Завацкая Яна. Крест Империи

   — Спасибо, девочки. Раздавил я вас, наверное. Я же здоровенный, как слон.
 
   Марта так и работала после высшей ступени на кафедре той же Школы, теперь она называлась "академия лингвистики". Преподавала харванский, писала какую-то там научную работу. У нее был муж - не слишком удачливый программист, и дочка трех лет, с которой сидела бабушка - садики теперь и в Эдоли стали дорогие.
   Мирс семью еще не завела. Закончив летную школу, ни разу не полетала даже на атмосферном истребителе - какой там космос?
   — Парням еще есть какой-то шанс, - рассказывала она чуть грубоватым низким своим голосом, потягивая пиво, - а нам… можно забыть. В прошлом году передачу делали, нас с Аринель снимали, журналистка вся на дерьмо изошла - ах, какие глупые девушки, наверное, они хотят таким образом самоутвердиться, доказать, что они не хуже мужчин, наверное, они феминистки и таким образом это… сублимируют свои комплексы, во. Вот я лично - то есть она лично - не могу спать спокойно, если я думаю, что мой покой бережет пилот, у которого в данный момент, может быть, месячные, гормональные сбои, и вообще… сука, короче.
   — Гм, - для Элис такой подход был новостью, - то есть они хотят теперь доказать, что женщинам летать нельзя?
   — Ну, Элис, ты давно у нас не была, - сказала Марта, - женщинам много чего нельзя. Мы, оказывается, вообще неполноценны, представляешь? У нас перепады гормонов и настроения, мы непредсказуемы, и больше половины профессий нам в принципе недоступны… У меня вот женская профессия, так я и то чувствую себя виноватой - надо вообще не работать, а сидеть дома с ребенком. Если бы муж на всех зарабатывал, я бы сидела.
   — На самом деле у нас энергетический кризис в стране, половину станций же позакрывали в связи с якобы экологической опасностью… водородной смеси не хватает, она дико дорогая. Мужчинам еще дают летать… два раза в год. А нам можно было забыть. Я сейчас на экономическом учусь. Работаю охранником, благо, ты же знаешь, по кьянгу я мастер. По ночам работаю, днем учусь. Дорого… Но потом буду нормальные бабки зарабатывать.
   Подруги сидели в "стекляшке" - кафе не закрылось, его даже модернизировали, и ассортимент стал шире. Взяли сарки - маринованное прожаренное мясо, по бутылочке пива. Марта, правда, стеснялась, выяснилось, что денег у нее на мясо не хватает, но подруги уговорили, что уж ладно, угостят…
   Осень бушевала за хорошо промытым стеклом, листвой зашвыривала парковые аллеи, багрянцем и золотом слепила взгляд. Сарки были сочными и вкусными, пиво - чуть горьковатым. Было легко. Девчонки, свои - как будто и не расставались. Как будто и не изменилось ничего.
   Мирс все такая же - черные жесткие волосы колечками, блестящий живой взгляд. И Марта такая же - изящная, талия тонкая где-то уже на грани возможного, хоть в фотомодели иди, косметика наложена умело и почти незаметно. Костюм - опять же, сидит естественно, как будто она в нем родилась, однако женский взгляд уловит и элегантность, и вкус, и то, что сшито, видимо, самостоятельно из недорогой ткани - однако выглядит будто коллекционная вещь.
   — Тетеньки, а вы когда допьете, мне бутылки отдадите? - еще один клоп. На этот раз чернявый, возможно, беженец из Кари. Элис напряглась.
   — Ты иди пока, - Мирс кинула ему монетку, - попозже подойдешь, отдадим.
   — Спасибо, - мальчик исчез.
   Элис выдохнула.
   — Не могу… я этого не могу видеть.. ведь это же дети! Где они живут, на улице?
   — Ну зачем на улице? - неторопливо сказала Мирс, - как правило, они входят в какие-нибудь банды… живут в заброшенных домах, мало ли где. В подвалах. Скорее всего, он попрошайничает не для себя. Вечером сдает взрослым добычу, а то побьют.
   Элис дернулась. Невыносимый стыд снова жег ее - вот она тут сидит, взрослая, сытая, лакомится и пьет пиво, а рядом стоит маленький мальчик… и ждет, когда она допьет, чтобы сдать бутылку и получить за это деньги… а то его побьют вечером.
   — Господи, - она закрыла лицо руками, - я не могу, не могу! Так же нельзя жить!
   Мирс мрачно посмотрела на нее.
   — Ладно, пошли отсюда.
 
   — А как можно? - спрашивала Марта, - а что ты предлагаешь? Вернуться к прошлому? Чтобы опять все строем ходили?
   Они шли по дорожкам парка, усыпанным листопадом. Элис растерянно ворошила листья ногой.
   — Ну хотя бы… лучше уж к прошлому, чем так!
   — И пусть опять сажают, расстреливают, да?
   — Но Марта… в наше время это уже все было не так страшно… это было редко, и невинных не сажали.
   — В наше время! Но это всегда могло вернуться, не так ли? Ведь главное - это строй. Захотелось кому-то наверху закрутить гайки, и…
   — Слушай, - сказала Элис, остановившись, - да лучше уж пусть так! Я даже согласна, чтобы меня лично посадили… но ведь это же дети!
   — Но у тех, кого репрессировали, тоже были дети…
   — И они вырастали в школах, получали образование…
   — Как сироты! И над ними издевались в этих школах… Это у нас еще были родители, с нами как угодно не поступишь - а ты знаешь, что творилось в сиротских интернатах?
   — Сирот полно и сейчас, но тогда не было беспризорных детей. Не было! И все дети нормально вырастали.
   — Да как ты можешь такое говорить! - Марта чуть не плакала, - неужели ты считаешь эту Империю нормой? Неужели так и надо жить?
   — Не знаю, - Элис положила руку на плечо Марты, стараясь успокоить, - не знаю, но ведь то, что сейчас - это тоже ненормально…
   — Это временно! Потом будет лучше! Ведь мы же уже все как-то устроились, все живут, никто не умирает с голоду… из приличных людей. Конечно, алкоголики… те, кто сам виноват… Ну ехали бы в деревню, там полно незанятых домов, огород бы выращивали.
   Но как ты можешь такое говорить! Ты знаешь, что мой дедушка умер на Элейиле, в лагере? Ты… Нет, я даже не могу о таком думать!
   У Марты все-таки навернулись слезы на глаза.
   — Почему раньше тебя это так не волновало? - спросила Элис, - в школе? Почему в школе ты верила в Империю, ты была даже активисткой общественной работы, ты писала такие сочинения… почему?
   — Да потому что все верили! - выкрикнула Марта, - потому что я была маленькая и глупая!
   — А может, наоборот, потому что сейчас ты услышала что-то другое… и изменила свою точку зрения?
   Мирс все это время не принимала участия в разговоре. Она просто шла рядом, глядя куда-то в сторону, время от времени начиная насвистывать популярный мотивчик.
   — Да у нас в семье, если хочешь знать, все были рады тому, что об этом наконец-то заговорили…
   — Не знаю, Марта. У нас всегда говорили об этом. Это не было секретом ни для кого, понимаешь? В маминой семье от репрессий пострадала ее двоюродная бабушка, правда, она занималась колдовством и кажется, даже ереси какие-то распространяла. Ее посадили. Мы все об этом знали, это не было секретом. Мы просто с этим жили. Ну и что, ну посадили, так что теперь, только об этом и думать? Это было давно. Что же теперь, мстить, что ли?
   — Но это нельзя, нельзя было замалчивать!
   — Марта, но я же говорю - а кто замалчивал? В каждой семье такую историю знали, и жили однако, мирились с этим… работали, растили детей. Зачем было все разрушать-то?
   — Мирились? Вот и домирились, - Марта, кажется, совсем вскипела, - я просто поражаюсь тебе, Элис! Я тебя не узнаю! Неужели ты, ты ведь всегда была такой милосердной, такой правильной… как ты можешь призывать к возвращению этой ужасной Империи! Неужели тебя не волнует то, сколько народу погибло…
   Элис и сама чуть не плакала. Она боялась посмотреть на Мирс - если еще и Мирс поддержит Марту… тогда, наверное, только и останется - уйти и больше никогда с девчонками не встречаться. Но Мирс молчала, глядя в сторону. Слишком долго молчала.
   Слишком больно все это. Потому что ведь и Марта-то права. Разве можно мириться и спокойно замалчивать такие факты? Хотя… кому стало легче оттого, что их вытаскивают на свет Божий и перетряхивают - мертвым уже все равно.
   Свобода. Зарево рассвета.
   Свой бизнес делает страна.
   А мертвецы лежат под снегом.
   И тишина.
   Слишком болезненный, тяжелый вопрос. Что хуже - репрессированные за свою веру, отличавшуюся от официальной, или же - бездомные дети? Для себя Элис однозначно решила, что бездомные дети - хуже. Да ведь и не только дети! А старушки нищие - сколько их? А те, кого обманом выжили из квартир-блоков, живущие теперь прямо на улице, интересно, что они делают зимой? Элис уже видела шалаши и землянки на пустырях. Нет… в тюрьме по крайней мере кормят. И все это было не в таких масштабах, как сейчас - нищета.
   — Сколько… - заговорила она с трудом, - вот это тоже сложный вопрос, Марта. Я ведь была поражена у Рошена именно цифрами. По нему получалось, чуть ли не половина населения страны прошла через лагеря. Я думала - ну раз так, это невозможно, конечно! Этому нет прощения, с этим нельзя жить… Но… потом я увидела статьи, где приводились реальные цифры… я видела реальные данные, понимаешь? Они были меньше рошеновских в десятки раз, иногда даже в сотни! Да, люди сидели… но ведь люди везде сидят в тюрьме… и в Сканти тоже. Вопрос - сколько людей… так вот, получалось, не больше, чем в Сканти, и.. меньше, чем сидит сейчас! Понимаешь, даже меньше, чем сейчас! Ведь и сейчас людей сажают… И не только за криминал.
   — И где ты видела эти цифры? - с иронией спросила Марта. Элис выдохнула. Отвечать было почему-то неловко.
   — Йэн… Йэн мне все это показал. И статьи, и цифры… и еще мы с ним подсчитывали вместе. У него же есть собственная статистика его отдела. Сколько дел проходило за год по Анграде… сколько сажали… мы считали, сколько всего получалось по ДИСу… И не только сейчас, но даже в худшие годы - вся эта статистика велась, все лежит, никуда не делось! Так вот - гораздо меньше, чем ты думаешь.
   — Ну конечно! - с торжеством заявила Марта, - так я и думала. Инквизитору нужно доверять больше, чем… чем людям. Которые все это испытали на себе… Да и вообще, Элис, ты соображаешь, что ты говоришь? Ведь это же бессердечно! Да даже если один человек сидел невинно… Если столько миллионов сидело - это нельзя простить, а если меньше - то можно, что ли? Так? Скажи - да или нет?
   Элис была близка к отчаянию. Сказать да - невозможно, хотя по смыслу то, что она имела в виду - означало да. Да и как вообще говорить о таких вещах… Слишком уж все это больно. Марта бесповоротно побеждала в этом споре.
   — Марта, ну а ты тогда тоже скажи - это нормально, с этим можно жить - умершие от холода и голода прямо на улицах сейчас? Не полвека назад, а прямо сейчас, на наших глазах, можно сказать? Ты думаешь, этих умерших меньше, чем…
   — Это совсем другое! - заявила Марта, - они умерли на свободе! Их не убили.
   Элис вытаращилась на подругу, потрясенная таким поворотом. Может, и вправду, есть принципиальная разница, и "умереть на свободе" - это вовсе не страшно, даже неплохо?
   — Девочки, смотрите, - позвала Мирс. Они стояли перед огромным рекламным щитом, и на щите - знакомое лицо… очень знакомое…
   — Это же Вики! - воскликнула Элис.
   Узнать Викторию Айвен было трудно, но все же - можно. Она была умело накрашена, волосы мелированы, современная молодая женщина с белозубой улыбкой модели. В руке она изящно держала бокал, длинная нога закинута на ногу.
   — Вот уж не думала, что папочка использует Вики для рекламы, - интерес Марты мгновенно переключился. Элис была этому рада.
   — Папочка?
   Вики рекламировала туристические поездки на Сёгор и острова. Какое-то турагентство.
   — Бенедикт Айвен что, занялся туристическим бизнесом?! - поразилась Элис. Хотя, подумала она, почему бы и нет. Ясно, что из властных структур его вышибли… как Йэна. Надо же как-то жить… у человека обнаружилась предпринимательская жилка.
   — Да нет! - фыркнула Мирс, - Турбизнесом сама Вики занимается. Это так, хобби у нее. А папочка, во-первых, с самого начала депутат парламента… еще когда Мадар к власти пришел. Во-вторых, он скупил Верфь. Концерн Айвена, не слышала, что ли? Про него даже говорят - Империя Айвена. Он же сейчас один из самых богатых людей в стране!
   Элис на мгновение прикрыла глаза. Глай Бенедикт… второй секретарь Консила. Уважаемый, вечно занятый человек.
   — Да ведь он и в Империи жил… на порядок лучше остальных, - сказала она.
   Ей вдруг вспомнилась Магда, их одноклассница. В последний год обучения она вступила в орден хавенов, терциаркой. И объясняла как-то Элис.
   — Понимаешь, надо же думать о том, как устроиться. Если ты в ордене, то всегда будет легче пробиться в какой-нибудь городской консил, начать с малого… В наше время надо быть терциарием, чтобы делать хоть какую-то карьеру.
   Элис, помнится, это немало поразило. Она-то, идеалистка, считала, что в орден нужно вступать по призванию… от Господа, и все такое.
   Сколько таких, как Магда, было в ордене? А таких, как глай Бенедикт?
   — А что ты удивляешься? - сказала Мирс, - половина крупных бизнесменов и депутатов - это бывшие члены Консила, короче, шишки!
   — Ты вот говоришь - он скупил Верфь… но как? Откуда у него деньги?
   — А этого, лапочка, никто не знает… откуда у них всех деньги? Ты представляешь, сколько может стоить Верфь, космодром или металлургический завод? Передел собственности. Все это было государственным… А потом вдруг стало чьим-то. Ну а Вики папа турагенство подарил, девочка развлекается. Наворовали, короче, - заключила Мирс, - что ты хочешь? Это ведь только бла-бла-бла, типа, честный бизнес, заработанные деньги… никто из них ничего не заработал!
   Они двинулись дальше по улице. До остановки монора, откуда Марте нужно было ехать домой.
   — Все равно, - Марте, видно, хотелось еще поспорить, но она говорила теперь мягко, - все равно, Элис, так, как раньше, нельзя. Ну конечно, сейчас тоже много недостатков… Но ты только представь - опять эти пустые распределители… все по картам. Видеоны, холодильники, машины - все только отечественное. Неужели ты хочешь, чтобы так было?
   — Не знаю, - Элис стало противно. Вот и перешли… от пафоса сострадания к убитым - к отечественным холодильникам. Впрочем, какое право она имеет осуждать - она-то живет в Сканти и уж эдолийскими вещами не пользуется… ей это безразлично, но факт остается фактом.
   — Не знаю, я просто очень поражена тем, что вижу, - сказала она, - а вон твой монор! Увидимся еще?
   — Да, конечно, я позвоню!
   Подруги распрощались. Марта вскочила в монор. Мирс и Элис двинулись дальше по улице.
   — Ну ты лучше расскажи, как там, в утробе потребительского общества? - спросила бывшая летчица, - как живешь-то вообще?
   — Ты знаешь… - Элис была рада тому, что тема разговора сменилась, - в принципе, материально, конечно, хорошо. О еде думать не приходится. Но… понимаешь, там ты никому не нужен. Никому. Каждый сам по себе. Людям просто плевать друг на друга.
   — Хе, - презрительно буркнула Мирс, - а ты считаешь, здесь не плевать, что ли? Здесь еще больше плевать!
   — Девушка! Девушка, дайте кредик, я ребенка кормлю, ничего не ела со вчерашнего дня!
   К ним приблизилась какая-то оборванная нищенка, и на руках - сердце Элис глухо ухнуло - она держала грудного младенца. Малыш крепко спал, завернутый в одеяло. Элис дрожащими руками полезла за кошельком. Выхватила первую попавшуюся бумажку - сто кредов… это и для нее уже серьезные деньги, но ведь грудничок… Нищенка униженно благодарила.
   — Зря, - коротко сказала Мирс, - это же бизнес у них…
   — Какой бизнес? О чем ты? Это же ребенок!
   Мирс снисходительно хмыкнула.
   — Про них много писали… понимаешь, это не ее ребенок. Это бизнес такой. Они крадут детей или это дети каких-нибудь пьяниц… Дают им снотворное. Эти дети всегда спят. Конечно, долго они так не протянут, месяца два-три, ребенок умер, находят другого… Ты что?
   — И это… - слабым голосом спросила Элис, отрываясь от стенки, - вы это… так спокойно к этому относитесь? То, что вот сейчас ребенок умирает, - она оглянулась. Нищенки не было видно, - и он умрет, и…
   — Ну иди, сообщи в полицию… полиция этим не занимается, а даже если… на всех сил не хватит. Ну одну поймают, а другие…
   — Господи! - искренне сказала Элис, - да лучше Империя, лучше все, что угодно, чем это… лучше бы даже эта нищенка сдохла на Элейиле…
   Мирс вздохнула.
   — Сложно все это. С другой стороны, обратно в казарму тоже никому не хочется. На фиг… вранье все это.
   — Да везде плохо, Мирс, если подумать. Где хорошо-то? Думаешь, в Сканти хорошо? Тоскливо там…
   — Тоскливо, - зло сказала Мирс, - тебя просто жареный петух не клевал, вот тебе и тоскливо. Не ценишь жизненных благ. Знаешь, есть люди, которым гораздо, во много раз хуже, чем тебе…
   Видеон бормотал вполголоса. И люди в комнате говорили негромко. Крис сидела рядом с Йэном на диване, вплотную, положив руку ему на грудь. И время от времени безотчетно вороша его волосы, ласково проводя по щеке ладонью. Йэн жмурился от удовольствия.
   С тех пор, как его выпустили из тюрьмы, их отношения изменились. Многое из того, что было запретным раньше - стало возможным. Крис обнимала его, целовала - пусть не всерьез, так, в щечку, но все же целовала. Запрет на прикосновения исчез. Может быть, и это было грешным - они предпочитали не задумываться о таких вещах. Все равно дальше это не зайдет, и было бы желание плотского греха - уже просто нет возможности. И Крис почти не отлипала от Йэна, почти все время сидела рядом с ним, будто жена. Даже и на людях, открыто - пусть видят, ну и что?
   — Смотрите-ка! - Тарсий включил видеон погромче.
   — Что там? - спросила Крис.
   — "Час памяти", - усмехнулся бывший инквизитор. Все уставились в экран. Йэн ощутимо вздрогнул под рукой Крис. Может быть, лучше ему не смотреть такое… Да нет, он спокоен.
   В общем-то, ничего особенного - передача, в которой рассказывали душераздирающие истории про репрессии и вообще деятельность ДИСа.
   — Вы уверены, что… - начал было Иост, но Тарсий махнул на него рукой.
   — Тихо-тихо! Смотри!
   В экран вплыло знакомое лицо, круглое, чуть одутловатое, все такая же короткая стрижка, только волосы уже не рыжеватые, седые. Но в целом Абель Лавен не так уж изменился.
   — Лавен! - выдохнул Тарсий и посмотрел на Йэна. Тот прищурился и смотрел с интересом.
   Журналистка за кадром задала какой-то вопрос, Лавен с достоинством кивнул.
   — Да, я был осужден 14 лет назад на 22 года лишения свободы, срок отбывал на Элейиле в лагере. Реабилитирован правительством народного единства, то есть отсидел я всего 9 с половиной лет.
   Журналистка прощебетала еще что-то. Лавен шумно вздохнул, сменил позу в кресле.
   — Да видите ли, у меня есть дочь. Тогда получилось так, что она заболела. Смертельно. Злокачественная лейкопения, тогда ведь это не умели лечить. Врачи отказались от нее. Я понимал, чем рискую, но я все же хотел ее спасти.Ведь вы понимаете, что такое отцовские чувства! Я обратился к целительнице, кстати, это Вэлия Ратта, она сейчас известна… в определенных кругах. Ну и вот, собственно, в этом заключалась моя вина. Кстати, моя дочь была исцелена, она и сейчас, к счастью, здравствует…
   — Вот ведь бедненький, невинный агнец, - сквозь зубы сказал Тарсий, - всего-навсего обратился к целительнице, а ему за это 22 года…
   — Да, Йэн, - Иост повернулся к инквизитору, - а может, тебе тоже обратиться к каким-нибудь целителям, а? Теперь ведь это разрешается! Удивительно, почему это у нас до сих пор есть больные…
   — Целители сдерут не меньше, чем в наноцентре, - буркнул Тарсий, - и вообще, давайте послушаем…
   Йэн слушал, закрыв глаза. Он утомился, голова кружилась.
   — Сейчас у меня свой небольшой издательский бизнес, я открыл журнал… у нас есть фонд помощи жертвам репрессий, - рассказывал Лавен.
   Узнать бы, думал Йэн, как сейчас живут дети Эннии… кто им поможет. Ведь никто… они ведь не жертвы репрессий. И родители Бена - может, петрушку с лучком продают на улице…
   Энния… Бен… до сих пор ведь болит, как два огненных кровавых пятна. Слава Богу, Климент выжил, и его даже почти восстановили, ну так, мелочи остались - нарушения координации, головные боли, зрение плохое… Интересно, а он как сейчас? Он ведь тоже не жертва репрессий.
   Рука Крис успокаивающе гладила его по голове.
   — Йэн… милый, ты не думай об этом… успокойся, Йэн. Тарс, вы бы выключили это лучше…
   Тарсий убавил звук. Йэн открыл глаза.
   — Да смотрите, это все ерунда. Ничего. Кажется, столько прошло с тех пор, а как вспомнишь ребят, так…
   — Не напрягайся, - сказал Тарсий, - нам еще надо все закончить с твоими данными. - -- - Быстро закончим, - ответил Йэн, - давай дальше работать, чем смотреть, действительно, на всякую мразь.
   Тарсий пересел поближе. Раскрыл свою планшетку…
   — Мы остановились на Майте…
   — Тут, Тарс, у меня не так много данных. Я не встречал людей, которые лично общались бы с Императором. О КИДе я знаю практически все теперь. А вот с Майтом… мне трудно понять его мотивы. Либо он совершил сознательное предательство из каких-то соображений, либо его насильно заставили…
   — Ну исходя из того, чем он теперь занимается… - задумался Тарсий, - у него теперь Фонд Майта, он ездит с лекциями по разным странам… недавно даже в рекламе снимался… в общем, вполне вписался… Вроде собирается на следующих выборах в президенты баллотироваться. Исходя из этого, думаю - сознательно.
   — Не факт, - сказал Йэн, - он мог просто приспособиться. Знаешь, как многие теперь.
   — Слушай, подожди с императором, - сказал Тарсий, - давай сначала сделаем резюме по КИДу. Итак, вкратце… я потом обработаю.
   — Ну хорошо, давай. Итак, - сказал Йэн, - исходя из полученных мной данных, Коллегиум Империи Дефенденди был создан и управляем в действительности людьми либерально-демократических убеждений, принадлежащих ныне в той или иной форме к правительству Народного Единства. Формально они не входили в КИД, фактически управляли им. Это был один из этапов перестройки власти в Эдоли. Первый этап - отстранение от власти Ордена. Второй - создание парламента. Третий - отстранение Императора. Таким образом, парламент и президент оказались у власти, но эта власть все еще была ограничена диакониями, хотя формально диаконии - лишь исполнительная власть. Но в ней участвовало слишком много людей старых, имперских убеждений. Поэтому демократами - кстати, я не исключаю здесь участие скантийских спецслужб - была разработана следующая операция. Создание проимперского комитета, который ставил бы целью возрождение Империи, но при этом - контролируемого тайно демократами. Вовлечение в этот комитет возможно большего числа людей с проимперскими взглядами. Инсценировка государственного переворота.
   Крис вздохнула, с ужасом глядя в лицо Йэна. Каково ему было, когда он понял это впервые - и понял уже в тюрьме?
   То, что люди, которых убивали на его глазах, погибли даже не ради Империи - ради затеянного кем-то спектакля?
   — Цели создания КИДа следующие. А.Выявление и устранение всех сколько-нибудь значимых фигур, способных содействовать реставрации Империи. На всех уровнях - от диаконий до низовых ячеек. Полное уничтожение, изоляция сторонников Империи. При этом изоляция легитимная, оправданная в глазах народа - не репрессии против имперцев, а пресечение реальной попытки переворота… - Йэн перевел дух, - Б. Передел власти внутри собственно демократического лагеря. Как я уже говорил, там шла борьба между двумя группировками, которые позже получили название Народного Единства и Партии Обновления. По своему составу обе группировки почти идентичны. Так же, как по целям и задачам. Но как и положено при демократии, эта борьба шла, и в данном случае козырь КИДа разыграло Народное Единство во главе с Мадаром. Любопытно, что и Партию Обновления, и Народное Единство возглавляли старые имперские функционеры, хавены-терциарии… Хотя это не так уж важно. Итак, Мадар пришел к власти, эффектно победил, сбросив КИД и то правительство, которое в глазах народа теперь выглядело бессильным. Еще надо учесть и тяжелейшее экономическое положение, вызванное обновлением и переделом собственности - неудивительно, что народ голосовал за Мадара, как за последнюю надежду. И наконец, третья цель, В. Информационно-пропагандистская. С помощью КИДА планировалось внушить народу страх перед реставрацией и ненависть к старой власти. С самого начала операции усиленно муссировались слухи о каких-то "расстрельных списках", "черных списках" демократов, которые якобы составлял КИД. Даже снимались наскоро фильмы о героической борьбе демократов за свободу, о каких-то избиениях в подвалах бывшего ДИСа - уже в наше время. Во время самого переворота непосредственно демократы старались как можно больше людей вывести на площадь, на улицы. Ну и наконец, мы помним информационное освещение самой операции. Со стороны демократов было всего двое убитых, причем убитых случайно, и еще один раненый на площади Квиринуса, которого тоже выдали за убитого. О троих убитых якобы имперцами снимались передачи, их имена - по крайней мере, двоих реально мертвых - теперь знает каждый ребенок. Что же касается сотен убитых сторонников КИДа, переполненных тюрем - об этом пишут теперь только немногочисленные имперские газеты, и большинством населения это воспринимается как газетные утки. В итоге переворот остался в памяти людей как доказательство жестокости и зверства имперцев и торжество свободы, демократии и гуманизма.
   Йэн помолчал. Молчали и остальные - Тарсий записывал на диктофон.
   — Мы видим, что демократы полностью достигли своих целей и осуществили операцию более, чем успешно. КИД был бутафорией, ловушкой для тех, кто реально хотел восстановления Империи и работал для этой цели. Собранные мною данные неопровержимо свидетельствуют об этом…