Страница:
Колтон задумчиво повертел трость.
— И вы предлагаете…
Бентли снова неловко поежился.
— Я бы не посмел ничего предлагать, милорд.
— Бросьте, Бентли, вы служили в доме еще до моего отъезда. И если можете что-то посоветовать касательно леди, считайте, что получили разрешение высказаться. А я уж подумаю, воспользоваться вашим советом или нет.
— В таком случае, милорд, я поделюсь тем немногим, что знаю. Может, это позволит вам не рассориться с нашей прелестной леди. Видите ли, человеку, полжизни проведшему на войне, очень трудно увидеть разницу между дамами, которые часто навещают солдатские лагеря, и теми, что ждут дома. Но если попробуете запомнить, что леди Адриана намного… намного выше тех женщин, которые повсюду следует за солдатами, не станете ее так часто расстраивать.
Колтон надолго задумался, прежде чем оглянуться на входную дверь дома, за которой исчезла разъяренная леди. Возможно, он действительно слишком привык к женщинам, беззастенчиво вешавшимся ему на шею, и совсем забыл, что есть и такие, которые сохраняют чистоту для будущих мужей. И как бы он ни хотел овладеть леди, все же ее упорство достойно восхищения. Что же, если он женится на Адриане, по крайней мере не придется гадать, кто наслаждался ею до него.
Громко засмеявшись, он подбросил палку, поймал в воздухе и, коснувшись полей шляпы, отсалютовал кучеру.
— Спасибо, Бентли. Я сделаю все, что в моих силах, дабы запомнить ваши мудрые слова. Леди действительно такова, как вы говорите, и мне придется быть очень осторожным, чтобы не получить фонарь под глазом.
— Да, милорд, — затрясся от смеха Бентли. — Леди Адриана — горячая голова, ничего не скажешь!
Колтон молча кивнул портному, Джорджу Гейнсу, спросившему о чем-то, но маленький жилистый человечек уже сообразил, что его светлость занят своими мыслями и не в настроении обсуждать покрой фраков, жилетов и брюк. Хотя прошло несколько часов с той минуты, когда они покинули городской дом маркиза, красивый особняк в греческом стиле рядом с Гайд-парком, отставной полковник почти все время молчал и, угрюмо поджав губы, по большей части смотрел в окно на пролетающие мимо пейзажи. Сумерки уже сгущались. Скоро настанет ночь, и все же маркиз словно не замечал, как быстро меркнет свет.
Однако Колтон все замечал. Просто его беспокоило другое. Настроение отнюдь не улучшало осознание того неприятного факта, что даже дела, связанные с получением наследства и титула, не могли вытеснить из памяти черноволосую красавицу. Как бы он ни пытался забыть о ней, ничто не помогало. Мало того, он и представить не мог, что сумеет найти облегчение с другой женщиной. Даже времени не стал тратить на столь бесполезное занятие! Да и кто стал бы на его месте? Увидев раз в жизни неземное совершенство, не стоит довольствоваться меньшим. Стараться удовлетворить себя с другой — все равно что довольствоваться черствым сухарем, когда его ждет обильный пир. Несмотря на прежнее яростное сопротивление воле отца, он вновь превратился в неопытного юнца, весело бежавшего по тропинке, выбранной родителем.
Лошади неожиданно замедлили ход, и Колтон, вырванный из раздумий, снова выглянул в окно. И увидел на дальнем конце поля двух всадников, мчавшихся к низкой каменной ограде. Вперед вырвалась леди на андалузском жеребце. Поняв, что сейчас произойдет, Колтон, с тихим проклятием, весьма удивившим портного, откинулся на спинку сиденья.
Ужас сковал маркиза при виде того, как скакун с грацией птицы взлетел над препятствием и с той же легкостью приземлился по другую сторону. Ослабев от облегчения, Колтон едва заметил, как всадник на черном жеребце последовал примеру смелой спутницы.
— Сумасбродка! — пробормотал он. — Неужели не понимает, что такими выходками может сломать свою хорошенькую шейку?
Мистер Гейне мгновенно насторожился:
— Ваша приятельница, милорд?
— Соседка, снедаемая неукротимой страстью к лошадям, — рассерженно пояснил Колтон и, подняв трость, постучал по крыше экипажа. Бентли послушно натянул поводья. — Прошу прощения, мистер Гейне, — извинился Колтон. — Я на несколько минут выйду, но Бентли доставит вас и ваших людей в Рэндвулф-Мэнор. Гаррисон позаботится о вас и покажет комнату, где вы и ваши подмастерья сможете без помех работать всю неделю.
Когда ландо остановилось, Колтон спустился и приказал Бентли вернуться за ним после того, как мистер Гейне и подмастерья окажутся на месте.
Он даже не пытался понять причину неожиданного раздражения, охватившего его при виде едущих навстречу всадников. Адриана с жизнерадостной улыбкой помахала рукой Бентли. Красивый джентльмен, остановив коня, последовал ее примеру.
Так это не Роджер Элстон!
Открытие еще больше раздосадовало Колтона. Мужчина сидел на лошади так, словно родился в седле, и, судя по белозубой улыбке, был в превосходном настроении. И почему бы нет?! Хотя оба находились рядом с фамильным поместьем леди, незнакомец мог без помех наслаждаться ее обществом!
— Добрый вечер, — приветствовал Колтон, снимая шляпу.
Сегодня Адриана выглядела на редкость элегантно в черной бархатной амазонке с белым жабо у горла и черным шелковым цилиндром, лихо сидевшим на темных локонах. В ушах белели крупные жемчужины. Неужели это она только сейчас смело брала каменный барьер?
— Я подумал, что неплохо посмотреть на вашего жеребца, поскольку все мои родные поют ему дифирамбы, — начал он, оглядывая коня. — Ничего не скажешь, прекрасное животное.
— Он в самом деле красавец.
Адриана боролась с собой, стараясь забыть откровенные признания полковника. Даже скажи он прямо, что желает разорвать контракт, она не была бы оскорблена сильнее. И поскольку он хотел ее на своих условиях, злилась еще больше.
Натянуто улыбаясь, Адриана широким жестом показала на высокого темноглазого брюнета.
— Это мой добрый друг Райордан Кендрик, маркиз Харкорт. Райордан, познакомьтесь с Колтоном Уиндемом, маркизом Рэндвулфом.
— Я давно надеялся иметь это удовольствие, — слегка поклонился Райордан, протягивая руку. — Какой солдат не слышал о вашей храбрости под огнем противника? Добро пожаловать домой, милорд.
Колтон сразу же забыл о терзавшем его раздражении:
— Спасибо, лорд Харкорт, и позвольте вернуть комплимент. Я тоже слышал немало рассказов о вашей отваге на полях сражения.
Райордан протестующе поднял руки:
— Боюсь, ваши деяния затмили мои скромные подвиги, так что, прошу, ни слова больше, милорд.
Адриана чуть приподняла колено, давая знать, что хочет спешиться, и мужчины одновременно выступили вперед, предлагая помощь. К досаде Колтона, Райордан оказался проворнее. И почему бы нет? Ему-то не мешали старые раны!
А взгляды, которые соперник бросал на даму! Уже одного этого было достаточно, чтобы пробудить гнев Колтона, который до последнего времени считал свои намерения по отношению к Адриане достаточно неопределенными. Но почему он так злится? Наверное, потому что Райордан вернулся с войны без единой царапины! Да-да, дело именно в этом. Ревность? Какая там ревность! Он никогда и никому не завидовал!
Но внутренний голос упорно твердил, что так было до того, как он вернулся домой и узнал о контракте. До того, как оказалось, что другой мужчина, не только равный ему во всем, но и будущий обладатель блестящего титула, претендует на то, что он уже считает своим! До того, как Колтон увидел в темных глазах соперника искреннюю, горячую любовь.
Ведя Улисса в поводу, Адриана приблизилась к Колтону:
— Мы с лордом Харкортом дожидались наших друзей. Как только сэр Гай Далтон и леди Беренис Карвелл догонят нас, мы едем к нам на ужин. Не хотите ли присоединиться?
— Благодарю за любезное приглашение, но Бентли скоро вернется за мной, — объяснил Колтон, чувствуя себя не в своей тарелке. Несмотря на вежливую улыбку, в глазах Адрианы стыл лед. — Я привез с собой портного и его подмастерьев и, зная мистера Гейнса, уверен, что ему не терпится поскорее начать.
К его облегчению, на дороге показалось ландо. Колтону было не по себе, а своевременное возвращение Бентли давало возможность выйти из затруднительного положения.
— В таком случае спокойной ночи, — пожелала Адриана и, повернувшись, приняла протянутую руку своего широкоплечего провожатого. Колтон смотрел вслед красивой паре. Адриана ни разу не обернулась.
Колтону совсем не понравился вопросительный взгляд Бентли.
— Ни слова, — предупредил он кисло. — Больше мудрых советов мне сегодня не вынести.
Бентли проводил молодых людей тревожным взглядом.
— Как по-вашему, леди Адриана увлеклась его светлостью?
— Какого дьявола мне знать?! Могу только заверить, что мной она не увлечена!
— Может, завтра она поймет, что к чему? — нерешительно предположил кучер.
Колтон фыркнул, как разъяренный бык.
— Вернее, когда рак на горе свистнет!
Глава 8
— И вы предлагаете…
Бентли снова неловко поежился.
— Я бы не посмел ничего предлагать, милорд.
— Бросьте, Бентли, вы служили в доме еще до моего отъезда. И если можете что-то посоветовать касательно леди, считайте, что получили разрешение высказаться. А я уж подумаю, воспользоваться вашим советом или нет.
— В таком случае, милорд, я поделюсь тем немногим, что знаю. Может, это позволит вам не рассориться с нашей прелестной леди. Видите ли, человеку, полжизни проведшему на войне, очень трудно увидеть разницу между дамами, которые часто навещают солдатские лагеря, и теми, что ждут дома. Но если попробуете запомнить, что леди Адриана намного… намного выше тех женщин, которые повсюду следует за солдатами, не станете ее так часто расстраивать.
Колтон надолго задумался, прежде чем оглянуться на входную дверь дома, за которой исчезла разъяренная леди. Возможно, он действительно слишком привык к женщинам, беззастенчиво вешавшимся ему на шею, и совсем забыл, что есть и такие, которые сохраняют чистоту для будущих мужей. И как бы он ни хотел овладеть леди, все же ее упорство достойно восхищения. Что же, если он женится на Адриане, по крайней мере не придется гадать, кто наслаждался ею до него.
Громко засмеявшись, он подбросил палку, поймал в воздухе и, коснувшись полей шляпы, отсалютовал кучеру.
— Спасибо, Бентли. Я сделаю все, что в моих силах, дабы запомнить ваши мудрые слова. Леди действительно такова, как вы говорите, и мне придется быть очень осторожным, чтобы не получить фонарь под глазом.
— Да, милорд, — затрясся от смеха Бентли. — Леди Адриана — горячая голова, ничего не скажешь!
Колтон молча кивнул портному, Джорджу Гейнсу, спросившему о чем-то, но маленький жилистый человечек уже сообразил, что его светлость занят своими мыслями и не в настроении обсуждать покрой фраков, жилетов и брюк. Хотя прошло несколько часов с той минуты, когда они покинули городской дом маркиза, красивый особняк в греческом стиле рядом с Гайд-парком, отставной полковник почти все время молчал и, угрюмо поджав губы, по большей части смотрел в окно на пролетающие мимо пейзажи. Сумерки уже сгущались. Скоро настанет ночь, и все же маркиз словно не замечал, как быстро меркнет свет.
Однако Колтон все замечал. Просто его беспокоило другое. Настроение отнюдь не улучшало осознание того неприятного факта, что даже дела, связанные с получением наследства и титула, не могли вытеснить из памяти черноволосую красавицу. Как бы он ни пытался забыть о ней, ничто не помогало. Мало того, он и представить не мог, что сумеет найти облегчение с другой женщиной. Даже времени не стал тратить на столь бесполезное занятие! Да и кто стал бы на его месте? Увидев раз в жизни неземное совершенство, не стоит довольствоваться меньшим. Стараться удовлетворить себя с другой — все равно что довольствоваться черствым сухарем, когда его ждет обильный пир. Несмотря на прежнее яростное сопротивление воле отца, он вновь превратился в неопытного юнца, весело бежавшего по тропинке, выбранной родителем.
Лошади неожиданно замедлили ход, и Колтон, вырванный из раздумий, снова выглянул в окно. И увидел на дальнем конце поля двух всадников, мчавшихся к низкой каменной ограде. Вперед вырвалась леди на андалузском жеребце. Поняв, что сейчас произойдет, Колтон, с тихим проклятием, весьма удивившим портного, откинулся на спинку сиденья.
Ужас сковал маркиза при виде того, как скакун с грацией птицы взлетел над препятствием и с той же легкостью приземлился по другую сторону. Ослабев от облегчения, Колтон едва заметил, как всадник на черном жеребце последовал примеру смелой спутницы.
— Сумасбродка! — пробормотал он. — Неужели не понимает, что такими выходками может сломать свою хорошенькую шейку?
Мистер Гейне мгновенно насторожился:
— Ваша приятельница, милорд?
— Соседка, снедаемая неукротимой страстью к лошадям, — рассерженно пояснил Колтон и, подняв трость, постучал по крыше экипажа. Бентли послушно натянул поводья. — Прошу прощения, мистер Гейне, — извинился Колтон. — Я на несколько минут выйду, но Бентли доставит вас и ваших людей в Рэндвулф-Мэнор. Гаррисон позаботится о вас и покажет комнату, где вы и ваши подмастерья сможете без помех работать всю неделю.
Когда ландо остановилось, Колтон спустился и приказал Бентли вернуться за ним после того, как мистер Гейне и подмастерья окажутся на месте.
Он даже не пытался понять причину неожиданного раздражения, охватившего его при виде едущих навстречу всадников. Адриана с жизнерадостной улыбкой помахала рукой Бентли. Красивый джентльмен, остановив коня, последовал ее примеру.
Так это не Роджер Элстон!
Открытие еще больше раздосадовало Колтона. Мужчина сидел на лошади так, словно родился в седле, и, судя по белозубой улыбке, был в превосходном настроении. И почему бы нет?! Хотя оба находились рядом с фамильным поместьем леди, незнакомец мог без помех наслаждаться ее обществом!
— Добрый вечер, — приветствовал Колтон, снимая шляпу.
Сегодня Адриана выглядела на редкость элегантно в черной бархатной амазонке с белым жабо у горла и черным шелковым цилиндром, лихо сидевшим на темных локонах. В ушах белели крупные жемчужины. Неужели это она только сейчас смело брала каменный барьер?
— Я подумал, что неплохо посмотреть на вашего жеребца, поскольку все мои родные поют ему дифирамбы, — начал он, оглядывая коня. — Ничего не скажешь, прекрасное животное.
— Он в самом деле красавец.
Адриана боролась с собой, стараясь забыть откровенные признания полковника. Даже скажи он прямо, что желает разорвать контракт, она не была бы оскорблена сильнее. И поскольку он хотел ее на своих условиях, злилась еще больше.
Натянуто улыбаясь, Адриана широким жестом показала на высокого темноглазого брюнета.
— Это мой добрый друг Райордан Кендрик, маркиз Харкорт. Райордан, познакомьтесь с Колтоном Уиндемом, маркизом Рэндвулфом.
— Я давно надеялся иметь это удовольствие, — слегка поклонился Райордан, протягивая руку. — Какой солдат не слышал о вашей храбрости под огнем противника? Добро пожаловать домой, милорд.
Колтон сразу же забыл о терзавшем его раздражении:
— Спасибо, лорд Харкорт, и позвольте вернуть комплимент. Я тоже слышал немало рассказов о вашей отваге на полях сражения.
Райордан протестующе поднял руки:
— Боюсь, ваши деяния затмили мои скромные подвиги, так что, прошу, ни слова больше, милорд.
Адриана чуть приподняла колено, давая знать, что хочет спешиться, и мужчины одновременно выступили вперед, предлагая помощь. К досаде Колтона, Райордан оказался проворнее. И почему бы нет? Ему-то не мешали старые раны!
А взгляды, которые соперник бросал на даму! Уже одного этого было достаточно, чтобы пробудить гнев Колтона, который до последнего времени считал свои намерения по отношению к Адриане достаточно неопределенными. Но почему он так злится? Наверное, потому что Райордан вернулся с войны без единой царапины! Да-да, дело именно в этом. Ревность? Какая там ревность! Он никогда и никому не завидовал!
Но внутренний голос упорно твердил, что так было до того, как он вернулся домой и узнал о контракте. До того, как оказалось, что другой мужчина, не только равный ему во всем, но и будущий обладатель блестящего титула, претендует на то, что он уже считает своим! До того, как Колтон увидел в темных глазах соперника искреннюю, горячую любовь.
Ведя Улисса в поводу, Адриана приблизилась к Колтону:
— Мы с лордом Харкортом дожидались наших друзей. Как только сэр Гай Далтон и леди Беренис Карвелл догонят нас, мы едем к нам на ужин. Не хотите ли присоединиться?
— Благодарю за любезное приглашение, но Бентли скоро вернется за мной, — объяснил Колтон, чувствуя себя не в своей тарелке. Несмотря на вежливую улыбку, в глазах Адрианы стыл лед. — Я привез с собой портного и его подмастерьев и, зная мистера Гейнса, уверен, что ему не терпится поскорее начать.
К его облегчению, на дороге показалось ландо. Колтону было не по себе, а своевременное возвращение Бентли давало возможность выйти из затруднительного положения.
— В таком случае спокойной ночи, — пожелала Адриана и, повернувшись, приняла протянутую руку своего широкоплечего провожатого. Колтон смотрел вслед красивой паре. Адриана ни разу не обернулась.
Колтону совсем не понравился вопросительный взгляд Бентли.
— Ни слова, — предупредил он кисло. — Больше мудрых советов мне сегодня не вынести.
Бентли проводил молодых людей тревожным взглядом.
— Как по-вашему, леди Адриана увлеклась его светлостью?
— Какого дьявола мне знать?! Могу только заверить, что мной она не увлечена!
— Может, завтра она поймет, что к чему? — нерешительно предположил кучер.
Колтон фыркнул, как разъяренный бык.
— Вернее, когда рак на горе свистнет!
Глава 8
— Фелисити, где ты? — окликнула Джейн Фейрчайлд с балкона второго этажа. — Поднимись наверх, пожалуйста, и помоги перевернуть дедушку, чтобы я могла обработать его пролежни!
Фелисити, уютно устроившаяся в гостиной с томиком «Гордости и предубеждения» Джейн Остин, брезгливо сморщила носик и перевернула страницу. Больше ей нечего делать, кроме как возиться с умирающим старым дураком! Омерзительно! Может быть, мать и знала, чем придется ей заниматься, когда уговорила отца бросить место в конторе, где тот трудился более двадцати лет, но дочь просто не приспособлена для подобных трудов!
Пока что единственным преимуществом переезда в этот захолустный городок оказалось ее знакомство с лордом Рэндвулфом. Ее отец был в восторге от новостей и снова и снова твердил, что она обязательно выйдет за аристократа и будет купаться в богатстве. Мать терпеть не могла подобных разговоров, но Джарвис Фейрчайлд сдался на уговоры жены только в надежде, что дочь сделает блестящую партию. Как-то в своей лондонской конторе, он подслушал разговор двух важных клиентов, выражающих надежду, что некий неженатый дворянин, живущий неподалеку от Брэдфорда, вскоре примет титул маркиза и, разбогатев, оплатит долговые обязательства, выданные этим людям. Зная, как умеет дочь кружить головы мужчинам, Джарвис решил воспользоваться представившейся возможностью.
Швырнув книгу на столик, Фелисити пробормотала нечто нелестное по адресу матери, мешающей ей читать, показала язык потолку.
К этому времени она была в полной безопасности: мать уже успела вернуться к деду. Джейн незаметно погладила отца по руке.
— Не беспокойся за меня, — тихо попросил Сэмюел Гладстон. — Ты уже достаточно потрудилась. Займись своей семьей.
— Ты и есть моя семья, папа, и мне доставляет радость заботиться о тебе с такой же любовью, как ты ухаживал за мамой, когда та тяжело заболела. Я в жизни не видела, чтобы мужчина был предан своей жене больше, чем ты — маме.
Несмотря на ком в горле, Сэмюел выдавил улыбку.
— Ах, то была женщина, умевшая затронуть сердце мужчины. Временами я вижу ее в тебе. Дочь тяжело вздохнула.
— Думаю, у меня нет такого дара, как у мамы.
— Есть, и еще какой, — заверил отец. — Беда в том, что ты пытаешься затронуть черствые сердца. Может, со временем они и раскроются тебе навстречу. А пока, девочка, желаю тебе мужества и отваги. Твои деяния благородны и искренни. И люди будут помнить о них еще долго после того, как ты покинешь этот мир.
Не услышав дальнейших окликов из комнаты наверху, Фелисити гордо вскинула голову и подошла к окну. На расстоянии виднелись руины средневековой церкви, а за ними — мост через реку Эйвон, на котором находилась древняя часовня, в последнее время служившая чем-то вроде тюрьмы. Взгляд Фелисити жадно скользил по замощенным булыжникам улочкам, где располагались магазины, в поисках галантного джентльмена, который, если повезет, явится с визитом в дом деда и спасет ее от скуки.
На лестнице зазвучали торопливые шаги, и Фелисити приготовилась к тяжкому испытанию. Мать найдет способ заставить ее работать. За время, проведенное в Стеновер-Хаусе, девушка поняла, что представления о долге, чести, трудолюбии и верности мать унаследовала от своего родителя и пытается наставить в этом ее. Чаще всего попытки перевоспитать дочь сводились на нет Джарвисом Фейрчайлдом, беззастенчиво высмеивавшим жену даже в присутствии Фелисити. Теперь, работая на фабрике, он часто возвращался домой, чтобы просмотреть бухгалтерские книги Гладстона или расспросить о старых работниках, которых стал потихоньку увольнять без ведома хозяина.
Шаги приблизились к гостиной и, к удивлению Фелисити, удалились в направлении кухни. Девушка осторожно выглянула за дверь и облегченно рассмеялась, увидев что это всего лишь горничная Люси, спешившая выполнить очередной приказ Джейн.
Фелисити, самодовольно улыбаясь, вернулась к окну. Если промедлить достаточно долго, может, мать и позабудет о ней. В конце концов, долг дочери заботиться о родителе.
Опершись о подоконник, Фелисити торопливо выискивала среди прохожих знакомые лица. Ей ужасно хотелось оказаться там, среди толпящихся в лавках покупателей, но, к сожалению, не находилось подходящего предлога уйти, да и мать просто так не отпустит, особенно после того, как потребовала ее помощи. Лучше на свободе поразмыслить, кому из знакомых аристократов следует отдать предпочтение. Майор Стюарт Берк красив и занимателен, и если не удастся поймать того, другого, сойдет и этот. Все же, будь у нее выбор, она предпочла бы красавца маркиза Рэндвулфа. В ее представлении он был самим воплощением блестящего светского общества, и, даже если его преследуют кредиторы, фамильное состояние позволит избавиться от этого небольшого недостатка.
Она снова окинула взглядом дорожку, ведущую в город, и едва не вскрикнула, узрев того, о ком мечтала. Лорд Рэндвулф! Вот он идет, опираясь на трость!
Сердце Фелисити сильно забилось. Бросившись к кухне, она громко позвала:
— Люси! Немедленно иди в мою комнату! Мне нужна твоя помощь! Скорее!
И, не дожидаясь служанки, бросилась наверх. Конечно, она рискует попасться на глаза матери, но что поделать! Нельзя же показаться лорду Рэндвулфу одетой бог знает как!
Взлетев на третий этаж, Фелисити распахнула дверь спальни и принялась рыться в гардеробе в поисках лучшего платья. Несмотря на протесты матери, твердившей, что они не могут позволить себе такие расходы, Джарвис Фейрчайдд нанял портниху и шляпницу. Модный розовый туалет с полосами кремового шелка, окаймлявшими рукава и юбку, был самым дорогим из тех, что у нее имелись. Такая же шляпка делала наряд еще более привлекательным. Фелисити довольно часто надевала платье, вопреки требованиям этикета не появляться в одном и том же костюме несколько раз подряд. Но все убеждали ее, что она в нем неотразима. Поэтому девушка была уверена, что без труда привлечет внимание маркиза. Но тут в глаза ей бросилось крохотное пятнышко на корсаже. Фелисити досадливо ахнула. Конечно, такие вещи случаются, особенно если носить одну и ту же одежду постоянно, но служанка должна была вывести пятно!
Постепенно распаляясь, девушка обернулась на стук двери. На пороге, прижимая руку к сердцу, возникла запыхавшаяся Люси.
— Что-то не так, мисс?
— Я сейчас объясню тебе, что не так! — прошипела Фелисити и, подступив к служанке, потрясла платьем перед ее носом. — Сколько раз повторять, чтобы ты следила за моей одеждой и приводила в порядок до того, как повесить в гардероб! Ты знала, что это мое лучшее платье, и все же не вычистила его! И чем же объяснишь такую нерадивость?
Люси встревожено закусила губу. Она работала на престарелого фабриканта всего несколько лет, но тот, казалось, всегда был ею доволен. Однако в последнее время Фелисити и ее отец постоянно кричали на бедняжку, обзывая лентяйкой.
— Мне ужасно жаль, мисс. Я не заметила пятна, уж очень оно маленькое!
— Если увидела я, значит, увидят и другие! — завопила Фелисити и, вне себя от бешенства, стегнула служанку платьем по лицу. Та отшатнулась, прикрывая глаза. — Немедленно вычисти все! Немедленно, слышишь?
— Да, мисс. — Поспешно подхватив платье, Люси вытерла саднившие от удара глаза и щеки, поправила сползший чепец и робко спросила: — Вы собираетесь куда-то, мисс? Может, не слышали вашу матушку? Она просила помочь…
— Мне некогда отвлекаться на всякие глупости, — отрезала Фелисити, — у меня дела поважнее. А теперь отчисти пятно, и поскорее. Поняла? Ты мне нужна, чтобы помочь одеться.
— Но миссис Джейн велела поскорее сделать мазь… Фелисити приблизила лицо к лицу горничной, так что их носы почти соприкасались.
— Ты поможешь мне одеться, Люси, иначе я изобью тебя до полусмерти, ясно?
— Да, мисс! — лихорадочно закивала служанка. Как раз в тот момент, когда платье легло на плечи Фелисити, в комнату вошла Джейн.
— И куда это вы собираетесь в таком виде, юная леди? — устало осведомилась она. Фелисити, мысленно застонав, поправила вырез. Она по опыту знала, что с матерью придется вести себя куда почтительнее, чем с горничной, иначе та просто не выпустит ее из дома, и тогда целый день придется выполнять ее приказы.
— О, мама, честное слово, это очень срочное дело! Джейн решительно сложила руки на груди.
— Что же, спрашивается, тебе понадобилось в городе, тем более что мне нужна твоя помощь?
Расслышав скептические нотки в голосе матери, Фелисити побоялась сказать правду. Та снова начнет ее упрекать за пустые мечтания.
Одернув юбку, она молча уставилась на Люси, ожидавшую, чем закончится спор. Та поспешно выступила вперед и дрожащими пальцами принялась застегивать платье. Фелисити нерешительно улыбнулась матери.
— Ты помнишь леди Саманту и леди Адриану, мама? Видишь ли, вскоре после нашей прогулки они представили меня одному человеку, которого я только что увидела в городе. Вот и подумала, что неплохо бы сделать им подарки, в благодарность за их доброту к дедушке… и за то, что пригласили меня покататься. Если ты позволишь мне поговорить с этим человеком, я узнаю, что именно им больше придется по душе.
Джейн с сомнением покачала головой.
— А этот человек, случайно, не мужчина?
— Нас будет прекрасно видно из окон дома, мама, так что моя репутация не пострадает, — нервно заверила Фелисити и, решив, что на мать подействует упоминание о положении и титуле, пояснила: — Это брат леди Саманты, маркиз Рэндвулф. Он сможет дать мне совет, поскольку хорошо знает обеих женщин. Я также хотела поблагодарить его за гостеприимство, потому что он любезно принял меня в своем доме.
— Не вздумай мечтать о нем, дитя мое, — встревожилась Джейн. — Он найдет невесту среди равных себе.
Раздраженная материнскими предсказаниями, Фелисити осмелилась запротестовать:
— Ради всего святого, мама, я только хотела попросить у него совета и поблагодарить за доброту. Джейн медленно кивнула.
— И поэтому ты сверкаешь, как радуга в небе, — заметила она. В конце концов, Джейн и сама собиралась отплатить леди добром за те дорогие травы, что они принесли ее отцу. — Так и быть, Фелисити. Ты права, нужно быть благодарной. Но не задерживайся долго. Дедушка хочет, чтобы ты ему почитала после обеда.
— Опять Библия! — досадливо охнула Фелисити.
— Стыдись! Священное писание дает ему утешение в болезни, а, насколько я понимаю, ты тоже нуждаешься в мудрости Господней: слишком уж заботишься о собственной внешности!
— Но мне ужасно надоело читать одно и то же!
— Тебе, но не ему, — твердо ответила мать.
Девушка побоялась возражать. Мать безмерно уважала и любила своего отца, чего нельзя было сказать о самой Фелисити.
И уже несколько минут спустя она на бегу накидывала дорогой, купленный отцом плащ, спеша к тому месту, где в последний раз видела маркиза. Тот скорее всего подумает, что она решила немного прогуляться, а не преследует его, как гончая — дичь.
Фелисити с беззаботной улыбкой шествовала по улице, кивая прохожим, которые отвечали тем же, или вежливо дотрагивались до полей шляп. Наконец краем глаза она заметила того, кого искала. Маркиз только что вышел из лавки серебряных дел мастера. Очевидно, рана почти совсем зажила, потому что он уже не так тяжело опирался на трость. А как одет! Каждый шов и каждый стежок указывали на дорогого портного. При таких запросах неудивительно, что кредиторы ждут не дождутся, пока он получит наследство и титул!
Колтон, не подозревая, что за ним наблюдают, направился к дальнему концу улицы, где поджидало красивое черное ландо, запряженное четверкой лошадей одной масти с подстриженными хвостами и плюмажами на головах. И Фелисити поняла, что, если не поторопится, потеряет нечто большее, чем возможность просто побеседовать с маркизом. Ее будущие устремления зависят от этого человека! Несмотря на легкую хромоту, маркиз шел так быстро, что расстояние между ними постоянно увеличивалось и, как Фелисити ни старалась, она не могла его догнать. Ей вдруг пришло в голову, что следует предпринять какие-то решительные действия, иначе маркиз сейчас уедет. А ведь она с таким трудом вырвалась из дома и не может, никак не может потерпеть неудачу!
В отчаянии она приставила ладошку к губам и громко крикнула:
— Лорд Рэндвулф, это вы?
Ее попытка оказалась удачной: маркиз немедленно оглянулся и стал всматриваться в прохожих. Фелисити поспешила ему навстречу. Колтон улыбнулся и пошел обратно.
— Мисс Фелисити, мы снова встретились! — воскликнул он, касаясь полей цилиндра.
— Да, — выдохнула она, прижимая руку к вздымающейся груди. Она так запыхалась, что едва могла говорить.
— Гуляете?
Легкий кивок и скромная улыбка были ему ответом. Ах, она могла бы поклясться, что в жизни не слышала голоса приятнее. Низкие бархатистые нотки кружили голову.
Колтон галантно предложил девушке руку и повернул в направлении дома Гладстона, строго следуя этикету, не одобрявшему, когда лица противоположного пола останавливались на улице, чтобы поболтать. Хотя ему это казалось глупым правилом, все же он не мог позволить, чтобы сплетники чернили репутацию девушки.
— Вы понятия не имеете, мисс Фелисити, как я счастлив увидеть хоть одно знакомое лицо! Боюсь, обитатели Брэдфорда стали для меня чужими. Хотя я узнаю тех, кто постарше, все же с трудом припоминаю их имена. А молодые люди… их я по большей части вижу впервые. Правда, если не считать немногих новых домов или коттеджей, все осталось по-прежнему.
Фелисити огляделась, не находя в себе и сотой доли того воодушевления, с которым разглагольствовал Колтон. Сама она не представляла, как это можно прожить целую жизнь в таком унылом городишке.
— Мой дед, должно быть, самый старый из жителей Брэдфорда, — заметила она, бросив на собеседника смеющийся взгляд. О, она прекрасно сознавала, как красиво оттеняют темные ресницы голубизну глаз! — Он говорит, что помнит все события, происходившие еще до вашего рождения. По его словам, ваш отец был так горд, что пригласил на крестины не только родных и столичных знакомых, но и всю округу. Дедушка рассказывает, что общество собралось на диво смешанное: и аристократы, и торговцы, и простолюдины, но все старались вести себя как можно лучше из уважения к вашему отцу. Что же до меня, я тут почти никого не знаю. Если бы не доброта вашей сестры и леди Адрианы, пришлось бы сидеть в четырех стенах. Обе дамы были так любезны! Куда любезнее, чем лондонские знатные леди!
— Да, Лондон — город огромный. Вам, наверное, ужасно скучно в нашем скромном Брэдфорде.
— Должна признать, что временами с тоской вспоминаю пейзажи и звуки…
— Запахи, — добавил Колтон с лукавой улыбкой.
Девушка вспыхнула, поняв намек. Временами удушливая вонь, поднимавшаяся от сточных канав, становилась поистине невыносимой.
— Столичная жизнь имеет свои недостатки, — кивнула она.
— Да, и все же немало людей стремятся туда. Если вам не по вкусу тихое провинциальное существование, Лондон кажется куда более волнующим.
— Леди Саманта упомянула, что у вашей семьи там дом.
— Да, но мои родители предпочитали сельское поместье, а отец очень любил охотиться, как многие его друзья и знакомые. Именно он и приучил Адриану к этому занятию.
— Хотите сказать, что леди Адриане нравится убивать животных? И это после того, как в детстве она приложила немало усилий, чтобы вылечить раненых и больных зверьков?! — ахнула Фелисити, картинно покачивая головой. — Не понимаю, почему она вдруг стала такой бесчувственной к несчастным созданиям! Я бы никогда не смогла причинить вред бедным тварям! Господи, да я и мухи не обижу!
Слушая, как беззастенчиво Фелисити чернит женщину, которая, возможно, станет его женой. Колтон, к собственному удивлению, злобно ощетинился. Очевидно, она пытается выставить себя в более выгодном свете, и все же, вспоминая, как нежно заботилась Адриана о малышах Дженнингсах, он испытывал неодолимую потребность защитить от злословия темноволосую красавицу.
— Моя сестра рассказывала, что Адриана никогда не убивает просто так, из прихоти. Дичь идет либо на стол семьи, либо в дома бедняков, особенно пожилой пары, которая взяла в свой скромный домишко более десятка сирот. Со стороны ее светлости куда достойнее и благороднее помогать голодающим, чем лечить искалеченных животных, которых, вероятно, съедят хищники сразу после освобождения.
Фелисити, уютно устроившаяся в гостиной с томиком «Гордости и предубеждения» Джейн Остин, брезгливо сморщила носик и перевернула страницу. Больше ей нечего делать, кроме как возиться с умирающим старым дураком! Омерзительно! Может быть, мать и знала, чем придется ей заниматься, когда уговорила отца бросить место в конторе, где тот трудился более двадцати лет, но дочь просто не приспособлена для подобных трудов!
Пока что единственным преимуществом переезда в этот захолустный городок оказалось ее знакомство с лордом Рэндвулфом. Ее отец был в восторге от новостей и снова и снова твердил, что она обязательно выйдет за аристократа и будет купаться в богатстве. Мать терпеть не могла подобных разговоров, но Джарвис Фейрчайлд сдался на уговоры жены только в надежде, что дочь сделает блестящую партию. Как-то в своей лондонской конторе, он подслушал разговор двух важных клиентов, выражающих надежду, что некий неженатый дворянин, живущий неподалеку от Брэдфорда, вскоре примет титул маркиза и, разбогатев, оплатит долговые обязательства, выданные этим людям. Зная, как умеет дочь кружить головы мужчинам, Джарвис решил воспользоваться представившейся возможностью.
Швырнув книгу на столик, Фелисити пробормотала нечто нелестное по адресу матери, мешающей ей читать, показала язык потолку.
К этому времени она была в полной безопасности: мать уже успела вернуться к деду. Джейн незаметно погладила отца по руке.
— Не беспокойся за меня, — тихо попросил Сэмюел Гладстон. — Ты уже достаточно потрудилась. Займись своей семьей.
— Ты и есть моя семья, папа, и мне доставляет радость заботиться о тебе с такой же любовью, как ты ухаживал за мамой, когда та тяжело заболела. Я в жизни не видела, чтобы мужчина был предан своей жене больше, чем ты — маме.
Несмотря на ком в горле, Сэмюел выдавил улыбку.
— Ах, то была женщина, умевшая затронуть сердце мужчины. Временами я вижу ее в тебе. Дочь тяжело вздохнула.
— Думаю, у меня нет такого дара, как у мамы.
— Есть, и еще какой, — заверил отец. — Беда в том, что ты пытаешься затронуть черствые сердца. Может, со временем они и раскроются тебе навстречу. А пока, девочка, желаю тебе мужества и отваги. Твои деяния благородны и искренни. И люди будут помнить о них еще долго после того, как ты покинешь этот мир.
Не услышав дальнейших окликов из комнаты наверху, Фелисити гордо вскинула голову и подошла к окну. На расстоянии виднелись руины средневековой церкви, а за ними — мост через реку Эйвон, на котором находилась древняя часовня, в последнее время служившая чем-то вроде тюрьмы. Взгляд Фелисити жадно скользил по замощенным булыжникам улочкам, где располагались магазины, в поисках галантного джентльмена, который, если повезет, явится с визитом в дом деда и спасет ее от скуки.
На лестнице зазвучали торопливые шаги, и Фелисити приготовилась к тяжкому испытанию. Мать найдет способ заставить ее работать. За время, проведенное в Стеновер-Хаусе, девушка поняла, что представления о долге, чести, трудолюбии и верности мать унаследовала от своего родителя и пытается наставить в этом ее. Чаще всего попытки перевоспитать дочь сводились на нет Джарвисом Фейрчайлдом, беззастенчиво высмеивавшим жену даже в присутствии Фелисити. Теперь, работая на фабрике, он часто возвращался домой, чтобы просмотреть бухгалтерские книги Гладстона или расспросить о старых работниках, которых стал потихоньку увольнять без ведома хозяина.
Шаги приблизились к гостиной и, к удивлению Фелисити, удалились в направлении кухни. Девушка осторожно выглянула за дверь и облегченно рассмеялась, увидев что это всего лишь горничная Люси, спешившая выполнить очередной приказ Джейн.
Фелисити, самодовольно улыбаясь, вернулась к окну. Если промедлить достаточно долго, может, мать и позабудет о ней. В конце концов, долг дочери заботиться о родителе.
Опершись о подоконник, Фелисити торопливо выискивала среди прохожих знакомые лица. Ей ужасно хотелось оказаться там, среди толпящихся в лавках покупателей, но, к сожалению, не находилось подходящего предлога уйти, да и мать просто так не отпустит, особенно после того, как потребовала ее помощи. Лучше на свободе поразмыслить, кому из знакомых аристократов следует отдать предпочтение. Майор Стюарт Берк красив и занимателен, и если не удастся поймать того, другого, сойдет и этот. Все же, будь у нее выбор, она предпочла бы красавца маркиза Рэндвулфа. В ее представлении он был самим воплощением блестящего светского общества, и, даже если его преследуют кредиторы, фамильное состояние позволит избавиться от этого небольшого недостатка.
Она снова окинула взглядом дорожку, ведущую в город, и едва не вскрикнула, узрев того, о ком мечтала. Лорд Рэндвулф! Вот он идет, опираясь на трость!
Сердце Фелисити сильно забилось. Бросившись к кухне, она громко позвала:
— Люси! Немедленно иди в мою комнату! Мне нужна твоя помощь! Скорее!
И, не дожидаясь служанки, бросилась наверх. Конечно, она рискует попасться на глаза матери, но что поделать! Нельзя же показаться лорду Рэндвулфу одетой бог знает как!
Взлетев на третий этаж, Фелисити распахнула дверь спальни и принялась рыться в гардеробе в поисках лучшего платья. Несмотря на протесты матери, твердившей, что они не могут позволить себе такие расходы, Джарвис Фейрчайдд нанял портниху и шляпницу. Модный розовый туалет с полосами кремового шелка, окаймлявшими рукава и юбку, был самым дорогим из тех, что у нее имелись. Такая же шляпка делала наряд еще более привлекательным. Фелисити довольно часто надевала платье, вопреки требованиям этикета не появляться в одном и том же костюме несколько раз подряд. Но все убеждали ее, что она в нем неотразима. Поэтому девушка была уверена, что без труда привлечет внимание маркиза. Но тут в глаза ей бросилось крохотное пятнышко на корсаже. Фелисити досадливо ахнула. Конечно, такие вещи случаются, особенно если носить одну и ту же одежду постоянно, но служанка должна была вывести пятно!
Постепенно распаляясь, девушка обернулась на стук двери. На пороге, прижимая руку к сердцу, возникла запыхавшаяся Люси.
— Что-то не так, мисс?
— Я сейчас объясню тебе, что не так! — прошипела Фелисити и, подступив к служанке, потрясла платьем перед ее носом. — Сколько раз повторять, чтобы ты следила за моей одеждой и приводила в порядок до того, как повесить в гардероб! Ты знала, что это мое лучшее платье, и все же не вычистила его! И чем же объяснишь такую нерадивость?
Люси встревожено закусила губу. Она работала на престарелого фабриканта всего несколько лет, но тот, казалось, всегда был ею доволен. Однако в последнее время Фелисити и ее отец постоянно кричали на бедняжку, обзывая лентяйкой.
— Мне ужасно жаль, мисс. Я не заметила пятна, уж очень оно маленькое!
— Если увидела я, значит, увидят и другие! — завопила Фелисити и, вне себя от бешенства, стегнула служанку платьем по лицу. Та отшатнулась, прикрывая глаза. — Немедленно вычисти все! Немедленно, слышишь?
— Да, мисс. — Поспешно подхватив платье, Люси вытерла саднившие от удара глаза и щеки, поправила сползший чепец и робко спросила: — Вы собираетесь куда-то, мисс? Может, не слышали вашу матушку? Она просила помочь…
— Мне некогда отвлекаться на всякие глупости, — отрезала Фелисити, — у меня дела поважнее. А теперь отчисти пятно, и поскорее. Поняла? Ты мне нужна, чтобы помочь одеться.
— Но миссис Джейн велела поскорее сделать мазь… Фелисити приблизила лицо к лицу горничной, так что их носы почти соприкасались.
— Ты поможешь мне одеться, Люси, иначе я изобью тебя до полусмерти, ясно?
— Да, мисс! — лихорадочно закивала служанка. Как раз в тот момент, когда платье легло на плечи Фелисити, в комнату вошла Джейн.
— И куда это вы собираетесь в таком виде, юная леди? — устало осведомилась она. Фелисити, мысленно застонав, поправила вырез. Она по опыту знала, что с матерью придется вести себя куда почтительнее, чем с горничной, иначе та просто не выпустит ее из дома, и тогда целый день придется выполнять ее приказы.
— О, мама, честное слово, это очень срочное дело! Джейн решительно сложила руки на груди.
— Что же, спрашивается, тебе понадобилось в городе, тем более что мне нужна твоя помощь?
Расслышав скептические нотки в голосе матери, Фелисити побоялась сказать правду. Та снова начнет ее упрекать за пустые мечтания.
Одернув юбку, она молча уставилась на Люси, ожидавшую, чем закончится спор. Та поспешно выступила вперед и дрожащими пальцами принялась застегивать платье. Фелисити нерешительно улыбнулась матери.
— Ты помнишь леди Саманту и леди Адриану, мама? Видишь ли, вскоре после нашей прогулки они представили меня одному человеку, которого я только что увидела в городе. Вот и подумала, что неплохо бы сделать им подарки, в благодарность за их доброту к дедушке… и за то, что пригласили меня покататься. Если ты позволишь мне поговорить с этим человеком, я узнаю, что именно им больше придется по душе.
Джейн с сомнением покачала головой.
— А этот человек, случайно, не мужчина?
— Нас будет прекрасно видно из окон дома, мама, так что моя репутация не пострадает, — нервно заверила Фелисити и, решив, что на мать подействует упоминание о положении и титуле, пояснила: — Это брат леди Саманты, маркиз Рэндвулф. Он сможет дать мне совет, поскольку хорошо знает обеих женщин. Я также хотела поблагодарить его за гостеприимство, потому что он любезно принял меня в своем доме.
— Не вздумай мечтать о нем, дитя мое, — встревожилась Джейн. — Он найдет невесту среди равных себе.
Раздраженная материнскими предсказаниями, Фелисити осмелилась запротестовать:
— Ради всего святого, мама, я только хотела попросить у него совета и поблагодарить за доброту. Джейн медленно кивнула.
— И поэтому ты сверкаешь, как радуга в небе, — заметила она. В конце концов, Джейн и сама собиралась отплатить леди добром за те дорогие травы, что они принесли ее отцу. — Так и быть, Фелисити. Ты права, нужно быть благодарной. Но не задерживайся долго. Дедушка хочет, чтобы ты ему почитала после обеда.
— Опять Библия! — досадливо охнула Фелисити.
— Стыдись! Священное писание дает ему утешение в болезни, а, насколько я понимаю, ты тоже нуждаешься в мудрости Господней: слишком уж заботишься о собственной внешности!
— Но мне ужасно надоело читать одно и то же!
— Тебе, но не ему, — твердо ответила мать.
Девушка побоялась возражать. Мать безмерно уважала и любила своего отца, чего нельзя было сказать о самой Фелисити.
И уже несколько минут спустя она на бегу накидывала дорогой, купленный отцом плащ, спеша к тому месту, где в последний раз видела маркиза. Тот скорее всего подумает, что она решила немного прогуляться, а не преследует его, как гончая — дичь.
Фелисити с беззаботной улыбкой шествовала по улице, кивая прохожим, которые отвечали тем же, или вежливо дотрагивались до полей шляп. Наконец краем глаза она заметила того, кого искала. Маркиз только что вышел из лавки серебряных дел мастера. Очевидно, рана почти совсем зажила, потому что он уже не так тяжело опирался на трость. А как одет! Каждый шов и каждый стежок указывали на дорогого портного. При таких запросах неудивительно, что кредиторы ждут не дождутся, пока он получит наследство и титул!
Колтон, не подозревая, что за ним наблюдают, направился к дальнему концу улицы, где поджидало красивое черное ландо, запряженное четверкой лошадей одной масти с подстриженными хвостами и плюмажами на головах. И Фелисити поняла, что, если не поторопится, потеряет нечто большее, чем возможность просто побеседовать с маркизом. Ее будущие устремления зависят от этого человека! Несмотря на легкую хромоту, маркиз шел так быстро, что расстояние между ними постоянно увеличивалось и, как Фелисити ни старалась, она не могла его догнать. Ей вдруг пришло в голову, что следует предпринять какие-то решительные действия, иначе маркиз сейчас уедет. А ведь она с таким трудом вырвалась из дома и не может, никак не может потерпеть неудачу!
В отчаянии она приставила ладошку к губам и громко крикнула:
— Лорд Рэндвулф, это вы?
Ее попытка оказалась удачной: маркиз немедленно оглянулся и стал всматриваться в прохожих. Фелисити поспешила ему навстречу. Колтон улыбнулся и пошел обратно.
— Мисс Фелисити, мы снова встретились! — воскликнул он, касаясь полей цилиндра.
— Да, — выдохнула она, прижимая руку к вздымающейся груди. Она так запыхалась, что едва могла говорить.
— Гуляете?
Легкий кивок и скромная улыбка были ему ответом. Ах, она могла бы поклясться, что в жизни не слышала голоса приятнее. Низкие бархатистые нотки кружили голову.
Колтон галантно предложил девушке руку и повернул в направлении дома Гладстона, строго следуя этикету, не одобрявшему, когда лица противоположного пола останавливались на улице, чтобы поболтать. Хотя ему это казалось глупым правилом, все же он не мог позволить, чтобы сплетники чернили репутацию девушки.
— Вы понятия не имеете, мисс Фелисити, как я счастлив увидеть хоть одно знакомое лицо! Боюсь, обитатели Брэдфорда стали для меня чужими. Хотя я узнаю тех, кто постарше, все же с трудом припоминаю их имена. А молодые люди… их я по большей части вижу впервые. Правда, если не считать немногих новых домов или коттеджей, все осталось по-прежнему.
Фелисити огляделась, не находя в себе и сотой доли того воодушевления, с которым разглагольствовал Колтон. Сама она не представляла, как это можно прожить целую жизнь в таком унылом городишке.
— Мой дед, должно быть, самый старый из жителей Брэдфорда, — заметила она, бросив на собеседника смеющийся взгляд. О, она прекрасно сознавала, как красиво оттеняют темные ресницы голубизну глаз! — Он говорит, что помнит все события, происходившие еще до вашего рождения. По его словам, ваш отец был так горд, что пригласил на крестины не только родных и столичных знакомых, но и всю округу. Дедушка рассказывает, что общество собралось на диво смешанное: и аристократы, и торговцы, и простолюдины, но все старались вести себя как можно лучше из уважения к вашему отцу. Что же до меня, я тут почти никого не знаю. Если бы не доброта вашей сестры и леди Адрианы, пришлось бы сидеть в четырех стенах. Обе дамы были так любезны! Куда любезнее, чем лондонские знатные леди!
— Да, Лондон — город огромный. Вам, наверное, ужасно скучно в нашем скромном Брэдфорде.
— Должна признать, что временами с тоской вспоминаю пейзажи и звуки…
— Запахи, — добавил Колтон с лукавой улыбкой.
Девушка вспыхнула, поняв намек. Временами удушливая вонь, поднимавшаяся от сточных канав, становилась поистине невыносимой.
— Столичная жизнь имеет свои недостатки, — кивнула она.
— Да, и все же немало людей стремятся туда. Если вам не по вкусу тихое провинциальное существование, Лондон кажется куда более волнующим.
— Леди Саманта упомянула, что у вашей семьи там дом.
— Да, но мои родители предпочитали сельское поместье, а отец очень любил охотиться, как многие его друзья и знакомые. Именно он и приучил Адриану к этому занятию.
— Хотите сказать, что леди Адриане нравится убивать животных? И это после того, как в детстве она приложила немало усилий, чтобы вылечить раненых и больных зверьков?! — ахнула Фелисити, картинно покачивая головой. — Не понимаю, почему она вдруг стала такой бесчувственной к несчастным созданиям! Я бы никогда не смогла причинить вред бедным тварям! Господи, да я и мухи не обижу!
Слушая, как беззастенчиво Фелисити чернит женщину, которая, возможно, станет его женой. Колтон, к собственному удивлению, злобно ощетинился. Очевидно, она пытается выставить себя в более выгодном свете, и все же, вспоминая, как нежно заботилась Адриана о малышах Дженнингсах, он испытывал неодолимую потребность защитить от злословия темноволосую красавицу.
— Моя сестра рассказывала, что Адриана никогда не убивает просто так, из прихоти. Дичь идет либо на стол семьи, либо в дома бедняков, особенно пожилой пары, которая взяла в свой скромный домишко более десятка сирот. Со стороны ее светлости куда достойнее и благороднее помогать голодающим, чем лечить искалеченных животных, которых, вероятно, съедят хищники сразу после освобождения.