Страница:
малику (следу): у зайца также оказалась прокушенною жила на окровавленной
шее и никакого следа к норе не было, кроме следов ласки.
Рябчика во многих местах называют рябцом; имена эти он вполне
заслуживает: он весь рябой, весь пестрый. Величиною рябчик, самый старый,
немного больше русского голубя, но будет несколько покруглее и помясистее.
Склад его совершенно тетеревиный. Брови красные, глаза довольно большие и
черные, перышки на голове темного цвета, иногда приподнимаются и кажутся
чем-то вроде хохолка, ножки мохнатые, кроме пальцев. Пестрины, или рябины,
на шее, зобу и брюшке разноцветные: черноватые, белые, желтоватые и даже
красноватые, особенно на боках под крыльями; пух на теле и корнях перьев
темный; фигура пестрин похожа на пятна кругловатые и несколько дугообразные;
спинка и хвост, состоящий из жестких перьев умеренной длины, испещрены
только серыми крапинами; такими же серыми, коротенькими поперечными
полосками покрыты перья на крыльях; самец имеет под горлом темное пятно,
брови у него краснее, и вообще он пестрее самки, которая кажется серее.
Крылья у рябчика небольшие и короткие, отчего он вспархивает или взлетывает
с большим усилием и шумом. Очевидно, что природа назначила ему только
перелетывать небольшие расстояния, но бегает он весьма проворно. Рябчик
зимующая у нас и по преимуществу лесная дичь и уже вполне, в точности,
заслуживает это название. Все другие породы лесной дичи, для добывания корма
или для избежания капели с дерев в ненастную погоду, иногда хоть на короткое
время оставляют лес, рябчик никогда; он даже не водится в отдельных лесных
колках: сплошные леса, занимающие большое пространство, предпочтительно
краснолесье, вот его постоянное жилище и летом и зимой; впрочем, он
водится и держится иногда и в обширном чернолесье. В тех уездах Оренбургской
губернии, где я живал и охотился, рябчиков нет, и потому я мало знаком с их
нравами; я стреливал их в Вятской губернии: тамошние дремучие леса, идущие
непрерывно до Архангельска, населены рябчиками в изобилии. Я не нахаживал их
гнезд и выводок молодых, потому что охотился за ними не в то время, когда
они выводят детей; но вот что рассказывали мне туземные вятские охотники.
Рябчики в начале мая садятся на гнезда, которые вьют весьма незатейливо,
всегда в лесу на голой земле, из сухой травы, древесных листьев и даже
мелких тоненьких прутиков; тока у них бывают в марте; самка кладет от десяти
до пятнадцати яиц; она сидит на них одна, без участия самца, в продолжение
трех недель; молодые очень скоро начинают бегать; до совершенного их
возраста матка держится с ними предпочтительно в частом и даже мелком лесу,
по оврагам, около лесных речек и ручьев. Говорят, что и во всякое время
рябчики очень любят текущую воду и охотно слушают ее журчанье, сидя кругом
на деревьях. Как скоро охотником или собакой будет поднята выводка молодых,
уже несколько поматеревших, то они непременно рассядутся по деревьям весьма
низко и так плотно прижмутся к главным толстым сучьям, так лежат неподвижно,
что их разглядеть очень трудно, особенно на елях.
Рябчики никогда не бывают очень жирны; пища их состоит из почек всех
древесных пород черного и красного леса: последние сообщают им особенный
смолистый вкус; до всяких лесных ягод они большие охотники.
Весною, еще в марте месяце, рябчики самцы начинают откликаться, лететь,
или идти на пищик, как говорят охотники. Я уже упоминал об этом нехитром
инструменте, который издает звуки, похожие на голос или писк рябчиковой
самки. Пищики делаются из липовых прутьев, толщиною в гусиное перо и длиною
вершка в полтора, из которых до половины искусно вынимается деревянная
внутренность и которых один конец обделывается наподобие тростниковой дудки;
такие же пищики приготовляются из гусиных перьев, даже выливаются из олова.
Некоторые добычливые стрелки умеют звать рябчиков собственным свистом.
Стрельба начинается со второй половины марта: сначала на лыжах, а потом по
насту. Эта охота продолжается до половины лета с тою разницею, что с весны
рябчики самцы не только откликаются на искусственный голос самки, но и летят
на него с большою горячностью, так что садятся по деревьям весьма близко от
охотника, и бить их в это время очень легко; со второй половины мая до
половины июля они откликаются охотно, но идут тупо; потом перестают совсем
приближаться на голос самки, а только откликаются, и потому охотник должен
отыскивать их уже с собакой. Осенью находят рябчиков, которые сначала
держатся выводками, а потом парами, также посредством легавой собаки; в
исходе октября и в ноябре они опять идут на пищик. Поднявшись с земли,
рябчики сейчас садятся на деревья. Тут необходимо острое зрение, чтоб
разглядеть их, спрятавшихся в густой и темной зелени сосен и елей. У
туземцев Пермской, Вятской и других лесных губерний способность эта развита
в высшей степени, и я не один раз имел случай удивляться необыкновенной их
зоркости. Рябчик к ружью не крепок: 6-й и 7-й нумера очень достаточны для их
стрельбы, но простые охотники пермяки, вятичи и архангельцы бьют их
обыкновенно мелкой и крупной УТИНОЙ дробью из ружей очень узкоствольных и
заряд кладут самый маленький; употребляют иногда даже чугунную дробь. Они
стреляют рябчиков нередко из винтовок, которые так узки, что заряжаются
пулечкой немного побольше одной дробины нуля или безымянки. Стреляют они
мастерски и часто такою крошечною пулечкою простреливают голову рябчика;
маленькие заряды употребляют они из экономии; звуки их выстрелов так слабы,
что даже в самом близком расстоянии не сочтешь их за выстрелы, а разве за
взрывы пистонов. Эти охотники и до сих пор употребляют ружья с кремнями и
охотятся за рябчиками до половины зимы, употребляя лыжи, когда снег
углубеет.
Рябчиков ловят много сильями, которые называются пружки. Весь этот
снаряд состоит из наклоненного сучка, к концу которого прикреплен волосяной
силок, а позади повешен пучок рябины или калины, ибо рябчики большие
охотники до этих ягод. Ловцы, по большей части чуваши, черемисы и вотяки,
запасаются ягодами с осени и продолжают ловлю во всю зиму. Снаряд так
устроен, что рябчик не может достать ягод, не просунув головы сквозь силок и
не тронув сторожка, который держит древесный сук в наклоненном положении.
Сучок мгновенно выпрямляется, петля затягивается, и рябчик повешен.
Простой народ не ест давленой птицы; но в городах мало об этом
заботятся, да где и когда разглядывать, стреляные рябчики или удавленные
привозятся на рынок? Притом для продажи им ломают крылья и прокалывают
головы пером, чтоб они казались подстреленными и приколотыми.
Петербург, Москва, все губернские и даже уездные города потребляют
рябчиков несметное число, но благодаря лесным местам северной России рябчики
не переводятся. К удивлению моему, они водятся, хотя в малом числе, даже
около Москвы.
Белое мясо рябчиков, нежное, здоровое и хотя несколько сухое, но
превосходное вкусом, известно всем; внутренность его и ножки несколько
горьковаты, что особенно уважается гастрономами.
Белою она называется потому, что выцветает к зиме, как заяц, и
становится совершенно белою, как снег, а лесною потому, что, подобно
рябчику, круглый год постоянно, безвыходно живет в лесу, преимущественно в
красном и болотистом. Я не слыхивал даже, чтоб белые куропатки водились в
чернолесье. В Оренбургской губернии, да и во всей средней полосе России,
совсем нет белых куропаток; даже около Москвы, несмотря на преобладание
краснолесья, они не водятся, но в Тверской губернии и вообще на
северо-западе уже начинают попадаться. Около Петербурга до сих пор их очень
много. Величиною лесная куропатка будет гораздо больше полевой, или серой,
на которую даже летом она нисколько не похожа перьями. Она вся
искрасна-желто-пестрая и при первом взгляде имеет какое-то сходство с
тетеревиной курочкой, на которую Действительно похожа складом тела,
красноватыми бровями и вкусом мяса, только несколько поменьше; глаза имеет
черные, очень светлые, а ножки мохнатые, покрытые белыми перышками до самых
пальцев. Отличительное ее качество от всех других птиц состоит в том, что
она, как я уже сказал, зимою бывает чисто белая. Как только наступит
холодное и ненастное время, у ней начнут показываться белые перья, а
серо-пестрые, летние, начнут вылезать, так что в начале ранней зимы или в
конце поздней осени она имеет не скажу красивый, но очень странный вид: по
белому полю кое-где рассыпаны букеты или пятна красно-желтых пестрых перьев.
Я совершенно незнаком с нравами лесных куропаток, даже один раз только в
жизни видел их живых, но знаю, что охотники стреляют их в глубокую осень в
узерк, точно как выцветших побелевших зайцев. Напрасно прячутся они в лесной
чаще; ярко-белый цвет перьев изменяет им: он виден издалека, и охотники бьют
их сидячих. Мясо белых куропаток, которые никогда не бывают жирны, а всегда
сухи и довольно черствы, далеко уступает не только мясу серых куропаток, но
и тетеревов. Впрочем, во время линьки последних, когда они бывают очень худы
и тощи, находясь в полуболезненном состоянии, вкус их мяса бывает очень
сходен со вкусом мяса белых куропаток. В Петербурге они очень много
употребляются для стола во всякое время; в Москве же только в конце осени и
зимою появляются они в продаже.
Белою куропаткою заключается небольшое число не улетающей на зиму дичи.
Диких голубей три породы, но они так различны, что я о каждой буду
говорить особо, предварительно сказав несколько слов вообще о их свойствах.
Голубь с незапамятных времен служит эмблемою чистоты, кротости и любви
и не напрасно: все эти три качества принадлежат ему по преимуществу.
Чистота его доказана святыми, ветхо- и новозаветными словами. Любовь голубя
к голубке и общая их нежность к детям признаны всем народом русским и
засвидетельствованы его песнями и поговорками: авторитет убедительный и
неопровержимый. Слова ласки и сожаления, голубчик и голубушка, постоянно
слышны в речах простого народа. Хотят ли сказать, как ладно живет муж с
женой, как согласны брат с сестрой, как дружны между собой приятели и
приятельницы, и непременно скажут: Они живут, как голубь с голубкой, не
наглядятся друг на друга . Желая выразить чье-нибудь простодушие или
доброту, говорят: У него голубиная душа . Сострадая чужой беде, всякая
крестьянка скажет: Ох, моя голубушка, натерпелась она горя . Самая
наружность голубя выражает его качества: как он всегда чист и опрятен, как
соразмерны все части его тела! Какая круглота, мягкость в очертаниях его
фигуры! Во всех движениях нет ничего порывистого, резкого: все так кротко,
спокойно, грациозно. Народ глубоко чувствует нравственные качества голубей
и питает к ним особенную любовь. Русских голубей, без сомнения
переродившихся из диких, многие домохозяева кормят хлебными зернами, ставят
им полки для гнезд, и всякий хозяин считает благоприятным знаком, если
голуби хорошо ведутся у него на дворе. Крестьяне никогда не едят голубей и
во многих деревнях не позволяют их стрелять.
Это самый крупный из голубей. Трудно определить происхождение обоих его
имен. Народ употребляет их как нарицательные в укоризненном смысле: Экой
вяхирь или витютин говорят про человека вялого или несметливого. Говорят
также про себя или другого в случае ошибки: Какую вяху дал ; слова вяхирь и
вяха, очевидно, происходят от одного корня. Но в свойствах голубя витютина
нет ничего оправдывающего такое злоупотребление его имени. Вероятно,
незлобие и робость его были тому причиной. Имея так мало физических средств
для своей защиты, нельзя же голубям быть храбрыми противу хищных и хорошо
вооруженных врагов своих. Величиною витютин в полтора раза превосходит
обыкновенного русского голубя. Пером очень красив: весь сизый, дымчатый, с
легким розовым отливом, особенно на зобу и шее; этот отлив двуличен и на
свету или на солнце отражается зелено- и розово-золотистым блеском. На
верхней половине шеи лежит поперечная белая полоса, которая, однако, под
горлом не соединяется, и немцы не совсем верно называют витютина кольцовый
голубь (Ringtaube); на плечном сгибе крыла также видно белое, несколько
продолговатое пятно, которое вытягивается полосою, если распустить крыло;
концы крайних длинных перьев в крыльях и хвосте темного цвета; на нижней
внутренней стороне хвостовых перьев лежит поперек опять белая полоса,
состоящая из белых пятен на каждом пере, которых на другой, верхней стороне
совсем незаметно; ножки красные, как у русского голубя; нос
бледно-красноватый или розовый; глаза ясные, не темные и не серые: какого-то
неопределенного светло-пепельного цвета. Вяхири прилетают весною не рано,
почти всегда во второй половине апреля. Под словом прилетают я разумею то
время, когда они уже садятся на деревья или оттаявшие поля. Недели за две до
того они уже летят большими стаями довольно высоко, редко опускаясь на
землю. Я никогда не нахаживал их весной с прилета иначе, как маленькими
станичками, штук по десяти, а по большей части пары по две и по три. Вскоре
после своего прилета вяхири разбиваются на пары, понимаются и начинают
устроивать свои гнезда на толстых сучьях больших дерев. Все породы голубей
нежные и верные супруги. Задолго, прежде чем голубка начнет нести яйца,
голубь витютин уже не расстается с ней ни на одну минуту, очень часто
ласкается, целует ее страстно и продолжительно или воркует, ходя кругом,
беспрестанно наклоняясь и выпрямляясь и раздувая перья на шее, как гриву, а
хвост как веер. Целованье голубей отличительная черта, которая ставит их
выше других птиц: тут видно выражение сердечного чувства. Я старательно
наблюдал за многими птицами; у некоторых есть что-то похожее на целованье,
но у голубей оно совершается определеннее. Иногда голубка не хочет
целоваться, и голубь долго старается разжать ей стиснутый носик; обыкновенно
же оба соединяют свои разинутые носы и глаза обоих часто закрываются от
удовольствия... Но вот голубка послышит в себе значительное увеличение
яичек, и поспешно свивается или складывается гнездо на толстом сучке у
самого древесного пня, из мелких прутиков, и устилается внутри мягкою, сухою
травою и перышками. Голубка кладет только два (* Я видел более десяти гнезд
витютина и всегда находил по два яйца) яйца или три (как утверждают иные
охотники), бледно-розового или бланжевого цвета, обыкновенной куриной формы,
но гораздо крупнее и круглее яиц русских голубей. Голос витютина
по-настоящему нельзя назвать воркованьем: в звуках его есть что-то унылое;
они протяжны и более похожи на стон или завыванье, очень громкое и в то же
время не противное, а приятное для слуха; оно слышно очень издалека,
особенно по зарям и по ветру, и нередко открывает охотнику гнезда витютина,
ибо он любит, сидя на сучке ближайшего к гнезду дерева, предпочтительно
сухого, выражать свое счастие протяжным воркованьем или, что будет гораздо
вернее, завываньем. Когда же голубка захочет поесть и порасправить свои
усталые от долгого сиденья крылья, голубь сейчас садится на ее место. С
прилета вяхири не очень смирны, да и всегда они гораздо осторожнее других
голубиных пород; когда же заведутся у них гнезда, то они не летят далеко от
них, делаются смирнее и с подъезда подпускают довольно близко; но пешком к
ним не подойдешь, разве подкрадешься как-нибудь из-за дерева. Вообще витютин
очень сильная и крепкая к ружью птица и, по моему замечанию, уступает в этом
качестве только тетереву, следовательно дробь надобно употреблять утиную,
4-го и даже 3-го нумера.
Голубь и голубка сидят попеременно на яйцах в продолжение двух с
половиною недель. Многие охотники говорят, что все голубиные породы выводят
детей по три раза в одно лето. Не могу с точностию подтвердить этого мнения,
но считаю его вероятным потому, что в мае, июне и июле нахаживал я голубей,
сидящих на яйцах, а равно и потому, что яиц бывает всегда только по два.
Голубята выводятся покрытые бледно-желтоватым пухом; они не оставляют
гнезда, покуда не оперятся, да и потом долго держатся по сучьям родимого
дерева, или гнездового, сначала перепрыгивая с сучка на сучок, а потом и
перелетывая. В продолжение всего этого времени отец и мать постоянно кормят
их и поят водою из собственного рта, для чего должны беспрестанно отлучаться
от детей за кормом; покуда голубята малы, голубь и голубка улетают
попеременно, а когда подрастут оба вместе. Корм их состоит из всяких
древесных и травяных семян, всего более любят они хлебные зерна, но как во
время выкармливания ранних детей хлеба еще не поспели, да и семена трав
большею частию еще не вызрели, то молодые питаются преимущественно всякими
насекомыми, которых ловят отец и мать и к ним приносят. В этих заботах
проходит для них целый день, от раннего утра до позднего вечера. Голуби
имеют замечательную способность, в которой превосходят они всех других птиц:
набивать себе полон зоб всякого рода кормом и потом, прилетев домой, то есть
к своему гнезду, извергать всю эту пищу назад и кормить ею детей. Голубь или
голубка вкладывают свой нос в разинутый рот голубенка, и, без заметного
усилия, пища переходит в горло детеныша так скоро, что он едва успевает
глотать: это повторяется несколько раз в день. Вследствие такого обильного
питания голубята, еще не слетев с гнезд, становятся необыкновенно жирны и
вкусны.
Витютин имеет также особенный полет: слетев с дерева, сначала он круто
берет вверх и, ударя одним крылом об другое или обоими крыльями о свои бока,
производит звук, весьма похожий на хлопанье в ладони, который повторяется
несколько раз; потом витютин направляет свой полет немного вниз и летит уже
прямо, обыкновенным образом, но всегда очень сильно и скоро. К тому времени,
когда голубята совершенно оперятся и начнут летать, как старые, уже поспеют
хлеба, и витютины с молодыми, соединясь в небольшие станички, каждый день,
утро и вечер, проводят в хлебных полях. Преимущественно посещают они выжатые
десятины: покуда хлеб не свезен, облепляют они сначала пятки, а потом
длинные скирды (* В Оренбургской губернии становят сначала сжатые снопы
пятками, и, если жнива травяниста или погода сыра, оставляют на несколько
дней для просушки; если же и время и солома сухи, то снопы в тот же день
складываются в скирды, которые по множеству посевов остаются иногда в поле
очень долго. Тетерева посещают их также очень охотно по утрам и вечерам.);
когда же снопы уберутся с полей, витютины бродят по жнивью, подбирая
обломившиеся колосья и насорившиеся зерна. Конечно, они гораздо охотнее
клюют зерна голые, без шелухи, как-то: рожь, яровую пшеницу и горох. Но за
недостатком их не пренебрегают всеми породами яровых хлебов. Разумеется, от
такой сытной, питательной пищи они очень скоро жиреют, и тут наступает самое
лучшее время для стрельбы вяхирей. Стрелять их надобно с подъезда, а пешком
редко удастся подойти в меру, разве местность позволит из-за чего-нибудь
подкрасться; впрочем, покуда скирды стоят в поле и довольно часты (как
бывает при сильных урожаях), то подкрадываться из-за них весьма удобно и
нередко можно убить одним зарядом несколько штук. Витютины гораздо смирнее
рано утром, покуда еще не успели наесться: тут они неохотно прерывают свой
обильный завтрак и не летят прочь, а только перелетывают с одного места на
другое. Если же поблизости, иногда на тех же хлебных десятинах, находятся
деревья, то после первого выстрела они сейчас рассядутся на них, чтоб опять
спуститься на корм, когда охотник удалится. Они к этому привыкают потому,
что во время сноповой возки беспрестанно повторяют этот маневр, то есть
садятся на деревья, когда крестьяне приедут за снопами, и слетают опять на
скирды, когда крестьяне уедут с нагруженными телегами. В половине сентября
витютины сваливаются в большие стаи, делаются очень сторожки и вскоре совсем
улетают. Перед отлетом они все становятся очень жирны и очень вкусны,
особенно молодые; во время же вывода детей мясо старых вяхирей сухо и
жестко.
Первым, не русским, именем зовут его охотники, а вторым народ.
Клинтух очень похож на чисто-сизого русского голубя; на всех его перьях нет
никаких отметин, никакого пятнышка даже под хвостом; когда клинтух сидит и
даже летит над вами, ни малейшей белизны не видно. Повторяю сказанное мною
прежде, что его не вдруг различишь с чисто-сизым русским молодым голубем, а
старого он будет несколько поменьше. Пером клинтух темновато-сизого матового
цвета; на шее приметен небольшой зеленоватый отлив, если посмотреть к свету,
нос светло-роговой, ноги бледно-бланжевого или, как говорится в охотничьих
книжках, абрикосового цвета. Во всех своих нравах, свойствах и образе жизни
клинтухи совершенно схожи с вяхирями, следовательно нет надобности говорить
об них особенно. Вся разница состоит, по моим наблюдениям, в следующем:
клинтухи появляются чрезвычайно рано, задолго до всякой другой дичи, всегда
в марте месяце, и даже один раз я нашел пару клинтухов на гумне в исходе
февраля, что и замечено в моих охотничьих записках; но я не знаю, назвать ли
это раннее появление прилетом. По большей части находил я первых клинтухов в
одиночку, иногда по паре и очень редко по две пары. Это появление бывает
недели за две, даже за три до настоящего прилета, когда клинтухи начнут
лететь и опускаться на землю огромнейшими стаями. Впрочем, и этот прилет
бывает гораздо ранее прилета витютинов. Я нахаживал в исходе марта станицы
клинтухов в несколько сотен, сидящие на редких еще тогда проталинах, и
убивал одним выстрелом по десятку: они гораздо смирнее вяхирей. Клинтухи
устроивают свои гнезда также на главных сучьях больших дерев, но выбирают
места уединеннее, в лесах обширного объема. Воркованья и вообще голоса
клинтухов я не слыхивал, а также и другие охотники, которых я об этом
спрашивал. Полет клинтухов не имеет ничего особенного. В продолжение лета
они попадаются редко, но с половины августа до исхода сентября встречаются
уже станичками и вскоре начинают пролетать огромными стаями. Странно, что во
время осеннего валового пролета и даже после него опять попадаются клинтухи
в одиночку и парами и держатся до октября, то есть точно так же пропадают
осенью, как появляются весной. Осенних клинтухов я всегда считал отсталыми
по болезни или позднему выводу, но как объяснить раннее, одиночное их
появление в марте, иногда при двадцатиградусных морозах, и даже в феврале,
который и по календарю считается зимним месяцем? Вот мое предположение:
клинтухи начинают лететь с севера на юг ранее, чем мы думаем, даже в
феврале; но летят по ночам и высоко, как многие породы дичи, почему никто о
том не знает; в больших стаях, вероятно, всегда есть усталые и слабые,
которые отстают от станиц в продолжение дороги, где случится, и как некуда
более деваться, то поселяются до настоящей весны на гумнах: их-то так рано
встречают охотники.
Мясо клинтуха точно такого же качества, как и витютина, даже нежнее,
следственно лучше. К ружью они гораздо послабее старших своих братьев,
вяхирей. Охотники мало уважают эту дичь, когда попадается она в одиночку; но
когда из большой стаи можно вышибить несколько пар, особенно с прилета,
охотники не пренебрегают клинтухами. Я уже говорил, как дорого раннее
появление их весною.
Третья голубиная порода называется горлицей по-книжному и горлинкой по
общенародному употреблению. Происхождение этого имени определить не умею; не
происходит ли оно от пятна на горле, которое имеет горлица? Горлинка не
пользуется особенным значением в понятиях народных; она исчезает в общем
значении голубя, но зато в публике нашей пользуется большою известностью.
Господа стихотворцы и прозаики, одним словом поэты, в конце прошедшего
столетия и даже в начале нынешнего много выезжали на страстной и верной
супружеской любви горлиц, которые будто бы не могут пережить друг друга, так
что в случае смерти одного из супругов другой лишает себя жизни
насильственно следующим образом: овдовевший горлик или горлица, отдав
покойнику последний Долг жалобным воркованьем, взвивается как можно выше над
кремнистой скалой или упругой поверхностыо воды, сжимает свои легкие крылья,
падает камнем вниз и убивается. Чувствительная публика верила такому
чувствительному рассказу... Горлицы не только служили идеалом верной любви,
но имели обязанность сочувствовать пламенным и особенно несчастным
любовникам. Не краснея, а с истинным чувством писал поэт:
Две горлицы покажут
Тебе мой хладный прах,
Воркуя томно, скажут:
Он умер во слезах.
И с искренним сочувствием повторяла эти стихи публика... но время это
прошло, и я, к сожалению, должен сказать сухую правду, что повесть
трогательного самоубийства не имеет никакого основания; я держал горлинок в
клетках; они выводили детей, случалось, что один из пары умирал, а
шее и никакого следа к норе не было, кроме следов ласки.
Рябчика во многих местах называют рябцом; имена эти он вполне
заслуживает: он весь рябой, весь пестрый. Величиною рябчик, самый старый,
немного больше русского голубя, но будет несколько покруглее и помясистее.
Склад его совершенно тетеревиный. Брови красные, глаза довольно большие и
черные, перышки на голове темного цвета, иногда приподнимаются и кажутся
чем-то вроде хохолка, ножки мохнатые, кроме пальцев. Пестрины, или рябины,
на шее, зобу и брюшке разноцветные: черноватые, белые, желтоватые и даже
красноватые, особенно на боках под крыльями; пух на теле и корнях перьев
темный; фигура пестрин похожа на пятна кругловатые и несколько дугообразные;
спинка и хвост, состоящий из жестких перьев умеренной длины, испещрены
только серыми крапинами; такими же серыми, коротенькими поперечными
полосками покрыты перья на крыльях; самец имеет под горлом темное пятно,
брови у него краснее, и вообще он пестрее самки, которая кажется серее.
Крылья у рябчика небольшие и короткие, отчего он вспархивает или взлетывает
с большим усилием и шумом. Очевидно, что природа назначила ему только
перелетывать небольшие расстояния, но бегает он весьма проворно. Рябчик
зимующая у нас и по преимуществу лесная дичь и уже вполне, в точности,
заслуживает это название. Все другие породы лесной дичи, для добывания корма
или для избежания капели с дерев в ненастную погоду, иногда хоть на короткое
время оставляют лес, рябчик никогда; он даже не водится в отдельных лесных
колках: сплошные леса, занимающие большое пространство, предпочтительно
краснолесье, вот его постоянное жилище и летом и зимой; впрочем, он
водится и держится иногда и в обширном чернолесье. В тех уездах Оренбургской
губернии, где я живал и охотился, рябчиков нет, и потому я мало знаком с их
нравами; я стреливал их в Вятской губернии: тамошние дремучие леса, идущие
непрерывно до Архангельска, населены рябчиками в изобилии. Я не нахаживал их
гнезд и выводок молодых, потому что охотился за ними не в то время, когда
они выводят детей; но вот что рассказывали мне туземные вятские охотники.
Рябчики в начале мая садятся на гнезда, которые вьют весьма незатейливо,
всегда в лесу на голой земле, из сухой травы, древесных листьев и даже
мелких тоненьких прутиков; тока у них бывают в марте; самка кладет от десяти
до пятнадцати яиц; она сидит на них одна, без участия самца, в продолжение
трех недель; молодые очень скоро начинают бегать; до совершенного их
возраста матка держится с ними предпочтительно в частом и даже мелком лесу,
по оврагам, около лесных речек и ручьев. Говорят, что и во всякое время
рябчики очень любят текущую воду и охотно слушают ее журчанье, сидя кругом
на деревьях. Как скоро охотником или собакой будет поднята выводка молодых,
уже несколько поматеревших, то они непременно рассядутся по деревьям весьма
низко и так плотно прижмутся к главным толстым сучьям, так лежат неподвижно,
что их разглядеть очень трудно, особенно на елях.
Рябчики никогда не бывают очень жирны; пища их состоит из почек всех
древесных пород черного и красного леса: последние сообщают им особенный
смолистый вкус; до всяких лесных ягод они большие охотники.
Весною, еще в марте месяце, рябчики самцы начинают откликаться, лететь,
или идти на пищик, как говорят охотники. Я уже упоминал об этом нехитром
инструменте, который издает звуки, похожие на голос или писк рябчиковой
самки. Пищики делаются из липовых прутьев, толщиною в гусиное перо и длиною
вершка в полтора, из которых до половины искусно вынимается деревянная
внутренность и которых один конец обделывается наподобие тростниковой дудки;
такие же пищики приготовляются из гусиных перьев, даже выливаются из олова.
Некоторые добычливые стрелки умеют звать рябчиков собственным свистом.
Стрельба начинается со второй половины марта: сначала на лыжах, а потом по
насту. Эта охота продолжается до половины лета с тою разницею, что с весны
рябчики самцы не только откликаются на искусственный голос самки, но и летят
на него с большою горячностью, так что садятся по деревьям весьма близко от
охотника, и бить их в это время очень легко; со второй половины мая до
половины июля они откликаются охотно, но идут тупо; потом перестают совсем
приближаться на голос самки, а только откликаются, и потому охотник должен
отыскивать их уже с собакой. Осенью находят рябчиков, которые сначала
держатся выводками, а потом парами, также посредством легавой собаки; в
исходе октября и в ноябре они опять идут на пищик. Поднявшись с земли,
рябчики сейчас садятся на деревья. Тут необходимо острое зрение, чтоб
разглядеть их, спрятавшихся в густой и темной зелени сосен и елей. У
туземцев Пермской, Вятской и других лесных губерний способность эта развита
в высшей степени, и я не один раз имел случай удивляться необыкновенной их
зоркости. Рябчик к ружью не крепок: 6-й и 7-й нумера очень достаточны для их
стрельбы, но простые охотники пермяки, вятичи и архангельцы бьют их
обыкновенно мелкой и крупной УТИНОЙ дробью из ружей очень узкоствольных и
заряд кладут самый маленький; употребляют иногда даже чугунную дробь. Они
стреляют рябчиков нередко из винтовок, которые так узки, что заряжаются
пулечкой немного побольше одной дробины нуля или безымянки. Стреляют они
мастерски и часто такою крошечною пулечкою простреливают голову рябчика;
маленькие заряды употребляют они из экономии; звуки их выстрелов так слабы,
что даже в самом близком расстоянии не сочтешь их за выстрелы, а разве за
взрывы пистонов. Эти охотники и до сих пор употребляют ружья с кремнями и
охотятся за рябчиками до половины зимы, употребляя лыжи, когда снег
углубеет.
Рябчиков ловят много сильями, которые называются пружки. Весь этот
снаряд состоит из наклоненного сучка, к концу которого прикреплен волосяной
силок, а позади повешен пучок рябины или калины, ибо рябчики большие
охотники до этих ягод. Ловцы, по большей части чуваши, черемисы и вотяки,
запасаются ягодами с осени и продолжают ловлю во всю зиму. Снаряд так
устроен, что рябчик не может достать ягод, не просунув головы сквозь силок и
не тронув сторожка, который держит древесный сук в наклоненном положении.
Сучок мгновенно выпрямляется, петля затягивается, и рябчик повешен.
Простой народ не ест давленой птицы; но в городах мало об этом
заботятся, да где и когда разглядывать, стреляные рябчики или удавленные
привозятся на рынок? Притом для продажи им ломают крылья и прокалывают
головы пером, чтоб они казались подстреленными и приколотыми.
Петербург, Москва, все губернские и даже уездные города потребляют
рябчиков несметное число, но благодаря лесным местам северной России рябчики
не переводятся. К удивлению моему, они водятся, хотя в малом числе, даже
около Москвы.
Белое мясо рябчиков, нежное, здоровое и хотя несколько сухое, но
превосходное вкусом, известно всем; внутренность его и ножки несколько
горьковаты, что особенно уважается гастрономами.
Белою она называется потому, что выцветает к зиме, как заяц, и
становится совершенно белою, как снег, а лесною потому, что, подобно
рябчику, круглый год постоянно, безвыходно живет в лесу, преимущественно в
красном и болотистом. Я не слыхивал даже, чтоб белые куропатки водились в
чернолесье. В Оренбургской губернии, да и во всей средней полосе России,
совсем нет белых куропаток; даже около Москвы, несмотря на преобладание
краснолесья, они не водятся, но в Тверской губернии и вообще на
северо-западе уже начинают попадаться. Около Петербурга до сих пор их очень
много. Величиною лесная куропатка будет гораздо больше полевой, или серой,
на которую даже летом она нисколько не похожа перьями. Она вся
искрасна-желто-пестрая и при первом взгляде имеет какое-то сходство с
тетеревиной курочкой, на которую Действительно похожа складом тела,
красноватыми бровями и вкусом мяса, только несколько поменьше; глаза имеет
черные, очень светлые, а ножки мохнатые, покрытые белыми перышками до самых
пальцев. Отличительное ее качество от всех других птиц состоит в том, что
она, как я уже сказал, зимою бывает чисто белая. Как только наступит
холодное и ненастное время, у ней начнут показываться белые перья, а
серо-пестрые, летние, начнут вылезать, так что в начале ранней зимы или в
конце поздней осени она имеет не скажу красивый, но очень странный вид: по
белому полю кое-где рассыпаны букеты или пятна красно-желтых пестрых перьев.
Я совершенно незнаком с нравами лесных куропаток, даже один раз только в
жизни видел их живых, но знаю, что охотники стреляют их в глубокую осень в
узерк, точно как выцветших побелевших зайцев. Напрасно прячутся они в лесной
чаще; ярко-белый цвет перьев изменяет им: он виден издалека, и охотники бьют
их сидячих. Мясо белых куропаток, которые никогда не бывают жирны, а всегда
сухи и довольно черствы, далеко уступает не только мясу серых куропаток, но
и тетеревов. Впрочем, во время линьки последних, когда они бывают очень худы
и тощи, находясь в полуболезненном состоянии, вкус их мяса бывает очень
сходен со вкусом мяса белых куропаток. В Петербурге они очень много
употребляются для стола во всякое время; в Москве же только в конце осени и
зимою появляются они в продаже.
Белою куропаткою заключается небольшое число не улетающей на зиму дичи.
Диких голубей три породы, но они так различны, что я о каждой буду
говорить особо, предварительно сказав несколько слов вообще о их свойствах.
Голубь с незапамятных времен служит эмблемою чистоты, кротости и любви
и не напрасно: все эти три качества принадлежат ему по преимуществу.
Чистота его доказана святыми, ветхо- и новозаветными словами. Любовь голубя
к голубке и общая их нежность к детям признаны всем народом русским и
засвидетельствованы его песнями и поговорками: авторитет убедительный и
неопровержимый. Слова ласки и сожаления, голубчик и голубушка, постоянно
слышны в речах простого народа. Хотят ли сказать, как ладно живет муж с
женой, как согласны брат с сестрой, как дружны между собой приятели и
приятельницы, и непременно скажут: Они живут, как голубь с голубкой, не
наглядятся друг на друга . Желая выразить чье-нибудь простодушие или
доброту, говорят: У него голубиная душа . Сострадая чужой беде, всякая
крестьянка скажет: Ох, моя голубушка, натерпелась она горя . Самая
наружность голубя выражает его качества: как он всегда чист и опрятен, как
соразмерны все части его тела! Какая круглота, мягкость в очертаниях его
фигуры! Во всех движениях нет ничего порывистого, резкого: все так кротко,
спокойно, грациозно. Народ глубоко чувствует нравственные качества голубей
и питает к ним особенную любовь. Русских голубей, без сомнения
переродившихся из диких, многие домохозяева кормят хлебными зернами, ставят
им полки для гнезд, и всякий хозяин считает благоприятным знаком, если
голуби хорошо ведутся у него на дворе. Крестьяне никогда не едят голубей и
во многих деревнях не позволяют их стрелять.
Это самый крупный из голубей. Трудно определить происхождение обоих его
имен. Народ употребляет их как нарицательные в укоризненном смысле: Экой
вяхирь или витютин говорят про человека вялого или несметливого. Говорят
также про себя или другого в случае ошибки: Какую вяху дал ; слова вяхирь и
вяха, очевидно, происходят от одного корня. Но в свойствах голубя витютина
нет ничего оправдывающего такое злоупотребление его имени. Вероятно,
незлобие и робость его были тому причиной. Имея так мало физических средств
для своей защиты, нельзя же голубям быть храбрыми противу хищных и хорошо
вооруженных врагов своих. Величиною витютин в полтора раза превосходит
обыкновенного русского голубя. Пером очень красив: весь сизый, дымчатый, с
легким розовым отливом, особенно на зобу и шее; этот отлив двуличен и на
свету или на солнце отражается зелено- и розово-золотистым блеском. На
верхней половине шеи лежит поперечная белая полоса, которая, однако, под
горлом не соединяется, и немцы не совсем верно называют витютина кольцовый
голубь (Ringtaube); на плечном сгибе крыла также видно белое, несколько
продолговатое пятно, которое вытягивается полосою, если распустить крыло;
концы крайних длинных перьев в крыльях и хвосте темного цвета; на нижней
внутренней стороне хвостовых перьев лежит поперек опять белая полоса,
состоящая из белых пятен на каждом пере, которых на другой, верхней стороне
совсем незаметно; ножки красные, как у русского голубя; нос
бледно-красноватый или розовый; глаза ясные, не темные и не серые: какого-то
неопределенного светло-пепельного цвета. Вяхири прилетают весною не рано,
почти всегда во второй половине апреля. Под словом прилетают я разумею то
время, когда они уже садятся на деревья или оттаявшие поля. Недели за две до
того они уже летят большими стаями довольно высоко, редко опускаясь на
землю. Я никогда не нахаживал их весной с прилета иначе, как маленькими
станичками, штук по десяти, а по большей части пары по две и по три. Вскоре
после своего прилета вяхири разбиваются на пары, понимаются и начинают
устроивать свои гнезда на толстых сучьях больших дерев. Все породы голубей
нежные и верные супруги. Задолго, прежде чем голубка начнет нести яйца,
голубь витютин уже не расстается с ней ни на одну минуту, очень часто
ласкается, целует ее страстно и продолжительно или воркует, ходя кругом,
беспрестанно наклоняясь и выпрямляясь и раздувая перья на шее, как гриву, а
хвост как веер. Целованье голубей отличительная черта, которая ставит их
выше других птиц: тут видно выражение сердечного чувства. Я старательно
наблюдал за многими птицами; у некоторых есть что-то похожее на целованье,
но у голубей оно совершается определеннее. Иногда голубка не хочет
целоваться, и голубь долго старается разжать ей стиснутый носик; обыкновенно
же оба соединяют свои разинутые носы и глаза обоих часто закрываются от
удовольствия... Но вот голубка послышит в себе значительное увеличение
яичек, и поспешно свивается или складывается гнездо на толстом сучке у
самого древесного пня, из мелких прутиков, и устилается внутри мягкою, сухою
травою и перышками. Голубка кладет только два (* Я видел более десяти гнезд
витютина и всегда находил по два яйца) яйца или три (как утверждают иные
охотники), бледно-розового или бланжевого цвета, обыкновенной куриной формы,
но гораздо крупнее и круглее яиц русских голубей. Голос витютина
по-настоящему нельзя назвать воркованьем: в звуках его есть что-то унылое;
они протяжны и более похожи на стон или завыванье, очень громкое и в то же
время не противное, а приятное для слуха; оно слышно очень издалека,
особенно по зарям и по ветру, и нередко открывает охотнику гнезда витютина,
ибо он любит, сидя на сучке ближайшего к гнезду дерева, предпочтительно
сухого, выражать свое счастие протяжным воркованьем или, что будет гораздо
вернее, завываньем. Когда же голубка захочет поесть и порасправить свои
усталые от долгого сиденья крылья, голубь сейчас садится на ее место. С
прилета вяхири не очень смирны, да и всегда они гораздо осторожнее других
голубиных пород; когда же заведутся у них гнезда, то они не летят далеко от
них, делаются смирнее и с подъезда подпускают довольно близко; но пешком к
ним не подойдешь, разве подкрадешься как-нибудь из-за дерева. Вообще витютин
очень сильная и крепкая к ружью птица и, по моему замечанию, уступает в этом
качестве только тетереву, следовательно дробь надобно употреблять утиную,
4-го и даже 3-го нумера.
Голубь и голубка сидят попеременно на яйцах в продолжение двух с
половиною недель. Многие охотники говорят, что все голубиные породы выводят
детей по три раза в одно лето. Не могу с точностию подтвердить этого мнения,
но считаю его вероятным потому, что в мае, июне и июле нахаживал я голубей,
сидящих на яйцах, а равно и потому, что яиц бывает всегда только по два.
Голубята выводятся покрытые бледно-желтоватым пухом; они не оставляют
гнезда, покуда не оперятся, да и потом долго держатся по сучьям родимого
дерева, или гнездового, сначала перепрыгивая с сучка на сучок, а потом и
перелетывая. В продолжение всего этого времени отец и мать постоянно кормят
их и поят водою из собственного рта, для чего должны беспрестанно отлучаться
от детей за кормом; покуда голубята малы, голубь и голубка улетают
попеременно, а когда подрастут оба вместе. Корм их состоит из всяких
древесных и травяных семян, всего более любят они хлебные зерна, но как во
время выкармливания ранних детей хлеба еще не поспели, да и семена трав
большею частию еще не вызрели, то молодые питаются преимущественно всякими
насекомыми, которых ловят отец и мать и к ним приносят. В этих заботах
проходит для них целый день, от раннего утра до позднего вечера. Голуби
имеют замечательную способность, в которой превосходят они всех других птиц:
набивать себе полон зоб всякого рода кормом и потом, прилетев домой, то есть
к своему гнезду, извергать всю эту пищу назад и кормить ею детей. Голубь или
голубка вкладывают свой нос в разинутый рот голубенка, и, без заметного
усилия, пища переходит в горло детеныша так скоро, что он едва успевает
глотать: это повторяется несколько раз в день. Вследствие такого обильного
питания голубята, еще не слетев с гнезд, становятся необыкновенно жирны и
вкусны.
Витютин имеет также особенный полет: слетев с дерева, сначала он круто
берет вверх и, ударя одним крылом об другое или обоими крыльями о свои бока,
производит звук, весьма похожий на хлопанье в ладони, который повторяется
несколько раз; потом витютин направляет свой полет немного вниз и летит уже
прямо, обыкновенным образом, но всегда очень сильно и скоро. К тому времени,
когда голубята совершенно оперятся и начнут летать, как старые, уже поспеют
хлеба, и витютины с молодыми, соединясь в небольшие станички, каждый день,
утро и вечер, проводят в хлебных полях. Преимущественно посещают они выжатые
десятины: покуда хлеб не свезен, облепляют они сначала пятки, а потом
длинные скирды (* В Оренбургской губернии становят сначала сжатые снопы
пятками, и, если жнива травяниста или погода сыра, оставляют на несколько
дней для просушки; если же и время и солома сухи, то снопы в тот же день
складываются в скирды, которые по множеству посевов остаются иногда в поле
очень долго. Тетерева посещают их также очень охотно по утрам и вечерам.);
когда же снопы уберутся с полей, витютины бродят по жнивью, подбирая
обломившиеся колосья и насорившиеся зерна. Конечно, они гораздо охотнее
клюют зерна голые, без шелухи, как-то: рожь, яровую пшеницу и горох. Но за
недостатком их не пренебрегают всеми породами яровых хлебов. Разумеется, от
такой сытной, питательной пищи они очень скоро жиреют, и тут наступает самое
лучшее время для стрельбы вяхирей. Стрелять их надобно с подъезда, а пешком
редко удастся подойти в меру, разве местность позволит из-за чего-нибудь
подкрасться; впрочем, покуда скирды стоят в поле и довольно часты (как
бывает при сильных урожаях), то подкрадываться из-за них весьма удобно и
нередко можно убить одним зарядом несколько штук. Витютины гораздо смирнее
рано утром, покуда еще не успели наесться: тут они неохотно прерывают свой
обильный завтрак и не летят прочь, а только перелетывают с одного места на
другое. Если же поблизости, иногда на тех же хлебных десятинах, находятся
деревья, то после первого выстрела они сейчас рассядутся на них, чтоб опять
спуститься на корм, когда охотник удалится. Они к этому привыкают потому,
что во время сноповой возки беспрестанно повторяют этот маневр, то есть
садятся на деревья, когда крестьяне приедут за снопами, и слетают опять на
скирды, когда крестьяне уедут с нагруженными телегами. В половине сентября
витютины сваливаются в большие стаи, делаются очень сторожки и вскоре совсем
улетают. Перед отлетом они все становятся очень жирны и очень вкусны,
особенно молодые; во время же вывода детей мясо старых вяхирей сухо и
жестко.
Первым, не русским, именем зовут его охотники, а вторым народ.
Клинтух очень похож на чисто-сизого русского голубя; на всех его перьях нет
никаких отметин, никакого пятнышка даже под хвостом; когда клинтух сидит и
даже летит над вами, ни малейшей белизны не видно. Повторяю сказанное мною
прежде, что его не вдруг различишь с чисто-сизым русским молодым голубем, а
старого он будет несколько поменьше. Пером клинтух темновато-сизого матового
цвета; на шее приметен небольшой зеленоватый отлив, если посмотреть к свету,
нос светло-роговой, ноги бледно-бланжевого или, как говорится в охотничьих
книжках, абрикосового цвета. Во всех своих нравах, свойствах и образе жизни
клинтухи совершенно схожи с вяхирями, следовательно нет надобности говорить
об них особенно. Вся разница состоит, по моим наблюдениям, в следующем:
клинтухи появляются чрезвычайно рано, задолго до всякой другой дичи, всегда
в марте месяце, и даже один раз я нашел пару клинтухов на гумне в исходе
февраля, что и замечено в моих охотничьих записках; но я не знаю, назвать ли
это раннее появление прилетом. По большей части находил я первых клинтухов в
одиночку, иногда по паре и очень редко по две пары. Это появление бывает
недели за две, даже за три до настоящего прилета, когда клинтухи начнут
лететь и опускаться на землю огромнейшими стаями. Впрочем, и этот прилет
бывает гораздо ранее прилета витютинов. Я нахаживал в исходе марта станицы
клинтухов в несколько сотен, сидящие на редких еще тогда проталинах, и
убивал одним выстрелом по десятку: они гораздо смирнее вяхирей. Клинтухи
устроивают свои гнезда также на главных сучьях больших дерев, но выбирают
места уединеннее, в лесах обширного объема. Воркованья и вообще голоса
клинтухов я не слыхивал, а также и другие охотники, которых я об этом
спрашивал. Полет клинтухов не имеет ничего особенного. В продолжение лета
они попадаются редко, но с половины августа до исхода сентября встречаются
уже станичками и вскоре начинают пролетать огромными стаями. Странно, что во
время осеннего валового пролета и даже после него опять попадаются клинтухи
в одиночку и парами и держатся до октября, то есть точно так же пропадают
осенью, как появляются весной. Осенних клинтухов я всегда считал отсталыми
по болезни или позднему выводу, но как объяснить раннее, одиночное их
появление в марте, иногда при двадцатиградусных морозах, и даже в феврале,
который и по календарю считается зимним месяцем? Вот мое предположение:
клинтухи начинают лететь с севера на юг ранее, чем мы думаем, даже в
феврале; но летят по ночам и высоко, как многие породы дичи, почему никто о
том не знает; в больших стаях, вероятно, всегда есть усталые и слабые,
которые отстают от станиц в продолжение дороги, где случится, и как некуда
более деваться, то поселяются до настоящей весны на гумнах: их-то так рано
встречают охотники.
Мясо клинтуха точно такого же качества, как и витютина, даже нежнее,
следственно лучше. К ружью они гораздо послабее старших своих братьев,
вяхирей. Охотники мало уважают эту дичь, когда попадается она в одиночку; но
когда из большой стаи можно вышибить несколько пар, особенно с прилета,
охотники не пренебрегают клинтухами. Я уже говорил, как дорого раннее
появление их весною.
Третья голубиная порода называется горлицей по-книжному и горлинкой по
общенародному употреблению. Происхождение этого имени определить не умею; не
происходит ли оно от пятна на горле, которое имеет горлица? Горлинка не
пользуется особенным значением в понятиях народных; она исчезает в общем
значении голубя, но зато в публике нашей пользуется большою известностью.
Господа стихотворцы и прозаики, одним словом поэты, в конце прошедшего
столетия и даже в начале нынешнего много выезжали на страстной и верной
супружеской любви горлиц, которые будто бы не могут пережить друг друга, так
что в случае смерти одного из супругов другой лишает себя жизни
насильственно следующим образом: овдовевший горлик или горлица, отдав
покойнику последний Долг жалобным воркованьем, взвивается как можно выше над
кремнистой скалой или упругой поверхностыо воды, сжимает свои легкие крылья,
падает камнем вниз и убивается. Чувствительная публика верила такому
чувствительному рассказу... Горлицы не только служили идеалом верной любви,
но имели обязанность сочувствовать пламенным и особенно несчастным
любовникам. Не краснея, а с истинным чувством писал поэт:
Две горлицы покажут
Тебе мой хладный прах,
Воркуя томно, скажут:
Он умер во слезах.
И с искренним сочувствием повторяла эти стихи публика... но время это
прошло, и я, к сожалению, должен сказать сухую правду, что повесть
трогательного самоубийства не имеет никакого основания; я держал горлинок в
клетках; они выводили детей, случалось, что один из пары умирал, а