Страница:
При этом допуск иностранцев к аукционам ТЭКа по-прежнему в силе, и намеченные аукционы никто вроде не отменил, хотя это было бы совершенно естественно на фоне идущего кризиса. Не надо быть пророком, чтобы догадаться, что немногочисленные экспортные предприятия, в первую очередь - сырьевые, а в самую первую очередь - отечественная “нефтянка”, окажутся скупленными по дешевке в нижней точке обвала теми крупными финансовыми спекулянтами, которые, в отличие от мелких и нервных, не бегут сегодня опрометью из России. Дальнейшая ее (России) перспектива очевидна - утеря национального суверенитета. Итак, сначала планомерно изводится промышленность во имя финансовой стабилизации, затем как-то вдруг - финансовая система России, затем - сама Россия?
Можно бы предположить, что “молодые реформаторы”, находясь под обаянием Запада и в плену “Экономикс”, напороли глупостей. Однако тесная связь Чубайса с Потаниным, а Потанина с Дж.Соросом, уже не первый раз на памяти мира создающего и протыкающего планетарные “фондовые пузыри”, наводят и на иные мысли. В любом случае - сознательного преступления или преступной некомпетентности нынешнего кабинета - он должен отвечать за содеянное. Именно за это, а не за мелкое (по таким-то масштабам) воровство в форме гонорара. Так почему же все вопят о гонорарах?!
Второе, и не менее важное. У страны есть, кроме показавших себя во всей красе властно-финансовых группировок, парламент и президент. Еще есть Народ. Парламент недавно продемонстрировал пределы своей “субъектности” - они вне всякой критики. Народ, к сожалению, объективно не может быть субъектом в нынешнем процессе, он в условиях информационной, финансовой и прочей идущей сейчас войны, как никогда бессилен - его оружием остался пресловутый “булыжник”, но это, так сказать, из совсем другой песни. Фиксируя бессилие и своекорыстность участников нашей драмы, взгляд невольно останавливается на президенте - как-никак, руководитель страны, претендует чуть ли не на третий срок, должен ведь понимать, что не удержав страну, не удержится и сам.
Да, Ельцин властен и амбициозен, его трудно упрекнуть в ведомости той или иной группировкой из окружения: хотя каждая “влияет”, каждая же несет и “потери”, а он выигрывает на балансе - ну, чем не классика! Более того, Ельцин - “самовластец”. Россия знала многих “самовластительных злодеев” (и обычно не бывала против), но тут особый случай, на грани фарса - ельцинское самовластие, по сути своей, бесплодно. Внутривластные баталии последних двух недель - яркий пример и самовластия, и его шутейности. Снят Березовский - но не тогда, когда того требовала Дума, надрывались газеты, а через год! - и что характерно, без объяснения причин (“царь” не опускается до общественных приличий). Полетели головы трех высокочиновных “писателей”, но (вне всякой логики!) не Чубайса - и тоже никаких царских разъяснений. А, собственно, никто и не ждет, принимают как должное, и лишь толкуют это молчание - всяк в свою пользу.
По Гайдару, альтернативы Чубайсу нет, т.к. он авторитетен на Западе и гарантирует устойчивость власти Б.Н. По Киселеву, неснятие есть досадная оттяжка “в стиле Б.Н.”, который трудно расстается с людьми, да плюс - необходимость проводить бюджет через Госду- му. В общем-то, оба правы. Ельцинское положение скверное - “реформаторство” завело в тупик, на этих путях искать больше нечего, но резко сменить курс - за бугром “не поймут”… Чубайс обвалян в грязи донельзя, но менять не на кого, из затасканной “демколоды” можно вытащить лишь нечто сходное, а потому заведомо обреченное… Псевдо-византийская политика, понимаемая как лавирование и игра на противоречиях на каждом следующем сантиметре, безнадежно устарела, а видеть дальше чем на сантиметр псевдоцарь не привык… Множить и наращивать противоречия внутри властной группы для него сейчас не просто бессмысленно, а гибельно, - их надо разрешать. Но это невозможно вне введения настоящей, “без дураков”, стратегической компоненты в политику.
К сожалению, - говорю “к сожалению”, т.к. на субъектном “безрыбье” и псевдо-царь - “рыба”, - так вот, к сожалению, Ельцин не примет никакого стратегического решения. Он, скорее всего, помедлит и, под давлением “вновь открывшихся обстоятельств”, заменит одиозного Чубайса на что-нибудь средневозрастное, не столь радикальное, с хозяйственным навыком, но в целом безликое и неконтрастное по отношению к предшественнику, а значит… стратегически абсолютно бесперспективное. Не только для страны, но и для своей личной власти. Поскольку возможности ВЛАСТИ САМОЙ ПО СЕБЕ, столь любимой президентом, власти вне реальной национальной политики давно исчерпаны, Ельцина не жалко,- жалко, что катясь в предназначенные ему тартарары, он постарается увлечь туда и нас с вами.
М. МАМИКОНЯН
ЛИТОВСКИЙ ПОЧИН ( РОССИЯ И МИР )
ЗА ТАК ЛИ? ( ЭКОНОМИКА )
Можно бы предположить, что “молодые реформаторы”, находясь под обаянием Запада и в плену “Экономикс”, напороли глупостей. Однако тесная связь Чубайса с Потаниным, а Потанина с Дж.Соросом, уже не первый раз на памяти мира создающего и протыкающего планетарные “фондовые пузыри”, наводят и на иные мысли. В любом случае - сознательного преступления или преступной некомпетентности нынешнего кабинета - он должен отвечать за содеянное. Именно за это, а не за мелкое (по таким-то масштабам) воровство в форме гонорара. Так почему же все вопят о гонорарах?!
Второе, и не менее важное. У страны есть, кроме показавших себя во всей красе властно-финансовых группировок, парламент и президент. Еще есть Народ. Парламент недавно продемонстрировал пределы своей “субъектности” - они вне всякой критики. Народ, к сожалению, объективно не может быть субъектом в нынешнем процессе, он в условиях информационной, финансовой и прочей идущей сейчас войны, как никогда бессилен - его оружием остался пресловутый “булыжник”, но это, так сказать, из совсем другой песни. Фиксируя бессилие и своекорыстность участников нашей драмы, взгляд невольно останавливается на президенте - как-никак, руководитель страны, претендует чуть ли не на третий срок, должен ведь понимать, что не удержав страну, не удержится и сам.
Да, Ельцин властен и амбициозен, его трудно упрекнуть в ведомости той или иной группировкой из окружения: хотя каждая “влияет”, каждая же несет и “потери”, а он выигрывает на балансе - ну, чем не классика! Более того, Ельцин - “самовластец”. Россия знала многих “самовластительных злодеев” (и обычно не бывала против), но тут особый случай, на грани фарса - ельцинское самовластие, по сути своей, бесплодно. Внутривластные баталии последних двух недель - яркий пример и самовластия, и его шутейности. Снят Березовский - но не тогда, когда того требовала Дума, надрывались газеты, а через год! - и что характерно, без объяснения причин (“царь” не опускается до общественных приличий). Полетели головы трех высокочиновных “писателей”, но (вне всякой логики!) не Чубайса - и тоже никаких царских разъяснений. А, собственно, никто и не ждет, принимают как должное, и лишь толкуют это молчание - всяк в свою пользу.
По Гайдару, альтернативы Чубайсу нет, т.к. он авторитетен на Западе и гарантирует устойчивость власти Б.Н. По Киселеву, неснятие есть досадная оттяжка “в стиле Б.Н.”, который трудно расстается с людьми, да плюс - необходимость проводить бюджет через Госду- му. В общем-то, оба правы. Ельцинское положение скверное - “реформаторство” завело в тупик, на этих путях искать больше нечего, но резко сменить курс - за бугром “не поймут”… Чубайс обвалян в грязи донельзя, но менять не на кого, из затасканной “демколоды” можно вытащить лишь нечто сходное, а потому заведомо обреченное… Псевдо-византийская политика, понимаемая как лавирование и игра на противоречиях на каждом следующем сантиметре, безнадежно устарела, а видеть дальше чем на сантиметр псевдоцарь не привык… Множить и наращивать противоречия внутри властной группы для него сейчас не просто бессмысленно, а гибельно, - их надо разрешать. Но это невозможно вне введения настоящей, “без дураков”, стратегической компоненты в политику.
К сожалению, - говорю “к сожалению”, т.к. на субъектном “безрыбье” и псевдо-царь - “рыба”, - так вот, к сожалению, Ельцин не примет никакого стратегического решения. Он, скорее всего, помедлит и, под давлением “вновь открывшихся обстоятельств”, заменит одиозного Чубайса на что-нибудь средневозрастное, не столь радикальное, с хозяйственным навыком, но в целом безликое и неконтрастное по отношению к предшественнику, а значит… стратегически абсолютно бесперспективное. Не только для страны, но и для своей личной власти. Поскольку возможности ВЛАСТИ САМОЙ ПО СЕБЕ, столь любимой президентом, власти вне реальной национальной политики давно исчерпаны, Ельцина не жалко,- жалко, что катясь в предназначенные ему тартарары, он постарается увлечь туда и нас с вами.
М. МАМИКОНЯН
ЛИТОВСКИЙ ПОЧИН ( РОССИЯ И МИР )
Э. Крюков
24 октября - Во время визита Бразаускаса в Москву подписан Договор о демаркации границы между Россией и Литвой.
10 ноября - Президенты Литвы, Латвии и Эстонии на встрече в Паланге в очередной раз отвергли предложенные Б.Ельциным гарантии безопасности странам Балтии со стороны России.
После распада СССР и развала “большой семьи народов” отношения между Россией и странами Балтии напоминали странный диалог между старшим братом и младшими, где “старший” пытается свести последствия раз- рыва “семейных уз” к наиболее безболезненной форме дальнейшего соседского проживания, а “младшие” смотрят на эти действия только с позиции посягательства на их самостоятельность.
Каждое предложение они рассматривают как ловушку, боясь вновь оказаться связанными каким-либо “родством”, которое прокляли (немало по- имев от него в свое время). В этом диалоге обе стороны выдерживали свой стиль с удивительным постоянством в течение почти семи лет. И наибольшее удивление в данном случае вызывает поведение бывшего “старшего брата”, выступавшего инициатором многих предложений и затем упорно шедшего “на поводу” у бывших “младших”.
В этом смысле отклонение лидерами государств Балтии претензий “старшего брата” на восстановление родственных связей хотя бы в виде принятия “младшим братом” гарантий безопасности - это очередное подтверждение все той же порочности самой логики восстановления родства после столь сокрушительного разрыва всех и всяческих форм этого родства и превращения родственных отношений в разновидность особого, почти иррационального неприятия прежних норм и соответствий. Наиболее логично в таких условиях начать все с “чистого листа”, забыть о какой-либо родственности, рассуждать с позиций классической логики национальных интересов и норм международного права. Насильно мил не будешь - это справедливо всегда, и особенно справедливо для разорванных уз не слишком искренней родственности.
Но инерция “родственных отношений” довлеет над российским политическим сознанием. Русским все еще кажется, что нечто можно вернуть, если особо мягко поступить, особо сильно “прогнуться” перед капризничающим “младшим братом”. Прибалты ощущают эту русскую слабину и спекулируют на ней. Именно этот фирменный “балтийский стиль”получения особых дивидендов от ненавидимых русских, которых надо одновременно и всячески “опускать” и в то же время держать в состоянии ложного упования на восстановление родства, уже привел Россию к большим потерям. Восстановим логику этих потерь - хотя бы для того, чтобы не терять еще больше.
Потеря первая. После разрыва, который произошел не без постороннего вмешательства (затрагивание причин событий января 1991 года до сих пор нервирует литовскую элиту, отлично знающую, кто и зачем стрелял в ночь на 13-е у Вильнюсской телебашни), трудно было надеяться на согласие Прибалтики на вхождение в СНГ. За разрыв уже расплатились кровью (цена немалая). И все же “старший брат” пытался весьма неловко, пристраиваясь “снизу”, напроситься на восстановление форм родства хотя бы на уровне вхождения “балтийских родственников” в псевдосемью СНГ. “Старшему брату” тут же указали его место. Он получил полный отлуп. Утерся. Но не перевел логику отношений в иную, “внеродственную” парадигму, а продолжил заискивающие попытки восстановления родства. Ему в этом не стали мешать. А стали заигрывать, намекая, что за родство надо платить, как и в прежнюю эпоху. И предложили в качестве такой платы ускоренный вывод российских войск с территории Прибалтики.
Это была высокая и ничем не обоснованная плата. Потому что принятые в 1991 году Литвой, Латвией и Эстонией документы о независимости требовали восстановления их взаимоотношений с СССР по состоянию на июнь 1940 года. И это была по целому ряду причин самая выгодная для стран Прибалтики временная маркировка, связанная с весьма серьезными обстоятельствами. Но, черпая выгоды из такой маркировки, “младшие братья” вынуждены были одновременно в одном пакете принять и издержки! А они были - и немалые. Издержки для них и приобретения для России. Это было связано с тем, что договор о статусе советских войск в Прибалтике был подписан не в 1940 году, которым прибалты маркировали разрыв отношений. Нет, этот договор был подписан в 1939 году, то есть за год до этой даты. Тем самым провозглашение независимости и взаимоотношений с СССР по состоянию на июнь 1940 года, очевидно, не предполагало вывода советских войск из Прибалтики. Они могли там стоять сколь угодно долго, выходить на выгодных для России условиях и т.д. Такая возможность была преступно упущена российским политическим руководством и МИДом РФ. Оставим в стороне вопрос о том, под чью диктовку принимались вредные для России решения об ускоренном выводе российских войск из Прибалтики. Фактор зависимости, бесспорно, имел здесь существенное значение. Но не меньшее значение имело заискивающее желание как-то подмазать “младшего брата” так, чтобы он, размякнув от уступчивости “старшего”, хоть как-то восстановил родственные отношения. Прибалты понимали этот синдром “старшего брата”, эту пустую тягу к восстановлению безвозвратно ушедшего. И мастерски спекулировали на этой тяге и этом синдроме, многому научившись по части таких спекуляций еще в эпоху СССР.
Так возник бредовый план поэтапного вывода войск из стран Балтии до 1999 года. План, ставший первым этапом на пути ложного движения в формуле надежды на восстанавливаемое родство. И это, подчеркнем, если не учитывать утерянных возможностей в эпоху перестройки, когда Прибалтике можно и должно было навязать правильную логику выхода из Союза, сохранив собственность, права населения, обеспечив возможность дробления территорий. Это было бы шагом к выстраиванию новых формул отношений, свободных от синдромов заискивающего родства. Тогда было потеряно это. Потом - возможности иной формы диалога по размещению войск и военных баз. Потом…
Второй этап в движении по ложному пути, связанному с попыткой купить уступками сохранение некоей псевдородственности, был связан со сдачей Россией прав русскоязычного населения на территории Прибалтики. Потеряв собственность, потеряв все, что связано с логикой нормативного выхода, сдав на этом Союз, потеряв, далее, уже в эпоху “демократов”, важные стратегические объекты и пункты базирования, которые можно было сохранить, играя на противоречиях между маркировкой выхода в рамках 1940 года и подписанием договора о войсках в 1939 году, Россия еще сохраняла, как минимум, возможность эффективно повлиять на решение вопроса о гражданстве.
Однако для этого надо было отказаться от логики заискивающего родства и встать на жесткую позицию межгосударственных отношений в рамках международного права. Вместо этого начались сдачи “своих кровных” в обмен на пустые надежды, что “младший брат” как-то опамятуется и восстановит родство. В итоге “младший брат” еще раз мастерски спекульнул и получил сверхкрупные дивиденды на привычных для него спекуляциях. Хотя в договорах с Россией 1991 года все три республики дали совершенно определенные обязательства гарантировать “русскоязычному населению право получения гражданства в соответствии с их свободным волеизъявлением”. Однако только одна Литва осталась верной своему слову, приняв закон о гражданстве, реализующий “нулевой вариант” - гражданами республики могли стать практически все ее жители, независимо от их этнического происхождения. В Латвии и Эстонии закон о гражданстве стал, по сути, инструментом для лишения “балтийских русских” политических прав. Здесь оказались бессильны не только российские дипломаты, но и представители международных организаций (ОБСЕ и СЕ), неоднократно высказывавших претензии к законодательствам Латвии и Эстонии, подвергающим дискриминации русскоязычное население в этих странах. Более того, комиссару ОБСЕ Максу ван дер Стулу, побывавшему в ноябре с очередным визитом в Риге, пришлось выслушать упреки президента Улманиса в том, что Латвии не оказывается помощь в… (внимание!) “интернировании неграждан”(!). И даже после этого Россия не отказалась от логики заискивающего родства. Тогда “младший брат” начал наглеть уже через край.
Этап третий. Так называемый пограничный вопрос. Если уже можно было, как угодно, закручивать логику временных соответствий и разрывать системность политических договоров в военном вопросе, то почему не пойти тем же путем в вопросе территориальном? Прибалты недолго думали перед тем, как начать очередной тур сверхнаглых спекуляций на родственности. Уже 12 сентября 1991 года Эстония объявила недействительными послевоенные решения Верховного Совета СССР, возвращающих Ленинградской и Псковской областям Российской Федерации ряда территорий Эстонии, отошедших к ней по условиям грабительских договоров 1920 года. 22 января 1992 года аналогичное решение было принято Латвией в отношении Пыталовского и Палкинского районов Псковской области. Основанием для такой позиции стала провозглашенная “правопреемственность балтийских современных государств и республик 1920-х -1940-х годов”.
То, что в этой логике 20-х годов начинала хрустеть вся система политических координат, а ее системное задействование означало крупнейшие потери для той же Прибалтики и крупнейшие выгоды для России, прибалтов не пугало. Они уже научились вырывать из любой системности лакомые куски, пользуясь феноменом обиженного родст- венника и спекулируя на якобы еще не потерянных родственных возможностях. И в вопросе о территориях они хотели разыграть тот же блеф еще раз и получить еще раз сверхвысокие дивиденды.
Надо отдать должное, что в данном вопросе “старший брат” попытался отбросить тактику “заискивающего родства”. Россия заняла в пограничном вопросе однозначно жесткую позицию в рамках строгой логики межгосударственных отношений без всяких “старших и младших братьев”, без родственности, обиженности и пр. И именно такая позиция как раз и дала нужный результат! С Эстонией (в 1995-м) и Латвией (в 1996-м) начались официальные переговоры о демаркации и делимитации границ. И самым милым образом, без обид и подгнившей родственности, вопросы оказались рассматриваемыми и решаемыми. Так бы поступить и в других случаях! Ан нет.
Этап четвертый. Территориальный аспект литовско-российских отношений. Здесь дело было не в отстаивании своих территорий, а в возможной предельно законной и строго правовой игре на территории “младшего брата”, грубо разорвавшего с тобой отношения. Тут нужно было только проявить волю и забыть о родственности. А вспомнить - то, что к переданному Литве в 1939 году Вильнюсу была добавлена еще и часть Белоруссии, российские территории. Проблему следовало грамотно “подвесить” и решать на безэмоционально-правовом уровне. Подвесить” ее все-таки удалось. До недавнего времени примерно десятая часть российско-литовской границы - по озеру Виштитис и по дельте Немана - оставалась дискуссионной. Не были разграничены территориальные воды, экономические зоны и шельф на Балтике. Вяло текущие переговоры могли бы длиться еще долго. Но тут литовский лидер Бразаускас стал мастерски, как и следует воспитаннику ЦК КПСС, играть на “синдроме утерянного родства”.
Бразаускаса подталкивали к этому многие обстоятельства. Ему, как никому другому, было выгодно снять территориальные претензии нужным для него образом перед проблематичным вступлением в ЕС. “Шок и крайнее удивление” вызвало у Литвы и Латвии решение Еврокомиссии рекомендовать к вступлению в ЕС только одну Эстонию, у которой нет территориальных споров с Россией. Литва захотела стать правоверней Эстонии. Особых грехов в деле ущемления прав русскоязычного населения она, в отличие от Эстонии, не имела. Теперь следовало обыграть конкурента по вступлению в ЕС и на поле территориальных претензий. Литва это и попыталась сделать. В чем-то уступая сама, она стремилась в ответ отыграть главные территориальные позиции, спекулируя все на том же “синдроме родственности”. Причем, ей следовало торопиться, так как подписанию договоров об отсутствии претензий могла серьезно помешать позиция российской Думы, заявившей о необоснованности притязаний Литвы на Клайпеду.
И Бразаускас начал игру “на родственном поле”. Он знал, на что идет, когда ехал в Москву. Слишком велико было стремление прорваться в ЕС ускоренным образом, проведя переговоры о вступлении Литвы уже в будущем году. Да, Бразаускас знал свой интерес. А вот о чем думал Ельцин? И МИД России, который дал ему похабное заключение, согласно которому (цитирую) “анализ узловых исторических событий, относящихся к данной проблеме, свидетельствует все-таки больше в пользу легитимности принадлежности Клайпедского края к Литве”. Вот он опять - комплекс пустых надежд на родственность, приводящий к сдаче национальных интересов! А ведь интересов было сдано немало, ибо столь туманно распорядившись статусом Клайпедского порта, российско-литовский договор оставил немало других вопросов. Один из них - положение Калининградской области. Губернатор Горбенко выступил против подписания договора, заявив о возможной изоляции региона. Действия Горбенко носят (что естественно) достаточно противоречивый характер. С одной стороны, ему не чуждо заигрывание с темой кенигсбергского сепаратизма. С другой стороны, он справедливо сетует на то, что Центр вопиющим образом пренебрегает интересами стратегически значимой для России Калиниградской области. В договоре с Бразаускасом Горбенко справедливо видит еще один виток в эскалации подобного преступного пренебрежения. В самом деле, нетрудно представить себе следующий вариант развития событий.
С заключением российско-литовского пограничного договора именно Калиниград, а не Вентспилс или Таллин, станет основным перевалочным пунктом для российских грузов. С отменой правительством России льгот на транзит через порты Латвии и Эстонии основной грузопоток пойдет через Литву на Калиниградский порт. Нетрудно предположить, что будет, если в Калининградский порт придут криминальные структуры, оставшиеся не у дел в гаванях Латвии и Эстонии. Если к этому добавить, что Клайпедский порт давно рассматривается странами НАТО как удобная военно-морская база, а Германия уже готова (после подписания прибалтийскими государствами пограничных договоров с Россией и Белоруссией) взять на себя охрану воздушных и морских границ Балтии, то весь комплекс чувств отбрасываемого Горбенко (аналогичный комплексам чувств абхазов, осетин, приднестровцев и пр.) может быть понят и правильно истолкован. Что вовсе не означает того, что на следующем витке он начнет благодаря подписанию бездарных договоренностей России и Литвы свою игру, которая уже будет включать в себя, скажем так, достаточно серьезные сепаратистские компоненты.
На что же купился в очередной раз Ельцин? Да на ту же сказку о восстанавливаемой родственности. Бразаускас красиво разыграл этот миф и - “сорвал банк”. Между тем, если Литва как-то и выделяется на фоне неразрешенных проблем с Эстонией и Латвией, то это не значит, что она в стороне от общей для всех стран Балтии прозападной ориентации (ЕС, НАТО), и будет в ущерб этому строить свои отношения со “старшим братом”. Черта с два! Это ярко продемонстрировала упоминавшаяся встреча в Паланге, где президенты стран Балтии вновь отклонили предложение “назойливого бывшего родственника”, не принимающего новые правила игры трех бывших “младших братьев”. И лукавое заявление Бразаускаса о его несогласии со “скоропалительным отказом от гарантий безопасности, предложенных президентом России” есть ничто иное, как игра с использованием “синдрома родственности”. Только игра, и ничего более!
Такая же игра - и в удачном выборе момента для подписания нужного Бразаускасу договора с Россией. Такая же игра - все объятия и заверения в дружбе. Но главное - точный выбор момента. Ибо объятия и заверения произошли после неожиданной “трепки” “старшему” в Кишиневе со стороны других бывших “младших и средних братьев”.
Показательно, что российско-литовский договор - первый пограничный договор России с республиками бывшего СССР. По всей видимости, он не последний. Литовский антироссийский почин нередко находил поддержку в других частях бывшей советской империи. Более того, он никогда не начинался без гарантий такой поддержки. Вопрос в том, какая цена будет заплачена “старшим братом” за юридическое оформление новых отношений с “бывшими родственниками”, если он впредь будет пренебрегать своими геополитическими интересами? Литовская элита знает, что делает. А российская?
Э. КРЮКОВ
24 октября - Во время визита Бразаускаса в Москву подписан Договор о демаркации границы между Россией и Литвой.
10 ноября - Президенты Литвы, Латвии и Эстонии на встрече в Паланге в очередной раз отвергли предложенные Б.Ельциным гарантии безопасности странам Балтии со стороны России.
После распада СССР и развала “большой семьи народов” отношения между Россией и странами Балтии напоминали странный диалог между старшим братом и младшими, где “старший” пытается свести последствия раз- рыва “семейных уз” к наиболее безболезненной форме дальнейшего соседского проживания, а “младшие” смотрят на эти действия только с позиции посягательства на их самостоятельность.
Каждое предложение они рассматривают как ловушку, боясь вновь оказаться связанными каким-либо “родством”, которое прокляли (немало по- имев от него в свое время). В этом диалоге обе стороны выдерживали свой стиль с удивительным постоянством в течение почти семи лет. И наибольшее удивление в данном случае вызывает поведение бывшего “старшего брата”, выступавшего инициатором многих предложений и затем упорно шедшего “на поводу” у бывших “младших”.
В этом смысле отклонение лидерами государств Балтии претензий “старшего брата” на восстановление родственных связей хотя бы в виде принятия “младшим братом” гарантий безопасности - это очередное подтверждение все той же порочности самой логики восстановления родства после столь сокрушительного разрыва всех и всяческих форм этого родства и превращения родственных отношений в разновидность особого, почти иррационального неприятия прежних норм и соответствий. Наиболее логично в таких условиях начать все с “чистого листа”, забыть о какой-либо родственности, рассуждать с позиций классической логики национальных интересов и норм международного права. Насильно мил не будешь - это справедливо всегда, и особенно справедливо для разорванных уз не слишком искренней родственности.
Но инерция “родственных отношений” довлеет над российским политическим сознанием. Русским все еще кажется, что нечто можно вернуть, если особо мягко поступить, особо сильно “прогнуться” перед капризничающим “младшим братом”. Прибалты ощущают эту русскую слабину и спекулируют на ней. Именно этот фирменный “балтийский стиль”получения особых дивидендов от ненавидимых русских, которых надо одновременно и всячески “опускать” и в то же время держать в состоянии ложного упования на восстановление родства, уже привел Россию к большим потерям. Восстановим логику этих потерь - хотя бы для того, чтобы не терять еще больше.
Потеря первая. После разрыва, который произошел не без постороннего вмешательства (затрагивание причин событий января 1991 года до сих пор нервирует литовскую элиту, отлично знающую, кто и зачем стрелял в ночь на 13-е у Вильнюсской телебашни), трудно было надеяться на согласие Прибалтики на вхождение в СНГ. За разрыв уже расплатились кровью (цена немалая). И все же “старший брат” пытался весьма неловко, пристраиваясь “снизу”, напроситься на восстановление форм родства хотя бы на уровне вхождения “балтийских родственников” в псевдосемью СНГ. “Старшему брату” тут же указали его место. Он получил полный отлуп. Утерся. Но не перевел логику отношений в иную, “внеродственную” парадигму, а продолжил заискивающие попытки восстановления родства. Ему в этом не стали мешать. А стали заигрывать, намекая, что за родство надо платить, как и в прежнюю эпоху. И предложили в качестве такой платы ускоренный вывод российских войск с территории Прибалтики.
Это была высокая и ничем не обоснованная плата. Потому что принятые в 1991 году Литвой, Латвией и Эстонией документы о независимости требовали восстановления их взаимоотношений с СССР по состоянию на июнь 1940 года. И это была по целому ряду причин самая выгодная для стран Прибалтики временная маркировка, связанная с весьма серьезными обстоятельствами. Но, черпая выгоды из такой маркировки, “младшие братья” вынуждены были одновременно в одном пакете принять и издержки! А они были - и немалые. Издержки для них и приобретения для России. Это было связано с тем, что договор о статусе советских войск в Прибалтике был подписан не в 1940 году, которым прибалты маркировали разрыв отношений. Нет, этот договор был подписан в 1939 году, то есть за год до этой даты. Тем самым провозглашение независимости и взаимоотношений с СССР по состоянию на июнь 1940 года, очевидно, не предполагало вывода советских войск из Прибалтики. Они могли там стоять сколь угодно долго, выходить на выгодных для России условиях и т.д. Такая возможность была преступно упущена российским политическим руководством и МИДом РФ. Оставим в стороне вопрос о том, под чью диктовку принимались вредные для России решения об ускоренном выводе российских войск из Прибалтики. Фактор зависимости, бесспорно, имел здесь существенное значение. Но не меньшее значение имело заискивающее желание как-то подмазать “младшего брата” так, чтобы он, размякнув от уступчивости “старшего”, хоть как-то восстановил родственные отношения. Прибалты понимали этот синдром “старшего брата”, эту пустую тягу к восстановлению безвозвратно ушедшего. И мастерски спекулировали на этой тяге и этом синдроме, многому научившись по части таких спекуляций еще в эпоху СССР.
Так возник бредовый план поэтапного вывода войск из стран Балтии до 1999 года. План, ставший первым этапом на пути ложного движения в формуле надежды на восстанавливаемое родство. И это, подчеркнем, если не учитывать утерянных возможностей в эпоху перестройки, когда Прибалтике можно и должно было навязать правильную логику выхода из Союза, сохранив собственность, права населения, обеспечив возможность дробления территорий. Это было бы шагом к выстраиванию новых формул отношений, свободных от синдромов заискивающего родства. Тогда было потеряно это. Потом - возможности иной формы диалога по размещению войск и военных баз. Потом…
Второй этап в движении по ложному пути, связанному с попыткой купить уступками сохранение некоей псевдородственности, был связан со сдачей Россией прав русскоязычного населения на территории Прибалтики. Потеряв собственность, потеряв все, что связано с логикой нормативного выхода, сдав на этом Союз, потеряв, далее, уже в эпоху “демократов”, важные стратегические объекты и пункты базирования, которые можно было сохранить, играя на противоречиях между маркировкой выхода в рамках 1940 года и подписанием договора о войсках в 1939 году, Россия еще сохраняла, как минимум, возможность эффективно повлиять на решение вопроса о гражданстве.
Однако для этого надо было отказаться от логики заискивающего родства и встать на жесткую позицию межгосударственных отношений в рамках международного права. Вместо этого начались сдачи “своих кровных” в обмен на пустые надежды, что “младший брат” как-то опамятуется и восстановит родство. В итоге “младший брат” еще раз мастерски спекульнул и получил сверхкрупные дивиденды на привычных для него спекуляциях. Хотя в договорах с Россией 1991 года все три республики дали совершенно определенные обязательства гарантировать “русскоязычному населению право получения гражданства в соответствии с их свободным волеизъявлением”. Однако только одна Литва осталась верной своему слову, приняв закон о гражданстве, реализующий “нулевой вариант” - гражданами республики могли стать практически все ее жители, независимо от их этнического происхождения. В Латвии и Эстонии закон о гражданстве стал, по сути, инструментом для лишения “балтийских русских” политических прав. Здесь оказались бессильны не только российские дипломаты, но и представители международных организаций (ОБСЕ и СЕ), неоднократно высказывавших претензии к законодательствам Латвии и Эстонии, подвергающим дискриминации русскоязычное население в этих странах. Более того, комиссару ОБСЕ Максу ван дер Стулу, побывавшему в ноябре с очередным визитом в Риге, пришлось выслушать упреки президента Улманиса в том, что Латвии не оказывается помощь в… (внимание!) “интернировании неграждан”(!). И даже после этого Россия не отказалась от логики заискивающего родства. Тогда “младший брат” начал наглеть уже через край.
Этап третий. Так называемый пограничный вопрос. Если уже можно было, как угодно, закручивать логику временных соответствий и разрывать системность политических договоров в военном вопросе, то почему не пойти тем же путем в вопросе территориальном? Прибалты недолго думали перед тем, как начать очередной тур сверхнаглых спекуляций на родственности. Уже 12 сентября 1991 года Эстония объявила недействительными послевоенные решения Верховного Совета СССР, возвращающих Ленинградской и Псковской областям Российской Федерации ряда территорий Эстонии, отошедших к ней по условиям грабительских договоров 1920 года. 22 января 1992 года аналогичное решение было принято Латвией в отношении Пыталовского и Палкинского районов Псковской области. Основанием для такой позиции стала провозглашенная “правопреемственность балтийских современных государств и республик 1920-х -1940-х годов”.
То, что в этой логике 20-х годов начинала хрустеть вся система политических координат, а ее системное задействование означало крупнейшие потери для той же Прибалтики и крупнейшие выгоды для России, прибалтов не пугало. Они уже научились вырывать из любой системности лакомые куски, пользуясь феноменом обиженного родст- венника и спекулируя на якобы еще не потерянных родственных возможностях. И в вопросе о территориях они хотели разыграть тот же блеф еще раз и получить еще раз сверхвысокие дивиденды.
Надо отдать должное, что в данном вопросе “старший брат” попытался отбросить тактику “заискивающего родства”. Россия заняла в пограничном вопросе однозначно жесткую позицию в рамках строгой логики межгосударственных отношений без всяких “старших и младших братьев”, без родственности, обиженности и пр. И именно такая позиция как раз и дала нужный результат! С Эстонией (в 1995-м) и Латвией (в 1996-м) начались официальные переговоры о демаркации и делимитации границ. И самым милым образом, без обид и подгнившей родственности, вопросы оказались рассматриваемыми и решаемыми. Так бы поступить и в других случаях! Ан нет.
Этап четвертый. Территориальный аспект литовско-российских отношений. Здесь дело было не в отстаивании своих территорий, а в возможной предельно законной и строго правовой игре на территории “младшего брата”, грубо разорвавшего с тобой отношения. Тут нужно было только проявить волю и забыть о родственности. А вспомнить - то, что к переданному Литве в 1939 году Вильнюсу была добавлена еще и часть Белоруссии, российские территории. Проблему следовало грамотно “подвесить” и решать на безэмоционально-правовом уровне. Подвесить” ее все-таки удалось. До недавнего времени примерно десятая часть российско-литовской границы - по озеру Виштитис и по дельте Немана - оставалась дискуссионной. Не были разграничены территориальные воды, экономические зоны и шельф на Балтике. Вяло текущие переговоры могли бы длиться еще долго. Но тут литовский лидер Бразаускас стал мастерски, как и следует воспитаннику ЦК КПСС, играть на “синдроме утерянного родства”.
Бразаускаса подталкивали к этому многие обстоятельства. Ему, как никому другому, было выгодно снять территориальные претензии нужным для него образом перед проблематичным вступлением в ЕС. “Шок и крайнее удивление” вызвало у Литвы и Латвии решение Еврокомиссии рекомендовать к вступлению в ЕС только одну Эстонию, у которой нет территориальных споров с Россией. Литва захотела стать правоверней Эстонии. Особых грехов в деле ущемления прав русскоязычного населения она, в отличие от Эстонии, не имела. Теперь следовало обыграть конкурента по вступлению в ЕС и на поле территориальных претензий. Литва это и попыталась сделать. В чем-то уступая сама, она стремилась в ответ отыграть главные территориальные позиции, спекулируя все на том же “синдроме родственности”. Причем, ей следовало торопиться, так как подписанию договоров об отсутствии претензий могла серьезно помешать позиция российской Думы, заявившей о необоснованности притязаний Литвы на Клайпеду.
И Бразаускас начал игру “на родственном поле”. Он знал, на что идет, когда ехал в Москву. Слишком велико было стремление прорваться в ЕС ускоренным образом, проведя переговоры о вступлении Литвы уже в будущем году. Да, Бразаускас знал свой интерес. А вот о чем думал Ельцин? И МИД России, который дал ему похабное заключение, согласно которому (цитирую) “анализ узловых исторических событий, относящихся к данной проблеме, свидетельствует все-таки больше в пользу легитимности принадлежности Клайпедского края к Литве”. Вот он опять - комплекс пустых надежд на родственность, приводящий к сдаче национальных интересов! А ведь интересов было сдано немало, ибо столь туманно распорядившись статусом Клайпедского порта, российско-литовский договор оставил немало других вопросов. Один из них - положение Калининградской области. Губернатор Горбенко выступил против подписания договора, заявив о возможной изоляции региона. Действия Горбенко носят (что естественно) достаточно противоречивый характер. С одной стороны, ему не чуждо заигрывание с темой кенигсбергского сепаратизма. С другой стороны, он справедливо сетует на то, что Центр вопиющим образом пренебрегает интересами стратегически значимой для России Калиниградской области. В договоре с Бразаускасом Горбенко справедливо видит еще один виток в эскалации подобного преступного пренебрежения. В самом деле, нетрудно представить себе следующий вариант развития событий.
С заключением российско-литовского пограничного договора именно Калиниград, а не Вентспилс или Таллин, станет основным перевалочным пунктом для российских грузов. С отменой правительством России льгот на транзит через порты Латвии и Эстонии основной грузопоток пойдет через Литву на Калиниградский порт. Нетрудно предположить, что будет, если в Калининградский порт придут криминальные структуры, оставшиеся не у дел в гаванях Латвии и Эстонии. Если к этому добавить, что Клайпедский порт давно рассматривается странами НАТО как удобная военно-морская база, а Германия уже готова (после подписания прибалтийскими государствами пограничных договоров с Россией и Белоруссией) взять на себя охрану воздушных и морских границ Балтии, то весь комплекс чувств отбрасываемого Горбенко (аналогичный комплексам чувств абхазов, осетин, приднестровцев и пр.) может быть понят и правильно истолкован. Что вовсе не означает того, что на следующем витке он начнет благодаря подписанию бездарных договоренностей России и Литвы свою игру, которая уже будет включать в себя, скажем так, достаточно серьезные сепаратистские компоненты.
На что же купился в очередной раз Ельцин? Да на ту же сказку о восстанавливаемой родственности. Бразаускас красиво разыграл этот миф и - “сорвал банк”. Между тем, если Литва как-то и выделяется на фоне неразрешенных проблем с Эстонией и Латвией, то это не значит, что она в стороне от общей для всех стран Балтии прозападной ориентации (ЕС, НАТО), и будет в ущерб этому строить свои отношения со “старшим братом”. Черта с два! Это ярко продемонстрировала упоминавшаяся встреча в Паланге, где президенты стран Балтии вновь отклонили предложение “назойливого бывшего родственника”, не принимающего новые правила игры трех бывших “младших братьев”. И лукавое заявление Бразаускаса о его несогласии со “скоропалительным отказом от гарантий безопасности, предложенных президентом России” есть ничто иное, как игра с использованием “синдрома родственности”. Только игра, и ничего более!
Такая же игра - и в удачном выборе момента для подписания нужного Бразаускасу договора с Россией. Такая же игра - все объятия и заверения в дружбе. Но главное - точный выбор момента. Ибо объятия и заверения произошли после неожиданной “трепки” “старшему” в Кишиневе со стороны других бывших “младших и средних братьев”.
Показательно, что российско-литовский договор - первый пограничный договор России с республиками бывшего СССР. По всей видимости, он не последний. Литовский антироссийский почин нередко находил поддержку в других частях бывшей советской империи. Более того, он никогда не начинался без гарантий такой поддержки. Вопрос в том, какая цена будет заплачена “старшим братом” за юридическое оформление новых отношений с “бывшими родственниками”, если он впредь будет пренебрегать своими геополитическими интересами? Литовская элита знает, что делает. А российская?
Э. КРЮКОВ
ЗА ТАК ЛИ? ( ЭКОНОМИКА )
А. Батурин
29 октября - С просьбой о проверке сделок ОНЭКСИМ-банка и Сиданко обратились к Черномырдину депутаты Хабаровской областной Думы.
30 октября - Органы МВД начали обыски и изъятие документов в офисах ОНЭКСИМ-банка.
4 ноября - Ельцин после встречи с Чубайсом и Немцовым подписал Указ о снятии 15% ограничения на участие иностранного капитала в уставном капитале российских нефтяных компаний, а также Указ об отставке Б.Березовского.
12 ноября - Во время визита Ельцина в Китай подписано соглашение о строительстве азиатского газопровода от Ковыктинского газоконденсатного месторожде- ния, контролируемого НК “Сиданко”.
14 ноября - Госдума приняла за основу постановление, предписывающее приостановить приватизацию госимущества до выхода закона о государственной программе приватизации госимущества.
Из хроники происшествий: “Тележурналист задрал вице-премьера. Потерпевший находится в критическом состоянии”. Наверное, многих это зрелище порадовало, да и то сказать - поделом! Трудно удержаться от чувства глубокого удовлетворения. Но когда видишь, как “великого администратора” (который все-таки при исполнении”, при каких-то “властных рычагах”), как зайца, гоняют по телеэфиру, то уже перестаешь испытывать удовлетворение в чистом виде. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы Чубайсу предъвили счет не насквозь проплаченные журналюги, а ответственная политическая оппозиция, и не на 90 тыс.$, а на 500 млрд.$ ежегодных чистых потерь валового продукта.
Когда видишь, что грязная война компроматов стала единственной действенной формой публичной политики, то становится не по себе. Начинаешь понимать, в каких условиях, под действием каких факторов принимаются важнейшие хозяйственные решения на самом верху. Они рождаются под действием идеологических амбиций, с одной стороны, и панического желания оторваться от преследующей тебя своры конкурентов, претендующих на политическую власть.
Пример. Зачем вообще понадобилась обвальная продажа госпакетов акций нефтяных компаний, которую правительство спешит провернуть до конца года, невзирая на обвал котировок на фондовом рынке и цен на госсобственность? Любому правительству продавать нефтяные компании невыгодно в принципе. Во всем мире доминируют государственные НК: это и госкомпании ближневосточных стран, занимающие 17 мест в двадцатке крупнейших нефтепроизводителей. В Европе именно госкомпании лидируют по прибыльности операций. Россия же по степени приватизации нефтяных запасов опередила весь мир. Казалось бы, попав в бюджетный тупик, не сумев наладить налоговый диалог с отечественным производителем, правительство должно было бы взять под более плотный контроль хотя бы нефтеэкспорт. Так нет, правительство спешит распродать последние пакеты акций, окончательно распрощаться с контролем над нефтяной отраслью.
Зачем, ведь доходы бюджета от этих продаж смехотворны по сравнению с дивидендами, которые мог бы дать контроль над нефтеэкспортом и распределением валютных поступлений? А только ради того, чтобы связать “горячие деньги” конкурирующих финансовых групп, отвлечь их от прямой борьбы за политическую власть.
29 октября - С просьбой о проверке сделок ОНЭКСИМ-банка и Сиданко обратились к Черномырдину депутаты Хабаровской областной Думы.
30 октября - Органы МВД начали обыски и изъятие документов в офисах ОНЭКСИМ-банка.
4 ноября - Ельцин после встречи с Чубайсом и Немцовым подписал Указ о снятии 15% ограничения на участие иностранного капитала в уставном капитале российских нефтяных компаний, а также Указ об отставке Б.Березовского.
12 ноября - Во время визита Ельцина в Китай подписано соглашение о строительстве азиатского газопровода от Ковыктинского газоконденсатного месторожде- ния, контролируемого НК “Сиданко”.
14 ноября - Госдума приняла за основу постановление, предписывающее приостановить приватизацию госимущества до выхода закона о государственной программе приватизации госимущества.
Из хроники происшествий: “Тележурналист задрал вице-премьера. Потерпевший находится в критическом состоянии”. Наверное, многих это зрелище порадовало, да и то сказать - поделом! Трудно удержаться от чувства глубокого удовлетворения. Но когда видишь, как “великого администратора” (который все-таки при исполнении”, при каких-то “властных рычагах”), как зайца, гоняют по телеэфиру, то уже перестаешь испытывать удовлетворение в чистом виде. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы Чубайсу предъвили счет не насквозь проплаченные журналюги, а ответственная политическая оппозиция, и не на 90 тыс.$, а на 500 млрд.$ ежегодных чистых потерь валового продукта.
Когда видишь, что грязная война компроматов стала единственной действенной формой публичной политики, то становится не по себе. Начинаешь понимать, в каких условиях, под действием каких факторов принимаются важнейшие хозяйственные решения на самом верху. Они рождаются под действием идеологических амбиций, с одной стороны, и панического желания оторваться от преследующей тебя своры конкурентов, претендующих на политическую власть.
Пример. Зачем вообще понадобилась обвальная продажа госпакетов акций нефтяных компаний, которую правительство спешит провернуть до конца года, невзирая на обвал котировок на фондовом рынке и цен на госсобственность? Любому правительству продавать нефтяные компании невыгодно в принципе. Во всем мире доминируют государственные НК: это и госкомпании ближневосточных стран, занимающие 17 мест в двадцатке крупнейших нефтепроизводителей. В Европе именно госкомпании лидируют по прибыльности операций. Россия же по степени приватизации нефтяных запасов опередила весь мир. Казалось бы, попав в бюджетный тупик, не сумев наладить налоговый диалог с отечественным производителем, правительство должно было бы взять под более плотный контроль хотя бы нефтеэкспорт. Так нет, правительство спешит распродать последние пакеты акций, окончательно распрощаться с контролем над нефтяной отраслью.
Зачем, ведь доходы бюджета от этих продаж смехотворны по сравнению с дивидендами, которые мог бы дать контроль над нефтеэкспортом и распределением валютных поступлений? А только ради того, чтобы связать “горячие деньги” конкурирующих финансовых групп, отвлечь их от прямой борьбы за политическую власть.