А. С. Летуновский. Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

   Варфоломей неспешно, но споро собрал со стола посуду и понёс на кухню. Мария вытерла стол и тоже вышла из горницы.
   Кирилл тяжело поднялся, взял с полки книгу и устроился на лавке, углубившись в чтение.
   Вернувшись в горницу, Варфоломей подошёл к окну, остановился, задумчиво глядя на церковь, залитую солнечным светом, на лик Христа над входом.
   Вошла Мария, села рядом с мужем, с нежностью посмотрела на Варфоломея, застывшего у окна, спросила:
   – О чем задумался, сынок? Опять о сути всего земного?
   – Да, матушка, мысли разные терзают меня, – немного повернувшись в сторону родителей и не отрывая взгляда от окна, тихо ответил Варфоломей. – Вот мир и всё, что в нём, создано Богом для блага людей; но всё это человеческими страстями, насилиями, неправдами до того извращено, что жизнь человеческая не представляет ничего, кроме труда и болезней. И желающему в кротости духа устроить своё спасение со всех сторон встречаются препятствия и соблазны.
   – Что поделаешь, сын мой, жизнь так устроена, – оторвав взгляд от книги, произнёс Кирилл.
   – Но всё это тяжко мне, – грустно продолжил Варфоломей.
   – Сходи, сынок, в церковь, помолись, полегче будет, – предложила Мария.
   – Ты права, матушка, спасибо тебе, – тихо ответил Варфоломей и вышел из горницы.
   Во дворе Стефан и Пётр поправляли ворота. Семилетний сын Стефана Климент суетился подле них, пытаясь помогать. Возле дома Стефана на скамейке, прислонившись спиной к стене, сидела Анна. Ей исполнилось всего двадцать три года, но на бледном лице не осталось прежней радости и румянца, в глазах поселились боль и усталость. Она медленно качала новорождённого сына Иоанна. Рядом сидела жена Петра, Екатерина, семнадцатилетняя красавица, полноватая, с длинной косой, спускающейся на грудь. На руках она держала годовалую дочку Марию и пыталась с ней говорить. Девочка в ответ только улыбалась и что-то лепетала по-своему.
   – Давайте пособлю, – предложил Варфоломей, подходя к братьям.
   – Спасибо, братец, сами сладим, – ответил Стефан. – Лучше отдохни, выглядишь неважно. Много ты взвалил на себя, взяв весь уход за родителями и хозяйством.
   – Варфоломей, может, прийти помочь чем? – участливо спросила Екатерина.
   – Благодарствую, не надо, я справляюсь.
   – Напрасно ты отказываешься от помощи, – заметил Пётр.
   – Труд сей мне в радость, – ответил Варфоломей, – желания и нужды родителей для меня святы. А ежели нужда какая будет или сил моих не хватит, я призову вас. Выполняйте исправно долг свой перед князем и семьями своими, а о родителях не беспокойтесь. Я свой долг выполню.
   Варфоломей слегка кивнул братьям и вышел за ворота.
   Войдя в церковь, Варфоломей как всегда хотел встать в сторонке и совершить тихую молитву. В церкви прихожан в это время не было, у входа священник беседовал с каким-то почтенным старцем. Увидев Варфоломея, он жестом подозвал его и представил собеседнику:
   – Сын это почтенного боярина Кирилла, удивительный юноша, полюбил Господа с детства раннего. Весьма старателен, свободное от трудов время проводит в молитвах, желает избрать путь жизни иноческой, – затем, обращаясь к Варфоломею, добавил: – Вот отец Митрофан, игумен монастыря в Хотькове, это ближайшая обитель от Радонежа, может Господь приведёт и тебя в ней бывать.
   – Благодарствую, отче, за слова добрые, – ответил Варфоломей с поклоном. – Не вижу я для себя другой жизни кроме иноческой, готов хоть сей час просить игумена принять меня в обитель.
   – На то, сын мой, – ответил игумен Митрофан, – надобно тебе благословение родителей твоих.
   – О том я буду просить их.
   – Но смогут ли они теперь благословить тебя? Родители твои преклонного возраста, помощь им требуется, не огорчишь ли ты их своей просьбой? В Евангелии от Матфея сказано «почитай отца и мать; и люби ближнего твоего, как самого себя». Что это значит? При соблюдении как других заповедей, так и этой, много разного. Можно любить ближнего, как самого себя, и ограничиваться только бесполезною для него и недеятельною любовью. Можно любить делом, но не словом. Можно, наконец, любить ближних так, чтобы положить за них жизнь свою. Решай сам, сын мой. Да хранит тебя Господь.
   Игумен Митрофан осенил крестным знамением склонённую голову отрока. Перекрестившись, Варфоломей поцеловал руку игумена, отошёл в сторону и долго молился перед иконой Христа.
   Так Варфоломей впервые встретился с настоятелем Покровского монастыря игуменом Митрофаном, ставшим его наставником в самые трудные первые годы жизни в дикой пустыне.
   Иногда в жизни бывают события, которые многим кажутся случайными. На самом деле эти случайности, непознанные человеком, устанавливаются промыслом Божьим.
   Прошло несколько дней. Вернувшись с полевых работ, Варфоломей помог работникам убрать инвентарь, подмести двор и пошёл в горницу к родителям. Кирилл сидел у окна и читал. В последнее время сил заметно поубавилось, и он большую часть времени проводил за чтением старинных святоотеческих книг. Мария кроила платье, разложив на столе льняное полотно.
   Когда вошёл Варфоломей, Кирилл прервал чтение и спросил:
   – Как дела, сынок, сев закончили?
   – Ещё нет, отец, завтра, пожалуй, кончим.
   – Ты присядь, притомился чай, отдохни немного. Сейчас я всё уберу и ужинать будем, – обратилась к сыну Мария.
   Кирилл, внимательно наблюдавший за сыном, заметил в нём некоторое беспокойство и спросил:
   – Что опечален, аль в поле что неладно?
   – В поле всё хорошо. Душа моя в смятении. Давно хотел просить вас об одном деле для меня важном, но боюсь огорчить вас.
   – Как же теперь быть, сынок? Лучше скажи, а мы постараемся понять тебя, – в голосе Марии звучала тревога.
   – Прошу вас, отец, матушка, – произнёс Варфоломей умоляющим голосом, – благословите меня избрать путь иноческой жизни. Отпустите меня с благословением в монастырь.
   Кирилл отложил в сторону книгу, встал, подошёл к Марии и, положив ей руку на плечо, сказал тихо, но убедительно:
   – Помедли, сынок, сам видишь, мы стали стары и немощны, послужить нам некому, кроме тебя. У братьев твоих немало забот о своих семьях да служба у князя. Мы радуемся, что ты печёшься, как угодить Господу Богу, это дело хорошее, но верь, сын мой, твоя благая часть не отнимется у тебя.
   – Сынок, – просящим голосом печально добавила Мария, – ты послужи нам ещё немного, пока Бог явит милость свою над нами и возьмёт нас отсюда. Вот проводите нас в могилу, тогда и уйдёшь в монастырь.
   – Мы, сынок, не хотим погасить в тебе Божественное желание, не принуждаем связать себя с суетою мира узами брачными, как делают многие родители, – Кирилл говорил тихо, скорее просил, чем наставлял. – Мы только указываем тебе на свои нужды и немощи, а более всего даём тебе случай ещё испытать себя и укрепиться в святом намерении, дабы ты, возложив руку на рало, уже не озирался вспять.
   Жалость и тоска охватили Варфоломея, когда он посмотрел на родителей. Как они постарели! Отец для своих пятидесяти четырех лет и матушка, которой недавно исполнилось сорок четыре года, выглядели гораздо старше своего возраста. Трудные последние годы прибавили им седых волос и болезней, отложили на их внешности свой суровый отпечаток. Тяжесть легла на сердце юноши, он понял несвоевременность и безжалостность своей просьбы, вспомнил напутствие игумена Митрофана.
   Подойдя к родителям, поклонился им и сказал:
   – Повинуюсь вам, родители мои святые. Следуя учению Христа о единстве любви к Богу и любви к ближнему, приложу всё своё старание, чтобы угодить вам и не огорчать вашу старость.
   Ещё раз поклонившись родителям, Варфоломей предложил матушке помочь собрать ужин. Когда Мария с сыном вышли из горницы, Кирилл опустился на колена перед иконами и стал благодарить Всесильного Бога:
   – Благодарю Тебя, Господи, что дал нам такого сына и помог нам воспитать его. Благодарю, что вразумил его не следовать примеру своевольных детей века сего, из коих многие, даже в обыкновенных мирских делах, не хотят покорить воли своей воле родителей и ни во что ставят их нужды и желания. Господи, видим мы, что сын наш знает достоинство того чего желает, однако, взирая на заповедь Божию «чти отца и матерь», соглашается до времени томить себя неисполнением своего заветного желания, дабы сохранить повиновение нам и через то получить наше благословение. Господи, до последнего своего воздыхания будем от всего сердца благословлять послушного сына нашего святыми своими благословениями на беззаветное служения Тебе. Спаси, Господи, и помилуй благоразумного сыночка нашего, помоги ему в делах праведных.
 
   Наступил октябрь. Погода стояла пасмурная, солнечные лучи не могли пробиться сквозь низко ползущие облака, часто моросил дождь. Природа прощалась с летом. На деревьях с каждым днём появлялось всё больше жёлтых листьев. Они падали на землю под тяжестью дождя. Перелётные птицы улетали в тёплые края.
   Выглянув из дверей церкви и увидев, что дождь прекратился, Варфоломей вышел на порог, повернулся лицом к образу Христа над входом, перекрестился, поклонился и направился к дому. Он уже вошёл во двор, когда дождь заморосил снова. В приоткрытые двери хозяйственной постройки видны были дремлющие кони и коровы, в дальнем углу двора мокли под дождём зимний возок и телега. Только шуршание дождя нарушало тишину.
   Из дверей своего дома вышел Стефан и направился к родителям, следом зашёл Варфоломей.
   В окна спальни проникал слабый свет, в углу перед иконами теплилась лампада, в подсвечнике у стены между окнами горели свечи. На постели, прикрытый одеялом, лежал Кирилл. Возле него хлопотала Мария, Пётр помогал ей. Войдя, Стефан и Варфоломей перекрестились и подошли к отцу.
   – Как чувствуешь себя, отец? – наклонившись, спросил Стефан.
   Варфоломей стоял рядом, склонив голову.
   – Спасибо, сынок, – тихим голосом ответил Кирилл. – Прошли наши годы, здоровье уходит. Вставать всё труднее
   стало. Но пока ещё могу сам ходить. Сядьте, дети мои, поговорить надо. Есть к вам просьба наша.
   Братья разместились на скамейке у стены, Мария присела на кровать у ног мужа.
   Кирилл внимательно посмотрел на сыновей, вздохнул и тихо произнёс:
   – В конце своей многоскорбной жизни решили мы с вашей матушкой по благочестивому обычаю древности воспринять на себя ангельской образ и направить свои стопы в монастырь.
   – Отец, матушка, ведь вас тут любят, берегут, ни в чём не отказывают. Аль мы чем обидели вас? – спросил взволнованно Стефан.
   – Что вы, сыночки, – поторопилась сказать Мария, затем уже спокойнее продолжала, – ни в чём вы нам не отказываете, со вниманием и уважением относитесь. Большая вам благодарность от нас с отцом. Но надо нам и о душах своих подумать, покаяться перед Богом. А для этого монастырь более подходящее место, чем дом наш. Да и тебе, Стефан, облегчение будет, больше поможешь Анне, ведь хворает она.
   – Тут верстах в четырёх от Радонежа, – вздохнув, продолжил Кирилл, – в Хотькове Покровский монастырь, в нём есть отделение для старцев и другое для стариц. Прошу тебя, Стефан, возьми на себя наше переселение в эту обитель, чтобы там мы провели остаток дней своих в покаянии и приготовлении к вечной жизни.
   Пётр всхлипнул и провёл рукавом по глазам. Варфоломей сидел, склонив голову.
   Поскольку обращение родителей было направлено непосредственно ему, как старшему, Стефан уверенным тоном сказал:
   – Не беспокойся, отец, и ты, матушка, печаль великая ложится на нас при мысли о расставании с вами, но мы покорны воле вашей и выполним ваши пожелания. Завтра же мы с Петром поедем в Хотьково и обратимся с нижайшей просьбой к настоятелю монастыря.
   – Спаси вас Бог, дети. Безграничны доброта и внимание ваши. Спаси вас Бог, – со слезами на глазах благодарила Мария любимых чад, в душе прощаясь с ними.
   – Любимые дети, – промолвил Кирилл, – внимательно послушайте и примите наш совет вам на долгую жизнь. Следуйте заветам Господа нашего, любите и уважайте всех людей, живущих вокруг вас. Помогайте друг другу, не жалея сил своих. Избегайте соблазнов разных, которые окружают вас явно и тайно, ибо скрытно разложены по земле силки и западни на пути человека. Берегите чистоту души. Следуйте учению Священного Писания: «берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения». Не гонитесь за богатством, чрезмерное богатство не приносит счастья. Правдой и верой служите Родине своей и князю нашему и тогда получите необходимое для жизни богатство, которое назначается человеку как награда за труды его, за служение Родине и народу своему.
   Стефан робко спросил:
   – Отец, но как мы будем жить здесь без вас? Что будет с землёй, с домами, хозяйством, чьё всё это будет, кто будет всем управлять? Я думаю, земля, на которой мы трудимся, должна принадлежать нам – твоим детям?
   – Нет, дети мои. Вся земля, все леса на ней, реки и всё, что есть на земле, в лесах и в воде, всё это создано Господом для всех людей, всё это в нашем княжестве общее, принадлежит всему нашему народу и не может принадлежать отдельным людям.
   – Но, отец, – продолжал Стефан. – Если Господь создал землю для всех людей, то почему же Он не раздал землю каждому, живущему на ней, в собственность?
   – Земля, дети мои, принадлежит только Господу. Она не бесконечна и имеет свои границы, она вечна, а люди на ней временные создания. Люди рождаются, множатся, живут, переселяются, приходят и уходят, и все они должны трудиться и добывать хлеб свой в поте лица своего, пока не уйдут в другой мир, кто в Царствие Небесное, кто в иной мир, смотря по трудам и заслугам своим при жизни. От рождения все люди на земле равны, потому Господь дал им всем равное право пользоваться землёй для их благополучной жизни. В нашем княжестве Господь повелел управлять землёй нашему Великому Князю. Великий Князь должен выделить землю каждому человеку, чтобы он мог работать на ней и тем существовать. Чтобы обеспечить землёй каждого живущего сегодня и будущих жителей княжества, по воле Господа князь даёт землю каждому только на время, пока человек трудится на ней, служит Родине своей, живёт сам и помогает жить другим. Если князь раздаст землю живущим сегодня в собственность, то для будущих поколений земли не останется, она вся будет принадлежать отдельным людям или их наследникам, и тогда будущие поколения, не имея земли, превратятся в рабов этих землевладельцев.
   – А если человек не может трудиться сам? – поинтересовался Варфоломей.
   – Или не желает трудиться и служить князю, – поддержал вопрос Стефан, – не имеет наследников, которые могут его заменить на службе. Что тогда?
   Немного помолчав, Кирилл ответил:
   – Если человек не может трудиться сам, ему община и добрые люди помогают. Бывает и так: человек не служит нашему князю, не использует выделенную ему землю на благо всего народа нашего, а обманом и силой понуждает людей наших трудиться только на него, присваивает их труд и употребляет богатство только для своего ненасытного обжорства и развлечений. Тогда князь передаст выделенную ему землю тому, кто служит нашей Родине и нашему народу, а наворованное плохим человеком богатство потребует вернуть тому, у кого он украл. Но есть у нас и такие, которые добывают богатство в нашем княжестве на земле нашей общей, не зная предела жадности, угнетают людей наших, как рабов, а сами увозят созданное нашими людьми богатство в другое княжество, и там строят себе хоромы белокаменные и развлекаются в своё удовольствие. Но там их непременно заставляют служить иноземному князю и используют их против нас, нашего народа, нашего княжества.
   – А если человек наворовал у нашего народа и уехал служить иноземному князю, что с ним может сделать наш князь? – не унимался Стефан.
   – Если человек угнетает наш народ, захватывает наши общие земли в собственность и использует эти земли только для добывания себе богатства – это значит, им управляет дьявол. Такой человек – вор, он нарушает заповеди Господа и предаёт народ наш. Тогда наш князь просто обязан сурово наказать такого человека, взять у него всё, что он наворовал в нашем княжестве, вернуть это тому, у кого он воровал и кого угнетал, а выделенную ему землю передать тому, кто верой и правдой служит нашей Родине и нашему народу. А после этого заставить такого вора навсегда уехать из нашего княжества туда, где, по его мнению, жить лучше, чем в нашем княжестве среди нашего народа. И пусть он там служит своему новому князю и там ворует, если ему позволят.
   Слушая отца, Варфоломей неожиданно вспомнил, как в детстве после встречи со старцем он впервые начал свободно читать – это была «Книга Иова». Вспомнив, как отец давал ему пояснение к прочитанному, Варфоломей вступил в разговор:
   – Про злодеев и мздоимцев в «Книге Иова» сказано: «Ничего не спасалось от обжорства его, зато не устоит счастье его. В полноте изобилия будет тесно ему; всякая рука обиженного поднимется на него». Я понимаю так, что слова эти написаны как предупреждение для ненасытного вора и нечестивца, а не для обиженных им. Так?
   – Так, сынок.
   – Однако, – продолжал Варфоломей, – если обиженные злодеем люди по-своему поймут слова из «Книги Иова», они могут поднять руку на своего притеснителя и насильственно отнять у него имущество или, ослеплённые местью, самовольно расправиться с ним и тем нарушить заповеди Божии. Тогда получается, что, отбирая у вора и мздоимца награбленное им богатство и возвращая его ограбленным людям, князь спасает их от нарушения заповедей Господа нашего. Так, отец?
   – Получается так, сынок.
   Нетерпеливый Стефан не унимался:
   – А если земля будет в собственности у вора?
   – Если земля будет в собственности у кого-то из людей, князь не сможет обеспечить средством для существования всех своих подданных и тем нарушит волю Господа. По воле Господа земля – это основа державы и главное средство существования всего её народа, и потому она не может принадлежать каким-то отдельным людям. Вся земля, на которой живёт наш народ – это Родина наша общая: мы здесь родились, живём, направляемые волей Господа нашего, и готовы положить головы свои за Родину, за нашу землю общую, а не за землю и богатство каких-то отдельных владельцев. А управляет землёй нашей и всеми её богатствами Великий Князь наш во благо всего народа нашего и все должны его слушать и подчиняться ему.
   – Отец, но есть люди, которые привыкли грабить и признают только право сильного и обман, и которым не нравится наш порядок и наш князь, которого принимает как правителя весь наш народ, и такие люди начнут противиться его власти. Что тогда? – спросил Варфоломей.
   – Святой апостол Павел учит нас: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение». Значит это, что те, кто противится власти, которую признаёт и поддерживает наш народ, навлекут на себя осуждение и должны будут или подчиниться власти, или уйти проживать в другое княжество, к другому князю.
   – А если они не уйдут в другое княжество и будут явно или тайно выступать против власти князя нашего, против порядков наших, мутить и обманывать народ наш, что тогда? – полюбопытствовал Стефан.
   – Тогда им придётся испытать гнев народа, который должен защищать свою Родину и своего правителя от недругов.
   – Значит, выходит, что земля, на которой мы здесь живём, принадлежит не нам, а только Господу нашему и мы должны оберегать её – так повелел нам Господь. Великий князь только управляет землёй княжества нашего во благо всех людей наших. Так? – заключил Варфоломей.
   – Так, сын мой. Великий князь, как главный правитель княжества, наделил нас частью общей земли и разрешил нам ею пользоваться, за то, что мы служили у него для народа нашего. Я со своими помощниками обязан был служить в войске князя, чтобы защищать наших землепашцев от врагов, если те на нас нападут. Для того я должен был покупать коней и оружие, а это всё дорого стоит. На земле, которой наделил нас князь, поселились землепашцы, и мы разрешили им пользоваться этой землёй. За то они отдавали нам часть своих трудов. Часть этого достатка мы передавали в казну на нужды княжества, а за остальное мы жили сами и помогали нашим землепашцам, если случалась засуха, неурожай, пожар или какая другая напасть. Всё уразумели, дети мои?
   – Нет, не всё, отец, – с тревогой в голосе произнёс Стефан. – Получается, что если после вашего с матушкой ухода в обитель мы, дети ваши, не будем служить в войске князя или в княжеских приказах и не будем работать на выделенной нам земле для общего блага, тогда князь возьмёт у нас землю и передаст её другим. А что тогда будет с домами и постройками, которые мы сами поставили на этой земле и в которых мы теперь живём? Их у нас тоже возьмут в казну?
   – Если вы не станете верой и правдой служить нашему народу и князю нашему, эти дома и постройки останутся за вами – моими наследниками, но за землю, на которой они стоят, тогда вы будете вносить плату в казну. От вас отойдёт только пахотная земля, луга, на которых пасётся скот, и леса, расположенные на земле, которую выделил нам князь пока я служил для пользы отечества. Вот так, дети мои, думайте, как будете жить дальше. Вы достаточно разумны, и мы с матушкой надеемся, что каждый из вас найдёт своё место для достойной службы своему народу и своей Родине. – Кирилл тяжело вздохнул. – Вот всё наше напутствие, а теперь идите с Богом, нам с матушкой отдыхать пора.
   – Отдыхайте, милые родители, за нас будьте спокойны, мы оправдаем ваши надежды, – сказал Стефан.
   Дети направились к выходу, Кирилл перекрестил их вслед.

Хотьков монастырь

   В начале ноября на вечный покой в иной мир отошла Анна, любимая жена Стефана и мать его детей Климента и Иоанна. Стефан решил предать её прах земле у стен Покровского монастыря – так ему легче будет навещать её и помогать родителям, живущим в обители.
   В день погребения Анны небо было затянуто облаками. Первый снег падал на ещё не замёрзшую землю, ложился белым покрывалом на небольшое монастырское кладбище с деревянными крестами, расположенное недалеко от обители.
   У очередного только что насыпанного холмика стояли Кирилл и Мария в монашеских одеждах, рядом Стефан, его сын Климент, Пётр с женой Екатериной, Варфоломей и старичок священник. Обряд погребения закончился. Немного постояв молча, провожавшие пошли к воротам монастыря, где оставили возок. У могилы задержались только Стефан с сыном. Климент тихо плакал. Отец обнял его за плечи:
   – Вот и ушла от нас твоя матушка и моя любимая супруга. Да простит ей Господь грехи её вольные и невольные и даст ей Царствие Небесное, – отец и сын перекрестились. – Одни мы с тобой остались.
   Климент, немного помолчав, поднял взгляд на отца и с упреком промолвил:
   – Нет, батюшка, мы не одни. Дома нас ждёт дитятко малое.
   – Да, да, прости, сынок, я ещё не привык, что вас у меня теперь двое. Пойдём.
   Стефан и Климент прошли вдоль забора к воротам, где их ждали остальные.
   – Как жить дальше будешь? – с беспокойством спросил Кирилл. – Кто детей пригреет, приголубит, кто за хозяйством присмотрит?
   – Тяжело тебе будет, сынок, – тихо промолвила Мария.
   – Кабы не дети да хозяйство, – Стефан вздохнул, – остался бы я здесь в монастыре, принял бы монашество.
   – Послушай, Стефан, – Екатерина мельком взглянула на Петра, – пока Анна хворала, Климент постоянно был у нас. Привязались мы к нему, теперь он нам как свой, родной. Да и он к нам хорошо относится, а дочка наша считает его своим братом. И малёшенький твой с нами. Оставь деток у нас, вырастим их как своих детей. А тебе лучше будет здесь, в монастыре, и родителям поможешь, и за могилкой Анны присмотришь.
   – И то правда, Стефан, – поспешил вставить Пётр, – оставь нам своих деток и будь за них спокоен.
   – Послушай, Стефан, разумные речи брата и жены его. Дело они говорят. А за хозяйством я присмотрю. Бог даст, всё уладится, – степенно и уверенно добавил Варфоломей.
   Стефан присел, привлёк к себе Климента и посмотрел ему в глаза:
   – Ну как, сынок, останешься жить у дяди Петра?
   Климент ответил неуверенно:
   – Я не знаю, батюшка, как скажешь, так я и сделаю. Наверно, так надо, у дяди хорошо.
   Климент шмыгнул носом, кашлянул, на глаза его навернулись слёзы. Он попытался отвернуться, но отец сильнее прижал его к себе.
   – Не расстраивайся, сынок, всё будет хорошо, спасибо тебе, – Стефан поцеловал сына, встал. – Спасибо вам, мои родные, не оставили вы меня в беде. Помоги вам Господь.
   – Нам пора, – прервал разговор Пётр, – дома детки малые остались, ехать далеко и дело к ночи.
   Стефан обнял и поцеловал сына:
   – До свидания, сынок, слушайся дядю и тетю, помогай им воспитывать братика. Не скучай, я буду приезжать к вам в гости. И ты приезжай в монастырь ко мне и к бабушке с дедушкой.
   – Я обязательно приеду, – ответил Климент, немного успокоившись.
   Родители и Стефан попрощались с отъезжающими. Пётр с женой, Климент и Варфоломей пошли к возку, продолжая беседовать о насущном.
   – Теперь забота о детях Стефана наша общая. Нужна будет помощь – скажите, я всегда помогу. А за домом родителей я присмотрю, – обратился главным образом к Екатерине Варфоломей.