- Послушай, Пол, это важно. Не было ли чего-нибудь необычного во внешнем виде тела, например, положение?
- Да. Оно было закутано в брезент и связано таким образом, что колени были прижаты к грудной клетке, голова наклонена вперед, а руки привязаны к коленям.
- Известно, когда произошло убийство?
- Часы Холистера были разбиты и остановились на пяти пятидесяти пяти. Часы на приборной доске показывали шесть двадцать один. Полиция предполагает, что какой-то человек едущий автостопом остановил Холистера, убил его, съехал где-то на боковую дорогу, обыскал у него карманы, связал его таким образом, чтобы легче было сбросить с откоса. Спустя двадцать шесть минут он избавился от машины. В карманах Холистера не нашли ни цента, а обычно он носил с собой значительные суммы. Однако полиция, помня о его связях с Люсиль Бартон, действует медленно и не хочет делать выводы слишком поспешно.
- Это означает, что они в тупике?
- Ну, начинают понемногу прояснять положение. Подготовляют обвинение против Люсиль Бартон о совершении убийства и стараются ускорить предварительное слушание.
- Это хорошо, - сказал Мейсон. - А как им удалось найти тело, Пол?
- Это заслуга Трэгга. Он подозревал, что машина была сброшена кем-то, кто хотел спрятать тело Холистера и ехал из Санта дель Барра, а потом повернул. Трэгг был уверен, что убийца отделался от тела, а до того, как сделал это, должен был найти на дороге место настолько широкое, чтобы можно было развернуть машину. Поэтому Трэгг стал обыскивать крутые склоны, а особенно высматривал место, где земля была бы свеже вскопана. Он нашел то, что искал и теперь собирает похвалы за свою работу.
- Я рад, ему это на пользу, - сказал Мейсон. - Он не упоминал, случайно, откуда получил информацию?
- Нет, просто интуиция.
- Понимаю, - сказал Мейсон. - Что еще нашли, кроме тела?
- Ничего. Разве этого недостаточно?
- Нет.
- А что ты имеешь в виду?
- Если Холистер выезжал на пару дней, то он должен был иметь с собой какой-то...
- Ты наверное думаешь о багаже?
- Именно.
Дрейк не говорил ничего с минуту, потом сказал:
- Это интересно, Перри. Не было никакого багажа.
- Благодарю тебя за звонок, Пол. Не думаю, чтобы они хотели бы арестовать кого-нибудь перед предварительным слушанием дела Люсиль Бартон. Увидишь, как все переменится, Пол.
- Помогай нам Бог, если не изменится, - усталым голосом сказал Дрейк, положив трубку.
25
Перри Мейсон осматривался в зале суда, тихонько переговариваясь с Полом Дрейком и Деллой Стрит.
- Гамильтон Бергер, окружной прокурор, будет лично задавать вопросы во время предварительного слушания, - говорил он. - Это значит, что он взял меня на прицел. Он...
Дверь в комнату суда открылась и в зал вошел судья Осборн. Он сел на своем месте.
- Народ против Люсиль Бартон, - объявил судья. - Сегодня произойдет предварительное слушание. Вы готовы, господа?
Гамильтон Бергер, огромный, неуклюжий, полный достоинства мужчина, напоминающий большого медведя, поднялся и начал говорить лицемерно умильным голосом, приняв позу демонстративного безучастия, которая обычно производила большое впечатление на присяжных.
- Высокий Суд, - начал он. - Мы готовы. Я должен открыто признать, что смерть Хартвелла Л.Питкина в определенной степени еще окутана тайной, но во время предварительного слушания мы намерены доказать, что совершено преступление и что у нас достаточно причин верить в то, что преступление это совершила обвиняемая. Высокий Суд, я верю, что доказательства, которые мы предъявим, выяснят некоторые элементы этой тайны, и я хотел бы добавить, что прежде, чем дело будет закончено, мы попросим вероятно ордер на арест, по крайней мере, еще одного человека.
Здесь Гамильтон Бергер повернулся и со значением посмотрел в сторону Перри Мейсона.
- Высокий Суд, мы готовы приступить к делу, - сказал Мейсон. - Мы просим только дать нам возможность ознакомиться с доказательствами обвинения и послушать свидетелей народа при перекрестном допросе.
- Хочу заметить, - рявкнул Бергер, - что следствие по этому делу было затруднено тем фактом, что адвокат обвиняемой начал действовать с самого начала. Это было даже до убийства Хартвелла Питкина.
- Прошу предоставить доказательства и не настраивать Суд враждебно, сказал Мейсон.
- Я не пытаюсь враждебно настраивать Суд, - снова рявкнул Бергер, кипя от ярости. - Я пытаюсь только объяснить Суду, что мы с самого начала встретились с трудностями. Наши свидетели не могли произвести опознания благодаря тактике, использованной защитником.
- Какой тактике? - спросил с изумлением Мейсон.
- Во первых: вы отказались встать для облегчения опознания, - сказал Бергер подняв голос так, чтобы его было слышно во всем зале. - А во вторых, Высокий Суд, защитник позволил себе покинуть здание в котором помещается его бюро в сундуке, который вынесли через хозяйственный выход. И все это для того, чтобы сделать невозможным опознание...
- Это не правда, - мягко возразил Мейсон.
- Господа, господа, - сказал судья Осборн. - Не место и не время для таких разговоров. Господин прокурор, если у вас есть доказательства, прошу их предъявить.
- У него нет никаких доказательств и он не может их получить, сказал Мейсон.
- Не говорите, что у меня нет доказательств и что я не могу их получить, - крикнул Бергер, а лицо у него потемнело. - Я покажу, есть или нет у меня доказательства. Дайте мне только тень шанса и я докажу, что вы были вынесены в сундуке из здания, в котором находится ваш офис. Это было сделано для того, чтобы свидетель по имени Карл Эверт Гоушен не мог вас опознать. Позже вы отправились с охраной в мотель "Слипвел", где пытались скрыться и где свидетель нашел вас и опознал без всякого сомнения.
- Докажите это, - сказал Мейсон.
- Когда я попытаюсь это доказать, вы начнете заявлять протесты, говоря, что это не относится к делу, - презрительно ответил Бергер. - Вы хорошо знаете, что у нас связаны руки.
- Если у вас есть свидетели, которые могут что-нибудь такое доказать, я не буду заявлять никаких протестов, - сказал Мейсон.
- Господа, господа, - снова вмещался судья Осборн. - Суд так же имеет слово в этом деле. Все сроки у нас заняты, это только предварительное слушание и...
- Если Высокий Суд позволит мне принять предложение защиты, - сказал Гамильтон Бергер, - то я докажу, что это время не будет потерянным, наоборот, это будет - Высокий Суд сам в этом убедиться - самым важным моментом во всем деле. Я разобью фокусы этого хитрого адвоката. Я покажу его настоящее лицо. Я...
Судья Осборн застучал молотком по столу.
- Господин окружной прокурор, прошу воздержаться от оскорбительных личных замечаний.
- Извините, Высокий Суд, - сказал Бергер, с трудом овладевая собой. Тактика, с которой я столкнулся в этом случае, заставила меня потерять контроль над собой. Защитник сделал определенное предложение. Не думаю, чтобы он хотел его поддержать, но я предпочел бы...
- Прошу представить доказательства, - перебил его судья Осборн. - У Суда нет времени на побочные дела, но вы знаете Суд достаточно, чтобы быть уверенным, что Суд с радостью встретит любую легальную попытку выяснить правду.
- Очень хорошо, - издевательски сказал Бергер. - Защитник обещал не выражать протестов. Я представляю вначале предварительное доказательство "корпус деликти" - сообщая, что Хартвелл Л.Питкин работал у Стефана Арджила в качестве лакея и шофера, что пятого числа этого месяца он был застрелен из револьвера Смит и Вессон номер "С шестьсот пятьдесят восемьдесят восемь". Вызываю свидетеля лейтенанта Трэгга.
Трэгг зная место свидетеля, сказал, что работает в Отделе по раскрытию убийств, что пятого числа этого месяца его вызвали в гараж позади дома на Соут Гондола номер семьсот девятнадцать и что он нашел там тело Хартвелла Л.Питкина. Затем он описал тело, его положение и сообщил, что было сделано.
- Около правой руки убитого лежал револьвер? - спросил Бергер.
- Да, - подтвердит Трэгг. - Это был Смит и Вессон тридцать восьмого калибра, номер "С шестьсот пятьдесят восемьдесят восемь". С него пытались удалить все номера, но один из номеров просмотрели. В барабане было пять патронов и одна гильза.
- Это тот револьвер? - спросил Бергер, показывая ему оружие.
- Да, это тот.
- Высокий Суд, прошу записать этот револьвер для опознания.
- Хорошо, будет записан.
- Вы говорите, лейтенант, что этот револьвер был найден около тела?
- Да, но парафиновый тест показал, что покойник не воспользовался этим оружием. Кроме того, из раны на голове вытекло много крови. Мы нашли револьвер лежащим в луже крови. Следы крови найдены лишь с одной стороны револьвера, той которая соприкасалась с полом. Руки покойного были забрызганы кровью, а револьвер нет. Мы не нашли так же никаких отпечатков пальцев на наружной стороне.
- А на внутренней? - спросил Бергер.
- На внутренней, да. И, как впоследствии установлено, это был отпечаток указательного пальца мужчины.
- Какого мужчины? - спросил Бергер.
- Перри Мейсона, - ответил Трэгг.
- У вас есть эти отпечатки пальцев здесь?
- Да.
- Высокий Суд, - сказал Бергер извиняющимся голосом, - может быть это не соответствующий способ предъявления доказательств. Я должен показать вначале фотографию отпечатка пальца, найденного на револьвере, а потом фотографию мистера Мейсона и сравнить их, но так и речи быть не может об опознании отпечатка и...
- Я не вношу протеста, господин окружной прокурор, - перебил его Мейсон. - Пожалуйста, делайте так, как вы считаете нужным.
- Благодарю, - саркастически сказал Бергер. - Лейтенант Трэгг, если у вас есть фотографии этих отпечатков, присоединим их к доказательствам. Вещественное доказательство "А": отпечаток пальца, снятый с внутренней стороной револьвера. Вещественное доказательство "Б": отпечаток правого указательного пальца мистера Мейсона. Вы можете описать обстоятельства, при которых вы получили отпечаток пальца мистера Мейсона?
- Это было в четверг, шестого числа. Я отправился к мистеру Мейсону с мистером Гоушеном...
- Назовите его полное имя.
- Карл Эверт Гоушен.
- Вы разговаривали с мистером Мейсоном?
- Господин окружной прокурор, вы не считаете, что это совершенно не относится к делу? - спросил судья Осборн.
- Я считаю, что это имеет кое-что общее с делом. Мистер Мейсон не заявляет протеста.
- Я понимаю положение мистера Мейсона. Однако, у меня нет желания слушать о доказательствах не связанных с делом и основанных на сплетнях.
- Это не сплетни, это касается существа дела.
- Да? Тогда прошу продолжать.
- Мистер Гоушен был тогда с вами, - сказал Бергер. - Кто еще?
- Обвиняемая, Люсиль Бартон, мистер Артур Колсон, который, как все на это показывает, был связан с покупкой орудия преступления и полицейский в штатском.
- Мистер Мейсон согласился дать отпечаток своего пальца?
- Да.
- Как он объяснил, что отпечаток его пальца оказался на револьвере?
- Он признался, что воспользовался ключом, присланным по почте, чтобы войти в квартиру Люсиль Бартон в день убийства.
- Господа, господа, - перебил судья Осборн. - Несмотря на отсутствие протестов со стороны зашиты, я считаю, что...
- Но он признался в том, что видел этот револьвер в квартире обвиняемой! - сказал Бергер.
- Какой-то револьвер, - поправил его Мейсон.
- Револьвер, похожий на этот, - отпарировал Бергер. - Это наверное имеет значение и существенно в этом деле.
- Да, я думаю, что так, - согласился с ним судья Осборн. Продолжайте.
- Тогда я сказал мистеру Мейсону, - говорил Трэгг, - что мистер Гоушен является свидетелем, который заметил во время, когда было совершено убийство, двух людей около гаража, в котором было найдено тело. В одной из этих особ Гоушен опознал обвиняемую. С ней был мужчина, похожий на мистера Мейсона. Я попросил мистера Мейсона встать, чтобы мистер Гоушен мог увидеть, был ли он тем, которого свидетель видел около гаража, но мистер Мейсон отказался.
- Вы хотите сказать, что он отказался встать? - отозвался напыщенно Бергер, придавая голосу тон недоверия. - Вы хотите сказать, что мистер Мейсон, юрист и адвокат, не согласился встать, чтобы позволить свидетелю увидеть, был ли он тем, кто сопутствовал...
- Считаю, что вопрос является риторическим и ответ на него уже был получен, - перебил его судья Осборн. - Суд хочет удержать этот допрос в рамках закона. Это действительно особое положение, когда защитник отказывается от внесения протестов.
Здесь судья Осборн неодобрительно посмотрел на Мейсона.
- Высокий Суд, - сказал Мейсон, - нет сомнения в том, что окружной прокурор говорит нападение на мою репутацию при помощи инсинуаций и различных намеков. Он знает, конечно, что в зале суда находятся представители прессы. Он полностью отдает себе отчет в том, что провоцирует мои протесты, хочет вызвать впечатление того, что я пытаюсь скрыть правдивые факты. Поэтому я оставляю ему свободу действий. Если он знает какие-нибудь факты, пусть назовет их.
- Подумав, я понимаю и ценю вашу позицию, мистер Мейсон. Однако, Суд не может становиться местом оскорблений, - сказал судья Осборн.
- Высокий Суд, это не личные оскорбления, - запротестовал Гамильтон Бергер. - Это ведет к самому существу дела.
- Ну, тогда добирайтесь до этого существа, - нетерпеливо сказал судья Осборн.
- Ну, и как, господин лейтенант, мистер Мейсон потом пытался сделать невозможным опознание свидетелем Гоушеном? Вы пытались довести опознание до конца?
- Конечно.
- Что вы сделали в этом направлении?
- Мы ждали в машине перед входом в здание, в котором находится офис мистера Мейсона. Мистер Гоушен Был со мной. Я сотрудничал с репортерами, которые караулили выход и должны были сигнализировать мне, если бы мистер Мейсон попытался выйти оттуда.
- А что сделал мистер Мейсон?
Трэгг усмехнулся и сказал:
- Он велел вынести себя в сундуке через хозяйственный выход, как товар.
По залу прокатился смешок.
- Мистер Гоушен опознал потом мистера Мейсона?
- Меня не было при том, когда это произошло, - ответил Трэгг. - Там был один из моих сотрудников, сержант Холкомб.
- Перекрестный допрос, господин адвокат, - предложил Бергер.
- Откуда вы знаете, что меня вынесли из здания в сундуке, господин лейтенант? - с усмешкой спросил Мейсон.
- Может быть, это только сплетни, - быстро сказал Трэгг. - Говоря правду, я знаю об этом только из газет и из того, что мне рассказывали. Я сам не видел вас в сундуке, который выносили из здания. Если бы видел... он замолчал и усмехнулся.
- Вы разговаривали с кем-нибудь, кто видел меня в сундуке, господин лейтенант?
- Нет.
- У вас есть поводы верить в то, что я был внутри сундука?
- Да.
- Почему вы так думаете?
- Только таким образом вы могли выбраться из здания незамеченным.
- Позволю себе возразить вам, господин лейтенант. Может быть вы не знаете, что в тот вечер я был в кабинете мистера Дрейка и вышел из него много времени спустя после того, как сундук увезли. Если бы вы поговорили с ночным портье, то знали бы, что я вышел из агентства и спустился с ним на лифте в обществе одного из людей Дрейка, мистера Джерри Ландо, который, кстати, находится здесь и может ответить на вопросы.
На лице Трэгга появилось удивление.
- Вы хотите сказать...
- Я говорю только то, что должен сказать. Может быть вы поговорите с мистером Ландо, прежде чем бросать на меня подозрения и обвинения, основанные на сплетнях. А пока, благодарю вас, господин лейтенант. У меня нет больше вопросов.
Трэгг и Бергер обменялись взглядами. Трэгг оставил место для свидетелей и, когда оказался на середине зала, повернулся и спросил:
- Где здесь этот Джерри Ландо?
- Здесь, - ответил Ландо, поднимаясь.
- Меньше с этим, - сказал Бергер, скрывая смущение за воинственностью. - Попрошу сержанта Холкомба занять место для свидетеля и мы выясним это дело.
Сержант Холкомб подошел крупными шагами, поднял руку, принес присягу и с довольной, выжидательной улыбкой сел в свидетельское кресло. Гамильтон Бергер задал ему несколько вступительных вопросов о имени, возрасте, месте проживания, профессии и затем перешел к существу дела.
- Господин сержант, - спросил он, - где вы были вечером, шестого числа этого месяца? Это был четверг, вы помните?
- Помню, - усмехнулся сержант Холкомб. - Я нашел Перри Мейсона в мотеле "Слипвел" и поехал туда со свидетелем Гоушеном. Мы приехали, чтобы произвести опознание и произвели его.
Сержант Холкомб усмехнулся с удовлетворением, вспоминая происшествия того вечера.
- Что случилось в вашем присутствии, когда вы были там? - спросил Бергер.
- Мы выехали в мотель и известие об этом, должно быть, просочилось в прессу, потому что когда мы приехали, там было полно фоторепортеров из газет. Когда мы подъезжали, они стали фотографировать нас. Я не успел им сказать, чтобы они не делали этого.
- А что случилось потом?
- Когда начали сверкать вспышки, Мейсон, который находился в домике номер шесть, очевидно в обществе этого Джерри Ландо, который между прочим записался в книгу...
- Не отвлекайтесь, сержант, - заметил Бергер.
- Итак, Мейсон выбежал и, увидев фоторепортеров, закрыл лицо шляпой, чтобы помешать им сделать снимки, но они все равно стали щелкать вспышками. Видя, что он попал в ловушку, Мейсон повернулся и пошел назад, в домик.
- Вы пошли за ними?
- Нет.
- Почему, нет?
Сержант Холкомб усмехнулся и сказал:
- Потому что в этом уже не было необходимости. Я достиг того, чего хотел. Свидетель Гоушен, который был со мной и видел Мейсона выбегающего из домика и идущего обратно, оценил рост и фигуру Мейсона и определенно опознал его как человека, которого он видел возле гаража в то время, когда было совершено убийство. Обвиняемую Люсиль Бартон, он опознал раньше.
- Способ предъявления доказательств незаконен, - проворчал судья Осборн. - Свидетель Гоушен должен говорить сам за себя.
- Он будет говорить, - обещал Гамильтон Бергер. - Я только принимаю вызов Мейсона и представляю доказательства, о которых говорил. Прошу Высокий Суд обратить внимание на то, что это заняло у меня всего двадцать минут.
- Очень хорошо, - сказал судья Осборн. - Это действительно не обычно и неслыханно, чтобы защитник не вносил протеста против доказательств, основанных на слухах.
- Высокий Суд, это не слухи, - возразил сержант Холкомб. - Я был при том, когда Гоушен опознал Мейсона. Я слышал, что он говорил.
- Именно это я и называю слухами, - сказал судья Осборн. - Вы не знаете, был ли тот мужчина возле гаража действительно Перри Мейсоном. Вы знаете только то, что говорит свидетель. Свидетель должен говорить за себя сам.
- Он будет говорить, Высокий Суд, - быстро вмешался Бергер, - я вызову его сразу же после сержанта.
- Ну, тогда прошу закончить допрос этого свидетеля, - сказал судья Осборн.
- Я уже закончил, - торжествующе заявил Бергер.
Сержант Холкомб поднялся со своего места.
- Еще минуточку, - отозвался Мейсон. - Я хотел бы задавать свидетелю пару вопросов в связи с этим опознанием в мотеле "Слипвел". Сержант, вы давно меня знаете?
- Да.
- Вы меня узнали, когда я выбегал из домика и закричали в присутствии Гоушена: "Это он. Это Мейсон!" или что-то подобное?
- Мне не нужно было ничего говорить. Он опознал вас сразу же, как только вы выбежали.
- Может быть вы не подумали, чтобы сказать так, а слова у вас просто вырвались?
- Может и так.
- Мужчина, который выбежал, закрывал лицо шляпой?
- Вы закрывали себе лицо шляпой, стараясь помешать фоторепортерам сделать снимки.
- Потом этот мужчина повернулся и пошел к домику?
- Именно так вы и поступили.
- Далеко ли отбежал мужчина от домика, прежде чем решил вернуться обратно?
- Не больше, чем на двенадцать или пятнадцать ярдов.
- И там было несколько фоторепортеров?
- Да.
- Откуда вы знаете, что это были фоторепортеры?
- Ну... я...
- Это значит, что вы приняли этих людей за фоторепортеров?
Холкомб ответил со злостью и сарказмом:
- Да. Я только глупый полицейский и когда газета дает мне информацию, когда я вижу людей с фотоаппаратами, со вспышками и осветителями, то сразу верю, что это репортеры.
- Ах, так вы получили сведения из газеты?
- У меня свои источники.
- Как вы узнали о моем приезде в мотель "Слипвел"?
- Мне об этом птичка сказала, - засмеялся Холкомб.
- И когда вы туда приехали, там было уже полдюжины фоторепортеров?
- Да.
- Кто-нибудь из них фотографировал вас?
- Да.
- Вы запомнили кого-нибудь из них? Вы узнали бы их, если бы снова увидели?
- Ну, не знаю, - ответил Холкомб. - Я...
- Если вы можете опознать выбегающего из домика человека, то почему бы вам не опознать кого-нибудь из фоторепортеров?
- Откровенно говоря, это не так легко, когда вспышки сверкают прямо в глаза. Я...
- А, так вспышки вас ослепили, - заметил Мейсон.
- Но, не настолько, чтобы я не мог опознать вас, - рявкнул сержант Холкомб.
- Понимаю, - ответил Мейсон с улыбкой. - Лампы-вспышки ослепляли вас так, что вы не могли бы опознать кого-либо другого, но не так, чтобы вы не могли бы опознать меня.
- Я не говорил этого.
- Итак, как выглядели эти фоторепортеры? Вы можете их описать?
- Некоторых, да.
- Ну, тогда пожалуйста.
- Рядом со мной, - сказал сержант Холкомб, - стоял фоторепортер, который подошел ближе всех и первый сфотографировал меня. На нем был черный плащ.
- Сколько ему могло быть лет?
- Я не присматривался так, чтобы можно было сказать столько ему лет. Но он был довольно молодым.
- Какого роста?
- О, довольно высокий... может быть такого же роста, как вы.
- Какая у него была фигура?
Холкомб внимательно посмотрел на Мейсона.
- Приблизительно такая же как у вас.
- Вы с ними разговаривали?
- Нет. Я уже говорил, что смотрел на вас, когда вы выбежали из домика. Вы бежали прямо на меня, закрывая лицо от света фар машины и вели себя как жалкий адвокат, запутавшийся в сети своих собственных интриг и...
- Хватит, - крикнул судья Осборн, стуча молотком по столу. - Сержант Холкомб, вы хорошо знаете, что так нельзя.
Сержант Холкомб сказал со злостью:
- А чего он пытается убедить меня в том, что я не мог его увидеть.
- Все равно. Эти личные выпады неуместны. Когда вы даете показания в Суде, сержант, следует ограничиться ответами на вопросы. В противном случае я буду вынужден наказать вас штрафом. Вы поняли?
- Да, - мрачно ответил сержант Холкомб.
- Итак, как вы сказали, этот человек, который стоял рядом, сфотографировал вас, когда вы приехали? - спросил Мейсон.
- Да.
- Что вы тогда сделали? Вы помните?
- Помню точно, - сказал сержант Холкомб. - Я наклонился вперед и выключил освещение приборной доски, чтобы Гоушен мог лучше видеть... Это значит, чтобы ничто не светило ему в глаза, когда он смотрел сквозь стекло.
- Я покажу вам фотографию, сержант. Прошу вас сказать, была ли она сделана фоторепортером стоящим рядом с машиной. Как вы видите, на ней свидетель Гоушен сидит рядом с вами, а вы наклоняетесь вперед...
- Да, это тот снимок, - подтвердил сержант Холкомб. - Он сделал его как раз в тот момент.
- Вы только один раз наклонились вперед? Тогда, когда выключали зажигание и освещение приборной доски?
- Да. Снимок сделал фотограф, который стоял рядом со мной.
- Свет вспышки ослепил вас?
- Нет. У меня хорошие глаза. Я привык ездить на машине по ночам и свет фар не мешает мне. Я смотрю мимо вспышки и... нет, вспышки меня не ослепляли. Я видел все, что происходило.
- В это самое время, - сказал Мейсон, - перед машиной стоял другой фотограф, который сделал снимок через стекло. Это так?
- Так, но вам не удастся сбить меня с толку, утверждая, что вспышки ослепили нас, потому что это неправда.
- Да что вы, - запротестовал Мейсон, - вовсе я так не говорю. Я пытаюсь только установить порядок, в котором сделаны эти снимки. Здесь есть еще один, показывающий то как вы наклоняетесь вперед в машине. Должно быть этот снимок был сделан сразу же или после того, как фотограф, стоящий с левой стороны, сделал свой снимок. Однако, этот снимок сделан спереди, через стекло.
- Да, - подтвердил сержант Холкомб. - Это тот снимок.
- На этом снимке видно вас, свидетеля Гоушена и фотографа, который сделал первый снимок. Это верно?
- Да.
- Хорошо, - сказал Мейсон. - Мы запишем эти снимки для опознания как доказательство защиты номер один и два.
Служащий записал фотографии.
- В это же самое время другие фотографы делали снимки того человека, который выбежал из дома? - спросил Мейсон.
- Тогда вы еще не выбежали, - ответил сержант Холкомб. - Вы меня не понимаете, мистер Мейсон. Когда я приехал, все фотографы окружили машину и фотографировали нас. Блески вспышек обеспокоили вас и тогда вы вышли из своего убежища. Увидев нас и фотографов, вы отвернулись и убежали в домик. Но, до того, как вы это сделали, у Гоушена было достаточно времени, чтобы вас опознать.
- Когда этот человек выбежал, фотографы делали снимки?
- Да, они делали ваши снимки.
- Он закрывал лицо шляпой?
- Да, вы закрывали свое лицо шляпой.
- А теперь, - сказал Мейсон, - я покажу вам снимок, который защита хочет записать в опознание как вещественное доказательство номер три. На снимке находится человек, выбегающий из домика и закрывающий лицо шляпой.
- Да, это тот снимок, - подтвердил сержант Холкомб. - Это хороший снимок. На нем видно, как вы бежите, закрывая лицо шляпой.
- Да. Оно было закутано в брезент и связано таким образом, что колени были прижаты к грудной клетке, голова наклонена вперед, а руки привязаны к коленям.
- Известно, когда произошло убийство?
- Часы Холистера были разбиты и остановились на пяти пятидесяти пяти. Часы на приборной доске показывали шесть двадцать один. Полиция предполагает, что какой-то человек едущий автостопом остановил Холистера, убил его, съехал где-то на боковую дорогу, обыскал у него карманы, связал его таким образом, чтобы легче было сбросить с откоса. Спустя двадцать шесть минут он избавился от машины. В карманах Холистера не нашли ни цента, а обычно он носил с собой значительные суммы. Однако полиция, помня о его связях с Люсиль Бартон, действует медленно и не хочет делать выводы слишком поспешно.
- Это означает, что они в тупике?
- Ну, начинают понемногу прояснять положение. Подготовляют обвинение против Люсиль Бартон о совершении убийства и стараются ускорить предварительное слушание.
- Это хорошо, - сказал Мейсон. - А как им удалось найти тело, Пол?
- Это заслуга Трэгга. Он подозревал, что машина была сброшена кем-то, кто хотел спрятать тело Холистера и ехал из Санта дель Барра, а потом повернул. Трэгг был уверен, что убийца отделался от тела, а до того, как сделал это, должен был найти на дороге место настолько широкое, чтобы можно было развернуть машину. Поэтому Трэгг стал обыскивать крутые склоны, а особенно высматривал место, где земля была бы свеже вскопана. Он нашел то, что искал и теперь собирает похвалы за свою работу.
- Я рад, ему это на пользу, - сказал Мейсон. - Он не упоминал, случайно, откуда получил информацию?
- Нет, просто интуиция.
- Понимаю, - сказал Мейсон. - Что еще нашли, кроме тела?
- Ничего. Разве этого недостаточно?
- Нет.
- А что ты имеешь в виду?
- Если Холистер выезжал на пару дней, то он должен был иметь с собой какой-то...
- Ты наверное думаешь о багаже?
- Именно.
Дрейк не говорил ничего с минуту, потом сказал:
- Это интересно, Перри. Не было никакого багажа.
- Благодарю тебя за звонок, Пол. Не думаю, чтобы они хотели бы арестовать кого-нибудь перед предварительным слушанием дела Люсиль Бартон. Увидишь, как все переменится, Пол.
- Помогай нам Бог, если не изменится, - усталым голосом сказал Дрейк, положив трубку.
25
Перри Мейсон осматривался в зале суда, тихонько переговариваясь с Полом Дрейком и Деллой Стрит.
- Гамильтон Бергер, окружной прокурор, будет лично задавать вопросы во время предварительного слушания, - говорил он. - Это значит, что он взял меня на прицел. Он...
Дверь в комнату суда открылась и в зал вошел судья Осборн. Он сел на своем месте.
- Народ против Люсиль Бартон, - объявил судья. - Сегодня произойдет предварительное слушание. Вы готовы, господа?
Гамильтон Бергер, огромный, неуклюжий, полный достоинства мужчина, напоминающий большого медведя, поднялся и начал говорить лицемерно умильным голосом, приняв позу демонстративного безучастия, которая обычно производила большое впечатление на присяжных.
- Высокий Суд, - начал он. - Мы готовы. Я должен открыто признать, что смерть Хартвелла Л.Питкина в определенной степени еще окутана тайной, но во время предварительного слушания мы намерены доказать, что совершено преступление и что у нас достаточно причин верить в то, что преступление это совершила обвиняемая. Высокий Суд, я верю, что доказательства, которые мы предъявим, выяснят некоторые элементы этой тайны, и я хотел бы добавить, что прежде, чем дело будет закончено, мы попросим вероятно ордер на арест, по крайней мере, еще одного человека.
Здесь Гамильтон Бергер повернулся и со значением посмотрел в сторону Перри Мейсона.
- Высокий Суд, мы готовы приступить к делу, - сказал Мейсон. - Мы просим только дать нам возможность ознакомиться с доказательствами обвинения и послушать свидетелей народа при перекрестном допросе.
- Хочу заметить, - рявкнул Бергер, - что следствие по этому делу было затруднено тем фактом, что адвокат обвиняемой начал действовать с самого начала. Это было даже до убийства Хартвелла Питкина.
- Прошу предоставить доказательства и не настраивать Суд враждебно, сказал Мейсон.
- Я не пытаюсь враждебно настраивать Суд, - снова рявкнул Бергер, кипя от ярости. - Я пытаюсь только объяснить Суду, что мы с самого начала встретились с трудностями. Наши свидетели не могли произвести опознания благодаря тактике, использованной защитником.
- Какой тактике? - спросил с изумлением Мейсон.
- Во первых: вы отказались встать для облегчения опознания, - сказал Бергер подняв голос так, чтобы его было слышно во всем зале. - А во вторых, Высокий Суд, защитник позволил себе покинуть здание в котором помещается его бюро в сундуке, который вынесли через хозяйственный выход. И все это для того, чтобы сделать невозможным опознание...
- Это не правда, - мягко возразил Мейсон.
- Господа, господа, - сказал судья Осборн. - Не место и не время для таких разговоров. Господин прокурор, если у вас есть доказательства, прошу их предъявить.
- У него нет никаких доказательств и он не может их получить, сказал Мейсон.
- Не говорите, что у меня нет доказательств и что я не могу их получить, - крикнул Бергер, а лицо у него потемнело. - Я покажу, есть или нет у меня доказательства. Дайте мне только тень шанса и я докажу, что вы были вынесены в сундуке из здания, в котором находится ваш офис. Это было сделано для того, чтобы свидетель по имени Карл Эверт Гоушен не мог вас опознать. Позже вы отправились с охраной в мотель "Слипвел", где пытались скрыться и где свидетель нашел вас и опознал без всякого сомнения.
- Докажите это, - сказал Мейсон.
- Когда я попытаюсь это доказать, вы начнете заявлять протесты, говоря, что это не относится к делу, - презрительно ответил Бергер. - Вы хорошо знаете, что у нас связаны руки.
- Если у вас есть свидетели, которые могут что-нибудь такое доказать, я не буду заявлять никаких протестов, - сказал Мейсон.
- Господа, господа, - снова вмещался судья Осборн. - Суд так же имеет слово в этом деле. Все сроки у нас заняты, это только предварительное слушание и...
- Если Высокий Суд позволит мне принять предложение защиты, - сказал Гамильтон Бергер, - то я докажу, что это время не будет потерянным, наоборот, это будет - Высокий Суд сам в этом убедиться - самым важным моментом во всем деле. Я разобью фокусы этого хитрого адвоката. Я покажу его настоящее лицо. Я...
Судья Осборн застучал молотком по столу.
- Господин окружной прокурор, прошу воздержаться от оскорбительных личных замечаний.
- Извините, Высокий Суд, - сказал Бергер, с трудом овладевая собой. Тактика, с которой я столкнулся в этом случае, заставила меня потерять контроль над собой. Защитник сделал определенное предложение. Не думаю, чтобы он хотел его поддержать, но я предпочел бы...
- Прошу представить доказательства, - перебил его судья Осборн. - У Суда нет времени на побочные дела, но вы знаете Суд достаточно, чтобы быть уверенным, что Суд с радостью встретит любую легальную попытку выяснить правду.
- Очень хорошо, - издевательски сказал Бергер. - Защитник обещал не выражать протестов. Я представляю вначале предварительное доказательство "корпус деликти" - сообщая, что Хартвелл Л.Питкин работал у Стефана Арджила в качестве лакея и шофера, что пятого числа этого месяца он был застрелен из револьвера Смит и Вессон номер "С шестьсот пятьдесят восемьдесят восемь". Вызываю свидетеля лейтенанта Трэгга.
Трэгг зная место свидетеля, сказал, что работает в Отделе по раскрытию убийств, что пятого числа этого месяца его вызвали в гараж позади дома на Соут Гондола номер семьсот девятнадцать и что он нашел там тело Хартвелла Л.Питкина. Затем он описал тело, его положение и сообщил, что было сделано.
- Около правой руки убитого лежал револьвер? - спросил Бергер.
- Да, - подтвердит Трэгг. - Это был Смит и Вессон тридцать восьмого калибра, номер "С шестьсот пятьдесят восемьдесят восемь". С него пытались удалить все номера, но один из номеров просмотрели. В барабане было пять патронов и одна гильза.
- Это тот револьвер? - спросил Бергер, показывая ему оружие.
- Да, это тот.
- Высокий Суд, прошу записать этот револьвер для опознания.
- Хорошо, будет записан.
- Вы говорите, лейтенант, что этот револьвер был найден около тела?
- Да, но парафиновый тест показал, что покойник не воспользовался этим оружием. Кроме того, из раны на голове вытекло много крови. Мы нашли револьвер лежащим в луже крови. Следы крови найдены лишь с одной стороны револьвера, той которая соприкасалась с полом. Руки покойного были забрызганы кровью, а револьвер нет. Мы не нашли так же никаких отпечатков пальцев на наружной стороне.
- А на внутренней? - спросил Бергер.
- На внутренней, да. И, как впоследствии установлено, это был отпечаток указательного пальца мужчины.
- Какого мужчины? - спросил Бергер.
- Перри Мейсона, - ответил Трэгг.
- У вас есть эти отпечатки пальцев здесь?
- Да.
- Высокий Суд, - сказал Бергер извиняющимся голосом, - может быть это не соответствующий способ предъявления доказательств. Я должен показать вначале фотографию отпечатка пальца, найденного на револьвере, а потом фотографию мистера Мейсона и сравнить их, но так и речи быть не может об опознании отпечатка и...
- Я не вношу протеста, господин окружной прокурор, - перебил его Мейсон. - Пожалуйста, делайте так, как вы считаете нужным.
- Благодарю, - саркастически сказал Бергер. - Лейтенант Трэгг, если у вас есть фотографии этих отпечатков, присоединим их к доказательствам. Вещественное доказательство "А": отпечаток пальца, снятый с внутренней стороной револьвера. Вещественное доказательство "Б": отпечаток правого указательного пальца мистера Мейсона. Вы можете описать обстоятельства, при которых вы получили отпечаток пальца мистера Мейсона?
- Это было в четверг, шестого числа. Я отправился к мистеру Мейсону с мистером Гоушеном...
- Назовите его полное имя.
- Карл Эверт Гоушен.
- Вы разговаривали с мистером Мейсоном?
- Господин окружной прокурор, вы не считаете, что это совершенно не относится к делу? - спросил судья Осборн.
- Я считаю, что это имеет кое-что общее с делом. Мистер Мейсон не заявляет протеста.
- Я понимаю положение мистера Мейсона. Однако, у меня нет желания слушать о доказательствах не связанных с делом и основанных на сплетнях.
- Это не сплетни, это касается существа дела.
- Да? Тогда прошу продолжать.
- Мистер Гоушен был тогда с вами, - сказал Бергер. - Кто еще?
- Обвиняемая, Люсиль Бартон, мистер Артур Колсон, который, как все на это показывает, был связан с покупкой орудия преступления и полицейский в штатском.
- Мистер Мейсон согласился дать отпечаток своего пальца?
- Да.
- Как он объяснил, что отпечаток его пальца оказался на револьвере?
- Он признался, что воспользовался ключом, присланным по почте, чтобы войти в квартиру Люсиль Бартон в день убийства.
- Господа, господа, - перебил судья Осборн. - Несмотря на отсутствие протестов со стороны зашиты, я считаю, что...
- Но он признался в том, что видел этот револьвер в квартире обвиняемой! - сказал Бергер.
- Какой-то револьвер, - поправил его Мейсон.
- Револьвер, похожий на этот, - отпарировал Бергер. - Это наверное имеет значение и существенно в этом деле.
- Да, я думаю, что так, - согласился с ним судья Осборн. Продолжайте.
- Тогда я сказал мистеру Мейсону, - говорил Трэгг, - что мистер Гоушен является свидетелем, который заметил во время, когда было совершено убийство, двух людей около гаража, в котором было найдено тело. В одной из этих особ Гоушен опознал обвиняемую. С ней был мужчина, похожий на мистера Мейсона. Я попросил мистера Мейсона встать, чтобы мистер Гоушен мог увидеть, был ли он тем, которого свидетель видел около гаража, но мистер Мейсон отказался.
- Вы хотите сказать, что он отказался встать? - отозвался напыщенно Бергер, придавая голосу тон недоверия. - Вы хотите сказать, что мистер Мейсон, юрист и адвокат, не согласился встать, чтобы позволить свидетелю увидеть, был ли он тем, кто сопутствовал...
- Считаю, что вопрос является риторическим и ответ на него уже был получен, - перебил его судья Осборн. - Суд хочет удержать этот допрос в рамках закона. Это действительно особое положение, когда защитник отказывается от внесения протестов.
Здесь судья Осборн неодобрительно посмотрел на Мейсона.
- Высокий Суд, - сказал Мейсон, - нет сомнения в том, что окружной прокурор говорит нападение на мою репутацию при помощи инсинуаций и различных намеков. Он знает, конечно, что в зале суда находятся представители прессы. Он полностью отдает себе отчет в том, что провоцирует мои протесты, хочет вызвать впечатление того, что я пытаюсь скрыть правдивые факты. Поэтому я оставляю ему свободу действий. Если он знает какие-нибудь факты, пусть назовет их.
- Подумав, я понимаю и ценю вашу позицию, мистер Мейсон. Однако, Суд не может становиться местом оскорблений, - сказал судья Осборн.
- Высокий Суд, это не личные оскорбления, - запротестовал Гамильтон Бергер. - Это ведет к самому существу дела.
- Ну, тогда добирайтесь до этого существа, - нетерпеливо сказал судья Осборн.
- Ну, и как, господин лейтенант, мистер Мейсон потом пытался сделать невозможным опознание свидетелем Гоушеном? Вы пытались довести опознание до конца?
- Конечно.
- Что вы сделали в этом направлении?
- Мы ждали в машине перед входом в здание, в котором находится офис мистера Мейсона. Мистер Гоушен Был со мной. Я сотрудничал с репортерами, которые караулили выход и должны были сигнализировать мне, если бы мистер Мейсон попытался выйти оттуда.
- А что сделал мистер Мейсон?
Трэгг усмехнулся и сказал:
- Он велел вынести себя в сундуке через хозяйственный выход, как товар.
По залу прокатился смешок.
- Мистер Гоушен опознал потом мистера Мейсона?
- Меня не было при том, когда это произошло, - ответил Трэгг. - Там был один из моих сотрудников, сержант Холкомб.
- Перекрестный допрос, господин адвокат, - предложил Бергер.
- Откуда вы знаете, что меня вынесли из здания в сундуке, господин лейтенант? - с усмешкой спросил Мейсон.
- Может быть, это только сплетни, - быстро сказал Трэгг. - Говоря правду, я знаю об этом только из газет и из того, что мне рассказывали. Я сам не видел вас в сундуке, который выносили из здания. Если бы видел... он замолчал и усмехнулся.
- Вы разговаривали с кем-нибудь, кто видел меня в сундуке, господин лейтенант?
- Нет.
- У вас есть поводы верить в то, что я был внутри сундука?
- Да.
- Почему вы так думаете?
- Только таким образом вы могли выбраться из здания незамеченным.
- Позволю себе возразить вам, господин лейтенант. Может быть вы не знаете, что в тот вечер я был в кабинете мистера Дрейка и вышел из него много времени спустя после того, как сундук увезли. Если бы вы поговорили с ночным портье, то знали бы, что я вышел из агентства и спустился с ним на лифте в обществе одного из людей Дрейка, мистера Джерри Ландо, который, кстати, находится здесь и может ответить на вопросы.
На лице Трэгга появилось удивление.
- Вы хотите сказать...
- Я говорю только то, что должен сказать. Может быть вы поговорите с мистером Ландо, прежде чем бросать на меня подозрения и обвинения, основанные на сплетнях. А пока, благодарю вас, господин лейтенант. У меня нет больше вопросов.
Трэгг и Бергер обменялись взглядами. Трэгг оставил место для свидетелей и, когда оказался на середине зала, повернулся и спросил:
- Где здесь этот Джерри Ландо?
- Здесь, - ответил Ландо, поднимаясь.
- Меньше с этим, - сказал Бергер, скрывая смущение за воинственностью. - Попрошу сержанта Холкомба занять место для свидетеля и мы выясним это дело.
Сержант Холкомб подошел крупными шагами, поднял руку, принес присягу и с довольной, выжидательной улыбкой сел в свидетельское кресло. Гамильтон Бергер задал ему несколько вступительных вопросов о имени, возрасте, месте проживания, профессии и затем перешел к существу дела.
- Господин сержант, - спросил он, - где вы были вечером, шестого числа этого месяца? Это был четверг, вы помните?
- Помню, - усмехнулся сержант Холкомб. - Я нашел Перри Мейсона в мотеле "Слипвел" и поехал туда со свидетелем Гоушеном. Мы приехали, чтобы произвести опознание и произвели его.
Сержант Холкомб усмехнулся с удовлетворением, вспоминая происшествия того вечера.
- Что случилось в вашем присутствии, когда вы были там? - спросил Бергер.
- Мы выехали в мотель и известие об этом, должно быть, просочилось в прессу, потому что когда мы приехали, там было полно фоторепортеров из газет. Когда мы подъезжали, они стали фотографировать нас. Я не успел им сказать, чтобы они не делали этого.
- А что случилось потом?
- Когда начали сверкать вспышки, Мейсон, который находился в домике номер шесть, очевидно в обществе этого Джерри Ландо, который между прочим записался в книгу...
- Не отвлекайтесь, сержант, - заметил Бергер.
- Итак, Мейсон выбежал и, увидев фоторепортеров, закрыл лицо шляпой, чтобы помешать им сделать снимки, но они все равно стали щелкать вспышками. Видя, что он попал в ловушку, Мейсон повернулся и пошел назад, в домик.
- Вы пошли за ними?
- Нет.
- Почему, нет?
Сержант Холкомб усмехнулся и сказал:
- Потому что в этом уже не было необходимости. Я достиг того, чего хотел. Свидетель Гоушен, который был со мной и видел Мейсона выбегающего из домика и идущего обратно, оценил рост и фигуру Мейсона и определенно опознал его как человека, которого он видел возле гаража в то время, когда было совершено убийство. Обвиняемую Люсиль Бартон, он опознал раньше.
- Способ предъявления доказательств незаконен, - проворчал судья Осборн. - Свидетель Гоушен должен говорить сам за себя.
- Он будет говорить, - обещал Гамильтон Бергер. - Я только принимаю вызов Мейсона и представляю доказательства, о которых говорил. Прошу Высокий Суд обратить внимание на то, что это заняло у меня всего двадцать минут.
- Очень хорошо, - сказал судья Осборн. - Это действительно не обычно и неслыханно, чтобы защитник не вносил протеста против доказательств, основанных на слухах.
- Высокий Суд, это не слухи, - возразил сержант Холкомб. - Я был при том, когда Гоушен опознал Мейсона. Я слышал, что он говорил.
- Именно это я и называю слухами, - сказал судья Осборн. - Вы не знаете, был ли тот мужчина возле гаража действительно Перри Мейсоном. Вы знаете только то, что говорит свидетель. Свидетель должен говорить за себя сам.
- Он будет говорить, Высокий Суд, - быстро вмешался Бергер, - я вызову его сразу же после сержанта.
- Ну, тогда прошу закончить допрос этого свидетеля, - сказал судья Осборн.
- Я уже закончил, - торжествующе заявил Бергер.
Сержант Холкомб поднялся со своего места.
- Еще минуточку, - отозвался Мейсон. - Я хотел бы задавать свидетелю пару вопросов в связи с этим опознанием в мотеле "Слипвел". Сержант, вы давно меня знаете?
- Да.
- Вы меня узнали, когда я выбегал из домика и закричали в присутствии Гоушена: "Это он. Это Мейсон!" или что-то подобное?
- Мне не нужно было ничего говорить. Он опознал вас сразу же, как только вы выбежали.
- Может быть вы не подумали, чтобы сказать так, а слова у вас просто вырвались?
- Может и так.
- Мужчина, который выбежал, закрывал лицо шляпой?
- Вы закрывали себе лицо шляпой, стараясь помешать фоторепортерам сделать снимки.
- Потом этот мужчина повернулся и пошел к домику?
- Именно так вы и поступили.
- Далеко ли отбежал мужчина от домика, прежде чем решил вернуться обратно?
- Не больше, чем на двенадцать или пятнадцать ярдов.
- И там было несколько фоторепортеров?
- Да.
- Откуда вы знаете, что это были фоторепортеры?
- Ну... я...
- Это значит, что вы приняли этих людей за фоторепортеров?
Холкомб ответил со злостью и сарказмом:
- Да. Я только глупый полицейский и когда газета дает мне информацию, когда я вижу людей с фотоаппаратами, со вспышками и осветителями, то сразу верю, что это репортеры.
- Ах, так вы получили сведения из газеты?
- У меня свои источники.
- Как вы узнали о моем приезде в мотель "Слипвел"?
- Мне об этом птичка сказала, - засмеялся Холкомб.
- И когда вы туда приехали, там было уже полдюжины фоторепортеров?
- Да.
- Кто-нибудь из них фотографировал вас?
- Да.
- Вы запомнили кого-нибудь из них? Вы узнали бы их, если бы снова увидели?
- Ну, не знаю, - ответил Холкомб. - Я...
- Если вы можете опознать выбегающего из домика человека, то почему бы вам не опознать кого-нибудь из фоторепортеров?
- Откровенно говоря, это не так легко, когда вспышки сверкают прямо в глаза. Я...
- А, так вспышки вас ослепили, - заметил Мейсон.
- Но, не настолько, чтобы я не мог опознать вас, - рявкнул сержант Холкомб.
- Понимаю, - ответил Мейсон с улыбкой. - Лампы-вспышки ослепляли вас так, что вы не могли бы опознать кого-либо другого, но не так, чтобы вы не могли бы опознать меня.
- Я не говорил этого.
- Итак, как выглядели эти фоторепортеры? Вы можете их описать?
- Некоторых, да.
- Ну, тогда пожалуйста.
- Рядом со мной, - сказал сержант Холкомб, - стоял фоторепортер, который подошел ближе всех и первый сфотографировал меня. На нем был черный плащ.
- Сколько ему могло быть лет?
- Я не присматривался так, чтобы можно было сказать столько ему лет. Но он был довольно молодым.
- Какого роста?
- О, довольно высокий... может быть такого же роста, как вы.
- Какая у него была фигура?
Холкомб внимательно посмотрел на Мейсона.
- Приблизительно такая же как у вас.
- Вы с ними разговаривали?
- Нет. Я уже говорил, что смотрел на вас, когда вы выбежали из домика. Вы бежали прямо на меня, закрывая лицо от света фар машины и вели себя как жалкий адвокат, запутавшийся в сети своих собственных интриг и...
- Хватит, - крикнул судья Осборн, стуча молотком по столу. - Сержант Холкомб, вы хорошо знаете, что так нельзя.
Сержант Холкомб сказал со злостью:
- А чего он пытается убедить меня в том, что я не мог его увидеть.
- Все равно. Эти личные выпады неуместны. Когда вы даете показания в Суде, сержант, следует ограничиться ответами на вопросы. В противном случае я буду вынужден наказать вас штрафом. Вы поняли?
- Да, - мрачно ответил сержант Холкомб.
- Итак, как вы сказали, этот человек, который стоял рядом, сфотографировал вас, когда вы приехали? - спросил Мейсон.
- Да.
- Что вы тогда сделали? Вы помните?
- Помню точно, - сказал сержант Холкомб. - Я наклонился вперед и выключил освещение приборной доски, чтобы Гоушен мог лучше видеть... Это значит, чтобы ничто не светило ему в глаза, когда он смотрел сквозь стекло.
- Я покажу вам фотографию, сержант. Прошу вас сказать, была ли она сделана фоторепортером стоящим рядом с машиной. Как вы видите, на ней свидетель Гоушен сидит рядом с вами, а вы наклоняетесь вперед...
- Да, это тот снимок, - подтвердил сержант Холкомб. - Он сделал его как раз в тот момент.
- Вы только один раз наклонились вперед? Тогда, когда выключали зажигание и освещение приборной доски?
- Да. Снимок сделал фотограф, который стоял рядом со мной.
- Свет вспышки ослепил вас?
- Нет. У меня хорошие глаза. Я привык ездить на машине по ночам и свет фар не мешает мне. Я смотрю мимо вспышки и... нет, вспышки меня не ослепляли. Я видел все, что происходило.
- В это самое время, - сказал Мейсон, - перед машиной стоял другой фотограф, который сделал снимок через стекло. Это так?
- Так, но вам не удастся сбить меня с толку, утверждая, что вспышки ослепили нас, потому что это неправда.
- Да что вы, - запротестовал Мейсон, - вовсе я так не говорю. Я пытаюсь только установить порядок, в котором сделаны эти снимки. Здесь есть еще один, показывающий то как вы наклоняетесь вперед в машине. Должно быть этот снимок был сделан сразу же или после того, как фотограф, стоящий с левой стороны, сделал свой снимок. Однако, этот снимок сделан спереди, через стекло.
- Да, - подтвердил сержант Холкомб. - Это тот снимок.
- На этом снимке видно вас, свидетеля Гоушена и фотографа, который сделал первый снимок. Это верно?
- Да.
- Хорошо, - сказал Мейсон. - Мы запишем эти снимки для опознания как доказательство защиты номер один и два.
Служащий записал фотографии.
- В это же самое время другие фотографы делали снимки того человека, который выбежал из дома? - спросил Мейсон.
- Тогда вы еще не выбежали, - ответил сержант Холкомб. - Вы меня не понимаете, мистер Мейсон. Когда я приехал, все фотографы окружили машину и фотографировали нас. Блески вспышек обеспокоили вас и тогда вы вышли из своего убежища. Увидев нас и фотографов, вы отвернулись и убежали в домик. Но, до того, как вы это сделали, у Гоушена было достаточно времени, чтобы вас опознать.
- Когда этот человек выбежал, фотографы делали снимки?
- Да, они делали ваши снимки.
- Он закрывал лицо шляпой?
- Да, вы закрывали свое лицо шляпой.
- А теперь, - сказал Мейсон, - я покажу вам снимок, который защита хочет записать в опознание как вещественное доказательство номер три. На снимке находится человек, выбегающий из домика и закрывающий лицо шляпой.
- Да, это тот снимок, - подтвердил сержант Холкомб. - Это хороший снимок. На нем видно, как вы бежите, закрывая лицо шляпой.