Страница:
Теперь стало прохладнее и тише. Небо было ясным, серовато-желтым, с мелкими остатками темных облаков по краям. Ветер улегся, и отблески молний сверкали где-то за много километров от поляны. Тарвиц был уверен, что на самых темных участках небосклона можно рассмотреть звезды.
Он вел свою группу к развалинам деревьев. Люций не переставал ворчать, словно это задание было получено по вине Тарвица.
– Заткнись, Люций, – сказал ему Тарвиц, используя закрытый канал связи. – Можешь считать эту прогулку платой за свой подхалимаж по отношению к лорду-командиру.
– О чем ты толкуешь? – удивился Люций.
– «Я говорил ему об этом, господин», – передразнил Тарвиц.
– Но я действительно тебе об этом говорил!
– Конечно, говорил, но есть еще понятие солидарности. Я думал, мы были друзьями.
– Мы и сейчас друзья, – обиженно произнес Люций.
– И это, по-твоему, проявление дружбы?
– Мы же Дети Императора, – серьезно ответил Люций. – Мы стремимся к совершенству и не скрываем своих ошибок. Ты совершил ошибку. Признание своих неудач – это еще один шаг на пути к совершенству. Разве ли этому учил нас примарх?
Тарвиц нахмурился. Люций был прав. Примарх Фулгрим учил, что подвести Императора они могут лишь в результате собственного несовершенства и что лишь признание своих неудач поможет исправить ошибки. Тарвиц только пожалел, что никто не напомнит об этой ключевой заповеди их Легиона лорду Эйдолону.
– Я тоже совершил ошибку, – признался Люций. – Я использовал этот обрубок в качестве меча. И делал это с удовольствием. А это оружие ксеноса. Лорд Эйдолон по праву указал мне на проступок.
– Я тоже говорил, что это ксенос. Дважды.
– Да, верно. И я приношу тебе свои извинения. Ты был прав, Саул, и я сожалею.
– Не обращай внимания.
Люций положил руку на броню Тарвица и остановил его.
– Нет, это неправильно. Я настроен серьезно поговорить. Ты всегда такой замкнутый, Саул. Я знаю, я частенько подшучиваю над этим. Извини. Надеюсь, мы остались друзьями.
– Конечно.
– Твой непреклонный характер – прекрасное достоинство, – продолжал Люций. – Я иногда бываю навязчивым, особенно когда заведусь. Я знаю, это мой большой недостаток. Может быть, ты мог бы помочь мне от него избавиться. Я способен перенять у тебя что-то хорошее.
В голосе Люция появились интонации маленького мальчика, за что Тарвиц и любил своего приятеля.
– Кроме того, – добавил Люций, – ты спас мне жизнь. Я еще так и не поблагодарил тебя за это.
– Нет, не поблагодарил. Но в этом нет необходимости, брат.
– Значит, все как прежде, а?
Идущие впереди солдаты остановились и ждали, пока их командиры закончат свои личные разговоры по закрытому вокс-каналу. Двое приятелей поторопились к ним присоединиться.
Эйдолон сам подобрал людей для этого задания. С Тарвицем кроме Люция отправились Балли, Ферост, Лодоротон и Тукис. Все они были из группы Тарвица. Эйдолон как будто хотел наказать всех, кто был с ним, и Тарвиц переживал, что из-за его опалы людям приходится страдать.
Кроме того, Тарвиц подозревал, что их наказывают не за растрату взрывчатки. Причина крылась в неудачах самого Эйдолона и в том, что их группа после высадки десанта достигла большего, чем все остальные.
Они подошли к остаткам деревьев и начали разбирать кучи раскаленных белых осколков. Сломанные шипы, местами почерневшие от огня, торчали, словно рога матерого оленя.
– Что мы тут делаем? – спросил Тукис.
Тарвиц со вздохом опустился на колени и стал разгребать известняковые завалы латной рукавицей.
– Выполняем приказ, – ответил он.
Так они проработали час или два. Наступило что-то вроде ночи, и, как только свет на небе погас, температура резко упала. Появились звезды, редкие далекие разряды молний вспыхивали за травяным лесом, обступившим поляну.
Из центра известковой кучи исходил сильный жар, и от этого холодный воздух заметно мерцал. Просеивая пыльные обломки, кусок за куском, они обнаружили две погнутые нагрудные пластины, обе от доспехов Кровавых Ангелов, и еще фуражку армейского образца.
– Может, этого достаточно? – спросил Лодоротон.
– Продолжайте поиски! – приказал Тарвиц.
Он посмотрел на противоположный край поляны, где был разбит лагерь Эйдолона.
– Еще часок, а потом закончим.
Люций отыскал шлем одного из Кровавых Ангелов. В нем еще держался осколок черепа. Тукис обнаружил нагрудную пластину доспехов Детей Императора.
– Это тоже возьмем с собой, – сказал Тарвиц.
А потом Ферост нашел нечто такое, что едва не стоило ему жизни.
Это был один из крылатых мегарахнидов, обгоревший, засыпанный обломками, но еще живой. Едва Ферост отодвинул большой кусок известняка, как бескрылое и побитое чудовище ринулось на него и ударило окостеневшим гребнем.
Ферост пошатнулся, упал и съехал на спине со склона груды обломков. Мегарахнид, волоча исковерканное туловище, ринулся за ним, и обгоревшие остатки крыльев бессильно задергались.
Тарвиц поспешил на выручку и добил ужасное насекомое своим мечом. Мегарахнид был настолько близок к смерти, что хитиновая оболочка треснула, словно картон, под лезвием меча и из-под нее вытекла слабая струйка ихора.
– Ты в порядке? – спросил Тарвиц.
– Он застал меня врасплох, – засмеялся над своей оплошностью Ферост.
– Внимательнее смотрите себе под ноги, – предупредил Тарвиц всех остальных.
– Вы слышите? – вдруг воскликнул Люций.
Стало совсем темно и тихо, как настоящей ночью.
Включив усиление акустической системы в шлемах, все услышали громкое чириканье, привлекшее внимание Люция. На краю травяного леса свет звезд блеснул на металлизированных фигурах.
– Они возвращаются, – сказал Люций, оборачиваясь к Тарвицу.
– Тарвиц – основной партии, – передал он по вокс-связи. – Противник замечен на опушке леса.
– Мы видим их, капитан, – мгновенно отозвался Эйдолон. – Удерживайте вашу позицию, пока мы…
Связь оборвалась, словно кто-то выключил передатчик.
– Надо отступать, – сказал Люций.
– Да, – согласился Тарвиц.
От внезапного грохота и света все вздрогнули. Основной отряд, находившийся на расстоянии полукилометра, открыл огонь.
Через открытое пространство им были хорошо видны яркие в ночной темноте вспышки выстрелов, а грохот болтеров сливался в один оглушительный гул. В прерывистом свете выстрелов было заметно, как мелькали цинково-серые тела воинов-мегарахнидов.
Лагерь Эйдолона атаковали.
– Бежим! – крикнул Люций.
– Куда? – спросил его Тарвиц. – Подожди и оглянись!
Все шестеро забрались в углубление на одном из склонов развалин. От края леса к ним приближались мегарахниды, их серые тела были бы незаметны в темноте, если бы не случайные отблески звездных лучей и отдаленные зарницы молний. К кургану из обломков деревьев двигались сотни врагов, марширующих стройными, аккуратными шеренгами. На фоне общей массы были заметны и незнакомые до сих пор особи – более крупные существа. Еще одна разновидность мегарахнидов.
Группа Тарвица спустилась с известкового холма и стала отступать на открытое место. Все шестеро низко пригибались к самой земле. Справа от них не утихал шум яростной битвы в лагере Эйдолона.
– Что они делают? – спросил Балли.
– Смотри, – прошептал Тарвиц.
Колонны мегарахнидов стали подниматься по склону холма. Воины, вооруженные четырьмя конечностями-мечами, отделились и встали на страже вокруг основания. Остальные забрались наверх и стали с нечеловеческой скоростью и эффективностью разбирать завалы. До сих пор Тарвицу приходилось видеть действия воинов-мегарахнидов, как пеших, так и летающих, но таких, с лопатообразными конечностями вместо лезвий, он еще не встречал. С поразительной четкостью они начали разбирать обломки и уносить мелкие куски в заросли травяного леса. Вскоре от кургана обломков до кромки леса протянулись длинные движущиеся цепочки носильщиков. Более крупные особи, которых Тарвиц тоже видел впервые, приступили к работе. Это были могучие существа с короткими, толстыми ногами и непропорционально раздутым брюшком. Их движения были намного медленнее, чем у воинов. Непомерно большими, устрашающими челюстями тяжеловесы стали разгрызать и заглатывать отдельные куски известняка. Мелкие мегарахниды замельтешили между громоздкими фигурами; удивительно осторожными и плавными движениями верхних конечностей они стали сматывать выползающие из брюшных отверстий тяжеловесов нити белого вещества. Этот волокнистый, быстро застывающий материал уносили на быстро расчищаемую площадку и соединяли в одно целое.
– Они восстанавливают деревья, – шепнул Балли.
Зрелище было поразительным. Громоздкие создания, ткачи, перерабатывали обломки разрушенных Тарвицем деревьев и превращали их в новый строительный материал, похожий на густеющий цемент. Мелкие юркие строители забирали полученную массу и укладывали из нее основание нового сооружения на площадке, расчищенной их собратьями.
Через каких-нибудь десять минут большая часть площадки была полностью освобождена от мусора, и на ней стали расти стволы трех новых деревьев. Юркие строители на своих лопатках приносили все новые порции белого вещества, затем срыгивали на него собственную влагу и перемешивали, словно цемент. Их сплющенные и закругленные по краям верхние конечности двигались совершенно так же, как мастерки каменщиков.
Шум битвы за спинами не затихал, и Люций нетерпеливо оглянулся на вспышки выстрелов.
– Надо возвращаться, – прошептал он. – Лорду Эйдолону нужна наша помощь.
– Если он не сможет отбить нападение без нашей шестерки, – сказал Тарвиц, – то и мы ничем ему не поможем. Я свалил эти деревья и не могу видеть, как их строят заново. Кто со мной?
Балли ответил согласием, Ферост, Лодоротон и Тукис его поддержали.
– Прекрасно, – сказал Люций. – С чего начнем?
Но Тарвиц уже обнажил свой широкий меч и шагнул навстречу рабочим мегарахнидам.
Последовавшая за этим битва была полным безумием. Под холодным ночным небом шестеро космодесантников с болтерами наперевес и обнаженными мечами ринулись на толпы строителей и завязали бой. Воины-мегарахниды, образующие внешнее кольцо охраны, первыми заметили нападение и бросились на защиту строителей. Люций и Балли встретили их и уничтожили, а Тарвиц и Тукис прорвались дальше и устремились к главной строительной площадке. Ферост и Лодоротон шли следом и огнем болтеров прикрывали фланги.
Тарвиц атаковал огромного ткача, одного из основных строителей, и мощным ударом рассек его брюхо. Жидкий цемент хлынул на землю, словно гной из нарыва, а опрокинутое чудовище беспомощно царапало воздух короткими, толстыми лапами. Через его огромную тушу навстречу космодесантникам стали перепрыгивать воины с противоположной стороны площадки. Тукис застрелил двоих, не дав им даже приземлиться, а третьего, подскочившего слишком близко, успел обезглавить. Мегарахниды были повсюду и мельтешили, словно муравьи.
Лодоротон зарубил восьмерых врагов, включая еще одного ткача, но затем воин-мегарахнид ударом лезвия снес ему голову. Словно не удовлетворенный смертью противника, мегарахнид не остановился, а продолжал терзать тело космодесантника всеми четырьмя руками-лезвиями. В холодном воздухе разлетелись фрагменты плоти и кровавые брызги. Балли уничтожил разъяренного мегарахнида единственным выстрелом из болтера. Снаряд попал тому прямо в морду.
Люций отчаянно прорубал себе путь сквозь внешнее кольцо охранников, которые сбегались к нему со всех сторон. Он ожесточенно размахивал мечом, забыв про игры и забавы. Этого количества противников было более чем достаточно.
Люций успел уничтожить шестнадцать мегарахнидов, пока они его не одолели. Строитель с грузом белой массы в своих лопатках упал под ударом его меча, но перед смертью бросил в Люция свою ношу. Люций упал со склеенными руками и ногами. Он попытался освободиться, но органическое вещество стало быстро застывать и твердеть. В этот момент подоспел воин-мегарахнид и пронзил космодесантника всеми четырьмя лезвиями.
Выстрелом сбоку Тарвиц сбил мегарахнида с ног и встал над Люцием, чтобы защитить от ужасного ксеноса. Балли, не переставая стрелять и наносить удары мечом, пробился к ним и встал рядом. Ферост тоже попытался пробиться к товарищам, но упал после того, как лезвие мегарахнида проткнуло сзади его тело насквозь. Тукис сумел подойти и встать позади Тарвица. Трое оставшихся Детей Императора яростно отбивали атаки сомкнувшихся вокруг них мегарахнидов. У их ног лежал Люций и пытался освободиться от тела мегарахнида, убитого Тарвицем.
– Саул, спихни его с меня! – крикнул он.
Тарвиц хотел бы это сделать. Он очень хотел иметь возможность повернуться и освободить раненого собрата, но на это не было времени. И свободного пространства. Со всех сторон мелькали острые лезвия злобно стрекочущих мегарахнидов. Отвлечься хотя бы на одно мгновение – и смерть неминуема.
В чистом ночном небе внезапно раздался удар грома. Тарвиц, всецело занятый битвой, не обратил на это внимания. Просто на подходе еще один шторм-щит.
Но он ошибался.
Вокруг них на поляну метеорами падали тяжелые, докрасна раскаленные предметы и тяжело стукались о красную землю, оставляя оплавленные вмятины, словно удары молний.
Прыжковые ранцы.
В шум битвы вплелись новые раскаты выстрелов. Грохотнули болтеры. Засвистело плазменное ружье. А с неба раскаленными бомбами продолжали падать все новые прыжковые капсулы.
– Смотрите! – закричал Балли. – Смотрите!
Мегарахниды продолжали напирать со всех сторон. Тарвиц потерял свой болтер и едва мог опустить широкий меч, настолько плотно обступили его враги. Постепенно он стал пятиться под натиском бесчисленных мегарахнидов.
– …Слышите меня? – внезапно завопил вокс-канал.
– Что? Повторите?
– Я сказал, что мы имперские воины! Есть ли здесь наши собратья?
– Есть, во имя Терры…
Грохот взрыва. Короткая очередь. Масса врагов дрогнула.
– Следуй за мной! – раздался низкий голос, явно привыкший командовать. – Следуй за мной и оттесняй их назад.
Снова послышались раскаты взрывов. Стена серых тел разорвалась надвое, появились языки пламени, в воздухе фейерверком завертелись оторванные конечности. Одна из конечностей так сильно шлепнула по визору Тарвица, что он не удержался и упал на спину. Содрогающийся в пламени мир на мгновение исчез.
Навстречу Тарвицу протянулась чья-то рука. Она попала в поле зрения. Рукавица космодесантника. Белая, с черной каймой.
– Поднимайся, брат.
Тарвиц ухватился за протянутую руку и тотчас был поставлен на ноги.
– Благодарю, – выдохнул он, все еще нетвердо держась на ногах. – Кто ты?
– Меня зовут Тарик, брат, – ответил его спаситель. – Счастлив познакомиться.
15
По мнению Локена, это было жестоко. Кто-то, когда-то – а Локен подозревал, что не обошлось без участия Малогарста, – не рассказал офицерам Сто сороковой экспедиции о том, с кем им предстоит встретиться на борту флагмана.
«Дух мщения», сопровождаемый многочисленными вспомогательными судами, величественно занял место на стоянке рядом с кораблями Сто сороковой экспедиции и другими, пришедшими ей на помощь. Затем от флагмана отделился массивный бронированный катер и причалил к борту боевой баржи «Мизерикорд».
Встречать катер на главную посадочную палубу вышел Матануил Август со всеми высшими офицерами, включая советника Эйдолона по имени Эшкеррус. Всем было известно, что на катере прибудут командиры присланного на помощь десанта, а это означало обязательное присутствие офицеров Шестнадцатого Легиона. За исключением Эшкерруса, все немного нервничали. Прибытие Лунных Волков, воинов самого прославленного и внушающего страх подразделения космодесантников, могло внушить тревогу любому человеку.
Тяжелый катер остановился, выбросил трап, и появились десять космодесантников. На палубе и до этого царила напряженная тишина, но она сменилась тревожными вздохами, когда встречающие увидели, что перед ними не десять братьев капитанского почетного караула, а десять капитанов в полных боевых доспехах.
Первый капитан возглавил отряд и сотворил знамение аквилы перед Матануилом Августом.
– Я… – начал он.
– Я знаю, кто вы, господин, – сказал задрожавший Август и склонился в поклоне. Мало кто во всем Империуме не знал и не боялся Первого капитана Абаддона. – Я приветствую вас и…
– Тише, мастер, – прервал его Абаддон. – Еще не все вышли.
Август, ничего не понимая, поднял голову. Абаддон занял свое место, и две шеренги замерших неподвижно капитанов, по пять с каждой стороны от трапа, образовали почетный караул. Все они вытянулись в струнку, обратив визоры прямо перед собой, возложив руки на гарды мечей.
Из катера появился Воитель. Все, кроме десяти капитанов и Матануила Августа, распростерлись на полу.
Воитель неторопливо спустился по трапу. Одного его присутствия было достаточно, чтобы приковать к себе всеобщее и полное внимание, но он, явно намеренно, усиливал эффект: он не улыбался.
Эшкеррус, совершенно позеленевший от страха, подергал Августа за край одежды.
– Поклонись, глупец, – прошипел он.
Август не мог пошевельнуться. Локен сомневался, чтобы мастер флота в этот момент был в состоянии вспомнить даже собственное имя. Хорус подошел ближе и навис над ним.
– Сэр, вы не желаете поклониться? – спросил он.
Когда Август все же нашел в себе силы, чтобы ответить, его голос был едва слышен.
– Я не могу, – почти прошептал он. – Я не могу вспомнить, как это делается.
И Хорус в очередной раз продемонстрировал свое гениальное превосходство лидера. Он опустился на одно колено и отвесил поклон Августу.
– Сэр, я пришел вам на помощь, как только смог, – произнес он и заключил Августа в объятия. Наконец-то Воитель улыбнулся. – Люблю людей, у которых хватает гордости не склоняться передо мной, – добавил он.
– Я бы склонился перед вами, если бы мог, мой господин, – произнес Август.
Благодаря неофициальному поведению Хоруса он немного оправился от смущения.
– Прости, Матануил… Я могу называть тебя по имени, а то «мастер» звучит слишком напыщенно? Прости, Матануил, что не предупредил о своем личном визите. Я не выношу церемоний и торжественных встреч, а если бы ты знал о моем прибытии, то непременно стал бы готовить официальную встречу. Солдаты в парадной форме, церемониальный оркестр, флаги. Особенно сильно я не выношу праздничные гирлянды.
Матануил Август рассмеялся. Хорус поднялся во весь рост и оглянулся на тела, распростертые по полу.
– Поднимитесь, пожалуйста. Прошу вас. Встаньте на ноги. Мне вполне хватило бы приветственных криков и аплодисментов, а такое раболепие совершенно излишне.
Офицеры флота поднялись и горячо зааплодировали, выкрикивая приветствия.
«Он завоевал их, – подумал Локен. – Вот так просто завоевал их души, и теперь они навечно его подданные».
Хорус прошел вперед, чтобы лично поздороваться с каждым офицером и командиром. Локен отметил фигуру Эшкерруса в багряно-золотых одеждах и облегченных доспехах. Советник с поклоном ответил на приветствие Воителя. Он был мрачен и определенно чем-то обеспокоен.
– Шлемы! – приказал Абаддон, и капитаны, сняв головные уборы, уже более раскованно двинулись за своим примархом через толпу аплодирующих людей.
Во время приветствий, поцелуев и поклонов Хорус что-то шепнул на ухо Абаддону. Капитан кивнул в отпет, тронул переключатель вокс-связи, переходя на личный канал, и обратился к остальным морнивальцам на наречии Хтонии: «Военный совет состоится через тридцать минут. Будьте готовы сыграть свои роли».
Все трое поняли, что это означает. Вслед за Абаддоном они влились в ликующую толпу.
Совет собрался на стратегической палубе «Мизерикорда» – в массивной ротонде, расположенной позади капитанского мостика. Воитель занял место во главе длинного стола, а морнивальцы вместе с Августом, Эшкеррусом и девятью старшими офицерами флота и армии расселись по обе стороны от него. Остальные Лунные Волки заняли места в отделанной панелями галерее над основным залом.
Для наглядного сопровождения своего короткого доклада мастер Август включил гололитические изображения. Хорус внимательно рассматривал каждое из них и дважды попросил Августа вернуться назад, чтобы изучить все детали.
– Значит, вы сбросили в этот смертельный капкан все силы, которые имелись в вашем распоряжении? – спокойно начал Торгаддон, как только Август закончил свою речь.
Август вздрогнул, словно от пощечины.
– Сэр, я поступил, как…
Воитель поднял руку:
– Тарик, это слишком сурово, слишком жестко. Мастер Август просто делал так, как советовал ему капитан Фром.
– Мои извинения, сэр, – сказал Торгаддон. – Я не настаиваю на ответе.
– А я не считаю, что Тарик неправ, – отрезал Абаддон. – Это колоссальное распыление живой силы. Целых три роты? Не считая отрядов армии…
– Будь я на его месте, такого бы не случилось, – пробормотал Торгаддон.
Август быстро-быстро заморгал. Было очевидно, что он еле сдерживается.
– Это непростительно, – заметил Аксиманд. – Просто непростительно.
– И все же мы его простим, – сказал Хорус.
– Разве можно такое простить, мой господин? – спросил Локен.
– Мне случалось расстреливать людей и за меньшие ошибки, – сказал Абаддон.
– Прошу вас, – воскликнул мгновенно побледневший Август и вскочил на ноги. – Я заслуживаю наказания. Я умоляю вас…
– Он не стоит болтерного заряда, – проворчал Аксиманд.
– Достаточно, – успокоил их Хорус. – Матануил совершил ошибку. Ошибку командира. Так, Матануил?
– Да, сэр, наверно, так.
– Он спускал свои силы по капле в опасную зону, пока они не иссякли, – продолжал Хорус. – Это печально. Иногда такое случается. Но теперь мы здесь, и этим все сказано. Мы исправим ситуацию.
– А что было с Детьми Императора? – вставил Локен. – Неужели они не могли подождать?
– А чего им было ждать? – воскликнул Эшкеррус.
– Нас, – с улыбкой ответил Аксиманд.
– Угроза нависла над всей экспедицией, – ответил Эшкеррус, прищурив глаза. – Мы первыми оказались на месте. В критической ситуации. Мы бросились вслед за Кровавыми Ангелами, чтобы…
– Чтобы – что? Тоже погибнуть? – спросил Торгаддон.
– Но три роты Кровавых Ангелов уже…
– Возможно, уже погибли, – вмешался Аксиманд. – Они показали, что за ловушка ожидает вас на поверхности. Вы просто шагнули в нее.
– Мы… – не сдавался Эшкеррус.
– Или лорд Эйдолон так сильно стремился к славе? – не дал ему договорить Торгаддон.
Эшкеррус вскочил со своего места и уперся взглядом в Торгаддона.
– Капитан, вы оскорбили честь Детей Императора.
– Да, возможно, – небрежно бросил Торгаддон.
– Тогда вы подлец, и ваше происхождение…
– Советник Эшкеррус, – остановил его Локен. – Больше всего мы ценим в Торгаддоне способность говорить правду. И сейчас он проявляет ее в большей степени, чем обычно.
– Хватит, Гарвель, – спокойно вмешался Хорус. – Всем надо успокоиться. Садитесь, советник. Мои Лунные Волки говорят немного резко, но их очень расстроила сложившаяся ситуация. Поражение имперских сил. Гибель трех рот Космодесанта. Безжалостные враги. Все это печалит и меня, и очень огорчит Императора, когда он об этом услышит. – Хорус поднялся во весь рост. – В моем отчете Императору будут указаны все подробности. Капитан Фром был прав, решив штурмовать этот мир, безошибочно распознав в нем гнездо ксеносов. Мы можем только рукоплескать его отваге. Мастер Август тоже был прав, когда оказал капитану поддержку, хотя при этом он и растратил все свои резервы. Командир Эйдолон тоже был прав, когда ринулся на помощь, не ожидая подкрепления, поскольку под угрозой находились жизни многих солдат, и в противоположном случае его можно было бы обвинить в трусости. Мне также хотелось бы поблагодарить всех офицеров, кто изменил свой маршрут и прибыл сюда с предложением поддержки. С этого момента мы справимся сами.
– И как вы собираетесь решить эту проблему, господин? – дерзко спросил Эшкеррус.
– Вы будете атаковать? – присоединился к нему Август.
– Мы обсудим наши возможности и своевременно известим вас. Это все.
Офицеры стали покидать стратегическую палубу, и вместе со всеми вышли и Седирэ, Марр, Мой, Гошен, Таргост и Круз, оставив Воителя наедине с морнивальцами.
Убедившись, что они остались одни, Хорус окинул взглядом четверку.
– Спасибо, друзья. Отлично сыграно.
Локен быстро осваивал метод Воителя использовать общество Морниваля в качестве политического оружия, а также стал сознавать, насколько искусным и хищным политиком был сам Хорус. Перед посадкой в катер «Духа мщения» Аксиманд коротко проинструктировал Локена по поводу линии их поведения на совете.
– Ситуация здесь сложилась крайне неприятная, и наш командир считает, что это произошло вследствие некомпетентности и ошибок на высшем уровне. Он хотел бы устроить им выволочку, чтобы они корчились от стыда, но… Сто сороковая экспедиция должна сохранить жизнеспособность и хоть какое-то самоуважение. Воителю необходимы их восхищение, уважение и безоговорочная верность. Ничего этого не останется, если он даст волю гневу и пустит в ход свое влияние.
Он вел свою группу к развалинам деревьев. Люций не переставал ворчать, словно это задание было получено по вине Тарвица.
– Заткнись, Люций, – сказал ему Тарвиц, используя закрытый канал связи. – Можешь считать эту прогулку платой за свой подхалимаж по отношению к лорду-командиру.
– О чем ты толкуешь? – удивился Люций.
– «Я говорил ему об этом, господин», – передразнил Тарвиц.
– Но я действительно тебе об этом говорил!
– Конечно, говорил, но есть еще понятие солидарности. Я думал, мы были друзьями.
– Мы и сейчас друзья, – обиженно произнес Люций.
– И это, по-твоему, проявление дружбы?
– Мы же Дети Императора, – серьезно ответил Люций. – Мы стремимся к совершенству и не скрываем своих ошибок. Ты совершил ошибку. Признание своих неудач – это еще один шаг на пути к совершенству. Разве ли этому учил нас примарх?
Тарвиц нахмурился. Люций был прав. Примарх Фулгрим учил, что подвести Императора они могут лишь в результате собственного несовершенства и что лишь признание своих неудач поможет исправить ошибки. Тарвиц только пожалел, что никто не напомнит об этой ключевой заповеди их Легиона лорду Эйдолону.
– Я тоже совершил ошибку, – признался Люций. – Я использовал этот обрубок в качестве меча. И делал это с удовольствием. А это оружие ксеноса. Лорд Эйдолон по праву указал мне на проступок.
– Я тоже говорил, что это ксенос. Дважды.
– Да, верно. И я приношу тебе свои извинения. Ты был прав, Саул, и я сожалею.
– Не обращай внимания.
Люций положил руку на броню Тарвица и остановил его.
– Нет, это неправильно. Я настроен серьезно поговорить. Ты всегда такой замкнутый, Саул. Я знаю, я частенько подшучиваю над этим. Извини. Надеюсь, мы остались друзьями.
– Конечно.
– Твой непреклонный характер – прекрасное достоинство, – продолжал Люций. – Я иногда бываю навязчивым, особенно когда заведусь. Я знаю, это мой большой недостаток. Может быть, ты мог бы помочь мне от него избавиться. Я способен перенять у тебя что-то хорошее.
В голосе Люция появились интонации маленького мальчика, за что Тарвиц и любил своего приятеля.
– Кроме того, – добавил Люций, – ты спас мне жизнь. Я еще так и не поблагодарил тебя за это.
– Нет, не поблагодарил. Но в этом нет необходимости, брат.
– Значит, все как прежде, а?
Идущие впереди солдаты остановились и ждали, пока их командиры закончат свои личные разговоры по закрытому вокс-каналу. Двое приятелей поторопились к ним присоединиться.
Эйдолон сам подобрал людей для этого задания. С Тарвицем кроме Люция отправились Балли, Ферост, Лодоротон и Тукис. Все они были из группы Тарвица. Эйдолон как будто хотел наказать всех, кто был с ним, и Тарвиц переживал, что из-за его опалы людям приходится страдать.
Кроме того, Тарвиц подозревал, что их наказывают не за растрату взрывчатки. Причина крылась в неудачах самого Эйдолона и в том, что их группа после высадки десанта достигла большего, чем все остальные.
Они подошли к остаткам деревьев и начали разбирать кучи раскаленных белых осколков. Сломанные шипы, местами почерневшие от огня, торчали, словно рога матерого оленя.
– Что мы тут делаем? – спросил Тукис.
Тарвиц со вздохом опустился на колени и стал разгребать известняковые завалы латной рукавицей.
– Выполняем приказ, – ответил он.
Так они проработали час или два. Наступило что-то вроде ночи, и, как только свет на небе погас, температура резко упала. Появились звезды, редкие далекие разряды молний вспыхивали за травяным лесом, обступившим поляну.
Из центра известковой кучи исходил сильный жар, и от этого холодный воздух заметно мерцал. Просеивая пыльные обломки, кусок за куском, они обнаружили две погнутые нагрудные пластины, обе от доспехов Кровавых Ангелов, и еще фуражку армейского образца.
– Может, этого достаточно? – спросил Лодоротон.
– Продолжайте поиски! – приказал Тарвиц.
Он посмотрел на противоположный край поляны, где был разбит лагерь Эйдолона.
– Еще часок, а потом закончим.
Люций отыскал шлем одного из Кровавых Ангелов. В нем еще держался осколок черепа. Тукис обнаружил нагрудную пластину доспехов Детей Императора.
– Это тоже возьмем с собой, – сказал Тарвиц.
А потом Ферост нашел нечто такое, что едва не стоило ему жизни.
Это был один из крылатых мегарахнидов, обгоревший, засыпанный обломками, но еще живой. Едва Ферост отодвинул большой кусок известняка, как бескрылое и побитое чудовище ринулось на него и ударило окостеневшим гребнем.
Ферост пошатнулся, упал и съехал на спине со склона груды обломков. Мегарахнид, волоча исковерканное туловище, ринулся за ним, и обгоревшие остатки крыльев бессильно задергались.
Тарвиц поспешил на выручку и добил ужасное насекомое своим мечом. Мегарахнид был настолько близок к смерти, что хитиновая оболочка треснула, словно картон, под лезвием меча и из-под нее вытекла слабая струйка ихора.
– Ты в порядке? – спросил Тарвиц.
– Он застал меня врасплох, – засмеялся над своей оплошностью Ферост.
– Внимательнее смотрите себе под ноги, – предупредил Тарвиц всех остальных.
– Вы слышите? – вдруг воскликнул Люций.
Стало совсем темно и тихо, как настоящей ночью.
Включив усиление акустической системы в шлемах, все услышали громкое чириканье, привлекшее внимание Люция. На краю травяного леса свет звезд блеснул на металлизированных фигурах.
– Они возвращаются, – сказал Люций, оборачиваясь к Тарвицу.
– Тарвиц – основной партии, – передал он по вокс-связи. – Противник замечен на опушке леса.
– Мы видим их, капитан, – мгновенно отозвался Эйдолон. – Удерживайте вашу позицию, пока мы…
Связь оборвалась, словно кто-то выключил передатчик.
– Надо отступать, – сказал Люций.
– Да, – согласился Тарвиц.
От внезапного грохота и света все вздрогнули. Основной отряд, находившийся на расстоянии полукилометра, открыл огонь.
Через открытое пространство им были хорошо видны яркие в ночной темноте вспышки выстрелов, а грохот болтеров сливался в один оглушительный гул. В прерывистом свете выстрелов было заметно, как мелькали цинково-серые тела воинов-мегарахнидов.
Лагерь Эйдолона атаковали.
– Бежим! – крикнул Люций.
– Куда? – спросил его Тарвиц. – Подожди и оглянись!
Все шестеро забрались в углубление на одном из склонов развалин. От края леса к ним приближались мегарахниды, их серые тела были бы незаметны в темноте, если бы не случайные отблески звездных лучей и отдаленные зарницы молний. К кургану из обломков деревьев двигались сотни врагов, марширующих стройными, аккуратными шеренгами. На фоне общей массы были заметны и незнакомые до сих пор особи – более крупные существа. Еще одна разновидность мегарахнидов.
Группа Тарвица спустилась с известкового холма и стала отступать на открытое место. Все шестеро низко пригибались к самой земле. Справа от них не утихал шум яростной битвы в лагере Эйдолона.
– Что они делают? – спросил Балли.
– Смотри, – прошептал Тарвиц.
Колонны мегарахнидов стали подниматься по склону холма. Воины, вооруженные четырьмя конечностями-мечами, отделились и встали на страже вокруг основания. Остальные забрались наверх и стали с нечеловеческой скоростью и эффективностью разбирать завалы. До сих пор Тарвицу приходилось видеть действия воинов-мегарахнидов, как пеших, так и летающих, но таких, с лопатообразными конечностями вместо лезвий, он еще не встречал. С поразительной четкостью они начали разбирать обломки и уносить мелкие куски в заросли травяного леса. Вскоре от кургана обломков до кромки леса протянулись длинные движущиеся цепочки носильщиков. Более крупные особи, которых Тарвиц тоже видел впервые, приступили к работе. Это были могучие существа с короткими, толстыми ногами и непропорционально раздутым брюшком. Их движения были намного медленнее, чем у воинов. Непомерно большими, устрашающими челюстями тяжеловесы стали разгрызать и заглатывать отдельные куски известняка. Мелкие мегарахниды замельтешили между громоздкими фигурами; удивительно осторожными и плавными движениями верхних конечностей они стали сматывать выползающие из брюшных отверстий тяжеловесов нити белого вещества. Этот волокнистый, быстро застывающий материал уносили на быстро расчищаемую площадку и соединяли в одно целое.
– Они восстанавливают деревья, – шепнул Балли.
Зрелище было поразительным. Громоздкие создания, ткачи, перерабатывали обломки разрушенных Тарвицем деревьев и превращали их в новый строительный материал, похожий на густеющий цемент. Мелкие юркие строители забирали полученную массу и укладывали из нее основание нового сооружения на площадке, расчищенной их собратьями.
Через каких-нибудь десять минут большая часть площадки была полностью освобождена от мусора, и на ней стали расти стволы трех новых деревьев. Юркие строители на своих лопатках приносили все новые порции белого вещества, затем срыгивали на него собственную влагу и перемешивали, словно цемент. Их сплющенные и закругленные по краям верхние конечности двигались совершенно так же, как мастерки каменщиков.
Шум битвы за спинами не затихал, и Люций нетерпеливо оглянулся на вспышки выстрелов.
– Надо возвращаться, – прошептал он. – Лорду Эйдолону нужна наша помощь.
– Если он не сможет отбить нападение без нашей шестерки, – сказал Тарвиц, – то и мы ничем ему не поможем. Я свалил эти деревья и не могу видеть, как их строят заново. Кто со мной?
Балли ответил согласием, Ферост, Лодоротон и Тукис его поддержали.
– Прекрасно, – сказал Люций. – С чего начнем?
Но Тарвиц уже обнажил свой широкий меч и шагнул навстречу рабочим мегарахнидам.
Последовавшая за этим битва была полным безумием. Под холодным ночным небом шестеро космодесантников с болтерами наперевес и обнаженными мечами ринулись на толпы строителей и завязали бой. Воины-мегарахниды, образующие внешнее кольцо охраны, первыми заметили нападение и бросились на защиту строителей. Люций и Балли встретили их и уничтожили, а Тарвиц и Тукис прорвались дальше и устремились к главной строительной площадке. Ферост и Лодоротон шли следом и огнем болтеров прикрывали фланги.
Тарвиц атаковал огромного ткача, одного из основных строителей, и мощным ударом рассек его брюхо. Жидкий цемент хлынул на землю, словно гной из нарыва, а опрокинутое чудовище беспомощно царапало воздух короткими, толстыми лапами. Через его огромную тушу навстречу космодесантникам стали перепрыгивать воины с противоположной стороны площадки. Тукис застрелил двоих, не дав им даже приземлиться, а третьего, подскочившего слишком близко, успел обезглавить. Мегарахниды были повсюду и мельтешили, словно муравьи.
Лодоротон зарубил восьмерых врагов, включая еще одного ткача, но затем воин-мегарахнид ударом лезвия снес ему голову. Словно не удовлетворенный смертью противника, мегарахнид не остановился, а продолжал терзать тело космодесантника всеми четырьмя руками-лезвиями. В холодном воздухе разлетелись фрагменты плоти и кровавые брызги. Балли уничтожил разъяренного мегарахнида единственным выстрелом из болтера. Снаряд попал тому прямо в морду.
Люций отчаянно прорубал себе путь сквозь внешнее кольцо охранников, которые сбегались к нему со всех сторон. Он ожесточенно размахивал мечом, забыв про игры и забавы. Этого количества противников было более чем достаточно.
Люций успел уничтожить шестнадцать мегарахнидов, пока они его не одолели. Строитель с грузом белой массы в своих лопатках упал под ударом его меча, но перед смертью бросил в Люция свою ношу. Люций упал со склеенными руками и ногами. Он попытался освободиться, но органическое вещество стало быстро застывать и твердеть. В этот момент подоспел воин-мегарахнид и пронзил космодесантника всеми четырьмя лезвиями.
Выстрелом сбоку Тарвиц сбил мегарахнида с ног и встал над Люцием, чтобы защитить от ужасного ксеноса. Балли, не переставая стрелять и наносить удары мечом, пробился к ним и встал рядом. Ферост тоже попытался пробиться к товарищам, но упал после того, как лезвие мегарахнида проткнуло сзади его тело насквозь. Тукис сумел подойти и встать позади Тарвица. Трое оставшихся Детей Императора яростно отбивали атаки сомкнувшихся вокруг них мегарахнидов. У их ног лежал Люций и пытался освободиться от тела мегарахнида, убитого Тарвицем.
– Саул, спихни его с меня! – крикнул он.
Тарвиц хотел бы это сделать. Он очень хотел иметь возможность повернуться и освободить раненого собрата, но на это не было времени. И свободного пространства. Со всех сторон мелькали острые лезвия злобно стрекочущих мегарахнидов. Отвлечься хотя бы на одно мгновение – и смерть неминуема.
В чистом ночном небе внезапно раздался удар грома. Тарвиц, всецело занятый битвой, не обратил на это внимания. Просто на подходе еще один шторм-щит.
Но он ошибался.
Вокруг них на поляну метеорами падали тяжелые, докрасна раскаленные предметы и тяжело стукались о красную землю, оставляя оплавленные вмятины, словно удары молний.
Прыжковые ранцы.
В шум битвы вплелись новые раскаты выстрелов. Грохотнули болтеры. Засвистело плазменное ружье. А с неба раскаленными бомбами продолжали падать все новые прыжковые капсулы.
– Смотрите! – закричал Балли. – Смотрите!
Мегарахниды продолжали напирать со всех сторон. Тарвиц потерял свой болтер и едва мог опустить широкий меч, настолько плотно обступили его враги. Постепенно он стал пятиться под натиском бесчисленных мегарахнидов.
– …Слышите меня? – внезапно завопил вокс-канал.
– Что? Повторите?
– Я сказал, что мы имперские воины! Есть ли здесь наши собратья?
– Есть, во имя Терры…
Грохот взрыва. Короткая очередь. Масса врагов дрогнула.
– Следуй за мной! – раздался низкий голос, явно привыкший командовать. – Следуй за мной и оттесняй их назад.
Снова послышались раскаты взрывов. Стена серых тел разорвалась надвое, появились языки пламени, в воздухе фейерверком завертелись оторванные конечности. Одна из конечностей так сильно шлепнула по визору Тарвица, что он не удержался и упал на спину. Содрогающийся в пламени мир на мгновение исчез.
Навстречу Тарвицу протянулась чья-то рука. Она попала в поле зрения. Рукавица космодесантника. Белая, с черной каймой.
– Поднимайся, брат.
Тарвиц ухватился за протянутую руку и тотчас был поставлен на ноги.
– Благодарю, – выдохнул он, все еще нетвердо держась на ногах. – Кто ты?
– Меня зовут Тарик, брат, – ответил его спаситель. – Счастлив познакомиться.
15
НЕФОРМАЛЬНЫЕ ФОРМАЛЬНОСТИ
ВОРЧАНИЕ БОЙЦОВЫХ ПСОВ
НЕ МОГУ СКАЗАТЬ
По мнению Локена, это было жестоко. Кто-то, когда-то – а Локен подозревал, что не обошлось без участия Малогарста, – не рассказал офицерам Сто сороковой экспедиции о том, с кем им предстоит встретиться на борту флагмана.
«Дух мщения», сопровождаемый многочисленными вспомогательными судами, величественно занял место на стоянке рядом с кораблями Сто сороковой экспедиции и другими, пришедшими ей на помощь. Затем от флагмана отделился массивный бронированный катер и причалил к борту боевой баржи «Мизерикорд».
Встречать катер на главную посадочную палубу вышел Матануил Август со всеми высшими офицерами, включая советника Эйдолона по имени Эшкеррус. Всем было известно, что на катере прибудут командиры присланного на помощь десанта, а это означало обязательное присутствие офицеров Шестнадцатого Легиона. За исключением Эшкерруса, все немного нервничали. Прибытие Лунных Волков, воинов самого прославленного и внушающего страх подразделения космодесантников, могло внушить тревогу любому человеку.
Тяжелый катер остановился, выбросил трап, и появились десять космодесантников. На палубе и до этого царила напряженная тишина, но она сменилась тревожными вздохами, когда встречающие увидели, что перед ними не десять братьев капитанского почетного караула, а десять капитанов в полных боевых доспехах.
Первый капитан возглавил отряд и сотворил знамение аквилы перед Матануилом Августом.
– Я… – начал он.
– Я знаю, кто вы, господин, – сказал задрожавший Август и склонился в поклоне. Мало кто во всем Империуме не знал и не боялся Первого капитана Абаддона. – Я приветствую вас и…
– Тише, мастер, – прервал его Абаддон. – Еще не все вышли.
Август, ничего не понимая, поднял голову. Абаддон занял свое место, и две шеренги замерших неподвижно капитанов, по пять с каждой стороны от трапа, образовали почетный караул. Все они вытянулись в струнку, обратив визоры прямо перед собой, возложив руки на гарды мечей.
Из катера появился Воитель. Все, кроме десяти капитанов и Матануила Августа, распростерлись на полу.
Воитель неторопливо спустился по трапу. Одного его присутствия было достаточно, чтобы приковать к себе всеобщее и полное внимание, но он, явно намеренно, усиливал эффект: он не улыбался.
Эшкеррус, совершенно позеленевший от страха, подергал Августа за край одежды.
– Поклонись, глупец, – прошипел он.
Август не мог пошевельнуться. Локен сомневался, чтобы мастер флота в этот момент был в состоянии вспомнить даже собственное имя. Хорус подошел ближе и навис над ним.
– Сэр, вы не желаете поклониться? – спросил он.
Когда Август все же нашел в себе силы, чтобы ответить, его голос был едва слышен.
– Я не могу, – почти прошептал он. – Я не могу вспомнить, как это делается.
И Хорус в очередной раз продемонстрировал свое гениальное превосходство лидера. Он опустился на одно колено и отвесил поклон Августу.
– Сэр, я пришел вам на помощь, как только смог, – произнес он и заключил Августа в объятия. Наконец-то Воитель улыбнулся. – Люблю людей, у которых хватает гордости не склоняться передо мной, – добавил он.
– Я бы склонился перед вами, если бы мог, мой господин, – произнес Август.
Благодаря неофициальному поведению Хоруса он немного оправился от смущения.
– Прости, Матануил… Я могу называть тебя по имени, а то «мастер» звучит слишком напыщенно? Прости, Матануил, что не предупредил о своем личном визите. Я не выношу церемоний и торжественных встреч, а если бы ты знал о моем прибытии, то непременно стал бы готовить официальную встречу. Солдаты в парадной форме, церемониальный оркестр, флаги. Особенно сильно я не выношу праздничные гирлянды.
Матануил Август рассмеялся. Хорус поднялся во весь рост и оглянулся на тела, распростертые по полу.
– Поднимитесь, пожалуйста. Прошу вас. Встаньте на ноги. Мне вполне хватило бы приветственных криков и аплодисментов, а такое раболепие совершенно излишне.
Офицеры флота поднялись и горячо зааплодировали, выкрикивая приветствия.
«Он завоевал их, – подумал Локен. – Вот так просто завоевал их души, и теперь они навечно его подданные».
Хорус прошел вперед, чтобы лично поздороваться с каждым офицером и командиром. Локен отметил фигуру Эшкерруса в багряно-золотых одеждах и облегченных доспехах. Советник с поклоном ответил на приветствие Воителя. Он был мрачен и определенно чем-то обеспокоен.
– Шлемы! – приказал Абаддон, и капитаны, сняв головные уборы, уже более раскованно двинулись за своим примархом через толпу аплодирующих людей.
Во время приветствий, поцелуев и поклонов Хорус что-то шепнул на ухо Абаддону. Капитан кивнул в отпет, тронул переключатель вокс-связи, переходя на личный канал, и обратился к остальным морнивальцам на наречии Хтонии: «Военный совет состоится через тридцать минут. Будьте готовы сыграть свои роли».
Все трое поняли, что это означает. Вслед за Абаддоном они влились в ликующую толпу.
Совет собрался на стратегической палубе «Мизерикорда» – в массивной ротонде, расположенной позади капитанского мостика. Воитель занял место во главе длинного стола, а морнивальцы вместе с Августом, Эшкеррусом и девятью старшими офицерами флота и армии расселись по обе стороны от него. Остальные Лунные Волки заняли места в отделанной панелями галерее над основным залом.
Для наглядного сопровождения своего короткого доклада мастер Август включил гололитические изображения. Хорус внимательно рассматривал каждое из них и дважды попросил Августа вернуться назад, чтобы изучить все детали.
– Значит, вы сбросили в этот смертельный капкан все силы, которые имелись в вашем распоряжении? – спокойно начал Торгаддон, как только Август закончил свою речь.
Август вздрогнул, словно от пощечины.
– Сэр, я поступил, как…
Воитель поднял руку:
– Тарик, это слишком сурово, слишком жестко. Мастер Август просто делал так, как советовал ему капитан Фром.
– Мои извинения, сэр, – сказал Торгаддон. – Я не настаиваю на ответе.
– А я не считаю, что Тарик неправ, – отрезал Абаддон. – Это колоссальное распыление живой силы. Целых три роты? Не считая отрядов армии…
– Будь я на его месте, такого бы не случилось, – пробормотал Торгаддон.
Август быстро-быстро заморгал. Было очевидно, что он еле сдерживается.
– Это непростительно, – заметил Аксиманд. – Просто непростительно.
– И все же мы его простим, – сказал Хорус.
– Разве можно такое простить, мой господин? – спросил Локен.
– Мне случалось расстреливать людей и за меньшие ошибки, – сказал Абаддон.
– Прошу вас, – воскликнул мгновенно побледневший Август и вскочил на ноги. – Я заслуживаю наказания. Я умоляю вас…
– Он не стоит болтерного заряда, – проворчал Аксиманд.
– Достаточно, – успокоил их Хорус. – Матануил совершил ошибку. Ошибку командира. Так, Матануил?
– Да, сэр, наверно, так.
– Он спускал свои силы по капле в опасную зону, пока они не иссякли, – продолжал Хорус. – Это печально. Иногда такое случается. Но теперь мы здесь, и этим все сказано. Мы исправим ситуацию.
– А что было с Детьми Императора? – вставил Локен. – Неужели они не могли подождать?
– А чего им было ждать? – воскликнул Эшкеррус.
– Нас, – с улыбкой ответил Аксиманд.
– Угроза нависла над всей экспедицией, – ответил Эшкеррус, прищурив глаза. – Мы первыми оказались на месте. В критической ситуации. Мы бросились вслед за Кровавыми Ангелами, чтобы…
– Чтобы – что? Тоже погибнуть? – спросил Торгаддон.
– Но три роты Кровавых Ангелов уже…
– Возможно, уже погибли, – вмешался Аксиманд. – Они показали, что за ловушка ожидает вас на поверхности. Вы просто шагнули в нее.
– Мы… – не сдавался Эшкеррус.
– Или лорд Эйдолон так сильно стремился к славе? – не дал ему договорить Торгаддон.
Эшкеррус вскочил со своего места и уперся взглядом в Торгаддона.
– Капитан, вы оскорбили честь Детей Императора.
– Да, возможно, – небрежно бросил Торгаддон.
– Тогда вы подлец, и ваше происхождение…
– Советник Эшкеррус, – остановил его Локен. – Больше всего мы ценим в Торгаддоне способность говорить правду. И сейчас он проявляет ее в большей степени, чем обычно.
– Хватит, Гарвель, – спокойно вмешался Хорус. – Всем надо успокоиться. Садитесь, советник. Мои Лунные Волки говорят немного резко, но их очень расстроила сложившаяся ситуация. Поражение имперских сил. Гибель трех рот Космодесанта. Безжалостные враги. Все это печалит и меня, и очень огорчит Императора, когда он об этом услышит. – Хорус поднялся во весь рост. – В моем отчете Императору будут указаны все подробности. Капитан Фром был прав, решив штурмовать этот мир, безошибочно распознав в нем гнездо ксеносов. Мы можем только рукоплескать его отваге. Мастер Август тоже был прав, когда оказал капитану поддержку, хотя при этом он и растратил все свои резервы. Командир Эйдолон тоже был прав, когда ринулся на помощь, не ожидая подкрепления, поскольку под угрозой находились жизни многих солдат, и в противоположном случае его можно было бы обвинить в трусости. Мне также хотелось бы поблагодарить всех офицеров, кто изменил свой маршрут и прибыл сюда с предложением поддержки. С этого момента мы справимся сами.
– И как вы собираетесь решить эту проблему, господин? – дерзко спросил Эшкеррус.
– Вы будете атаковать? – присоединился к нему Август.
– Мы обсудим наши возможности и своевременно известим вас. Это все.
Офицеры стали покидать стратегическую палубу, и вместе со всеми вышли и Седирэ, Марр, Мой, Гошен, Таргост и Круз, оставив Воителя наедине с морнивальцами.
Убедившись, что они остались одни, Хорус окинул взглядом четверку.
– Спасибо, друзья. Отлично сыграно.
Локен быстро осваивал метод Воителя использовать общество Морниваля в качестве политического оружия, а также стал сознавать, насколько искусным и хищным политиком был сам Хорус. Перед посадкой в катер «Духа мщения» Аксиманд коротко проинструктировал Локена по поводу линии их поведения на совете.
– Ситуация здесь сложилась крайне неприятная, и наш командир считает, что это произошло вследствие некомпетентности и ошибок на высшем уровне. Он хотел бы устроить им выволочку, чтобы они корчились от стыда, но… Сто сороковая экспедиция должна сохранить жизнеспособность и хоть какое-то самоуважение. Воителю необходимы их восхищение, уважение и безоговорочная верность. Ничего этого не останется, если он даст волю гневу и пустит в ход свое влияние.