Ярин Артур. Откуда в небе лошади (рассказы)

   - Меня просто дурят.
   - Хрум!
   - А...
   - Хрум!
   - Но...
   - Хрум!
   - Если...
   - Хрум!
   - ...
   - Хрум!
   - ХРУМ! ХРУМ!! ХРУМ!!!
   Вдруг дверь медленно приоткрылась и в образовавшийся проем протиснулась Ясна в ночной сорочке, сшитой из глубинных перышек.
   - Ты что тут делаешь? - спросила я у малышки.
   - Йо, я думала, ты кушаешь.
   - Кушаю?
   - Ну да. Я слышала "хрум, хрум, хрум" и решила, что тебе на ужин не хватило еды из-за гостей, и теперь ты в одиночестве ужинаешь, вот я и подумала, не составить ли тебе компанию, может, чего принести из кухни, вдруг ты стесняешься и боишься разбудить...
   - Нет, Ясна, я, как видишь, не трапезничаю. Но почему ты не спишь?
   - Заснешь тут. Все думаю.
   - О чем?
   - О наших гостях.
   - И что? Что-нибудь придумала?
   - Нет. Абсолютно ничего.
   - Жаль.
   Я посмотрела на малышку, чей взгляд отчетливо выражал: "Здесь столько интересного, поэтому я отсюда не уйду, что бы ты ни сказала!" Ничего не оставалось, как ввести Ясну в курс дела.
   - Знакомьтесь, это моя ученица, Ясна. А это Крайний Помощник и его друг джинн Али Гатор.
   - Очень приятно.
   - Да, у нас на Востоке говорят... - начал было Али, но мы с Дыком так на него посмотрели, что он аж поперхнулся. - Я всего лишь хотел сказать, что ничего у меня не получается.
   - Совсем?
   - Абсолютно. Мозговой хрум к этой проблеме не подходит. Нужно придумать что-нибудь порадикальней.
   - Что же делать?! - воскликнула я в отчаянье.
   - Йо, прости, но... увы, джинны здесь бессильны.
   Вдруг подскочила Ясна. Такой подскок на месте без разгона всегда означает у нее неожиданный приступ вдохновения и озарения, неудержимого энтузиазма и пламенного азарта.
   - Йо, я вспомнила!
   КОНЬ
   Слова этого спокойно слышать не могут.
   И. Ильф, Е. Петров
   - Я вспомнила! - закричала Ясна.
   - Что ты вспомнила?
   - Я вспомнила имя того, кто может нам помочь.
   - Ну? - спросили я, Дык и Али хором.
   Ясна сделала торжественную физиономию и медленно произнесла:
   - Конек-Горбунок!
   - Точно! Молодец! Ты достойная ученица!
   - Спасибо за комплимент, Йо!
   - Заклинание помнишь?
   - А как же. Ты ведь, пока я его не выучила, меня на улицу не пускала!
   Дык и Али недвусмысленно хмыкнули.
   - Ладно, ладно, произноси заклинание.
   Ясна встала на середину комнаты и произнесла заклинание:
   - Иго-го!
   И в тот же миг в комнате появился...
   - А где Горбунок?! - закричала Ясна, увидев перед собой худого, тощего, одетого в пальто коня. - Где Горбунок? - настойчиво повторила малышка.
   - Я за него.
   - Почему?
   - Горбунок наш за бугор мотнул. Ускакал, жеребчик, за лучшим овсом.
   - За какой это бугор?!
   - Это у нас так, у лошадей, говорится. За бугор - значит, в другой, параллельный табун на заработки подался.
   - Понятно. А почему вы в пальто?
   - Я до этого в другой сказке был, а там осень, слякоть, мерзость - без пальто никак не обойтись. Правда, - тут неизвестный конь ухмыльнулся своей обворожительной лошадиной улыбкой, - я там так накуролесил, что меня до сих пор, наверное, вспоминают. Я там народным героем стал - Конь в Пальто!
   [Image004]
   - М-да... - произнесла Ясна в задумчивости.
   - Так чего звали?
   - Мы хотели...
   Но я более не дала малышке вести этот неконструктивный разговор.
   - Простите, вас как зовут?
   - Росинатрий я.
   - Послушайте, Росинатрий, у нас тут такая проблема...
   И я уже в третий раз за ночь пересказала эту трагическую (будь она сериалом!) историю. Но не успела я ее закончить, как Росинатрий встрепенулся:
   - А, Солей и Лукреций, знаем-знаем, как же! Они уже не одного мага в гроб или в психушку вогнали со своими проблемами.
   - Вы их знаете?!
   - Конечно! Легенда о Солей и Лукреции, или, как у нас их называют, Пешем и Конном, передается из табуна в табун, из поколения в поколение.
   - Вы серьезно?
   - Я что, похож на пони?!
   - А что это за история?
   - Это очень печальная история. Но я могу рассказать, если хотите.
   - Расскажите.
   - Хорошо. Слушайте.
   НЕТ ПОДЛОСТИ ПЕЧАЛЬНЕЕ НА СВЕТЕ
   Нервных просят не смотреть!
   И. Ильф, Е. Петров
   ... Было это очень и очень давно, сейчас даже самая старая кляча не помнит, когда, но жили в то время парень и девушка. Они любили друг друга: он любил ее, а она любила его. Но родители их были против такой любви, им не нравилось, что он любит ее, а она любит его. И не то чтобы он любил ее как-то не так, или она любила его как-то не так, а просто не нравилось - и все! А влюбленным это было все равно что о пень горохом: он продолжал любить ее, а она продолжала любить его. И вот, чтобы изменить создавшуюся щекотливую ситуацию, родители стали сватать парню другую девушку, а девушке другого парня. Наивные предки думали, что теперь он не станет любить ее, а она перестанет любить его, но не тут-то было! Необразованные родители не знали сэра Ньютона и его подлый закон о силе действия, равного силе противодействия, и поэтому он от такого морального прессинга стал еще больше любить ее, а она стала еще больше любить его.
   Но не буду утомлять вас подробностями, главное не в этом. По нелепой случайности влюбленные покончили с собой.
   - Какой кошмар!
   - Это не кошмар - кошмар впереди! - многообещающе предостерег Конь в Пальто и продолжил свой рассказ.
   ... Перед самым последним выдохом, когда они уже поцеловались и сил осталось только разъединить губы, он, который любил ее, поклялся в следующем перерождении снова с ней встретиться, и она, которая любила его, тоже поклялась в следующем перерождении встретить его. Так они и договорились соединиться в грядущей жизни, чтобы он мог без проблем любить ее, а она могла без проблем любить его.
   И вот они действительно встретились в следующей реинкарнации, но вся трагедия в том, что он перевоплотился в пешехода, а она - в лошадь, и, естественно, он не мог любить ее, а она не могла любить его. Тогда она, в облике лошадки, столкнула его в бездну и сама в нее же кинулась за ним, надеясь, что в еще одном перерождении они уж точно родятся людьми. Но их опять постигла неудача. Теперь она родилась человеком, а он конем. И история повторилась тем же образом, но наоборот.
   Вот с тех пор они перерождаются из века в век с надеждой любить друг друга, но никак не могут договориться о едином облике. Так что уже многие сотни лет он не может любить ее, а она не может любить его.
   - Как жалко! - воскликнула Ясна, смахивая со щеки слезинку.
   - Но почему в этот раз они оба переродились людьми? - спросила я.
   - Договорились, очевидно, но, как всегда, не до конца - возраст не рассчитали.
   - Росинатрий, но почему вы называете их Пеший и Конный? Пеший - это понятно, но вот Конный? Конный - это же не лошадь, это тот, кто ездит на ней.
   - Да, это так. Но так уж у нас повелось - Пеший и Конный. Я так думаю, это связано с тем, что один всадник у нас уже был. Есть у лошадей такая легенда. У одного нашего собрата был наездник, совершенно бестолковый, невменяемый и безнадежный абсолютно. Ох, и досталось нашему соотечественнику. А за бестолковость наездника так и прозвали - Всадник Без Головы. Так что Пеший и Конный - такова традиция. У вас, у людей, я слышал, тоже говорят - "безрукий", но это же не значит, что он без рук, ведь так?
   - Логично.
   - Так, значит, они просчитались? - спросила Ясна.
   - Может, и просчитались, а может, ошибка природы, случайность.
   - Случайность - это непознанная подлость! - услышали мы голос Трататуна, который неожиданно появился в комнате.
   - Ты что тут делаешь? - спросила я.
   - Я услышал разговор и решил проверить, что тут происходит, и вот пришел как раз на самое начало легенды, просто вы меня сразу не заметили.
   - Понятно, у меня достойные ученики.
   - Да, вот такая история, - закончил Росинатрий свою речь. - И никто не может помочь, так и мучаются, бедняги. А вот теперь к их страданиям прибавилось еще и это.
   СВОБОДА! РАВЕНСТВО! И БРАК!
   Что вы знаете о жизни и о жертвах? Вы думаете, что если вас выселили из особняка, вы знаете жизнь? И если у вас реквизировали поддельную китайскую вазу, то это жертва? Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик.
   И. Ильф, Е. Петров
   - Йо, - застенчиво позвал Трататун, - кажется, я могу тебе помочь.
   - Мне?
   - В смысле Лукрецию-Солей и Солей-Лукрецию.
   - Правда? И как?
   - Ну... Давай я лучше сначала попробую, а уж потом скажу, как у меня это получилось.
   - А почему ты не хочешь говорить?
   - Боюсь сглазить.
   - Да-а, ты прирожденный маг.
   - Так ты разрешаешь?
   - У меня есть выбор?
   Ясна и Трататун позвали наших гостей. Те, войдя в комнату и увидев такое количество гостей, засмущались и прижались друг к другу, как два голубка.
   - Внимание, Солей-Лукреций и Лукреций-Солей, сейчас вам будет оказана волшебная помощь. Приготовьтесь.
   - Вы правда нам поможете?
   - Да. Вот это, - я указала на Трататуна, - мой ученик. Он сделает все в лучшем виде!
   - Да?
   - Да!
   И Трататун, действительно, все сделал В ЛУЧШЕМ ВИДЕ!!!
   * * *
   Мы стояли на краю холма и видели, как за горизонт удаляются два влюбленных кентавра. Теперь он может вечно любить ее, а она может вечно любить его.
   МАМА МОЖЕТ ВСЕ!!!
   Лучше всего, конечно, было рассказать про свои страдания нежной морщинистой маме. Она бы пожалела.
   И. Ильф, Е. Петров
   ПРИГЛАШЕНИЕ НА КАРНАВАЛ
   А на самом деле в уездном городе N люди рождались, брились и умирали довольно редко. Жизнь города N была тишайшей.
   И. Ильф, Е. Петров
   Тихий зимний вечерок, когда за окном метет метель, а в доме горит камин, доверительно потрескивают поленья, и приятная дремота и шерстяной плед обволакивают тело. Что еще можно желать в такой идеалистический вечер? Разве чтобы наконец умолкла Ясна и не кудахтала надо мной, как беременная курица, - все ей не терпится поделиться со мной какими-то новостями. Так и носится вокруг меня, пританцовывает и размахивает перед лицом утренней газетой "Тамтам".
   - Ну что ты вертишься, как шило... в мешке?! Зафиксируйся на одном месте и объясни толком, что там у тебя за неотложное дело, из-за которого ты не даешь мне возможность предаться всей душой созерцательности.
   - Йо, послушай, только внимательно.
   - Хорошо, я просто впитываю каждое твое слово.
   Ясна развернула газету и стала зачитывать:
   - "Внимание! Внимание! Директор Центрального гастрогнома нашего славного края через три дня объявляет Карнавал! Угощение за счет заведения! Будут танцы! Будут конкурсы! Конкурс на самый лучший костюм! Конкурс на самый неправдоподобный рассказ! И самое главное - конкурс на самое волшебное чудо! Непревзойденных мастеров ждут потрясающие, никому не снившиеся до сего дня призы и награды! Спешите! Призы такие, что... Впрочем, приходите и сами увидите, а если повезет, и унесете домой! Участников ждут поощрительные призы - поцелуи в щечку от Короля и Королевы Карнавала, а также от клоуна Рыжего Бодрячка! Спешите! Спешите! Вход и выход бесплатный! Все на Карнавал!!!" Представляешь, Йо?! - закончила свою тираду Ясна.
   - Что представляешь? Ты предлагаешь мне поучаствовать в этом сомнительном муроприятии?
   - Да.
   - Интересно, это в какой номинации? Ты, наверно, мечтаешь о том, чтобы я приняла участие в конкурсе на самый неправдоподобный рассказ, где я смогу прочесть свои произведения?
   - Твой юмор неуместен! - по-взрослому ответила малышка, демонстративно задрав свой курносый носик к потолку...
   - Так что тогда?
   - Я предлагаю участвовать в конкурсе на самое лучшее и необыкновенное чудо!
   - Ах, вот оно что. А зачем? Чтобы получить в приз какого-нибудь утешительного резинового поросенка или праздничный набор погремушек? Нет уж, уволь меня от этого щенячьего восторга - стоять на провинциальной сцене и пускать слюни от мысли, что на тебя смотрят все село и гости...
   - Да нет же! - перебила меня Ясна. - Ходят слухи, что будет разыгрываться волшебный сундучок самого Ричарда Оторви Мое Сердце!
   - Ты уверена?
   - Как в себе самой.
   - Это-то меня и настораживает.
   Но, тем не менее, я призадумалась - приз был действительно стоящим, ради такого можно было и поступиться своим отдыхом и принципами. Но для начала, думаю, стоит сообщить читателю кое-какие подробности.
   Во-первых, на данный момент я нахожусь в гостях у своего дядюшки Друда Ухта, который любезно пригласил меня в свой небольшой домик на окраине Дубового Леса в деревне Верхние Пенки.
   Цель приглашения проста и прозаична - нужно помочь дядюшке разобраться в себе самом и его архиве, который за последние триста лет пришел в совершенно спонтанное, хаотичное и пыльное состояние, впрочем, как и сам дядюшка.
   Дядюшка - маг-теоретик, плюс долгожитель, минус холостой, поэтому бюрократ жуткий. А так как кроме меня и его из живых в нашем роду занимаемся магией только мы - выбор пал на мою персону. Конечно, я не против, отказаться от такого предложения было бы просто глупо.
   Дело в том, что после своих последних приключений я слегка устала и потеряла жизненный тонус: одним словом - двумя словами не скажешь. А работа с дядюшкиным архивом - это не работа, а сплошное (или, как сказала Ясна, "пунктирное") удовольствие. У дяди Друда есть одна характерная для него привычка - в свои бумаги он часто запихивает чужие книги и рукописи, как правило, библиографические редкости. И вот, когда днем я сижу в его архивном подвальчике, перебирая кипы бумаг, чертежей, оберток от конфет, писем, счетов и рисунков, то нахожу массу интересных книг, явно не принадлежащих моему дяде, как, например, книга "Секретная Доктрина", подписанная неким Махахахатом: "Маленькой глупышке от ее старшего брата, со всеми пожеланиями и остальными тонкостями. Помни, моя лапушка, ничего нет выше крыши!" Да, вряд ли кто-нибудь так подписывал Друду Ухта книги, маловероятно, что он хоть для кого-то был маленькой глупышкой.
   Во-вторых, воспользовавшись случаем вырваться из привычной обстановки, я взяла с собой свою маленькую ученицу Ясну, а то ее последний круг знакомств с улицы Большого Каньона изрядно настораживает меня своей манерой поведения и эстетическими воззрениями на окружающий мир. И вот, дабы охранить ученицу от некорректного влияния, я прихватила ее с собой, как говорится, подростковый возраст - это вам не "дочки-матери". А здесь девочка на свежем воздухе придет в себя, забудет своих подлозрительных знакомых и, пообщавшись с местной простодушной, воспитанной в лучших патриархальных традициях молодежью, авось и совсем умерит свой гормональный пыл.
   А если говорить начистоту, то я просто-напросто боюсь за свою малышку: нрава она дикого и необузданного, а это вместе с ее недюжинными магическими способностями все равно, что порох в кармане - не знаешь, в какой момент вспыхнет. Недаром дядюшка Друд любил повторять, вспоминая свою трудную юность: "Страстная девушка - как спичка, потрешь - и вызывай пожарную команду!"
   У дядюшки мы с Ясной гостим уже третий день. Каждое утро нам присылает по одному письму Трататун, оставленный дома на хозяйстве. В письме он предельно лаконично излагает, что в доме все в порядке и причин для беспокойства нет, что мы можем отдыхать, сколько нам понадобится, и даже больше, и даже лучше, чтоб побольше.
   Ясна все эти три дня вела себя тихо, благоразумно и весьма воспитанно. Она молча ходила по дому Друда Ухта, осматривала комнаты, где полно всякого антиквариата и редкостей из экзотических стран и измерений. Украдкой залезала в дядюшкину библиотеку в поисках книг с пометкой "волшебникам до шестнадцати подсматривать нельзя!", листала древние манускрипты, что-то выписывала из них в свой маленький коричневый блокнотик с изображением разъяренного чародея. Этот блокнот ей подарил Друд в честь ее приезда.
   Ясна, в перерывах между своими "научными трудами", прогуливалась вдоль стен дома, на которых висели портреты нашей родословной линии - мужчины с грустными бородами и женщины с яркими чертами характера - все они почему-то были нарисованы красной и желтой красками и изображены исключительно в период тяжких раздумий.
   И вот теперь, переняв у Друда Ухта привычку читать утренние газеты, Ясна решила всколыхнуть мой отдых своим сумасшедшим проектом.
   Хотя... не такой уж он и сумасшедший. По легенде, в сундучке Ричарда Оторви Мое Сердце находятся несколько предметов, каждый начинающий и законченный маг знает их наперечет.
   Первый предмет - карандаш-скоропис. Применяется для быстрого записывания мыслей (это мне очень пригодилось бы, а то я часто не поспеваю за собственным мышлением).
   Второй предмет - палка-копалка. Применяется для нахождения и извлечения из земли кладов и прочих зарытых сокровищ (это мне тоже пригодилось бы, лишние деньги лишними не бывают).
   И, наконец, третий предмет - мышка-несушка. Эта зверюшка умеет стащить все, что угодно, откуда угодно, у кого угодно и пронести через что угодно (это в моей профессии особенно ценится).
   Последний предмет сундучка всегда привлекал внимание людей, поэтому сундучок Ричарда Оторви Мое Сердце постоянно куда-то исчезал, пропадал, проваливался сквозь землю и утекал сквозь пальцы, его постоянно воровали друг у друга маги и прочие профессионалы-любители острых ощущений и шикарной жизни. И вот, значит, теперь это магическое сокровище объявилось в Верхних Пенках.
   Кстати, интересно, у кого украл его директор Центрального гастрогнома и... Да, а почему это он разыгрывается в качестве приза? С таким богатством никто добровольно и живым не расстанется. Что-то тут не так.
   - Ясна, а слухи надежны?
   - Да, я спрашивала у местных сорок - они подтвердили, а что?
   - Ничего. А как зовут директора сего заведения?
   - Кюль ибн Аван. Так ты согласна? Йо, ты согласна?
   - Может быть.
   - Ура! Ура! Я так и знала! А костюмы мы себе сошьем?
   - Какие костюмы?
   - Там же будет конкурс на самый лучший костюм, и у кого будет лучший, тот станет Королем или Королевой Карнавала. Я хочу быть Королевой!
   - Вот выучись шить, а может быть, вышивать и...
   - Шить? Ты что, я же ведьма, я... я думала, ты мне наколдуешь.
   - Ясна, девочка моя, каждый должен жевать свой хлеб и закусывать своей закуской. Не приучайся жить за чужой счет. Сколько ты сегодня сделала упражнений из "Самоучителя по аналитической магии для поступающих в МУЗы"?
   - Для поступающих куда?
   - В Магические Учебные Заведения! Позор! Поступаешь и сама не знаешь куда.
   - Знаю, просто забыла.
   - Так как, все-таки, обстоит дело с задачками?
   Ясна состроила кислую физиономию:
   - Да чушь там всякая, тоже мне, аналитическая магия! Разве это задачки!
   - Например?
   - "У мальчика Хриса всего пять хлебных корочек, но у него пять тысяч друзей. Вопрос: как накормить пять тысяч друзей пятью хлебами так, чтобы они наелись и не просили добавки?"
   - И чем плохая задачка? Ты сама-то попробуй реши ее.
   - Не хочу. У тех, кто учится на магов-переводчиков (это те, кто переводит вещество из одного состояния в другое, в просторечье "превращенцы"), у них задачи поинтересней.
   - И что же у них за задачи?
   - Например, "как мальчику Хрису воду превратить в вино?"
   - Так, - я грозно посмотрела на малышку, - значит, тебя уже такие задачки интересуют?
   - Чего ты злишься, мой интерес чисто теоретический.
   - Ага, теоретический?
   - Да.
   - Так, чтоб через пять минут в твоей комнате было чисто, и не только теоретически!
   Ясна демонстративно отвернулась, заложила руки за спину и стала медленно показывать всю скорбь своей тяжелой жизни с таким монстром, как я.
   - Вот видишь, а потом говорят, что молодежь у них плохая, а сами даже поговорить с ребенком не желают! А ребенок, между прочим, подрастает и из девочки превращается...
   - В неизвестно что!!! - закончила я за Ясну ее эпохальный монолог.
   - А у меня, кстати, для тебя есть новость, но теперь я тебе ее не скажу.
   - Что за новость?
   - Я же сказала, что не скажу!
   - Ясна, я вот сейчас отправлю тебя домой к Трататуну, и будешь ты там сидеть под домашним арестом до моего возвращения, а я уж постараюсь не возвращаться как можно дольше.
   - Ты первая не выдержишь разлуки со мной!
   - Еще как выдержу!
   - Еще как не выдержишь!
   - Еще как выдеру тебя сейчас!
   - И пожалуйста, только тогда ты так и не узнаешь, что написано в записке... ой!
   - Проболталась?! Теперь-то уж выкладывай, что за записка и от кого.
   Ясна мрачно посмотрела на меня - проигрывать в спорах она не любила. Малышка подошла к секретеру, достала оттуда сложенный вдвое листок бумаги и протянула мне:
   - Это утром принес почтальон. Он сказал - срочно.
   - Так что же ты молчала?!
   - Забыла.
   - А поорать с утра пораньше свои песенки дурацкого содержания ты не забыла! Где ты только их услышала - какой-то совершенно подзаборный фольклор!
   - Между прочим, это песни из репертуара самого Бок Ейна Серебряные Струны!
   - Это еще не повод, чтобы утром орать громче соседского петуха.
   - Я не орала - я занималась вокалом. Меня, к твоему сведению, пригласили вокалисткой в ансамбль "Манна Небесная", вот так-то!
   - Ты бы лучше вместо того чтобы препираться со мной, пошла бы ужин приготовила, а то скоро дядюшка Друд придет, и если он останется без обеда... Голодный мужчина дрессировке не поддается. Я надеюсь, ты уже выучила эту аксиому?
   - Я-то выучила эту аксиому, только ты вместо того чтобы препираться со мной, давно уже прочла бы записку, там, между прочим, написано "срочно!".
   - Сгинь! - рявкнула я и, повернувшись спиной к Ясне, углубилась в изучение послания.
   МАМАША
   Умоляю вас, найдите его! Узнайте, где он! Вы всюду бываете! Вам будет не трудно! Передайте, что я хочу его видеть.
   И. Ильф, Е. Петров
   Когда Ясна вышла из комнаты, я, сгорая от любопытства, развернула листок и углубилась в изучение... трех слов:
   СПАСИТЕ ПРИДУ ВЕЧЕРОМ
   Как говорится, краткость - сестра таланта. Но не успела я отложить листок с посланием в сторону, как в комнату снова вошла Ясна с широко распахнутыми глазами и таинственным шепотом сообщила:
   - Йо, к нам пришла...
   Не успела она договорить, как на нее пала чья-то густая черная тень, и через несколько мгновений в комнату вошла, точнее, ворвалась, если не сказать влетела, как ураган, женщина средних лет и среднего достатка (судя по надетому на нее серенькому платьицу в розовый одуванчик).
   Женщина, не заметив Ясну, прошла прямо ко мне и без приглашения села в кресло напротив. Ясна в дверях приходила в себя и, облокотившись о дверной косяк, наблюдала за происходящим в комнате.
   Мне стало любопытно, как бывает любопытно начинающему врачу в реанимации.
   В это время женщина посмотрела на меня своими большими голубыми глазами и, дождавшись момента, когда я, в свою очередь, пойму, что она уже здесь, что она уже пришла, тут же разревелась.
   Большие печальные слезы падали на журнальный столик и маленькой струйкой стекали на паркет. Женщина достала носовой платок, но вместо того чтобы утирать им слезы на лице, стала утирать их на столе. Это продолжалось минут пять и продолжалось бы, наверное, еще больше, если бы сообразительная Ясна не принесла стакан воды.
   Женщина отхлебнула из стакана все его содержимое за один раз и в ту же секунду перестала плакать.
   - Вас зовут Йо?
   - Да, а вас...
   - Вы волшебница?
   - Да, но как ваше...
   - Вы...
   - Простите, с кем имею честь?
   - Ах, прошу прощения, зовут меня Менс.
   - Очень приятно. Что привело вас ко мне?
   - Горе, госпожа волшебница, чрезвычайное горе! У меня пропал сын!
   - Сын?
   - Да, мой единственный сыночек, моя кровиночка! Он пропал! Помогите мне, прошу вас! Я, как видите, даже не смогла дождаться вечера и поэтому пришла так рано, ибо сердце мое больше не может вынести этого горя! Я очень переживаю, не случилась ли с ним какая беда! Мой мальчик, мой соколик! Помогите мне, я...
   - Но почему вы обратились именно ко мне? Может, вам лучше пойти к детективу, ведь это его профиль.
   - Нет-нет, помочь мне можете только вы, ведь вы волшебница?
   - Я волшебница и именно поэтому не занимаюсь пропажами, тем более детей.
   - Ах, кто же, если не вы? Ведь мой мальчик был волшебником!
   - Вот оно что.
   - Я расскажу вам все по порядку, честно и искренне.
   - Это правильно, чистосердечное признание облегчает поиски, не так ли, Ясна?
   Менс наконец заметила, что в дверях стоит малышка.
   - Будьте знакомы, это моя ученица - Ясна. Она помогает мне в моей магической работе и по дому.
   - Да-да, очень приятно. Ах, ах, ах, ох, я так волнуюсь, так нервничаю и переживаю!
   - Успокойтесь, все будет хорошо.
   - Не могу, мне очень плохо, я переживаю, ведь у меня это первый раз в жизни.
   - Что первый раз в жизни?
   - Как что? Пропажа сына!
   - А-а...
   - Мой мальчик - единственное, что осталось у меня в жизни, кроме писем бывшего мужа.
   - Ясна, деточка, принеси из моего кабинета настойку, снимающую нервное напряжение, будь так любезна, если тебе не трудно, - попросила я Ясну, пытаясь намекнуть ей, что ковыряться в носу перед гостями невежливо, некрасиво и вредно для здоровья.
   - Это какую? "Отдохнешь и ты"?
   - Нет, конечно! Что-нибудь порадикальней, к примеру, "Нирвана".
   - Слушаюсь и повинуюсь! - ехидным голосом ответила Ясна и исчезла из комнаты. Не ушла, а именно исчезла, растворилась, оставив после себя запах каких-то странных духов.
   Я принюхалась, кажется, это был последний аромат современной парфюмерии, духи под названием "Ты меня никогда не забудешь". Наверно, в следующем сезоне придумают духи "Ты меня никогда и не вспомнишь".
   Пока я определяла название парфюмерии своей малышки, та уже вернулась материализовалась прямо перед носом мадам Менс, держа на вытянутой руке флакончик с травяной настойкой.