меня! — Пип, пип, пип, пип...
Дубина положил трубку. Вызвал помощника.
— На десять вечера всеобщее собрание. Микола, отвечаешь лично — чтобы были до одного человека.
И задумчиво стал глядеть в окно, закурив сигарету. Тринадцатиконечные звёзды, связанные с Библией, разыскиваются при участии агентов СБУ? Эдакого Пётр Дубина представить не мог и в похмельном сне. Что искать? Этих звёзд сколько-хочешь-конечных лежит валом на всех барахольных прилавках по всем рынкам. И висят эти железяки на всех бродягах в кожаных куртках. Или они тоже террористы из Секретной конфессии?
Опять зазвонил телефон.
— Дубина на проводе.
— Петро, я слышал, ты там какие-то звёзды ищешь? — проговорил басом прокурорский голос.
— Ищу, Иван Григорьевич, — вздохнул полковник.
— У нас два свеженьких трупа выловили из Днепра. Похоже, что обоих задушили или может сами повесились. На плече выколоты звёзды. И серп с молотом.
— Нет спасибо; это нам не подходит.
— Ну смотри. Меня просили тебе бодсобыть, если что. Советом.
— Спасибо, Иван Григорьевич...
— Вот я и подсобляю!
— Надо тринадцатиконечные.
— Ну, так они и есть тринадцатиконечные. Кругом размалёваны.
Полковник сильнеё прижал трубку телефона.
— Кругом? А сколько штук в круге? Сколько всего там звёзд?
— Погоди, сейчас посчитаю по фотографии... Так... Так... Тринадцать кажись... Да, тринадцать.
— А серп и молот?
— Да то я пошутил...
— О, господи! Утоплённики мужчины?
— Нет, не бабы, молодые мужики, лет по тридцать. И, по моему, оба нерусские, нехристи. Чеченцы или японцы. Или грузины или абхазы. Разберёшься, коли треба.
— Иван Григорьевич, я шлю людей!
— Шли, Петро, шли... Пусть поглядят на звёзды.
Трубку положили. У Дубины сразу мелькнула мысль-догадка: убрали гранатомётчика с напарником. Серьёзные, видать, парни — эта конфессия! Столько народа использовать в операции — и никаких следов, одни звёзды. А ты, Дубина, ищи эти следы. Ох, чёртовая протекция... Но движение вверх пообещали реальное. В случае раскрытия. Намекнули, точнее.
Полковник набрал по телефону номер и дал команду группе криминалистов выехать на обследование задушенных утопленников. Может, что нибудь прорисуется? Плохо без информаторов. Надо думать самому. Придётся как-то воздействовать на этого Хусейна. По крайней мере, обеспечить круглосуточное наблюдение, прослушивание, отслеживание факсов, электронной почты, поставить под наблюдение спутника мобильный телефон, если разрешат... Штатные хакеры есть. Пусть залезут в файлы посольства. Расследованию это не повредит и другого пути всё равно нет. К вечеру соберется вся информация по чёрным джипам. Возможно, что-то проскочит там. И обязательно, сегодня же, опросить Киевских специалистов по татуировкам. Выяснить, что они знают о тринадцатиконечной звезде. Возможно, кто-то заказывал подобное украшение на теле.
Дубина стал воодушевляться — прорисовывался объём работы.
И не забыть, — сделал пометку в журнале, — дать в газеты объявления типа: «Ищу пропавшее кольцо с тринадцатью звёздами». Поставим номероопределитель... Может кто клюнет, примет за шифровку... И всех, кто позвонит — в наручники и в камеру! А как ещё работать в таких условиях? Думай, Дубина, думай... Затянулся «Мальборо». Генералов просто так не дают! А на пенсию увольняют за один день. Раз, — и нет Дубины, полковника МВД. Ага! Вспомнил деталь... Немцы! Побитые на Подоле немцы не уехали домой, а до сих пор находятся в Киеве. И они же проходят в списке имеющих чёрный джип «Мерседес BRABUS G-500». Подол, чёрный джип, немецкая группа, стрельба из пулемёта... Наводит на мысли? а, Дубина? Правда, такой же брабус имеют ещё около ста коммерсантов и посольств. Но их не били на Подоле!Надо поконкретнее отследить, чем эти люди занимаются в Киеве. Здесь вполне может находится заветная ниточка, ведущая к раскрытию.
Полковник взял телефон и быстро стал набирать номер.
Глава 7. Курортный роман.
Ракетный дивизион, плывущий вдоль Черноморского побережья, и состоящий из пяти установок «С-300ПК», притормозил на некоторое время в порту Батуми.
Команда, строго проинструктированная бдительным командиром, сошла на берег с баржи, перевозившей засекреченный груз. Все в джинсовых шортах и чёрных очках. На Чеченце была футболка с надписью на английском языке: «Уничтожаю рыжих!»
Разбрелись по городу под сенью деревьев, скрывающих небо сросшимися кронами. Грязный городишко. Цыган — тьма. Грузин не видать.
Здесь, в Батуми, Чеченец и подцепил рыжую фото-корреспондентку из немецкого журнала «Мир зверей НОМО», пишущем о мужской работе с оружием, наёмниках, заложниках, политических провокаторах, самонаводящихся метательных ножах, романтике стальных наручников и прочую чушь, на которую падки спрятавшиеся в гаштетах и кастёлах бюргеры и их малолетние эмансипированные дочки.
Корреспондентка независимо бродила среди мусорных куч южного городка и искала себе, наверное, приключений. Её завела футболка на операторе АРСН. Но тот флегматично откинул диалог на эту тему заявив, что свой гардероб обсуждать не собирается. Всё равно познакомились. После не слишком короткого монолога о сомой себе, корреспондентка представилась: «Варя».
— А где фотографии? — меланхолично полюбопытствовал собеседник, поблескивая чёрными стёклами «хамелеонов».
— Все уходят на спутник. — Она показала небольшое устройство с крошечной сетчатой антенной цвета золота. Передатчик был в виде статуэтки Будды держащего золотой зонтик. — Иначе нельзя, — добавила фоторепортёр. — Повесят на ближайшем дереве.
— А фотоаппарат? — полюбопытствовал Григорий. — Он бандура здоровенная. Где фотоаппарат?
Варя показала перстень на руке с искусственным бриллиантом в качестве объектива. Добавила:
— Пока всё чисто.
— Насиловали?
— Бог миловал. В такие переплёты не попадала.
— Попадёшь. — Григорий оглядел её сексапильную, стройную, невысокую фигуру.
— И давно ты маешься этой дурью?
Варвара была дочерью русских переселенцев, переехавших двадцать лет назад из России в Абхазию; затем, зачем-то в Сванетию; оттуда спустились в Аджарию; а далее черти попёрли их прямо в Нижнюю Саксонию, но только после Турции, Шри-Ланки, Аргентины, Бразилии и Каймановых островов. Дочка родилась в нейтральных водах при пересечении границ.
— Это моя первая настоящая работа, — сказала фотокорреспондента, не ответив на вопрос Григория. — Ты мне поможешь? — спросила она его, с надеждой глядя в глаза.
— А с чего бы это?
— Ну, я же вижу, что ты русский переодетый военный.
— И как это ты видишь?
— У тебя на плече татуировка с ракетами. И буквы АРСН.
— Эх рыжая, нема на тебя гестапо. АРСН — это группа крови, возможно. А ракеты — сейчас их везде валом. Мода такая. Чем я хуже?
— Мне можно тебя сфотографировать?
— Выбрось из головы эти шутки. Вон местных фотографируй. Цыганский табор почивает на полянах Колхиды. Так и подпиши. — Григорий откинулся в кресле и стал смотреть в небо.
Они сидели в небольшой харчевне, столики которой стояли на улице вдоль дороги, под сенью южных деревьев на которых висели большие оранжевые плоды. Пили пиво.
— Ты что, здесь совсем одна? — спросил Варвару оператор.
— Я отстала от группы. — Помолчала. Негромко добавила:
— Или они убежали вперёд. Чёрт его знает, как работать в поле. Опыта нет. Пришлось позаимствовать передатчик. Но ничего, им вышлют новый. Скорее всего. В конце концов, поездку спонсирует мой отец.
— Да ну! Это же куча денжищь!
— Да, много. Но информация стоит ещё больше. Он так думает. Меня не пускал, чуть было не закрыл в клинике неврастеников. Спрятал документы. Но у меня есть российский паспорт и я говорю на пяти языках.
— На пяти языках? — удивился Чеченец.
— Русский, немецкий, арабский, испанский и латынь. Да, ещё английский, но это не в счёт.
— А где же группа?
— Уже в Ираке. Но там давно все темы забиты. — Она отхлебнула пива, затянулась сигаретой и прищурилась. — Ты мне поможешь? Я заплачу.
— Сколько?
— Много.
— Ну, ну... — снова откинулся в плетеном кресле. — Как бы слишком много не показалось.
— Я серьёзно... — Стала изучающе глядеть в глубину «хамелеонов». — ...Тайм из маней... Мы договоримся, короче.
— Слышал однажды такие предложения. — Помолчал. — Про «маней» лучше спроси у «Пинк Флойд». — Добавил: — А у тебя есть наличные деньги?
Рыжая затянулась сигаретой, расслаблено выпустила дым, пробежала глазами по Григорию. Вытащила квадратный кусочек пластмассы.
— Вот платиновая кредитка. Номерные счета в голове. — Выкинула сигарету в кусты.
— Это что, деньги? — Оператор блестнул монолитом очков. — За такие деньги в этих краях ты можешь только посмотреть на мою футболку. Или здесь неподалёку есть банкоматы?
Рыжая безмятежно кинула карточку обратно в карман и ответила:
— Если сильно припрёт — обналичу. Секрет постурбанизма. Я валютный хакер.
— Хорошо, я поверил. Возможно. Покажи паспорт.
Собеседница вытащила документ и положила на столик, раскрыл его.
«Зиновьева Варвара Петровна», — прочел. «Место рождения — город Гагра, Абхазская АССР».
— А где международный? Или их хакеры не делают?
— Сгорел. Я бежала из Абхазии.
Оператор еще осмотрел ее.
— Куда бежим?
— В Пакистан, по идейным соображениям. Паранжа есть. — Она вытащила из кармана и убедительно показала Григорию комок чёрной тряпки.
— Пакистан светское государство, там лица не прячут, — молвил оператор. — Зато хорошо обыскивают подозрительных посетителей. Смахивающих на фотокорреспондентов. Что ты скажешь по поводу спутникового передатчика?
— Это обыкновенная статуэтка Будды с зонтиком. Пойдёт как личная вещь. Сувенир, амулет, фетиш.
— Ты сможешь убедить таможню Пакистана, что спутниковый передатчик это амулет? С понтом под зонтом... Да-а-а...
— Это подарок деда. Он буддист в седьмом колене и недавно реинкарнировался где-то в дебрах Карачи. Его и ищу.
— А объектив на перстне?
— Не заметят.
— Ох, рыжая... Ждут тебя проблемы.
— С чего ты взял?
— Предчувствие.
Прошелестел лёгкий ветерок. На дорогу вышло стадо мулов с большими, обвисшими ушами. Пробрело мимо, поглядывая на Варвару.
— Ты, наверное, сержант? — спросила собеседница, продолжая разглядывать оператора АРСН и его футболку.
— Чего ты так решила? Он сунул руки в карманы шорт и стал в упор глядеть на неё. — Я полковник, — проговорил. — Но это между нами. — И вытащил папиросу забитую коноплёй. — Травку будешь?
Рыжая взяла папиросу, прикурила и глубоко затянулась, задерживая дым в лёгких. Наркотик сквозь альвиолы быстро ушёл в кровь, а затем в мозг. Запила пивом и протянула «косяк» оператору АРСН. Сказала:
— Ништяк «пластилин». Чистый «пакистан».
Григорий кивнул, втягивая в себя дым и прикрыв глаза. Подержал — выдохнул. Отпил пива. Откинулся в кресле и передал папиросу рыжей. Та повторила манипуляцию. «Косяк» закончился, сгенерировав всю дозу гашиша. Оператор швырнул бычок в кусты. Принялись медленно пить пиво. Повело.
— Слушай, рыжая, — медленно начал оператор АРСН. — Ты мне прямо скажи, что тебе нужно. — И замолчал. Рыжая вскоре ответила:
— Да ни черта мне не нужно.
Снова умолкли. Пролетел самолёт, едва не цепляя крыльями крыши домов. Из кабины выглядывал усатый лётчик в чёрных очках и шлемофоне. Уставился на стройные ноги фотокорреспондентки. Исчез за синагогой продолжая пялится назад.
— А я так понимаю, что тебе нужны фотографии, — вдумчиво молвил Григорий. — А зачем тебе эти долбанные фотографии? А? Старушка несёт ведро патронов. Ну и что? Пусть себе несёт. Наверное, нужно...
Команда, строго проинструктированная бдительным командиром, сошла на берег с баржи, перевозившей засекреченный груз. Все в джинсовых шортах и чёрных очках. На Чеченце была футболка с надписью на английском языке: «Уничтожаю рыжих!»
Разбрелись по городу под сенью деревьев, скрывающих небо сросшимися кронами. Грязный городишко. Цыган — тьма. Грузин не видать.
Здесь, в Батуми, Чеченец и подцепил рыжую фото-корреспондентку из немецкого журнала «Мир зверей НОМО», пишущем о мужской работе с оружием, наёмниках, заложниках, политических провокаторах, самонаводящихся метательных ножах, романтике стальных наручников и прочую чушь, на которую падки спрятавшиеся в гаштетах и кастёлах бюргеры и их малолетние эмансипированные дочки.
Корреспондентка независимо бродила среди мусорных куч южного городка и искала себе, наверное, приключений. Её завела футболка на операторе АРСН. Но тот флегматично откинул диалог на эту тему заявив, что свой гардероб обсуждать не собирается. Всё равно познакомились. После не слишком короткого монолога о сомой себе, корреспондентка представилась: «Варя».
— А где фотографии? — меланхолично полюбопытствовал собеседник, поблескивая чёрными стёклами «хамелеонов».
— Все уходят на спутник. — Она показала небольшое устройство с крошечной сетчатой антенной цвета золота. Передатчик был в виде статуэтки Будды держащего золотой зонтик. — Иначе нельзя, — добавила фоторепортёр. — Повесят на ближайшем дереве.
— А фотоаппарат? — полюбопытствовал Григорий. — Он бандура здоровенная. Где фотоаппарат?
Варя показала перстень на руке с искусственным бриллиантом в качестве объектива. Добавила:
— Пока всё чисто.
— Насиловали?
— Бог миловал. В такие переплёты не попадала.
— Попадёшь. — Григорий оглядел её сексапильную, стройную, невысокую фигуру.
— И давно ты маешься этой дурью?
Варвара была дочерью русских переселенцев, переехавших двадцать лет назад из России в Абхазию; затем, зачем-то в Сванетию; оттуда спустились в Аджарию; а далее черти попёрли их прямо в Нижнюю Саксонию, но только после Турции, Шри-Ланки, Аргентины, Бразилии и Каймановых островов. Дочка родилась в нейтральных водах при пересечении границ.
— Это моя первая настоящая работа, — сказала фотокорреспондента, не ответив на вопрос Григория. — Ты мне поможешь? — спросила она его, с надеждой глядя в глаза.
— А с чего бы это?
— Ну, я же вижу, что ты русский переодетый военный.
— И как это ты видишь?
— У тебя на плече татуировка с ракетами. И буквы АРСН.
— Эх рыжая, нема на тебя гестапо. АРСН — это группа крови, возможно. А ракеты — сейчас их везде валом. Мода такая. Чем я хуже?
— Мне можно тебя сфотографировать?
— Выбрось из головы эти шутки. Вон местных фотографируй. Цыганский табор почивает на полянах Колхиды. Так и подпиши. — Григорий откинулся в кресле и стал смотреть в небо.
Они сидели в небольшой харчевне, столики которой стояли на улице вдоль дороги, под сенью южных деревьев на которых висели большие оранжевые плоды. Пили пиво.
— Ты что, здесь совсем одна? — спросил Варвару оператор.
— Я отстала от группы. — Помолчала. Негромко добавила:
— Или они убежали вперёд. Чёрт его знает, как работать в поле. Опыта нет. Пришлось позаимствовать передатчик. Но ничего, им вышлют новый. Скорее всего. В конце концов, поездку спонсирует мой отец.
— Да ну! Это же куча денжищь!
— Да, много. Но информация стоит ещё больше. Он так думает. Меня не пускал, чуть было не закрыл в клинике неврастеников. Спрятал документы. Но у меня есть российский паспорт и я говорю на пяти языках.
— На пяти языках? — удивился Чеченец.
— Русский, немецкий, арабский, испанский и латынь. Да, ещё английский, но это не в счёт.
— А где же группа?
— Уже в Ираке. Но там давно все темы забиты. — Она отхлебнула пива, затянулась сигаретой и прищурилась. — Ты мне поможешь? Я заплачу.
— Сколько?
— Много.
— Ну, ну... — снова откинулся в плетеном кресле. — Как бы слишком много не показалось.
— Я серьёзно... — Стала изучающе глядеть в глубину «хамелеонов». — ...Тайм из маней... Мы договоримся, короче.
— Слышал однажды такие предложения. — Помолчал. — Про «маней» лучше спроси у «Пинк Флойд». — Добавил: — А у тебя есть наличные деньги?
Рыжая затянулась сигаретой, расслаблено выпустила дым, пробежала глазами по Григорию. Вытащила квадратный кусочек пластмассы.
— Вот платиновая кредитка. Номерные счета в голове. — Выкинула сигарету в кусты.
— Это что, деньги? — Оператор блестнул монолитом очков. — За такие деньги в этих краях ты можешь только посмотреть на мою футболку. Или здесь неподалёку есть банкоматы?
Рыжая безмятежно кинула карточку обратно в карман и ответила:
— Если сильно припрёт — обналичу. Секрет постурбанизма. Я валютный хакер.
— Хорошо, я поверил. Возможно. Покажи паспорт.
Собеседница вытащила документ и положила на столик, раскрыл его.
«Зиновьева Варвара Петровна», — прочел. «Место рождения — город Гагра, Абхазская АССР».
— А где международный? Или их хакеры не делают?
— Сгорел. Я бежала из Абхазии.
Оператор еще осмотрел ее.
— Куда бежим?
— В Пакистан, по идейным соображениям. Паранжа есть. — Она вытащила из кармана и убедительно показала Григорию комок чёрной тряпки.
— Пакистан светское государство, там лица не прячут, — молвил оператор. — Зато хорошо обыскивают подозрительных посетителей. Смахивающих на фотокорреспондентов. Что ты скажешь по поводу спутникового передатчика?
— Это обыкновенная статуэтка Будды с зонтиком. Пойдёт как личная вещь. Сувенир, амулет, фетиш.
— Ты сможешь убедить таможню Пакистана, что спутниковый передатчик это амулет? С понтом под зонтом... Да-а-а...
— Это подарок деда. Он буддист в седьмом колене и недавно реинкарнировался где-то в дебрах Карачи. Его и ищу.
— А объектив на перстне?
— Не заметят.
— Ох, рыжая... Ждут тебя проблемы.
— С чего ты взял?
— Предчувствие.
Прошелестел лёгкий ветерок. На дорогу вышло стадо мулов с большими, обвисшими ушами. Пробрело мимо, поглядывая на Варвару.
— Ты, наверное, сержант? — спросила собеседница, продолжая разглядывать оператора АРСН и его футболку.
— Чего ты так решила? Он сунул руки в карманы шорт и стал в упор глядеть на неё. — Я полковник, — проговорил. — Но это между нами. — И вытащил папиросу забитую коноплёй. — Травку будешь?
Рыжая взяла папиросу, прикурила и глубоко затянулась, задерживая дым в лёгких. Наркотик сквозь альвиолы быстро ушёл в кровь, а затем в мозг. Запила пивом и протянула «косяк» оператору АРСН. Сказала:
— Ништяк «пластилин». Чистый «пакистан».
Григорий кивнул, втягивая в себя дым и прикрыв глаза. Подержал — выдохнул. Отпил пива. Откинулся в кресле и передал папиросу рыжей. Та повторила манипуляцию. «Косяк» закончился, сгенерировав всю дозу гашиша. Оператор швырнул бычок в кусты. Принялись медленно пить пиво. Повело.
— Слушай, рыжая, — медленно начал оператор АРСН. — Ты мне прямо скажи, что тебе нужно. — И замолчал. Рыжая вскоре ответила:
— Да ни черта мне не нужно.
Снова умолкли. Пролетел самолёт, едва не цепляя крыльями крыши домов. Из кабины выглядывал усатый лётчик в чёрных очках и шлемофоне. Уставился на стройные ноги фотокорреспондентки. Исчез за синагогой продолжая пялится назад.
— А я так понимаю, что тебе нужны фотографии, — вдумчиво молвил Григорий. — А зачем тебе эти долбанные фотографии? А? Старушка несёт ведро патронов. Ну и что? Пусть себе несёт. Наверное, нужно...