Вторая Часть. Свадьба со смертью

   Чтение длилось недолго: уже после первых строк закадычную парочку накрыло состояние шока. Первым, как ни странно, в себя пришел Малинин. Отобрав у начальства пергамент, он с ненавистью запихнул его в рот и принялся ожесточенно жевать кожу, дубленую до состояния резины.
   - Допрыгались, - протяжно мямлил он, сильно работая челюстями.
   - Не паникуй, братец, - предупредил Калашников, ощущая мощное желание закопать пергамент обратно. - Давай попробуем не дергаться и рассудить трезво, хоть для тебя такое мышление и в новинку. Шеф не требует от нас ничего невозможного. Всего- то и делов: внедриться в состав учеников Кудесника, нейтрализовать Иуду, накачать его снотворным и вывезти в глухое место подальше от Ерушалаима. Вернуться и в спокойной обстановке подбросить в грот Кудесника компромат на Шефа, ящичек с которым зарыт здесь же, в южной части Гефсиманского сада. Карта на папирусе прилагается. Ты разве не рад? Но папирус съесть куда проще. Задание - просто пикник для детского сада. Потусуемся у Кудесника в гроте, попьем винца, послушаем беседы. Такой шанс, как этот, раз в тысячу лет выпадает.
   - Стремно, повелитель, - стонал Малинин, грызя пергамент. - Получается, теперь заново - ночью по саду с лопатой носиться и очередной контейнер отрывать. Шеф над нами просто издевается. И так по лезвию бритвы ходим. Прознает Кудесник замыслы наши злодейские - сгорим синим пламенем.
   - В относительности тебя, братец, так и произойдет - ибо синим пламенем обычно горит спирт, потрепал его по плечу Калашников. - Ладно - допустим, Кудесник с первой же секунды раскусит причину нашего визита. И что дальше? По своему особому статусу он нас даже на три буквы не пошлет - ему не положено. Мило скажет: гуляйте-ка отсюда, люди добрые. Хуже нынешнего положения ничего не случится - наши души и так в Аду.
   Малинин сплюнул липкие остатки пергамента. Насухо вытерев подбородок, он впал в несвойственное ему состояние задумчивости.
   - Куда деваться, - с черной мрачностью вздохнул он. - Но до чего же противно, повелитель, служить бойцом невидимого фронта у сил зла.
   - Слишком много добра - тоже вредно, - возразил Калашников. - Нельзя же ежедневно питаться одними конфетами. Знаешь, я как- то раз при жизни на Рождество презентовал дворнику целковый: очень с похмелья мучился страдалец. Добро? Несомненно. А мужик к вечеру возьми и помри с перепоя. Запомни - со злом далеко не все так неоднозначно. Скажем, возьми того же Диму Билана. Несомненное зло? Кто спорит. Но не убивать же его за это.
   - Почему? - искренне возмутился Малинин.
   - Логичный вопрос, - вытер пот Калашников. - Поведаю тебе, братец, один печальный факт: если убивать людей за отсутствие голоса, то придется умертвить всю российскую эстраду. На этом и остановимся. Пергамент ты уже съел - запей водой, и не будем зря терять времени. Солнце скоро взойдет - давай двинем в сторону грота Кудесника, благо тут совсем недалеко. Может быть, поймаем такси… то есть колесницу. Если подвернется.
   Колесница не подвернулась: путь до грота пришлось топать на своих двоих - по неудобной дороге, вымощенной крупными белыми камнями. Сквозь предрассветный туман хорошо просматривался висящий на городской стене щит с рекламой рупоров из полированной бронзы: «Верещи на яркой стороне!» Рупоры считались неотъемлемой частью ерушалаимской торговли, их использовали бойкие купцы, живущие на разных сторонах улицы, дабы с утра обмениваться свежими новостями о ценах [4]. У дорожной обочины, словно скворечники, слипались боками недавно построенные римские «инсулы» - престижные восьмиэтажные дома, оборудованные водопроводом и отоплением [5]. Малинин, регулярно спотыкаясь о камни, брюзжал о хрупкости античных сандалий и преимуществе казачьих хромовых сапог. Подходя к гроту у Масличной горы, напарники еще издали заметили - на входе собралась разношерстная толпа.
   - Однако, - хлопнул себя по лбу Малинин. - Ты смотри, как Шеф был прав - все по- другому. Популярность у Кудесника просто бешеная - давка, будто ди Каприо автографы раздает. Думается мне, повелитель, в ученики здесь надо заранее записываться - да еще и ночами ходить в очереди отмечаться.
   Калашников пропустил его слова мимо ушей. Люди в толпе были явно встревожены - жестикулируя, они разговаривали громко и отрывисто. Человек двадцать сгрудились у старого кедра с ободранной корой: за их спинами не было видно, какое именно зрелище заставило зевак собраться вместе. Забросив надоевший щит за плечо, Калашников убыстрил шаг - Малинин, втихомолку удивляясь резвости повелителя,еле поспевал за ним.
   - Говорю я вам, - разнесся над толпой гортанный голос. - К нему пришла смерть от молнии. Я сам видел, как яркий свет ударил Иакова - прямо в лоб.
   Толстый, лысеющий человек с густой щетиной на лице, утирая текущие из глаз слезы, ожесточенно тыкал пальцем в ствол облезшего кедра.
   - Он там стоял, - кричал толстяк, захлебываясь словами. - Вышел из грота - сказал, что душно, пить хочется… подошел к дождевой бочке водицы зачерпнуть. Я даже глазом моргнуть не успел. Слышу, гром прогремел - короткий такой, но раскатистый. Молния мигом блеснула, он тут же, раз - и на спину завалился. Гроза, страшная гроза прошла над Ерушалаимом…
   Из толпы, несмотря на серьезность обстановки, прозвучали смешки.
   - Какая гроза? - раздался издевательский голос. - За ночь на землю не упало ни единой капли! Уж не дышал ли ты дымом волшебных растений, Матфей?
   Лицо толстяка, и без того налитое кровью, вконец побагровело.
   - Кто ты? Выйди, и я отрежу тебе язык, - заревел он, расталкивая людей в туниках с легкостью, будто перед ним стояли манекены. - Клянусь своим сердцем - я не знаю, почему не было дождя. Но я не сумасшедший, а мои уши не из овечьей шерсти. Я слышал звук грома, сам слышал его!
   Завидев людей в доспехах личной охраны Пилата, очевидцы события начали дальновидно расступаться, Калашников поймал на себе несколько неприязненных взоров. Часть зевак, переглянувшись, исчезла в кустах. Протискиваясь через «живой коридор», Алексей вплотную столкнулся с зеленоглазым человеком лет тридцати. Они едва не сбили друг друга с ног - человек стоял на пороге грота, задумчиво поглаживая небольшую бородку.
   - Кого ты ищешь? - спросил он, тряхнув копной непослушных волос.
   - Уж явно не тебя, - невежливо буркнул Калашников, шествуя далее.
   - То- то я и думаю, - прошептал ему вслед незнакомец. - Во- первых, еще рановато. А во- вторых - ты не принадлежишь к страже Синедриона…
   Оказавшись у корней кедра, Алексей увидел причину столпотворения. На земле, почти вплотную к стволу дерева, лежало тело человека, одетого в застиранную тунику. Левая нога неловко подвернулась. Руки крестом раскинуты в стороны - так раскрывают объятия при виде давнего приятеля, желая поскорее его обнять. Открытые глаза потускнели, подернувшись белесой пленкой. В середине лба, между бровей - круглая дырка, с ленцой выпустившая на висок ниточку крови. Не прикасаясь к телу, Калашников уже твердо знал - молния тут ни при чем. На коже трупа отсутствовали характерные ожоги, показывающие «вход и выход» природного электричества. Холодея от предчувствия, Алексей присел перед покойным на корточки. Матфей замолчал - теперь он, да и все остальные люди вокруг (включая Малинина), внимательно присматривались к его действиям. Для формальности Калашников прикоснулся к еще теплому запястью - разумеется, пульс не бился. Прикусив губу, Алексей повернул голову:
   - Кроме вас, у грота больше никого не было? - спросил он Матфея.
   - Не знаю, господин, - быстро ответил тот, как будто ждал вопроса. - Я держал в руке смоляной факел, но все- таки это ночь… не смогу поручиться, что рядом не находилась ни одна живая душа. Я слышал гром, от него содрогнулись все листья на деревьях. Кровь Иакова брызнула прямо на меня.
   Вскинув обе руки вверх, он показал публике окровавленные ладони.
   Ощупав лоб мертвеца, Калашников, сделав усилие, втиснул указательный палец в ранку - он погрузился внутрь черепа примерно на одну фалангу. Алексей почувствовал, как плоть неприятно укололи осколки костей. Внезапно палец уткнулся во что- то твердое: повернув этот предмет, Калашников ощутил сплющенную металлическую поверхность. Он сильно ткнул тупую головку предмета, и тот просел еще глубже в голову покойника. В глазах у Алексея помутилось: стараясь упорядочить участившееся дыхание, он несколько раз быстро, судорожно сглотнул…Встревоженный Малинин присел рядом с ним.
   - Повелитель, что случилось? - прерывисто зашептал он.
   - Пуля, - неживым шепотом ответил Калашников. - У него в голове пуля.
   …Худенькая девочка лет восьми, стоявшая в отдалении, спрятала за пазуху изрядно обсосанного сахарного петушка на палочке. Потянув за край материи тонкими пальцами, она опустила на лицо черный капюшон…

Глава четвертая

СЕМЬ ШТУК

 
   (ранний вечер, Еруишлаим - хижина одного из учеников Кудесника, в особой близости от Масличной горы)
   Он мучился жаждой - саднило скулы, так ужасно хотелось выпить хорошего молодого вина. Чтобы пузырилось и пенилось, шипело, отчаянно рвалось из кружки на свободу, как молодая девушка из рук опытного насильника. Вполне, надо сказать, естественное желание - если учитывать, что он не пил алкоголя целых семьдесят лет. А то и больше. Однако сегодня этому заветному желанию не суждено исполниться: с непривычки его может развезти, а скоро предстоит очередная встреча с Кудесником. Соблюдая дистанцию, он старается оценить силу своего главного противника - поэтому его разум обязан оставаться острым. Да, в гроте угостят вином: жители провинции Иудея, кажется, употребляют виноградной влаги намного больше, чем воды. Но разве это вино? Сомнительная бурда, которой упивается нищий сброд. Что ж, придется побыть абстинентом [6]все лучше, чем хлебать поганую кислятину. Мысли туго прокручивались, словно филе через мясорубку, в составе «фарша» преобладала радость, перемешанная досадой и горечью.
   …Первое убийство было осуществлено бесшумно. Подобным образом он планировал осуществить и второе, но, увы - ему все же пришлось потратить драгоценную пулю. С этой целью медлить было нельзя ни в коем случае, а его преследовало тотальное невезение: объект не покидал окрестностей Масличной горы, постоянно находясь либо снаружи, либо изнутри грота. Дома этот парень тоже не появлялся. Большинство фанатиков боятся оставлять Кудесника одного даже на минуту. До кончиков ногтей уверены, что Учителю угрожает опасность. Что ж, здесь они полностью правы. Однако пока эти неандертальцы не сообразили, кто он такой - с ними достаточно легко справиться поодиночке. Тот, чье лицо он взял в аренду, сейчас покоится, накрытый мешковиной, в одной уютной подземной пещерке - в приятной близости от Кудесникова грота. Вход в его последнее пристанище завален камнями, найти труп будет нелегко. Да и кто же станет его искать? Какое счастье, что двуногие убожества еще более дремучи, чем он даже мог себе предположить. Списали пулевое ранение на действие «безводной» грозы. Что тут еще добавить? Придурки, они и есть придурки.
   Он положил в рот полоску вяленой баранины, раскусив ее пополам, начал жевать упругие волокна соленого мяса. О, вот сейчас бы хоть грамм настоящей желтой горчицы - вызывающей возбуждение аппетита, приятно пощипывающей язык и нижнюю губу. Но, увы, это из области сказочных грез, в здешних землях эту пряность не достанешь даже в обмен на золото. Да что там горчица? Ему, основательно избалованному удобствами XX века, было так же сложно смириться с отсутствием электричества, телефона и теплого сортира. Выключить из памяти все эти «новшества» помогло лишь долгое аскетическое пребывание в Гималаях. В горах неожиданно для себя открываешь, что большинство инструментов современной цивилизации - чушь собачья: они изобретены человеческой ленью и сытостью, а на деле можно спокойно прожить и без них. Кому- то, конечно, даже отсутствие теплого клозета со спуском воды покажется катастрофой. Ничего - главное орудие цивилизации всегда при нем. Как там сказано у ковбоев? «Голос создал людей, а Кольт сделал их равными».
   …Он застрелил Иакова с дистанции в десять метров - при свете факела, который держал Матфей: промахнуться было невозможно. Пламегаситель на стволе отсутствовал, и вспышку от выстрела недалекий Матфей принял за молнию. Он так нервничал, а в реальности все прошло предельно легко - справился бы и ребенок От эйфории закружилась голова: ему хотелось не тянуть кота за хвост, а перестрелять всех сразу - прямо сегодня. Но спешка - опасная вещь. Какой смысл торопиться? Лучше действовать обстоятельно. Двоих уже нет. Скоро он доберется и до остальных: постарается управиться за неделю. Похоже, самым сложным было дождаться, когда откроется Дверь.
   …Лишь одна вещь, случившаяся сегодня, беспокоила его крохотными уколами сомнений. Так бывает - комар, севший на руку, проткнет хоботком кожу и улетит, не высосав кровь - зуд сперва незаметен, однако вскоре чешется все сильнее и сильнее. Тот римский солдат со шрамом на лбу… осматривая труп Иакова, он выглядел… как бы это сказать… чересчур обеспокоенным. А уж когда ублюдок со шрамом засунул свой палец в дырку на черепе - еле сдержался, чтобы не пристрелить болвана прямо при всех. Вытащив окровавленный палец, солдат серьезно помрачнел и бросил пару фраз своему рыжему соратнику. Тот повел себя более чем странно - начал жалобно стонать и хвататься за голову. С чего бы? Хотя следует умерить подозрительность, иначе у него начнется мания преследования. Он находится в Ерушалаиме уже три дня, но никак не отвыкнет мерить все стандартами своего времени. На самом же деле эти примитивные животные не в состоянии разобраться в деталях происшествия. Разве когда- нибудь в своей ничтожной жизни они видели свинцовую пулю? Судя по реакции солдат, их просто- напросто напугало собственное суеверие: о, какой ужас, благородного Иакова уничтожил гнев могучей Прозерпины [7] .
   А Кудесник., оооооо, вот Кудесник- то тоже хорош! Ну и в каком месте у него спрятаны широко разрекламированные Библией способности ясновидения? Дескать, он один способен разглядеть то, что не подвластно другим. Полная шизофрения. Какое ясновидение? Кудесник не заметил убийцу двух своих прихлебателей, стоявшего в трех шагах от него. Нет, министрчертовски прав в предположениях. Глупое учение, которым поголовно увлеклась страна на заре Средних веков, является откровенным уличным мусором. Эх, всех этих теоретиков сейчас бы сюда - пусть полюбуются на своего кумира!
   …Никакой веры нет. Есть только ощущение уверенности в знаниях - выжить в этом жестоком мире всегда помогала война: любая человеческая цивилизация обеспечивала себя золотом и едой лишь благодаря политике экспансии. Ведь по сути все так и начиналось. На закате дряхлеющей Римской империи варварские королевства возникали десятками, распускаясь подобно бутонам диковинных тропических цветов: от мятежной Галлии до покоренного Карфагена. Победное шествие по миру колонн в звериных шкурах остановила только безвкусная, как булочка с отрубями, новая вера - предписавшая закаленным воинам ненужное смирение. О, если бы не эта страшная глупость…
   Черные мечи завоевателей, забрызганные кровью побежденных, пронзили бы насквозь Африку, разрубили пополам Азию, а в Америку приплыли бы отнюдь не каравеллы Колумба. Воинственность учения очень важна: арабы сокрушили Персию и Испанию благодаря тому, что их божество обязывало последователей заниматься «джихадом» - священной войной. Викинги и вовсе уникальны. Где еще в мире существовало учение, основанное на тотальной войне? Боги прямо повелевали пастве УБИВАТЬ и СРАЖАТЬСЯ, а каждый король не отличался в быту от простого солдата, находя удовольствие в дележе награбленной добычи. Учение Кудесника расползлось по всей Европе, подобно щупальцам безумного спрута, забрызгав глаза людей ядовитыми чернилами: вчерашние короли- воины превратились в кающихся грешников. Битвы продолжались, но война уже не была всем смыслом их жизни. И это стало началом конца.
   Прожевав последний кусок баранины, он с усмешкой подумал: третьей жертвой хорошо бы избрать здоровяка Андрея. Он ведь рыбак? Тем лучше. Этим же вечером предложит ему половить рыбку в теплой компании. Шашлыки, фалернское, серьезные мужские разговоры - пусть покажет волшебную заводь, где встретил Кудесника. Судя по картам, места там глухие. Камень на шею - и концы в воду. Никто не подкопается, определенно несчастный случай. А вот убивать ли Иуду? Сложный вопрос. Совершенно бесцветная личность. На собраниях учеников молчит, раздевает взглядом Марию Магдалину, томно вздыхает и без конца пересчитывает деньги. Старушки на лавочке у хоральной синагоги все кости ему перемыли - погряз в кредитах, задолжал, кажется, уже самой последней крысе в Ерушалаиме. Вздорный характер показывает, что Искариот подвержен частым депрессиям - по- видимому, из- за постоянного безденежья. Как гласит Новый Завет, после совершения своего поступкаИуда раскаялся, вернул деньги, снял с лежащего на земле дохлого осла веревку, отошел к ближайшему дереву и там повесился. Так ли это? Свел ли тринадцатыйсчеты с жизнью из-за терзаний совести или по причине финансового банкротства? Определенно не стоит отвергать и версию, что с ним запросто могли расправиться ученики Кудесника… Но так учениезапрещало убивать, насильственную смерть Иуды представили самоубийством. Это плевое дело - надо сначала сломать человеку шею, а затем уже подвесить безжизненное тело на веревке. Наверное, он попробует соблюсти классику - вздернет Иуду на суку, сэкономив драгоценный патрон. Да, сейчас Искариот не опасен, но кто знает - возможно, после гибели всех учеников тринадцатыйзахочет взять на себя распространение учения? А вот это ему точно не нужно. Все должно быть только наверняка. Еще на горе Инге- Тсе, располагая бездной времени для размышлений, он осознал одну вещь, которую не учел даже министр.Следует убить ВСЕХ, кто близко контактировал с Кудесником. Иначе говоря - любой, пожавший руку больному гриппом, может оказаться носителем вируса. И Мария Магдалина, и Понтий Пилат - и мать самого Кудесника.
   Он вытянул из пистолета нагретую горячим воздухом обойму, любуясь тупыми головками патронов, тускло блестящих от оружейного масла. Наглядевшись, киллер сильно ударил по рукояти тыльной стороной ладони, разом загнав магазин в пистолет. Раздался металлический щелчок - клацнул затвор, патрон вошел в ствол. Теперь оружие стояло на боевом взводе.
   У него осталось еще семь пуль. Определенно должно хватить.

Глава пятая

ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ

 

(вечер, подземный грот у Масличной горы, - неподалеку от городских стен Ерушалаима и Гефсиманского сада)

 
   Стол, по виду напоминавший плоскую геометрическую фигуру, освещали огоньки многочисленных свечей. Низкий потолок каменного грота отбрасывал тени на лица собеседников, а с десяток упитанных летучих мышей, вдоволь наевшись апельсинов в окрестных садах, повисли вниз головой в глубине пещеры. Стол был щедро уставлен блюдами с жареной речной рыбой и пресным хлебом (замешанным на воде). Кувшины, полные кислого, пенящегося вина, теснились между тарелками со снедью.
   - Истинно говорю вам, - произнес вдруг Кудесник - Один из вас предаст меня - тот самый, кто сейчас опустил руку вместе со мной в это блюдо.
   …Молодой русоволосый мужчина со щегольской бородой с недоумением посмотрел на свои пальцы, измазанные рыбьим жиром: только что одновременно с Кудесником они потянулись к куску лепешки, лежащей на самом краю незатейливого глиняного подноса. Ученики Фома и Петр, оторвавшись от форели на гриле, с подозрением оглянулись на Иуду Искариота, местонахождение его руки тоже не укрылось от их внимания.
   - Нет, а чего все на меня- то сразу уставились? - обиделся Иуда. - Например, Мария с Симоном только что вытащили по куску хлеба. Они тоже предадут?
   Рыжеволосая красавица, подавившись лепешкой, закашлялась.
   Кудесник излучал безмятежное спокойствие.
   - Учитель, - подсел к нему осторожный Петр.
   I It' нравится мне все это. Может, отложим воскрешение Лазаря, а? Уедем отсюда куда- нибудь на Кипр, там отличные пляжи. Купим хибарку неподалеку от моря - кипрская недвижимость сейчас очень популярна, цены на нее постоянно растут.
   - Да куда ж откладывать? - удивился Кудесник - Афиши расклеены, люди приедут аж из Египта, а мы проявим малодушие и упустим такой информационный повод? Это будет против правил - ведь нам сопутствует успех. Ты заметил, что на базарных площадях стали появляться отряды непонятных людей, ежедневно распространяющих о нас странные слухи? Сие означает, что мы популярны, а наши конкуренты проявляют волнение.
   - Этого- то я и боюсь, - уныло признался Петр. - Долго терпеть нелегальные чудеса первосвященник Каиафа не будет: мы же открыто залезаем на их территорию. Он не умеет превращать воду в вино и вряд ли в состоянии воскресить мертвеца - но не в его правилах бездействовать, если кто- то уводит паству Синедриона. Воскрешение Лазаря станет для Каиафы последней каплей. А ведь он - признанный мастер в интригах. Я только что заглянул в план, и позволю себе уточнить: ты и верно собираешься завтра утром убить сразу двух зайцев? Сначала изгнать торговцев из главного храма Ерушалаима, а после этого - со спокойной душой отправиться на воскрешение Лазаря? Да челядь Каиафы успеет порвать нас, как кошка ставриду. Помяни мои слова - уже через пять минут стены каждого дома в Ерушалаиме заклеят картинками: умершие от голода дети виноторговцев и мельников, пострадавших от твоих чудес. Нам начнут отказывать в размещении рекламных плакатов, а там, глядишь, дойдет и до прекращения аренды грота. И кстати… Учитель, зачем ходить вокруг да около? Объяви имя предателя сейчас - во всеуслышание.
   …Мария Магдалина стиснула пальцы вокруг чаши с вином. В этот момент она серьезно пожалела, что опрометчиво приняла предложение Маркуса.
   - Так, дорогой Петр, будет слишком скучно, - расплывчато ответил Кудесник - Это все равно что, толком не прочитав детектив, тайком заглядывать на последнюю страницу папируса, терзаясь любопытством - а чем же все закончится? Думаешь, мне и самому не интересно - кто меня сдаст? Поверь, лучше всего не знать. Поэтому я редко использую ясновидение для собственных нужд. Правда, сегодня позволил себе чуть приоткрыть завесу тайны и выяснил, что неведомому лазутчику заплатят достаточно смешную сумму серебром. Видать, парень дошел до ручки - на все готов ради денег.
   Все снова посмотрели на Иуду, молчаливо оценивая его ветхий хитон из сшитых гнилыми нитками обрезков вылинявшей ткани. Выйдя из себя, тот, не сдержавшись, в сердцах ударил кулаком по столу - глиняное блюдо треснуло, из чаш, пенясь, выплеснулось вино.
   - Мне это определенно действует на нервы! - заявил Искариот. - Только я один здесь нуждаюсь в деньгах, что ли? А все, кто собрался вокруг меня, ворочают миллионами денариев? Нуда, я выплачиваю кредиты и мне приходится нелегко. Но это вовсе не повод, чтобы подозревать меня в непонятных вещах. Один из нас. Заметьте, на меня это прямо не указывает.
   - Хорошо, - заметил с другого конца стола Иоанн. - Допустим, тему замяли. Но все же, брат Иуда, согласись - особенности твоего поведения вызывают некоторые сомнения. Начнем с того, что ты неохотно участвуешь в мозговых штурмах. И это в тот момент, когда чудеса так важны для всех нас! На серьезное обсуждение тебя обычно и на веревке не затащишь.
   - Почему же? - смутился Иуда. - А кто предлагал исцеление расслабленного в Овечьей купальне? [8] По- моему, получилось весьма качественное чудо.
   - Никакой публичной реакции, - покачал головой Иоанн. - Способности Кудесника, считай, потрачены впустую. Вот преобразование воды в вино до сих пор пересказывают, и это событие обрастает немыслимыми подробностями. А про купальню - даже бабушки у синагог обсуждать не хотят. Пожелтевшие папирусы указывают - подобные исцеления сложно классифицировать в качестве чудес, их причиной может стать частое пользование термальными источниками. Рекламы было много, а результат вышел - пшик на оливковом масле. Организатор из тебя никакой. Даже такая творческая бездарность, как Каиафа - и тот без проблем притянет за уши с десяток случаев исцелений. Ты слышал, что Каиафа уже втихую запатентовал авторские права на соли Мертвого моря? Вскоре по всему Ерушалаиму и Назарету планируется рекламная кампания - «Исцелись со скидкой - получи в подарок тунику с логотипом малого Синедриона!»
   Искариот ответил не сразу - его душили спазмы злости. Он удержался от дарования критику щедрой оплеухи только потому, что стеснялся Кудесника.
   - И как же исцеление десяти прокаженных сразу? [9]- сказал он, содрогаясь от обиды. - По- моему, потрясающая акция. Каждый из тех, кто вновь обрел здоровье, обязательно расскажет о совершенном чуде другу или члену семьи - и как результат мы в Тот же день имеем минимум сто верных сторонников. А через неделю - целую тысячу! Молчишь? Я знал, что при отсутствии возражений тебе придется проглотить твой гнусный язык