Ясиновская Ирина. Граница миров

   — В торнайта, отца своего, — нехорошо усмехнулась Стефания. — Спирт разводить для принятия внутрь умеешь?
   — Налей вон в тот стакан, — он кивнул на глиняный стакан, стоявший на столе, и скривился от боли, — половину спирта. Остальное дольешь водой.
   Стефания выполнила указание в точности, взяла стакан со стола и поднесла его к лицу Одди.
   — Пей, — коротко приказала она.
   — Ты что, я же моментально запьянею!
   — Что и требуется. Пей.
   Одди удивленно посмотрел на девчонку и с ее помощью выпил весь стакан. Он пил с видимым трудом, делая большие и тяжелые глотки, спирт лился на воротник дохи и стекал на вязаный черный свитер. Стефания присмотрелась повнимательнее и поняла, что свитер был обыкновенной подкольчужницей. Она уже стала догадываться, где Одди отхватил по голове.
   — Молодец, — тоном Катрин произнесла Стефания, ставя стакан на стол и поднося Одди ковш чистой воды, которую он выпил с большим удовольствием. — Сотрясение мозга есть?
   — Наверное, раз так мотает из стороны в сторону, — Одди мучительно кашлял, но его лицу вернулся почти нормальный цвет, хотя в обычных условиях он должен был покраснеть, как вареный рак.
   — А теперь давай отнимем руки от головы, — с ледяным спокойствием, коего на самом деле не ощущала, произнесла Стефания. Одди смотрел на нее одуревшими от спирта, крови и боли глазами и явно уже не совсем четко понимал. Молясь, чтобы он не начал буянить, Стефания аккуратно, почти нежно, положила ладошки на его изумительно развитые, очень красивые руки и резко дернула. Одди заорал и потерял сознание. «К лучшему», — решительно подумала Стефания. На вопль из ее комнаты вряд ли кто-нибудь обратил внимание, так как здесь на самом деле мог быть кто угодно и что угодно могло происходить.
   Рана выглядела паршиво. Стефания решила для себя, что она нанесена чем-то тяжелым, может, даже секирой. По какой-то нелепой и совершенно идиотской случайности Одди не отхватили полчерепа, а всего лишь сняли кусок кожи от макушки до виска. Он как мог прижимал ее руками, чтобы не сползала, а сейчас она приклеилась свернувшейся кровью и довольно сильно приподнималась на подушке тромба над остальным скальпом. Стефания сдержала тошноту и осторожно стала промывать рану мокрым полотном. Одди застонал, очнулся, но тут же опять потерял сознание. Снова полилась кровь, стекая налицо и доху Одди, на покрывало кровати Стефании. Девчонка об этом не думала. Гораздо больше ее занимало то, чтобы все правильно было сделано, чтобы случайно не убить Одди.
   Как смогла промыла рану. Потом оторвала еще кусок полотна, откупорила мех со спиртом и стала ее дезинфицировать. Одди опять очнулся и заорал. Стефания не обращала на него внимания, и он потерял сознание. Закончив возиться со спиртом, девчонка нашла тонкую иголку, прокалила ее над огнем светильника и обтерла спиртом, чтобы снять нагар. Секунду поразмышляв о цвете нитки, все-таки взяла белую и обмакнула ее в спирт. Вставила нить в ушко и согнула иглу полукругом.
   Трясущимися руками, она принялась сшивать кожу. Ее мутило и тошнило, но она продолжала шить. Одди, не приходя в сознание, стонал сквозь зубы и пытался оттолкнуть Стефанию. Она шипела на него и ругалась, но это не помогало.
   Шов получился кривой и не слишком аккуратный, но на лучшее Стефания сейчас не была способна. Она могла порадоваться хотя бы тому, что шов был достаточно чистым. Промокнув его для верности еще раз спиртом, она наложила повязку, оторвав куски полотна от остатков простынки. Повязка немедленно набухла кровью. Стефания вздохнула и принялась стаскивать с Одди доху. Тот не давался, бормотал что-то по-эльфьи и ругался. Стефания не обращала на него внимания. Закончив с дохой. она отбросила ее в сторону и стала разувать паренька. Этот процесс прошел быстрее и спокойней. Потом она уложила его на кровать, подсунула под голову подушку, укрыла одеялом и отошла в сторону. Одди метался, на его щеках выступили красные пятна. Всезнание он не приходил. Стефания всхлипнула и утерла нос рукавом.
   Она взяла свой беличий тулуп, расстелила его на полу и свернулась на нем калачиком. В комнате пахло спиртом, кровью и болью. Это не давало уснуть, и девчонка разрыдалась. Тихо всхлипывала, боясь, что ее услышат, войдут в комнату и будет очень трудно объяснить, что здесь делает Одди. Стефания плакала тихо, но сотрясаясь всем телом в рыданиях. Опять вспомнились трупы в Пышково, семья ткача и Ний…
   Она все-таки уснула, но очень не надолго. Примерно через полтора часа она проснулась от наступившей в комнате темноты. Встала, сменила масло в светильнике, взглянула на Одди. Он все так же бредил и бормотал что-то по-эльфьи. В комнате стоял стойкий дух спирта и крови. Стефания сменила повязку и отметила про себя, что рана, в общем-то, выглядит хорошо.
   Испачканное кровью полотно и красную воду она отнесла к отхожему месту, где и оставила. Набрав свежей воды, она вернулась в комнату. Цитадель Саулле продолжала гулять, и никто не обращал на Стефанию внимания.
   Вернувшись назад, Стефания прикрутила фитиль светильника и снова улеглась на тулуп. Одди выкрикнул что-то и временно успокоился.
   Девчонка немного подремала, но под утро опять проснулась и сменила повязку. Одди дышал часто, хрипло, у него поднялась температура. Это было плохо, но теперь Стефания еще больше боялась звать лекарей, потому что Одди постоянно говорил по-эльфьи, и это ничем хорошим не могло закончиться, если кто узнает.
   Стефания расшнуровала рубашку Одди и стащила ее с него. Немного подумав, она стянула с него брюки и все нижнее белье, представленное в достаточно мизерном количестве. Обтерев его за неимением уксуса спиртом, разведенным водой, Стефания снова укрыла Одди одеялом. Но перед тем как укрыть его, она некоторое время просто стояла и рассматривала его тело. Видеть голого мужчину ей еще не доводилось, а было все-таки интересно. Одди, несмотря на свой весьма еще юный возраст, был великолепно развит и очень гармонично сложен. Кожа даже зимой сохраняла золотистый оттенок, не слишком рельефные, но очень тренированные мышцы, подтянутый живот… Стефания невольно залюбовалась пареньком. Однако она быстро себя одернула и укрыла его одеялом.
   Когда рассвело, Одди обмочился, и Стефании пришлось идти будить кастеляншу. Та еще не совсем протрезвела и, на счастье девчонки, не интересовалась, зачем ей три комплекта постельного белья.
   Стефания вернулась в комнату и с превеликим трудом сменила постель. Руки тряслись от пережитого потрясения и непомерных усилий, когда ей приходилось ворочать слишком тяжелое для нее тело Одди. Снова сменив повязку и обтерев паренька разведенным спиртом, она укрыла его и улеглась спать.
   Одди пришел в себя под вечер. Его еще колотило и температура была выше нормы, но он перестал бормотать по-эльфьи и мог осмысленно говорить.
   Цитадель Саулле просыпалась и готовилась ко второму дню гуляний, так что добыть лишнюю порцию еды не составило труда. Одди был слаб, но не позволил себя кормить с ложечки. Он хоть и с трудом, но поел сам. После этого он откинулся на подушку и уставился на вяло ковыряющуюся в своей тарелке Стефанию.
   — Я должен тебе сказать спасибо, — проговорил он негромко.
   — Ничего ты мне не должен, — огрызнулась девчонка.
   — И все же спасибо, — Одди перевел взгляд на окно и некоторое время молчал. — Ты меня раздевала?
   — Нет, иллиха Аконта позвала, — съязвила Стефания. К ее удивлению, Одди покраснел и смутился. Девчонка пожала плечами и отодвинула тарелку. Есть не хотелось.
   — Спирт-то где взяла?
   — Друзья помогли, — она заметила удивленный взгляд Одди и поспешила добавить: — Не бойся, никто не знает, для чего он мне нужен был. И про тебя никто ничего не знает. Ты ж трезвый был как стеклышко и тащить тебя к лекарям не имело смысла. Тем более, что ты сутки напролет трепался тут по-эльфьи. За это тебя вообще могли вышибить из Саулле. Так что пока отлеживайся тут. Потом что-нибудь сочиним.
   — Верно тебе Медведь имя дал, — Одди усмехнулся. — Огнянка и есть — кусучая и жгучая.
   Стефания молчала.
   — Спирт за кольцо купила?
   — Не твое дело!
   — А где тогда твое золотое кольцо с бриллиантом?
   — Я же сказала — не твое дело!
   — Ладно, это мой долг. Я его верну, — Одди дол го смотрел на Стефанию, пока она не смутилась и не отвела взгляд. — Я теперь тебе много должен. И постараюсь побыстрее найти оказию вернуть долг.
   — Не надо, — Стефания отвернулась, чтобы Одди не заметил слез, выступивших на ее васильковых глазах.
   — Однако, я надеюсь, ты не считаешь, что я тебе прямо сейчас все расскажу, где я был и где отхватил по башке? Даже не думай об этом!
   — Я и не думаю, — Стефания равнодушно пожала плечами. Ее действительно мало интересовало, где был в ночь Тайлерро Йоол один из кадетов. Она свою работу сделала, и теперь оставалось только безболезненно все завершить.
   — Значит, так, — Одди смотрел в потолок и не обращал внимания на девчонку, в очередной раз с мало скрываемым удовольствием рассматривающую его оголившийся из-за сползшего на сторону одеяла торс, — давай скажем, что я сам ввалился к тебе ночью и попросил сделать перевязку. Я был пьян. Благо, ты влила в меня достаточное количество спирта, чтобы кто угодно посчитал это правдой…
   — Голова болит? Кружится? Руки дрожат? — перебила его Стефания.
   — Нет… — он помолчал, — В общем, да… Сотрясение, наверное.
   — Тебе нужен покой. Пока полежишь в моей комнате. Если кто войдет, пока меня не будет, скажешь, что я сдала тебе свою комнату, а дальше сам выкручивайся. Если кто вломится в моем присутствии, то я расскажу вышеизложенную тобой версию. Все разночтения в наших с тобой версиях спишут на твое состояние. Я права?
   — Права. — Одди взглянул на Стефанию и опять смутился. — Ты чего так на меня пялишься?
   — Как? — с усмешкой поинтересовалась она.
   — Тебе еше рано о таких вещах думать!
   — Как интересно… — Стефания встала. — Ну-ка, теперь молчи либо рассказывай устав Императорской Гвардии. Я тебе буду повязку менять…
   Через три дня Одди стали искать. Пришлось ему выбираться из теплой и уютной, но насквозь провонявшей спиртом, комнатки Стефании. Девчонка не стала его провожать до жилого корпуса старшеклассников и осталась у себя, чтобы прибраться и проветрить комнату. Кастелянша, к счастью, так и не вспомнила, кому отдала несколько комплектов постельного белья, а Стефания, лишившись двух простынок, изведенных на повязки, не спешила его возвращать.
   В общем, когда в комнату, сорвав крючок, вломился Медведь, все было убрано и прилично выглядело.
   — Что тут происходило? — взревел он с порога, но наткнувшись на васильковый взгляд и вздернутую бровь (Стефания переняла этот прием у Катрин), немного умерил тон. — Что ты устроила? Почему не позвала лекарей?
   — Не знаю, — с самым невинным видом отозвалась Стефания. — Тем более, что ничего страшнее алкогольного опьянения у Одди не было. Повязку ему наложили раньше, а я всего лишь ее сменила один раз. Кроме того, он был настолько пьян, что даже не мог объяснить мне, где получил по голове и кто его заштопал. Варварски, надо сказать, заштопал.
   — Дура ты, Огнянка, — беззлобно выругал ее Медведь. — Одди давно уже в странных вещах подозревается. Аконту только повод нужен, чтобы его вышибить из Са-улле. И я его поддержу в этом стремлении. Так что не стоит покрывать Одди.
   — Я и не покрываю. С чего бы? — Стефания скрестила руки на груди и нахально смотрела на Медведя снизу вверх. — Вот уж кого я буду покрывать в самую последнюю очередь. Вам ли, иллих Медведь, этого не знать.
   — Ладно, допустим я тебе верю. А как быть с Аконтом? Он вряд ли поверит тебе на слово. Смотри, вышибут тебя вместе с твоим разлюбезным Одди.
   — Не разлюбезный он. И вообще, что за странные вещи, в которых он подозревается?
   — С эльфами он дружбу водит. И с прочими Чудами. Волшбу знает непозволительно хорошо для своего возраста. И вообще много всякого за ним замечено. Например, исчезает время от времени в неизвестном направлении… Ты, Огнянка, держись от него подальше. Ясно?
   — Ясно, — Стефания даже кивнула, чтобы убедить Медведя. Гвардеец долго смотрел в честные васильковые глаза и размышлял о чем-то своем, а потом развернулся на каблуках и вышел.
   Стефания некоторое время не шевелилась, даже не дышала, глядя вслед Медведю. Потом осторожно выдохнула, глубоко вдохнула и опять выдохнула. Немного успокоившись, заходила по комнате из угла в угол, размышляя. «Эльфы, исчезновения, Волшба… А что, если?.. Да нет, вряд ли. С чего бы? При чем тут Пограничье и Айлегрэнд? Глупости… А если нет? Впрочем, не важно. Главное, это предупредить Одди до того, как его возьмет в оборот ректор. Успеть предупредить и самой не засветиться… Что-нибудь придумаем».
 
   Анна и Катрин сидели перед столом Медведя. За окном золотом разлилась ранняя осень.
   — Ну что вам, дамы, сказать, — Медведь по своей излюбленной привычке хлопнул раскрытой ладонью по столешнице, припечатывая слова к ней. — Стефания ваша не более талантлива, чем любой другой человек в Саулле. Со временем из нее выйдет прекрасный мечник. Она умна, ничего не скажешь, иногда излишне серьезна. А так… Вполне можете ее оставить тут. Если не во что не вляпается, то ее не вышибут.
   — Были прецеденты? — поинтересовалась Катрин, вздернув бровь, и Медведь моментально догадался, у кого Стефания переняла эту привычку.
   — Были… На праздник Тайлерро Йоол.
   Медведь пересказал Анне и Катрин историю с Одди, добавив свое мнение о том, кто заштопал парнишку. Тем более, что белые шелковые нитки были весьма специфичными, и если хорошенько поискать, то, несомненно, точно такие же должны были бы обнаружиться в комнате Стефании. Однако никто не искал.
   — Странная у нее тяга к Чудам. Не к Волшебству, а именно к Чудам. — Катрин задумчиво теребила кружевной манжет своей лиловой рубашки. — Как бы это не подвело ее под монастырь…
   — Это точно, — Медведь энергично кивнул. — С этим надо что-то делать…
   — Она «Монстрятник» читала? — поинтересовалась Анна, тоже о чем-то размышляя.
   — Читала, а как же. С превеликим увлечением прочла, особенно картинки ей понравились.
   — Совсем плохо, — Катрин покачала головой. — Ладно, будем думать.
   Стефания ворвалась в кабинет Медведя и тут же повисла на шее у Анны. Потом она сменила шею и еще некоторое время провисела на Катрин.
   — Иллиа Купа, иллиа Катрин! Как хорошо, что вы приехали! — кричала девчонка, сверкая васильковыми глазами.
   — Ну-ка, Огнянка, потише! — с улыбкой рявкнул на нее Медведь, хлопнув пудовой ладонью по столешнице.
   — Так ведь иллиа Купа и иллиа Катрин приехали! — Стефания встала за спинкой стула Волшебницы и обезоруживающе улыбнулась гвардейцу.
   — Но это ведь не повод так орать, — Медведь улыбнулся в ответ. — Ладно, на сегодня официальная часть закончена. Переходим к неофициальной. Можешь радоваться, Огнянка, от занятий тебя освобождаю. Сегодняшний день проведешь с гостями, но только сегодняшний!
   Стефания взвизгнула и подпрыгнула. Но больше не произнесла ни звука.
   — Ладно, идем в твою комнату, — Катрин встала, обняла Стефанию за плечи и подтолкнула ее к выходу. — Покажешь, где живешь…
   — Так что там за история с Одди? — Анна переглянулась с Катрин и выжидающе уставилась на Стефанию. — Рассказывай все.
   — Да ничего особенного, — Стефания пожала плечами и повторила то, что рассказал дамам Медведь.
   — Вот врет, — Катрин сложила руки на коленях и покачала головой. — Стефа, пожалуйста, расскажи все.
   Стефания насупилась и замолчала, отвернувшись к окну. Женщины достаточно долго прождали, прежде чем Стефания заговорила.
   — Правда или нет, какая разница? Иногда от правды бывает больше зла, чем от лжи. Потому разве всегда можно считать правду добром? Например, расскажи я сейчас все про Одди, его вышибут из Саулле и хорошо, если на кол не натянут. Чтоб другим неповадно было. Да, знаю, что в отношении несовершеннолетних смертная казнь не действует. Но его могут продержать в заключении достаточно долго, чтобы он достиг рубежа совершеннолетия. Иллиа Купа, иллиа Катрин, мы с вами по-разному различаем добро и зло, правду и ложь. Не стоит ломать друг другу мировоззрение…
   Анна и Катрин, отвесив челюсти до колен, уставились на девчонку у окна и внимали ее серьезным и мягким увещеваниям. Так могла говорить умудренная опытом старуха, но никак не малолетка.
   — Ты слишком рано повзрослела, — с горечью в голосе проговорила Анна. — Да так оно и должно быть…
   — Да, — тихо согласилась с иллиа Купой Катрин. — Так оно и должно быть.
   Стефания повернулась к дамам и горько усмехнулась, но ничего не сказала. Он сама знала, что слишком быстро повзрослела, что Ний и его банда лишили ее детства… Она знала это и в очередной раз поклялась отомстить.
   — Ты права, девочка, правда — она разная бывает…
   Анна Купа уехала тем же вечером. Она не могла остаться, потому что дела звали ее обратно в Альтхгрэнд, а Катрин осталась. В Инхаре ей нечего было делать, и она решила самолично последить за поведением и обучением Стефании. Поначалу девчонка радовалась, но быстро поняла, что с пребыванием Катрин в Саулле связывается не столько приятные беседы и внимание, сколько Дополнительное обучение азам Чародейского Искусства. Катрин не была сильной Волшебницей, скорее, она была посредственностью в этом плане, но определенную базу девочке она вполне могла дать, особенно в том, что касалось лекарского искусства. По этому предмету Катрин даже читала лекции в Академии. Это был ее конек. Однако Стефанию гораздо больше интересовало боевое волшебство. Иллюзии и стихийное Волшебство не интересовали ее в нужной мере. Ей не был интересен фейерверк, она хотела научиться творить. Однажды Катрин сообщила Стефании:
   — Но, Огнянка, — Катрин, как и все в Саулле, называла Стефанию этим именем, — Чары Творения слишком сложны для тебя…
   —Да-а-а?! — ехидно протянула Стефания. — А для тебя? Катрин смутилась и промолчала. Однако, отказываясь учиться всем разукрашенным и ярким приемам Волшебства, Стефания прекрасно усваивала лекарские Чары, телепортационную Магию и прочие полезные сквиллы и заклинания. Свить сложное заклинание далекого переноса она не могла бы, но из комнаты в туалет вполне могла переместиться.
   Медведь хмурился и явно не приветствовал этих занятий, но Катрин получила неожиданного союзника в лице ректора Аконта, одобрившего чародейские изыскания Стефании. С этого момента Медведь мог только дымиться от злости и бормотать ругательства вполголоса.
   Ректор, впрочем, потребовал подчиняться одному-правилу — телекинез в пределах крепости Саулле был строжайше запрещен, если Волшебник не был достаточного ранга. Стефанию и Катрин это не слишком огорчало. Они часто уходили вечерами в лес и вволю тренировались там. Леса вокруг Саулле становилось все меньше… А Стефания уже точила зубы на тот самый холм, так удививший ее в день прибытия в Саулле.
   — Где холм?!! — орал ректор, вылетая за ворота. — Какая падла его убрала?!!
   Стефания пискнула и спряталась в караулке стражников. Она долго подбирала заклинание, которым можно было бы убрать холм, и сегодня у нее получилось. Правда, не с первого раза… Сначала исчезли стражники у ворот, потом ворота, а потом и сам холм. Стражников и ворота вернула Катрин. Она собиралась уже было вернуть и холм, но тут примчался ректор.
   Иллих Аконт был высок, худощав и грозен. Седые, сросшиеся на переносице брови придавали ему постоянно нахмуренный вид. Даже Катрин его побаивалась. Но сейчас она и не думала оправдываться. Волшебница стояла у ворот, одетая в замечательное платье из тончайшей серой замши, прекрасно гармонирующее с ее светлыми волосами. Поверх платья она надела черную шубку и была просто очаровательна. Однако ректор был слишком зол, чтобы обратить на это внимание…
   — Холм где? — заорал иллих Аконт на Катрин. — Куда вы его дели, а? Я же запретил!
   — Иллих Аконт, — Катрин гордо вздернула точеный подбородок, — я верну холм, если он так для вас важен. Только… Разве господствующие высоты рядом с крепостью — хорошо?
   — Демоны… — простонал, схватившись за голову, ректор. — Внутри этого холма были запасы продовольствия и оружия! Это склад, к нему вели подземные, хорошо укрепленные ходы!
   — Упс… — Катрин улыбнулась. — Сейчас… — она что-то проговорила и взмахнула рукой. — Иллих Акоит, это была всего лишь иллюзия…
   Стефания, выглядывающая из караулки, нахмурилась. Опять иллюзия. Ее это не устраивало. Она думала, что хотя бы это исчезновение было настоящим. Обман, всюду обман…
   Отпраздновали десятый день рождения Стефании, а потом пришел очередной Тайлерро Йоол. Стефания в этотраз здорозо повеселилась вместе с Катрин. Они танцевали на майдане, прыгали через костры, ходили колядовать, пели песни. Стефания была бы довольна, если бы не один маленький факт: опять пропал Одди. Его почти год не было в цитадели, потому что он вместе со всем своим классом отправился на практику в Литгрэнд. Это была невиданная удача, потому что никогда ранее ничего подобного не было. Однако Император решил ввести такую практику, чтобы хоть немного привязать Серый Отряд кЛитгрэнду. В последнее время гвардейцы разбредались и отлынивали от работы. После смерти Нимфы что-то надломилось в воинах, и они никак не могли войти в колею.
   Одди вернулся накануне Тайлерро Йоол и в тот же день обозвал Стефанию «корредовой подружкой», что, впрочем, уже никак не подействовало на нее.
   Девочка молилась только об одном: чтобы с пареньком все было нормально, чтобы не пришлось опять объясняться с ректором, Медведем и Катрин. В этот раз у них обоих были прекрасные шансы вылететь из Саулле.
   Стефания отошла от кокетничающей с одним из преподавателей Катрин и нырнула в переулок. Было темно, но Стефания все прекрасно видела. Впереди она заметила обнимающуюся парочку и поспешила их миновать.
   Девчонка некоторое время поплутала по улочкам между корпусами, пока не натолкнулась на Гора, одного из приятелей Одди. Гор был пьян, но еще был способен соображать.
   — Гор, где Одди? — немедленно вцепилась в него Стефания.
   — Н-не знаю-у-у-у… — протянул он и рухнул в снег, Девчонка вздохнула и присела рядом на корточки.
   — Он утром был в Саулле?
   — Бы-ы-ыл.,. — грустно подтвердил Гор. — И даже говорил, что собирается знатно повеселиться на празднике, — парень некоторое время отдыхал после произнесения такой длинной тирады. — А потом ушел с Альбиной в неизвестном направлении. С того момента их не видели…
   — Отлично! — расцвела Стефания. — Так он с Альбой? Это просто прекрасная новость!
   — Да ты, Огнянка, рехнулась! — изумился Гор, приподнимаясь на локте, — Чего ж хорошего-то?
   — Не понять тебе! — Стефания вскочила на ноги и подмигнула Гору, — Смотри, не засни в сугробе!
   И убежала.
   Одди оглянулся па Гюрзу и смущенно улыбнулся. В прошлый раз он встречал Тайлерро Йоол вместе с простыми воинами, а тут его почему-то пригласили в цитадель Айлегрэнда, где праздник отмечали сами Лишенные Имен и офицеры старшего звена.
   — Одди, я хочу попросить тебя об одной услуге, — Гюрза мягко улыбнулась и поманила паренька за собой, подальше от шумного сборища за столом.
   — Рад помочь! — бодро откликнулся Одди, попытавшись щелкнуть каблуками ботинок.
   — Не сомневаюсь. — Гюрза остановилась у стены и заложила руки за спину. — Во-первых, если в следующий раз отхватишь по голове, не спеши сбегать. Иначе подобных шрамов у тебя еще прибавится, — Лишенная Имени кивком указала на выходящий из-под корней волос Одди и пересекающий лоб в направлении виска шрам. Он был довольно заметный, грубый, но удивительным образом лишь придавал лицу паренька взрослости, а не уродовал.
   — Тебе повезло, что глаз не пострадал. Ты легко отделался. Девятилетняя девчонка могла бы тебя угробить, — Гюрза сверкнула в улыбке белизной зубов. — Молодой… Всего лишь сотрясением отделался… — Она помолчала. — Вдругорядь, когда подобное с тобой приключится, тем более в дружеском поединке, сначала к местным лекарям обратись. Те же три дня вышли бы. Понял?
   — Угу, — Одди отвел взгляд и нервно вцепился в навер-шие кинжала, висевшего на поясе. — Я только тогда боялся. Я же, кажется, покалечил того эльфа… Не удержал меч…
   — Элхартт жив и здоров. Он вполне прилично бегает на своих двоих и не жалуется. О том поединке вспоминает только с улыбкой. Говорит, что, мол, будет ему наука на всю жизнь. Ладно, дело не в этом. Во-вторых, о чем я тебя хотела просить, это присмотреть за Стефанией, обучающейся в Саулле. Собственно, из-за этого сегодня ты здесь. Эта девочка мне дорога и постарайся, чтобы с ней ничего не случилось.
   — Огнянка? Ладно, присмотрю, разумеется. Тем более, что я ей должен. Так что не упущу оказии отплатить.
   — Только лишний раз об этом не заговаривай, если скандала не хочешь, — Гюрза поправила волосы, кивнула Одди и вернулась к столам. Парень проводил ее гибкую фигуру взглядом и пожал плечами.
 
   Андрей протянул руки к огню. Второй Тайлерро Йосл он встречал таким образом — на поляне, среди Приграничных лесов, в снегу, в компании всего лишь одного костра. Изгой и одиночка, никому не нужный и заплутавший среди полуправды и лжи.
   Уже больше года Андрей жил таким странным, неестественным образом. Сотник Серого Отряда скитался по лесам, зарабатывал самым различным образом, не брезгуя ни заказными убийствами, ни грабежом, жил и ждал, что когда-нибудь произойдет осечка и клинок какого-нибудь наемника прервет это бессмысленное существование.