Страница:
— «Железный занавес»?
— Не только. Чистки. Репрессии. Надзор. Доносы и т.п.
— И всё-таки «герметичность» сохранить было невозможно!
— Её держали в допустимых пределах. А после его смерти…
— Пределы были нарушены! Ситуацию можно сравнить с гибелью «Курска»: удар извне привёл к внутреннему взрыву.
Зримые черты посткоммунизма
Постсоветизм и образование
Успех
Зримые черты западнизма
Прогресс и регресс
— Не только. Чистки. Репрессии. Надзор. Доносы и т.п.
— И всё-таки «герметичность» сохранить было невозможно!
— Её держали в допустимых пределах. А после его смерти…
— Пределы были нарушены! Ситуацию можно сравнить с гибелью «Курска»: удар извне привёл к внутреннему взрыву.
Зримые черты посткоммунизма
Наша страна, которая ранее (в советский период) находилась на высочайшем уровне с точки зрения образования и служила образцом для прочих стран планеты, включая западные, стала стремительно превращаться в страну плохо (по современным критериям) образованную. Причём, эта деградация происходит так, что возникает не просто вопрос, почему она происходит, а вопрос, кому это нужно. Эта деградация происходит как результат сознательных, преднамеренных и целенаправленных действий каких-то сил. Я спросил Критика, что он думает о советском образовании.
— С первых же дней жизни советского общества, — сказал он, — проблема образования фактически стала проблемой первостепенной важности. И по условиям тех лет она была решена блестяще. Я не знаю в истории человечества другого случая такого рода, сопоставимого по масштабам, быстроте и результатам с советским прецедентом. И это было общепризнанно во всем мире. Это признавали даже заклятые враги коммунизма и Советского Союза. Даже в период уже начавшейся в Советском Союзе горбачевской «перестройки» на Западе печатались книги и статьи, в которых советской системе образования давались высочайшие оценки. В неё при этом включались все виды и уровни образования, в особенности — средняя школа и высшее образование. Без этой первоклассной системы образования наша страна не добилась бы успехов эпохального и глобального масштаба, не выиграла бы самую грандиозную в истории войну против самого сильного и опасного врага, не стала бы второй сверхдержавой планеты. Замечу, что российская система образования ещё держится на каком-то уровне главным образом за счёт советского наследия, а не за счёт нововведений постсоветского периода.
— Вы окончили среднюю школу в довоенные годы, а университет — в послевоенные. Что Вы скажете о школе и университете (вообще — институте) тех лет?
— Для меня довоенная школа есть нечто большее, чем просто школа. Она для меня священна. О ней можно говорить много. Я ограничусь лишь одним её аспектом. После победы в битве при Садовой (сейчас не помню, точно ли выражаюсь) Бисмарк сказал, что в ней победил прусский народный учитель. Перефразируя его слова, я могу сказать, что войну 1941—1945 годов против Германии выиграл советской школьный учитель и советский десятиклассник. Без довоенной школы у нас не было бы лётчиков, танкистов, артиллеристов, офицеров штабов. Благодаря десятиклассникам с поразительной быстротой покрывались потребности в младшем и среднем командном составе армии. И это стало одним из важнейших факторов победы. После войны начался необыкновенный взлёт высшего образования, без которого страна не смогла бы стать сверхдержавой и не смогла бы противостоять в холодной войне Западу, который во много раз превосходил нас по силам. Так что с полным правом можно сказать, что наша страна стала сверхдержавой благодаря советскому профессору и студенту.
— Так почему же советская система образования стала деградировать?
— Потому что была разрушена советская социальная организация в целом.
— А почему нельзя было её сохранить? Образование-то нужно при любом социальном строе!
— Система образования есть часть социальной организации в целом, неразрывно связанная с другими частями. Я подчёркиваю это: система образования не есть всего лишь часть «надстройки» над экономическим «базисом», как считалось в марксизме, она есть часть самого реального базиса общества совместно с государственностью, экономикой, идеологией, культурой. Это понимал уже Сталин, говоря о доминировании политики над экономикой. Это понимало сталинское руководство, фактически (в практической деятельности) обращаясь с системой образования не как с «надстроечным», а как с «базисным» явлением. Именно поэтому в политической стратегии сталинского (и потом брежневского) руководства проблемы образования занимали место первостепенной важности. Это понимали и западные стратеги холодной войны, направляя главный удар прежде всего против советской идеологии и системы воспитания людей, включая систему образования. "
— Так, значит, система образования в нашей стране сознательно и целенаправленно низводится до такого состояния, какое соответствует интересам хозяев постсоветской России и тем силам Запада, которые ими манипулируют?
— Это, я думаю, очевидно.
— Но ведь одновременно складывается новая, постсоветская система образования.
— Разумеется. Меня попросили написать статью на эту тему для учительского журнала. Мне некогда. Займитесь этим вы! Прокорпев неделю над кучей текстов, я сочинил следующее.
— С первых же дней жизни советского общества, — сказал он, — проблема образования фактически стала проблемой первостепенной важности. И по условиям тех лет она была решена блестяще. Я не знаю в истории человечества другого случая такого рода, сопоставимого по масштабам, быстроте и результатам с советским прецедентом. И это было общепризнанно во всем мире. Это признавали даже заклятые враги коммунизма и Советского Союза. Даже в период уже начавшейся в Советском Союзе горбачевской «перестройки» на Западе печатались книги и статьи, в которых советской системе образования давались высочайшие оценки. В неё при этом включались все виды и уровни образования, в особенности — средняя школа и высшее образование. Без этой первоклассной системы образования наша страна не добилась бы успехов эпохального и глобального масштаба, не выиграла бы самую грандиозную в истории войну против самого сильного и опасного врага, не стала бы второй сверхдержавой планеты. Замечу, что российская система образования ещё держится на каком-то уровне главным образом за счёт советского наследия, а не за счёт нововведений постсоветского периода.
— Вы окончили среднюю школу в довоенные годы, а университет — в послевоенные. Что Вы скажете о школе и университете (вообще — институте) тех лет?
— Для меня довоенная школа есть нечто большее, чем просто школа. Она для меня священна. О ней можно говорить много. Я ограничусь лишь одним её аспектом. После победы в битве при Садовой (сейчас не помню, точно ли выражаюсь) Бисмарк сказал, что в ней победил прусский народный учитель. Перефразируя его слова, я могу сказать, что войну 1941—1945 годов против Германии выиграл советской школьный учитель и советский десятиклассник. Без довоенной школы у нас не было бы лётчиков, танкистов, артиллеристов, офицеров штабов. Благодаря десятиклассникам с поразительной быстротой покрывались потребности в младшем и среднем командном составе армии. И это стало одним из важнейших факторов победы. После войны начался необыкновенный взлёт высшего образования, без которого страна не смогла бы стать сверхдержавой и не смогла бы противостоять в холодной войне Западу, который во много раз превосходил нас по силам. Так что с полным правом можно сказать, что наша страна стала сверхдержавой благодаря советскому профессору и студенту.
— Так почему же советская система образования стала деградировать?
— Потому что была разрушена советская социальная организация в целом.
— А почему нельзя было её сохранить? Образование-то нужно при любом социальном строе!
— Система образования есть часть социальной организации в целом, неразрывно связанная с другими частями. Я подчёркиваю это: система образования не есть всего лишь часть «надстройки» над экономическим «базисом», как считалось в марксизме, она есть часть самого реального базиса общества совместно с государственностью, экономикой, идеологией, культурой. Это понимал уже Сталин, говоря о доминировании политики над экономикой. Это понимало сталинское руководство, фактически (в практической деятельности) обращаясь с системой образования не как с «надстроечным», а как с «базисным» явлением. Именно поэтому в политической стратегии сталинского (и потом брежневского) руководства проблемы образования занимали место первостепенной важности. Это понимали и западные стратеги холодной войны, направляя главный удар прежде всего против советской идеологии и системы воспитания людей, включая систему образования. "
— Так, значит, система образования в нашей стране сознательно и целенаправленно низводится до такого состояния, какое соответствует интересам хозяев постсоветской России и тем силам Запада, которые ими манипулируют?
— Это, я думаю, очевидно.
— Но ведь одновременно складывается новая, постсоветская система образования.
— Разумеется. Меня попросили написать статью на эту тему для учительского журнала. Мне некогда. Займитесь этим вы! Прокорпев неделю над кучей текстов, я сочинил следующее.
Постсоветизм и образование
Социальная организация человеческого общества складывается и функционирует одновременно во многих измерениях. Основные из них суть следующие: 1) деловой, коммунальный и менталитетный аспекты; 2) микроуровень, макроуровень и суперуровень; 3) сфера власти и управления, правовая сфера, сфера экономики, идеологическая сфера и сфера образования. Сфера образования формируется и функционирует как результат взаимодействия различных компонентов социальной организации и в разных измерениях одновременно — как компонент делового аспекта (профессиональная подготовка) и менталитетного аспекта (обработка сознания людей). Она формируется на суперуровне общества, т.е. благодаря усилиям власти и под влиянием социальной структуры населения (разделения его на социальные классы, слои и другие категории). Она должна удовлетворять самые разнообразные потребности различных подразделений общества, должна быть адекватной реальной организации общества и его конкретно-историческим особенностям. Сложившись, сфера образования сама становится одним из важнейших компонентов социальной организации общества, сопоставимым по степени важности с системой власти, экономики и идеологии.
После антикоммунистического переворота в горбачевско-ельцинские годы в России стала формироваться новая социальная организация. Я называю её постсоветской (поскольку она пришла на смену советской) или посткоммунистической. Она формируется из трех источников:
1) остатки советизма (коммунизма);
2) образцы западнизма (западной демократии и капитализма);
3) реанимация мощей российского дореволюционного феодализма. Она формируется как своеобразный социальный гибрид, обладающий отдельными свойствами упомянутых социальных организаций. Процесс этот ещё далеко не закончился. Но его направленность уже определилась достаточно определённо. Естественно, он должен захватить и сферу образования. И это уже происходит. В России формируется постсоветская система образования, соответствующая потребностям и возможностям новой (постсоветской) социальной организации и долженствующая стать одной из её опор, — долженствующая воспроизводить такой человеческий материал, который своей обычной (повседневной) жизнедеятельностью будет воспроизводить новую социальную организацию в целом.
Сфера образования сегодняшней России пока ещё находится в стадии становления. Давать категорическую социологическую характеристику её пока ещё рано. Но можно фиксировать её тенденции, делать достаточно надёжные прогнозы относительно её состояния в обозримом будущем, принимая во внимание общие социальный законы на этот счёт, характер других компонентов постсоветской социальной организации (постсоветизма) и ситуацию в мире, играющую в настоящее время огромную роль во внутренней эволюции России.
Я не буду описывать реальное состояние сферы образования нынешней России и его тенденции, — это достаточно детально делается в российских средствах массовой информации. Я предполагаю это известным слушателям (и читателям). Состояние подлежащего образованию материала (дети, молодёжь), занятых образованием профессионалов (учителей, преподавателей вузов и других категорий) и материальных средств, необходимых для процесса образования, а также содержания образовательных дисциплин и использования соответствующим образом образованных людей фактически таковы, что можно констатировать образовательную катастрофу в стране в целом. Конечно, в стране кое-что делается для преодоления этой катастрофы. Но в сравнении с негативными явлениями её, которые отнюдь не уменьшаются, а усиливаются, это выглядит как капля в море. Во всяком случае, это не даёт оснований говорить о каком-то переломе в сторону радикальных улучшений. Факты такого рода скорее дают материал для выяснения направления социальной эволюции сферы образования, для установления её формирующегося социального типа. Формирующегося не самого по себе (стихийно), а искусственно навязываемого большинству россиян сверху правящими силами страны и в интересах той части населения, которая так или иначе выгадала от антикоммунистического переворота. Формирующегося в качестве компонента постсоветизма и с целью его сохранения и укрепления.
Сфера образования постсоветизма формируется как компонент социального гибрида. Но и взятая отдельно, она формируется как социальный гибрид систем образования советизма, западнизма и российского дореволюционного феодализма. Скажу кратко об этих трех её ингредиентах.
Постсоветская система образования приходит на смену советской и многое заимствует из неё. Это заимствование происходит не потому, что создатели новой системы являются поклонниками советизма (коммунизма) . Они таковыми не являются. Наоборот, они всячески открещиваются от советизма, фальсифицируют, даже сознательно клевещут, дабы выслужиться перед антикоммунистическим Западом. Они вынуждены заимствовать из советской системы образования в силу социального закона социальной регенерации явлений разрушенной социальной организации, поскольку новая организация создаётся на обломках и из материала разрушенной. Вместе с тем, новая система возникает как отрицание старой, как её антипод. Так что её социологическая характеристика чисто логически невозможна без знания о том, какой была старая. Потому скажу кратко о ней.
Не буду говорить о недостатках советской системы. Любая система имеет какие-то достоинства и какие-то недостатки. Меня в данном случае интересует только её социальный тип, т.е. нечто закономерное. Любые объективные законы проявляются через отклонения и нарушения как доминирующие тенденции. Так что я оставлю без внимания и этот аспект проблемы. А с этой точки зрения советская система образования обладала такими чертами. Она была единой для всех слоёв населения, стандартной, обязательной, бесплатной (и даже оплачиваемой в значительной части), светской (нерелигиозной) общеобразовательной до известного уровня и профессионализированной выше этого уровня. По всеобщему признанию (включая даже врагов коммунизма) это была самая демократичная система образования. Вплоть до недавнего времени специалисты во всем мире считали её самой совершенной в истории человечества и противопоставляли ей западную систему, не вылезавшую, по их утверждениям, из состояния кризиса. Она была единой, планируемой, управляемой. Советский Союз с поразительной быстротой (с исторической точки зрения) наладил всеобщее образование населения и подготовку профессиональных кадров для стремительно расширявшейся и усложнявшейся деловой жизни страны. Практически страна не испытывала дефицита в образованных людях.
Советская система образования давала широкое фундаментальное образование, на основе которого граждане имели возможность быстро приобретать узкую специализацию или, в случае необходимости, переучиваться, и универсальное школьное образование, открывавшее выпускникам школ широкий диапазон выбора дальнейшего образования. В массе обучающихся преимущества в отношении жизненного успеха имели более способные и усердные молодые люди, причём — независимо от их социального происхождения. Конечно, случаи использования социального положения родителей были довольно частыми. Но они морально и идеологически порицались и не определяли общую ситуацию в системе вертикальной динамики населения. Не буду перечислять другие черты советской системы образования. Ещё совсем недавно они считались общеизвестными и бесспорными.
Советское образование было социально равным, но не одинаковым профессионально, территориально и по ряду других признаков. Оно было дифференцированным. И в практической реализации социальных законов оно порождало и социальные различия, включая социальное неравенство. Хочу особо подчеркнуть это социологически важное обстоятельство Профессиональная дифференциация образования, обусловленная характером и интересами дела, становилась одним из источников социальной дифференциации населения. В деловом аспекте образовались многочисленные профессии, для которых требовались различные типы и уровни образования. Возникали привилегированные виды образования, дававшие их обладателям привилегированное социальное положение. Возникнув и укрепившись, эти социальные различия стали оказывать обратное влияние на систему образования, закрепляя фактическое неравенство в образовании как неравенство социальное. Круг замыкался. Но и исторически, и в структуре общества продолжал действовать закон обусловленности социальных различий различиями в системе образования, которые в свою очередь обусловлены деловыми интересами общества. Когда в брежнев-ские годы с высот власти выдвинули лозунг, чтобы дети наследовали профессию родителей, это было фактически попыткой закрепления социального расслоения населения и отступления от марксистской идеи бесклассового общества. До юридического закрепления этого расслоения не дошло. И сейчас трудно сказать, дошло бы или нет. Но как бы то ни было, доминирующую роль в системе образования продолжали играть интересы страны в целом и интересы организации делового аспекта.
Что и в каком виде уцелело от советской системы образования и вошло в постсоветский социальный гибрид? В ведении государства осталась какая-то часть учебных заведений (школьных, специальных средних и высших). Какая именно часть и в каком виде — об этом точных суммарных данных у меня нет. Общеизвестно то, что значительная часть учебных заведений уничтожена вообще (например, более двух тысяч вузов, как сообщалось в СМИ), Значительная часть стала частной. Оставшиеся государственными учебные заведения уподобляются частным, утрачивают черты советских по организации и содержанию образования. Это в особенности касается гуманитарных заведений. Исполнительная власть («Кремль») стремится имитировать советскую власть в смысле управления системой образования. Управленческий аппарат во многом имитирует советский.
Из западнистской системы образования в постсоветскую систему вошло образование негосударственных учебных заведений, платность обучения, социальная дифференциация (включая социальное неравенство учебных заведений, образование привилегированных заведений, поступление в которые зависит от социального положения родителей, распределение в зависимости от социальной группы выпускников, и т.д.), ориентация на текущие потребности общества (включая ослабление фундаментального «непрактичного» образования), крайний прагматизм, ослабление или полное отсутствие плановости, невмешательство в распределение выпускников учебных заведений и т.п.
Кое-что возрождается и из третьего источника постсоветского гибрида. Это, например, учебные заведения, аналогичные дореволюционным (лицеи, кадетские корпуса), но никак не оправданные потребностями деловой жизни современного развитого общества. А главное — содержание образования насыщается реанимированными явлениями феодальной России.
Постсоветская система образования формируется в зависимости не только от внутренних, но и от внешних факторов современной России, т.е. от её положения в мировом сообществе, в зависимости от взаимоотношений с западным миром в первую очередь. Процесс глобализации человечества, в который постсоветская Россия оказалась вовлечённой в качестве придатка и зоны интересов западнистского сверхобщества во главе с США, вынуждает и российскую сферу образования так или иначе приспосабливаться к условиям этого процесса. Россия копирует образцы системы образования западных стран, игнорируя то, что западное образование переживает тяжёлый кризис и западные специалисты ссылаются на советские образцы как на достойные подражания. Россия стала поставщиком для Запада не только природных богатств, но и интеллекта, производимого пока ещё в России благодаря остаткам советской системы образования. В этом аспекте в России к явлениям в системе образования, обусловленным специфически российскими условиями, присоединяются явления, которые можно наблюдать в самих западных странах и которые суть следствия глобализации. Это, например, высокий процент безработицы среди молодых людей с высшим образованием, невозможность найти работу по профессии для значительного числа «академиков», утечка интеллекта в США и другие.
В результате антикоммунистического переворота в России произошло стремительное изменение социальной структуры населения. Резко снизился процент и абсолютное число граждан, для профессиональной деятельности которых требовалось достаточно высокое общее школьное, специальное среднее и высшее образование, и повысился процент и абсолютное число граждан, для которых надобность в образовании снизилась или отпала вообще. Появилась масса профессий, для которых требуется подготовка, которую можно определить как своего рода антиобразование. Это, например, служители религиозных организаций и всякого рода сект, шарлатанство, профессии преступного мира, в котором занята значительная часть трудоспособного населения. Одним словом, если взять сферу образования в целом, то можно констатировать её стремительную деградацию сравнительно с советским периодом. И это есть следствие антикоммунистического переворота и той социальной организации, которая сложилась в России после него, т.е. постсоветизма.
После антикоммунистического переворота в горбачевско-ельцинские годы в России стала формироваться новая социальная организация. Я называю её постсоветской (поскольку она пришла на смену советской) или посткоммунистической. Она формируется из трех источников:
1) остатки советизма (коммунизма);
2) образцы западнизма (западной демократии и капитализма);
3) реанимация мощей российского дореволюционного феодализма. Она формируется как своеобразный социальный гибрид, обладающий отдельными свойствами упомянутых социальных организаций. Процесс этот ещё далеко не закончился. Но его направленность уже определилась достаточно определённо. Естественно, он должен захватить и сферу образования. И это уже происходит. В России формируется постсоветская система образования, соответствующая потребностям и возможностям новой (постсоветской) социальной организации и долженствующая стать одной из её опор, — долженствующая воспроизводить такой человеческий материал, который своей обычной (повседневной) жизнедеятельностью будет воспроизводить новую социальную организацию в целом.
Сфера образования сегодняшней России пока ещё находится в стадии становления. Давать категорическую социологическую характеристику её пока ещё рано. Но можно фиксировать её тенденции, делать достаточно надёжные прогнозы относительно её состояния в обозримом будущем, принимая во внимание общие социальный законы на этот счёт, характер других компонентов постсоветской социальной организации (постсоветизма) и ситуацию в мире, играющую в настоящее время огромную роль во внутренней эволюции России.
Я не буду описывать реальное состояние сферы образования нынешней России и его тенденции, — это достаточно детально делается в российских средствах массовой информации. Я предполагаю это известным слушателям (и читателям). Состояние подлежащего образованию материала (дети, молодёжь), занятых образованием профессионалов (учителей, преподавателей вузов и других категорий) и материальных средств, необходимых для процесса образования, а также содержания образовательных дисциплин и использования соответствующим образом образованных людей фактически таковы, что можно констатировать образовательную катастрофу в стране в целом. Конечно, в стране кое-что делается для преодоления этой катастрофы. Но в сравнении с негативными явлениями её, которые отнюдь не уменьшаются, а усиливаются, это выглядит как капля в море. Во всяком случае, это не даёт оснований говорить о каком-то переломе в сторону радикальных улучшений. Факты такого рода скорее дают материал для выяснения направления социальной эволюции сферы образования, для установления её формирующегося социального типа. Формирующегося не самого по себе (стихийно), а искусственно навязываемого большинству россиян сверху правящими силами страны и в интересах той части населения, которая так или иначе выгадала от антикоммунистического переворота. Формирующегося в качестве компонента постсоветизма и с целью его сохранения и укрепления.
Сфера образования постсоветизма формируется как компонент социального гибрида. Но и взятая отдельно, она формируется как социальный гибрид систем образования советизма, западнизма и российского дореволюционного феодализма. Скажу кратко об этих трех её ингредиентах.
Постсоветская система образования приходит на смену советской и многое заимствует из неё. Это заимствование происходит не потому, что создатели новой системы являются поклонниками советизма (коммунизма) . Они таковыми не являются. Наоборот, они всячески открещиваются от советизма, фальсифицируют, даже сознательно клевещут, дабы выслужиться перед антикоммунистическим Западом. Они вынуждены заимствовать из советской системы образования в силу социального закона социальной регенерации явлений разрушенной социальной организации, поскольку новая организация создаётся на обломках и из материала разрушенной. Вместе с тем, новая система возникает как отрицание старой, как её антипод. Так что её социологическая характеристика чисто логически невозможна без знания о том, какой была старая. Потому скажу кратко о ней.
Не буду говорить о недостатках советской системы. Любая система имеет какие-то достоинства и какие-то недостатки. Меня в данном случае интересует только её социальный тип, т.е. нечто закономерное. Любые объективные законы проявляются через отклонения и нарушения как доминирующие тенденции. Так что я оставлю без внимания и этот аспект проблемы. А с этой точки зрения советская система образования обладала такими чертами. Она была единой для всех слоёв населения, стандартной, обязательной, бесплатной (и даже оплачиваемой в значительной части), светской (нерелигиозной) общеобразовательной до известного уровня и профессионализированной выше этого уровня. По всеобщему признанию (включая даже врагов коммунизма) это была самая демократичная система образования. Вплоть до недавнего времени специалисты во всем мире считали её самой совершенной в истории человечества и противопоставляли ей западную систему, не вылезавшую, по их утверждениям, из состояния кризиса. Она была единой, планируемой, управляемой. Советский Союз с поразительной быстротой (с исторической точки зрения) наладил всеобщее образование населения и подготовку профессиональных кадров для стремительно расширявшейся и усложнявшейся деловой жизни страны. Практически страна не испытывала дефицита в образованных людях.
Советская система образования давала широкое фундаментальное образование, на основе которого граждане имели возможность быстро приобретать узкую специализацию или, в случае необходимости, переучиваться, и универсальное школьное образование, открывавшее выпускникам школ широкий диапазон выбора дальнейшего образования. В массе обучающихся преимущества в отношении жизненного успеха имели более способные и усердные молодые люди, причём — независимо от их социального происхождения. Конечно, случаи использования социального положения родителей были довольно частыми. Но они морально и идеологически порицались и не определяли общую ситуацию в системе вертикальной динамики населения. Не буду перечислять другие черты советской системы образования. Ещё совсем недавно они считались общеизвестными и бесспорными.
Советское образование было социально равным, но не одинаковым профессионально, территориально и по ряду других признаков. Оно было дифференцированным. И в практической реализации социальных законов оно порождало и социальные различия, включая социальное неравенство. Хочу особо подчеркнуть это социологически важное обстоятельство Профессиональная дифференциация образования, обусловленная характером и интересами дела, становилась одним из источников социальной дифференциации населения. В деловом аспекте образовались многочисленные профессии, для которых требовались различные типы и уровни образования. Возникали привилегированные виды образования, дававшие их обладателям привилегированное социальное положение. Возникнув и укрепившись, эти социальные различия стали оказывать обратное влияние на систему образования, закрепляя фактическое неравенство в образовании как неравенство социальное. Круг замыкался. Но и исторически, и в структуре общества продолжал действовать закон обусловленности социальных различий различиями в системе образования, которые в свою очередь обусловлены деловыми интересами общества. Когда в брежнев-ские годы с высот власти выдвинули лозунг, чтобы дети наследовали профессию родителей, это было фактически попыткой закрепления социального расслоения населения и отступления от марксистской идеи бесклассового общества. До юридического закрепления этого расслоения не дошло. И сейчас трудно сказать, дошло бы или нет. Но как бы то ни было, доминирующую роль в системе образования продолжали играть интересы страны в целом и интересы организации делового аспекта.
Что и в каком виде уцелело от советской системы образования и вошло в постсоветский социальный гибрид? В ведении государства осталась какая-то часть учебных заведений (школьных, специальных средних и высших). Какая именно часть и в каком виде — об этом точных суммарных данных у меня нет. Общеизвестно то, что значительная часть учебных заведений уничтожена вообще (например, более двух тысяч вузов, как сообщалось в СМИ), Значительная часть стала частной. Оставшиеся государственными учебные заведения уподобляются частным, утрачивают черты советских по организации и содержанию образования. Это в особенности касается гуманитарных заведений. Исполнительная власть («Кремль») стремится имитировать советскую власть в смысле управления системой образования. Управленческий аппарат во многом имитирует советский.
Из западнистской системы образования в постсоветскую систему вошло образование негосударственных учебных заведений, платность обучения, социальная дифференциация (включая социальное неравенство учебных заведений, образование привилегированных заведений, поступление в которые зависит от социального положения родителей, распределение в зависимости от социальной группы выпускников, и т.д.), ориентация на текущие потребности общества (включая ослабление фундаментального «непрактичного» образования), крайний прагматизм, ослабление или полное отсутствие плановости, невмешательство в распределение выпускников учебных заведений и т.п.
Кое-что возрождается и из третьего источника постсоветского гибрида. Это, например, учебные заведения, аналогичные дореволюционным (лицеи, кадетские корпуса), но никак не оправданные потребностями деловой жизни современного развитого общества. А главное — содержание образования насыщается реанимированными явлениями феодальной России.
Постсоветская система образования формируется в зависимости не только от внутренних, но и от внешних факторов современной России, т.е. от её положения в мировом сообществе, в зависимости от взаимоотношений с западным миром в первую очередь. Процесс глобализации человечества, в который постсоветская Россия оказалась вовлечённой в качестве придатка и зоны интересов западнистского сверхобщества во главе с США, вынуждает и российскую сферу образования так или иначе приспосабливаться к условиям этого процесса. Россия копирует образцы системы образования западных стран, игнорируя то, что западное образование переживает тяжёлый кризис и западные специалисты ссылаются на советские образцы как на достойные подражания. Россия стала поставщиком для Запада не только природных богатств, но и интеллекта, производимого пока ещё в России благодаря остаткам советской системы образования. В этом аспекте в России к явлениям в системе образования, обусловленным специфически российскими условиями, присоединяются явления, которые можно наблюдать в самих западных странах и которые суть следствия глобализации. Это, например, высокий процент безработицы среди молодых людей с высшим образованием, невозможность найти работу по профессии для значительного числа «академиков», утечка интеллекта в США и другие.
В результате антикоммунистического переворота в России произошло стремительное изменение социальной структуры населения. Резко снизился процент и абсолютное число граждан, для профессиональной деятельности которых требовалось достаточно высокое общее школьное, специальное среднее и высшее образование, и повысился процент и абсолютное число граждан, для которых надобность в образовании снизилась или отпала вообще. Появилась масса профессий, для которых требуется подготовка, которую можно определить как своего рода антиобразование. Это, например, служители религиозных организаций и всякого рода сект, шарлатанство, профессии преступного мира, в котором занята значительная часть трудоспособного населения. Одним словом, если взять сферу образования в целом, то можно констатировать её стремительную деградацию сравнительно с советским периодом. И это есть следствие антикоммунистического переворота и той социальной организации, которая сложилась в России после него, т.е. постсоветизма.
Успех
Критик был в восторге. Статью напечатали. Я сделал в ней, конечно, ссылки на работы Критика. Лиха беда — начало. В том же духе я написал статью о состоявшемся недавно гражданском форуме. Послал в тот же журнал.
Зримые черты западнизма
Состоялся первый Гражданский Форум, посвящённый проблемам гражданского общества в новой России. Ничего подобного в истории человечества ещё не было. Гражданское общество в западных странах появилось давно. Но появилось постепенно, так сказать, в рабочем порядке, без всяких пышных форумов в дворцах правящих сил. А тут — начали строить гражданское общество сразу с форума. И с какого! В сердце государственной власти собрали пять тысяч граждан, представляющих 350 тысяч общественных организаций. Сам президент почтил его своим присутствием и пообещал всяческую поддержку, да и число общественных организаций ошеломляет. С такой силой мы могли бы обеспечить гражданским обществом все человечество, ещё не охваченное западнизацией. Почему бы не наладить экспорт этого добра за границу?!
У меня возникает, однако, одно опасение: как бы этот первый гражданский форум не оказался последним. Поясню, на чём основывается моё сомнение. Что такое гражданское общество? Организаторы и участники форума под гражданским обществом понимают один из компонентов социальной организации общества наряду со сферой государственной власти и управления, с экономикой, правовой сферой, культурой, идеологической сферой, научно-техническим комплексом и другими подразделениями структуры общества. Причём — общества определённого типа, изобретённого в западном мире (западнистского).
Его образует совокупность объединений граждан страны вне их деловых объединений и вне учреждений власти и управления. Эти объединения создаются не сверху, не по инициативе властей, а снизу, по инициативе самих граждан и добровольно. Создаются для защиты их частных интересов, для борьбы за эти интересы. Подчёркиваю: для борьбы за частные интересы, а не для единения всех категорий граждан в некую «дружную семью». Создаются в значительной мере для защиты от насилия со стороны государства. Не в помощь государству, не в качестве орудия государства, а в качестве средства обороны от него и даже нападения на него, если оно заходит слишком далеко в своём стремлении к властвованию.
Гражданское общество не есть нечто единое и организованное целое. Это именно совокупность отдельных объединений людей, в той или иной мере организованных по отдельности. Между ними могут быть различные отношения. Но гражданское общество как организованное целое в принципе немыслимо, поскольку в него включаются объединения, имеющие различные и даже враждебные интересы. Такого рода форум, какой имел место в Москве, в нормальных демократических странах с нормальным гражданским обществом может иметь место только один раз на похоронах гражданского общества и гражданской демократии вообще.
В сегодняшней России действительно формируется компонент социальной организации, имитирующий гражданское общество западных стран и, одновременно, имитирующий противоположное ему явление советского общества, для которого нет точного и однозначного названия, но которое можно охарактеризовать выражениями вроде «моральнополитическое единство советского народа», «всенародная поддержка» (имелась в виду поддержка партии и правительства, «Кремля», вождя, одним словом — высшей власти), «движимые единым порывом», «шагать в едином строю» и т.п. С одной стороны, делается все, чтобы быть похожими на Запад. Огромное число общественных организаций, на самом деле образуемых снизу и независимо от государственной власти. Это, кстати сказать, сделать легко, так как государству вообще на них наплевать, и они из кожи лезут, чтобы завоевать хоть какое-нибудь внимание к себе. Президент обещает не вмешиваться в их деятельность, хотя представители «гражданского общества» умоляют его вмешаться, что явно не соответствует принципам нормального (подлинного), а не имитационного гражданского общества. И все эти организации пекутся о своих частных делах. Но по советской привычке изображают свои интересы как интересы всего общества, действуют во имя некоего общего блага.
С другой стороны, во всем ощущается тоска по советскому «сильному государству», когда «Кремль» (даже не расслабленный брежневский, а мускулистый сталинский), используя как основные орудия власти партию и силовые рычаги, непосредственно апеллировал к «народу» якобы в совместной борьбе против всяческих врагов народа. Часть врагов осталась общими с советскими временами (коррупция, бюрократизм и т.п.), а часть появилась новая (террористы, экстремисты, организованная преступность и т.п.). Но схема осталась та же. И чаяния «народа» те же — аплодировать высшей власти и помогать ей воплощать в жизнь её мудрые предначертания. Но делать это так и высшая власть должна при этом выглядеть так, будто они независимы друг от друга и по своей воле выполняют какие-то свои функции. И если даже власть сама вздумает открещиваться от такой «гражданской инициативы», последняя сама, движимая единым порывом, навяжет ей свои горячие объятья. А если появятся какие-то одиночки или группки, которые заговорят о том, что всё это далеко от подлинного гражданского общества, их можно отнести к категории экстремистов и поступить с ними соответственно.
Однако и с этой стороны нет подлинности, есть лишь имитация. Партия, аналогичная КПСС, ещё только мыслится. И вряд ли она получится. Никаких идеалов «светлого будущего» нет. А идти в XXI век с православием — всё равно как на телеге лететь в космос. И заставить всех с невнятной «национальной идеей» слиться в единую дружную массу невозможно даже на пару дней, не то что на целую эпоху. Так что остаётся лишь историко-театральная имитация образцов, ушедших в прошлое или находящихся вне общества.
У меня возникает, однако, одно опасение: как бы этот первый гражданский форум не оказался последним. Поясню, на чём основывается моё сомнение. Что такое гражданское общество? Организаторы и участники форума под гражданским обществом понимают один из компонентов социальной организации общества наряду со сферой государственной власти и управления, с экономикой, правовой сферой, культурой, идеологической сферой, научно-техническим комплексом и другими подразделениями структуры общества. Причём — общества определённого типа, изобретённого в западном мире (западнистского).
Его образует совокупность объединений граждан страны вне их деловых объединений и вне учреждений власти и управления. Эти объединения создаются не сверху, не по инициативе властей, а снизу, по инициативе самих граждан и добровольно. Создаются для защиты их частных интересов, для борьбы за эти интересы. Подчёркиваю: для борьбы за частные интересы, а не для единения всех категорий граждан в некую «дружную семью». Создаются в значительной мере для защиты от насилия со стороны государства. Не в помощь государству, не в качестве орудия государства, а в качестве средства обороны от него и даже нападения на него, если оно заходит слишком далеко в своём стремлении к властвованию.
Гражданское общество не есть нечто единое и организованное целое. Это именно совокупность отдельных объединений людей, в той или иной мере организованных по отдельности. Между ними могут быть различные отношения. Но гражданское общество как организованное целое в принципе немыслимо, поскольку в него включаются объединения, имеющие различные и даже враждебные интересы. Такого рода форум, какой имел место в Москве, в нормальных демократических странах с нормальным гражданским обществом может иметь место только один раз на похоронах гражданского общества и гражданской демократии вообще.
В сегодняшней России действительно формируется компонент социальной организации, имитирующий гражданское общество западных стран и, одновременно, имитирующий противоположное ему явление советского общества, для которого нет точного и однозначного названия, но которое можно охарактеризовать выражениями вроде «моральнополитическое единство советского народа», «всенародная поддержка» (имелась в виду поддержка партии и правительства, «Кремля», вождя, одним словом — высшей власти), «движимые единым порывом», «шагать в едином строю» и т.п. С одной стороны, делается все, чтобы быть похожими на Запад. Огромное число общественных организаций, на самом деле образуемых снизу и независимо от государственной власти. Это, кстати сказать, сделать легко, так как государству вообще на них наплевать, и они из кожи лезут, чтобы завоевать хоть какое-нибудь внимание к себе. Президент обещает не вмешиваться в их деятельность, хотя представители «гражданского общества» умоляют его вмешаться, что явно не соответствует принципам нормального (подлинного), а не имитационного гражданского общества. И все эти организации пекутся о своих частных делах. Но по советской привычке изображают свои интересы как интересы всего общества, действуют во имя некоего общего блага.
С другой стороны, во всем ощущается тоска по советскому «сильному государству», когда «Кремль» (даже не расслабленный брежневский, а мускулистый сталинский), используя как основные орудия власти партию и силовые рычаги, непосредственно апеллировал к «народу» якобы в совместной борьбе против всяческих врагов народа. Часть врагов осталась общими с советскими временами (коррупция, бюрократизм и т.п.), а часть появилась новая (террористы, экстремисты, организованная преступность и т.п.). Но схема осталась та же. И чаяния «народа» те же — аплодировать высшей власти и помогать ей воплощать в жизнь её мудрые предначертания. Но делать это так и высшая власть должна при этом выглядеть так, будто они независимы друг от друга и по своей воле выполняют какие-то свои функции. И если даже власть сама вздумает открещиваться от такой «гражданской инициативы», последняя сама, движимая единым порывом, навяжет ей свои горячие объятья. А если появятся какие-то одиночки или группки, которые заговорят о том, что всё это далеко от подлинного гражданского общества, их можно отнести к категории экстремистов и поступить с ними соответственно.
Однако и с этой стороны нет подлинности, есть лишь имитация. Партия, аналогичная КПСС, ещё только мыслится. И вряд ли она получится. Никаких идеалов «светлого будущего» нет. А идти в XXI век с православием — всё равно как на телеге лететь в космос. И заставить всех с невнятной «национальной идеей» слиться в единую дружную массу невозможно даже на пару дней, не то что на целую эпоху. Так что остаётся лишь историко-театральная имитация образцов, ушедших в прошлое или находящихся вне общества.
Прогресс и регресс
— Людей приучили к тому, будто эволюция человечества есть непрерывный прогресс, — говорит Критик.
— Основания для этого есть!
— Конечно. Но есть основания и для других выводов. За прогресс в одном приходится расплачиваться деградацией в другом. Разве экологическая деградация не есть следствие научно-технического прогресса?!
— Это верно. Но это использование результатов прогресса познания, а не регресс познания.
— Прогресс познания есть одновременно накопление предрассудков, заблуждений, преднамеренных фальсификаций, оглупления масс, мракобесия. Думаю, что в этом отношении в эволюции человечества наступил великий перелом.
— В чем его суть?
— Колоссальный прогресс науки во второй половине XX века сопровождался не менее колоссальной деградацией в менталитетном аспекте человечества. Усилилась тенденция к мракобесию. Причём она стимулируется именно достижениями науки. Интеллектуальная деградация приняла такие формы и масштабы, что можно говорить об особых интеллектуальных болезнях и эпидемиях таких болезней. Расцветает всякого рода мистика. Возрождаются религии. Возникают сектантские учения религиозного типа. Массовый страх истины. Жажда чудес, каких-то нематериальных явлений и т.п. Особенно сильно поражена сфера социального мышления (о социальных явлениях). Россия сейчас в этом отношении догнала и перегнала Запад. Сняты все ограничения. Искусственно создаётся интеллектуальный хаос. Поощряется религия, сектантство, шарлатанство и т.п.
— Основания для этого есть!
— Конечно. Но есть основания и для других выводов. За прогресс в одном приходится расплачиваться деградацией в другом. Разве экологическая деградация не есть следствие научно-технического прогресса?!
— Это верно. Но это использование результатов прогресса познания, а не регресс познания.
— Прогресс познания есть одновременно накопление предрассудков, заблуждений, преднамеренных фальсификаций, оглупления масс, мракобесия. Думаю, что в этом отношении в эволюции человечества наступил великий перелом.
— В чем его суть?
— Колоссальный прогресс науки во второй половине XX века сопровождался не менее колоссальной деградацией в менталитетном аспекте человечества. Усилилась тенденция к мракобесию. Причём она стимулируется именно достижениями науки. Интеллектуальная деградация приняла такие формы и масштабы, что можно говорить об особых интеллектуальных болезнях и эпидемиях таких болезней. Расцветает всякого рода мистика. Возрождаются религии. Возникают сектантские учения религиозного типа. Массовый страх истины. Жажда чудес, каких-то нематериальных явлений и т.п. Особенно сильно поражена сфера социального мышления (о социальных явлениях). Россия сейчас в этом отношении догнала и перегнала Запад. Сняты все ограничения. Искусственно создаётся интеллектуальный хаос. Поощряется религия, сектантство, шарлатанство и т.п.