Страница:
Помогал израильтянам и Трюгве Ли, первый Генеральный секретарь ООН. Эта помощь продолжалась с 1947 по 1953 г., т. е. до окончания его каденции в ООН. Но этот Ли никогда не сотрудничал с органами израильской разведки, а имел дело только с политиками.
Возможно, первым разведчиком Государства Израиль, официально работавшим за рубежом, был Ашер Бен-Натан, в еврейском подполье его называли Артур. Он родился в 1921 г. в Австрии, в 1938 г. бежал оттуда от нацистов и вступил в еврейскую организацию «Алия-Бет». С созданием еврейского государства возглавил разведывательный офис в Париже, который работал под прикрытием посольства. Под таким же прикрытием израильские разведчики начали свою работу в Риме, Вене, Бонне, Женеве и других местах, но до 1950 г. все агенты в Европе подчинялись парижскому центру, руководимому Бен-Натаном.
Именно Бен-Натан, возвратившийся позже в Тель-Авив и возглавивший еще существовавший политический департамент МИДа, принял на работу Давида Магена. Маген родился в начале 20-х годов в Венгрии, и его имя при рождении было Теодор Гросс. Затем его родители эмигрировали в Южную Африку. У Теодора оказался хороший голос, его послали учиться пению в Италию, а затем он не без успеха выступал на оперных сценах Италии и Мексики. Во время войны он служил в английской армии в качестве офицера разведки, поменял имя, в 1948 г. приехал в Израиль и тоже вступил в армию, после чего предложил свои услуги израильской разведке. Учитывая его предыдущий опыт, а также знание 5 языков, его направили в ведомство Бен-Натана. Под именем Теда Кросса отправили в Италию, где он руководил агентурной сетью, состоящей из арабов, которая собирала информацию для Израиля, а в 1950 г. направили в Египет, где он возглавил местную агентуру. В 1952 г. его вызвали в Тель-Авив и тут же… арестовали. Оказывается, Маген установил контакт с египетской разведкой и начал ряботать в пользу Египта. Его судили и приговорили к тюремному заключению. Он вышел на свободу в 1959 г., снова сменил имя, женился и жил в Израиле до смерти в 1973 г.
В те же годы начал свою разведывательную деятельность Мордехай Бен-Порат. Родившийся в Багдаде и эмигрировавший в Палестину, он с созданием Государства вступил в армию, а осенью 1949 г. был отправлен в Ирак для организации нелегальной эмиграции из этой страны. Он также отвечал и за другие операции израильской разведки. В этой ипостаси он возглавлял группу агентов по сбору политической и военной информации, состоявшую главным образом из местных евреев.
Именно это совместительство и ряд крупных ошибок, допущенных Бен-Поратом, привели к провалу всей иракской агентурной сети. И это несмотря на посланнного ему в помощь опытного разведчика Якова Франка. Самому Франку пришлось срочно покинуть Ирак, а затем после нескольких арестов на одном из самолетов, перевозивших репатриантов, срочно покинул страну и сам Бен-Порат. В результате провалов было арестовано около 100 иракских евреев. В ноябре 1951 г. 20 из них было предано суду, по решению которого двоих повесили. Это был один из крупнейших провалов израильской разведки за всю историю ее существования.
Но самым крупным до сих пор считается провал в Египте. В мае 1951 г. для организации новой агентурной сети туда был послан бывший армейский офицер Абрахам Дар под именем Джона Дарлинга. Он не обладал большими аналитическими способностями и качествами лидера, но, тем не менее, создал две агентурные группы из молодых евреев, которых в 1952 г. даже привезли на некоторое время в Израиль для краткосрочного обучения. Эти группы находились на положении «кротов» до 1954 г., когда с их помощью было решено провести несколько публичных диверсионных актов, чтобы дестабилизировать обстановку в стране после свержения короля Фарука и установления власти первого президента Египта Гамаля Насера. К этому времени агентурными группами уже руководил Абрахам Зайденберг, который приехал в Израиль во время Войны за независимость и взял себе имя Аври Эль-Ад. В 22 года он уже был майором израильской армии, но вскоре его изгнали из армии за то, что в одной из оккупированных арабских деревень он забрал себе содержимое домашнего холодильника. Вскоре он познакомился с Абрахамом Даром, который решил, что Эль-Ад вполне подходит для оперативной работы за границей. Под немецким именем Пауль Франк его на 9 месяцев отправили для акклиматизации и вживания в свою немецкую легенду в Германию. Там он даже прошел болезненную операцию по ликвидации следов обрезания, чтобы никто ни при каких обстоятельствах не смог заподозрить в нем еврея. В декабре 1953 г. Пауль Франк в роли богатого предпринимателя прибыл в Египет.
Он был хорошо принят в тамошней многочисленной немецкой общине, многие члены которой сбежали в Египет, чтобы скрыть свое нацистское прошлое. Сегодня уже хорошо известно, что как руководитель разведывательной сети Аври Эль-Ад совершил все возможные и даже невозможные ошибки. Он лично встречался со всеми агентами, в том числе и в их домах. Агенты не имели ни запасных поддельных документов, ни планов отхода и побега на случай провала. Неумело организованные им взрывы в общественных местах Александрии 2 июля и в Каире 14 июля 1954 г. привели к аресту всей групы агентов-любителей. В течение месяца вся израильская разведсеть в Египте была ликвидирована. Заодно был арестован и профессиональный разведчик Амана 36-летний уроженец Венгрии Меир (Макс) Беннет, который находился в Египте нелегально. Он, как и Эль-Ад, прибыл в Египет по германскому паспорту в качестве руководителя компании по изготовлению протезов. Через некоторое время он стал главным инженером египетского отделения компании «Форд». Кураторы Беннета, потеряв с ним связь, не нашли ничего лучшего, чем восстановить ее через связную, входившую в одну из групп завербованной молодежи. Эта связная, Марсель Нинно, будучи арестованной, и рассказала египтянам о Беннете. 21 декабря 1954 г. за день до суда Беннет вскрыл себе вены, находясь в тюремной камере.
Из остальных арестованных 4 были приговорены к длительным срокам лишения свободы, а два египетских еврея Моше Мазрок и Сами Азар казнены. Только в 1968 г. после Шестидневной войны этих четверых обменяли на несколько тысяч египетских пленных.
Единственный, кто избежал ареста, был Пауль Франк – Аври Эль-Ад. Он ухитрился оставаться в Египте в течение двух недель после ареста членов его групп, а затем прибыл в Тель-Авив. Его даже послали на выполнение нескольких других заданий, пока возглавлявший тогда Мосад Исер Харел, заподозрив очередное предательство, с помощью своих агентов установил, что Эль-Ад встретился в Бонне с офицером египетского военного атташата и передал ему секретные документы. По возвращении в Израиль Эль-Ада немедленно арестовали и в июле 1959 г. судили за предательство и шпионаж в пользу Египта. Среди прочего ему вменяли в вину передачу египтянам сведений о Беннете. Спасая себя, Эль-Ад рассказал, что помогал офицерам армейской разведки скрыть правду по египетскому делу и свалить все на тогдашнего военного министра Пинхаса Лавона, которого и признали главным виновником египетского провала, освободив от занимаемой должности. Однако и это не спасло Эль-Ада, суд приговорил его к 10 годам тюремного заключения. Но ШАБАКу так и не удалось получить признания Эль-Ада о предательстве. Выйдя из тюрьмы, он уехал в Калифорнию и там опубликовал книгу, в которой обвинил Харела в фабрикации дела против него. «Дело Лавона» так и осталось нераскрытым. Но с тех пор правилом израильской разведки стал отказ от вербовки агентов среди евреев – граждан стран диаспоры, т. е. стран их проживания.
По этой причине или случайно, но следующим израильским агентом, работавшим в Египте, оказался уроженец страны – армянин Джек Леон Томас (Товмасян). Он вырос в этой стране, получил прекрасное образование, владел несколькими языками и люто ненавидел режим Насера. В 1956 г. он уехал в Ливан, оттуда – в ФРГ, где начал заниматься бизнесом. Там в 1958 г. он познакомился с неким Эмилем, который, узнав о его отношении к Насеру, предложил ему вернуться в Каир и поработать на одну из разведок стран НАТО. Томас не возражал. Пройдя в Кельне курс обучения, он снова приехал в Каир и приступил к созданию агентурной сети из национальных меньшинств. В Египте всегда жили копты – арабы-христиане, армяне, греки и другие. Довольно быстро он завербовал друга детства, в то время артиллерийского офицера, еще двух армян и еврейскую танцовщицу.
В одну из своих поездок в Европу для встречи с «чиновником НАТО» он познакомился с немкой Кати Бендхофф, вскоре они поженились, и она стала его помощницей. Еще через некоторое время Томасам сообщили, что они работают на Израиль. Джека Леона это не удивило, по некоторым признакам он это уже и сам понял. Он согласился продолжить свою деятельность, а Кати стала выполнять обязанности радистки.
Весьма успешная и продолжительная работа шпионской пары притупила их бдительность и осторожность. Когда в мае 1960 г. им было поручено завербовать египетского офицера-копта Адива Хана Карлеса, Томас, не дожидаясь дальнейших подробных инструкций, сам начал его вербовку. Тот, якобы согласясь с предложением, доложил обо всем своему командованию. Так Томас попал в поле зрения египетской контрразведки, ему даже стали подбрасывать ложную информацию. Вскоре Томас обнаружил слежку за собой. Группа стала готовиться к исчезновению из Египта: пути отхода были разработаны заранее. Но бежать удалось только Кати и танцовщице, остальные 6 января 1961 г. были арестованы. Во время следствия Томас пытался убедить следователей, что шпионил ради денег и авантюризма ситуации. На обвинение в предательстве он ответил: «Я не предатель. Я никогда не чувствовал себя египтянином. Армяне в Египте составляют национальное меньшинство и подвергаются дискриминации». Военный трибунал приговорил Томаса и трех членов его группы к смертной казни, они были повешены 20 декабря 1961 г.
Наиболее известным израильским шпионом был Эли Коэн. И хотя его деятельность пришлась на первые годы существования Израильского государства, он и сегодня считается наиболее выдающимся (из известных широкой публике) шпионом Израиля. А потому достоин более подробного рассказа.
ЭЛИ КОЭН
Эли Коэн – израильский шпион № 1
Эли Коэн родился в 1924 году в Александрии, в Египте, в семье выходцев из Сирии. Он был очень способным мальчиком, легко запоминал наизусть большие фрагменты из священных книг и поначалу решил стать раввином. Он даже получил соответствующее образование в религиозной школе «мидрешет Рамбам», которой заведовал главный раввин Александрии Моше Вентура, и его учителя прочили ему большое будущее. Но Эли хорошо осваивал и светские науки, говорил на полдюжине языков, увлекался спортом. Он с блеском окончил французский лицей и решил получить высшее образование. Семья поддержала его, и он поступил на электротехнический факультет университета имени Фарука I, из которого был исключен в 1949 г. за сионистскую деятельность. Вообще, вся семья Коэнов была очень дружной и очень еврейской. В доме соблюдали кашрут и субботу. Эли и его братья пели в хоре центральной синагоги Александрии. В 1951 г. Абрахал Дар привлек Эли к созданной им подпольной сети. Его единственного из завербованных местных агентов вывозили в Израиль для специальной подготовки. Когда сеть была разгромлена, Эли тоже был задержан. Его допрашивали 4 часа, но затем за неимением доказательств его преступной деятельности отпустили на свободу. В январе 1957 г. Коэн был выслан из Египта и уехал в Израиль. Родители эмигрировали в Израиль еще раньше. Эмигрировав в Израиль, Эли попробовал поступить в органы разведки, однако не был принят из-за опасения, что его узнают как проходившего в Египте по делу о шпионской сети. Кроме того, во время психологических тестов было определено, что он не в состоянии почувствовать приближающуюся опасность, что он – человек, способный рисковать больше, чем это необходимо для дела.
Эли устроился на работу в торговую компанию, успешно продвигался по службе, женился. Объединение Египта и Сирии[1], произошедшее после Синайской кампании, усугубило и без того не рассеивающуюся опасность над израильским государством. Органам безопасности срочно потребовался надежный агент в Сирии. Эли Коэн в тот момент оказался наиболее подходящей кандидатурой. Он прошел интенсивный краткосрочный курс подготовки агента для работы во враждебной стране. Инструкторы были восхищены его способностью молниеносно вжиться в новый образ.
В начале 1961 г. Эли был готов для новой работы. 3 февраля он вылетел в Цюрих, где прошел дополнительный курс по ведению бизнеса, а 1 марта 1961 г. под именем сирийца Камаля Эль Табата он прибыл в Буэнос-Айрес, где была в то время многочисленная сирийская община и где он обосновался как бизнесмен, получивший большое наследство в Сирии. Он подружился с самыми влиятельными из обитавших там сирийцев, в том числе с Амином Эль Хафезом, офицером-танкистом, одним из давних членов партии БААС, находившемся тогда в изгнании и постоянно проживавшем в Буэнос-Айресе. Вскоре в результате военного переворота в Сирии Амин Эль Хафез возвратился на прежние позиции, вернулся в Сирию, занял место в руководстве партии БААС, а затем стал президентом Сирии. В начале 1962 г. прибывает в Сирию и Эли Коэн. Прибывает, естественно, с прекрасными рекомендациями и… миниатюрным передатчиком Морзе, так как за время почти 4-месячного переезда из Аргентины он успел побывать в Израиле, немного отдохнуть, побыть с семьей и пройти дополнительную спецподготовку. Пользуясь дружескими связями, налаженными ранее, он с легкостью пересек границу без какой-либо проверки багажа. Под именем Камаля Амина Табата он снял квартиру в престижном квартале центра Дамаска напротив здания Генштаба и довольно быстро проник в правящие круги Сирии. Молодой миллионер-коммерсант из Аргентины стал известен как горячий патриот Сирии и личный друг августейших персон высшего общества. Он щедро раздаривал дорогие подарки и давал деньги взаймы, устраивал у себя дома приемы для видных общественных деятелей и бывал в гостях у них. Процветающий обаятельный богач – любимец женщин, однако явно не желает связываться супружескими узами. Превыше всего он ценит свободу и дружбу. Со своим лучшим другом лейтенантом Маази – племянником начальника Генерального штаба сирийской армии – он посещал многие военные и военно-воздушные базы. Вместе с ним Эли осмотрел укрепления на Голанских высотах и проехал вдоль сирийско-израильской границы. Лейтенанту Маази нравилось просвещать своего гражданского друга по различным военным темам, вводить его в курс дела и отвечать на его непрофессиональные вопросы. Он настолько вошел в доверие, что в последующие визиты на Голанские высоты ему разрешили фотографировать военные объекты. В некоторых из этих посещений ему удалось увидеть чертежи сирийских военных укреплений и карты расположения артиллерийских установок на Голанах. Желая похвастаться, сирийские офицеры с гордостью рассказывали Эли Коэну об огромных подземных складах с артиллерийскими боеприпасами и другим оборудованием, о расположении минных полей. Сирийские офицеры снова и снова объясняли ему все тонкости военных укреплений, пока не убедились, что он во всем разобрался. Все, что видел, он назавтра же сообщал своему руководству в Израиль. И так на протяжении трех лет. Ценность всей переданной им информации трудно определить даже сегодня. Информация и оценки политической и военной ситуации в Сирии были настолько обстоятельны и точны, что часто уже через несколько часов после их получения израильское правительство принимало соответствующее решение. Кроме информации, которая передавалась по рации, Эли пересылал через Европу документы, раскрывавшие дислокацию войск вдоль границы Сирии, и схемы противотанковых укреплений. Именно эту информацию Армия Обороны Израиля использовала во время Шестидневной войны.
Майор Эль Хафез стал президентом страны в июле 1963 года после очередного военного переворота. Приглашение на банкет по этому случаю получил и Эли Коэн, закадычный приятель нового президента еще по Аргентине. Президент даже настоял, чтобы их сфотографировали вместе. «Моя жена велела поблагодарить тебя за шубу, которую ты подарил ей», – шепнул ему президент, стоя перед фоторепортером. Эли с удовлетворением принял эту благодарность, отметив про себя, что деньги Мосада были потрачены не зря. Дружеское расположение высшего лица страны проложило Коэну тропинку к высшим эшелонам власти. Уже через месяц он обнаруживает себя среди тех, кого прочат в будущие руководители страны. В Дамаске начинают циркулировать слухи, что ему предложат пост министра пропаганды. Однако сирийский президент, отношения с которым упрочняются, предлагает ему подумать и подготовиться к посту министра обороны и тут же назначает его заместителем министра в том же ведомстве. Теперь Коэн проводит много времени на Голанах по долгу службы. Его детально знакомят со сложным военным комплексом, построенным советскими специалистами. Он изучает ракетные установки и противотанковое оружие. Его доклады Тель-Авиву становятся все детальнее и объемнее. Он даже достал и передал в Тель-Авив материалы придуманного сирийцами, возможно, с помощью советских мелиораторов, плана отвода вод рек, питающих озеро Кинерет – главного водного резервуара запасов воды Израиля. Он – гордость Мосада, разведчик номер один страны. И в то же время – один из первых номеров сирийского государства, близкий друг его главы, завтрашний министр обороны…
В это время и пришла беда. Сообщения для Тель-Авива становились все частыми и длинными. Так требовало руководство, так желал и Эли Коэн, торопясь как можно быстрее передать информацию, лавиной обрушивающуюся на него буквально каждый день. Большая часть этой информации передавалась по радио, создавая помехи для других, находящихся рядом передатчиков, причем передатчиков официальных. Один из таких официальных передатчиков находился в соседнем доме, в котором было расположено индийское посольство. Когда помехи их радиопередачам существенно участились, сотрудники посольства обратились к сирийским властям. Сведения об этом обращении стали известны и Эли Коэну, заместителю министра обороны. Но он решил не прекращать передачи, отвечая на требования Тель-Авива и считая, что при его положении никто его проверять не станет. Да и техника, находящаяся в распоряжении сирийцев, по его сведениям, не позволяла им обнаружить местоположение тайного передатчика.
Тем не менее его стали часто посещать тяжелые предчувствия. С такими предчувствиями он и приехал в ноябре 1964 г. в Израиль на празднование «бриса» – церемонии обрезания своего сына, третьего ребенка. Приехал, как оказалось, в последний раз. Все дни своего пребывания дома он выглядел мрачным и нервным. По мере того как приближался день его возвращения в Сирию, напряжение возрастало. Он чувствовал, что приближается опасность. Даже на самом празднике, который проходил в узком семейном кругу, улыбка ни разу не озарила его непривычно мрачное в тот вечер лицо. Он не произнес ни слова, чувствуя, судя по всему, в глубине души, что судьба его детей – остаться сиротами. Жена и братья пытались уговорить его не покидать дом, но сила ответственности была велика, он знал, что ему нет замены. В конце празднества, провожая своего младшего брата Мориса, тоже в прошлом секретного агента, Эли просил позаботиться о жене и детях. Впервые он обращался к кому-либо с подобной просьбой. Обычно всегда он был весел, уверен и полон надежд.
Предчувствия Эли Коэна оказались не напрасными. Он правильно оценил возможности сирийской техники и возобновил свои радиопередачи, его передатчик практически не умолкал. За пять недель после возвращения из Израиля он отправил туда тридцать пять радиосообщений, причем с какой-то непонятной последовательностью он выходил в эфир в одно и то же время, в 8:30 утра, иногда добавляя еще один радиосеанс во второй половине дня. Но, отчаявшись нащупать источник помех, сирийцы попросили помощи у советских специалистов. Те довольно быстро определили, что помехами являются сигналы, посылаемые из района расположения индийского посольства. Они же и навели сирийцев на квартиру Коэна.
18 января 1965 года в 8.30 утра три сотрудника сирийской госбезопасности ворвались в его квартиру как раз в тот момент, когда, лежа в постели, он принимал радиосообщение из Тель-Авива. Один из них сказал: «Игра закончена. Кто ты на самом деле, Камаль?» При обыске нашли еще один радиопередатчик, фотопленки с фотографиями особо секретных объектов, в одном из ящиков стола обнаружили куски мыла, которые на самом деле оказались взрывчаткой. Его тут же попытались заставить передать неверные сведения с целью начать радиоигру с теми, кто его послал в Сирию, тщательно следя, чтобы он не вставил в текст сообщения какой-либо условный сигнал. Однако Эли удалось передать сигнал, означающий, что он попался, это было заранее предусмотренное изменение ритма в передаче знаков, никак не фиксируемое теми, кто не был в курсе дела. Через некоторое время во время второй такой же передачи из Тель-Авива пришло условное сообщение, что там поняли создавшуюся ситуацию. В ночь того же дня сирийское радио объявило о поимке израильского шпиона.
Арест Камаля Эль Табата поверг сирийцев в настоящий шок. Было арестовано несколько сот человек, связанных с Коэном. Сам президент Эль Хафез посетил Эли Коэна, чтобы лично убедиться, что шпионом оказался один из его близких друзей. Коэна пытали, страшно пытали. Ему прикрепили электроды к самым чувствительным местам и пропускали через них электрический ток. Ему вырвали все ногти. Но он не сломался. Стражники прозвали его «храбрецом».
Израильское государство начало беспримерную борьбу за спасение Эли Коэна. С просьбой о его помиловании к сирийским властям обратились Папа Римский, бельгийская королева, президент Франции, премьер-министр Канады и другие государственные и общественные деятели различных стран. Израиль настаивал на проведении открытого суда. Он согласился на обмен Коэна на сирийских шпионов, захваченных в разное время израильтянами. 100 дней прошло в этой изнурительной борьбе. Французский адвокат, нанятый израильским правительством, получил заверения в хорошем исходе суда. Однако все оказалось напрасным. Состоявшийся публичный суд приговорил Эли Коэна к смертной казни через повешение. Заодно к пяти годам каторги было приговорено несколько его «друзей-соучастников» – власти не могли поверить, что он действовал в одиночку. Снова началась отчаянная борьба, на этот раз по дипломатическим каналам. Обратились за помощью к правительству Великобритании. К сирийскому руководству еще раз обратился президент Франции де Голль, просивший о помиловании Коэна. Наверное, в это время Израиль допустил роковую ошибку, обстреляв сирийское маскировочное оборудование в районе водопада Баниас, тогда принадлежавшего сирийцам. Публичная казнь оказалась единственным способом успокоить бурю общественного негодования, разыгравшуюся в Дамаске. Президент Сирии подписал распоряжение о казни, и в ту же ночь 18 мая 1965 года в 1.30 представители сирийской службы безопасности подняли с постели главного раввина сирийской еврейской общины 75-летнего Нисима Коэна. Позже он рассказывал, что состояние Эли было ужасным, следы побоев и пыток на всем теле. Увидев раввина, он заплакал. Заплакал и раввин. Эли передал раввину письмо для жены Надии и попросил его передать свои извинения членам своей семьи. После чтения молитвы «Шма Исраэль» Эли Коэна повесили. Казнь транслировали по телевидению. Это произошло в 3.30 ночи. Кадиш (поминальную молитву) прочитать не разрешили. Тело провисело на одной из центральных площадей Дамаска шесть часов, чтобы смотрели и увидели. Затем его похоронили на еврейском кладбище. (В скобках заметим, что коммунистические безбожники хоронили свои жертвы где попало и без какого-либо священнослужителя.) Через пять лет сотрудники израильской разведки пытались выкрасть тело Коэна, чтобы перезахоронить его в Израиле. (Это одна из святых традиций Израиля: сделать все, чтобы хотя бы захоронить на своей земле, если уж не удалось спасти.) Операция закончилась неудачей. А останки Эли Коэна перенесли на кладбище одного из военных лагерей, расположенных в Дамаске, и поместили в бункере на глубине 30 метров.
С тех пор израильское правительство и семья Эли Коэна во главе с братом Морисом ведут непрекращающуюся борьбу за возвращение останков героя в Израиль. И только несколько лет назад появился, что называется, какой-то «свет в конце туннеля». Президент Сирии Хафез Асад согласился принять бывшего главного сефардийского раввина Израиля, ныне духовного наставника представленной в Кнессете партии ШАС Овадию Йосефа. К нему присоединился и Морис Коэн. Встреча, однако, не увенчалась успехом. А вскоре умер и президент Асад. Будем надеяться, что все-таки героя со всеми почестями захоронят на земле, за которую он отдал жизнь. А пока о подвиге Эли Коэна создан в Голливуде фильм, по мнению брата Мориса, очень неудачный и далекий от истины. В Израиле нет, пожалуй, ни одного города, где бы в честь Эли Коэна не была названа площадь, парк, улица или школа.
Возможно, первым разведчиком Государства Израиль, официально работавшим за рубежом, был Ашер Бен-Натан, в еврейском подполье его называли Артур. Он родился в 1921 г. в Австрии, в 1938 г. бежал оттуда от нацистов и вступил в еврейскую организацию «Алия-Бет». С созданием еврейского государства возглавил разведывательный офис в Париже, который работал под прикрытием посольства. Под таким же прикрытием израильские разведчики начали свою работу в Риме, Вене, Бонне, Женеве и других местах, но до 1950 г. все агенты в Европе подчинялись парижскому центру, руководимому Бен-Натаном.
Именно Бен-Натан, возвратившийся позже в Тель-Авив и возглавивший еще существовавший политический департамент МИДа, принял на работу Давида Магена. Маген родился в начале 20-х годов в Венгрии, и его имя при рождении было Теодор Гросс. Затем его родители эмигрировали в Южную Африку. У Теодора оказался хороший голос, его послали учиться пению в Италию, а затем он не без успеха выступал на оперных сценах Италии и Мексики. Во время войны он служил в английской армии в качестве офицера разведки, поменял имя, в 1948 г. приехал в Израиль и тоже вступил в армию, после чего предложил свои услуги израильской разведке. Учитывая его предыдущий опыт, а также знание 5 языков, его направили в ведомство Бен-Натана. Под именем Теда Кросса отправили в Италию, где он руководил агентурной сетью, состоящей из арабов, которая собирала информацию для Израиля, а в 1950 г. направили в Египет, где он возглавил местную агентуру. В 1952 г. его вызвали в Тель-Авив и тут же… арестовали. Оказывается, Маген установил контакт с египетской разведкой и начал ряботать в пользу Египта. Его судили и приговорили к тюремному заключению. Он вышел на свободу в 1959 г., снова сменил имя, женился и жил в Израиле до смерти в 1973 г.
В те же годы начал свою разведывательную деятельность Мордехай Бен-Порат. Родившийся в Багдаде и эмигрировавший в Палестину, он с созданием Государства вступил в армию, а осенью 1949 г. был отправлен в Ирак для организации нелегальной эмиграции из этой страны. Он также отвечал и за другие операции израильской разведки. В этой ипостаси он возглавлял группу агентов по сбору политической и военной информации, состоявшую главным образом из местных евреев.
Именно это совместительство и ряд крупных ошибок, допущенных Бен-Поратом, привели к провалу всей иракской агентурной сети. И это несмотря на посланнного ему в помощь опытного разведчика Якова Франка. Самому Франку пришлось срочно покинуть Ирак, а затем после нескольких арестов на одном из самолетов, перевозивших репатриантов, срочно покинул страну и сам Бен-Порат. В результате провалов было арестовано около 100 иракских евреев. В ноябре 1951 г. 20 из них было предано суду, по решению которого двоих повесили. Это был один из крупнейших провалов израильской разведки за всю историю ее существования.
Но самым крупным до сих пор считается провал в Египте. В мае 1951 г. для организации новой агентурной сети туда был послан бывший армейский офицер Абрахам Дар под именем Джона Дарлинга. Он не обладал большими аналитическими способностями и качествами лидера, но, тем не менее, создал две агентурные группы из молодых евреев, которых в 1952 г. даже привезли на некоторое время в Израиль для краткосрочного обучения. Эти группы находились на положении «кротов» до 1954 г., когда с их помощью было решено провести несколько публичных диверсионных актов, чтобы дестабилизировать обстановку в стране после свержения короля Фарука и установления власти первого президента Египта Гамаля Насера. К этому времени агентурными группами уже руководил Абрахам Зайденберг, который приехал в Израиль во время Войны за независимость и взял себе имя Аври Эль-Ад. В 22 года он уже был майором израильской армии, но вскоре его изгнали из армии за то, что в одной из оккупированных арабских деревень он забрал себе содержимое домашнего холодильника. Вскоре он познакомился с Абрахамом Даром, который решил, что Эль-Ад вполне подходит для оперативной работы за границей. Под немецким именем Пауль Франк его на 9 месяцев отправили для акклиматизации и вживания в свою немецкую легенду в Германию. Там он даже прошел болезненную операцию по ликвидации следов обрезания, чтобы никто ни при каких обстоятельствах не смог заподозрить в нем еврея. В декабре 1953 г. Пауль Франк в роли богатого предпринимателя прибыл в Египет.
Он был хорошо принят в тамошней многочисленной немецкой общине, многие члены которой сбежали в Египет, чтобы скрыть свое нацистское прошлое. Сегодня уже хорошо известно, что как руководитель разведывательной сети Аври Эль-Ад совершил все возможные и даже невозможные ошибки. Он лично встречался со всеми агентами, в том числе и в их домах. Агенты не имели ни запасных поддельных документов, ни планов отхода и побега на случай провала. Неумело организованные им взрывы в общественных местах Александрии 2 июля и в Каире 14 июля 1954 г. привели к аресту всей групы агентов-любителей. В течение месяца вся израильская разведсеть в Египте была ликвидирована. Заодно был арестован и профессиональный разведчик Амана 36-летний уроженец Венгрии Меир (Макс) Беннет, который находился в Египте нелегально. Он, как и Эль-Ад, прибыл в Египет по германскому паспорту в качестве руководителя компании по изготовлению протезов. Через некоторое время он стал главным инженером египетского отделения компании «Форд». Кураторы Беннета, потеряв с ним связь, не нашли ничего лучшего, чем восстановить ее через связную, входившую в одну из групп завербованной молодежи. Эта связная, Марсель Нинно, будучи арестованной, и рассказала египтянам о Беннете. 21 декабря 1954 г. за день до суда Беннет вскрыл себе вены, находясь в тюремной камере.
Из остальных арестованных 4 были приговорены к длительным срокам лишения свободы, а два египетских еврея Моше Мазрок и Сами Азар казнены. Только в 1968 г. после Шестидневной войны этих четверых обменяли на несколько тысяч египетских пленных.
Единственный, кто избежал ареста, был Пауль Франк – Аври Эль-Ад. Он ухитрился оставаться в Египте в течение двух недель после ареста членов его групп, а затем прибыл в Тель-Авив. Его даже послали на выполнение нескольких других заданий, пока возглавлявший тогда Мосад Исер Харел, заподозрив очередное предательство, с помощью своих агентов установил, что Эль-Ад встретился в Бонне с офицером египетского военного атташата и передал ему секретные документы. По возвращении в Израиль Эль-Ада немедленно арестовали и в июле 1959 г. судили за предательство и шпионаж в пользу Египта. Среди прочего ему вменяли в вину передачу египтянам сведений о Беннете. Спасая себя, Эль-Ад рассказал, что помогал офицерам армейской разведки скрыть правду по египетскому делу и свалить все на тогдашнего военного министра Пинхаса Лавона, которого и признали главным виновником египетского провала, освободив от занимаемой должности. Однако и это не спасло Эль-Ада, суд приговорил его к 10 годам тюремного заключения. Но ШАБАКу так и не удалось получить признания Эль-Ада о предательстве. Выйдя из тюрьмы, он уехал в Калифорнию и там опубликовал книгу, в которой обвинил Харела в фабрикации дела против него. «Дело Лавона» так и осталось нераскрытым. Но с тех пор правилом израильской разведки стал отказ от вербовки агентов среди евреев – граждан стран диаспоры, т. е. стран их проживания.
По этой причине или случайно, но следующим израильским агентом, работавшим в Египте, оказался уроженец страны – армянин Джек Леон Томас (Товмасян). Он вырос в этой стране, получил прекрасное образование, владел несколькими языками и люто ненавидел режим Насера. В 1956 г. он уехал в Ливан, оттуда – в ФРГ, где начал заниматься бизнесом. Там в 1958 г. он познакомился с неким Эмилем, который, узнав о его отношении к Насеру, предложил ему вернуться в Каир и поработать на одну из разведок стран НАТО. Томас не возражал. Пройдя в Кельне курс обучения, он снова приехал в Каир и приступил к созданию агентурной сети из национальных меньшинств. В Египте всегда жили копты – арабы-христиане, армяне, греки и другие. Довольно быстро он завербовал друга детства, в то время артиллерийского офицера, еще двух армян и еврейскую танцовщицу.
В одну из своих поездок в Европу для встречи с «чиновником НАТО» он познакомился с немкой Кати Бендхофф, вскоре они поженились, и она стала его помощницей. Еще через некоторое время Томасам сообщили, что они работают на Израиль. Джека Леона это не удивило, по некоторым признакам он это уже и сам понял. Он согласился продолжить свою деятельность, а Кати стала выполнять обязанности радистки.
Весьма успешная и продолжительная работа шпионской пары притупила их бдительность и осторожность. Когда в мае 1960 г. им было поручено завербовать египетского офицера-копта Адива Хана Карлеса, Томас, не дожидаясь дальнейших подробных инструкций, сам начал его вербовку. Тот, якобы согласясь с предложением, доложил обо всем своему командованию. Так Томас попал в поле зрения египетской контрразведки, ему даже стали подбрасывать ложную информацию. Вскоре Томас обнаружил слежку за собой. Группа стала готовиться к исчезновению из Египта: пути отхода были разработаны заранее. Но бежать удалось только Кати и танцовщице, остальные 6 января 1961 г. были арестованы. Во время следствия Томас пытался убедить следователей, что шпионил ради денег и авантюризма ситуации. На обвинение в предательстве он ответил: «Я не предатель. Я никогда не чувствовал себя египтянином. Армяне в Египте составляют национальное меньшинство и подвергаются дискриминации». Военный трибунал приговорил Томаса и трех членов его группы к смертной казни, они были повешены 20 декабря 1961 г.
Наиболее известным израильским шпионом был Эли Коэн. И хотя его деятельность пришлась на первые годы существования Израильского государства, он и сегодня считается наиболее выдающимся (из известных широкой публике) шпионом Израиля. А потому достоин более подробного рассказа.
ЭЛИ КОЭН
Эли Коэн – израильский шпион № 1
Эли Коэн родился в 1924 году в Александрии, в Египте, в семье выходцев из Сирии. Он был очень способным мальчиком, легко запоминал наизусть большие фрагменты из священных книг и поначалу решил стать раввином. Он даже получил соответствующее образование в религиозной школе «мидрешет Рамбам», которой заведовал главный раввин Александрии Моше Вентура, и его учителя прочили ему большое будущее. Но Эли хорошо осваивал и светские науки, говорил на полдюжине языков, увлекался спортом. Он с блеском окончил французский лицей и решил получить высшее образование. Семья поддержала его, и он поступил на электротехнический факультет университета имени Фарука I, из которого был исключен в 1949 г. за сионистскую деятельность. Вообще, вся семья Коэнов была очень дружной и очень еврейской. В доме соблюдали кашрут и субботу. Эли и его братья пели в хоре центральной синагоги Александрии. В 1951 г. Абрахал Дар привлек Эли к созданной им подпольной сети. Его единственного из завербованных местных агентов вывозили в Израиль для специальной подготовки. Когда сеть была разгромлена, Эли тоже был задержан. Его допрашивали 4 часа, но затем за неимением доказательств его преступной деятельности отпустили на свободу. В январе 1957 г. Коэн был выслан из Египта и уехал в Израиль. Родители эмигрировали в Израиль еще раньше. Эмигрировав в Израиль, Эли попробовал поступить в органы разведки, однако не был принят из-за опасения, что его узнают как проходившего в Египте по делу о шпионской сети. Кроме того, во время психологических тестов было определено, что он не в состоянии почувствовать приближающуюся опасность, что он – человек, способный рисковать больше, чем это необходимо для дела.
Эли устроился на работу в торговую компанию, успешно продвигался по службе, женился. Объединение Египта и Сирии[1], произошедшее после Синайской кампании, усугубило и без того не рассеивающуюся опасность над израильским государством. Органам безопасности срочно потребовался надежный агент в Сирии. Эли Коэн в тот момент оказался наиболее подходящей кандидатурой. Он прошел интенсивный краткосрочный курс подготовки агента для работы во враждебной стране. Инструкторы были восхищены его способностью молниеносно вжиться в новый образ.
В начале 1961 г. Эли был готов для новой работы. 3 февраля он вылетел в Цюрих, где прошел дополнительный курс по ведению бизнеса, а 1 марта 1961 г. под именем сирийца Камаля Эль Табата он прибыл в Буэнос-Айрес, где была в то время многочисленная сирийская община и где он обосновался как бизнесмен, получивший большое наследство в Сирии. Он подружился с самыми влиятельными из обитавших там сирийцев, в том числе с Амином Эль Хафезом, офицером-танкистом, одним из давних членов партии БААС, находившемся тогда в изгнании и постоянно проживавшем в Буэнос-Айресе. Вскоре в результате военного переворота в Сирии Амин Эль Хафез возвратился на прежние позиции, вернулся в Сирию, занял место в руководстве партии БААС, а затем стал президентом Сирии. В начале 1962 г. прибывает в Сирию и Эли Коэн. Прибывает, естественно, с прекрасными рекомендациями и… миниатюрным передатчиком Морзе, так как за время почти 4-месячного переезда из Аргентины он успел побывать в Израиле, немного отдохнуть, побыть с семьей и пройти дополнительную спецподготовку. Пользуясь дружескими связями, налаженными ранее, он с легкостью пересек границу без какой-либо проверки багажа. Под именем Камаля Амина Табата он снял квартиру в престижном квартале центра Дамаска напротив здания Генштаба и довольно быстро проник в правящие круги Сирии. Молодой миллионер-коммерсант из Аргентины стал известен как горячий патриот Сирии и личный друг августейших персон высшего общества. Он щедро раздаривал дорогие подарки и давал деньги взаймы, устраивал у себя дома приемы для видных общественных деятелей и бывал в гостях у них. Процветающий обаятельный богач – любимец женщин, однако явно не желает связываться супружескими узами. Превыше всего он ценит свободу и дружбу. Со своим лучшим другом лейтенантом Маази – племянником начальника Генерального штаба сирийской армии – он посещал многие военные и военно-воздушные базы. Вместе с ним Эли осмотрел укрепления на Голанских высотах и проехал вдоль сирийско-израильской границы. Лейтенанту Маази нравилось просвещать своего гражданского друга по различным военным темам, вводить его в курс дела и отвечать на его непрофессиональные вопросы. Он настолько вошел в доверие, что в последующие визиты на Голанские высоты ему разрешили фотографировать военные объекты. В некоторых из этих посещений ему удалось увидеть чертежи сирийских военных укреплений и карты расположения артиллерийских установок на Голанах. Желая похвастаться, сирийские офицеры с гордостью рассказывали Эли Коэну об огромных подземных складах с артиллерийскими боеприпасами и другим оборудованием, о расположении минных полей. Сирийские офицеры снова и снова объясняли ему все тонкости военных укреплений, пока не убедились, что он во всем разобрался. Все, что видел, он назавтра же сообщал своему руководству в Израиль. И так на протяжении трех лет. Ценность всей переданной им информации трудно определить даже сегодня. Информация и оценки политической и военной ситуации в Сирии были настолько обстоятельны и точны, что часто уже через несколько часов после их получения израильское правительство принимало соответствующее решение. Кроме информации, которая передавалась по рации, Эли пересылал через Европу документы, раскрывавшие дислокацию войск вдоль границы Сирии, и схемы противотанковых укреплений. Именно эту информацию Армия Обороны Израиля использовала во время Шестидневной войны.
Майор Эль Хафез стал президентом страны в июле 1963 года после очередного военного переворота. Приглашение на банкет по этому случаю получил и Эли Коэн, закадычный приятель нового президента еще по Аргентине. Президент даже настоял, чтобы их сфотографировали вместе. «Моя жена велела поблагодарить тебя за шубу, которую ты подарил ей», – шепнул ему президент, стоя перед фоторепортером. Эли с удовлетворением принял эту благодарность, отметив про себя, что деньги Мосада были потрачены не зря. Дружеское расположение высшего лица страны проложило Коэну тропинку к высшим эшелонам власти. Уже через месяц он обнаруживает себя среди тех, кого прочат в будущие руководители страны. В Дамаске начинают циркулировать слухи, что ему предложат пост министра пропаганды. Однако сирийский президент, отношения с которым упрочняются, предлагает ему подумать и подготовиться к посту министра обороны и тут же назначает его заместителем министра в том же ведомстве. Теперь Коэн проводит много времени на Голанах по долгу службы. Его детально знакомят со сложным военным комплексом, построенным советскими специалистами. Он изучает ракетные установки и противотанковое оружие. Его доклады Тель-Авиву становятся все детальнее и объемнее. Он даже достал и передал в Тель-Авив материалы придуманного сирийцами, возможно, с помощью советских мелиораторов, плана отвода вод рек, питающих озеро Кинерет – главного водного резервуара запасов воды Израиля. Он – гордость Мосада, разведчик номер один страны. И в то же время – один из первых номеров сирийского государства, близкий друг его главы, завтрашний министр обороны…
В это время и пришла беда. Сообщения для Тель-Авива становились все частыми и длинными. Так требовало руководство, так желал и Эли Коэн, торопясь как можно быстрее передать информацию, лавиной обрушивающуюся на него буквально каждый день. Большая часть этой информации передавалась по радио, создавая помехи для других, находящихся рядом передатчиков, причем передатчиков официальных. Один из таких официальных передатчиков находился в соседнем доме, в котором было расположено индийское посольство. Когда помехи их радиопередачам существенно участились, сотрудники посольства обратились к сирийским властям. Сведения об этом обращении стали известны и Эли Коэну, заместителю министра обороны. Но он решил не прекращать передачи, отвечая на требования Тель-Авива и считая, что при его положении никто его проверять не станет. Да и техника, находящаяся в распоряжении сирийцев, по его сведениям, не позволяла им обнаружить местоположение тайного передатчика.
Тем не менее его стали часто посещать тяжелые предчувствия. С такими предчувствиями он и приехал в ноябре 1964 г. в Израиль на празднование «бриса» – церемонии обрезания своего сына, третьего ребенка. Приехал, как оказалось, в последний раз. Все дни своего пребывания дома он выглядел мрачным и нервным. По мере того как приближался день его возвращения в Сирию, напряжение возрастало. Он чувствовал, что приближается опасность. Даже на самом празднике, который проходил в узком семейном кругу, улыбка ни разу не озарила его непривычно мрачное в тот вечер лицо. Он не произнес ни слова, чувствуя, судя по всему, в глубине души, что судьба его детей – остаться сиротами. Жена и братья пытались уговорить его не покидать дом, но сила ответственности была велика, он знал, что ему нет замены. В конце празднества, провожая своего младшего брата Мориса, тоже в прошлом секретного агента, Эли просил позаботиться о жене и детях. Впервые он обращался к кому-либо с подобной просьбой. Обычно всегда он был весел, уверен и полон надежд.
Предчувствия Эли Коэна оказались не напрасными. Он правильно оценил возможности сирийской техники и возобновил свои радиопередачи, его передатчик практически не умолкал. За пять недель после возвращения из Израиля он отправил туда тридцать пять радиосообщений, причем с какой-то непонятной последовательностью он выходил в эфир в одно и то же время, в 8:30 утра, иногда добавляя еще один радиосеанс во второй половине дня. Но, отчаявшись нащупать источник помех, сирийцы попросили помощи у советских специалистов. Те довольно быстро определили, что помехами являются сигналы, посылаемые из района расположения индийского посольства. Они же и навели сирийцев на квартиру Коэна.
18 января 1965 года в 8.30 утра три сотрудника сирийской госбезопасности ворвались в его квартиру как раз в тот момент, когда, лежа в постели, он принимал радиосообщение из Тель-Авива. Один из них сказал: «Игра закончена. Кто ты на самом деле, Камаль?» При обыске нашли еще один радиопередатчик, фотопленки с фотографиями особо секретных объектов, в одном из ящиков стола обнаружили куски мыла, которые на самом деле оказались взрывчаткой. Его тут же попытались заставить передать неверные сведения с целью начать радиоигру с теми, кто его послал в Сирию, тщательно следя, чтобы он не вставил в текст сообщения какой-либо условный сигнал. Однако Эли удалось передать сигнал, означающий, что он попался, это было заранее предусмотренное изменение ритма в передаче знаков, никак не фиксируемое теми, кто не был в курсе дела. Через некоторое время во время второй такой же передачи из Тель-Авива пришло условное сообщение, что там поняли создавшуюся ситуацию. В ночь того же дня сирийское радио объявило о поимке израильского шпиона.
Арест Камаля Эль Табата поверг сирийцев в настоящий шок. Было арестовано несколько сот человек, связанных с Коэном. Сам президент Эль Хафез посетил Эли Коэна, чтобы лично убедиться, что шпионом оказался один из его близких друзей. Коэна пытали, страшно пытали. Ему прикрепили электроды к самым чувствительным местам и пропускали через них электрический ток. Ему вырвали все ногти. Но он не сломался. Стражники прозвали его «храбрецом».
Израильское государство начало беспримерную борьбу за спасение Эли Коэна. С просьбой о его помиловании к сирийским властям обратились Папа Римский, бельгийская королева, президент Франции, премьер-министр Канады и другие государственные и общественные деятели различных стран. Израиль настаивал на проведении открытого суда. Он согласился на обмен Коэна на сирийских шпионов, захваченных в разное время израильтянами. 100 дней прошло в этой изнурительной борьбе. Французский адвокат, нанятый израильским правительством, получил заверения в хорошем исходе суда. Однако все оказалось напрасным. Состоявшийся публичный суд приговорил Эли Коэна к смертной казни через повешение. Заодно к пяти годам каторги было приговорено несколько его «друзей-соучастников» – власти не могли поверить, что он действовал в одиночку. Снова началась отчаянная борьба, на этот раз по дипломатическим каналам. Обратились за помощью к правительству Великобритании. К сирийскому руководству еще раз обратился президент Франции де Голль, просивший о помиловании Коэна. Наверное, в это время Израиль допустил роковую ошибку, обстреляв сирийское маскировочное оборудование в районе водопада Баниас, тогда принадлежавшего сирийцам. Публичная казнь оказалась единственным способом успокоить бурю общественного негодования, разыгравшуюся в Дамаске. Президент Сирии подписал распоряжение о казни, и в ту же ночь 18 мая 1965 года в 1.30 представители сирийской службы безопасности подняли с постели главного раввина сирийской еврейской общины 75-летнего Нисима Коэна. Позже он рассказывал, что состояние Эли было ужасным, следы побоев и пыток на всем теле. Увидев раввина, он заплакал. Заплакал и раввин. Эли передал раввину письмо для жены Надии и попросил его передать свои извинения членам своей семьи. После чтения молитвы «Шма Исраэль» Эли Коэна повесили. Казнь транслировали по телевидению. Это произошло в 3.30 ночи. Кадиш (поминальную молитву) прочитать не разрешили. Тело провисело на одной из центральных площадей Дамаска шесть часов, чтобы смотрели и увидели. Затем его похоронили на еврейском кладбище. (В скобках заметим, что коммунистические безбожники хоронили свои жертвы где попало и без какого-либо священнослужителя.) Через пять лет сотрудники израильской разведки пытались выкрасть тело Коэна, чтобы перезахоронить его в Израиле. (Это одна из святых традиций Израиля: сделать все, чтобы хотя бы захоронить на своей земле, если уж не удалось спасти.) Операция закончилась неудачей. А останки Эли Коэна перенесли на кладбище одного из военных лагерей, расположенных в Дамаске, и поместили в бункере на глубине 30 метров.
С тех пор израильское правительство и семья Эли Коэна во главе с братом Морисом ведут непрекращающуюся борьбу за возвращение останков героя в Израиль. И только несколько лет назад появился, что называется, какой-то «свет в конце туннеля». Президент Сирии Хафез Асад согласился принять бывшего главного сефардийского раввина Израиля, ныне духовного наставника представленной в Кнессете партии ШАС Овадию Йосефа. К нему присоединился и Морис Коэн. Встреча, однако, не увенчалась успехом. А вскоре умер и президент Асад. Будем надеяться, что все-таки героя со всеми почестями захоронят на земле, за которую он отдал жизнь. А пока о подвиге Эли Коэна создан в Голливуде фильм, по мнению брата Мориса, очень неудачный и далекий от истины. В Израиле нет, пожалуй, ни одного города, где бы в честь Эли Коэна не была названа площадь, парк, улица или школа.