Временные правила о профессиональных обществах (4 марта 1906 г.) позволяли создавать рабочие организации путем уведомительной регистрации, но со значительными ограничениями политического характера. Цель профессиональных обществ обозначалась как «выяснение и согласование экономических интересов, улучшение условий труда своих членов или поднятие производительности принадлежащих им предприятий». Профсоюзы могли ставить целью в том числе: выдачу пособий своим членам; устройство касс похоронных, приданых, взаимопомощи и иных; оказание содействия по приисканию работы или рабочих рук; оказание юридической помощи своим членам[169].
Для рассмотрения рабочего вопроса с целью восполнения пробелов в правовом регулировании начиная с января 1905 г. создается ряд специальных комиссий и совещаний, называемых по фамилиям возглавляющих их лиц. Это комиссии Н.В. Шидловского (1905 г.), В.Н. Коковцова (1905 г.), М.М. Федорова (1906 г.), особое совещание под председательством Д.А. Философова(1906–1907 гг.), межведомственное совещание под председательством Н.А. Остроградского (1908 г.). Рассматривался этот вопрос и в соответствующей комиссии во главе с бароном Е.Е. Тизенгаузеном в III Государственной Думе. Работа большинства из названных органов носила преимущественно конструктивный характер. Так, комиссия В.Н. Коковцова выработала программу из четырех основных пунктов, в числе которых была обязательная организация больничных касс на базе совместных взносов хозяев и рабочих[170]. Совещание под председательством Д.А. Философова взяло за основу решение следующих проблем: страхование по болезни, несчастному случаю, инвалидности; сберегательные кассы обеспечения; правила о найме рабочих; врачебная помощь; меры поощрения строительства здоровых и дешевых жилищ; промысловые суды; фабричные инспекции и фабричные присутствия[171].
Результатом работы вышеупомянутых комиссий стало утверждение в июне 1912 г. пакета страховых законов, который известен под общим наименованием «Страховой закон 1912 г.». Это положило начало третьему периоду развития социального страхования в России. Этот закон включал три основных раздела:
1. Страхование на случай болезни. Органами страхования стали больничные кассы, каждая из которых имела устав, утвержденный страховым присутствием – особым органом государственного надзора. Бюджет больничных касс формировался за счет взносов как самих страхуемых, так и владельцев предприятий. Управление осуществлялось паритетными органами.
2. На работодателя возлагались все расходы по лечению рабочих, в том числе амбулаторно. Лекарства, перевязочные и другие средства выделялись безвозмездно. Если в случае болезни рабочий терял работоспособность, то работодатель должен был обеспечить бесплатное лечение в течение 4 месяцев.
3. Страхование от несчастных случаев предусматривало материальную помощь рабочим при потере работоспособности, связанной с выполнением профессиональных функций. Государство было обязано создавать страховые товарищества, объединявшие владельцев всех подлежащих страхованию предприятий нескольких губерний по территориальному принципу. Средства состояли исключительно из взносов работодателей, размер которых устанавливало товарищество[172]. Законы «О страховании от несчастных случаев» и «О страховании на случай болезни» от 23 июня 1912 г. предусматривали выплату незначительного пособия по случаю родов для работниц, состоящих членами больничных касс. Роженицам оказывалось бесплатное родовспоможение и больничное лечение не более 4 месяцев, сопровождавшееся бесплатной выдачей лекарств и «медицинских принадлежностей». Фактически эти виды помощи также оказывались через больничные кассы. В перспективе эта система могла распространиться на большую часть работающих женщин и относительно эффективно защищать права работниц.
Для своего времени страховое законодательство России было прогрессивным. Однако его реализация шла с большим трудом и нередко саботировалась предпринимателями. Внутренние пороки этого законодательства, охват всего около 25 % наемных работников, нестабильность социально-политической ситуации и Первая мировая война с последующими революционными катаклизмами свели к минимуму, а затем и вовсе прекратили первые в стране масштабные социально-обеспечительные преобразования[173].
Более подробно это законодательство будет проанализировано в соответствующих разделах. К сожалению, третий период был слишком коротким с учетом того, что уже Первая мировая война деформировала всю социальную сферу Российской империи. В то же время с начала XX в. развитие социального страхования шло по восходящей линии, причем страховой Закон 1912 г. изрядно увеличил ее крутизну. Первая мировая война замедлила, но не остановила этот процесс.
После Февральской революции 1917 г. социальное страхование переживало невиданный ранее подъем и по своей правовой базе и общественному характеру было одним из самых прогрессивных в мире.
В советский период относительно полноценное социальное страхование существовало только в период нэпа. С 1919 г., а затем с конца 20-х гг. XX в. в нашей стране сложилась довольно своеобразная и по-своему эффективная система государственного социального обеспечения, в значительной части лишенная страховых начал. Феномену советского социального страхования будет посвящен специальный раздел нашей работы.
2.2. Страхование от несчастных случаев на производстве
Для рассмотрения рабочего вопроса с целью восполнения пробелов в правовом регулировании начиная с января 1905 г. создается ряд специальных комиссий и совещаний, называемых по фамилиям возглавляющих их лиц. Это комиссии Н.В. Шидловского (1905 г.), В.Н. Коковцова (1905 г.), М.М. Федорова (1906 г.), особое совещание под председательством Д.А. Философова(1906–1907 гг.), межведомственное совещание под председательством Н.А. Остроградского (1908 г.). Рассматривался этот вопрос и в соответствующей комиссии во главе с бароном Е.Е. Тизенгаузеном в III Государственной Думе. Работа большинства из названных органов носила преимущественно конструктивный характер. Так, комиссия В.Н. Коковцова выработала программу из четырех основных пунктов, в числе которых была обязательная организация больничных касс на базе совместных взносов хозяев и рабочих[170]. Совещание под председательством Д.А. Философова взяло за основу решение следующих проблем: страхование по болезни, несчастному случаю, инвалидности; сберегательные кассы обеспечения; правила о найме рабочих; врачебная помощь; меры поощрения строительства здоровых и дешевых жилищ; промысловые суды; фабричные инспекции и фабричные присутствия[171].
Результатом работы вышеупомянутых комиссий стало утверждение в июне 1912 г. пакета страховых законов, который известен под общим наименованием «Страховой закон 1912 г.». Это положило начало третьему периоду развития социального страхования в России. Этот закон включал три основных раздела:
1. Страхование на случай болезни. Органами страхования стали больничные кассы, каждая из которых имела устав, утвержденный страховым присутствием – особым органом государственного надзора. Бюджет больничных касс формировался за счет взносов как самих страхуемых, так и владельцев предприятий. Управление осуществлялось паритетными органами.
2. На работодателя возлагались все расходы по лечению рабочих, в том числе амбулаторно. Лекарства, перевязочные и другие средства выделялись безвозмездно. Если в случае болезни рабочий терял работоспособность, то работодатель должен был обеспечить бесплатное лечение в течение 4 месяцев.
3. Страхование от несчастных случаев предусматривало материальную помощь рабочим при потере работоспособности, связанной с выполнением профессиональных функций. Государство было обязано создавать страховые товарищества, объединявшие владельцев всех подлежащих страхованию предприятий нескольких губерний по территориальному принципу. Средства состояли исключительно из взносов работодателей, размер которых устанавливало товарищество[172]. Законы «О страховании от несчастных случаев» и «О страховании на случай болезни» от 23 июня 1912 г. предусматривали выплату незначительного пособия по случаю родов для работниц, состоящих членами больничных касс. Роженицам оказывалось бесплатное родовспоможение и больничное лечение не более 4 месяцев, сопровождавшееся бесплатной выдачей лекарств и «медицинских принадлежностей». Фактически эти виды помощи также оказывались через больничные кассы. В перспективе эта система могла распространиться на большую часть работающих женщин и относительно эффективно защищать права работниц.
Для своего времени страховое законодательство России было прогрессивным. Однако его реализация шла с большим трудом и нередко саботировалась предпринимателями. Внутренние пороки этого законодательства, охват всего около 25 % наемных работников, нестабильность социально-политической ситуации и Первая мировая война с последующими революционными катаклизмами свели к минимуму, а затем и вовсе прекратили первые в стране масштабные социально-обеспечительные преобразования[173].
Более подробно это законодательство будет проанализировано в соответствующих разделах. К сожалению, третий период был слишком коротким с учетом того, что уже Первая мировая война деформировала всю социальную сферу Российской империи. В то же время с начала XX в. развитие социального страхования шло по восходящей линии, причем страховой Закон 1912 г. изрядно увеличил ее крутизну. Первая мировая война замедлила, но не остановила этот процесс.
После Февральской революции 1917 г. социальное страхование переживало невиданный ранее подъем и по своей правовой базе и общественному характеру было одним из самых прогрессивных в мире.
В советский период относительно полноценное социальное страхование существовало только в период нэпа. С 1919 г., а затем с конца 20-х гг. XX в. в нашей стране сложилась довольно своеобразная и по-своему эффективная система государственного социального обеспечения, в значительной части лишенная страховых начал. Феномену советского социального страхования будет посвящен специальный раздел нашей работы.
2.2. Страхование от несчастных случаев на производстве
В докапиталистическую эпоху вопрос о страховании от несчастных случаев на работе остро не стоял. Более того, эти несчастные случаи чаще всего были связаны с виной конкретного лица (мастера, бригадира и др.) либо самого работника. В этой связи до начала XIX в. проблемы, связанные с несчастными случаями на производстве, разрешались на общих гражданско-правовых основаниях, единых для возмещения любых убытков. Только с появлением массового машинного производства и, как следствие, промышленного травматизма ситуация резко обострилась. Это обострение совпало с теоретическим обоснованием конструкции источника повышенной опасности. По усредненным данным, до 40 % несчастных случаев на производстве не были связаны ни с виной работника, ни с виной работодателя.
В рамках гражданского права постепенно выработалось понятие «профессиональный риск», присущий тому или иному производству. Нанимая работника, работодатель уже только этим подвергал его определенному виду профессионального риска. Отсюда вытекает обоснование необходимости законодательного закрепления ответственности предпринимателей за несчастные случаи с рабочими. В.Г. Яроцкий выразил эту идею через указание на взаимодействие социального обеспечения рабочих и специальной ответственности предпринимателей[174]. Это позволило сделать вывод о том, что риск несчастного случая на работе есть естественный и неизбежный фактор, характеризующий определенную профессиональную деятельность.
Расширение ответственности предпринимателей впервые было закреплено в Гражданском кодексе Франции (Кодексе Наполеона) 1804 г. Согласно этому Кодексу предприниматель был обязан возместить убытки, причиненные работнику несчастным случаем и тогда, когда последний произошел по вине его служащего и по смыслу, в том числе другого наемного работника. В 1834 г. в Пруссии издается закон, обязывающий работодателей вознаграждать рабочих в железнодорожных предприятиях за убытки, причиненные им несчастьем на службе во всех случаях, в которых он не мог доказать, что несчастье произошло по вине самого пострадавшего или вследствие непреодолимой силы. Аналогичные законы в отношении железнодорожников впоследствии были приняты во многих странах. Очевидно, что в этом случае применялась конструкция источника повышенной опасности, коим и являлся подвижной состав.
В силу фактического неравенства сторон потерпевший от несчастного случая работник чаще всего в суде проигрывал споры своим работодателям. Это тем более касается семей погибших работников. Обобщающей статистики нет, но в любом случае выигрыш дела работником был редкостью даже в высокоразвитых странах. Зачастую потерпевшие даже не обращались в суд, не имея средств на судебную тяжбу. Отметим, что в России в начале 90-х гг. XIX в. рабочие выигрывали только около четверти судебных дел о возмещении вреда здоровью на производстве[175]. В этот период широкое распространение получила теория «общего блага» или «совместного труда», особенно активно использовавшаяся английскими адвокатами. Она сводилась к тому, что работодатель и работник делают общее дело и соответственно никто не должен нести ответственность за возможный вред здоровью любого участника совместного труда. Это был своеобразный противовес английскому Закону 1846 г. о вознаграждении увечных, согласно которому работодатель отвечал за смерть работника на производстве, а при некоторых обстоятельствах – и за его инвалидность. Получалось так, что, подписывая трудовой договор, работник добровольно соглашался подвергнуть себя профессиональному риску без всякой возможной компенсации. Данная теория проявила изрядную живучесть и была повсеместно отвергнута и единодушно осуждена учеными только в конце XIX в.[176]. В Англии с 1864 г. в отношении работников активно практиковалось государственное (добровольное) страхование жизни, а во Франции в 1868 г. легализуются кассы для страхования от несчастных случаев. Но при этом элемент обязательности отсутствовал, а роль государства в обоих случаях сводилась только к организационной стороне вопроса.
Наконец, 7 июня 1871 г. в Германии принимается закон, распространяющий общую ответственность работодателей на те случаи, в которых виновником несчастья были не только они лично, но и их служащие. Вина работодателя презюмировалась. Но при этом на работника возлагалось бремя доказывания своей невиновности в случившемся несчастье. Это весьма нестандартная юридическая конструкция. Но, тем не менее, работнику гораздо легче было доказать свою невиновность, нежели виновность работодателя. В отличие от Кодекса Наполеона этот закон предполагал введение не индивидуальной ответственности работодателя, а добровольного страхования от убытков, возлагаемых на них при несчастных случаях с работниками. Соответственно предприниматели либо страховали себя от убытков, связанных с возмещением вреда, причиненного работнику несчастным случаем, в частных страховых обществах, либо создавали специальные общества взаимного страхования. Таким образом, как по содержанию (обеспечение от профессиональных рисков), так и по форме (страхование в частных обществах или взаимное страхование) ответственность работодателя за несчастные случаи на производстве стала носить страховой характер. Добровольность страхования в данном случае сочеталась с принудительным обеспечением данного вида социальных рисков. Отсюда остался только один шаг до придания страхованию обязательного характера через посредство страховых организаций. Этот шаг был сделан в Германии принятием Закона от 6 июня 1884 г. о страховании несчастных случаев. В 1887 г. аналогичный закон принимается в Австрии, в 1894 г. в Норвегии, 1895 г. в Финляндии, в 1898 г. в Италии и др. С началом XX в. такая практика стала повсеместной и охватывала Венгрию, Сербию, Швейцарию, Португалию, Румынию, Болгарию, Японию и др. Первоначально эти законы распространялись только на рабочих и служащих промышленных предприятий, в отдельных случаях – только на горнорабочих и рабочих в судостроении. Постепенно круг страхуемых все более расширялся.
Многие страны достаточно долго ограничивались законами об обязательной ответственности работодателей за несчастные случаи с работниками. Так, в Англии Закон 1880 г. расширял ответственность работодателя на случаи плохого качества материала, неосторожности персонала и др. Этот же закон установил срок исковой давности всего в 6 месяцев, а также требование о предупреждении хозяина о недостатках на производстве, которые могли привести к несчастному случаю. Если работодатель доказывал в суде, что работник знал о таких недостатках, но не сообщил о них, то он мог быть освобожден от материальной ответственности. Эта архаичная оговорка была отменена только в 1897 г. Английский закон 1906 г. в полном объеме ввел презумпцию вины работодателя, который освобождался от ответственности только при доказывании виновности самого пострадавшего, посторонних предприятию лиц и др. Вина работодателя за несчастные случаи с работниками презюмировалась и французским Законом 1898 г., но обязанность страхования от несчастных случаев так и оставалась факультативной, за исключением обязательного страхования судорабочих. Аналогичные законы были приняты в Швейцарии (1881 г.), Дании (1898 г.), Швеции (1903 г.) и др. Впрочем, в большинстве этих стран законы о страховании от несчастных случаев на производстве были приняты, но несколько позднее. В.М. Догадов отмечал, что это означало признание принципа профессионального риска, при наступлении которого работодатель обязан возместить ущерб работнику независимо от своей вины[177]. По мнению З.Р. Теттенборн, законы об ответственности предпринимателей за вред здоровью работника имели два положительных момента. Во-первых, они давали толчок к усилению мер по охране труда, и, во-вторых, развивали идеи и начала социального страхования[178].
В США ситуация складывалась достаточно своеобразно. В 1910 г. впервые в штате Нью-Йорк законодательно было закреплено право на выплату компенсаций рабочим и их семьям в случаях гибели, увечья, потери кормильца в результате несчастного случая на работе. Постепенно аналогичные законы принимались и другими штатами, а в последнем из них это произошло в 1948 г. В настоящее время в некоторых штатах этот вид страхования управляется государственными службами, а в некоторых – страховыми компаниями.
Прежде чем перейти к анализу германского Закона 1884 г., хотелось бы сделать два замечания. Во-первых, от профессиональных рисков по сути страхуются не работники, а работодатели. В данном случае именно они несут риск выплаты возмещения вреда, причиненного работнику при наступлении страхового случая. Очевидно, что и работник заинтересован в таком страховании, ибо он является выгодоприобретателем. Его риск опосредованно страхуется через риск работодателя. Страхователем же является именно работодатель, и страховой взнос уплачивает исключительно он. При наступлении страхового случая выплаты пострадавшему работнику осуществляются из страхового фонда. Это в чистом виде коллективная ответственность за индивидуальный риск. На эту путаницу в терминологии указывалось неоднократно уже 100 лет назад[179], но Закон 1884 г. в качестве застрахованного указал на работника, и это положение сохраняется до сих пор. Нам это представляется правильным, ибо связано с главной целью подобных законов – защитой имущественных интересов работников как экономически более слабой стороны.
Во-вторых, «несчастный случай на производстве» является собирательным понятием и, строго говоря, не относится к отдельной категории социального риска. На это правомерно указывалось как в дореволюционной, так и современной литературе[180]. В результате такого несчастного случая наступают последствия, возникающие при реализации иных социальных рисков: болезнь, смерть, инвалидность и др. Но правомерность выделения несчастного случая на производстве обоснована не особой его правовой природой или последствиями наступления, а генетической причинно-следственной связью с самой работой по трудовому договору. Этого, конечно, нельзя сказать о старости, беременности и родах и др. При этом даже такой страховой случай, как болезнь, может быть вызван различными причинами, включая эпидемии, несоблюдение личной гигиены, наследственность и др. Совсем другое дело, когда болезнь вызвана производственными факторами и может быть отнесена к категории профессиональных заболеваний. К тому же и исторически именно несчастные случаи на производстве в их собирательном выражении подлежали сначала добровольному, затем факультативно-обязательному и, наконец, обязательному страхованию.
Вернемся к опыту Германии[181]. К принятию Закона 1884 г. правительство подтолкнуло осознание очевидных недостатков Закона 1871 г. Необязательность страхования привела к тому, что для мелких работодателей даже несколько одновременных несчастных случаев могли привести к банкротству. В сферах деятельности, связанных с техногенными рисками (химическая и военная промышленность, металлургия и др.), такая угроза «нависала» уже и над крупным предприятием из-за возможности наличия одновременно большого числа потерпевших. Работники при банкротстве незастрахованного работодателя также оказывались под угрозой необеспеченности по инвалидности, а семьи погибших – без выплат по случаю потери кормильца. Ситуацию усугубили разнобой в судебной практике, оценочность понятия «профессиональный риск» в различных сферах деятельности, а отсюда порой непрогнозируемые судебные решения с большой разницей в выплачиваемых суммах за аналогичные случаи.
Закон 1884 г. ввел обязательность страхования несчастных случаев на производстве. Это расширило круг потерпевших, имевших право на обеспечение, и увеличило устойчивость страхования. Отчисления работодателей носили характер обязательного платежа, недоимка по которым взыскивалась в бесспорном порядке. Размер взноса санкционировался публичной властью, а обязанность его внесения вытекала из закона. Страховые организации (страховые товарищества работодателей) функционировали под административным контролем, который распространялся на формирование и использование страховых фондов. Размер ежегодных взносов определялся в конце года в размере, необходимом для покрытия выплат за предыдущий год. Страховые товарищества были скорее публичными организациями, объединявшими всех работодателей определенной отрасли в пределах конкретного округа. При этом управлялись они самими страхователями. Страховые товарищества были прямо заинтересованы в уменьшении уровня травматизма и количества несчастных случаев[182]. Государство брало на себя обязанность осуществления выплат потерпевшим при недостаточности средств у страховой организации.
Таким образом, Закон 1884 г. предполагал уже не ответственность работодателя за несчастные случаи, а оказание помощи потерпевшим на началах социального страхования. Частный элемент присутствовал только в «снятой», внешней форме, уступив ведущее место публичному началу Размер возмещения определялся не судом на началах гражданского права, а законом или органом публичной власти – на основе закона. Принцип формального равенства уступил место приоритету прав работника как слабейшей стороны, что способствовало достижению фактического равенства. Важно было и то, что споры, связанные со страховыми выплатами, рассматривались в третейских судах. Их председатели назначались государством, а по два представителя определялись работниками и работодателями. Германская система показала свою эффективность, в том числе в силу своей жесткости и принудительности.
Закон 1884 г. неоднократно дополнялся, в 1911 г. в его развитие были приняты Правила страхования, уточненные в 1963 г. и обновленные в 1997 г. В настоящее время нормативная база данного вида страхования определена в соответствующем разделе т. 7 Социального кодекса «Обязательное страхование от несчастных случаев» и Государственными правилами страхования[183]. Понятие профессионального риска в Германии исторически трактовалось достаточно широко. Уже в 1884 г. при 14 млн рабочих страхованием было охвачено 16,7 млн чел., в том числе служащие, работники сельского хозяйства и др. В начале XXI в. число застрахованных увеличилось до 54 млн чел., причем 30 млн приходится на наемных работников, а 16 млн – учащиеся школ, средних и высших учебных заведений и даже дети, посещающие детские сады. Для служащих существует отдельный режим страхования, организуемый и финансируемый государством. Общий надзор за товариществами страхователей осуществляют Министерство труда и социальных вопросов и Федеральное страховое бюро. Задачи этих товариществ состоят в помощи предприятиям по профилактике несчастных случаев и профессиональных заболеваний; в медицинской, социальной и профессиональной реабилитации персонала, пострадавшего в результате несчастных случаев и профессиональных заболеваний; в возмещении ущерба утраты трудоспособности пострадавшему или членам его семьи путем денежных или других возможных форм компенсаций (в том числе врачебное обслуживание, обеспечение медикаментами, протезирование, уход за больными и др.).
Денежная компенсация при несчастном случае до возобновления работы аналогична обычному пособию по болезни, но без ограничений, характерных для последнего. Если нетрудоспособность длится более 13 недель и степень утраты профессиональной трудоспособности составляет не менее 20 %, то начинает выплачиваться компенсационное пособие. При назначении пенсии по «снижению трудоспособности» учитывается степень ее утраты или снижения. Отметим, что понятие «инвалидность» в германском страховом законодательстве отсутствует, а страхуется именно снижение трудоспособности. Можно согласиться с мнением ученого-экономиста В.Д. Ройка о том, что германская система социального страхования от несчастных случаев на производстве отличается четкой организацией и правовой структурой и по сравнению с другими странами выглядит наиболее совершенной и эффективной[184].
В рамках гражданского права постепенно выработалось понятие «профессиональный риск», присущий тому или иному производству. Нанимая работника, работодатель уже только этим подвергал его определенному виду профессионального риска. Отсюда вытекает обоснование необходимости законодательного закрепления ответственности предпринимателей за несчастные случаи с рабочими. В.Г. Яроцкий выразил эту идею через указание на взаимодействие социального обеспечения рабочих и специальной ответственности предпринимателей[174]. Это позволило сделать вывод о том, что риск несчастного случая на работе есть естественный и неизбежный фактор, характеризующий определенную профессиональную деятельность.
Расширение ответственности предпринимателей впервые было закреплено в Гражданском кодексе Франции (Кодексе Наполеона) 1804 г. Согласно этому Кодексу предприниматель был обязан возместить убытки, причиненные работнику несчастным случаем и тогда, когда последний произошел по вине его служащего и по смыслу, в том числе другого наемного работника. В 1834 г. в Пруссии издается закон, обязывающий работодателей вознаграждать рабочих в железнодорожных предприятиях за убытки, причиненные им несчастьем на службе во всех случаях, в которых он не мог доказать, что несчастье произошло по вине самого пострадавшего или вследствие непреодолимой силы. Аналогичные законы в отношении железнодорожников впоследствии были приняты во многих странах. Очевидно, что в этом случае применялась конструкция источника повышенной опасности, коим и являлся подвижной состав.
В силу фактического неравенства сторон потерпевший от несчастного случая работник чаще всего в суде проигрывал споры своим работодателям. Это тем более касается семей погибших работников. Обобщающей статистики нет, но в любом случае выигрыш дела работником был редкостью даже в высокоразвитых странах. Зачастую потерпевшие даже не обращались в суд, не имея средств на судебную тяжбу. Отметим, что в России в начале 90-х гг. XIX в. рабочие выигрывали только около четверти судебных дел о возмещении вреда здоровью на производстве[175]. В этот период широкое распространение получила теория «общего блага» или «совместного труда», особенно активно использовавшаяся английскими адвокатами. Она сводилась к тому, что работодатель и работник делают общее дело и соответственно никто не должен нести ответственность за возможный вред здоровью любого участника совместного труда. Это был своеобразный противовес английскому Закону 1846 г. о вознаграждении увечных, согласно которому работодатель отвечал за смерть работника на производстве, а при некоторых обстоятельствах – и за его инвалидность. Получалось так, что, подписывая трудовой договор, работник добровольно соглашался подвергнуть себя профессиональному риску без всякой возможной компенсации. Данная теория проявила изрядную живучесть и была повсеместно отвергнута и единодушно осуждена учеными только в конце XIX в.[176]. В Англии с 1864 г. в отношении работников активно практиковалось государственное (добровольное) страхование жизни, а во Франции в 1868 г. легализуются кассы для страхования от несчастных случаев. Но при этом элемент обязательности отсутствовал, а роль государства в обоих случаях сводилась только к организационной стороне вопроса.
Наконец, 7 июня 1871 г. в Германии принимается закон, распространяющий общую ответственность работодателей на те случаи, в которых виновником несчастья были не только они лично, но и их служащие. Вина работодателя презюмировалась. Но при этом на работника возлагалось бремя доказывания своей невиновности в случившемся несчастье. Это весьма нестандартная юридическая конструкция. Но, тем не менее, работнику гораздо легче было доказать свою невиновность, нежели виновность работодателя. В отличие от Кодекса Наполеона этот закон предполагал введение не индивидуальной ответственности работодателя, а добровольного страхования от убытков, возлагаемых на них при несчастных случаях с работниками. Соответственно предприниматели либо страховали себя от убытков, связанных с возмещением вреда, причиненного работнику несчастным случаем, в частных страховых обществах, либо создавали специальные общества взаимного страхования. Таким образом, как по содержанию (обеспечение от профессиональных рисков), так и по форме (страхование в частных обществах или взаимное страхование) ответственность работодателя за несчастные случаи на производстве стала носить страховой характер. Добровольность страхования в данном случае сочеталась с принудительным обеспечением данного вида социальных рисков. Отсюда остался только один шаг до придания страхованию обязательного характера через посредство страховых организаций. Этот шаг был сделан в Германии принятием Закона от 6 июня 1884 г. о страховании несчастных случаев. В 1887 г. аналогичный закон принимается в Австрии, в 1894 г. в Норвегии, 1895 г. в Финляндии, в 1898 г. в Италии и др. С началом XX в. такая практика стала повсеместной и охватывала Венгрию, Сербию, Швейцарию, Португалию, Румынию, Болгарию, Японию и др. Первоначально эти законы распространялись только на рабочих и служащих промышленных предприятий, в отдельных случаях – только на горнорабочих и рабочих в судостроении. Постепенно круг страхуемых все более расширялся.
Многие страны достаточно долго ограничивались законами об обязательной ответственности работодателей за несчастные случаи с работниками. Так, в Англии Закон 1880 г. расширял ответственность работодателя на случаи плохого качества материала, неосторожности персонала и др. Этот же закон установил срок исковой давности всего в 6 месяцев, а также требование о предупреждении хозяина о недостатках на производстве, которые могли привести к несчастному случаю. Если работодатель доказывал в суде, что работник знал о таких недостатках, но не сообщил о них, то он мог быть освобожден от материальной ответственности. Эта архаичная оговорка была отменена только в 1897 г. Английский закон 1906 г. в полном объеме ввел презумпцию вины работодателя, который освобождался от ответственности только при доказывании виновности самого пострадавшего, посторонних предприятию лиц и др. Вина работодателя за несчастные случаи с работниками презюмировалась и французским Законом 1898 г., но обязанность страхования от несчастных случаев так и оставалась факультативной, за исключением обязательного страхования судорабочих. Аналогичные законы были приняты в Швейцарии (1881 г.), Дании (1898 г.), Швеции (1903 г.) и др. Впрочем, в большинстве этих стран законы о страховании от несчастных случаев на производстве были приняты, но несколько позднее. В.М. Догадов отмечал, что это означало признание принципа профессионального риска, при наступлении которого работодатель обязан возместить ущерб работнику независимо от своей вины[177]. По мнению З.Р. Теттенборн, законы об ответственности предпринимателей за вред здоровью работника имели два положительных момента. Во-первых, они давали толчок к усилению мер по охране труда, и, во-вторых, развивали идеи и начала социального страхования[178].
В США ситуация складывалась достаточно своеобразно. В 1910 г. впервые в штате Нью-Йорк законодательно было закреплено право на выплату компенсаций рабочим и их семьям в случаях гибели, увечья, потери кормильца в результате несчастного случая на работе. Постепенно аналогичные законы принимались и другими штатами, а в последнем из них это произошло в 1948 г. В настоящее время в некоторых штатах этот вид страхования управляется государственными службами, а в некоторых – страховыми компаниями.
Прежде чем перейти к анализу германского Закона 1884 г., хотелось бы сделать два замечания. Во-первых, от профессиональных рисков по сути страхуются не работники, а работодатели. В данном случае именно они несут риск выплаты возмещения вреда, причиненного работнику при наступлении страхового случая. Очевидно, что и работник заинтересован в таком страховании, ибо он является выгодоприобретателем. Его риск опосредованно страхуется через риск работодателя. Страхователем же является именно работодатель, и страховой взнос уплачивает исключительно он. При наступлении страхового случая выплаты пострадавшему работнику осуществляются из страхового фонда. Это в чистом виде коллективная ответственность за индивидуальный риск. На эту путаницу в терминологии указывалось неоднократно уже 100 лет назад[179], но Закон 1884 г. в качестве застрахованного указал на работника, и это положение сохраняется до сих пор. Нам это представляется правильным, ибо связано с главной целью подобных законов – защитой имущественных интересов работников как экономически более слабой стороны.
Во-вторых, «несчастный случай на производстве» является собирательным понятием и, строго говоря, не относится к отдельной категории социального риска. На это правомерно указывалось как в дореволюционной, так и современной литературе[180]. В результате такого несчастного случая наступают последствия, возникающие при реализации иных социальных рисков: болезнь, смерть, инвалидность и др. Но правомерность выделения несчастного случая на производстве обоснована не особой его правовой природой или последствиями наступления, а генетической причинно-следственной связью с самой работой по трудовому договору. Этого, конечно, нельзя сказать о старости, беременности и родах и др. При этом даже такой страховой случай, как болезнь, может быть вызван различными причинами, включая эпидемии, несоблюдение личной гигиены, наследственность и др. Совсем другое дело, когда болезнь вызвана производственными факторами и может быть отнесена к категории профессиональных заболеваний. К тому же и исторически именно несчастные случаи на производстве в их собирательном выражении подлежали сначала добровольному, затем факультативно-обязательному и, наконец, обязательному страхованию.
Вернемся к опыту Германии[181]. К принятию Закона 1884 г. правительство подтолкнуло осознание очевидных недостатков Закона 1871 г. Необязательность страхования привела к тому, что для мелких работодателей даже несколько одновременных несчастных случаев могли привести к банкротству. В сферах деятельности, связанных с техногенными рисками (химическая и военная промышленность, металлургия и др.), такая угроза «нависала» уже и над крупным предприятием из-за возможности наличия одновременно большого числа потерпевших. Работники при банкротстве незастрахованного работодателя также оказывались под угрозой необеспеченности по инвалидности, а семьи погибших – без выплат по случаю потери кормильца. Ситуацию усугубили разнобой в судебной практике, оценочность понятия «профессиональный риск» в различных сферах деятельности, а отсюда порой непрогнозируемые судебные решения с большой разницей в выплачиваемых суммах за аналогичные случаи.
Закон 1884 г. ввел обязательность страхования несчастных случаев на производстве. Это расширило круг потерпевших, имевших право на обеспечение, и увеличило устойчивость страхования. Отчисления работодателей носили характер обязательного платежа, недоимка по которым взыскивалась в бесспорном порядке. Размер взноса санкционировался публичной властью, а обязанность его внесения вытекала из закона. Страховые организации (страховые товарищества работодателей) функционировали под административным контролем, который распространялся на формирование и использование страховых фондов. Размер ежегодных взносов определялся в конце года в размере, необходимом для покрытия выплат за предыдущий год. Страховые товарищества были скорее публичными организациями, объединявшими всех работодателей определенной отрасли в пределах конкретного округа. При этом управлялись они самими страхователями. Страховые товарищества были прямо заинтересованы в уменьшении уровня травматизма и количества несчастных случаев[182]. Государство брало на себя обязанность осуществления выплат потерпевшим при недостаточности средств у страховой организации.
Таким образом, Закон 1884 г. предполагал уже не ответственность работодателя за несчастные случаи, а оказание помощи потерпевшим на началах социального страхования. Частный элемент присутствовал только в «снятой», внешней форме, уступив ведущее место публичному началу Размер возмещения определялся не судом на началах гражданского права, а законом или органом публичной власти – на основе закона. Принцип формального равенства уступил место приоритету прав работника как слабейшей стороны, что способствовало достижению фактического равенства. Важно было и то, что споры, связанные со страховыми выплатами, рассматривались в третейских судах. Их председатели назначались государством, а по два представителя определялись работниками и работодателями. Германская система показала свою эффективность, в том числе в силу своей жесткости и принудительности.
Закон 1884 г. неоднократно дополнялся, в 1911 г. в его развитие были приняты Правила страхования, уточненные в 1963 г. и обновленные в 1997 г. В настоящее время нормативная база данного вида страхования определена в соответствующем разделе т. 7 Социального кодекса «Обязательное страхование от несчастных случаев» и Государственными правилами страхования[183]. Понятие профессионального риска в Германии исторически трактовалось достаточно широко. Уже в 1884 г. при 14 млн рабочих страхованием было охвачено 16,7 млн чел., в том числе служащие, работники сельского хозяйства и др. В начале XXI в. число застрахованных увеличилось до 54 млн чел., причем 30 млн приходится на наемных работников, а 16 млн – учащиеся школ, средних и высших учебных заведений и даже дети, посещающие детские сады. Для служащих существует отдельный режим страхования, организуемый и финансируемый государством. Общий надзор за товариществами страхователей осуществляют Министерство труда и социальных вопросов и Федеральное страховое бюро. Задачи этих товариществ состоят в помощи предприятиям по профилактике несчастных случаев и профессиональных заболеваний; в медицинской, социальной и профессиональной реабилитации персонала, пострадавшего в результате несчастных случаев и профессиональных заболеваний; в возмещении ущерба утраты трудоспособности пострадавшему или членам его семьи путем денежных или других возможных форм компенсаций (в том числе врачебное обслуживание, обеспечение медикаментами, протезирование, уход за больными и др.).
Денежная компенсация при несчастном случае до возобновления работы аналогична обычному пособию по болезни, но без ограничений, характерных для последнего. Если нетрудоспособность длится более 13 недель и степень утраты профессиональной трудоспособности составляет не менее 20 %, то начинает выплачиваться компенсационное пособие. При назначении пенсии по «снижению трудоспособности» учитывается степень ее утраты или снижения. Отметим, что понятие «инвалидность» в германском страховом законодательстве отсутствует, а страхуется именно снижение трудоспособности. Можно согласиться с мнением ученого-экономиста В.Д. Ройка о том, что германская система социального страхования от несчастных случаев на производстве отличается четкой организацией и правовой структурой и по сравнению с другими странами выглядит наиболее совершенной и эффективной[184].