Адлер Элизабет. Тайна

   — Брэд Кейн.
   Его ладонь оказался твердой и неожиданно холодной.
   — Я прилетела в Париж на конференцию, -добавила она. — По психиатрии.
   — Разумеется. Доктор Фил. Я должен был узнать вас. Приношу свои извинения.
   — Не обязательно. Кроме того, я себя сейчас чувствую так, что наверняка не похожа на свою фотографию на обложке книги, -несмотря на одолевавшую ее усталость, она рассмеялась. Ей нравился этот красивый «добрый самаритянин».
   Зазвонил телефон. Фил прикрыла глаза. Брэд взял трубку и быстро заговорил по-французски.
   — Извините, пожалуйста, -обратился он к ней, — но я должен сделать несколько важных звонков.
   Она откинулась назад, в полусне слушая успокаивающее, расслабляющее бормотание своего спутника по телефону, вяло гадая, кто он, чем занимается, и не с женщиной ли он так тихо и сексуально разговаривает по-французски. Фил с тоской подумала о ждущей ее в отеле постели.
   Наконец они прибыли на место.
   Когда она выходила из машины, он взял ее под руку и еще раз извинился за то, что всю дорогу разговаривал по телефону.
   — Не знаю, что бы я делала, если бы рядом не оказались вы и не спасли меня от дождя, -сказала она, устало улыбаясь.
   Он долго не сводил с нее глаз. Затем достал из кармана карточку со своим адресом и номером телефона и вручил ей.
   — Позвоните мне, деловая женщина, — легко сказал он, -если в Париже у вас выдастся свободная минутка.
   Взяв руку Фил, он поднес ее к своим губам и затем, с улыбкой помахав на прощанье, сел в машину и уехал.
   «Как тот, кого я видела во сне», -через некоторое время думала Фил, нежась в горячей ванне. «Рафаэль»-один из маленьких парижских отелей-славился своей роскошью, отличным сервисом и умением хранить секреты. Вода была горячей, мыло превосходно пахло, «Эвиан» была со льдом, а постель окутала Фил крахмальными простынями, мягкими подушками и уютными одеялами. Несколько минут — и она уснула.
   Через шесть часов Фил проснулась, перепутав время из-за перелета, и удивленно оглядела темную комнату. Тут она все вспомнила: Париж.
   На часах возле постели было 18.30. Фил подошла к окну и отдернула шторы. Серые здания на другой стороне улицы потемнели, асфальт блестел. Она вздохнула, глядя на летящие мимо машины. Ее первый вечер в Париже. Она одна. Идет дождь.
   Она приняла душ, подкрасилась и надела маленькое черное платье. Брызнула немножко своих любимых духов и спустилась вниз.
   В баре Фил заказала стакан красного вина «Бруйи» и задумчиво принялась есть острые зеленые оливки, размышляя о предстоящем ей долгом вечере.
   Быстрый осмотр зала показал, что большинство пришли сюда парами, а сидящие в одиночестве явно кого-то дожидаются. Фил охватило чувство одиночества, серое и тусклое, как небо над Парижем. Она затосковала по обычной деловой рутине, где не было места столь личным понятиям, как одиночество. Впервые за много лет ей не хватало чьего-нибудь общества.
   Фил скрестила свои длинные ноги, стараясь выглядеть безмятежно, так, словно она тоже ждет друга. Она была в прекраснейшем городе мира, бастионе изысканной кухни, цитадели культуры, прибежище любовников. Она была одна.
   Официант принес ей вино, слегка, как и подобает, охлажденное. Она пила вино, думая об искушающей ее карточке в сумочке-карточке с телефонным номером и адресом Брэда Клейна. Фил сказала себе, что не может позвонить ему. Он наверняка будет занят. У такого мужчины, конечно, есть дюжина подружек. Или-любимая женщина. Так или иначе. Фил была уверена, что он не сидит сейчас дома, поглощая, как она, свой обед в полнейшем одиночестве.
   Она грустно смотрела, как бар постепенно наполнялся людьми, целующимися при встрече. Слушая веселую разноязыкую болтовню, она ощущала себя более одинокой. В отчаянии Фил вытащила карточку из сумки и принялась изучать ее.
   Затем она быстро встала, отряхнула юбку и, пока не успела передумать, отправилась на поиски телефона.
   фил прислушивалась к гудкам, покусывая губу и нервничая, словно школьница перед первым свиданием. Она нетерпеливо постукивала карточкой по мраморной стойке. После десяти гудков она уже собиралась, со смешанным чувством облегчения и разочарования, повесить трубку, как вдруг он ответил.
   — Мистер Кейн?-воскликнула Фил. («Дура! — выругала она себя, покраснев, -конечно же, это он».)
   — Кто это?
   Голос Бреда Кейна был далек и холоден, словно его ум занимали сейчас другие проблемы. Словно кто-то еще находился с ним в комнате.
   — Это Фил Форстер.-Долгая пауза. Фил нервно прикусила губу:-Мы познакомились в самолете.
   Она знала, что поступила глупо, затеяв все это, но теперь начатое необходимо было довести до конца.
   Пауза казалась бесконечной. Наконец он заговорил, в его голосе мелькнула тень улыбки:
   — С вашей стороны очень мило было мне позвонить. Я и не думал, что вы это сделаете.
   — Не думали?-она засомневалась. Затем с гневом на саму себя спросила:-Зачем же тогда вы дали мне номер и просили позвонить?
   — Считайте меня оптимистом, — ответил он, смеясь. — Вы мне понравились. Я подумал, что вы красивы и умны, и мне захотелось вновь увидеться с вами. Мне и сейчас этого хочется. Согласитесь ли вы сегодня поужинать со мной? Если, конечно, у вас нет никаких дел, -мягко добавил он, давая ей возможность отказаться.
   Фил улыбнулась, неожиданно воодушевляясь.
   — Ну, -она решила играть в ту же игру, -вообще-то я должна была встретиться с коллегой… Но сегодня-мой первый вечер в Париже и идет дождь. Да. Я согласна поужинать с вами.
   — Великолепно. Потрясающе. Хотите посетить шикарный ресторан? Или настоящее французское бистро? Выбор за вами.
   — О, я выбираю настоящее бистро.
   — Неподалеку от меня есть одно. Мое любимое. Мне кажется, вам там понравится. Я могу заехать за вами, к примеру, в восемь тридцать.
   Она взглянула на часы:
   — Здесь ужасное движение. Я могу взять такси и приехать туда.
   — Раз так, почему бы сперва не зайти ко мне выпить? У вас есть адрес?
   Облегченно улыбнувшись, она кивнула:
   — Да.
   — Тогда в восемь тридцать, доктор Фил Форстер, -он засмеялся.-И напомните, чтобы я спросил: Фил-это Филлис? Или Филомена? Или «филодендрон»? Или «философия»?
   «Или дура», -подумала она, улыбнувшись, и положила трубку.

Глава 16

   На Елисейских полях образовалась пробка. Шофер такси, многословно ругая погоду, своих сотоварищей-шоферов и французские правила дорожного движения, въехал на тротуар, обошел дюжину других машин, чьи водители судорожно сигналили друг другу. Он быстро свернул направо в боковую улочку, несколько раз повернул-и выехал на авеню Мак-Мэхон, которая оказалась такой же забитой. Изучив обстановку он недовольно пожал плечами:
   — Это займет по меньшей мере двадцать минут. Вам бы лучше пройти пешком.
   Фил взглянула на свои элегантные черные замшевые туфли и на залитый дождем асфальт. Ливень перешел в моросящий дождик, больше напоминающий туман. Она тяжело вздохнула. В конце концов это всего-навсего туфли, пусть даже они и стоили целое состояние.
   Шофер объяснил, как добраться до нужного ей места. Фил затянула потуже пояс своего черного шелкового плаща, раскрыла зонтик и зашагала к углу Мак-Мэхон, надеясь, что правильно перевела указания таксиста.
   Авеню Фош-широкая, красивая улица, на которой росли деревья и стояли фешенебельные дома, — оказалась длиннее, чем думала Фил. После быстрой десятиминутной ходьбы она подошла к дому Брэда запыхавшись, промокнув и с опозданием. Консьерж в униформе спросил, как ее зовут, сверился со своим списком и проводил Фил к лифту. Металлическая кабина, поскрипывая, подняла ее вверх.
   Брэд Кейн уже ждал ее. Он был еще красивее, чем она помнила: высокий, стройный, светловолосый. На нем был элегантный темно-синий кашемировый пиджак, голубая рубашка, расстегнутая на горле, выглаженные джинсы и дорогие ковбойские сапоги. Она с улыбкой подумала, что он выглядит как парень с рекламы Ральфа Лорена.
   Его глаза скрывали очки в золотой оправе. Он направился к Фил, приветливо протянув руки.
   — Моя бедная малышка, -произнес он по-французски, увидев, как она промокла.-Париж попытался утопить вас. Идемте, надо позаботиться о вас.
   Фил, потрясенная увиденным, думала, что он, должно быть, очень богат. Его дом напоминал дворец: акры полированного паркета, огромные ковры, мебель с позолотой, прелестные венецианские зеркала, сверкающие люстры. Идя за хозяином через холл. Фил заметила на одной стене огромное полотно Рембрандта… а это наверняка Ренуар… а это, может быть, Коро?
   — Идемте, -резко сказалгон и, взяв ее за руку, повел через гостиную, по коридору, в спальню. Фил застыла на пороге.
   — Быстро, снимайте туфли, -сказал он, -и чулки. Она тупо уставилась на него. Он подошел к столику возле кровати и нажал кнопку звонка. Затем, повернувшись и взглянув на нее, рассмеялся:
   — Все в порядке. Я не собираюсь соблазнять вас. Я всего-навсего попрошу моего слугу высушить их. В конце концов, не можете же вы весь вечер сидеть с мокрыми ногами.
   Фил знала, что краснеет, и понимала, что он смеется над ней. Она сердито подумала, что не чувствовала себя такой дурой с тех пор, как ей было семнадцать лет.
   Он указал на ванную:
   — Там вы найдете тапочки и полотенце. Фил отправилась в ванную, закрыв за собой дверь. Она сняла колготки, пригладила волосы и прижалась горящими щеками к прохладному полотенцу.
   Махровые шлепанцы оказались ей велики, и Фил глядя на свое забавное отражение в зеркале-сексуальное черное платье в сочетании с яркими пушистыми шлепанцами, -криво улыбнулась. Глубоко вздохнув, она взяла себя в руки и, шаркая шлепанцами, отправилась на поиски Брэда.
   — Привет, -стоя в дверях, она нерешительно улыбнулась.-Извините, я опоздала, но движение… и дождь…
   — Это не имеет значения, раз вы здесь.-Их глаза встретились.-И такая же красивая, какой я вас помню.
   Молодой азиат в белой униформе стоял за ним, держа в. руках ее мокрые туфли.
   — Дайте Франсуа свои остальные вещи, — сказал Брэд. — Он их высушит.
   Фил так и сделала. Франсуа исчез. Брэд подвел ее к креслу и попросил сесть. Она выполняла все, удивляясь своей покладистости: обычно приказывала она. Фил поражалась, насколько легко она перешла к своей новой роли подчиненной и насколько это оказалось приятным. Она молча смотрела, как, взяв полотенце, Брэд опустился перед ней на колени. Он снял тапочки, затем, взяв ее правую ногу, принялся нежно вытирать ее.
 
   Взглянув на Фил, он улыбнулся:
   — Знаете, немногие женщины могут похвастаться красивыми ступнями после долгих лет хождения на высоких каблуках и тесной обуви. Но у вас прекрасные ноги. Изящные, гладкие, красивые. Тонкие, грациозные, словно у породистой лошади.
   Увидев его на коленях перед собой, держащим ее ногу. Фил испытала такое эротическое напряжение, что задрожала.
   «Дура, -яростно выговаривала она себе, надевая шлепанцы и идя вслед за Брэдом в огромный зал.-Ты здесь всего пять минут и уже дважды успела подумать, что он хочет тебя соблазнить».
   — Садитесь, дорогая доктор Форстер, -с этими словами он подвел ее к обтянутому роскошной тканью дивану напротив пылающего камина.-Пока вы будете греть свои прелестные пальчики, я попытаюсь возместить нанесенный дождем ущерб и налью вам выпить.
   Шампанское уже стояло в серебряном ведерке на столике сбоку.
   — За счастливую случайность, -он поднял свой бокал и пристально посмотрел в глаза Фил, -благода-пя которой мы вместе оказались в самолете. И за то, чтобы я снова увиделся с вами.
   — Судя по всему, вы много времени проводите в самолетах, -заметила она, вспомнив их разговор.
   — Мои дела вынуждают меня много путешествовать. Она аккуратно скрестила ноги и осторожно пригубила шампанское:
   — А чем вы занимаетесь?
   — Вы удивитесь, когда я вам скажу, -он улыбнулся-Я-владелец одного из самых больших животноводческих ранчо в Америке.
   фил в изумлении расхохоталась:
   — Я представляла себе настоящих ковбоев совсем не такими.
   — Сейчас я не ковбой. Но был им. И даже теперь, если надо, могу. Когда я был мальчишкой, мне очень нравилось ездить верхом и сгонять скот в стада. Теперь все это-цифры и проценты, налоги, полезные площади, правительственные субсидии и лобби, и еще миллион проблем. Но, наверное, я до сих пор люблю это. Или, по крайней мере, люблю землю. И традиции. Ранчо Канон создал мой дед. Когда он умер, ранчо унаследовал мой отец, а теперь им владею я. Ему всего три поколения, и оно не может считаться старейшим в Америке, но это ранчо-одно из немногих все еще остающихся в одной семье.
   — Это великолепно-любить свое дело. И себя в нем.
   — Я действительно люблю его. Страстно. Можете назвать это смыслом моей жизни.
   Когда он посмотрел на нее, его глаза стали жесткими:
   — Я никогда не расстанусь с Канон, хотя, видит Бог, мне неоднократно предлагали сделать это. У меня было много великолепных деловых предложений. Особенно от японцев. Но я никогда не позволю, чтобы наша семья потеряла Канон. Никогда. Скорее я умру.
   — А когда вы умрете, кто его унаследует? Его лицо хранило загадочное выражение:
   — Конечно же, мой сын.
   Фил грустно подумала, что она могла бы и догадаться, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой: он женат.
   Пригубив шампанское, она спросила так равнодушно, как только могла:
   — И сколько ему лет?
   Откинув голову, Брэд расхохотался:
   — Нисколько. Ноль. Он должен родиться в будущем. Для этого я должен найти себе жену. Превосходную жену, -блеснув глазами, он наполнил ее бокал. Его неожиданный переход от столь серьезного настроения к поддразнивающе-игривому удивил Фил. — Расскажите мне о себе, -требовательно сказал он.
   — Обычно вопросы задаю я, -смутилась она. — Теперь не уверена, что мне это нравится. — Но вам ведь нечего скрывать?
   — Я обнаружила, что большинству людей есть что скрывать. Возможно, даже вам и мне.
   Она начала рассказывать о своей работе, о своей занятой жизни.
   — Мне вечно приходится бежать куда-то, -призналась Фил, устало вздохнув.-Из телестудии-к пациентам в больницу, к своей писательской работе. Признаюсь, что это путешествие в Париж было предлогом хотя бы на неделю избегнуть рутины.-Она засмеялась.-Я чувствую себя, как прогуливающая школьница.
   Появился Франсуа с ее туфлями, которые выглядели как новенькие. Она обулась, и они отправились за угол, в бистро «У Жоржа».
   Когда они шли, Брэд обнял ее за плечи и привлек к себе, прикрывая своим зонтом. Приноравливаясь к его широкому шагу. Фил чувствовала тепло его тела, его близость.
   От нежного интимного касания руки, лежащей на ее плече, по всему телу Фил пробежал восторженный трепет, и она чуть отстранилась, боясь, что он почувствует это. Она сурово сказала себе, что ведет себя точь-в-точь как подросток во время первой поездки в Париж, но затем неожиданно поняла, что это сравнение ее не задевает, и улыбнулась. Она наслаждалась собой так, как ей давно не приходилось, и чувствовала себя юной и беспечной.
   Бистро было переполнено. Лампы золотисто светились над столами, накрытыми белыми скатертями, вкусно пахло едой, и слышались тихие беседы по-французски, которые Фил не понимала. Это создавало ощущение изолированности, как будто они с Брэдом Кейном остались одни.
   фил была взбудоражена вином и авиапутешествием. Казалось, что реальный мир со всеми его заботами остался позади.
   Она чувствовала себя женственной, чувственной, тонко воспринимала все детали. И в то же время нервной, менее уверенной в себе. Но Брэд Кейн был внимателен, обаятелен, красив и сексуален. А она была в Париже, была свободна. Сегодня «У Жоржа» жизнь казалась просто замечательной.
   Брэд сделал заказ и принялся рассказывать Фил о своем идиллическом детстве на Гавайях, о родителях, о том, как он жил дикарем в собственном убежище на острове. О роскошном доме в Даймонд Хэд и о тысячах акров земли на Большом Острове.
   Идеальный мир, который он описывал, очаровал Фил. Он так отличался от тех тревожных семейных историй, которые ей приходилось слышать на работе, что Фил подумала о том, насколько Брэду повезло.
   — Мой отец научил меня любить Канон, -сказал Брэд, и она подумала, что его чарующий голос столь же глубок и нежен, как красное вино, которое они пьют.-Он рассказал мне историю Гавайских островов, поведал, как семья Кейнов тяжко трудилась почти целое столетие, чтобы заработать все, что мы имеем сейчас, сколько пота, труда и тревог потрачено на то, чтобы сделать Канон тем, чем он является теперь. Я впитывал слова отца, словно губка. Он заложил во мне систему ценностей. Он учил меня, что главное в жизни-имя Кейнов, ранчо Канон и наше состояние. Ничто иное не имеет значения.-Он честно взглянул в широко распахнутые сапфировые глаза Фил: — Именно поэтому я так много путешествую. Мне приходится делить свое время между сферой наших интересов в Европе и ранчо на Гавайях.
   — Расскажите мне о вашем отце, -попросила Фил. Ее очень интересовала жизнь Брэда.-Похоже, у него был очень живой характер.
   Он засмеялся.
   — Да. Джек Кейн был крутым мужиком. Сильно пил. Он никого не считал своим настоящим другом, потому что никому не доверял. Но женщины им восхищались. Он был высок, спортивен, красив. Ездил верхом лучше любого ковбоя. Когда я был ребенком я смотрел на него, и мне казалось, что, летя на лошади, он составляет с животным одно целое. Он жил ради Канон.
   — А ваша мать?
   Глаза Брэда стали жесткими.
   — Моя мать была избалованной и своенравной женщиной. Но необыкновенно красивой. Это была та прелесть, что ударяет в сердце мужчины, словно отравленный дротик. Мой отец не переносил, когда другие мужчины осмеливались взглянуть на нее. И в то же время изменял ей.
   — Она знала об этом?
   — Думаю, да, — ответил он, мрачно глядя на свой бокал. Одним глотком он допил вино. Затем, словно сообразив, что рассказал слишком много, он легко добавил:-Я не должен забывать, что беседую с психиатром.
   Он жизнерадостно улыбнулся, и эта очередная перемена настроения озадачила Фил.
   — Через секунду вы уложите меня на свою кушетку, и я узнаю, что во мне полно комплексов и фобий, о которых я даже не подозревал.
   Усталость медленно ползла по позвоночнику Фил. Руки и ноги внезапно отяжелели, глаза стали слипаться. Зевнув, она извинилась, а он быстро сказал, что сам во всем виноват, и они оба. утомлены перелетом.
   Садясь на мягкое кожаное сиденье его черного «феррари». Фил сонно подумала: «Что же еще, кроме „феррари", может быть у такого человека?»
   Возле отеля он остановил машину и взглянул на Фил:
   — Не могу припомнить, когда мне в последний раз было так хорошо, -тихо сказал он.-Спасибо, доктор Фил.
   Представляя, как его губы коснутся ее губ, она посмотрела ему в глаза.
   — Мы должны повторить это, -он поцеловал ее руку. — Можно я позвоню вам?
   — Я занята на конференции, -с сожалением сказала Фил.-И во вторник я улетаю на Ривьеру.
   — Запомню, -произнес он. Она помахала ему вслед.
   Следующим вечером, когда она вернулась с конференции, в номере отеля ее ждало множество белых тюльпанов и фрезий, к которым прилагалась записка от него:
   «Поужинаем сегодня? Пожалуйста, скажите „да“.
   Недолго думая. Фил отменила деловую встречу и позвонила ему.
   — Я поведу вас в один из самых хороших и старых ресторанов Парижа, -пообещал он.
   Фил очень долго размышляла, что ей надеть, и наконец остановила свой выбор на очень женственном коротком кружевном черном платье. С улыбкой вспомнив разговор с Махони о красном, она воткнула в волосы красную розу и надела серьги с бриллиантами и рубинами. Взглянув на себя в зеркало, она увидела другую женщину, нежную и живую. «Сексуальную женщину, -Фил признала это со вздохом, -не имеющую ничего общего с усталостью или отчаянием». Это была женщина, которую она долго прятала в себе.
   Внизу, в баре, Брэд восхищенно посмотрел на нее:
   — Американец во мне сказал бы, что вы выглядите на миллион долларов, -галантно целуя ей руку, произнес он.-Но сегодня я говорю, как француз: вы выглядите потрясающе, — последнее слово он произнес по-французски.
   Он повез ее в «Ле Гранд Вифур». Фил показался божественным огромный залй стиле рококо с позолоченными зеркалами и огромными цветочными панно. Блюда были великолепными, вино-непревзойденным. Брэд Кейн ухаживал за ней так, словно она была неким драгоценным оранжерейным цветком. Фил чувствовала, что буквально расцветает от его тонких комплиментов, и, улыбаясь, вспомнила, как заявила Махони, что она-ледяная девушка». Махони не поверил ей и, как она теперь поняла, оказался прав. Она чувствовала, что тает под теплым взглядом Брэда.
   Он оказался великолепным хозяином и очень внимательным спутником. Он рекомендовал ей блюда, которые, как ему казалось, могли ей понравиться, заказал красное вино, зная, что она его любит, обратил ее внимание на знаменитостей, которые присутствовали в зале. Брэд знал историю этого роскошного старого ресторана и много случаев из парижской жизни, которые и не преминул рассказать Фил, чтобы развлечь и позабавить ее. У него это получилось просто прекрасно. Фил была очарована.
   Когда принесли кофе, он, улыбнувшись, тихо произнес:
   — Кажется, я разговаривал за двоих. Как насчет вас. Фил? Расскажите мне о своей жизни. Фил Форстер. О вашей восхитительной работе.
   Она с сожалением вернулась в мир реальности:
   — Это действительно восхитительно, -признала она, -исследовать, как работает человеческий ум. Вы бы удивились, узнав, сколько внешне обычных людей проживает в своих фантазиях жизнь, полную безумств, услышав от весьма преуспевающих людей, что их жизнь полна отчаяния и сомнений. Я лечу депрессивных маньяков, не видящих смысла жить, и социопатов, совершающих ужасные преступления и ничуть не раскаивающихся. Мне приходится видеть детей, над которыми надругались, озабоченных подростков, замученных молодых матерей, жаждущих расправиться со своими детьми.-Она покачала головой, грустно глядя в свой бокал.-Иногда, возвращаясь домой вечером, я думаю, есть ли в этом мире, включая меня, психически здоровые люди.
   — Но вам приходится брать на себя их проблемы, -сказал он.-Так не должно быть.
   — Да, конечно. И я стараюсь не делать этого. По вечерам я стараюсь расслабиться, забыть об этом. Выпить стакан вина, послушать музыку, почитать книгу. У меня есть лишь одна пациентка, с которой я лично очень близка. У нее утрачена память.
   — Разве трудно восстановить чью-то память? Неужели такими больными не занимаются их родственники? Брат, муж, мать, наконец?
   — Не в этом случае. Девушка потеряла память в результате несчастного случая, и пока что ее никто не забрал.-Фил улыбнулась.-Я говорю о ней, словно о потерянной вещи.
   — В каком-то смысле так и есть.
   — По-видимому, это правда. Все же я пока не в состоянии вернуть ей память. Сейчас я стараюсь помочь ей примириться со своей жизнь, войти в нее. Я нашла ей работу у одной своей подруги. Поэтому мне и нужно на следующей неделе отправиться в Антибы, чтобы увидеться с ней.
   — Проверить, как продвигается эксперимент? — спросил он, на взгляд Фил, слишком цинично.
   — Не такой уж это клинический случай. Моя пациентка-совсем юная девушка. Мне бы очень хотелось помочь ей.-К Фил вернулась былая уверенность в себе.
   — Попали, доктор, -он улыбнулся, извиняясь. — По-видимому, я просто не воспринимаю людей, у которых не в порядке мозги. Сломанная нога, -он выразительно пожал плечами, -это мне понятно. Но сумасшествие? Никогда не пойму.
   — Мои пациенты-не сумасшедшие, -запротестовала она.-Просто у них проблемы…
   Он засмеялся и взял ее за руку. Повернув ладонью вверх, нежно поцеловал и, глядя на Фил, произнес:
   — Я думаю, что вы очень добры, доктор Фил Форстер. Настолько же добры, насколько прекрасны.
   В его светло-голубых глазах светилось желание. Она мгновенно забыла работу, убийства и Би. Она видела лишь его глаза, чувствовала лишь его прикосновение. Неожиданно от желания у нее перехватило горло.
   Она вышла из ресторана, почти не замечая вежливо раскланивающихся с ней официантов. Они молча ехали к Брэду, не касаясь друг друга, но каждый ощущал присутствие другого. Он поставил машину в гараж, и, держась за руки, они пошли к лифту.
   Пока они ждали лифт, он обнял ее и принялся нежно целовать ее лицо, глаза, шею. Приехал лифт. Оттуда вышла модно одетая немолодая пара. Вышедшие удивленно посмотрели на обнимающуюся парочку, но Фил их даже не заметила.
   Когда они оказались в лифте, руки Брэда скользнули под плащ Фил. Он крепко прижал ее к себе, целуя. Она дрожала от удовольствия, ей хотелось, чтобы этот поцелуй не кончался. Когда лифт остановился, Брэд подхватил ее на руки и понес к себе, не прекращая целовать.
   Они вместе упали на огромный роскошный диван, все еще поглощенные друг другом. Наконец он оторвался от ее губ. Откинув с лица ее спутанные волосы, он вопросительно взглянул в ее глаза и прочел там ответное желание. Приподняв ее за подбородок, он снова прижался к ее губам так, словно пил вино. От губ Фил жар перекинулся на ее грудь, живот, ноги. Она застонала от счастья.
   Взяв ее за руку, он повел ее в спальню. Лампы отбрасывали слабый свет на огромную кровать. В камине, украшенном орнаментом, мерцало пламя. Шелковистые мягкие ковры в золотисто-розовых тонах устилали темный паркет. Ставни скрывали ночь за окнами. Они были в своем собственном мире, там, где Фил давно не доводилось бывать. Может, даже никогда.
   Он повернул ее спиной к себе и расстегнул черное кружевное платье. Высвободив руки. Фил позволила платью упасть на пол. Через минуту оба они были обнажены.