Страница:
15 ноября, когда все было готово, появился Каро. В 12 часов ночи на Дидубийском аэродроме опустился раунит. Каро носился на своей машине уже много дней от одного тормоза к другому, прилаживая к пушкам металлические с синим отливом коробочки. Со стороны, должно быть, казалось, что огромная неведомая птица кладет яйца в многочисленные гнезда… Эти коробочки были начинены той волшебной силой, которая должна была задержать стремительный бег Земли…
Семь тормозов каждого меридиана связывались между собой электрической проводкой. А у Тбилисского меридиана расположился главный штаб Управления тормозной системы, которым руководил Камарели.
Человечество нетерпеливо ждало дня включения тормозов – 24 ноября. Все хотели убедиться в реальном эффекте работы чудесной машины и более ясно представить себе возможный итог действия тормозов. Согласно плану, были приняты всевозможные меры предосторожности, но некоторые все же опасались, что взрыв дремлющего в синеватых коробках неизвестного вещества вызовет серьезные для жизни людей последствия.
23 ноября, в 10 часов вечера. Всесоюзное радио устроило последнюю проверку штабам меридианов. В час ночи Тбилисский меридиан, как первый в системе, должен был дать сигнал о начале работы (в первую очередь включались тормоза на меридианах от Тбилиси к востоку до средней зоны Тихого океана).
24 ноября, ровно в 1 час ночи заработала система тормозов. И в то же мгновение Земля содрогнулась, задребезжала, словно треснутое стекло. Со всех сторон раздался ужасный гул, послышались громовые раскаты. И хлынул ливень, подхваченный порывами ветра.
– Что вы на это скажете? – пристально посмотрел Камарели на Каро.
– Пока что все идет нормально, – спокойно произнес Каро.
– Землю, не переставая, бьет озноб. Неужели это будет еще долго продолжаться? – вновь спросил Камарели.
– В зонах действующих меридианов ее кора все время будет так гудеть.
– Все меридианы – действующие.
– Нет, часть их отдыхает.
Камарели вновь забеспокоился.
– Если в течение целого года Землю будет так трясти лихорадка, то на что станет похоже ее лицо?
– Как говорится, не до жиру, быть бы живу. Кто станет плакать по волосам, коль уцелела голова. Пройдет время – и вырастет новая шевелюра, – улыбнулся Каро.
В это время обложенное тучами небо трижды потрясли громовые удары.
– Гром и молния в ноябре – редкое явление! – воскликнул Камарели. По-видимому, в атмосфере собираются свободные электроны.
Ровно через час главный штаб получил первые известия. В Японии, Малой Азии и Калифорнии начались землетрясения. Австралии и Новой Гвинее грозит разбушевавшийся океан. Небывалый шторм ярится у берегов Китая, а севернее Филиппинских островов даже один тормоз уже накрыт гигантской волной и выведен из строя.
Сейсмографы всех стран отметили землетрясение огромного радиуса, однако малой силы. Подробные сообщения приходили в главный штаб через каждый час. Хотя землетрясения были небольшой силы, все же благодаря непрерывному действию они наносили огромный ущерб населению.
В 11 часов утра Тбилисский меридиан был выключен из действующей системы, и вскоре грохот утих.
В 12 часов ночи Каро и Камарели отправились на рауните проверить тормоза.
Обуреваемый любопытством, подымался Камарели на борт раунита. Каро, не дав ему даже осмотреться, поспешно завел в одну из кабин. Усадив его в мягкое кресло, он предупредил, что во время полета необходимо крепко держаться руками за подлокотник. Затем Каро вышел из кабины, плотно притворив за собой дверь.
Камарели принялся рассматривать кабину. Здесь было всего одно круглое окошко с толстым, на редкость прозрачным стеклом. Не успел Камарели оглядеться, как что-то черное обволокло окно; в ту же минуту Камарели почувствовал толчок и с такой силой ушел в кресло, будто его придавили стопудовой гирей. Еще миг, и корабль, казалось, недвижно повис в воздухе. Камарели почувствовал себя таким легким, что, не держись он крепко за ручки, пружины кресла подбросили бы его вверх. Это состояние длилось всего несколько минут, а затем могучая сила вновь придавила его к креслу… Корабль, видимо, остановился. В кабину заглянул Каро и попросил Камарели пойти за ним.
Камарели быстро поднялся, но тотчас почувствовал сильное головокружение.
Выйдя из раунита, он не поверил своим глазам: огромные волны с яростью обрушивали на берег клочья пены, брызги сверкали в лучах полуденного солнца. Они находились на острове. Камарели бывал на этом острове и раньше – здесь находился один из тормозов, – иначе никто не смог бы его убедить, что это волны Тихого океана, а не Черного моря, – ведь немыслимо преодолеть такое расстояние за несколько минут. Но вот на стене и номер башни – 75, а правее, словно наспех сколоченная эстрада, маленькие подмостки на бетонных сваях. Именно на этом месте стоял Камарели месяц тому назад, прилетев на гидросамолете для проверки тормозов.
Камарели в один миг сообразил, что произошло.
Раунит, вылетев с Тбилисского аэродрома, взвился в стратосферу и в почти безвоздушном пространстве поглотил несколько десятков тысяч километров, так что пассажир не успел даже глазом моргнуть.
Камарели хорошо знал, что раунит – корабль для межпланетных путешествий, но одно дело знать, а другое убедиться воочию. Сейчас же он сам стал свидетелем стремительного полета раунита.
С площадки башни, где стоял Камарели, был хорошо виден океан, который бурлил и ярился, словно под ним пылал гигантский костер; волны величиной с гору с ревом шли друг на друга. Но что это? На гребнях волн качались невиданные черные шары. Океан был ими усеян до самого горизонта.
Откуда они взялись? Напоминая гигантские глобусы сказочных миров, кружатся они в океане. Камарели прищурился – не обман ли это зрения, может, всему виной плотный туман? Но нет – вот к башне подплыл один из шаров, и Камарели ясно различил на его поверхности шляпки заклепок. Так откуда взялись эти огромные мячи диаметром с добрый километр? Неужели и это – дело рук человека? И все же Камарели не верил своим глазам. «Мираж» вызванный торможением Земли", уговаривал он себя. Внимание Камарели привлек один из шаров. С быстротой, казалось, никак не соответствующей его величине, шар оторвался от воды и устремился ввысь. Вскоре он поднялся так высоко, что казался обыкновенным детским воздушным шариком. За ним последовал второй, третий. Через несколько минут целый рой их исчез в небесной выси.
Камарели обернулся к Каро. Тот стоял чуть поодаль и загадочно улыбался. Прислонившись к столбу, он с грустью следил за растворяющимися в пространстве шарами.
– Что это за шары? – спросил, недоумевая, Камарели.
– Первый транспорт с водой отправился на Марс, – удовлетворил его любопытство Каро.
1933 год испуганными глазами робко взглянул на мир.
Взнузданная человеком планета мчалась извечным путем. Изумленная, взбешенная дерзкими ударами; она хлестала огненной лавой из тысячи вулканов, грозилась волнами морей смыть все живое с лица Земли.
А человечество именно на эти удары и возлагало все свои надежды, нетерпеливо ожидая результатов наблюдений обсерватории. Однако из-за непрерывных колебаний земной коры телескопы не могли работать с той точностью, которая требовалась для обнаружения малейших изменений в скорости движения Земли.
Лишь подведя итоги наблюдений за полугодие, ученые смогли сделать некоторые заключения. Отдельные ученые, сомневаясь, достигнут ли желаемый эффект торможения, утверждали, что, мол, торможение происходит очень медленными темпами. По их расчетам. Земля к моменту встречи с Биэлой замедлит бег всего на 15 километров. А это, конечно, не сможет отвратить столкновения. Но большинство ученых, напротив, расценивало полученные результаты весьма оптимистично.
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Семь тормозов каждого меридиана связывались между собой электрической проводкой. А у Тбилисского меридиана расположился главный штаб Управления тормозной системы, которым руководил Камарели.
Человечество нетерпеливо ждало дня включения тормозов – 24 ноября. Все хотели убедиться в реальном эффекте работы чудесной машины и более ясно представить себе возможный итог действия тормозов. Согласно плану, были приняты всевозможные меры предосторожности, но некоторые все же опасались, что взрыв дремлющего в синеватых коробках неизвестного вещества вызовет серьезные для жизни людей последствия.
23 ноября, в 10 часов вечера. Всесоюзное радио устроило последнюю проверку штабам меридианов. В час ночи Тбилисский меридиан, как первый в системе, должен был дать сигнал о начале работы (в первую очередь включались тормоза на меридианах от Тбилиси к востоку до средней зоны Тихого океана).
24 ноября, ровно в 1 час ночи заработала система тормозов. И в то же мгновение Земля содрогнулась, задребезжала, словно треснутое стекло. Со всех сторон раздался ужасный гул, послышались громовые раскаты. И хлынул ливень, подхваченный порывами ветра.
– Что вы на это скажете? – пристально посмотрел Камарели на Каро.
– Пока что все идет нормально, – спокойно произнес Каро.
– Землю, не переставая, бьет озноб. Неужели это будет еще долго продолжаться? – вновь спросил Камарели.
– В зонах действующих меридианов ее кора все время будет так гудеть.
– Все меридианы – действующие.
– Нет, часть их отдыхает.
Камарели вновь забеспокоился.
– Если в течение целого года Землю будет так трясти лихорадка, то на что станет похоже ее лицо?
– Как говорится, не до жиру, быть бы живу. Кто станет плакать по волосам, коль уцелела голова. Пройдет время – и вырастет новая шевелюра, – улыбнулся Каро.
В это время обложенное тучами небо трижды потрясли громовые удары.
– Гром и молния в ноябре – редкое явление! – воскликнул Камарели. По-видимому, в атмосфере собираются свободные электроны.
Ровно через час главный штаб получил первые известия. В Японии, Малой Азии и Калифорнии начались землетрясения. Австралии и Новой Гвинее грозит разбушевавшийся океан. Небывалый шторм ярится у берегов Китая, а севернее Филиппинских островов даже один тормоз уже накрыт гигантской волной и выведен из строя.
Сейсмографы всех стран отметили землетрясение огромного радиуса, однако малой силы. Подробные сообщения приходили в главный штаб через каждый час. Хотя землетрясения были небольшой силы, все же благодаря непрерывному действию они наносили огромный ущерб населению.
В 11 часов утра Тбилисский меридиан был выключен из действующей системы, и вскоре грохот утих.
В 12 часов ночи Каро и Камарели отправились на рауните проверить тормоза.
Обуреваемый любопытством, подымался Камарели на борт раунита. Каро, не дав ему даже осмотреться, поспешно завел в одну из кабин. Усадив его в мягкое кресло, он предупредил, что во время полета необходимо крепко держаться руками за подлокотник. Затем Каро вышел из кабины, плотно притворив за собой дверь.
Камарели принялся рассматривать кабину. Здесь было всего одно круглое окошко с толстым, на редкость прозрачным стеклом. Не успел Камарели оглядеться, как что-то черное обволокло окно; в ту же минуту Камарели почувствовал толчок и с такой силой ушел в кресло, будто его придавили стопудовой гирей. Еще миг, и корабль, казалось, недвижно повис в воздухе. Камарели почувствовал себя таким легким, что, не держись он крепко за ручки, пружины кресла подбросили бы его вверх. Это состояние длилось всего несколько минут, а затем могучая сила вновь придавила его к креслу… Корабль, видимо, остановился. В кабину заглянул Каро и попросил Камарели пойти за ним.
Камарели быстро поднялся, но тотчас почувствовал сильное головокружение.
Выйдя из раунита, он не поверил своим глазам: огромные волны с яростью обрушивали на берег клочья пены, брызги сверкали в лучах полуденного солнца. Они находились на острове. Камарели бывал на этом острове и раньше – здесь находился один из тормозов, – иначе никто не смог бы его убедить, что это волны Тихого океана, а не Черного моря, – ведь немыслимо преодолеть такое расстояние за несколько минут. Но вот на стене и номер башни – 75, а правее, словно наспех сколоченная эстрада, маленькие подмостки на бетонных сваях. Именно на этом месте стоял Камарели месяц тому назад, прилетев на гидросамолете для проверки тормозов.
Камарели в один миг сообразил, что произошло.
Раунит, вылетев с Тбилисского аэродрома, взвился в стратосферу и в почти безвоздушном пространстве поглотил несколько десятков тысяч километров, так что пассажир не успел даже глазом моргнуть.
Камарели хорошо знал, что раунит – корабль для межпланетных путешествий, но одно дело знать, а другое убедиться воочию. Сейчас же он сам стал свидетелем стремительного полета раунита.
С площадки башни, где стоял Камарели, был хорошо виден океан, который бурлил и ярился, словно под ним пылал гигантский костер; волны величиной с гору с ревом шли друг на друга. Но что это? На гребнях волн качались невиданные черные шары. Океан был ими усеян до самого горизонта.
Откуда они взялись? Напоминая гигантские глобусы сказочных миров, кружатся они в океане. Камарели прищурился – не обман ли это зрения, может, всему виной плотный туман? Но нет – вот к башне подплыл один из шаров, и Камарели ясно различил на его поверхности шляпки заклепок. Так откуда взялись эти огромные мячи диаметром с добрый километр? Неужели и это – дело рук человека? И все же Камарели не верил своим глазам. «Мираж» вызванный торможением Земли", уговаривал он себя. Внимание Камарели привлек один из шаров. С быстротой, казалось, никак не соответствующей его величине, шар оторвался от воды и устремился ввысь. Вскоре он поднялся так высоко, что казался обыкновенным детским воздушным шариком. За ним последовал второй, третий. Через несколько минут целый рой их исчез в небесной выси.
Камарели обернулся к Каро. Тот стоял чуть поодаль и загадочно улыбался. Прислонившись к столбу, он с грустью следил за растворяющимися в пространстве шарами.
– Что это за шары? – спросил, недоумевая, Камарели.
– Первый транспорт с водой отправился на Марс, – удовлетворил его любопытство Каро.
1933 год испуганными глазами робко взглянул на мир.
Взнузданная человеком планета мчалась извечным путем. Изумленная, взбешенная дерзкими ударами; она хлестала огненной лавой из тысячи вулканов, грозилась волнами морей смыть все живое с лица Земли.
А человечество именно на эти удары и возлагало все свои надежды, нетерпеливо ожидая результатов наблюдений обсерватории. Однако из-за непрерывных колебаний земной коры телескопы не могли работать с той точностью, которая требовалась для обнаружения малейших изменений в скорости движения Земли.
Лишь подведя итоги наблюдений за полугодие, ученые смогли сделать некоторые заключения. Отдельные ученые, сомневаясь, достигнут ли желаемый эффект торможения, утверждали, что, мол, торможение происходит очень медленными темпами. По их расчетам. Земля к моменту встречи с Биэлой замедлит бег всего на 15 километров. А это, конечно, не сможет отвратить столкновения. Но большинство ученых, напротив, расценивало полученные результаты весьма оптимистично.
Глава двенадцатая
НА 100 ПРОЦЕНТОВ
Настал критический момент. Раненой птицей с подбитым крылом пронеслись знойные летние месяцы, и незаметно угасла золотая осень.
14 ноября телескопы поймали в небе новую планету, а на третий день люди уже невооруженным глазом могли увидеть на вечернем небе страшного гостя. Комета приближалась.
22 ноября, в 11 часов утра по распоряжению Камарели была выключена вся система тормозов. Содрогаясь, как сошедший с рельсов поезд. Земля вновь легла на свой обычный курс, и мгновенно смолк оглушающий грохот пушек. Ветер постепенно успокаивался, изнемогшие морские волны отступили от берегов.
Забрезжил рассвет 23 ноября.
Камарели опубликовал свои окончательные выводы. Он поздравил человечество с торжеством плана торможения Земли.
Манифест вызвал горькие улыбки на лицах скептиков. Если оправдается «предсказание» Камарели – честь ему и хвала. А если?.. Камарели нечего терять. Кто сможет разоблачить его после гибели Земли, когда не будет уже ни обвиняемого, ни обвинителей?..
Однако в 9 часов 45 минут вечера 25 ноября комета Биэлы пересекла земную орбиту на расстоянии в 10.000 километров от Земли и преспокойно продолжала полет в дальние просторы Вселенной.
Немедленно за этим радостным сообщением ТАСС из двух тысяч пушек двадцати четырех меридианов вырвались фонтаны красных и зеленых ракет. Доселе невиданная праздничная иллюминация, растянувшаяся на десять тысяч километров, воистину способна была ослепить даже изумленные планеты и астероиды.
14 ноября телескопы поймали в небе новую планету, а на третий день люди уже невооруженным глазом могли увидеть на вечернем небе страшного гостя. Комета приближалась.
22 ноября, в 11 часов утра по распоряжению Камарели была выключена вся система тормозов. Содрогаясь, как сошедший с рельсов поезд. Земля вновь легла на свой обычный курс, и мгновенно смолк оглушающий грохот пушек. Ветер постепенно успокаивался, изнемогшие морские волны отступили от берегов.
Забрезжил рассвет 23 ноября.
Камарели опубликовал свои окончательные выводы. Он поздравил человечество с торжеством плана торможения Земли.
Манифест вызвал горькие улыбки на лицах скептиков. Если оправдается «предсказание» Камарели – честь ему и хвала. А если?.. Камарели нечего терять. Кто сможет разоблачить его после гибели Земли, когда не будет уже ни обвиняемого, ни обвинителей?..
Однако в 9 часов 45 минут вечера 25 ноября комета Биэлы пересекла земную орбиту на расстоянии в 10.000 километров от Земли и преспокойно продолжала полет в дальние просторы Вселенной.
Немедленно за этим радостным сообщением ТАСС из двух тысяч пушек двадцати четырех меридианов вырвались фонтаны красных и зеленых ракет. Доселе невиданная праздничная иллюминация, растянувшаяся на десять тысяч километров, воистину способна была ослепить даже изумленные планеты и астероиды.
Глава тринадцатая
РЕАКЦИЯ
Опасность миновала, и люди занялись своими делами. Освобожденный от страха человек мог вернуться к каждодневным заботам.
Но, надо сказать, что, хотя Земля и вышла победительницей из смертельного поединка, победа эта стоила больших жертв. Как выяснилось, землетрясения, молнии и наводнения причинили многим странам огромный ущерб, было разрушено даже несколько городов.
Разъяренное море сорвало дамбы и потопило в портах множество кораблей. Кроме того, уровень морей понизился на три метра, что грозило мореплаванию большими бедствиями. Ряд портов стал недоступным для океанских судов. Вышли из строя также пристани для небольших кораблей почти во всех портах Земли. Все это сразу сказалось на состоянии торговли.
Некоторые газеты капиталистических стран связывали все бедствия с отправкой воды на Марс, хотя большинство ученых объяснило понижение уровня воды деформацией земной коры.
Англия, США и Япония подняли даже вопрос о созыве совещания для разрешения возникших экономических проблем.
Такая конференция представителей "свободного мира" открылась в Лондоне 27 февраля. В день открытия конференция послала Камарели приветственную, телеграмму и сообщила, что по завершению работы его посетит в Тбилиси специальная информационная группа делегатов.
С самого начала работы конференции стало ясно, что нужно разрешить один-единственный вопрос – о дальнейших взаимоотношениях с Марсом. Однако, как заметили участники конференции, для этого капиталистическим странам необходимо будет пересмотреть их прежние отношения с Советским Союзом.
Конференция начала работу при закрытых дверях.
Первым выступил с докладом Макдональд.
– Понижение уровня морей прямо связано с отгрузкой воды на Марс. Мы допустили ошибку, – говорил докладчик, – объяснив этот факт деформацией земной поверхности, как пытаются убедить нас некоторые лица. Погружение некоторых частей суши в море вовсе не свидетельствует об общем понижении дна океана. Ведь если суша осела в одном месте, то в другом, напротив, образовались бы горы. На земной коре образуются складки, но это отнюдь не говорит о быстром изменении зеркала океана. Кто ознакомится с масштабами первой транспортировки воды на Марс… (Голос с места: "Что значит – первой? Разве ожидается и вторая?") Да, нам известно из достоверных источников, что в скором времени ожидается отправка второго эшелона. (С места: "Ого, вот что задумали!") Повторяю, кто ознакомится с данными о количестве воды, которую отправили на Марс, тому станет ясной причина понижения уровня морей и океанов. У всех свежо в памяти сообщение британского адмиралтейства от 27 ноября 1932 года о катастрофе в Индийском океане. Как вы знаете, в тот день поблизости от Мадагаскара по неизвестным и сейчас причинам при странных обстоятельствах погиб британский крейсер «Асквит». Вот как описывает эту катастрофу адмирал Криг, который в то время находился на дредноуте «Гладстон» и командовал всей эскадрой:
Сейчас же прояснилось то "непонятное явление", которое погубило крейсер «Асквит». Нам известны не только колоссальные размеры посланных Марсом шаров, но и то, что такими гигантскими летающими резервуарами были усеяны также Атлантический и Тихий океаны. По нашим подсчетам, у Земли похищено около миллиона кубических километров воды. А подобная недостача воды должна была неминуемо, как утверждают ученые, привести именно к сегодняшним последствиям. Уровень морей понизился на три метра. Как видите, искать другие причины напрасный труд. Марс, в результате только первой транспортировки, похитил у нас целое море, приблизительно равное Черному.
Открылась дискуссия.
Делегат США Дингвей вкрадчиво напомнил конференции слова марсианского инженера, сказанные на Тбилисском конгрессе, и ответ конгресса на его выступление. Инженер Каре говорил тогда о гармоническом разрешении вопросов, интересующих Землю и Марс. В этом он усматривал залог победы.
– Надежды, – с пафосом сказал Дингвей, – как видите, оправдались. Земля спасена от опасности, однако в "гармонию интересов" диссонансом врывается перспектива осушения нашей планеты. В ту страшную минуту мы готовы были пообещать блестящему представителю Марса даже больше того, что он просил, но сейчас одно воспоминание об этом вгоняет нас в краску. Сегодня вопрос стоит так: Марс вызволил Землю из когтей смерти не из чувства человеколюбия, а в собственных интересах. Мы можем даже ожидать от Марса попыток превратить нашу планету в колонию. Вполне возможно, что для колонизации Земли марсиане вздумают уничтожить нашу культуру, – думаю, их «внешняя» политика только вывозом воды не ограничится. Как должны мы ответить на удар Марса? Как защитить независимость? Вот кардинальный вопрос, который с особой остротой стоит перед нами. Я затрудняюсь дать на него исчерпывающий ответ, так как хорошо знаю, с какой мощью придется нам иметь дело, если столкновение станет неизбежным.
Слово взял делегат Франции – Бриан.
– Правда, мы обещали марсианскому инженеру поделиться некоторым количеством воды, но нельзя забывать и о мотивах, принудивших к этому мероприятию: для ликвидации морской бури, вызванной торможением Земли, нам предложили снять с океана верхний слой. Против подобной операции никто не возражал. Больше того, сейчас очевидно, что принятые меры помогли спасти значительную часть суши от наводнения. Но повторная транспортировка уже не может иметь оправдания. Напротив, ее надо расценивать как отступление от данного инженером слова и как явный шаг к покорению нашей планеты. Будем надеяться, что слухи о новой переброске воды лишены всяких оснований…
После горячей дискуссии конференция избрала делегацию, которой было поручено подробно проинформировать Камарели и попытаться договориться с Каро.
Но, надо сказать, что, хотя Земля и вышла победительницей из смертельного поединка, победа эта стоила больших жертв. Как выяснилось, землетрясения, молнии и наводнения причинили многим странам огромный ущерб, было разрушено даже несколько городов.
Разъяренное море сорвало дамбы и потопило в портах множество кораблей. Кроме того, уровень морей понизился на три метра, что грозило мореплаванию большими бедствиями. Ряд портов стал недоступным для океанских судов. Вышли из строя также пристани для небольших кораблей почти во всех портах Земли. Все это сразу сказалось на состоянии торговли.
Некоторые газеты капиталистических стран связывали все бедствия с отправкой воды на Марс, хотя большинство ученых объяснило понижение уровня воды деформацией земной коры.
Англия, США и Япония подняли даже вопрос о созыве совещания для разрешения возникших экономических проблем.
Такая конференция представителей "свободного мира" открылась в Лондоне 27 февраля. В день открытия конференция послала Камарели приветственную, телеграмму и сообщила, что по завершению работы его посетит в Тбилиси специальная информационная группа делегатов.
С самого начала работы конференции стало ясно, что нужно разрешить один-единственный вопрос – о дальнейших взаимоотношениях с Марсом. Однако, как заметили участники конференции, для этого капиталистическим странам необходимо будет пересмотреть их прежние отношения с Советским Союзом.
Конференция начала работу при закрытых дверях.
Первым выступил с докладом Макдональд.
– Понижение уровня морей прямо связано с отгрузкой воды на Марс. Мы допустили ошибку, – говорил докладчик, – объяснив этот факт деформацией земной поверхности, как пытаются убедить нас некоторые лица. Погружение некоторых частей суши в море вовсе не свидетельствует об общем понижении дна океана. Ведь если суша осела в одном месте, то в другом, напротив, образовались бы горы. На земной коре образуются складки, но это отнюдь не говорит о быстром изменении зеркала океана. Кто ознакомится с масштабами первой транспортировки воды на Марс… (Голос с места: "Что значит – первой? Разве ожидается и вторая?") Да, нам известно из достоверных источников, что в скором времени ожидается отправка второго эшелона. (С места: "Ого, вот что задумали!") Повторяю, кто ознакомится с данными о количестве воды, которую отправили на Марс, тому станет ясной причина понижения уровня морей и океанов. У всех свежо в памяти сообщение британского адмиралтейства от 27 ноября 1932 года о катастрофе в Индийском океане. Как вы знаете, в тот день поблизости от Мадагаскара по неизвестным и сейчас причинам при странных обстоятельствах погиб британский крейсер «Асквит». Вот как описывает эту катастрофу адмирал Криг, который в то время находился на дредноуте «Гладстон» и командовал всей эскадрой:
"24 ноября мы вышли из Занзибарского порта, чтобы встретить надвигающийся шторм в открытом море. 27 ноября в 11 часов утра мы обогнули восточные берега Мадагаскара. Шторм постепенно крепчал, и мы взяли курс на юго-восток. Был солнечный день. Вдруг в небе появились огромные черные шары. За несколько минут они заполнили все небо. Вокруг стало темно. Шары опускались на поверхность океана и медленно погружались в воду. Я, потеряв связь с вверенными мне кораблями, в течение трех часов наблюдал это непонятное явление. В два часа пополудни шары всплыли и неожиданно оторвались от воды. Когда мы восстановили связь с кораблями, то недосчитались крейсера «Асквит». Он утонул. Погибло 162 моряка…"Господа! Мы переживали тогда такой период, что не обратили должного внимания на это сообщение.
Сейчас же прояснилось то "непонятное явление", которое погубило крейсер «Асквит». Нам известны не только колоссальные размеры посланных Марсом шаров, но и то, что такими гигантскими летающими резервуарами были усеяны также Атлантический и Тихий океаны. По нашим подсчетам, у Земли похищено около миллиона кубических километров воды. А подобная недостача воды должна была неминуемо, как утверждают ученые, привести именно к сегодняшним последствиям. Уровень морей понизился на три метра. Как видите, искать другие причины напрасный труд. Марс, в результате только первой транспортировки, похитил у нас целое море, приблизительно равное Черному.
Открылась дискуссия.
Делегат США Дингвей вкрадчиво напомнил конференции слова марсианского инженера, сказанные на Тбилисском конгрессе, и ответ конгресса на его выступление. Инженер Каре говорил тогда о гармоническом разрешении вопросов, интересующих Землю и Марс. В этом он усматривал залог победы.
– Надежды, – с пафосом сказал Дингвей, – как видите, оправдались. Земля спасена от опасности, однако в "гармонию интересов" диссонансом врывается перспектива осушения нашей планеты. В ту страшную минуту мы готовы были пообещать блестящему представителю Марса даже больше того, что он просил, но сейчас одно воспоминание об этом вгоняет нас в краску. Сегодня вопрос стоит так: Марс вызволил Землю из когтей смерти не из чувства человеколюбия, а в собственных интересах. Мы можем даже ожидать от Марса попыток превратить нашу планету в колонию. Вполне возможно, что для колонизации Земли марсиане вздумают уничтожить нашу культуру, – думаю, их «внешняя» политика только вывозом воды не ограничится. Как должны мы ответить на удар Марса? Как защитить независимость? Вот кардинальный вопрос, который с особой остротой стоит перед нами. Я затрудняюсь дать на него исчерпывающий ответ, так как хорошо знаю, с какой мощью придется нам иметь дело, если столкновение станет неизбежным.
Слово взял делегат Франции – Бриан.
– Правда, мы обещали марсианскому инженеру поделиться некоторым количеством воды, но нельзя забывать и о мотивах, принудивших к этому мероприятию: для ликвидации морской бури, вызванной торможением Земли, нам предложили снять с океана верхний слой. Против подобной операции никто не возражал. Больше того, сейчас очевидно, что принятые меры помогли спасти значительную часть суши от наводнения. Но повторная транспортировка уже не может иметь оправдания. Напротив, ее надо расценивать как отступление от данного инженером слова и как явный шаг к покорению нашей планеты. Будем надеяться, что слухи о новой переброске воды лишены всяких оснований…
После горячей дискуссии конференция избрала делегацию, которой было поручено подробно проинформировать Камарели и попытаться договориться с Каро.
Глава четырнадцатая
ДВА ЛАГЕРЯ
Мартовское небо забавляется игрой с солнцем: то, укрывая одеялом из белого шелкового тумана, убаюкивает его в голубой колыбели, то наряжает в синее платье и ведет, словно ребенка, по газонам облаков, то набрасывает на плечи его черную бурку и прячет, как похищенную красавицу, в чаше дождевых туч.
Поэтому улицы Тбилиси то утопают в воде, то прихорашиваются под лучами солнца. Порой город как будто беспричинно улыбается, порой так же беспричинно хмурится.
Моросит дождь.
Гурген Камарели ждет в своем кабинете чужестранных гостей. Он просматривает английские газеты. Сообщения о Лондонской конференции шипами вонзаются и сердце инженера.
Революция вселила в душу Камарели высокие идеалы, именно она свела его с прилетевшим из недосягаемого далека гением, этим живым воплощением благородных помыслов и мечтаний человечества. Она распахнула дверь в прекрасное будущее и показала всему миру покоряющую силу борьбы.
В груди Камарели горит светоч веры в науку, любовь, радость. Никто не погасит его энтузиазма. Камарели полон решимости, непоколебимости, непримиримости. Каждая клеточка его души полна энергией творчества. Из дали-дальней смотрит на него Геда Нуавэ – добрый ангел Земли и факел грядущих веков. Ему видится вся Земля, одетая в революционные знамена и прокладывающая себе дорогу в будущее.
Какая сила может остановить это движение?!
Залитая слезами улица хмурилась. Вдруг из-за туч выглянуло солнце, и слезы засверкали бриллиантами. По городу разлился свет. Казалось, светится сам воздух. Но еще минута, и солнце вновь опустило глаза.
По улице Чавчавадзе бесшумно скользнул автомобиль. Завернув за угол, он остановился у дома Камарели. Из машины выпрыгнул Бакур Шеварднадзе. За ним не спеша следовали члены делегации Лондонской конференции – Макдональд, Бриан и Дингвей.
Шеварднадзе провел их к Камарели.
После первых приветствий глава делегации Макдональд обратился к грузинскому инженеру с краткой речью.
– Мне выпало счастье, – начал он, – именем цивилизации приветствовать вас и передать сердечное спасибо людей всех стран. Ваш гений, вдохновленный революционным взлетом, спас человечество от несчастья, не имеющего прообразов в истории, и мир не счел бы себя достойным спасения, если бы позабыл увековечить ваш подвиг. Мне особенно приятно сказать вам об этом, ибо вся моя жизнь – жизнь предпринимателя – есть неустанное служение рабочим, к чьей великой творческой энергии приобщились и вы. От всей души благодарим вас, дорогой инженер Камарели. Нет, мы никогда не забудем, что гениальная идея спасения Земли зародилась в вашей стране. Зерна великой идеи упали на животворную почву, – Макдональд склонил голову и лицемерно прижал к груди правую руку.
Бриан кашлянул, как бы прочищая горло, и выступил вперед.
– Я хочу добавить пару слов к высказываниям главы нашей делегации, – он кивнул головой Макдональду и затем с деланным пафосом обратился к Камарели:
– Вы спасли земной шар от неизбежной гибели. По достоинству оценить ваши заслуги человечество просто не в силах. Но избавленные от угрозы смерти люди должны продолжать жить и трудиться. В этой связи я хочу обратить ваше внимание на тот экономический хаос, в который повергло все страны ожидание катастрофы. Понадобится немалый труд для восстановления прежнего положения. Наш союз должен быть скреплен дружбой, мы должны стать на путь сотрудничества и общими усилиями навести порядок в хозяйстве. Да не испугает нас то обстоятельство, что Советский Союз и капиталистические страны зиждутся на разных экономических основах. Ведь это не мешало нам совместно претворить в жизнь грандиозный план торможения Земли. Мы пришли к вам с предложением дружбы и сотрудничества…
После недолгой паузы Камарели сказал:
– Я, конечно, благодарен за столь высокую оценку моего труда. Однако для меня было бы важнее получить от вас прежде всего более подробную информацию о Лондонской конференции. Газеты не освещали закрытых заседаний, но по имеющимся сведениям там господствовал совершенно иной дух, другое настроение. А ваши сегодняшние заявления отражают дух Тбилисской конференции, от которой Лондон отказался и которую постарался предать забвению.
Бриан бросил быстрый взгляд на Макдональда.
– Нас послала к вам Лондонская конференция, – заговорил Макдональд, закручивая длинные усы, – и это значит, что наше заявление полностью соответствует решениям конференции. Не скрою, в работе конференции возникли критические моменты, однако они были вызваны лишь остротой нынешнего положения. Что касается пути, намеченного Тбилисской конференцией, то мы категорически заявляем: Лондон не только не отклонился от него, но, напротив, неукоснительно следовал решениям Тбилисской конференции, о чем говорит и принятая нами резолюция.
– Я хочу до конца быть искренним с вами, – снова заговорил Бриан, вскочив с кресла, – поэтому, не скрывая, изложу все, что заставляет нас задуматься. Мы как-нибудь залечим раны, все же нанесенные отведенной опасностью.
– Прошу прошения, но должен вас прервать, – сказал Камарели, хмуря брови. – Мы убеждены, что для прогресса человечества история никогда еще не работала в таком могучем темпе, как сегодня.
– Не надо смешивать в одном котле вчерашнее и сегодняшнее, – ответил Бриан. – Вчера для нас были предельно ясны взаимоотношения действующих сил и мы могли взвесить и ограничить их мощь. Сегодня лишь вы можете просить свет на все сомнения, и мы надеемся, что вы повлияете на новый фактор истории.
Бриан сел.
– Вам хорошо известно, о каком факторе идет речь, – добавил Макдональд.
– Это третья сила. О ней мы почти ничего не знаем, кроме, пожалуй, того, что среди движущих сил нашей истории она, возможно, станет величайшей и значительнейшей.
– Вот, наконец-то вы ухватились за главное, – иронически улыбнулся Камарели. – А все разговоры о заслугах и так далее были лишь поэтическим вступлением. Я удовлетворю вашу просьбу и попытаюсь воздействовать на – этот фактор.
– Нас интересует, – заговорил Дингвей, – станут ли марсиане вмешиваться в нашу жизнь?
– Без нашего согласия марсиане не будут вмешиваться в земные дела, твердо ответил Камарели.
– А кто будет представлять наши интересы? – спросил Бриан.
– Об этом надо договориться.
– Ходят слухи об отправке второго транспорта с водой. Насколько это верно? – спросил Макдональд.
– Вполне может быть, что отправят и второй и третий, – отпарировал Камарели. – Воды у нас много. Во всяком случае, бояться нечего: Марс настолько «богат», что от «торговли» с ним мы не останемся в убытке.
Члены делегации растерялись.
Макдональд нервно теребил усы. Бриан принялся так усиленно моргать, словно в глаза ему попала соринка. На лбу Дингвея заблестели капли пота. И вдруг все трое заговорили в один голос:
– Надо срочно повидаться с инженером Каро… Просим вас устроить нам встречу…
– Сегодня Каро здесь нет. Завтра в 12 часов он приедет. Я передам вашу просьбу. Ответ сообщу.
Члены делегации попрощались с Камарели и вышли.
– Если слова Камарели о невмешательстве марсиан в дела Земли соответствуют действительности, то главное препятствие снимается с повестки дня, – уже в машине радостно зашептал Бриан.
– Я думаю, Камарели не стал бы утверждать так категорически, если бы сомневался в нейтральности марсиан, – ответил Макдональд, – тем более, что говорил он, как видно, со слов Каро.
– В таком случае, удивительно его простосердечие, – заметил Дингвей. Сколько бы мы ни говорили о союзе и дружбе, пропасть невозможно заполнить сладкими речами. Камарели хорошо понимает неизбежность борьбы, и я просто не могу постигнуть, почему он ослабляет свои позиции подобными откровенными заявлениями.
– Может, он просто уверен в своих словах, рассчитывая на летаргин, проворчал Бриан. – Но летаргии действительно представляет собой большую силу.
Бриан и прежде видел огромное превосходство советской авиации, однако, напуганный страшной мощью раунита, не обратил тогда на «Геду» должного внимания. Сейчас же, когда страх перед раунитом чуть отступил, тайна «Геды» вновь завладела им. На сколько миль распространяется сила летаргина? Каким расстоянием ограничен радиус действия «Геды» в предстоящих воздушных сражениях? Пока мы не получим ответа на эти вопросы, трудно рассчитать нормальное соотношение сил.
– Как вы думаете, – нарушил молчание Бриан, – какова была зона действия «Геды» до торможения Земли?
– В 1932 году, после закрытия Тбилисского конгресса, – сказал Дингвей, главы делегаций летели на «Геде» из Тбилиси в Москву и Ленинград. Возвращались мы по линии Харьков-Баку. Я хорошо помню, тогда зона летаргина не была проведена к польской границе. Сейчас же, если не по всей территории Советского Союза, то, по крайней мере, до его западных границ воздух насыщен летаргином.
– У меня имеются сведения, – вставил Бриан, – что в Белоруссии сооружены три электростанции огромной мощности. Их энергия намного превосходит потребности местной промышленности.
Поэтому улицы Тбилиси то утопают в воде, то прихорашиваются под лучами солнца. Порой город как будто беспричинно улыбается, порой так же беспричинно хмурится.
Моросит дождь.
Гурген Камарели ждет в своем кабинете чужестранных гостей. Он просматривает английские газеты. Сообщения о Лондонской конференции шипами вонзаются и сердце инженера.
Революция вселила в душу Камарели высокие идеалы, именно она свела его с прилетевшим из недосягаемого далека гением, этим живым воплощением благородных помыслов и мечтаний человечества. Она распахнула дверь в прекрасное будущее и показала всему миру покоряющую силу борьбы.
В груди Камарели горит светоч веры в науку, любовь, радость. Никто не погасит его энтузиазма. Камарели полон решимости, непоколебимости, непримиримости. Каждая клеточка его души полна энергией творчества. Из дали-дальней смотрит на него Геда Нуавэ – добрый ангел Земли и факел грядущих веков. Ему видится вся Земля, одетая в революционные знамена и прокладывающая себе дорогу в будущее.
Какая сила может остановить это движение?!
Залитая слезами улица хмурилась. Вдруг из-за туч выглянуло солнце, и слезы засверкали бриллиантами. По городу разлился свет. Казалось, светится сам воздух. Но еще минута, и солнце вновь опустило глаза.
По улице Чавчавадзе бесшумно скользнул автомобиль. Завернув за угол, он остановился у дома Камарели. Из машины выпрыгнул Бакур Шеварднадзе. За ним не спеша следовали члены делегации Лондонской конференции – Макдональд, Бриан и Дингвей.
Шеварднадзе провел их к Камарели.
После первых приветствий глава делегации Макдональд обратился к грузинскому инженеру с краткой речью.
– Мне выпало счастье, – начал он, – именем цивилизации приветствовать вас и передать сердечное спасибо людей всех стран. Ваш гений, вдохновленный революционным взлетом, спас человечество от несчастья, не имеющего прообразов в истории, и мир не счел бы себя достойным спасения, если бы позабыл увековечить ваш подвиг. Мне особенно приятно сказать вам об этом, ибо вся моя жизнь – жизнь предпринимателя – есть неустанное служение рабочим, к чьей великой творческой энергии приобщились и вы. От всей души благодарим вас, дорогой инженер Камарели. Нет, мы никогда не забудем, что гениальная идея спасения Земли зародилась в вашей стране. Зерна великой идеи упали на животворную почву, – Макдональд склонил голову и лицемерно прижал к груди правую руку.
Бриан кашлянул, как бы прочищая горло, и выступил вперед.
– Я хочу добавить пару слов к высказываниям главы нашей делегации, – он кивнул головой Макдональду и затем с деланным пафосом обратился к Камарели:
– Вы спасли земной шар от неизбежной гибели. По достоинству оценить ваши заслуги человечество просто не в силах. Но избавленные от угрозы смерти люди должны продолжать жить и трудиться. В этой связи я хочу обратить ваше внимание на тот экономический хаос, в который повергло все страны ожидание катастрофы. Понадобится немалый труд для восстановления прежнего положения. Наш союз должен быть скреплен дружбой, мы должны стать на путь сотрудничества и общими усилиями навести порядок в хозяйстве. Да не испугает нас то обстоятельство, что Советский Союз и капиталистические страны зиждутся на разных экономических основах. Ведь это не мешало нам совместно претворить в жизнь грандиозный план торможения Земли. Мы пришли к вам с предложением дружбы и сотрудничества…
После недолгой паузы Камарели сказал:
– Я, конечно, благодарен за столь высокую оценку моего труда. Однако для меня было бы важнее получить от вас прежде всего более подробную информацию о Лондонской конференции. Газеты не освещали закрытых заседаний, но по имеющимся сведениям там господствовал совершенно иной дух, другое настроение. А ваши сегодняшние заявления отражают дух Тбилисской конференции, от которой Лондон отказался и которую постарался предать забвению.
Бриан бросил быстрый взгляд на Макдональда.
– Нас послала к вам Лондонская конференция, – заговорил Макдональд, закручивая длинные усы, – и это значит, что наше заявление полностью соответствует решениям конференции. Не скрою, в работе конференции возникли критические моменты, однако они были вызваны лишь остротой нынешнего положения. Что касается пути, намеченного Тбилисской конференцией, то мы категорически заявляем: Лондон не только не отклонился от него, но, напротив, неукоснительно следовал решениям Тбилисской конференции, о чем говорит и принятая нами резолюция.
– Я хочу до конца быть искренним с вами, – снова заговорил Бриан, вскочив с кресла, – поэтому, не скрывая, изложу все, что заставляет нас задуматься. Мы как-нибудь залечим раны, все же нанесенные отведенной опасностью.
– Прошу прошения, но должен вас прервать, – сказал Камарели, хмуря брови. – Мы убеждены, что для прогресса человечества история никогда еще не работала в таком могучем темпе, как сегодня.
– Не надо смешивать в одном котле вчерашнее и сегодняшнее, – ответил Бриан. – Вчера для нас были предельно ясны взаимоотношения действующих сил и мы могли взвесить и ограничить их мощь. Сегодня лишь вы можете просить свет на все сомнения, и мы надеемся, что вы повлияете на новый фактор истории.
Бриан сел.
– Вам хорошо известно, о каком факторе идет речь, – добавил Макдональд.
– Это третья сила. О ней мы почти ничего не знаем, кроме, пожалуй, того, что среди движущих сил нашей истории она, возможно, станет величайшей и значительнейшей.
– Вот, наконец-то вы ухватились за главное, – иронически улыбнулся Камарели. – А все разговоры о заслугах и так далее были лишь поэтическим вступлением. Я удовлетворю вашу просьбу и попытаюсь воздействовать на – этот фактор.
– Нас интересует, – заговорил Дингвей, – станут ли марсиане вмешиваться в нашу жизнь?
– Без нашего согласия марсиане не будут вмешиваться в земные дела, твердо ответил Камарели.
– А кто будет представлять наши интересы? – спросил Бриан.
– Об этом надо договориться.
– Ходят слухи об отправке второго транспорта с водой. Насколько это верно? – спросил Макдональд.
– Вполне может быть, что отправят и второй и третий, – отпарировал Камарели. – Воды у нас много. Во всяком случае, бояться нечего: Марс настолько «богат», что от «торговли» с ним мы не останемся в убытке.
Члены делегации растерялись.
Макдональд нервно теребил усы. Бриан принялся так усиленно моргать, словно в глаза ему попала соринка. На лбу Дингвея заблестели капли пота. И вдруг все трое заговорили в один голос:
– Надо срочно повидаться с инженером Каро… Просим вас устроить нам встречу…
– Сегодня Каро здесь нет. Завтра в 12 часов он приедет. Я передам вашу просьбу. Ответ сообщу.
Члены делегации попрощались с Камарели и вышли.
– Если слова Камарели о невмешательстве марсиан в дела Земли соответствуют действительности, то главное препятствие снимается с повестки дня, – уже в машине радостно зашептал Бриан.
– Я думаю, Камарели не стал бы утверждать так категорически, если бы сомневался в нейтральности марсиан, – ответил Макдональд, – тем более, что говорил он, как видно, со слов Каро.
– В таком случае, удивительно его простосердечие, – заметил Дингвей. Сколько бы мы ни говорили о союзе и дружбе, пропасть невозможно заполнить сладкими речами. Камарели хорошо понимает неизбежность борьбы, и я просто не могу постигнуть, почему он ослабляет свои позиции подобными откровенными заявлениями.
– Может, он просто уверен в своих словах, рассчитывая на летаргин, проворчал Бриан. – Но летаргии действительно представляет собой большую силу.
Бриан и прежде видел огромное превосходство советской авиации, однако, напуганный страшной мощью раунита, не обратил тогда на «Геду» должного внимания. Сейчас же, когда страх перед раунитом чуть отступил, тайна «Геды» вновь завладела им. На сколько миль распространяется сила летаргина? Каким расстоянием ограничен радиус действия «Геды» в предстоящих воздушных сражениях? Пока мы не получим ответа на эти вопросы, трудно рассчитать нормальное соотношение сил.
– Как вы думаете, – нарушил молчание Бриан, – какова была зона действия «Геды» до торможения Земли?
– В 1932 году, после закрытия Тбилисского конгресса, – сказал Дингвей, главы делегаций летели на «Геде» из Тбилиси в Москву и Ленинград. Возвращались мы по линии Харьков-Баку. Я хорошо помню, тогда зона летаргина не была проведена к польской границе. Сейчас же, если не по всей территории Советского Союза, то, по крайней мере, до его западных границ воздух насыщен летаргином.
– У меня имеются сведения, – вставил Бриан, – что в Белоруссии сооружены три электростанции огромной мощности. Их энергия намного превосходит потребности местной промышленности.